Чужая. Часть 1. Этот прекрасный мир (гет)

Второго сентября 1993 года профессор Северус Снейп сидел в своём кабинете и невидящим взглядом смотрел на тоненькую папочку, лежащую перед ним на столе. Личное дело новой ученицы. Судя по всему, к Снейпу на факультет попала незаурядная особа с очень туманной биографией — сведения о ней едва ли заняли листок магловской бумаги.

Снейп вздохнул. Нельзя сказать, что он был так уж недоволен. Вчера, когда Распределяющая Шляпа отправила необычную новенькую в Слизерин, профессор Зельеварения ясно увидел, как директор переменился в лице. Наверняка желал видеть свою протеже в Гриффиндоре. Выходит, большие надежды возлагал Дамблдор на девчонку. Снейп досадливо поморщился: вспомнился тут ему один гриффиндорец... Вдобавок ко всему, после вчерашнего немилосердно болела голова. Видимо, подобные возлияния ему уже не по зубам. Года не те... И зелье для таких случаев, как назло, кончилось!

Но, несмотря на досаду, раздражение и похмелье, декан Слизерина оставался деканом Слизерина. Новый учебный год уже начался, и сейчас Снейпу предстояла личная встреча с новой ученицей. И что-то ему подсказывало, что после этой встречи головной боли у него только прибавится...

Что ж, по крайней мере, нужно было хотя бы просмотреть её личное дело. Кто предупреждён, тот, как известно, вооружён. Снейп открыл папку.

С живой фотографии на него прямо, в упор смотрела хмурая темноволосая девушка. Какое бесцветное, невыразительное лицо!.. По нему так же трудно было составить какое-либо впечатление о его обладательнице, как и по скудным сведениям о ней, следующим за фотографией.

"Имя: Роберта

Фамилия: Лихт

Дата рождения: третье ноября 1978 года".

Что за чёрт! Снейп перевёл взгляд на фотографию. Да этой девице на вид лет двадцать, если не больше! А по датам выходит, что ей ещё и пятнадцати не исполнилось. "Обманывает?" — сразу заговорил в Снейпе шпион. Или... Ему всякое пришлось повидать в жизни. В том числе, и разом повзрослевших детей.

"Место жительства: — "

Ну, вот только бездомных ему на факультете и не хватало!

"Место рождения: город Мюнхен, Германия".

Ого! Как это они в Дурмстранге так облажались? Даже странно.

"Сведения о родителях.

Отец: Джозеф Катэр (1943 — 1982). Маг. Место рождения: город Лион, Франция. Руководил движением сопротивления власти Пожирателей Смерти в Германии. В 1982 году пропал без вести. Предположительно, убит".

Да, та война докатилась и до Европы. В 1981 году Мальчик-Который-Выжил остановил Тёмного Лорда в Англии. Но в Испании, Германии, Италии, где его идеи получили особенно горячий отклик в сердцах чистокровных волшебников, всё оставалось по-прежнему. Пожиратели приходили к власти и устанавливали режим жестокого террора. И лишь немногие безумцы осмеливались противостоять им. Но благодаря этим сумасшедшим Европа и выжила... Выходит, среди них был и отец Роберты.

"Мать: Раймонда Катэр (урождённая фон Лихт) (1959 — 1982). Магла. Место рождения: город Мюнхен, Германия. Принадлежала к аристократическому магловскому роду, имела титул — "баронесса". В 1978 году, выйдя замуж, порвала все прежние связи с семьёй. Когда в ноябре 1982 года пропал её муж, спешно уехала из Мюнхена вместе с дочерью. В декабре того же года её нашли мёртвой в поле близ деревни Грюнвальд, окрестность города Любек. Причина смерти — обморожение".

На этом пункте у Снейпа возникло столько вопросов, что он даже о больной голове забыл.

Во-первых, странной выглядела сама эта пара. Благородная аристократка и... кто? О мистере Катэре так мало известно. Даже неясно, чистокровный ли он волшебник? Был. Что-то непохоже — уж больно рьяно боролся за права грязнокровок.

