Однажды придёт отец... (джен)

Первое, о чем подумал Гарри, как и всякий нормальный мальчик, это о том, что добрый и благородный папа спас собаку, сбитую машиной. Поэтому он подошел очень осторожно, внимательно рассматривая лайку на предмет ран и переломов, но ни пятен крови, ни вздыбленной шерсти он так и не увидел. Собака выглядела целой и неповрежденной.

Северус поставил собаку на пол, снял с неё ошейник и почему-то с брезгливой гримасой отшвырнул его прочь. Гарри проследил взглядом за полетом ошейника и вздрогнул, когда тот, коснувшись пола, превратился в ивовый прутик, скрученный в кольцо. Начиная понимать, что произошло что-то не то, он напряженно спросил:

— Папа, что случилось?

Северус тяжело опустился на банкетку и закрыл лицо руками. Серый пёс робко и как-то виновато примостился рядышком, прижавшись к ногам. Гарри отметил, что он ведет себя не по-собачьи, ведь любая псина, оказавшись в новом месте, в первую очередь начинает его обнюхивать, исследовать незнакомую территорию… Растерянно и настойчиво повторил вопрос. Северус поднял голову и уныло глянул на сына. Спросил в ответ:

— Ты что-нибудь знаешь об анимагической коме?

Гарри лихорадочно закопошился в памяти, вспоминая всё, что читал о магических болезнях и недугах. Неуверенно кивнул. Северус задал ещё один вопрос:

— Случаи выхода из комы были?

— Да. Три случая было, а что?

Северус выпрямился:

— Три? А где ты про это читал? Расскажи!

— А сам ты почему не знаешь? — подозрительно спросил Гарри.

— Просто я не интересовался этой темой раньше, повода не было… — смущенно пояснил отец, виновато глядя на него. Взгляд Гарри стал ещё подозрительнее.

— А сейчас есть повод? — и в собаку впился, начиная догадываться. — Это кто?

— Это Дерек Морган, мой ученик. Он волвен. А в кому он… на него полдома рухнуло. Двое пацанят старый лаз нашли и залезли в него, а он обвалился. Дерек их успел вытолкнуть наружу, а сам… Его сильно завалило, Гарри, обычный человек не выжил бы под таким обвалом, Дерек тоже. Он почти погиб там, а в собаку не превращался, это его организм бессознательно ввел в кому. В анимагическую… — Северус помолчал и чуть ли не с отчаянием повторил вопрос: — Так что же ты читал о случаях выхода из комы?

Гарри мрачно пнул косяк двери гостиной и буркнул:

— На самом деле их два, просто третий случай касался уснувшей лошади. Конь по кличке Кантакларо прыгнул на грузовик, защищая хозяйку, и страшно поранился. Впал в сильный ступор, из которого его едва вытащили… — покосился на собаку и добавил: — Но это не наш случай. А про анимагическую кому я читал следующее: мальчишку ударил отчим, и тот от шока превратился в ежа. Зашился в колючую броню, через два года он стал похож на панголина, весь в доспехах… Спас его, как ни странно, таксидермист, поймал «панголина» и решил, что из него выйдет отличное чучело. Парню пришлось спасать свою колючую шкуру, превратился в кого надо, взломал клетку и сбежал. Второй случай тоже произошел с подростком, однажды он с отцом собирал грибы и ногой угодил в медвежий капкан. В тот страшный миг, когда сомкнулись стальные челюсти, его организм проорал мозгу сигнал тревоги, и тот не придумал ничего лучше, как отдать приказ телу — оборотиться в медведя. Этим парень спасся от смерти, а то бы скончался от болевого шока. Папа сына не нашел. Ну, а мишка два года в зоопарке просидел, пока папеньку не увидел с младшим братом, подал им знак тайный, известный только им. Это был весьма странный случай, вся Европа бурлила и сходила с ума — зачем, ну зачем кому-то понадобилось красть из зоопарка бурого медведя??? В человека миша смог превратиться только неделю спустя после освобождения… мне думается, это не совсем тот случай? В медведя он перекинулся, чтобы спастись.

