Diamonds and Rust (джен)

Стоило менвитскому доктору исчезнуть, как Фарамант отворил двери и впустил обратно Бориля, Робиля, Карото и Ламенте.

— Со внешней политикой разобрались, теперь поговорим о внутренней! — провозгласил Дин Гиор, сев во главе стола.

Рудокопы и Фарамант расположились вокруг, а Дровосек привычно остался стоять. Ему могли бы смастерить прочное кресло, которое выдерживало бы тяжесть железного тела, но это была уже своего рода традиция.

В тронном зале на пару минут стало тихо. Дин Гиор, конечно, бодрился, брался за любое дело с особым энтузиазмом, но друзья видели: всё это — напускное. Дровосек не раз замечал, как новый правитель смотрел в окно, на тот самый пятачок у стены, где он раньше часами расчёсывал бороду.

Дина Гиора назначили правителем потому, что у него был опыт. Когда-то он пару недель заменял Страшилу… О былые времена! Маленькая девочка Элли хотела вернуться домой, и друзья сопровождали её к фее Стелле. Как просто всё было! Как понятно!

Теперь же… Стелла оказалась ведьмой королевского происхождения, а Элли — принцессой-чародейкой. У них были народы где-то далеко за небом, и обе улетели к ним.

Виллина, как и звалась, была феей, но очень-очень злой. Нет, Дровосек знал, что зло — категория относительная, но Виллину можно было назвать исключительно злодейкой.

И она создала Страшилу. Вернее, нет, создал-то его фермер, Виллина лишь оживила чучело. Он был хорошим другом и мудрым правителем, но увы…

— Может, его можно вернуть? — полушёпотом спросил Ламенте, разорвав тишину.

— Нет, к сожалению, — покачал головой Дровосек. — Тела рыцарей сохранились потому, что мы их ещё до этого разобрали, а от Страшилы и вовсе ничего не осталось.

— А если создать новое чучело? — подал идею Фарамант.

— Нонсенс! — каркнул Робиль. — Новое тело, юноша, — это совершенно новый человек!

— Ах, бросьте! — взмахнул руками Карото. — Умер, пал, погиб — всё! Мы живём в будущее, а не в прошлое!

— Позвольте, а сможете ли вы сказать то же и о настоящей теме нашего собрания? — поинтересовался Бориль.

— В том числе. — Карото принял возвышенный вид и продекламировал:

«Я был королём и балы проводил,Всегда пировал и по бабам ходил.Но стёрли мне память коварно во сне,И тут что-то вдруг изменилось во мне.Я понял: корона совсем не нужна,Коль вы мне за песню плеснёте вина».

— А ведь до усыпления вы предлагали мне оставить вас единственным королём, — напомнил Ружеро.

— Мы все так делали, — кивнул Ламенте. — Мы почувствовали вкус к жизни, что длится больше месяца, примерно треть которого всё равно занимает переобучение. Нам даже не приходило в голову, что мы можем жить и не быть королями.

— Именно так. И знаете, бард Карото куда более любим публикой, чем король Карото!

— И на ком из, кхм, публики ты женишься? — поинтересовался Ламенте.

Карото возвёл глаза к потолку.

— На Алоне, наверное. Или нет, на Бриатте. Или на Вилье, она красивее! Хотя Гариэтта готовит лучше… Диака? Еви-Жадилия? А может, та марранка Зана? М-м-м!..

Перед мысленным взором Дровосека предстала его русоволосая красавица Ильда, одетая в свадебное платье и белую шляпку с золотыми бубенцами. Увы, увы, увы.

— Понятно всё с тобой, — вздохнул он, когда Карото дошёл до мысли «Я вообще не женюсь. Зачем?», и обратился к другому бывшему королю: — А ты, Ламенте?

— Я?!? Я женюсь — у меня и невеста есть! А, тьфу! Мне тоже корона не нужна. Точнее, рудокопам король не нужен. А меня вполне устраивает должность секретаря Его Бородейшества.

Присутствующие разразились хохотом, а Дин Гиор погрозил Ламенте зажатым в кулаке концом бороды.

