Лучшие друзья (гет)

В голове у Лили роилось столько вопросов, что мозг прямо-таки плавился под их напором. Ее друг и прежде во многом оставался загадкой, но сегодня – это было нечто! Что-то она, безусловно, узнала, но каждый ответ порождал сотню новых вопросов, которые назойливо жужжали на краю сознания, не давая покоя. А Сев, эта дубина стоеросовая, не желал ничего объяснять, или же ограничивался короткими невразумительными ответами. Зато у него хватило наглости задать Лили сегодня ТАКОЙ вопрос! Она, конечно, не сомневалась в его уме – Сев прекрасно учился в школе – но логика у него была совершенно безумная… Вот как можно от намеков на какие-то проблемы в Хогвартсе перейти к предложению пожениться? Петунья бы точно сказала, что это уже диагноз, и не исключено, что родители бы с ней согласились – Лили бы это ничуть не удивило.

Она начала сомневаться даже в том, в чем раньше была совершенно уверена. Сев никогда не задерживался у Эвансов дольше определенного времени, потому что уходил «на ужин». Но разве на той кухне вообще что-то готовили? Лили уже жалела, что не рассмотрела там все как следует. На кухне стояла древняя черная плита – нечто подобное показывали по телевизору в исторических постановках. Вживую такой агрегат ей видеть не приходилось. Раковина была вся заставлена бутылками – настолько, что за ними не было видно крана. Или его и вовсе не было, как и водопровода? Ей смутно помнились рассказы одноклассников в начальной школе – тех, кто жил у реки – они говорили о каком-то насосе и о том, что им поручали носить домой воду. Холодильника Лили тоже не заметила… И вряд ли ее пустят на кухню еще раз, чтобы она могла вдоволь там пошарить.

Надо было не открывать Северусу дверь сразу, а сначала как следует порыться в его сундуке. Может, она напрасно беспокоится, и там столько еды, что хватит до осени. И как ей раньше это в голову не пришло? Ведь Лили прекрасно знала, сколько продуктов перетаскали Мародеры с хогвартской кухни в гостиную Гриффиндора. Им даже повода не нужно было для того, чтобы закатить вечеринку. Четырем оголодавшим парням было мало жареной десятикилограммовой индюшки, и они волокли с кухни еще и гуся, тонко нарезанную ветчину на кости и говяжьи ребрышки на закуску. Нужно же было заморить червячка, пока они делали уроки – а точнее, валяли дурака. А когда Мародерам надоедало лопать, куски жареного мяса летели в других студентов и, в конце концов, загаживали всю комнату. Эти бараны дубоголовые еще и посмеялись над Лили, когда она пыталась им объяснить, что нельзя быть такими расточительными жрунами, а потом товарищи по факультету ее же выставили виноватой – мол, с каких это пор префект Гриффиндора снимает баллы со своего факультета? Неужели не ясно, что это входит в ее обязанности — ведь префектов с других факультетов в их гостиной не бывает! Лили сжала кулаки – такая злость ее охватила при мысли о том, сколько грязи на нее вылили только потому, что она старалась выполнить свой долг. Никакого уважения к префекту!

Все еще кипя от возмущения, она выхватила из шкафа одежду, чтобы переодеться к ужину, и швырнула ее на кровать. Не то чтобы ужин у Эвансов был таким уж торжественным событием, но отец желал, чтобы за семейной трапезой его дочери выглядели… пристойно. А вот для общения с Северусом никаких особых правил не было – помимо того, чтобы держать приоткрытой дверь. Да и какие могли быть правила? Ведь они ходили гулять даже в сильную жару – естественно, в таких случаях одежды на ней был самый минимум. Им с Севом, конечно, шестнадцать, но Лили не представляла, чтобы кого-то из них вдруг обуяла похоть – а основные детали анатомии друг друга они уже видели, спасибо Мародерам. На ней-то тогда хоть мантия осталась, а что эти гады сотворили с Северусом… и все это перед толпой зрителей. Сев так и молчал о том, что он тогда чувствовал – или именно об этом он пытался ей сегодня рассказать? Если так, то вышло довольно неуклюже. Возможно, ему просто наплевать на все?

