Пересечение (гет)

Если бы Локи знал, к чему приведет его замысел, он бы наложил на себя руки еще в тюрьме.

Тяжелые браслеты-наручники, в которые его заковали сразу же по прибытии в Асгард, практически полностью лишали магии, оставляя возможность лишь для создания небольших иллюзий — прекрасная насмешка Одина. Однако Локи тоже умел хорошо посмеяться. И в первый раз, когда охранники обнаружили его камеру пустой, и в асгардской тюрьме началась самая настоящая паника, с его лица не сходила паскудная улыбка.

Один шутку не оценил. У него все-таки было плохо с чувством юмора, впрочем, как у и Тора, этого вечного борца за справедливость и мир во всем мире. Локи всегда удивляло, до чего глуп и наивен его брат — ни разу не задался вопросом, сколько потерь понесли народы, когда Один решил объединить Девять миров. Сколько было войн? Три? Двенадцать? В сравнении с этим ньюйоркцы, погибшие при попытке Локи захватить власть в Мидгарде, казались жалкой горсткой. И все же Один сотни и тысячи лет считался защитником Девяти миров и мудрым правителем Асгарда, в то время как Локи был объявлен преступником и приговорен гнить в одиночной камере до конца своих дней.

Вторая попытка тоже увенчалась успехом, правда, уже не таким бурным — стражники оказались на удивление сообразительными и не стали снова вызывать Одина. Несколько из них, вооружившись тяжелыми алебардами, бесцеремонно ворвались в камеру и строем прошли через нее, прижав невидимого Локи к самой стене.

— Видели бы вы свои рожи! — крикнул он вслед, когда начальник охраны, уже выйдя в коридор, мрачно пообещал, что в следующий раз Локи переведут в камеру, полностью блокирующую любую магию.

Пришлось на время отложить эти развлечения, поскольку редкие визиты Фригги были единственным утешением. Локи всегда радовался, едва замечал первые проблески зеленоватого магического свечения, свидетельствующие о том, что она снова пришла к нему. И все же даже в присутствии Фригги его настроение могло резко омрачиться, едва он вспоминал о своем жалком положении.

— Тебе открыты тайны любой души, кроме своей, — с горечью заметила она, когда Локи в очередном приступе бессильной злобы выкрикнул, что она ему не мать.

Он знал это. А еще он знал, что не успокоится, пока не докажет Одину, что достоин быть равным Тору. Ему не нужен трон. Пусть даже это понимание будет последним в жизни дорогого и любимого асами Всеотца.

Поэтому Локи возобновил маленькие провокации, периодически делая свою камеру абсолютно пустой. Один отряд охраны сменялся другим, а Локи, в перерывах громогласно жалуясь, что ему скучно, пристально следил, какой из караулов окажется наиболее подходящим для следующего акта его затянувшейся пьесы.

Удачный случай подвернулся только через месяц, когда он прочел уже почти все книги, присланные Фриггой, и знал наперечет, сколько пленников и из каких миров содержат в каждой из камер.

Пальцы Локи замерли над страницей, едва из дальнего коридора донеслись чьи-то крики и последующий за этим звон мечей. Несколько уродливых кронанцев, больше похожих на каменных големов, чем на живых существ, с тупым любопытством прижались к прозрачным стенам своих камер, чтобы взглянуть на источник шума. Но Локи даже не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать по гневным гортанным выкрикам, что тюрьма сегодня пополнится темными эльфами. Ему было почти интересно, как эти выродки смогли пробраться в Асгард.

Шум и крики беснующихся эльфов не стихали до самой ночи. Стражники, уставшие за день, практически валились с ног. Основная их часть выстроилась возле камер новых пленников, которые за полдня предприняли уже две попытки побега, а в той части коридора, где находился Локи, оставили трое юнцов, у которых даже борода еще не начала пробиваться. Двое из них практически уснули, опираясь руками на длинные копья, неясно блестевшие в полумраке горящих на стенах факелов. Третий отчаянно боролся со сном, часто моргая и переминаясь с ноги на ногу. Было видно, что его мучила сильная жажда.

