Человек с Драконьего Камня (гет)

Путь от Черного Замка до Восточного Дозора был неблизким и нелегким, и Джон уже привык к тому, что его прославленный предок в трудную минуту поддержит его и добрым словом, и быстрым делом, и хорошим советом. Конечно, не всех советов Эйгона Завоевателя, не заезжавшего на Север дальше Винтерфелла, стоило слушать — примерно на половине дороги вдоль Стены, которая немало Эйгону наскучила, Эйгон предложил перебраться на другую сторону Стены, где лес ему казался поживописней. Призрачный Эйгон видел цель, верил в себя и не замечал препятствий — он несколько раз прошел сквозь Стену туда и обратно, горько сетуя при этом «Кто так строит!» и поминая прекрасную исчезнувшую Валирию, а потом все же снизошел к нуждам живых, не умеющих проходить сквозь стены, и отправился искать тоннель под Стеной. Джон тем временем поел, поспал на дневном солнышке и снова поел, с усмешкой думая о том, что Дозор тоже не лыком шит, и тоннели под Стеной наверняка все давно обнаружили и завалили, — когда великий владыка Эйгон, для которого не было ничего невозможного, вернулся и объявил, что нашел дорогу.

Если Джон рассчитывал на что-то, похожее на широкий тоннель, ведущий за Стену от Черного Замка, то дорога, найденная Эйгоном, была на это совсем не похожа: царственный призрак молча указал ему на расщелину в холме, на который взбиралась Стена, и Джон с трудом повел туда упирающегося коня. Вскоре Джон понял, что оказался в довольно широкой пещере и зажег факел, а дорога все шла и шла под уклон, пока не дошла до подземного озера, на берегу которого уже ждал призрак Эйгона, обходящийся без факела, одним своим призрачным светом.

В пещерах, в которые Эйгон завел Джона, было прохладно и сыро, но куда теплее, чем на ночном морозе и ветру наверху, так что Джон в своем тулупе, таща за собой упирающегося коня и даже часть поклажи, которая цеплялась за стены в узких местах, успел запариться и ничуть не удивился, когда Эйгон королевским жестом показал ему на воду, словно приглашая Джона не то попить от королевских щедрот, не то искупаться.

— Призраки не чуют запахов, — поведал Эйгон, всегда бывший острым на язык, — но я могу поспорить, что от тебя сейчас несет козлом на всю пещеру. Давай лезь и отмокай, потом постираешь свою одежду. А то вести тебя такого к твоим невестам даже как-то неудобно.

Джон в очередной раз не нашелся, что ответить, потому что возразить ему было много на что, включая множественное число слова «невеста», да и с неизбежностью своей скорой женитьбы, на которой настаивал Эйгон, радевший о продолжении своего рода, Джон хотел бы поспорить, но вот не знал, с чего начать.

— Не буду смущать тебя своим присутствием, — иронично сказал Эйгон, как всегда любуясь эффектом своих слов. — Я бы даже пошел пригнал тебе какую дикарку, чтобы ты поплескался подольше и с удовольствием, но, боюсь, я опаздываю на ужин, а заставлять прекрасных дам ждать не в моих правилах. И, хотя ты не сообразил этого попросить, я передам им обеим от тебя привет: одной от Джона Сноу, другой — от таинственного принца Таргариена.

Первое время после исчезновения призрака Джон гулко костерил его на все пещеры, чувствуя, что ничего не может поделать ни с его визитами к Арье и Сансе, ни с тем, что хитроумный Эйгон им там плетет. Потом Джон приступил к мытью и стирке, а потом факел потух, и, добираясь до него в темноте, чтобы снова зажечь, Джон припомнил все истории о призраках, скрывающихся в Ходе Горна. Ход Горна лежал к западу от Черного Замка, а не к востоку, это Джон, вроде бы, помнил, но все равно с опаской посветил зажженным факелом в ту сторону, где пещера сужалась и уходила во тьму и где Джон еще не бывал.

Знал ли начитанный король Эйгон и легенды о заблудившихся в Ходе Горна Одичалых, чьи души якобы бродят по пещерам под Стеной по сей день, или просто в кругу семьи любил пошутить, но когда Джон поужинал и собирался ложиться спать, все еще с опаской поглядывая туда, куда недавно светил факелом, из внушавшей Джону опасения тьмы донесся густой потусторонний голос.

Кто обладатель священного рога?

Кто созовет их у Черного Камня?

Тот, чьему предку служили неверно

Люди, забытые в сумерках серых,

Тот, кто откроет забытые двери,

Тот, кто проследует Тропами Мертвых…⁽¹⁾

— Даже не думай, без этого корону не дают, — добавил Эйгон, появляясь из-за поворота, который делала пещера. — Передаю тебе привет от обеих, сочувствие Сансы и восхищение Арьи. Отличные у тебя кузины, Джон. Даже не знаю, что там выбирать — я бы взял обеих.