— Неважно… — мотнул головой Северус. — Главное, это возможно — выйти из комы, как в случае с мальчиком-ежиком.

— Ты хочешь его разбудить? — понимающе спросил Гарри. Северус нервно дернулся и как-то диковато посмотрел на сына. Медленно проговорил:

— Ну знаешь… После того, как его оплакали и заживо похоронили… Как ты думаешь?

Гарри побагровел и сжал кулаки, взвинченно прошипел:

— Чего-о-о?.. Он уже не нужен, что ли?

— Да нет, Гарри! — торопливо возразил Северус. — Просто для директора оба известных случая закончились летальным исходом, потому он и думает, что Дерек навсегда остался собакой, что он ушел без возврата. Одного его ученика забили камнями, а вторая, девочка, сестра его ученицы, скончалась, так и не выйдя из звероформы.

— Понятно… — успокоился Гарри и кивнул на собаку: — Надо ему лапы салом смазать. Пойду посмотрю в морозилке…

— Зачем? — опешил Северус.

— Чтобы делом занялся. Это очень действенный метод, не только с кошками работает, но и с собаками.

Сало в холодильнике нашлось и в течение следующего часа пёс был очень занят — старательно и со вкусом вылизывал все свои конечности, щедро смазанные свиным и гусиным жиром. Вместе с нежданно полученным удовольствием в нем крепла благодарность к мальчику, подарившему ему такие вкусные собственные лапы.

И начались у Гарри особенные каникулы. И первое лето без Драко Малфоя. Тот, конечно, разобиделся и прислал с совой письмо, состоявшее из одних вопросов «Почему и с кем?» Прочитав оное, Гарри пожал плечами, скомкал и отправил ответ с одним лишь словом «Занят!». Ну в самом же деле-то, не до Драко и его истерик ему сейчас! Почему-то с возрастом Малфойчик вредным стал, чуть что не по нему, тут же истерика начинается. И допросы с пристрастием. Причем вцепится так, что и гвоздодером не отковыряешь. И лучшее, что тут можно предпринять, это полный игнор, только он заставляет Дракошку отстать. Но и долго Драко обижаться не умеет, первым несется мириться.

Так что, отмахнувшись от скучающего аристократа, Гарри занялся собакой. Прежде всего он выяснил, понимает ли Дерек человеческую речь? После нескольких экспериментов, оказалось, что до пёсьего ума Дерека всё же доходят некоторые слова и фразы, на которые он реагировал проблеском понимания в глазах и даже мог ответить кивком головы или отрицательным гавком. Кроме этих, мимолетных и очень коротеньких просветлений человечьего разума, Дерек в остальном был обычной собакой с собачьими привычками и поведением. Бегал наперегонки с Бейли и Терри, гоняясь за палками и мячиками. Доставал Симону, получал от неё лапой по носу и наравне с мелкими псами подлизывался и извинялся.

Три собаки, оказывается, очень много шума производят, ка-а-ак начнут играться-драться-гоняться, так и непонятно, кто в доме галопом-то скачет? Топот и грохот стоял такой, что казалось — мустанги во весь опор несутся, а не три некрупные собачки. Иногда в игру ввязывалась и Симона, в такие моменты она словно забывала о том, что является кошкой, и остервенело драла-раздирала на части Бейли и Терри с Дереком. В переносном смысле, конечно, после кошачье-собачьих баталий все участники оказывались живыми, хоть и потрепанными, но, угомонившись, все четверо приводили себя в порядок, вылизывались, причесывались, укладывали встопорщенную шерсть.

Особенно сильно кошке нравилось «убивать» Дерека, большого и крупного для неё пса. Лежит Дерек, глазом хитренько косит, выжидает. На кончиках когтей подкрадывается Симона, «улучив момент», она с яростью тигра набрасывается на шею псу, тот под её натиском опрокидывается на бок. Миг, и тигрица распарывает жертве брюхо, одновременно душа и грызя за горло.