— Кто у нас остаётся? — задумался Ружеро. — Барбедо, Раффида с Тевальто, Ментахо и Бубала.

— Как я и говорил, Ментахо всё это и организовал. Он приходил к нам обоим и убеждал вспомнить своё прошлое.

— Сводил нас в наши бывшие покои, — добавил Карото. — Одно мгновенье сильной боли — и ты как будто бы в короне. М-да, сильное впечатление!

— Если к остальным он и приходил, то они пока отмалчиваюся, — констатировал Ружеро. — Я попробую разузнать, но это займёт время.

Разговор плавно перетёк на бытовые темы — Дин Гиор радостно воспользовался возможностью получить совет от более опытных правителей.

* * *

В центре руин Феома располагались развалины дворца. После войны и тысячелетий запустения от него почти ничего не осталось. Лучше всего, казалось, сохранился постамент одной из колонн, поддерживавших потолок трапезной. За этой колонной ухаживали — сейчас её венчал маленький шёлковый шатёр цвета дневного неба. Это был подарок Элли, которая всегда пыталась скрасить мрачные будни Рамины чем-нибудь приятным.

Внутри шатра были роскошные, по мышиным меркам, покои. Ложе из лебяжьего пуха и зелёного бархата, крошечные рудокопские светильники в абажурах из бисера, письменный стол светлого дерева, вырезанный по просьбе Элли Урфином Джюсом, сундучок для мантий его же работы и мягкое зелёное кресло без ножек.

Элли предлагала Рамине ещё и зеркало, но фея отказалась — она терпеть не могла своё отражение. Мышь! Мышь! Маленькая, ничтожная серая мышь!

У Арахны когда-то давно были чары, позволявшие превращать кого угодно во что угодно. Она наложила эти чары на Рамину и поставила условие: зелёная фея обретёт свой человеческий облик лишь тогда, когда её искренне полюбит человек с именем на букву «а». Верхом подлости со стороны Карены было убить после этого Аграната, любимого мужа Рамины.

О, как фея хотела их всех уничтожить! Раздавить! Разрезать на части! Проклясть смертельным проклятием! Увы, Рамина-мышь была десятикратно слабее Рамины-человека.

Впрочем, ей и не понадобилось. Наранья расправилась со всеми, включая Манрея, чародея-создателя субмира, а саму Наранью из мести за любимого и отца прикончила Гудвиния.

Времена шли. Не стало Гудвинии, ушли навсегда их общие знакомые, и Рамина осталась одна. Её подданные, тоже обращённые в мышей, как-то незаметно смешались с обычным мышиным народом, который Манрей из любви к Гудвинии и колдовству наделил разумом.

После этого не могло быть и речи о том, чтобы вернуть им человеческий облик. Люди Рамины просто перестали существовать. Остались лишь мыши Рамины.

Да, это были разумные и просто замечательные создания, чтящие свою бессменную королеву, но они совершенно омышились, и никто уже не помнил, что среди их далёких предков затерялись люди.

Рамина смирилась с этим и не напоминала. Она спокойно жила в трещине в руинах своего дома и наблюдала за жизнью в этой маленькой для человека и огромной для мыши стране.

Девяносто один год назад Анниа и те четверо почти буквально свалились Рамине на голову. Арзачка тут же исчезла, а менвитки расселились по стране, узурпировав власть в разных её концах.

Со временем Рамина познакомилась со всеми четырьмя. Ни одна фамилия не была ей знакома — за тысячелетия колдовские семьи успели полностью перемениться. Однако позже выяснилось, что это касалось лишь менвитов.

В девочке Элли трудно было не узнать Олири. Более того, её вполне можно было принять за дочь Аграната. А ведь у них с Раминой так и не случилось детей…

Конечно, зелёная фея взялась учить Элли колдовству. Девочка взамен выстроила мышам целый город. В руины Рамина её, разумеется, не пускала — только активации кристалла ей тут не хватало! — но это вовсе не мешало юной чародейке мастерить мышам домики-шатры. Рамине, отвыкшей от домашнего уюта, это нравилось. Мышам — тоже.

