Чужая. Часть 1. Этот прекрасный мир (гет)

Берта резко вскинулась на свист. Быстро села, выпрямилась, не озаботившись тем, что совершенно не одета. Готовая, по инстинкту зверька, либо удирать, либо защищаться.

Всего в нескольких шагах от неё, опираясь плечом о ствол дерева, стоял... нет, измученный разум Берты был не в состоянии подобрать имя этому... существу. Несомненно было лишь то, что стоящий принадлежал к особям мужского пола и совершенно беззастенчиво разглядывал Берту.

— Вот так улов!

"Ого! Он ещё и разговаривать умеет!" — подумала Берта.

Незнакомца можно было даже принять за человека — на большом расстоянии и при густом тумане. Он был не очень высокого роста, но и за версту видать — силища в нём такая, что шутить с ним точно не стоит. Широкоплечий, очень сутулый, он, кажется, того и гляди готов был встать на четвереньки. Что, собственно, и проделал, отделившись, наконец, от ствола и очень близко пройдя мимо Берты — к воде. Опустился возле и абсолютно естественно, по-звериному принялся лакать.

Берта, как заворожённая, следила за ним.

"Это что же — и я теперь такой же стану?"

Незнакомец, тем временем, напился досыта, выпрямился и обернулся.

— Ты бы оделась. Дело к вечеру — от воды холодом тянет, — потом, заметив её замешательство, добавил: — Да не бойся ты! Я сейчас в этом смысле совершенно безопасен. А жаль... — он снова мечтательно оглядел её всю. — Вот перед полнолунием я, на тебя такую... складненькую в лесу наткнувшись, за себя не поручился бы.

А глаза у него были карие, блестящие, весёлые и жестокие одновременно. Волчьи. А каким ещё глазам быть у вервольфа?

— Да и ты, видать, тоже сегодня не настроена развлекаться, а, крошка? — продолжил он. — Крепко же тебе в прошлое полнолуние досталось! — покачал он короткостриженой лобастой головой, оглядывая увечья Берты. Потом приблизился к ней, не утруждая себя вставанием на ноги. — И ведь глянь, как здорово карты легли! — когда он протянул к ней руку, Берта инстинктивно отодвинулась, ища глазами свою рубашку. Но её непрошенный визави даже внимания не обратил. — Чуть выше, — провёл рукой по её шее, — и труп. Чуть ниже, — коснулся груди, — и амазонка...

Этого Берта уже не выдержала. Шарахнулась в сторону, стала быстро собирать свои разбросанные одёжки. В спину ей донёсся хохот, похожий на лай.

— Экая непонятливая! Сказал не трону — значит, не трону. Тут, в лесу, все знают: слово Бурого крепко.

— Бурого? — Берта замерла на полудвижении. Брюки она уже надела, а вот рубашка привела её в замешательство. Бинт ни на что теперь не годился, это ясно, и Берта боялась запачкать её кровью. — Тебя ... "Бурый" зовут? — как-то неприятно закружилась голова, затошнило.

— Для тебя — Крис, — разрешил оборотень.

— Берта, — машинально представилась Берта, гадая, как же всё-таки поступить с рубашкой.

— Ты насчёт одёжки-то не парься, — Крис как будто её мысли прочитал. — Крови больше не будет. Ты ведь купалась. А водичка тут особая, целебная. Вверх по речке через два поворота ключ бьёт. Всё зверьё сюда лечиться приходит.

Зверьё...

— Ну, да, зверьё, — он что — легилимент? — Да ты не вздрагивай! Мы чем хуже? Люди — существа на редкость хрупкие, беззащитные и неприспособленные. А вервольфа — его хрен убьёшь. Ни огнём, ни водой, ни скверной погодой, ни острыми зубами, ни быстрой пулей нас не взять.

Берте как-то уж совсем нехорошо стало.