Причем было замечена одна любопытная подробность: все эти драчки-бои зверушки устраивали только на публику. Стоило зевнуть или вовсе отвернуться, так тут же наступала разочарованная тишина, у зверух буквально мордахи вытягивались — как, неинтересно??? Но стоило посмотреть в их сторону, как они страстно бросались в новый «смертельный» бой. В отсутствие хозяев звери занимались другими делами: псы сторожили территорию, кошка уходила на охоту за крысами-мышами или к реке, рыбку половить.

Порой Терри совершал грабительские ревизии на огород — подворовывал клубнику, ну ничегошеньки не мог с собой поделать, любил пекинес ароматную сочную ягодку, и хоть ты тресни! Маму с папой за неё продаст. А если к тому же и теплица была открыта… то в недосчете огурцов был виноват садовник, у Терри совесть чиста! Воришку обычно обнаруживали по запаху, но даже если и находили его, на порицание уже ни у кого не хватало решимости, да и как такого ругать? Невинного и славного пёсика с ласковыми влажными глазками и вкусно пахнувшего огурцами и клубникой…

Эти, слишком собачьи, действия Северус не одобрял. Он ругался, ворчал, стыдил и выговаривал разыгравшимся Дереку и Гарри, убеждая взять себя в руки и начать вести по-человечески. Для вида Гарри соглашался, успокаивал себя и собаку, сажал её на диван и начинал читать Дереку какую-нибудь поучительную историю. Но стоило отцу расслабиться и уйти в подвал или в город по делам, как книжка улетала в одну сторону, а Гарри с собаками — в другую, беззаботной и радостной кучей-малой. И начиналось… веселое и счастливое куролесие: опрокидываются табуретки и стулья, по кухне-холлу-гостиной проносится лохматый клубок тел из трех псов, одной кошки и одного мальчика. Этот клубок оголтело орет, лает и вопит на пять голосов. Летят шерсть и волосы, папин зеленый шарф превращается в канат, перетягиваемый с одного конца мальчиком, а с другого — тремя псами. Псы тянут дружно, рывками, рыча и упираясь в пол всеми лапами… с другой стороны также старательно тягает канат Гарри. Руками. Тррр-р-рах! И разрывается пополам папин слизеринский шарф…

Вечером проказников настигает втык и нагоняй от Северуса. Вернувшись домой и обозрев учиненный кавардак — опрокинутые стулья, сброшенные на пол покрывала с дивана и кресел, раскиданные диванные подушки и клочья чего-то зеленого — бедный папа разве только за голову не хватался. Да и штаны у Гарри покрыты тремя-четырьмя видами шерсти, кошачье-собачьей… Глаза и брови сходились к переносице, из горла вырывался сдавленный рык, и нашкодивший пацан кидался убираться — поднимать-стелить-ставить. Конечно, можно было бы всё убрать взмахом палочки, но, поступая так, значило потакать паршивцу в дальнейших безобразиях. А стало быть, пусть приучается отвечать за свои поступки и убирать за собой. Так оно потом и случилось — Гарри стал убирать бардак до прихода отца, если не забывал о времени.

Иногда к ним присоединялась Пенни, нянюшкина-садовникова дочка, супруги Пенн весьма тонко назвали свою дочь Пенелопой, очень созвучно фамилии — Пенн. Сочетание Пенни Пенн создало для девочки милую кличку — Монетка. Коротко стриженая, кудрявая и смешная, она походила на мальчишку и была для Гарри отличным товарищем по играм. Жила Пенни вместе с родителями во флигеле в глубине сада, была бесстрашной и очень ехидной. По деревьям-крышам-заборам лазила почище пацанов, внаглую и без спроса садилась на спину лошади-пенсионерки и гоняла на ней по лугам не хуже ковбойши. Куклам предпочитала мячи и машинки. Фыркала на «Золушку» и «Рапунцель» и тащилась-пищала от «Трех мушкетеров» и «Маленького парижанина».

