Фиолетовый холм (гет)

Светало.

За окнами барабанили холодные капли дождя, прибивая к земле пожухлые листья.

Величавый дом на площади Гриммо поражал не только резной крышей, архитектурными решениями, причудливым крыльцом и двумя огромными вазонами у входа. Внутри всегда было мрачно и холодно, как бы ни была хороша погода на улице. Особняк Блэков всегда был погружён в полумрак, полностью оправдывая фамилию хозяев, окутан самой тайной.

Гермиона Грейнджер почти физически ощущала враждебность по отношению к себе, исходящую от стен, но это не могло помешать ей продолжать исследования тёмных коридоров.

Многие комнаты были надёжно заперты диковинными заклинаниями, которые Гарри не смог снять, как ни пытался. Особняк так до конца и не принял нового владельца, и, похоже, не примет никогда.

Кто бы мог подумать, что в этом году Гермиона Грейнджер не отправится в школу, не сядет в нарядный экспресс, как предыдущие шесть раз.

Гарри отправился искать крестражи. Конечно, одного его нельзя было отпускать, всё решено уже давно. Гермиона знала, однажды этот день наступит.

Ночью друзья аппарировали с Тотнем-Корт-роуд, Гермионе же казалось, что это произошло целую вечность назад.

Гарри и Рон крепко спали в гостиной, а она никак не могла уснуть. Гермиона ощущала себя ужасно, тело ныло, а перед глазами стояло бледное, выросшее из пыли лицо директора школы. Бывшего директора школы. Грюм хорошо постарался над ловушкой для Снейпа, поселив нечто жуткое в прихожей Блэков.

Гермиона решила побродить по дому. Она надеялась, что исследуя особняк, сможет отвлечься.

На нижних этажах, с которых Гермиона начала обход, все двери были распахнуты, в комнатах царил беспорядок. Кто-то побывал здесь не так давно и что-то искал. Подставка для зонтов в виде ноги тролля не зря валялась на боку у входа.

На втором этаже Гермиона досконально изучила фамильное древо Блэков: аристократические чопорные лица, удивительные вензеля и золотые нити, чёрную прожжённую магией ткань на месте благородных «неблагородных» потомков великого рода.

Сириус. Дыра взамен красивого лица…

Как больно вспоминать тех, кто был тебе дорог, кого больше нет рядом и никогда уже не будет.

Гермиона поднялась на пятый этаж. Туда никто не заходил, даже когда в особняке был развёрнут штаб Ордена Феникса, кроме старого домовика. Жаль бедолагу Кикимера, он, как Грейнджер любила говорить, настрадался. Сириус терпеть его не мог, а любящие хозяева канули в небытие.

Двери все как одна заколдованы. Даже Молли не сумела пробраться в эти апартаменты во время битвы за чистоту штаб-квартиры. «Алохомора» не поможет, можно и не пытаться.

Гермиона подошла к подоконнику и провела пальцем по стеклу, повторяя след дорожки дождевых капель. В этом печальном склепе она не чувствовала себя в безопасности, сейчас вовсе не было безопасного места для неё, Рона и Гарри.

Краем глаза она уловила движение справа. Старый брюзга эльф следил за ней в оба глаза.

Кикимер наблюдал за Гермионой и раньше, когда два года назад она бродила по дому в поисках чего-нибудь интересного, того, что могло бы пригодиться в войне. Войне, которая официально так и не началась. Но кто сказал, что объявление должно приходить в конверте с красной атласной лентой и печатью?

Гермиона прошлась вдоль стены и, не удержавшись, всё-таки подёргала ручку ближайшей двери. Не поддалась.

За углом раздался полусмех-полускрип домовика.

— Отопри эту дверь, — попросила Гермиона.

Она прекрасно знала, что Кикимер её слышал.

Домовик появился перед ней и, покосившись на дверное полотно, проскрежетал:

— Я не могу открыть, на неё наложены чары прежним хозяином. Хорошим хозяином. Только он мог расколдовать. Хитрая-хитрая магия. Не всем по уму.

Эльф издевался над ней. Гермиона глубоко вздохнула.

— Зачем ты следишь за мной? — спросила она Кикимера, но тот лишь скривился, противно улыбаясь.

— Не дело это, — процедил он, — разгуливать по дому благородного семейства всяким… детям маглов.

Гарри запретил ему называть её грязнокровкой, но это вздорное существо говорило с ней так, будто домовиком была она сама. И за права этих эльфов-домовиков она боролась когда-то!

«Боролась, — подсказал внутренний голос. — И была бы возможность, продолжала бы, невзирая на такие закостенелые экземпляры».

— Хозяин Гарри зовёт, — буркнул Кикимер и растворился в воздухе с громким щелчком.

Ребята проснулись.

Гермиона снова повернулась к двери.

