Никогда не говори: "Помнишь..." (джен)

Параллельный мир

Снейп параллельного мира 

Горячая вода барабанила по коже.

Северус чувствовал себя роскошно; он не мог вспомнить хотя бы момент на прошлой неделе, когда у него было бы время для чего-либо большего, чем просто чистящее заклинание. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Его разум дрейфовал. Перед ним плыл образ его сына. Гарри изо всех сил пытался что-то сказать. Но за его глазами была только пустота. Мили и мили пустоты.

Сделав глубокий судорожный вздох, Снейп дернулся и открыл глаза. Он заснул, стоя в душе. Северус схватил мыло и яростно оттирал себя, пока кожа не загорелась красным.

Он закончил принимать душ и оделся, сопротивляясь желанию склониться к книгам у его кровати. Северус тратил все свое свободное время, прочесывая тексты, разыскивая любые ссылки на другие миры. То, что он нашел, было неясным и противоречивым.

Стоя на коленях у кровати, он проверил Лили. Она глубоко спала, ее волосы рассыпались по подушке мягкими волнами. И когда она проснется, она снова будет собой. Или настолько собой, насколько она когда-либо могла быть.

В последние несколько дней постепенное, месячное ухудшение состояния Лили достигло своей самой низкой точки. Она требовала постоянного ухода и внимания. Домашние эльфы замка помогали, как могли, но они не были заменой его собственному присутствию.

Прошлой ночью до предутренних часов он варил зелье Рестициоменс для Лили. Это лекарство было лучшим из найденных им, но цена, которую приходилось платить, заключалась в том, что он был вынужден наблюдать, как эффективность зелья в течение месяца постепенно сходит на нет. А принимать это зелье чаще, чем раз в месяц было вредно. Оно также было необыкновенно сложно в приготовлении, и для каждой дозы требовалось свежесваренное зелье.

В этот раз производство зелья не должно было занять так много времени. Он уже столько раз имел дело со сложностями процесса, что обычно были необходимы только две попытки, чтобы он мог сварить правильное зелье. Но прошлой ночью из-за усталости он продолжал делать глупые ошибки.

Были моменты, когда Северус сомневался в своем решении держать другого Гарри подальше. Он забыл, как трудно было пережить эти дни без посторонней помощи. Но своему собственному сыну он мог доверять. Как только Гарри стал достаточно взрослым, чтобы понимать, он был неоценимой поддержкой в темные времена Лили. Однажды, когда Гарри было не больше пяти лет, он пришел к Снейпу, сжимая пачку фотографий, и спросил: «Поможет ли это ей, папа?»

Воспоминание рассекло его, словно глубокая рана. Его дыхание прервалось. Но он не собирался разваливаться. Не сегодня.

Его кости болели от усталости. Северус схватил флакон бодрящего зелья и проглотил его содержимое. Затем он начал собирать их вещи.

Вскоре после этого он почувствовал, что дразнящие руки закрывают ему глаза.

Напряжение в плечах растаяло.

— Осторожно, — сказал он, стараясь звучать сурово. — Я могу случайно упаковать и тебя.

— О-о, ты никогда бы не сделал этого, — сказала Лили, опустив руки и обняв его со спины. — Я ведь помну всю одежду.

— Сегодня последний день семестра, — сказал Северус, помогая ей сориентироваться.

— Я так и предположила. — Она обошла упакованные сумки и упала на диван, свесив сбоку ноги. — Или это, или ты решил оставить меня ради другой женщины.

— Никогда, — сказал он, мягко ударив по подошве обтянутой носком ноги.

— Не знаю, — сказала Лили, слегка постукивая пальцем по губам.

— Эта Минерва МакГонагалл может быть настоящей соблазнительницей.

— Я попытаюсь противостоять ее непристойным поползновениям.

Лили бросила в него подушку, которую Северус отлевитировал в сторону.

— Попытаешься? — сказала она с притворным возмущением.

— Я всего лишь человек.

Лили хихикнула и, потянувшись, схватила его за руки, притянув на диван, так что он упал поверх нее.

Северус сделал все возможное, чтобы мягко приземлиться и, опустив к ней голову, покрыл ее лицо поцелуями.

Хихиканье Лили затихло, и она обхватила руками его шею. Северус ощущал теплое дыхание на своих губах.

— Кстати говоря, — сказала она, — ужасно неприятно, когда бросаешь в кого-то подушкой, только чтобы посмотреть, как та плавно уплывает в сторону.

— Я должен был позволить тебе покалечить меня?

— Я не говорю, что тебе нужно было получить сотрясение мозга. Но несколько мягких шлепков действительно улучшили бы мое настроение.

— Ты слишком добра ко мне.

Она снова засмеялась глубоким грудным смехом, который превратил его внутренности в масло.

— Ну после этого всегда можно искупить свою вину.

