Рики-Тики-Тави. Часть вторая (джен)

Роуз пришла в себя уже дома. Виски ныли так, будто бы в них вонзили раскалённую проволоку. Сдержав стон, она открыла глаза. Тусклый утренний свет неприятно резанул, усилив головную боль. Во рту было сухо, очень хотелось пить, казалось, язык превратился в наждак.

— Мисс Роуз, — откуда-то сбоку послышался голос Элти. — Мисс Роуз, вы пришли в себя!

— Доброе утро, Элти, — проскрипела Роуз, ощущая себя ни на что не годной развалиной.

— Мисс Роуз, вот, выпейте воды, — эльфийка заботливо протянула ей стакан. Роуз с жадностью пила, чувствуя, как головная боль отступает. События вчерашнего дня вспоминались уже без паники и горечи, а с приглушённой болью.

— Ваши родные очень беспокоились за вас, — тихо произнесла Элти, пока она одевалась, — зайдите к ним после завтрака, мисс. Ваша матушка просидела с вами всю ночь, и лишь под утро ваш отец уговорил её пойти отдохнуть.

Роуз постаралась улыбнуться, отгоняя воспоминание о дяде Греге в Хогвартсе.

"Может, он просто читал там лекции? — убеждала она себя, — Вечно ты ищешь заговоры там, где их нет".

Родителям Роуз решила ничего не говорить про то, что видела — тогда пришлось бы рассказывать и про прошлый раз. В последнее время ей казалось, что родители слишком опекают её. Роуз не хотела им рассказывать о своих срывах в окклюменции. Ведь получалось, что она не может управлять своими способностями. Было очень обидно это признавать, особенно потратив так много сил и времени на попытки обуздать эту чёртову легилименцию!

Роуз тяжело вздохнула и подошла к окну, чувствуя какую-то безграничную усталость. Шумел листвой сад, солнце отражалось от стёкол оранжереи, его лучи играли на хрустальных подвесках люстры — в мире все было хорошо, все правильно. Кроме неё. Может, она упускает что-то бесконечно важное, что-то ускользает от неё? Прислонившись лбом к стеклу, она прикусила губу и заставила себя смотреть на солнце до рези в глазах.

— Вам надо отдохнуть, мисс Роуз, — сочувственно сказала Элти, — я принесу вам завтрак сюда.

— Элти, ты — чудо, — попыталась выдавить улыбку Роуз, — спасибо.

В тот день она избегала родителей, как могла. Пропустила в своей комнате пятичасовый чай, доделывая домашнюю работу на лето. Элти сокрушенно вздыхала и ворчала на неё, но Роуз не чувствовала в себе сил и желания с кем-то общаться. Даже с родителями. А если быть честной, особенно с ними. Слишком много всего сейчас навалилось на них, чтобы нагружать ещё и своими проблемами. Она уже достаточно взрослая, и должна сама справляться со своей

жизнью. Ей всего лишь нужно разобраться в себе и в своих мыслях. Хотя бы с этим она может справиться сама, не бегая по каждому мельчайшему поводу советоваться к родителям?

Но, как бы она себя ни уговаривала, слишком многое в последнее время ей сложно было пережить одной. А делиться и советоваться — даже с родителями — почему-то казалось стыдной слабостью.

Как так все вышло — со смертью Роули? Она не понимала. Как это произошло, и почему? Почему ей ничего не сказали? Посчитали ещё слишком маленькой для того, чтобы сказать?

Было больно из-за отъезда Кати. Нет, понятно: с Кати тоже никто не советовался, их просто обеих поставили перед фактом. И увезли Кати, как маленького ребёнка, не спрашивая, просто сказав, что так будет лучше для всех.

Да ещё, к тому же, полнейшая неудача с даром — он совершенно её не слушался! И непонятно было, что делать с этим.

А уж вся эта непонятная ситуация с дядей Грегори и случайно увиденными ею его воспоминаниями вообще вводила в ступор. Как он мог вести занятия? Это не давало ей покоя. Насколько знала Роуз, в Хогвартсе посторонние не читали курсы лекций. Только преподавательский состав. Да и Астория никогда не упоминала, что знала дядю раньше. Может, в Хогвартсе Роуз удастся найти упоминание о дяде Грегори, и всё встанет на свои места?

День клонился к вечеру, никто не мешал ей спокойно думать. Не врывался в комнату, не лез в душу, не пытался ни в чем убедить. Пожалуй, это было лучшим вариантом для Роуз.