— Знаешь что! — наконец вскричал Джон, в котором чувство опасности, пробужденное декламацией Эйгона, разбудило решительность и мужество.

— Знаю: мертвые не кусаются, как говорит мой Мейгор, — поделился ободряющей мудростью Эйгон, удаляясь обратно во мрак. — Правда, в Валгалле пострадавшие от него постоянно стараются вернуть ему должок, но Валгалла от тебя еще далеко. Спи себе, я пойду посмотрю, что там за Стеной. Джейхейрису жена рассказывала, что ее дракон туда лететь не хотел. Она, конечно, не боец была, ей бы только с кумушками судачить да свадьбы устраивать, может, заартачилась просто у нее змейка, бича запросила, но вдруг что.

После ухода Эйгона Джон почему-то почувствовал себя очень спокойно, рассудив, что, если в пещерах и прячутся призраки, то теперь, когда на них идет Эйгон, это уже их проблема. Джон раскатал скатку, подложил под голову вещмешок и заснул, проспав по солдатской привычке не сколько нужно, а сколько дают и проснувшись от ироничного монаршего покашливания над своей головой.

— Уже даже девочки вылезли из своих мягоньких постелек, — сообщил Эйгон с ухмылкой, с интересом при том гадая, какую из своих кузин Джон сейчас представляет соблазнительно сонной и полуодетой. — Мы с ними и позавтракали, а ты тут даже котелок еще не поставил.

И все же, добравшись до Восточного Дозора и безнадежно опоздав к кораблю, на котором прибыли Санса и Арья, Джон чувствовал, что ироничный и немного ехидный призрак Эйгона покинет его в самый нужный момент, как будто для того, чтобы полюбоваться его смущением и неловкостью.

Так оно и вышло: Санса и Арья ждали Джона на причале, где уже утихла суета после прихода корабля, а рядом с ними возвышался призрак в черных чешуйчатых доспехах, словно Эйгон Завоеватель сменил сторону.

Арья, конечно, бросилась Джону навстречу и повисла у него на шее, а Санса высматривала кого-то, кидая на веселого Эйгона вопросительные взгляды. Джон же, почувствовав, что Арья обнимает его как воскресшего из мертвых, немного смутился: он так и не узнал, что за истории про его боевые подвиги сочинял для Арьи Эйгон, да и узнай он это, вряд ли бы он смог решить, признаваться ли Арье в том, что все это выдумки, или присоединяться к таргариенским вракам и поддерживать свое геройское реноме.

Арья тем временем спрыгнула с Джона на снег и тихо охнула, увидев его левую кисть, кое-как перебинтованную, местами желтую, а местами фиолетовую.

Хотя истории Эйгона о подвигах Джона за Стеной и были выдумкой, за Стеной Джон побывал и нашел на свою голову приключений, столкнувшись в Зачарованном Лесу с отрядом мертвяков.

— Зажигай огонь, — скомандовал Эйгон, раньше Джона почуяв неприятеля, но больше почти ничем помочь Джону не смог: хотя мелькавший в их рядах призрак и отвлекал нападавших, Джону пришлось нелегко. Нескольких мертвяков Джон смял конем, нескольких поджег; когда мертвые руки стащили его с коня, Джон не растерялся и хорошо отбивался щитом от превосходящих сил противника, поджигая мертвяков одного за другим, пока ремни на щите не лопнули; когда же Джон потерял щит, он все же сумел еще раз раскидаться и встать, используя вместо щита корягу и постоянно получая по левой руке. Факел Джона потух, меч не убивал мертвяков до конца, и дела его были плохи, но у благородного и рыцарственного Эйгона Завоевателя всегда был в рукаве козырной туз.

— Мейгор, ты где, прекрасный ты мой живодер? — вскричал Эйгон, и прямо с неба, изрыгая проклятия и богохульства, на нападавших обрушился призрак Мейгора Жестокого, ошеломив их описаниями жутких пыток, которым он их подвергнет, найдя их на том свете хоть на нижнем дне нижнего ада, да и на этом сейчас добавит, если боги будут к нему милостивы. Даже мертвяки смешались и дрогнули от таких речей, а Джон успел вскочить на коня и хотел было броситься рубить неприятеля дальше, когда Эйгон рявкнул ему в ухо приказ отступать.

— Мейгор, ты по подземным ходам специалист, найди мне поблизости проход под Стеной, — распорядился Эйгон, когда Джон проскакал вдоль Стены пару миль и остановился. — А ты, Джон, учись у Мейгора: настоящий драконий владыка должен голосом останавливать кавалерийскую лаву. В бою как ведь бывает: дракон ревет, ветер свистит, внизу, на земле, крики ужаса. Тут глотка нужна луженая, чтобы дракон не только услышал, но и послушался.

