Ледяная кровь (джен)

В напряженном ожидании прошла минута, другая, третья. Но вот огненная стена всколыхнулась, и в комнату вошел Дамблдор. Гарри не мог не признать, что директор выглядел довольно внушительно, сейчас он нисколько не походил на того добродушного и даже немного чудаковатого старика, каким его привыкли видеть ученики Хогвартса. Цепкий взгляд Дамблдора, осмотрев помещение, остановился на Квиррелле.

— Квиринус! Право же, мне стоило догадаться.

— Ну да, вы же не знали! — издевательски протянул мужчина. — Кстати, директор, боюсь, что это — наш последний разговор, — тут Квиррелл быстро повернул массивный перстень на указательном пальце правой руки.

Дамблдор посмотрел на кольцо с пониманием и вздохнул:

— Очень жаль, что ты выбрал этот путь, мой мальчик. Люди, подчинившиеся тьме, обречены на подобный конец. Сколько у тебя осталось времени?

— Совсем немного, — расправил плечи теперь уже бывший профессор.

— Тогда я хотел бы поговорить с твоим хозяином.

— Мне не о чем с тобой говорить, старик, — раздался холодный голос Волдеморта. — Я лучше попробую устранить твоего драгоценного Мальчика-Который-Выжил.

Дамблдор среагировал мгновенно — он взмахнул палочкой, и Гарри окружила полупрозрачная защитная сфера. Поттер понимал, что Волдеморт должен на него напасть, чтобы не вызвать в Дамблдоре ненужных подозрений, но все равно почувствовал себя немного неуютно, когда Квиррелл направил на него волшебную палочку. Внезапно глаза их учителя по Защите от Темных Искусств широко распахнулись, по его телу пробежала дрожь, и Квиррелл как подкошенный упал на пол. Через несколько секунд его конвульсии закончились, и профессор затих.

Взмахом палочки Дамблдор убрал защищающий Гарри купол, и они приблизились к лежащему на полу мужчине. Одного взгляда в стеклянные глаза Квиррелла было достаточно для того, чтобы понять — профессор мертв.

— Он убил себя с помощью этого кольца, — тихим голосом объяснил Дамблдор, но Гарри, который и так это понял, ничего не ответил. — Там внутри специальный механизм, и, если перстень повернуть, в палец вонзается иголка, через которую в организм впрыскивается смертельный яд. Некоторые пользовались ими во время войны — они предпочитали умереть, но не попасть в плен.

Неожиданно над телом Квиррелла сгустился темный туман, а спустя секунду призрачное нечто понеслось прямо на стоящих рядом людей. Дамблдор молниеносно закрыл Гарри собой, но туман просто пролетел сквозь них. Когда это случилось, Поттер внезапно почувствовал сильную слабость, а голова немного закружилось.

— Как ты, Гарри? — заботливо спросил директор, поддерживая его под локоть.

— Все в порядке, сэр, — поспешно ответил слизеринец. — Этот дух... Я понимаю, что это был Волдеморт, но что он сделал?

— Пролетев сквозь нас, Волдеморт вытянул из нас силы, но ничего страшного — немного времени в больничном крыле, и ты будешь как новенький! — приветливо улыбаясь, Дамблдор заглянул в глаза Гарри, но тот вздрогнул и отвел взгляд.

Сообщив, что им надо поскорее выбираться из этого подземелья, директор бодро двинулся к выходу.

«Да уж, у старичка-то силы не в пример больше, чем у меня, — вон какой энергичный», —раздраженно думал Гарри, пытаясь не отставать от Дамблдора. Слабость только нарастала, но на вопросы директора Поттер неизменно отвечал, что чувствует себя неплохо.

Через некоторое время Дамблдор вывел Гарри из Запретного коридора, и теперь они направлялись в больничное крыло. Судя по серебристому свету, пробивающемуся через высокие окна, сейчас было раннее утро, подтверждением этому служило и полное отсутствие людей. Плетясь следом за директором, Поттер размышлял над тем странным чувством, которое возникло, когда Дамблдор посмотрел ему в глаза. У директора был очень проницательный взгляд и настолько пристальный, что это было как-то неприятно.

Увидев Гарри, мадам Помфри тут же отметила, что он очень бледен, и, велев ему поскорее ложиться, вышла, предварительно о чем-то тихо пошептавшись с Дамблдором.