В середине прошлого года на Гудвинию рухнул рамерийский звездолёт. Наблюдая за экипажем, Рамина не находила слов, чтобы выразить свои чувства по отношению к менвитам. А чувствовала она о-очень много!

Но рамерийцами занялась Элли, и к моменту, когда в руины забрели геологи, Рамина успела остыть. С Аркаром вит Минкайтом она даже весьма неплохо пообщалась. Не то чтобы Рамину когда-либо интересовала геология (до знакомства с Арк-Мином она даже не знала, что это), однако учёный умел подать материал. Его было приятно слушать.

Настолько приятно, что Рамина официально познакомилась с полковником Лон-Гором, чтобы спокойно навещать Арк-Мина в лазарете.

Узнав планы экипажа, она поняла: отсиживаться в норке дальше нельзя. Во-первых, Элли обязательно куда-нибудь не туда влезет — сумела ведь до Гудвинии добраться, пусть и через Элара Шеннари! А во-вторых, Арк-Мин как раз начинался на «а» и очень нравился Рамине.

И вот перед ней встали два больших вопроса. Как помочь экипажу и влюбить в себя менвита, если ты — мышь?

* * *

После полугода собственной вопиющей бесполезности Тин-Мор просто не мог остаться в стороне от нового задания. Ну сколько можно в самом деле?! То лазарет и отстранение из-за придурка Элара, то снова лазарет после камней и пропущенный бой… Под конец лейтенант угодил под молнию и в третий раз застрял в лазарете…

Он должен был отправиться на новое задание даже и без техника. В конце концов, чем тот мог помочь?

Однако Камир почему-то напросился с Тин-Мором. Полковник Лон-Гор был этим недоволен, но спорить не стал.

Задание прошло… не очень. Вертолёт взлетел прежде, чем Камир сумел разобрать приборную панель. Тин-Мор вообще попал в ловушку — вертолёт схватил его нарисованной пастью поперёк туловища.

Снаружи вертолёта лейтенант ещё не летал!.. И начинать не собирался.

В небе ему показалось верным решением залить растворитель машине в глаза. Внизу было ровное плато, и Тин-Мор посчитал, что вертолёт предпочтёт сесть вертикально, чтобы обезопасить себя.

Вот только лейтенант не учёл, что тактика ожившей машины может отличаться от тактики её пилота.

Вертолёт, видимо, решил уйти с честью, забрав с собой врагов, и пошёл на снижение плавнее — прямо в центр горного озера.

Место было красивое: заснеженные пики, серые скалы, тёмное пятно леса и голубое зеркало воды. Прекрасное зрелище! Но Тин-Мор не хотел умирать ни здесь, ни где-либо ещё.

Пока лейтенант мучительно пытался сочинить план спасения, сверху ударил град осколков. Один из них прочертил кровавую полосу по его щеке. Другие, к счастью, пролетели мимо.

Следом за осколками скатился Камир. Он, похоже, привязался верёвкой к креслу.

Добравшись до Тин-Мора, арзак внимательно осмотрел вертолётовы зубы и, буркнув: «обшивка», быстро их перерезал.

— Ты что творишь?! — крикнул Тин-Мор, вцепившись в техника.

Верёвка от этого натянулась и жалобно скрипнула. Камир смотрел куда-то за спину лётчика, беззвучно шевеля губами.

Тин-Мор оглянулся. Внизу простиралось озеро. Тень вертолёта скользила по нему серебряной рыбкой, становясь всё больше и больше.

— Сто сорок… сто девять… — различил наконец Тин-Мор. — Как у вас с физикой, лейтенант? Девяносто три…

— Я, между прочим, военный лётчик! — оскорблённо прошипел менвит. Как у него с физикой? Серьёзно? — Семьдесят четыре. Прыгаем на десяти.

Люди гораздо легче вертолёта. Он движется по инерции и войдёт в воду по касательной. Если они прыгнут за десять маэ до поверхности, то он пройдёт над ними, не задев их даже хвостом.