Не только подсмотренные воспоминания дяди в этот день не давали ей покоя. С необыкновенной чёткостью перед глазами вставал тот день на башне, когда Абрахам Роули пытался её убить. А теперь он мёртв, мёртв уже давно. Роуз сидела на подоконнике, и ей было страшно, как тогда, когда она летела с башни, надеясь выжить. Она помотала головой, пытаясь отогнать этот призрак прошлого, но собственная память была к ней немилосердна. Снова и снова прокручивалась сцена на башне, её собственная беспомощность, её страх перед Роули. Но почему, почему известие о его смерти так угнетало её сейчас?

Роуз глубоко вздохнула, нервно вскочила и прошлась по комнате, стараясь выкинуть из головы всё ненужное. Не получалось. Она снова забралась с ногами на подоконник и уткнулась в «Историю Хогвартса». В один из последних разделов, посвящённых девяностым годам прошлого столетия. Задумчиво листала страницы с преподавательским составом, отмечая тех профессоров, что вели и у неё. На страницах, посвящённой Северусу Снейпу, погибшему герою войны, Роуз внезапно будто пронзила холодная игла. С портрета на неё смотрел дядя Грегори из воспоминания! Она зажмурилась, стараясь прогнать наваждение. Заставила себя посмотреть беспристрастно: худое лицо, тёмные глаза — взгляд мрачный и обречённый, длинные тёмные волосы, нос крючком, сухая желтоватая кожа. Нет, дядя Грегори не был постаревшей копией Северуса Снейпа. Или был? Роуз мысленно представила дядю. Короткие седые волосы, совершенно другой взгляд, смугловатая, матовая кожа. Но черты лица — те же!

Роуз задумчиво прикусила губу — а что она знала о Северусе Снейпе? Дружил с её родителями, был любимым учителем Драко. Нелюбимым учителем крёстного Тедди. Не хотел быть этим самым учителем, по словам мамы. Был Пожирателем Смерти, потом шпионом Ордена Феникса. Облегчил участь профессора Дамблдора. А что ей известно о его собственной смерти?

Погиб в битве за Хогвартс, точнее, был убит Волдемортом. А вот где похоронен профессор, Роуз как-то не задумывалась до сегодняшнего вечера. Она торопливо вчиталась в краткую биографию Снейпа. Тяжело вздохнула — считается, что тело сгорело при пожаре в Визжащей хижине. Портрета, как директора Хогвартса, нет.

«Ты подтасовываешь факты. — строго сказала себе Роуз, — хотя это было бы оригинальное объяснение всем фырканьям дяди Грегори в адрес Поттера».

Роуз взглянула в окно. Синее небо летнего вечера, ни единого облачка, ни ветерка. Интересно, сколько сейчас времени?

В этот момент в комнату постучали, Роуз ленивым движением палочки отперла дверь. На пороге стояла мама, явно уставшая. Под глазами залегли тени, черты лица заострились.

— Заходи, — криво усмехнулась Роуз, неизвестно почему разозлившись.

— Роуз? — мама удивлённо вскинула брови. — Как ты себя чувствуешь?

— Со мной все отлично! — отрезала Роуз и заставила себя сделать глубокий вздох. Мама была не виновата в проблемах Роуз, — Только скажи мне честно, как связаны Северус Снейп и дядя Грегори?

Мама спокойно улыбнулась.

— А ты считаешь, что они связаны? — она села в кресло и посмотрела на дочь. — А, Роуз?

— Я считаю, что это один и тот же человек, — Роуз скрестила руки на груди. — Я случайно видела два его воспоминания. В одном из них он выглядит как профессор Снейп. Собственно, он и ведёт урок!

— Ты правильно считаешь, — мама мягко улыбнулась, — Роуз, только вот распространяться об этом не надо. Все, кому надо знать, знают.

— Потому что для многих он — предатель?

— Все сложнее, Роуз. Северус был готов к своей смерти, даже дал приказ эльфу, чтобы отправил нам антидот к сыворотке правды, — задумчивая улыбка блуждала по маминым губам.

— Как он выжил? — тихо спросила Роуз. — Ведь Поттер утверждает, — она ткнула пальцем в строчку в книге, — что он умер при нём.

— Северус потерял сознание от потери крови, — вздохнула мама, — его спас Люциус.

— Папа? — недоверчиво произнесла Роуз. — Как? — она вгляделась в мамино лицо.

— Он искал Драко, ослушавшись Лорда. За сына мы боялись гораздо больше, чем Лорда. У Люциуса не было палочки, — казалось, мама мыслями ушла в тот день. Роуз пересела к ней на подлокотник кресла, — его палочку сломал Лорд, гоняясь за Гарри. Люциус зашёл в Хижину и нашёл там Северуса.

