Никогда не говори: "Помнишь..." (джен)

Третий год обучения Гарри в Хогвартсе

— Он помог Блэку сбежать! Я знаю это! — палец Снейпа обвиняюще указывал на Гарри.

Фадж посмотрел на них с тревогой, и Дамблдор положил руку на плечо Снейпа.

Гарри хотел защитить себя, но не мог сосредоточиться. Внутри него собиралась странная сила, тянущая его куда-то настолько резко и интенсивно, что он схватился за простыни больничной кровати. Он в отчаянии огляделся, но, казалось, никто не обращал на него внимания. Снейп возмущенно смотрел на Дамблдора, Фадж печально качал головой. Гермиона наблюдала за тремя мужчинами с сосредоточенным вниманием. Гарри открыл рот, чтобы закричать.

Но не мог произнести ни слова. Что-то внутри него сдвинулось, и Гарри почувствовал, что скользит, так же легко, как вода по камням. Что-то тащило его прочь, и больничное крыло исчезло. Он был один, в холоде и темноте. Тишина окутала его. Он думал о Сириусе, о дементорах и об их ледяном дыхании.

Гарри пытался протянуть руки, которые не мог чувствовать, пытался найти проблеск света. Там. Кто-то был там. Тишину разрушило журчание бегущей воды, и он стал проталкиваться в направлении звука. Приземление вышло таким жестким, что ладони запекло.

Но на самом деле он не двигался с места. Гарри уставился на свои руки, все еще сжимающие больничные простыни. Взглянув вверх, он ожидал увидеть зияющую дыру в потолке, которую проломил при падении. Ничего. Он потряс головой, мысли бренчали, словно мелочь в кармане.

Дамблдор провожал Фаджа из больничного крыла, но Снейп все еще стоял рядом, сжимая челюсти. Наконец закрыв дверь, Дамблдор вернулся и успокаивающе похлопал Снейпа по спине. Тот неохотно стерпел это, не отрывая пристального взгляда от Гарри.

«Мне нужно поговорить с Дамблдором наедине». Гарри пытался сказать это Снейпу, но его губы онемели и было трудно дышать. Он хватал ртом воздух, пытаясь выбраться из кровати. Его руки и ноги двигались как-то не совсем правильно.

Глаза Снейпа расширились. Стремительными шагами он подошел к кровати и схватил Гарри за лицо.

Сверкающий черный взгляд сверлил его. У Гарри возникло желание оторвать Снейпу руки и оттолкнуть его подальше. Но вместо этого он стиснул зубы и попытался не вздрогнуть. Сегодняшним вечером он уже нападал на Снейпа. Поступи он так еще раз и, вероятно, получил бы отработки на всю оставшуюся жизнь.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Снейп.

— Словно не могу шевелить челюстью, — пробормотал Гарри.

Снейп сузил глаза, а затем уронил руки.

— В этом году ты уже пятый раз теряешь сознание.

— Я не падал в обморок, — горячо возразил Гарри. И остановился. Что, если его состояние действительно было именно этим? Обморочным заклятием. Пятым обморочным заклятием. Перед Снейпом. Он покраснел. Неужели это произошло пять раз?

Снейп ухмыльнулся, садясь на соседнюю пустую кровать. Гарри хотелось, чтобы мерзкий придурок ушел.

— Это была трудная ночь, — сказал Дамблдор, мягко улыбаясь. — Возможно, нам стоит оставить тебя в покое, чтобы ты мог отдохнуть. Последствия атаки дементора могут быть довольно изнурительными.

Гарри постарался улыбнуться в ответ. Эффект атаки дементора — это звучало куда лучше, чем падение в обморок.

— Я ощущал это странное подергивание в течение всего года, но особенно после встречи с дементорами, а затем…

Он замолчал, не желая упоминать перед Снейпом о маховике времени.

— Подергивание? — повторил Дамблдор.

— Будто что-то пытается утащить меня. И сейчас это также произошло, через Черное озеро или…

Гарри не был уверен, хорошо ли он объясняет. И было ли там действительно озеро.

— Но я пробивался к поверхности или… к свету, я думаю. Но я все еще был здесь.

Снейп указал палочкой на сердце Гарри и пробормотал заклинание. Затем повернулся к Дамблдору.

— Магический феномен. Очень недавний и локализованный.

Брови Дамблдора сошлись вместе:

— И так происходило после каждой атаки дементора?

— Ну… после них и… — Гарри дернул головой в сторону Гермионы и сделал пальцами неопределенное вращательное движение. Он взглянул на Снейпа и быстро отвел глаза в сторону. — Может быть, мы могли бы поговорить об этом наедине?

Снейп задвинул палочку обратно в рукав и изучающе посмотрел на Гарри.

— Ты имеешь в виду маховик времени? — спросил он.

Гарри изумленно уставился на него:

— Вы знаете? — Он бросил укоризненный взгляд на Дамблдора: — Вы сказали ему.

— Конечно, — раздраженно сказал Снейп. — Хотя было бы лучше, если бы он рассказал мне раньше. Прежде, чем ты стал следовать этому опрометчивому плану.

— Но я не мог позволить дементорам сделать это с Сириусом! — Гарри переводил взгляд со Снейпа на Дамблдора, уставившихся на него с нечитаемым выражением.

— Я не обнаружил никаких повреждений головы, — сказал Снейп, хмурясь. — Гарри, отсчитывай от десяти…

— Моя голова в порядке! Профессор Дамблдор, вы сами сказали нам! Как маховик времени может спасти кого-то и… это был Питер Петтигрю, кто предал моих родителей…

Гарри чувствовал, что бормочет что-то непонятное, а назойливая мысль в глубине сознания говорила ему, что он что-то упустил.

— Найдите Петтигрю. Или Хвоста, как они его называют. Они называют его…

Не дающая покоя мысль вышла на поверхность, и Гарри посмотрел на Снейпа.

— Как вы меня назвали?

Снейп нахмурился:

— Гарри. Или ты предпочитаешь, чтобы к тебе обращались по-другому?

— Но вы всегда называете меня… Ну вы знаете. Поттер.

Гарри не мог не добавить на свои слова налет отвращения. Оно было такой же частью того, как Снейп произносил его фамилию, как гласные и согласные.

— Поттер, — сказал Дамблдор, его глаза выражали тревогу. — Гарри… Поттер.

Неожиданная черная вспышка, и руки Снейпа снова с двух сторон схватили голову Гарри, заставляя его смотреть прямо в этот темный взгляд.

— Какая последняя вещь, которую ты…

Снейп остановился, прижав липкие от пота пальцы к челюсти Гарри. Его лицо было даже бледнее, чем обычно.

— Перескажи события сегодняшнего вечера. Каждую деталь.

— Но я…

— Сейчас же, — выдохнул Снейп.

Гарри извивался в захвате Снейпа, но было ясно, что тот не собирался отпускать. Поэтому Гарри описал все, что произошло с момента, когда он, Рон и Гермиона вошли в Визжащую хижину и до времени их возвращения в больничное крыло после использования маховика времени. Ни Дамблдор, ни Снейп ничего не говорили во время всей истории, но к концу Снейп уронил руки, а Дамблдор выглядел мрачным.

— …и потом меня потянуло, а потом… — он указал на стены больничного крыла.

— Гарри, — прошептала Гермиона. Она уставилась на него с открытым ртом. — Это не то, что произошло. Мы спасли Клювокрыла, но мы не помогали Сириусу сбежать.

Гарри задался вопросом, не пытается ли Гермиона, отрицая случившееся, держаться подальше от неприятностей. Но… «Гарри, отсчитывай от десяти…»

То, как Снейп произнес эту фразу, было хуже обычного «Поттер». Поттер — звучало честно. А это… Будто он пытался… Гарри закрыл глаза. Это была еще одна паутина лжи, которую использовали взрослые. Словно Петтигрю или профессор Локхарт. Он притворялся тем, кем не был на самом деле.

— Сириус сбежал сегодня вечером, несколькими часами ранее, — сказал Дамблдор. — Один. Твой… — Дамблдор остановился, глядя на Снейпа. — Несколько часов назад профессор Снейп заметил черную собаку, бегущую к лесу. Конечно, он не имел представления о ее причастности, пока профессор Люпин все не объяснил. — Дамблдор приподнял руку. — Я думаю, ты не ошибаешься, утверждая, что Сириус невиновен. Но меня больше интересует описанный тобой Патронус. Ты сказал, это был олень?

Гарри кивнул.

— Но это была лань! — воскликнула Гермиона. — Я сама видела!

Гарри уставился на нее. Неужели она действительно не помнит?

— Но рога у…

— Возможно, — сказал Дамблдор. — Мы с профессором Снейпом должны поговорить с Гарри наедине. Если ты чувствуешь, что у тебя есть на это силы, — он кивнул в сторону Гарри. — Не мог бы ты одеться и встретиться с нами в моем кабинете? Я поговорю об этом с мадам Помфри.

Дамблдор дал ему пароль для горгульи и вошел в кабинет мадам Помфри. Снейп встал, но оставался у кровати Гарри, глядя на него с совершенно непонятным выражением лица.

— Гарри…

Избегая его взгляда, Гарри выполз из кровати и собрал аккуратно сложенную на стуле одежду. На этот раз его руки и ноги работали правильно, и он ощущал грубый крахмал больничной пижамы и холод плит под босыми ногами. Гарри задернул занавеску между собой и Снейпом и издал длинный вздох.

— Северус, — позвал Дамблдор твердым голосом.

Снейп что-то пробормотал, слишком тихо, чтобы это можно было уловить. Их шаги отдалились, и дверь больничного крыла закрылась.

Гарри застегнул мантию и вышел из-за занавески. Он раздраженно посмотрел на Гермиону.

— Я не знаю, почему ты это сказала. Зачем врать о моем Патронусе?

Гарри хотелось ей поверить. Но все так странно себя вели. Или это была часть другого секрета, вроде ее маховика времени? Гарри покачал головой и подошел к выходу из больничного крыла.

— Только не рассказывай Рону всю эту чушь, когда он проснется.

— Ты хочешь сказать Рону?.. — удивленно спросила Гермиона, прежде чем дверь закрылась у Гарри за спиной.

Услышав пароль, горгулья отодвинулась в сторону. Дамблдор сидел за столом и хмурился, глядя на сцепленные в замок руки. Снейп стоял неподвижно у дальней стены. Никто из них не говорил, но воздух вибрировал, будто эхо крика все еще отражалось от стен.

Едва Гарри вошел, выражение лица Дамблдора потеплело. Гарри сел перед столом, разместившись так, чтобы видеть Снейпа краем глаза. Кожу Гарри обычно покалывало, если Снейп рыскал позади него.

— Что ты знаешь, — спросил Дамблдор, — о скольжении по плоскостям?

Гарри вспомнил сосущее ощущение от скольжения по воздуху.

— Я никогда не летал в самолете⁽¹⁾, — сказал он. — Дурсли не путешествуют… со мной.

Дамблдор моргнул, а потом усмехнулся:

— Нет, нет, не тот тип скольжения. Я имел в виду плоскости существования.

О-о-о, Гарри знал об этом еще меньше, чем о магловских самолетах.

— Есть грани жизни и смерти, — сказал Дамблдор. — Но реальностей существует гораздо больше.

Он вытащил свиток пергамента из стопки и развернул его.

— Представь себе, что это эссе отображает все события моей жизни, каждый выбор, который я сделал, все изложено прекрасным почерком этого студента. Но что, если бы я сделал иной выбор?

Дамблдор взял еще один свиток из стопки и разложил его рядом с первым.

— Результат был бы другим. Так же, как и с эссе — не может быть двух совершенно одинаковых студенческих работ. Каждое предложение ведет к следующему и из каждого нашего выбора вытекает следующий.

Гарри вспомнил, как встретил Рона. Если бы он прибыл на станцию Кингс-Кросс чуть позже или выбрал другое место в поезде, они бы могли никогда не стать друзьями.

— Думаю, я понимаю.

Дамблдор кивнул и вернул свитки в стопку.

— Теперь представь, что существует возможность путешествовать с одной плоскости на другую. Если плоскости похожи, то некоторое время ты мог бы даже не заметить, что это произошло. Словно тебе вернули эссе, и только через некоторое время ты понял, что получил работу другого студента. Эссе могут быть настолько сходными, что только прочитав несколько предложений, ты, наконец, сумел бы понять, что это не твоя собственная работа.

Усилилось ощущение тяжести под ложечкой.

— Какое отношение это имеет ко мне?

Дамблдор наклонился вперед. Его взгляд был мягким, но уголки рта опустились.

— Мы с профессором Снейпом заметили некоторые… несоответствия в твоей истории о событиях этой ночи.

— Все, что я сказал вам, — правда.

Гарри не хотелось противоречить директору, но он также не хотел, чтобы его называли лжецом.

— О, я в этом не сомневаюсь. Дело в том, Гарри… боюсь, что эссе, которое ты написал, и эссе, которое ты сейчас читаешь, не совсем совпадают. Похоже, ты перепрыгнул.

Гарри смотрел на стопку свитков, вспоминая, как его тащило в темное место.

— Но как? Мне не нужна была дверь или…

— Путешествовало не тело, а душа. Обычно души крепко сидят в своих телах, до самой смерти. Но атака дементора ослабила якоря твоей души, а прыжки твоего тела через время и пространство с маховиком времени…

— Никак не помогли.

Дамблдор кивнул.

— Твоя душа проскользнула в соседнюю плоскость, прежде чем смогла снова закрепиться в твоем теле.

Гарри попытался осознать идею.

— Значит, то, что случилось со мной… случилось где-то еще? А здесь…

— Разыгрывалась другая серия событий. Я думаю, некоторые происходили совсем по-другому.

Дамблдор помедлил, глядя на стену у окна, где стоял Снейп.

— Если ты меня простишь, я хотел бы спросить о твоих родителях. Какое твое самое раннее воспоминание о них?

Гарри вспомнил формы и звуки, которые приходили к нему во время атаки дементора.

— Я был еще младенцем, когда их убили.

Позади него послышался резкий вздох. Гарри взглянул в сторону окна, но Снейпа там уже не было. У Гарри закололо кожу.

— Но, э-э-э… когда дементор напал на меня, я слышал крики. Думаю, это была моя мама, когда ее убивал Волдеморт.

Дамблдор выглядел опечаленным.

— А твоя жизнь после этого?

— Меня отправили жить с тетей и дядей. С Дурслями.

Покалывание в затылке усилилось. Он взглянул через плечо. Снейп схватился за спинку стула, костяшки его пальцев побелели. Гарри быстро пересказал события своей жизни, не желая делиться большим количеством деталей, пока Снейп слоняется вокруг, слушая каждое слово.

— Значит, здесь все… по-другому?

Он надеялся, что Дамблдор улыбнется, встряхнет головой и отбросит эти причудливые идеи о других реальностях.

Но выражение лица директора не было обнадеживающим.

— Мы сделаем все возможное, чтобы вернуть тебя, Гарри. У нас уже есть идея, с чего начать.

Снейп шагнул вперед, его мантия хлопнула по столу.

— Вы уверены, директор? Ведь, возможно, это запоздалая реакция на нападение на его разум? Все же Гарри единственный, кто утверждает, что эти события произошли…

— Я не лжец и не сумасшедший! — воскликнул Гарри. — И вы не можете утверждать, что это другой мир, только потому, что перестали называть меня Поттером.

Снейп сердито посмотрел на него.

— Но это невозможно!

— Это вполне возможно, — сказал Дамблдор. — А что касается твоего наблюдения, Гарри, есть абсолютно веская причина, по которой Северус не мог назвать тебя Поттером. Это не твоя фамилия.

Снейп рухнул на сиденье, проводя руками по волосам.

Гарри попытался сосредоточиться на спокойных голубых глазах Дамблдора.

— Но… моя фамилия…

— Твоя фамилия — Снейп. Северус усыновил тебя — вернее, нашего Гарри — много лет тому назад. Ты его сын.

У Гарри появилось ощущение, будто ему в лицо попало бладжером. Его челюсть двигалась вверх и вниз, но ни один звук не вырвался наружу. Это была шутка. Это должно было быть шуткой. Жестокой шуткой. Он смотрел на Снейпа, ожидая презрительной ухмылки, смеха, комментария о невыносимой глупости Поттера.

Но уголки рта Снейпа были сильно опущены книзу, его тело сгорбилось.

— А что с нашим Гарри? Вы говорите, что его душа где-то там, снаружи? — спросил он, дернув руку к теням в комнате. — Он потерялся? Заменен?

— Душа довольно сильна, особенно такая юная. Души быстро возвращаются в свои тела, или, по крайней мере, в тело, похожее на их собственное. Я уверен, что если этот Гарри смог так быстро привязаться к другому телу, то твой Гарри должен был сделать то же самое.

— Вы совершенно в этом уверены, не так ли? — прошипел Снейп. — Как обнадеживает, что все это вас не беспокоит.

— Конечно, это беспокоит меня. Ты знаешь, как сильно он мне дорог. Но прежде, чем мы сможем продвинуться вперед, мы должны разобраться с ситуацией.

Дамблдор повернулся к Гарри:

— В этом нам потребуется твоя помощь — вернуть тебя домой и привести нашего Гарри обратно. Ты согласен делать то, что мы попросим?

Гарри кивнул, но его шея двигалась с трудом, словно старый механизм. Дамблдор вглядывался в него. Лицо директора казалось слишком большим. В лице Снейпа все было неправильным. Абсолютно все было неправильным.

— Это займет время. Возможно, пока мы не сможем найти решение, тебе придется приспособиться к жизни здесь. На некоторое время стань Гарри этого мира. Я понимаю, что это может быть трудно, но прошу тебя постараться.

Гарри пытался что-то сказать, но его губы превратились в камень.

— С-сын?

Дамблдор откинулся на спинку стула и потер морщину между бровями.

— Думаю, будет лучше всего, чтобы ты все показал ему, Северус. За это время Гарри немного привыкнет к мысли, и мы сможем продолжить обсуждение завтра утром.

Мгновение Снейп стоял совершенно неподвижно, прикрывая лицо рукой. Медленно выпрямившись, он уставился на Гарри. Смотрел прямо сквозь него. Наконец отвернувшись, он жестом указал Гарри, чтобы тот следовал за ним.

Гарри взглянул на Дамблдора, но директор просто улыбнулся ему, глядя уставшими глазами. Гарри заставил себя подняться и начать передвигать ноги вниз по лестнице.

Они направлялись в подземелья. Гарри знал, что должен задать много вопросов, но все, что он мог делать, это смотреть на заднюю часть ботинок Снейпа. Стук каблуков глухим ритмом отдавался в его голове.

Тук-тук-тук, во тьму, в мир, который он не понимал, с людьми, которых он не знал. Дамблдор-не-Дамблдор, Гермиона-не-Гермиона.

А Гарри Поттер не Гарри Поттер.

Какой выбор кто-то должен был совершить? Что привело к этому? Разве Дамблдор не мог усыновить его? Или Ремус? Или… кто-нибудь еще, кроме Снейпа? Почему тот вообще захотел это сделать?

Но на самом деле Гарри знал, почему. По той же причине, по которой Снейп предпочитал проводить свои свободные вечера на отработках с Гарри. Дурсли тоже терпели его компанию, когда он начищал их полы. Тогда Гарри не был помехой. А теперь Снейп мог держать его на постоянной отработке, днем и ночью, летом и в праздники.

Когда они достигли двери класса зелий, Гарри остановился, но Снейп положил руку ему на спину и подтолкнул к концу коридора. Они остановились у двери, которую Гарри никогда раньше не видел.

— Где мы? — спросил он.

— У моей квартиры.

Гарри уставился на темное дерево двери, на оловянную ручку толщиной с руку. Он представил себе, что за ними находится еще один класс зелий с пыльными раскладушками вместо столов.

Снейп зажег лампу, и Гарри моргнул. В тенях комнаты неясно вырисовывались какие-то темные контуры, но свет лампы высветил залатанное пухлое кресло. На нем лежали три пушистые подушки. Гарри уставился на них. Они были такими нормальными.

Снейп показал на внутреннюю дверь.

— Это твоя.

Внутри была небольшая комната с односпальной кроватью, стенами в цветах Гриффиндора и плакатами игроков в квиддич. Прошло много времени, прежде чем до Гарри, наконец, дошло. Его комната.

— Это то, что Дамблдор хотел мне показать? Что у меня… у него… есть здесь комната?

— Нет, — сказал Снейп. Он долго изучал Гарри, его глаза были словно бездонные ямы. Снейп опустил взгляд и осмотрел свои запонки, медленно ослабляя их.

— Это может быть трудно объяснить.

Сценарии заполнили разум Гарри. «Это может быть трудно объяснить, но… ты будешь мыть котлы, чтобы отработать свое содержание. Эта ужасная гриффиндорская комната сделана просто на показ, твоя клетка находится позади. Части твоего тела станут ингредиентами моих зелий. Не дергайся, это не будет очень больно…»

Дамблдор не допустил бы этого, ведь так? Но на самом деле он не был Дамблдором, верно? Он был Не-Дамблдором, который позволил Снейпу усыновить его. А теперь Гарри был здесь, наедине со Снейпом, и единственный выход был закрыт и охранялся. Гарри отступил назад.

— Я хочу пойти в башню Гриффиндора.

Снейп шагнул ближе, нависая над ним.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты тут же сбежал. Директор не все рассказал тебе о наших порядках. О том, что от тебя требуется.

Черты Снейпа сплелись во что-то уродливое.

— Мне нужно, чтобы ты внимательно выслушал мои инструкции.

Гарри отодвинулся от него. Дверь позади была приоткрыта, сквозь щель мерцал свет.

Снейп схватил Гарри за руку.

— Послушай меня, — прошипел он. — И не двигайся. Это не…

«…будет больно». Гарри вырвался на свободу и побежал к той щели света, широко распахивая дверь. Неожиданное яркое сияние ослепило его. Лампы и свечи, и цветы в сверкающей вазе. Фотографии расклеены повсюду на стенах, словно лоскутные обои.

И женщина, сидящая на кровати, скрестив ноги. Она склонила голову над стопкой записей, рыжие волосы вились вокруг ее лица. Женщина посмотрела вверх, ее глаза широко раскрылись.

Ее лицо. Именно такое, как Гарри видел в зеркале Еиналеж, в свой первый год в Хогвартсе. Воздух покинул его тело. Гарри чувствовал себя невесомым в теплом сиянии лампы.

— Мама, — прошептал он.

Глаза его мамы на мгновение расфокусировались, а потом она улыбнулась.

О-о, это была такая улыбка! Лучше, чем на фотографиях в его альбоме. Лучше, чем в зеркале. Лучше, чем он мог себе представить. Он мог воспарить с пола и поплыть к ней.

Железная хватка сомкнулась вокруг его руки. Черты Снейпа выглядели гладкими и спокойными, но его глаза были словно лед.

Снейп склонился к Лили.

— Планируешь мероприятия на следующий год?

Он говорил так, будто сейчас был самый обычный день, ничем не отличающийся от других. Словно он регулярно болтал с мамой Гарри в подземельях Хогвартса. Словно это нормально, будто это что-то вроде кресел и пушистых подушек. Голова Гарри закружилась. Он хотел приблизиться, прикоснуться к ее руке, узнать, что все это реально.

Она перелистывала свои заметки, грустная улыбка появилась на ее лице.

— Это занимает меня.

Она посмотрела на них и нахмурилась, изучив лица.

— Что случилось?

Снейп помедлил в нерешительности:

— Не сейчас. Завтра.

Что-то мелькнуло в ее глазах, но она глубоко вздохнула и кивнула:

— Обещаешь?

Гарри не слышал, что ответил Снейп. Он был к ней так близко. Гарри протянул руку, но Снейп быстро удержал его, и он только успел коснуться края полного заметок календаря.

Лили наморщила нос:

— Что случилось, обезьянка? Плохой день?

Гарри стоял, задыхаясь. Ее лицо стало серьезным.

— Гарри?

Гарри повернулся к Снейпу, готовый драться с ним, если придется. Но Снейп медленно отпустил его. Руку закололо, словно в ней оживали булавки и иголки.

Но мама выглядела такой обеспокоенной.

— Все в порядке, — сказал Гарри, забираясь на кровать и одним прыжком усаживаясь рядом с ней. — Я в порядке.

Она пахла сиренью и шалфеем, с кисловатым привкусом, который был чем-то знаком. Сирень разлетелась по комнате, когда она перекинула волосы через плечо. Гарри пил этот запах.

Ее рука была теплой и гладкой, с небольшой мозолью на пальце, где она держала свое перо. Гарри обнял ее и держал, пытаясь не начать дрожать. Его дыхание становилось все быстрее и быстрее, губы онемели. Он услышал, как она что-то сказала и мягко оттолкнула его, но это только заставило его сильнее вцепиться.

Холодные ладони опустились на его руки и оторвали его. Снейп что-то пробормотал Лили.

— Нет! — закричал Гарри, борясь, но его оттащили от кровати и вытащили за дверь. Руки не отпускали, пока он не вернулся в меньшую спальню.

Гарри развернулся к Снейпу, выдергивая палочку из мантии, на губах готовое заклятие. Но Снейп уже вытащил свою палочку и отклонил заклинание легким движением запястья.

— Убирайтесь с дороги, — прорычал Гарри.

— Завтра мы все полностью обсудим, — сказал Снейп. — Я знаю, что это может быть потрясением для тебя. Но ради нее ты должен взять себя в руки.

Гарри сжал пальцы вокруг палочки и посмотрел на дверной проем.

Снейп протянул руку:

— Твою палочку.

Гарри уставился на него.

— Вы не можете быть серьезным.

— Абсолютно.

— Я не отдам вам свою палочку.

— Я не буду просить дважды.

— Меня это устраивает.

Но прежде, чем Гарри успел выкрикнуть еще одно заклятие, его палочка исчезла, перелетев в руку Снейпа.

— В следующий раз, — сказал Снейп, — я бы порекомендовал тебе добровольно передать ее. Пока у тебя еще есть выбор.

Он сунул вторую палочку в рукав.

— Постарайся немного поспать.

Гарри моргнул.

— Поспать? А что насчет моей мамы? Почему она здесь? Думаете, я просто пойду в кровать?

Его лицо покраснело от гнева.

— Мы заключенные? Чем вы занимаетесь? Вы экспериментируете над ней? Даете ей зелья и смотрите, насколько мерзкие и болезненные результаты вы сможете получить?

Снейп замер, его спина застыла. В темной комнате его глаза тоже были только тенями.

— Единственный эксперимент, который сейчас происходит, — прошептал он, — это испытание моего терпения.

Он наклонился ближе, и Гарри ощутил его влажное недружелюбное дыхание.

— Лили находится здесь потому, что она так выбрала.

Снейп поднял руку. Гарри вздрогнул, но рука не ударила. Она застыла перед его лицом. В слабом освещении Гарри увидел то, что пропустил раньше. Золотую полоску на безымянном пальце Снейпа.

— Я здесь потому, что поклялся, что буду с ней. В радости и в горе.

Он провел большим пальцем по краю кольца.

— В болезни и в здравии.

Сердце Гарри стучало у него в ушах. Рука пропала, но он все еще видел кольцо. Его мама. И эта кровать. Большая кровать.

— Единственный вопрос, — голос Снейпа упал до шипения, — это почему здесь ты.

Снейп вышел и закрыл дверь, оставив Гарри одного в темноте.

---

1) ** Слово planes имеет несколько значений. Среди них:

1. воздушное судно, самолет

2. плоскость, грань

Вернуться к тексту

Известный мир

Гарри параллельного мира 

Гарри не испугался тянущего ощущения. Он чувствовал его в течение всего года, особенно после нападений дементора.

— Папа … — позвал он.

Но его отец спорил с Дамблдором. Он ходил по больничному крылу, сдвигая темные брови каждый раз, когда произносил имя Блэк.

Отец находился в таком состоянии весь год. Сначала была новость о побеге Блэка, а потом дементоры зависли над землей, зациклившись на Гарри. Он хотел сказать отцу, что сейчас с ним все в порядке. Но это тянущее ощущение росло и становилось все сильнее, приводя к тому, что стало трудно дышать.

Оно тащило его вниз, и Гарри упал во тьму. Ни звука, ни света. Он даже не мог слышать собственного дыхания. Но где-то вдалеке был голос его отца. Гарри пробивался к нему. Он не мог сказать, шел ли он, полз или даже плыл, но продолжал двигаться, пока перед ним не вырос и не окутал его тонкий луч света.

Открыв глаза, он понял, что снова находится в больничном крыле. Как долго его не было? По ощущениям прошли часы, но в больничном крыле все всегда было неизменным. Только… сейчас все было не совсем тем же самым. Дамблдор раньше не был одет в этот оттенок желтого, не так ли? И папа. В глазах отца было нечто, заставившее горло Гарри сжаться.

— Я думаю… что-то случилось.

Казалось, рот Гарри сделан из дерева. Он не мог удобно устроиться в своей собственной коже.

— Заклинание или атака, — Гарри попытался объяснить, но слова смешивались в кучу.

Директор нахмурился сильнее, когда он упомянул папу.

— Ты сказал, что место, в которое тебя затянуло, было темным и тихим. И ты видел там Джеймса Поттера?

— Что?

Давняя паника вспыхнула в Гарри. «Не произноси его имени». Он опустил голову, пока не смог скрыть свой страх, а затем выставил перед собой ширму безразличия и невозмутимости.

— Конечно, нет. Он же уже сто лет как мертв. Немного трудно разговаривать с мертвым парнем.

Гарри услышал, как кто-то ахнул и, посмотрев на источник звука, увидел круглые глаза Гермионы. Возможно, он был немного излишне безразличен.

— Я имею в виду, я не видел его или его призрак, или что-либо в этом роде.

Папа нетерпеливо фыркнул:

— Но вы только что сказали…

— Что вы беспокоились о нападениях дементоров, поэтому я не хотел рассказывать вам об этом тянущем чувстве раньше. Я знаю, что должен был, но…

— Беспокоился? — отец нахмурился. — Момент, когда я начну о вас беспокоиться, станет тем моментом, когда я…

— Ты сказал, — перебил Дамблдор, — что твой отец волновался.

— Ну да, — Гарри пожал плечами.

Мужчины уставились на Гарри. В комнате воцарилось молчание. Дамблдор медленно повернулся, чтобы посмотреть на реакцию Снейпа.

Папа оскалился:

— Что?

— Просто… рассматриваю возможности, — сказал Дамблдор. — Гарри, не мог бы ты проявить любезность и указать на своего отца?

Гарри задался вопросом, было ли это своего рода тестом на ясность сознания и общую бдительность, но послушно указал на него. Его отец смотрел на палец, будто это была свернувшаяся кобра, готовая нанести удар.

— Я понимаю, — сказал Дамблдор. — И как долго он был твоим отцом?

Гарри уронил руку и задумался.

— Ну он женился на моей маме, когда мне было всего два, так что… одиннадцать… почти двенадцать лет.

Что-то странное произошло с лицом папы. Оно стало абсолютно расслабленным, словно отец был поражен заклинанием паралича. Затем оно исказилось, странно перекосив рот.

Папа приближался, пока не оказался всего в нескольких дюймах от лица Гарри.

— Это еще одна шуточка Блэка и оборотня! Вы трое сложили вместе свои тупые мозги и наконец выяснили, как ее провернуть? Скажи мне!

Когда отец кричал, капли слюны разлетались во все стороны, и его губы побелели.

Гарри казалось, будто он стоял в пышущей жаром домне. Дамблдор громко звал папу по имени, но это звучало где-то очень далеко. Гарри не мог оторвать взгляд от этого перекошенного лица.

Дамблдор оттащил отца, его морщинистая рука крепко держала того за плечо. Директор что-то шептал ему, но отец ни на секунду не отводил взгляда от Гарри, его глаза были темными и холодными.

Они задавали ему вопросы и творили заклинания вокруг его кровати, но Гарри слышал только, как сердце стучало в ушах. Случалось, отец сердился на него и даже бывал в ярости, но никогда не злился так сильно. Что он сделал? Единственный раз, когда Гарри видел его в таком состоянии, случился, когда их посетил Люциус Малфой. Он в своем слизеринском стиле унизил маму, изощренно насмехаясь над ее состоянием. Даже тогда отец выплеснул свой гнев на мебель, дождавшись ухода Малфоя.

— Гарри, — сказал Дамблдор, — тебе лучше пройти ко мне в кабинет. Есть некоторые вещи, которые я должен объяснить.

Гарри сидел в кабинете Дамблдора, слушая о том, что произошло — что, по их мнению, произошло — и его смятение уменьшилось. Но каждая деталь добавляла ужасный давящий груз ему на грудь.

— Но мой отец… он все еще мой отец, верно?

Его отец, который все это время ходил по кабинету Дамблдора, остановился и повернулся к нему, сжав челюсть.

— В этом мире, — мягко сказал Дамблдор, — у профессора Снейпа была возможность учить тебя, но не воспитывать.

— Вы имеете в виду, — сказал Гарри, слезы жгли его глаза, — я один забочусь о маме?

Взгляд его отца соскользнул с Гарри. Снейп уселся в кресло.

Дамблдор покачал головой, его борода заколыхалась.

— Никто, кроме тебя, не выжил в ту ночь, когда Волдеморт атаковал Годрикову Впадину. Но если ты оставил свою мать в безопасности в своем мире, ты увидишь ее вновь, когда вернешься.

Его слова глухо скрежетали в ушах Гарри. Он был один. Он умоляюще посмотрел на своего папу, который не был его отцом, и увидел странный голод в его глазах. Гарри снова повернулся к Дамблдору.

— Моя мама… когда я снова смогу увидеть ее?

Дамблдор долго ничего не говорил, упершись взглядом в стоящую перед ним чашу со сластями.

— Я могу только попросить тебя набраться терпения и попробовать приспособиться к жизни здесь, пока мы ищем путь назад.

Гарри кивнул. Приспособиться к жизни, которая была не его. К жизни Гарри Поттера. Это имя звучало странно. Он стоял, едва чувствуя ноги.

— Можно мне уйти, сэр?

Дамблдор кивнул, соглашаясь, а затем спросил:

— Полагаю, я должен спросить… в какой Дом тебя распределили?

Гарри взглянул на папу. В течение многих лет эта тема вызывала между ними небольшие трения. Он вспомнил боль в папиных глазах, когда тот узнал, что Гарри выбрал Дом мамы, а не его. Но здесь это не имело никакого значения, напомнил он себе. Человек, сидящий рядом с ним, не был его отцом.

— Гриффиндор, — пробормотал Гарри.

— А-а, значит, ты без проблем сможешь найти дорогу в свою комнату. Будем надеяться, что найти дорогу домой будет так же просто.

Дав Гарри пароль Гриффиндора, Дамблдор отпустил его.

Гарри повернулся и пошел, спотыкаясь, в башню Гриффиндора. Продвигаясь по коридорам, а затем в общей гостиной, он видел вещи, которые были одновременно знакомыми и незнакомыми. Мелкие детали, которые были ему чужими, такие, как портрет в немного другом месте или странная статуя, которой не было там раньше. Чем больше различий он замечал, тем меньше ему хотелось думать о них и о том, что они теперь значат в его жизни.

Через несколько минут он свернулся клубком в своей постели, дрожа. Когда сон наконец одолел его, разум Гарри вцепился в воспоминания о сильных руках, мелодичном голосе и теплом смехе, о месте, находящемся так далеко от него.

Параллельный мир

Снейп параллельного мира 

Снейп проснулся, ощущая, что локоть Лили находится у него в ухе. Он сел и потер лицо. Лили спала, широко раскинув слегка согнутые ноги. Желтые хлопчатобумажные простыни закрутились вокруг ее колен. Каким-то образом в течение каждой ночи его сторона кровати становилась ее. Прошлой ночью он откатился так далеко, что проснулся, болтаясь по краю матраса. Северус встал. Его губы изогнулись в улыбке, когда Лили, что-то пробормотав во сне, перевернулась на живот, захватывая всю кровать. Однажды он сказал Гарри…

Все вернулось, и Северус покачнулся. Гарри не было. Северус стоял прямо там, рядом с ним, и даже не заметил этого. Все защитные заклинания, в которых, по его настоянию, практиковался Гарри, все стратегии, которые он планировал. Здоровенный булыжник появился в горле, сдавливая его. Северус сотворил невербальное заклинание, то, которое он изобрел много лет назад. То, которое он раз за разом бросал прошлой ночью, когда никто не смотрел. Палсейшио⁽¹⁾. Результат не изменился: «вивит» — проявились туманные буквы. Живой. Его сын был жив. Северус стер слово и вытер рукой рот.

Мальчик в соседней комнате. Он так сильно похож на их сына. И все же не он. Северус не знал, что он скажет Лили. Тихий голос с задворок разума шептал, что не имеет значения, что он скажет Лили, но Северус отмахнулся от него. То, что он говорил ей, всегда имело значение. Всегда.

Северус, колеблясь, стоял перед дверью спальни Гарри. Ему хотелось, чтобы его собственный сын выскочил из-за двери и сказал, что все уже в порядке. В этом была проблема магии. Слишком легко поверить, что проблемы испарятся с помощью шепота и желания.

Одно касание палочки, и тяжелая дверь открылась. Шагнув внутрь, Северус замер. Книги и бумаги были разбросаны по полу. Осколки разбитой лампы хрустнули под подошвой ботинка. Заводная обезьянка лежала на боку, барабаня в ритме стаккато.

Гарри сидел возле двери, уронив голову. Он резко проснулся и нетвердо поднялся на ноги, уставившись на Северуса налитыми кровью глазами.

— Хорошо спалось? — спросил Снейп.

Руки Гарри замерли в напряжении.

— Вы наложили чары тишины на мою комнату.

— Определенно, они были эффективны.

Снейп направил палочку на снежный шар:

— Репаро. Акцио.

Шар поплыл в его руку. Копия их дома в Тупике Прядильщика, украшенного праздничными огнями. Именно так он выглядел в Рождество, когда Гарри исполнилось восемь лет. Гарри держал шар все рождественское утро, поворачивая его и смеясь, в восторге от каждого снегопада.

И этот мальчик разбил его об пол. Снейп сделал глубокий вдох, потом другой.

— Чего ты надеялся достичь?

— Остановить вас. А чего вы ожидали?

— Я ожидал, что ты будешь вести себя как человеческое существо, а не как бешеное животное. Очевидно, я ошибался.

— Вы были там. С ней.

Снейп остановился посреди очередного Репаро и заставил себя по-настоящему посмотреть на мальчика. Потеря поразила Северуса, словно его окатили холодной водой. Оттенок волос, изгиб подбородка были точно такими же. Но было нечто еще, что-то неопределенное в глубине глаз. Свет, который мог видеть только Северус, когда смотрел на Гарри. Сейчас свет исчез. Снейп не знал этого мальчика.

— Умойся, — сказал Северус, отходя от двери. — Мы немедленно встретимся с Дамблдором и обсудим сложившуюся ситуацию.

Конечно, Дамблдор согласится, что мальчик должен оставаться в башне Гриффиндора на время своего пребывания.

Не говоря ни слова, Гарри повернулся и пошел, прихрамывая. Он медленно двигался, отворачивая от Снейпа пострадавшую сторону.

Итак, мальчик поранился в приступе бессмысленного разрушительства. Длинный переход к кабинету Дамблдора будет действительно неприятным. Но, возможно, небольшая боль научит его…

Перед Снейпом внезапно вспыхнуло лицо его отца и отвратительное зловоние смеси пота и джина. «Немного боли научит тя кой-чему».

Когда Гарри вернулся, задержавшись у закрытой двери спальни Лили, Снейп положил руку ему на плечо и подтолкнул в направлении гостиной:

— Сядь.

— Зачем?

«Потому, что я так те сказал». Пока рос, Северус достаточно часто слышал подобное. И у него не возникало нужды говорить это своему Гарри.

Но этот. Одно мгновение невнимания, и эта подделка свалилась в его жизнь. Точно муха, упавшая в зелье и испортившая его. Все его усилия сведены на нет. Снейп сверху вниз посмотрел на мальчика.

— Если это требует от тебя слишком больших усилий, я могу использовать заклинание левитации.

Гарри нахмурился и похромал к дивану. Снейп вытащил с соседней полки кожаный чемоданчик и сел рядом с ним.

Гарри отодвинулся и с опаской посмотрел на него:

— Что это такое?

— Аптечка первой помощи.

Резные пазы на деревянной внутренней поверхности чемоданчика аккуратно фиксировали несколько баночек и флаконов. Северус поставил аптечку на маленький столик и схватил Гарри за лодыжку.

Гарри дернулся, выворачиваясь, словно медведь в ловушке.

— Что вы делаете?

Он лягнул ногой, едва не попав по Снейпу.

Но Снейп держал крепко и, вытянув ногу Гарри, положил ее к себе на колени.

— Простое обследование.

Пальцы были опухшими и в синяках.

— Для этого я могу пойти к мадам Помфри.

— В этом нет необходимости. Если бы ты ходил к мадам Помфри из-за каждой травмы…

Но это относилось к его Гарри. Его маленькой обезьянке, которая взбиралась на каждую поверхность и падала куда больше, чем могли выдержать нервы Северуса. В том числе и с Дракучей ивы, после падения с которой помощь мадам Помфри все-таки потребовалась.

Если он продолжит об этом думать, то никогда не сможет пережить этот день. Северус сосредоточился на конкретной задаче.

— Чтобы снять отек, потребуется только мазь.

— Вы не можете использовать магию?

— Это тоже магия.

Северус открутил крышку баночки с мазью и нанес ее на ногу.

— Не все зелья предназначены для внутреннего употребления.

Гарри передернулся, сжимая руки. Костяшки его пальцев распухли и были исцарапаны.

Снейп отпустил ногу Гарри и подтянул к себе поврежденную руку.

— Все это произошло оттого, что ты бросал вещи?

— Нет. Я… бил по стенам руками и ногами.

Перед Северусом опять возник образ пойманного в ловушку медведя. Он начал обрабатывать другую руку и выдавил слабую улыбку.

— Стены наверняка прокляли тот день, когда встретили такого грозного противника.

Гарри фыркнул, а затем сел прямее, его глаза расширились.

— Нога уже меньше болит.

Снейп вернул аптечку на полку. Гарри сидел, опустив ногу на стол, и шевелил пальцами ног. Он выглядел таким юным. Даже в тринадцатилетнем возрасте в линиях его тела еще можно было заметить отголоски округлых щек и крошечных пальчиков. Именно таким был Гарри, когда Северус впервые встретил его: крошечным, кругленьким и с легкими, которые могли бы сдуть крышу дома. Он был ужасен.

Лили вышла из спальни, зевая и одергивая мятую магловскую рубашку. Она с удивлением посмотрела на Снейпа и Гарри, а потом улыбнулась. Прислонившись к дивану рядом с Гарри, она взъерошила его волосы.

Гарри резко развернулся, обхватывая ее руками и сбивая с ног. Чтобы не упасть, ей пришлось отступить на шаг назад. Глаза Лили расширились, но она ласково сжала его в ответ.

Снейп чувствовал себя словно хранитель ужасной тайны. Как только он произнесет эти слова, иллюзия разрушится, и истина просочится наружу, обоснуется, станет чувствовать себя как дома. Нашего сына больше нет. Он не стал отвечать на ее вопросы прошлой ночью. Но он не мог больше откладывать.

— Лили, — тихо сказал Северус. — Мне нужно поговорить с тобой о Гарри.

Он прошелся по всем пунктам, рассказывая обо всем, что они на данный момент знали. Он говорил Лили горькую правду. В этом у него было уже немало опыта, но ее реакцию всегда было больно видеть — ее лицо сникало, а рука поднималась к голове, блокируя атаку.

— Он не наш сын? — Лили отступила назад, отдаляясь от Гарри.

— Это не совсем так, — сказал Гарри. — Я по-прежнему Гарри. Не смотри на меня так, мама, пожалуйста.

Лили отвела от него взгляд и в упор посмотрела на Снейпа, ожидая ответа.

Но каким был ответ? Что существуют миллионы Гарри, и только один в этом море является сыном, которого они вырастили? Северус посмотрел на мальчика на диване.

— Он Гарри. Просто не… наш Гарри. Но существует связь между ним и нашим сыном.

Это была нить надежды, за которую Северус держался. Должен быть какой-то путь через этого мальчика. Путь, который приведет его к сыну.

— Я сделаю все возможное, чтобы вернуть Гарри домой.

Лили кивнула, теребя и закручивая воротник и нервно расчесывая шею.

Снейп пытался подумать, что еще он мог бы добавить. О заклинаниях и других мирах, о бесконечном лабиринте возможностей, которые каким-то образом содержали бы решение.

Но прежде чем он смог что-либо произнести, Лили бросилась к нему, сжимая руки у него на затылке. Она прошептала:

— Мы найдем его.

Северус ощущал в ухе ее горячее дыхание.

Гарри прижался к дивану, глядя на них широко раскрытыми глазами, сглатывая, словно человек, страдающий от сильной жажды.

Ключ к возвращению их сына. Северус протянул руку к Гарри, но тот отдернулся и ринулся прочь с дивана. Дверь в комнату Гарри захлопнулась. Снейп вздохнул и опустил руку.

---

1) Pulsatio — пульсация, биение пульса

Вернуться к тексту

Известный мир

Снейп известного мира 

Когда Снейп прибыл в больничное крыло, он нашел Дамблдора и мальчика, сидящими на одной из кроватей и погруженными в разговор. Он не знал, как такое было возможно, но он ненавидел этого мальчишку даже больше, чем того, которого тот заменил. Эту самодовольную маленькую копию Джеймса Поттера, которая болтала о Лили.

Снейп жаждал слышать любые касающиеся ее слова, даже когда те разрывали его изнутри, — каждый новый разрыв глубже, чем предыдущий. Ему хотелось встряхнуть щенка. О чем она тебе рассказала? О каждом разе, когда Северус глупо краснел, о каждом откровении, которое вырывалось у него изо рта? Или о том времени, когда они бежали, держась за руки, или о дне, когда он… когда он сказал…

«Я не хотел называть тебя грязнокровкой». Он услышал умоляющие интонации в своем голосе. Ненавидел их. Но не мог от них избавиться.

Лили стояла в одной ночной рубашке, прижимаясь спиной к портрету у входа в гостиную Гриффиндора. Руки скрещены, плечи напряжены. «Я больше не могу притворяться. Ты выбрал свой путь, я выбрала свой».

Его покачивало, словно тупого пьянчужку, который не мог устоять на ногах. Лицо Северуса исказилось. Он потерял над ним всякий контроль.

А позади нее маячил Джеймс Поттер. Небрежно прислонившись к стене, он слушал все. Изгиб его рта, блеск глаз — все говорило: бедный маленький Сопливиус и его бедное маленькое хныкающее сердечко. Северус ощутил, словно его опять вздернули вверх ногами, снова лишив одежды.

И этот мелкий щенок, который, не переставая, смотрел на него. Потому что он знал. Он знал.

«Я больше не могу притворяться».

Ему хотелось наброситься на мальчишку с кулаками, превратить эти блестящие глаза в пыль. Но потом Гарри повернулся, и на Северуса посмотрели совсем не глаза Джеймса Поттера. На мгновение онемев, Снейп стоял, борясь с нарастающей тошнотой.

— А-а, Северус, — сказал Дамблдор. — Я только что говорил с Гарри о его мире. Есть несколько значительных различий. Похоже, силы Волдеморта развивались по другому пути.

Он наклонился к Гарри, приподняв брови.

— Ты упомянул, что он сосредоточен на силах разума. Возможно, это как-то связано с той ночью, когда напали на твоих родителей?

Мальчик кивнул головой, но ничего больше не сказал, упершись взглядом в свои руки.

Та ночь. Она никогда не отдалялась. Одно напоминание, и накатывала тьма, оставляя пепел во рту.

— Нам необходима эта информация?

Его голос казался слишком громким в тихой комнате. Северус прочистил горло.

— Я думал, вы пригласили меня сюда, чтобы поработать над решением нашей, — он бросил взгляд на мальчика, — маленькой проблемы.

Дамблдор покачал головой:

— Важно, чтобы мы поняли нашего нового подопечного.

Он изучающе посмотрел на Снейпа и вздохнул:

— Но, полагаю, это может подождать.

Похлопав Гарри по руке, Дамблдор поднялся.

— Давайте посмотрим, что мы сможем обнаружить.

Гарри сидел на той же кровати, которую он использовал прошлой ночью, и пытался воссоздать свои действия. После множества заклинаний они установили, что он действительно был не из этого мира. Но место его происхождения оставалось загадкой. Все, что сохранилось от пути, теперь стало просто волшебными осколками. И в этих осколках было эхо миров — миллионов других миров.

— Итак, — сказал Дамблдор, — похоже, я был прав в своей оценке. Это займет время.

Снейп ощутил, что его потянули за мантию. Гарри свесился с кровати, роясь в одном из наружных карманов Снейпа. Тот отшвырнул наглую руку и гневно уставился на мальчика.

— Чем, по вашему мнению, вы занимаетесь?

Гарри откинулся назад, пожав плечами:

— Я хотел немного пузырчатых плодов.

— Пузырчатые плоды, — сказал Дамблдор. — Используются в некоторых зельях, да? Производят легкий успокаивающий эффект, если я правильно помню.

Снейп кивнул.

— И обладают охлаждающими свойствами.

Северус вспомнил себя ребенком. Вот он сидит у них в саду, не столько плача, сколько задыхаясь. Его лицо покалывает, белая мгла туманит зрение. А затем неожиданно между его зубами щелкает раковинка, и ледяная сладость приятно холодит горло. И его дыхание замедляется, напряжение в груди ослабевает.

— Я ем их целые кучи, — сказал Гарри. — Папа давал мне эти плоды, когда у меня резались зубы, и с тех пор я к ним пристрастился.

— Конечно! — Дамблдор в восторге хлопнул в ладоши. — Ты знаешь, Гарри отклонил все сладости, которые я ему предлагал? Я уже начал думать, что потерял сноровку.

Гарри сморщил нос:

— Мне просто нравятся пузырчатые плоды буллы.

Он еще раз посмотрел на карман Снейпа:

— Вы уверены, что у вас нет…

— Уверен, — сказал тот. — Если это все…

Северус направился в сторону выхода, но Дамблдор обвил рукой его плечи и, похоже, не собирался ее снимать.

— О-о, но, наверняка, у тебя есть немного, — сказал директор. — В конце концов это ингредиент зелья. Ты ведь так следишь, чтобы лаборатория была хорошо укомплектованной.

— Возможно, у меня в квартире есть немного, — признался Снейп. — В кладовке.

— Замечательно! — сказал Дамблдор. — Пусть Гарри показывает дорогу.

Гарри ухмыльнулся и спрыгнул с кровати. Дамблдор слегка подтолкнул Снейпа в спину, побуждая его двигаться вместе с ними.

— Я не поставщик фруктов. Это ингредиенты из моего личного запаса.

— Ну же, Северус, наверняка ты сможешь расстаться с несколькими. Похоже, ты не часто их используешь. В любом случае, — Дамблдор понизил голос, — это даст нам возможность поговорить.

Снейп понял подсказку и на несколько шагов отстал от Гарри.

— Вы что-то обнаружили?

— Я обнаружил, что этот Гарри не тот, кто делится подробностями своей жизни. По крайней мере, не со мной. Я наконец-то вынудил его рассказать о том, что случилось с его родителями, когда ты нас прервал…

— Вы попросили меня прийти!

— И твоя помощь неоценима. Но мы должны познакомиться с этим новым Гарри. Мне нужно знать, как он будет реагировать в определенных ситуациях, чтобы подготовиться ко всем вариантам развития событий.

«Все варианты развития событий». Снейп слышал эти слова раньше, на их стратегических совещаниях.

— Вы думаете, ему придется столкнуться с Темным Лордом? Несомненно, мы сможем вернуть мальчика до его возвращения?

— Все гораздо серьезнее, — линии вокруг глаз Дамблдора потемнели. — Существует вероятность, что мы вообще не сможем найти способ вернуть его.

Некоторое время они шли молча, Гарри шагал перед ними.

— Тогда этот мальчик, — сказал Снейп, — вероятно, станет тем, кому придется уничтожить Темного Лорда.

— А он, возможно, был подготовлен к совершенно другому виду битвы. Важно, чтобы мы поняли, что будет его мотивировать. Из того, что я могу определить, у него нет сильного чувства к Джеймсу, а его мать спаслась. Победа над Волдемортом потребует большой страстности и самопожертвования, и я раздумываю, как найти это в нем.

Снейп фыркнул:

— Вы говорите так, как будто тот, другой, был оплотом силы и находчивости.

— У него была кое-какая находчивость. И да, у него была определенная сила, подпитываемая любовью и потерей. Не слишком отличная от твоей.

Снейп резко выдернул плечо из руки Дамблдора:

— Не сравнивайте меня с этим наглым ребенком.

— Не таким уж наглым. Или ты не заметил, что этот ребенок удивительно дружелюбно к тебе настроен?

Это было не так. Снейп изучал мальчика, который перепрыгивал через ступеньки по дороге в подземелья. Его немелодичный свист эхом отражался от влажных стен. Это не было поведением обычного студента, проходящего возле его класса зелий. И Северуса это беспокоило.

— Гарри превратился в загадку, — сказал Дамблдор. — Поэтому будет трудно планировать его будущее. Я бы попросил тебя познакомиться с ним поближе. Понять его.

Гораздо лучшим решением было бы отправить его к магловском родственникам. Северус мог бы выполнить значительно больше работы, если бы ему не пришлось отвлекаться на мальчика и на разговоры о папе и маме. И без постоянных призрачных образов, которые вторгались бы в его мысли. Она была жива, она была замужем, она находилась в каком-то месте, где он никогда не смог бы ее найти, никогда не смог бы достичь. Возможности возникли и разрушились с какофоническим шумом.

— Директор…

— То, что он может тебе сказать, будет трудно услышать, Северус. Я знаю, — Дамблдор сжал плечо Снейпа. — Но ты должен сделать все возможное.

Самое большое, на что он был способен, это не поддаваться соблазну использовать Силенсио всякий раз, когда мальчишка открывал рот. Вот еще одна разумная причина, по которой нужно найти выход в другой мир и вернуть мальчика обратно.

Дамблдор похлопал Северуса по спине:

— Хорошо! Тогда я пойду.

Позвоночник Снейпа задеревенел.

— Вы оставляете меня с ним наедине?

— О, мне кажется, что я, скорее всего, буду нежелательной помехой.

И подмигнув, Дамблдор направился к лестнице.

Гарри стоял у входа в квартиру Снейпа, и, экспериментируя, постукивал по двери палочкой.

Как будто Снейп позволил бы кому-либо пересечь порог его дома с помощью простой Алохоморы.

— Вход защищен несколькими паролями. Останься здесь. Я вынесу…

— Все в порядке, я думаю, что уже понял.

Гарри произнес заклинание, и дверь приоткрылась.

Снейп уставился на эту невозможную щель.

— Как?

— Каждый четвертый ингредиент в Веритисамуме, верно? Сейчас сезон, когда вы его обычно варите, и вам нравится использовать в паролях цифру четыре.

Увидев взгляд Снейпа, Гарри пожал плечами.

— Ну разгадка заняла у меня некоторое время, если вам станет от этого легче.

Он прижал руку к двери.

— Подожди, — сказал Снейп. — Есть дополнительный пароль для злоумышленников, которые смогли пройти так далеко.

— Лили, — уверенно сказал Гарри, и дверь полностью распахнулась. Гарри обрадовался и запрыгнул внутрь.

Снейп остался в коридоре, ожидая, когда утихнет пульсация у него в висках.

Мальчик уже был в кладовой, рылся на полках, висящих вдоль стен. Он провел пальцем по бутылкам с образцами, вычерчивая фигурки на пыльной поверхности.

— Эта комната была моей.

— Не прикасайся к этому. И к этому. А зачем тебе нужна была комната? Ты же жил в башне Гриффиндора.

Мальчик засунул руки в карманы и нахмурился:

— Но у меня по-прежнему была комната. Потому что она была моей. В любом случае, иногда я оставался на ночь или на выходные. Когда папе была нужна моя помощь.

Мальчишка намеренно пытается спровоцировать его?

— Твоя помощь? Уверен, что ты воображаешь себя каким-то…

— О, вот оно!

Гарри бросился к книжному шкафу, заметив наверху банку с пузырчатыми плодами буллы. Он оценивающе покачал полки, затем подпрыгнул, цепляясь ногой за третью полку, и начал карабкаться наверх. Стоявшие там банки клацали после каждого движения. Схватив нужную склянку, Гарри повис на одной руке, ухмыляясь. Полки зловеще скрипели.

Снейп смотрел на мальчишку, пока не понял, что его челюсть отвисла.

— Спускайся. Ты что-нибудь сломаешь.

Снейп не был уверен, что его больше беспокоит — кости Гарри или несколько банок дорогих ингредиентов, подрагивавших на краю.

Мальчишка обнял банку одной рукой и спустился вниз. Когда его ноги достигли пола, у него в руках уже была горсть плодов.

Снейп выхватил банку.

— Хватило бы простого Акцио.

Он левитировал ее обратно на место.

— Я не знаю заклинания Акцио.

— Это не оправдание.

Гарри пожал плечами и высыпал фрукты в карман.

