Фактор выживания (джен)

Ночь. Улица. Фонарь. Аптеки только нет.

А она бы не помешала, учитывая металлический привкус крови на языке и состояние общей разбитости. Больше моральной, конечно. Стоять спиной к собеседнику невежливо, но меня это совершенно не смущало. Окружающий тёмный пейзаж интереснее. Даже повидавшее виды дерево рядом с тротуаром.

Просто всё это невовремя. Крайне.

— Мы ведь договорились, — чужой голос был с оттенком лёгкого укора. Так говорят с маленьким ребёнком, что обещал не есть такую вкусную и притягательную конфетку до обеда, а теперь пытался сделать вид, что фантик не его, а он не при делах.

К чему бы это?

— Не помню, — голос звучит как-то не так. Впрочем, неважно. — И я с маньяками не разговариваю.

Этот кто-то явно подавился заготовленными словами.

— Однако... не помнишь меня? — скрип песка об асфальт под обувью, а воздух словно стал гуще. Это всё безудержно интересно, но мне всё равно ничего не говорит даже отдалённо.

— Склерозом не страдаю, а вас не встречала, — маленькая ночная бабочка с тонкими крыльями подлетела к источнику света. В стайке мошкары, что тоже вилась вокруг фонаря, она не выглядела чужеродно, но тоже попалась в эту обманку. Забавно. — Уверены, что ни с кем меня не перепутали?

— Полностью. Кроме того, незнание не освобождает от ответственности.

— И какова моя ответственность?..

* * *

Проснулась я не дома и под звуки разговора, больше похожего на допрос с пристрастием. Почему не дома? Ту квартирку я узнаю из тысячи.

Голос тётушки был довольно твёрдым, но мне почему-то казалось, что она хочет перестать сдерживаться и немного поорать. Только приличия не позволяют, да.

О, капельница. Смущает меня жидкость в ней — весёленького фиолетового цвета, но я не врач, так что не буду заморачиваться, очнулась же. Меня больше интересовало то, в кого тётушка вцепилась хваткой бульдога, да и то чисто для проформы. Всё-таки сильнее хотелось спать. Что я и решила сделать.

Вот уж не думала, что моё желание просто наладить контакты может иметь подобные последствия.

— Ну что вы, госпожа Хирано, всё будет в полном порядке, — спокойный мужской явно познавший дзен голос не в первый раз повторил эту фразу. Поспать ещё не окажусь... пусть обсуждают и дальше. Пока разговаривают негромко, меня это не касается. М-м-м... тепло-о-о... — Пациент скорее жив, чем мёртв, и помирать не собирается.

— Я это слышу уже не первый час, — а вот у неё нетерпеливый.

— Вы ведь уже навели справки, используя свои связи, и я провёл небольшую лекцию. Так к чему ещё вопросы?

— Просто я прекрасно помню, кто именно получил у меня сумкой по лбу, и по какому поводу.

Оу.

Стоп.

Глаза открылись сами собой, а в голове сложилось два и два. Стоп-стоп-стоп! Что, реально этот тип тут?

— У-урахара? — я даже попробовала сесть, но у меня не вышло. Шлёп обратно.

Надо мной тут же нарисовалось два лица.

— Я же сказал, что всё под контролем. С добрым утром!

— Ага, я вижу. Трупешник трупешником.

Одно лицо горело желанием кого-нибудь удушить, но порывы прекрасно сдерживались. Тётя воспитанная. Тётя ведь не будет членовредительствовать? А если и будет, то не со мной в главной роли? Второе частично закрывало себя веером, но серые глазки тоже не обещали добра и мира.

А что, уже утро? Был же вечер.

Открытое окно своим светом намекало на то, что сейчас действительно утро. Надеюсь, следующего дня? Не хотелось бы узнать, что уже какой-нибудь октябрь. Тут каждый день на счету для повышения шансов на выживание, а я так подставилась.

— С добрым, — улыбаемся и машем. Улыбаемся и... просто улыбаемся, потому что сил поднять руки у меня что-то не прибавилось. — Рада вас видеть.

А ещё очень рада выжить. Песенка со словами "я кретино, идиото, даунито сто проценто, оу-е" буквально заиграла в моей голове, стоило только присмотреться к блондину. Вот как можно пробудить во мне совесть и другие мешающие в жизни вещи, просто на меня посмотрев?

