Однажды придёт отец... (джен)

Том Реддл распадался. Как цветок купавки по мере увядания. Сначала усыхал и выпадал самый большой внешний лепесток, потом второй такой же с другой стороны. Затем друг за другом отмирали и опадали прочие лепестки. Так и личность Тома Реддла. Его смерть заживо можно сравнить с прогрессирующей болезнью бешенства — при расколе души часть за частью умирал мозг.

Убийство родственников в шестнадцатилетнем возрасте всё же было отмечено магией: Том убил собственного отца и ни в чем не повинных дедушку с бабушкой, старших Реддлов. А потом Том запечатлел убийство, как трофей, сложил магию смерти в сосуд-шкатулочку, создал крестраж.

Миртл Уоррен, Реддлы, Регулус Блэк, Хепзиба Смит… Дневник, кольцо, медальон, чаша… Чья смерть создала крестраж в диадеме, Том уже не помнил — начал деградировать, распадаться, умирать как личность.

Сначала это проявлялось как нечто неопасное — малюсенькие такие провальчики в памяти. Которые позже переросли в более серьезные приступы потери памяти. Если бы Том обратился к маггловскому психотерапевту, тот со стопроцентной гарантией диагностировал бы у пациента ретроградную амнезию с прогрессирующей шизофренией.

Но Том ни к каким маггловским докторам не обращался, к целителям в Мунго — тоже. Зачем? Он здоров, и у него прекрасное самочувствие.

Шли годы. Участки мозга, утратив какие-то нейроны, искали дополнительные пути соединения, пытались отрастить новые щупальца-нервы. Но, как известно всему миру, нервные клетки не восстанавливаются. И всё больше и шире становились пустые и мертвые участки в мозгу Тома Реддла.

Почему-то природа устроила так, что любой человек, начиная утрачивать себя как личность, становится агрессивным. Пожилые люди, например, на последних стадиях деменции начинают материться. Ругаются так, что хоть не дыши… И лярва ты, и курва, и проститутка, невзирая на пол и возраст. Вот и на Тома начали нападать непонятные приступы агрессии, которых он сперва пугался, надолго замыкался в себе и отгораживался от остальных, но потом, с течением времени, перестал обращать внимание на то, что он говорит и вытворяет. Перестал видеть, что народ его откровенно боится. Том постепенно становился монстром.

Припадки безумия были замечены его верными последователями. Их господин то и дело впадал в депрессию. Охваченный приступами меланхолии, он начал вскоре кричать на своих приближенных, швырялся в них тяжелыми предметами. Северус видел, как разрушается личность Тома, как всё больше он утрачивает все человеческое — добрые и светлые чувства. Рыцарей Вальпурги он вдруг переименовал в Пожирателей Смерти, начал заговариваться и вслух мечтать о бессмертии… Стал очень-очень мнительным и на любую мало-мальскую ложь остро реагировал, мог сильно обидеться и наслать на лгуна порцию Круцио. Врать Лорду стало просто смертельно опасно. Начал снова убивать, тем самым разрушаясь как личность всё больше и больше. Стал посылать своих рыцарей Пожирателей в очистительные рейды, вычищать эту гнусную грязную нечисть — магглов и полукровок. И попробуй не выполнить! Попробуй пощадить хоть одного маггла, неприятностей не оберешься. Том чуял и воочию видел ложь и тут же наказывал слабака, жестоко наказывал — Круцио, молнии Баубиллиуса и Брахиам Эмендо — были ещё щадящими, все принимали эти «ласки» прямо-таки с благодарностью, страшась самого страшного наказания — Авады Кедавры.

Одним промозглым январским вечером 1980 года, задолго до рождения Гарри Поттера, Северус, озабоченный болезнью Тома, в тяжких раздумьях о том, как помочь ему, зашел в трактир «Кабанья голова», чтобы согреться, выпить чего-нибудь согревающего и подумать над проблемой.

Посасывая через соломинку любимый перечный коктейль в самом темном углу, Северус увидел, как в трактир вошел Дамблдор и, подойдя к стойке, спросил у бармена:

— Трелони здесь?