— А теперь расскажи мне, Гарри, что произошло, — мягко сказал директор, устроившись на стуле рядом с кроватью.

Поттер начал свой рассказ, при этом старательно опуская глаза, но в какой-то момент мальчику показалось, что это просто глупо и, кроме того, неприлично, и он поднял голову, встречаясь взглядом с голубыми глазами Дамблдора. Тут же снова возникло это странное чувство, и Гарри попытался отвернуться, но с ужасом понял, что не может — глаза директора затягивали, будто омуты.

— Профессор Дамблдор, мальчику необходимо отдохнуть, — внезапно раздался громкий голос мадам Помфри. — Я принесла ему зелье Сна без сновидений.

— Конечно, Поппи, но сперва мне необходимо поговорить с Гарри. Ты же понимаешь, что это очень важно.

— Несомненно, но мне также необходимо провести общий осмотр, поэтому я вынуждена попросить вас ненадолго выйти, очевидно же, что мальчик вас стесняется. Это не займет много времени.

Гарри вовсе не стеснялся, но решил не перечить строгой целительнице. По видимому, в этом Дамблдор был с ним солидарен, поскольку поднялся со стула и вышел из палаты.

Проведя палочкой вдоль тела Поттера, мадам Помфри быстро пробормотала диагностирующее заклинание, а затем наклонилась и, обдав Гарри пряным запахом зелий, прошептала:

— Мистер Поттер, если вы не хотите, чтобы директор Дамблдор узнал все ваши секреты, не смотрите ему в глаза.

Гарри похолодел, но поспешно кивнул в ответ, а целительница отодвинулась от него, подошла к двери и, сообщив директору, что она закончила, вышла из палаты.

Глядя исключительно на свое белое одеяло, Гарри рассказал Дамблдору свою версию произошедшего, из которой выходило, что вся их встреча с Волдемортом сводилась к тому, что Лорд уговорами и угрозами пытался заставить мальчика отдать ему камень, но тот отказался. Под конец темный маг рассвирепел, и Поттеру, несомненно, пришлось бы не сладко, если бы не так вовремя подоспевший профессор Дамблдор. В ответ директор поведал, несомненно, столь же правдивую историю о том, как, вернувшись из Министерства Магии, он узнал о том, что профессор Квиррелл куда-то увел Гарри, и к отбою слизеринец так и не появился. Тут-то директор и понял, кто охотился за философским камнем, кинулся спасать мальчика, и вот теперь он счастлив от того, что с Гарри все в порядке. На просьбу Поттера рассказать ему, почему Волдеморт хотел убить его десять лет назад, Дамблдор ответил отказом, аргументировав его тем, что Гарри пока слишком мал для этого.

Затем директор похвалил Поттера за смелость, сказал, что родители сейчас наверняка гордились бы им, и ушел. Оставшись в одиночестве, слизеринец взял с прикроватной тумбочки стакан, залпом выпил зелье Сна без сновидений и откинулся на подушку, проваливаясь в долгожданное забытье.

* * *

Мадам Помфри отпустила Гарри из лазарета на следующий день, и, выйдя в коридор, он тут же столкнулся с ожидающими его Драко, Панси, Винсентом и Грегори.

— Мы как раз возвращались с обеда и про тебя не забыли, — улыбнулась Паркинсон, показывая Гарри объемные свертки с едой.

— Спасибо, — кивнул Поттер. — Предлагаю прогуляться до озера и поискать там какое-нибудь безлюдное местечко — мне надо многое вам рассказать.

Слизеринцы удобно устроились на берегу, и Гарри, откусывая кусок от тыквенного пирога, начал свой рассказ.

— Я ведь правильно понимаю, что Квиррелл запустил в меня тем самым Империусом, на которое после исчезновения Лорда многие Пожиратели ссылались, говоря, что действовали под заклинанием Подвластия? — дождавшись кивков слизеринцев, Поттер продолжил: — Это немного странно, потому что я смог сопротивляться Империусу, правда, мне это не сильно помогло, но все-таки...

— Знаешь, Гарри, вообще-то для того, чтобы научиться сопротивляться заклятию Подвластия, требуются долгие тренировки, и я вообще ни разу не слышал, чтобы это удалось первокурснику, — задумчиво протянул Драко. — Но тебе, видимо, правила не писаны...

— Возможно, — усмехнулся Поттер. — А потом, Драко, Темный Лорд велел мне передать кое-что твоему отцу.

