Diamonds and Rust (джен)

За окнами столовой падал снег. Всё было белое, и холодный свет прожектора заставлял ёжиться в форменной рубашке.

Можно было, конечно, подняться в новую комнату и надеть свитер, но тогда Тес-Ин опоздал бы на ужин, как, в общем-то, и все остальные.

Сегодня и вчера были крайне насыщенные дни.

Сразу после оглашения списка полковник приказал майору проводить выбывших, а сам занялся капитанами. Своего он сразу поставил во главе второго звена, а Кри-Аса и Юн-Тея отправил на вылет, предложив им какой-то хитровывернутый маршрут. Они, конечно, справились, но полковник был недоволен. Тес-Ину вообще показалось, что командир заранее возненавидел своих новых подчинённых.

Пока капитаны летали, полковник заставил новобранцев искать огрехи. У капитанов, своего начальства. Серьёзно?

Но приказ есть приказ, и Тес-Ин сумел выдавить из себя несколько замечаний в адрес Юн-Тея. Ещё парочку добавила Ал-Рос. Что-то пробормотали Ул-Шан и какой-то незнакомый парень из другого училища. Лан-Рид вроде бы.

Затем командир велел своему капитану определить всех в общежитие и заодно показать им базу. Элар-Шен, кажется, перевыполнил приказ — не только показал, но и рассказал с десяток историй про предыдущий состав. Про ворчливого майора, который выкидывал носители с музыкой, если находил их у кого-то. Про близнецов, которые собрали на базе шикарную подборку книг по древней истории. Про решение задачек на скорость и про капитанскую бабушку… Погибшая эскадрилья вдруг представилась Тес-Ину чем-то большим, чем просто воинское подразделение.

Общежитие располагалось на третьем этаже. Оно расходилось в стороны двумя бледно-синими коридорами с дверьми по обеим сторонам. Капитан отправил всех налево. Справа, похоже, располагались комнаты погибших. Интересно, из чьей сентиментальности их законсервировали: полковника или капитана? Тес-Ин благоразумно не спрашивал.

Потом был обед, во время которого полковник заявил, что арзакам запрещено трогать жилые помещения, так что лётчики будут убираться там сами. Ну, они и убирались остаток дня, постигая под руководством комэска и капитана мытьё полов и окон и смахивание пыли.

Сегодня, после зарядки и завтрака, продолжили. Несмотря на всю физическую подготовку, у Тес-Ина ужасно болела поясница. Ал-Рос с тоской рассматривала умоченные руки с остатками маникюра, но вслух жаловаться не решалась — командир и так весьма скептически отнёсся к женщине среди военных лётчиков. По крайней мере, из двадцати трёх курсанток этого года в список полковника Мон-Со попала она одна. Или это просто издержки распределения?

После обеда новобранцы наконец добрались до самолётов. Полковник сказал им выбрать себе номера. Любые, кроме первого и тринадцатого.

Очередной сложный вопрос. Вроде бы раньше боевые лётчики выбирали номера на счастье, но этот обычай остался в прошлом.

— Смелее, пока есть выбор! — поторопил всех Элар-Шен. — Я когда-то тоже долго думал — с тех пор на тринадцатом летаю.

Полковник Мон-Со и не подумал его одёргивать за это замечание.

— Третий, — сказал Тес-Ин, дисциплинированно подняв руку.

— Восьмой, — почти одновременно с ним решилась Ал-Рос.

Тут уж и остальные осмелели.

Когда все самолёты обрели экипажи (техников полковник, к счастью, распределял сам), началось формирование звеньев. Комэск расставлял номера в одному ему ведомом порядке и безо всякой видимой логики.

Так, Тес-Ин оказался во втором звене, хотя должен был, исходя из номера, — в первом. С ним под командование Элар-Шена попали восьмая Ал-Рос, двадцать шестой Ул-Шан и одиннадцатый Лан-Рид. Хотя что-то в этом было… но что?

Сгруппировав пилотов, полковник отправил их на пробежку до О-Ми и обратно. Это была единственная расчищенная дорога в округе.

Увы, по пути начался снегопад, и лётчики заблудились во мгле. Спасибо какой-то старой карге с тростью, которая чуть ли не за ручку привела новобранцев на базу.

От неё как раз отъезжал автомобиль СКК, а у ворот стоял мрачный полковник.

Он смерил лётчиков крайне недовольным взглядом, поблагодарил Кади-Ро (так, оказывается, звали старушку) и молча направился к главному зданию.