— Таким способом получаешь гораздо больше удовольствия.

Он забросил плод себе в рот и предложил Снейпу другой в протянутой руке.

Северусу хотелось бы, чтобы мальчика не было. Он бы хотел, чтобы Дамблдор нашел кого-то другого для этой отвратительной задачи. Но он взял плоды.

Мальчик улыбнулся и уронил еще несколько в карман Снейпа.

— На потом. Я знаю, как они вам нравятся.

Снейп закусил губу и мысленно проклял Дамблдора.

— Вы живете один? — спросил Гарри. — Больше здесь никого нет?

— Никого. Не задавай дерзких вопросов, Поттер.

— Снейп, — сказал Гарри, хмурясь.

Наглость. Как он и думал. Теперь Северус находился на более знакомой почве.

— Профессор. Ты должен обращаться ко мне профессор или сэр.

Гарри покачал головой, и Снейп уже разогрелся для ссоры. Но Гарри просто сказал:

— Я имел в виду мое имя. Снейп. Не Поттер.

— А-а, — ответил Снейп. Он наблюдал за кружащими по комнате пылинками.

— Почему? — наконец спросил он.

— Что почему?

— Почему Снейп? Ему не нужно было усыновлять тебя, если у тебя все еще есть…

«Сейчас осторожнее. Голос тверд, лицо без выражения».

— …выживший родитель.

«Идеально».

Гарри может знать о многом, но он не получит дополнительной реакции. Мальчишка не вынудит Северуса открыть что-либо еще.

— Папа говорил, что это потому, что мы семья.

— О, очень трогательно. Он пишет также поздравительные открытки?

Гарри вздрогнул и отступил назад.

— Ну он… он не любит много об этом говорить. Но он сказал мне, что понял, насколько он…

— Целесообразность, Поттер!

«Не Поттер». Снейп прижал руку к виску.

— Усыновить тебя, иметь к тебе хоть какое-нибудь отношение — это риск. Были ли у него прагматические соображения, или все это было одной большой кучей тупоголового вздора?

Челюсть мальчика дернулась.

— Он хотел защитить меня, понятно? Он хотел убедиться, что я останусь с ним. В случае, если она…

Гарри остановился, сжимая и разжимая кулаки.

— На случай, если ее больше не будет.

В голове Снейпа началось зловещее жужжание. Вчера вечером мальчик что-то говорил про заботу о ней.

— Ты сказал…

Дыхание Северуса прервалось, выдавая слишком многое. Но он должен был знать.

— Ты сказал, что она пережила нападение.

Гарри приподнял подбородок.

— Да. Но…

Его голос дрогнул.

Жужжание превратилось в громкий рев клаксона, уничтоживший все, кроме образа Темного Лорда. Как ему нравилось играть с теми, кого он еще не хотел убивать.

— Но он не оставил ее неповрежденной.

Тишина заполнила комнату. Гарри прикусил губу.

— Мне нужно кое-что рассказать вам.

Мальчик издал рваный вздох, и кровь Северуса забурлила.

— О моей маме.

Параллельный мир

Гарри известного мира 

Захлопнув дверь, Гарри ожидал, что вскоре увидит лицо зловеще ухмыляющегося Снейпа. «Сбежал, Поттер? Нашел хорошее место, чтобы спрятаться?»

Но минуты тянулись, а дверь оставалась закрытой. Гарри смотрел на все еще разбросанные по комнате вещи. Абсолютный кавардак. Он, как смог, навел порядок: положил книги на полки и собрал разбросанные бумаги. Но Гарри не мог исправить то, что было поломано. Махнув на это рукой, он повалился на кровать.

На тумбочке стояла фотография его мамы. Мама сидела на одной из зрительских трибун на квиддическом поле Хогвартса, размахивая флагом Гриффиндора и улыбаясь. Он помнил ее лицо на фотографиях в его фотоальбоме: его мама и папа в день свадьбы, держатся за руки. Его мама и папа на скамейке в парке, едят мороженое. Он придумал историю для каждой фотографии. О чем его родители, возможно, говорили до этого. Куда они пошли потом.

Но эта фотография была новой. Другой угол, отличающееся освещение. Немного больше морщин вокруг глаз. Гарри представил, будто он находился там, держа камеру и слушая какую-то забавную историю, которую она рассказывала. Его мама и…

И Снейп. Он был там тоже, сидел с ней рядом. Гарри поставил фотографию назад и снял очки, протирая глаза.

Все сильнее хотелось есть, но Гарри не сдвинулся с постели. Он продолжал мысленно прокручивать утренние события, пытаясь придумать что-нибудь, что он мог бы сказать. Слова, которые он должен был произнести, чтобы ее улыбка не исчезла.

Гарри услышал, как дверь распахнулась. Темная фигура приблизилась, когда он потянулся за очками. Надев их, Гарри не стал поднимать взгляд.

— Я хочу поговорить с ней. Объяснить.

— Если захочешь, у тебя будет много возможностей объясниться с ней. Но не стоит ожидать лучшей реакции.

— Я не хочу, чтобы она смотрела на меня, как на чужого.

Сегодня утром Гарри видел эту вспышку недоверия в ее глазах. И хотя он не хотел бы это признать, накануне вечером, когда она впервые увидела его, в ее взгляде не было узнавания. Словно она знала, что его тут быть не должно.

Снейп помолчал. Он отвернулся, проводя рукой по фотографиям вдоль стены.

— С этим ничего нельзя поделать.

— Но если я скажу ей…

— Хватит!

В голосе Снейпа сквозило напряжение. Взмахнув палочкой, он слегка толкнул дверь и та закрылась.

— Есть кое-что, что тебе нужно знать о твоей матери.

Но дверь, едва закрывшись, вновь распахнулась. Мама просунула голову внутрь.

— Вот вы где. Как вы можете здесь находиться, когда есть тосты и джем, которые нужно съесть?

Она взглянула на кровать, и Гарри снова увидел ту вспышку неузнавания.

Но мама слегка улыбнулась.

— Кто последний, тот ест тухлые яйца.

Гарри спрыгнул с кровати. Теперь, когда он столкнулся с мамой, все запланированные им слова исчезли. Он смотрел вниз.

— Я тоже твой сын.

Это прозвучало неправильно. Слишком зажато. Будто слова, обращенные к фотографии.

Ее взгляд затуманился.

— Конечно, ты мой сын… Что значит «тоже»?

Снейп впился в Гарри тяжелым взглядом.

— Он имеет в виду, что он не тот сын, которого ты растила.

И Снейп снова объяснил ей все о Гарри, повторяя то, о чем он рассказывал ей только этим утром, будто ленту магнитофона отмотали назад и вся сцена была разыграна снова. Веселье его мамы исчезло, словно все было новым для нее.

Холод проник в кровь Гарри. Внутри все заледенело. «Что случилось, мам? Что случилось?» Но горло пересохло, и он не мог выдавить ни слова.

Она была жива. Гарри только привык к этой мысли. Каким-то образом она не погибла, защищая его. Так что с ней должно было быть все в порядке. Но он не мог отбросить это щемящее ощущение в груди. С ней что-то было не так.

Снейп закончил повтор своего объяснения, но в его лице не было удивления. Он был весь успокаивающие заверения и плавные линии. Снейп ожидал этого.

— Что вы с ней сделали? — спросил Гарри. — Вы заставили ее забыть?

— Нет, Гарри…

Мама немного запнулась на его имени. Ее дыхание было напряженным, как в тот момент, когда она впервые поняла, что другой Гарри исчез. Она покачала головой и сосредоточилась на нем.

— Это старое проклятие. От нападения.

— От Темного Лорда, — сказал Снейп.

Холод пробежал по позвоночнику Гарри. «Когда Волдеморт пришел убить нас, мама шагнула вперед, закрывая меня собой». Он покачал головой:

— Но ведь он напал на моего отца. Ты выжила. Ты в порядке.

— На твоего отца?

Мама повернулась к Снейпу.

— Нет, не на него, — Гарри повысил голос. — На папу. На Джеймса Поттера.

— Не говори об этом человеке, — сказал Снейп, сверкая глазами.

Тень прошла по лицу мамы. Снейп наклонился к ней и что-то прошептал на ухо. Мама нахмурилась, будто пыталась вспомнить давно забытую деталь.

Желудок Гарри скрутило.

— Ты должна помнить его.

— Но Северус…

— Он не мой отец! Как ты могла забыть?

Гарри заметил легкое движение на одной из фотографий на стене и помчался туда.

— Он должен быть на одной из них.

Но сколько Гарри не искал, он не мог найти.

— Что насчет меня, мам? Все постоянно говорят мне, что я похож на него.

Она провела рукой по лбу.

— Я не могу…

Он чувствовал, что теряет рассудок.

— Джеймс…

Но его язык вдруг стал заплетаться и онемел, и Гарри не смог закончить.

Снейп приподнял палочку:

— Я сказал тебе не говорить о нем.

Мама резкими судорожными движениями качала головой.

— Проклятие, — она вцепилась пальцами в волосы. — Иногда я приближаюсь так близко к тому, чтобы вспомнить. Всплывают обрывки и кусочки. Лицо…

Она резко вздохнула, ее глаза расширились:

— Джеймс.

Мама закричала, сжимая обеими руками голову. Все ее тело задергалось, и она упала на колени. Она с силой потянула ткань одежды, отрывая рукав своей рубашки.

Гарри помчался вперед, но Снейп уже стоял на коленях рядом с ней, что-то нежно шепча. Прижав палочку к ее виску, он извлек тонкую нить, которая плавно дергалась в воздухе. Вытащив флакон, он запечатал нить внутри него.

Мама тяжело опустилась на пол, все напряжение ушло. Моргая, она осмотрела себя, все еще стоя на коленях. Горько засмеялась, прикоснувшись к разорванному рукаву:

— Случилось снова, верно?

Гарри хотелось закричать, запустить заклинание, которое заморозило бы все, позволило бы ему дышать.

— Что случилось?

Но Снейп смотрел только на нее. Он кивнул и, притянув ее поближе к себе, поцеловал в лоб.

Вся болезненная стесненность в груди Гарри превратилась в раскаленное пламя. Он оттолкнул Снейпа назад, подальше от мамы.

— Ты что-то с ней сделал. Ты причинил ей боль.

Снейп уставился на него, открыв рот. Его глаза сузились, и он выпрямился, двигаясь вперед.

— Это я что-то сделал? Ведь это ты — тот, кто не может держать себя в руках! Тот, кто не может понять, что говоря…

— Я только спросил о моем па…

— Не смей! — Снейп схватил его за плечо и потряс так сильно, что зубы Гарри клацнули.

Его мама протолкнулась между ними, разводя в разные стороны.

— Прекратите это, вы оба!

Она укоризненно посмотрела на Снейпа:

— Северус.

Снейп отошел, мрачно скривившись.

Мама вздохнула и повернулась к Гарри. Но когда она посмотрела на него, он увидел это снова. У нее в глазах мелькнул этот недоуменный вопрос: «Кто ты?»

Это было слишком. Гарри не мог дышать в этой комнате, не мог думать в этом сыром подземелье. Он должен был выбраться наружу.

Гарри оторвался от мамы и выбежал в прихожую. Врезавшись в запертую дверь, он выкрикнул Алохомора и все остальные открывающие заклинания, которые пришли ему на ум.

Дверь открылась. Он выпал в коридор, задыхаясь.

Снейп вышел из двери, нависая над ним.

— Так решительно настроен уйти? Тогда вперед.

Гарри вскочил на ноги.

— Ты что-то сделал с ее головой. Я видел это. Я иду к Дамблдору.

Группа студентов Слизерина завернула за угол и остановилась, уставившись на них.

Снейп издал короткий вздох и шагнул вперед. Он схватил Гарри за руку и потащил его в пустой класс зельеварения.

Вырвавшись из хватки Снейпа, Гарри споткнулся о стул. Он глубоко вздохнул, пытаясь разобраться во всех своих вызывающих головокружение мыслях.

Снейп закрыл дверь и наложил заклинание конфиденциальности. Он не пытался приблизиться к Гарри.

— Директор знает об ее состоянии.

— Тогда почему он ничего не делает? Ей было больно. Она не могла вспомнить…

— Он ничего не может сделать. Проклятие создано для нанесения преднамеренного и необратимого ущерба. Когда она была проклята…

— Как? Когда? Ты зн…

— Темным Лордом. Сколько раз я должен это повторить? Ты вообще умеешь слушать?

Гарри сглотнул:

— Когда он напал… он проклял ее? После того, как убил моего отца?

— Да, — Снейп потер складку между бровями.

— Но я видел, как ты что-то вынул из ее головы. Эта нить…

— Я удалил воспоминание, — Снейп опустился на один из стульев. — О тебе, произносящем это имя. И другое всплывшее воспоминание. О твоем отце.

Он плотно скрестил руки на груди.

— Я думал, что удалил все остатки. Но сознание — это не такая простая штука.

Снейп оглядел комнату, его взгляд блуждал по аккуратно составленным в штабель котлам.

— Проклятие называется Рапио Мемория. Оно включает в себя легилименцию — извлекающую воспоминания из чужого разума — и Обливейт — заклятие забвения. Оно уничтожает все воспоминания, связанные с одним человеком или местом.

Гарри вспомнил настойчивые требования Снейпа: «Не говори об этом человеке».

— Такие, как воспоминания о моем отце?

— Он был центром атаки. Малейшее упоминание о нем может активировать проклятие. Если она попытается создать новые воспоминания о нем или всплывет какое-то глубоко погребенное воспоминание… это как осколки шрапнели в голове. Разрывают ее разум, пока я не удалю их.

Гарри просто хотел поговорить с ней о своем отце. Но все это время он причинял ей боль. И все потому, что Волдеморт хотел убить его. Гарри почувствовал себя больным.

— Потребовалось все мое мастерство в зельях и легилименции, чтобы восстановить воспоминания, которые у нее еще оставались. Она потеряла весь свой последний год в Хогвартсе. И несколько лет после этого.

У него дернулась челюсть.

— Что касается ее способности создавать новые долгосрочные воспоминания…

Этот озадаченный взгляд на лице его мамы. Гарри всегда будет немного чужим для нее. Это было похоже на его фотоальбом. Он мог смотреть на свою семью, но не мог быть ее частью. Волдеморт позаботился об этом.

— В чем причина? Почему он это сделал?

Руки Снейпа беспокойно двигались по столу.

— Темный Лорд не нуждался в причине, чтобы заставить окружающих страдать.

— Подождите.

Это было слишком упрощенно, излишне просто. Гарри поверил тете Петунии и дяде Вернону, когда те сказали ему, что его родители погибли в автокатастрофе. Он верил зеркалу Еиналеж, когда увиденные в нем образы околдовали его. Но все они лгали. А Снейп был самым большим лжецом из всех. Что-то было не так с его историей, что-то не так.

— Почему Волдеморт…

— Темный Лорд, — прошипел Снейп.

— Почему Волдеморта, — твердо повторил Гарри, — так заботило, помнит ли моя мама моего отца?

Голос Снейпа дрогнул:

— Его это не заботило. Для него она была лишь подопытным объектом, на котором можно было опробовать новое темное искусство.

— Тогда почему именно отец был вырван из воспоминаний? Почему не тетя Петуния или синий цвет, или произведения Шекспира? Почему он выбирал именно его?

Извилистые тени углубились на лице Снейпа.

— Думаю, он считал это даром. Знаком поощрения для верного слуги, который открыл для него новое мощное заклинание.

Верный слуга. Внезапно в сознании Гарри словно что-то щелкнуло, и слухи о прошлом Снейпа встали на свое место. Черная магия. Пожиратель смерти.

— Ты сделал это. Ты предоставил ему заклинание, которое уничтожило ее разум.

Снейп хлопнул кулаком по столу:

— Я не знал, как он будет его использовать!

Здесь все было в наличии — «преданный муж» и «отцовский разговор», но все же Снейп был тем самым человеком, которого помнил Гарри. Тем, кто жаждал преподавать Темные искусства. Тем, кто использовал любую слабость. Который больше всего на свете хотел стереть с лица земли Гарри и его отца.

— Ты не знал? А выглядит так, словно это было твоей идеей. Все проблемы решились так просто. Можно сказать, что Рождество наступило раньше для тебя.

Снейп резко встал, грохоча стулом по полу.

— Думаешь, я когда-либо хотел этого? Думаешь, я хотел, чтобы она страдала?

Гарри угрожающе надвинулся на него:

— Это твоя месть. И тебе не важно, что мой отец уже убит. Ты все еще хочешь, чтобы он заплатил. Ты не любишь ее. Ты разбил мою семью. Ты украл мою семью!

Гарри бросило на стену подземелья, выбивая воздух из легких. Он даже не видел, как Снейп выхватил палочку. Гарри боролся изо всех сил, но невидимый вес давил на него, крепко прижимая к стене.

Снейп схватил его за воротник.

— Ты гнусное чудовище. Ты подменил моего сына.

Гарри изо всех сил дернул удерживающую его руку, но хватка напоминала стальную.

Снейп находился всего лишь в нескольких дюймах от него, оскалив зубы и тяжело дыша.

— Думаешь, у тебя есть право судить меня? Ты понятия не имеешь, что такое семья.

А потом Гарри почувствовал, что свободен и свалился на пол. Приземлившись, он с шумом втянул воздух. Дверь класса распахнулась.

Снейп стоял в тени, спиной к Гарри.

— Пошел вон!

Гарри вскочил на ноги и побежал, сердце стучало у него в груди. Блуждая по извилистым коридорам, он погружался все глубже. Проходы становились все ниже и темнее, и в конце концов Гарри с глухим стуком врезался в тупик. Он сильно ударил кулаком в стену, но не смог даже слегка повредить камни.

Он знал, что такое семья. Он видел, как Дурсли относятся друг к другу. Он видел семью Рона. Ему не нужно было иметь семью, чтобы знать, что он должен чувствовать. И он знал еще кое-что. Он был уверен, что никогда не создаст подобного проклятия, никогда не навредит.

Гарри выпрямился и поплелся назад, волоча ноги, пока его дыхание не замедлилось во влажном воздухе подземелий. Голоса студентов эхом отражались где-то далеко впереди. Внимательно прислушиваясь, он начал возвращаться по своим следам. Он пойдет к Дамблдору, расскажет ему, что происходит. Гарри должен найти способ защитить свою маму, найти способ держать ее подальше от Снейпа. Он не позволит, чтобы с ней что-то случилось. Не в этот раз.

Известный мир

Гарри параллельного мира 

Закончив все рассказывать своему папе (он не мог перестать мысленно так его называть), Гарри, чтобы успокоиться, съел еще несколько плодов буллы. Снейп по-прежнему сидел, замерев, бессмысленно уставившись на шкафы с ингредиентами, стоящие у стены перед ним. Через несколько минут Гарри начал беспокоиться. Он подошел и, взяв руку Снейпа, сжал ее. Тот моргнул, но продолжал смотреть на стену.

— Даже там я несу ответственность, — прошептал он.

Гарри потер кровоточащую губу. Он снова ее прокусил. Вспомнился первый раз, когда отец попытался объяснить, почему между ним и мамой каждые несколько месяцев бывали ужасные ссоры.

— Я сделал что-то… очень плохое, — сказал тогда папа, преклонив колени. Он вглядывался в лицо Гарри и стирал слезы с его щек. — И она заслуживает знать об этом.

Это все еще приводило Гарри в замешательство. Он не мог представить, что его отец совершит нечто такое, что может навредить маме. Реакция Снейпа отражала внутренние переживания Гарри на эту тему.

— Насколько сильно она пострадала? — спросил Снейп.

Гарри пожал плечами, делая вид, что ему все равно:

— У нее бывают хорошие и плохие дни.

Взгляд Снейпа, словно под воздействием гипноза, притянуло к Гарри.

— А в плохие дни?

— Зависит от того, насколько плох этот день. Иногда она может удержать в голове то, что происходит в течение почти целого часа. А потом бывает несколько дней… бывает несколько дней, когда все это тяжело для всех нас, — сказал он, вертя пальцами. — Скоро у нее будет очень плохой день. И меня там не будет.

Снейп, казалось, не слышал его. Гарри потянулся и взял в руки еще один пузырчатый плод. Внезапно Снейп судорожно вздохнул и засунул в рот плод буллы, раскусывая его. Через мгновение он, видимо, пришел в себя. Резко встал и, взглянув на Гарри сверху вниз, кивнул в сторону двери:

— Мне нужно поговорить об этом с директором.

Сердце Гарри сжалось.

— Прямо сейчас? Мы только что видели его.

Снейп выглядел раздраженным.

— Мне нужно поговорить с ним наедине.

— О-о.

Гарри огляделся:

— Не возражаете, если я поработаю над чем-нибудь, пока вас не будет? Я занимаюсь одним проектом…

— Ты не останешься здесь.

— Ваша встреча займет много времени?

— Большинство студентов проводят свободное время в общих гостиных.

— Но мне бы не помешала помощь с домашним заданием.

Гарри просмотрел книги и заметки местного Гарри, и в них было немного толка, поэтому он нуждался в руководстве и консультации не меньше, чем ему просто хотелось компании.

Однако рука, толкающая его к двери, не слишком обнадеживала.

— Я думал, мы могли бы поговорить еще о моем мире, и, э-э… о моей маме.

Гарри предполагал, что это было ключом к тому, чтобы проводить с этим человеком больше времени, и он не был разочарован. Рука остановилась, и, оглянувшись назад, Гарри увидел тоску, на долю мгновения вспыхнувшую в глазах Снейпа. Но глубины глаз тут же захлопнулись, больше ничего не открывая.

— Возможно, позже, — сказал Снейп. Он закрыл за ними дверь в свою квартиру. — И завтра, когда я увижу тебя в классе, я ожидаю, что ты будешь называть меня…

— Профессор или сэр, — сказал Гарри. — Я так делаю и в своем мире. Какой идиот войдет в класс и назовет учителя папой? У меня есть инстинкт самосохранения, знаете ли.

Снейп посмотрел на него оценивающе, затем что-то проворчал и поднялся по лестнице. Гарри пошел медленнее, поворачивая в сторону гриффиндорской башни. Он надеялся, что Гермиона поможет ему разобраться в школьных делах и был рад увидеть, что она сидела, свернувшись в кресле в общей гостиной.

— Все прошло хорошо? — спросила Гермиона, сведя брови.

— Да.

Хотя Гарри понимал, что должен быть Гарри Поттером этого мира, но все же за завтраком он кое-что ей рассказал, взяв клятву сохранить это в секрете.

— Рон выходит сегодня из больничного крыла. Утром у него болела голова, и мадам Помфри не отпустила его.

— Хорошо, — сказал Гарри.

И хотя после того, как он помог Рону найти пропавшего питомца, тот стал казаться нормальным парнем, Гарри не был особенно заинтересован в получении сводок о состоянии его здоровья. Мысли Гарри были заняты более практическими вопросами.

— Как насчет того, чтобы позаниматься? — спросил он, поднимая книгу с колен Гермионы.

Она пренебрежительно подняла бровь:

— Опять возникли проблемы с эссе по зельям?

— Я закончил его, — сказал Гарри, листая книгу о древних рунах. Он читал эссе, написанное другим Гарри, и уже решил, какие исправления следует внести.

— Мне бы не помешала помощь в трансфигурации. Я даже не знаю, что я должен превращать. Другой парень не оставил подробных указаний, — он выразительно посмотрел на Гермиону.

— О-о. О! Ну я записываю все задания здесь…

Гермиона полезла в свою сумку.

— Ты только начала это? — сказал Гарри, приподнимая книгу.

— Я читала ее весь день.

— Хм. Так какие же руны часто использовались в священных ритуалах?

Гермиона прекратила рыться в сумке и уставилась на Гарри.

— Я опрашиваю тебя, — сказал он. — Это то, что обычно делают на совместных учебных занятиях.

— Я… руны Баридов использовались в священных ритуалах с участием животных, в то время как руны Форал использовались вместе со священными ритуальными танцами.

— Как всегда, все абсолютно верно.

Гермиона просияла. Гарри нравилось, что ее разум был похож на стальную ловушку. Он опросил ее, хотя она вряд ли нуждалась в этом. Он даже нашел способы проверить ее на вещи, которые рассказал ей о своей жизни. Гарри ничего не мог с этим поделать. Каждый аспект его жизни, о котором она рассказала правильно, вызывал небольшую вспышку радости у него в груди. И Гермиона этой вселенной не бросала на него грустные, понимающие взгляды, декламируя доказательства его существования.

Через несколько часов он почувствовал себя более подготовленным к следующему дню занятий и уселся исправлять свое эссе по зельям.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы это сделала я?

— Тут мало что можно сделать. Он пропустил более тонкие моменты задания, и я никак не могу их впихнуть, не заставив все звучать как… ну будто это какая-то бурда. Плохо сваренная. Жаль, что у меня нет времени переписать его. Профессор ведь поймет, верно?

В общую гостиную вошел Рон. Он выглядел выбитым из колеи.

— Наконец-то! — сказала Гермиона. — Я думала, она никогда не отпустит тебя. Нам так много нужно тебе рассказать. Ты не поверишь!

— Гермиона, — предостерегающе сказал Гарри.

Она испуганно взглянула на него:

— Но ты, конечно, хочешь рассказать ему.

Рон переводил взгляд с Гермионы на Гарри.

— Сказать мне что?

Те долго молчали, и Рон побледнел:

— Это касается меня, верно? Мадам Помфри что-то сказала? Я умираю?

— Рон, ты в порядке, — сказала Гермиона. — Но когда ты спал в больничном крыле… — она выжидающе посмотрела на Гарри.

Гарри вздохнул:

— Ну что ж.

Он указал Рону на стул, а затем убедился, что никого больше не было в пределах слышимости.

— Я не из этого мира.

Рон наморщил нос:

— Что ты имеешь в виду, как в одном из тех магловских фильмов, в которых летают… поезда или как вы это называете? — Он возбужденно изобразил полет с помощью рук. — Или как в фильме, где какое-то существо вырывается из внутренностей парня, когда тот просто пытается нормально позавтракать…

— Он не инопланетянин, — сказала Гермиона. — И я говорила тебе не смотреть тот фильм.

— Я имею в виду, что я другой Гарри, — сказал Гарри и объяснил то, что Дамблдор рассказал ему о других реальностях.

Рон уставился на Гарри, когда тот закончил:

— Ты сошел с ума?

Гарри вспыхнул гневом:

— Я не псих.

— Тебя, вероятно, стукнуло по голове.

— Я знал, что он не поймет, — сказал Гарри. — Я ему никогда не нравился, еще с тех пор, как он увидел меня вместе с Драко на станции Кингс Кросс.

— Ты дружишь с Малфоем? — сказал Рон.

— Уже нет, — сказал Гарри.

Что было правдой — когда Драко стал больше походить на своего отца, Гарри поначалу испытывал к нему неприязнь, а со временем просто возненавидел.

— До Хогвартса мы играли вместе, когда у наших пап бывали встречи.

Гарри вспомнил, как однажды они сидели в гостиной Малфоев, и Малфой старший смотрел на него как-то по-особенному, что-то тихо шепча в ухо отца Гарри. Тогда Гарри почувствовал себя особо экзотическим волшебным существом. Как только ему позволили уйти, он схватил Драко и потащил играть в плюй-камни, чтобы быть как можно дальше от этого человека.

Рон покачал головой:

— Совершенный псих.

Гарри стиснул зубы:

— Прекрати использовать это слово.

Он слышал, как его часто шептали, обсуждая маму.

— Я ведь говорила тебе, — сказала Гермиона, — он другой Гарри. — Она остановилась. — И у него есть приемный отец.

— Он просто мой отец.

— Кто он? — спросил Рон.

И с этого момента разговор покатился вниз под гору.

Параллельный мир

Снейп параллельного мира 

После того, как Гарри сбежал из класса зельеварения, Снейп неподвижно простоял еще целую минуту. Потом он медленно, словно бредя по воде, направился к выходу. Он толкнул дверь, закрывая ее за собой, и, смутно, где-то на краю сознания, ощутил под своей ладонью потертое, изъеденное временем дерево двери. Но затем у него внутри все сжалось, тело напряглось, и его ладони скользнули вниз по грубо отесанной каменной стене.

Воспоминания впивались в Северуса, словно ножи: день, когда он, стремясь угодить Темному Лорду, подарил тому заклятие Рапио Мемория; ночь, когда слова подслушанного пророчества соскользнули с его губ; блеск предвкушения в глазах Темного Лорда, когда тот слушал мольбы Снейпа о сохранении жизни Лили.

— Не волнуйся, Северус, — промурлыкал тогда Темный Лорд. — Ты был мне самым верным слугой. Я могу наградить тебя, выполнив эту просьбу. В конце концов, нет никакой необходимости уничтожать девушку, — Темный Лорд потер кончиками пальцев свои тонкие змеиные губы, словно вспоминая вкус восхитительного вина. — Нет. Нет никакой необходимости. На самом деле, в скором времени тебя ожидает приятный сюрприз.

Снейп прижался лбом к холодной каменной стене, желая, чтобы прохлада могла вызвать онемение его разума. Он медленно, очень медленно вдохнул и ощутил влажный, мшистый запах, витающий в воздухе… Напряжение в плечах ослабло. Затем он начал осторожно извлекать чувства из своих воспоминаний и откладывать их в сторону.

Процесс не был совершенным; это было похоже на распутывание двух плотно скрученных пружин. Высвободившись из ограничителей, те тут же неслись вперед с удивительной силой. Мучительная, невыносимая интенсивность собственных эмоций и неконтролируемые выплески чувств, следующие за ними, — вот почему в первую очередь Северус стал интересоваться окклюменцией.

Прижав предплечье к стене, он ощутил жесткое давление палочки Гарри под рукавом. Северус собирался сегодня вернуть ее мальчику, но все вышло из-под контроля слишком быстро. Сделав непроницаемое лицо, Снейп открыл дверь и приготовился к встрече с директором. Но его сердце дрогнуло беспокойством, его тянуло удостовериться, что с Лили все в порядке, поэтому очень скоро он оказался у входа в собственную квартиру.

Внутри Лили сидела, покусывая кончик пушистого пера и глядя на свернутый лист пергамента, лежащий у нее на коленях. Она взглянула на приблизившегося к ней Снейпа:

— Писала ли я Тунии в последнее время?

Снейп кивнул:

— В прошлом месяце.

Он сдержался и не высказал замечание о том, как сестра Лили отнеслась к ней после выписки из больницы. Это был первый Сочельник после нападения. Северус тогда посетил Дурслей, и нашел Гарри и Лили в сарае для инструментов. Гарри вопил, как банши, а Лили сжимала его, будто он был единственным, что привязывало ее к земле. Северус вспомнил, как смотрел на них двоих, а Петуния визжала ему в ухо, что она и Вернон «просто не знают, что с ними делать».

Несколько часов спустя Лили спала в старой спальне родителей Северуса, а он сидел на кровати в своей комнате на чердаке, держа Гарри на расстоянии вытянутой руки. Когда дело доходило до плача, это крошечное существо обладало выносливостью пехотинца. План Северуса просто переждать крики ребенка выглядел все более и более безнадежным.

В промежутке между воплями Северус услышал, как внизу распахнулась входная дверь. Был только один человек, который мог прорваться через охранные чары, которые он недавно установил. Снейп встал, но не был уверен, что делать с ребенком, висящем на его вытянутых руках. Малыш, казалось, довел себя до истерики.

Прежде чем он что-либо решил, Дамблдор появился в дверях спальни.

— Какими, — спросил он, тяжело дыша, — были мои указания относительно ваших визитов к Дурслям?

— Я не своенравный студент, чтобы получать выговор от директора, — пробормотал Снейп себе под нос.

— Какие были указания? — спросил Дамблдор, пытаясь перекричать вопли Гарри.

Снейп вздохнул и послушно повторил полученные им инструкции:

— Попробовать лечить Лили новыми зельями, которые я разработал, при этом сведя до минимума свое взаимодействие с маглами.

Он приподнял ребенка, придвигая его ближе к лицу. У него появилась смутная надежда, что увидев новое лицо, младенец сможет успокоиться. Это совсем не успокоило ребенка. Но помогло Северусу избежать пронзительного взгляда директора.

— Вы понимаете, насколько нестабильна ваша позиция на данный момент? — спросил Дамблдор. — Этим самым вечером я пытался убедить чиновников Министерства, что вам не место в Азкабане среди пленных Пожирателей смерти.

Плач ребенка ослабел до более тихих всхлипов и приступов кашля, что уменьшило боль в ушах.

— Я… понимаю, директор.

— Тогда, возможно, вы объясните мне, — сказал Дамблдор, его голос мог бы заморозить воздух в комнате, — почему посреди моей речи, в которой я пытался привести аргументы в вашу пользу, работник Министерства, назначенный вести ваше дело, вбежал в комнату, крича, что некто Северус Снейп заколдовал двух маглов и похитил Лили и Гарри Поттеров?

Снейп, измученный до мозга костей, подтянул ребенка поближе к себе и неловко обхватил его рукой, объясняя, что произошло. Дамблдор смотрел на него изучающе, а мальчишка, слава богу, наконец-то затих.

— Меня не радует, что вы позволили своему гневу одержать верх над здравомыслием, Северус.

Еще один долгий момент Дамблдор изучающе смотрел на них, потом он снова заговорил, его тон стал мягче.

— Пожалуй… из этого может получиться что-то хорошее. Я, как и прежде, смогу все уладить с Министерством. Но нам нужно будет обсудить, как вернуть Гарри и его мать к родственникам.

Дамблдор приподнял руку в ответ на почти изданный Снейпом протест:

— Мы обсудим это после праздников.

С тех пор прошло уже более двенадцати лет, но они по сей день не провели этого обсуждения. Лили, которая в то время только начинала восстанавливаться, не помнила пренебрежения своей сестры и по-прежнему поддерживала с ней отношения. Если бы сейчас он сказал хоть одно слово против Петунии, Лили, как всегда, защищала бы ее. А он, судя по ощущению нервного холода в груди, все еще испытывал слишком большую боль и потрясение от встречи с Гарри, чтобы выдержать еще один спор.

Вздохнув, Лили отложила перо и письмо к сестре на боковой столик поверх свежей пачки фотографий, собранных Снейпом.

— Я никогда не знаю, что писать. Мы вращаемся в довольно разных кругах.

Она посмотрела на Северуса и поднялась с дивана. Ее лицо стало торжественным.

— Сейчас еще слишком рано, чтобы носить подобное выражение лица.

Северус попытался улыбнуться, но у него вышла лишь гримаса. Он опустил голову, позволяя волосам завесить лицо. Это был жест, оставшийся из подросткового возраста, один из многих аспектов языка его тела, который он неуклонно выбивал из себя, учась окклюменции. Но рядом с ней неуклюжий, отчаявшийся подросток возвращался к жизни. Северус с остротой осознал, какими должно быть выглядели в ее глазах искаженные черты его лица.

Но Лили не вздрогнула и не отошла. Она просто запустила пальцы в волосы Северуса и заправила их за ухо. Лили развернула его лицо к своему лицу, предлагая только любовь и доверие.

Он был недостоин получать любовь и доверие, но так отчаянно в них нуждался. Северус хотел бы рассказать ей все, что произошло, но знал, что это невозможно. Слова падали бы, словно лавина, и потребовалось бы несколько часов, чтобы во всем разобраться и найти понимание. Но сегодня у нее не было часов. Он мог предложить ей только маленькие горсти слов.

— Мы с Гарри поссорились, — это все, что он сказал.

Северус наблюдал за краткой вспышкой замешательства при упоминании имени сына, прежде чем Лили вспомнила. Что бы Снейп ни пытался предпринять, он не мог предотвратить появления этой вспышки. Связь с Джеймсом была чрезвычайно близка, а ущерб слишком велик. Момент всегда был кратким, и Северус надеялся, что его сын не видел этой заминки. Но этот новый Гарри сразу же заметил ее, и Северус понял, что обманывал себя. Конечно же, его сын видел, когда собственная мать смотрела на него, словно на незнакомца. Как он мог этого не заметить? Северусу стало больно от мысли, что его малыш прожил с этим всю свою жизнь и никогда не рассказывал ему.

Нежные руки коснулись его челюсти. Северус поднял голову и посмотрел в теплые зеленые глаза.

— Два моих мальчика. Ты сможешь со всем разобраться.

Он медленно кивнул, желая ей верить. За эти годы Северус понял, что он мог доверять ее словам, даже когда она не знала подробностей. Каким-то образом, даже не имея воспоминаний, ее сердце знало.

А потом она целовала его, и Северус куда-то падал, окутанный ею. И позволил себе на мгновение забыть.

Известный мир

Снейп известного мира 

Перед уроком в классе Поттера Снейп ощутил, что его желудок скрутило. Поттер… Северус знал, что у мальчишки другое имя, но было приятно думать о нем именно таким образом. Это было привычно — словно старый изношенный ботинок, растянутый в нужных местах. Новый же… с его именем и глазами… после встречи с ним Снейп почувствовал себя обнаженным и незащищенным. В этих спокойных, знающих глазах было нечто, вызывающее в нем бешенство.

Но ничего спокойного не было в том мальчике, который вошел в дверь прямо перед началом занятий. Его волосы были взъерошены более обычного, и он почесывал ладони. Взгляд мальчишки метался по комнате, словно разыскивая окно, в которое он мог бы выпрыгнуть. Когда Рон Уизли обосновался рядом с Поттером, Снейп незаметно приблизился.

— Лучше обними своего папочку перед занятиями. Я уверен, он оценит это, — сказал Рон.

Снейп не смог сдержать дрожь.

— Мой отец хотя бы не возится с обручами и роликовыми коньками, — ответил Гарри, — и называет это работой.

Рон покраснел и швырнул свои книги на стол. Гермиона, сидевшая по другую сторону от Гарри, укоризненно на них посмотрела, крепко сжимая губы.

— Довольно, мистер Уизли, — сказал Снейп, сам того не ожидая.

Прежде чем вернуться в переднюю часть класса, он скользнул взглядом по Поттеру. — Если только вы не стремитесь получить отработку еще до начала занятий.

Рон издал придушенное рычание и пошел за своим котлом.

Снейп ощутил, что Гарри впился в него взглядом, но решительно проигнорировал это. Он начал урок, следуя своему обычному методу — приступил к чтению лекции, перемежающейся вопросами, которые указывали ученикам на их невежество, и сопровождая ее ужасными предупреждениями о том, что произойдет, если они немедленно это не исправят. Но на этот раз дети были благословенно тихими, хотя Уизли и Поттер с раздражающей регулярностью продолжали стучать оборудованием и враждебно друг на друга поглядывать. Терпение Снейпа лопнуло, и он перешел на проверенную временем технику, применяемую им для того, чтобы заставить подростков нормально себя вести: использовать их ужас перед публичным унижением.

— Поттер, — сказал он резко, и был рад увидеть, что тот, испуганно вздрогнув, прекратил глядеть на Уизли и посмотрел на него. — Поскольку вы считаете мою лекцию недостойной вашего внимания…

На щеках мальчишки появился слабый румянец. Хорошо.

— Возможно, вы хотели бы сами обучить класс правильной процедуре варки Укрепляющего зелья?

Взгляд Поттера пробежал по ингредиентам, перечисленным на доске.

— Зелье нужно размешивать против часовой стрелки, широкими петлями, пока не получится меловый белый цвет, сэр.

Мальчик, должно быть, действительно предварительно подготовился. Снейп выругался про себя и попытался вспомнить детали, которые не были описаны в учебнике.

— А если вместо этого получится темно-зеленый цвет?

Снейп ожидал, что Поттер вспыхнет и гневно нахмурится, что всегда предшествовало признанию, что тот не знает ответа.

Мальчик однако просто наклонил голову, раздумывая.

— Я бы сказал, слишком много полыни.

Снейп раздраженно наморщил лоб:

— А средство от слишком большого количества полыни?

— Веточка свежего вереска, срезанная до утренней росы.

Снейп щелкнул языком:

— А если сейчас не сезон вереска?

— Тогда сушеный черный ластовень, выращенный в почве, пропитанной вытяжкой из скорлупы дракона.

В висках у Снейпа снова запульсировало.

— А каковы свойства ластовня?

Измученный вид, который Поттер имел до этого, постепенно исчез, и он ухмыльнулся:

— Африканского или европейского ластовня?

Некоторые из других гриффиндорцев тоже ухмылялись, и Снейп решил, что с него хватит.

— Десять баллов с Гриффиндора за хамство, попытку порисоваться и утереть нос своему учителю, — сказал он.

— За успешную попытку, — пробормотал кто-то, но Снейп не уловил, кто был нарушителем. Тем не менее, он был рад видеть, что измученный вид Поттера вернулся.

— Баллы? — спросил Гарри. — Ну что ж, когда-нибудь бывает первый раз, я полагаю.

Это замечание заставило Грейнджер заехать ему по ребрам. Он посмотрел на нее, а затем заметил, что несколько одноклассников смотрят на него в недоумении.

— А-а… я имел в виду, в первый раз в этом месяце.

Еще больше взглядов.

— В первый раз за сегодняшний день? — удивленно спросил он.

Снейп решил проигнорировать как комментарии, так и Поттера и вернулся к лекции. Он немного расслабился, втянувшись в ритм своей речи. Действительно, преподавание было бы намного приятнее, если бы не студенты.

После того, как студенты приступили к варке зелья, он услышал скрежет движения деревянного стула по каменному полу — Поттер вставал со своего места. Краем глаза Северус увидел, что тот двигается к полке ингредиентов. Снейп сделал вид, что занят проверкой продвижения работы студентов, тем временем наблюдая за Поттером, который как раз проходил мимо Малфоя.

— Что случилось с Уизли? — спросил Малфой. Он ухмыльнулся. — Его родители признались, что до него одежду носили два человека, а не один?

Гарри не показал никаких видимых признаков гнева, который он обычно проявлял при столкновениях с Малфоем. На самом деле им овладела странная безмятежность, подобная той, которую Снейп замечал у себя, когда подавлял особенно изменчивые и неоднозначные эмоции. Малфой, казалось, был озадачен отсутствием привычной реакции.

— Но, по крайней мере, у него есть родители, — продолжал он. — Каково это, когда родители слишком глупы, чтобы уйти с пути Темного Лорда?

Снейп резко втянул воздух сквозь сжатые зубы.

Гарри моргнул, глядя на Малфоя, будто внезапно осознал интересную мысль.

— Это лучше, чем иметь родителей, которые будут служить ему без раздумий. Каково это, Малфой? Все эти деньги, а вы по-прежнему просто кучка превозносящих себя домашних эльфов.

Малфой отступил назад, будто его хлестнули:

— Темный Лорд…

Он остановился, увидев, что несколько слизеринцев и гриффиндорцев слушали их разговор, и Снейп понял, что Малфоя поймали. Если тот будет все отрицать, он таким образом объявит о неповиновении Волдеморту. Если же скажет, что его родители были вознаграждены Темным Лордом, он открыто признает, что они Пожиратели смерти.

— Настанет день, когда ты пожалеешь, что он не прикончил тебя в младенчестве, — пробормотал Малфой, отворачиваясь.

Гарри просто потянулся за баночкой ингредиентов и зашагал прочь, нахмурившись, только когда приблизился к Уизли.

— Наверстываешь пропущенное общение со своим лучшим другом? — сказал Рон, когда Гарри поставил свой котел на стол.

— На самом деле, меня поразило, что здесь я не должен быть вежлив с ним. Такое облегчение, откровенно говоря.

— Значит, вы не настоящие друзья, ты просто пытаешься подлизываться к нему из-за политических интересов? Ты научился этому у своего отца?

— Я бы сказал, что разбираюсь в друзьях все же лучше, чем ты. У тебя появились новые питомцы в последнее время?

— Мистер Уизли, — предостерегающе сказал Снейп.

— Это он, — пробормотал Рон.

— Я не прочь дать вам обоим отработку, — сказал Снейп. Он посмотрел Гарри в глаза и решительно сказал: — Я порекомендовал бы вам привлекать к себе как можно меньше внимания.

Гарри едва заметно кивнул, и Снейп слегка расслабился. У него больше не возникало никаких проблем с мальчиком до того момента, пока час спустя он не начал высмеивать конечный продукт Лонгботтома.

— Я дважды повторил, что нужно использовать только листья боярышника. Вы не могли запомнить даже этот простой факт?

— Это не его вина, — кто-то свирепо прорычал и,

повернувшись, Северус увидел, что Гарри зло смотрит на него.

— Я не спрашивал вашего мнения, Поттер.

— Вы можете помочь ему, если захотите.

— Он мог бы помочь себе сам, если бы попытался. Если бы он просто хоть немного обращал внимание, его досадная тенденция все забывать была бы…

— Это не так просто, и вы знаете это. Она пытается каждый день, но ей все еще нужна наша помощь.

Северус перестал дышать. Мальчик говорил о ней посреди класса, перед глазами двадцати других учеников.

— Помолчи, — прошипел Снейп, его сердце колотилось.

Глаза мальчика заблестели, и через мгновение он посмотрел вниз.

— Она? — сказал Лонгботтом. — О ком вы говорите?

Снейп развернулся к Невиллу, громко хлопнув ладонями по столу перед ним:

— Вы тоже хотите поставить под сомнение какое-либо из моих слов?

Лонгботтом побледнел и покачал головой.

В тот день Снейп отчаянно хотел завалить работу Поттера, но проклятый мальчишка сварил свое зелье идеально.

Параллельный мир

Гарри известного мира 

Несмотря на все, что произошло, реальность ситуации в полной мере поразила Гарри, только когда он завершил короткое письменное задание по истории магии. Гермиона подтолкнула его, коснувшись правого верхнего угла эссе. Он мгновение смотрел, не понимая, на то место, где он написал свое имя, пока не увидел ошибку. Чувствуя, что его рука тяжела, как свинец, он взял корректирующее перо и вычеркнул «Поттер». Гарри смотрел, как имя исчезает в небытие, и его сердце сжалось. Затем он медленно нацарапал поверх него слово «Снейп». Он смотрел на имя несколько секунд, ощущая, будто жуки ползают у него по горлу.

Вчера после конфронтации со Снейпом Гарри пошел прямо к директору, и Дамблдор подтвердил то, что сказал Снейп: он был полностью осведомлен о прошлых действиях профессора и не сделал ничего, чтобы Снейп не смог заманить в свои сети другого Гарри и его маму. Директор даже заявил, что Снейп сожалеет о том, что случилось с его родителями.

— Он хочет вести себя так, будто Джеймса Поттера никогда не существовало, — презрительно усмехнулся Гарри. — Я не знаю, в какие грязные игры он играет с моей мамой, но…

— Гарри, — предостерегающе произнес Дамблдор. — Я знаю, что Северус любит…

— Не произносите это, — горько сказал Гарри.

Дамблдор на мгновение замолчал.

— У вас нет воспоминаний о Джеймсе Поттере?

— Только обрывки, — сказал Гарри. — От дементоров.

— И вы не считаете Дурслей своей семьей?

— Едва ли.

Дамблдор кивнул и снова замолчал.

— Значит, мне нельзя защищать своего отца, потому что я не знал его? Вы это хотите сказать?

— Нет, совсем нет. На самом деле, я понимаю, почему вы чувствуете, что должны защищать память своего отца. Но врагов здесь нет.

И, несмотря на протесты Гарри, директор по-прежнему был убежден в чистоте мотивов Снейпа.

В то утро Гарри пробрался обратно в общую гостиную и обнаружил, что там его ожидал домовой эльф, держащий в своих дрожащих руках палочку для «молодого мастера Снейпа».

Гарри вздохнул и оторвал взгляд от нового имени, написанного на пергаменте. Он опустил работу на стол профессора, и ему почудилось, что он услышал, как та глухо ударила по столу, словно подтверждая окончательность приговора.

— Что у тебя случилось? — спросил Джордж Уизли, когда Гарри после урока столкнулся с близнецами в коридоре.

— Следующим уроком зелья, — ответил он. Сдвинув на бок школьную сумку, Гарри подстроился под шаг близнецов и пошел вместе с ними. Рон был с ним странно холоден, но близнецы приняли его достаточно хорошо.

— Вы опять поссорились из-за квиддича? — спросил Фред.

Джордж засмеялся:

— Помните, как мы пытались сделать Снейпа почетным гриффиндорцем, чтобы он мог без проблем болеть за тебя во время матчей? Мы даже сделали ему шляпу с цветами Гриффиндора. Забавно, что он никогда ее не носит.

Гарри кивнул, продолжая молчать.

— Я знаю, что поднимет тебе настроение, — сказал Фред.

— Тук-тук.

Гарри закатил глаза. Еще одно отличие, обнаруженное им в этом мире, состояло в том, что вся школа была одержима игрой «Тук-тук». Гарри не мог пройти по коридорам, не услышав ее слова хотя бы раз в пять минут.

— Тук-тук, — настойчиво повторил Фред.

Вдобавок Гарри успел понять, что близнецы могли быть необыкновенно напористыми и не оставляли человека в покое, пока тот не услышит об их последней выдумке.

— Кто там?

— Снейп.

Плечи Гарри поникли. Ну конечно.

— Кто Снейп?

— Для тебя — профессор Снейп, мальчик! — сказал Фред, властно ударив Гарри по затылку.

— Отработка!

Гарри улыбнулся, сам того не желая.

— Вот это по-нашему! — сказал Джордж. Они остановились на верхней части лестницы, ведущей в подземелья.

— Тук-тук.

— Кто там?

— Ты-Знаешь-Кто.

Гарри уже улыбался.

— Кто Ты-Знаешь-Кто?

Но Джордж остановился, не сказав ключевую реплику. Он смотрел на что-то, находящееся за плечом Гарри.

— О-о, здравствуйте, профессор.

Кожу Гарри закололо, и он ощутил резкий кислотный аромат, объявивший о появлении профессора зелий.

— Чем именно вы здесь занимаетесь? — спросил Снейп.

— Просто провожаем вашего юного подопечного в класс, — сказал Фред. — Мы бы не хотели, чтобы он заблудился.

— Действительно, — сказал Джордж. — Эти подземелья такие темные. И холодные. Здесь такой тип окружающей среды, что человеку просто необходим защитный головной убор. У вас, случайно, такой не завалялся, профессор? Возможно, какая-нибудь симпатичная шляпа.

— У меня была такая когда-то, — сказал Снейп. — Но в одну из ночей мне не хватило материала для растопки. А сейчас двигайтесь по своим делам.

Близнецы подмигнули Гарри и поспешили на свои занятия. Хорошее настроение Гарри исчезло. Не глядя на профессора, он двинулся к лестнице в подземелья. Но холодная рука тяжело опустилась на его плечо.

— Планируете снова швырнуть меня в стену? — сказал Гарри, все еще фиксируя взгляд на лестнице.

Рука исчезла.

— Я не должен был терять контроль.

Снейп немного помолчал, а потом сказал:

— Но ты должен сделать все возможное, чтобы принять эту ситуацию, независимо от того, каким образом она появилась. Иначе ты об этом пожалеешь.

— Это угроза? — спросил Гарри, наконец, поворачиваясь. Но вместо ненависти и злобы, которые он ожидал найти, он увидел только удивление.

— Просто предвидение, — сказал Снейп. — Нет смысла бороться с тем, что нельзя изменить.

Он откинул волосы, которые начали приобретать тот жирный, нездоровый вид, к которому Гарри привык. И под его глазами появились слабые тени.

— Я рискну.

В течение нескольких мгновений Снейп изучающе смотрел на Гарри.

— Да. Ты рискнешь.

Снейп кивнул в сторону коридора.

— Урок через пять минут.

Гарри быстро ушел. Добравшись до класса, он столкнулся с Невиллом. Увидев выражение лица Гарри, тот с испугом посмотрел на него.

— Только что столкнулся с жирноволосым гадом, — объяснил Гарри.

Невилл раскрыл рот от удивления:

— Тебе не кажется, что это немного сурово?

Гарри уставился на него:

— Ты шутишь?

— Ну это просто… когда он начинает выглядеть так, будто не спал или не принимал душ, ты ведь знаешь, что это означает.

— И что же?

— Что он не спал и не принимал душ.

Невилл смотрел на Гарри, будто говорил о чем-то совершенно очевидном. Затем его лицо просияло.

— О, это напомнило мне ту шутку с тук-тук…

Гарри поспешил уйти на свое место. Он успел только усесться, как Снейп шагнул в класс и хлопнул в ладоши.

— Инструкции по Укрепляющему зелью на доске. Чем можно заменить первые три ингредиента?

Гарри соскользнул вниз по стулу. Он не только не знал ответа, но и терпеть не мог, особенно в последнее время, когда его вызывали отвечать в классе. МакГонагалл уже сняла с него баллы на трансфигурации. Гарри рявкнул на нее после того, как она вызвала его, уже в третий раз используя ЭТО имя. Затем, после занятий, МакГонагалл отозвала его в сторону и отругала за то, что он, как она назвала это, «угрюмый».

— Вы не могли бы просто называть меня Гарри? — наконец спросил он в отчаянии.

— Я не могу оказывать фаворитизм по отношению к студентам, — мягко сказала МакГонагалл. — Особенно по отношению к вам. Все знают, что персонал смотрит на вас практически как на члена семьи. Некоторые из нас, учителей, даже меняли вам подгузники.

— Вы делали что? — спросил Гарри. Он был в ужасе.

— Не думаю, что вы это помните, — сказала МакГонагалл, улыбаясь. — Но мы наблюдали, как Лили и Северус растят вас под этой самой крышей, — она указала на арочный потолок коридора рядом с ее классом, — поэтому, конечно, мы можем быть расположены к тому, чтобы быть немного более мягкими с вами. Тем не менее, — сказала она, выпрямляясь, — было бы неуместно показывать это в классе. Мы должны относиться к вам, как к любому другому студенту. Имейте это в виду, мистер Снейп.

И с этим Гарри поплелся на другой урок.

Снейп снова хлопнул в ладоши, и Гарри дернулся, слегка выпрямляясь. Профессор излучал энергию, хотя все еще проявлял признаки переутомления.

— Я жду ответа.

Гарри взглянул на Гермиону, ожидая увидеть, что Снейп игнорирует ее размахивающую руку. Но к его удивлению, она терла ладони друг о друга, бормоча что-то про себя.

— Да, мистер Лонгботтом, — сказал Снейп.

Гарри развернулся назад и увидел, что Невилл поднял руку.

— На сушеные фиги, сэр. Но это снижает эффективность зелья.

Гарри изумленно уставился на него. Он никогда не видел, чтобы Невилл добровольно отвечал на зельях.

— Отлично, мистер Лонгботтом. Пять баллов Гриффиндору.

— Пять… чего? — прошептал Гарри, выискивая Рона, чтобы поделиться своим недоумением. Рон сидел через несколько стульев и, когда Гарри поймал его взгляд, посмотрел на него совершенно безучастно.

— А теперь, — сказал Снейп, — кто может рассказать мне о процедуре варки этого зелья?

Гермиона начала новый раунд бормотания, ее руки все еще подергивались на столе. Гарри смотрел на них, как на мертвых птиц. Ее рука наконец взлетела в воздух. Гарри расслабился от знакомой картины.

— А, мисс Грейнджер. У вас есть что-нибудь для нас?

Гермиона кивнула:

— Зелье широкими кругами с большой силой мешайте и мелово-белый цвет получайте.

Гарри уставился на нее. Он чувствовал себя таким же дезориентированным, как и в свой первый день здесь.

— Что происходит? — он тут же прошептал ей.

Гермиона оглянулась на него:

— Что?

— Не дотягивает до ваших обычных стандартов, мисс Грейнджер, но подойдет. А сейчас все…

Все в классе послушно повторили рифмованную фразу. Гарри огляделся вокруг. Ему казалось, будто он был окружен бормочущими троллями.

— Почему мы?..

— Это мнемонический прием, помогает в запоминании. Вы не используете их в своем мире?

— Полагаю, что да. Просто… зачем ты их придумываешь?

Гермиона закатила глаза:

— Я могу давать только рифмованные ответы, или он снимет баллы с Гриффиндора, даже если ответ будет правильным. Он говорит, что каждый ученик таким образом лучше изучает материал, и, кроме того, это делает меня немного менее приставучей.

— Мистер Снейп.

Это имя снова толкнуло его в грудь. Гарри обернулся и увидел, что профессор и большая часть класса глядят на него.

— Не хотели бы вы поделиться с нами тем, что вы с мисс Грейнджер находите таким увлекательным?

Ученики прыскали и хихикали, и Гарри остро осознал, что многие вокруг шепчут слова «папа» и «младший». Ему захотелось провалиться сквозь пол.

— Нет, сэр, — пробормотал он.

Гарри ощущал, что темный взгляд впивается в его кожу, но отказался посмотреть вверх.

— Очень хорошо, — сказал Снейп. — Теперь, кто может сказать мне…

— Он не потеряет баллы? — спросил Малфой. — Он говорил не в свою очередь.

— Вы тоже говорите вне очереди, — сказал Снейп, но его тону не хватило едкости. — И мне кажется, слизеринец должен понимать ценность семейственности.

Малфой нахмурился, но не стал дальше спорить.

Как только они начали варить свои зелья, Симус Финниган подошел к Гарри, чтобы задать вопрос, но остановился на середине предложения, когда увидел, что зелье Гарри приобретает тревожный красновато-коричневый оттенок. Симус отступил и повернулся к Невиллу, который предложил ему ответ о правильном процессе варки зелья с большим энтузиазмом и подробностями.