Она поцеловала его снова, мягко и медленно.

Северус планировал, как только Лили проснется, повторить с ней утренний список памятных событий. Убедиться, что все было отрегулировано и упорядочено. Но Лили умела смять его планы, словно мокрую папиросную бумагу. Северус прижал ее к себе.

— Знаешь, — задумчиво сказала она, — я думала о подушках. Слово просто не звучит достаточно мягко, не правда ли?

Он улыбнулся, прижавшись губами к ее шее. Он любил эту игру.

— Тогда как они должны называться?

— Пуховушки. Определенно. Каждый захочет отдохнуть на пуховушке, и никто не сможет удержаться. А кровати? Должно быть имя получше. Ты можешь что-нибудь предложить?

Северус порылся в мозгу.

— Э-э… сомнолокус?

Лили отодвинула голову, чтобы посмотреть на него.

— Это ужасно.

— Ты у нас эксперт по наименованию.

— Истинно так, — пропела она с удовольствием. — Люди должны передавать мне своих детей, чтобы я дала им имя. Если бы у меня был ребенок, я бы назвала его…

Ее взгляд расфокусировался, и она слегка охнула, словно увидев что-то вдалеке.

Северус отстранился, пристально изучая Лили. Он стиснул ее руку, мысленно желая, чтобы она вспомнила крошечного ребенка, которого держала на руках много лет назад.

Но ее взгляд вновь сосредоточился на нем, и она виновато улыбнулась:

— Кажется, я немного отключилась.

Северус кивнул, пряча разочарование:

— Мы должны проверить Гарри, — сказал он осторожно.

Ее лицо на мгновение стало пустым, а затем просветлело.

— Наш сын! Он сегодня возвращается с нами домой. Дай мне только найти туфли, и мы пойдем.

Она спрыгнула с дивана и направилась в спальню.

Северус стоял, терпеливо ожидая. Конечно, она будет помнить Гарри до конца дня, но он надеялся, что наступит время, когда она сможет вспомнить его сама, без подсказок. И все же то, что она сразу ухватилась за правильное воспоминание, было хорошим знаком. Ему хотелось рассказать Гарри. Для сына это было бы небольшим подарком на день Рестициоменс, или День Отдохновения⁽¹⁾, как тот любил его называть. Первый день месяца, когда зелье работало в полную силу: никаких провалов памяти или забывчивости в ближайшие двадцать четыре часа.

Только его собственный сын мог понять, что Лили, хоть и маленькими шагами, продвигалась вперед. Но его Гарри не было здесь, чтобы насладиться этим. Он застрял в ловушке в мире, где его мать была только холодным воспоминанием. Снейп покачал головой. На данный момент он ничего не мог сделать для своего сына. И у него был еще один мальчик, о котором он должен был позаботиться.

Он попросил Лили пойти без него и встретиться с Гарри в гриффиндорской гостиной. Когда она уходила, одна, без сопровождения, Северус ощущал вспышку беспокойства, но это было то, к чему он привык. Лили проводила большую часть своего времени в школе, обходясь без посторонней помощи. Она занималась организацией мероприятий и являлась неофициальным офицером морального духа. Лили упорно трудилась, чтобы найти для себя сферу деятельности в Хогвартсе. Выполняя свои обязанности, она делала подробные заметки о работе и планах и пользовалась помощью студентов.

Снейп иногда довольно искренне хотел, чтобы она не справлялась с этой работой настолько хорошо, так как у Лили была склонность вступать в заговор с близнецами Уизли и создавать для любого события, которое праздновал ее собственный Дом, чрезвычайно громкоголосые и противные транспаранты Гриффиндора. Однако если он жаловался, то не получал никакого сочувствия ни от Лили, которая бросала ему шутливые комментарии о Слизерине, ни от Дамблдора, который пользовался случаем и читал ему лекцию о важности морального духа в темные времена.

У него была еще одна, последняя перед началом каникул встреча с Дамблдором, на которую Северус пошел в, увы, тщетной надежде, что в течение четырех дней с момента их последней встречи директор открыл путь между реальностями. Позднее, получив для испытаний несколько заклинаний, обнаруживающих каналы связи между мирами, Северус последовал за спешащими к воротам замка студентами. Мальчик стоял, придерживая свой сундук, и разговаривал с Лили, оживленно жестикулируя.

Снейп осторожно подошел. Лицо мальчика было спокойным. Он улыбался. И, вдобавок, он хорошо поладил с Лили, и Снейпу не хотелось нарушать это.

— Мы с Роном снова разговариваем, — сказал Гарри, обращаясь к Снейпу, очевидно, на данный момент, оставив свою обычную враждебность. — Он сказал мне, что мы сможем разделить купе на обратном пути к станции Кингс Кросс. Думаю, мы скоро снова станем друзьями.