— Орихиме, дорогая, я, конечно, всё понимаю, — тётушка совершенно невежливо тыкнула пальцем в "лицо номер два", — но вот это не понимаю.

Киске лишь молча покосил глазами уже в её сторону, но чужую конечность не убрал. Какой же терпеливый.

— Эм... ну, из всех моих знакомых, он единственный, кто знает, что со мной происходит, и с чем всё это едят. Кстати о еде, — я прислушалась к себе. — Господин Урахара, я совершенно не ощущаю потребность сожрать всё сущее. Это нормально, учитывая недавнее?

Он кивнул на капельницу.

— Я уже решил данную проблему, — ответил он, а потом показал пальцами знак "виктори". Эм... мы кого-то победили? — Сколько пальцев видите?

— Два, — могло быть иначе? Ой-ой...

Не хочу даже спрашивать, что у них за игра в гляделки. Отошла, а мне стало поспокойнее. Сил нет вообще даже сесть. Знаю только одно — эти двое успели пообщаться, а духовной силы родственницы достаточно для того, чтобы стиратель памяти не сработал. Есть ещё вопрос про наведение справок, но пока задавать его не буду.

А стирали ли ей это вообще?

— Вот уж не думал, что первой приключения найдёте именно вы. Я ставил на Куросаки. В крайнем случае, на Исиду, так как он всё ещё привлекательный для пустых объект, но вы меня удивили.

Да, пришло, откуда не ждали. Понимаю.

— Скажете, он ещё ни во что не влип? — поразилась я.

— Именно!

— А уж как я себя порадовала, — прохладный ветер пробрался сквозь открытое окно. Захотелось укутаться сильнее. — Извините меня, пожалуйста.

— Не стоит. Вообще-то извиняться должен представитель отряда, который отвечает за данное место, — с этим соглашусь. — Но его съели.

Молча наблюдаю за мухой на потолке. Хорошее завершение фразы. Просто прекрасное. Об одном надеюсь — он стал обедом не из-за меня.

— Они тут стайкой бегали. Небольшой, но мне хватило.

Хотя, против арранкаров я не котируюсь. Даже против лейтенантов Готея не выстою. Слабая. Мои главные таланты не в Цубаки. Просто... просто сила в этом мире слишком на многое влияет.

Вот что ты там смешиваешь? Мне же интересно. Стоит спиной и что-то химичит.

— Вы поспите, — посоветовал шляпник. Послышался звук, напоминающий перемешивание чая в стеклянном стакане железной ложечкой. — Проснётесь самой собой без побочных эффектов.

Так, всё-таки поднимем руку, в которую ничего не воткнуто.

Тяжеловато. Нехорошо-о-о-о.

— Что со мной?

— Пока ничего критичного, — отозвался он, — но всё-таки в следующий раз хоть немного прислушивайтесь к тому, что вам говорят.

— Вы не понимаете...

— Господин Урахара, у вас там что, желание убиться на благо общества распространяется воздушно-капельным путём? — пока я отвлеклась на тётю, это "что-то" влили в капельницу. Об этом явно говорил изменившийся цвет на грязно-зелёный с вкраплениями розового...

А я поймала себя на мысли, что мне всё равно, что это. Потому что если уж он мне навредит, то всё.

Здесь либо доверять, либо нет.

— Ох, если бы. Тогда к этому можно было изобрести противоядие, — его голос стал слышаться как через вату, а меня срубило.

И почему-то мне снились странные белые ликорисы. Тонкие стебли без листьев тихо покачивались на ветру, а нежные цветки светились в темноте на фоне чёрного неба и огромного месяца на нём.

Слишком огромного, чтобы быть земным.

* * *

Почувствовать себя человеком в полной мере удалось только на следующий день, когда гостей в доме семьи Хирано уже не было.

Даже вопросов не позадавать. Если только позвонить, но моя кусачая совесть пробудилась от спячки и заявила, что я и так заставила занятого человека о себе позаботиться вне очереди и отвлекая от дел. Да, я типа "вип-клиент", но это не даёт мне права постоянно дёргать человека, у которого и без меня куча проблем. Ведь одна рыжая девочка скинула на него "приветы из будущего", и с этим ему нужно как-то жить.

И, желательно, жить хорошо.

Мне тоже так надо. Не уверена, что всё равно могу пройти мимо человека в беде, но специально искать себе приключения не буду. Могу пообещать себе только это.