— Я всегда думал, что Невилл немного рассеян, — сказал Гарри Гермионе.

— О-о, здесь он тоже был рассеянным на первом курсе. К счастью для него, тут есть два эксперта по проблемам памяти, протянувшие ему руку помощи. С тех пор он помешан на зельях. Наверное, ты сможешь дать несколько советов, как улучшить зелье памяти, которое он варит…

Гермиона взглянула на пузырящуюся жидкость в котле Гарри, которая теперь издавала влажные булькающие звуки, напоминающие шум отрыжки.

— Или нет.

В конце урока Гарри ощутил странный укол сожаления, когда Снейп разочарованно посмотрел на его испорченное зелье. Судя по домашней работе, найденной в школьной сумке, его двойник понимал гораздо больше в тонкостях зельеварения. Кем бы ни был тот, другой мальчик, Гарри явно не достигал его уровня в глазах окружающих.

По мере того, как дни приближались к концу семестра, жизнь Гарри вошла в какую-то привычную колею. Он очень скучал по маме, но не видел ее в школе и не решался снова посетить комнаты Снейпа. Он сделал несколько робких шагов, пытаясь возобновить дружбу с Роном, но их разговоры были слишком натянуты и ни к чему не привели. Гарри проводил много времени, занимаясь с Гермионой или разговаривая с Люпином. А в один солнечный день, разыскав Ремуса Люпина, чтобы провести время в его компании, Гарри узнал, что профессор не вернется в Хогвартс в следующем году.

— Конечно, ты сознаешь, что я подвергаю вас всех опасности, — сказал Люпин, когда они вдвоем прогуливались по окрестностям замка. Он наклонился и, сорвав дикий цветок, начал вертеть его между пальцами.

— Есть и другие проблемы.

— Усилились предубеждения против оборотней?

— М-м, скорее, это можно назвать особым личностным предубеждением. Определенно, в этом году я находился слишком близко, чтобы можно было чувствовать себя спокойно, и я рискую потерять право на посещения.

Гарри ломал голову, пытаясь понять, что Люпин имеет в виду.

— И, раз уж речь зашла об этом, — сказал Люпин, — похоже, нынешним летом я увижу тебя в течение всего лишь нескольких недель.

Гарри удивился и очень обрадовался:

— Ты никогда раньше не навещал меня у Дурслей.

Сейчас настала очередь Люпина выглядеть озадаченным.

— У кого?

— У магловских родственников, с которыми я живу во время летних каникул. Ты должен хотя бы знать их имя, если придешь в гости.

Люпин почесал голову, цветок в его пальцах раскачивался, вызывая головокружение.

— Э-э. Не знаю, какие визиты к семье у вас планируются, но я собирался встретиться с тобой у вас дома.

В голове Гарри возникло ужасное подозрение. Люпин повернулся к нему обеспокоенный.

— Он ведь не запланировал какую-нибудь поездку в мои дни посещений, верно? Он должен сообщать мне, если что-нибудь отменяет.

Гарри тяжело привалился к дереву.

— Ты навещаешь меня и маму у нас дома. И эти посещения проходят в дни, назначенные… Снейпом.

Рот Гарри уже устал произносить это имя.

— Нет, это я предлагаю, когда встретиться. Он просто накладывает вето на половину из дней. Я имею в виду, что это в самом деле «только в дни новолуния»? Он это серьезно? И сдать образец крови, чтобы проверить, не произошло ли «нарушения цикла Луны»? Я прошел через меньшее количество проверок, чтобы получить место преподавателя по Защите от Темных Искусств.

Гарри слушал только вполуха. Люпин думал, что Гарри будет жить со Снейпом. Гарри не видел, с помощью каких сил он мог бы вынести это. На самом деле, часть его с нетерпением ожидала лета с Дурслями — без класса зелий, без комментариев о его «папе» и без учителей, обращающихся к нему, как к «юному мистеру Снейпу». Гарри оторвался от дерева и, попрощавшись с Люпином, направился к замку.

— Клубничные спиральки, — сказал он горгулье.

Вход раскрылся, и Гарри взлетел по лестнице. По его ощущениям, за последние две недели он был в кабинете директора больше, чем за весь прошедший год. Его множество раз опрашивали, прощупывали и заколдовывали, пытаясь найти дорогу домой. И при этом за все прошедшее время они никогда не обсуждали, где он будет жить летом.

Но открыв дверь кабинета, Гарри увидел, что директор был не один. Знакомая темная фигура таилась у окна, среди плотных портьер. За последние несколько дней внешний вид Снейпа значительно ухудшился. Его волосы свисали вялыми прядями. Щеки запали.

Тем не менее его сердитый взгляд из-за того, что их разговор прервали, был неизменным. И Гарри пошел напролом.

— Где я останусь этим летом? — спросил он в пространство комнаты.

Сплетя пальцы, Дамблдор положил руки на стол:

— Это действительно вопрос.

Гарри взглянул на Снейпа:

— Я не буду жить с ним.

— Да, мы только что именно это обсуждали, — сказал Снейп, двигаясь к стулу. — И я вполне согласен.

Директор повернулся и долго смотрел на Снейпа:

— Я понимаю.

Гарри ощутил, словно направлялся на матч по боксу, а вместо этого оказался на чаепитии. Он стоял там, выравнивая дыхание, и он изо всех сил пытался найти повод для спора, к которому был готов.

— Но… профессор Люпин сказал, что будет навещать меня.

— Люпин ошибся. — Глаза Снейпа сузились. — Как он ошибался в очень многих вещах. Он встретится только с Лили во время своего летнего визита. — Улыбка дрогнула у него на губах. — Хотя, возможно, я отменю и эту встречу.

— Ну в самом деле, Северус, ограничения, которые вы на него наложили…

— В этом году его доступ к ней был более чем достаточно свободным. — Лицо Снейпа потемнело. — Всегда приурочивал свои набеги так, чтобы она потом не могла рассказать мне об этом.

— Я сомневаюсь, что это было намеренно. Он знаком с ее циклами не так хорошо, как вы.

— Почему бы ему не провести время с моей мамой? — спросил Гарри. — Они были друзьями.

— Нет, это мы с Лили были друзьями. Она едва терпела Люпина и его компанию.

— Она, должно быть, не просто терпела их, а испытывала нечто большее, раз вышла замуж за парня из этой компании.

Снейп скрипнул зубами и повернулся к Дамблдору:

— У нас с Люпиным было соглашение. Он его нарушает.

— И с его отставкой, похоже, он готов вернуться к данному соглашению. Я только призываю вас рассмотреть этот знак доброй воли, прежде чем запретить его визиты.

Снейп неохотно пробормотал что-то в знак согласия, а потом взглянул на Гарри:

— Жаль, что ты не увидишь его этим летом. Но закон довольно строг к оборотнях без сопровождения, приближающимся к беззащитным маглам. Может быть, у твоих приемных родителей где-то завалялись серебряные пули?

Гарри проигнорировал очевидную угрозу.

— Они не мои родители. Просто родственники, с которыми я живу.

— Прости меня. Я предположил, что между вами есть более глубокая связь, так как ты готов отказаться от своей матери в их пользу.

Гарри стиснул зубы:

— Я не бросаю ее. И кто вы такой, чтобы говорить, что хорошо для нее, а что нет?

— Я человек, который заботится о ней почти тринадцать лет.

— Если бы не вы, о ней не нужно было бы заботиться.

Веки Снейпа дрогнули.

— Не все из нас могут быть такими же безупречными, как ты.

Линии его лица затвердели.

— Но я принимаю на себя ответственность и делаю все возможное, чтобы ее жизнь была хорошей и безопасной. Мой настоящий сын также понимает, что такое долг перед семьей. Ты, с другой стороны… — он скептически приподнял бровь.

Лицо Гарри стало горячим.

— Не то чтобы вы предоставили мне выбор. Вы не позволяете мне приблизиться к ней.

Рот Снейпа слегка дернулся, и он откинулся на спинку стула.

— У меня нет привычки позволять людям, не имеющим самодисциплины, бегать по моему дому. Ты будешь намного счастливее с Дурслями, которые, по-видимому, проявляют достаточно терпимости к твоему непослушанию. Или, может быть, они просто боятся какой-либо магии, вызванной твоей бесконтрольной яростью?

Гарри ощутил, что его лицо вспыхнуло от гнева и ощущения вины, и Снейп самодовольно кивнул:

— Я вижу. Нет, ты не справишься с ответственностью быть сыном Лили.

Сжав край стола, Гарри повернулся к Дамблдору:

— Вы можете что-нибудь сделать?

Дамблдор наблюдал за разбирательством. Его взгляд бегал взад и вперед, как у зрителя на матче по пинг-понгу.

— Вы хотите жить со своей матерью и профессором Снейпом?

Гарри запнулся на мгновение, но мысль о маме подтолкнула его.

— Да.

Директор перевел взгляд на Снейпа.

— Нет, — сказал тот.

Дамблдор вздохнул:

— Не давите на меня, Северус. Я был достаточно терпелив. В отличие от вас, я не был распределен на Слизерин.

Снейп с неохотой посмотрел на Гарри:

— Я хочу, чтобы он заверил меня, что будет слушаться.

— Я… Я попробую, — сказал Гарри, заикаясь.

— Ты попробуешь? — Снейп насмешливо улыбнулся. — Почему бы тебе не дать слово? Обещай, что будешь следовать моим указаниям и, если захочешь что-нибудь сделать, будешь просить разрешения, как и должен поступать каждый сын.

Его лицо разгладилось.

— Или мы можем пойти в подземелья прямо сейчас. Ты сможешь объяснить своей маме, почему твое упрямство помешает вам видеться в течение нескольких месяцев.

Гарри с такой силой сжал стол директора, что костяшки пальцев побелели.

— Хорошо.

— Твое слово?

Гарри кивнул головой.

Снейп встал, выглядя довольным.

— Директор?

Дамблдор кивнул, отпуская его. На лице директора было нечитаемое выражение.

— Я хочу увидеть маму, — сказал Гарри. Это было самое малое, что он мог получить от такого обмена.

Снейп, казалось, колебался.

— В последний день семестра — через четыре дня. Тогда ты ее увидишь.

— Нет. Сейчас. Вы только что сказали, что мы можем…

Снейп поднял руку и демонстративно вытянул из мантии потускневшие карманные часы. Он внимательно посмотрел на циферблат.

— Менее одной минуты. Важно знать, сколько времени ты можешь держать свое слово.

Перед Гарри внезапно возник образ Снейпа, вспыхивающего от жара его взгляда.

— Четыре дня.

Снейп насмешливо ему поклонился, а затем вышел из комнаты. Гарри опустился на стул, его сердцебиение замедлилось, и он отрешенно уставился на директора.

— Вы могли бы что-нибудь сказать.

Дамблдор переплел пальцы рук.

— Хотя мне нравится думать, что я имею некоторое влияние на решения Снейпа, касающиеся его семьи, я стараюсь не переходить границы.

— Он ненавидит меня. Если бы это зависело от него, я бы никогда ее не увидел.

Улыбка директора стала мягкой.

— Ты недооцениваешь его.

Гарри задался вопросом, не аппарировал ли куда-нибудь директор во время разговора.

— Вы слышали, что он сказал.

— Если я правильно помню, ты прибыл сюда, полагая, что не увидишь свою мать в течение нескольких месяцев. Теперь же ты встретишься с ней уже через четыре дня, и вы проведете вместе все лето.

— Да, но потребовались все мои силы, чтобы убедить его!

Гарри посмотрел в безмятежные голубые глаза Дамблдора, и в его мозгу мелькнула искра подозрения.

— Ведь так?

— Возможно, тебя это удивит, но перед твоим драматическим появлением профессор был довольно взволнован. Он настаивал на том, что ты не будешь расти в жестокой обстановке семьи Дурслей. Без всякой связи с тем, сын ты ему или нет.

— Это невозможно. — Гарри мысленно просмотрел их разговор.

— Зачем отказываться принимать меня, если он этого хочет?

Дамблдор усмехнулся:

— Потому, что он слизеринец.

Гарри медленно осознал, что его провели. Он не только будет жить со Снейпом, но и ему придется до последней буквы соблюдать все установленные профессором правила. У Гарри появилось странное ощущение, что он только что пережил уличное ограбление.

Дамблдор наклонился к Гарри и предложил ему лимонную дольку.

— Не расстраивайся, — сказал он. — Такое случается и со мной не реже раза в год.

Известный мир

Гарри параллельного мира 

Северус Снейп избегал его. Другого объяснения не было.

Гарри правильно отвечал на каждый вопрос на уроке зельеварения — Снейп перестал вызывать его.

Он идеально готовил зелья — Снейп проверял зелья Гарри настолько коротко и поверхностно, насколько это было возможно.

Он пошел в офис Снейпа, чтобы еще раз обсудить с ним заключительную семестровую работу, — Снейп резко отменил приемные часы.

Вот почему Гарри должен был снова взобраться на Дракучую иву.

Ну из-за этого и из-за Малфоя. Именно Малфой забросил принадлежащий Гарри учебник зелий глубоко в крону дерева. Малфой хотел уничтожить учебник, но тот просто застрял между двумя большими ветвями. Меж страниц книги лежали свернутые листы, на которых Гарри записал рецепты нескольких зелий из своего мира. Зелий, которые могли бы сильно заинтересовать кого-то вроде Снейпа. Поскольку ни одна из записей Гарри не перенеслась вместе с ним, он провел последние несколько ночей, напрягая мозги, стараясь вспомнить каждую деталь. Он был практически уверен, что если покажет восстановленный материал Снейпу, это возбудит в профессоре настолько сильное любопытство, что тот перестанет отмахиваться от него…

Гарри бросил камнем в сучок, успокаивающий Дракучую иву, и уже пролез полпути вверх по стволу, когда проклятье, брошенное Малфоем, скинуло его обратно на землю. Только когда пришла Гермиона, которая сдерживала Малфоя и его головорезов, Гарри смог попробовать снова. К тому времени Малфой уже успел набросить чары щита на сучок Ивы, что исключало легкий подъем.

Но Гарри было все равно. Без этой книги он никуда не собирался уходить.

Уже собралась толпа, она скандировала и аплодировала, пока Гарри вышагивал возле дерева. Он услышал выделяющийся из общего хора голос Малфоя: в то время как остальные студенты болели за Гарри, Малфой болел за Дракучую иву.

Разумеется, через некоторое время возгласы его собратьев гриффиндорцев, поначалу редкие, превратились в устойчивое скандирование:

— Поттер, Поттер, Поттер…

От этого имени у него зазудела кожа на шее.

Пальцы Гарри подрагивали, готовые взбираться. Гермиона была рядом и что-то настойчиво ему говорила. Но Гарри уже отключился от голосов и сконцентрировался на дереве. Он снял с себя мантию, прикрывающую рваную рубашку и джинсы. Магловская одежда, которую он нашел в своем сундуке, была на несколько размеров больше, чем нужно, и в плохом состоянии, что было очень странно, но мантия не слишком подходила для того, что он собирался сделать. Она была излишне длинна и просторна и, зацепившись за что-нибудь, могла порваться. С помощью приклеивающих чар Гарри закрепил свои очки на переносице.

Ива уже зловеще раскачивалась, размахивая ветвями, словно чувствуя, что кто-то собирается прорвать ее оборону.

Приняв низкую стойку, Гарри ощутил теплую траву под своими ладонями. Его руки и ноги напряглись.

Ветка понеслась вниз и с хлестом рассекла землю.

Гарри воспользовался шансом. Он взлетел, как пуля, и зацепился ногами за суковатую ветвь.

Та понеслась вверх, дерево поскрипывало.

Гарри ощутил, как по его венам прокатилась волна энергии. Он бросился вперед. В его руки со всего размаха врезался длинный сук.

Ива бешено молотила ветвями. Сук дергался под руками Гарри.

Его кроссовки съехали с ветви, но Гарри отчаянно держался. Грубая кора глубоко вонзилась под ногти. Ноги ножницами размахивали по воздуху, ища что-то твердое.

Снизу к Гарри понеслась еще одна ветка. Ива пыталась раздавить его между двумя могучими ветвями.

Гарри судорожно вздохнул. Готовясь к худшему, он отпустил ветку. Падая, слышал, как ветер свистит в ушах.

Подошвы ударили по ветке внизу.

В ногах вспыхнула боль. Гарри инстинктивно напряг мышцы. Ноги обхватили ветку и пока держались.

Почувствовав резкое движение воздуха, Гарри посмотрел вверх — или, вернее, вниз, если глядеть с его позиции. Ветвь, к которой он прицепился, неслась к земле. Дерево собиралось проволочь его по камням, словно соскребая жвачку со старого ботинка.

Гарри вскрикнул, взмахивая руками. Снова ухватившись за ветку, он вскарабкался по ней вверх. Перестав цепляться за ветку ногами, он пригнулся и крепко схватился за верхушку.

Через секунду ветка ударила по земле с отвратительным звуком.

Кости Гарри завибрировали от удара. Он воспользовался кратковременной неподвижностью и прыгнул к центру дерева.

Ветвь начала крутиться в разные стороны, пытаясь сбросить его.

Задыхаясь, Гарри прополз еще несколько метров. Они с веткой были уже высоко в воздухе, когда он снова упал. Гарри летел вниз, врезаясь по пути в несколько ветвей.

От сильного удара из него выбило дыхание. Выставив руки вперед, Гарри отталкивал от себя двигающиеся ветки. И падал.

Наконец он с шумом врезался в ствол дерева.

Царапины жгли ладони. Струйка пота стекала по ноющим плечам. Гарри игнорировал это. Прижав руки к толстым ветвям, он удерживал себя на месте.

Ветки ивы немного сдвинулись. Гарри уже видел свой приз. Учебник зелий упал в маленькую расщелину между ветвями.

Гарри медленно пополз к ней. Протянув руку, он коснулся края книги кончиками пальцев. Напрягшись, протянул руку дальше. Он почти мог схватить за корешок. Но Малфой, бросая заклинание, использовал немалую силу — книгу плотно заклинило.

Дерево сильно раскачивалось, вызывая тошноту. Тяжелые сучья сдвигались все ближе и ближе, грозя смять Гарри. Запахи дерева и гнили наполнили ноздри. Солнечный свет был отрезан. Еще секунда, и его раздавит.

Гарри обхватил руками соседнюю ветку. Протискиваясь сквозь узкий проход между ветвями, он сильно исцарапался. Гарри продолжал следить за находящейся ниже него книгой, но та была вне пределов досягаемости.

Его ноги крепко сжали ветку. Гарри отпустил руки и свесился вниз головой. Протянув руку, он схватил книгу и, сильно дернув, высвободил ее. Это движение нарушило равновесие, и его перевернутое тело начало раскачиваться.

Ноги заскользили.

Гарри чувствовал ужасное стеснение в груди, но подавил это ощущение. Используя каждый грамм своей силы, он понадежнее зацепился ногами за ветвь. Он все еще крепко сжимал книгу. Его глаза сканировали землю, пока, наконец, он не увидел Гермиону, сжимающую кулаки. Он крикнул, предупреждая ее, и бросил книгу.

Гермиона подняла палочку. Книга плавно поплыла в ее руки.

Гарри наполнило облегчение, и он позволил себе усмешку.

— Позволь мне спустить и тебя тоже, — крикнула Гермиона, положив книгу на траву рядом с брошенной мантией Гарри.

Гарри был слегка оскорблен этим предложением. Разве она не видела, как он взбирался на Дракучую иву? Спуск вниз будет гораздо легче! Он отрицательно покачал головой. Напрягая мышцы, вернулся в вертикальное положение и, опустив ноги на нижнюю ветку, начал спускаться.

Гарри успел пройти только полпути, когда ветка, на которую он опирался, вырвалась из его рук. В мгновение ока земля понеслась к нему.

Сердце стучало в ушах. Гарри пытался за что-то зацепиться, отчаянно хлопая по пустому воздуху. Он пытался повернуть свое тело. Падение в кувырке или приземление на плечо были бы гораздо менее болезненными. Но он не мог изменить положение. Он падал боком. А потом он начал замедляться.

С чувством облегчения Гарри понял, что его левитируют на землю. Он крякнул от раздражения — Гермиона разрушила его достижение.

Но когда Гарри мягко приземлился, с глухим стуком опустив подошвы на землю, его ждала вовсе не Гермиона. Гарри увидел быстро удаляющиеся спины — толпа рассеивалась. Перед ним стоял Снейп, и выглядел он очень мрачно.

— Объяснитесь.

— Э-э…

Гарри почесал потную голову. Он взглянул на учебник, лежащий рядом с его мятой одеждой.

— Моя книга была на дереве.

Снейп посмотрел на книгу, будто та нанесла ему личное оскорбление.

— И как это произошло?

— Малфой.

— Вы обвиняете его?

Гарри мягко пожал плечами. Он знал о ситуации своего отца. Был ли смысл просить, чтобы он наказал сына Пожирателя смерти? Он относился к Малфоям, словно к заключительным экзаменам — мог долго возмущаться и громко сетовать, но в конечном итоге был готов просто пережить их, как погодное явление.

— Я все еще не могу понять, почему вы не использовали магию, чтобы извлечь нужный вам предмет.

— На самом деле я пробовал магию.

Однако Гарри не жалел, что прибег к физическим усилиям. В последние несколько дней он был готов буквально лезть на стены. Маленькая шутка Малфоя дала ему возможность избавиться от беспокойства и лишней нервной энергии.

— Вести себя безрассудно, чтобы добиться восхищения толпы? Это трюк, действительно достойный вашего отца.

Гарри посмотрел на него скептически. Румянец расползся по щекам Снейпа.

— Я имел в виду Джеймса Поттера.

— О-о.

Гарри, услышав фамилию, ощутил знакомую боль гнева и страха, связанную с этим именем и проклятием, которое оно несло. По привычке его глаза обыскали местность. Но, конечно, было совершенно невозможно, чтобы мама находилась в пределах слышимости.

Снейп изучающе посмотрел на него:

— Что вы выискиваете?

Радостное возбуждение, которое Гарри ощущал во время восхождения на Дракучую Иву, оставило его.

— Ничего и никого.

Снейп продолжал неотрывно смотреть на него.

— Думаю, последние несколько вечеров семестра вы должны потратить на инвентаризацию ингредиентов зелий.

Гарри опустил голову, чтобы скрыть свое выражение лица, но Снейп уловил его.

— Вы вряд ли сможете этим насладиться, Поттер.

Снейп подчеркнул последнее слово, стершее улыбку с лица Гарри.

— Это отработка.

Гарри кивнул и собрал свои вещи, следуя за Снейпом обратно в замок. Восхождение на Дракучую иву сработало лучше, чем он ожидал. Тем не менее, не было никакой гарантии, что Снейп захочет поговорить во время отработки. Гарри прочистил горло.

— Сэр, так как я все равно буду работать с ингредиентами, можно ли мне одолжить несколько?

Снейп остановился посереди шага, и Гарри догнал его. Один взгляд на лицо профессора сказал ему, что время для разговора могло бы быть выбрано и получше.

— Одолжить? — спросил Снейп.

— Ну взять насовсем, — признался Гарри. — Я хочу помочь Невиллу.

— Мистеру Лонгботтому нужно изучать материал самостоятельно.

— О, дело не в экзаменах. В любом случае, не напрямую. Я хочу сварить нечто для его… э-э… проблемы.

— Для его памяти? — Снейп нахмурился. — Есть только одно зелье, которое я знаю, влияющее на память.

Гарри кивнул:

— Правда, оно действует слишком короткий срок.

Снейп приподнял бровь:

— Ты разрабатываешь собственное зелье?

— Да. И я планирую назвать его «Тот самый Гарри». — Гарри приподнял руки на раздраженный взгляд Снейпа: — Шутка! Это зелье существует в моем мире. Мемория Ресарчио. Оно хорошо для случаев рассеянности, когда у человека нет больших повреждений. Мы с отцом варили его для Невилла, прежде чем он научился делать его самостоятельно.

Он перечислил ингредиенты и наблюдал, как разум Снейпа обрабатывает информацию.

— В правильных пропорциях… да… это совершенно гениально.

— Не следует задирать нос.

Они уже входили в замок. Снейп нахмурился, глядя на Гарри.

— Это вы его изобрели. И еще одно зелье — Реституциоменс — зелье восстановления сознания. — Гарри ощущал тепло внутри, просто думая о нем. — Оно более мощное, чем любое другое зелье этого вида.

Гарри отметил небольшое подергивание рта, означающее, что мастер зелий был доволен. Они остановились у лестницы в башню Гриффиндора. Гарри прислонился к стене и разглядывал свои ногти.

— Я записал несколько заметок об этих зельях. Мы могли бы поработать над их приготовлением, если вам интересно.

— Уверен, что и сам смогу открыть правильную процедуру.

Гарри сохранял нейтральное выражение лица, ожидая, и выковыривал кусочек коры из-под ногтя.

— Но полагаю, это сэкономит время, если…

Гарри оторвался от стены и запрыгнул на лестницу.

— Мы можем сделать это сегодня. Увидимся вечером.

— Сегодня отработка, Поттер. Это наказание, а не школьный проект.

В тот вечер на отработке Снейп поставил Гарри чистить котлы. Снейп с ухмылкой дал понять, что, по его мнению, это будет более утомительно, чем инвентаризация зелий.

Гарри никогда не упоминал, что всем этим он занимался дома каждое лето. Чистка котлов и наведение порядка в лаборатории была частью его обычных обязанностей. Он положил чистящие жидкости и щетки на стол возле рабочего места Снейпа, чтобы им легче было разговаривать. Гарри уже мог чувствовать этого другого отца, как он мысленно его называл. Гарри ощущал, когда тот еще терпит его болтовню, а когда уже достиг критической точки. Как оказалось, у Снейпа было очень мало терпения.

— Я пытаюсь наладить отношения с Роном, — сказал Гарри.

— Гермиона говорит, что мы с ним лучшие друзья, но я не знаю…

Он установил поудобнее котел на коленях, чтобы вычистить под ободком и наблюдал за прогрессом зелья.

— Нужно помешивать в форме восьмерки.

Снейп что-то буркнул, нависнув над зельем.

— Если помешивать против часовой стрелки, зелье будет лучше реагировать с тысячелистником.

— Хм, — сказал Гарри уклончиво.

Если он не соглашался, на него ревели и вопили. Если ничего не говорил, а зелье сворачивалось комками, он получал лишь молчаливый злобный взгляд. Взгляд, подобный тому, которым на него смотрели сейчас.

— Тебе есть что сказать? — спросил Снейп, сжимая котел обеими руками.

— Просто… обычно вы начинаете с основной формулы и вносите изменения потом. Я уверен, что вы найдете способы улучшить зелье в будущем…

— Не поучай меня, наглый ребенок, — сказал Снейп, но начал размешивать в форме восьмерки.

Гарри почесал нос, чтобы скрыть улыбку, и вернулся к чистке котла.

— В любом случае, мы с Роном хорошо поладили вчера днем, после того, как я позволил ему полетать на моей… э… метле.

Гарри изучал профессора уголком глаза, зная, что входит на опасную территорию.

— У меня не было Молнии в моем мире.

Он увидел, что слегка согнутый силуэт застыл.

— Недавнее приобретение. Я бы этого не допустил. К сожалению, мой протест был отклонен.

Сердце Гарри упало. В течение всего прошлого года он не получал ни одного подарка, если возникало предположение, что тот был отправлен Сириусом Блэком. И если бы Гарри с самого начала знал, что новая блестящая метла в его распоряжении была от Блэка, он, возможно, отказался бы от нее. Они с Блэком достаточно сильно поссорились из-за его отца в ночь, когда Петтигрю сбежал. Но прежде чем кто-то упомянул о своих подозрениях о дарителе, метла была у него уже несколько дней. И… это было потрясающе. Гарри надеялся, что параллельный мир будет включать в себя удивительно мягкого и благодушного отца, который согласится принимать подарки от личных врагов, но, увы, с этим не повезло.

— Так вы хотите, чтобы я избавился от метлы, прежде чем мы поедем домой?

Снейп нахмурился, отрывая взгляд от зелья:

— Конечно, вы должны избавиться от нее. Но не думаю, что ваша магловская семья осознает ее ценность.

Сердце Гарри соскользнуло в желудок.

— Моя магловская семья?

Лицо Снейпа было бесстрастным.

— Да. Думаю, их зовут Дурслями.

Гарри спрыгнул со стула, забытый котел прогремел, ударившись о пол.

— Вы шутите?

Рука Снейпа дернулась, прекратив размешивать зелье.

— Редко.

Гарри изо всех сил старался сохранить самоконтроль, но совершенно безуспешно. Он грохнул кулаками по рабочему столу, приводя к тому, что бурлящий котел с зельем подпрыгнул.

— Почему вы отправляете меня к ним?

— Я не отправляю вас. Это ваш дом.

— Это не мой дом. Здесь ничто не является моим домом. Мой отец никогда бы не заставлял меня…

— Я не ваш отец!

— Сейчас я чертовски хорошо вижу это!

Будто подхваченный штормовым ветром, котел взлетел и вдребезги разбился о стену. Гарри посмотрел вниз и увидел палочку в своей дрожащей руке. Он не помнил, как вытащил ее.

Он посмотрел вверх и увидел, что профессор направил свою палочку прямо на него.

— Опустите защиту.

Гарри немедленно сделал это, но его сердце все еще колотилось.

— Почему вы так поступаете? Я не понимаю.

— Я ничего не делаю. Вам сказали приспособиться к этому миру. Принять, что здесь мы не более чем профессор и студент. Между нами нет никакой связи.

— Мама — наша связь. Она всегда ей будет.

— Не говорите о ней!

— Почему? — Гарри прижал ладони к столу. — Почему вы так боитесь говорить о ней?

— Я не боюсь.

Взгляд Снейпа опустился на стол.

— Она — не твое дело.

— Не мое дело?

Гарри глубоко вздохнул, пытаясь обуздать свои эмоции и мыслить рационально. Каждый раз, когда он пытался втянуть этого человека в разговор о матери, тот его отталкивал.

— Я хочу поделиться ею с вами, неужели вы этого не понимаете? Я думал, этим летом мы могли бы поговорить. Когда мы о ней говорим, она… не так далеко.

Гарри опустился на табуретку, обхватив руками голову. Он попробовал выполнить мысленное упражнение, которое отделило бы его мысли от чувств, но его нервы были слишком напряжены.

— Не думаю, что у вас сейчас есть немного плодов буллы, — пробормотал он.

Маленький, жемчужного оттенка фрукт вкатился между поставленными на стол локтями.

Удивленный, Гарри поднял взгляд. Но лицо Снейпа было настолько пустым, что Гарри не мог различить ни одной его мысли.

— Я ожидаю, что стена также будет очищена, — это все, что сказал Снейп, левитируя еще один котел к рабочему столу.

Гарри вздохнул и поднял щетку, изучая ребристые камни. Желание взобраться на стены возвращалось. Со стенами было намного легче справиться.

Параллельный мир

Снейп параллельного мира 

Горячая вода барабанила по коже.

Северус чувствовал себя роскошно; он не мог вспомнить хотя бы момент на прошлой неделе, когда у него было бы время для чего-либо большего, чем просто чистящее заклинание. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Его разум дрейфовал. Перед ним плыл образ его сына. Гарри изо всех сил пытался что-то сказать. Но за его глазами была только пустота. Мили и мили пустоты.

Сделав глубокий судорожный вздох, Снейп дернулся и открыл глаза. Он заснул, стоя в душе. Северус схватил мыло и яростно оттирал себя, пока кожа не загорелась красным.

Он закончил принимать душ и оделся, сопротивляясь желанию склониться к книгам у его кровати. Северус тратил все свое свободное время, прочесывая тексты, разыскивая любые ссылки на другие миры. То, что он нашел, было неясным и противоречивым.

Стоя на коленях у кровати, он проверил Лили. Она глубоко спала, ее волосы рассыпались по подушке мягкими волнами. И когда она проснется, она снова будет собой. Или настолько собой, насколько она когда-либо могла быть.

В последние несколько дней постепенное, месячное ухудшение состояния Лили достигло своей самой низкой точки. Она требовала постоянного ухода и внимания. Домашние эльфы замка помогали, как могли, но они не были заменой его собственному присутствию.

Прошлой ночью до предутренних часов он варил зелье Рестициоменс для Лили. Это лекарство было лучшим из найденных им, но цена, которую приходилось платить, заключалась в том, что он был вынужден наблюдать, как эффективность зелья в течение месяца постепенно сходит на нет. А принимать это зелье чаще, чем раз в месяц было вредно. Оно также было необыкновенно сложно в приготовлении, и для каждой дозы требовалось свежесваренное зелье.

В этот раз производство зелья не должно было занять так много времени. Он уже столько раз имел дело со сложностями процесса, что обычно были необходимы только две попытки, чтобы он мог сварить правильное зелье. Но прошлой ночью из-за усталости он продолжал делать глупые ошибки.

Были моменты, когда Северус сомневался в своем решении держать другого Гарри подальше. Он забыл, как трудно было пережить эти дни без посторонней помощи. Но своему собственному сыну он мог доверять. Как только Гарри стал достаточно взрослым, чтобы понимать, он был неоценимой поддержкой в темные времена Лили. Однажды, когда Гарри было не больше пяти лет, он пришел к Снейпу, сжимая пачку фотографий, и спросил: «Поможет ли это ей, папа?»

Воспоминание рассекло его, словно глубокая рана. Его дыхание прервалось. Но он не собирался разваливаться. Не сегодня.

Его кости болели от усталости. Северус схватил флакон бодрящего зелья и проглотил его содержимое. Затем он начал собирать их вещи.

Вскоре после этого он почувствовал, что дразнящие руки закрывают ему глаза.

Напряжение в плечах растаяло.

— Осторожно, — сказал он, стараясь звучать сурово. — Я могу случайно упаковать и тебя.

— О-о, ты никогда бы не сделал этого, — сказала Лили, опустив руки и обняв его со спины. — Я ведь помну всю одежду.

— Сегодня последний день семестра, — сказал Северус, помогая ей сориентироваться.

— Я так и предположила. — Она обошла упакованные сумки и упала на диван, свесив сбоку ноги. — Или это, или ты решил оставить меня ради другой женщины.

— Никогда, — сказал он, мягко ударив по подошве обтянутой носком ноги.

— Не знаю, — сказала Лили, слегка постукивая пальцем по губам.

— Эта Минерва МакГонагалл может быть настоящей соблазнительницей.

— Я попытаюсь противостоять ее непристойным поползновениям.

Лили бросила в него подушку, которую Северус отлевитировал в сторону.

— Попытаешься? — сказала она с притворным возмущением.

— Я всего лишь человек.

Лили хихикнула и, потянувшись, схватила его за руки, притянув на диван, так что он упал поверх нее.

Северус сделал все возможное, чтобы мягко приземлиться и, опустив к ней голову, покрыл ее лицо поцелуями.

Хихиканье Лили затихло, и она обхватила руками его шею. Северус ощущал теплое дыхание на своих губах.

— Кстати говоря, — сказала она, — ужасно неприятно, когда бросаешь в кого-то подушкой, только чтобы посмотреть, как та плавно уплывает в сторону.

— Я должен был позволить тебе покалечить меня?

— Я не говорю, что тебе нужно было получить сотрясение мозга. Но несколько мягких шлепков действительно улучшили бы мое настроение.

— Ты слишком добра ко мне.

Она снова засмеялась глубоким грудным смехом, который превратил его внутренности в масло.

— Ну после этого всегда можно искупить свою вину.

Она поцеловала его снова, мягко и медленно.

Северус планировал, как только Лили проснется, повторить с ней утренний список памятных событий. Убедиться, что все было отрегулировано и упорядочено. Но Лили умела смять его планы, словно мокрую папиросную бумагу. Северус прижал ее к себе.

— Знаешь, — задумчиво сказала она, — я думала о подушках. Слово просто не звучит достаточно мягко, не правда ли?

Он улыбнулся, прижавшись губами к ее шее. Он любил эту игру.

— Тогда как они должны называться?

— Пуховушки. Определенно. Каждый захочет отдохнуть на пуховушке, и никто не сможет удержаться. А кровати? Должно быть имя получше. Ты можешь что-нибудь предложить?

Северус порылся в мозгу.

— Э-э… сомнолокус?

Лили отодвинула голову, чтобы посмотреть на него.

— Это ужасно.

— Ты у нас эксперт по наименованию.

— Истинно так, — пропела она с удовольствием. — Люди должны передавать мне своих детей, чтобы я дала им имя. Если бы у меня был ребенок, я бы назвала его…

Ее взгляд расфокусировался, и она слегка охнула, словно увидев что-то вдалеке.

Северус отстранился, пристально изучая Лили. Он стиснул ее руку, мысленно желая, чтобы она вспомнила крошечного ребенка, которого держала на руках много лет назад.

Но ее взгляд вновь сосредоточился на нем, и она виновато улыбнулась:

— Кажется, я немного отключилась.

Северус кивнул, пряча разочарование:

— Мы должны проверить Гарри, — сказал он осторожно.

Ее лицо на мгновение стало пустым, а затем просветлело.

— Наш сын! Он сегодня возвращается с нами домой. Дай мне только найти туфли, и мы пойдем.

Она спрыгнула с дивана и направилась в спальню.

Северус стоял, терпеливо ожидая. Конечно, она будет помнить Гарри до конца дня, но он надеялся, что наступит время, когда она сможет вспомнить его сама, без подсказок. И все же то, что она сразу ухватилась за правильное воспоминание, было хорошим знаком. Ему хотелось рассказать Гарри. Для сына это было бы небольшим подарком на день Рестициоменс, или День Отдохновения⁽¹⁾, как тот любил его называть. Первый день месяца, когда зелье работало в полную силу: никаких провалов памяти или забывчивости в ближайшие двадцать четыре часа.

Только его собственный сын мог понять, что Лили, хоть и маленькими шагами, продвигалась вперед. Но его Гарри не было здесь, чтобы насладиться этим. Он застрял в ловушке в мире, где его мать была только холодным воспоминанием. Снейп покачал головой. На данный момент он ничего не мог сделать для своего сына. И у него был еще один мальчик, о котором он должен был позаботиться.

Он попросил Лили пойти без него и встретиться с Гарри в гриффиндорской гостиной. Когда она уходила, одна, без сопровождения, Северус ощущал вспышку беспокойства, но это было то, к чему он привык. Лили проводила большую часть своего времени в школе, обходясь без посторонней помощи. Она занималась организацией мероприятий и являлась неофициальным офицером морального духа. Лили упорно трудилась, чтобы найти для себя сферу деятельности в Хогвартсе. Выполняя свои обязанности, она делала подробные заметки о работе и планах и пользовалась помощью студентов.

Снейп иногда довольно искренне хотел, чтобы она не справлялась с этой работой настолько хорошо, так как у Лили была склонность вступать в заговор с близнецами Уизли и создавать для любого события, которое праздновал ее собственный Дом, чрезвычайно громкоголосые и противные транспаранты Гриффиндора. Однако если он жаловался, то не получал никакого сочувствия ни от Лили, которая бросала ему шутливые комментарии о Слизерине, ни от Дамблдора, который пользовался случаем и читал ему лекцию о важности морального духа в темные времена.

У него была еще одна, последняя перед началом каникул встреча с Дамблдором, на которую Северус пошел в, увы, тщетной надежде, что в течение четырех дней с момента их последней встречи директор открыл путь между реальностями. Позднее, получив для испытаний несколько заклинаний, обнаруживающих каналы связи между мирами, Северус последовал за спешащими к воротам замка студентами. Мальчик стоял, придерживая свой сундук, и разговаривал с Лили, оживленно жестикулируя.

Снейп осторожно подошел. Лицо мальчика было спокойным. Он улыбался. И, вдобавок, он хорошо поладил с Лили, и Снейпу не хотелось нарушать это.

— Мы с Роном снова разговариваем, — сказал Гарри, обращаясь к Снейпу, очевидно, на данный момент, оставив свою обычную враждебность. — Он сказал мне, что мы сможем разделить купе на обратном пути к станции Кингс Кросс. Думаю, мы скоро снова станем друзьями.

Гарри говорил так, будто они оба расстались из-за разногласий, а не были почти незнакомцами в течение последних трех лет.

— Мы обычно возвращаемся домой через каминную сеть, — мягко сказал Снейп. — Не то, чтобы была необходимость встречаться на Кингс Кросс…

Лицо Гарри сникло.

— О-о. Понятно.

Он посмотрел назад на группу студентов. Среди них стояли Гермиона и Рон, которые болтали и смеялись. Потом он посмотрел на Лили, его взгляд стал расстроенным. Мальчик явно разрывался.

— Просто Рон был со мной раньше, до того, как у меня появился… кто-нибудь, — сказал Гарри. — Он был моим лучшим другом.

Снейп был удивлен неохотой мальчика. Его Гарри никогда не хотел пропускать День Отдохновения и даже прогуливал уроки, чтобы провести время с Лили, пока Снейп наконец не начал освобождать его от занятий в этот день каждого месяца. Это будет первый День Отдохновения, который его сын не проведет с Лили.

А этот мальчик стоял тут, без всякого понимания, и думал о потерянной дружбе. Северус сказал себе, что то, что произошло — не вина этого мальчика. Он сказал себе, что как только тот узнает ритмы и правила их дома, все станет лучше. Слова повторялись, отражаясь эхом в его голове, шумели, словно пустые раковины.

— У твоей мамы сегодня хороший день, — объяснил он Гарри. — И стоит провести этот день с ней.

— О, я не знаю, Сев, — сказала Лили, опускаясь вниз, чтобы посмотреть Гарри в глаза. — Поездка в Хогвартс-Экспресс — это такая важная часть для учащихся здесь. Если он хочет поехать… — она пожала плечами. — Один из нас может забрать его на вокзале.

Снейп вздохнул и уже собрался согласиться, когда мальчик сказал:

— Да, я так и сделаю.

Северус коротко и неверяще рыкнул:

— Прошу прощения?

— Что?

— Я не слышал, чтобы ты попросил разрешения.

Северус смотрел, как грозовые тучи собираются в глазах мальчика.

— Мне не нужно ваше разрешение.

Лили встала и скрестила руки:

— Знаешь, я тоже могу дать разрешение. Ты здесь не единственный родитель.

Северус нетерпеливо прищелкнул языком:

— Я знаю об этом. Дело в том, что он вообще не спрашивал.

— Но я не возражаю, чтобы он поехал на поезде.

— Дело не в том возражаешь ты или нет. Речь идет об обучении должному поведению.

Лили в отчаянии вскинула руки и зашагала в сторону группы учителей. Без сомнения, чтобы прожужжать им все уши о том, насколько невозможным он может быть. Северус снова повернулся к Гарри:

— Я все еще жду.

Гарри имел вид человека, находящегося под влиянием Петрификус Тоталус.

— Твое слово…

Гарри глубоко вздохнул:

— Могу ли я, — начал он медленно, — поехать на Хогвартс-Экспрессе в Лондон?

— Сэр, — настойчиво добавил Снейп. Он собирался привести мальчика в нужную форму, даже если это будет последним делом, которое он сделает в своей жизни.

— Сэр, — повторил Гарри. Его голос звучал так, будто он толчет стекло.

— Ты можешь, — сказал Снейп, стараясь, чтобы в его голосе не звучало удовлетворение. — Я встречу тебя на вокзале, и мы аппарируем домой оттуда.

Гарри кивнул и, держась скованно, пошел к маме, чтобы попрощаться.

Снейп провел рукой по волосам. Способность мальчика к сопротивлению изумила его. Он сам в этом возрасте определенно возмущался, обижался, даже ненавидел своего отца, но соблюдение правил и получение разрешения были частью повседневной жизни. На самом деле, они были частью его повседневной жизни даже сейчас. Северус не был выше того, чтобы иногда обойти правила — он был слизеринцем, в конце концов, но понимал, хотя и не знал, как объяснить, что следование правилам жизненно важно, особенно когда речь шла о правилах, касающихся Лили.

Снейп испытывал ту же ошеломляющую беспомощность, которую ощущал, когда его сыну было почти два года и тот бился в истерике на полу кухни. Даже сейчас Северус морщился, вспоминая это. Лили сидела тогда, безучастно уставившись в пространство, а он стоял на коленях над вопящим ребенком, крича: «Перестань плакать! Остановись немедленно!» Н-да. Он пережил свои первые катастрофические попытки стать родителем. Похоже, ему придется начать все сначала.

Гарри сел в карету, отправляющуюся к станции Хогсмид. Когда экипажи отъехали, его глаза устремились к Лили. Затем он шевельнулся и поднял руку в сторону Снейпа, словно чтобы задать вопрос. Одного взгляда на лицо Гарри было достаточно, чтобы понять: он передумал. Гарри отдернул руку. Затем экипажи повернули за угол и исчезли из поля зрения.

Снейпа охватило внезапное, иррациональное желание бежать за экипажами. Он напомнил себе, что мальчик будет в полной безопасности в Хогвартс-Экспрессе. Северус глубоко вздохнул и пошел к Лили. Он должен поговорить с ней о том, что им было совершенно необходимо выступать перед Гарри единым фронтом. Если потребуется, он будет говорить с ней об этом ежечасно. У него было более чем достаточно ежедневных сражений, чтобы в добавок к этому вести войну на два фронта в своем собственном доме.

Северус потянулся к Лили и быстро сжал ее руку, взглядом умоляя о понимании. Ее раздражение смягчилось. Он осознал, что прошло много времени с тех пор, как они были только вдвоем в День Отдохновения. И он научился у Лили ловить моменты счастья всякий раз, когда их находил.

Несколько часов спустя Северус стоял на платформе девять и три четверти. Наконец поезд пришел. Студенты высыпали из вагонов в объятия своих родителей. Он увидел Люциуса Малфоя и сердечно ему кивнул, стараясь сохранять нейтральное выражение лица. Со временем он стал презирать этого человека, но нужда заставляла скрывать это. Драко сошел с поезда и обменялся официальными приветствиями с Люциусом. Тот жадно разглядывал оставшихся пассажиров.

Снейп почувствовал укол раздражения и страха. Когда он женился на Лили и усыновил Гарри, он балансировал на тонкой грани, давая понять своим бывшим товарищам — Пожирателям смерти, что каждый шаг был сделан им из стратегических соображений. Малфой постепенно с ним согласился, и альянс, который Снейп образовал с Люциусом, предотвращал нападения любого Пожирателя смерти на Гарри. Но в течение многих лет Малфой также пытался прибрать к рукам самого Гарри, приманивая того подарками, а Снейпа денежными предложениями. В прошлом году он активизировал свои усилия, заходя так далеко, что стал часто посещать Хогвартс. От взгляда, который появлялся у Люциуса, когда тот говорил о Гарри, у Снейпа бегали мурашки по коже.

Гарри наконец сошел на платформу, и Снейп подозвал его к себе кивком головы. Они быстро и холодно поздоровались. По сравнению с ними, встреча Малфоев теперь определено казалась приторно-сентиментальной. Снейп прижал руку к спине мальчика, быстро отодвигая его от Люциуса.

Выведя Гарри со станции, Снейп стащил с себя мантию и разгладил белую, застегнутую на все пуговицы рубашку, которую носил под ней. Несмотря на опыт Лили в подборе гардероба, он все еще чувствовал себя неловко в магловской одежде. Но он прежде всего хотел поговорить с Гарри наедине, и соседний магловский парк был хорошим местом для этого. Северус сел на кованую скамейку, обращенную к парку, указав Гарри присоединиться к нему. Мальчик выглядел неуверенным, и Снейп сдержал желание подтащить его к сиденью. Почему этот ребенок каждый раз воспринимает приказ таким образом, словно от него требуют пройти сквозь огонь?

— Я думал, мы аппарируем к вашему дому.

— К нашему дому. И да. Мы аппаририруем. Но сначала мне нужно кое-что с тобой обсудить.

Северус надеялся, что мальчик все же сможет слушать, несмотря на упрямство.

Тот неспокойно переступил с ноги на ногу:

— Что?

Терпение Снейпа подошло к концу.

— Сядь. На скамейку. Сейчас же.

Гарри выглядел так, словно он готов поспорить, но закрыл рот и сел.

Снейп поискал в себе дополнительные резервы терпения. То, что он собирался объяснить, было важнее, чем потакание своему собственному нраву.

— В нашей семье есть некоторые правила…

Гарри издал резкий вздох.

— … на которые мы оба — я и Гарри — согласились много лет назад. Они хорошо нам служили. Я не ожидаю, что ты будешь следовать им идеально. Есть несколько случаев — всего несколько — при которых их нужно нарушить. А иногда… слишком легко о них забыть. — Северус горько нахмурился. — Но я ожидаю, что ты по мере возможности будешь максимально обращать на них внимание. — Снейп смотрел в парк, наблюдая, как теплый летний ветер перекатывает листья. — Все эти правила касаются твоей матери.

Он оглянулся на мальчика, который теперь сидел прямее. Его глаза были широко открыты и внимательны. Возможно, в конце концов, еще была надежда.

— Первое, — мягко сказал Северус, — это никогда не говорить «помнишь»…

---

1) Restituomens — зелье Восстановления сознания

Гарри сокращает слово Restituomens до Rest — отдых. Я не смогла найти подходящего слова, которое можно было бы сократить/изменить подобным образом и решила использовать рифму. Отсюда — зелье Отдохновения, день отдохновения.

Вернуться к тексту

Известный мир

Снейп известного мира 

Найти путь вперед. Слова застряли в сознании Снейпа, когда он выходил из пыльной кладовой своей квартиры, и продолжали крутиться там, пока он поднимался по лестнице и шел к центральным воротам замка.

Студенты слонялись, переходя с одного места на другое, и радостно перетаскивали свои потрепанные сундуки. Обещания поддерживать связь в течение лета разносились по коридорам. Море молодых тел бурлило и пенилось, крутясь в полном хаосе.

Снейп шел по коридору в сторону студентов.

Море расступилось.

В середине вновь опустевшего прохода остался одинокий первокурсник. Он стоял спиной к Снейпу, оттирая пятно на своей мантии.

Снейп прищурился, глядя на препятствие.

Другой первокурсник протянул руку и, схватив мальчика, стащил его с дороги. Ребенок взвизгнул.

Снейп пронесся мимо, не сказав ни слова. Он позволил себе легкую удовлетворенную улыбку. К концу учебного года первокурсники были довольно хорошо выдрессированы.

У ворот замка студенты садились в экипажи, направлявшиеся к Хогвартс-Экспрессу.

Снейп настороженно наблюдал за ними. Обычно он был рад провести последний день учебного года в одиночестве своих комнат, чувствуя облегчение от того, что находился вдали от криков и топающих ног. Но он потерял терпение, ожидая вызова Дамблдора. И помимо этого что-то привлекло его наружу.

Он услышал рокот оживленного голоса директора и повернул голову.

Дамблдор стоял спиной к Снейпу. Директор немного сдвинулся, и Северус увидел, с кем тот разговаривал: Гарри.

Снейп испугался, непроизвольно отступив назад. И обругал себя за такую нерациональную реакцию. У мальчика была сверхъестественная способность манипулировать Северусом, приводя к тому, что тот проявлял свои эмоции. И не простой гнев, а эмоции из глубоко погребенных, чувствительных мест, на которых ему бы совершенно не хотелось сосредотачиваться. Чем раньше Гарри вернется в свой собственный мир, тем лучше. Подумав об этом, Северус медленно подошел к ним.

Гарри стоял между директором и стеной замка, облицованной песчаником. Мальчик опустил голову и плотно обхватил себя руками. Его вид резко контрастировал со счастливыми студентами. Приблизившись, Снейп услышал фрагмент разговора:

— Вам не нужно беспокоиться, — говорил Гарри директору. — Я не вижу смысла, теперь, когда…

Он внезапно остановился, увидев Снейпа.

Северус посмотрел на них изучающе:

— Что вы обсуждаете?

— Ничего, — быстро ответил Гарри. Его глаза на секунду вспыхнули ожиданием, но оно тут же исчезло. — Гермиона говорила мне, что вы никогда не выходили провожать экипажи, но я думал… я имею в виду, есть ли причина, по которой вы здесь? Вы хотели меня видеть?

Снейп ощутил, что его горло странно пересохло. После первой отработки болтливый и шаловливый Поттер исчез. Он был заменен мальчиком, который говорил только, когда к нему обращались, отвечая настолько коротко, что это граничило с грубостью. Но Северус оставлял это без внимания, слишком благодарный за благословенную тишину. И все же Снейп по-прежнему ловил на себе взгляд Поттера, светящиеся тоской. Тем самым светом, который все еще мерцал, когда Гарри задал свой вопрос.

Именно это зернышко надежды беспокоило Снейпа. Он не собирался брать мальчика на лето. Идея была абсурдной. Поттер явно пытался заставить Северуса почувствовать себя виноватым за то, что не было его ответственностью. Снейп не был согласен на это.

— Куда я прихожу и куда ухожу — не ваша забота.

— Так и есть, — пробормотал Гарри, снова глядя в землю. — Мы только профессор и студент.

Дамблдор посмотрел на Снейпа, будто чего-то от него ожидая.

Смутное отчаяние, словно ножом, поразило Снейпа, но он не смог распознать причину. Он сунул руку в карман, скрывая сжатый кулак. Его пальцы охватили небольшой, круглый ингредиент, дотронувшись до которого он ощутил прохладу и утешение.

Мальчик все еще стоял, обхватив себя руками. Дамблдор переводил взгляд с одного на другого.

Снейп ощутил, что его поставили в затруднительное положение. Он прочистил горло.

— Может быть, вы хотите… немного пузырчатых плодов буллы?

Мальчик сердито посмотрел на него:

— Нет, не хочу я никаких чертовых плодов!

Нежелание делать мальчишке замечания испарилось.

— Поттер…

Гарри держался непреклонно:

— Здесь только мы трое. Нет никакой нужды так меня называть.

— Гарри, — упрекнул Дамблдор. — Нет ничего плохого в имени Поттер.

— Это не мое имя, — сказал Гарри. Он посмотрел на Снейпа. — Почему вы не называете меня по имени?

Северус вспотел. Он был уверен, что именно мальчик ответственен за это. Снейп неловко отряхнул свою мантию.

— Пришло время пожелать вам доброго пути.

Гарри фыркнул:

— Вы однажды… — он остановился, покачав головой. — То есть мой отец однажды сказал мне, что в прежние времена пожелание доброго пути являлось благословением для путешественников. Чтобы они были в безопасности. Ну вы знаете, чтобы у них был добрый путь и в дороге ничего не случилось.

Снейп нетерпеливо вздохнул:

— По какой причине вы критикуете каждое мое высказывание?

— Я просто не хочу, чтобы вы говорили мне то, что не имеете в виду.

Снейп сжал челюсть:

— Ясно. А теперь идите.

Гарри изучающе посмотрел на него:

— Вы не можете настолько отличаться от него. Не можете.

— Ваш экипаж уйдет, — сказал Снейп.

— Мой отец однажды сказал мне, что создание семьи было самым лучшим, хотя и самым трудным делом из всего того, что он когда-либо совершил. Позволить себе любить нас и позволить себе быть…

— Уже слишком поздно! — взорвался Снейп. — Слишком поздно для меня… чтобы… — Он вдохнул и медленно выдохнул. — Уже… поздно. Вам нужно идти.

Гарри грустно посмотрел на него. Потом повернулся и ушел.

— Мальчик довольно мудр в вопросах чувств, — сказал Дамблдор.

— В делах, касающихся Поттера, существует только один вопрос, который я желал бы обсуждать, — прорычал Снейп.

Директор вздохнул:

— Вы обнаружили что-либо, касающееся шансов Гарри вернуться в свой мир?

Снейп сжал губы и мрачно посмотрел вперед.

Дамблдор кивнул:

— Этого я и боялся. Я надеялся, что мы сможем вернуть Гарри до окончания учебного года, но… — он указал на экипажи. — Вы не смогли найти никакой связи между мирами?

Снейп покачал головой:

— Дорога, которая привела его сюда, закрылась и исчезла. — Он помедлил секунду. — Я нашел один отрывок, описывающий подобное событие.

Он вручил директору копию текста. Северус уже запомнил его:

"Уставшего путника втянуло в лес.

И когда он проснулся,

деревья были знакомы,

но в то же время и нет.

Отражения других деревьев.

И вот странник бродил,

Потерянный в знакомом,

А затем он увидел:

Путь вперед — это путь назад.

Необходимый указатель был ближе близкого.

Он провел его по дорожке,

Но первый шаг был сделан в одиночку".

— Довольно расплывчато, не так ли? — пробормотал Дамблдор.

Снейп кивнул:

— Количество конторских служащих, мнящих себя несостоявшимися поэтами, почти свело меня с ума. — Он потер виски. — В течение лета я, конечно, проведу дальнейшие исследования. — Снейп ненавидел спрашивать, но нужда сделала это неизбежным. — Вы сможете вызвать мальчика в Хогвартс, если у меня возникнет необходимость обследовать его дополнительно?

— Боюсь, что нет, — сказал Дамблдор. Улыбка танцевала на губах старика. — Дезинфекция.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Снейп наконец осознал это.

— Дезинфекция. В Хогвартсе. Против чего?