Прежний хозяин… Сириус не стал бы так запирать комнаты, оставался Орион Блэк или его младший сын.

Гермиона снова прогулялась по коридору взад-вперёд, достав палочку и зашептав колдовские формулы. Однако через пару минут она разочарованно выдохнула. Несмотря на испробованные заклинания, ничего не происходило. Никаких изменений. Магия дома довлела над запирающими механизмами — не переупрямить. Гермиона задумчиво посмотрела на дверь, ручку которой недавно дёргала.

Резная, ручной работы. На двери был изображён змей, обвивающий гроздь винограда. Крупные блестящие ягоды из обсидиана… Как настоящие. Искусная работа, ничего не скажешь.

Гермиона с нажимом провела по чёрной с белыми вкраплениями грозди. Одна виноградина плохо сидела в «гнезде». Непорядок. Пальцы усилили давление. Камень встал на законное место. Вдруг, к удивлению Гермионы, замок щёлкнул.

Она изумлённо толкнула дверь, и та поддалась. Вот тебе и «хитрая» магия…

Глазам вторгшейся в обитель пыльных зайчиков Гермионы открылась небольшая комната.

— Люмос!

На конце палочки вспыхнул голубой огонёк, ровный свет которого выхватил из тени, царившей в помещении, давно забытые вещи.

«Кабинет», — решила Гермиона, осмотревшись.

Внутри царил беспорядок. На полу были разбросаны бумаги, перья и разорванные конверты. Несколько поленьев, дотронься — развалятся, в беспорядке покоились у камина, в лоне которого в неровном свете палочки блеснула паутина.

Гермиона раздвинула тяжёлые зелёные шторы, и в кабинете стало значительно светлее.

Она подошла к столу, на котором лежали перевязанные свитки пергамента. Кончики прогрызли докси. Чернила почти выцвели.

Гермиона с любопытством стала разворачивать свитки и вчитываться в тщательно выведенные буквы. Это были письма, приглашения на званые обеды и ужины, оповещения из «Гринготтса», даже небольшие заметки из книг. Ворох больше никому не нужных слов.

Гермиона заметила на краю стола альбом, на нём стояла красивая старинная чернильница. Грейнджер подняла хрустальную крышечку, и десятки маленьких мушек вылетели из пузырька прямо ей в лицо. Гермиона зажмурилась и громко чихнула.

— Будьте здоровы, — буркнул кто-то позади неё.

Гермиона резко обернулась, вскинув палочку.

— И в следующий раз прикрывайте рот рукой. Думаю, это не самые сложные действия даже для грязнокровки, а какие-никакие уже манеры.

Гермиона во все глаза смотрела на картину на стене. Как она сразу её не заметила? Это был портрет, безусловно, волшебный, как и те, что висели в Хогвартсе, как и тот, что торчал внизу с изображением хозяйки дома. Гермиона и подумать не могла, что в особняке Блэков есть и другие заколдованные картины.

Она подошла ближе и осмотрела полотно. С него на Гермиону взирал красивый молодой человек. У него были аспидно-чёрные волосы длиной почти до плеч, внимательные серые глаза под тонкими бровями, нос с небольшой горбинкой… Высокомерное бледное лицо. За его спиной на заднем плане блестел щит, у основания которого завивалась лента с фамильным девизом Блэков: «Toujours pur» («Чисты навек»). Гермиона скользнула взглядом по раме, украшенной серебристыми звёздами и когтистыми львиными резными лапами.

Грейнджер подняла глаза на волшебника.

— Регул — самая яркая звезда в созвездии Льва… Ты Регулус Блэк! — громко сказала Гермиона, вспомнив полотно с семейным древом.

Всё это время молодой человек с неизменно надменным выражением лица рассматривал свою гостью, но, когда она произнесла его имя, вздрогнул.

— Зачем так кричать, грязнокровка? — поморщился Регулус. — Побольше почтения.

— С чего ты взял, что я грязнокровка? — насупилась Гермиона.

— Хоть я и портрет, но всё же знаю, что в тебе течёт магловская кровь, — отчеканил Блэк. — Крики моей благородной матушки слышны довольно часто…

Гермионе было неприятно, что какой-то портрет её с лёгкостью оскорбляет. Нет, эти слова не заставляли её плакать, как на втором курсе, но, Мерлин видит, она заставит себя уважать.

— Твою голосящую мать, увы, невозможно снять со стены. При жизни миссис Блэк позаботилась… А подожги я холст, Кикимера хватит удар, — прошипела Гермиона. — Но вот про твой портрет, висящий здесь за запертой до этого дня дверью, не думаю, что кто-то знает.

Регулус возмущённо вздёрнул брови.

— Можешь делать что угодно, — отозвался он через минуту, но от оскорбления всё же воздержался. — Я просто уйду на другой портрет.

— Другой? — опешила Гермиона.

