Рики-Тики-Тави. Часть вторая (джен)

Александра направлялась в министерский кафетерий, когда её нагнал Поттер. Молодой человек был бледен и сильно взволнован. Вернее, она даже сказала бы, что он был очень расстроен и выбит из колеи.

— Профессор, — окликнул её Поттер и выдохнул, — суда не будет.

Александра недоуменно нахмурилась:

— Но суда не бывает только в одном случае, если мы не говорим о временах Крауча.

— Боюсь, это именно тот случай, — нервно сверкнул зелёными глазами Поттер, — Роули умер от остановки сердца сегодня ночью. Дело объявлено закрытым.

Александра с шумом втянула воздух. Это просто не укладывалось в голове.

— Но у него не было проблем с сердцем, — её голос не дрогнул, многолетняя практика в Аврорате не могла не выработать выдержки, — Гарри.

— Его дядя утверждает, что были. Просто его предыдущий опекун не заостряла на этом внимания. И никому, кроме него, не говорила об этом. А он решил, что мальчику скоро шестнадцать, и он сам способен сказать взрослым.

— Записи мадам Помфри? — голос всё-таки сел. Александре казалось, что воздух в здании стал слишком душным. Слишком давящим.

— Ни единого упоминания, — плотно сжал зубы Поттер, — Роули-старший уверяет, что Абрахам всю жизнь пил специальное зелье и поэтому никто ничего не знал!

— Убедительный бред, учитывая, что Роули почти не с кем не ладил, — произнесла Александра, цепляясь взглядом за дурацкую статую, — о его гибели открыли дело?

Поттер покачал головой:

— Уже закрыли. Несчастный случай. Опекун не предоставил данных. Мальчик не говорил о своём заболевании. Виновных нет. Впрочем, мне и аврору, отвечающему за содержание обвиняемого, объявлен выговор.

Александра глубоко вздохнула. Желание разнести этот чертов Аврорат стало непереносимым. Как и убить старшего Роули, эту лицемерную сволочь. Вот только Абрахама это не вернёт.

— Была проверка на заклинания? — глухо проговорила она, впиваясь ногтями в собственную ладонь.

— Не обнаружены, — горько усмехнулся Поттер, — а ведь у парня был шанс!

Александра вздохнула:

— Искали следы конкретных или просто следы?

Поттер зло пожал плечами:

— Меня не допустили до проверки. Мне только сказали результат. Я не верю словам старшего Роули. Этот суд мог бы многое раскрыть. Абрахам обещал меня и всех шокировать на суде.

— Больший шок сложно представить, — пробормотала Александра, неосознанно поворачивая на пальце кольцо, — кому была выгодна смерть мальчика?

— Его дяде или другим родственникам. Малфоям, — он устало мотнул головой, — но Малфоям — вряд ли.

— Кстати, вот и Люциус, — криво усмехнулась Александра, завидев знакомого. По мрачному виду Малфоя нетрудно было предположить, что он уже знает о смерти мальчика.

"Как же так, Абрахам?" — горькая мысль билась в голове Александры.

— Алла, мистер Поттер, — поприветствовал их Малфой, с силой опираясь на трость.

— Мистер Малфой, — поздоровался аврор, — вы, по-видимому, знаете об отмене суда?

— Да, мистер Поттер, — устало повёл плечами Малфой, — увы.

— Ты что-нибудь знаешь о семейных заклинаниях Роули? — спросила Александра, — Может, имел дело?

— Дело-то имел. Один раз, — искривил губы в высокомерно-горькой усмешке Люциус, — когда Юфимия Роули прокляла Роуз.

— Тут явно не оно, — вздохнул Поттер, — он просто умер во сне, не дожив до суда.

— Похоже на убийство чести, — смотря прямо в ярко-зелёные глаза своего давнего противника, задумчиво протянул Малфой, — ищите случай болезни среди родни этого мальчика. Вероятнее, со стороны Роули.

— Убийство чести, мистер Малфой? — Гарри приподнял брови, чем-то неуловимо напоминая юного мальчика. Александра невежливо толкнула Люциуса.

— Это, мистер Поттер, когда представители одной фамилии убивают проштрафившегося члена, как обесчестившего всю семью, — Люциус еще сильнее оперся на трость: видимо, его боли усилились сегодня, — ярой сторонницей этой традиции была моя покойная свояченица.

— Представьте себе, мистер Малфой, это понятно, — насмешливо фыркнул Поттер, — вы полагаете это мотивом?

— Поводом, — покачала головой Александра, — боюсь, только поводом.