— А... "Бурый" — это что же, фамилия такая? — накинув на плечи рубашку и снова без сил опускаясь на землю, тихо и слабо спросила Берта.

Крис оскалился.

— Ну, фамилии здесь — такая же роскошь, как тёплый сортир. У нас всё больше клички в ходу. Меня так из-за масти прозвали, — пояснил оборотень.

Берте стало смешно.

— Значит, я буду — "Чёрная"? — она тряхнула спутанными волосами.

Крис с интересом поглядел на девушку.

— Кстати, вовсе даже не обязательно. То, как ты сейчас выглядишь, не влияет на то, какой ты станешь в полнолуние. Полнолуние для нас — что-то вроде момента истины. Эта сука, — Крис указал головой куда-то вверх, и Берта не сразу поняла, что речь идёт о луне, — лучше всех знает, кто из нас есть кто, и кто чего стоит.

Занятно...

— И это только от луны зависит — какой я стану?

Крис невесело усмехнулся. Его получеловечье-полуволчье лицо сильно изрезали морщины, так что ни возраста, ни настроения было не разобрать, зато в глазах ясно читалась грусть.

— Больше от тебя зависит. Ну, и от того, кто тебя покусал, ясное дело. Теперь тебе этот вервольф вроде крёстного папаши. Или мамаши.

Так...

— И много у тебя... крестников, а, Крис?

В глазах оборотня промелькнуло подозрение.

— А ты, часом, не из министерских, красотуля? Что-то больно много выспрашиваешь.

Берта даже обиделась.

— Да я полдня в поезде тряслась, чтоб сюда из Лондона добраться! Мне в Аврорате такую козью морду показать обещали — я еле утекла! А не то — сидеть бы мне на нарах, баланду бы трескать... — тут Берта прервала свою пламенную речь, потому что сообразила, что её начали совершенно бесцеремонно обнюхивать.

— Не... не врёшь, — наконец, вынес свой вердикт довольно ухмыляющийся Крис. — Пахнешь ты... сладко. Почти как человек, — на лице его снова появилось мечтательное выражение. Видимо, ликантропия так и не отняла у него способности мечтать.

Он вдруг без спросу взял её за руку. И Берта своей руки не отдёрнула.

— Чудно', — да, и впрямь чудно', наверное, смотрелась её узкая, с длинными, привычными к клавишам пальцами кисть в его тяжёлой грубой ладони, приспособленной разве что к камню или к дубине. — Редко сюда люди забредают...

Берте от его тона как-то жутко стало.

— Чем дальше в лес, тем вервольфы толще... Ну, так что там насчёт крестников? — а у самой внутри всё похолодело.

— Да есть тут один... Эрик — шпана куцая... Да я за него уже от Элки в нос получил! — торопливо добавил Крис таким тоном, будто это искупало все его прегрешения оптом и в розницу.

— Элка... — нараспев повторила Берта. — Имя-то странное какое!

— Да если б только имя! — Крис махнул своей тяжёлой ручищей. — Про неё вообще никто ничего не знает! Кто такая, откуда взялась, сколько лет ей — и то неизвестно! Но сильна! Чародейка! — в голосе его промелькнули восхищение и почтительный страх.

— А тот, второй? — Берте стало интересно. — Почему ты его куцым обзываешь?

— Погоняло такое.

— Да почему? — не отставала Берта.

— Ясное дело, потому что без хвоста он! — Крис даже отвернулся. — Ну, оторвали ему хвост в одной потасовке... Случайно ведь! И говорил же ему: "Сиди в своём шалаше и носа не высовывай, щенок! Нечего тебе в наши свары лезть!" Так нет! "Я за вас! Я им покажу!" А чего покажет-то? Клыки ещё путём не выросли — а туда же! И что за народ эти... графенорцы!

— Кто? — не поняла Берта.

— Ну... эти... как бишь, их? Ну, факультет ещё такой в школе вашей чародейской...

— Гриффиндор, что ли?