— Против мозгошмыгов.

— Против мозгошмыгов, — повторил Снейп.

— Один из младших школьников рассказал мне о них. По-видимому, они могут заражать мозг и вызывать нечеткое мышление.

— Понимаю. Вы уже заразились? — спросил Снейп.

Дамблдор дернул бровью.

— Я спрашиваю исключительно из беспокойства, директор, — сказал Снейп.

— Хм. Ну, в любом случае, летом школа будет закрыта на несколько недель.

— И где же тогда я должен проводить осмотр мальчика?

— Уверен, вы что-нибудь придумаете. — Дамблдор задумчиво теребил бороду. — Знаете, чтобы поддерживать кровную защиту, ему нужно провести у Дурслей только короткое время.

— Не начинайте снова.

Снейп взглянул в сторону экипажей и увидел, что Гарри смотрит на него. Мальчик поймал его взгляд и посмотрел в сторону.

— Он отличается от… другого, — сказал Снейп. — В нем есть гнев, но также… забота и беспокойство.

— В нем больше эмпатии, — сказал Дамблдор. — Он проникся тревогами своего отца.

Снейп задумался о человеке, которым мог бы стать при других обстоятельствах. Как мог некто, носящий его имя, настолько привлечь к себе взгляд этих глаз? Будучи ребенком, Северус отчаянно и безнадежно разыскивал подобный спасательный круг. Но теперь…

Экипажи, поскрипывая, начали движение. Директор в последний раз помахал рукой отъезжающим студентам. Гарри сидел, ссутулившись, и жадно смотрел назад, в сторону школы.

— Этот отрывок затрагивает интересный момент, — сказал Дамблдор. — Потерянной душе нужен проводник.

Когда линия экипажей скрылась из виду, Снейп глубоко вздохнул. Он не хотел думать, почему чувствует стеснение в груди.

— Он хочет невозможного.

— Вы недооцениваете себя.

Снейп тихо фыркнул.

— Вам превосходно удается обнаружить худшее, на что люди способны. Для меня это делает вас бесценным помощником в грядущей войне. — Дамблдор повернулся к Снейпу. Его лицо выражало беспокойство. — Но вы можете быть абсолютно слепы, когда дело доходит до того, чтобы увидеть лучшее, на что способны люди. Возможно, именно об этом вам следует задуматься.

Снейп неловко пожал плечами. Он чувствовал себя студентом, который должен был правильно ответить на сложный вопрос.

— Я ведь отметил, что у мальчика есть хорошие качества.

— Но вы не размышляли над ними. И не обдумывали, что они значат для его потенциала.

Дамблдор сложил руки перед собой и откинулся назад, подставляя лицо солнцу.

— Однако на самом деле сейчас я говорил не о Гарри.

Снейп хмыкнул. Неожиданно его осенило.

— Вы имели в виду самоанализ.

Директор издал короткий, удовлетворенный звук:

— Это было бы превосходно для начала.

Мягко похлопав Снейпа по спине, Дамблдор снова вернулся в замок. Северус остался снаружи. Он услышал гудок Хогвартс-Экспресса. Со стороны станции Хогсмид в небо поднялись клубы дыма. Студенты скоро будут по дороге домой.

Мысли Северуса перекинулись на дом в Тупике Прядильщика. Скорее всего, именно там ему придется иметь дело с мальчиком. Что ж, так тому и быть. Встречи будут чисто для диагностических исследований, и информация, которую он сможет собрать, позволит избавиться от ребенка гораздо скорее. От этой мысли Снейп ощутил, что стесненность в груди уменьшилась, и кивнул, уверенный, что принял правильное решение.

Грохот Хогвартс-Экспресса стал слабее и наконец совсем исчез где-то в горах. Вскоре невозможно стало услышать далекий двигатель за щебетом птиц и шепотом теплого летнего ветерка.

Теперь, когда замок освободился от студентов, на которых можно было сосредоточиться, Северус снова припомнил, насколько неуместно он выглядел в Хогвартсе: одинокая темная фигура, злобно щурящаяся на пустые, пропитанные солнцем земли. И все же, независимо от того, насколько плохо он подходил для своей роли здесь, Снейп не мог вынести мысли о том, чтобы находиться где-то в другом месте.

Он развернулся на пятках и зашагал в тусклый свет замка готовиться к долгим месяцам летних каникул. Северус мысленно представил себе темноволосого мальчика, сидящего в купе поезда, и неожиданно понял, что снова обдумывает эти слова: найти путь вперед.

Параллельный мир

Гарри известного мира 

Давление аппарации так быстро прекратилось, что у Гарри перехватило дыхание. Крепко сжав руку Снейпа, он открыл глаза. Они стояли в переулке, выходящем на узкую мощеную улицу. Большая труба заброшенной фабрики скрывала небо над головой.

Гарри дернуло вперед, и он понял, что его рука по-прежнему крепко держит руку Снейпа. Он быстро ее отпустил и пошел следом за профессором, направляясь к выходу из переулка.

Большинство домов на улице были заколочены. Окурки сигарет и старые газеты валялись на земле. Это был тот тип района, о котором Дурсли шептались, но никогда даже не думали пройти вблизи от него.

Перед ними, прямо за разбитым тротуаром, стоял, склонившись к земле, узкий двухэтажный дом. Он казался сгорбленным, словно уставшим от долгого дня. Гарри взглянул на Снейпа. Тот раздраженно дернул за ворот рубашки. Снейп выглядел странно уязвимым в магловской одежде, его тощее тело стало гораздо заметнее без вихря мантии вокруг него. Гарри сделал неуверенный шаг в сторону странного, перекошенного дома, и они перешли дорогу, направляясь к входной двери.

Первое правило, как сказал Снейп, никогда не говорить «помнишь», «память» или «забудь» возле Лили или друг другу.

— Но почему? — спросил Гарри и был удивлен, увидев, что Снейп действительно обдумывал этот вопрос.

— Потому что, — наконец ответил он, — слишком легко использовать эти слова в качестве оружия.

Гарри был в замешательстве. Снейп сказал, что слова не активируют проклятие так, как имя «Джеймс Поттер». Так как же они могут быть оружием? Гарри покачал головой, удивляясь. Снейп отпер входную дверь постукиванием своей палочки. Дверь открылась прямо в небольшую гостиную. Книжные полки окружали диван и два кресла. Солнечный свет проходил сквозь яркие шторы. Комната имела потертый, но уютный вид.

Лили вышла из арки под лестницей, держа в руке палочку. Грязное пятно украшало ее висок.

Увидев Гарри, она просияла.

— Я привела в порядок сад. Я знаю, как ты любишь это дерево.

При виде ее улыбки Гарри почувствовал, как сквозь него пронеслась волна радости. Не было никакой вспышки неузнавания, мама помнила его.

— Верно, — ответил он.

Гарри не понимал ее логику, но его это не беспокоило. Снейп упомянул, что сегодня был один из ее хороших дней, и Гарри начал понимать, что это означает.

Он сдвинул маленькую сумку, которую взял с собой в поезд, не зная, что с ней делать. Хотя в гостиной был еще некоторый беспорядок, но было бы невежливо бросать свои вещи посреди чужого дома.

— Сундук уже в твоей комнате, — сказала Лили и ожидающе посмотрела на него.

Гарри неловко подвинулся, глядя в сторону лестницы, находящейся в задней части гостиной. Его комната, скорее всего, находится наверху… правда? Ему не хотелось сделать неверный шаг и показать, что он никогда не был здесь раньше. Это привело бы к неловким вопросам от мамы, на которые Гарри должен был бы ответить.

И было второе правило: относиться к каждому повторению, как к первому разу. Если Лили задавала вопросы о том, кто он такой, он не мог ответить, что уже говорил ей об этом. Гарри понимал это правило. Он хорошо помнил, как в его мире Снейп не раз высказывал язвительные замечания из-за того, что был вынужден многократно повторять Невиллу один и тот же материал. Что никаким образом не помогало памяти Невилла, а только приводило к тому, что Лонгботтом ощущал стыд и был до смерти перепуган.

Лили все еще смотрела на него, ожидая. Желудок Гарри скрутило. Она просто смотрела на него с таким счастьем. Он не мог сказать ей, что не принадлежит этому месту.

Гарри ощутил легкое давление на спину. Снейп подталкивал его к лестнице. Движение было почти незаметным, но оно дало Гарри ясный ответ.

Перестало крутить живот.

Гарри вздохнул с облегчением. В голове вспыхнула картинка: Рон и Гермиона, вытащив палочки, стоят с ним рядом, сражаясь за него и защищая его. Он не понял, почему она возникла. Гарри отбросил воспоминание, но теплое чувство осталось. Он отодвинулся от руки и направился к лестнице.

Лестница была сделана из темного дерева, которое поскрипывало, когда Гарри поднимался. У ее верхней части находился тесный туалет. Рядом была главная спальня. Гарри остановился у входа.

«Третье правило — никогда не лгать ей и не пользоваться ее состоянием». Гарри фыркнул, сжимая руки. Было ясно, что это правило не распространялось на Снейпа. Иначе как еще можно было объяснить этот брак? Он не знал, что Снейп сказал или сделал, чтобы убедить ее, но он, несомненно, использовал все эти свои манипуляции, пока она была в наиболее слабом состоянии. Использовать чужую слабость — это получалось у Снейпа лучше всего. И разве он сам не признался в этом? «В это слишком легко соскользнуть». Гарри предполагал, что Снейп «соскальзывал», когда ему это было удобно. Вероятно, Гарри опоздал на несколько лет, но в его силах сделать все возможное, чтобы защитить маму от Снейпа.

Он решительно повернулся к комнате спиной. Последняя дверь в коридоре выходила на проход к крошечному чердачному помещению. Оно было похоже на комнату, которую он видел в квартире Снейпа в Хогвартсе. Стены были обвешаны флагами квиддических команд.

Промежутки между флагами были заполнены колдографиями разных размеров. Снимки были даже на двери спальни: пять изображений Гарри. На этих снимках Гарри сидел на ветвях дерева и держал в руках большой плакат с нацарапанной на нем заглавной буквой. Вместе, эти буквы составляли слово Г-А-Р-Р-И. Гарри, державший «И», наклонился слишком далеко вперед и потерял равновесие. Но вместо того, чтобы упасть на землю, он мягко приземлился. Лили вошла в кадр, держа в руке палочку. Она размахивала ею, явно ругая сына. Из палочки сыпались искры. Гарри поднял " И " и держал ее на весу. Казалось, ему было стыдно, но он также был немного доволен собой. После того, как его отругали, Гарри улыбнулся и обнял Лили, полностью уверенный, что она обнимет его в ответ.

Гарри смотрел, как события на снимке повторяются несколько раз, крутясь по кругу. У него возникло ощущение, будто он глядит в зеркало и видит незнакомца. Сглотнув, чтобы смочить пересохшее горло, Гарри двинулся в спальню.

Его сундук стоял у ножки кровати. Гарри бросил сумку рядом с сундуком и выглянул в окно. Огромное, размером с дом, дерево сверкало гроздьями маленьких, похожих на драгоценности фруктов. Это было то же самое дерево, которое Гарри видел на снимках. Толстые крепкие ветви скрывали массивную трубу фабрики, прорезавшую небо.

Гарри прижался лбом к покрытому цветными пятнами стеклу и посмотрел вниз. Двор внизу был размером с почтовую марку, и ствол дерева занимал большую часть пространства. Основание дерева окружала длинная белая железная скамья, множество подвесных глиняных горшков было засажено цветами. Небольшие цветные вкрапления делали серые стены окружающих зданий менее угнетающими.

Гарри закрыл глаза, представляя себя растущим среди этой разрухи. Он не видел, каким образом это могло сделать его похожим на мальчика на тех фотографиях. Но в любом случае жизнь здесь не могла быть хуже, чем в чулане под лестницей.

Он услышал скрип половицы и, повернувшись, увидел, что Снейп входит в комнату.

— Ты здесь уже некоторое время.

— Она все еще помнит, что я здесь? — выпалил Гарри, но потом вспомнил правила. — Э-э, я имею в виду, она все еще…

Снейп сел у прижатого к стене стола и отрицательно взмахнул рукой:

— Сегодня ей не нужны напоминания.

Его лицо сияло от радости.

Гарри уставился на Снейпа. Каменные стены его лица разошлись, и сквозь них выплескивались ничем не прикрытые чувства. Это в сочетании с крахмальной рубашкой и слегка потрепанными брюками создавало впечатление совершенно другого человека. Гарри даже уловил в его речи намек на северный акцент, которого раньше не было. Гарри моргнул, глядя на этого странного нового человека в простой повседневной одежде, и неожиданно понял, что когда-то видел такие же брюки на распродаже в универмаге.

Он не мог представить себе: Снейп покупает брюки. Это просто не укладывалось в голове.

— Чем ты тут занимаешься? — спросил Снейп.

Испугавшись, Гарри огляделся. Чем он занимался?

— Устраиваюсь.

Снейп бросил быстрый взгляд на все еще закрытые сундук и сумку.

— Я имел в виду… а, забудьте об этом, — сказал Гарри. Тотчас осознав свой выбор слов, он крякнул от раздражения.

— Поначалу это самое трудное правило. Скоро оно станет второй натурой.

Совет о том, как защитить Лили. Совет, исходящий от Снейпа. Гарри покачал головой. Он открыл свой сундук и вытащил метлу, уменьшенную до половины размера для облегчения перевозки. Это была более старая модель, и он скучал по своей Молнии. Следующим из сундука был вытащен плащ-невидимка.

— А-а, — сказал Снейп, протягивая руку. — Это побудет у меня.

Гарри замер, прижимая плащ к груди.

— Что?

— Моя работа — приглядывать за тобой, и мне не нужны дополнительные помехи. — Он нетерпеливо щелкнул пальцами. — Но ты получишь его обратно, когда вернешься в Хогвартс. — Лицо Снейпа выражало смесь досады и смирения. — Мы с директором сошлись во мнении, что плащ может быть полезен для твоей защиты.

Гарри вспомнил момент, когда узнал, что плащ принадлежал его отцу. Это было физическое доказательство того, что кто-то хотел вырастить его и пытался защитить.

— Но…

Слово подействовало, как заклинание, и стены, закрывающие лицо, вернулись на прежнее место.

— Ты предвидишь, что могут появиться какие-нибудь причины, по которым возникнет необходимость использовать плащ в этом доме?

На самом деле Гарри предвидел множество таких причин. Что, если ему нужно будет защитить маму или спрятать ее от Снейпа? Но об этом лучше было промолчать.

— Мой отец хотел бы, чтобы плащ находился у меня.

Прежде, чем что-либо сказать, Снейп, казалось, перебрал множество ответов. Наконец он произнес:

— Плащ будет храниться под магической защитой. Никто не украдет и не злоупотребит им.

— Ты похитил и незаконно использовал его, когда пошел за Сириусом Блэком.

Снейп вскочил, его глаза сверкнули.

Гарри отступил:

— Послушай, я обещаю, что не буду им пользоваться, если только в этом не возникнет необходимость. Он просто будет храниться у меня, в безопасности.

Во взгляде, который упал на Гарри, был опасный блеск.

— Второе обещание мало что значит, когда человеку настолько трудно сдержать первое. Я прошу тебя передать этот плащ. Ты дал мне слово, обещая слушаться, но если этого не произойдет, у меня есть палочка. Ты не можешь выиграть.

Гарри сжал скользящую ткань между пальцев. Он понял, что Снейп прав, и ненавидел его за это. Гарри протянул плащ и беспомощно наблюдал, как тот исчез с тихим хлопком.

— Это все? — спросил он угрюмо. — Или ты хочешь порыться в моем сундуке, чтобы конфисковать что-нибудь еще?

— Не будь настолько мелодраматичным, — сказал Снейп, с любопытством взглянув на сундук, и двинулся к двери. — Спускайся вниз, когда закончишь раскладывать вещи. Ужин через час.

— Великолепно, — Гарри схватил охапку одежды и бросил ее в ящик. — Время семьи.

— Учитывая твое прошлое, это должно быть тем, что ты можешь оценить.

— Я ценю время, проведенное с ней.

— Тогда перестань вести бои со мной. Ты только создаешь для себя препятствия.

— Я не сражаюсь с тобой! — взорвался Гарри. Каждый раз, когда он спорил с этим человеком, ему казалось, будто на него со всех сторон нападают пчелы, пока он не запутывался настолько, что голова шла кругом. Он попытался снова. — Что я должен делать после ужина?

Снейп пожал плечами:

— Ничего особенного. Мы обычно сидим и разговариваем. Вы с Лили иногда играете во Взрывного дурака или в Плюй-камни, — он криво улыбнулся. — Или убеждаете меня сыграть. Лили включает проигрыватель. Ты слышал о них?

Гарри кивнул, и Снейп продолжил:

— Она подпевает песням. Лили особенно любит странную песню о танцовщице по имени Лола. — Снейп потер рукой по подбородку. — У нее прекрасный голос. — Он изучающе смотрел на Гарри. — Есть какие-нибудь возражения?

Гарри охватила глубокая боль, заставившая его глаза слезиться.

— Нет, — тихо сказал он. Кроссовки, которые были в его руках, упали на пол, забытые.

Нерешительно Снейп протянул руку и мягко сжал плечо Гарри.

Боль уменьшилась.

— Затем мы ложимся спать. Все очень буднично — не происходит особых событий.

Тепло, оставшееся от прикосновения Снейпа, превратилось в ледяной холод. Гарри отступил, нахмурившись.

— Ты имеешь в виду, что будешь спать с ней.

Снейп поднял голову, будто искал ответы на потолке.

— Мы женаты, хотя наш брак далек от идеального. Почему это так тебя злит?

«Потому что ты должен был отказаться от нее», — мысль, которая пришла в голову, но Гарри не думал, что сможет озвучить ее и сохранить свою кожу в целости.

— Потому что я знаю, что ты там… имеешь ее…

На мгновение Снейп выглядел, словно хотел убить Гарри, но потом что-то изменилось в его чертах, и он резко рассмеялся.

Гарри изумленно уставился на него:

— Ты думаешь, это смешно?

Снейп прижал три пальца к губам, прежде чем ответить.

— Это просто… твоя фраза. Я не моряк в отпуске.

Чтобы удержаться от крика, Гарри обеими руками схватил пряди своих волос.

— Я женат уже почти двенадцать лет. Если у тебя есть желание рационально обсудить этот вопрос, то это можно организовать. Мы с моим Гарри обсуждали… палочки и котлы уже много лет назад.

Снейп поморщился и мрачно потер затылок.

— Полагаю, сейчас нет смысла быть застенчивым. В любом случае, — и теперь он начал краснеть, — не то, чтобы я… то есть, твоя мать — та, кто обычно проявляет инициативу…

Гарри прижал ладони к ушам.

— Я не слушаю. Этого не происходит, — повторял он.

Он почувствовал твердые пальцы, отводящие его руки, и услышал:

— …итвы.

— Что? — Гарри моргнул, взглянув на стоящего перед ним Снейпа.

— Я сказал, что мы оба только выиграем, если ты будешь выбирать свои битвы.

Гарри посмотрел на Снейпа непонимающе. Он не помнил, чтобы кто-либо на его факультете использовал подобную фразу.

— Это значит не выступать против всего. Если есть необходимость — выбери один бой.

— А когда я буду сражаться в других битвах?

— Ты не будешь… — Снейп стоял, потирая переносицу. — Просто… подумай об этом.

И с этим он развернулся на пятке и вышел из комнаты. Гарри слышал, как Снейп шагал по коридору, бормоча: «Гриффиндорцы».

В течение последующих двух недель Гарри обнаружил, что жизнь в Тупике Прядильщика была намного лучше и намного хуже, чем жизнь с Дурслями. Эта истина принесла резкое облегчение однажды днем, когда небо разверзлось и сильный серый дождь начал падать на землю. Он стучал по грязи и мусору на мощеной улице, собирал мокрые обертки и разбитые бутылки и топил их в желобах.

Гарри провел утро, работая над летним домашним заданием по Трансфигурации. Он сидел перед одним из открытых окон гостиной, рассыпав книги по полу, ощущая, как холодные потоки воздуха перемещаются по душному пространству. К обеду он сдался, и они с Лили подвинули стулья к одному из окон, вглядываясь в серую пелену дождя, льющего снаружи.

— Это угнетающе, — сказал Гарри.

— А мне очень нравится, — возразила Лили. Она взглянула на Гарри, и уголки ее губ приподнялись. — Я знаю, это звучит странно. Помню, как ребенком приходила сюда в дождливые дни. Иногда здесь было мрачновато. Твои бабушка с дедушкой всегда были немного угрюмыми.

— Бабушка с дедушкой? — спросил Гарри.

Лили нахмурилась, глядя на него, будто ответ был очевиден.

— Родители твоего отца, — она кивнула в сторону кухни. Оттуда доносилось звяканье посуды: Снейп готовил еду.

— Он не… — начал говорить Гарри, но укусил себя за щеку, прежде чем успел сказать больше.

Лили наморщила лоб:

— Твой отец не… что?

Гарри покачал головой:

— Ничего.

Отрицание того, что Снейп был его отцом, привело бы к разговору, который он не хотел заводить. О том, почему Гарри, ее Гарри, мог сказать такую вещь.

— Ты сказала, что мои… э… ты сказала, что они были угрюмыми?

Лили все еще выглядела озадаченной, но оставила это.

— Они ворчали обо всем. Часто ворчали на то, что мы путались у них под ногами, но это просто давало нам повод улизнуть куда-нибудь в угол и играть там в одну из наших игр для дождливого дня. К примеру, мы могли сидеть и шептаться, раскрывая друг другу секреты, или рассказывать разные глупые истории.

Гарри попытался представить Снейпа, рассказывающего глупую историю.

— В основном, однако, мы говорили о Хогвартсе. Беседовать с твоим отцом было все равно, что слушать сказку, которая сбудется. Когда мы получили наши письма… мы не могли дождаться, желая начать новую жизнь.

Гарри улыбнулся, думая о своем письме. Он задался вопросом, чувствуют ли то же самое все юные ведьмы и волшебники. Но это напомнило ему про тему, о которой он хотел спросить маму.

— Вы больше не дети, — сказал Гарри. — Разве ты никогда бы не хотела быть там, в волшебном мире? Начать новую жизнь?

«Подальше от Снейпа?»

Рыжие брови Лили тонкой линией сошлись у переносицы.

— Я начала новую жизнь после Хогвартса. Прямо здесь. В этом месте.

— Но разве ты никогда не хочешь просто… сбежать?

Лили сложила руки на подоконнике и положила на них голову, все еще повернув лицо к Гарри.

— Конечно, я не ожидала, что моя жизнь сложится таким образом. И иногда я задаюсь вопросом… но я не хочу сбежать от своей семьи, Гарри.

— Но как ты можешь доверять… своей семье? Я имею в виду, с…

Гарри не знал, как это сказать. Он изо всех сил старался не говорить такие вещи, как «память», но он хотел, чтобы мама поняла.

Она поняла.

— Из-за того, что случилось со мной, я должна доверять вам, — сказала Лили, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке. Гарри почувствовал, как внутри него разливается тепло. — Моя жизнь была бы намного сложнее, если бы у меня не было тебя и твоего отца.

— Но он… — начал Гарри, потом оборвал себя. — Я имею в виду, я мог бы позаботиться о тебе сам, так что если ты когда-нибудь почувствуешь необходимость… сбежать…

Выражение лица Лили стало тверже.

— Мне не нужно, чтобы обо мне заботились. Мне необходимы люди, которым я могу доверять. И вообще, что это за разговоры о побеге? — ее взгляд стал подозрительным.

Гарри пожал плечами, отворачиваясь. Несмотря на то, что она очень многое не помнила, были времена, когда Лили, казалось, осознавала, что он не был другим Гарри. Она задавала неудобные вопросы, а Снейп настаивал, чтобы ей отвечали.

Гарри закрыл глаза. Он испытывал боль, просто думая об этом. Гарри цеплялся за тот образ в зеркале Еиналеж, за лицо Лили, сияющее любовью. А когда этот взгляд сменялся подозрением и страхом, он чувствовал, словно его внутренности разрезали на части. Ему нужно было видеть в ее глазах, что он ее сын. Годы, которые Гарри прожил без этого взгляда, теперь казались годами без воздуха в легких или без крови в венах.

Он пытался понять горе, которое она ощутила, узнав, что другой Гарри был потерян; он действительно пытался. Но когда в ее глазах появлялась эта печаль, у него возникало ощущение, что его снова отправили к Дурслям. Гарри знал, что это иррационально. Его мама не оставила его, она умерла. И даже когда Лили знала, что он не ее Гарри, она никогда не намекала, что его следует отослать. Но все же всякий раз, когда Лили становилась подозрительной, паника пронзала его сердце.

Сейчас у нее в глазах было сомнение, поэтому Гарри быстро сменил тему. Он показал на лоскутное одеяло фотографий, наклеенных на стену.

— Посмотри на это, — сказал он, указывая на снимок. — С прошлой недели? Когда мы играли в «Увернуться от Бладжера»?

На мгновение Гарри нахмурился. Он не помнил, чтобы у кого-то в тот день была фотокамера. Гарри отбросил мысль и посмотрел на маму, надеясь, что фотография вызвала хоть немного воспоминаний.

Но Лили прижала ладонь к виску, линии боли прорезались вокруг глаз. Сердце Гарри упало. Он ждал, пока она откроет глаза и снова сориентируется. Ее память ухудшилась с тех пор, как они приехали в дом, и теперь ей удавалось удержать события только за последние полдня. После этого все, что они сказали и сделали вместе, исчезало.

Лили наконец оправилась от своего полуденного забытья. Гарри свернулся на стуле, сидя по-турецки, и пытался придумать, что сказать. Тишина была неловкой и напряженной. Казалось, Лили хотела что-то произнести, но потом передумала. Наконец она вытащила палочку и взмахнула ей над подоконником. Брызги дождя начали медленно танцевать. Маленькие струйки воды кружились в воздухе и стучали, отскакивая от подоконника.

— Мы так делали в дождливые дни в Хогвартсе, — сказала она. — Помнишь, Сев?

Снейп вышел из кухни, вытирая руки о кухонное полотенце. Он кивнул и присел на корточки рядом с их стульями.

— И в цвете тоже.

От одного касания его палочки капли стали переливаться разными цветами. Желтая капля понеслась к зеленой и отбросила ее с подоконника. Лили покачала головой:

— Желтые всегда такие агрессивные. Я никогда не понимала почему.

— Возможно, они возмущаются своей участью в жизни, — размышлял Снейп.

— Средний цвет. О нем всегда забывают.

Снейп улыбнулся Лили, потом повернулся и улыбнулся Гарри.

Гарри неуверенно улыбнулся в ответ. Он все еще чувствовал себя напряженно рядом с этим человеком. Гарри следовал его правилам так же, как он следовал правилам у Дурслей. Но у Дурслей он всегда понимал, чего те хотят: чтобы он занимался домашней работой, а затем был как можно более незаметным.

Он не знал, чего хотел Снейп. Конечно, здесь были дела по дому — не более тяжелые, чем вещи, которыми ему приходилось заниматься на отработках — но остальное… приводило в замешательство. Проверка его летнего домашнего задания. Импровизированные уроки зелий.

И Снейп был просто… здесь. Всегда рядом. На первом этаже находились только гостиная и кухня, и было просто нелепо переходить с места на место, избегая встречи с ним. Гарри исследовал крошечный задний двор, а затем окрестности. Но лето оказалось дождливым, а это означало, что он должен сидеть дома. Было сложно расслабиться, когда Снейп находился не более, чем в двух шагах. Даже когда Гарри отступал в убежище своей спальни, Снейп в конечном итоге разыскивал его, интересуясь, почему Гарри хотел проводить так много времени в одиночестве, находясь в спальне в течение дня.

Дурсли, естественно, никогда не возражали, когда Гарри прятался.

Гарри вспоминал, как отходили ко сну в доме Дурслей. Ему приказывали ложиться спать сразу после того, как он убирал остатки ужина, и тут же запирали его. Гарри лежал в своем чулане… а потом в своей кровати… и слушал, как остальные готовились ко сну. Дядя ворчал о работе, ожидающей его на следующий день, а тетя предлагала Дадли уложить его поудобнее и прочитать ему историю. Дадли громко жаловался, что он уже не ребенок… а потом позволял ей это сделать.

Время отхода ко сну в Тупике Прядильщика начиналось позже. Гарри успевал провести время с мамой и Снейпом в гостиной, играя в карты или просто разговаривая с мамой. Но через некоторое время он получал твердую команду от Снейпа:

— Гарри. В кровать.

И он лежал в постели, как всегда, прислушиваясь к звукам, издаваемым остальными членами семьи, готовящимися ко сну.

В первую ночь он лег спать без принуждения, но испытывая недовольство. Он слушал бормочущие звуки разговора, идущего из соседней спальни. Звуки, которые внезапно полностью прекратились после использования заглушающего заклинания. Гарри вздрогнул, пытаясь не думать о том, что это могло означать.

Но потом он услышал скрип двери его спальни и шелест мантии. Высокая фигура остановилась у кровати.

— Спишь? — спросила она шепотом.

Гарри не знал, что ответить. Снейп собирался сделать ему выговор за то, что он не сразу уснул? Гарри ничего не мог с этим поделать. После встречи с дементорами его кошмары усилились, и это вряд ли облегчало засыпание.

Лунного света, падающего из окна, должно быть, было достаточно, чтобы Снейп увидел мигающие глаза Гарри, потому что он сказал:

— А. Я вижу, что нет.

Гарри услышал царапанье стула об пол, потом темный силуэт опустился, присаживаясь у кровати.

А потом тишина. Гарри скорее чувствовал, чем видел эти сверкающие глаза, внимательно смотрящие на него. Когда он больше не мог вытерпеть ожидания, то выпалил:

— Ну что?

Тень немного сдвинулась.

— Тебе что-нибудь нужно?

Гарри нахмурился в темноту:

— Что ты имеешь в виду?

— Я могу что-либо сделать для тебя? — поинтересовался голос. — Или ты хочешь что-нибудь обсудить?

— Прямо сейчас? — спросил Гарри. — Я думал, что должен идти спать.

— Так оно и есть.

Судя по голосу, Снейпа это позабавило. Темный силуэт поднялся и наклонился над кроватью. Пальцы слегка коснулись челки Гарри, так быстро и легко, что тот даже не вздрогнул.

— Спокойной ночи, Гарри, — раздался тихий шепот, а потом дверь закрылась.

Гарри не знал, что делать с этим. И с тех пор такое происходило каждый вечер, хотя он научился просто говорить «нет, спасибо» на все предложения. Гарри решил, что ему это мешает. Мешает, что Снейп сидит рядом и ждет, когда Гарри… заговорит или что-то подобное.

И все же потом ему было намного легче заснуть.

И тем не менее вот он, Гарри, в этот дождливый день предлагает Снейпу неуверенную улыбку.

Ситуация была бы терпимой, если бы только Снейп и мама не целовались перед Гарри. На самом деле они выглядели близкими к этому и сейчас. Снейп и мама смотрели друг на друга таким образом, что это сказало ему: вскоре они начнут сосаться. Гарри прочистил горло, чтобы прервать процесс.

— Э-э, сэр? — сказал он. Говорить «сэр» кому-то, кто собирается обнюхиваться с вашей мамой, было, конечно, странно, но Снейп настаивал, чтобы Гарри каким-то образом к нему обращался. И как он сказал: «Э-э — это не вариант». — Сэр? По поводу обеда?

Снейп все еще не отрывал от Лили взгляда.

— Хм?

— У нас будет жаркое?

Гарри мог ощутить разносящиеся из окна ароматы моркови и сочной говядины. Рот наполнился слюной. Он был бы счастлив заглатывать любые творения, сделанные его матерью, и потом вежливо ей улыбаться, но Лили обычно признавалась, что она никуда не годится в приготовлении пищи, и оставляла это Снейпу.

Тот наконец оторвал взгляд от Лили и посмотрел на Гарри.

— Жаркое. Да.

— И этот хлеб с маленькими кусочками тыквы?

Снейп усмехнулся, вставая:

— Я сделал еще. В прошлый раз ты съел почти половину буханки.

Гарри застенчиво пожал плечами, дергая джинсы за пояс. Это было первое лето, когда он набрал вес.

Снейп наклонил голову, наблюдая за его движением.

— Ты снова вырос из одежды.

Он сделал знак, чтобы Гарри встал, и изучил результат. Гарри посмотрел вниз и увидел, что отвороты джинсовых штанин заканчивались над лодыжками.

— Удлиняющие чары? — спросила Лили.

— На этих джинсах уже больше чар, чем в кабинете Флитвика.

Снейп постучал палочкой по одному из джинсовых колен, и нити разошлись в стороны, открывая зияющую дыру.

— Пойдем за покупками, — сказала Лили. — Сколько мы можем потратить?

— Я проверю. Гарри, иди наверх и вытащи все, что больше не подходит. Мы решим, что зачаровать, а что заменить.

Гарри поднялся по ступенькам в свою комнату и вывалил на кровать содержимое ящиков комода. Не было ни слишком больших обносков Дадли, ни несуразных, но ярко окрашенных произведений миссис Уизли. Просто стандартный набор выцветших рубашек и брюк. Большинство из них были изношены и потерты в разной степени. В задней части шкафа Гарри нашел подарочную коробку с несколькими нетронутыми рубашками в цветах Слизерина. Лежащая сверху карточка гласила:

«Отец сказал, что это последний год, когда я должен сделать тебе подарок.

Надеюсь, ты не «потеряешь» его, как и другие.

Драко Малфой».

Гарри засунул коробку обратно в шкаф и начал сортировать одежду на своей кровати. Он не успел далеко продвинуться, как вдруг услышал какое-то царапание.

Он последовал на звук.

Сова билась в окно его спальни.

Как только Гарри открыл окно, сова попыталась забраться внутрь, но у нее возникли трудности из-за длинного пакета, который она несла. Гарри схватил ее за мокрые перья и втянул внутрь. Сова негодующе ухнула и уронила пакет на стол.

Гарри потрогал обертку. Она выглядела знакомо, и с растущим волнением он снял прикрепленную записку. Адрес, напечатанный на обороте, гласил:

«Гарри, рожденный Поттером

Вторая спальня слева

Тупик Прядильщика 31».

Гарри разорвал конверт, открывая записку, и прочитал:

«Дорогой Гарри,

Надеюсь, это дойдет до тебя без помех. Я дал сове особые указания.

Я хотел, чтобы это случилось раньше, но не смог попасть в общую гостиную в Хогвартсе. Считай, что это нечто, компенсирующее все пропущенные праздники.

Мне жаль, что мы поссорились. Думаю, теперь это не имеет значения, так как мне придется держаться подальше, пока я не верну себе доброе имя. Но я хочу, чтобы ты хотя бы подумал о том, что я сказал, и, возможно, когда-нибудь вы с Лили сможете жить со мной.

Бродяга».

Гарри разорвал упаковку.

— Моя Молния! — закричал он сове, держа метлу на весу. Сова ухнула со скукой в голосе и улетела обратно под дождь.

Он побежал вниз по лестнице, крича:

— Вы никогда не догадаетесь, что только что пришло с совой!

Он был уже на нижних ступеньках и как вдруг вспомнил, что случилось с его плащом. Он остановился, крепко сжимая метлу.

Снейп подошел, подозрительно присматриваясь.

— Кто это прислал?

Гарри вспомнил последнюю встречу между Сириусом Блэком и Северусом Снейпом, за которой он наблюдал.

— Я… не знаю.

Взгляд Снейпа переместился с лица Гарри на смятую записку, которую Гарри все еще держал в другой руке.

Гарри ощутил, что записка становится влажной от пота.

На лице Снейпа мелькнуло разочарование.

— Я хочу прочитать, что сказал этот анонимный жертвователь.

Записка теперь весила, как большой камень. Рука Гарри медленно качнулась вперед.

Снейп несколько раз сильно дернул и вырвал бумагу из хватки Гарри. Его глаза пробежали по странице и потемнели, достигнув конца. Затем он перевернул лист и взглянул на адрес.

— Рожденный Поттером, — протянул он.

Лили присоединилась к ним, скрестив руки.

— Ну и от кого это?

— Сириус Блэк, — прошипел Снейп. Слова стекали из гортани, сочась ядом. Он протянул записку одним движением пальцев. Лили слегка сжала ее и, читая, разглаживала измятую бумагу.

— Ты также можешь передать эту метлу, — сказал Снейп.

Гарри спрятал метлу позади себя в защитном движении.

— Ты просто не хочешь, чтобы она была у меня, потому что она от Сириуса.

— Ты совершенно прав. Отдай ее.

— Но мне нужна новая метла.

Худое тело застыло.

— Твоя нынешняя метла в полном порядке.

— Эта лучше.

— Я не принимаю подарки от этого человека!

— Тебе не обязательно это делать. Если он хочет что-то мне подарить…

— Он пытается унизить меня. Разве ты не видишь этого? Имя на адресе, записка, дорогой подарок…

— То есть я могу принимать подарки от Малфоев, но не от своего крестного отца?

— Мне нужен союз с Малфоями. Он защищает тебя.

— Сириус может защитить меня.

— Блэка мало заботит человеческая жизнь. Я бы скорее доверил твою защиту дементорам.

— Малфой не хотел бы ничего более, чем передать меня Волдеморту. Пожиратели смерти сделают все, чтобы угодить своему хозяину. Но тебе и так все об этом известно.

Тело Снейпа дернулось, будто под действием проклятия.

— Меня не должны защищать… и я не должен давать обещания… людям такого сорта, — Гарри пытался говорить с пылом, но ему мешали угрызения совести.

Снейп застыл.

— Понимаю. Значит, твое слово применимо только к тем, кто соответствует твоим строгим этическим стандартам. Какая удача, что ты нашел эту лазейку именно в тот момент, когда драгоценная новая игрушка находится под угрозой.

— Это не игрушка.

— Игрушки для тех, кто ведет себя, как дети. Как бы ты охарактеризовал свое поведение?

— О, прекратите, вы оба, — сказала Лили, сверкая глазами.

Гарри почувствовал огромное облегчение.

— Спасибо, мам.

— Рано меня благодарить, — сказала она.

Желудок Гарри сжался, когда он понял, что ее гнев не был направлен на Снейпа.

Она размахивала запиской.

— Ты вообще это читал? «Вы с Лили можете жить со мной»? Кто этот человек?

— Разве ты… я имею в виду, он… друг.

— Поэтому он хочет разрушить мою семью. Хороший друг. — Она снова просмотрела письмо. — Что это за ссора такая? Ты сказал ему, что его предложения оскорбительны?

Каждое ее злое слово ранило словно пуля.

— Я не знаю. Я с ним не ссорился.

Она обвиняюще на него взглянула:

— Ты опять лжешь, Гарри?

Его сердце упало в пятки.

— Нет! Сириус… думает о ком-то другом.

Она усмехнулась:

— О ком-то другом по имени Гарри?

— Лили, — начал Снейп, — это не Гарри…

— Пожалуйста, — сказал Гарри, переминаясь на нижней ступеньке. — Не сейчас.

Лили и так уже смотрела на него с ужасным гневом. А когда Снейп объяснит, что он заменил того сына, которого она знала…

— Ничего страшного, мам, правда. Может, мы с Сириусом ссорились, и я не хотел об этом говорить, но… но…

— Гарри, — предупреждающе сказал Снейп.

— Я сейчас выброшу метлу, — отчаянно сказал Гарри. — Просто не надо.

Снейп оторвал взгляд от Лили и посмотрел на Гарри.

— Я должен сказать ей, — ответил он. — Я не могу ей врать.

— Верно, ты честный парень. А я идиот. Я забыл.

Услышав эти слова, Снейп стиснул зубы, но Гарри продолжал давить.

— А ты говоришь ей правду, когда она спрашивает, как Волдеморт проклял ее? Что это ты несешь ответственность за проклятие?

Лили отступила от них.

— Северус? О чем он говорит?

Тот сильно побледнел.

— Это правда, — прошептал Снейп. Он выглядел совершенно сраженным, рассказывая ей о своей роли в нападении Волдеморта. С каждым словом буря все сильнее бушевала в глазах Лили. Закончив, Снейп стоял, ссутулив плечи, выглядя так, будто готов распасться на части. Но Лили холодно застыла на расстоянии, не предлагая никакого утешения. Она развернулась к Гарри.

— А ты? Что ты от меня скрываешь?

Гарри взглянул на Снейпа, но тот судорожно пытался вздохнуть, погруженный во внутреннюю борьбу.

— Не смотри на него, — выдавила Лили. — Попробуй хоть раз быть честным.

— Я честен с тобой! Просто потому, что ты не можешь вспомнить те времена…

— О-о, это верно. Я забыла. Я идиотка.

Гарри отшатнулся, когда она бросила в него его же слова.

— Ну эта идиотка хотела бы знать, почему какой бы то ни было сын, которого она растила, мог солгать ей. Или же принял идею сбежать с этим человеком, — Лили скомкала записку, которую все еще держала в руке и швырнула ее в холодный камин, где та посерела от пепла.

Гарри изумленно уставился на нее:

— Ты все еще хочешь остаться? Даже теперь, когда знаешь, что он сделал?

— О, поверь мне, мы обсудим это.

Она посмотрела на Снейпа. Тот немного пришел в себя, хотя все еще выглядел бледным и потрясенным. В ее глазах появилось беспокойство.

— С тех пор, как мы были детьми, я волновалась, но никогда не думала…

Прижав руку к груди у сердца, она напряженными и отрывистыми движениями крутила на пальце свое обручальное кольцо. Снейп глядел на Лили, умоляя, и сделал к ней неуверенный шаг.

— Не могу в это поверить, — сказал Гарри. — Ты должна испытывать отвращение при одной мысли о том, что он может к тебе приблизиться. С тех пор, как я встретил его в школе, я не видел от него ничего, кроме ненависти, и ты не можешь думать…

— Что ты имеешь в виду: «ты встретил его в школе»? — Лили перевела взгляд с Гарри на мозаику фотографий, висящих на стене позади него.

Гарри повернулся и увидел, что там были его изображения с тех времен, когда он был маленьким ребенком. На одной из фотографий он с гордостью скакал вверх и вниз, цепляясь за мантию Снейпа. На другой — улыбался, стоя над игрушечным котлом в украшенной к Рождеству гостиной. Его волосы дико торчали в разные стороны. У Гарри задрожали руки и ноги, когда, взглянув на Лили, он увидел в ее глазах растущее недоверие.

— Кто ты такой? — она потребовала ответа.

— Я Гарри и я люблю тебя, а остальное не важно.

— Может быть, для тебя это не имеет значения, но я хотела бы знать.

— Но мы говорили тебе, снова и снова! И это больно каждый раз, и это не моя вина, что ты не можешь вспомнить. Так почему я должен тебе говорить? Ты просто забудешь, а я тот, кто должен с этим жить.

— Да, ты должен иметь дело с этой несчастной женщиной-инвалидом, которая едва помнит свое имя. Каким бременем я, очевидно, являюсь.

Она скрестила руки, расхаживая по комнате.

— Ты думаешь, я живу в какой-то блаженной дымке забвения? Если бы все было так просто. Я помню. Воспоминания могут показаться тебе обрывками и кусочками, но их слишком много. Сочувствующие взгляды в чьих-то глазах, когда я иду по Хогвартсу. Тошнотворное чувство пробуждения в незнакомом странном месте, когда ты точно знаешь, что нечто важное было похищено у тебя. — Ее руки прижались ко лбу. — И это воспоминание о нем, пронизывающее всю мою жизнь, словно в ней было так много чуши.

Она убрала руки от лица, и Гарри увидел, что в ее глазах мерцали слезы.

— Мама, — сказал он, протягивая руку.

Лицо Лили перекосилось. Она отступила от него.

— Не прикасайся ко мне, — процедила она. — Я не знаю, кто ты, но ты не мой сын.

Дрожь в конечностях превратилась в жар, и было мучительно стоять там под ее взглядом. Гарри рванул из комнаты и выбежал на улицу. Проливной дождь ударил по нему тысячей иголок. Не обращая на это внимания, Гарри помчался вперед. В конце квартала он понял, что все еще держит метлу. Вскоре поднявшись в воздух, он полетел над ревущей, загрязненной рекой. Гарри следовал вдоль русла, наклоняясь вперед, когда Молния набирала скорость. Он видел под собой размытые очертания берегов.

Он найдет Сириуса. Или Люпина. Любой из них возьмет его к себе. Против воли его разум возвращался к тому, что произошло. Ее ледяной взгляд терзал его внутренности. Он хотел бы найти маховик времени. Вернуться и трясти того мальчика в гостиной до тех пор, пока слова, которые он собирался сказать, не выкатились бы из него, позвякивая, словно стеклянные шарики.

Сквозь дымку затуманенных стекол очков Гарри неожиданно заметил, что забрался в линии электропередач. Он резко свернул. Потеряв равновесие, Гарри уцепился за метлу.

Берег реки стремительно вращался, приближаясь. Гарри упал, проскользив в грязи. Боль пронзила левое плечо. Гарри лежал там, в грязи и иле, ощущая, что мир кружится вокруг него. Холод просочился сквозь одежду.

Он попытался сесть и обнаружил, что левая рука не двигается. Плечо мучительно пульсировало, и в пальцах ощущалось странное покалывание. Почувствовав растущую панику, он встал на колени и обыскал окрестности. Все, что он смог разглядеть при тусклом предвечернем свете, был размытый коричнево-серый пейзаж. Он потерял свои очки.

Осторожно прижав к телу поврежденную руку, он пополз по грязи, отчаянно разрывая пальцами землю вокруг себя. Наконец Гарри нашел их. Очки завязли в зловонной луже и чудом уцелели. Он попытался обтереть их об одежду, но от этого они сделались только грязнее. Он решил подержать очки в вытянутой руке, позволяя дождю смыть грязь.

Гарри сидел, уткнувшись головой в поднятые колени. Сквозь дыры в джинсах он чувствовал холодную кожу ног. Он отрешенно смотрел, как капли дождя отскакивают от линз его очков. Гарри не мог вспомнить никаких заклинаний обнаружения. Ему вряд ли удастся найти Люпина, и даже чиновники Министерства с их мощной магией не смогли разыскать Блэка. Было несколько других мест, куда он мог пойти. Но персонал Хогвартса, оставшийся там на лето, отправил бы его обратно к Снейпу. Уизли, испытывая наилучшие намерения, отправили бы его обратно к Снейпу. Дурсли бы пораженно уставились на тринадцатилетнего незнакомца, который появился на их пороге.

Он опустил голову еще глубже в колени. В конечном счете ничто из этого не имело значения. Сотней различных способов Снейп учил его: сделай выбор сам, прежде чем его сделают за тебя. А жизнь с мамой пробудила в Гарри глубокий голод. Он хотел бы вернуться обратно.

Гарри надел очки и смотрел сквозь покрытые каплями линзы на бурлящую реку. Он, вероятно, отдалился на несколько миль от Тупика Прядильщика. Наилучшим вариантом было бы лететь обратно на метле. Его левая рука по-прежнему свисала вдоль тела, малейшее движение вызывало сильную боль, но он и раньше летал, держась одной рукой. И тем не менее Гарри продолжал сидеть среди пригнувшихся к земле сорняков, наблюдая, как темнеет вечернее небо. Он чувствовал, будто чего-то ожидает, и с медленно зарождающимся ужасом осознал, что ждет, когда она забудет. Он проклял себя за трусость.

Небо уже погрузилось в сумерки, когда Гарри краем глаза заметил слабое свечение.

Он повернул голову и увидел Снейпа, стоящего в нескольких метрах позади него. Его палочка ярко светила. Определенно, у Снейпа не было проблем с запоминанием заклинаний обнаружения.

Задеревеневшие мышцы Гарри запротестовали, когда он вставал. Он потащился вверх по склону, пробираясь сквозь грязь. Кроссовки издавали влажные чмокающие звуки. Гарри осторожно обходил вокруг камней и обломков, пока не встал перед Снейпом, прижимая поврежденную руку к груди. Дождь внезапно прекратился; Гарри посмотрел вверх и увидел над ними мерцающий защитный купол. Дождь скатывался по нему, стекая вниз в нескольких метрах от них.

Подняв повыше светящуюся палочку, Снейп мягко выпустил ее. Палочка парила в воздухе, освещая их обоих. Снейп ощупал странно выпирающее плечо.

Гарри рефлекторно дернулся.

— Вывихнуто. Стой прямо, — приказал Снейп, крепко схватив оба плеча. — Сколько раз мне приходилось делать это, — пробормотал он, а затем крепко дернул левое плечо.

Гарри взвыл, звездочки замелькали у него перед глазами. Он чувствовал, что ноги подкашиваются, но хватка на плечах держала его в вертикальном положении. Ему удалось снова обрести равновесие, и тогда руки отпустили его.

Снейп с отвращением посмотрел на свои грязные ладони и вытер их платком, потом подхватил парящую палочку. Он бросил в Гарри очищающее заклинание, за ним последовало заклинание сушки.

Гарри попробовал согнуть руку. Он почувствовал боль, но рука снова работала, и это ужасное покалывание исчезло.

— Об остальном позаботятся горячая ванна и бальзам.

Снейп постучал палочкой по довольно глубокой ране на предплечье Гарри, и та затянулась.

Гарри посмотрел на Снейпа с благодарностью. Горячая ванна звучала как лучшая вещь в мире.

— Мне показалось, ты чего-то ждал. Может быть, скажешь, что именно?

Чувство вины заполнило Гарри, и он неловко переступил с ноги на ногу.

— Как я и думал. Если тебе интересно, она все еще была в ярости, когда я уходил. Я объяснил столько, сколько мог. Насчет нас обоих, — он вздохнул.

— И она простила тебя? — с горечью спросил Гарри.

Снейп долго молчал.

— Нет. Прощение требует времени. Больше времени, чем дает ей проклятие. Но она никогда не уходит. Она сознает, что узнанное ею исчезнет. И никогда не уходит.

Гарри посмотрел на него, но лицо Снейпа было маской, отражающей только мерцающие капли дождя, отскакивающие от щита.

— Однако мы обсудили твое поведение и его последствия. Лили согласилась позволить мне назначить наказание. Хотя у нее, определенно, было несколько предложений.

Гарри молча кивнул.

— Ты, конечно, под домашним арестом. Ты не можешь покинуть дом без моего прямого разрешения. То, чем ты будешь заниматься, устанавливается и контролируется мной. Твои домашние обязанности утроились. Если каким-то чудом у тебя окажется свободное время, ты придешь ко мне и попросишь дополнительное задание.

Гарри закусил губу, но ничего не сказал.

— Ты также будешь давать полные и честные ответы на любые возникающие у нее вопросы, касающиеся тебя. Ты никаким образом не будешь уклоняться от прямого ответа, не будешь избегать никакой темы. И так будет до тех пор, пока я не буду убежден, что ты понял разницу между тем, чтобы делать это ради нее и делать это ради себя. Начнешь сегодня вечером, когда мы вернемся. Независимо от того, каким будет ее состояние, когда мы приедем, ты расскажешь ей абсолютно точно, кто ты такой. И если будет необходимо, детально объяснишь, что ты сказал и сделал сегодня вечером. Входя во все подробности.

Снейп остановился. В сумеречном освещении на его лице перемежались свет и тень.

— Я понимаю, что тебе это трудно, поэтому принес стимулирующее средство.

Гарри смотрел, как Снейп вытаскивает из плаща пузырек с прозрачной жидкостью. Сыворотка правды. Снейп описывал ее во время их летних уроков.

— Ты говорил, что ее использование ограничено.

— Это из моих личных запасов.

— Мне это не нужно.

— Опыт научил меня другому.

— Все иногда лгут, — сказал Гарри. Он звучал жалко. — Я больше не буду ей врать.

— Доверие, как и прощение, требует времени и усилий. Сегодняшним вечером я бы хотел, чтобы не ты, а другой источник гарантировал нам твою абсолютную честность. После этого мы посмотрим.

Гарри почувствовал, что от стыда его лицо стало горячим, но он открыл рот и приподнял голову. Капли опалили язык, и он проглотил их.

— Скажи, когда будешь готов, — сказал Снейп.

Гарри молился, чтобы Лили за это время не впала в забывчивость. Повторение того, что он сказал и сделал сегодня вечером, было бы мучением.

— Я никогда не буду готов говорить с ней, — прошептал он.

Это была правда, которая всплыла из стеснения в его груди, правда, которая, как он чувствовал, будет внутри него в течение длительного времени.

— Просто давай пойдем.

Снейп внимательно посмотрел на него при тусклом свете палочки и кивнул. Гарри взял его руку и приготовился к аппарации, но Снейп бормотал что-то себе под нос. Метла влетела в поле их зрения и остановилась, паря в воздухе, прямо перед ними.

— Ты не хотел бы потерять это, — сказал Снейп.

Покраснев, Гарри схватил метлу за древко, и они аппарировали.

Известный мир

Гарри параллельного мира 

Мучительно медленно Гарри закрыл дверь чулана, так что только едва слышный щелчок сообщил, что замок снова заперт. Гарри облегченно выдохнул, по-прежнему сжимая в зубах изогнутую скрепку. Он стиснул в ладони палочку и потер ее большим пальцем. Недели, в течение которых палочка была заперта в чулане, были невыносимыми. Вернуть ее было словно найти потерянного друга.

— Мальчик.

Слово подействовало, будто инъекция адреналина. Гарри развернулся, слегка сгибая ноги, готовый бежать.

На него опустились большие мясистые руки и дернули вперед. Лицо, находящееся всего в нескольких дюймах от Гарри и ранее только покрытое пятнами, становилось фиолетовым.

— Каким образом, — потребовал ответа Вернон Дурсль, — ты достал эту… вещь? Я запер чулан!

Инструмент, с помощью которого Гарри получил доступ к чулану, все еще был зажат между зубами. Гарри решил дать наиболее прямой — из возможных — ответ. Вдохнув побольше воздуха, он плюнул. Изогнутая скрепка вылетела у него изо рта и отскочила от глаза Вернона с влажным чмокающим звуком.

Вернон гневно взревел. Ослабив хватку, он выпустил Гарри и хлопнул рукой по глазу.

Гарри воспользовался шансом сбежать и бросился к входной двери. Перед ним появилось размытое пятно пастели. Его тело столкнулось с чем-то острым и костлявым.

— Что ты с ним сделал? — визгнула Петуния. Ее тонкие пальцы схватили Гарри за ухо.

Боль обожгла лицо. Гарри согнулся пополам, размахивая руками.

Жесткая хватка исчезла. Гарри поднял взгляд и увидел, что Петуния отступила.

— Не направляй эту штуку на меня, — прошептала она, ее лицо побледнело.

Гарри проследил за ее взглядом и понял, что все еще сжимает палочку. Должно быть, он размахивал ею, и это походило на колдовство. Хотя эти маглы интерпретировали все жесты Гарри как магические. И угрожающие.

Он начал беспорядочно размахивать палочкой, надеясь, что это испугает Петунию. Но вместо этого позади него раздался крик.

— Ты смеешь угрожать тете? — проорал Вернон. — После всего, что она сделала для тебя?

— Она мне не тетя, — возразил Гарри.

Если в этом мире у него не могло быть отца, он, определенно, не собирался принимать этих людей как своих родственников. С первого дня после прибытия Гарри к Дурслям между ними происходила полномасштабная война, и как по нему, родственнички могли пойти и утопиться.

Тем не менее, это не изменило того факта, что в данный момент Гарри оказался зажат в коридоре между неуклонно надвигавшимися на него мужчиной и женщиной. Входная дверь и нижние ступеньки лестницы были заблокированы Петунией. Остальные комнаты блокировал Вернон. Гарри не мог пойти назад или вперед, не встретив пару злых рук. Справа от него была стена. Слева находился запертый чулан. Поэтому он двинулся в единственном оставшемся направлении.

Вверх.

Гарри сунул палочку в рукав и, прыгнув к чулану, постарался поднять ногу максимально высоко. Ему удалось быстро закрепить ее на ручке чулана и обхватить обеими руками находящиеся над ним столбики лестничных перил.

Ручка хрустнула и отломилась под его весом.

Цепляясь за столбики, Гарри стал карабкаться вверх по перилам. Наконец ему удалось ухватиться ногой за их край, и, перевалившись, он упал на лестницу, сильно ударившись локтем. От удара его словно прошило током, и Гарри вскрикнул.

С нижней части лестницы раздался грохот шагов.

Вскочив на ноги, Гарри побежал вверх, за раз перепрыгивая через две ступеньки. Добравшись до площадки, он повернулся слишком быстро и врезался плечом в стену. Не останавливаясь, Гарри пробежал мимо своей комнаты в конец коридора и ворвался в спальню Петунии и Вернона. Вскочив на кровать, Гарри перекатился через нее. Он находился уже в дальнем конце комнаты, когда дверь распахнулась.

В дверном проеме стоял, держась за бока, вспотевший Вернон Дурсль.

Гарри подобрался к окну.

— Нет… — пропыхтел Вернон, — даже… не вздумай… эт …

Гарри распахнул окно и выпрыгнул.

Его руки нашли виноградную шпалеру прежде, чем он ее увидел. Мышечная память вступила в действие, начав выполнять знакомые движения, и Гарри пополз вверх… пока не почувствовал, что нечто держит его за ногу, не давая двигаться.

