Рики-Тики-Тави. Часть вторая (джен)

В конце октября, прямо перед Хэллоуином, должна была состояться игра Гриффиндора против Рейвенкло. Сказать, что Тедди волновался — не сказать ничего. Даже на уроках он чертил схемы и продумывал тактику, при этом опасаясь за своего загонщика — тот в последнее время был совсем убитым. Иногда этот мальчик, Фред Уизли, смотрел как взрослый — так же смотрела Дора, когда вспоминала мужа; а иногда он казался Роуз таким беззащитным, что очень хотелось его обнять и утешить. Только не будешь же лезть человеку в душу.

В день матча Тедди страшно психовал, но старался держать себя в руках. Роуз пристально наблюдала за кузеном с трибун. Его волнение прошло, как только он сел на метлу и взлетел, крепко сжимая свою любимую биту.

Гриффиндор выиграл, к недовольству Равены — она была капитаном Слизерина и предпочитала Райвенкло, а не отчаянных гриффиндорцев, иногда идущих на невероятные финты. У Роуз каждый раз сердце в пятки уходило, когда она смотрела на финт Вронского в исполнении Тедди. Он как-то заменял охотника и делал эту обманку. А она тогда чуть не поседела, пока он тренировал приём.

Сейчас же Роуз с трудом сдерживала желание выбежать на поле и поздравить Тедди. Вместо этого она смотрела в бинокль на фигуры на поле, с удивлением замечая там Джорджа Уизли — владельца магазина забавных штучек, в котором она никогда не бывала. Случайно перевела окуляры на трибуны Гриффиндора — на кузенов МакЛаггенов, головную боль всего Слизерина. Если с одним Гордоном можно ещё было совладать, то с его младшим кузеном всё было намного хуже. Ну и семейка! В попытках перенастроить бинокль взгляд Роуз упал на рыженькую красавицу Уизли — частично вейлу, по слухам. Эта очень красивая девочка с неподдельной тоской смотрела куда-то на поле. Роуз проследила за направлением её взгляда — Уизли смотрела на Тедди.

"Ого! — присвистнула Роуз, — А у девочки есть вкус. Жаль только, Тедди увлекается в основном брюнетками в стиле Рубенса".

Кто-то подергал её за рукав — Роуз взглянула — Кевин настойчиво тянул её с трибун.

— Роуз, ты не хочешь поздравить своего капитана? — как-то грустно спросил он, предлагая ей свою руку для опоры.

— Тедди? — фыркнула Роуз. — Он, Мерлин всеблагой, не мой капитан, — она, чувствуя необъяснимую нежность, провела кончиками пальцами по гладкой щеке Кевина. Он перехватил её руку и на доли мгновения прижал к своим губам, почти сразу отпуская.

— Пойдем, его надо поздравить, — Кевин улыбнулся так обаятельно, что у Роуз что-то защемило в сердце. Она не впервые замечала, что у Кевина потрясающая улыбка, но что настолько — она поняла только сегодня. Они, почему-то держась за руки, спустились к Тедди, и тот, увидев друзей, подбежал к Роуз и закружил её, подхватив, а затем попытался повторить это с Кевином, что было не так-то просто. Роуз, чувствуя на себе чей-то взгляд, обернулась — Уизли смотрела на неё с такой болью, будто бы она и Тедди только что объявили о помолвке. Роуз тряхнула светлыми волосами, сбрасывая взгляд и оборачиваясь к Тедди и Кевину.

Хэллоуин она пропустила, и не потому, что не любила тыкву. Просто было полнолуние, и они втроём провели вечер у обелиска. Тедди приходил сюда к отцу на памятные даты, а иногда просто во время луны, и всегда звал с собой Роуз и Кевина. В этот раз Тедди долго смотрел на обелиск, бережно прикасался к камню и что-то беззвучно шептал. Роуз, чтобы не смотреть на него, перевела взгляд на белую расколотую гробницу — гробницу Дамблдора, директора Хогвартса, боровшегося с Волдемортом. Наконец Тедди встал с колен.