Я задержалась тут даже больше, чем планировала. Через день первое сентября, а там и день рождения на носу. Третьего мне исполнится уже шестнадцать лет — возраст, когда можно выходить замуж по местным законам.

Только раньше двадцати четырёх или двадцати семи я не собираюсь даже смотреть в эту сторону. В этом возрасте должны перестать бить по голове гормоны, а мозги прийти в себя. Возможно, этот чудный момент произойдёт раньше, но пока слишком много проблем без этой чуши, что упрямо лезет в голову. Особенно, когда ты не знаешь причину, по которой тебя выдернули из той жизни, где всё было хорошо.

И где был дорогой сердцу человек.

Этот образ встал сейчас перед глазами той самой теплотой и надежностью, какой дарил спокойствие и уверенность в своём настоящем и будущем.

Ногти до боли впились в кожу. В глазах помутнело от тщательно сдерживаемой истерики, хотелось просто разрыдаться в голос, пока никто не видит. Почему я не помнила его до сегодняшнего дня?! Шиза потихоньку распаковывает воспоминания и чувства, что ли? Вернее, помнила, но без эмоциональной подоплёки, просто как факт, что он был. Ну да, как лимонный цвет обоев на кухне или дурацкая кружка с Микки Маусом. Просто факт.

А вот сейчас мне больно. Не просто от абстрактной потери семьи, друзей, а от конкретного человека. От осознания ещё одного кусочка мозаики "отпусти и забудь".

Словно ещё вчера можно было уткнуться в тёплое плечо, что пахло улицей, едва различимым запахом сигарет и им — человеком, которого я подпустила к себе в душу. Кому позволила стать слишком большой частью своей жизни. И кто в холодный день опять вздохнёт и напялит на меня шапку, мол, такими темпами его маленькое любимое чудовище обморозит уши.

Неприятно горько.

Быть может, позже меня накроет по каждому из. И это правильно. Оно должно переболеть.

Это как нарыв. А потом вытечь гной.

И принести облегчение.

Потому что за прошедшие шестнадцать лет у них могло уже всё наладиться и без меня.

Это не они умерли.

Это просто меня тогда не стало.

* * *

И я не думала, что встречу бабушку ещё раз. Не планировала заходить, попытаться всё-таки пообщаться или что-то в этом духе, признав бесполезным занятием.

Она выловила меня сама.

Всё-таки может ходить. И делает это довольно неплохо.

Почему-то именно это меня и напугало.

Непредсказуемость человека, который не факт, что отвечает за собственные действия, меня беспокоит больше, чем разгуливающий по улице Каракуры пустой. Увы, это факт.

Потому что от пустого ты знаешь, что ожидать.

А с виду божий одуванчик может как спокойно посидеть и поговорить, так и стукнуть со спины топориком. И пусть я не совсем обычный человек, проломленная черепушка для меня наверняка фатальна.

Пока же до этого не дошло. Мы просто встретились в коридоре, где она белой тенью вышла из-за поворота. Бесшумно и немного жутковато в накинутом белом халате и пушистых тапочках. Прямая спина. Никто не держится за кремовую стену. Не знай я, как она выглядит, возможно, и не соотнесла её с той.

Взгляд серых глаз остановился на мне, заставляя замереть. В них была мысль, а не та пустота и блуждание сквозь, что присутствовала в прошлую нашу встречу.

Позвать тётю? Она просила подойти к ней через полчаса.

Чёрт. Я действительно боюсь старости больше, чем пустых. Поправочка — старости не в своём уме.

— Над тобой зависла чёрная рука, — голос был скрипуч и тих, как будто им давно никто не пользовался.

Нервно сглотнула и постаралась осторожно, не теряя из виду эту женщину, посмотреть наверх. Пустой не нашёлся. Другие лапы тоже. Интуиция же не подавала никаких сигналов о каком-либо минусе.

— О чём вы?

Она наклонила голову вбок, присматриваясь.

Холодок пробежал по спине.

— Облик невинный дал тебе создатель. Жаль, что уязвима и тленна плоть живых. Впрочем, для тебя это несущественно. Не стоит пугаться этого, дитя, ты не успеешь истлеть.

Спокойно, Орихиме, спокойно. Если вспомнить слова тёти, она неоднократно говорила про предстоящий Конец света, который в нашей вселенной вполне имеет место быть.

— Если вы про то, что мы все можем умереть от действий короля квинси и от одного синигами с завышенным чувством собственной важности... я приложу все свои усилия, чтобы мы выжили.