Он посмотрел вниз и увидел высунувшуюся из окна толстую руку, сжимавшую его штанину.

— Убери лапы, — сказал Гарри, дергая ногой.

— Лезь назад, мальчик, — прошипел Вернон. — Соседи увидят.

— И что? — ответил Гарри. Он так и не понял эту одержимость соседями. — Возможно, мои спортивные навыки произведут на них впечатление.

Он снова встряхнул ногой. Шпалера начала отделяться от дома. Гарри еще раз резко рванулся, порвав штанину. Шпалера накренилась в противоположную от дома сторону. Виноградные лозы, крепившие решетку, начали трещать, разрываясь.

Гарри бросился в сторону крыши. Оттолкнувшись от раскачивающейся решетки, он рухнул на черепицу и покатился по скосу, пытаясь за что-нибудь ухватиться и обдирая кожу на предплечьях. Его спуск замедлился, прежде чем Гарри достиг водосточного желоба. Он лежал на черепице, тяжело дыша.

Гарри не двигался, пока не услышал, как что-то стукнуло по крыше. Перекатившись, он принял сидячее положение и посмотрел на черепицу.

Из-за края крыши показался верхний конец приставной лестницы.

Гарри осторожно двинулся к ней, наклоняясь вперед для баланса. Подойдя поближе к лестнице, он выглянул за край.

Внизу стояли три Дурсля и злобно смотрели в его направлении.

— Маленькому Гарри некуда идти, — почти пропел Дадли. — Папа тебя достанет, и тогда ты пожалеешь…

Гарри огляделся. Дадли был прав. Забираясь на крышу, Гарри не подумал о том, что у него дома здания были расположены настолько близко друг к другу, что уровень крыш напоминал вторую улицу; можно было перемещаться по городу, даже не ступая на землю. Здесь же крыши разделяли широкие каньоны ухоженных газонов. Гарри никогда не смог бы перепрыгнуть с одной крыши на другую.

«Маленькому Гарри некуда идти».

Вернон поставил ногу на первую ступеньку лестницы.

— Я применю магию, — пригрозил Гарри, используя свой самый внушительный командный голос.

Вернон остановился, но только на мгновение.

— Летом ты не можешь, — возразил он. — Я помню, какой была твоя реакция, когда я забирал тебя со станции и настаивал, чтобы ты передал эту… вещь. — Он сделал еще один шаг вверх по лестнице.

— Показывает, как много ты знаешь, — сквозь зубы пробормотал Гарри, но Вернон был прав: Гарри не произнес ни единого заклинания в тот момент, когда палочка была вырвана из его руки. Но сейчас он знал, какие слова использовать. Два прекрасных магических слова: «Северус Снейп».

Все три Дурсля застыли. В страхе они завертели головами в разные стороны, словно ожидая, что темный призрак появится в раскатах грома. Так было каждый раз с тех пор, как Гарри объявил, что Снейп будет забирать его для работы над «исследовательским проектом».

Петуния тогда определенно позеленела и, хватая ртом воздух, пробормотала что-то о «взрослом из этих», который собирается вторгнуться в ее дом. За час до того, как Снейп должен был прибыть, Дурсли выставили Гарри за дверь и приказали ждать снаружи. Потом они заперли все двери и окна.

Вернув Гарри на Тисовую улицу, Снейп незамедлительно аппарировал в неизвестном направлении. Но, несмотря на это, Гарри был вынужден разговаривать с Дурслями через замочную скважину входной двери, обещая, что Снейп не вернется в течение еще нескольких дней. Прошло несколько часов, прежде чем они наконец позволили ему войти в дом.

Гарри посмотрел на Дурслей со своего насеста на крыше, надеясь, что имени Снейпа будет достаточно, чтобы помочь ему пережить день. Но этого не случилось. Удостоверившись, что из воздуха не появился ни один волшебник, Вернон Дурсль поднялся еще на несколько ступенек лестницы.

Петуния шагнула вперед:

— Может, тебе стоит подождать, Вернон? Ты не знаешь этого человека…

Вернон поднялся еще на ступеньку:

— Ты тоже не знаешь. — Умолкнув, он нахмурил брови и повернулся к ней: — Не так ли?

— Да… Нет, ты прав, — слегка заикаясь, пробормотала Петуния. — Но он… он выглядит опасным. Может, тебе стоит…

Вернон торжествующе посмотрел на Гарри:

— Не нужно о нем беспокоиться. Этот человек больше не придет. Правда, мальчик?

Гарри переступил с ноги на ногу, пытаясь принять более устойчивое положение. По его шее стекал пот.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Засунув руку в карман брюк, Гарри обхватил пальцами записку, которую хранил там все время.

— Я слышал ваш последний разговор, — сказал Вернон, поднимаясь еще на ступеньку. Его голова была теперь на уровне крыши. — Я слышал все, что он сказал, прежде чем… испарился.

— Аппарировал.

Гарри вытащил записку из кармана и присел на корточки, медленно отползая подальше от Вернона, чтобы тот не мог в нее заглянуть.

— Ты имеешь в виду, исчез с лица земли, словно пришелец. Жаль, что это не навсегда. — Левый глаз Вернона все еще подергивался из-за скрепки, но правый злобно блеснул. — Хотя, возможно, для Снейпа это навсегда, не так ли? «Я не хочу возвращаться сюда». Разве это не его слова? Вижу, ты достал его так же, как и нас.

— Больше похоже, что это вы его достали.

Гарри понял, что неосознанно складывает и разворачивает записку. Он взглянул на нее. Снейп дал ему эту записку совсем недавно, при их последней встрече, но Гарри уже запомнил ее дословно. Несколько слов были выделены особо: «посещения без необходимости» и «обременительный». Гарри сглотнул и поднял взгляд.

Вернон уже забрался на крышу и продвинулся к Гарри.

— Тебе больше некуда идти.

Тот вскочил на ноги и попятился в другую сторону:

— Не приближайся.

— Я знаю, что ты не будешь использовать… сам-знаешь-что, — Вернон резко хохотнул.

— Я не буду, — сказал Гарри, — но это сделаешь ты. — Он оглянулся и понял, что находится близко к другому краю крыши.

Вернон замер, неуверенно балансируя:

— Что?

Гарри поднял записку повыше:

— Здесь письменная защита. Подойди ближе, и ты запустишь ее. Будет много вспышек света. Звуков, — он угрожающе взмахнул рукой. — Магических звуков.

Вернон облизнул губы, его взгляд забегал.

— Ты лжешь.

Гарри действительно лгал, но Вернон Дурсль не мог быть в этом уверен. Гарри всего лишь хотел найти простой путь ухода с крыши.

— Она готова взорваться, — сказал он. — Я ощущаю это моим… э-э… — Гарри искал слово, которое прозвучало бы достаточно устрашающе для магла. — Моим демоническим чувством. И если начнет действовать колдовство, заключенное в письме, это будет твоих рук дело. И тебя посадят за это.

Вернон выпучил глаза. Взревев, он бросился в атаку. Вытянув вперед руки и сжимая пальцы, он попытался схватить Гарри.

Гарри нырнул в сторону. Шнурок зацепился за водосточный желоб. Гарри упал и, покатившись по крыше, перевалился через ее край. «Полагаю, я ухожу по-плохому». Он крепко сжал записку и выкрикнул: «Обременительный!» Гарри почувствовал, что его лицо стремительно приближается к земле, но тут ощутил рывок порт-ключа.

Открыв глаза, Гарри обнаружил, что его вжало животом в твердую мостовую, а носом — в заплесневелую обертку от чипсов и рыбы.

— Фу, — сказал он, сдирая обертку со щеки.

Гарри встал и огляделся. Он находился в переулке, прямо напротив очень знакомо выглядящего дома в Тупике Прядильщика.

Гарри ощутил, как по его телу распространяется тепло, но не стал приближаться к дому. Вместо этого он отошел дальше в переулок. К кирпичной стене была прикреплена ржавая пожарная лестница, и Гарри начал подниматься по ней. Добравшись до крыши, он огляделся.

Да, здесь были знакомые крыши, которые он понимал. Гарри прошел к дымоходу, который не видел дыма в течение десятилетий, и залез внутрь. Нащупав холщевый ремешок, Гарри потянул за него, извлекая из трубы покрытую сажей сумку. Он, как сумел, отряхнул ее и, заглянув внутрь, проверил содержимое. Всегда существовал риск, что сумка может быть потеряна или украдена, но гораздо большим риском было оставить все, что он ценил, у Дурслей.

Гарри вздохнул и спустился на землю. Прошло уже несколько недель с тех пор, как он спорил со своим… с профессором Снейпом, о том, где он будет жить этим летом. С тех пор он решил самостоятельно заниматься своими делами и больше ни о чем не просить Снейпа. Но теперь… Гарри покачал головой. Он пересек улицу, направляясь к дому номер тридцать один в Тупике Прядильщика. Вероятно, он не сумеет самостоятельно разобраться с Дурслями. Гарри знал, что боится вернуться на Тисовую улицу. Хотя то, что он должен был сделать сейчас, также было нелегко.

Он громко постучал по облупившемуся дереву и отступил назад. Гарри было странно стучать в свою дверь, но он знал, что врываться без предупреждения не слишком хорошо.

Дверь приоткрылась, и в Гарри впился черный взгляд.

— Что произошло на этот раз?

В спешке убегая от Дурслей, Гарри забыл придумать оправдание для своего визита.

— Э-э, — сказал он, шевеля пальцами, — я кое-что здесь оставил, когда был в прошлый раз. Мою… э-э… палочку.

— Вашу палочку.

Гарри пожал плечами.

Снейп открыл дверь немного шире и показал, что держит в руке палочку.

— Акцио палочка.

Палочка вылетела из рукава Гарри прямо в руку Снейпа.

— О-о, — сказал Гарри. Он несколько секунд смотрел на рукав. — Всегда находится в последнем месте, куда смотришь.

Снейп протянул Гарри его палочку. Тот застенчиво принял ее.

— Раз уж я здесь…

— Нет.

— Вы даже не знаете, что я собирался сказать.

— Как и в два ваших последних визита, вы собираетесь предложить мне помощь с зельями или поговорить о… — Снейп резко сжал челюсти. — Я не заинтересован в этом.

— Серьезно? — Гарри устал играть в эту игру.

— Разве вы не читали записку, которую я вам дал? «Никаких посещений без необходимости»? Я дал вам этот портключ, полагая, что вы понимаете необходимость использовать его ответственно.

— Я думал, это относится к пониманию того, что у вас не должно возникнуть необходимости иметь дело с… Каковы были ваши слова? «Этими невыносимыми маглами»?

— С такими превосходными способностями все запоминать, я уверен, вы сумеете вновь использовать порт-ключ и найти обратную дорогу к этим невыносимым маглам.

Дверь захлопнулась у Гарри перед носом.

— Все в порядке, — во все горло прокричал Гарри. — От путешествия с помощью порт-ключа у меня кружится голова и немного пошатывает, поэтому я просто посижу здесь, на вашем пороге, и подожду, пока все пройдет. В течение часа. Или двух. Возможно, чтобы скоротать время, мне стоит что-нибудь спеть? Я знаю отличную гриффиндорскую песню, и, наверное, лучше спеть ее как можно громче, во всю силу моих легких…

Дверь скрипнула, открываясь, и нетерпеливая рука поманила Гарри внутрь.

— В первый и последний раз.

Гарри бросил сумку с книгами на диван и встал рядом с ней.

— Ну раз это мой первый и последний светский визит, может быть, мне будет дозволено увидеть остальную часть дома?

Во время предыдущих встреч, когда они проводили тесты и проверяли магические пути, Гарри удалось побывать только в гостиной. Но эти встречи занимали всего лишь около часа, после чего Гарри доставляли обратно в Сюррей.

Гостиная выглядела по-другому, отлично от той, к которой он привык. Она была темной и пыльной, все стены были заставлены книжными шкафами. Не было никаких видимых путей выхода, кроме двери, через которую Гарри только что вошел.

— Вы сказали, что выросли в этом доме, — скованно сказал Снейп. — Вам вряд ли нужен тур.

— В нашем доме мы никогда не были настолько скрытными. Вам действительно необходим секретный вход в каждую комнату?

Гарри расслабился, уже ощущая себя более комфортно. Если бы только он смог немного смягчить профессора. Тогда, возможно, ему не пришлось бы провести остаток лета в магловской пригородной тюрьме. Гарри потер свежую царапину у запястья.

Однако скрещенные руки Снейпа не сулили хороших вестей. Окинув взглядом внушительные стены, состоящие из книжных шкафов, он произнес:

— Это предотвращает проникновение злоумышленников.

— Ну и у кого может возникнуть желание вторгнуться на кухню? Это словно иметь пароль к туалету.

Снейп взглянул на книжный шкаф, перекрывающий вход на лестницу и в туалет.

— У вас есть пароль в туалет? Серьезно?

— Это не ваше дело, какие порядки я устанавливаю в своем доме.

Гарри прикусил внутреннюю сторону своей щеки, пытаясь скрыть угрожающую появиться улыбку.

— Должен ли я попытаться угадать пароль туалета? Позже он может мне понадобиться.

Снейп раздраженно хмыкнул:

— Вы не пробудете здесь настолько долго. — Он резко взмахнул палочкой в направлении бокового книжного шкафа, и тот отъехал прочь, открывая спускающуюся вниз лестницу. — Я буду у себя в лаборатории, а вы можете посидеть здесь, пока не почувствуете себя достаточно хорошо, чтобы наконец уйти. Ни к чему не прикасайтесь. Я узнаю, если вы это сделаете.

— Подождите, — сказал Гарри. Он присел на диван и начал рыться в сумке. — Я принес фотографии.

Снейп остановился на лестничной площадке, спиной к Гарри.

— Чего именно?

Гарри достал из сумки фотоальбом в кожаном переплете:

— Моего первого отца. И мамы. — Он задержал дыхание.

Медленно, словно притянутый какой-то невидимой силой, Снейп повернулся. Его взгляд упал на альбом.

— Где вы это взяли?

— Гермиона сказала, что мне дал его Хагрид. — Снейп сделал шаг в сторону Гарри. Тот прижал альбом к груди. — Знаете, в саду освещение намного лучше. — Он многозначительно шевельнул бровями, глядя на неприступный книжный шкаф у дальней стены.

Снейп остановился, нахмурившись:

— Это шантаж.

— Строго говоря, это взятка. — Гарри пожал плечами в ответ на взгляд Снейпа. — Что? Меня вырастил слизеринец.

Снейп раздраженно фыркнул и открыл проход в дальней стене, Гарри быстро последовал за ним. Но когда они вышли во двор, приподнятое настроение Гарри испарилось. Несколько пожелтевших сорняков пытались зацепиться за голый клочок бурой грязи. Два ржавых стула ютились в углу. И в центре двора стояло хилое пузырчатоплодное дерево булы. Оно было не намного выше, чем сам Гарри.

— Нет сада? — спросил Гарри печально. — А как насчет растений для зелий?

— Я здесь только несколько месяцев в году. Нет смысла что-либо культивировать.

— Полагаю, что нет, — сказал Гарри, поглаживая ветку дерева.

— Оно всегда было таким. Дерево просто не растет.

— В моем мире оно огромно. Это кажется неправильным — то, что я не могу забраться на Болли.

Молчание.

— Вы… дали дереву имя.

— Э-э, — Гарри смущенно почесал голову. — Мама попросила меня об этом. У нас с ней есть такая игра.

На самом деле, у дерева было около одиннадцати имен, так как Гарри постоянно их забывал, а Лили все время просила его назвать дерево.

Снейп тяжело опустился на один из металлических стульев:

— Я и забыл, что ей это нравилось.

Гарри подобрался ближе и опустил альбом на колени Снейпа. Дрожащими пальцами тот открыл его. С фотографии на них засияло смеющееся лицо Лили.

Ощущение одиночества настолько сильно ударило Гарри, что он чуть не потерял равновесие. Он опустился на другой стул, придвинув его к Снейпу.

На большинстве фотографий Лили и Джеймс были вместе. Гарри рассматривал их с любопытством. На протяжении большей части его жизни любое упоминание о Джеймсе душилось на корню максимально быстро. Несколько месяцев назад в Хогвартсе Ремус пытался подарить ему снимок со свадьбы Джеймса и Лили, но Гарри не согласился взять фотографию, испугавшись, что мама найдет ее и увидит.

Было странно смотреть на снимки и знать, что это безопасно. Гарри так привык защищать маму от этого призрака, что не знал, что еще можно чувствовать. Но во взъерошенных волосах и чертах лица, столь похожих на его собственные, не было ничего угрожающего.

— Вы хорошо его знали? — спросил Гарри. Он никогда не спрашивал о Джеймсе, если только это не было связано с проклятием.

Но Снейп, казалось, не слышал. Он сосредоточенно смотрел на фотографию в правом верхнем углу страницы. Малыш Гарри сидел в высоком стульчике и жевал кулак. На заднем плане сидела Лили, нарезая корни для зелья. Добавив их в варево, она остановилась, ее глаза приняли отсутствующее, грустное выражение. Затем момент прошел, и, покачав головой, она что-то пробормотала, обращаясь к человеку, стоящему с фотокамерой.

— Иногда я задавался вопросом, думала ли она… думала ли она когда-нибудь о… — голос Снейпа понизился до хриплого шепота. Затем его губы сжались, и лицо превратилось в лед. Гарри положил руку на спину Снейпа и осторожно погладил.

Снейп резко отодвинулся от руки:

— Что вы делаете?

— Папа всегда так поступает, когда я …

— Когда вы что?

«Когда я плачу», — подумал Гарри.

— Когда я чувствую напряжение, — сказал он.

— Я могу контролировать свое настроение без посторонней помощи.

Гарри усомнился в этом, но убрал руку. Он видел такой же взгляд на лице своего отца каждый раз, когда тот признавался Лили в своих грехах. Ее реакция варьировалась от ярости до страдания, но Снейп воспринимал это с такой же жесткой пустотой. И все же, когда Гарри приближался к нему и сжимал его руку, отец неистово возвращал пожатие.

Однажды он почувствовал это пожатие, когда сидел с отцом на кухне. Лили увидела их, в ее глазах возникло отвращение и подозрение.

— Отойди от него, Гарри, — сказала она. Гарри попытался возразить, но Снейп покачал головой.

— Слушай свою мать, — приказал он. Гарри оставил его одного за кухонным столом. Отец выглядел таким же замерзшим и хрупким, как лед на весенней реке.

Громкое уханье прервало воспоминания Гарри. Хэдвиг опустилась на дерево, пригибая ненадежную тонкую ветвь низко к земле.

Гарри вскочил.

— Вы уже видели мою сову? — Он был в восторге, узнав, что у него есть собственная полярная сова. Под протесты Хэдвиг он взял ее на руки, потом посадил на стул и снял послание с ее ноги. — Это из Министерства Магии, — взволнованно сказал Гарри. — Я получил специальное разрешение.

Наконец-то. Именно тот плацдарм, который был необходим. С его помощью Гарри сможет здесь остаться.

Бровь вопросительно приподнялась.

— Для летнего проекта. Я обратился в Министерство с просьбой разрешить мне этим летом использовать магию для работы над ним.

Снейп наклонился вперед:

— Необыкновенно трудно получить освобождение от ограничений на использование магии несовершеннолетними.

— Ну, есть определенные условия.

Снейп протянул руку, и Гарри передал письмо. Взгляд Снейпа начал бегать по строчкам, затем замер. Он опустил письмо и внимательно посмотрел на Гарри:

— «Под руководством дипломированного профессора Хогвартса».

— Э-э…

— Вы должны нас познакомить. Я бы хотел встретиться с профессором, желающим обучать вас все лето.

— Давайте я покажу вам проект, — сказал Гарри, хватаясь за сумку с книгами.

— Вы слишком много на себя берете. Снейп снова просмотрел письмо. — «Отличная рекомендация». Чья?..

— Дамблдора.

— Ну конечно.

Гарри вытащил медную рамку и стопку чистой фотобумаги:

— Он также помог мне получить материалы, необходимые для чар Замершего Изображения. Это немного похоже на Омут Памяти. Дамблдор может объяснить различия гораздо лучше.

Снейп посмотрел на Гарри с любопытством:

— Как это работает?

— Фотобумага, она как Омут Памяти. Но, конечно, это просто фотография, а не момент, в который вы можете запрыгнуть, — сказал Гарри, закрепляя пустую фотографию в рамке. Рамка слегка покачнулась на богато украшенных ножках, но потом замерла неподвижно.

Снейп молча стоял, водя пальцами по выгравированному на ней рисунку.

— Проблема в том, что я не совсем освоил извлечение воспоминаний. Я могу вытащить недавние события.

С этими словами Гарри постучал палочкой по виску, извлек тонкую серебристую нить и опустил ее на фотобумагу. Нить, извиваясь, втерлась внутрь и вскоре изображение сформировалось: Снейп хмурится у входной двери.

Снейп нахмурился, глядя на снимок.

— Э-э, вы можете выбросить эту фотографию, — сказал Гарри. — В общем, моя проблема — добраться до более давних событий. В этом проекте я хочу пройти именно в свое раннее детство. Мне нужен проводник.

— Вам нужна моя помощь в извлечении воспоминаний?

— Нет, в их нахождении. Мне нужен легилимент.

Снейп резко посмотрел на Гарри:

— Для вашего возраста это очень продвинутая магия.

— Мне много помогали. Отец занимался со мной магией разума с тех пор, как я начал учиться в Хогвартсе. — Гарри заговорщически понизил голос. — А технически, еще до того, как я начал учиться в Хогвартсе. Не говорите Министерству. — Он закрепил еще одну пустую фотографию и встал, держа рамку между собой и Снейпом.

— Готовы?

— Это я должен спросить вас об этом. — Снейп поднял палочку.

Гарри ощутил, что в его сознании постепенно затухает звук, это было знакомо и в то же время нет. У него возникло чувство, что его втащили в море, где воспоминания затопили его. Ощущения приходили к Гарри одно за другим: вот он падает с дерева, чувствуя сотрясающий кости толчок о землю, вот отец несет его в постель и Гарри слышит шуршание его мантии. А потом везде была Она: улыбающаяся, сердитая, сидящая, завернувшись в одеяло, на диване в гостиной. Образы вытягивались на поверхность сознания, сменяясь так быстро, что Гарри потерял ориентацию. Он сопротивлялся, пряча воспоминания в карманах своего разума и бросая щиты, которые он создал давным-давно. Поток образов прекратился, Гарри снова оказался во дворе и, моргая, глядел на темную фигуру, стоящую перед ним.

— Вы владеете окклюменцией, — обвиняюще сказал Снейп.

— И это хорошо. Сейчас это больше походило на боевую подготовку. Если бы я знал, что вы собираетесь атаковать, я бы приготовился.

— Я не нападал на вас.

— Если вы хотите увидеть моменты с моей мамой…

— Они меня не интересуют! При вашей недостаточной защите я не могу контролировать, какие воспоминания всплывают на поверхность.

— Когда необходимо, моя защита всегда на месте.

Гарри нахмурился. Его отец потратил очень много времени, готовя Гарри к предстоящей битве с Темным Лордом, проводя частые тренировки по пресечению ментальной атаки. Но до сих пор этот Снейп ни разу не упомянул путь, который предстояло пройти Гарри. И Гарри предпочитал, чтобы все так и оставалось. Он провел руками по волосам, думая о том, как продвинуться вперед.

— Послушайте, позвольте мне подтолкнуть вас в нужном направлении. Есть кое-что конкретное, что я ищу. Это касается моих родителей.

Гарри сделал все возможное, чтобы не подчеркнуть последнее слово.

Лицо Снейпа ничего не выдало, но он кивнул.

На этот раз Гарри приготовился к возможности использования окклюменции, но зондирующее присутствие, которое, как он ощутил, вошло в его разум, было менее настойчивым. Гарри опустил барьеры и вернулся к вызывающему эмоции воспоминанию, которое обнаружил несколько месяцев назад. Присутствие последовало за ним.

Там светило солнце, руки крепко обнимали его. Гарри наблюдал, как ощущения становились острее, а изображение медленно прояснялось. Свет проник на тот же задний двор, где он сейчас находился, с тем же хилым деревом. Но большие букеты цветов свисали со стен вокруг двора, а дерево украшали гирлянды. Рядом с деревом стояли Дамблдор, Снейп и Лили. Дамблдор говорил, но Гарри не мог различить слов. Он почувствовал, как воспоминания проникли глубже в его сознание, и лепечущие звуки превратились в голоса, которые он мог понять. Голос, который принадлежал держащим его рукам, заговорил:

— Я не понимаю, почему ты здесь, Августа. Не то чтобы ты и Лили были близки. И я не думаю, что Северус …

— Практически нет, — раздался чопорный голос справа. Гарри пошевелился, покрепче упираясь пухлыми ногами в чужие колени. Женщина, на руках которой он находился, слегка наклонилась, перемещая свой вес, и Гарри увидел маленького круглолицего мальчика, которого обнимала держащая его на руках дама средних лет, сидящая рядом. Она слегка склонилась к Гарри, шепча что-то другой женщине: — Не после того, что случилось с Фрэнком и Эллис и оставило Невилла сиротой. Я знаю, никогда не было заявлено прямо, что Снейп являлся Пожирателем Смерти, но он водил с ними слишком близкое знакомство на мой вкус.

— Тогда почему?

— Я могу спросить тебя о том же, Минерва, — сказала Августа.

— Меня попросил Дамблдор. Он сказал, что затрудняется найти двух свидетелей, необходимых для церемонии. Правда, он забыл упомянуть, что это также будет включать обязанности няни. — Минерва хмыкнула, но когда она поворачивала Гарри так, чтобы тот снова оказался лицом к троице во дворе, ее руки были нежны. — Лили опять все забыла, бедняжка.

Гарри увидел, что Лили ошеломленно оглядывается. Снейп гладил ее руку и что-то шептал ей на ухо. Лили просияла, увидев гирлянды и двух женщин на стульях неподалеку. Она помахала им рукой. Снейп проследил за ее взглядом и кисло посмотрел на них.

— О, Боже! — неодобрительно сказала Августа. — Я не знаю, кому из них тяжелее.

Минерва слегка усмехнулась.

— И все же меня это беспокоит, — сказала она. — Не прошло и года с тех пор, как умер Джеймс Поттер. — Гарри слегка вскрикнул, и МакГонагалл осторожно потерла его пухлые руки, чтобы успокоить.

— Все это довольно неожиданно.

— Ты имеешь в виду, что он спикировал вниз, словно коршун, чтобы воспользоваться беспомощным состоянием нездоровой женщины, муж которой еще не успел остыть в земле? Пожалуй.

— Ты присутствуешь здесь из чувства долга? — Минерва сдвинулась на сиденье, ее шотландские юбки зашуршали. — Дамблдор тоже тебя попросил?

— Да, но у меня были свои причины согласиться. О, смотри, Северус записал для нее клятвы. Умно.

Гарри наблюдал, как под действием палочки Снейпа золотистый свиток развернулся в воздухе. Лили просияла, глядя на него и начала читать. Как только она закончила, свиток скользнул к Снейпу, хотя тот начал говорить, не глядя на него.

— У нее нет семьи? — спросила Августа.

— Только сестра магла, и из того, что я слышала, она довольно неприятна. Ее пригласили, но… — Минерва махнула рукой в сторону двух стоящих в стороне от других стульев, на которых сидели женщины.

— Да, я тоже не видела, чтобы в Святом Мунго ее навещала семья.

— О, разумеется. Ты ухаживала там за сыном и его женой?

— Они с Лили были в одном отделении. Я проходила мимо ее палаты каждый день.

— Ты проходила каждый день? О Боже, — выдохнула Минерва.

Не закончив произносить свои клятвы, Снейп замолчал, судорожно сжимая и разжимая кисти рук. Дамблдор и Лили выглядели обеспокоенными. Снейп снова заговорил, и Гарри услышал слова:

— … буду любить тебя всем сердцем и защищать тебя изо всех сил…

Но затем Снейп опять остановился. Он опустил голову, его тело дрожало. Одинокий всхлип эхом отразился от стен.

Мучительно тянулись минуты, Снейп боролся за самоконтроль, а собравшиеся молча наблюдали.

Наконец, положив букет на сгиб руки, Лили подошла к Снейпу и обхватила его свободной рукой. Склонив к Северусу голову, Лили прочла вслух его клятвы, а он невнятно бормотал, повторяя за ней. Дамблдор присоединился к Лили, встав с другой стороны Снейпа, и ободряюще похлопывая того по плечу.

Снейп наконец добрался до конца и прерывисто вздохнул. Дамблдор отошел от Лили и Северуса и произнес заключительные слова, соединяющие их. Обняв дрожащую фигуру Снейпа, Лили поцеловала его. Тот немного успокоился и обмяк, повиснув на ней беспомощным кулем.

— М-да-а, — сказала МакГонагалл, и краем глаза Гарри увидел, как дрожит ее носовой платок. — Должна сказать, он меня удивил. Я никогда не видела ничего подобного.

— Я видела, — ответила Августа. — Каждый день в Святом Мунго.

Воспоминание отступило, и Гарри схватил палочку. Прижав ее к виску, он вытянул тонкую нить и прикоснулся к центру фотографии в рамке. На мгновение рамка засветилась, затем проявилось изображение Снейпа, поддерживаемого с обеих сторон Дамблдором и Лили. Снейп смотрел вниз, темные ресницы выделялись на бледной коже.

Гарри нахмурился, глядя на изображение:

— Я пытался поймать поцелуй. — Он откинул голову, рассматривая свою работу. — Не так уж и плохо, правда? Мне всегда было интересно, почему папа никогда не хотел говорить о своей свадьбе. — Гарри начал вытаскивать фотографию из рамки, но рука Снейпа опустилась на его руку. Посмотрев вверх, Гарри понял, что тот очарован увиденной сейчас короткой сценой.

Гарри поставил на все, что он когда-либо узнал о слизеринцах.

— Мне нужно идти, — осторожно сказал он. — Вы сказали, что я не должен здесь долго оставаться.

— Вы можете… — Снейп бросил быстрый взгляд на фотографию, а затем на Гарри. — …вернуться, чтобы продолжить проект завтра.

Гарри слабо улыбнулся:

— Мне бы хотелось этого. Но не могу ли я просто остаться? Порт-ключ…

— Нет. — Снейп убрал руку. — Несколько часов в день более чем достаточно.

«Не отводи взгляда от снитча», — напомнил себе Гарри.

— Я не могу делать это каждый день. От переноса с помощью порт-ключа меня шатает и кружится голова. Я не врал насчет этого, — сказал Гарри, солгав. — Может, на следующей неделе? — Он вытащил фотографию из рамки и сунул в сумку.

Снейп уставился на место, где находилась фотография.

— Оставайтесь.

Это больше походило на кашель, чем на команду.

Гарри подпрыгнул от восторга:

— В самом деле?

Снейп посмотрел на него:

— Никаких прыжков.

— Да, сэр, — сказал Гарри, стоя на одной ноге и покачиваясь.

— И я ожидаю, что вы будете выполнять все мои приказы.

— Конечно.

— И воздержитесь от того, чтобы крутиться под ногами, когда я…

— Безусловно, сэр, — сказал Гарри.

— И перестаньте… раскачиваться.

— Вообще-то, сэр… — Гарри неожиданно осознал, что ему хочется поскакать на одной ноге, — … раз уж я остаюсь здесь… могу я узнать пароль от туалета?

Параллельный мир

Снейп параллельного мира 

Мальчику нельзя было доверять.

Снейп наблюдал за ним сквозь прикрытые веки, пока тот топтался в углу кухни. Северус смотрел, как мальчик объяснялся с Лили. Наблюдал, как он борется с полученной сывороткой.

Сыворотка правды действительно была из его личного запаса. Но говоря с Гарри, Снейп не упомянул, что зелье сделано по его собственной формуле и было слегка ослаблено. Он не желал, чтобы Гарри превратился в безмозглого идиота, бормочущего что-то монотонным голосом. Он хотел, чтобы Гарри почувствовал, что сыворотка работает, ощутил, что она вынуждает его сказать правду. Возможно, сопротивляясь действию зелья, Гарри смог бы увидеть истинное лицо своей лжи.

А мальчик действительно боролся. На его лице было удрученное, подавленное выражение, тело дрожало, он снова переживал все, что сегодня сказал и сделал. К концу его голос стал хриплым, хотя Северус не мог сказать, было ли это от борьбы с правдой или от борьбы с чем-то еще, идущим изнутри, из глубин его души.

Он выглядел необыкновенно похожим на его Гарри в очень плохие дни Лили.

Но Северус решительно прокрутил в памяти события этого дня, чтобы напомнить себе: мальчику нельзя доверять.

Лили слушала. И убирала. Неистово убирала. Ее палочка крутилась, взбивая воздух, и мыльная жидкость растеклась, вспениваясь, по кухонным стойкам, мчась по всей поверхности, словно поток испуганных животных. Грязная кастрюля прыгнула в раковину и вздрогнула, когда струя воды из палочки напала на нее. Лили наконец повернулась и посмотрела на Гарри, скрестив руки на груди.

— Что ты думал? — спросила она. — Что ты сможешь заменить его? Что раз я не могу вспомнить, как растила сына, это ничего не значит?

— Нет, — сказал Гарри. Его голос был едва слышен из-за громыхания кастрюль. — Я знаю — это значит. Это значит все.

Лили уронила руки вдоль тела. Она перекатывала между пальцами свою палочку, сделанную из какого-то светлого дерева, рассматривая ее.

— Могу ли я доверять тебе? — спросила она печально.

Плечи мальчика напряглись, он боролся с сывороткой.

— Я… не знаю, — сказал он наконец. — Я думал, что можешь. До этого вечера. Но… мне нужно было что-то сделать. Помочь.

Она сжала челюсть:

— Думаешь, то, что ты сделал, помогло?

Взгляд Гарри двигался по кафельному полу и по неровной поверхности шкафов.

— Я знаю, что это не помогло. Я знаю, я… солгал, воспользовался… тем, что сделало с тобой проклятие. Я просто хотел спасти тебя.

Свободной от палочки рукой Лили хлопнула по столу:

— Я не нуждаюсь в спасении! От чего именно, ты думаешь, можно меня спасти?

Взгляд Гарри устремился в сторону Снейпа. Потом он вновь посмотрел на Лили, на его лице мелькнула боль.

В тот момент Снейпу показалось, что это правильно — негодовать и злиться на Гарри. Лжец, нарушитель спокойствия. Как Северус мог доверять этой… подмене? Этому мальчику, который носил лицо его сына?

Что ж. Впереди были недели домашнего ареста. Он найдет способ сделать мальчика достойным доверия.

Лили выглядела очень уставшей.

— Ложись спать, Гарри, — сказала она.

— Но… не могу ли я…

— В кровать, — повторила Лили.

Кивнув, Гарри бросил последний изучающий взгляд на Снейпа и начал подниматься по лестнице. На полпути он остановился и, неотрывно уставившись на руку, сжимающую перила, спросил:

— Я все еще могу называть тебя мамой, да? — Его голос был неестественно высоким.

Лили закрыла глаза и двумя пальцами потерла упругую кожу у края лба. Потом она посмотрела на Гарри, вокруг ее глаз собрались морщины.

— Да. Конечно, можешь.

Гарри кивнул и скрылся наверху.

Ссутулив плечи, Лили переместилась в гостиную и рухнула в бледно-желтое кресло, обхватив себя руками. Ее палочка лежала параллельно скрещенным ногам. Пряди волос беспорядочно упали на лицо.

Снейпу хотелось наклониться и заложить волосы ей за ухо. Но вместо этого он медленно последовал за Лили и опустился на диван, стоящий на противоположной стороне комнаты. Северус сложил руки на коленях и задумался, задаваясь вопросом — как и во все предыдущие разы — что он мог бы сказать. Но он уже давно усвоил, что острый слух Лили мог обнаружить малейший намек на отрепетированные речи.

Северус уловил запах сирени, плывущий по комнате. В другое время и в другой ситуации он бы отметил это вслух, и тогда Лили дразнила бы его, говоря о носе, который может обнаружить запах с сотни метров.

Но сегодняшним вечером он только прочистил горло.

— Ты остаешься. — Северус пытался произнести это как утверждение. Словно констатацию факта. Пытался быть уверенным в том, что он сказал Гарри. Она всегда оставалась раньше.

Лили впилась в него взглядом, в ее глазах сверкал лед. Она покачала головой. Но, в конце концов, сказала:

— Скажи мне, что это правильный выбор.

Он отвел взгляд:

— Не жди от меня правильного выбора.

Лампа на боковом столике бросала теплый свет на фотографии, висящие на стене. Фотографии мерцали, фигуры внутри них двигались, то попадая под лучи света, то уходя в тень.

— Но ты всегда знала, какой выбор сделать, Лили. В твоем сердце никогда не было сомнений. — Он беспокойно сдвинул руки с колен и теребил пальцами вылезшие из обивки нити. — И ты выбрала меня.

Казалось, она смотрит куда-то вдаль, погруженная в себя. Повисло напряженное молчание, нарушаемое только громким стуком дождевых капель по черепичной крыше.

— А наш Гарри? — спросила она. — Увижу ли его когда-нибудь снова? Или он будет просто… — она указала на фотографии на стене, — … еще одной жертвой проклятия? Твоего проклятия. Еще один человек, который пал в темноту?

— Я не знаю, — прошептал он. — Хотел бы я знать.

— Были и другие, — сказала Лили, ее голос рассекал влажный воздух. — Другие, которых я любила, другие, которых я забыла.

— Да, — прошептал Снейп.

— Но ты не можешь рассказать мне о них? О людях, которых я любила?

— Могу, — сказал Снейп. Он заколебался. — Обо всех, кроме одного.

Лили кивнула, какая-то мышца подергивалась у нее на подбородке.

— И это?

— Он был… первым отцом Гарри… нашего Гарри.

Лили моргнула, а затем уставилась на фотографию, прикрепленную к проигрывателю Виктрола, стоящему рядом с ней. Снейп хорошо знал изображенную там картину: он и Гарри валялись в траве, голова к голове, и разговаривали.

Лили склонилась к фотографии, проводя мизинцем по линиям обоих лиц. Двух лиц, которые не были достаточно похожи.

— Верно, — потрясенно выдохнула она, осознавая. Лили закрыла глаза, нахмурившись от концентрации. — Ничего не появляется, — пробормотала она. — Ничего.

— Нет, — сказал Снейп, поднимая руку будто для того, чтобы физически остановить ее, не давая дорыться до образа Джеймса Поттера. — Там и не может этого быть.

Она открыла глаза:

— Расскажи мне что-нибудь о нем.

Снейп сглотнул, его рот пересох.

— Проклятие…

— Да, твое проклятие. Не будь таким щепетильным и чувствительным из-за боли, которую оно причиняет мне. Я не могу представить, что у тебя были какие-то сомнения, когда ты его разрабатывал.

— Я не знаю…

— Расскажи мне о нем! Я хочу, чтобы ты сделал это. Скажи мне, каким он был человеком.

Это попало в уязвимое место, в ахиллесову пяту Снейпа.

— Человек, который наслаждался страданиями других! Трус, задира…

Вскочив со стула, Лили шагнула к Северусу и наклонилась близко к нему, сжимая пальцы и вдавливая палочку глубоко в подлокотник дивана.

— Мужчина, которого я любила? Влечение к нему характеризует мое сердце не с лучшей стороны, согласен? Как я могу доверять моим чувствам к тебе, если я любила такое ничтожество?

— Он был… Я не намеревался…

— Нельзя одновременно быть и тем, и другим, Северус. Либо я могу доверять людям, которых люблю, либо не могу. Если ты не в состоянии найти хоть одно доброе слово о том другом человеке, хотя бы одну вещь о нем, которая сделала бы его достойным любви, тогда что я должна думать о тебе?

Его разум был совершенно пуст. Он ухватился за первую же появившуюся мысль:

— Он похож на нашего сына.

Северус сразу понял, что эта фраза бессмысленна. Сыновья похожи на своих отцов, а не наоборот. Но когда он посмотрел на лицо Лили, безумные метания его разума немного успокоились.

— Он похож на нашего сына, — повторила она, изучающе глядя ему в глаза. Затем она отступила. Убрала свою палочку и свернулась в кресле. Она откинула голову, волосы рассыпались по светлому полотну обивки.

Движение вызвало у Северуса воспоминание, и теперь он знал, что сказать.

— Снег летом.

Лили озадаченно уставилась на него.

— Это было заклинание, которому он меня научил. Ну, вернее, не совсем научил. Я наблюдал, как он им пользовался. Это казалось бесполезным тогда. Но прошлым летом… — Северус откинулся на диван. — Прошлым летом День рождения Гарри пришелся на самый жаркий день июля. В тот день мы были в саду, стараясь оставаться в прохладе. Ты принесла проигрыватель, а Гарри поставил пластинку с Рождественскими гимнами. Он сказал, что это поможет работе охлаждающих чар, так как чары будут убеждены, что сейчас зима. — Северус улыбнулся. — И тогда я наложил это заклинание. Вы с Гарри стояли с высунутыми языками, пытаясь поймать снежные хлопья.

Снег искрился, опускаясь на землю, и тая под жарким солнцем. Лили и Гарри крепко держались за руки, слегка откинувшись назад, и только благодаря этому оставались в вертикальном положении. Всякий раз, когда их одолевало хихиканье, языки быстро прятались внутрь, но Лили и Гарри продолжали пытаться, их лица блестели, словно листья, покрытые утренней росой.

Северус смотрел на приподнятое лицо Лили. Она закрыла глаза, и он знал, что Лили пытается представить это, пытается воссоздать образ, которого там не было.

Она покачала головой:

— Я не могу.

— Я знаю.

Наклонив голову, она немного сдвинулась в кресле. Выражение глубокой печали появилось на ее лице.

— Мне очень жаль, Северус. Но я ненавижу тебя за это.

Он уронил руки на колени:

— Я знаю.

Лили медленно встала и направилась к лестнице.

— Ты остаешься, — пробормотал он. И сейчас это действительно было утверждением.

Остановившись возле лестницы, Лили немного повернулась к Северусу, но не смотрела ему в глаза. Ее взгляд остановился на стене с фотографиями. Фотографиями, изображавшими Гарри и его самого.

— Есть две причины, по которым я хочу уйти. И по двум причинам я хочу остаться. — Она полностью развернулась, ее глаза нашли его. — И поэтому я остаюсь.

Сдавливающая его удавка исчезла. Северус кивнул.

— Хочешь, чтобы завтра я напомнил тебе об этом? — спросил он. Иногда Лили чувствовала, что им не хватило одного разговора, чтобы во всем разобраться. А иногда она просто хотела на день дольше знать, что он сделал.

Мысль о том, что в течение двух дней ему придется дважды все ей рассказывать, делала его больным, но Северус выполнил бы это, если бы она попросила.

Лили изучала его.

— Бывали и другие времена? Как снег летом? — спросила она.

— Да. Как снег летом.

Она кивнула:

— Тогда давай оставим это. На некоторое время.

Снейп просидел один в темноте большую часть той ночи, крепко вцепившись в эти слова.

Неделю спустя Северус наблюдал, как Гарри отмывал кухонный пол. Он наблюдал за работой мальчика, одновременно ощущая обиду и удовольствие. Наблюдал, как мальчик поглядывал на сыворотку правды, оставленную на кухонной полке в качестве видимого напоминания.

Но мальчик все делал хорошо. Он давал честные и полные ответы на все вопросы Лили.

Снейп подумывал о том, чтобы дать ему работу, выходящую за рамки простых заданий, не требующих какой-либо квалификации. Северус мог завершить их гораздо быстрее, чем мальчик, с помощью магических средств, но сначала он опасался давать Гарри что-то более сложное. Настоящий Гарри оказывал реальную и действенную помощь в приготовлении зелья Реституциоменс и в уходе за Лили в ее темные времена. Но этот ребенок не был искусен в зельях, и его прошлое поведение с Лили было в лучшем случае сомнительным.

Гарри закончил мытье пола и посмотрел на Снейпа, тяжело дыша. Бросив высушивающее заклинание на пол и промокшую рубашку мальчика, Снейп кивнул.

— Наверх, — приказал он. — Начинай уборку туалета.

Гарри молча поднялся, выполняя указание, и, захватив ведро и щетку, направился к лестнице. Когда мальчик проходил, Снейп поймал его взгляд, но тот сразу посмотрел в сторону. Северус увидел в глазах Гарри вспышку — воспоминание о вечере, когда он был наказан. Мальчик чувствовал либо раскаяние, либо возмущение. Северус поставил бы на последнее. С той ночи Гарри был необычайно тихим и редко смотрел в глаза. Снейп полагал, что он дуется.

Северус подумал, что должен начать тренировать Гарри, так как у этого ребенка было необычайно мало ментальной защиты. Он почти проецировал на всеобщее обозрение свои мысли. Но обучение означало бы признание, что этот Гарри — тот мальчик, который будет сражаться с Темным Лордом. Что его сын не вернется. Северус не мог заставить себя сделать это.

Он облегчал свои сердечные метания, давая Гарри больше работы.

И все же мальчик отчаянно нуждался в защите. Независимо от того, как много антагонизма существовало между ними, было важно исследовать этот вопрос. Было неясно, достаточно ли жертвы, принесенной матерью Гарри в другом мире, чтобы защитить его здесь. Но, безусловно, он имел меньшую защиту, чем настоящий Гарри, которого охранял тройной семейный Патронус.

Мысли Северуса были прерваны мягким постукиванием во входную дверь.

Снейп взглянул на маленькие латунные часы, висящие на кухонной стене, и вздохнул. Придав лицу нечитаемое выражение, он подошел к двери и открыл ее.

Ремус Люпин стоял там, держа букет полевых цветов.

Снейп дернул головой, указывая направление.

— Обходи вокруг, — сказал он, захлопывая дверь перед носом Люпина.

Северус двинулся к задней части дома, проходя мимо Лили, читающей газету в гостиной. Перелистнув страницу, она спросила:

— Кто это был?

Снейп остановился. В эти дни память Лили сохранялась всего пару часов, и через несколько минут она должна была начать новый цикл. — Увидишь, — сказал он. — Ты не могла бы приготовить чай?

Лили раздраженно взглянула на него, но спрыгнула с дивана. Она вышла в сад через заднюю дверь, звеня чашками. Люпин ожидал у ворот.

— А сейчас мне можно войти внутрь? Я подумал, что, возможно, здесь есть собачья дверца, через которую мне нужно пролезть.

— Привлекательное предложение, — сказал Снейп, но стал в стороне, давая Люпину возможность войти в сад. Северус указал ему на небольшой столик из кованого металла, со стульями, стоящими в беспорядке возле него. — Она скоро выйдет.

Люпин уселся:

— А Гарри?

Подняв взгляд, Снейп увидел темноволосую фигуру в одном из окон наверху.

— Сейчас я позабочусь об этом.

Северус вновь вошел в гостиную и уже почти добрался до лестницы, когда в него врезался клубок рук и ног. Гарри тут же отскочил и попытался обойти, но Снейп преградил ему путь.

— Куда ты направляешься?

Гарри попытался заглянуть Снейпу за спину:

— Я видел профессора Люпина на заднем дворе.

— Он у нас в гостях.

— Я хочу увидеть его.

— Ты помнишь, на каких основаниях тебе разрешено покидать этот дом?

— Да, — от нетерпения Гарри подпрыгнул, — сэр. Мне нужно разрешение.

— Разве я его давал?

Гарри выглядел расстроенным.

— Я приготовил завтрак. Я вымыл пол на нижнем этаже. Я… Я… Люпин помог мне в прошлом году, и я хочу поговорить с ним… — Его взгляд внимательно осматривал комнату, будто выискивая довод, который вытащил бы его наружу. Мальчик путался в словах. Мальчик явно не был слизеринцем.

Снейп сжалился над ним.

— Десять минут, — сказал он.

Гарри бросился вперед так быстро, что Снейпа обдало порывом ветра.

Северус вернулся в сад вместе с Лили. Она быстро прошла через период дезориентации и настояла на том, что она вынесет поднос с чаем сама. Снейп обнаружил, что Гарри и Люпин шептались между собой.

Увидев Лили, Люпин просиял и поднялся, чтобы помочь ей.

— Что вы обсуждаете? — спросил Снейп после того, как Люпин и Лили обменялись приветствиями.

— Ничего, — сказал Гарри с оборонительными нотками в голосе. Снейп пристально посмотрел на него, но прежде чем он смог выудить правду из разума Гарри, Люпин заговорил.

— Гарри сказал, что вы получили сообщение от Сириуса Блэка.

Снейп подошел к стулу Люпина и застыл, немного нависая над ним. Выдавив слабую улыбку, он наблюдал, как Лили накрывает чай.

— Да, он черкнул нам весточку. Я бы с радостью ответил, но он забыл предоставить обратный адрес. Возможно, ты был бы так добр и дал его нам?

У Люпина покраснела шея.

— Я не знаю, где он находится.

— А если бы знал, то не сказал бы мне.

— Мы видели Петтигрю. Я уверен, твой собственный сын рассказывал тебе об этом.

— Я не… — начал говорить Гарри, но прикусил губу, переводя взгляд с Люпина на Лили.

Несмотря на рефлективный возглас Гарри, Снейп почувствовал, что расслабился. Передвинувшись к своему стулу, он сел. «Твой собственный сын». Эти слова дали ему почувствовать, что он выиграл битву в негласной войне. Северус принял от Лили чашку чая. Лили хмурилась, явно пытаясь следить за разговором.

Люпин принял свою чашку, а затем наклонился к Снейпу и прошептал:

— Он невиновен.

Снейп мрачно размешивал молоко в чае. Рассказ его сына о появлении и исповеди Петтигрю был предельно ясным. И все же Северус знал Блэка. Его ответственность за нападение на Лили ощущалась верной, это казалось правильным.

— Возможно, — сказал Люпин, — лучшим решением было бы заключить соглашение о посещениях, подобное нашему.

Рука Снейпа застыла над чашкой.

— Никогда.

Лили размешала чай в чашке:

— Кто-то хочет навестить? Он друг?

— Да, — сказал Люпин.

— Нет, — сказал Снейп.

Она перевела взгляд от одного к другому:

— Ну хорошо, он мой друг?

— Да, — сказал Люпин.

— Нет, — сказал Снейп.

Лили закатила глаза и глотнула чай.

— Ты когда-то сомневался и насчет меня, — сказал Люпин, его рыжеватые волосы упали на глаза.

— Сомнения все еще есть. Но твои звериные изменения я могу предсказать и сдерживать.

— Он не представляет опасности.

Снейп скептически приподнял бровь.

— Только не с Гарри. Он бы никогда…

— Не бросил его волкам? — спросил Снейп мягко.

Люпин покраснел, и в течение нескольких минут единственный звук, который можно было услышать, был от позвякивания ложек по фарфору.

— Хм, — удивленно сказала Лили, протягивая руку. — Всякий раз, когда я прикасаюсь к обручальному кольцу, на нем появляется надпись: «Мое сердце, моя душа. Северус». — Ее улыбка была похожа на луч солнца.

Снейп почувствовал себя подростком, пойманным на передаче любовной записки. Он кашлянул, потянувшись за кексом:

— Это личное сообщение. Только ты, Лили, можешь его увидеть.

Это также не давало возможность разным негодяям утверждать, что они являются ее мужем, но Северус не упомянул об этой части. Лили очень обижалась на все, в чем она видела его чрезмерную опеку. Он вспомнил, как пытался отговорить ее от работы в Хогвартсе. В его ушах все еще звенело.

— Как вы обручились? — спросил Гарри. Он глядел на кольцо, прищурившись, будто это был разозленный скорпион.

— Да, расскажи нам, — сказала Лили. — Бьюсь об заклад, это было романтично.

«Она бы проиграла пари».

— Это неинтересно.

— Я уверен, что никто не возражает, — сказал Люпин. — После года в Хогвартсе было бы неплохо немного поскучать.

— Если только не существует какой-нибудь причины, по которой ты не хочешь, чтобы мы знали, — сказал Гарри.

— Тут нечего рассказывать. У меня было кольцо моей матери, и я сделал предложение. — Снейп ковырял в своем кексе, чувствуя, что в него впились три пары глаз.

— Ну кроме этого должно быть что-то еще, — сказала Лили. — Ты хотя бы опустился на колено?

— Да, — сказал Северус. Лили слегка мурлыкнула от удовольствия, в то время как двое других молчали.

— Это звучит, — сказал Гарри, — словно ты не даешь полные и честные ответы на ее вопросы.

Очевидно ночами, лежа в постели, мальчик заучивал сказанные Северусом слова, чтобы бросить их ему в лицо?

— Если вы так настаиваете и вам интересно это узнать, — сказал Снейп, потирая затылок, — предложение не было моей идеей.

— Так это я сделала тебе предложение? — обрадовано спросила Лили.

— В каком-то смысле, — сказал Снейп.

— Тебе действительно кажется, что ты даешь честные и…

— Я не собирался делать предложение, понятно? — сказал Снейп. — Поэтому она сделала так, чтобы это произошло.

— Ты не собирался делать мне предложение? — спросила Лили, скрестив руки.

Снейп провел рукой по волосам:

— Лили, тебе было… нехорошо. Люди уже шептались о том, каким образом я взял тебя к себе. Но тебе становилось лучше, и Гарри наконец-то спал всю ночь. Домовой эльф, которого нам одолжили из Хогвартса, помогал нам. И когда наконец все было более или менее под контролем, у тебя в голове появилась идея, что мы должны пожениться.

— Так что это я сделала тебе предложение.

— Каждый день в течение месяца, после того, как я укладывал Гарри для дневного сна. — Северус не знал, каким образом ее подсознание умудрялось выкапывать одну и ту же мысль в одно и то же время каждый день, но происходило именно это. Она указывала ему, что они любят друг друга и они живут вместе, и она бы хотела, чтобы они трое были одной семьей. Он стал бояться этих разговоров. — Ты очень сердилась, когда я говорил нет.

— Что именно ты говорил? — спросила Лили.

— Разные вещи.

Лили откинулась назад, руки все еще были скрещены.

— Ты имеешь в виду, что каждый день пробовал разные ответы, чтобы увидеть, какой из них я приму.

Снейп угрюмо размешивал чай. Это именно то, что он делал.

Он говорил:

— Вы желанные гости.

— Посетители в нашем собственном доме, ты имеешь в виду, — отвечала она.

— Мы уже семья, нам не нужен брак, — говорил он.

— Как ужасно современно с твоей стороны, Северус, — она отвечала на это.

Несмотря на то, что он знал, что спор возникнет каждый день, он никогда не мог выиграть его.

Лили постучала кексом по тарелке в ритме стаккато:

— Я вынудила тебя сделать предложение? Как ужасно.

— Не совсем. Однажды летним днем, когда я укладывал Гарри, ты показалась в комнате, имея довольный вид. У тебя на пальце было кольцо моей матери. Когда я спросил об этом домового эльфа, он сказал, что ему запрещено говорить тебе, что ты сама надела на себя кольцо.

— Я не совсем понимаю, — сказал Гарри.

— Лили была убеждена, что я сделал ей предложение. У нее было кольцо в качестве доказательства.

Лили залилась смехом, рассматривая свое кольцо:

— Я обвела себя вокруг пальца.

— До этого я считал, что ты сильно злишься. Но по сравнению с тем, что я услышал, сказав, что не делал тебе предложения, это было ничто.

Лили удовлетворенно щелкнула языком:

— Назвала тебя лжецом, не так ли?

— Среди всех прочих имен. Ты подумала, что я струсил, — Северус покосился на Гарри, — и решил использовать твое положение, чтобы отступить.

Люпин улыбался за чашкой.

— И домашний эльф не поддержал бы твою историю.

— Он же получил приказ не делать этого, — Северус прорычал в чай. — Мне позволили забрать кольцо только при условии, что я пообещаю сделать предложение должным образом.

— И ты сделал! — сказала Лили, обвиваясь вокруг его руки. — Я не знаю, это все-таки довольно романтично.

— Но почему ты не хочешь говорить об этом? — спросил Люпин. — Ты, конечно, слышал, — он взглянул на Гарри, — что люди говорят о вашем быстром браке.

— Это не первый неприятный слух, с которым я столкнулся, — сказал Снейп.

— Но если это действительно произошло так, как ты рассказываешь, — сказал Гарри, — тогда почему…

Его прервал Люпин, стукнув рукой по столу:

— Нет! Только не говори мне, что это из-за гриффиндорца, манипулирующего слизеринцем?

Снейп промолчал.

— Действительно, Сев, ведь я могу иногда одержать верх.

— Ты все время одерживаешь верх, — проворчал он.

— А как насчет свадьбы? — спросил Гарри. — Она прошла… нормально?

— Я не хочу это обсуждать.

— Ты не хочешь говорить о предложении, ты не хочешь говорить о свадьбе, — сказала Лили. — Можем мы хотя бы посмотреть наши свадебные фотографии?

— Я искал. Там нет фотографий самой церемонии, только после нее.

Гарри подозрительно посмотрел на Снейпа:

— Как будто нам нельзя знать, что произошло.

— Я уверен, в этом нет ничего тайного и подозрительного, — сказал Ремус. Снейп моргнул, глядя на Люпина, удивленный его защитой.

