Седьмой крестраж (джен)

Ворвавшись в кабинет Дамблдора, я с силой хлопнул по столу старика зажатой в кулаке бумажкой, в которой мне предписывалось явиться к директору.

— Меня не волнует, что наговорила вам Амбридж! Воспоминания можно подделать, и, как всем известно, веритасерум не действует на социопатов!

Дамблдор сохранял полное спокойствие — эта черта была в нём столь же незыблемой, сколь и раздражающей.

— Мистер Поттер…

— Я ничего не делал и готов засвидетельствовать это под сывороткой правды!

Феникс возмущённо заклекотал, и я отступил назад, чтобы утвердить своё превосходство.

— Мистер Поттер, — повторил Дамблдор, — эта встреча не имеет к профессору Амбридж никакого отношения.

— О, — выговорил я, — вот и прекрасно, потому что я тоже не имею к случившемуся ни малейшего отношения.

Он предложил мне лимонную дольку и ответил:

— Да, знаю. Ты весьма громогласно об этом заявил чуть раньше.

— Сомневаюсь, что вы решились обучать меня тёмной магии? — осторожно спросил я.

Его глаза сверкнули.

— Нет, боюсь что нет. Хотя мисс Уизли уже просветила меня относительно твоего уникального определения данного термина.

Определённо, мне стоит поговорить с ней, чтобы не лезла в мои дела без моего на то согласия. Я поставил галочку напротив этого пункта в памяти, но тут же позабыл об этом, когда Дамблдор спросил:

— Не замечал ли ты в последнее время что-нибудь странное?

Задумавшись, я глубоко погрузился в кресло, стоявшее перед директорским столом.

— Ну… призраки довольно много перешептывались между собой. Вы полагаете, они готовят восстание?

— Нет, похоже, это было связано со смертенинами Кровавого Барона. Я же хотел спросить, не случалось ли тебе в последнее время испытывать нечто странное. Странные видения, голоса, желания. Что-нибудь в подобном духе? — подсказал он.

Я обдумал этот вопрос. Почти каждую ночь мне снилось, что я снова стал лордом Вольдемортом, снова командовал своими упиванцами, а потом круциатил их. Как раз этим утром я пропустил всю лекцию профессора Флитвика, задремав: мне приснился увлекательный сон о том, будто бы я — огромная человекоядная змея. А еще я едва не снес Рону голову на прошлом собрании нашей новой учебной группы, внезапно почувствовав ничем не объяснимую вспышку ярости.

Возможно, впервые в жизни я ответил Дамблдору абсолютно честно:

— Ничего необычного.

Он нахмурился:

— Ничего?

Я покачал головой и вздрогнул, когда феникс приземлился на стол прямо передо мной.

— А с этим какая-то проблема? — поинтересовался я.

— Нет, нет, на самом деле это даже очень хорошо, — отозвался он с отсутствующим видом.

Я взглянул ему в глаза.

— Правда? А было похоже, что вы вроде бы как разочарованы.

Дамблдор заговорил серьезно:

— Я предполагал, что между тобой и Вольдемортом может существовать некая связь, позволяющая тебе заглядывать в его разум. Если бы это и правда было так, то его возрождение вызвало бы некие странные эффекты у вас обоих. Но кажется, я был неправ. И то, что я ошибся — почти наверняка к лучшему.

— Хмф, — выдохнул я, отдергивая руку от удара клювом феникса, — возможно ли, что теперь я могу идти?

Дамблдор махнул рукой в сторону двери:

— Иди. И я надеюсь, что у профессора Амбридж сегодня не найдется причин навестить меня…

— Конечно же, нет, — усмехнувшись, ответил я. — Ведь я ничего не сделал...

Феникс смотрел мне вслед с осуждением в своих чёрных глазах.

* * *

— Люциус! — радостно воскликнул я, взмахом руки приглашая его занять место перед моим столом (который раньше был его собственным).

— Милорд? — произнёс перепуганный прихвостень.

— Да, это я, — подтвердил я. — Как сам-то?

Люциус поднял дрожащую руку.

— Всё ещё болит, и я не смогу даже работать с документами, пока не заживут нервы …

— Да, точно, последствия круциаутуса, — кивнул я. — Прости, у меня вдруг случилась вспышка беспричинной ярости…

Он нахмурился. Вообще-то, я ожидал, что он станет более радостным после того, как я достал это зелье для роста волос. Я отмахнулся от его неблагодарности.

— Слушай. Мне вчера приснился удивительно странный сон.

