Чужая. Часть 1. Этот прекрасный мир (гет)

А ты кидай свои слова в мою прорубь,

Ты кидай свои ножи в мои двери,

Свой горох кидай горстями в мои стены,

Свои зёрна — в заражённую почву.

На переломанных кустах — клочья флагов,

На перебитых фонарях — обрывки петель,

На обесцвеченных глазах — мутные стёкла,

На обмороженной земле — белые камни.

Кидай свой бисер перед вздёрнутым рылом,

Кидай пустые кошельки на дорогу,

Кидай монеты в полосатые кепки,

Свои песни — в распростёртую пропасть.

В моём углу — засохший хлеб и тараканы,

В моей дыре — цветные краски и голос,

В моей крови песок мешается с грязью,

А на матрасе — позапрошлые руки.

А за дверями роют ямы для деревьев,

Стреляют детки из рогатки по кошкам,

А кошки плачут и кричат во все горла,

Кошки падают в пустые колодцы.

(Янка Дягилева)

У Корнелиуса Фаджа голова шла кругом.

Только-только утихли вопли прессы по поводу жутких событий в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс (открытие Тайной Комнаты, нападения василиска... бр-р-р, мороз по коже, как представишь), и Министерству Магии можно, казалось бы, перевести дух, — так теперь сбежал из чародейской тюрьмы Азкабан злодей Сириус Блэк, и команды лучших авроров Министерства ищут его по всему миру, причём безрезультатно. И ведь не так страшен сам Сириус Блэк, как его авторитет среди бывших соратников Того-Кого-Нельзя-Называть. И среди них многие, да, очень многие ухитрились остаться на свободе... Главным кошмаром Фаджа отныне стал Блэк, принявший титул нового Тёмного Лорда, окружённый могущественными сторонниками. Вот тогда Фаджу точно придётся распрощаться со своим министерским креслом! Кому нужен министр, допустивший новую войну? Это и эльфу-домовику понятно!

...Теперь целый Отдел Магического Правопорядка только тем и занимается, что проверяет всех задержанных преступников на предмет связи с Блэком, — может, так удастся выйти и на него самого. Более того, пришлось связаться с полицией маглов, чтобы отслеживать все преступления и просто необычные случаи, самим маглам непонятные.

Там-то, в бумагах магловской полиции, и было обнаружено дело о странной смерти магла Чарльза Хиллтона. Вернее, сама по себе его смерть не казалась такой уж странной: он просто застрелился из этого... как же его... точно — пистолета. Но вот причина, так сказать, его побудившая...

После того, как была допрошена квартирная хозяйка мистера Хиллтона, миссис Марш, Фадж завертелся, как уж на сковородке.

По её словам, за несколько месяцев до смерти Хиллтон привёл в дом какую-то оборванку, еле говорившую по-английски. "Ей-богу, господин министр, я уж хотела полицию вызвать — до того неприглядная была девица. А уж ругалась — хоть святых вон выноси! Моя бы воля — в первый же день ночевать ей в кутузке. Да мистер Хиллтон упросил шум не поднимать. Добрая душа он был, мистер Хиллтон-то. А уж умный какой! Чего-чего только не знал, да... А тут на него словно помрачение нашло".

Этот господин действительно вёл себя странно: как будто был в эту оборванку влюблён, хотя раньше миссис Марш о ней и слыхом не слыхивала.

Дело пахло приворотом, причём очень мощным, раз человек после расставания с объектом "любви" не смог жить дальше. А вдруг это было намеренное воздействие на магла с целью лишить его жизни? Тогда выходит совсем другое дело, то бишь, другая статья.

Длительный стресс довольно скверно влияет на нервную систему, а у Фаджа с середины лета (когда сбежал этот мерзавец) не было ни одного спокойного дня. Даже ночью ему мерещились тёмные волшебники, а главное, их планы по захвату власти. Вдруг эта девица — сообщница Блэка и действует по его приказу? А вдруг (что ещё хуже!) она и сама — могущественная тёмная ведьма, и этот магл — только начало масштабной акции? Фадж прямо почувствовал, как опасно качается под ним его кресло.

..."Тёмная колдунья" отыскалась в Лондоне. Мало того, что девушка ничего не знала о Министерстве и магических законах, да и волшебную палочку первый раз увидела только в руках задержавшего её аврора, так она оказалась ещё и несовершеннолетней!