— В любом случае, — продолжил он, — фотографа там не было, так какие могут быть фотографии?

— Мне не нужен фотограф для создания личных фотографий, — сказал Северус. — Заклинания Останови Мгновение более чем достаточно. — Снейп замолчал, мысленно перебирая слова Люпина. — Откуда ты знаешь, кто там был?

Тот подавился кусочком кекса:

— Я... э-э... слышал об этом.

Снейп всмотрелся в глаза Люпина и заметил мелькающие картины собственной свадьбы, увиденные как бы издалека, сквозь ветви дерева. Затем светлые глаза будто покрылись пеленой, и изображение исчезло.

— Ты шпионил, — обвинил Снейп.

— Я не шпионил, — сказал Люпин. — Я… просто проходил мимо.

— Сквозь дерево? Ты можешь и в бурозубку* превращаться? Тебе это больше подходит.

Люпин поморщился:

— Не то, чтобы меня пригласили.

Лицо Лили стало слегка недовольным. Она глотнула чай:

— Мы должны были пригласить его, Северус.

— Приглашения даются тем, кто желает добра. А если кого-то не приглашают, то ему нужно держаться подальше.

— Я действительно желал добра, — воскликнул Ремус.

Снейп приподнял бровь.

— Лили, — внес поправку Люпин. — И Гарри.

— Значит, в тот год ты все время рыскал вокруг для того, чтобы найти возможность поздравить меня с новой семьей? Как трогательно.

Люпин побарабанил пальцами по столу:

— У меня были некоторые опасения.

— Ты хотел взять Гарри и Лили к себе.

— В общем-то, нет.

Снейп выискивал незащищенную лазейку в этих глазах.

Люпин посмотрел в сторону.

— Ну, в то время эта мысль приходила мне в голову. Я хотел, чтобы все были в безопасности.

— А где безопаснее, чем с тобой?

Люпин постучал ногтем по пустой чашке:

— Я бы принял меры предосторожности.

— И что именно ты сделал бы? — Снейп наклонился к Люпину и заговорил так тихо, что голос казался шипением. — Если бы в ночь полнолуния у Лили произошел один из ее рецидивов и она пошла бы искать тебя в той части твоего дома, которую ты забаррикадировал? Расскажи, пожалуйста, во всех подробностях, что бы ты делал.

Люпин схватил фарфоровую чашку, кончики его пальцев побелели.

— Я говорил тебе, — тихо пробормотал он, — это была лишь мимолетная мысль. — Потом, уже нормальным голосом, он произнес: — Меня больше всего заботило, чтобы все были защищены.

— От меня.

— О, не будь смешным, — сказала Лили. — Я уверена, что это не то, что Ремус имел в виду.

Люпин слабо улыбнулся:

— Ну, да… стало ясно, что ты не нуждаешься в моей защите. Во всяком случае, — сказал он, кивнув Снейпу, — договоренность о визитах, которую мы заключили, подходит гораздо больше. И менее опасна. Я не могу лазить по деревьям так же легко, как Гарри.

Снейп откинулся на сиденье:

— У меня сложилось впечатление, что ты пошел на это соглашение, потому что не хотел, чтобы я позвонил в магические правоохранительные органы по поводу того, что ты нас преследуешь.

— Я не припоминаю, чтобы в то время у тебя были особенно дружеские отношения с судами Министерства. — Люпин глубоко вздохнул, успокаиваясь, и налил себе еще одну чашку чая. — И именно ваша свадьба заставила меня пересмотреть свой подход. Это было настоящим открытием.

Внутри у Снейпа все замерло:

— Сколько ты видел?

— Всю церемонию. — Люпин невинно улыбнулся и закинул кубик сахара в свою чашку.

— Ну, и как это было? — спросила Лили, нетерпеливо наклоняясь вперед.

Гарри тоже наклонился вперед, но переводил взгляд от Снейпа к Люпину, очевидно, понимая, что между ними что-то происходит.

— Очень красиво, — сказал Люпин Лили. — Ты выглядела сияющей.

Снейп снова начал дышать.

— Там не осталось ни одних сухих глаз. Не так ли, Северус?

Снейп почувствовал, что не может сдержать румянец, пробивающий дорогу к поверхности. Несколько мгновений Северус стоял, напряженно выпрямившись.

— Извините, — сказал он и быстро направился к дому.

Подойдя к задней двери, Северус услышал позади себя хруст шагов Люпина. Когда тот вошел в гостиную, Снейп развернулся. Мысленно он выискивал нечто, что дало бы ему возможность побольнее задеть Люпина. Его взгляд упал на пакет с пробиркой крови, которую Ремус отправил перед своим визитом.

— Пришел предложить еще один образец крови?

— Просто извинение.

— Я предпочитаю кровь.

Люпин криво улыбнулс:

— Меня это не удивляет. — Он вздохнул и закатил рукав. — Если это необходимо.

Снейп не ожидал, что Люпин согласится. Тот должен был сдавать кровь только раз в месяц. Но, конечно, было бы неплохо иметь несколько образцов в запасе. Снейп повел Люпина к проходу в лабораторию.

— О, — сказал Люпин, когда книжный шкаф отъехал в сторону. — Секретный проход?

Снейп утвердительно хмыкнул, спускаясь по лестнице:

— Я нахожу их полезными. Несмотря на прошлые ассоциации.

— Не будем снова ворошить прошлое. Ты знаешь, что я бы не согласился с планом Сириуса.

— Но ты, определенно, был готов следовать за другими. Твои сегодняшние попытки унизить меня, должно быть, воскресили приятные воспоминания об этом.

Люпин зарычал в настораживающей, излишне напоминающей волчью манере:

— Я просто немного поддразнил тебя, Северус. Я не хотел причинить тебе никакого вреда.

Они вошли в лабораторию.

Снейп открыл ящик и взмахнул серебряным ножом:

— Как тебе повезло.

Люпин выглядел обеспокоенным, но протянул руку.

Снейп сделал быстрый, аккуратный надрез и поставил флакон на низкий столик. Одно касание палочки — и капельки крови перенеслись в него по небольшой дуге.

Люпин заворожено наблюдал за происходящим.

— У вас действительно была прекрасная свадьба, — сказал он через мгновение. — Я не шутил по этому поводу.

Снейп занялся очисткой ножа.

— Я был там.

— Но ты не любишь говорить об этом.

Румянец угрожал вернуться.

— Я говорю об этом, когда она спрашивает.

— Но, как сказал Гарри, это не полные и честные ответы.

«Будь неладен этот мальчишка».

— Детали не имеют значения.

— Не случится ничего ужасного, если ты позволишь себе поддаться всплеску… эмоций. Это только покажет, как сильно ты ее любишь.

«Это покажет, как сильно я ей навредил».

— Лили и так уже это знает. — Снейп прикусил язык. Зачем он вообще в чем-то признается этому человеку? Северус схватил флакон и запечатал его, тут же накладывая сохраняющие чары. Он вышел из лаборатории. Люпин последовал за ним.

— Чувствуется, что между тобой и Гарри сейчас есть напряженность, — заметил Люпин.

Снейп шел по гостиной и не стал оглядываться.

— Он не тот мальчик, которого я знал.

— Люди меняются.

— Он превратился в безответственного ребенка, не сознающего потребностей других.

— Ему тринадцать. — Люпин слегка дотронулся до плеча Снейпа, чтобы остановить его. Северус повернулся к нему у двери в сад, сложив руки. — Просто… вы всегда были так близки. Я помню, как навещал Лили в Хогвартсе восемь или девять лет назад, и видел, как маленький Гарри цепляется за твои плечи, словно…

— Обезьянка.

Снейп теребил свою мантию, слыша сквозь ткань похрустывание бумаги. Ему не нужно было ее вытаскивать, чтобы точно знать, что там было изображено: фигуры Лили и Снейпа, держащиеся за руки. И фигурка Гарри, сидящего на плечах своего папы.

Волна дикой тошноты захлестнула Северуса.

— Раньше я устанавливал на свою мантию прикрепляющие чары. Лили тогда требовалось очень много зелий, но когда я пытался спустить Гарри…

— Он плакал так громко, что стены дрожали. Я помню. В те дни у тебя был вид человека, готового спрыгнуть с ближайшего моста.

Снейп мрачно взглянул на него, но, к сожалению, эффект разрушился, когда угол его рта дернулся к верху.

— То есть, — продолжал Люпин, — у тебя был такой вид, пока ты не поднимал Гарри.

Снейп вспомнил одно предрассветное утро, через несколько месяцев после того, как он спас Лили и Гарри с Тисовой улицы. Лили наконец заснула, обессилев от мук, которые проклятие сеяло на ее разум. Гарри плакал всю ночь, и Снейп взял его на руки и отнес вниз. Сидя в кресле, он слегка раскачивался и поглаживал мягкую круглую спинку в ритме, успокаивающем их обоих.

Он поступал так уже не впервые, но это был первый раз, когда он понял, что эти моменты обновляли его. Крошечные руки обхватывали его шею, и Северуса наполняло силой и осознанием направления, о котором он никогда не знал.

Снейп потер шею, но, конечно, сейчас там ничего уже не было.

— Я просто делал то, в чем он нуждался, — сказал он Люпину.

— Сейчас он все еще нуждается в тебе, — ответил тот.

Их прервал крик, донесшийся из сада. Снейп был снаружи прежде, чем полностью осознал звук. Лили лежала на земле возле своего стула. Ее ладони прижимались к вискам, пальцы впивались в череп. Гарри стоял над ней на коленях, сжимая руками одну из ее дрожащих рук.

Снейп бросился вперед. Гарри поднял на него взгляд:

— Она спросила меня, почему я не буду называть тебя папой, и я… я сказал его имя. — Гарри провел пальцами по непослушным волосам, широко раскрыв глаза. — Я не подумал, почему я не подумал? — Он раскачивался взад и вперед.

Снейп упал возле Лили и позвал ее по имени. Она открыла глаза и, увидев Северуса, прижалась к нему.

— Он у меня в голове, — говорила она снова и снова. Снейп крепко держал ее.

Гарри обхватил себя руками и все еще раскачивался. Люпин опустился на колени рядом с ним и положил руку на плечо, но Гарри, казалось, не чувствовал этого.

— Что мы можем сделать? — спросил Люпин.

Снейп покачал головой. Лили дрожала, прижавшись к нему.

— Когда проклятие реактивируется, оно заставляет ее вновь переживать тот момент, когда оно было брошено.

— И нет никакого зелья или …

— Они помогают, но ничто не может остановить его полностью.

Проклятие, которое он создал, было слишком сильным для этого. Северус был полон холодной ненависти к себе. Но он, как смог, отодвинул чувства в сторону, сосредоточившись на Лили. Помогая ей встать на ноги, Снейп сказал Люпину:

— Я думаю, будет лучше, если ты уйдешь.

— Наверняка тебе нужно…

— Мне нужно, чтобы ты ушел.

Люпин открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но потом просто кивнул и неохотно двинулся к воротам. Снейп повел Лили в их спальню. Прижимаясь к нему, Лили отрывисто говорила о нападении Волдеморта. Северус тихо слушал и водил пальцами по ее волосам, слоновая кость в багровом море.

Эмоциональное переутомление наконец овладело Лили. Северус дал ей зелье Сна без сновидений и остался в кресле у кровати, пока она дремала.

Этот мальчишка. Казалось правильным негодовать и сердиться на него. Затем он вспомнил слова Люпина о Блэке и задумался. Северус носил обиды и подозрения, как старый привычный плащ. Конечно, это чувствовалось правильным. Но бывали времена, когда недоверие к своим инстинктам служило ему лучше. Вместо этого он доверял Лили. Доверял своему сыну.

Он не осознавал, что и сам заснул, пока не открыл глаза от звука скрипящей двери. Гарри стоял там. Он выглядел жалко.

— Как она?

Снейп посмотрел на Лили:

— Действие зелья Реституциоменс ослабевает. Но я могу давать ей дозу только раз в месяц. До времени следующего приема ей будет становиться все хуже, но после ей станет лучше. — Он потер глаза.

— Разве мы больше ничего не можем сделать? — Мальчик выглядел больным.

С внезапной острой болью Снейп осознал, что оставил ребенка, когда тот явно был в душевном смятении. Но его Гарри никогда бы не…

Северус остановил мысль еще до того, как закончил ее. Он не будет больше этого делать. Они оба измучены, оба понесли потери. В ближайшие дни состояние Лили будет неуклонно катиться вниз, постоянно ухудшаясь, и ему нужна будет помощь мальчика. И мальчик явно нуждался в том, чтобы ему дали возможность помогать.

Северус немного наклонился вперед, сложив руки на коленях:

— Хочешь остаться с ней, пока она не проснется?

Гарри переступил с ноги на ногу.

— Хочу, — сказал он. — Но… — Он вытащил из кармана смятый клочок бумаги. — Мои задания.

Снейп посмотрел на листок бумаги, исписанный его почерком, с перечислением заданий мальчика на этот день. Список был обширным. Туман рассеялся, и Северус увидел груз, который нес мальчик. Груз, о котором он не просил. Груз похищенного ребенка.

— Мы можем отложить это на время.

— Нет, я наказан, — твердо сказал Гарри. — Я должен сделать это.

— Это благородно. — «Или мазохизм». — Но не обязательно.

Гарри внимательно изучал его.

— Я должен быть наказан. Я сказал… — Он прикусил губу. — Почему это не одно из правил?

Снейп вздохнул:

— В этом никогда не было нужды. Другой Гарри узнал в очень юном возрасте, что это имя может причинить ей боль. Он плакал, если слышал, что кто-то говорил его.

Гарри смотрел на трещины между половицами.

— Ты все еще ненавидишь его? После… всего?

Снейп провел рукой по волосам. Поттер, Блэк, Люпин, Петтигрю. Прошло много лет с тех пор, как он перестал оглядываться через плечо, проверяя нет ли там их силуэтов. И все же они продолжали витать над ним.

— Да, — наконец признался он. — Даже если бы не прошлое… Его жизнь переплелась и запуталась в моей жизни в гораздо большей степени, чем я могу вынести. — Северус остановился, ища что-нибудь положительное, что он мог бы сказать. — Я понимаю, что это несправедливо.

— Да, это несправедливо, — сказал Гарри. — Он не заслужил того, что с ним случилось.

— Это правда. — Снейп теребил обручальное кольцо, его руки были тяжелы. — Иногда ты не получаешь того, что определенно заслуживаешь. Это — одна из немногих вещей, в которых у нас есть что-то общее. — Снейп встал и жестом велел мальчику занять его место.

Гарри свел брови, садясь:

— У вас есть что-то общее?

Северус наблюдал, как мягкий дневной свет падал на его жену и мальчика рядом с ней. Смотрел, как их кожа сияет на свету, словно хрупкое стекло. Наблюдал, как дыхание Гарри успокаивается и входит в один ритм с ее дыханием.

— Да. У нас есть это. И у нас также есть снег летом.

______________________________________

Первое значение — землеройка, бурозубка и другие подвиды семейства землеройковых.

Второе значение — мегера, сварливая и строптивая женщина.

Подозреваю, что Северус, используя первое значение в разговоре, намекал все же на второе. Но, к сожалению, не нашла ничего подходящего для подобной игры слов.

Известный мир

Снейп известного мира 

Снейп проснулся, ощутив, что пот холодит его спину. Он моргнул, но окружающие предметы так и остались нечеткими в царящем полумраке. Тяжелые шторы на окнах спальни защищали ее от утреннего света.

Снейп опустил ноги на холодный пол и сунул руку под подушку. Пальцы сомкнулись вокруг палочки, и он тут же ощутил, что напряжение привычно отступает. Однажды Северус провел эксперимент и перед сном прикрепил к руке свою палочку с помощью магии, но проснувшись, обнаружил, что ночью проклял шкаф и тот превратился в пепел.

В любом случае это ничего не меняло. В своих снах Северус по-прежнему был без палочки. Он не мог наколдовать ни щит, ни проклятие. Она по-прежнему умирала.

Северус снял ночную рубашку, быстро наложил на себя чистящие чары и оделся. Остановившись в дверях спальни, он посмотрел налево — розовые лучи рассвета падали на оштукатуренную стену напротив открытой двери. Северус подошел к двери и заглянул в чердачную комнату.

Из окна, находящегося на противоположной от входа стене, падал свет, создавая тени на беспорядочно расставленных по углам комнаты предметах: на плетеном кресле со сломанным сиденьем, полосатой подушке с вываливающимися внутренностями, на стопке выцветших и пожелтевших от времени школьных тетрадей, на маленькой треугольной пиратской шляпе. Под приподнятыми полями шляпы Снейп увидел слово, написанное детскими каракулями, в выцветших пятнах мелков: «Северус».

В расчищенном пространстве в центре комнаты стояла небольшая кровать, с увешанным фотографиями изголовьем. Пара очков была ненадежно уложена на стопку изъеденных молью одеял. Мальчишка раскинулся поперек кровати, свесив руку через край и глубоко дыша. С закрытыми глазами он был точной копией Джеймса.

У Снейпа возникло внезапное безумное желание напасть на мальчишку, пока его защитные барьеры опущены. Северус поскорее отошел и стал тихо спускаться по лестнице. Мальчик был дураком, попросив остаться здесь. И Снейп оказался дураком, позволив это.

На него нахлынуло воспоминание: весенние листья и серебристый свет. Он запер его в одном из хранилищ памяти. У Северуса были более неотложные дела, на которых он мог сосредоточиться.

Он спустился в свою подземную лабораторию и угрюмо уставился на неглубокую оловянную чашу с темно-фиолетовой жидкостью. Они с Дамблдором разработали зелье, которое должно было запульсировать, если проход, приведший мальчика сюда, снова откроется. Но за исключением случайных вращающихся теней жидкость была столь же спокойной и неподвижной, как ночь. Северус пристально посмотрел на чашу. Даже вращающиеся тени стали появляться реже. Каково бы ни было происхождение этой души, она с жадностью пускала новые корни.

Северус сжал кулак недалеко от чаши, пытаясь силой желания заставить жидкость начать двигаться. Мальчику нужно было вернуться в свой мир. Не то чтобы Снейп желал возвращения другого Поттера, но его Северус понимал. Хотелось увидеть эту знакомую фигуру, напряженную от гнева, вернуть мальчишку к его подростковым сражениям на территории Хогвартса. Снейп испытывал удовлетворение от того, что мог заставить сына своего врага ощутить то, что всегда чувствовал сам: ярость, бессилие, унижение.

И обвиняющие зеленые глаза, пронзающие его отвращением и негодованием… Снейп сглотнул. Это тоже казалось правильным. Но по другим причинам.

Снейп задвинул поглубже свои чувства и сосредоточился на открытой книге, лежащей на поцарапанном дубовом столе. Но никакой новой информации не появилось с тех пор, как он в последний раз читал ее. Существовало три способа открыть дверь между мирами, но два из них подвергали мальчика крайне серьезной опасности, разрывая его душу и тело.

Третий вариант был безопаснее. Его правильное исполнение должно было привести к мягкому извлечению души из этого тела, после чего ее перенесло бы обратно, в родной мир. Снейп прижал пальцы к груди, обдумывая, что ему придется сделать, чтобы сотворить это заклинание. Никаких разрывов души. По крайней мере, не у этого мальчика.

Снейп механически перечитывал книгу. Часть его разума гадала, как Дамблдор отреагирует на информацию, которую он ему прислал. Северус надеялся, что удастся найти иное решение и не придется использовать третий вариант, однако огромная книга не предлагала никаких новых возможностей. Только услышав скрип половиц, сообщивший, что мальчик уже встал, Снейп захлопнул книгу. Собравшись с духом, он поднялся по ступенькам.

Как только Северус вошел на кухню, на него наткнулся мальчик.

— Простите, — пробормотал Гарри, приглаживая волосы, напоминающие куст дикорастущего терновника. Он стоял, рассеянно моргая, всего в нескольких дюймах от Снейпа.

От этого у Северуса начала зудеть кожа, но он устоял на месте. Он давно уже научился сопротивляться желанию отступить в сторону. Всякий раз, когда он показывал какие-либо признаки испуга, Поттер и Блэк теснили его, называя «трусом».

Мальчик помедлил в нерешительности, цепляясь за Северуса, словно рыба-прилипала за акулу, но Снейп мало что мог с этим поделать. Это не было беспомощностью и бессилием, с которыми он мог справиться, используя заклинания и проклятия. Даже попробуй он использовать оскорбления, те оказались бы неэффективны. Они испарялись в присутствии Гарри, будто лед в печи.

Гарри наконец отошел в сторону, зевая и бормоча заклинание, от чего кусок хлеба почернел и обуглился, превращаясь в тонкий диск. Гарри сдвинул очки на лоб и потер глаза, пытаясь избавиться от остатков сна. Полностью проснувшись, он нахмурился, глядя на обгоревший предмет. Гарри положил еще один кусок хлеба на тарелку и протянул ее Снейпу.

Северус вздохнул, но произнес нагревающее заклинание, которое отлично поджарило хлеб. Все магловские устройства, приобретенные отцом Северуса для кухни, в конце концов сломались, и Снейп так никогда и не потрудился заменить их. Единственным, чем он все еще пользовался, был холодильник, одиноко стоявший в углу.

Северус вспомнил день, когда тот прекратил работать через несколько месяцев после смерти отца. Именно в тот день мать уехала в неизвестном направлении. Она взяла с собой только то, что высоко ценила: палочку, зелья, фотографию родителей, которую всегда держала на туалетном столике. Мать оставила большую часть одежды в шкафу. Она оставила обручальное кольцо на кухонном столе.

Снейп неохотно осмотрел свои вещи. Как он и предполагал, все по-прежнему аккуратно лежало на своих местах.

Именно в тот день холодильник, неожиданно задрожав, остановился. Ни Северус, ни его мать никогда не удосуживались оплатить счета за электричество. Тем не менее с применением охлаждающих чар холодильником все еще можно было пользоваться.

Однако отсутствие электричества имело прискорбный побочный эффект, делая мальчика зависимым от Северуса. Уменьшение ограничений на использование магии помогало, но навыки Гарри были ориентированы главным образом на зелья и ментальную защиту. Его кулинарные заклинания превратили бы кухню в руины. Так что если приготовление пищи предполагало нечто большее, чем простое вскрытие банки, Снейп взял ответственность на себя.

Он намазал тост джемом и передал Гарри. Для защиты мальчика Северусу приходилось сталкиваться с Пожирателями Смерти и дементорами, и все же этот простой акт приготовления пищи подействовал на него словно удар в грудь. Было что-то пугающе интимное в том, чтобы давать еду ребенку.

Жуя тост, Гарри вытащил из заднего кармана мятый конверт:

— Это пришло, когда вы были внизу.

Снейп уставился на письмо. На конверте была оттиснута печать Дамблдора. Возможно, директор нашел другое решение, другой путь. Все, что угодно, только не вариант, обнаруженный Северусом. Разорвав конверт, он открыл письмо. Внутри было всего четыре слова:

«Это должно быть сделано».

Северус сосредоточенно глядел на слова, пока у него не заболели глаза. Затем, сложив послание и сунув его в мантию, он повернулся к Гарри.

— Одевайся, — сказал он.

Нахмурившись, Гарри поставил тарелку в раковину.

— Мы куда-то собираемся?

Снейп коротко кивнул:

— В Годрикову Впадину.

Дуновение прохладного ветерка рассекло теплый воздух, когда они аппарировали на нужную им улицу. Снейп крепко держал Гарри. Перед ними стоял скелет из гнилого дерева и битого стекла. Сквозь почерневшие дыры в фасаде были видны комнаты и лестничные пролеты.

Внутри Снейпа бушевала война. Ему потребовались все силы, чтобы оставаться неподвижным и бесстрастным. Сделав несколько глубоких вдохов, он медленно выпустил Гарри.

Гарри тихо подошел к дому, словно боясь кого-то разбудить. Когда он прошел через главные ворота, Снейп был вынужден последовать за ним. Северус шагнул сквозь полную щербин дверную раму, которая когда-то удерживала входную дверь, и ощутил в воздухе вкус плесени и копоти. Услышав шарканье, он обнаружил, что мальчик находится в темном углу прихожей.

Гарри впился взглядом в половицы, будто они скрывали ужасную тайну.

— Вы знаете, как это произошло? — спросил он.

Он знал. Северус никогда не расспрашивал Дамблдора о подробностях, но весть о смерти Поттеров и исчезновении Волдеморта пронеслась сквозь волшебное сообщество. Снейп уловил большую часть деталей из перешептывания своих коллег, а его яркое воображение дорисовало остальное.

— Я слышал, что он умер здесь, — сказал Гарри, глядя в коридор. — Мне кажется, эта часть произошла так же, как в моем мире. Но мама…

Помимо своей воли Снейп проследил за взглядом мальчика, который теперь смотрел на полуразрушенную лестницу, ведущую наверх.

Гарри осторожно ступил на первую ступеньку, скрипнувшую под его тяжестью. Остановившись, он медленно перенес свой вес вперед. Ступенька удержалась. Гарри медленно поднимался, проверяя каждую ступеньку на прочность, прежде чем двинуться дальше.

Суставы Снейпа оледенели. Он столько раз посещал этот дом, поднимался по этим ступенькам — в те длинные ночи, когда он часами лежал в постели, ворочаясь без сна. Вначале он видел себя молодым человеком, в венах которого бурлила кровь — он, сам того не желая, увидел, как те двое лежат вместе, крепко обнявшись. Потом Северус видел себя, склонившегося над ее холодным телом.

Но теперь он мог видеть только возвышающуюся над ним лестницу. Гравитация слишком сильно давила на Северуса, и он не мог подняться. Снейп услышал рев воды, бьющейся о его тщательно построенные ментальные стены. Он должен повернуть назад. Он напишет Дамблдору, скажет ему… что-нибудь…

Остановившись на пятой ступеньке, мальчик повернулся, присев на корточки. Теперь он находился на уровне глаз Снейпа и смотрел на него сквозь толстые стекла линз. Затем Гарри медленно спустился и переплел свои пальцы с пальцами Снейпа.

— Лучше, если мы поднимемся вместе, — сказал он. — Менее опасно.

Снейп обнаружил, что переставляет ноги по ступенькам — одну за другой. Деревянные доски стонали, но пока держали вес. Гарри и Снейп добрались до старой детской, от которой остались практически одни стены. Ее крыша обвалилась, а пол просел в сторону пролома с зазубренными краями, находящегося в его центре.

Гарри нагнулся к отверстию, желая заглянуть внутрь, опасно балансируя на сгнивших досках. Снейп ощутил, что его резко дернули за руку. Опустив взгляд, он увидел свои побелевшие костяшки пальцев — он крепко сжимал руку мальчика. Северус резко оттолкнул Гарри подальше от провала на более твердую поверхность, а затем отпустил его.

От прохладного утреннего воздуха по телу Северуса пробежал озноб. Сквозь осыпающуюся черепицу он видел, как собираются серые облака.

— Здесь была создана твоя защита, — произнес он.

— Ее жизнь за мою, — прошептал Гарри. — Папа рассказывал, что когда я был ребенком, у меня была такая же защита. Он говорил, что сразу после этого мама была… словно живая смерть. Но он вернул ее, и защита исчезла. — Гарри потер шрам на лбу. — Мы должны были создать новую защиту для меня. Для всех нас.

Снейп слышал слова Гарри, будто сквозь туман. Он заговорил, ощущая, что язык стал тяжелым и неповоротливым:

— Вероятно, ее жертва… сможет защитить тебя здесь. Заклинание, возможно, связано с вами обоими.

Взгляд Гарри двинулся по комнате, следуя за мыслью.

— И если мы оба связаны одной защитой, это и есть путь? Дорога домой? — Его глаза засияли. — Сегодня я смогу пойти домой.

В Снейпа закралось беспокойство. Он объяснил это желанием выполнить задачу. Вскоре мальчик будет далеко от него. Больше никаких топающих ног, нахальных усмешек, постоянных вопросов.

Больше никаких мыслей о том, что могло бы быть.

В уголке его сознания вновь шевельнулось воспоминание. Клочок серебра, весенние листья на дубе. Рука, сжимающая его руку. Северус выбросил его из головы и начал напевать слова, которые должны были стать первым шагом к отправке мальчика домой.

Голубой туман заклубился, расцветая из кончика палочки. Заклинание заставляло проявиться в материальном виде любые чары и заклятия, когда-либо наложенные в комнате; магия становилась плотью. Только таким путем Снейп мог увидеть магическую защиту в физической форме, увидеть, была ли она связана с обоими Гарри. Только тогда душа одного могла уйти, а другого вернуться.

Голубой туман поднялся выше, заслоняя утреннее небо, видимое сквозь разбитую черепицу. В комнате начала проявляться магия. Из деревянных половиц стали расти древесные побеги, крутясь и извиваясь в разные стороны. Стены зашатались, вытягиваясь наружу, сплетаясь вокруг деревянных колонн и осыпая все вокруг гипсовой пылью. Дом скрипел и стонал. Воздух стал густым от заплесневелой штукатурки и горелого дерева. Снейп и Гарри обошли растущие ветви. Когда заклинание завершилось, лес переплетающихся, обвивающих друг друга ростков покачивался по всей комнате. Они мягко колебались от магических потоков.

Гарри перебрался через заросли, растущие из пола. Снейп двинулся к нему, потирая пальцем росток. Тот был теплым и гладким, на его поверхности была видна крохотная частица дерева. Возможно, проявление простого заклинания: Левитации или Люмоса.

Гарри взглянул на покачивающиеся и извивающиеся над локтем Снейпа побеги.

— Великолепно, — прошептал он.

— М-м-м, — пробормотал Снейп. Но он был доволен: он никогда раньше не пытался испытывать это заклинание.

Пробираясь вперед, они осторожно обходили побеги. Некоторые из ростков были массивными, пронизанными веществом, из которого появились. Другие — тонкими, напоминающими хлыст. Они рассекали воздух, закручиваясь и извиваясь.

Снейп отодвинул в сторону толстую, пушистую колонну и увидел это: черные ветви, скрутившиеся в пульсирующую массу. Они извивались и корчились, скребясь друг о друга. Запах обуглившегося дерева начал душить Снейпа.

Авада Кедавра.

Северус повел Гарри в обход темного клубка, стараясь держатся от него как можно дальше. Снейп услышал смех: по улице проходили мальчики, которых совершенно не волновало то, что произошло когда-то в этом месте.

За спутанным узлом возвышались две огромные бледно-желтые ветви, напоминающие своей монументальностью греческие колонны. Они сплелись, обвивая друг друга, и тянулись к небу сквозь голубой туман, грохоча, будто проходящая в отдалении летняя гроза.

Снейп потянулся вперед и опустил руку на теплое дерево. Его окружил запах.

Сирень.

Проходившие мимо мальчики, очевидно, остановились, так как их крики стали громче.

— Мама, — прошептал Гарри. Наклонившись, он прижался лбом к ветвям. Те громыхнули в ответ.

Гарри и Снейп остановились на мгновение, прислонившись к живому сердцу защитного заклинания.

— Что я должен делать? — пробормотал Гарри.

Снейп неохотно убрал руку с ветви.

— Что ты чувствуешь? — спросил он.

Гарри прижал руки к сдвоенным колоннам:

— Хм. Мягкие одеяла. Теплую ладонь на моем лице. Руки, держащие меня.

Сердце Снейпа сжалось, но его лицо осталось неподвижным.

— Ты связан с защитой.

Просияв, Гарри повернулся лицом к Северусу:

— Я смогу вернуться домой?

Снейп кивнул. Он произнес еще одно заклинание, и оба древесных ствола засияли ярким светом, а из гладкой золотистой кожи вырвались и начали быстро расти более мелкие побеги. Они тянулись к Гарри, подталкивая его. Они манили его, будто маленькие ручки, и крошечный хор шептал, вибрируя в воздухе:

— Возвращайся домой, возвращайся домой.

Маленький желтый палец коснулся щеки Гарри, и тот закрыл глаза.

— Я ощущаю это. Я могу вернуться домой.

Воздух казался густым: все заволокло голубым туманом, и это должно было скрыть черты Гарри. Но Снейп обнаружил, что, несмотря на плохую видимость, он обращает внимание на мелкие детали, которые прежде никогда не видел. На черты лица, которые Северус никогда не замечал у Джеймса Поттера: на нос Гарри, слегка приподнятый на самом кончике, на торчащие верхушки его ушей, выглядывающих из-под неопрятных волос, на брызги веснушек, рассыпанных по его скулам.

Веснушки Лили.

Еще один побег скользнул по шее, и Гарри вздрогнул.

Снейп всмотрелся в него и ощутил, что они оба балансируют на краю пропасти.

— Я думал, гриффиндорцы известны своим мужеством и смелостью, — произнес он.

— Ничего не могу поделать, — прошептал Гарри. — Будто… что-то приближается. Разве вы этого не ощущаете?

Северус действительно ощущал. Ярмо давило ему на грудь, и у него появилось почти непреодолимое желание оглянуться через плечо. Один из мальчиков снаружи что-то закричал, и слова наконец стали ясны:

— Мерзкая грязнокровка!

Северуса словно окатило ледяной водой. К своему ужасу он осознал, что голоса доносятся не с улицы и даже не извне комнаты. Голос, выкрикнувший эти слова, был его собственным, высоким от гнева и юности. Два слова, о которых он будет сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Северус покачал головой, заставляя воспоминания вернуться в тайники памяти. Темные уголки его разума извивались, выжимая наружу его страх, его вину, его стыд. Снейп и Гарри встретились взглядами.

Слабый свет не скрыл, что мальчик резко побледнел.

— Дементоры, — произнес Гарри. Он попытался поднять палочку, но окружающие ростки связали его движения. Они погрузились в его кожу, пытаясь вытащить душу из его тела. Беззащитную душу, которую жадно сожрет дементор.

Перед глазами Снейпа вспыхнул образ Лили — с обиженным и сердитым лицом. Северус принялся удалять заклинание, но способности и умение покинули его. Ему потребовались три попытки, прежде чем он наконец смог снять заклятие, и побеги исчезли. Гарри шагнул вперед и рухнул бесформенной грудой.

Снейп поднял палочку, чтобы создать Патронуса, но прежде чем он успел произнести нужные слова, комната наполнилась смертельным грохотом. Мороз пробрал Северуса до костей. Мир перевернулся, и он повис вверх ногами, слыша смех Поттера и Блэка. Он заставил себя остаться в комнате, в которой все сильнее чувствовался запах гниения. Образы прошлого унеслись прочь, и Северус оказался на полу, на небольшом расстоянии от Гарри. Маленький круглый человек с острыми чертами лица склонился над потерявшим сознание мальчиком.

— Темный Лорд был совершенно прав. Ты не можешь устоять перед привлекательностью этого места. Ты спас нас от многих неприятностей, маленький Гарри Поттер. Моему господину нужно твое тело… и твоя кровь.

Человек прижал кончики пальцев к вене на нежной коже запястья Гарри. Затем он схватил его за руку и, потянув, с усилием взвалил себе на спину. Голова Гарри качнулась из стороны в сторону. Перенося вес Гарри, человек повернулся, полностью открыв свое лицо.

Снейп испытал потрясение, узнав его:

— Петтигрю.

При звуке своего имени тот яростно дернулся. Затем он заметил Снейпа сквозь оседающий туман и криво усмехнулся:

— О, и тебя он тоже хочет видеть, но у него есть время только для одного. Мы позаботимся о твоем теле позже. Что касается твоей души… — он указующе взмахнул рукой, и Снейп услышал за своей спиной звук сухожилий, скребущих по костям.

Он обернулся, и запах разложения захлестнул его с новой силой. Дементор приближался.

— Экспекто Патронум!

Гортань Снейпа сжалась на этой фразе. Тонкая серебристая нить вырвалась из палочки, рассыпаясь на клубящиеся огоньки.

Северус услышал громкие шаги: Петтигрю направился к двери. Услышал стон мальчика, которого уносили из комнаты, перебросив через плечо. И резкий крик.

Снейп попытался снова, но это было бесполезно; он не мог даже представить, что когда-либо в жизни был счастлив. Не в этом месте.

Темный капюшон дементора окружал его лицо, отсекая свет.

«Я обязан спасти мальчика».

Но Северус падал в темные ниши своего сознания, скользя все ниже и ниже… Он ощутил, как длинные костлявые лапы дементора приподняли его голову вверх.

И тогда воспоминание о серебре и весенних листьях, о руке, сжимавшей его руку — воспоминание, которое Северус отталкивал все утро, — вырвалось на передний план.

Он опустил палочку, наблюдая, как пятнышки солнечного света просачиваются сквозь распускающиеся на ветвях листья. Что-то мерцало за изгибом кривого сучковатого дуба. Северус подошел ближе, ощущая под ногами рыхлую почву.

Две серебристых лани стояли рядом.

Лили сжала руку Снейпа, все еще не спрятав палочку. Ее глаза были широко раскрыты.

— Что это значит, Северус?

Но он мог только смотреть, наполненный странной легкостью.

Холодные пальцы отпустили его. Снейп упал, ударившись затылком о деревянные половицы. Яркий свет затопил его.

Северус приподнялся на локтях, моргая от сияющего света. Сфокусировав взгляд, он увидел серебристую лань, легко перепрыгивающую через ветвистые заросли. Она направилась к месту, где по полу стелились бессильные обрывки Патронуса. Обрывки стали собираться вокруг копыт лани, ярко светясь. Хрупкие завитки росли и трансформировались, приобретая форму, и вот две лани стоят рядом.

Моргнув, Северус попытался вновь отодвинуть воспоминания, но лани остались. Они были не просто образами из прошлого — лани действительно находились здесь. И тогда Северус вспомнил о том, что Гарри рассказывал ему в первые дни пребывания в этом мире: что его Патронус такой же, как у его родителей. Лань.

Первая лань повернулась и ткнулась в другую. Их носы соприкоснулись, два пятнышка темно-серого цвета. Точка соприкосновения затуманилась, и две фигуры пошли рябью, мягкими волнами перетекая друг в друга, постепенно сливаясь в единое целое.

А затем к Северусу медленно направилась единая серебристая лань. Она сияла ярче, чем его Патронус, мягким сиянием, исходившим от каждого тонкого волоска на ее мехе. Лань наклонила голову близко к груди Северуса, как бы стараясь убедиться, что он здоров. Ее большие глаза сияли.

Было больно смотреть на нее. И все же лань принадлежала ему. Северус ощущал излучение частиц своей сущности из глубин ее тела.

Лань мерцала, ее тело пульсировало. Затем она распалась, и волны света каскадом хлынули вниз. Свет лился на Северуса, пенясь миллионами крошечных звездных вспышек, просачиваясь в его кожу.

Северуса словно накрыло покрывалом тишины и покоя, как бывает после сильного шторма. Он глубоко вздохнул и ощутил связь с другой жизнью… с Гарри. На какой-то миг он почувствовал правду и силу этого соединения.

Свечение рассеялось, и лань исчезла.

Северус пристально смотрел на оставшееся пустым пространство, пока не вспомнил, где находился. Оттолкнув от себя росток, он вскочил на ноги. Росток рассыпался от прикосновения. Действие заклинания ослабевало.

Северус увидел мальчика на вершине груды сломанных побегов. Тот дрожал, но стоял на ногах, приняв защитную позу, с палочкой наготове, в стойке, которая напомнила Снейпу его собственную.

Дементор исчез. Остальная часть комнаты казалась пустой, пока Северус не услышал поскребывание: Петтигрю забился в угол, среди пыли и мусора. Потерев руку, он застонал.

— У меня его палочка, — сказал Гарри, показав Северусу левую руку, сжимавшую сухую ветвь боярышника.

Снейп обошел раскидистые заросли и встал рядом с Гарри, направив палочку на Петтигрю.

— Мы уходим. Немедленно.

Человек, который всего минуту назад дрожал в углу, ринулся к ним. Он выплюнул короткое заклинание, и его палочка, которую по-прежнему держал Гарри, вспыхнула красным. Гарри закричал. Мышцы его левой руки свело мучительной судорогой. Темная магия разрывала предплечье.

Схватив Гарри за левую руку, Снейп приблизил к ней свою палочку.

— Экспелиармус!

Но чужая палочка держалась крепко. Проклятие поднялось уже выше локтя. В местах, где мышцы оторвались от кожи, образовались рваные раны. Мальчик застонал, его колени подогнулись.

Петтигрю бросил еще одно заклинание. Снейп развернул палочку, которую по-прежнему сжимал Гарри, в противоположную от них сторону. Из палочки хлынула маслянистая жидкость, с шипением расплескиваясь по полу. Капли собирались в лужи, пытаясь подобраться к Северусу и Гарри и в процессе жадно разъедая половицы.

Снейп бросил заклятие, и то, что оставалось от крыши, обрушилось на Петтигрю. Северус потащил Гарри за груду сломанных ветвей, швыряя позади себя защитные заклинания.

Петтигрю укрылся за крупным гипсовым обломком, призывая свою палочку.

Гарри взвыл: его рука дернулась, вытягиваясь под прямым углом от тела. Палочка завибрировала, пытаясь подтащить Гарри к Петтигрю.

Одной рукой Снейп обхватил потерявшего сознание мальчика. Подтолкнув сломанную ветку в сторону наступавшей на них жидкости, он смотрел, как кислота пожирает препятствие. Северус ощутил давление силы, пытавшейся оттащить Гарри от него, и принял решение.

Режущий ухо напев заклинания над сжатой рукой. Северус стиснул зубы от поднявшегося треска и клацанья, когда магические силы отдирали маленькие пальцы от палочки.

Проклятая палочка упала на пол. Едкая жидкость продвигалась вперед, приближаясь к ней. Они соприкоснулись, взрываясь фонтаном искр.

Петтигрю выпрыгнул из своего укрытия:

— Фините Инкантатем! Фините Инкантатем!

Снейп мрачно улыбнулся и потащил мальчика к лестнице. Он надеялся, что проклятую палочку разъест до основания.

Его надежды не оправдались.

Северус и Гарри были уже в коридоре верхнего этажа, когда в стену позади них ударило проклятие Петтигрю. Из места удара расползлись трещины. Дом задрожал.

Снейп с грохотом скатился с первых ступенек. Его рука болела от веса так и не пришедшего в сознание Гарри, которого он прижимал к своему боку. Запнувшись, Северус ударился плечом о стену.

Еще один взрыв, и под ним затрещало. Ступеньки с грохотом обрушились, рассыпаясь кусками расколотой древесины.

Северус упал, и в него вонзилось множество древесных обломков. Бросив последнее проклятие, Снейп прижал мальчика покрепче и аппарировал.

Они неловко приземлились перед домом в Тупике Прядильщика. Не теряя времени, Снейп затащил мальчика внутрь. Гарри тяжело дышал, со всхлипами втягивая воздух. Опустив его на диван в гостиной, Снейп разорвал рубашку на груди Гарри и оторвал рукав. Рука приобрела болезненный желто-зеленый цвет, с паутиной вен, резко выделяющихся на поверхности кожи.

Снейп бормотал ритмичные напевы, борясь с темной магией. Гарри рухнул на выцветшую подушку, закатив глаза. Снейп увидел, что черные линии ползут, продвигаясь к сердцу мальчика, и ощутил, как пот стекает по вискам. Гарри издал длинный, хрипящий вздох.

А затем тишина.

Задохнувшись от ужаса, Снейп прекратил свой речитатив. Его разум замер. Этого не произошло. Он не потерпел неудачу.

— Очнись, — пробормотал Северус.

В нем проснулся и заревел огонь.

— Сейчас же ответь мне, — приказал Снейп, его голос бил по стенам. — Я не потерплю твоей наглости, твоей лени, твоего безрассудства и глупости! Прекрати все это, в конце концов! Ты слышишь меня, Поттер? Поттер!

Ничего.

— Гарри?

Ноги Северуса подкосились, и он тяжело осел на пол. Воспоминания снова нахлынули на него:

«Что это значит, Северус?»

«Ничего, — наконец ответил он ей, запоминая расположение каждой крошечной веснушки. — Это ничего не значит».

Северус протянул руку и дрожащими пальцами дотронулся до щеки мальчика. Кожа все еще была теплой. Легкие пушистые волосы мальчика коснулись кончиков пальцев. Снейп смотрел, как его рука вытягивается куда-то вдаль. В глазах стало темнеть.

Ладонь начало покалывать. Это помогло сосредоточиться и вернуть внимание в комнату. Под кончиками пальцев Северуса засиял серебристый свет. Его яркость все нарастала. Слегка пульсируя, он распространился по ладони и по всей руке. Ногти Снейпа стали полупрозрачными.

Снейп убрал руку, и свет залил лицо Гарри. В нем было что-то теплое и знакомое. Северус ощутил запах жирной земли, почувствовал, как копыта давят на землю.

Мальчик дернулся, словно марионетка на ниточках, и глубоко вздохнул.

Снейп ошеломленно смотрел, как под кожей сворачивается и ссыхается паутина черных вен. Опомнившись, он подхватил Гарри на руки и понес наверх. К тому времени, как Северус уложил мальчика в кровать, тот уже беспокойно двигался.

Глаза Гарри распахнулись. Его взгляд дико метался, пока не остановился на Снейпе.

— Эй, — произнес он, зевая, словно просыпаясь от дремы. Затем он застонал, его тело скорчилось, прикрывая поврежденную руку.

— Лежи спокойно, — приказал Снейп, призывая стул к кровати.

Внимательно изучая подвергшиеся проклятию области, он перевязывал порезы. Вены на руке уже не выделялись так сильно, но кожа все еще казалась бледнее обычного и была покрыта шишковидными пятнами желто-зеленого цвета. Снейп подозревал, что пятна превратятся в большие пустулы, если он не найдет способ удалить остатки проклятия. Северус составил мысленный список необходимых зелий. Затем он убаюкивал маленькую руку в своих руках, восстанавливая кости и исправляя суставы с изысканной точностью.

— Сейчас уже лучше, — сказал Гарри, осторожно касаясь своей поврежденной руки.

— Нет онемения? — спросил Снейп, стараясь, чтобы голос звучал совершенно ровно. Если бы в руке не было чувствительности, то, с большой вероятностью, ее пришлось бы ампутировать. Онемение в руке было не столь серьезной проблемой, но из-за него Гарри, вероятно, не смог бы никуда взбираться или заниматься квиддичем. Северус понял, что не вынесет этого.

Гарри покачал головой:

— Просто болит. — Он попытался сесть. — Я все вам испортил? — спросил он.

— Я уже привык спасать тебе жизнь.

Снейп опустил руку на грудь Гарри и мягко нажал, укладывая его обратно.

Тот тяжело опустился на кровать и вздохнул.

— Я имел в виду Петтигрю. Вы напали на одного из слуг Лорда.

Снейп мысленно прокрутил утренние события.

— Это поправимо. — Он изучающе посмотрел на Гарри. — Ты знаешь, что я должен буду делать, когда Темный Лорд вернется?

Гарри кивнул, глядя куда-то вдаль:

— Это, вероятно, было бы моим последним летом здесь, в Тупике Прядильщика. Как только Лорд вернется, Дамблдор должен будет настоять, чтобы я оставался под защитой Хогвартса круглый год…

— Тогда… твой отец… мог бы заявить, что не в состоянии прорвать оборону и доставить тебя к Темному Лорду. — Снейп помолчал. — Это ненадежная позиция.

— «Таков характер работы», — говорит мой отец.

— Но если в твоем мире у тебя нет магической защиты…

— У меня есть защита. У нас обоих. Разве вы этого не видели?

Снейп вспомнил серебристый свет, который наполнил мальчика, когда Северус прикоснулся к нему. Это вернуло Гарри с порога смерти. Серебристый свет, который был так похож…

— Лань?

Гарри кивнул:

— Патронум Дуос.

Снейп резко втянул воздух. «Когда два члена семьи делят одного Патронуса, они могут слиться в единое целое…» Северус вспомнил свое ощущение — лань была им, но и чем-то большим, чем он сам.

— Это редкость. А когда у всей семьи один Патронус…

— Патронум Тотас.

«Его защита чрезвычайно мощна. Такой Патронус после создания не нуждается в сознательном призыве, но появляется во времена великой нужды».

— Мое прикосновение… вылечило тебя.

Рука Северуса скользнула по раненой руке Гарри, опускаясь на грудь. Сильное биение сердца успокоило его.

— Но этого не должно было случиться. Я не связан с тобой так же, как Снейп твоего мира.

— Мы связаны, — тихо произнес Гарри. — Может быть, в той комнате находился кто-то еще. Некто, умеющий ощутить, что нам обоим нужно.

— Нет.

Снейп встал, поворачиваясь спиной к Гарри. Скорбь, весь день угрожавшая захлестнуть его, поднялась слишком близко к поверхности. Разум Северуса лихорадочно возводил баррикады.

— В любом случае это не имеет значения. Мы больше не сможем туда вернуться. Упущен единственный шанс возвратить тебя домой.

— Но… если мы будем осторожны… мой плащ-невидимка…

У Снейпа не было желания возвращаться в то место, но на мгновение он ощутил, что сожалеет об этом. Северус посмотрел на Гарри и покачал головой:

— Будет вестись тщательная слежка за магической активностью. Возможно, когда-нибудь, когда Темный Лорд сосредоточит свое внимание в другом месте или после того, как он потерпит поражение…

Свет исчез из глаз Гарри.

— Вы имеете в виду годы спустя.

Снейп сосредоточился на пуговицах своей мантии. Он осторожно крутил их между большим и указательным пальцами.

— Здесь не настолько невыносимо. — Он огляделся вокруг. — Если ты хочешь убрать что-либо из этого старого хлама, возможно…

Гарри шевельнулся, поднял здоровую руку и указал на фотографию, приклеенную к изголовью кровати. Фотографию Лили, на которой та тихо бормотала, помешивая зелье.

— Это не имеет никакого отношения к тому, что находится здесь, — сказал Гарри.

У Снейпа появилось смутное ощущение, что он должен что-то произнести.

— Я сварю зелье, чтобы очистить твой организм от проклятия. И… обед. Тебе нужно пообедать. А до тех пор тебе следует отдохнуть.

Гарри вяло кивнул. Его взгляд вновь устремился вдаль. Снейп не знал, что еще он мог бы сказать, поэтому просто оставил мальчика лежащим на кровати.

Гарри выпил зелье, но оставил обед на подносе возле кровати. Через несколько часов к нему присоединился нетронутый ужин.

На третий день Снейп отказался от угроз и уговоров и отправил сообщение Дамблдору.

Параллельный мир

Гарри известного мира 

«Оставайся с ней».

В последние несколько дней эти три слова поглощали каждую возникающую у него мысль.

Грязь собиралась в пазах плиточного кухонного пола, но он больше не должен был вытирать ее. Список его обязанностей раньше был длиной в руку, а теперь сократился до одного пункта:

«Оставайся с ней».

Он намеревался выполнить это. Он намеревался доказать ей — им обоим — что он может сделать хотя бы одну вещь правильно.

Лили сидела рядом с ним за кухонным столом, помешивая остатки своей овсянки. Каждые несколько секунд она останавливалась, глядя на дно тарелки. Затем начинала снова — опять помешивала — и густые остатки каши медленно вращались, как мысли в ее голове.

Лили находилась в конце цикла. В последние его дни, когда проклятие уже вернулось на утраченные позиции, но прежде, чем она могла принять следующую порцию зелья Рестициоменс и воссоздать сознание.

— Ты должна съесть больше, — сказал ей Гарри.

Лили уронила ложку, испугавшись звука. Выражение ее зеленых глаз было печальным, но уравновешенным. Лили повернулась к нему.

— Кто?.. — начала она.

Гарри прижал лоб к столешнице. Он не мог ответить на этот вопрос. Просто не мог.

— Я Гарри, — сказал он ей. — Твой сын.

Снейп сказал ему, что он может так говорить, что это не ложь. Он вложил в слова всю силу, пытаясь наполнить каждое из них своими чувствами к ней. Он хотел, чтобы в каждом слове была магия, которая сделала бы так, что она все помнила, которая исправила бы то, что было сломано.

Прошло несколько мгновений, прежде чем он смог найти внутри себя силы снова посмотреть вверх.

Лили пристально наблюдала за ним, будто видя что-то глубоко внутри. Она протянула руку и коснулась его волос, его лица.

— Ты такой юный, — сказала она. — Я не должна видеть это лицо на таком молодом человеке.

Не было никаких признаков узнавания. Она уже забыла его слова. Этого следовало ожидать. Ее отключения случались сейчас каждые несколько секунд.

Но все равно было больно.

— Мама, — начал он, но был прерван вошедшим в кухню Снейпом.

Линии вокруг глаз Северуса резко выделялись, его волосы свисали по сторонам лица. Вокруг него разносился сильный, дурманящий запах ингредиентов зелья Рестициоменс.

Гарри провел рукой по своим слипшимся волосам и представил, что сейчас они составляют довольно подходящую пару. Они проводили каждую свободную минуту, наблюдая за Лили. Когда Снейп мог оторваться, он работал над зельем. Когда Гарри не наблюдал за Лили, он изучал книги по зельям, которые нашел в доме, решив понять, что может помочь ей восстановиться. Решив узнать достаточно, чтобы найти способ излечить ее.

Но это было похоже на попытку летать без метлы. В душные вечера он горбился над учебником по продвинутым зельям, игнорируя вызывающие зуд капли пота, скатывающиеся по его рукам и спине. Снова и снова читая один и тот же абзац, слова которого проскальзывали мимо его сознания, независимо от того, насколько сосредоточен он был. Он отбрасывал книгу в сторону, пока не вспоминал, что другой Гарри читал и понимал эти книги. Помогал Снейпу готовить зелья, в которых нуждалась его мама.

И тогда он поднимал книгу снова и говорил себе, что может все делать лучше. Что он должен быть лучше.

Снейп использовал остужающие чары, чтобы немного охладить кухню. Пылающий зной ослабел на некоторое время.

— Северус, — сказала Лили, повернувшись в кресле, чтобы посмотреть на него. Ее лицо было открытым и дружелюбным. Она мгновенно вспомнила его. Она всегда его помнила.

Внезапно Гарри ощутил острую боль в сердце. В последние несколько часов он передумал многое, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что могло бы помочь Лили запомнить его. Это заставило его вспомнить о чулане у Дурслей. По вечерам он лежал, свернувшись в тесном пространстве, и мысленно повторял события всего дня. Пытался придумать хоть что-нибудь, что он мог бы сказать или сделать, что помогло бы избежать этого — пальца, указывающего на темное пространство под лестницей. Тогда он не мог перестать пытаться. И он не мог перестать пытаться сейчас.

Гарри глубоко вдохнул. Прервав свои размышления, он вернулся к реальности кухни, и к тому, что было необходимо делать. Он поднял взгляд на Снейпа, задавая молчаливый вопрос.

Тот покачал головой:

— На несколько секунд температура опустилась ниже допустимого уровня. Сегодня днем я буду варить зелье снова.

Любые расспросы о зельях сильно напоминали Гарри о занятиях в промозглых подземельях. Но все же он нерешительно затронул эту тему. Снейп принес пергамент, на котором была отображена разработанная им формула.

Надежды Гарри на то, что в этом месяце он сможет сварить зелье для Лили, были разбиты. Весь процесс занимал часы, и малейшее отклонение от инструкций — некоторые из которых он едва мог понять — приводило к тому, что смесь становилась бесполезной. Время также было важно: было необходимо использовать свежесваренное зелье, данное в точный день. Если принять его слишком рано, возникало токсическое взаимодействие с зельем прошлого месяца. Слишком поздно — это оставило бы ее в коме. Даже Снейпу было трудно справиться с требованиями. А уж Гарри… Он понимал, что умения в зельях, которые были у него на данный момент, делали его бесполезным для Лили.

Так что он оставался с Лили и заботился о ней. Но Гарри хотелось сделать больше. Он должен был сделать больше. В отчаянии он посмотрел на Снейпа:

— Разве нет чего-нибудь… хоть чего-нибудь?

Снейп глядел на него бездонными глазами. Потом он сел рядом с Лили, шурша мантией. Придвинувшись очень близко, Северус бормотал, задавая ей вопросы. Простые вопросы.

— Что ты слышишь? Что ты чувствуешь?

Лили попала в ритм, отвечая:

— Я слышу гул твоего голоса. Я чувствую волну магии внутри себя.

В этом была расслабляющая, убаюкивающая ритмичность, словно в колыбельной, которую напевали, повторяя снова и снова.

Снейп остановился и, взяв руку Гарри, положил ее поверх руки Лили.

— Попробуй, — сказал он, ободряюще кивнув. Северус снова начал напевать.

Гарри повторял за ним, спотыкаясь на словах. В этом было что-то от ритма мантры, который он не мог уловить. Но Гарри старался изо всех сил, слушая слова, ощущая жар от трех соединенных вместе рук и находя силу в этом странном ритуале.

После полудня он помог Лили перейти в гостиную. Гарри решил запоминать некоторые моменты своего дня. Мелочи, которые он заметил. Подобные толстому кролику, который стал фиолетовым после того, как погрыз одно из растений на клумбе Снейпа. Либо Гарри мог описать, как ему удалось достичь нижнего уровня ветвей дерева буллы. Гарри не очень хотелось залазить, но он чувствовал, что должен попробовать, чтобы рассказать Лили об этом. Он скрупулезно описывал каждую деталь, усердно размышлял, стараясь усилить у нее ощущение запоминания.