Гарри говорил так, будто они оба расстались из-за разногласий, а не были почти незнакомцами в течение последних трех лет.

— Мы обычно возвращаемся домой через каминную сеть, — мягко сказал Снейп. — Не то, чтобы была необходимость встречаться на Кингс Кросс…

Лицо Гарри сникло.

— О-о. Понятно.

Он посмотрел назад на группу студентов. Среди них стояли Гермиона и Рон, которые болтали и смеялись. Потом он посмотрел на Лили, его взгляд стал расстроенным. Мальчик явно разрывался.

— Просто Рон был со мной раньше, до того, как у меня появился… кто-нибудь, — сказал Гарри. — Он был моим лучшим другом.

Снейп был удивлен неохотой мальчика. Его Гарри никогда не хотел пропускать День Отдохновения и даже прогуливал уроки, чтобы провести время с Лили, пока Снейп наконец не начал освобождать его от занятий в этот день каждого месяца. Это будет первый День Отдохновения, который его сын не проведет с Лили.

А этот мальчик стоял тут, без всякого понимания, и думал о потерянной дружбе. Северус сказал себе, что то, что произошло — не вина этого мальчика. Он сказал себе, что как только тот узнает ритмы и правила их дома, все станет лучше. Слова повторялись, отражаясь эхом в его голове, шумели, словно пустые раковины.

— У твоей мамы сегодня хороший день, — объяснил он Гарри. — И стоит провести этот день с ней.

— О, я не знаю, Сев, — сказала Лили, опускаясь вниз, чтобы посмотреть Гарри в глаза. — Поездка в Хогвартс-Экспресс — это такая важная часть для учащихся здесь. Если он хочет поехать… — она пожала плечами. — Один из нас может забрать его на вокзале.

Снейп вздохнул и уже собрался согласиться, когда мальчик сказал:

— Да, я так и сделаю.

Северус коротко и неверяще рыкнул:

— Прошу прощения?

— Что?

— Я не слышал, чтобы ты попросил разрешения.

Северус смотрел, как грозовые тучи собираются в глазах мальчика.

— Мне не нужно ваше разрешение.

Лили встала и скрестила руки:

— Знаешь, я тоже могу дать разрешение. Ты здесь не единственный родитель.

Северус нетерпеливо прищелкнул языком:

— Я знаю об этом. Дело в том, что он вообще не спрашивал.

— Но я не возражаю, чтобы он поехал на поезде.

— Дело не в том возражаешь ты или нет. Речь идет об обучении должному поведению.

Лили в отчаянии вскинула руки и зашагала в сторону группы учителей. Без сомнения, чтобы прожужжать им все уши о том, насколько невозможным он может быть. Северус снова повернулся к Гарри:

— Я все еще жду.

Гарри имел вид человека, находящегося под влиянием Петрификус Тоталус.

— Твое слово…

Гарри глубоко вздохнул:

— Могу ли я, — начал он медленно, — поехать на Хогвартс-Экспрессе в Лондон?

— Сэр, — настойчиво добавил Снейп. Он собирался привести мальчика в нужную форму, даже если это будет последним делом, которое он сделает в своей жизни.

— Сэр, — повторил Гарри. Его голос звучал так, будто он толчет стекло.

— Ты можешь, — сказал Снейп, стараясь, чтобы в его голосе не звучало удовлетворение. — Я встречу тебя на вокзале, и мы аппарируем домой оттуда.

Гарри кивнул и, держась скованно, пошел к маме, чтобы попрощаться.

Снейп провел рукой по волосам. Способность мальчика к сопротивлению изумила его. Он сам в этом возрасте определенно возмущался, обижался, даже ненавидел своего отца, но соблюдение правил и получение разрешения были частью повседневной жизни. На самом деле, они были частью его повседневной жизни даже сейчас. Северус не был выше того, чтобы иногда обойти правила — он был слизеринцем, в конце концов, но понимал, хотя и не знал, как объяснить, что следование правилам жизненно важно, особенно когда речь шла о правилах, касающихся Лили.

Снейп испытывал ту же ошеломляющую беспомощность, которую ощущал, когда его сыну было почти два года и тот бился в истерике на полу кухни. Даже сейчас Северус морщился, вспоминая это. Лили сидела тогда, безучастно уставившись в пространство, а он стоял на коленях над вопящим ребенком, крича: «Перестань плакать! Остановись немедленно!» Н-да. Он пережил свои первые катастрофические попытки стать родителем. Похоже, ему придется начать все сначала.

Гарри сел в карету, отправляющуюся к станции Хогсмид. Когда экипажи отъехали, его глаза устремились к Лили. Затем он шевельнулся и поднял руку в сторону Снейпа, словно чтобы задать вопрос. Одного взгляда на лицо Гарри было достаточно, чтобы понять: он передумал. Гарри отдернул руку. Затем экипажи повернули за угол и исчезли из поля зрения.