Сейчас новобранцы и два из трёх капитанов сидели в столовой, пристыженно опустив глаза в тарелки. Полковник только что устроил им грандиозный разнос за их блуждания. Совершенно заслуженно и оттого ещё более обидно.

Капитан Элар-Шен на ужин опоздал. Однако невозмутимо устроился напротив командира, хотя другие капитаны предпочли сидеть с лейтенантами. Полковник недовольно нахмурился.

— Там майор Кайриту руку сломал, так что я его к медсестре отвёл, — объяснил Элар-Шен. — Мой полковник, на базе нужен врач.

— Я уже послал запрос, — ответил командир. — Если так и дальше пойдёт…

Тес-Ин грел уши, делая вид, что полностью увлечён чаем в собственной кружке. Ему было любопытно заглянуть в тесный мирок безымянной эскадрильи. К сожалению, пока он не чувствовал себя её частью.

Но разговор, кажется, зашёл куда-то не туда. Полковник замолк на середине фразы, а капитан после паузы вдруг предложил включить передатчик. Сегодня должны были выпустить первую из трёх новых песен этого года.

Командир разрешил. Щёлкнули кнопки, и в столовой послышался голос диктора:

— …товы представить первую новую песню года. Это удивительно, но в этом году очень долго не было заявок. Наша первая песня пришла всего за три минуты до эфира, буквально спася нас от катастрофы, а вас — от скуки. Честно говоря, мы даже сами её не успели прослушать, поэтому для нас она такой же сюрприз, как и для вас, дорогие слушатели. Итак, группа «Крылатые дуболомы» представляет нам песню «Одной безлунною ночью»!

— Крылатые дуболомы? — хмуро переспросил полковник, сверля взглядом зашедшегося кашлем Элар-Шена.

Тем временем заиграла грустная мелодия. Напоминало, правда, больше чтение стихов под музыку, чем пение. Но наверно, так и было надо.

«Одной безлунною ночьюС неба упала звезда.Я первым её увидел —Значит, она моя.Одной безлунною ночьюЯ говорил тебе:«Милая, небо хочет,Чтоб я полетел наверх.Милая, небо желает,Чтоб я оставил тебя.Теперь я звездой пылаю,Твой же удел — земля».Ты мне тогда сказала,Что ты уйдёшь в туман.Зла ты мне не желала,Просто взяла — и ушла.Годы сиял я в небе,Жил для себя одного,Но крылья мои сгорели,И я повернул домой.Дома открыл я двериИ задохнулся в пыли.В холоде я болеюМежду истрёпанных книг.Я задыхаюсь в кашле,Вижу тебя в бреду.Бывший герой отважный,Я у тебя в плену.Ты танцуешь мне песнюИ картину поёшь.Слово уносит ветер,Танец скрывает ночь.Я тобою болеюИ вспоминаю вмиг,Как ты в прошлом столетьеКамнем бросилась вниз.Я был так занят небом,Что оставил тебя.Не летела ты следом,Ведь твой удел — земля.Кто же всё это придумал?Ну неужели я?Этой безлунною ночьюПрошу я: прости меня!»

Музыка закончилась, и ведущий заговорил. Тес-Ин не слушал — он словно застрял в песне. Что-то в ней было такое… такое…

— Козёл! — буркнула Ал-Рос. — Бросил девушку, а теперь страдает по ней. Нет бы с собой её взять!

— А ты бы взяла? — спросил вдруг Ул-Шан.

— Если бы я кого-то настолько любила, то конечно.

— Даже если его удел — земля? — поинтересовался капитан Элар-Шен, который, оказывается, слышал их разговор.

— Имеется в виду не земля в прямом смысле, а разница в социальных статусах, — заметил Тес-Ин. — Это, по-моему, метафорой называется. Или аллегорией?

— Хорошая песня, — констатировал полковник себе под нос. — Достойное начало года.

* * *

Курсанты разочаровывали. Прогуляться бегом по незнакомой местности — типовое ведь задание! К тому же дорога всего одна. Где они там заблудиться умудрились?

Мон-Со уже минут двадцать перечислял все прегрешения новой эскадрильи, а Элар гадал, что будет дальше. Прошло ведь всего два дня!

Подошло утро третьего, пятое вайо, и комэск засадил новобранцев за изучение карты Киро со всеми её дорогами, высотами, городами, аэродромами и прочим.

По-хорошему, этим следовало заняться вчера утром. Но Мон-Со позвонили из СКК и уведомили его, что через полчаса прибудет их следователь. Из-за этого пришлось фактически выставить вон Рей-Гора и дочку Сол-Дита — Служба ждать не будет.