Н-да, вот так положеньице! Обычно в сложных случаях Фадж обращался за помощью к Дамблдору. Вот только что-то больно много за последнее время было случаев, которые Фаджу казались сложными, а Дамблдор решал проблемы, над которыми месяцами корпел Аврорат, едва ли не щелчком пальцев. Да и кстати, уж очень популярна была в своё время мысль именно Дамблдора назначить министром... Фаджа аж передёрнуло.

Но надо же что-то делать! Хорошо бы, конечно, сразу упечь девчонку в Азкабан, от греха подальше. С другой стороны, как же общественность? Решат, что дела совсем плохи, если детей начинают сажать в тюрьму...

Промучившись несколько часов, взвешивая все «быть» или «не быть», Фадж дописал письмо, запечатал и вывел на конверте: "Хогвартс. Альбусу Дамблдору."

...Берта Лихт сидела на полу маленькой тёмной камеры — одной из многих темниц Министерства Магии. Девушка провела здесь почти двое суток и уже знала, что это милое местечко на местном жаргоне называется Либерти. Весьма подходящее название для тюрьмы, не так ли?

Всё это время Берту допрашивали: накладывали какие-то непроизносимые заклятия, от которых мозг будто выворачивался наизнанку; заставляли пить какую-то гадость с тем же эффектом. Под конец Берте уже казалось, что она сходит с ума — так часто вызывали у неё в сознании одни и те же картины прошлого, так часто заставляли пересказывать одни и те же события. Несколько раз её ударили, якобы уличив во лжи. Берта потрогала лицо — здорово ныла скула. Наверное, синяк, но сейчас это уже не имело никакого значения, — девушке подробно объяснили, что её ждёт. Берта невесело усмехнулась. Дементоры Азкабана всё равно слепые, никто не увидит её такой...

Дверь камеры надсадно скрипнула, впуская непрошенного гостя. Неужели опять?.. Господи, ну, что ещё им нужно?! Она же рассказала им всё, всё до мельчайших подробностей, вплоть до того, как спала с Хиллтоном (эта часть повествования вызвала наиболее живой интерес). Почему бы уже не оставить её в покое, не отправить в Азкабан, на эшафот, к чёртовой матери?!

Тем временем вошедший замер, оглядываясь по сторонам. С первого взгляда Берта поняла, что этот высокий худой старик с длинной седой бородой явился сюда не для очередного допроса. Берта сразу почувствовала, что перед ней маг невероятной силы. По-видимому, ему было очень много лет, но исходившее от него могущество поражало.

Берта с удивлением рассматривала незнакомого чародея. Если честно, она не была уверена, что на самом деле его видит, что это не галлюцинация. После двух суток почти непрерывных допросов соображалось как-то не очень, к тому же Берта уже забыла, когда в последний раз ела. Словом, несколько раз ей уже слышались голоса. Дело могло дойти и до видений. Ну, вот скажите, пожалуйста, что мог такой важный посетитель делать в камере малолетней преступницы?

— Мисс Лихт? — спросило видение. Голос у него оказался глубоким, звучным, ни следа старческого дребезжания.

Она ошалело кивнула, во все глаза глядя на своего неожиданного гостя.

— Что вам нужно?

— Кое-что узнать о вас, — казалось, грубости он не заметил.

— Спросите у этих... авроров.

— Они вам не верят. И я их понимаю. Видите ли, время сейчас такое... А всё, что мне нужно, я узнаю лично от вас.

— Кто вы? Тоже из этих?

— Если вы имеете в виду представителей Аврората, то — нет. Я совершенно постороннее лицо.

— Тогда какого чёрта?! Меня допрашивали двое суток, целая толпа разных людей. Меня уже тошнит от этой дряни, которую они называют Веритасерумом. Неужели нельзя уже, наконец, признать меня виновной и отправить в этот ваш Азкабан?!

Незнакомец печально покачал головой.

— На вашем месте я бы туда не торопился. Я хочу вам помочь, мисс Лихт. И в моей власти это сделать. Мне нужно только удостовериться в том, что вы говорите правду. Покажите мне ваши воспоминания, мисс Лихт. Вам не повредит, если я взгляну на них.

— А, порнушки захотелось? — зло осведомилась Берта. Ей стало противно: таким особенным показался ей этот человек сначала — а оказался таким же, как те озабоченные уроды, что её допрашивали. Берта прекрасно знала, что если он применит магию, она не сможет сопротивляться. Так пусть хотя бы увидит, как они все ей отвратительны!

