Чужая. Часть 1. Этот прекрасный мир (гет)

Кабинет завхоза, куда привела её Лу, оказался, как и предполагала Берта, маленькой, не очень опрятной комнатёнкой, сплошь заставленной старой обшарпанной мебелью. Что удивляло, львиную долю этой убогой обстановки составляли массивные книжные шкафы. "И как только ему удалось втиснуть в такое каморку целых три штуки?!" — слегка изумилась Берта.

Лу подошла к маленькому колченогому столику и стала готовить чай. Как успела заметить Берта, палочкой та не пользовалась, более того, она её даже не вынула! Это немного озадачивало.

Но внимание Берты снова приковали книги, чьё обилие делало кабинет Филча похожим на филиал владений мадам Пинс. Взгляд девушки вдруг зацепился за корешок какого-то толстого тома. "Преступление и наказание", — сверкнули золотом крупные буквы. Берта зажмурилась и потрясла головой. "Дожили!" — сердито подумала она. — "Если видишь в стенке люк — не волнуйся, это глюк! А если видишь в запасниках хогвартского завхоза русский магловский роман — скажи наркотикам "нет!" Открыв глаза она всё же взяла в руки заинтересовавшую её книжку.

Полная надпись гласила: "Э. Кирхнер Преступление и наказание. Случаи из судебной практики". Берта усмехнулась такому странному выбору чтения. Она с ещё большим интересом поглядела на соседние корешки.

"История магического права: от Древнего Рима до Соединённых Штатов Америки"; "Дела давно минувших дней. Самые громкие в истории судебные процессы"; "Как выиграть любое дело за одно заседание"... Да-а, всё, что угодно ожидала увидеть Берта в этом кабинете, но уж никак не собрание литературы по магической юриспруденции!

— Ну, что же ты? — вывел её из оцепенения весёлый голос Лу. — Проходи, садись. Сейчас чай пить будем.

Берта последовала её совету. В ней вновь проснулось и властно заговорило любопытство.

— Что ж, — наконец, сказала Лу, когда они обе сели, и Берта приняла из её рук дымящуюся чашку, — давай знакомиться. Как тебя зовут?

— Берта Лихт, — чай, и правда, был восхитительный.

— О, та самая девочка из лаборатории! — улыбнулась Лу. — Аргус рассказывал. Северус Снейп тобой очень доволен, а, насколько я знаю этого мрачного мальчика, доволен он бывает редко.

— Вы знали профессора Снейпа ещё мальчиком? — сразу прицепилась Берта. Эта неопределённость насчёт того, кем является её собеседница, уже начала раздражать.

— А что тебя удивляет? — беззаботно спросила Лу. — В Хогвартсе мало найдётся такого, о чём я бы не знала долгие годы.

— Так скажите же, в конце концов: кто вы? — не выдержала Берта.

— Меня зовут леди Лукреция Норрис.

Берта аж чаем подавилась.

— Миссис Норрис?!

— Можно и так, — милостиво кивнула леди Лукреция.

Изумление Берты было так велико, что она даже не знала, что сказать.

— Но... я... я ничего не понимаю! Вы — анимаг?

— Была когда-то, — улыбка дамы чуть погрустнела.

— Как это — была? — Берта уже много чего успела узнать о волшебниках, сама была анимагом, спала с оборотнем, но вот о бывших анимагах ещё не слышала.

— Разве волшебник-анимаг может перестать быть им?

— А я и волшебница тоже бывшая... Это долгая история.

— Расскажите, раз начали, миледи, — попросила Берта.

Миссис Норрис махнула рукой.

— Да какая я теперь "миледи", право слово! Это всё в далёком прошлом.

— Неправда, — возразила Берта. — Манеры, привычки никуда не деваются. Вы — настоящая леди, это же сразу видно. Только... Всё же, что с вами произошло?

Лукреция улыбнулась, и Берта, наконец, разглядела, что у сидящей перед ней женщины вовсе не искусственная улыбка, а просто отчего-то мимика ей даётся с трудом.

— Ну, вот, а я хотела тебя послушать. Если уж тебе так интересно... Мой рассказ не на одну чашку чая, — предупредила она Берту.

— Ничего, я не тороплюсь. Я уже везде успела, — с горечью добавила девушка.