— Что ж, мы все равно ждем тебя в Малфой мэноре этим летом. Надеюсь, у нас получится вытащить тебя от магглов практически сразу же, так что увидишься с отцом и расскажешь ему, — ответил Драко, но от Гарри не скрылось то, что его слова не на шутку встревожили, если не сказать напугали Малфоя.

Когда Поттер стал описывать смерть Квиррелла, он заметил, что Панси едва уловимо изменилась в лице, а Винсент и Грегори украдкой кинули на нее настороженные и сочувствующие взгляды.

— Что с тобой, Панси? — спросил Гарри, понимая, что дело вовсе не в том, что он рассказывает про то, как умер их профессор. За этот год он неплохо узнал Паркинсон и понимал, что его подруга — не тот человек, которого задела бы смерть Квиррелла: девочка никогда не отличалась сентиментальностью.

— Моя мама была Пожирательницей Смерти, — негромко ответила слизеринка, смотря на гладь Черного озера, по которой иногда пробегала легкая рябь. — Однажды она попала в засаду авроров и Ордена Феникса. Папа тоже был там, он видел, что ее окружило человек десять, не меньше, и один из нападавших обезоружил маму. Она понимала, что, если отец попытается прорваться к ней, то его убьют или возьмут в плен, но в то же время знала, что он ни за что ее не бросит. И тогда мама воспользовалась таким же кольцом, какое было у профессора Квиррелла. Мне тогда даже года не было.

— Мне жаль, — тихо сказал Гарри и взял руку Панси в свою, стараясь через этот жест передать все то, что было у него на душе. Поттер хотел, чтобы подруга поняла, что, несмотря на то, что их родители сражались по разные стороны баррикад, для смерти они все равны, и что он очень хорошо понимает, каково это — даже не помнить свою мать. Паркинсон отвернулась от озера, посмотрела Гарри в глаза, и Поттер понял, что она услышала все то, что он так и не решился сказать.

Панси кривовато улыбнулась:

— Но, разумеется, мои родители были под Империусом.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — ответил Гарри.

— Ладно, мы отвлеклись. Рассказывай дальше.

После того, как Гарри поведал своим слушателем о том, какое странное ощущение возникало, когда Дамблдор заглянул ему в глаза, слизеринцы понимающе переглянулись.

— Старик использовал легилименцию! — категорично заявил Драко. — Если ты не знаешь, это искусство проникать в чужое сознание, проще говоря — чтение мыслей. Как долго Дамблдор смотрел тебе в глаза?

— В первый раз я сразу же отвернулся, а во второй тоже недолго — буквально пару секунд.

— Тогда считай, что тебе крупно повезло — за это время старикашка вряд ли увидел что-то важное.

Гарри облегченно вздохнул, и слизеринцы, поговорив еще немного, направились к замку.

Тем же вечером все ученики и профессора Хогвартса собрались в Большом зале на торжественный банкет по случаю окончания учебного года. Зал был украшен серебристо-зелеными флагами, и это означало, что межфакультетские соревнования в седьмой раз подряд выиграл Слизерин. Когда все в полной мере оценили праздничные угощения, со своего места поднялся Дамблдор, и все разговоры тут же стихли.

— Итак, еще один учебный год позади! — радостно начал директор. — И сегодня мы поздравляем Слизерин. Вы хорошо потрудились и заслужили победу! Но мне хотелось бы сказать о том, что за стенами этой школы вас ждет другая, взрослая жизнь. Жизнь, в которой вам всем неоднократно придется делать выбор между добром и злом, правильным и неправильным. Однако, как бы нам, взрослым, ни хотелось уберечь вас от различных бед и испытаний, к сожалению, некоторым из вас уже сейчас, в юном возрасте, пришлось столкнуться со злом.

Итак, я хочу от имени школы выразить благодарность мистеру Гарри Поттеру за его мужество перед лицом опасности. Пример Гарри еще раз доказывает, что не важно, на каком факультете вы учитесь — всегда можно сделать правильный выбор и сражаться за мир, добро и справедливость!

Пока Дамблдор произносил речь, Гарри чувствовал на себе пристальные взгляды всех присутствующих в зале. При этом многие слизеринцы выглядели достаточно враждебно, но, если кто-то из них и хотел отомстить Поттеру за то, что он помешал планам Лорда, то при виде того, как Мальчик-Который-Выжил обменивается с Малфоем многозначительными взглядами, слизеринцы явно решили, что торопиться пока не стоит, ведь раз приятели Поттера от него не отвернулись, значит, не все так просто. Да и конфликтовать с представителем своего факультета из-за речи Дамблдора и гуляющих по школе слухов — это совсем не по-слизерински.