Но, так или иначе, маглам-то всё равно. Для них представитель древнейшей династии волшебников ничем не отличается от банального сумасшедшего. И то, что бедная Раймонда фон Лихт после свадьбы перестала общаться с родными, как раз не удивляло. Снейпу живо вспомнилась (если вообще когда-либо забывалась) его лучшая и единственная подруга, Лили Эванс, и её скоропалительный брак с Поттером. От неё ведь тоже отказались родные. Но Лили была волшебницей. А чего стоило магле бросить привычный мир и уйти в неизвестность?

"Сильно же она его любила", — подумал Снейп.

Джозеф Катэр, ненадёжный человек, перекати-поле (от Лиона до Мюнхена не рукой подать, да и кто знает, где ещё его носило до того), задумавший устроить революцию в отдельно взятой стране и почти её осуществивший. Что могло его связывать с "девушкой из хорошей семьи", маглой, на шестнадцать лет его моложе? Приворожил он её, что ли?

И вообще, знала ли она, что её муж — волшебник? Наверняка знала и, более того, всё знала о его делах. Иначе бы так скоро не сориентировалась, когда он исчез. Ведь что бы делала в подобном случае ничего не подозревающая магла? Искала бы, ждала, писала бы заявление в полицию... А тут всё произошло коротко и стремительно, как удар сабли — спешные сборы, отъезд... Так поступают, спасая то, что ещё можно спасти. Свою дочь, маленькую колдунью, Раймонда Катэр спасла. А вот сама...

Здесь история выходила уж совсем тёмная. Какое-то поле, какая-то деревня... Замёрзнуть насмерть при мягкой немецкой зиме, поблизости от людей? Это просто в голове не укладывается...

"После смерти матери Берта Лихт была взята на воспитание магом Иоганом Фогелем. В 1985 году была передана им в магловскую школу-интернат при монастыре Святой Бригитты в городе Мюнхене".

Чушь какая-то! Этот Фогель что, не понял, что три года воспитывал у себя в доме волшебницу? Да не может быть! Это даже до маглов доходит... Что тогда? Девчонка оказалась такой зловредной, что опекун просто решил сбагрить её куда подальше? Да только что-то уж очень странное совпадение...

"В 1989 году Берта Лихт была отчислена из интерната".

Интересно, за что?

"В 1993 году приехала в Англию".

Замечательно! И где же, позвольте спросить, её носило четыре года до того? У опекуна жила? Да, а потом он с дорогой душой отпустил четырнадцатилетнюю девчонку одну в чужую страну? Или сама сбежала? Н-да, задали вы мне задачку, Альбус. Вам ведь наверняка известно куда больше, чем вы изволили начертать на этой глупой бумажонке... От непонимания голова разболелась уж вовсе невыносимо.

Лёгкий стук в дверь показался поистине ужасным испытанием.

— Войдите! — да, давно ему так тошно не было.

— Здравствуйте.

Вот теперь он получил возможность воочию лицезреть Берту Лихт в своём кабинете.

Высокая для своих лет, в физическом развитии она сильно уступала сверстницам. Что неудивительно — Снейп намётанным глазом сразу определил в ней ребёнка, долгое время предоставленного самому себе. Нет, Берта Лихт была прилично одета (чёрная школьная мантия с серебряно-зелёной нашивкой факультета Слизерин), аккуратно причёсана, и лицо её было чисто умыто. Но сероватая бледность этого самого лица, худоба его обладательницы и коричневатые тени под её очень светлыми глазами красноречиво говорили о постоянных ночёвках, где придётся, и питании тем, что Бог пошлёт...

— Садитесь, — закончив изучение внешнего вида ученицы, Снейп устало указал ей на стул. — Как мне поведал наш директор, вы не только превосходите по возрасту первый курс Хогвартса, вы ещё и обладаете некими магическими знаниями. Что и по каким предметам вы знаете? — резко спросил Снейп, заметив, что девица без малейшего смущения и с большим любопытством его разглядывает.