— Чем бы это ни было, это всё домыслы, — рубанул рукой Поттер, — недоказуемые доводы.

— Заклинание такой силы требует большой отдачи, мистер Поттер. Никакая семья не может убивать на расстоянии просто так. Даже с помощью секретных семейных заклинаний, — Малфой небрежно повел рукой, — Впрочем, Роули действительно владеют определёнными заклинаниями, позволяющими сильно навредить противнику через его вещи. Правда, цена за такую темную магию высока. Вспомните Юфимию, пострадавшую от отката.

— Магия всегда имеет цену, — криво ухмыльнулась Александра, цитируя своего наставника.

— За тёмную магию всегда платишь втрое дороже, — Люциус был сегодня на редкость серьёзен, — вряд ли Роули решился платить сам. Возможно, кто-то из его клана, убеждённый в том, что скрывает бесчестье.

— Вы думаете, Абрахам что-то знал? — аврор и бывший Пожиратель Смерти встретились глазами, — Почему?

— Потому что ради чести Роули-старший сам не стал бы, — пожал плечами Малфой, — ещё раз, слишком дорогая цена у такой порчи.

— Даже если вы и правы, — Поттер зеркально повторил движение Люциуса, — это недоказуемо, а значит, и ненаказуемо. Даже если найти внезапно ослабевшего кого-нибудь из Роули, что им предъявить? Дело закрыто. Тело по настоянию дяди будет кремировано уже сегодня. Записи мадам Помфри, согласно которым у Абрахама Дерека Роули не было проблем с сердцем, признаны недействительными. Его дядя привел крайне убедительные доказательства этому факту, и я не имею права разглашать их, — в голосе аврора звучала неподдельная горечь. — Простите, я должен идти. Профессор Корабелл, мистер Малфой, — он коротко кивнул и, развернувшись на пятках, ушёл. Фирменная аврорская мантия алого цвета взметнулась за ним.

— Снейпа скопировал, — задумчиво произнес Люциус, — Алла, ты не хочешь прогуляться в один чудный паб на Косой аллее?

Александра коротко вздохнула:

— Ты начинаешь пить с самого утра?

— Нет, но ты похожа на человека, которому нужно выпить, — он галантно предложил ей руку, — впрочем, у меня дома есть прекрасный коньяк восемнадцатилетней выдержки.

— А твоя жена? — удивилась Александра. — Ты с дуба рухнул?

Люциус улыбнулся:

— О, Цисси вполне спокойно относится к тому, что у нас бывают гости. Тем более, она, допуская возможность печального исхода суда, хоть и не такого, естественно, велела привести тебя. Пойдем, Алла, моя жена не кусает гостей.

Александра тяжело вздохнула:

— Твоя жена — чудесная женщина, Люциус, ты её не заслуживаешь.

— Само собой, — вполне серьёзно ответил он, — пойдём, узнаешь её поближе.

Самым тяжёлым для Александры было возвращение в школу. Утром она уходила, надеясь, что судьи будут милосердны и Абрахама ждет не самое суровое наказание. Вечером же возвращалась, зная, что мальчика больше нет.

Александра была искренне благодарна Люциусу и его жене за то, что они провели с ней первые, самые тяжёлые несколько часов. Но необходимо было возвращаться в замок: дела не ждали. Уже входя в ворота Хогвартса, она замерла. Невольно вспомнилась встреча с отцом под Новый год, когда он предложил взять Абрахама с собой, на свой проект. Они стояли тогда около входа в замок, и Александра надеялась, что всё сложится нормально. Настолько нормально, насколько это вообще было возможно в такой ситуации.

Давно Александра не чувствовала этой вязкой горечи собственного бессилия. Вылезало самое поганое и самое запрятанное воспоминание о гибели её коллеги. Прошло больше десяти лет, но Александра помнила это дело с ненавистной ей самой четкостью. Тогда погиб её напарник, её друг, Рикардо. Он так и не узнал, что у него родилась дочь. Пытаясь уйти от боли, она уехала на Аляску, чтобы потом сбежать в Англию.

— Профессор Корабелл? — голос профессора Паркинсон выдернул её из воспоминаний.

— Профессор Паркинсон, — вежливо кивнула Александра, беря себя в руки. Прах к праху. Но как же это больно!

— Мистер Роули известил педагогический состав о случившемся, — профессор зельеварения осторожно тронула Александру за плечо, — профессор МакГонагалл не хочет рассказывать детям о смерти Роули и объявлять день траура, — в уставшем голосе Паркинсон проступила грустная задумчивость, — мол, мальчика не вернуть, а говорить о его смерти — делать его героем. А героем Абрахам Роули как раз не был, — лицо молодой женщины исказила жесткая усмешка, жутковатая в вечернем свете фонарей.