Вот если бы Лили вдруг безумно захотелось увидеть, как выглядит он – не обязательно именно у Северуса, а вообще у мальчишек – она бы, пожалуй, попросила Северуса продемонстрировать, как там все устроено. Можно было бы не опасаться, что ее лучший друг как-то неправильно ее поймет. Лили прямо как наяву представилось, как она просит Сева показать его, а тот кривится, тяжело вздыхает, поражаясь ее бредовым идеям – а потом берет и приспускает брюки. Да, именно так он бы и поступил. Не то чтобы она хотела вновь это увидеть. Лили собиралась хранить невинность до свадьбы, а уж потом у нее будет время и посмотреть, и пощупать. Боже мой, неужели Северус сделал ей предложение, чтобы… заняться сексом? Лили нахмурилась, пытаясь вспомнить все, что он ей на эту тему говорил. Вспоминались только брезгливые гримасы при виде студентов, которые лизались прямо у всех на виду, да отвращение к поступкам парней на Слизерине, чем бы они там ни занимались.

Лили спустилась как раз вовремя, чтобы помочь матери отнести еду на обеденный стол, а потом села на свое место напротив Петуньи. Во главе стола сидел отец, а напротив, ближе к кухне – мать.

Когда все пожелали друг другу приятного аппетита и начали раскладывать еду по тарелкам, речь зашла о погоде – точнее, о ливне, который многих в тот день застал врасплох. Лили подождала, пока выскажутся родители и сестра, и внесла в разговор о дожде свою лепту.

— А мы с Севом сидели под деревом…

— Боже мой! Хорошо еще, молнии не было, — заметила мать.

— Да, — согласилась Лили. – Ну так вот, дождь был такой сильный, что мы промокли прямо насквозь. И … э-э… пришлось пойти к Севу, чтобы он мог высушить нам одежду.

По лицу Петуньи было заметно, что она прекрасно поняла – одежду они сушили отнюдь не в сушилке.

— А дождь все не кончался, и я зашла внутрь вместе с ним.

Два вопроса – отца и матери – прозвучали одновременно:

— Так ты там с Северусом одна была?

— А его отец был дома?

Петунья от ужаса потеряла дар речи. Что, если кто-то заметил, что Лили заходила в обиталище Снейпов?

— Нет, отца не было, и нет, мы были не одни. Его мама была дома. – Лили умолчала о бутылках из-под спиртного, которые многие недели, месяцы, а то и годы скапливались на кухне. Словами такое не передать – ей, как минимум, нужен был фотоаппарат. Хотя нет, фотоаппарат тут тоже не поможет – разве что какой-нибудь магический, чтобы можно было бы ту кухню понюхать и пощупать.

Мать заинтересованно подалась вперед – она знала, что миссис Снейп ведьма.

— Она была на кухне, и когда я вошла, смотрела из окна на дождь. К сожалению… не могу сказать, что мама у Сева хорошая хозяйка.

Из всех женских добродетелей умение вести хозяйство стояло для Петуньи на первом месте. Она просияла в торжествующей улыбке: пусть она всего лишь магла, но в доме у нее чистота и порядок. А все потому, что за домом надо следить, а ленивым бездельникам никакая магия не поможет.

— Лили, дорогая, ты слишком сурова к миссис Снейп, — заметила мать. – Ну откуда она могла знать, что ты решишь заглянуть в гости – ты ведь ни разу у них не была. Наверное, ты просто неудачно зашла, и она не успела прибраться.

Петунья подобную точку зрения не разделяла. В том идеальном доме, где она станет хозяйкой, к приему гостей будут готовы всегда, и врасплох ее никто не застанет. Вот так-то!

— Пожалуй, ты права, мам. Я даже попросила, чтобы Сев показал мне свою комнату – было интересно на нее посмотреть. Кровать у него была заправлена, и вообще, у Сева очень чистая комната. Небольшая, но опрятная.