— И что он сделал?

— Попробовал нащупать пульс. Вызвал эльфа, — от двери раздался папин голос, — отправил Северуса с Алки в его дом. Потом отправил Тринки за целителем Сметвиком. Солгал Циссе, не зная, удастся ли спасти его. Мне повезло, что во время битвы хижину сожгли. После Северус долго лечился, Сметвик отправил его к знакомым в Венгрию. Он сменил там имя, а теперь наслаждается заслуженным покоем без шпионажа и лишних, как он считает, почестей. Шум и сотрясание воздуха фанфарами его раздражают.

— Почему Сметвик помог ему? — задумчиво спросила Роуз, ощущая себя странно — с одной стороны, она получила объяснение смущавшим её видениям, но с другой стороны — это ничего не меняло. Дядя Грег все равно оставался её дядей и наставником.

— Они близко общались на фоне исследования различных проклятий, — просто сказала мама, — Роузи. Только то, о чём ты догадалась, никому не надо сообщать.

Роуз фыркнула:

— Разумеется. А он знает, что я знаю?

— Он рассказал о том, что ты видела, — пожал плечами отец, — но ты всё правильно сопоставила, Роуз.

— Почему вы не сказали мне о смерти Роули? — напряжённо спросила Роуз, отходя к окну.

— Потому что на тебя и так тогда слишком много свалилось, — покачала головой мама. — Роуз, он умер, и виновных так и не осудили. Постарайся не связываться с этим делом, родная.

Роуз пожала плечами, не зная, что ответить на это.

— Роуз, нас ждёт обед, хватит изображать затворницу, — отец обнял ее за плечи. Сил, да и желания спорить не было.

Уже ночью, когда Роуз сидела на подоконнике, наблюдая за августовскими звёздами, раздался стук в окно. За стеклом сидела сова, совершенно обычная, почтовая. Удивленная Роуз отворила створки и впустила птицу. Та терпеливо дала снять с себя письмо, склевала остатки совиного печенья — Роуз специально его держала — и, что-то ухнув, скрылась в ночи. Торопливо развернула записку — знакомым почерком — почерком Кевина — было написано: «Каждую ночь жду тебя в Стоунхендже. Хочешь — приходи». Роуз нервно передернула плечами — это она должна прийти? Это она устроила не пойми что?

Торопливыми шагами прошлась по комнате. Что он о себе возомнил? Что она вот так кинется ему на шею?

От открытого окна веяло ночной прохладой, стрекотали цикады и сверчки в саду. Роуз, ругаясь на саму себя, села на подоконник. Обычно она прыгала на дерево и спускалась по нему. Но тут у неё мелькнула шальная мысль — попробовать левитировать себя саму. А что, тут невысоко, можно попробовать. Роуз встряхнула волосами и приготовилась прыгать. При этом она мысленно попробовала наложить на себя чары левитации, невербально. «Я-пёрышко, я лечу, — подумала она, прыгая. — Мерлин Всеблагой! Я лечу!»

Действительно, Роуз умудрилась левитироваться на дерево. Донельзя довольная собой, она призвала метлу и, настроив палочку как компас, полетела к Стоунхенджу.

Кевин действительно был там, сидел, прислонившись к одному из камней, и смотрел на небо.

Роуз бесшумно приземлилась. Она не была уверена, что Кевин её не заметил.

— Кевин? — голос все-таки дрогнул. — Кевин?

— Роуз? — он стремительно вскочил на ноги и кинулся к ней. — Роуз, ты пришла!

Кевин остановился в двух шагах от неё.

— Роуз, не говори ничего. Я ужасно виноват перед тобой. Но я ревновал тебя! — он говорил быстро, его глаза лихорадочно блестели при тусклом свете месяца. К горлу Роуз подступил комок:

— Кевин.

— Роуз, я не могу больше без тебя! Если ты меня не любишь, можем ли мы снова попытаться быть друзьями? — он передернул плечами.

— С чего такие изменения, Кевин? — мягко спросила Роуз, не зная, что ему сказать. Она тоже скучала, ей не хватало его, но он слишком сильно обидел её тогда. Стоит ли снова проходить через эту боль?

— Я впервые за десять лет встретился с мамой и сестрой, — Кевин грустно улыбнулся, — я же жил с отцом. О, Роуз, я был таким идиотом!

— Я рада за тебя, Кевин, — неловко сказала Роуз — он обычно не любил вспоминать про мать, уверяя, что та предала его. Может, у них все-таки есть шанс?

— Роуз, прости меня, — Кевин встал перед ней на колени. Роуз опустилась рядом, обняла его за плечи и поцеловала.