Аберфорт молча кивнул на лестницу. Альбус украдкой стрельнул глазами по сторонам и неспешно двинулся туда. С видом, будто он случайно сюда зашел, директор скрылся на втором этаже. Северус нахмурился, неторопливо размышляя о том, что, может быть, стоит попросить помощи у Дамблдора? Всё-таки Том тоже его бывший ученик, и как профессор, он вполне может дать дельный совет.

Подумав ещё немного, Северус согласился сам с собой — да, верно, стоит рискнуть. Разумеется, он не станет афишировать имя Темного Лорда, просто скажет, что занемог аристократ, чье имя желательно сохранить в секрете. Приняв это решение, Северус допил коктейль, встал и, пройдя к лестнице, поднялся наверх. Идя по коридору второго этажа вдоль гостиничных номеров, он внимательно прислушивался, надеясь по голосу найти директора. Наконец за одной из дверей ему послышался разговор двух людей.

— Но вы мне верите, профессор? — нервно произнес высокий писклявый голосок. И спокойный ответ Дамблдора:

— Нет, мисс Трелони. Неубедительно.

— Но я правда могу! Вот буквально неделю назад я предсказала… э-э-э… предсказала… —  тут женщина сбилась, лихорадочно вспоминая, что же она предсказала. Северус тихо усмехнулся — ну-ну, очередная шарлатанка пытается пролезть в Хогвартс на почетную должность преподавателя, много их таких было за последние годы. Он уже собрался повернуть к выходу, чтобы не подслушивать, как женщина за дверью вдруг заговорила грубым и хриплым голосом, так непохожим на свой обычный нервный писк, с какими-то неземными интонациями. Северус невольно замер, затаив дыхание:

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и… — а вот дальше Северусу не удалось дослушать. Сзади раздались шаги, и кто-то крепко схватил его за локоть. Резко обернувшись, Северус увидел чем-то разъяренного Аберфорта.

— Подслушиваем?! — грозно осведомился дюжий, ростом под два метра, дед. Северус тут же ощутил себя нашкодившим котенком. Виновато заулыбавшись, он сдавленно ответил:

— Нет, сэр, я как раз собирался… — и прикусил язык. Ну да, собирался, стоял, замерев, как истукан.

— Пошел вон! — процедил хозяин трактира. Северус счел за лучшее убраться отсюда подобру-поздорову.

Тем же вечером Северус вознес хвалу всем богам за то, что они не дали дослушать то пророчество. Бешеный Лорд, как всегда, уловил неискренность от кого-то из новопоименованных Пожирателей и прискребся к ним, требуя рассказать всё, что они делали в этот день. Лгунов он привычно наказывал, покалывая молниями. Тех, кто пытался промолчать-умолчать, тоже приглаживал Круциатусом. Дошла очередь и до Северуса. Почти с облегчением он принялся рассказывать чистую правду о недослушанном пророчестве.

Разрушающийся, почти мертвый мозг едва функционировал, и разум умирающего Лорда зациклился на новом неведомом враге, который должен явиться в этот бренный мир и уничтожить его. Высчитать на пальцах, какой месяц по счету номер семь, ему не составило труда. Его вражина должен родиться в конце июля. А вот за этим знанием вставал животрепещущий вопрос — как убить младенца? Даже ему, сумасшедшему, это казалось диким и стремным. В его больную голову почему-то полезли разные случаи избиения невинных младенцев, собранные во всяких исторических хрониках.

Когда пришло время совершения величайшего события — Воплощения Сына Божия и Рождения Его от Пресвятой Девы Марии, восточные волхвы увидели на небе новую звезду, возвещавшую рождение Царя Иудейского. Царю Ироду этим было предсказано о смене власти, но он не согласился с таким положением дел и приказал убить в Вифлееме и его окрестностях всех детей мужского пола от двух лет и младше. Он рассчитывал, что среди убитых детей будет и Богомладенец, в котором видел соперника. Погубленные младенцы стали первыми мучениками за Христа. Святые мученики числом четырнадцать тысяч младенцев были убиты царем Иродом в Вифлееме.