Отец Лили тут же вспомнил, как служил на флоте, и ударился в воспоминания:

— На корабле за чистотой следили строго. Все должно было быть в полнейшем порядке, каждая вещь на своем месте. Без дисциплины там нельзя. А Северус всегда казался мне парнем самостоятельным.

— Только вот на завтрак и обед этот «самостоятельный» почему-то к нам таскается, — недовольно проворчала Петунья.

Ее мать только вздохнула. Удержать Петунью от колкостей было совершенно невозможно. Да и сама миссис Эванс едва сдерживалась, чтобы не сказать пару язвительных слов о женщине, которая сидит и созерцает дождь, вместо того, чтобы накормить сына – такого худющего, что удивительно, как его ветром не сносит.

— Так вот, пока мы там сидели, мне пришла в голову одна мысль… Мама у Северуса все время дома, и поэтому летом он может выполнять практические задания для школы – никто ведь не смотрит, сам он этим занимается или его мама. – Как же все-таки сложно постоянно помнить о том, что наша Петунья – нежная, трепетная натура, и просто не выносит упоминаний о магии, — подумала Лили и продолжила: — И на меня тоже никто не обратит внимания, если я буду там делать домашнюю работу. Иначе получается несправедливо, ведь почти у всех детей в школе родители… тоже такими вещами интересуются. Поэтому я… э-э… сказала, чтобы Сев спросил у своей мамы разрешения, и оказалось, что она не возражает, если я летом буду к ним в гости приходить.

Лили полагала, что совершенно ничего страшного не случится, если она опустит некоторые подробности. Она же не утверждает, что миссис Снейп будет помогать им с уроками – это была бы уже откровенная ложь. У Лили не было причин сомневаться в словах Сева о том, что помощи от нее не дождешься.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты бывала там слишком часто – миссис Снейп может решить, что ты ей навязываешься, — тихо сказала мать. – В отличие от нас, она, скорее всего, не привыкла постоянно принимать гостей.

Отец Лили чуть понизил голос:

— А как же мистер Снейп – его отец?

— Северус предупредил, что нам не стоит заниматься, когда его папа дома. Но он довольно шумно себя ведет, так что все будет нормально – мы услышим, если он вдруг вернется с работы раньше обычного.

За столом повисла тишина – слова Лили надо было хорошенько обдумать. Хотя ее объяснения звучали вполне разумно, Эвансы подозревали какой-то подвох. Но своей дочери они доверяли и все-таки решили разрешить ей ходить в гости к Северусу. Однако можно было безо всякого хрустального шара предсказать, что теперь родители будут постоянно допытываться, куда именно она идет и чем занимается. Прежде все было просто: Лили говорила, что идет с Севом гулять, и даже не уточняла, куда – они просто бесцельно бродили по окрестностям. В любом случае, Петунья всегда была рада доложить, где именно «шляется Лили с этим мальчишкой Снейпом».

Лили решила, что одной сногсшибательной новости ее родным пока хватит, и не стала добивать их подробностями. Разговор вновь вошел в обычное русло. Теперь, когда ей разрешили ходить в гости к Севу, недолго ему осталось секретничать. А если у нее еще останутся вопросы, можно будет прижать его к стенке и потребовать откровенности. Слишком уж он заигрался в таинственность – в реальной жизни нельзя вот так держать в неведении лучших друзей.

После ужина Петунья отправилась в кинотеатр, где она работала кассиром. Лили решила, что не позволит сестре от нее сбежать. Никуда Петунья из своей кассы не денется, и пока нет клиентов, они вполне могут поговорить. Однако разговор не задался: Петунья наотрез отказывалась верить, что Лили не подстроила все сама, и они слегка по-сестрински поцапались. В конце концов, Лили вспомнила о манерах и еще раз поблагодарила сестру за чудесный вчерашний вечер, намекнув, что не против когда-нибудь нечто подобное повторить.

Возвращаясь домой, Лили думала о том, что удивляться тут нечему – люди все-таки не меняются в одночасье. Она спокойно принялась писать письма подругам, и к тому времени, когда пора было идти спать, все было готово.

