Секретность (джен)

Прошу прощения за такой длительный перерыв. Буду стараться больше надолго не пропадать.

Итак, отвечая на вопросы: фанфик обязательно будет дописан, надеюсь, уже к Новому Году. слэша НЕ будет. сказка тоже позже будет))

ВАЖНО: У фанфика появилась бета — Властимира, прошу любить, жаловать, холить и лелеять! Она помогает мне не испортить тексты бесконечными новыми абзацами, авторскими знаками и окказионализмами.

Спасибо всем, кто читает, следит за обновлениями и — ха-ха, главное! — комментирует. Мерлин подери, приятно!

* * *

Утро казалось непривычно светлым. Теплое дыхание Драко рядом, блаженная тишина и мягкая большая подушка под головой. С первой минуты пробуждения Гарри, не успев даже испугаться, что вчерашний день был сном, убедился в его реальности. И он, не желая нарушать блаженство этого момента, не решался пошевелиться, для верности еще и зажмурив глаза.

Так он и пролежал бы целую вечность, однако Драко вовсе не разделял эти намерения. Сначала Гарри почувствовал, как дыхание того перестало быть таким ровным и спокойным, потом услышал, как Драко зевнул и начал ворочаться. Но все равно не открывал глаз, ожидая, что будет дальше.

* * *

— Ммм... Гарри, ты спишь? — осторожным полушепотом спросил Драко. Но тот не ответил, только улыбался с закрытыми глазами. Возможно, ему снилось что-то чрезвычайно хорошее. Драко знал по себе, как неприятно, когда тебя будят и прерывают такие сновидения, поэтому не стал тормошить Гарри, а только недовольно снова улегся рядом. Он не знал, чем себя занять, поэтому стал рассматривать своего нового друга. Лицо Гарри, умытое и расслабленное, без ужасных поломанных очков пусть и не было идеально-красивым, но Драко нашел его более чем милым. Как и всего Гарри — о, да! Тот был более чем милым, если не совсем полностью милым — если, конечно, так можно было определить ощущения, в чем Драко был не уверен.

Конечно, некрасивый шрам в виде молнии подпортил картину общей аккуратности, чем Драко был недоволен. Кощунством было разрушать гармонию плавных черт, оливковой кожи с розоватым румянцем на щеках, длинных прямых ресниц и небрежной растрепанности волос! О чем только думал этот волшебник, которого нельзя почему-то называть? Неужели у него совсем нет чувства прекрасного?

Но, в конце концов, изучать лицо Гарри надоело, и Драко решил все-таки его разбудить. Стоило дотронуться до мальчика, как он тут же открыл глаза и сел, подслеповато прищурившись.

— Ты не спал! — возмутился Драко, сообразив, что иначе Гарри вряд ли бы так быстро подскочил.

— Да, — признался, смущенно и одновременно лукаво улыбнувшись, — я проснулся раньше тебя.

— Пфф! — фыркнул Драко и демонстративно перевернулся на другой бок.

— Извини, я не думал, что ты хочешь, чтобы я проснулся сразу, — Гарри дотронулся до его плеча. Драко, немного поразмыслив, решил, что обижаться ему не очень-то и хочется, слез с кровати и, не обувая тапочки, прошлепал к гардеробу.

— Странно, что нас никто не разбудил, — вслух размышлял он.

— Может быть, твой папа забыл? — предположил Гарри, тоже выбравшись из постели, напялив на ноги те самые тапочки и подходя к нему.

— Папа ничего не забывает, — отрезал Драко. Он стоял перед нелегким выбором между светло-серой мантией с голубоватым отливом (под цвет глаз, как и хотела мама) и просто светлым джемпером в сочетании с серыми брюками. А ведь надо было подобрать что-то и Гарри, у которого пока не было своей одежды, не носить же ему второй день одно и тоже!

— А что ты делаешь? — поинтересовался переминающийся с ноги на ногу Гарри.

— Не видишь? Выбираю! — Драко расстроился, поняв, что ничего действительно стоящего в его гардеробе для Гарри не найти. Это, конечно, было ожидаемо — все же это были его вещи, а Гарри был совершенно на него не похож, но все равно открытие оказалось неприятным.

— Не сердись, — попросил Гарри. — Я, правда, не знаю, что сделал не так, из-за чего ты злишься.

— Ничего, — Драко тут же стало стыдно: ведь он не хотел расстраивать и Гарри тоже! Это получилось совершенно случайно!

— Я ни на что не сержусь, — поспешил он успокоить Гарри, — просто не люблю утро.

— О! Тогда ладно! — успокоенный, Гарри улыбнулся, и Драко улыбнулся в ответ, не смотря на то, что утро продолжало быть для него так же отвратительно, а гардероб не пополнился новой порцией вещей.