Но старый волшебник снова пропустил её вопрос мимо ушей.

— Вы, вероятно, хотите узнать, из чьих рук вам придётся принять помощь? Меня зовут Альбус Дамблдор. Кроме всего прочего, я являюсь директором Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. И, если я в вас не ошибся, вы в ближайшее время станете одной из учениц этой Школы. Мне нужно разобраться в вашем деле, мисс Лихт. А для этого придётся заглянуть в ваши воспоминания. Вы ничего не почувствуете. Только предупреждаю: не пытайтесь их скрыть, — вам это всё равно не удастся, а я причиню вам дополнительный дискомфорт.

Берта устало кивнула и закрыла глаза. Недавняя вспышка гнева совсем ослабила её. Стало совершенно безразлично, даже если этот человек увидит всё. У неё теперь даже стыда не осталось.

— Делайте, что хотите.

А дальше — туман, странное забытье, не то сон, не то бред.

— Легилименс! — прозвучало незнакомое слово, и перед глазами, словно кадры кинофильма, поплыли воспоминания...

...Вот она, проклиная всё на свете, уже битый час сидит в мокрых от дождя кустах напротив особняка Уотлингов. А в окне на первом этаже всё не гаснет свет... Наконец, окно погасло; кажется, можно выходить. Но нет! Берта едва успевает спрятаться, — к дому крадётся какой-то человек.

Похоже, его встречают; окно снова засветилось изнутри, на этот раз слабым пламенем свечи. Створка открывается. У окна стоит женщина. Человек лезет в окно. Теперь оно открыто, но задёрнуто шторой. Свет меркнет.

Пора! Согнувшись, Берта крадётся к особняку. Залезает в окно. Хочет идти вглубь дома, но — шаги. Прятаться некуда, но штора плотная и длинная — до самого пола, так что сразу не заметишь, что за ней кто-то есть.

Чёрт их побери совсем! Тихие голоса, — и вот люди опять здесь. Рядом, на стене висит кинжал. А это мысль... Сердце вдруг подпрыгнуло и заколотилось где-то в горле — и страшно, и сладко.

Женщина подходит. Сама виновата, глупая, не надо было так близко, не надо тебе меня видеть...

В окно выглянула. Это последнее, что ей пришлось сделать в жизни. Руки действуют молниеносно: одной ладонью запечатать рот; другой, крепко сжав кинжал, чиркнуть им по горлу женщины...

"Вот тебе, дрянь! Зажралась на всём готовом, не знаешь, чего тебе ещё хотеть. Дом на сорок комнат, деньжищ немеряно — за какие такие заслуги, а? Да ещё любовника приволокла, стоило мужу уехать... Так вот получай, хорошо бы ножом под рёбра с подвывертом, да нельзя — орать начнёшь".

Безумное, ликующее чувство, почти оргазм. Сразу ноги подкосились, и время будто застыло. Берта вынимает кинжал из раны, переваливает обмякшее тело через подоконник... А, между тем, тот, другой, ещё и в комнату войти не успел. И не надо, ой не надо было входить! Даже не крикнул, сердешный... Ну, туда ему и дорога!

Так, теперь путь свободен! Осмотреться... А, вот она, шкатулка! В шкатулке найдётся, чем поживиться. Берта быстро сует её за пазуху, взбирается на подоконник, прыгает на землю.

— Стойте, мисс! — чьи-то крепкие руки хватают её, и она чувствует — не вырваться. Вот только страха отчего-то нет. Словно небывалая сила переполняет её. И она смотрит на держащего её незнакомца так, будто хочет проникнуть взглядом до самого дна его души. И тут что-то происходит: разжимаются руки, и тот же голос, только гораздо тише и совсем другим тоном произносит:

— Пойдём скорее, тебя могут увидеть...

— Достаточно.

Берта вернулась в действительность так же быстро, как и выпала из неё.

— Мне всё ясно. Суда не будет. Вас выпустят, я думаю, уже сегодня.

Чародей было повернулся, чтобы уйти, но Берта окликнула его.

— Теперь я перед вами в долгу.

— О-о, моя юная леди, не дай Мерлин, чтобы у вас когда-нибудь появилась возможность со мной расплатиться.

Дверь за старым волшебником захлопнулась.