Очевидно, решив, что за пару минут ничего не случится, он снял шлем, положил его возле копья, которое прислонил к стене, и направился к большому кувшину в углу, не замечая, что за ним пристально наблюдают. Налив в жестяную кружку теплой, чуть солоноватой воды, стражник сделал пару глотков и едва не подавился, взглянув на камеру с самым ценным пленником.

На белоснежном полу, судорожно хватаясь за горло, корчился Локи. Его лицо посерело, а скрюченные пальцы лихорадочно скребли по воротнику камзола, словно пытаясь ослабить его.

— Воды, — прохрипел он и громко закашлялся.

Стражник рванул к камере, стараясь не расплескать остатки воды в кружке. Дрожащей рукой нащупав на поясе нужный ключ-руну, он приложил его к выемке возле стены и вбежал внутрь.

Мощный удар тяжелого браслета пришелся прямо в висок. По лицу мгновенно потекло что-то теплое, перед глазами все потемнело.

Локи выпрямился, стараясь как можно быстрее наложить иллюзию пустой камеры, которую отточил за это время до совершенства. Стражник лежал без сознания. Из раны на голове текла струйка крови, смешиваясь с каплями воды, разлитой на полу. Присев на корточки, Локи быстро отцепил от доспехов кинжал, отметив про себя, что оружие стражникам выдают весьма примитивное — клинок на вид был непрочным, с туповатым концом и неудобной рукоятью. Таким Вольштагг на праздничных пиршествах обычно цеплял жирные куски оленины.

Сунув кинжал за пояс, Локи прикрыл глаза. Он не раз репетировал, что будет делать дальше, но мысль, что иллюзия такой сложности может и не получиться, всегда маячила где-то на периферии сознания. Сосредоточившись, Локи усилием воли попытался создать нужную картину, однако ничего не получалось. Браслеты, точно ядовитые змеи, отравляли разум, мешая создать еще одну иллюзию. Сжав тонкие губы, он уперся кулаками в пол, дрожа от напряжения, и через минуту с облегчением почувствовал, как по телу пробежала знакомая волна.

Открыв глаза и вытянув перед собой руки, Локи с удовлетворением увидел позолоченные наручи асгардской стражи. Теперь он мог беспрепятственно покинуть это чертово место, лицемерно облицованное золотом даже здесь. Опасаясь, что видение пустой камеры долго не продержится, Локи сдернул с кровати темное покрывало и накрыл им мальчишку. Пусть и ненадолго, но это позволит выиграть время.

— А? — вздрогнул один из спящих стражников, когда Локи стремительно прошел мимо них. — Ты куда?

— К Хальфсену, — быстро ответил он, вовремя вспомнив имя начальника стражи. — Пока вы дрыхли, я подслушал один интересный разговор кронанцев, хочу его предупредить.

Мальчишка сонно кивнул и покрепче обхватил копье, невидящими глазами глядя в сторону камеры, где виднелась груда камней. Мысленно проклиная всякое отродье, за которым постоянно приходится следить, он широко зевнул и снова задремал.

К удивлению Локи, он беспрепятственно дошел почти до самого входа в Хранилище. Даже с браслетами, которые раздражающе звенели в голове, он с помощью Тессеракта мог бы переместиться куда угодно. А потом уже можно было подумать и о том, как избавиться от них и вернуть свою магию. Понимая, что воины, охранявшие сокровища Одина, не пропустят обычного мальчишку-стражника, Локи прислонился к одной из колонн и снова начал менять внешность.

Превращение в Одина далось куда труднее. Возможно, сказывалась личная неприязнь, а может, действовали браслеты, которые уже начали жечь запястья, словно предупреждая о том, что лимит разрешенной магии на исходе.