* * *

На следующий день Хогвартс-экспресс вез учеников из школы обратно в Лондон. Гарри смотрел на пролетающие за окном поля и, не обращая внимания на разговоры соседей по купе, вслушивался в мерный стук колес.

Вчера после банкета у слизеринцев состоялась своя вечеринка, посвященная окончанию учебного года. Гостиная факультета оказалась в полном распоряжении учеников первого, второго и третьего курсов. Гарри знал, что где-то в подземельях есть помещение, в котором устраивают вечеринки старшекурсники. Видимо, в этот раз они поступили так же, а, может, даже тайком сбежали из школы в Хогсмид.

Радостный Блейз принес немного сливочного пива, которое для него достал кто-то из старших учеников, и за веселыми разговорами Гарри не заметил, как пролетела ночь.

Поттер отвернулся от окна и посмотрел на мирно дремлющую Панси, на Винса и Грега, игравших в подрывного дурака, и на Драко, который читал какой-то роман. Было заметно, что из-за бессонной ночи Малфою трудно сосредоточиться на сюжете. Они были первыми, с кем у Гарри сложились дружеские отношения, и, несмотря на то, что он по-прежнему не доверял им и был готов к предательству с их стороны, эти четверо стали важными в его жизни людьми.

Гарри снова выглянул в окно: они уже были недалеко от Лондона. Посмотрев вдаль, он увидел огромную черную тучу, которая медленно двигалась над землей и, казалось, несла в себе какую-то скрытую угрозу. Поттер подумал о том, что этой ночью в столице и ее окрестностях будет сильная гроза. Он вздохнул, вспомнив о том, что скоро его ждет встреча с ненавистными Дурслями. Впрочем, Гарри надеялся, что уедет от нелюбимых родственников в Малфой мэнор в начале июля.

Поттер откинулся на спинку сидения и закрыл глаза, отгоняя от себя непрошенные мысли о Темном Лорде, Дамблдоре и смерти Квиррелла. У него еще будет возможность поразмышлять об этом, например, во время стрижки газона в саду Дурслей, но сейчас все, чего хотелось Гарри — это как можно сильнее отсрочить возвращение в мир магглов. К сожалению, это было невозможно — поезд уже начал сбрасывать скорость, подъезжая к вокзалу Кингс-Кросс.

* * *

Он собрался с силами и в который раз попробовал скинуть с себя заклятие Империус, подавляющее его волю, но очередная попытка не увенчалась успехом. Он чувствовал себя так, словно тонул в озере с мутной водой, поглощающей почти все звуки. И, подобно утопающему, мужчина пытался скинуть с себя оцепенение и устремиться вперед, к маячившему вдалеке тусклому свету. Но к ногам словно бы привязали тяжелый груз, неумолимо тянувший его вниз, во мрак. Нет, он обязан справиться! Об этом ему напоминала внезапно возникшая колющая боль в левой руке. Он должен... Но что? Или кому? Мысли путались, ускользали.

Это все его отец. Империус — его рук дело. Он знал, что сознание, истерзанное дементорами, будет не в силах сопротивляться заклятию Подвастия. Но он всегда недооценивал своего сына, не видел в нем ни сильной личности, ни реальной угрозы. Это уже стоило ему карьеры, семьи и уважения окружающих, а сегодня отец поймет, что снова ошибся.

Мужчина изо всех сил рванулся из своих невидимых оков и внезапно почувствовал, что они немного ослабли, а призрачный свет в его сознании стал ярче. Он пробовал снова и снова, и вот последний рывок...

Мужчина резко выпрямился на стуле, тяжело дыша. Он справился! Наконец-то, после стольких лет безрадостного существования, он снова был собой, мог ясно мыслить и свободно действовать!

Первым, что он услышал, придя в себя, был чудовищный раскат грома — за окном неистовствовала гроза. Потоки воды с шумом лились по стеклу, а старые деревья в саду, казалось, вот-вот сломаются под яростным натиском ветра. Губы сами собой растянулись в сумасшедшей улыбке: даже природа сейчас разделяла его бешеное ликование и жажду мщения.