— Точно! Слушай, а ты не из этой ли школы?

— Из этой, — призналась Берта.

— Ох-ох-ох, грехи мои тяжкие... — непонятно почему горестно вздохнул Крис.

— Ты чего? — не поняла Берта.

— Да бродите ночью, где не следует, а шишки все мне, — как-то зло бросил Крис.

— Слушай, а с кем это вы тогда поцапались? — Берта решила сменить тему разговора.

Крис ощерился.

— Про Фенрира Сивого слышала?

Да, про него она слышала.

— Это тот, который по всей Британии решил вервольфов расплодить?

— Вот-вот. Он и нам втюхивал тот же манифест. Явился тут со своей братвой — у каждого харя с чемодан! — и давай агитировать. "Оборотни имеют право на кровь!" Кто ему такую чушь в башку вбил — удавить не жалко! Ну, мы-то им намяли бока — небось, до сих пор чешутся! — довольно ощерился Крис.

— Неужели втроём с такой бандой справились? Заливаешь! — не поверила Берта.

— Почему втроём? — оскорбился Крис. — Семеро нас! Вот Каин с Авелем, что возле старой штольни живут...

— Кто?! — удивилась Берта.

— Каин и Авель, — раздельно повторил Крис. — Близнецы-братья.

— Тоже оборотни?

— А то! Отец у них — оборотень, а мать — магла. Он напал на неё перед полнолунием... А через девять месяцев она родила двух мальчишек. Они, пока щенками были, грызлись всё время. Вот мамаша так их и назвала...

Берте вся эта история показалась совершенно невероятной.

— Да как же она их воспитывала?

— Да хреново, признаться. Ребятишки могли сутками на улице или в лесу пропадать, их никто и не искал... — Крис вздохнул. — А потом, чуть они подросли, заявился их папаша и велел матери отдать сыновей ему. Ну, матери-то их уже на всё было положить — горькую она пила... Вот, а отец их в то время всё возле Сивого отирался. И сыновей с собою в стаю привёл — выслужиться, небось, хотел перед вожаком. Нашли тоже вожака! — пренебрежительно фыркнул Крис. — Чучело человекообразное!

Берта чуть не рассмеялась, глядя на воодушевлённого оборотня.

Крис, похоже, в полной мере обладал звериной чуткостью, так как насмешливый взгляд Берты был тут же замечен и верно истолкован.

— Ты не гляди на меня так. Тебе, детка, который годик?

— Шестнадцатый.

— Ну, вот. Ты против меня — всё равно, что ребёнок трёхлетний. Ничего в жизни не видела, кроме школы своей. И не знаешь, что разные люди на свете бывают. Один с виду гладенький да чистенький — а в душе у него такая, прости Господи, помойка...

— А у тебя в душе что? — перебила Берта. — Клумба, надо полагать?

— Ага, — совершенно серьёзно ответил Крис. — С незабудками. Я тебе потом покажу, — он ухмыльнулся. — Да я к чему это всё... Знаю, видок у меня тот ещё. Но ведь в вожаки-то я не лезу! То ли дело Элка... Вот уж не думал никогда, что баба может целый лес в кулаке держать! И ведь всё знает: кого куда пристроить, кого приютить, а кого и спрятать... Старуха Дара в лесу пропала бы одна, если б не Элка. Да и молодцы наши, Каин с Авелем, когда солоно им пришлось у Сивого, куда кинулись? К Элке, ясное дело. Какая уж птичка им про неё начирикала, в толк не возьму. Ну, да слухами земля полнится!

— А ты? — вдруг спросила Берта. Внезапная смутная догадка тронула её сознание.

— Что — я? — не понял Крис.

— Как ты сюда попал? Тебя ведь ваша Элка покусала?