Все было совершенно таким же, как и минуту назад, но нестерпимо хотелось радостно рассмеяться.

* * *

Люциус решил этим утром не будить детей. Вчерашний день был трудным для них всех, и, если он не мог позволить себе расслабиться, то хотя бы Драко и Гарри имели право отдохнуть вволю. Поэтому он и не стал мешать им, давая подольше понежиться в кровати, хотя и пообещал себе, что это последний, единственный раз.

На девять была назначена встреча с Льюнисом из министерства. Хотя Люциус и не сомневался в удачном исходе их разговора, он все же волновался — совеем немного, разумеется, но сам факт этого заставлял размышлять о том, насколько же важен результат.

Когда Льюнис прибыл, воспользовавшись каминной сетью, прямо в кабинет Малфоя, тот уже сидел в кресле, удобно расположившись со свежим «Пророком» в одной руке и горячим кофе в другой.

— Доброе утро!

Люциус отметил, как свежо и радостно выглядит визитер. Он сам же просто не выносил людей, которые смеют быть такими счастливыми по утрам. Скорее всего, это было семейной чертой, так как и его отец, и, судя по всему, сын тоже так же, как и сам Люциус, отличались «утренней» вредностью — за исключением их обычной вредности, которая просто была чертой их характеров.

— Здравствуй, Энтони. Рад тебя видеть, как и всегда, — Люциус встал, предложил Льюнису кофе, осведомился о его благополучии, и так пару минут они проговорили ни о чем, просто вежливо обсуждая всякие насущные мелочи. Наконец, когда требующийся ритуал был произведен, Малфой перешел к делу.

— Итак, Энтони, не буду скрывать, наш сегодняшний разговор необычайно важен и для меня, и, осмелюсь предположить, для всей магической Британии, так как речь в нем пойдет о Гарри Поттере.

— Неужели? — не поверил гость.

— Как ты должен знать, поиском подходящей семьи для Гарри Поттера, — невозмутимо продолжал Люциус, — занимался не кто иной, как Альбус Дамблдор. И, к моему прискорбию, он оказался более чем некомпетентен в своем выборе.

— Это слишком смелое заявление, чтобы делать его без доказательств, — заметил Льюнис, однако он явно был заинтересован.

— Кто сказал, что у меня их нет? — хищно усмехнулся Малфой, и Энони непроизвольно поежился.

— Так вот, директор Дамблдор, — подождав некоторое время, чтобы придать своей фразе достаточную весомость, но без театральности, сказал Люциус, — отправил ребенка — причем, стоит отметить, даже не просто юного волшебника, а очень сильного волшебника — к родственникам-магглам.

Льюнис не удивился, только кивнул, из чего Малфой сделал вывод, что ему это было известно и ранее, но точно без подробностей.

— Это вопиющее нарушение Закона о правах несовершеннолетних волшебников, где четко и ясно прописано, что волшебник должен воспитываться у родственников, обладающих магией, за исключением нижеуказанных случаев. Думаю, тебе не нужно их перечислять, ты и так понимаешь, что Гарри Поттер, чьими родителями были волшебники, пусть мать и была магглорожденной, не подпадает под эти исключения.

— Этот случай, — решил оправдаться Льюнис, — уникален. Как утверждал Дамблдор — и, думаю, Люциус, тебе об этом известно, — Лили Поттер своей жертвой обеспечила защитой...

— А теперь прочитай это, — Люциус подвинул к мужчине папку. — Заключение от известного исследователя, который ручается, что названная Дамблдором защита не могла сформироваться без сложного ритуала с использованием Магии Крови, который магглорожденная никак не могла провести. И доказательства этого. После — заключение независимого эксперта, который вчера исследовал защиту вокруг дома Дурслей — да, я знаю, как зовут родственников Гарри Поттера!

— Значит, никакой защиты не было? — пробормотал Льюнис, вчитываясь в данные.

— Увы, разве что слабая и ненадежная защита, поставленная Дамблдором, — это, конечно, было явным преуменьшением силе чар, — а директор был очень, очень силен — но Льюнис, разозленный не на шутку, не заметил этого.

— Я так не оставлю эту... это! — возмутился он. — Мало того, что Дамблдор, не имея на то полномочия, распоряжается за целый отдел, а потом затыкает своими сказками всем рты, так он еще и явно действует в ущерб самому ребенку!

— Даже не представляешь, насколько, — подвинул Люциус к нему вторую папку, гораздо объемнее, с такой ласковой улыбкой, что Энитони стало от нее вдвое хуже, чем от той усмешки, слишком много она обещала.

— Что скажешь на это?...