— Пятьдесят один. Умеешь плавать?

— Вроде. Сорок шесть.

Они считали вместе, полагаясь исключительно на глазомер. Тридцать девять… Двадцать два… Пятнадцать…

— Прыгай!

Острый нож одним взмахом перерезал верёвку, и люди полетели вниз, под брюхо машины. Она прошла над ними, гудя винтами, и рухнула в воду совсем рядом.

Тин-Мора и Камира почти утянуло под воду. Но пустая канистра, висевшая на ремнях, понесла лётчика вверх. Он схватил техника за локоть и вытащил за собой.

Они кое-как отплыли подальше от водоворота, отплевались от воды и погребли к берегу.

Когда Тин-Мор, выбравшись на камни, оглянулся, озеро снова было гладким как зеркало — ни единой волны не напоминало о недавно упавшем вертолёте. Сам же он лежал на мёртвом подводном песке.

Где-то вдали, севернее, петлял в небесах «Квезаль» со своим шибанутым пилотом. Решительно, сегодня арзаки Тин-Мора пугали.

Через несколько минут тишины лейтенант вдруг услышал до боли знакомый звук. Свист снарядов.

Булыжники размером с кулак возникали из ниоткуда на высоте в четыре маэ и неслись к людям.

— Ходу! — крикнул Тин-Мор, схватив Камира за локоть.

Канонада не утихала. Кто-то невидимый обстреливал бегущих людей камнями, то ли преследуя их, то ли меняя дальность стрельбы — поди пойми этих колдунов!

Тин-Мор петлял по берегу, пытаясь не сломать технику руку и не подставить его под удар. Лон-Гор за любой исход убьёт.

Впереди, выше по склону, замаячил лес. Лётчик побежал по руслу реки — это было удобнее, чем скакать по скалам.

Камир не выдержал скорости и грохнулся в грязь, ободрав руку. Ар-р! Тин-Мор подхватил его на руки — не бросать же? Удобнее было бы тащить на спине, но тогда бы получилось, что он арзаком прикрывается. Нет.

Лес. Наконец-то! Без подлеска. Это плохо. Хвоя глушит шаги. Хорошо. Обстрел прекратился. Отлично.

— Не шуми, — на всякий случай сказал Тин-Мор.

Камир только кивнул и полез в поясную сумку-аптечку. И как он собирается рану обрабатывать одной рукой?

— Помочь? — спросил Тин-Мор, проглотив сарказм.

В ответ — снова кивок. Ну да, кроме того вопроса о физике, они и словом не перемолвились за сегодня.

Лейтенант кое-как очистил ободранную ладонь от песка и обмотал бинтом. В почти ночной темноте леса не было видно, насколько хорошо получилось. Ну да ладно, Лон-Гор всё равно на свой вкус переделает.

Обработав порез на щеке, Тин-Мор подозрительно огляделся и, не найдя вокруг никакой угрозы, повернулся к Камиру. Тот смотрел прямо ему в лицо, чего после всего ни разу не делал. Во взгляде арзака лейтенант различил что-то такое, чего раньше там не видел. Это…

— Спасибо, — сказал Камир и тут же отвернулся, зажмурившись.

…благодарность?

— Не за что, — проскрипел Тин-Мор. Прозвучало как-то злобно, хотя на самом деле он всего лишь поперхнулся воздухом.

Некоторое время они просто сидели под деревом, отдыхая. Но вдруг Тин-Мор разглядел там, откуда они пришли, чью-то фигуру. Вроде человек. Высокий. Плечистый. С характерным фонарём. Лучевик? Да. Сол-Дит.

За спиной капитана возникла ещё одна фигура. Свист! Камень!

Сол-Дит пошатнулся. Тин-Мор выстрелил, затем схватил капитана и Камира за руки и помчался дальше. Почему он один вовремя реагирует?

Они неслись сквозь лес. Петляли. Камни свистели позади. Бревно! Тин-Мор привычно, словно на тренировке, перемахнул через него. Но что-то утянуло его вниз. Менвит упал на колени, уронив Сол-Дита.