Огромные воины, казавшиеся еще более высокими из-за небольшого роста Одина, поспешно выпрямились, когда Локи вышел из-за угла и направился в их сторону. Разыгрывалась главная сцена его спектакля, так что стоило взвесить каждое слово, чтобы ничего не испортить. Он уже открыл было рот, когда заметил на лицах воинов замешательство. Обернувшись, Локи тихо выругался, глядя на настоящего Одина, стоявшего шагах в двадцати позади него.

— И почему я не удивлен? — произнес Всеотец, наклоняя голову.

Локи ненавидел этот жест. Как и равнодушие в его голосе. Как и самого Одина, которому зачем-то понадобилось посетить свое Хранилище именно этой ночью.

— Будь ты проклят! — прошипел он, чувствуя, как к нему снова возвращается прежний облик. — Если соберешься меня казнить, сделай это быстро, без своих извечных нравоучений. Я сыт ими по горло!

— Не думаю, что это обрадовало бы Фриггу, — при этих словах гнев в глазах Локи сменился глухой болью. — Но и здесь ты больше не останешься.

— Где запрешь меня на этот раз? — усмехнулся он. — Бросишь в безжизненных землях Свартальфхейма? Или будешь наблюдать, как я умираю от жары и жажды в Мусппельхейме?

— Все намного проще, — Один сделал знак стражникам, и Локи почувствовал, как его схватили за руки. — Я отправлю тебя в Мидгард. Тебе там самое место — среди лживых, алчных и склонных к насилию смертных.

— Добровольно отправишь меня в мир, который я могу разрушить? — недоверчиво спросил Локи. — Отец, ты сдаешь на глазах.

— Не думаю, что ты сможешь разрушить Мидгард после того, как я навсегда лишу тебя магии.

Эти слова еще долго отзывались эхом в голове Локи, пока его вели обратно в подземелья.

* * *

Мощный удар выбил из легких последний воздух, и некоторое время Локи, распростертый на земле, полагал, что теперь он точно умрет.

Зря Один потратил столько сил на сложный ритуал, после которого Локи, лишившись даже той крупицы магии, которую позволяли браслеты, почувствовал себя полным ничтожеством. Мог бы сразу сбросить с Биврёста в Мидгард и навсегда распрощаться с нелюбимым сыном. Локи до сих пор терзался размышлениями о том, зачем Один вообще подобрал его тогда во льдах Йотунхейма и воспитывал как одного из законных наследников асгардского трона, если не собирался относиться к нему, как к Тору.

В лицо подул легкий ветер, и Локи с удивлением почувствовал, что воздух в этой части Мидгарда не настолько мерзкий и зловонный, как в Нью-Йорке, где на каждом шагу его отравляли примитивные металлические конструкции, именуемые автомобилями. Сделав несколько медленных вдохов и выдохов, он убедился, что пока не умирает, и осторожно сел, вглядываясь в окружающий сумрак. Вокруг мягко шелестела трава. На горизонте виднелись черные силуэты деревьев.

Локи вздрогнул, почувствовав, как по руке быстро скользнуло что-то маленькое и шершавое и тут же скрылось под уродливым камнем, отбрасывающим огромную чернильную тень. Радуясь, что камень оказался чуть правее того места, куда он приземлился, Локи медленно поднялся. Еще никогда он не ощущал себя таким одиноким и беспомощным, даже когда сознательно упал в пропасть с разрушенного Биврёста и летел неисчислимое количество часов в черной и вязкой Червоточине, от беспрерывного гула которой слезились глаза.

Быстро темнеющее небо прорезали яркие молнии, вслед за которыми налетели сильные порывы ветра. Послышались рокочущие раскаты грома. Локи скривился, держась одной рукой за камень, поскольку деревья перед глазами все еще двоились. Вот только Тора сейчас не хватало.

И точно. После очередной ослепительной вспышки, окрасившей на миг все небо в желто-розовый, на землю рухнул Тор. Земля под его ногами провалилась вниз на добрых пару футов, а трава вокруг примялась, словно по ней прошлись великаны.

— Локи!