Лили молча кивнула, улыбаясь. Протянув руку, она положила свою ладонь на его. Лили посмотрела на Гарри и на мгновение ее лицо прояснилось.

— Все в порядке, ты знаешь, — сказала она. — Тебе не нужно так сильно стараться.

Гарри покачал головой, но дикая боль в груди, будто там скреблось множество кошек, уменьшилась.

— Так сильно стараться в чем?

Лили начала говорить, но потом ее лицо затуманилось, веки затрепетали. Она упала вперед, безжизненно обмякнув в его руках, ее тело медленно сползало с дивана.

Чувство покоя, которое он начал ощущать, тут же покинуло его. Гарри схватил Лили за плечи, руки скользнули по тонкому хлопку ее рубашки.

Она проскользнула сквозь его пальцы и опустилась на пол, свернувшись бесформенной грудой. Ее глаза безжизненно смотрели вперед. Словно ее никогда и не существовало.

Гарри подавил панику, поднимающуюся в груди.

— Мама? — спросил он, нерешительно положив руку на ее предплечье. Сердце стучало в ушах. Гарри поднес дрожащие пальцы к ее губам.

Едва ощутимое тепло.

Он отдернул руку и захрипел, словно от удушья. Лили все еще дышала. Но… было уже слишком поздно? Это была кома? Гарри взглянул на часы, но он ясно помнил слова Снейпа, что у них было время до утра.

— Мама, пожалуйста, проснись. — Он лихорадочно растирал ее руку.

Она смотрела ему в глаза. На мгновение ее взгляд сфокусировался, проникая глубоко внутрь. Лили медленно вдыхала и выдыхала, ее зрачки расширились, будто сейчас она видела самый красивый закат. Затем ее взгляд остекленел и снова расфокусировался, тело повисло мертвым грузом в руках Гарри. Она выглядела, как брошенная тряпичная кукла.

Гарри мягко опустил ее голову на пол, тяжело дыша. Лили становилось все хуже… возможно, она даже впала в кому раньше времени, и он не знал, что делать. Он не знал, как ей помочь.

Гарри помчался к книжному шкафу, который скрывал вход в лабораторию. Затем он остановился и вернулся туда, где лежала Лили. Снейп работал над зельем Восстановления сознания. Лили нуждалась в нем. Возможно, зелье — единственное, что спасет ее, и любая помеха может его уничтожить. Но мама лежала там, на полу, и выглядела так, будто никогда не смеялась, не пела и не взъерошивала волосы Гарри.

Он не мог этого вынести. Гарри бился о книжный шкаф и колотил по нему кулаками, пока в расстроенном мозгу не всплыл пароль: «Полынь — эстрагон».

Книжный шкаф сдвинулся в сторону, и Гарри влетел внутрь. На нижних ступеньках лестницы он врезался в Северуса.

Снейп пошатнулся от удара и схватил Гарри за руки, чтобы они оба сохранили равновесие.

— Я слышал стук, — сказал он. — Что…

— Там мама, — воскликнул Гарри. Он крепко схватил Снейпа за руку и потащил его за собой вверх по лестнице.

Увидев Лили, Северус подлетел к ней и упал на колени. Вытащив палочку, Снейп нежно коснулся ее лица, проверяя дыхание и пульс. Затем он откинулся назад и глубоко вздохнул, прижав руку ко лбу.

— Она в порядке, — сказал он.

Гарри был ошарашен:

— В порядке? Как ты можешь это утверждать?

Лили медленно открывала и закрывала глаза, словно движение стоило ей огромных усилий.

Снейп провел пальцами по ее щеке. Лили закрыла глаза и потянулась к этому прикосновению, будто оно вызывало наслаждение.

— Так всегда заканчивается цикл. Она потеряла всю свою память. Каждый момент, когда это происходит… это весь ее мир. — Он посмотрел на Гарри, и продолжил извиняющимся тоном: — Я был невнимателен. Я думал, ты уже знаешь это. Но это был…

— Другой я, — закончил за него Гарри. Другой Гарри понимал, что к чему. Другой Гарри не запаниковал бы. Другой Гарри знал бы, как ей помочь.

Снейп кивнул:

— Ну, у вас есть поверхностное сходство. — Он взмахнул над Лили палочкой и нараспев произнес заклинание, делающее человека легким как пушинка.

— Но… я… что мне теперь делать?

Гарри был готов помочь со спасающим жизнь заклинанием или сбегать в Святой Мунго, был готов следовать плану, требующему от него сделать… что-то. Теперь же он просто стоял, чувствуя себя нервным и подавленным.

Снейп легко поднял Лили на руки, вставая.

— Тебе больше ничего не нужно делать. Она будет такой до утра, а тогда я смогу дать ей восстановитель сознания.

— Зелье. — Гарри прижал ладонь к глазам. — Оно разрушено, да?

Снейп замолчал на мгновение.

— Сегодня вечером я снова его сварю. — Он отнес Лили наверх.

Застонав, Гарри начал вышагивать по гостиной. Он не мог стоять на месте. Взглянув на книжный шкаф, он вспомнил пароль: драконий эстрагон. Это был один из ингредиентов зелья восстановления, и его нужно было собирать в день приготовления зелья. Гарри направился в сад.

Выйдя наружу, Гарри в полной мере ощутил стоящий там зной. Его словно окатила волна жара. Только заклинания полива, используемые Снейпом, предотвращали увядание растений. Но драконий эстрагон выглядел хорошо. Он цвел на небольшом, огражденном камнями участке возле ворот.

Гарри опустился на колени и, стоя в грязи, начал пальцами обкапывать корни. Он подготовит растения для Снейпа и таким образом сделает хоть что-то полезное.

Солнце обрушилось на него. При ближайшем рассмотрении растения драконьего эстрагона выглядели довольно потрепанными, длинные рубцы сбегали вдоль их стеблей. Головки растений содержали большие разноцветные соцветия и казались слишком тяжелыми, чтобы их поддерживал тонкий стебель. Но цветы держались высоко, повернувшись к свету.

Гарри, как мог, старался не обращать внимания на жару и продолжал работать. Он прополол клумбы множество раз, гораздо больше, чем когда-либо у Дурслей. Но и у них Гарри никогда особо не возражал против прополки. Не так, как против других своих обязанностей. Гарри вспомнил, как однажды после того, как он прополол участок, особенно заросший колючими сорняками, на лице тети Петунии мелькнул намек на улыбку.

Раздался скрип ржавых петель, и задняя дверь распахнулась. Мгновение спустя на Гарри упала длинная худая тень, заслонившая его от слишком яркого солнечного света.

Гарри не отрывался от работы. Пальцы глубоко врывались в почву, находя успокоение в мелких камушках и грязи.

— Что ты делаешь? — спросил Снейп.

— Это один из ингредиентов зелья. Я помню… — Секунду он помедлил в нерешительности, молча проклиная свой язык.

— Гарри, — сказал Снейп.

Гарри покачал головой и вернулся к работе.

— Я знаю правила, — сказал он. — Но я и так уже под домашним арестом, так что можно я просто закончу это?

— Гарри, остановись, — сказал Снейп.

— Просто скажи мне, сколько тебе нужно…

— Остановись, — повторил Снейп. Он услышал вздох. — Цветы драконьего эстрагона необходимо срезать, пока растения все еще не выкопаны из земли.

Гарри перестал копать и уставился на кучу поникших растений, лежавших возле него.

— То есть я уничтожил их. И все зря. — Он поднялся и взглянул на Снейпа, чтобы получить подтверждение.

Тыльной стороной ладони, Снейп стер капельки пота, собирающиеся у его висков.

— Их можно пересадить, — сказал он. Снейп наколдовал небольшую деревянную перегородку, чтобы разделить клумбу на две секции, а затем встал на колени, тщательно собирая выдернутые растения.

Гарри изумленно уставился на него:

— Но… ты сказал, что они бесполезны. Они совершенно бесполезны.

Гнев наполнил Гарри, и он попытался выхватить растения из рук Снейпа и разорвать их на куски.

Снейп отстранился от Гарри. Его рука прикрыла растения, защищая.

— Они не бесполезны.

— Так… ты все еще можешь их использовать? Для зелья? Они могут вернуть ее… я имею в виду, они могут излечить ее?

Снейп смотрел на него печальными глазами:

— Не все можно исправить, малыш. — Он выровнял растения и положил ладонь на щеку Гарри.

Гарри отшатнулся, садясь на пятки.

— Я не маленький, — пробормотал он. — Завтра… — он остановился, неуверенно сдвинувшись.

— Завтра твой День рождения. Я знаю. — Снейп слабо улыбнулся.

Сердце Гарри забилось чаше, хотя он и не был испуган. Он пожал плечами, не зная, как реагировать. Гарри показал на растения, которые все еще держал Снейп:

— И… для чего же тогда их можно использовать?

Снейп взглянул на растения, затем жестом указал Гарри опуститься на колени рядом с ним. Вдавливая пальцы в почву, он тщательно выкапывал лунку, а затем осторожно опускал каждый цветок на новое место. Многие из растений кренились в сторону или валялись на земле.

— Они не очень хорошо выглядят, — сказал Гарри.

— Они оправятся.

— Но они никогда не будут прежними.

— Нет. Они никогда не будут прежними. — Снейп собрал землю вокруг последнего цветка и утрамбовал ее. — Ты видишь шрамы вдоль стеблей? Ты знаешь, откуда они?

Гарри провел пальцем по длинному неровному рубцу на одном из стеблей и покачал головой.

— От борьбы с каменистой почвой. Она раздирает их, уничтожая некоторые растения. Но некоторые выживают, несмотря на раны, чтобы расти и цвести.

— Ты не мог бы просто посадить их в более мягкую почву?

Снейп покачал головой:

— Тогда они уже не будут драконьим эстрагоном.

Гарри махнул рукой в сторону вновь высаженных растений:

— А что насчет этих? Ты сказал, что они не бесполезны. Но ведь я их испортил, и теперь они просто кучка поврежденных, увядших цветов, которые никому не нужны.

— Но они будут жить. Они будут тянуться к солнечному свету. Они будут цвести. — Вставая, Снейп потянул Гарри за собой. Он держал Гарри за руку, оттирая грязь большим пальцем. Северус нахмурился от того, что увидел. — У Дурслей было так плохо?

Гарри посмотрел на свои руки. Он так сильно вкапывался в каменистую почву, что ободрал кожу вокруг ногтей и пальцы теперь кровоточили.

— Я сделал это сам. Только что.

— Хм, — пробормотал Снейп, соглашаясь. — Ты оставался с ней, как я и просил. Чему ты научился?

— Я… Я должен был чему-то научиться?

— Меня она научила. Я… ну, иногда у меня есть склонность хранить обиду.

— Э-э… да. Я заметил.

— Я в этом уверен, — протянул Снейп. — Я не претендую на то, чтобы считаться совершенством. Но я наблюдаю за ней. Как она свободно ходит, пока я спотыкаюсь, таща за собой тяжести. Все, что было сделано мне. Все, что я сделал. — На его лице мелькнула тень. — Это помогает слышать, видеть и чувствовать только то, что происходит в данный момент. — Большим пальцем он провел вдоль крошечных царапин на ладони Гарри. — Мне кажется, это помогло тебе.

Гарри думал, что должен забрать руку, но ему не хотелось. Он вспомнил напев сегодняшнего утра: «Что ты чувствуешь?» Сейчас он не мог ответить на это.

— Она может научить тебя, Гарри. Видеть себя. Видеть то, что ты можешь предложить ей.

Перед Гарри мелькнул образ мамы, лежащей на полу в гостиной, с широко открытыми и неподвижными, словно у мертвой, глазами, и как он стоял там, не имея ничего, что он мог бы ей предложить.

Его горло сжалось. Гарри не понял, как это произошло, но он начал задыхаться, слезы потекли из глаз.

— Я узнал… ты был прав, — сказал он наконец, высвобождая руку и яростно вытирая глаза, — обо мне. Я не могу быть ее сыном. Я…

Каждое злое слово, которое Снейп сказал ему с тех пор, как Гарри вошел в этот мир, всплыло у него в памяти и ощущалось истинным и справедливым.

— Я не знаю, что значит любить ее. Здесь нет ничего… внутри меня нет ничего, что может сделать хоть что-нибудь…

Слезы теперь текли более свободно. Гарри пытался стереть их тыльной стороной ладони, и от этого рука стала скользкой. Он сжал челюсть, чтобы не дать возможность своему телу предать его еще больше.

— Ты ошибаешься, — сказал Снейп, извлекая из мантии носовой платок. Быстрыми движениями он снял с Гарри очки, и, положив руку на подбородок, приподнял лицо Гарри вверх, прижимая чистую белую ткань к его глазам. — Ты не пуст, малыш. Ты переполнен. И она может это видеть. Мы оба можем.

Лучи солнца просвечивали сквозь белизну платка. Хлопковая ткань, мягко шелестя, погладила Гарри по лицу.

Находящаяся глубоко внутри баррикада взорвалась. Гарри вздрогнул, всхлипывая. Рыдания вырвались из его горла.

Носовой платок был убран, и руки решительно передвинули Гарри вперед, пока его тело не врезалось в жесткую черную мантию.

— Я… Я не… — сказал Гарри, заикаясь. Снейп положил руку на затылок Гарри, прижимая его голову к своей груди, от чего слова слышались приглушенно.

— О чем ты? — спросил Снейп, убирая руку.

Гарри отвернул лицо в сторону.

— Я не маленький, — ему удалось произнести. Гарри не мог вспомнить, когда в последний раз он находился настолько близко к другому человеку. И в течение такого длительного времени. Его руки повисли по бокам, ладони, сжимаясь, пытались схватить воздух. — Мне почти четырнадцать, — выдохнул он.

Гарри пытался собрать силы, чтобы отодвинуться. Голос в голове напоминал ему о каждом оскорблении, которое он получил в классе зелий, о каждом насмешливом взгляде, каждом неприятном моменте за последние три года, настаивая, что Гарри не стоит доверять этому человеку. Но другой голос, из глубин души, теперь кричал что-то без слов, что-то бездонное и первобытное.

— Ну, — сказал Снейп. Рука вернулась и ритмично похлопывала Гарри по спине, успокаивая всхлипы. — Твой День рождения только завтра. Порадуй меня и побудь моим малышом еще немного.

Голос из глубин души победил, и Гарри обнял Снейпа. И обнаружил, что не чувствует себя маленьким. Больше нет.

Известный мир

Гарри параллельного мира 

Гарри наткнулся на размыто выглядящую груду… непонятно чего. Он перестал носить очки, так как засыпал в них, а в этой чердачной комнате все равно не на что было смотреть. Его квиддические плакаты остались в ином измерении, на них смотрел какой-то другой Гарри. А он никогда их больше не увидит.

Гарри услышал стук во входную дверь, но не потрудился пошевелиться. Его-не-отец откроет. Или не откроет. Гарри было все равно. Для него это не имело никакого значения.

Он снова прищурился, пытаясь разглядеть, чем же была та непонятная куча. Без очков она выглядела словно деформированный тролль. На самом деле, теперь, когда он подумал об этом, он не мог представить, что это было чем-то иным. Но на самом деле это должно было быть чем-то другим. Он поискал свои очки.

Гарри как раз надевал их, когда дверь распахнулась. Крупная рыжеволосая женщина влетела в комнату и, оглядев ее, громко фыркнула.

Гарри уставился на это странное явление.

— Что?.. — начал он.

— Гарри, — сказала она. — Ну, сначала о главном.

Бросившись к нему, женщина стащила его с кровати. Подол его рубашки был задран, рубашка стянута через голову, а затем сорвана с его тела, прежде чем у Гарри успела возникнуть мысль начать сопротивление.

Женщина внимательно рассмотрела мягкую хлопковую ткань, свисавшую с ее пальцев.

— Совершенно грязная, — заявила она и, сжав рубашку в кулаке, оглядела комнату. — Где корзина для грязного белья?

— Мне она не нужна, — сказал Гарри. Он смущенно скрестил руки на обнаженной груди. — У меня только один комплект одежды.

— У тебя только одна смена? — Женщина повернулась к двери, в которую как раз входил Снейп — его тело было напряжено от гнева. Он, казалось, готов был закричать на женщину, но та прервала его прежде, чем он начал.

— Северус Снейп, — раздался ее громкий голос. — Почему у этого ребенка только один комплект одежды?

— Я… Что? — спросил Снейп.

— Я переехал сюда неожиданно, — сказал Гарри. — И взял с собой не очень многое. — Он потер бока. — Можете отдать мне рубашку?

Женщина снова фыркнула, но произнесла заклинание очистки, направляя его на рубашку.

— Мы постираем ее как следует, как только достанем тебе другую одежду.

Гарри потянулся к рубашке и вскрикнул, когда женщина ущипнула его за ребра.

— Что это было? Кто вы такая?

Женщина покачала головой:

— Бедняжка. Совсем потерял голову от голода. — Она наклонилась вперед и прокричала ему: — Я Молли Уизли, дорогой! Мать Рона!

— Он не потерял последние мозги, — сказал Снейп голосом, в котором слышалось безмерное страдание. — Он просто никогда тебя не встречал. Он из другого мира. Или Дамблдор не упомянул об этом, когда давал тебе пароли от моего дома?

— Ну в самом деле, Северус, — сказала Молли, снимая простыни с кровати. — Я не враг.

Снейп не выглядел убежденным.

Закончив снимать постельное белье, Молли снова осмотрела комнату, и ее взгляд остановился на Снейпе.

— Да, пожалуй, это я тоже возьму.

Снейп оглянулся на выход, будто планируя побег.

— Что ты возьмешь?

— Твою мантию. Если ты не заметил, я собираюсь стирать и держу пари, что у тебя давно уже не было нормального прачечного дня. Надеюсь, ты знаешь, что заклинания очистки предназначены только для текущего обслуживания.

Молли взмахнула палочкой, глядя на груду простыней на полу, и те сгруппировались в парящий ком белья.

Она искоса взглянула на Гарри.

— А ты, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты сейчас же спустился вниз и что-нибудь поел. Чуть позже я приготовлю ужин, но ты просто не можешь столько ждать. — Она уставилась на Гарри и Снейпа, постукивая ногой. — Ну?

Снейп немного восстановил самообладание.

— Делай с ребенком, что хочешь, — сказал он. — Но это мой дом. Здесь ты не можешь мне указывать.

Час спустя Снейп и Гарри сидели за кухонным столом. Снейп был одет в магловскую рубашку уродливого зеленого цвета, у которой не хватало двух пуговиц. Он мрачно молчал, дергая за ниточку в том месте, где должна была находиться пуговица.

— Вы здорово сражались, — сказал Гарри.

Снейп зло крякнул.

— Ну, — сказала Молли, врываясь в комнату. — Не так уж и плохо, правда? Скоро у вас обоих будут чистые простыни и одежда. Итак, что вы ели на обед?

— Мы… э-э… еще не ели, — виновато сказал Гарри.

Молли пробормотала что-то о том, к какому месту привинчены их головы, и открыла дверцу холодильника. Она смотрела на его внутренности целую минуту, затем закрыла.

— Северус, — сказала Молли, не оборачиваясь, — почему тут только буханка хлеба?

Снейп свел брови, будто ему задали вопрос с подвохом.

— Фасоль стоит в буфете.

Молли скрестила руки на груди и посмотрела на него:

— Фасоль на тосте? Это то, что ты планировал съесть на обед?

Снейп потер затылок:

— Я люблю тосты с фасолью.

— А вчера что ты приготовил на обед?

Снейп уставился на Гарри, будто этот разговор был его виной.

— Вчера он ничего не ел.

— А если бы он захотел есть? Что бы ты ему дал?

Снейп помолчал, глядя на свои пальцы.

— Овощной бульон, — наконец ответил он. — С ветчиной в медовой глазури и… ломтиком яблока… — он замолчал, поймав взгляд Молли.

Она смотрела на него, как на одного из близнецов Уизли с бомбой-вонючкой в руке.

Снейп опустил руки на колени.

— Я люблю тосты с фасолью, — пробормотал он.

— Ну, мальчик не может выжить только на фасоли с тостами, — сказала она. — Я приготовлю что-нибудь приличное, как только… О, вот и они, — сказала Молли, услышав нервный стук в дверь. — Входите же! — крикнула она.

Снейп встал:

— Ты не можешь приглашать…

Но дверь уже открылась, и Рон просунул голову внутрь.

— Это безопасно? — спросил он. Прежде чем кто-либо успел ответить, близнецы втолкнули его в дверь. Все они несли большие сумки.

— Чтоб мне провалиться, так вот как это выглядит, — сказал Джордж, осматривая гостиную.

— Я же говорил тебе, что здесь нет никаких… — начал Фред.

— О, да.

— И ни одного…

— Верно, — покорно сказал Джордж.

Снейп изучающе смотрел на них:

— О чем вы тут болтаете?

— О, просто небольшое пари, которое мы заключили сегодня утром, — сказал Джордж, выпрямляясь и унося свою сумку на кухню. — Я заплачу тебе позже, — пробормотал он Фреду.

Рон все еще стоял в гостиной, сжимая сумку, словно плюшевого мишку.

— Пошли уже, — позвал его Фред. — Бояться нечего. Никаких скелетов пропавших студентов Хогвартса, свисающих со стен, как ты говорил.

— Я вовсе не говорил такого! — взвизгнул Рон. Он направился на кухню, обходя Снейпа по широкой дуге.

— Да, это хорошо, — сказала Молли, когда близнецы вытащили содержимое сумок. Там были груды еды и одежды. — Положи одежду вон туда, дорогой, и начинай нарезать мясо для бутербродов.

Она стала раздавать бутерброды, как только те были сделаны.

— Первый — для тебя, Гарри, бедняжка. И для Северуса, — сказала она, левитируя тарелку в сторону Снейпа. Тот изучал бутерброд, словно это была расчлененная жаба, в то время как остальные чуть не потеряли сознания от удивления.

— А теперь кушайте, все. Особенно вы двое, — твердо сказала Молли, глядя на Гарри и Снейпа.

Гарри послушно укусил бутерброд. Снейп отломил от своего сэндвича часть корочки и начал есть, отщипывая маленькие кусочки.

— Теперь, выполнив свой долг, ты наконец уйдешь? — спросил он.

— Еще нужно приготовить ужин. Дамблдор сказал мне оставаться, пока я нужна Гарри.

Снейп уставился на свой сэндвич:

— Я никогда не соглашался на это.

Молли осмотрела его внимательным взглядом:

— Знаешь, я никогда не замечала, какой ты худой. Возможно, дело в магловской одежде.

Снейп напрягся:

— Какое это имеет отношение к делу?

Молли вздохнула:

— Нет чистой одежды, фасоль с тостами каждый день. — Она покачала головой, но губы ее были плотно сжаты. — Ну, я сделаю все, что смогу, прежде чем уйду.

— Ты ничего не будешь делать. Я вполне доволен своей жизнью.

Молли недоверчиво цокнула языком.

— О! — сказал Фред. — Кого-то только что усыновили.

— На Рождество вы получите джемпер, — сообщил Джордж Снейпу. — С большой буквой «С», вышитой в центре. И вдобавок мама будет проверять, носите ли вы его.

Снейп прищурился, глядя на близнецов:

— Мне пришло в голову, что сейчас самое время обсудить успехи ваших сыновей в учебе. Кажется, мои записи лежат в рабочей комнате внизу.

Близнецы слегка позеленели.

— Ой, посмотрите на время! — сказал Фред, даже не взглянув на часы. — Нам пора идти.

— Ну же, мальчики, — запротестовала Молли. — Мне бы не помешала ваша помощь в приготовлении ужина.

— Рон справится, — крикнул Джордж из-за закрывшейся за ними двери.

— Подождите… что? — сказал Рон, его рот был набит бутербродом.

Молли наклонила голову к Снейпу:

— Действительно, как у них дела?

Снейп откусил бутерброд и откинулся на спинку стула:

— Уверен, что ужасно.

— А отчеты о них?

— В Хогвартсе. Не стесняйся, ты можешь оставить этот дом сию же секунду и отправиться забирать записи из школы.

— В самом деле, Северус. Я могу подумать, что нам здесь не рады.

— Эта мысль возникла у тебя только сейчас?

— Нет ничего плохого в том, чтобы иногда принимать у себя несколько человек.

— Я предпочитаю дом на двоих.

Гарри поднял глаза:

— На двоих?

Снейп подавился бутербродом. Откашлявшись, он встал.

— У меня много работы. Я буду внизу.

Молли осмотрела стол:

— Ты закончил?

Снейп подхватил с тарелки недоеденный бутерброд:

— Я возьму его с собой, проклятая ты женщина.

Молли удовлетворенно кивнула и, когда Снейп вышел, продолжила работу.

— Гарри, не хочешь ли помочь нам с Роном приготовить ужин?

Несмотря на все их усилия, Гарри и Рон вскоре оказались снаружи, играя один против другого в квиддич. Когда они в третий раз что-то пролили, миссис Уизли выставила их из кухни, наложив на задний двор заклинание уединения. Они обходились без метел, поэтому не давали снитчу подняться слишком высоко над землей.

Рон выиграл первый раунд. Он поймал снитч, проехавшись по грязи в угол сада, и бросил его в сторону Гарри. Снитч начал стремительно подниматься вверх, но Гарри, вскочив на забор, поймал его, вытянув руку как можно выше.

День подходил к концу. Запах жареного барашка и моркови донесся из задней двери. Молли подперла секретный проход, сохраняя его открытым: ее раздражала постоянная необходимость использования паролей. Снейп заперся в своей подземной лаборатории.

На протяжении всей игры Гарри наблюдал за задней дверью и принюхивался к воздуху, проверяя его на наличие слабого запаха готовящихся зелий.

Закончив особенно длинный матч, Рон склонился вперед, положив руки на колени и тяжело дыша. Он рассматривал заднюю часть дома, освещенную косыми лучами солнечного света.

— Я всегда представлял, что Снейп живет в особняке на холме, — сказал он. — С летучими мышами и молниями.

Гарри плюхнулся на клочок жидкой травы, позволяя легкому бризу обдувать его влажную от пота рубашку.

— Он не контролирует погоду.

Рон присоединился к нему и сел со скрещенными ногами, проводя руками по влажным у висков волосам.

— Верно. Ну, знаешь, все такое, напоминающее темноту.

— Ты тоже представлял, что он спит в гробу?

— Никогда не думал, что он вообще спит.

— Он просто человек, Рон.

Рон кивнул, и они несколько минут молчали. Потом Рон неловко кашлянул и полез во внутренний карман своей мантии.

— У меня есть кое-что. На твой День рождения.

— О-о.

Гарри ощутил, что его щеки стали горячее. Он этого не ожидал. Он даже не знал, когда День рождения Рона.

Рон не сводил глаз с конверта, который передал Гарри.

— На самом деле это было для…

— Него. Верно. — Гарри повертел конверт в руках. — Ты не обязан отдавать его мне.

— Ничего страшного. Билл не может пойти, так что даже вместе с тобой у нас все еще остается лишний билет… Ну же, открой конверт и посмотри.

Гарри так и сделал и нашел внутри мерцающий билет. Его сердце подпрыгнуло от счастья.

— Чемпионат мира по квиддичу?

— Да! Папа купил билеты для всех нас. Это будет великолепно.

Гарри кивнул, осторожно надеясь:

— Я спрошу, как только он поднимется.

— Спросишь? — сказал Рон. Затем он застонал, откинувшись на спину. — Снейп. Он никогда тебя не отпустит.

Гарри нахмурился:

— Он немного носится вокруг меня после нападения. На днях я заметил, что он притаился у моей двери. Он назвал меня ленивым ребенком с комплексом мученика и ушел, но потом, час спустя… не думаю, что ему нравится, когда я не у него на глазах.

— Но сегодня он оставил тебя одного. Это хороший признак.

Гарри покачал головой:

— Он несколько раз выглядывал из окна кухни. И через заднюю дверь, пока мы играли.

Рон напрягся:

— Когда? Я его не видел.

Гарри усмехнулся:

— Так ему больше нравится. — Он оценивающе посмотрел на Рона. — Ты сказал, что у вас есть лишний билет?

— Да, мы пытаемся придумать, кого бы пригласить.

Рон понял, что Гарри имеет в виду, и побледнел:

— Нет. Абсолютно нет.

— У меня было бы гораздо больше шансов пойти, если бы он пошел тоже.

— Это не мое решение.

— Но ты можешь поговорить со своими мамой и папой?

Рон потер глаза:

— Ладно. Я спрошу. — Он в ужасе поднял голову. — Мне ведь не нужно будет самому отдавать ему билет, верно?

Гарри весело фыркнул:

— Нет. Будет лучше, если это я сделаю сам. Заставлю его думать, что это его идея.

— Как ты это делаешь?

Гарри склонил голову в раздумье:

— Ну, первый шаг — прожить со слизеринцем тринадцать лет.

— Я пас. Просто пообещай, что он не испортит всю поездку. Если он настроит меня против квиддича, я никогда тебе не прощу.

— Думаю, потребуется больше, чем несколько ехидных комментариев, чтобы настроить тебя против квиддича. Просто надень очень толстую кожу.

Рон покачал головой:

— Я не знаю, как ты это делаешь. Я имею в виду, даже учитывая то, что ты его… эм, его …

— Сын? — устало спросил Гарри.

— Э-э, да. Даже учитывая это, его нельзя назвать таким уж ласковым и приятным по отношению к тебе, согласен? Кое-что из того, что он говорит… наш Гарри не смог бы пробыть здесь и пяти минут.

— А-а, — сказал Гарри, наблюдая, как свет играет на билете. — Но… это же просто бладжеры, верно?

Рон непонимающе посмотрел на него.

— Одна вещь, которую я понял о своем отце. Думаю, это также верно и для него, — сказал Гарри, кивая на заднюю дверь, ведущую к входу в лабораторию. — Я наблюдал за его интеракцией с провинившимися студентами. Те, как правило, старались избежать отработки или вычета баллов. В этом их цель. Но он отвлекал их от нее быстрее, чем ты успеешь сказать «А». Они теряли из виду то, к чему стремились — снитч — и начинали реагировать на его оскорбления.

Глаза Рона загорелись:

— Бладжеры.

Гарри кивнул, пожав плечами:

— Ведь ты не позволил бы себе проиграть матч, потому что захотел развернуться и напасть на бладжер, верно? Сосредоточься на том, что ты на самом деле от него хочешь. Не отводи глаз от снитча.

Рон задумчиво посмотрел на Гарри:

— Чего ты от него хочешь?

Гарри покачал головой и лег на землю, уставившись в небо.

— Я больше не знаю. Я… Я просто хочу посмотреть в его лицо и увидеть папу.

Рон уставился на землю и сорвал пучок травы.

— Мой первый год в Хогвартсе был… сложным. Иногда… я представлял, что мой папа находится рядом. Думал, что бы он сказал мне.

Гарри перевернулся на бок и посмотрел Рону в лицо:

— Что бы он сказал?

Рон застенчиво улыбнулся:

— О, ну ты знаешь: «Выше голову. Будь собой. Все будет в порядке». Глупые отцовские штучки.

Гарри улыбнулся в ответ:

— Глупые отцовские штучки.

— А как насчет твоего?

Гарри снова посмотрел на небо.

— Он пригрозил оторвать мне ноги, если узнает, что я снова на что-либо взобрался. — Гарри в раздумье закусил нижнюю губу. — И он спрашивал меня, что говорит мне мое сердце.

— Да?

— Он все время меня об этом спрашивает. Вначале я относился к этому очень серьезно. Потом подумал, что он меня разыгрывает. Теперь… теперь я не уверен. Но что бы я ему ни сказал, он просто… слушает. Будто я произношу самую важную вещь в мире.

— Он никогда не казался мне парнем, который слушает свое сердце.

Гарри пожал плечами, погрузившись в раздумья:

— Может быть, поэтому он и хотел послушать мое.

Рон нахмурился, затем встряхнул головой, отбрасывая ненужные мысли.

— И что? Что оно говорит тебе сейчас?

— Продолжать пытаться. — Гарри вздохнул. — Оно все время мне это говорит.

— Ты собираешься его послушать?

— Да. — Гарри потер большим пальцем скользкую поверхность билета. — Не думаю, что я когда-либо останавливался.

Параллельный мир

Снейп параллельного мира 

Пристально глядя на скрученный билет на Чемпионат мира, утонувший в темной луже, Снейп вспомнил фразу, услышанную в юности: обещания слизеринцев похожи на змей в вашем подвале.

Три недели назад он дал обещание. Три недели назад этот билет был хрустящим и чистым и лежал внутри конверта, прислоненного к яркой упаковке на кухонном столе.

Но именинник смотрел только на плинтус. Войдя на кухню, Гарри внезапно остановился, шаркнув кроссовками по плиточному полу. Он взглянул в сторону Снейпа, но затем его взгляд бродил по кухне — Гарри смотрел куда угодно, только не на подарки, лежащие на столе.

— Тебе нужно, чтобы я убрал со стола перед завтраком? — спросил он. — На нем есть… э… некоторые вещи.

И Снейп понял. Гарри был мальчиком, который мог идти на риск. Но все же даже после вчерашнего дня в саду, даже после того, как он обнажил свою душу… по-прежнему существовали некоторые вещи, с которыми он не мог справиться, которыми он не был готов рисковать.

— Эти подарки для тебя, — сказал ему Снейп. — И, Гарри? Тебе нечего опасаться. Ты в полной безопасности. Я обещаю.

Гарри поверил ему. Он сам в это поверил.

А три недели спустя они шли к стадиону, собираясь смотреть Чемпионат мира по квиддичу, и этот билет был плотно зажат в руке Гарри. Они втроем присоединились к очереди входящих на стадион. Знамена всех цветов щелкали на ветру.

Лили отошла, чтобы поздороваться с группой болгар, которых они встретили в преддверии матча. Они прибыли раньше времени, как это требуется от тех, у кого дешевые билеты. Это все, что смог достать Снейп.

Ну на самом деле, это было не все, что он мог сделать. Снейп нахмурился, вспоминая предложения Люциуса Малфоя предоставить им места в ложе. Нет, не просто предложения. Люциус настаивал на том, чтобы семья Северуса присоединилась к Малфоям в ложе.

* * *

Спустя год после нападения Волдеморта на Поттеров Северус снова увидел Люциуса Малфоя. Они заметили друг друга среди суеты Косой аллеи. За Люциусом следовало несколько эльфов, несущих его пакеты. Снейп нес свои пакеты сам, так же, как и темноволосого малыша, крепко вцепившегося в его мантию.

Они оба были взрослыми мужчинами, и все же Снейп ощутил желание поднять повыше голову. Северус поступал так с тех пор, когда ему было одиннадцать и он впервые встретил белокурого мальчика. Высокого, почти взрослого мальчика, обещавшего присмотреть за ним.

Снейп был полон решимости произвести на мальчика впечатление своим интеллектом, мастерством, хитростью. Доказать, что он достоин быть слизеринцем. У него вошло в привычку хвастаться своим новым достижением всякий раз, когда он встречал Люциуса.

Тогда, остановившись на Косой аллее, Северус знал, что не может доверять этому человеку. Он знал, что они больше не на одной стороне. Он знал, что его преданность теперь принадлежит Дамблдору, и Лили, и Гарри.

Но от некоторых привычек трудно избавиться.

Снейп завел речь о своем выборе жены и сына, не дожидаясь насмешек Малфоя. Ничего прямого — никакой откровенности. Вкрадчивые и вежливые комментарии. Намеки. Теперь он хранитель мальчика, который уничтожил Темного Лорда. Любой, кто займет это место, получит силу и влияние.

И, наконец, он заметил то, что всегда жаждал увидеть в этих каменных глазах, — зависть. Уважение.

Позже Северус сказал Дамблдору и самому себе, что это должно укрепить его место во внутреннем кругу бывших Пожирателей Смерти. Потребовались годы, в течение которых Люциус кидал жадные взгляды на мальчика, прежде чем Северус понял, что совершил ошибку. Но к тому времени все, что он мог сделать, это отказываться, когда Малфой предлагал ему все увеличивающиеся суммы галеонов, и игнорировать тайные намеки Люциуса и его коварные комментарии. "Такой проблемный ребенок. Я могу снять с тебя этот груз. Не то, чтобы мать мальчика заметила его отсутствие и скучала по нему. Я обещаю, что буду присматривать за ним".

Обещания слизеринцев…

* * *

Гарри раздраженно фыркнул, увидев длинную очередь перед входом на стадион:

— Разве мы не можем просто аппарировать?

Снейп покачал головой, наблюдая за совой, парящей над головами людей, толпящихся снаружи:

— На стадионе запрещена аппарация. Не будет никакой необходимости покупать билеты, если мы сможем войти и так.

— О, точно. — Гарри потерся ногой о пучок травы, растущий в грязи, и нетерпеливо посмотрел на человека перед ним, будто тот лично отвечал за медленное продвижение очереди.

— В любом случае, я хочу дать тебе это, прежде чем мы войдем, — сказал Снейп. Он вынул из кармана маленькую сферу из черной ткани. Пока он держал ее в руке, сфера медленно превратилась в шар телесного цвета.

— Что это такое? — спросил Гарри.

— Сальвус⁽¹⁾, — сказал Снейп. — Зелье, которое я создал.

— Зелье? Больше похоже на зачарованный предмет.

— Его варят, пока оно не загустеет. И его глотают. — Он передал сферу Гарри.

Гарри держал шар между большим и указательным пальцами, рассматривая его. Через минуту тот немного порозовел, стараясь соответствовать коже Гарри.

— Это… маскирует меня?

— Нет, это просто свойство, которое я включил в зелье, чтобы его было труднее обнаружить. Проблема с зельями в том, что им не хватает элемента неожиданности. Враги склонны видеть, как человек пьет из фиала.

— Отлично, — сказал Гарри, наблюдая, как сфера приобрела вид кончика пальца в комплекте с полупрозрачным ногтем. — Теперь я смогу выглядеть как неприметный каннибал, который решил погрызть немного своей плоти.

Снейп проигнорировал насмешку:

— Истинная цель этого зелья состоит в том, чтобы стать еще одним, новым типом порт-ключа.

— О, как та штука, которая привела нас сюда? — Гарри зажал розовый предмет между указательным и большим пальцами. — Куда это меня приведет?

— Идея заключалась в том, что пользователя должно перенести к нему домой.

Гарри резко посмотрел на Снейпа:

— Домой?

— В наш дом, — пояснил тот. — Мне, конечно, нравится думать о себе как об искусном зельеваре, но пока я не способен сваривать зелье, которое смогло бы перенести тебя через миры.

Плечи Гарри расслабились, и он стал раскачиваться на носках.

— О, все в порядке, — улыбаясь, сказал он. — То есть, если я замечу какую-нибудь проблему, я должен просто проглотить это и тогда вернусь в Тупик Прядильщика?

— Гм. При создании зелья возникли некоторые проблемы. На данном этапе оно переносит пользователя на расстояние около ста метров от его нынешнего места расположения.

— Множество раз мне хотелось оказаться хотя бы в сотне метров от происходящего. — Гарри приподнял голову, глядя на Снейпа. — Но ты сказал проблемы, во множественном числе. Есть что-то еще?

Снейп перевел взгляд на сову, скользящую по воздушным потокам над толпой ведьм и волшебников:

— Я вижу, ты внимательно слушал, когда мы обсуждали, что нужно подмечать едва заметные словесные намеки. Улавливание подобных деталей часто считается…

— … признаком интеллекта слизеринцев. Ага, ты упоминал об этом. Ты также упоминал что-то о слизеринцах, использующих комплименты, чтобы отвлечь собеседника от информации, которую тот хочет получить. Так что, у зелья Сальвус есть и другие проблемы?

Взгляд Северуса вновь остановился на мальчике. Снейп не мог не испытывать удовлетворения, хотя ему и не хотелось отвечать на вопрос Гарри.

— Сальвус переносит только живое вещество.

— Живое вещество? Ты имеешь в виду… — Гарри скривился. — Меня бы перенесло без одежды?

— Я работаю над этим.

Гарри вернул сферу Северусу:

— Продолжай работать.

Северус фыркнул, но положил Сальвус обратно в карман:

— Немного смущения…

— Немного!

— Это небольшая цена за твою безопасность.

— У меня есть идея. Как насчет того, что ты примешь зелье, и когда все отвлекутся, уставившись на твои причиндалы, я сбегу.

— Я не позволю тебе… — начал Снейп, но его прервала спикировавшая к нему сова, аккуратно опустившая пакет в его руки. На упаковке, мелкими буквами, был аккуратно напечатан адрес Люпина.

Северус осторожно развернул коричневую бумагу и поднял небольшой флакон. Под солнечными лучами густая кровь внутри стекла сверкала янтарным⁽²⁾ светом.

— Проверка Люпина на… нарушения лунного цикла? — спросил Гарри, разглядывая бутылочку, пока они двигались к центральным воротам.

Снейп набросил на флакон защитные и консервирующие чары, избегая взгляда Гарри.

— Это то, что я требую от Люпина, если он все еще хочет посещать наш дом. Любое изменение в его лунном цикле может быть опасным.

— Угу. — Гарри немного помолчал. — Думаю, я смог запомнить некоторые составляющие зелья Рестициоменс. Во всяком случае, стадию подготовки перед варкой.

— Хорошо, — сказал Снейп уклончиво.

— Когда я изучал это зелье, то заметил, что одним из ингредиентов для него является кровь оборотня.

— В самом деле? — сказал Снейп, притворяясь удивленным.

Гарри повернулся и посмотрел на Снейпа:

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Повертев флакон в руках, Снейп засунул его в карман мантии:

— Возможно, я… не проверяю его на нарушения лунного цикла.

— Да не может быть.

Они вошли на стадион.

— И не надо так изгибать бровь, — сказал Снейп. — Люпин был бы рад узнать, что его кровь используется для благого дела.

— Он был бы счастлив узнать об этом. Почему ты не говоришь ему, что это для мамы?

Снейп нахмурился:

— Тогда это означало бы, что он оказывает мне услугу.

— А это плохо?

— Я был бы ему должен.

Гарри провел руками по волосам:

— Он не отнесся бы к этому таким образом… он был бы рад помочь… — Гарри фыркнул, дернув себя за волосы. — Он ненавидит сдавать образец крови, словно преступник. Ты ведь знаешь это, правда?

— Мне требуется ингредиент. А Люпин помогает Лили, и не важно, знает он об этом или нет. — Снейп рассеянно отряхнул мантию, почувствовав, что у него на лице мелькнула улыбка. — Нарушение его душевного равновесия — просто милый побочный эффект.

Гарри покачал головой:

— Ты — тот, кому нужно зелье. От неизлечимого случая злобности.

— Я приложу все усилия, чтобы воспользоваться твоей блестящей рекомендацией. Кстати, если мне когда-нибудь понадобится для зелья кровь Драко Малфоя…

— Сколько крови нужно? — не подумав, пробормотал Гарри, прежде чем смог себя остановить.

Снейп ухмыльнулся.

Гарри хмыкнул, вытаскивая из заднего кармана смятую копию инструкции по приготовлению зелья Рестициоменс.

— Ладно. Возможно, в нашей семье это наследственное, — признал он, склонив голову над строчками.

Дыхание Снейпа остановилось, но Гарри, казалось, не заметил, что его слова подействовали каким-либо образом.

Они никогда не говорили о том, что произошло в саду в тот жаркий летний день, и Северус не думал, что в последующие недели между ними случилось нечто важное. Но что-то изменилось. Снейп протянул руку и положил ее на голову Гарри, приглаживая растрепанные волосы, как он неоднократно поступал со своим собственным сыном. Гарри стоял, ссутулившись, и пытался запомнить еще один раздел зелья. Почувствовав прикосновение, он слегка расслабился.

Они сидели на своих местах. Лили присоединилась к ним с кучей выпечки.

— Баница! — сказала она, вручая обоим несколько обернутых в бумагу угощений. — Они раздают их бесплатно в перерыве какого-то важного зрелища, — Лили указала на стоящий возле больших ворот лоток с закусками, с выступающей из него трубой. — И я подумала, что сейчас вы бы не отказались от нескольких булочек.

Снейп закатил глаза.

— Это традиционная болгарская выпечка! — настаивала Лили. — Гарри сказал мне, что хочет попробовать традиционное болгарское блюдо.

— Неужели? — сказал Снейп. Новые болгарские друзья Лили были отличными пекарями, и с тех пор, как они прибыли, Гарри уже «пробовал» баницу около двенадцати раз.

Гарри сгорбился на своем месте, жуя.

— Это традиция, — пробормотал он. — Для… удачи и… всего такого.

— Да, ты твердо убежден, что поддерживаешь Болгарию всякий раз, когда проголодаешься, — сказал Снейп. Он кивнул в сторону прикрепленной к мантии Гарри розетки, которая светилась зеленым в поддержку Ирландии.

— Я еще не решил окончательно. У меня есть ирландские друзья… но существуют причины поддержать обе команды. В Болгарии много… э-э…

— …традиций, — закончил Снейп.

Замолчав, Гарри продолжил есть баницу. Крошки сыпались на пол, и Снейп вздрогнул, увидев, как мышь цвета лайма подхватила одну из них и убралась прочь.

Лили поморщилась:

— Петров рассказывал мне об этом, когда давал выпечку. Волшебные Мыши. Они содержат место в чистоте.

— Несколько заклинаний очистки имели бы тот же эффект, — проворчал Снейп.

— Ходят слухи, что Людо Бэгман думал, что так будет более празднично.

— Немного слишком празднично, — сказал Гарри. Ему пришлось прогнать розовую мышь, которая бегала вверх и вниз по его мантии. — Эта вместо работы хочет играть со мной. — Он сделал еще одно движение, и существо наконец убежало.

— По крайней мере, они держатся подальше от меня, — сказал Снейп.

— Они, вероятно, определили, что ты можешь наколдовать мышеловки, — сказала Лили.

Снейп лишь улыбнулся.

— Жаль, что нам нечем запить это, — сказала Лили, жуя баницу. — И что нет чего-нибудь посерьезнее. Вроде мясного пирога. Или сырного пирога. Или…

— Хм, все ясно, — сказал Северус, вставая. — Я так понимаю, пришло время посетить продуктовые ларьки.

— Я помогу, — сказал Гарри, стряхивая крошки с мантии. Ярко окрашенные мыши танцевали вокруг его ног.

— Ты пропустишь церемонию открытия…

— Не страшно. Тебе понадобится помощь, чтобы перенести все это.

Снейп собирался прочитать Гарри лекцию о левитационных чарах, но заметил, что тот снова изучает пол. Возможно, это были мыши.

Поэтому Северус оставил лекцию при себе и вышел в проход, жестом показывая, чтобы Гарри следовал за ним.

Когда они достигли торговых палаток, Гарри слегка толкнул руку Снейпа:

— Я отнесу напитки, а ты — пироги.

Снейп полез в карман:

— Возьми с собой это.

Гарри вытянул руки в знак протеста:

— Я не возьму голышовое ⁽³⁾зелье.

— Это зелье называется по-другому. Просто у него есть несколько немного причудливых дефектов, которые я должен доработать…

— Причудливых — это правильно сказано.

— Будешь много выступать, я положу одно из них в твою баницу.

— Послушай, я буду прямо тут, с-эр, э-э, мистер… профессор Снейп. — Гарри поморщился.

Северус сразу пришел в чувство. Профессор. Это было слишком формально. Но от обращения «Северус» они оба почувствовали бы неловкость.

А по-другому — это просить от мальчика слишком многого.

После минуты неловкого молчания Гарри жестом указал на выстроившуюся в одну линию очередь в нескольких метрах от них:

— Я буду все время у тебя на глазах.

Снейп кивнул, и Гарри присоединился к очереди за газированными напитками и сливочным пивом.

— Правильно ли я услышал мальчика? Профессор Снейп? — прозвучал голос с легким болгарским акцентом.

Снейп повернулся и увидел высокого, грузного мужчину в мантии шоколадного цвета. Северус осторожно кивнул.

Мужчина не проявил такой сдержанности. Он схватил Снейпа за руку и горячо затряс ее:

— Я искал вас всю неделю! Я надеялся, что мы могли бы обсудить нашу любимую тему немного больше, да?

Снейп отдернул руку:

— Боюсь, я не имел удовольствия…

— Нет, мы не встречались лично. — Смех незнакомца эхом разлетелся из его широкой бочкообразной груди. — Но я забежал вперед. Николай Радомир, к вашим услугам.

Снейп ощутил, что уголок его рта дернулся улыбкой:

— Профессор Радомир. Я действительно очень рад.

Николай Радомир был известен своими исследованиями других миров. В течение лета Снейп регулярно с ним переписывался.

— Вы упомянули чемпионат мира, и я надеялся, что мы найдем время поговорить…

После нескольких минут разговора о предстоящем матче, Снейп перевел беседу на свои исследования.

— В последнем сообщении вы упоминали о возможной новой зацепке, — сказал он, ощущая, как сердце колотится в груди. — О пути?

— Появились некоторые многообещающие новые открытия о связи между мирами. Защита является общей темой. В литературе говорится о проводнике изнутри… — Замолчав, Радомир опустил взгляд на что-то позади Снейпа. — Ах. Это ваш ученик?

Повернувшись, Северус увидел Гарри, несущего большое количество напитков. Гарри так сильно сжимал стаканы, что кончики пальцев побелели.

— Не совсем, — сказал Снейп. — Это мой сын…

— Я просто Гарри, — сказал тот, шагнув вперед, кубики льда загремели в напитках. — Ну и как, — тихо спросил он, с трудом подбирая слова, — хорошо поболтали?

— Гарри, — сказал Снейп низким голосом.

Мальчик проигнорировал его.

— Значит, вы знаете о других мирах?

— О да, — просиял Радомир. — Это моя специальность. Ты изучаешь предмет со своим отцом?

— Мой интерес даже близко не приближается к его, — сказал Гарри, резко дергая головой в сторону Снейпа. — Он просто прикован к этой теме. Прилип к ней до такой степени, что я мог бы спрыгнуть вниз головой с верхушки этого амфитеатра, а он все равно не оторвался бы.

Снейп вежливо склонил голову в сторону Радомира.

— Возможно, нам следует продолжить эту дискуссию позже, — сказал он, положив руку на голову Гарри.

Гарри сбросил руку и пошел прочь.

Кивнув в знак понимания, Радомир вручил Снейпу свой новый адрес совиной почты:

— Это трудный возраст.

Снейп догнал Гарри, когда тот, спотыкаясь, поднимался по лестнице к своему месту. Напитки, которые он держал, выплескивались за края стаканов и проливались на покрытую ковром лестницу. Выскочив из разных мест, волшебные мыши начали заглатывать пролитое, убирая беспорядок.

— Твое поведение было непростительным, — прошипел Снейп.

— Тогда я не буду извиняться, — сказал Гарри. — Какое это вообще имеет значение? — Он остановился на мгновение и глубоко вздохнул. — Скоро ты избавишься от меня и моего непростительного поведения.

— Если бы мы нашли путь назад, я бы сказал тебе, — сказал Снейп. — Неясно, сколько времени могут занять поиски.

Гарри хмыкнул, пробираясь на свое место. Люди, сидящие в ряду, взвизгивали, когда газированная вода и сливочное пиво проливались им на колени.

— Ну, а я… что? Хобби? Нечто, с помощью чего ты сохраняешь свои родительские навыки?

— Ничего подобного. Я не отношусь к тебе… — Снейп остановился, услышав, что его зовут. Лили смотрела на него с выражением счастья на лице. И удивления. С тех пор, как они ушли, начался новый цикл памяти.

Она наклонила голову и посмотрела на Гарри. Безучастно.

— Мне нужно выйти отсюда, — пробормотал Гарри. Он развернулся и, столкнувшись с Северусом, начал проталкиваться, двигая их обоих в направлении выхода из ряда. Вдобавок к лужам напитков, на коленях сидящих по-соседству зрителей очутился лед, что вызвало новый взрыв возмущения.

Как только они достигли прохода, Снейп остановил Гарри, решительно положив руку ему на плечо.

Гарри уставился на Северуса, нахмурившись. Тонкие морщины возникли между бровей.

— Я хочу побыть один.

— Я не позволю тебе остаться здесь одному. Мне нужно, чтобы ты был в безопасности.

— Не говори мне этого слова, — сказал Гарри.

Лили последовала за ними в проход:

— Что происходит?

— Гарри…

— Гарри! — воскликнула Лили, узнавание мелькнуло в ее глазах.

Резкий, пронзительный стон вырвался из горла Гарри. Он попытался проскользнуть мимо Северуса и Лили, но Снейп крепко сжал пальцы вокруг предплечья мальчика.

— Э-у, — сказала Лили. — Посмотрите, кто к нам направляется.

Взглянув вверх, Снейп увидел, что Люциус Малфой плавно продвигается к ним, спускаясь по лестнице. Он имел вид человека, который явно предпочел бы, чтобы ни один из тех, кто имел дерзость и безрассудство усесться на участке стадиона с дешевыми местами, не дотрагивался бы до него.

— Будьте вежливы, — прошипел Северус. — У нас союз с Малфоем.

Гарри и Лили встретили его объявление злобным взглядом.

— Сейчас не время обсуждать это, — сказал Снейп. «Гриффиндорцы никогда не поймут».

— Северус, — церемонно сказал Люциус, выглядя, словно ему было совершенно комфортно в бархатной мантии, несмотря на жару позднего лета. — Я ожидал, что твоя семья свяжется с нами. Уверен, что отсюда вы можете увидеть наши места в ложе. Возможно, с помощью омнинокля.

— С чего бы нам захотелось смотреть на вас? — сказал Гарри.

Снейп сдвинул руку и положил ее на плечо мальчика. Люциус нахмурился, глядя на Гарри.

— Совершенно необходимо повышение дисциплины, Северус, — сказал он.

— Разумный совет, — бесстрастно сказал Снейп. Он почувствовал, что Гарри напрягся, и сжал его плечо.

Некоторое время Люциус рассматривал сдерживающую мальчика руку, потом его ледяной взгляд опустился на Лили.

— Ах, да… Э-э… Жена.

— Малфой, — голос Лили сочился отвращением.

Люциус удивленно приподнял бровь.

— Да, верно, дорогая, — сказал он своим самым медленным голосом.

Снейп снял руку с плеча Гарри и начал теребить палочку в рукаве.

— Будь осторожен, когда ставишь себя выше других, — сказала Лили Малфою. — Ты можешь обнаружить, что кто-то выбьет из-под тебя пьедестал.

— Понятия не имею, о чем ты. Но, впрочем, я ожидал, что, скорее всего, ты будешь говорить бессмысленно и грязно. — ответил он, слегка подчеркивая последнее слово.⁽⁴⁾

С ненавистью посмотрев на Малфоя, Гарри накинулся на него.

Но Малфой оказался быстрее. Он отступил в сторону и, сжав в кулаке темные волосы, притянул Гарри к себе.

— Фу, какие манеры, — сказал Люциус, поцокав языком. — Боюсь, мне придется попросить мальчика уйти.

Несколько зрителей развернулись на своих местах, услышав разгорающийся конфликт. Кивнув кому-то вдалеке, Малфой отпустил волосы Гарри, хотя продолжал крепко держать его.

Сердце Снейпа колотилось в ушах, но его лицо было лишено всякого выражения, а взгляд обыскивал местность. Наконец он заметил двух массивных громил в мантиях, находящихся несколькими проходами ниже и направляющихся к ним. Старшие Крэбб и Гойл. Некоторые вещи никогда не меняются и переходят даже из поколения в поколение.

— Отпусти моего сына, — прорычала Лили. Она шагнула вперед, крепко сжимая палочку.

События быстро перерастали в схватку, и Снейпу не нравились их шансы. Северус положил руку на сгиб локтя Лили и сосредоточил свое внимание на Малфое.

— Ты обычно не прибегаешь к рукоприкладству. Это не похоже на тебя, — сказал он, сохраняя голос низким и ровным. — Здесь используются новые заклинания, которые должны обезопасить от похищений. Они не позволят тебе насильно вытащить ребенка со стадиона.

— О, в этом нет необходимости, — сказал Малфой. — Как только я предложил несколько… неофициальных вложений, работники были очень рады мне помочь и описали системы безопасности на стадионе и лазейки в них.

При этом Малфой хлопнул рукой по груди Гарри.

Снейп и Лили инстинктивно вскинули палочки, но Гарри остался на ногах, слегка пошатнувшись от удара.

Однако когда Малфой убрал ладонь, Снейп увидел, что значок-розетка в поддержку Болгарии был прикреплен прямо посреди груди Гарри. Прежде, чем Гарри успел высвободить руку, чтобы сдернуть его, значок успел зарыться в его мантию. Гарри рванул розетку и резко вскрикнул от боли. В отчаянии, он поднял глаза:

— Это не отпускает.

— Да, — протянул Малфой. — Некоторые розетки предназначаются для того, чтобы служить порт-ключами и перенести некоторых болельщиков-победителей на сиденья первого ряда, когда Болгария забьет гол. Однако место назначения этого порт-ключа было… немного изменено.