После этого они разожгли небольшой костер на берегу Чёрного озера, устроив маленький пикник — Кевин обеспечил их провизией с кухни. Тедди пристально вглядывался в искры костра, прежде чем достал из кармана алый галстук — с волком, заношенный им чуть ли не до дыр. Кузен прижал его к губам, развернул и, зажмурившись, кинул в костер. Пламя весело вспыхнуло, принимая кусочек шёлка. Тедди что-то прошептал, и пламя на несколько секунд вспыхнуло почти непереносимо ярко. Он слабо улыбнулся, почти облегчённо. Что-то мучило его в этот вечер, и Роуз не могла понять, что. Он поймал её взгляд, подмигнул и взъерошил волосы пятерней.

— Да так, загадал одну штуку, — Тедди застенчиво улыбнулся, что было ему совсем не свойственно, — сбудется — расскажу, ну — и не сбудется, тоже расскажу.

— Обязательно сбудется, — Роуз потянулась и ободряюще сжала руку Теда. — Кстати, что у тебя с Норой?

Нора, Элеонора Сиаль, которая очень нравилась Тедди, была старостой Рейвенкло. Симпатичная, умная, никогда не обращавшая внимания на межфакультетскую грызню — Тед был от неё в восторге. От слов кузины он вспыхнул и пробормотал:

— Я попросил её присматривать за сестренкой Фредди, Роксаной. Всё планирую позвать Нору в Хогсмид, но пока как-то не выходит.

Кевин саркастически фыркнул:

— Что-то мне подсказывает, что кафе мадам Паддифут вы оба не оцените.

— Я слышала, у неё изменился дизайн? — задумчиво приподняла бровь Роуз, глядя сквозь огонь на Кевина. Тот пожал плечами и бросил насмешливо:

— Ну, Ребекка была в восторге, а я не смог оценить. Увы. Мы ходили с ней в начале октября, — зачем-то добавил он, будто бы Роуз волновало, когда он и куда ходил с тройняшкой! Роуз отвернулась, чувствуя непреодолимое желание посмотреть на небо. Чистое, красивое, звёздное небо. Тед растянулся около костра:

— Ну, к мадам Паддифут я её точно не повел бы, а вот в зал свиданий в "Трех метлах" — с удовольствием.

Кевин почему-то очень внимательно посмотрел на Роуз, будто бы оценивая её реакцию на всё происходящее. Роуз же мотнула головой, пристальнее вглядываясь в пламя. Что-то дурацкое мешало очарованию этого вечера, и это что-то дурацкое появилось после слов Кевина.

Кати полностью пришла в себя в конце ноября — тётя Меда говорила, что ожоги ещё не затянулись, но если всё будет идти хорошо, то от них не останется следов. Роуз очень хотела навестить подругу и уговаривала на это маму — без этого её никто не пустил бы в палату к Кати. Правда, пока к ней не пускали даже её бабушку — Кати была всё ещё слаба и под сильными обезболивающими. Дядя Грег опасался, что сложные чары, наложенные им для снятия заклятия, могут развеяться, если Кати будет перенапрягаться. Наконец, почти под Рождество Роуз с мамой отправились в больницу Святого Мунго. Около входа их встретил чем-то озабоченный дядя Грег:

— Нарцисса, Розмари, идёмте, — коротко кивнул он им, о чём-то своём переглядываясь с мамой.

Когда Роуз наконец увидела Кати, она почувствовала горечь. Кати, исхудавшая почти до неузнаваемости, ещё частично в бинтах — культя была забинтована тщательным образом — безучастно смотрела в потолок. Здоровая рука безвольно свисала с кровати.

— Кати, — негромко окликнула её Роуз, стоя и поправляя мантию посетителя. — Кати!

Кати повернула голову, и её губы дрогнули в подобие улыбки.

— Здравствуй, Роз, — и она снова уставилась в потолок.

— Как ты? — тихо спросила Роуз, не решаясь подойти ближе.

— Зачем-то выжила, — Кати по-прежнему глядела вверх, — для чего? Теперь я даже не могу играть, — она приподняла культю.

— Тебе сделают протез, хороший протез или восстановят руку! — Роуз встряхнула волосами и сделала шаг по направлению к кровати. — Дядя Грегори ищет способ!

— Доктор Хаулс — век бы его не видела! — неожиданно горячо произнесла Кати. — Вечно язвит, вечно вызывает желание ответить!