Тор выглядел так, словно спешил сюда не через Биврёст, а какими-то скрытыми порталами, не всегда ведущими туда, куда вели в прошлый раз. Алый плащ, не терявший своих красок даже в темноте, был грязным, нижний край разорван. Перебросив тяжелый молот из одной руки в другую, Тор сделал пару шагов вперед.

— Пошел к черту, — тут же отозвался Локи, стараясь не слишком сильно опираться на камень. — Я тебя не звал.

— Мне жаль, что так получилось.

В голосе Тора сквозила искренняя печаль, и Локи почувствовал, как его снова начинает затапливать праведный гнев.

— Если ты настолько печешься о моем благополучии, где был, когда дорогой Всеотец уничтожал мою сущность? Наверняка трудился на благо Девяти миров, восстанавливая в нем порядок после меня, не так ли? Или трахал свою смертную девку, из-за которой ты так размяк!

Он зажмурился, когда Тор резко замахнулся, однако ожидаемый удар так и не последовал. Приоткрыв один глаз, Локи увидев перед собой мрачное лицо брата, который тяжело дышал, все еще держа огромный кулак перед его носом.

— Я не знал о решении отца, понятно тебе?! — он с силой швырнул молот на землю, от чего образовалась еще одна яма. — Мы сражались в Ванахейме, защищая народ Огуна от пришлых и безумных тварей, которые там появились — во всех мирах сейчас творится что-то непонятное! А когда я вернулся в Асгард и узнал обо всем, тут же поспешил сюда!

— И что дальше? — Локи картинно раскинул руки в стороны. — Скажешь, что не стоит переживать и все будет хорошо?

Он с удовлетворением заметил легкую растерянность на лице Тора. Конечно, в этом весь брат: сначала делает, а потом думает. И этому чурбану Один готов был отдать свой трон, уму непостижимо!

— Я не могу тебя бросить, — буркнул Тор. — В Мидгарде обязательно найдется место, где ты будешь в безопасности.

— Отправишь меня к своей девке? — оскалился Локи. — Или ее чудо-профессору, в голове которого было так легко копаться, выуживая ценные сведения?

— Еще раз так назовешь Джейн…

— И что, ударишь меня? Ну так давай, вперед! Нет брата — нет проблем!

Локи еще не разобрался до конца, сохранилась ли его йотунская выносливость, или он даже в этом плане теперь был как жалкий смертный — раньше подобное низвержение с небес не принесло бы ему настолько сильного дискомфорта. Но внутри клокотал такой гнев, что он был не против проверить это здесь и сейчас. Тор тяжело вздохнул и наклонился за молотом.

— Я не собираюсь тебя убивать. И если ты перестанешь наконец вести себя, как самовлюбленный пузатый чибис, то узнаешь, куда мы сейчас отправимся.

— Никаких «мы», — отрезал Локи. — И если ты не понимаешь намеков, то говорю прямо: оставь меня в покое и вали в свой прекрасный Асгард! Всеотец ждет не дождется, когда наконец провозгласит тебя новым царем.

Он осекся, увидев на лице Тора недобрую ухмылку, и попятился. Обычно брат так улыбался, когда собирался в очередной раз спасти мир, нарушив все мыслимые и немыслимые запреты, или же добиться своего во что бы то ни стало. И в данный момент его целью явно был Локи.

— Не смей… — начал было он, но Тор уже сгреб его в охапку и принялся раскручивать молот, от которого в воздух начали подниматься песок и мелкие камни.

Легкие снова сдавило, а уши заложило от бешеной скорости, когда они помчались сквозь ледяной ветер и обжигающие молнии, звеневшие со всех сторон. Сложно было понять, сколько времени они летели — Локи так устал от всего происходящего, что внезапно почувствовал полное равнодушие ко всему. Хочет Тор пристроить его, как бракованного щенка, пусть пристраивает. Сбежать можно в любой момент, не такие мидгардцы и сильные, чтобы не справиться с ними, даже не имея магических способностей.

В этот раз Тор приземлился куда мягче, хотя асфальт под его ногами все равно пошел глубокими трещинами. Продолжая крепко держать Локи, он начал осматриваться, шевеля губами, точно что-то высчитывал.