— Это когда вы вздремнули после того, как расправились со мной? — уточнил Люциус скучным голосом, явно пытаясь замаскировать любопытство.

— Да, именно тогда, — просиял я. — Мне приснилось, что я на Истории магии, и ты тоже был там. И один из Уизлей. А потом мы устроили дуэль в дальней части класса, но Биннс не остановил нас, потому что ничего не заметил. И это меня ужасно разозлило. А знаешь, почему?

Люциус нахмурился, пригладив волосы дрожащей рукой.

— Потому что вы никого не закруциатили?

— Нет, нет, — рассмеялся я. — Просто я до сих пор думаю: отчего я не сделал этого, когда еще учился? Скорее всего, Биннс ничего бы и не заметил. О, и пока я не забыл. Один из твоих павлинов оказался непочтителен, поэтому я убил его. Добби пообещал, приготовить его на ужин. Вообще-то, я не совсем уверен, едят ли люди павлинов, но думаю, что вкус победы перебьет любой неприятный привкус.

* * *

Гермиона грызла кончик пера, поглядывая на свой новый ежедневник.

— Было бы гораздо легче, если бы нам не приходилось учитывать твои отработки с Амбридж.

— На данный момент я считаю это формой отдыха, — возразил я, — и мы достигли определенного прогресса. Она наконец-то признала, что понятия не имеет, как бороться с боггартами.

— Почему? — поджав губы, поинтересовалась Гермиона.

— Она никак не сможет бороться с ними из-под кровати.

Гермиона что-то отметила на полях.

— Стоит ли мне знать, как ты ее туда загнал?

— Лимонными дольками, — объяснил я. — Думаю, что в следующий раз мы займемся оборотнями.

— Ты не сможешь засунуть профессора Люпина под кровать к Амбридж, — вздохнула она.

— Я думал о Снейпе, но полагаю, что Люпин был бы лучшим выбором. Он хотя бы может разобраться с боггартом...

— Гарри Джеймс По….

Раздалось громкое «бум!» и эхо раскатилось по Выручай-комнате, пока мы провожали ошеломленными взглядами тренировочный манекен, который врезался в стену и разлетелся на куски. Его голова приземлилась на мой котел, в которм варился Феликс Фелицис, с премерзким шипением испустивший струю черного дыма.

Через некоторое время у Гермионы прорезается голос:

— Рон. Что за заклинание это было?

— Оглушитель, — растерянно отвечает Рон.

— О-о, — протянула она в ответ. — Ты... гм… возможно, в следующий раз тебе стоило бы вкладывать в него чуть меньше силы?

— Или… ты мог бы не сдерживаться, — соблазнительно добавил я.

* * *

— Мяяяу! Мяв! Ррряврр! Мрррр…

Полнейшая нелепица. Тарелочки с котятками покрывали всю стену, и они непрерывно мяукали и дрались между собой. Обычно я приходил к ней в кабинет ЗоТИ, но его ещё не восстановили после моей последней отработки.

Отвернувшись от своего пергамента и бросив перо (с обычными чернилами, на этот раз), я обратил взгляд на Амбридж, которая притворялась, что проверяет ученические работы, но на самом деле почти постоянно следила, пишу ли я строчки.

— Неважно сколько котят вы повесите на стену, — укорил я ее, — всё равно никто никогда не поверит, будто у вас есть душа.

Конечно, это могло показаться немножечко грубым, однако я непрерывно боролся с непонятным желанием круциатить кого-нибудь весь день напролет (желательно, Малфоя), и мне обязательно нужно было хоть как-нибудь спустить пар.

Она подняла руку, причём ее розовый рукав оказался в опасной близости от моей чернильницы, и начала:

— Ну что-ж, я сомневаюсь...

— И розовый цвет! — вскричал я. — Постойте, ну конечно же! Вы до сих пор используете всё те же приёмы, которые позволяли вам казаться нормальной в детстве. К сожалению, котята, розовый цвет и писклявый голосок теперь лишь отталкивают вас от ровесников. Вам же шестьдесят семь, и это так жутко… ах да, кстати: с днём рождения!

Лицо Амбридж начало сливаться оттенком, с ее нарядом. Она вымученно улыбнулась:

— Вы снова лжете, мистер Поттер? Тц-тц. Похоже, что вы…

— Постойте! Прежде чем вы еще что-нибудь скажете, я должен сообщить, что если вы назначите мне еще больше отработок, то я, формально, стану вашим подмастерьем...

— Отработка, — сладко улыбнулась она, — в течение недели.

* * *