Могла всерьез увлечься прочитанной книгой, и тогда держись! Она не Пенни, она — Валентина д’Антарьян с острой и легкой сосновой шпагой. Терри становился аристократом Атосом, Дерек — Портосом, а Бейли — Арамисом, роль же д’Антарьяна доставалась Гарри. По молодости лет Гарри не мог быть отцом Валентине-Пенни, но она великодушно предложила ему роль брата.

И несется по полю росному седая лошадь с двумя сорванцами на голой спине, вооруженными босыми пятками и сосновыми шпагами. Оба издали похожи на двух мальчишек, один брюнет, другой — каштанчик-шатен, в шортиках и маечках. Следом за ними поспевают три очень счастливые собаки. Незабываемое, чудесное лето…

* * *

Дикий Смит не верил в удачу. Но, как оно обычно бывает, чаще всего происходит как раз то, во что не веришь. Дик не верил, что попадется на краже. Попался. По-малолетству угодил в исправительную колонию. В исправление не поверил, но почему-то вышел как исправившийся, за хорошее поведение. В повторный попадос не верил, потому что решил быть осторожнее и не попадаться. Снова ошибся, попал по-крупному — за кражу драгоценностей. Снова колония, потому что парню было всего двенадцать. Вышел заматеревшим бандитом, что поделать, окружающий контингент способствовал его духовному воспитанию. Пацану много ли надо для примера? Мат-перемат круглосуточно, пыльные рожи вокруг с характерными мешками-тенями под глазами, скученные вручную цигарки с самопальным куревом… Наколки и бритые головы. Общие душевые и житье по понятиям. Вот что окружало Смита в колонии.

Дома была вечно пьяная мать с армией бутылок, которые приходилось раздвигать ногами, чтобы пройти из кухни в коридор. Тараканы. Раскормленные до размеров мадагаскарских. Шуршащие и равнодушные до офигения. Ешь ты пиццу, а по колену усатый гость ползет и вот так, внаглую, угощения требует. Тапком таракана ростом с ладонь прибить затруднительно, поэтому приходилось делиться.

В постели с тобой спят сожители и одновременно жрут твою кровь. Речь идет о клопах. Размером они мельче тараканов, но вреднее. Настолько вреднее, что крысы сбегали, едва увидев сородичей, подохших от пироплазмоза.

Сей чудный домик стоял… ну, домик — это слишком уважительное название развалившегося многоквартирного барака, стоявшего на одной из улиц Бредфорда. Эти трущобы мало чем отличаются от лондонских или нью-йоркских… Да, даже в наше цивилизованное время всё ещё встречаются вот такие деревни посреди стеклянно-бетонных высоток. Настоящими эти деревни нельзя назвать, пусть они без водопровода и газа, без канализации и порой без электричества. Настоящие деревни окружены полями, огородами и садами, полноводными реками и озерами, стадами коров и овец, а не закопченными стенами фабрик и заводов, потрескавшейся и проваленной мостовой.

Сами понимаете, что Дикий Смит находил малейший повод, чтобы слинять из родных трущоб. Подальше от тараканов с папашину ладонь и клопов, высасывающих из него галлоны крови каждую ночь. К своим двадцати четырем годам Дикий имел весьма красочный вид — вислые синие щеки, низкий лоб и пузцо, выпирающее из тощего тельца. А за плечами годы и годы колоний и тюрем.

Последняя отсидка была за убийство. Да… Ни во что не верящий Смит докатился и до этого, став полным отморозком. Окружной суд проходил в здании Олд-Бейли, где Дика Смита приговорили к пожизненному заключению в тюрьме «Водмурд-Скраббс» с достаточно жесткими условиями содержания. Но данная тюрьмушка была печально известна тем, что из неё в свое время успешно сбежал советский разведчик, некий Джеймс Блейк, а раз из какой-то тюряги возможен побег, то этим не воспользуется только самый ленивый.