— Вроде здесь, — пробасил он наконец, кивая на небольшой дом, стоявший ярдах в пятидесяти от них.

В сумерках сложно было определить, какого он цвета — если на улице все фонари и были исправны, то после прибытия Тора часть из них с треском погасла. Локи осмотрелся. На подъездной дорожке слева от дома был припаркован небольшой автомобиль. Под окнами первого этажа рос дикий виноград, который оплел практическую всю правую стену, из трубы над чердачным квадратным окошком вырывались клубы дыма, кажущиеся почти белыми на фоне темного неба.

Локи вяло предпринял очередную безуспешную попытку вырваться из железной хватки, однако Тор только сильнее ухватил его за предплечье и потащил через газон.

— Кажется, он дома. В любом случае не должен отказать.

— Я здесь не останусь, — пропыхтел Локи. — Перебью всех до единого, а ты потом будешь мучиться, сознавая, что косвенно причастен к убийству своих смертных дружков.

Тор остановился и развернул его к себе, до боли сжав плечи.

— Хватит строить из себя вселенское зло. Ты же не такой.

— Ты ничего обо мне не знаешь! — заорал Локи, и Тор тут же зажал ему рот.

— Замолчи! — его голос опустился почти до шепота. — Я и так боюсь, что этот волшебник откажется присмотреть за тобой, а ты орешь на всю улицу.

Локи замер. То, что в Мидгарде обитали люди со сверхспособностями, он понял еще в прошлый раз, когда похищал Тессеракт у Щ.И.Т.а. Однако ни один из них не обладал магией, это факт. И вот теперь Тор сообщает, что привел его к какому-то волшебнику, хотя дом выглядел самым что ни на есть обычным. Не то что помпезная башня Старка, у которого явно были определенные комплексы.

Локи настолько поразило это открытие, что он упустил тот момент, когда Тор успел подняться на крыльцо и принялся громко барабанить в дверь. Все его мысли занимало одно: если здесь живут настоящие волшебники, то все складывалось не так уж плохо. По крайней мере, не стоило пытаться сбежать отсюда в первый же вечер.

Дверь распахнулась, когда Тор занес руку уже в третий раз. На пороге стоял высокий худощавый мужчина с такой рыжей шевелюрой, что в свете, льющемся из коридора, она казалась огненной.

— Тор? — спросил он, отступая назад и с изумлением глядя на них.

— Я, конечно, кто ж еще? Может, впустишь?

Локи прикрыл глаза. Отсутствие этикета в манерах брата просто убивало.

— Заходи, — совсем растерялся мужчина.

— Только я не один, — Тор обернулся и быстро притянул Локи к себе. — Мы с братом. Шли мимо, дай, думаем, заскочим к Рону.

Тот, кого он назвал Роном, быстро перевел взгляд на Локи, осматривая его с каким-то профессиональным вниманием. Затем, словно убедившись, что все в порядке, кивнул, пропуская их в дом, и поднял руку, в которой мелькнула короткая деревянная палка. Локи вздрогнул, когда дверь позади них с грохотом закрылась.

— Проходите в гостиную, — Рон махнул в сторону большой арки. — Я принесу что-нибудь выпить.

Тор бесцеремонно втолкнул Локи в комнату, гордо именуемую гостиной, хотя она была меньше кухонной кладовой Асгарда. Вдоль стен выстроились шкафы, сверху донизу забитые книгами и скрученными свитками. В центре стоял кожаный диван, окруженный креслами, на блестящей поверхности которых весело плясали блики от потрескивающих поленьев в камине. На небольшом столике, примостившемся в самом углу, между напольной лампой и огромным цветком, беспрерывно жужжал блестящий металлический прибор, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

— Обещай, что не будешь пытаться кого-нибудь убить, — прошептал Тор, насильно усаживая Локи в одно из кресел. — Рон очень хороший парень. И, чтобы ты знал, работает охотником на темных волшебников или что-то типа того. Так что за него я не слишком беспокоюсь, а вот тебе в твоем положении лучше поберечься.