Снейп не сомневался, что у Малфоя была подготовлена позолоченная клетка, ожидающая свою добычу. И игра на поле должна была начаться всего лишь через несколько секунд. Оставалось не так много времени до того, как Болгария забьет гол и Гарри будет похищен. Убрав Лили с линии огня, Снейп взмахнул палочкой, рассекая воздух.

Малфой оказался слишком быстр для него. Подняв щит, он отбросил оглушающее заклятие. Но Лили была готова к драке. Ее палочка мелькала в воздухе, бросая ослабляющие щит проклятия.

Зарычав, Малфой отступил к ступеням, ведущим в верхнюю часть стадиона, таща Гарри вместе с собой. Человек в остроконечной шляпе, на которой мигала надпись «Болею за Ирландию», резко встал. Он переводил взгляд между ними четырьмя, будто не был уверен, должен ли вмешаться. Но в этот момент трубы объявили о начале игры, и проход заполнился людьми, спешащими добраться до своих мест. Человека оттолкнули, а Малфой затерялся в толпе.

Лили сломя голову нырнула сквозь толпу, Снейп следовал за ней по пятам.

Северус внимательно оглядывал окрестности, выискивая Гарри и Малфоя. Он заметил Люциуса, который боролся с Гарри на вершине лестницы, ведущей к выходу. Гарри прижал руку Малфоя, держащую палочку, к металлическим перилам. Палочка Люциуса бесполезно свисала, раскачиваясь, но Малфой схватился другой рукой за запястье Гарри и со злостью дергал за него, пытаясь освободиться. Гарри всем своим весом прижимал руку Малфоя, но тот был крупным мужчиной, и Гарри быстро проигрывал в противостоянии, напоминающем перетягивание каната.

— Заклятия? — спросил Снейп.

— Чары, — ответила Лили, взмахнув палочкой.

Длинная металлическая распорка с сильным скрежетом выдвинулась из стены лестничного проема и преобразовалась в плоскую металлическую руку. Рука дважды крепко ударила Малфоя по щекам.

Малфой взвыл и споткнулся.

Толпа вокруг них была захвачена игрой. Вдруг раздались оглушительно громкие приветственные крики. Сердце Снейпа подпрыгнуло в груди. Он быстро повернулся, изучая табло.

Ирландия, а не Болгария забила гол. Портключ в розетке пока не активирован…

Гарри нырнул вниз по проходу, ведущему к полю. Снейп и Лили направились к нему, но от замораживающего заклятия из палочки Малфоя их мантии примерзли к ступенькам. Лили бросила на них нагревающие чары. А в это время зрители, сидящие вокруг, выкрикивали поддерживающие команды лозунги, не замечая сосульки, свисающие с их бород.

Лили и Северус разделились. Снейп двинулся в сторону Малфоя, а Лили завернула за металлические опоры, направляясь к Гойлу, и Северус потерял ее из виду.

Снейп неожиданно осознал, что у него по-прежнему есть Сальвус. Продолжая бежать, он нашарил зелье в кармане и, вытащив наружу, увидел, что сейчас оно выглядело как шар из черного волокна. Через несколько мгновений шар изменился, приняв продолговатую форму и поменяв цвет на телесный. Снейп повернул за угол, разыскивая Гарри. Если тот проглотит Сальвус, его должно перенести без порт-ключа. Немного смущения было бы небольшой платой за то, чтобы избежать пожизненного заключения.

Северус повернул еще за один угол и увидел Гарри на площадке для приземления. Малфой тоже был там и пытался оглушить мальчика. Но годы занятий квиддичем принесли свои плоды: Гарри вертелся и изворачивался, используя свои небольшие размеры. Все, чтобы Малфой не сумел схватить его и не получил возможности направить заклятие прямо на Гарри.

Снейп поспешил к ним, но его путь преградил Крэбб. Он был похож на неподвижный земляной холм — и такими же были его блокирующие заклинания. Снейп наколдовал кирпичи и швырял их в этот огромный кусок плоти. Один из кирпичей проник сквозь щит и ударил Крэбба прямо по лбу. Тот моргнул. Удар не имел никакого другого очевидного эффекта.

В отчаянии Снейп позвал Гарри и бросил ему Сальвус.

Он слишком сильно размахнулся, и сфера, пролетев над головой Гарри, должна была упасть в нескольких метрах от него. Но Гарри не стал ловцом просто за красивые глаза. Он вскочил на лестничные перила, и, балансируя, одной рукой поймал Сальвус, прижимая другую руку к стене для поддержки. Гарри нахмурился на мгновение, глядя на сферу. Снейп готов был выкрикнуть несколько крепких слов, если бы подростковое смущение помешало Гарри принять зелье. Но тот поднес руку ко рту.

Малфой воспользовался этим моментом, чтобы ударить по Гарри еще одним проклятием. Очередь дротиков вылетела из палочки Люциуса и направилась к мальчику.

Гарри отклонился, налетев на человека, проходящего мимо него по площадке. Тот как раз открыл мешок бобов Берти Боттс. Один дротик впился прямо в шею мужчины, и он тут же вырубился, перекатившись несколько метров по ковру. Бобы разлетелись вниз по лестнице.

Крэбб смотрел на это зрелище, открыв рот, его глаза следили за неоново-розовым бобом, скачущим вниз по ступенькам.

Снейп воспользовался тем, что Крэбб отвлекся, и оглушил его обездвиживающим заклятием. Крэбб осел, его челюсть отвисла еще больше. С грохотом упав на нескольких стоящих рядом зрителей, он медленно сполз на пол. Снейп внимательно осматривал лестницу, разыскивая Сальвус, но не видел его. Тут он понял, что и не увидит. Сфера, вылетев из руки Гарри, врезалась в мешок с бобами. Поэтому она будет выглядеть…

Снейп застонал и схватил неоново-розовый боб. Он подождал несколько мгновений в надежде, что тот преобразится, но этого не произошло. Просто чтобы быть уверенным, он откусил кусочек. Вкус песка и резины. Фу… Боб со вкусом пляжного мячика. Северус побежал вверх по ступеням, уклоняясь от проклятий Малфоя, которые теперь были направлены на него, и, хватая все бобы, которые видел.

Гарри полз вниз по лестнице, делая то же самое. Он кривился, закидывая все попадающиеся ему бобы себе в рот. Откусив от коричнево-желтого боба, который лежал на ступеньку выше Северуса, Гарри приобрел удивленный вид.

— Сальвус? — спросил Снейп, затаив дыхание.

Гарри покачал головой:

— Боб со вкусом метлы. В общем неплохо.

Снейп заметил еще один боб, лежащий в стороне прохода. Его цвет менялся, превращаясь из темно-коричневого в фиолетовый, соответствующий расцветке коврового покрытия.

— Вот он, — сказал Северус.

Мышь с нежно-голубым мехом заметила боб и помчалась за ним, ее глаза ярко блестели.

— Волшебная мышь, — простонал Снейп. Оступившись, они оба покатились вниз и оказались в торговой зоне, между стойкой с хот-догами и продавцами мясных пирогов.

Мышь зажала боб между лапами и собралась грызть его.

Бросившись наверх, Гарри схватил мышь за хвост и прищемил его. Мышь пискнула и с негодованием уронила боб.

Гарри сделал последний рывок вперед и схватил Сальвус. Тот снова изменил цвет, постепенно вернувшись к телесному оттенку. Гарри ликующе сжал его.

Краем глаза Снейп заметил мерцающие вспышки света. Повернувшись, он увидел, что на табло мигает надпись: «Бесплатные пирожки с мясом в течение последующих пятнадцати минут за счет пирожковой Сэла!»

— Гарри… — начал Северус, но его прервали: территорию заполонило полчище волшебников и ведьм, пробивающихся сквозь давку к закусочным стендам. Гарри затерялся в толпе.

Снейп остался на прежнем месте и взглядом разыскивал Гарри. Услышав знакомый крик, Северус увидел, что тот стоит в арке, выходящей на квиддическое поле. На другой стороне от Гарри находилось входное отверстие огромной трубы. На стороне трубы можно было прочесть: «Бесплатные баницы! Любезно предоставлены пекарней Петровича».

— Сальвус у меня! — прокричал Гарри. Он поднял повыше маленький предмет телесного цвета.

— Проглоти его! — крикнул Снейп. Чем дальше от этого места будет Гарри, тем лучше.

— Но я рядом с выходом! — воскликнул тот. — Я могу просто… — Он остановился, услышав, что из трубы рядом с ним раздался громкий гул. Сильно сведя брови, Гарри вглядывался в напоминающее пещеру отверстие.

Крэбб пришел в себя и пытался нащупать палочку, лежащую недалеко от них. Северус сбросил ее с лестницы и побежал в сторону Гарри, крича:

— Убирайся оттуда!

Гарри наклонился в его сторону, нахмурившись:

— Что? Я не могу…

Снейп наконец добрался до верхней площадки. Сильный утробный рев раздался из внутренней части трубы. Северус повернулся к устью входного отверстия и увидел океан кремово-желтой жидкости, катящийся на них.

— Беги! — закричал Снейп, а затем бурный поток молочно-мучной смеси накрыл их обоих.

Северус всегда задавался вопросом, что бы он чувствовал, если бы летел без метлы. Он никогда не мог представить себе этого. Теперь у него появилась такая возможность. Все, что он сейчас видел, было бледно-желтым, он едва мог чувствовать Гарри сквозь липкое месиво. Но, по крайней мере, их приземление было мягким. В тесто встроены чары левитации? Едва ноги коснулись земли у края квиддического поля, Снейп вытер глаза и увидел бегущую к ним Лили с палочкой в руке.

— Гойл вырубился, — крикнула она. Лили глядела на Северуса и Гарри, на ее лице танцевала улыбка. — А сейчас давайте найдем выход из этого стадиона, прежде чем кто-то еще решит утереть нос и высморкает вас вместе с соплями.

Снейп и Гарри шли следом за Лили, тесто хлюпало в их ботинках. Северус водил рукой по своей мантии, пытаясь очиститься. В итоге он собрал полную горсть тягучей клейкой жижи, длинными нитями стекающей между его пальцами. Снейп не видел в этом ничего смешного.

— Заклинание очистки было бы нелишним, — проворчал он.

— Не понадобится, — сказала Лили. — Смотри.

Снейп оглянулся и увидел тысячи светло-желтых квадратных пирогов, падающих на трибуны. Люди вскакивали и хватали их, а затем запихивали себе в рот. Снейп почувствовал покалывание, а потом с серией хлопков желтая смесь превратилась в большое количество баниц, тут же упавших на пол. Лили, Гарри и Северус направились к выходу нижнего уровня. Гарри поймал летящий пирожок.

Снейп вздохнул:

— Баница. Традиционная…

— … болгарская выпечка. Точно. — Гарри нахмурился. — Думаю, я излечился от своей зависимости.

В игре был объявлен короткий перерыв из-за пирогов, взлетевших в воздух.

— У нас появилась небольшая проблема, — сказала Лили, указывая на ближайший выход.

Повернувшись, Снейп увидел, что Малфой и его свита скользят между рядами зрителей. Малфой никогда не был человеком, отказывающимся от добычи после того, как та попала в его поле зрения. Снейп сжал в руке мантию Гарри и потащил его в сторону боковой линии, ограничивающей квиддическое поле.

Они шли мимо отдыхающих ирландских игроков и бездельничающих эльфов-лепреконов, и Снейп надеялся, что охрана не обратит на них внимания.

Гарри все еще боролся с розеткой, прикрепленной к его груди. Он кривился после каждого рывка, будто розетка вросла в кожу. Снейп успокаивающе прикоснулся к нему, покачав головой:

— Существует менее болезненный путь. У тебя все еще есть ключ? — Гарри приподнял сферу, и Снейп кивнул. — Если ты проглотишь его…

— Я не появлюсь в ста метрах отсюда в чем мать родила! — воскликнул Гарри.

— Это лучше, чем появиться в подземельях поместья Малфоев, — прошипел Снейп. Судья направился к ним, без сомнения, чтобы приказать покинуть пределы поля. Недалеко от них ирландская команда, оседлав метлы, зависла в воздухе, ожидая возвращения в игру, и жевала выпечку.

— Проглоти… — начал Северус.

Его прервал шум. Со всех сторон от них игроки неожиданно рухнули на землю, громко храпя.

Снейп развернулся лицом к источнику заклинания, запихнув Гарри себе за спину.

Малфой проталкивался сквозь клонящиеся в разные стороны, заснувшие тела, направляясь к ним. Невдалеке, человек, улегшийся на парящей в воздухе метле, всхрапнув, рухнул на землю.

Раздался звон фанфар, объявивший о возобновлении игры. Видимо, никто не сообщил ответственным за матч, что половина ирландской команды сейчас спит.

При звуке фанфар Малфой остановился и поднял палочку. Его глаза блестели. Несколько коротких взмахов — и дремлющая ирландская команда поднялась в воздух, направляясь к воротам. Судья кричал им, приказывая остановиться. Он нахмурился, увидев, что у игрока, пронесшегося мимо него, слюна стекала вниз по подбородку. Болгарская команда беспорядочно двигалась вслед за ирландцами.

Низко летящая метла толкнула Гарри в спину. Едва удержавшись на ногах, он выронил Сальвус в траву. Выругавшись, Гарри опустился на колени, разыскивая маленькую сферу.

Снейп взглянул на надпись, появившуюся на табло. У него что-то сжалось в груди. Болгарии не потребуется много усилий, чтобы забить гол, играя против спящей команды.

Что бы сделал гриффиндорец? Снейп глубоко вздохнул и схватился за одного из спящих игроков, летевших низко над землей. Игрок повалился в мягкую траву, а метла вместе со Снейпом рванула вверх, сбивая его с ног.

Это определенно не было идеальным способом передвижения: Северус болтался в воздухе, вцепившись двумя руками в несущуюся над полем метлу. Раздался резкий свисток арбитра.

— Тайм-аут, — крикнул Северус, выбиваясь из сил. Он сомневался, что его примут за члена ирландской команды, но надеялся, что вида человека, свисающего с метлы, будет достаточно, чтобы остановить игру. Однако Малфой оглушил арбитра, и игра продолжалась.

Северус взглянул на Малфоя. Тот снова вернулся к своему излюбленному приему — применению грубой силы. Люциус пытался покинуть поле, таща Гарри за собой и отбиваясь от проклятий Лили. Гарри копался в складках мантии, стараясь оторвать розетку. Наконец ему это удалось и, поморщившись, — розетка проникла под кожу — он отбросил ее в сторону.

Снейп дернул древко метлы, направляя ее в сторону Гарри и Малфоя. Подлетая к ним, Северус стиснул зубы и, отпустив одной рукой метлу, потянулся вниз, пытаясь схватить Гарри.

Он промахнулся.

Время замедлилось. Северус видел себя как бы со стороны — смотрел, как он летит прямо на Малфоя. Тот медленно поворачивался, словно двигаясь в густой жидкости. Наконец Люциус увидел Снейпа, мчащегося на него с чудовищной скоростью Молнии. Его глаза расширились. Малфою удалось выбросить руку вверх.

«Вот почему, — подумал Снейп, — я никогда не играл в квиддич».

Врезавшись в грудь, масса бархата, волос и рук навалились на Северуса со всех сторон, создавая ощущение, словно на него напал бабуин с набором штор.

Но Малфой не нападал, а пытался выпутаться из позиции, в которой оказался: он растянулся на земле, и Снейп не давал ему подняться, прижимая вниз. Малфой оттолкнул Северуса в сторону и встал, возвышаясь над ним. Люциус уже открыл рот, чтобы послать проклятие.

Гарри бросил что-то — Сальвус. Снейп наблюдал, как маленький мячик, кружась, пролетел над ним и влетел глубоко в рот Малфоя. Издав булькающий звук подавившегося человека, Малфой сглотнул. В тот же момент он исчез, а идеально скроенная — и теперь пустая — бархатная мантия опустилась на землю.

С поля раздался крик. Снейп не торопился поворачивать голову. Он хотел насладиться моментом.

Малфой стоял посреди поля, ветер раздувал его волосы — среди всего прочего. Со звуком, который прозвучал как пронзительный «эеп» Малфой прижал ладони между ног и, сгорбившись, побежал с поля.

Лили вытащила омниокуляры и прижала их к глазам.

— Не впечатляет, — заметила она.

Снейп выхватил их из ее рук.

Лили невинно пожала плечами.

Розовая волшебная мышь прошмыгнула на поле и стояла, покусывая подол мантии Гарри. Гарри, все еще посмеиваясь, подхватил ее и начал гладить.

Лили сморщила нос при этом:

— Ну надо же, какая волшебная мышь! Больше похожа на крысу с мусорной окраской.

Снейп вспомнил, что та же мышь раньше уже обращала свое особое внимание на Гарри. Он сузил глаза, глядя на существо.

— Гарри, — тихо сказал он. — Опусти ее вниз и отойди назад.

— Что… — начал Гарри, но тут мышь начала трансформироваться. Она удлинялась и расширялась, пока не стала лысеющим человеком с заостренным лицом. Петтигрю. Веревки вылетели из его палочки, закручиваясь вокруг Гарри и привязывая его руки к бокам.

Снейп и Лили направили свои палочки прямо на Петтигрю. Лили прорычала:

— Отойди или я…

— Не надо! — взвизгнул тот, прижимая палочку к шее Гарри. — Я сделаю ему больно. Клянусь.

— Малфою не понравится, если его приз будет ранен, — сказал Снейп, сглатывая, чтобы облегчить сухость в горле.

Петтигрю ухмыльнулся, потрескавшиеся губы раздвинулись, открывая кривые зубы.

— Мой хозяин гораздо сильнее. И его планы простираются далеко за пределы жалких планов Малфоя. Как только он восстанет, Малфой будет наказан за попытку захвата власти. — Рот Петтигрю искривился. — Но у Малфоя есть отличные знания по изменению порт-ключей.

Он пробормотал заклинание и постучал палочкой по розетке, от чего та изогнулась и засверкала.

— Смена места назначения, — прошептал Петтигрю. — Конечная остановка.

В отчаянии Гарри посмотрел на Снейпа и Лили.

— Мама, — сказал он. — Профессор… Сэр… Па…

Снейп рискнул и помчался вперед. Но было слишком поздно. С хлопком Гарри и Петтигрю исчезли. Все, что осталось, это лужа, в которой сохранились их следы, и билет, оброненный Гарри в борьбе.

Северус уставился на скрученный билет, утонувший в темной луже. «Ты будешь в безопасности, — обещал Снейп. — Как за каменной стеной».

Обещания слизеринцев…

— Я не была достаточно быстрой, — сказала Лили, бросая палочку на скамейку запасных. Та ударила по металлу с резким стуком и скатилась на землю. Лицо Лили пересекли сердитые морщины, но ее руки дрожали и стали очень белыми. — Мы должны были сделать что-то большее. У него должно было быть больше защиты.

— У него должно было быть… — начал Снейп. Затем в мгновение ока он понял. Он знал, как найти путь. Северус повернулся и схватил Лили за плечи.

— Что? — спросила она, изучая его лицо широко раскрытыми глазами.

Но сейчас не время говорить. Он покачал головой.

— Хогвартс, — произнес Снейп.

---

1) Сальвус (латынь) — целый и невредимый.

Вернуться к тексту

2) Ликантропия, вероятно, придает крови янтарный оттенок.

Вернуться к тексту

3) Для названия зелья Гарри использует слово Starkers — Старкерс (голышом, в чем мать родила), а не Сальвус (целый и невредимый).

Вернуться к тексту

4) Мuddleheaded — бессмысленный, сбитый с толку, тупоголовый. В тексте Малфой ставит ударение на первый слог mud — грязь. Конечно, с намеком на Mudblood — грязнокровка.

К сожалению, не нашла слова, в котором бы сочетались оба эти значения.

Вернуться к тексту

Известный мир

Снейп известного мира 

Мальчик явно потерял путь.

Снейп сгорбился над рабочим столом, угрюмо уставившись в стоящую перед ним неглубокую чашу. Душа мальчика, скорее всего, уже была потеряна, и Северусу так и не удалось найти способ переправить его домой. Не обращая внимания на легкую дрожь, пробежавшую по позвоночнику, он произнес заклинание, раскрывающее любые возможные пути между мирами.

Его снова окружал застоявшийся прохладный воздух лаборатории. Сырость сочилась из неровных камней, оседая конденсатом на внешней стороне банок с ингредиентами, разбросанных по комнате. Хотя погода на улице утверждала, что сегодня прекрасный летний день, воздух в лаборатории напоминал о влажном ноябрьском утре.

Фиолетовая жидкость в чаше была неподвижна, не раскрывая никаких путей между мирами. Единственное изображение, видимое на поверхности зелья, было точным отражением хмурящегося человека.

На этом этапе поиски хоть чего-нибудь вошли в его повседневную рутину. Снейп вздохнул, неохотно признавая, что мальчик потерял путь не только в магической сфере. Гарри пренебрегал собственным здоровьем, не ел, проводил слишком много времени в одиночестве в своей комнате, глядя в пространство, без сомнения, погрузившись в собственные, не очень веселые мысли…

Сверху послышался громкий стук — характерный звук открывающегося в книжном шкафу тайного прохода. Ноги застучали по деревянным ступенькам, ведущим в лабораторию.

Снейп вскочил, схватив палочку. Если Дамблдор дал пароль от его лаборатории этой женщине Уизли… Северус не знал, что защищать первым. Она может попытаться удалить обгоревшие пятна на столе, или убрать стопки пергаментов, которые он сложил у одной из стен, или банки с заспиртованными существами, выстроенные на нижней полке. О, черт, на банках толстый слой пыли. Он тут же представил, как Молли использует чистящие заклинания, выводя все из строя и создавая беспорядок…

Но нет, это не было мерным постукиванием ног по лестнице, хозяйка которых имела единственную и определенную цель. Они издавали стаккато: кто-то спускался, перепрыгивая через ступеньки.

Северус знал только одного человека, который мог бы прыгать вниз по ступенькам, хотя, определенно, не слышал этих звуков в течение последних нескольких дней. Северус щелкнул палочкой по чаше, левитируя ее обратно в шкаф.

Едва та опустилась на полку, фиолетовая жидкость внутри слегка колыхнулась. И хотя зелья в чаше было совсем немного, свет, замерцавший в нем, исходил, казалось, из огромной глубины.

Снейп нахмурился, глядя на чашу, но больше ничего не увидел. Он покачал головой. Очевидно, игра света.

Разгоряченный подросток проскакал вниз по последним ступенькам и понесся сломя голову по каменному полу. Пытаясь затормозить, Гарри вскинул руки. Ладони столкнулись со столом, и стоящие там стеклянные флаконы задрожали.

— Эй, — сказал Гарри, пытаясь отдышаться и в то же время изо всех сил стараясь говорить нормально, словно он вошел в комнату обычным способом.

Мальчик был просто ходячей угрозой.

— Миссис Уизли хочет знать, есть ли где-нибудь здесь волшебное пространство… — начал Гарри.

— Успокойся, — перебил Снейп, обходя вокруг стола. И хотя здорово увидеть, что мальчик вновь активен — это, определенно, являлось хорошим знаком — но нарушенное дыхание и покрасневшее лицо были явными признаками неприемлемого поведения. Северусу просто нужны дополнительные доказательства. Придержав мальчика одной рукой за плечо, Снейп провел пальцами по его волосам.

Разлетающиеся пряди были горячими от солнечных лучей. Кончики пальцев Северуса стали желтыми от пыльцы дерева.

— Ты забирался на дерево, — обвинил он.

— Нет! — сказал Гарри, но его голос звучал неуверенно. Он коснулся своей головы в том месте, где до нее дотрагивались пальцы Снейпа, странное выражение появилось на его лице.

Северус стряхнул пыльцу с пальцев и подвинул пустой котел к Гарри.

— Костерост, — приказал он. — Если мне придется расходовать свои медикаменты на твои неизбежные травмы, ты можешь хотя бы сам их приготовить. — Северус прислонился к столу и изучающе посмотрел на Гарри. — О чем ты говорил, когда влетел сюда, словно пьяный шимпанзе?

— Я не ломал костей уже несколько месяцев, — проворчал Гарри, но начал разливать ингредиенты, двигаясь быстро и плавно. — Ох, и волшебное пространство. Миссис Уизли хочет знать, есть ли что-либо подобное на кухне.

— Инсендио, — произнес Снейп, разжигая котел. — Зачем этой назойливой женщине нужна подобная информация?

Гарри пожал плечами, подцепил одной ногой табуретку и запрыгнул на нее.

— Выясняла, куда поставить свои кастрюли и сковородки. — Он покосился на Снейпа. — Ты еще не доел сэндвич, который она сделала.

Снейп взял недоеденный сэндвич и откусил еще кусок. Это был довольно хороший сэндвич.

— Моих кастрюль и сковородок должно хватить.

— Кастрюли, — поправил Гарри. — У тебя есть только одна.

— Даже если это так… — Северус сел на табурет рядом с Гарри, их локти почти соприкоснулись. Мальчик неплохо разбирался в зельях, но не помешало бы понаблюдать за ним поближе.

Гарри пах скошенной травой и свежеразрытой землей. Он все еще был бледен и худ из-за дней, проведенных в изоляции в своей комнате, но теперь он излучал сияние летнего дня, проведенного на открытом воздухе. Черные пряди рассыпались по лбу. Под ними что-то слегка шевельнулось.

Снейп подозрительно прищурился. Потянувшись через небольшое пространство между ними, он снова запустил руку в гнездо торчащих волос. Он искал, пока не ощутил, как что-то хрупкое скользнуло между его пальцев.

— Ага! — воскликнул он, вытаскивая крошечное извивающееся тельце. Снейп поднес черное насекомое к лицу Гарри.

— Короед. Водится только на деревьях.

Гарри поморщился и пригладил волосы:

— Э-э… как он туда попал?

— В самом деле, как?

Гарри пожал плечами, склонившись над зельем:

— Там дуб у реки… но он всего двадцати футов высотой. Это не считается!

— Чертенок. Я должен зачаровать твои ноги так, чтобы каждая из них весила пятьдесят фунтов.

Хитрая улыбка растянула уголки рта Гарри.

— Чтобы я мог втаптывать деревья в землю, а не лазать по ним? Это было бы весело. Хотя это может создать проблемы, когда я буду помогать миссис Уизли перевозить ее вещи.

Снейп подбросил жука в воздух и отогнал его.

— Возможно, твои руки стоит тоже… — Он нахмурился. — Вещи? Ты имеешь в виду кастрюли и сковородки?

— Подожди минутку. — Пошевелившись, Гарри стал тихо подсчитывать: — Кастрюли, сковородки, дополнительная одежда и еда… остальное, как считает миссис Уизли, она сможет трансфигурировать. Превратит диван в кровать…

— Кровать? — Снейп резко встал, склоняясь над Гарри. — Сколько времени она собирается здесь оставаться?

— Не слишком долго. Только следующий месяц или около того…

— Месяц?

— Она говорит, что хочет окружить нас заботой.

— Почему она не может одарить этим своих детей? — зарычал Снейп. — Я могу указать на, как минимум, парочку Уизли, которым не помешала бы хорошая, щедрая, основательная забота!

Гарри внимательно следил за пузырящимся зельем, добавляя последний ингредиент.

— Они заняты. Собираются на чемпионат мира по квиддичу, — сказал он.

Снейп хмуро посмотрел на обожженную поверхность стола. Те счастливчики уедут прочь и будут смотреть чемпионат, а в это время они с Гарри застрянут тут, слушая лекции о правильном питании и гигиене.

Гарри постучал мешалкой по краю котла, стряхивая оставшееся зелье.

— Знаешь, Рон упомянул, что у них есть два дополнительных билета. Думаешь, мы сможем убедить их пригласить нас поехать с ними?

— Может быть… — Снейп замолчал, в его затылке зазвенел маленький сигнальный колокольчик. Такой же сигнал тревоги срабатывал всякий раз, когда один из слизеринцев пытался убедить его изменить отметку на экзамене. Когда это Гарри говорил о квиддиче так нейтрально и равнодушно? Мальчик был настолько очарован этим видом спорта, что произносил слово квиддич с придыханием. Снейп почуял крысу. И не ту, что была замаринована и хранилась на соседней полке.

— Но с другой стороны, — сказал Снейп, плавно переключая передачи, — я бы не хотел навязываться.

Все тело Гарри опало, и снова появилось то серое, пустое лицо, которое Снейп видел в течение последних нескольких дней.

— О-о.

Северус ощутил, что желудок скрутило болью. Хорошее настроение мальчика явно висело на волоске. Снейп не хотел снова наблюдать, как Гарри медленно впадает в депрессию.

И, кроме того, это был чемпионат мира по квиддичу.

— Но полагаю, ты сможешь сгладить ситуацию, и у них не сложится впечатление, что кто-либо из нас навязывается, — продолжил Снейп.

Гарри спрыгнул со стула и сжал Снейпа в медвежьих объятиях:

— Безусловно! Это будет великолепно!

Снейп застыл, охваченный сильными, жилистыми руками. Через мгновение он пришел в себя и медленно высвободился.

— Да… ну… пока мы будем там, ты должен хорошо себя вести. Или я расскажу Молли про жука в твоих волосах.

Гарри отпустил его и хлопнул ладонями по своей голове, словно пытаясь защититься.

— Не смей! Несколько минут назад я подошел к ней поближе и заметил, что она теребит расческу. Она хочет причесать меня! — Гарри запрыгнул на нижнюю ступеньку. — Пойду, скажу Рону.

— Ты имеешь в виду, пойдешь спросить его. — Снейп приподнял бровь. — Попросишь приглашения присоединиться к ним?

— Э-э… верно. — Взглянув на Снейпа с робостью, Гарри попятился вверх по лестнице.

Снейп остановил его, подняв руку:

— Скажи… миссис Уизли действительно трансфигурировала кровать?

— Да! Хотя… возможно, это было сделано для того, чтобы я мог спать на большей кровати. Она сказала, что предпочитает аппарировать, чтобы отдыхать ночью в уюте собственного дома. — Гарри пожал плечами, его пальцы нервно плясали по перилам.

Снейп покачал головой:

— Ну? Двигай, пока я не решил, что лучше, — проклясть тебя или наказать за дерзость.

Вспыхнув улыбкой, Гарри бросился прочь.

Снейп повернулся к столу и, удовлетворенно улыбаясь, отправил ингредиенты на полки. Несмотря на вмешательство Молли, именно ему удалось поднять мальчику настроение. Только осознав, что он что-то тихо напевает, Северус остановился и, удивившись своему странному настроению, начал ощущать, что он тоже немного потерян.

* * *

— Трижды ура Ирландии! — выкрикнул пьяный волшебник, спотыкаясь о костер и падая на Снейпа.

— Я выиграл тридцать галеонов на Ирландии и хочу отпр… отпраз… повеселиться, — закончил он. Его остроконечная шляпа угрожающе кренилась в сторону, а подол мантии дымился.

— Позволь угостить тебя выпивкой, друг. Бармен, — невнятно позвал он, обращаясь к ближайшему шесту.

Шест не обращал на него никакого внимания. Снейп потушил огонь, поднимавшийся вверх по мантии мужчины, и оттолкнул его в сторону.

Была поздняя ночь. Снейп пробирался между жарких костров в поисках Гарри. Свет костров, фонарей и частых фейерверков, взрывавшихся над головой, позволял ясно видеть празднующих ведьм и волшебников роящихся вокруг.

Рядом с темной тенью небольшого дерева Северус заметил полукруглую вспышку света, возникшую благодаря отблеску пламени костра от стекла очков.

Снейп последовал туда, пробираясь сквозь стайку волшебников, горланящих национальный гимн Ирландии. Он нырнул под раскачивающийся баннер, который высвечивал победный счет.

Среди фальшивоголосого пения и треска фейерверков послышались крики, производимые двумя одинаковыми голосами, которые Северус научился ассоциировать с надвигающимися бедствиями:

— Уверен, мы сможем превратить это в чары. Нам просто нужно уменьшить силу движения…

— Осторожно! — сказал другой голос. — Ты засунул ногу мне в ухо!

Снейп отодвинул сверкающий зеленым тент и направился к сильно пострадавшему дереву, стоящему посреди лагеря. С него свисали серпантин, гирлянды и разные обломки, а также клубок веснушчатых рук и ног. Близнецы Уизли болтались на ветвях, развеваясь, словно знамена на ветру.

Гарри стоял неподалеку, сжимая в руке освещающую их волшебную палочку, его лицо выражало смесь удивления и раздражения.

Снейп уставился на них.

Три пары зеленых глаз моргнули в ответ.

Наконец, Джордж Уизли прочистил горло:

— Подумал, что несколько уроков альпинизма могут пригодиться.

Фред Уизли усмехнулся, пытаясь сунуть что-то в карман — в перевернутом положении это было непростой задачей.

— Разумеется, исключительно ради академического интереса.

Снейп подошел ближе. Взмахнув палочкой, он поднял обоих близнецов из ветвей дерева, продолжая держать вверх ногами. Затем он резко махнул палочкой вверх и вниз, попеременно встряхивая каждого, словно баночки с солью и перцем.

Из карманов Фреда выпало несколько завернутых в бумагу конфет.

— Ой! — вскрикнул Фред, размахивая веснушчатыми руками.

Снейп медленно опускал близнецов на землю, но когда до нее оставалось несколько футов, сбросил их. Близнецы рухнули на травянистый участок под деревом, и, слегка подпрыгнув на задах, упали друг на друга.

Красная конфетка покатилась, останавливаясь возле черных ботинок. Снейп подобрал ее с травы и внимательно осмотрел.

— Это наше! — крикнул Джордж, изо всех сил стараясь подняться и балансируя на боку.

Снейп перевернул конфету, чтобы прочитать надпись на обертке: «Заперт в лазарете из-за одной из наших закусок? Сбеги через окно, используя эти альпинистские чары!»

— И причина, по которой я не должен назначить вам обоим отработку заключается?.. — спросил он.

Гарри закатил глаза.

— Учителя не могут давать отработки в течение лета, — сказал он.

— В таком случае, я найду способ. — Снейп сунул конфету в карман.

— И конфисковывать тоже нельзя! — возмутился Джордж.

— Нельзя без разрешения родителей. Может, нам стоит вернуться в Нору и обсудить это с вашей матерью?

Близнецы что-то проворчали, раздраженно отряхнулись и прошествовали прочь.

Снейп повернулся к Гарри:

— Не стоит их поощрять. Ни в чем. И сбегать из постели…

Гарри побежал к дереву, успевая с разгона забраться на половину высоты ствола, прежде чем ему пришлось потянуться за веткой. Повернувшись, он аккуратно встал на изгиб толстой нижней ветви.

— Я не сбежал. Мистер Уизли сказал, что мы можем не спать. Было весело. Образовательно. Хочешь попробовать? — Он похлопал по ветке, которая поддерживала его. — Бьюсь об заклад, я могу научить кого угодно.

Северус отступил от дерева:

— Никогда и ни за что.

Гарри развернулся и улегся на изгиб дерева, переплетя пальцы за головой, будто развалился на мягких подушках. Золотистый свет близлежащих костров сиял вокруг него.

— Это не сложно. Просто нужна практика. И мозоли.

Северус беспокойно переступил с ноги на ногу.

— О, — сказал Гарри. Он выпрямился и провел рукой по волосам. — Мой папа тоже боялся высоты.

— Я не боюсь высоты, — возразил Снейп. — Я просто не вижу причины, по которой мы оба должны бессмысленно рисковать своими шеями.

— Так и мой папа говорил. И все же, всякий раз, когда он слишком отдалялся от земли, он становился немного… нервным.

— Это всего лишь расстояние. Нельзя бояться расстояния.

Гарри резко прекратил качать ногами. Он смотрел сквозь ветви на далекое небо, на его лице мелькнуло знакомое тоскующее выражение.

— Я не знаю…

Громкий крик ужаса прорезал окружающий их праздничный гул.

Северус резко повернулся, жестом указывая Гарри присоединиться к нему. Толпы гуляк поредели, многие устремились прочь от источника крика. Двое медленно брели по лагерю. Снейп первым увидел их, когда те проходили мимо стоявших кучно палаток.

Черные мантии. Маски.

Позади него Гарри с шумом втянул воздух.

— Пожиратели Смерти.

Снейп толкнул Гарри себе за спину, скрывая от враждебных глаз. Он осторожно двинулся назад, не делая резких движений и стараясь не привлекать к ним никакого внимания. Казалось, что судорожное дыхание Гарри было слишком громким, его кожа улавливала малейший отблеск огня, объявляя о его присутствии каждому желающему обратить внимание. Снейп почти не дышал, пока они не оказались в нескольких сотнях ярдов от Пожирателей. Он с любопытством взглянул на Гарри:

— Ты знаешь, как выглядят Пожиратели Смерти?

Гарри сделал неопределенный жест, тени скрывали его глаза.

— Папа показал мне однажды. Когда пытался объяснить. Он прячет ее под охранными чарами. В дальнем углу…

— Моего шкафа. Да.

Несмотря на то, что Северус не мог видеть мантию и маску под чарами, он чувствовал их присутствие каждый раз, когда открывал дверцу шкафа.

— Гарри!

Гермиона Грейнджер бросилась к ним, пышные волосы развевались вокруг ее лица. За ней следовали Рон Уизли и близнецы. Гермиона остановилась, тяжело дыша.

— Мы искали тебя. Мистер Уизли отправился за подкреплением. Говорят, это… — Она застыла, когда еще один крик разорвал ночь. — Нам нужно выбираться отсюда. — Схватив Гарри за руку, она потянула его за собой, но тут же остановилась. — Сэр?

Снейп понял, что сжимает плечо мальчика, придерживая его близко к себе. Медленно опустив руку, он встретился с Гарри взглядом:

— Иди с ними. Держитесь леса.

Рон Уизли с любопытством посмотрел на него:

— Вы собираетесь… сражаться с ними?

Снейп услышал невысказанное сомнение в голосе Рона и, проигнорировав его, повернулся к Гарри:

— Мне нужно наблюдать. Иди.

Уголки рта Гарри повернулись вниз, но он кивнул и пошел в ногу с небольшой группой, направляющейся к лесу. Его красно-желтая магловская рубашка ярким флагом выделялась среди темных фигур.

Снейп наблюдал, как маленькая фигурка отодвигалась все дальше и дальше, пока ее не поглотила толпа. Затем он очистил мысли и двинулся против потока бегущих ведьм и колдунов.

Белизна масок Пожирателей Смерти, проходивших через лагерь, резко выделялась на фоне темных капюшонов. Смеясь, Пожиратели шли плечом к плечу, как товарищи.

Северус не удивился, что его не пригласили участвовать в их деятельности. Даже когда он был верен делу Темного Лорда, его считали чужаком. Годы работы на Дамблдора только заставили других смотреть на него с большим подозрением. Но он не завидовал близости, которую те разделяли.

Она была ложью.

Пожиратели Смерти неслись через лагерь, играя в свои жуткие игры с семьей маглов, беспомощно плывущей перед ними. Щелчком палочки и насмешливым заклинанием магловскую женщину перевернули вверх ногами, но она изо всех сил пыталась сохранить свое достоинство.

Снейп следовал за ними, наблюдая из тени, его желудок свело. Он сдавил подушечками пальцев гладкое черное дерево своей палочки. «Ты будешь трусом, если не остановишь их». Но эту мысль догнала другая: «Ты будешь дураком, если это сделаешь. Если увидят, что ты защищаешь маглов…» Он отодвинул волнующие мысли на задний план и сосредоточился на стоявшей перед ним задаче. Узнав большинство своих бывших товарищей по их движениям и магии, Северус мысленно подсчитал, кто присутствовал, а кто нет.

Он отвлекся и не понял, что потерял свое прикрытие, пока не стало слишком поздно. Снейп вышел в пространство, свободное от палаток и мусора, недалеко от Пожирателей Смерти. Если хоть один из них бросит взгляд влево, его заметят.

Но они не посмотрели налево. Страшное ядовито-зеленое свечение исходило сверху. Пожиратели подняли головы, глядя на призрачную змею и череп, парящие над ними. Темная Метка плыла по ночному небу, удушая звезды.

С визгом фигура в маске оторвалась от группы и побежала. Остальные Пожиратели Смерти разбежались следом, скрываясь в тени.

Снейп застыл как вкопанный, холод полз по спине. Выцветшая метка на его руке начала гореть, и он вцепился в нее сквозь мантию.

Когда-то он думал, что этот символ означает близость, возможность объединения в единое целое на любом расстоянии, общее видение. Но иллюзия разрушилась тринадцать лет назад, от одного имени, сошедшего с уст Темного Лорда: Гарри Поттер.

С этой мыслью Северус повернулся и направился к лесу.

* * *

— Люмос.

Кончик палочки Снейпа слабо отсвечивал зеленым под ночным небом. Зеленый свет переливался: знак того, что змея над ними извивалась, прокладывая себе путь сквозь ротовое отверстие черепа.

Снейп сопротивлялся желанию снова взглянуть на нее.

Мимо него торопливо прошла ведьма. Ее босые ноги хлюпали по мокрой траве, а руки теребили края рукавов. Красными глазами она взглянула на парящую в небе Темную Метку и закричала:

— Йен! Йен, где ты?

— Гарри! — позвал Снейп.

Его заглушили другие голоса. Семьи были разбросаны. Страх и смятение переросли в ужас и хаос. Родители бегали повсюду и звали своих детей.

Возможно, Гарри не мог его услышать.

Ужасная боль сдавила грудь. Северусу нужно было сейчас же найти мальчика. Он повертел палочку между пальцами и вспомнил Патронуса, которого они с Гарри объединили в Годриковой Впадине. Он вспомнил возникшее тогда чувство защищенности и связи и принял решение.

Закрыв глаза, он снова погрузился в правдивые воспоминания, те, которым он мог доверять, — о солнечных днях детства и сияющей фигуре рыжеволосой девочки. Образы и чувства вытекали из тщательно скрытого места: сплетенные руки, рассказанные шепотом секреты, беспомощные смешки. Он ощущал, как магия собирается внутри него.

Но что-то сместилось, будто объектив внезапно сфокусировался. В том же месте хранились новые воспоминания, их можно было забрать и использовать. Они и прежде находились здесь, просто были не видны. Образы худого мальчика в очках появились из глубины. Теперь Северус знал каждый нюанс этого лица; Гарри усмехается, сосредоточенно хмурится или смотрит на него, наполненный светом, сияющим бесконечной силой солнца.

Внутри Северуса что-то треснуло, разбиваясь на куски. Свет наполнил его, изливаясь сквозь него наружу. И Северус понимал эту связь — когда одна хрупкая душа касалась другой; он знал ее так же хорошо, как был знаком с гудением магии в своих венах, с биением своего сердца.

— Патронум Дуос, — прошептал он.

Серебряная нить начала разматываться из его палочки, обвиваясь вокруг стволов деревьев в лесу, прощупывая темноту внутри. Тени расплывались на его пути.

Что-то проникло вглубь него и потянуло. Внезапно Северус ощутил, что Гарри находится настолько близко, что можно до него дотронуться. Он шагнул вперед, следуя за световой нитью и пытаясь избавиться от ощущения, что его выворачивает наизнанку.

Свет направлял его сквозь тени, постепенно становясь ярче. Пройдя сквозь ветви ивы, световые нити начали вращаться и расти, пока не превратились в серебристую лань. Она стояла у великолепного дуба, откинув назад голову.

Северус подошел ближе и протянул руку к чистому ясному свету. В нескольких сантиметрах от лани он остановился и убрал руку назад, глубоко в складки мантии. Нечто в этих глазах остановило его.

Глубокий взгляд, отражающий вечность, полный необъяснимой печали.

В мгновение ока лань исчезла.

Снова бросив Люмос, Северус запрокинул голову и посмотрел на ветви.

Пять пар раскачивающихся ног приветствовали его. Близнецы Уизли болтали ногами и ухмылялись; Мисс Грейнджер пыталась выдернуть веточку, запутавшуюся в ее волосах; Рон Уизли крепко обхватил ветку, находящуюся перед ним, и наклонился вперед.

— Сэр, — сказал он, — думаю, вам стоит взглянуть на Гарри.

Но взгляд Снейпа был уже прикован к мальчику.

Гарри сидел удобно, но дышал тяжело, хватая ртом воздух. Он был бледен, руки и ноги дрожали. Его взгляд был расфокусирован, словно он смотрел на что-то, находящееся вдалеке.

— Я только что видел, как мир расщепился надвое, — хрипло прошептал Гарри.

Вдобавок к суматохе, бушующей в сердце Северуса, там расцвел новый страх.

* * *

Гарри пришел в себя. Северус — нет.

Как можно быстрее он проводил детей к Артуру Уизли. Все они выглядели бледными и уставшими, хотя это не помешало Артуру и его детям засыпать Северуса вопросами.

Снейп только качал головой, настаивая на том, что они с Гарри должны уйти.

Наконец Артур заставил детей замолчать и отправил собирать вещи. Он слабо улыбнулся Снейпу.

— Я не смогу чувствовать, что мы в безопасности, пока дети не будут лежать в постелях за защищенными заклятиями стенами, — сказал он.

Снейп посмотрел в эти усталые глаза и осознал, что теперь понимает, что чувствует этот человек. Голос покинул Северуса, и он отвернулся. Прижав Гарри близко к себе, Снейп аппарировал в Хогвартс.

Поппи ничего не смогла сделать для Гарри. Но у мальчика быстро восстановились силы и цвет лица. Снейп устроил ему постель в своей квартире и сидел рядом, пока Гарри отдыхал, стараясь говорить о несущественных вещах. Незадолго до рассвета Гарри погрузился в молчание. Снейп уже подумал, что мальчик заснул, но тут услышал тихий шепот:

— Что со мной не так?

Снейп ощутил слабость в конечностях, но его голос был тверд.

— Не о чем беспокоиться. Я найду лечение.

— Я знаю. — С этими словами Гарри повернулся на бок, устраиваясь поудобнее под простынями.

Снейп слушал звуки дыхания Гарри, пока тот не заснул. Затем Северус коснулся слегка сжатых пальцев, мягко свернувшихся на матрасе. Он провел кончиками своих пальцев по мозолистой поверхности изогнутой ладони, словно слепой, ищущий ответы. Потом он встал и направился в свою комнату, чтобы провести там остаток ночи.

Он знал, что никакого лекарства не будет.

* * *

На следующий день солнце радостно сияло, освещая земли Хогвартса, будто и не было той долгой прошлой ночи. Снейп отдыхал под березой, зарыв руки в прохладную траву и изо всех сил пытаясь удержать в себе это ощущение. Он вытащил апельсин из коричневого бумажного пакета, на котором было нацарапано: «Пакет ежедневного ухода! Используй его! Молли Уизли». Снейп выбросил пакет и начал очищать апельсин, не отрывая глаз от одной из каменных стен Хогвартса, находящейся в нескольких ярдах от него.

На стене повис темноволосый мальчик в магловской одежде. Его кроссовки вонзились в серые камни, а рука тянулась, разыскивая, за что бы ухватиться. Снейп никогда так долго не наблюдал за тем, как мальчик взбирался. Гарри был не просто безграничной энергией — он был сосредоточенной решимостью.

Северус услышал позади себя тихий смешок. Дамблдор, улыбаясь, стоял у березы.

— Прошло немало времени с тех пор, как я видел, что вы получаете удовольствие, гуляя на свежем воздухе, Северус.

Быстро вскочив, Снейп нетерпеливо отряхнул мантию.

— Не ожидал, что вы вернетесь так скоро.

— Я не мог проигнорировать вашу сову.

Дамблдор взглянул на Гарри — тот тщательно выверял свои движения, стараясь сохранить равновесие на каменной стене.

— Как я вижу, недавние неприятности не повлияли на его ловкость.

Снейп раздраженно рыкнул:

— На чемпионате мира по квиддичу я запретил ему лазать по деревьям. И по древкам квиддических знамен. И по опорным стойкам трибун.

— Понятно, — сказал Дамблдор, веселье скрывалось в уголках его глаз. — И это помогло… э-э… приземлить его?

— Едва ли. Это словно запретить ему дышать. Теперь я просто накладываю на него амортизационные заклинания. — У Снейпа дернулся рот. — Наглый ребенок.

— Гарри хорошо выглядит, несмотря на его битвы с гравитацией.

Снейп хмыкнул:

— Виновата та ужасная женщина, которую вы прислали ко мне домой.

— Ах да, Молли. Похоже, она неплохо ладит с вами обоими. Вы выглядите намного лучше… простите меня, Северус, но до сих пор вы всегда выглядели, как дерево зимой.

— Не говорите мне о деревьях, — проворчал Снейп. Он изучающе смотрел на движения ползущего по стене мальчика.

Камень под ногой Гарри рассыпался. Он заскользил вниз. Пытаясь за что-нибудь ухватиться, Гарри скреб по неровным камням руками. Наконец ему удалось всем телом прижаться к стене, замедляя спуск. Мелкие камешки дождем посыпались вниз.

Выхватив палочку, Снейп начал произносить заклинание, быстро шепча слова и чувствуя, как защитная магия накапливается внутри него.

Но Гарри замедлил спуск. Его ноги нашли опору, и на мгновение он остановился. Затем, слегка покачав головой, он снова двинулся вверх.

Снейп опустил руку, не завершив заклинание.

Дамблдор приподнял бровь:

— Мне показалось, вы говорили, что наложили амортизирующее заклинание?

— Да, конечно, — ответил Снейп. Он повертел палочку еще мгновение, затем опустил ее в карман. — Но зная мальчика, можно предположить, что он найдет способ убиться, несмотря на защитные заклинания.

— Заклинания?

— Всего лишь несколько. Я не могу положиться только на простое амортизирующее заклинание. Надеюсь, никто не ожидает, что я буду постоянно присматривать за мальчиком.

— Нет, этого никто не ожидает, — пробормотал Дамблдор. Директор почесал бороду.

— Возможно, не только Молли ответственна за то, что вы выглядите настолько… ухоженным? Должен сказать, я не видел вас таким с четвертого курса в Хогвартсе. Уверен, вы помните то время: вас тогда атаковал сбившийся с пути бладжер, и некая юная гриффиндорка каждый день приходила навестить вас в больничном крыле…

У Снейпа появилось неприятное ощущение в животе:

— Я пригласил вас сюда не для того, чтобы обсуждать мое здоровье.

— Нет, конечно, нет. — Все следы веселья оставили лицо Дамблдора. — Когда, по словам Гарри, все началось?

— В конце чемпионата мира по квиддичу. Он сказал… — краем глаза Снейп заметил какое-то быстрое движение не стене.

Тело медленно падало, широко раскинув руки и ноги. Столкнувшись с амортизирующим заклинанием, Гарри сгруппировался, принимая компактную форму. Его отбросило вверх, и Гарри снова раскинул в полете руки и ноги, словно прыгая на невидимом батуте.

Снейп побежал к нему при первых признаках падения и остановился прямо перед амортизирующим щитом.

— И чем, по твоему мнению, ты занимаешься? — потребовал он ответа.

— Падаю, — ответил Гарри. — Никогда раньше не пробовал лазить по стенам Хогвартса. Немного сложно. — Он подпрыгнул на невидимом щите. — Приземление, однако, было веселым. — Гарри посмотрел на стену. — Бьюсь об заклад, в следующий заход я смогу продвинуться дальше.

Снейп почувствовал, как его сердце забилось быстрее.

— Раз ты не можешь удержать равновесие, то ничего подобного не сделаешь. Хватит с меня на сегодня наблюдения, как ты падаешь с высоты. Ты хочешь, чтобы я снова запретил тебе лазать? Есть заклинания, предотвращающие подъем на высоту, и тогда ты не сможешь забраться выше стульчика для ног.

Мальчик побледнел:

— Простите, сэр. У меня было еще одно видение, и оно вывело меня из равновесия.

Снейп кивнул, его горло наполнилось желчью.

— Они стали появляться чаще? — осведомился директор.

Гарри кивнул:

— С каждым разом они становятся сильнее. Он поднимается с земли, но никто больше этого не чувствует…

Шум ревущей воды наполнил уши Снейпа.

— Да, хорошо, — сказал он, отчаянно желая закончить дискуссию. — Иди, умойся перед ужином.

Мальчик уставился на него:

— Сейчас только середина дня!

Посмотрев на небо, Снейп увидел, что солнце все еще ярко сияет над головой. А ведь он обычно не терял чувства времени. Собравшись с мыслями, Снейп попытался сгладить ошибку:

— Тогда иди, умойся и садись заниматься, чтобы мне не пришлось больше беспокоиться, что ты упадешь на голову и нанесешь своим мозгам дополнительные повреждения.

— Но я закончил задания на лето, а занятия не начнутся еще…

— Скамеечка для ног, — предупредил Снейп.

Гарри изучающе посмотрел на него:

— Ты сказал, что позже мы сможем что-нибудь исследовать. Сказал, что мы можем устроить охоту за сокровищами…

Снейп искоса взглянул на директора, на лице которого появилась ужасно понимающая улыбка.

— Я ничего подобного не говорил! Я сказал, что мне нужны ингредиенты для зелий. Ты тот, кто должен превратить все в своего рода… во что-то …

— Кажется, слово, которое ты пытаешься подобрать, — пробормотал Дамблдор, — это забава.

Гриффиндорцы! С него хватит гриффиндорцев! Но зеленые глаза перед ним не были веселы. Они оценивали — решительно и сосредоточенно. Именно так они выглядели, когда Гарри на что-либо нацеливался и взвешивал свои возможности.

«Дерево», — назвал Северуса Дамблдор. Сейчас Снейп очень сильно ощущал себя деревом.

Глаза Гарри теперь были абсолютно невинны.

— Полагаю, — начал он, — если ты не хочешь, я мог бы просто…

Снейп махнул рукой, обрывая его:

— Избавь меня от своих махинаций. Мы пойдем на улицу позже, если захочешь. — Он подозрительно посмотрел на Гарри. — Ты уверен, что Сортировочная шляпа действительно хотела отправить тебя на Гриффиндор?

Усмехнувшись, Гарри спрыгнул с воздушной подушки?

— Определенно, я всегда утверждал именно это. — Он направился назад к главному входу, все еще радостно улыбаясь Снейпу. — Я возьму список для охоты за сокровищами. — Повернувшись, он умчался.

— Еще раз назови это таким образом, и остаток лета проведешь в подземельях. И если я увижу, что ты залазишь на что-либо вдалеке от меня… — крикнул Снейп, но мальчик был уже вне пределов слышимости.

— Не нужно быть с ним таким суровым, — сказал Дамблдор. — Ему осталось здесь не так уж много времени.

Снейп ощутил, что это он упал на землю с высоты нескольких этажей.

— Гарри еще не знает об этом. Он не может распознать симптомы, но я их узнаю.

Гарри притягивало в его собственный мир. Ощущение движущейся земли было знаком того, что путь заблокирован. Снейп покачал головой.

— Это не мир разделяется надвое. Это Гарри. Одну его часть тянет туда, другая держится здесь.

Дамблдор кивнул:

— Он не переживет это перетягивание каната. Эта блокировка, удерживающая его здесь, должна быть устранена. — Дамблдор торжественно посмотрел на Снейпа. — Я подозреваю, что это как-то связано с вашей предыдущей попыткой отправить его домой.

Снейп нахмурился, рассеянно глядя на сплетения виноградных лоз, тянущихся вверх по каменной стене.

— В Годриковой Впадине я установил с Гарри связь. Чтобы предоставить ему возможность использовать мои мысли, мою волю, чтобы дать ему первоначальный толчок в направлении его мира, но обстоятельства…

Снейп остановился, вспоминая серебристый свет, лань, магию, которая выливалась из него.

— Возможно, обстоятельства сделали связь сильнее, чем я рассчитывал.

Внимательные голубые глаза твердо смотрели на него.

— А теперь его удерживает здесь ваша воля.

Скрестив руки, Северус сгорбился, украдкой поглядывая на директора.

— Возможно, связь слишком сильна, — медленно сказал он. — И сила, зовущая его душу обратно, может оказаться более слабой. Мы должны сосредоточиться на том, чтобы отрезать ее от источника, остановить притяжение другого мира…

— Северус.

Его имя было произнесено с большой добротой и большой печалью. Это было эхом других разговоров, проходивших на протяжении многих лет. Эхом других потерь.

И Снейп знал, что спор проигран. Он выпрямился, поворачиваясь лицом к директору:

— Я просто подумал… для его же блага…

Рука опустилась ему на плечо.

— Вы должны отпустить его, если хотите, чтобы он вернулся целым и невредимым.

Снейп оперся на крепкую руку директора. Между ними воцарилось долгое молчание. Затем Снейп прижал два пальца к переносице и отстранился:

— Я буду информировать вас о состоянии мальчика. — Он отошел от Дамблдора, направляясь в сторону замка. — Прошу меня простить…

— Конечно, Северус, — сказал Дамблдор, с легкой улыбкой на лице.

— Сегодня прекрасный день. Желаю вам с Гарри приятно провести время на свежем воздухе. Солнце не будет вечно светить так ярко, и мы, пока можем, должны наслаждаться его теплом.

Снейп кивнул оцепенело, не доверяя своему голосу. Он не мог заставить себя сказать Дамблдору правду. Правду, которая пронзала его насквозь, истину, которую он знал с момента смерти Лили, так много лет назад. И его магия, его воля, его забота о безопасности мальчика не могли изменить эту простую истину.

Он не мог отпустить. Он просто не знал, как.