— Да, он такой, — улыбнулась Роуз, в два шага подбегая к подруге. — Кати!

Та хмуро посмотрела на неё:

— Зачем ты пришла, Роуз? Пожалеть убогую сироту, да?

— Нет, Кати, — твердо ответила Роуз, — ты — мой друг. И я пришла проведать друга, Кати.

— Проведала? — язвительно произнесла та. — Молодец, можешь идти!

— Кати, — вздохнула Роуз, присаживаясь на кровать, — ты же знаешь, что не уйду.

— Какая ты настырная! — Кати оперлась на здоровую руку и попробовала сесть. Роуз бросилась ей на помощь. Совместными усилиями она посадили Кати, и та со вздохом сказала:

— Я теперь и дочь самоубийцы от насильника, и калека. И даже самоубийство мне не удалось. И играть больше не смогу никогда. Зачем меня спасли, Роуз?

— Кати, ты — не калека, — Роуз осторожно погладила здоровую руку Кати, — ты ещё будешь играть. С протезом, с двумя руками, с одной — но будешь!

— Я в это не верю, — пожала плечами Кати и поморщилась, — не верю, Роуз. У меня нет будущего, настоящего тоже, а прошлое — ужасно. Так зачем меня спасли?

— Потому, что ты должна жить, — убеждённо проговорила Роуз, — слышишь, Кати! Будущее у тебя ещё впереди, настоящее — ты жива, а твоё прошлое... Да оно даже не твоё и точно не определяет тебя, Кати! Какая разница, что сделали твои родители? Ты — не они, понимаешь? Ты не можешь нести ответственность за то, чего не делала, Кати! — Роуз говорила горячо, они не раз обсуждали это с родителями за последнее время.

— Мой дядя так не думает, — Кати усмехнулась, — и почему ты считаешь, что ты права, а, Роуз?

Роуз сжала зубы. Как же Кати была непохожа на саму себя!

— Потому что твой дядя — грёбаный мудак, — процедила она сквозь зубы, — и никто более!

— Он научил меня играть, — с горечью произнесла Кати, — и говорил, что я буду похожа на маму. А я оказалась почти копией отца!

— Единственное, что он сделал в этой жизни хорошего — это то, что он научил тебя играть, Кати. Ничто не оправдывает его подлости по отношению к тебе! — Роуз вспыхнула и прошлась по палате, унимая волнение.

— Бабушка сказала, что умоляла мою мать не прерывать беременность, — Кати следила за перемещениями Роуз по палате, — потому что мама пришла просить у неё денег для похода в Мунго — зелье бы уже не сработало. А когда я родилась, она даже не посмотрела на меня. Она просто легла в тёплую ванну и вскрыла вены!

Роуз остановилась и посмотрела на подругу долгим взглядом, пытаясь найти нужные слова.

— И как это определяет тебя? Кати, ты имеешь право не оглядываться на неё, слышишь меня? Это твоя жизнь, понимаешь, твоя!

Кати вяло кивнула:

— Хорошо говоришь, Роз. Извини, но я устала.

— Кати, — Роуз подошла к Кати и взяла за руку, которую та не отдёрнула. — Кати, я очень рада, что ты жива, — она обняла подругу, пытаясь ободрить её.

— Я тоже, — еле слышно выдохнула та, — приходи ещё.

— Роуз, — окликнула её тётя Меда, — Кати нужен отдых, а тебя ждёт Грегори.

Дядя Грегори действительно ждал Роуз — у них состоялось первое занятие по окклюменции. Только с пятой попытки у неё получилось очистить сознание достаточно, чтобы выдержать бешеный натиск дяди Грегори. Хлёсткие комментарии так и сыпались, заставляя Роуз крепче стискивать зубы и стараться. Когда занятие, наконец, закончилось, она была полностью вымотана. Пот градом катился с висков, где-то над переносицей мучительно сжимало и пульсировало.

— Через неделю в это же время, Розмари, — кинул дядя Грегори ей на прощание.

— Спасибо, дядя Грегори, — выдохнула Роуз, — большое спасибо.

— Нарцисса, забирай эту мученицу, — позвал он маму.