Локи уже собрался было сказать все, что думал о тактичности брата, но его внимание отвлек огромный поднос, влетевший в гостиную, вслед за которым плыли темно-оранжевые запотевшие бутылки. Очевидно, на его лице появилось такое изумление, что портрет с длинноволосой девой, висевший возле камина, громко захихикал.

— Вот спасибо, — обрадовался Тор, тут же подхватывая одну из бутылок и опустошая ее одним глотком. — Как жизнь вообще? Больше не попадал в неприятности?

Рон неопределенно кивнул и опустился в соседнее кресло.

— С моей работой всякое бывает, — он пожал плечами и тоже отпил из бутылки. — А с тех пор, как ты вытащил меня из той передряги в Нью-Мексико, Гермиона взяла с меня слово не участвовать в операциях, не относящихся к ведомству английского Министерства магии.

Тор кивнул, быстро осушив еще пару бутылок, и рассеянно забарабанил пальцами по столу, оглядывая гостиную.

— Уютный у тебя дом, — произнес он. — Добротный.

Рон перевел взгляд на Локи, который осматривал все вокруг с плохо скрываемым любопытством, и отставил бутылку в сторону.

— Давай выкладывай, — произнес он. — Не думаю, что спустя столько лет ты внезапно вспомнил о моем давнем приглашении в гости. Судя по всему, теперь вы попали в какую-то передрягу, я прав?

— Моего брата изгнали в ваш мир, полностью лишив магии, — медленно начал Тор после небольшой паузы. — Я узнал обо всем слишком поздно, чтобы успеть вмешаться.

Локи со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы. Если он еще раз услышит, что Тору очень жаль, то разобьет стоящую перед ним бутылку об его голову. Любитель пафосных драм!

— Я сам прошел через все это, когда Всеотец разозлился на меня. Да ты и сам наверняка понимаешь, как тяжело жить без магии.

Локи с вызовом посмотрел на Рона, но не увидел в его глазах ни малейшего намека на жалость или сочувствие. Тот пристально изучал его, словно что-то решая для себя.

— Если ты думаешь, что мы сможем вернуть ему магию, то сразу скажу: сомневаюсь, возможно ли это. Тем более что ваша магия разительно отличается от нашей. Гермиона может знать лучше, но она сейчас в командировке.

— Вообще-то я хотел попросить, чтобы вы приютили Локи, — выпалил Тор. — Насчет восстановления его сил я даже и не надеялся.

«Конечно ты не надеялся, — подумал Локи, еле сдерживая себя, чтобы эмоции не отразились на лице. — Ты был бы весьма рад сдать своего братца на руки каким-то магам и жить дальше со спокойной совестью, считая долг выполненным».

Рон молчал, вертя в руках волшебную палочку и рассеянно наблюдая, как желтые языки пламени лижут почерневшие камни очага. Конечно, просьба Тора не была настолько невыполнимой, как возвращение магических способностей асгардскому богу, и все же она ему не нравилась. Даже при беглом взгляде было ясно, что Локи разительно отличался от своего брата, причем не в лучшую сторону. И то, что он был начисто лишен своих способностей, не сильно успокаивало. Сейчас, когда в мире начали происходить странные даже для волшебников вещи, было не самое лучшее время для гостей из других миров. И все же он был у Тора в долгу — несколько лет назад тот спас ему жизнь, защитив от целой группы темных магов. Рон до сих пор плохо понимал, что вообще тогда произошло. В воспоминаниях остались лишь яркие вспышки молний, громкие крики и высокая широкоплечая фигура, держащая в руке увесистый молот. А потом они напились до чертиков в ближайшем баре, потому что Рона еще долго колотило при мысли о том, что он едва не погиб на неофициальном задании в какой-то безлюдной пустынной степи.

— Я буду часто его навещать, — прервал Тор его мысли, словно это разом могло перевесить чашу весов.