Смех человека передо мной был каркающим и не менее скрипучим.

— Ты не знаешь своей силы. Но ты намного лучше той дуры. Я вижу чёрную руку, зависшую над тобой. Тебе не стоит бояться её. Бояться нужно других, погрязших в своём прошлом как в болоте и топящих всех, кто имел глупость подойти ближе.

С этими словами она повернулась в другую сторону и неспешно пробрела куда-то дальше.

А где её сиделка?

Подумаю обо всём этом дерьме позже. Мне срочно нужна тётя!

* * *

Утром я уеду, а пока просто нахожусь в некоторой степени смятения. Сначала пустые, потом воспоминания ударили с новой силой, теперь ещё какая-то чёрная лапа надо мной. Что за рука? Чья? Зачем мне это знать вообще? Тут слишком много вариантов, начиная с того, что это ересь воспалённого мозга, и заканчивая тем, что что-то реально будет.

Подумать об этом снова не получилось. После уточнения, что всё со старшей родственницей в порядке, и такое бывает, тётушке Мегуми удалось ещё немного сломать моё представление о том, что происходит вокруг. За прекрасной чашечкой чая, но это несильно скрасило тихий треск шаблонов.

— Предвосхищая вопрос, про потусторонний мир высокопоставленные люди прекрасно знают. Возможно, не слишком прекрасно, и от уточнения некоторых моментов я не откажусь, но тем не менее, это секрет только для простых обывателей. Секты мы в расчёт не берём, но там тоже могли нахвататься по верхам.

Вот с этого начался наш разговор. Она не стала ходить вокруг да около и просто рассказала немного про то, что "взрывы газа" в большинстве своём таковые только для народа. Подобные "неприятности" мало кому нравятся, но такова жизнь. Она знала не особо много, но и самого факта уже было достаточно. Как и того, что живые тоже не стоят на месте и, возможно, придумывают способы противодействия. Ну-ну, удачи им. Или они проводили опыты на духовноодарённых людях?

— Вот как? Это... довольно ожидаемо. Подобное не могло пройти мимо культурных моментов и тех, кто наделён властью. А... там много с духовной силой?

Даже, если этого не было в каноне. Мы ведь смотрели на мир с точки зрения подростка, что с головой окунулся в дерьм... в мир синигами.

— Конечно. Во власть довольно просто попасть тем, кто обладает способностями, — ответила она, подливая себе чай в тёмно-зелёную чашу. — Удобно "чувствовать" своего оппонента по бизнесу или куда там ещё может вылиться человеческий дар. Не так давно часть людей неплохо так подкосила странная болезнь, и освободилось очень много места. Ух как там передрались некоторые... олени. Но в этом деле лучше не палиться — ни к чему привлекать внимание как живых, так и мёртвых.

— Квинси разве было много? — мне почему-то казалось, было лишь несколько кланов вне Вандеррейха.

— Разве долго наплодить бастардов? Это дело нехитрое, и я надеюсь, что твоих бастардов мы не увидим. Их так просто не скосишь разом.

— Тётя! — ну сколько можно? — Я слишком себя люблю для этого.

Она лишь усмехнулась. Не было в этом жесте реального желания оскорбить, это чувствовалось сейчас, но... но раздражает.

— Пф-ф... В нашем мире это не спасает, не все боятся полицию. У богатых больше шансов откупиться, бедняки просто могут убить. В том мире, куда ты по неосторожности вляпалась, всё ещё хуже. Право силы знаешь? С тобой могут сделать всё, что угодно, пока за твоей спиной не появится достаточно сильный покровитель. Либо если ты сама сильна. Разве это не так? Порадуй меня, что у меня некорректная информация, и там что-то изменилось.

К сожалению, не изменилось. Я ведь до сих пор опасаюсь того, что нас решат устранить. Рёка же. Слишком много знают, нарушили законы, наваляли куче синигами и просто прошлись по их гордости.

Никакие Урахары не спасут.

И, ха-ха, не будь на нашей стороне нескольких капитанов, то мы бы не вернулись из Сейрейтея.

Чёрт, как же ты права.

— Увы, — мой ответ тоже ожидаем. Нет там ничего того похожего на рай и идеальную жизнь.