— Ну, тогда слушай... Я родом из богатой аристократической семьи. Чистокровной, разумеется. Мой отец занимал большой пост в Министерстве, успел даже побывать Министром. Правда, всего три года, потом он тяжело заболел, и ему пришлось уйти в отставку... Моя мать работала в Отделе образования. Без преувеличения могу сказать, что у меня было всё. Годы, проведённые в Хогвартсе были самыми счастливыми в моей жизни. Я училась в Пуффендуе — не самый престижный факультет, но с Распределяющей Шляпой не мог спорить даже мой отец, — леди Лукреция чуть улыбнулась. — Но я и не жалею: там у меня было очень много друзей — детей чистокровных волшебников, конечно... Уже лет с пятнадцати меня стали возить по балам. В юности я была красива, — сказано это было без малейшего кокетства, — за мной давали хорошее приданое, так что от поклонников у меня отбою не было. Но когда ко мне посватался Уолтер Норрис — близкий друг отца, его заместитель в Министерстве, родители с радостью согласились на наш брак. Уолтер был на двадцать лет старше меня, очень богат и холост — отличная партия...

— А вы-то сами тоже так думали? — невежливо перебила Берта.

Леди Лукреция тихо засмеялась.

— А я в те годы вообще редко утруждала себя размышлениями. В чистокровных семьях принято слушаться старших. Очень редко дети нарушают родительскую волю. А мне и вовсе ни к чему было сопротивляться: я ещё ни разу не была всерьёз влюблена, а статус замужней дамы очень грел душу... В общем, едва я закончила Хогвартс, нас с Уолтером поженили. Три года мы с ним прожили если не в любви, то в согласии. Мне не на что было жаловаться: я стала хозяйкой роскошного особняка, муж брал меня с собой на все светские рауты и приёмы, где у меня была возможность демонстрировать подаренные им наряды и украшения. К чести Уолтера следует признать, что скупым он не был. Ему доставляло удовольствие одевать меня, как куклу, а потом показывать в обществе, как удачное приобретение. Мы действительно были красивой парой, многие нам завидовали. Ему это льстило, а я ничего не имела против... А потом в моей жизни появился Аргус Филч. Он работал у моего мужа секретарём. Молодой, пригожий парень из бедной, но чистокровной семьи, он часто бывал у нас дома... Не смейся, девочка, в юности он был очень хорош собой!

Берта и не думала смеяться.

Дальнейшее развитие этой истории было вполне предсказуемым. Интересно всё же, что происходит, когда встречаются два человека и вдруг понимают, что им не жить друг без друга?..

— Кончилось тем, — продолжала леди Лукреция, — что Уолтер предложил мне выбор: либо я расстаюсь с Аргусом, и мы живём, как жили, либо... Я без раздумий предпочла "либо" — тогда я ещё думала, что с ним можно договориться. Но, оказывается, я совсем не знала собственного мужа! В тот же вечер Аргус оказался в Либерти. Его обвинили в применении Непростительного и тихо, без суда и следствия, лишили магии. Так он стал сквибом.

— Но ведь... это же противозаконно... — как-то потерянно проговорила Берта, сама не веря в искренность того, что сказала.

Лукреция пожала плечами.

— Ну, как оказалось, з а к о н о в для заместителя Министра магии не существует. Оформили Аргуса Филча как главаря экстремистской группировки, которая ставила своей целью свержение существующего режима... Мой отец, узнав, с кем я связалась, слёг, и Министром стал мой муж. Я хотела уйти от него. Ответом на такое моё заявление стало пущенное мне прямо в лицо Проклятие Ножа. Лужа крови была — как озеро... А с Аргуса взять больше было нечего, и его отпустили.

— И вы, наконец, ушли к нему?

— Нет, моё милое дитя. Вслед за Аргусом в Либерти отправилась я. Видимо, Уолтеру понравилось решать свои семейные проблемы с помощью авроров. Мне предъявили совершенно бредовое обвинение насчёт того, что я якобы являюсь незарегистрированным анимагом. Да, анимагом я действительно была, этому меня научила ещё мама. И регистрировалась я по всем правилам, вот только из Министерства таинственным образом исчезли все бумаги, это подтверждающие. В те незапамятные времена, когда всё это случилось, в магическом мире были совсем другие законы. В Азкабан за такие преступления не сажали. Меня всего-навсего заставили превратиться в кошку, а потом просто лишили магии.

— Но почему вы остались в анимагической форме? — удивилась Берта. — И... вы же превращаетесь!

Леди Лукреция помолчала, потом сказала:

— Видишь ли, анимагия — хитрая штука. В этом колдовстве больше от человека, чем от мага. Ты, наверное, знаешь, что анимагическую форму не выбирают?