— В остальном же хвалю. Молодец! — продолжал Эйгон. — Мне особенно бой дубовой корягой понравился: тебе бы еще дракона и гору золота, а прозвище Дубощит у тебя уже в кармане. Ты даже не погибнешь трагически и неуместно, ты под тулуп панцирь надеваешь.

Джон тогда в первый раз посмотрел на свой тулуп и подумал, что тулуп его стал летним, а не зимним, настолько он был изрублен, а теперь на тот же тулуп смотрела Арья распахнутыми от ужаса глазами.

— Значит, все правда, — тихо сказала Арья, схватив Джона за здоровую руку. — Твой Эйгон все с шуточками и прибауточками рассказывает, а на тебе же живого места нет.

— Да разок всего порубились, — беззаботно сказал Джон, но прозвучало это не успокаивающе, а неожиданно браво и даже героически. — На мне панцирь был, так что не досталось почти.

— Да уж, разок, — недоверчиво и с каким-то отчаянием ответила Арья, и тут в трогательную семейную сцену вмешался Эйгон, который уже достаточно повеселился, наблюдая за тем, как Санса все кого-то высматривает.

— Позволь представить тебе этого замечательного юношу, — провозгласил Эйгон, широким жестом указывая Сансе на Джона, а Санса взглянула на Эйгона с небольшим осуждением, словно говоря: «Опять розыгрыш, да?» — Перед тобой законный сын Лианны Старк и Рейгара Таргариена, принц Джон Таргариен, наследник Железного Трона.

— Неправда! — вскрикнула Арья, загораживая Джона собой, прежде чем ошарашенная Санса смогла что-то сказать.

— Правда, — возразил Эйгон. — Фамильный призрак может скрыться ото всех, кроме своего потомка, — с этими словами Эйгон исчез для Арьи и Сансы, но Джон видел, как Эйгон направился к краю причала. — Джон, когда я остановлюсь, скажешь, где я стою.

— На южном краю причала, — сказал Джон, и призрак Эйгона стал виден Сансе и Арье, от чего Санса ахнула, а Арья только упрямо помотала головой.

— Ты можешь переноситься за секунду на любые расстояния и оказаться в любом месте, которое Джон назовет, — сердито сказала Эйгону Арья, все еще не веря.

— Я действительно видел, как он туда шел, — подтвердил простоватый Джон, а Эйгон только усмехнулся и в мгновение ока перенесся к Арье и Джону.

— Я вовсе не отнимаю у тебя брата, — тихо, так, что даже Джон не расслышал, прошептал Эйгон, наклонившись над левым плечом Арьи, словно заправский бес-искуситель. — Ты можешь любить его так же, как прежде, даже более того...

Сансе поверить в слова Эйгона было не легче, но по другой причине: заставая ее одну у борта идущего сквозь кипучее северное моря корабля, Эйгон даже пел ей старинные баллады, подходящие к романтической судьбе таинственного принца Таргариена. Частью баллады и действительно шли к Джону: Сансе запомнилась, например, строфа «о том, как он слово умел держать, о том, как за грех он чужой платил», — частью Эйгон переделывал баллады на ходу, но частью и оставлял как есть, не найдя нужного варианта или решив, что сойдет и так. И вот уж в то, например, что «пел — да что там твой менестрель!» Санса поверить не могла, слышала она, как Джон поет: и без вина как пьяный. Санса все же была очень молода, и горький опыт последних месяцев, когда она обманулась в принце, еще не разубедил ее в том, что книжные романтические принцы существуют и в жизни, пока что она просто стала подозрительнее к претендентам на это звание, хотя, может, и стала уже догадываться, что главное — не пение и не внешняя красота.

— Я сказал правду, — еще раз подтвердил Эйгон, заметив тень сомнения на лице Сансы. — «В истинном золоте блеска нет».

Этой цитатой из очередной баллады Эйгон красиво открутился от необходимости объяснять Сансе впоследствии, почему настоящий Джон не похож на героя других баллад, которые Эйгон пел до этого, а то, насколько цитата правдива, Санса поняла не сразу, но почти сразу о сказанном задумалась. Эйгон же, заронив семена, тут же исчез, оставив Джона наедине с кузинами, и Джон, провожая их до замка Восточного Дозора, где по малолюдству Дозора можно было рассчитывать на хорошее помещение, от некоторой неловкости понес залихватские байки о Дозоре, своей жизни в Черном Замке и путешествии вдоль Стены, так что Коттер Пайк, вышедший лично встречать высокородных гостей, глянул на черный плащ Джона, скатанный в скатку, и подумал, что пропал у Дозора хороший рекрут: вон как девушкам на уши присел, никак жениться задумал.

1) Оригинал и разные переводы пророчества о Арагорне Элессаре можно найти здесь https://www.kursivom.ru/стихи-д-р-р-толкина-в-разных-переводах-59/

Вернуться к тексту