Через пять минут после того, как свет в комнате погас, Лили выскочила из кровати и вновь зажгла настольную лампу. В голове крутилось столько важных мыслей, и некоторые просто необходимо было записать, чтобы не забыть до утра.

1. Обязательно сходить в туалет перед тем, как выйти из дома.

Скорее всего, уж об этом-то она не забудет, но рисковать не хотелось. Вдруг ей понадобится сделать свои дела, а Северус скажет: «Иди-ка ты, Лили, во двор»? По крайней мере, он не отпускал грубых шуточек на тему физиологии. Вот парни с Гриффиндора точно нашли бы, что сказать на этот счет. Наверное, еще и картинку бы нарисовали – и само это… сооружение, и волнистые линии вокруг, чтобы было ясно, какой там стоит запах.

2. Еда?

Вообще-то обычно о еде заботится хозяин дома, брать ее с собой невежливо. Но если полагаться в этом на Северуса, можно получить на обед… что? Соленые печеньки? Интересно, хоть они-то у него есть?

3. Спросить маму, что такое зубной порошок.

В ванной был целый ящик новеньких зубных щеток, но вот насчет пасты Лили была не уверена. Вдруг порошок лучше? Вряд ли Сев будет ругаться с ней из-за зубной щетки, но на всякий случай нужно придумать какую-нибудь убедительную причину, чтобы ему эту щетку подарить. Мыло? У Эвансов его хватало, даже не распакованного, и Лили нравились такие розовые изогнутые бруски. Однако это не означало, что у ее друга мыло плохое. Во всяком случае, от Северуса ничем не пахло – так что убедить его принять в подарок мыло будет уже труднее.

Что еще? Лили попыталась ухватить за хвост мысль, которая пришла ей в голову, пока она лежала в кровати. Собственно, для этого и составлялся список – чтобы перенести мысли о гигиенических принадлежностях на бумагу и подумать, наконец, о чем-нибудь другом. А лучше вообще заснуть.

Она выключила свет и забралась обратно в постель. Черт! А ведь возможно, к Севу ей завтра лучше не ходить. Пойти очень хотелось, но вдруг, если она будет слишком уж нетерпеливой, он что-то заподозрит?

Интересно, он уже спит?

А в чем он спит? Никаких пижам в комоде не было.

Может, он, как и Лили, ворочается и не может заснуть, вспоминая прошедший день?

А может, он часто лежит вот так, без сна, и думает, как защититься, когда на него нападут?

Или у него перед глазами встают сцены прошлых нападений, и Сев не спит, размышляя, где он ошибся, и как надо было поступить, чтобы обойтись без травм?

Он храпит?

Заворачивается в одеяло с головой или сбрасывает его на пол?

А его фигура – сплошные углы, локти и коленки?

И какой из Северуса получится муж?

Как он себе представляет их совместную жизнь? Сама Лили до сих пор об этом практически не задумывалась. Хотелось хороший дом, и чтобы детям было, где играть и учиться. Может, они тоже отправятся в Хогвартс. У нее с Севом на двоих всего один родитель-маг – каковы шансы на то, что их ребенок тоже окажется магом? Но чтобы были дети, сначала надо заняться этим – ну, конечно, после того, как они поженятся. Вот ведь гадство, опять она об этом думает. Гореть Мародерам в аду за их мерзкие выходки! Все началось в тот ужасный день, когда они сдавали СОВы по ЗОТИ. Раньше подобные мысли Лили даже в голову не приходили, а теперь она то и дело ловила себя на том, что думает о штуковине Сева. Нет, она не была наивной дурочкой и знала, что у мужчин это есть, но до чего же проще было жить месяц назад. А еще эти идиотские шуточки о змеях и гиппогрифах – тоже мне, нашлись знатоки! Странно, между прочим. Если парня хотели оскорбить, обычно говорили, что его штуковина совсем маленькая. Насколько Лили было известно, Северуса в Хогвартсе не любили, так почему же никто не сравнил его штуковину с… флоббер-червем?..

Да что же это такое?! Лили поняла, что потихоньку превращается в настоящую извращенку – скоро ее будет не отличить от собратьев по львиному факультету.