— Знаю. У меня у самой их четыре, — призналась Берта.

— Ничего себе! — удивилась леди Лукреция. — Это ты мне должна лекции по анимагии читать! Значит, знаешь, что тут всё зависит от твоей сути: какой зверь внутри тебя сидит. А суть — она никуда не девается, хоть с магией, хоть без. Если уж стал анимагом — им и останешься до конца жизни.

— Но сейчас ведь вы смогли превратиться обратно!

— Ну, сколько ни дави в себе человека, зверем до конца не станешь... Но это я вру. По-настоящему, проштрафившегося анимага оставляли в облике животного на всю жизнь. Но для меня сделали исключение. Пожалели. Оставили совсем немного узконаправленной магии. На бытовое колдовство я, как видишь, неспособна. А вот на то, чтобы превратиться из кошки в человека и обратно несколько раз в год, меня хватает. Вот только превращаться мне тогда не хотелось, и я лет десять провела в кошачьей шкуре.

— Почему?

— После того Проклятия у меня по всему лицу были жуткие шрамы. На кошачьей морде их не видно... — Лукреция замолчала.

— Что же дальше-то было? — постепенно постигая суть рассказанной истории, спросила Берта.

— Дальше? — будто очнувшись, переспросила леди Лукреция. — Наказав, меня тоже отпустили на все четыре стороны. Мне было некуда идти, и год я прожила на улице. А потом не вытерпела и вернулась домой...

— К мужу?! — Берта ушам своим не поверила.

— К какому мужу? — дама, казалось, находилась в прострации. — А, нет, что ты... Уолтер обо мне уже и думать забыл. А я пришла в тот дом, где появилась на свет. Пришла ночью — не хотела тревожить больного отца. Мама сразу меня узнала. Она сама учила меня анимагии и прекрасно помнила мою анимагическую форму. Тогда я впервые за год превратилась... Было темно, но мама всё равно разглядела, какой я стала. Проклятье Ножа хоть и не тёмное, но очень сильное боевое заклинание. В те времена от его последствий ещё не было средств. Только много лет спустя удалось вылечить мои шрамы — уже здесь, в Хогвартсе.

— Миледи, а как вы попали в Хогвартс? — заинтересовалась Берта.

— После того, что со мной случилось, мама ушла из Министерства — просто больше не смогла там работать. Она пошла на поклон к тогдашнему директору Хогвартса, Армандо Диппету. Тот без разговоров предложил ей должность. Я некоторое время жила у нас на кухне в качестве домашнего животного. А потом меня нашёл Аргус. И с тех пор мы не расставались... Ему, сквибу, да ещё с судимостью, найти работу было почти невозможно. А школе нужен был завхоз. Нашлось там место и для его кошки... — Лукреция тяжело вздохнула. — Представляешь, а ведь он учился на юриста! Вот это всё, — она обвела рукой книжные шкафы, — это попытки меня реабилитировать. Больше тридцати лет этим попыткам...

— А вам-то сколько лет? — не удержавшись, брякнула Берта.

— О, гораздо больше, чем ты думаешь, — непринуждённо сказала леди Лукреция. — Для волшебницы, пусть даже и бывшей, хорошо выглядеть в любом возрасте — не проблема. Кроме того, двенадцать лет назад в школу пришёл работать Северус Снейп. Ему удалось создать особую мазь, которая почти залечила мне лицо. Правда, Проклятье слегка повредило мышцы, поэтому у меня проблемы с мимикой, — она чуть улыбнулась этой своей неестественной улыбкой. — Так что, ты намекни своему шефу, чтобы он не сокрушался, что ему не дали Защиту вести. Он ведь зельевар необыкновенный. Ему сам Мерлин помогает, не иначе.

— Да, — кивнула Берта, — я знаю...

Она притихла. Во всей этой дикой истории, которую она только что услышала, не хватало чего-то ещё, какого-то завершающего аккорда, сделавшего бы её окончательно абсурдной. И, кажется, отзвуки этого аккорда уже были слышны во время ночной беседы.

— Леди Лукреция, ваша матушка работала в школе?

Собеседница Берты внимательно посмотрела на неё.

— И сейчас работает.

Берта задумалась.

— Чистокровная волшебница преклонных лет; в прошлом — жена крупного чиновника; анимагическая форма — кошка...

Лукреция фыркнула — совершенно по-кошачьи.