Та же участь постигла и царя Камсы, который получил пророчество о том, что он погибнет от руки восьмого сына своей сестры Деваки. Он заключил в тюрьму Деваки и её мужа Васудеву и оставил их в живых только при том условии, что они будут отдавать ему всех своих новорожденных младенцев. После того, как Камса убил первых шестерых детей, Деваки забеременела в седьмой раз. Её седьмой ребёнок, Баларама, не разделил участи всех остальных и был спасён, будучи чудесным образом перенесённым из чрева Деваки в чрево второй жены Васудевы Рохини, которая в то время находилась на свободе. Восьмым ребёнком был уже Кришна. Сам черт не разберет эту древнеиндийскую замуть…

Даже маленькая Греция отметилась: Дельфийский оракул, которого, по справедливости, следовало бы давно пришибить за всяческие дурные предсказания, предрек царю Акрисию смерть от собственного внука, которого родит его любимая дочь Даная. Имя внука не уточнялось, но его папой оказался сам Зевс Громовержец, спустившийся к Данае в виде золотого дождика и вполне материально обрюхативший её. Родившегося сынушку невинная мама окрестила Персеем.

Согласно одной из версий мифа, король Артур вступил в инцестуальную связь со своей сестрой Моргаузой. Узнав, что она родила от этой связи ребёнка, король приказал убить всех детей подходящего возраста. Но его сын выжил, получил имя Мордред и, как было предсказано, прибил венценосного папу.

Царица иудейская Гофолия приказала убить все потомство Давида, чудом спасся только её внук, младенец Иоас, которому позже суждено будет стать царем.

Поводом к массовому инфантициду обычно оказывается пророчество в отношении некоего «божественного ребёнка», по-латыни — puer aeternus, говорящее об исходящей от него опасности для конкретного человека, страны или мира в целом. За этим следует уничтожение всех детей, соответствующих критериям предсказания, либо другие жестокости, оправдываемые исходящей от этого ребёнка опасностью. Но как и следует ожидать, эти жестокие меры не достигают своей цели — все приговоренные дети тем или иным чудом выживают и приводят пророчества в исполнение, прибив трусливого государя-папу-дядю-дедушку. Ведь приказ отдает обычно не уверенный в себе правитель, опасающийся конкуренции.

Том тоскливо поморщился, сама история указывает на то, что «избиение младенцев» — это частый важный мотив, ассоциирующийся с рождением «спасителя». Промелькнула даже опасливая мыслишка — а может, ну его? Пусть живет, авось не тронет… Эта мысль на данный момент была самой здравой, и почти два года Том придерживался её, старательно отгоняя страхи. В то же время он следил за событиями, чтобы быть в курсе всего. В предсказанное пророчицей время родились два мальчика в маг-Британии и около сотни по всему миру. Его верные Пожиратели покорно докладывали обо всем, что касалось тех двух младенцев: Невилла Долгопупса из старинного волшебного рода и Гарри Поттера, который был полукровкой, как и он.

И всё бы ничего, Том просто наблюдал, просто следил за предполагаемым своим противником, но… Поттеры вдруг исчезли. И это насторожило его. Так-так, что-то тут нечисто… Подозрительный сверх меры, он самолично обошел все дома своих Рыцарей-Пожирателей, пинком раскрывая двери и заглядывая в каждую люльку, доводя до обмороков и истерик молодых мамаш — Малфои, Нотты, Креббы, Гойлы, Паркинсоны… Каждую мамку-няньку скрупулезно допрашивал, в какой день родился тот или иной ребёнок. Одну, Нарциссу Малфой, он чуть не приложил Авадой за то, что у той не оказалось молока для Драко, а кормилице он мозги прямо прожарил, выясняя — а что с её дитенком стряслося? Пролегилиментив тётку и увидев, что её ребёнок вырос и отлучен от груди, он успокоился и покинул дом Малфоев.

Продолжая поиски, он вызнал окружение Поттера. Близкими его друзьями считались Блэк, Люпин и Петтигрю. Понаблюдав и пошуршав там-сям, Том добыл и более ценную информацию — Питера Петтигрю сделали Хранителем Тайны Поттеров. Заинтересовавшись этим, Том отловил Питера и допросил его вдоль и поперек. Рыжий толстяк отчаянно трусил, потел и вонял, сжимался на полу в позе эмбриона и скулил. Нагнав на него побольше страху, Темный и страшный Лорд велел Питу успокоиться и проводить его к Поттерам. Потому что он принял решение — убить этого ребёнка. Ведь его зачем-то прячут, а значит, он и есть Дитя Пророчества, это и лысому нарлу понятно. Пит захныкал, прося пощады. Том задумчиво изрек, поглаживая палочку:

— А вот проводишь меня к ним, так и быть, оставлю тебя в живых.