Снейпа охватило внезапное, иррациональное желание бежать за экипажами. Он напомнил себе, что мальчик будет в полной безопасности в Хогвартс-Экспрессе. Северус глубоко вздохнул и пошел к Лили. Он должен поговорить с ней о том, что им было совершенно необходимо выступать перед Гарри единым фронтом. Если потребуется, он будет говорить с ней об этом ежечасно. У него было более чем достаточно ежедневных сражений, чтобы в добавок к этому вести войну на два фронта в своем собственном доме.

Северус потянулся к Лили и быстро сжал ее руку, взглядом умоляя о понимании. Ее раздражение смягчилось. Он осознал, что прошло много времени с тех пор, как они были только вдвоем в День Отдохновения. И он научился у Лили ловить моменты счастья всякий раз, когда их находил.

Несколько часов спустя Северус стоял на платформе девять и три четверти. Наконец поезд пришел. Студенты высыпали из вагонов в объятия своих родителей. Он увидел Люциуса Малфоя и сердечно ему кивнул, стараясь сохранять нейтральное выражение лица. Со временем он стал презирать этого человека, но нужда заставляла скрывать это. Драко сошел с поезда и обменялся официальными приветствиями с Люциусом. Тот жадно разглядывал оставшихся пассажиров.

Снейп почувствовал укол раздражения и страха. Когда он женился на Лили и усыновил Гарри, он балансировал на тонкой грани, давая понять своим бывшим товарищам — Пожирателям смерти, что каждый шаг был сделан им из стратегических соображений. Малфой постепенно с ним согласился, и альянс, который Снейп образовал с Люциусом, предотвращал нападения любого Пожирателя смерти на Гарри. Но в течение многих лет Малфой также пытался прибрать к рукам самого Гарри, приманивая того подарками, а Снейпа денежными предложениями. В прошлом году он активизировал свои усилия, заходя так далеко, что стал часто посещать Хогвартс. От взгляда, который появлялся у Люциуса, когда тот говорил о Гарри, у Снейпа бегали мурашки по коже.

Гарри наконец сошел на платформу, и Снейп подозвал его к себе кивком головы. Они быстро и холодно поздоровались. По сравнению с ними, встреча Малфоев теперь определено казалась приторно-сентиментальной. Снейп прижал руку к спине мальчика, быстро отодвигая его от Люциуса.

Выведя Гарри со станции, Снейп стащил с себя мантию и разгладил белую, застегнутую на все пуговицы рубашку, которую носил под ней. Несмотря на опыт Лили в подборе гардероба, он все еще чувствовал себя неловко в магловской одежде. Но он прежде всего хотел поговорить с Гарри наедине, и соседний магловский парк был хорошим местом для этого. Северус сел на кованую скамейку, обращенную к парку, указав Гарри присоединиться к нему. Мальчик выглядел неуверенным, и Снейп сдержал желание подтащить его к сиденью. Почему этот ребенок каждый раз воспринимает приказ таким образом, словно от него требуют пройти сквозь огонь?

— Я думал, мы аппарируем к вашему дому.

— К нашему дому. И да. Мы аппаририруем. Но сначала мне нужно кое-что с тобой обсудить.

Северус надеялся, что мальчик все же сможет слушать, несмотря на упрямство.

Тот неспокойно переступил с ноги на ногу:

— Что?

Терпение Снейпа подошло к концу.

— Сядь. На скамейку. Сейчас же.

Гарри выглядел так, словно он готов поспорить, но закрыл рот и сел.

Снейп поискал в себе дополнительные резервы терпения. То, что он собирался объяснить, было важнее, чем потакание своему собственному нраву.

— В нашей семье есть некоторые правила…

Гарри издал резкий вздох.

— … на которые мы оба — я и Гарри — согласились много лет назад. Они хорошо нам служили. Я не ожидаю, что ты будешь следовать им идеально. Есть несколько случаев — всего несколько — при которых их нужно нарушить. А иногда… слишком легко о них забыть. — Северус горько нахмурился. — Но я ожидаю, что ты по мере возможности будешь максимально обращать на них внимание. — Снейп смотрел в парк, наблюдая, как теплый летний ветер перекатывает листья. — Все эти правила касаются твоей матери.

Он оглянулся на мальчика, который теперь сидел прямее. Его глаза были широко открыты и внимательны. Возможно, в конце концов, еще была надежда.

— Первое, — мягко сказал Северус, — это никогда не говорить «помнишь»…

1) Restituomens — зелье Восстановления сознания

Гарри сокращает слово Restituomens до Rest — отдых. Я не смогла найти подходящего слова, которое можно было бы сократить/изменить подобным образом и решила использовать рифму. Отсюда — зелье Отдохновения, день отдохновения.

Вернуться к тексту