Какого…? Камир-р, зар-раза! Въехал в бревно коленом и, похоже, нерв задел.

Камни вроде затихли. Тин-Мор облегчённо перевёл дух, но тут из-за деревьев показался человек в тёмно-сером плаще.

— Какая, однако, приятная — я бы даже сказал «многообещающая» — встреча!

Этот голос Тин-Мор узнал сходу. Ниртаев связист!

…Болела голова. Оглушили, что ли? В спину упёрлось что-то твёрдое, в грудь и плечи врезались верёвки. Ладони кололи опавшие хвоинки. Привязали к дереву? Влип.

Тин-Мор приоткрыл глаза, стараясь не шевелиться. Поодаль горел костёр. Из мрака выступали лица. Арзаки. Человек десять или около того.

Двое оказались ближе всех. Один перевязывал другому колено. Так, Камир и кто? Номер тринадцать. Техник полукровки. Рядом будто бы из воздуха появился серый плащ.

— Свалили, — сообщил он. — Труп оставили.

— А Фини? — спросил кто-то.

Стоп. Труп?!

— Труп? — вскинулся Камир, вторя мыслям Тин-Мора.

— Ну да! — хмыкнул связист. — А ты думал? Они заслуживают лишь смерти! Сейчас ещё этих двоих прикончим — и будет прекрасный день.

Двоих. Стало быть, Сол-Дит тоже здесь. Интересно, кого эти твари грохнули? Увы, чьим техником был Фини, Тин-Мор не помнил.

Ар-р, о чём он вообще думает? Его сейчас самого грохнут!

— Прикончите, значит? — вздохнул Камир, встав и подойдя к связисту. — Несправедливо как-то получается.

— С чего бы? — Тот скрестил руки на груди и склонил голову набок.

— С того, что здесь мой пилот, который издевался надо мной, а прикончите его вы, — проговорил Камир, скопировав позу связиста.

— А, ты в этом смысле! — расхохотался собеседник. — Без проблем, можем уступить.

Он достал из-за пояса нож и протянул его Камиру рукояткой вперёд. Техник взял нож, покрутил в руках, будто размышляя о чём-то, и отдал обратно.

— Скучно. Знаешь, Ланат, с тех пор, как мы оба оказались вне лазарета, я смотрю на него и думаю, как именно я хотел бы отомстить за всё… Что бы мне с этой дрянью сделать? И идеального варианта ещё не нашёл. Я вспоминаю всё, что он творил и…

— Короче.

— Отпусти его, а? — попросил Камир, скроив умильную мордашку. — Хочу убить сам, но пока не знаю как.

Связист хмыкнул и придирчиво оглядел Тин-Мора. Тот закрыл глаза, стараясь не жмуриться слишком сильно.

— Скажешь, Сариа тоже не обижать?

Тут подал голос тринадцатый техник:

— Четвёртый его… того. Камир дело говорит.

— Ла-адно… — пробормотал связист, видимо, недовольный крушением планов. Он схватил Камира за плечи и проговорил, глядя ему в лицо: — У тебя неделя. Не разберёшься с этой мразью до пятнадцатого вайо — это сделаем мы.

Камир отшатнулся, а связист взмахнул полами плаща и скомандовал:

— Уходим!

Все арзаки, кроме Камира, быстро исчезли в сумерках. Сам техник живо перерезал верёвки и прошептал:

— Вы оба очнулись? Давайте уйдём отсюда!

Тин-Мор и Сол-Дит последовали за ним к выходу из леса. Оба молчали. Когда деревья и даже озеро остались позади, Тин-Мор спросил:

— И как ты хочешь меня убить?

Камир обернулся и снова встретился с ним взглядом. И этот взгляд был точь в точь как у лётчика, идущего на смертельный таран.

— Никак. Ты — та ещё мразь, мой лейтенант. Но Ланат намного страшнее.

Техник развернулся и, бросив сухое «идёмте», направился прочь. К звериному лесу.