Пит посмотрел, как на кончике палочки медленно разгорается огонек Авады, и согласился — сдал Поттеров с потрохами.

* * *

Северус стоял в темноте на пустынной, холодной вершине холма, и ветер свистел в голых ветвях деревьев. Он тяжело дышал и беспокойно крутился на месте, крепко сжимая волшебную палочку, явно страшась того, кого он ждал…

Сверкнула молния, и одновременно с раскатом грома на холме рядом появился Дамблдор.

Северус упал на колени, и палочка вылетела у него из рук.

— Не убивайте меня!

— Я и не собирался. — отозвался Дамблдор. Он стоял перед Снейпом в развевающейся мантии. Его лицо было освещено снизу светом волшебной палочки.

— Итак, Северус, что вас привело ко мне?

Северус заломил руки. Черные волосы развевались на ветру, и вид у него был немного безумный.

— Я пришел с предостережением… нет, с просьбой… пожалуйста…

Дамблдор взмахнул палочкой. Листья по-прежнему летели по ветру, но там, где стояли они, стало совсем тихо.

— Какая же просьба ко мне может быть у Пожирателя смерти?

— Пророчество… предсказание Трелони…

— Ах да, — откликнулся Дамблдор. — И что из этого вы доложили лорду Волан-де-Морту?

— Все… все, что успел услышать! — ответил Северус. — И поэтому… из-за этого… он думает, что пророчество относится к Лили Эванс!

— В пророчестве ничего не сказано о женщине, — сказал Дамблдор. — Речь там шла о мальчике, который родился в конце июля…

— Вы понимаете, о чем я говорю! Он думает, что речь идет о её сыне… Он собирается отправиться к ней… убить их всех…

— Если она так много для вас значит, — сказал Дамблдор, — то лорд Волан-де-Морт, несомненно, пощадит её. Разве не могли вы попросить его пощадить мать в обмен на сына?

Северус недоуменно посмотрел на него, разве он за этим пришел?

— Нет… — прохрипел он. — Спасите их. Всех. Прошу вас.

— А что я получу взамен, Северус?

— Взамен? — Северус ошеломленно глядел на Дамблдора и какое-то мгновение колебался, однако после недолгого молчания ответил: — Все, что угодно.

* * *

Это произошло на Хэллоуин, Гарри Поттеру к тому времени исполнилось год и три месяца. Благодаря предательству Питера с дома Поттеров спали чары Фиделиуса. Том увидел его — двухэтажный, ярко освещенный праздничной иллюминацией, во всех его окнах горел желтый свет газовых рожков. Скрипнула калитка, послушно открылась входная дверь, подчиняясь его невербальной Алохоморе… Из гостиной выскочил лохматый парень в круглых очках, увидел его и крикнул в сторону лестницы, тем самым невольно выдавая супругу:

— Лили, беги! Я его задержу!

Задержишь? Чем? У тебя даже палочки нет, идиот!.. Быстрая Авада — и падает на пол безжизненное тело. Равнодушно перешагнув через него, Лорд поднялся на второй этаж. Здесь всего четыре двери, и две из них закрыты, пройдя мимо открытых дверей, Том шагнул к той, из-под которой в коридор пробивался свет из комнаты. Ему некогда возиться с запорами, и он выносит дверь маленькой Бомбардочкой. Грохот, пыль и известковая взвесь. Перед детской кроваткой стоит рыжеволосая женщина с раскинутыми рукам, отчаянно смотрит на него и кричит:

— Не убивайте его! Пожалуйста, только не Гарри!

А Том вдруг припомнил, что это возлюбленная Северуса. Кажется, это за неё он просил… Когда-то. Разрушенный мозг уже не помнит, когда и почему Северус просил за Лили, взамен приходит сомнение: а почему он подыхает от убийств? Ведь магглы же убивают безо всякого вреда для себя и даже становятся серийными убийцами, почему же их душа целостная и ни разу не расколотая? Потому что они психи, приходит понимание, маньяки. Простой человек тоже сходит с ума от убийств. Просто у них психика гибче, они хоть и едут крышей, но становятся чудовищами, маниакально одержимыми жаждой убийства. По-настоящему нормальному человеку на самом деле очень тяжело, почти невозможно убить себе подобного.