Элар отправился провожать гостей, сохраняя спокойный вид, хотя внутри весь трясся от страха. Пару ночей назад ему опять снилось… всякое.

…Голая коричневая земля, сухая до трещин. Обрыв. За ним — стена белого тумана, в котором ничего нет. Совсем ничего. Это край. У обрыва стоит Кау-Рук с кулоном. «Noe mer iit», — бормочет он по-арзакски и исчезает в наползающем тумане…

…В чёрном пространстве течёт куда-то радужная река. По ней плывёт лодка. В лодке сидит арзак в зелёном комбинезоне. Большая белая рыба выпрыгивает из воды и переворачивает лодку. Арзака уносит течением…

…Гигантский изумруд раскололся. Теперь на его месте лежит большая книга в чёрной обложке с серебряными уголками. Вокруг книги стоят Вей-Кан, Тинор, близнецы, Вел-Зор и Ол-Кет. На лицах почти у всех — жадное любопытство…

…По трассе Ро-Алиам — Бассания мчит микроавтобус. За ним гонится стая чёрных ворон. За рулём микроавтобуса сидит левая половина человека…

«Noe mer iit» означало «нужно помнить о лете». По крайней мере, так это перевёл Мон-Со. Что имел в виду Кау-Рук из видения, осталось неизвестным.

Остальные тоже пока оставались непонятными. Кроме, пожалуй, последнего. В половине человека угадывался парень, который довёз отряд до Маару.

Следователь из СКК сообщил, что Фей-Кис (так его звали) был квартероном. Кто-то из его родителей попал в поле зрения Службы, и стали проверять всю семью.

Целый день Мон-Со и Элар отвечали на вопросы то вместе, то поодиночке. Куда Фей-Кис ехал? Что говорил? Как себя вёл? Почему остановился посреди пустой трассы? Точно ли она была пуста?

Офицеры успели вырваться к курсантам лишь после обеда, пока следователь оформлял протоколы. Потом допрос возобновился.

Целый день… Если столько времени тратят на случайных попутчиков, то как допрашивают самих полукровок? Элар на самом деле не хотел этого знать, поэтому сбежал к ангарам при первой возможности.

Вовремя — успел спасти арзаков от акта воспитания, посвящённого не до конца почищенным дорожкам. Кайрит ещё вчера сказал, что чистящая машина сломалась, а лопатами они будут работать дольше. Но у майора был график. И за нарушение графика Кайрит был выкинут в сугроб, где притаилась скамейка.

Старый врач эскадрильи ушёл на пенсию, нового ещё не прислали, так что Элару пришлось вести арзака к медсестре. Заодно капитан написал объяснительную, чтобы не придирались, что он с майором ругался. Правила эксплуатации нарушать нельзя!

Итак, если четвёртое вайо было убито СКК, то пятое — картами. Курсанты их изучали, а Мон-Со, Элар и присоединившиеся к ним новые капитаны составляли маршруты тренировочных полётов. Эскадрилью нужно было слетать.

Часа в два ночи позвонила Лио-Лай. Она только что вернулась с Конклава и жаждала поделиться информацией. Вести были откровенно нехорошими.

Во-первых, как и говорил Кау-Рук, его возвращение не осталось тайной — больше колдунов с такой способностью на Рамерии не было.

Сам Кау-Рук на пару с Дириэ понадобился колдуну Тол-Дару, который хотел искусственно повысить уровень волшебства в мире.

Это было уже «во-вторых»: Рамерия стремительно теряла магию, и с каждым годом всё быстрее.

Тут к общему разговору подключился Арк-Мин. Он вывел на экраны коммуникаторов архив снимков своего деда. Старик Шер-Ви давно заметил неладное и из года в год снимал одно и то же дерево в своём саду на один и тот же голограф в одно и то же время. Так вот, цвета становились тусклее год от года. Если ещё лет тридцать назад дерево выглядело нормально, то снимок, сделанный прошлым летом, походил на фотографии Эпохи первых полётов.

Серое дерево на фоне серого забора, который на самом деле красный.

— Закон магической насыщенности, — подсказала Элли, отобрав коммуникатор у Кау-Рука. — Чем больше магии, тем ярче мир. Чем меньше магии, тем он тусклее. Правда, чтобы доказать это, нам придётся ждать весны. Зима, как я понимаю, сама по себе серая.

— А чем грозит Рамерии исчезновение магии? — поинтересовался Мон-Со.

— Точно не известно… — задумчиво проговорила Элли. — Но думаю, нас ждёт конец света.