— Инициировала, — строго поправил Крис. У Берты холодок пробежал по спине. — Ну да про это тебе завтра Дара всё-всё расскажет. Не мастер я о таких вещах говорить. А Дара — она у нас, ох, какая умная! Лет ей столько, что она, пожалуй, и сама не помнит. А знает она всё на свете: прошлое, настоящее и даже будущее провидит...

— Будущее?

— Ну, да. Гадает она. И что ни нагадает — всё сбывается! Я ведь тебя к ней не просто так завтра поведу. У нас всем новичкам гадают.

Берте, несмотря на вполне мирную беседу, стало как-то неуютно. Какая-то непонятная стая, странный вожак — волчиха Элка, которая показалась Берте ничем не лучше Фенрира Сивого. И "крестник" этой волчихи, вот этот самый Крис, которого Берта уже перестала бояться, но всё же... Он как-то уж слишком сразу, не спросясь, причислил Берту к "новичкам". Да с чего он вообще взял, что она собирается тут оставаться?

— Да ты не бойся! — небрежно бросил Крис. — Мы народ весёлый. Если сразу не сожрём — так и после не обидим...

Пауза, последовавшая за этим высказыванием, оказалась действительно о ч е н ь д о л г о й...

— Ах, да, — спохватился Крис, — не спросил! Ты ведь из Лондона... Что в этом курятнике новенького?

— Да я проездом, собственно... — почему бы не послать этого любопытного оборотня куда-нибудь? — Блэка там ловили, — буднично заключила Берта.

— И как? Поймали уже? — заинтересовался оборотень.

— Не-а.

— И не поймают, — в голосе Криса прозвучала святая убеждённость.

— Поймают, куда денутся... — равнодушно сказала Берта. — Один в поле не воин. А на его поиски толпа народу брошена.

— Как это — один? — возмутился Крис. — Ты бы знала, в каком он авторитете у нашей братии! Да его каждая собака среди наших знает и, в случае чего, прикрыть готова.

— Это ты насчёт оборотней? — улыбнулась Берта.

— Не только. Ваше Министерство много кого считает подонками... Мы, может, и подонки, да только за своих горой. А уж за Блэка-то... Он Фаджу с его Авроратом такую фигу показал, что им, небось, до сих пор икается, — довольно усмехнулся Крис.

— А то, что он двенадцать человек одним махом прихлопнул, как два пальца об асфальт, — это как, ничего?

— Это Фадж набрехал? Ну, не знаю. Мочилова того, что Блэк учинил, я сам не видел, зря трепать не буду. Зато слыхал, что наша Рива рассказывает.

— Она, что ли, видела?

— Не. Но она такой базар завела, что, мол, виновные из Азкабана не бегут. Не могут. На них так дементоры действуют. Сама знаешь, ни замков там, ни конвоя... Человек сам себя из темницы не выпускает.

А Берта подумала, что особо веских аргументов против того, чтобы остаться в лесу, у неё нет. Как-то уж очень живо представился ей т о т дементор...

— А Рива — она хорошо знает, — продолжил Крис. — У неё там дядя сидит.

— За что сидит?

— За То Самое, — выражение многозначительности на физиономии Криса смотрелось даже комично.

"Если дядюшка — Пожиратель, то какова же племянница?"

Ясное дело — какова... По лесам шляется, на луну воет.

— Рива говорит, видела она Блэка. Даже выпивали с ним. Ну, да она соврёт — недорого возьмёт...

На лес опускались тихие летние сумерки. Берта и не заметила, что беседа длилась так долго.

— Слушай, детка, тебе домой не пора ли?

— Нет у меня дома, — хмуро отозвалась Берта.

— Зато у меня есть! — с оттенком весёлой гордости произнёс Крис. — Пошли! — Берте была предложена его тяжёлая грубая рука. И девушка приняла её.

Передвигаться по незнакомому лесу в темноте с той же лёгкостью, с какой это делал Крис, Берте пока не удавалось.