— Можешь не гадать, детка. Да, её зовут Минерва Макгонагалл, и она ведёт у тебя Трансфигурацию. Только о том, что ты здесь услышала, никому ни слова, ясно?

— Куда уж яснее...

Берта сидела абсолютно потерянная. Что же это за мир такой проклятый, в котором бывает т а к?! Она-то думала, что это у неё — край. А оказалось, что может быть куда хуже...

Да нет, мир здесь совсем ни при чём... Не он создаёт людей, а люди сами, своими руками лепят эту жуткую действительность. Вот сидит сейчас перед ней эта красивая, несмотря на возраст, женщина. Ведь она же имела всё, что нужно для счастья! То, чего другие добиваются годами, было дано ей сразу. Она же отказалась ото всего! Зачем? Ведь был же, был у неё выбор! Ради чего это было нужно? Ради любви? Да не смешите! Никакая любовь не стоит собственной разрушенной жизни и, по крайней мере, трёх покалеченных судеб.

— У тебя-то что случилось, девочка? — дама, казалось, не заметила тягостного впечатления, которое произвёл её рассказ на Берту.

Та принуждённо улыбнулась.

— О, у меня всё куда проще, миледи. Я всего-навсего имела неосторожность... вступить в связь с преподавателем, который на самом деле оказался оборотнем. Это выяснилось только сегодня, поэтому я отреагировала слегка неадекватно... Только и всего.

— Это ты про Ремуса Люпина?

— А откуда вы знаете? — поразилась Берта.

Женщина мягко рассмеялась.

— Я же говорила, что в Хогвартсе найдётся мало такого, о чём я не знаю, — она немного помолчала. — А он очень милый мальчик... был. Пока с Мародёрами не связался.

— С кем?! — воображение Берты тут же услужливо предоставило ей живописную картинку: Ремус Люпин в компании зверского вида молодцев грабит мирное население. Ну, что ж, наверное, для оборотня это вполне характерное занятие.

— Да с компанией гриффиндорских хулиганов, — продолжала вспоминать Миссис Норрис. — От этой четвёрки вся школа стонала — и отнюдь не в экстазе. И — что интересно — все мальчишки из чистокровных семей, а воспитания — ноль. Вот правду говорят: в семье не без урода... Но ведь все выросли, успокоились. Джеймс Поттер женился, хорошую девушку себе выбрал. У Сириуса Блэка тоже невеста была...

— У кого?! — Берта даже рот открыла от изумления. Плакатами с изображением знаменитого убийцы был облеплен весь Хогсмид, да и на воротах Хогвартса парочка имелась. А теперь, выходит, они с Ремусом друзьями были.

— Да, — невесело усмехнулась Лукреция, — видишь, как всё повернулось? Как Сириуса посадили, невеста, конечно, сразу с ним порвала. А какая была девушка! Первая красавица Слизерина... Упустил Блэк своё счастье. И что его в Пожиратели потянуло? — ударилась в размышления леди Лукреция.

"Ну, насчёт упущенного счастья — кто бы говорил", — подумала про себя Берта.

— А Джеймс Поттер на гриффиндорке женился. Маглорождённая ведьмочка, с характером... Двенадцать лет прошло, как убили их обоих. Теперь мальчишка их ночью по коридорам скачет, а мы с Аргусом его ловим, — грустно усмехнулась Лукреция. — Ничего, по большому счёту, не меняется.

— Это точно, — выходит, всё было куда серьёзнее, чем она предполагала. Рем был замешан в самой страшной истории современности, не просто участвовал в той войне, а находился в непосредственной близости от главных её действующих лиц.

— А у Люпина ни невесты, ни подружек я не помню.

— Никак, меня ждал? — невесело засмеялась Берта.

— Кто его знает... Была в нём всегда какая-то червоточина. Вроде и хороший парень, а всё-таки... Может, то, что оборотень, не знаю. Ты что дальше-то думаешь делать?

— Не думала ещё. В любом случае, любви до гроба там не было, так что...

— Ну, и ладно, — тут леди Лукреция вдруг расхохоталась. — Вот не вспомню, в каком году, ваш нынешний доблестный профессор по Защите меня магловской изолентой к люстре примотал. А я до ужаса боюсь высоты!

— О, миледи, не беспокойтесь, ваш намёк понят! — засмеялась в ответ Берта. — Теперь я точно знаю, что мне делать. Первым делом я непременно надеру ему уши!