Вот и Дикий Смит решил не позориться на очередных нарах. Тем более, что в душевой подслушал треп двух укуренных в лежачую нирвану петушков. Вернее, один из них был ториком и всласть трахал второго, петю. Насаживался в зад и нравоучения читал:

— Запомни и-и-их… Город Литтл Уингинг… Заброшенное ранчо… о-о-ох… у излучины реки… найдешь тайник, все полтора лямов будут твоими.

— Долларов? — задушено пискнул «петя».

— Каки-тя доллары?! Не смеши мои помпончики на тапочках, и так уже лысые. Не-е-ет, Гуща на мелочи не разменивается. Фунты там, секешь?

Безымянный «петя» подавился слюной.

Пораскинув остатками протухших мозгов, Дикий решил опередить посланца. А для этого следовало сбежать из тюрьмы раньше, чем тот выйдет на волю по амнистии. Сказано — сделано!

Совершить побег удалось влегкую, как именно, Смит мне не докладывал, это навсегда осталось его тайной, секретом очень секретной фирмы.

* * *

День рождения Гарри прошел замечательно. Северус устроил сыну настоящий праздник, заказал столик в элитном ресторане, где к имениннику вышли хозяева с воздушными шариками и конфетти. На тележке выкатился роскошный торт с одиннадцатью свечками. Честный Гарри пожелал Дереку проснуться и задул свечи.

Вокруг именинника безостановочно крутились фотографы и стилисты, желающие выслужиться и сделать день рождения незабываемым. Гарри наряжали в красивые стильные одежки, создавали ему не менее стильные прически, всё это тщательно запечатлевалось на фотоленточки-негативы, которые потом передадут изображение на глянцевые квадратики фотографий — свидетелей и хранителей этого дня. Три раза Гарри ухитрился сфотографироваться с Джериком, так на людях он называл собаку, потому что имя «Дерек» было слишком странным для пса.

После лондонского вояжа завернули к Дурслям, где взрослые решили допраздновать и догнаться отличным вином, а младшие члены семьи Гарри и Дадли пошли наверх, в комнату последнего, смотреть подарки. Их было много, так что не имеет смысла перечислять-описывать, что там парню надарили, скажу лишь одно — все презенты Гарри очень-очень понравились.

Ближе к вечеру Гарри вспомнил о Терри и Бейли, оставленных дома, и подумал, что пора бы к ним вернуться. Конечно, зверушки были под присмотром няни и садовника, но… Гарри по ним, в конце концов, просто соскучился, поэтому, черкнув записку «уехал домой, не теряйте, Гарри», примагнитил её на холодильник и со спокойной совестью побежал на автобусную остановку. Рядом с ним беззаботной трусцой бежал Дерек.

Нужная Гарри конечная остановка находилась на Двойном повороте, здесь синхронно и параллельно сворачивали и река, и дорога. Высадив мальчика с собакой, автобус потрясся дальше, а Гарри пошагал по дороге вдоль излучины реки, засидевшийся в транспорте пёс рванул резвым галопом напрямик через луга и кусты и вскоре скрылся из глаз. Хмыкнув, Гарри тоже решил срезать путь, отломил веточку с ивы и, найдя тропку, пошел по ней, сшибая прутиком венчики высоких трав. Мимо старых развалин заброшенного ранчо.

В воздухе плясала мошкара, звеня и пиликая. Предзакатное солнце посылало прощальные лучи уходящему июлю. И грязная вонючая рука, упавшая на лицо из ниоткуда, была полной неожиданностью для Гарри, только что отметившего одиннадцатый день рождения. В горло ткнулось холодное лезвие щербатого ножа, а смрадный голос выдохнул в ухо:

— Пошел! И без глупостей…

Враз помертвевший от ужаса Гарри покорно двинулся перед бандитом к развалинам. Едва живой от страха, он так же покорно выполнил его задание — залезть в крошечное окошечко в толстой стене, найти черный пакет, перемотанный скотчем, и подать ему. И без глупостей!