— Это ничего, ничего, — со смехом повторял оборотень, слушая, как чертыхается его спутница, спотыкаясь о корни деревьев. — Со временем всё придёт. Скоро каждую тропку в лесу будешь, как букварь магловский, читать. Хоть днём, хоть ночью.

Берта подумала, что было бы здорово, если бы такое время никогда не наступило.

А Крис продолжал.

— Вот сегодня ты воду нашла. Случайно, думаешь? Не-е-ет! Это в тебе чутьё звериное пробуждается. Люди его вовсе лишены. А с другой стороны, на кой чёрт оно человеку? В городах шумно, дымно. Если бы человек слышал все эти миллионы ненужных звуков и чувствовал все эти миллионы ненужных запахов, он сошёл бы с ума. А вот здесь, в лесу, это всё просто необходимо. Иначе не выжить...

— Крис! — перебила Берта. — А вы Волчье противоядие принимаете?

— А что это такое? — в голосе — искреннее любопытство.

Ясно...

— На людей, значит, охотитесь? — вышло почти весело, но зубы потихоньку начали выбивать нервную дробь. — Я тут поблизости деревню видела. Там, небось, больше никто не живёт. Поели всех.

Крис так резко остановился, что Берта, крепко цеплявшаяся за его руку, чуть не упала.

— Ты нас что, за каннибалов считаешь? — в этом вопросе ей послышалось какое-то злое удивление.

— А как иначе? — озадачилась Берта. — Когда луна в голову ударяет — это же всё, финиш. Никакая цепь не удержит. Да и где её тут взять?

Было уже совсем темно, и в этой темноте Берта видела только, как хищно поблёскивают глаза оборотня — да вот ещё белеют оскаленные в ухмылке зубы. Но отчего-то ей совсем не было страшно.

— Ну, к счастью, не единой цепью жив наш брат вервольф. Хотя ты права — удержать нас трудно. Волю мы любим, — философски заметил Крис. — Но есть способы... Это Элка придумала, — с неприкрытой гордостью за вожака произнёс он. — Говорит, у них испокон веку все так делали. В общем, собираемся мы все аккурат перед полнолунием на одной особой полянке — в самой чаще. Все, кто знает, каким концом волшебную палочку в руки брать, широко окрест той полянки расходятся и особый магический барьер вокруг ставят. Ни нам за него не вырваться, ни маглам, буде захочется кому из них среди ночи по лесу гулять, через барьер не перескочить.

— А магам? — живо заинтересовалась Берта.

— Вот тут промашка, — огорчённо признался Крис. — Чтобы маг его почувствовал, барьер должен быть сильным. Да и вообще, чтоб был эффект, колдовать над ним должны несколько магов. А то вот год назад... — Крис тяжко вздохнул.

Берта вдруг без слов его поняла.

— Эрик?

— Ага. Рива в тот вечер совсем пьяная из Лондона вернулась. Какая уж тут магия! Хорошо хоть трансгрессировала куда надо... Элке одной пришлось барьер ставить. А как луна взошла, я резво так через эту хилую загородку и перемахнул. А душа-то подвига требует! Мало мне соседней деревни показалось — так я прямо отсюда до Запретного леса добежал. А там мне не в добрый час парнишка этот на зуб попался... Мало того, что я его не сожрал, а укусил только, так ведь ещё хватило ума сюда этого щенка притащить...

— Жалеешь?

— О чём? — не понял Крис.

— Что не сожрал.

Тяжкий вздох в ответ.

— Так ведь хрен-то редьки не слаще... А не сожрал я его, потому что пьяный он был сильно. А я алкоголь этот с детства не перевариваю.

Берта засмеялась.

— Что за вечер такой выдался! Все ужратые, весёлые...

— Ну, так это... в Хогвартсе бал выпускной был.

— А Рива ваша тут при чём?

— А Рива тоже его закончила. Давно. Так что она у нас образованная... Ну, вот мы и дома!

Дома... Сердце сжалось на секунду.