Альбус Дамблдор шёл по коридору Министерской тюрьмы, довольно ухмыляясь в усы. Пусть, пусть некоторые считают, что он уже стар и потерял хватку! Он ещё повоюет, повоюет не хуже, чем тринадцать лет назад. И непоследним козырем в этой войне, может быть, станет для него эта девочка...

Да, конечно, многие объявили бы его сумасшедшим, узнав, что он собирается взять в Хогвартс малолетнюю преступницу, убившую на его глазах (если можно так выразиться) двух человек. И это только один эпизод! Судя по тому, как она ловко владеет холодным оружием, у неё имеется в этом деле определённый опыт...

Дамблдор был одним из немногих, кто понимал, что может означать побег Блэка из Азкабана. Возвращение Тёмного Лорда, новая война, новые смерти... Нужно было положить этому конец. Несомненно, в руках Дамблдора уже было оружие против самого Тёмного Лорда — Мальчик-Который-Выжил, знаменитый Гарри Поттер. Но это оружие надо приберечь для финальной схватки. Мальчик должен подрасти: тринадцать лет всё же очень юный возраст. Да и Волдеморт всё-таки не воскрес пока.

Зато живы и полны сил его соратники — Пожиратели Смерти, и многие из них не менее ужасны, чем их предводитель. А Орден Феникса, созданный Дамблдором ещё в первую войну, никогда не отличался многочисленностью.

В такой ситуации необходимо быть предусмотрительным. Пока ничто не предвещало особой беды. Блэка всё не могут найти, но, кроме этого, вреда от него никакого. В рядах бывших Пожирателей Смерти, а ныне — добропорядочных граждан волшебного сообщества (то есть, тех, которые ухитрились избежать Азкабана) никаких волнений не наблюдается. В общем, "над всей Испанией безоблачное небо, никаких новостей". Помнится, эта фраза положила начало страшнейшим событиям за последние сто лет...

Словом, нужно набирать новую армию — и набирать загодя, покуда время терпит. Нужно готовить бойцов уже из детей, поскольку из незрелой души гораздо легче вылепить всё, что тебе нужно. А искусством подобной лепки Дамблдор владел в совершенстве.

В свете таких планов Альбуса Дамблдора Берта Лихт была настоящей находкой. Сирота неизвестного происхождения, не испорченная родительским воспитанием, всю жизнь прожившая среди маглов, не имея понятия о жизни в волшебном мире. Такой девочке можно привить любые правила жизни, вложить в её голову любую идеологию.

Но не это главное. Главное Дамблдор увидел в её воспоминании. Наложить на человека такой мощный приворот так быстро и качественно, без всяких заклинаний и зелий могла только очень талантливая колдунья. Конечно, способности к беспалочковой магии есть почти у каждого волшебника, но, чтобы овладеть ею в полной мере, нужны годы и годы тренировок!

Нет, такое сокровище ни в коем случае нельзя упускать! Этот алмаз нужно взять в Хогвартс, развить и огранить её способности, сделать из неё настоящего боевого мага, как собака, преданного Дамблдору, и принять молодую волшебницу в Орден.

А то, что она убийца... Ну, если отбросить всё лишнее, разве не за тем он собирается взять её в Орден, чтобы она убивала? Цель оправдывает средства. А его цель — уничтожить Волдеморта и его армию тёмных магов. Ради такой цели можно было принять в Орден оборотня Ремуса Люпина, которого не пустили бы и на порог ни в один приличный дом. Стоило простить бывшего Пожирателя Смерти Северуса Снейпа и даже дать ему место учителя в Хогвартсе, чтобы сделать из него прекрасного двойного агента, которому доверял сам Волдеморт.

Поэтому Берту Лихт он тоже примет. Если честно, Дамблдора восхитили её удивительное хладнокровие и ловкость, с которой она уничтожала себе подобных. Ни истерик, ни слёз, ни раздумий до, ни мук совести после. А ведь девочке всего четырнадцать лет!

Единственное, что тревожило, — это её отношение к убийству. Дамблдор ясно видел, что сам процесс доставлял ей удовольствие. Вот это было нехорошо. Не в Пожиратели Смерти он готовил её, а в светлые воины-маги.

Ну, что же, кнат цена была бы ему, Альбусу Дамблдору, как директору школы, если бы он не мог убедить во всём, что ему было нужно, любого ученика. Да, собственно, и любого человека.