— С меня хватит! — Локи вскочил, с бешенством глядя на Тора. — Я не собака, которую надо куда-то пристроить! И не надо мне делать никаких одолжений!

Он хотел сказать еще много чего лестного в адрес брата и рыжего волшебника, который явно был против его присутствия в своем доме, но в это время пламя в камине резко взвилось вверх, окрасившись на миг зловещим зеленым цветом, и в следующую секунду из него кто-то вылетел, сбив Локи и рухнув вместе с ним на диван.

— Драккловы яйца! — раздался над ухом звонкий голос, и Локи, в который раз за день почувствовав острую нехватку кислорода, с досадой отбросил с лица чьи-то длинные волосы.

— Роза!

Девчонка, чье лицо было перепачкано сажей, с удивлением воззрилась на Локи, а затем буквально скатилась на пол, отчаянно чихая и кашляя.

— Все в порядке, пап, — прохрипела она. — Но с каминной сетью тоже что-то не так.

Рон поспешно затушил пламя, которое уже успело перекинуться на ковер, и теперь с беспокойством осматривал дочь, которая только фыркала и пыталась увернуться от его рук.

— Да говорю же, все нормально!

— Что значит, с сетью тоже что-то не так? Что еще произошло?

Она устало вздохнула и скосила глаза на Тора, который с беспокойством топтался возле камина, не зная, куда деть руки.

— А это кто?

— Роза, что произошло? — с нажимом повторил Рон.

— Мир сошел с ума, вот что произошло.

Локи, принявший наконец вертикальное положение, почувствовал на себе ее пристальный взгляд и тут же опустил руку, которой проверял, не сломаны ли у него ребра. Несмотря на то, что девчонка была небольшой, врезалась она в него довольно ощутимо. И острая боль, разливающаяся по всему телу, давала весьма неутешительные выводы.

Словно почувствовав его состояние, она направила на него такую же деревянную палку, какая была у ее отца и что-то произнесла, уткнув кончик прямо в грудь Локи. Боль тут же притупилась, и он не смог сдержать вздох облегчения.

— Прости. Обычно при первом знакомстве я никого не калечу, — она повернулась к Рону. — Я запуталась в каминной сети, вот что произошло. Постоянно пролетала мимо, думала, так и застряну там. А потом меня наконец выбросило. И это не считая того, что жена того маггла, у которого открылись магические способности, сегодня едва не спустила меня с лестницы, когда я принесла ей пособие, а в Лютном переулке какому-то волшебнику отрезало обе ноги.

Локи прислушивался к их разговору, стараясь не упустить ни слова. Он смутно догадывался, кто такие магглы. И тот факт, что в этом мире они внезапно обретают способность к магии, его очень заинтересовал, вернув только что потерянную надежду. Он уже жалел, что не сдержался, потому что Мидгард вновь заиграл соблазнительными красками.

— Да, Людвиг мне уже сообщил о происшествии в Лютном, — помрачнел Рон. — Не думал, что ты была там.

— Может, представишь нас?

— Ах да, — он потер лоб. — Это Тор. Тот самый, который спас меня тогда в Нью-Мексико.

— Серьезно? — в голосе Розы послышался такой восторг, что Локи скривился. — Я так рада с вами познакомиться! Мы все очень благодарны вам за папу!

Тор смущенно улыбнулся и галантно поцеловал руку, которую она протянула ему для рукопожатия.

— А это Локи, — с неохотой произнес Рон. — Брат Тора, которого он попросил приютить на время. С ним, кхм… произошла неприятность.

— Конечно приютим, в чем вопрос! — она взглянула на Локи, который сидел, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не спугнуть свою удачу. — Да мы что хотите для вас сделаем, вы же спасли папе жизнь!

И если Рон и был против того, чтобы в их доме поселился угрюмый асгардский бог с явными криминальными наклонностями, то теперь было поздно говорить на эту тему. Он кивнул Тору, который с благодарностью смотрел на них обоих, и подумал, что Гермиону по приезде из Франции будет ждать огромный сюрприз.