...Самого "дома" она не увидела — луна спряталась за тучами, и двигаться приходилось только следуя указаниям Криса. ("Вот сюда... Левее. За репей не зацепись! Ну, куда ты в крапиву лезешь, глупая! Так, пригнись теперь. Твою мать, ну, я ж сказал — пригнись!..") В общем, методом проб и ошибок Берта, наконец, оказалась на охапке душистого сена — на которой тут же и уснула, едва приняв горизонтальное положение...

Луч яркого летнего солнца заставил открыть глаза. Берта проснулась. В июне рано светает...

При свете дня ей, наконец, удалось разглядеть, где же, собственно, она находится.

Да-а, лачуга Криса и впрямь была невероятно крошечной и невероятно древней. Правда, над хлипкими стенами с аккуратно забитыми щелями определённо кто-то хорошо поколдовал. И над крышей тоже. Берта удивилась, как легко ей удалось почувствовать чужую магию и оценить её качество.

Девушка с любопытством огляделась.

Сено рядом с ней было примято — видно, хозяин спал тут же. Но отчего-то это не очень напрягало...

Кто и зачем поставил посреди леса эту избушку, понять было невозможно. Но жить тут явно не собирались — домик был тесен даже для одного человека, пол был земляной, а окно представляло собой просто круглую дырку в стене. "Как-то здесь зиму перебывать?"

Но что больше всего удивило Берту — это полное отсутствие мебели. Спали здесь на сене, сидели... да сидеть тут, пожалуй, и не на чем. Да и негде — всё свободное пространство занимали какие-то ящики.

Бертой овладело любопытство. Быстро встав и едва не позабыв стряхнуть с себя сухую траву, она подошла к одному из ящиков. Заглянула под крышку. Глазам не поверила! Другой, третий... Изумление росло с пугающей быстротой. Книги, книги, книги... Совсем старые и новые, написанные по-английски, по-французски, по-немецки и — о ужас! — даже по-русски. Не хогвартская библиотека, но впечатляет.

— Крис! — ещё не придя в себя от удивления, громко позвала Берта.

Никто не отозвался.

Берта толкнула покосившуюся дверку и, предусмотрительно пригнувшись, вышла.

И — всё, что она собиралась сказать или сделать, в один момент улетучилось из памяти. Ибо Лес обрушил на неё свою утреннюю симфонию света и цвета, звуков и запахов, даже тактильных ощущений: шероховатость брёвен, из которых сложена стена, под ладонью; прохладное дыхание Леса на коже; холодная роса с задетого плечом куста, разом намочившая Берте рубашку... В своей прежней жизни она вряд ли бы обратила на всё это внимание, а теперь — вот поди ж ты...

Звук чьих-то скорых шагов по росистой траве сломали весь кайф непривычных ощущений.

Зато здорово позабавила Берту смена выражений... ну, да, лица (всё-таки — лица) прибежавшего Криса. Тревога, злость, смех...

— Так, — переведя дух начал оборотень разъяснительную беседу, — первое правило мирного сосуществования в лесу: не орать. Только если беда какая. А так — верная есть поговорка: тише воды, ниже травы. По крайней мере, до первого полнолуния — не шуметь. Мало ли, кто услышит. Тебя тут ещё никто не знает, а я не всегда же рядом... Ты ещё почти человек. Обидеть могут, — коротко заключил Крис.

— Сожрут? — деловито спросила Берта.

— Ну, это они, пожалуй, подавятся, — с сомнением оглядел её Крис. — Обидеть могут, — ещё раз повторил он.

— А что, у вас тут так сурово?

— Всяко бывает... — уклончиво ответил Крис. — И я тебя предупредил.

— Ясно.

Тут оборотень лающе рассмеялся.

— Я, как услышал, что ты зовёшь, уж подумал, что медведь или кто похуже сюда забрался...

— А что, здесь и медведи водятся? — округлила глаза Берта.

Крис оскалился.