Но надо торопиться — в любую минуту может появиться домовая эльфийка, которая была его тюремщицей на протяжении последних десяти лет, а без волшебной палочки он абсолютно беззащитен. Крадучись, мужчина двинулся по темной комнате к двери. Его даже повеселило, что, пока он был под властью Империуса, ему приходилось сидеть здесь одному в кромешном мраке. Это было вполне в духе его отца — решить, что нерационально переводить свечи на того, кто, по сути, больше похож на оживленную трансфигурацией куклу, чем на живого человека.

Выйдя в коридор, мужчина направился в спальню своего отца. Судя по тому, что свет горел внизу, там сейчас не должно никого быть. Он подумал о своей матери. Она всегда говорила, что не хочет, чтобы ее волшебную палочку похоронили с ней вместе, как это часто делали. Она мечтала о том, чтобы ее палочкой пользовались внуки, вспоминая свою бабушку. Оставалось надеяться, что после ее смерти отец выполнил просьбу своей жены, несмотря на то, что он отрекся от сына, а, значит, и внуков у него не будет.

Он напрягся, когда увидел, что в родительской спальне горел свет, но, осторожно заглянув за дверь, облегченно вздохнул, поняв, что там никого нет, и вошел внутрь.

Комната была обставлена в характерном для его отца стиле: только предметы первой необходимости и ничего лишнего. Единственным предметом, который не гармонировал с окружающей обстановкой, был портрет худой светловолосой женщины в сиреневой мантии. Мужчина подошел ближе.

«Ты столько раз помогала мне, мама, — напряженно думал он, — пожалуйста, сделай это еще раз!»

Будто прочитав его мысли, женщина на портрете грустно улыбнулась и взглядом показала на небольшую тумбочку из красного дерева. Мужчина последовал ее молчаливой подсказке и вскоре извлек на свет деревянный футляр. Открыв его, он не смог сдержать радостную улыбку — внутри лежала волшебная палочка его матери.

— Спасибо, мама, — прошептал он, снова подойдя к портрету. Женщина кивнула в ответ, в ее глазах блестели слезы.

Сжимая в руке палочку, мужчина выскользнул из спальни и неслышно направился вниз. Начав спускаться по лестнице, он замер, услышав голоса.

— Отчет должен лежать у меня на столе завтра же, а иначе вместо вас у меня появится другой секретарь! — раздался резкий голос отца.

— Конечно-конечно, не переживайте, сэр, — заискивающе забормотал его собеседник.

«Вот Мордред, он там не один! — недовольно подумал мужчина, нахмурившись. — Из-за этого могут возникнуть проблемы».

Здравый смысл говорил ему, что рисковать нельзя и лучше прямо сейчас уходить из этого проклятого дома, но жажда мести была настолько сильна, что мужчина заглушил голос разума и осторожно спустился вниз. Еще некоторое время он нетерпеливо ждал, когда же закончатся эти разговоры о работе. Мужчина усмехнулся. В детстве он так же ждал, когда отец хоть ненадолго отвлечется от работы и поиграет с ним; позже он надеялся, что они хоть немного времени смогут провести вместе и поговорить. А сегодня он ждал для того, чтобы убить своего отца.

— Это был последний документ. Спокойной ночи, мистер Крауч, — произнес секретарь.

— И вам, — раздался лаконичный ответ.

Мужчина услышал, как подчиненный его отца называет адрес, и понял, что тот воспользовался Летучим порохом. Он решительно открыл дверь. Крауч-старший повернул голову и, увидев своего сына, вскочил, доставая палочку, но было поздно. Сверкнула зеленая вспышка, и глава Департамента международного магического сотрудничества ничком повалился на пол. Спустя секунду раздался хлопок, и в комнате появилась домовой эльф. При виде мистера Крауча она ее карие глаза в ужасе расширились, а потом она обернулась и вскрикнула, увидев убийцу своего хозяина.

— Мастер Барти, что вы наделали?!

— Я сделал то, о чем мечтал долгие годы, Винки, — усмехнулся мужчина. — И, кстати, теперь я — твой хозяин. За мной!

Решительным шагом мужчина направился к входной двери и, пинком распахнув ее, вышел на улицу. Достав палочку, он направил ее в небо.

— Морсмордре! — ввысь устремилась зеленая вспышка, и над домом Краучей засиял громадный череп, изо рта которого выползала змея. Барти не смог сдержать безумный смех, глядя на Темную Метку и с наслаждением подставляя лицо ледяным каплям дождя.