— Жаль. И, дорогуша, знающих людей будет всё больше и больше, хотим мы этого или нет. Такие места, как Каракура, это редкость, конечно, но эти твари посещают и другие города, поселения. В меньших масштабах, но факт есть факт. Не то, чтобы я хочу верить в наступающий конец света, но происходит что-то реально неприятное. Я наводила справки, данные мне не нравятся, и не только мне.

Она слишком много знает. Что-то я переживаю за неё.

— А за подобные уточнения нам ничего не будет? — лучше уточнить. И лучше информацию дам сама, чем пробивать через мутных людей. Лишь бы не привлекали к себе внимание...

— С чего бы? Это не охраняют за семью замками, просто не распространяются, а в оккультных группах и не до такого фантазия людская доходит, что-то уже есть в интернете. Тэкэо смотрел, зачитывал особо смешные моменты. Тот же Каноджи со своим шоу на самом деле просто мягко подводит основную массу населения к мысли, что где-то что-то может быть. С развитием же научно технического прогресса я не удивлюсь, что спустя некоторое время потусторонних существ будут видеть не только особенные люди, но и камеры. Они становятся всё чётче и чётче, учатся видеть в разных диапазонах. А, может, и уже видят, отслеживают, о подобном нам вряд ли расскажут, чтобы не плодить панику среди населения.

— Видят? Погодите-ка... — стоп-стоп-стоп, "большой брат" уже может начать следить за происходящим? Или мы пока торопимся, и подобное будет только лет через десять?

— В результате эволюции человеческие глаза привыкли видеть очень узкую часть спектра, известную как видимый свет, — она попробовала улыбнуться. — Взять хотя бы космос. Наше зрение видит одно, а обсерватории иначе. Знаешь ли ты, что те цветные картинки с красивыми созвездиями — это лишь покрас? Они изучают инфракрасное излучение, рентгеновское, гамма-излучение, ультрафиолетовое и ещё какие-то, а видимый вообще снимают чёрно-белыми, потом окрашивая с учётом того, что каждый цвет обозначает определенный химический элемент, содержащийся в объекте. Только мы это всё не увидим. Хотя... может, небо, которое видишь ты или какой-нибудь простой смертный довольно сильно отличаются между собой. Так вот, Орихиме, почему мы думаем, что эти синигами или пустые действительно невидимки?

Хороший вопрос. Очень хороший вопрос.

Чай преступно остыл, противным привкусом оседая на языке.

— А официально они не взаимодействуют с мёртвыми?

— Не в курсе, но вряд ли. Где мы, а где они в своей гордыне? Разве что этот... известен в довольно узких кругах.

— Вы знаете Урахару?

— Теперь да. Знаешь, дорогуша, — тётя посмотрела мне в глаза. В этом уставшем взгляде до сих пор сквозили нотки вины, ведь забери меня она ещё мелкой — не было бы никаких приключений с рыжеволосым мальчишкой. — Ты вся в неё и не послушаешь меня. Я могу лишь дать советы... он прав, я не смогу тебя заставить спрятаться и переждать. Ты слишком многое взяла от той неё, что не потеряла себя от наркотиков и алкоголя.

— Мне лучше никогда не начинать. На всякий случай, — неловко чешу затылок, стараясь не смотреть на неё.

Так странно, что обо мне заботятся. Что я не совсем одна.

— И это тоже. Скажи, что ты можешь?

— Я? — она про способности, что ли?

— Ты только уничтожаешь?

О том, что я могу, частично знает Тацуки и мои знакомые, связанные с тем миром. Не думала, что попаду в ситуацию, когда можно что-то сказать тёте.

Мне не давали запрет на распространение информации. Просто нужно ли мне подобное внимание?

Чем мне оно грозит со стороны живых и альтернативно живых? Можно ли об этом говорить? По идее можно. Будет неплохо, узнай она про подчинителей. Защита в этом деле не помешает. Только какую можно придумать защиту от Цукишимы? Расстрел на месте? Смешно.

Она не давила на меня, а просто спросила. Стоит ли говорить? Или не стоит? Соврать, что я не определилась?

Впрочем... плевать.

— Нет. Я по большей части боец поддержки, — ответила я. — Могу поставить щит или отринуть какой-то факт, произошедший ранее с объектом. Это не исцеление, это что-то другое.

— Можешь привести пример? — спросила женщина, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Сказала "А" — говори "Б", Иноуэ...