— Мерлин, — закатил глаза Регулус. — Маглокровки такие…

— Я знаю, что вы можете покидать свои картины! — вспыхнула Грейнджер. — Я имела в виду… У тебя есть ещё?

— Есть! Один. И, в основном, я нахожусь на нём. Правда, в последнее время там стало просто невыносимо. Даже хуже, чем здесь! — поделился Регулус.

Он напомнил Грейнджер вечно ноющего в последнее время Рона, недовольного скрипучими дверями, сквозняками в доме, четвёртой ступенькой на лестнице, где он спотыкался каждый божий день.

Брат Сириуса на картине ещё мальчишка, ему на вид не больше семнадцати. Значит, все его знания и черты характера соответствовали Регулусу того возраста.

Гермиона присела на краешек стола и заинтересованно посмотрела на Блэка.

— И где же висит эта распрекрасная картина?

Внезапно снаружи послышался испуганный голос Рона.

Грейнджер вскочила на ноги и бросилась к двери.

— Гермиона! Гарри! Куда вы подевались?!

Гермиона покачала головой и обернулась к Блэку, скривившему ах-какое-благородное лицо. Грейнджер пожала плечами и вышла в коридор. Дверь за её спиной с негромким щелчком закрылась.

— Где вы?! — надрывался Рон на нижних этажах.

— Я здесь! — прокричала Гермиона, свесившись через перила лестницы. — Что случилось?

— Что случилось? — уставился на неё Уизли, показав рыжую голову в лестничном пролёте. — Я проснулся, а вас нет! Что я должен думать?!

— Гарри пропал? — испугалась Гермиона.

— Да, говорю же, нет его!

— Ладно. Я поищу наверху, а ты — внизу!

Рон кивнул.

Гермиона прикусила губу. Она бы услышала друга, если бы тот проходил мимо кабинета с виноградом на двери. Половицы тут прогнили и выдавали любого крадущегося по коридору.

— Гарри! — всё же позвала Гермиона. — Гарри!

Она прислушалась, но кроме нервных криков Рона, ничего не разобрала. Нужно подняться выше.

— Гарри!

— Я тут! — раздался голос лучшего друга откуда-то сверху. — Что случилось?

Гермиона бросилась наверх и мигом оказалась на самой верхней площадке, на которую выходили две двери. Одна была приоткрыта. Гермиона кинулась туда, мельком заметив табличку с именем Сириуса.

Посреди просторной спальни, стены которой были увешаны плакатами сумасшедших расцветок, стоял Гарри.

От беготни сбилось дыхание.

— Ты нас напугал, — прошептала Гермиона, прислонившись к стене. На какой-то момент ей почудилось, что Гарри их оставил и отправился за крестражами один, как того хотел.

Она приставила кончик палочки к горлу и, прикрыв глаза, прошептала чары громкости, а затем чётко произнесла, повернув голову к дверному проёму:

— Рон! Всё в порядке, я нашла его!

— Хорошо! — издали донёсся раздражённый голос Уизли. — Можешь передать ему, что он козёл!

Гарри и Гермиона переглянулись и рассмеялись.

— Ладно. Не пугай нас так больше, хорошо? Что ты тут делал?

Взгляд Поттера потускнел. Он протянул Гермионе письмо, найденное только что в комнате крёстного, а потом и фотографию. Черноволосый мальчик на ней, громко хохоча, влетал в кадр.

— Я искал окончание письма. Моя мама благодарила Сириуса за подаренную мне первую в жизни метлу…

Гермиона пробежала глазами по строчкам, оставленным рукой Лили Поттер несколько лет тому назад.

— Гарри, мне так жаль.

— Знаю, — сказал он, забрав письмо и фотографию, и бережно положил их в нагрудный карман фланелевой рубашки. — Ещё мама пишет, что Батильда рассказывала о Дамблдоре поразительные вещи… Потом текст обрывается.

— Не позволяй сомнениям очернять твою память о директоре. Какая разница? Даже если когда-то Дамблдор и сделал что-то плохое, он искупил свои ошибки сполна.

Гарри яростно взглянул на подругу и отвернулся.

— Пойдём. Поищем что-нибудь на завтрак, — миролюбиво предложила Гермиона. — А то ты же знаешь Рона…

Ребята вышли из комнаты. Гарри прикрыл дверь в спальню крёстного, задержав взгляд на табличке с его именем. Когда Поттер развернулся, то заметил ещё одну табличку прямо за спиной Гермионы. Ещё одна дверь… На ней висела аккуратная дощечка, на которой было изящно выведено:

«Не входить

без ясно выраженного разрешения

Регулуса Арктуруса Блэка»

Гермиона проследила за взглядом друга. Дыхание перехватило, а сердце пропустило удар. Вот оно!

— Гермиона! — выдохнул Гарри. — Кажется, я нашёл его. Нашёл Р.А.Б.