Фактор выживания (джен)

Мои заколки. Часть моей души в предмете. Моя, как в шутку называю, шиза.

Он вернул их, не озвучивая никаких условий. Правда, это не значит, что их нет. Просто подслащение ситуации и эмоциональных качелей, которые мне он устроил. Ведь как сделать человеку хорошо? Сделать плохо и потом вернуть как было.

Всё просто. Так ведь спокойнее? Не поспоришь.

Только вот то, что он их сам надел на меня, уменьшило расстояние между нами.

— Не за что. И разве не я должен благодарить тебя? — спросил он после моего вежливого ответа на этот жест. При этом немного наклонился ещё. Какое же у него хорошее настроение...

Чужое удовлетворение ситуацией и неприлично близкое присутствие напрягали.

Мне некомфортно. И это ещё мягко сказано. Сгинь куда-нибудь!

— Лучшей благодарностью было бы, смени вы вариант достижения цели... — не смотри хищнику в глаза, не смотри. Вон на ту картину, например.

— Это исключено, — в чужом голосе не было резкости или строгости. Просто констатация.

Кто бы сомневался. Стоило включить собаку-подозреваку, если бы вдруг согласился. Так что... это лучше, чем успокаивающая ложь.

Если и это тоже не ложь.

В каноне он что-то не особо торопился.

— Я знаю. И... мне здесь душно,— желание оттянуть воротник, чтобы воздух коснулся кожи, стало сильно как никогда.

Шаг назад.

Мне было уже довольно сложно терпеть. Кажется, это всё же не химия, а просто чужое давящее присутствие. Хотя смотря с какой стороны посмотреть. Или и то, и другое... я не знаю!

— Потерпи ещё немного, это скоро пройдёт. И... — я широко раскрыла глаза от чужой наглости, когда меня схватили за подбородок и повернули лицом к себе. Да и в целом пододвинули ближе уже за талию. Карие глаза смотрели со снисходительной насмешкой. — Ты имеешь право смотреть на меня.

Замереть сурком — правильное решение. А вот самой схватить чужую хваталку... не уверена.

Не то, чтобы мне это помогло, но я это сделала раньше того, как осознала, что случилось.

И как это понимать?

— Вы перебарщиваете, — не краснеть, не краснеть, не дрожать, держать себя в руках, держать, не паниковать... — Я надеюсь, это не нужно считать домогательством?

Глаза в глаза. Сглотнуть скопившуюся слюну. Всё хорошо. Он ничего мне не сделает. Это просто психологические манипуляции.

— Отнюдь, — он перестал меня удерживать. Я же в свою очередь отдёрнула пальцы, словно чужая рука могла обжечь.

Вообще-то могла. И не только обжечь, а вообще аннигилировать на мельчайшие духовные частицы.

А ещё он мог сказать что-нибудь оскорбительное. Завуалированно или напрямую.

Хорошо, я буду на тебя смотреть.

Я выдержу этот день.

На чужом лице возникла тень беспокойства. Словно что-то пошло не так.

— Прошу прощения. Возможно, я немного напугал тебя... — шаг назад. Я даже сделаю вид, что верю. Но расстояние увеличу ещё на шажок. — Я действительно пытаюсь быть сдержаннее и терпеливее. Потому что мы не в тех обстоятельствах, когда я мог бы позволить причинить тебе вред.

— А хотели?

Молчи, женщина! Боже, я уже сама себе это говорю, а не Цубаки...

И вообще, Айзен, сожри лимон. От тебя буквально несёт каким-то предвкушением.

— На удивление, нет, — уголки губ приподнялись в подобии улыбки. — Я думал, что мне захочется свернуть тебе шею уже через пять минут после начала нашего разговора. Но всё оказалось иначе.

— Захотелось через пятнадцать?

— До сих пор не хочу, — оу... а... а вот это уже точно улыбка. Не знаю даже, хорошо это или плохо. Наверное, хорошо. И... не могу понять, он что, сейчас честен? Сложно... Но серьезно? Свернуть? Нет, он говорил, что здесь убить меня имеет право только он, но... Давайте не надо. Пожалуйста, нет. — Орихиме, дорогая, мне нужно получить ответы на ещё несколько вопросов. И я отпущу тебя.

Два лимона. Целиком.

— Но ведь не домой.

Заткните меня кто-нибудь! Опять?

И не надо снова распускать руки!

— Да не сделаю я тебе ничего, — кажется, ему начинает надоедать. — В моем "послужном списке" есть многое, но, по крайней мере, обещания я сдерживаю.

— Простите, нервы. У меня большие проблемы с доверием к кому-либо, — я не смогла даже притворно улыбнуться. Чёрт... — Но вам не кажется, что это всё перебор?

И ещё назад.

— Нет, не кажется. И тебе не обязательно мне доверять.

— Я знаю, — в тщетной попытке успокоиться провела по своему лицу, а затем потёрла переносицу. Это не поможет, но мне нехорошо. Он... использует один из приемов... Не думаю, что я ему интересна как женщина. Просто игра на нервах, не более. — И я понимаю, что вы хотите. Дайте мне время сформулировать.

— А я прекрасно понимаю, чего жаждешь ты. Только кое-что из этого пока невозможно, а чего-то не будет никогда.

Какое чудесное взаимопонимание. Если всё действительно так. Всё же он не всевидящее и всезнающее существо.