— Да кто здесь только не водится... Тридцать три года тут живу — и то всей здешней нечисти не знаю.

— Сколько лет ты здесь живёшь?! — это звучало, как тюремный срок.

Крис резко помрачнел.

— Я сказал — ты слышала. И запомни правило второе: лишних вопросов не задавать. Никому. У нас за такое любопытство и в глаз дать могут. Волки мы. Не в ходу у нас джентльменское поведение, — Крис на минуту примолк, и Берта сумела проследить за направлением его взгляда. На двери хибарки, в которой она провела ночь, темнели злые глубокие зарубки. — И вообще, сколько можно лясы точить? Ну-ка, марш купаться! — весело блеснули его глаза. Берту сразу отпустила неясная тревога. — Да смотри, тихо там! — сказал Крис уже ей вдогонку.

...Когда Берта, досыта накупавшись и здорово проголодавшись к тому же, вернулась обратно, Крис уже разжёг маленький костерок и что-то на нём жарил. Запах был такой потрясающий, что Берта позабыла даже о сногсшибательной новости, которую собиралась поведать Крису. По дороге к речке и обратно она ни разу не сбилась с пути! И через все заросли шла по их вчерашним следам — они ещё и простыть не успели...

Но теперь, совершенно счастливая, Берта просто подсела к оборотню и зажмурилась, нарочито принюхиваясь.

Тот подозрительно покосился на Берту.

— Ты когда ела в последний раз?

— Позавчера... кажется.

— Тогда нечего тут на мой завтрак облизываться, — рассудительно произнёс Крис и извлёк откуда-то из-за бревна, на котором сидел, маленькое лукошко. — На, лопай.

Запах от лукошка исходил ещё более потрясающий. Зем-ля-ни-ка! Берта ела её в последний раз ещё в Германии...

— Нельзя с голодухи сразу на жареное мясо набрасываться, — объяснил Крис, подбрасывая в костёр несколько веточек.

— Спасибо, — чуть невнятно — очень уж земляника была вкусная! — поблагодарила Берта.

— Да не за что, — отрёкся Крис. И тут же покатился со смеху: — Рот-то вытри! Губы красные, как у вурдалака...

— Ты и вурдалаков видел? — заинтересовалась Берта.

— Я всё видел, — переход от хохота к мрачности был очень резким.

— И слышал тоже, — не спрашивая, а утверждая, сказала Берта. — И про амазонок знаешь. И хата твоя вся книгами завалена — повернуться негде. Откуда это всё, а, Крис?

— Я, чтоб ты знала, в Кембридже учился. Факультет психологии, — глядя в огонь, глухо проговорил Крис.

Берта поймала себя на том, что так и не может закрыть рта.

— Но... как же так? — ей, наконец, удалось справиться с непослушной нижней челюстью.

— А вот так. Много будешь знать — скоро состаришься, — буркнул Крис, по-прежнему не глядя на Берту.

Исчерпывающе...

— Я только... ведь Кембридж — это же магловский университет! — не выдержала напряженного молчания Берта.

— Ну, так я и есть магл, — невесело усмехнулся Крис. — Разве до тебя ещё не дошло?

— Нет, — растерянно ответила Берта. Потом, подумав, спросила: — Но, Крис... Как же ты выжил?

— А я вообще живучий, — сплюнул в сторону вервольф.

Несколько минут просидели в молчании. Потом Берта тихо засмеялась — а потом уже хохотала, не останавливаясь. Крис даже испугался.

— Ты чего?

Мог бы и сам догадаться — напряжение последних дней так и выплёскивалось во все стороны, так и искрило в воздухе. Берте показалось, что это даже видно.

— Ой, не могу! — слёзы так и катились по щекам. — А я... я-то, как тебя увидела... подумала... ой, мамочки! Подумала: и хвост у него, наверное!..

— Так я его всегда в кармане ношу. На всякий случай, — абсолютно серьёзно ответил Крис.