— Могу закрыть рану, могу отрастить руку. Не знаю, работает это на всех или только на духовных существах, при этом мне неважно, видела ли я объект до происшествия, — я не стала давить подробностями, просто кратенько, не совсем понимая, к чему ей это. Но догадываясь.

— А хочешь проверить?

Проверить?

Нет, не шутит. По идее, я могу пользоваться силой.

Только бы на шею не сели, а так мне несложно.

— У нас есть подопытные?

— Тебе важен срок, когда произошло событие с "объектом"? — она не ответила на мой вопрос, зато задала свой.

Ладно, допустим, мой был риторическим.

— Возможно, что нет.

Этот ответ её удовлетворил, и она позвала меня за собой, чтобы я поправила конечность одному из доверенных людей из прислуги.

— Ты главное не надрывайся, — посоветовала она мне тогда, сдержанно отреагировав на возникший оранжевый барьер.

Восстановление правой руки по локоть, по сути обрубка, не заняло особо много времени. Но вот, что я заметила — если при восстановлении духовных существ мне мешает их реацу, то у простых людей мне мешает их материальность. Я чувствовала подобное у Садо, но ему я конечности не воссоздавала, только немного подлечивала. Ткани человеческого тела восстанавливались с большой неохотой, но много сил не жрало. Просто проблемно.

Что так силы тратишь, что сяк. Забавно.

Я не следила за эмоциями и чужой реакцией на происходящее. Только за собой.

А зря.

Меня назвали Ками, когда я закончила. Божеством. С полным восхищением.

И закружили как куклу по комнате.

Это были странные ощущения — купаться в искреннем человеческом восторге, когда то, что ты сделала не принимают за должное.

Потому что среди людей это невозможно. Нет таких технологий, чтобы провести подобную процедуру восстановления.

Мужчина буквально сиял. Молодой ещё...

— Чудно. Керо, поставь мою племяшку на место, — идиллию прервал спокойный голос тёти, и меня, наконец-то, отпустили. Резко ныкаюсь за неё. Перебор.

— Да за то, что вы сотворили, я...

— Нам будет достаточно, чтобы об этом не узнал никто посторонний, а так же, чтобы ты продолжал качественно выполнять свои обязанности. Понимаешь меня?

— Да, госпожа, — мужчина низко поклонился мне. — Просто это действительно божественно, что после той аварии я снова могу назвать себя полноценным человеком.

Смущает, однако. Как и мягкая улыбка вечно недовольной родственницы.

Но этот опыт был интересен.

Чёрт побери, этот тип реально просто фонтанирует чистым и незамутнённым счастьем!

Которое сделала я.

* * *

Любые действия или бездействие влекут за собой последствия. Не ко всему мы можем быть готовы и адекватно воспринять.

И я в том числе.

— Я не возьму, не стоит, — сумма выглядела очень вкусно. Она бы решила неплохую часть моих проблем.

Просто мне это казалось странным.

— Орихиме.

— Тётя, я не собираюсь это монетизировать.

Стоит проявить слабину, и ко мне со всех сторон отекут паломники. Оно мне надо?

— Любой труд должен быть оплачен, принцесса, — как маленькой начала объяснять она. — А кто говорит иначе — банально хочет сесть тебе на шею. Если понадобятся деньги помимо того, что я присылаю каждый месяц — обращайся, найду "работу". Ты даже не представляешь, сколько людей нуждается в тебе, в их числе есть даже дети.

Теперь ты давишь мне на совесть? Дети — это запретная тема в подобных разговорах.

Но это было ожидаемо. Мне нужно было либо молчать, либо держать оборону, как сейчас.

Всем не поможешь.

Даже если очень хочется.

— Это не исцеление, — возможно, со стороны я сейчас выгляжу монстром, который не хочет помогать кому-то, кто молиться на меня будет готов и отдать всё своё. Двулично, учитывая, что недавно я устроила в попытке помочь...

— Неважно. На любой дар найдётся покупатель. Тем более, я не планирую выдавать твоё настоящее имя и прочие подробности биографии. Я не заинтересована в том, чтобы в один прекрасный день тебя выкрали для своих целей, — пояснила она, поправив выбившуюся чёрную прядь за ухо.

Хоть за это спасибо.

— Я не буду превращать это в профессию, и ты это понимаешь.

— Я и не прошу. Иначе это привлечёт ненужное внимание.

Ей нужно переспать с этой информацией и расставить всё по полочкам в голове. Мне, собственно, тоже. Мы живём в довольно опасное время.