— Я умею варить зелья... — неторопливо начала Берта. Кстати, по-английски она говорила вполне сносно, но поскольку язык ей был абсолютно чужой, а времени изучить его — мало, она старательно копировала чей-то ирландский выговор. В другой ситуации это Снейпа позабавило бы, но сейчас это только затрудняло понимание, и он злился.

— Акцио, котёл!

Из ближайшего шкафа вылетел стандартный учебный котёл и приземлился в углу, на треножник.

— Приготовьте мне зелье от головной боли.

Ох, как нехорошо выскочило это "мне"! Девчонка, кажется, сообразила, как он провёл вчерашний вечер. Во всяком случае, глаза её чуть сузились, уголки губ насмешливо дрогнули — вот сейчас улыбнётся. Но сдержалась. Немного нахмурившись, серьёзно спросила:

— У вас голова болит? Так я вам и без зелья помогу.

Она встала, обошла профессорский стол и остановилась за спинкой кресла, в котором сидел Снейп.

— Со мной всё в порядке, — беспокойно заоглядывался Снейп. За долгие годы работы шпионом он привык бояться удара в спину.

— Не вертитесь, — спокойно предупредила Берта. — Я же чувствую, что не в порядке.

Снейп хотел что-то сказать насчёт нахальных невоспитанных грязнокровок, распоряжающихся в его кабинете, как у себя дома, но последовавшее за этими словами прикосновение к его голове напрочь лишило главу Слизерина дара речи.

Во-первых, к нему очень давно никто не прикасался т а к. Во-вторых... что уж Берта там делала — ей виднее, но это помогало, и здорово! Боль просто растаяла под её ласковыми пальцами, будто и не было её.

— Что это за заклинание? — стараясь казаться равнодушным, спросил Снейп.

— Я не знаю никаких заклинаний, — чуть удивлённо прозвучал ответ. — Я просто так боль снимаю. А если болезнь тяжёлая или там — рана, то заговариваю.

Да-а, это уже становилось интересным. Если бы ещё не это её бесящее спокойствие... Стоит тут, как ни в чём не бывало, будто гладить по голове собственного декана для неё — самое обычное дело. Хотел Снейп рассердиться... и не смог. Слишком хорошо ему стало от её рук, будто сил прибавилось, будто живой водой умылся...

— Ну, чем ещё вы меня удивите? — вопрос прозвучал почти весело.

За час беседы профессор Снейп смог составить себе полное впечатление о знаниях Берты.

Волшебной палочкой она не умела пользоваться вовсе и не знала ни одного заклинания. Зато помнила наизусть какие-то странные напевные тексты на непонятных языках — Берта называла их заговорами. Одними из них можно было лечить разные болезни, другими напротив — напускать порчу, не мгновенную, но действенную. Существовали ещё и любовные заговоры. Обо всём этом Берта прочитала профессору целую лекцию, которую он, впрочем, с интересом выслушал — эта область магии была ему совершенно неизвестна.

О Трансфигурации Берта Лихт слышала впервые... что не мешало ей быть талантливым анимагом. У неё была не одна, а целых четыре анимагических формы, которые она тут же продемонстрировала профессору. Маленький домовой паук, серая ворона с чёрной головой и крыльями, тощая серая кошка с круглыми жёлтыми глазами, крупная красивая волчица — опять-таки желтоглазая... Снейп был потрясён.

— Лихт, где вы этому научились? Чтобы стать анимагом, нужно в совершенстве знать Трансфигурацию. Вы же не можете даже спичку превратить в иголку!

— Меня научил Ульрих.

— Кто?

— Мой брат. Названый, — объяснила Берта. — Когда мама умерла, меня взял к себе Иоган. Ульрих — его сын. Они волшебники, и многому меня научили. Но я была ещё очень маленькой и почти всё забыла. Теперь вот начинаю вспоминать...