— Отойди, девчонка. Уйди с дороги!..

— Нет, пожалуйста, только не Гарри!

— Я сказал — отойди!

— Только не Гарри… меня! Лучше убейте меня!

Да чтоб тебя… Взбешенный, доведенный до крайности, Том вдруг соглашается с её последней просьбой. Достала потому что… Очередная Авада, и падает к ногам бездыханное женское тело. Отпихнув его ногой, Том шагнул поближе к кроватке и взглянул на мальчика, потенциального своего врага. Ребёнок сидел и озадаченно взирал на него. В комнате вокруг них ощутимо сгустился воздух — это концентрировалась настороженная магия. Только что свершились два убийства, причем безоружных, добровольно принесших себя в жертву, волшебников. Сначала умер мужчина, прикрывший собой жену и ребёнка. Потом себя в жертву предложила мать. Её дар был принят. А маги, как известно, редко умирают по доброй воле, надо очень постараться и как-то договориться с магией Жизни. Но Том не задумался об этом…

Он пришел убрать соперника. Он произнес убивающее заклинание, нацелив палочку в лицо малышу. Магия убийства столкнулась с магией жертвы… ей-Богу, проще было бы прибить ребёнка ножкой от стула — мороки меньше. Концентрат двух магий — это всё равно что гремучая смесь каких-то химических элементов, соединение которых с воздухом или искоркой приводит к понятно каким результатам. Вот и здесь. Рвануло так, что мама, не горюй, прости и прощай. Эпицентром взрыва — слава Богу! — был ребёнок, поэтому он и остался цел, а вот комнату вокруг него и самого Лорда разнесло в щебень.

Когда стих грохот падающих кирпичей и кусков штукатурки и улеглась пыль, а Гарри смог проморгаться, его глазам предстала совершенно раскуроченная комната без стен и потолка. Сильно болел лобик, рассеченный столкновением двух магий и последующим взрывом. На крутом детском лбу четко отпечатался зигзаг, так называемая Руна Жизни, оберегающая невинное дитя от таких вот случаев.

* * *

В кабинете Дамблдора раздавались странные звуки, похожие на вой раненого животного. Северус болезненно скорчился в кресле, подавшись вперед, а Дамблдор с мрачным видом стоял над ним. Спустя мгновение Северус поднял искаженное мукой лицо. Казалось, он прожил сто очень несчастливых лет с тех пор, как стоял на вершине холма.

— Я думал… вы… спасете их…

— Они с Джеймсом доверились не тому человеку, — сказал Дамблдор. — Как и вы, Северус. Вы ведь надеялись, что лорд Волан-де-Морт её пощадит?

Северус покачал головой и с рыданием выдавил:

— Умерла… Умерла навсегда… — и взмолился: — Где Гарри?

— А какое у вас дело к Гарри? — насторожился и весь как-то подобрался Дамблдор. Северус вовремя прикусил язык и быстро сориентировался, сообщив нечто совершенно противоположное тому, что он собирался сказать:

— Ненавижу его! Из-за него умерла Лили!..

Дамблдор заметно расслабился, и в глазах его появилось умиротворенное выражение. Северус незаметно перевел дух — чуть не проболтался. У старикашки, похоже, бзик насчет детей Пожирателей. Пожалуй, лучше пока скрыть до поры до времени, что Гарри его сын. Он сам его найдет…

Он бы и раньше забрал мальчика, ещё тогда, когда оплакивал Лили, когда сидел на полу и прижимал к себе её мертвое тело, и прошла, наверное, целая вечность, когда он услышал снаружи хлопки трансгрессий, и чей-то голос грубо пролаял:

— Хватайте всех, кого увидите! Пожирателей — убивать сразу и без вопросов! Потом разберемся…

Пришлось потихоньку слинять, чтобы остаться в живых и попробовать забрать сына позже, в более спокойной обстановке. Кто же знал, что Дамблдор унесет и где-то спрячет мальчика?