Потом мерзкий бандит толкнул Гарри к лодке и уже там связал ему руки за спиной. Далее тонкие веревки спутали ноги, а на голову наделся мешок. Именно мешок привел Гарри в чувство: ограниченный ещё и в зрении, Гарри испугался и опомнился, протестующе вскрикнув, он задергался в путах. И тут же получил пинок в ребра и грубый окрик:

— Ну-ка тихо, щенок! А не то доведешь меня, и я тебя прямо тут зарежу, в этой гребаной посудине.

Гарри испуганно притих, а Дикий Смит рванул шнур, заводя бензиновый подвесной мотор. Старенький моторчик натужно чихнул, кашлянул, затем, пыхнув, выпустил струйку чахлого дыма и завелся, тарахтя и рокоча. Ни Смит, ни тем более Гарри с мешком на голове так и не увидели плывущую за ними лайку…

Доплыв до середины реки, до быстрой и хаотичной ряби, по поверхности которой стремительно проносились листики, веточки и прочий легкий мусор, что говорило о стремнине, быстром подводном течении в этом месте реки, Смит застопорил мотор. Нагнулся, схватил Гарри, приподняв и перевесив за борт верхнюю часть мальчика, убийца примерился ножом к горлу — надо было резать так, чтобы не испачкать лодку. Примерился, поднял повыше и сам нагнулся над бортом и водой…

Из-под воды вынырнула ощеренная волчья пасть и молча, беззвучно, впилась в горло врага. Атака волка и толчок отшатнувшегося бандита перевернули лодку. Миг, и все трое оказались в воде. Связанный Гарри тут же пошел на дно. Внезапное падение ошеломило мальчика, от испуга он глотнул воды, но интуитивно «зажал» мышцы носа, стараясь не дышать ноздрями. Отчаянно хотелось посмотреть, что происходит вокруг, но мешок не давал этой возможности…

Оттолкнув от себя труп мерзавца, волк-Дерек осмотрелся в поисках Гарри. А мальчик, влекомый течением, пытался сообразить, как всплыть, будучи связанным по рукам и ногам? Легкие уже горели от нехватки воздуха, рот вот-вот откроется против воли сделать смертельный глоток воды. И сильные крепкие руки, схватившие его поперек груди, уже не удивили Гарри. Зато воздух, ворвавшийся в грудь, — да. Подавившись им, Гарри закашлялся, лихорадочно дыша и отплевываясь от воды, стекающей с волос на лицо и в рот. Кто-то сорвал мешок, и Гарри смог увидеть своего спасителя. Темноволосый юноша буксировал его к берегу. Дерек… Дерек проснулся. Проснулся, чтобы спасти.

На берегу Дерек развязал Гарри, отшвырнул веревки, сгреб Гарри в охапку и жарко задышал в его лицо, согревая и растирая руками.

— Ты пришел… — прошептал Гарри.

— Конечно, — мягко отозвался Дерек. — Ведь тебе нужна была помощь, а это в природе волвенов — помогать попавшим в беду.

— А этот… — Гарри повел глазами по поверхности реки, но ни лодки, ни чего-либо ещё на ней уже не было, всё унесло течением. Дерек пожал плечами и посоветовал:

— Тебе лучше не думать об этом. Он больше никого не побеспокоит.

Примечания:

Четыре весёлых друга:

https://sun9-49.userapi.com/c858532/v858532031/1e14f6/L_oIBtDn2Hk.jpg

Фото на память:

https://sun9-57.userapi.com/P9_t4DNxKFOsyhUpJB_4EoJGcdGRB9-lD60ynA/I6BsLgXOJmM.jpg