— Лихт, а почему вас в семь лет отправили к маглам, если знали, что вы волшебница?

— У мамы нашли письмо, в котором было написано, что, если с ней что-нибудь случится, меня нужно отправить в Мюнхен, в школу при монастыре Святой Бригитты.

— Зачем же вообще было уезжать из Мюнхена?

Берта пожала плечами.

— Профессор Дамблдор сказал, что моего отца убили тёмные волшебники, — та-ак, значит, "профессор Дамблдор" уже начал промывать ребёнку мозги. Ещё неизвестно, куда одиннадцать лет назад сгинул её отец (может, тёмная магия тут и ни при чём вовсе), а туда же — война, заговоры, бей тёмных, мсти за отца... А во что ты превратишься после этой мясорубки, никого не волнует.

— Наверное, она хотела спастись... — продолжила Берта.

Слизеринцы во всём ищут выгоду для себя. И их основная ошибка в том, что они считают, что так поступают все.

Но Снейпу другое не давало покоя.

— А вас после своей смерти вернуть в Мюнхен им на растерзание?

— Это был крайний случай. У меня ведь больше нет родственников.

— А Фогель, у которого вы жили? Он что, не знал о войне?

— Знал. Но обо мне не знал ничего, поэтому действовал точно по маминой инструкции.

— Так что же, ваша матушка совсем умом тронулась?! Ребёнка-мага отдать чужим маглам без всякой защиты! Да вас бы убили — никто бы и не заметил! — Снейп вдруг слетел с катушек.

— Школа находилась в монастыре. Ни один тёмный волшебник туда бы не сунулся, — и такая святая убеждённость была в её голосе, что Снейп изменил свою точку зрения на сто восемьдесят градусов.

— Тогда какого чёрта Фогель ждал три года?

Берта улыбнулась.

— В школу берут только с семи лет.

Действительно, всё просто. И нечего было так кипятиться.

— Давайте продолжим...

Что касается Зельеварения, то Снейп с изумлением понял, что студентку Лихт ему совершенно нечему учить. Более того, их дискуссия по поводу применения полыни в приворотных зельях грозила затянуться надолго.

Но, что самое удивительное, сколь глубоки были познания Берты в одних областях магии, столь невежественна она была в других. Например, навести лёгкую порчу на профессора она ещё смогла — без палочки, только с помощью длинного заговора. А вот отразить её было для Берты невыполнимой задачей... Да что там! Простейший Люмос ей давался только с третьей попытки! Снейп сердился.

— Лихт, вы что, совсем не умеете работать с палочкой?!

— А у кого мне было учиться? У маглов? — высокомерно поинтересовалась она.

— Но вы же общались и с магами!

— Иоган и Ульрих всё делали сами. Видите ли, ваши палочки им были не по карману.

— Лихт, вы говорите ерунду! Волшебник не может колдовать без палочки!

— Правда?

Повисла пауза.

Снейп вздохнул.

— Что ж... Я думаю, достаточно. Формально вы зачислены на пятый курс, но посещать занятия будете и с другими курсами — вам нужно наверстать упущенное. Историю Магии, Трансфигурацию, Заклинания, Защиту от Тёмных Искусств вы будете посещать с первым курсом. Уход за магическими существами, Нумерологию и Астрономию — с третьим. Травологию, как и положено, с пятым. А что касается Зельеварения... Что вы скажете, если я предложу вам должность моей лаборантки? Её имеют право занимать студенты-старшекурсники, но последние лет десять она пустует.

Берта снова улыбнулась.

— Я с удовольствием буду вам помогать, профессор.

— Да, и плюс дополнительные занятия, — вспомнил Снейп. — Директор уже договорился с учителями по поводу вас.

— Я поняла.

— Если дело пойдёт хорошо, то уже в этом учебном году вы сможете сдать СОВ. Ну, вот, собственно, вы свободны.

— До свидания, сэр.

Расстались они почти по-дружески.