— Тётя, разве кто-то помешает сделать что-то уже тебе, чтобы добраться до "целителя"? — а если так? — Это слишком опасно для тебя.

На это она лишь прикрыла глаза на несколько секунд.

— А уж это мои проблемы. Но даже за то, что ты можешь сделать мне, я буду платить. Поизучай на досуге высшие учебные заведения, связанные с медициной. Можешь тыкнуть пальцем в любой. Вероятно, тебе это может помочь.

Думаешь, это может позволить ускорить восстановление? Оно, как мне кажется, не совсем от этого зависит. Но то, что высшее образование мне могут оплатить — уже прекрасно.

— Тебе платить не обязательно. Своим можно и так.

— Я повторю — любой труд должен быть оплачен, — на этот раз в голосе проскользнули стальные нотки. Она раздраженно постучала пальцами по столу, а после снова пододвинула ко мне "вкусняшку". — Любой, Химе. Оплата может быть бартерная, "ты мне, а я тебе", а может быть в денежном эквиваленте. Но тот, кто не даёт тебе ничего, но присосался к чужому труду — это паразит, от которого требуется избавиться. Ты ведь понимаешь меня?

— К сожалению.

— Просто не дай сесть себе на шею. Спасать всех и каждого по велению сердца — это хорошо, но человек — это не бездонная бочка. Любые ресурсы заканчиваются. Просто когда решишь помочь, подумай, а что ты получишь от этого? Моральное удовлетворение или помощь в ответ? Или ничего, потому что тебя воспримут как нечто само собой разумеющееся, а потом и вовсе задвинут подальше? А для многих людей ты можешь стать Богом.

— К данному титулу я не стремлюсь, — сдержать смешок не выходит. М-да, какая заманчивая карьера, учитывая эмоции и дикое количество обожания, выплеснутого совсем недавно на меня. Солгу, если скажу, что мне это не понравилось.

— Хотя, если те личности не идиоты, тебя постараются либо запугать, либо поманить к себе, пообещав золотые горы. Могут сыграть на психологии — подросткам важно быть кому-то нужным, — по больному бьёшь, тётушка. И заодно раскрываешь свои же методики.

— Предлагаете помогать только избранным?

— Да. Ты всё равно не будешь хорошей для всех, так чего страдать?

Она пробьёт мною свои цели. Это очевидно даже ежу.

И у неё есть покровители.

Но... чем мне это мешает? Дополнительным вниманием к моей персоне? Если они действительно знают о потустороннем мире и о проблемах, что с ним связаны, то рано или поздно всё равно попаду на карандаш. Так хоть это произойдёт на моих условиях.

Надеюсь.

— Хорошо. Я согласна иногда помогать.

Я ведь ничего не теряю?

— Тебе не стоит беспокоиться об этом. Даже более того — мы только за, — усмехнулась моя шизофрения.

За? А почему?

На этот вопрос мне не ответили.

* * *

Я решила уехать в этот же день. Просто мне стало как-то неспокойно. Хотелось срочно попасть в Каракуру.

Меня не стали задерживать.

Низкое солнце окрашивало всё вокруг оранжевым светом, так напоминающим Сюн Сюн Рикка. Я люблю вечер, пусть и опасаюсь ночь.

Опереться лбом о не самое чистое холодное стекло — не самое логичное, что можно сделать. Мне просто хотелось.

Хотелось смотреть и ни о чём не думать, но мысли упорно не хотели сдаваться.

Хорошая выдалась поездочка. Продуктивная. Столько всего произошло, столько информации получено, что для адекватного восприятия действительности мне потребуется время это всё уложить в голове.

Мне скоро шестнадцать. Тут не очень принято праздновать индивидуальный День Рождения, если ты не ребёнок, но подарочек мне завернули с наказом открыть третьего. Как резко я перестала быть "глупой племяшкой" и придатком... забавно.

Друзьям куплю что-нибудь вкусное и угощу их в школе, да и ладно. Не буду устраивать огромные застолья, как в моей той жизни, но я не планирую игнорировать этот день.

Если опять что-то не произойдёт.

До плена есть ещё время, до прихода Ямми и Улькиорры тоже. Не спрашивала, существуют ли существа из филлеров — это мой просчёт, ведь я особо их не смотрела. Вот будет неприятность, если они есть в это мире... но Урахара бы об этом сказал?

Солнце медленно катилось к закату, а я ехала домой.