Александра тяжело вздохнула:

— Он не был героем. Он был просто окончательно запутавшимся и сорвавшимся мальчиком, профессор.

— Вам даже не жаль его жертву? — профессор зельеварения продолжала так же жестко усмехаться. — Или он для вас перевесил Розмари?

— О чем вы говорите? — Александра удивленно взглянула на свою собеседницу, — Розмари жива и в порядке настолько, насколько это возможно для девочки с фамилией Малфой в этой школе.

— В этой школе, — Паркинсон саркастически улыбнулась, — в этой школе, где продолжается война, закончившаяся десять лет назад. Я устала бороться с этим противостоянием.

— Почему вы, молодая, успешная девушка, решились преподавать здесь, хотя вам это не особо нравится? — перебила Александра коллегу. — Почему вы стали затворницей и почти не выходите?

— Не все могут так, как Драко, — неожиданно спокойно ответила Паркинсон, — я не смогла найти себя там. Мне не было там места, профессор. Не победитель, а ярый сторонник проигравших. Сидеть дома совсем без дела, слушая упреки матери за мое круглое, как у отца, лицо и незамужнюю жизнь? Ха, очень нужно. Уже лучше рутинная работа и привычный мир. К тому же на седьмом курсе я была влюблена в профессора Снейпа. Он заботился о нас, пусть и не от любви. Но это помогало! Нам ведь тоже было несладко, профессор Корабелл. Особенно когда Дамблдор всячески подчёркивал, что Слизерин — лишний на этом празднике жизни. Хотя сейчас моим питомцам даже хуже, чем тогда, — она дёрнула острым плечом, — но я мало чем могу им помочь.

Вот с этим утверждением Александра поспорила бы, но у неё не было на это душевных сил. Её внезапная вспышка прошла, оставив после себя пустоту.

— Возможно, директриса права, — Александра вошла в замок, оглянувшись на идущую за ней Паркинсон, — спокойной ночи, профессор.

Работа вновь спасала Александру. Она грузила себя дополнительными дежурствами, помогала старому завхозу Филчу — сосредоточение на простых, обыденных бытовых заклинаниях приносили иллюзорное облегчение, хотя бы и временное. Ночами она падала в кровать, изнемогая от усталости, но сон плохо шел к ней. Иногда ей казалось, что дверь сейчас скрипнет и в кабинет войдет Абрахам, или она увидит его за поворотом коридора. "Прах к праху", — повторяла она себе, злясь, что виновник смерти мальчика так и не наказан.

Жизнь продолжалась. Январь сменился февралем, плавно перешедшим в март. И почти ничего не поменялось. Ничего. По-прежнему студенты Слизерина ходили по замку в сопровождении преподавателей, проводились лекции "за мир во всем мире" — как называла их Александра. Это немного снизило число травм и конфликтов, да. Изменилось ли отношение к юным слизеринцам? Нет. Следовало радоваться и этому?

Александра на знала ответа на этот вопрос. Она стабильно отправляла МакЛаггена и его друзей на отработки, чтобы они тратили излишки рвения в поисках "справедливости" на физической работе. Но все эти меры нисколько не уменьшали их желания бороться со Слизерином, слишком, по их мнению, обнаглевшим. Разговоры не помогали: детки опускали глаза и оставались при своём мнении, не затрачивая сил на споры и возражения преподавателям. Меж тем, слизеринцы выиграли у Гриффиндора в квиддичном матче, выиграли без капитана, всё ещё отстранённого от игр.

Смерть Роули прошла незамеченной для большинства этих детей. И слава Гекате! Или не так уж это и хорошо?

Наконец, в Хогвартсе полностью воцарилась весна, окончательно затуманив головы старшим курсам. Всё вокруг цвело и пело, радуясь жизни. Подготовка к экзаменам шла со скрипом, библиотекарь вновь возмущалась поцелуями под прикрытием книг и танцами записок прямо на книжных страницах.

Жизнь шла своим чередом, не замедляясь ни на минуту. Вот уже однокашники Абрахама сдавали СОВ, волнуясь и мучая преподавателей недоученным за пять лет учебы. Вновь кольнула её осенняя история, когда Александра увидела в министерских списках фамилию Роули. Ком в горле перекрыл дыхание на миг, когда она отправляла в комиссию документы с указанием этой ошибки. Это всё, что осталось в школе от мальчика. Ни друзей, ни даже приятелей. Только опечатка в документах.