Но довольно терпеливое. Так, прорывается его раздражение иногда... и то я это вижу, потому что он дает это увидеть. Не демонстрирует напрямую, не угрожает особо, но всё и так понятно. Мол, всё будет хорошо, если ты не будешь меня бесить.

А сама ситуация ему вряд ли сильно нравится. Ведь надо действовать предельно аккуратно и без членовредительства и прямых угроз. Просто ужас, ага. И посторонним этот допрос не доверишь, вот и приходится отвлекаться от других важных дел.

При этом не могу сказать, что он не нашёл в этом плюсы.

Нашёл. Ещё как.

И теперь развлекается игрой на чужих нервах.

Тварь красивая.

Видит же мою реакцию.

— Надеюсь, моё желание вернуться домой находится в списке со словом "пока".

— Если ты о Каракуре, то это так. Ведь сейчас можно будет засечь едва ли не секундомером время, через которое тебя оттуда заберут, если я сделаю подобную глупость. Надо ли мне говорить, что будет дальше?

— Нет.

Качнула головой. Я не могу сказать, что у меня нет ни капли доверия ни к одной стороне конфликта. Это не чёрно-белый мир. Все мудаки в разной степени. Плюсы, минусы и всё такое...

Меня сейчас некому защитить.

Только вот сколько по времени займёт это его "пока"? Месяц? Год? Два? Столетие?

И что будет со мной?

Не потеряю ли я возможность снова стать человеком? Ведь я сейчас, по сути, почти ничем не отличаюсь от прочих альтернативно живых людей Сейрейтея. Не могу назвать их мёртвыми. Язык не поворачивается даже в мыслях. Иначе придётся признать, что я...

— Тогда давай продолжим наше общение и взаимно сэкономим друг другу время, — сказал Соуске.

Отступать дальше уже некуда.

Там уже стенка. Всё.

* * *

Шаг. Ещё один. Коридор казался бесконечным. Такой белый и однотипный.

Но я дойду сама.

Следом за мной шла молчаливая белая тень, почитающаяся здесь четвёртым Эспадой. Бесшумно, медленно.

Открыть дверь. Пройти дальше.

Мне не нужна помощь.

Не от этого... и не сейчас. Даже сама закрою дверь.

Перед глазами покачнулся потолок.

— Орихиме! — раздражающий голос полоснул по ушам, заставив поморщиться. Клод, не до тебя сейчас. — Ты... Ты в порядке?!

Пройти дальше.

И ещё немного.

А вот теперь можно упасть лицом вниз.

Всё.

Батареечка села.

Повернув голову, чтобы можно было просто смотреть в стену, я... просто смотрела на белую стену, собственно. Под щекой ощущалась ткань подушки. Сухой прохладный воздух всё так же пах перетёртой костной тканью...

Мозг медленно анализировал известное мне окружение. Трещина у потолка. Тонкая, еле заметная. Белые стены. Лунные лучи в воздухе сталкивались с частичками пыли.

Пульс замедлялся. Хотелось закрыть глаза и уснуть. Только грудь мешалась. Надо устроиться удобнее.

— Орихиме?.. — на этот раз чужая попытка вывести на диалог была довольно робкой. Но в гробу я видела сейчас любые диалоги. Надиаложилась уже по самую маковку.

— Прости, мне немного плохо. Прошу, потом.

Было бы некрасиво оставлять его беспокоиться. Клод ведь искренне волнуется, а я пришла и не реагирую ни на что. Так что хотя бы так сказала, что поговорю с ним позже.

Розовый кролик осторожно сел рядом в поле моего зрения, но уже не бесил. Ушки опустил. Не отсвечивает.

Неспешно шли минуты в относительной темноте. Мне бы зашторить чем-нибудь окно с этой раздражающей луной иного мира... Бесит. Сильно. Ненавижу засветку. Люблю тёмные, желательно чёрные шторы. Светонепроницаемые.

А тут прожектор.

— От тебя сейчас чувствуется чужая реацу, — тихо поделился Клод волнующей его информацией. — Ты просто об этом не хочешь говорить? Я не настаиваю, но... я могу чем-то помочь?

Молча скосила в его сторону глаза.

Про реацу неудивительно. Дальнейший допрос был при более близком контакте. Словно в паучьем коконе, чёрт подери. Шутка пришедшего немного позже Гина про "как сварить лягушку" засчитана. Вместо нагрева — давление, но сути это не меняет. Все мозги в кашу...

Мне хотелось истерически смеяться. А ещё, чтобы не трогали.

— Он тебя мучил?

Но как же было сложно фильтровать свои слова. Я ведь не знаю слабые места Соуске. Могу только догадываться.

Чувствую себя... предателем, хоть и старательно переводила стрелки на квинси. Как в анекдоте про студента, который выучил билет только про блох. Он ведь не ограничился нулевым, благополучно "забыв" про игру. Пока мне не стало совсем плохо, пока я не начала буквально задыхаться, отпускать не планировал, осторожно отведя в сторону дивана и довольно вежливо общаясь и там. Даже нежно за ручку подержал. Меня там чуть инфаркт не схватил по совокупности.

Я старалась фильтровать слова.

И всё равно противное ощущение, что я... грёбаный предатель. Оно скреблость в душе. Оно тихонько шептало, что это всё — огромная ошибка с моей стороны. Неадекватное состояние — не оправдание.

Я не уверена, что поступила правильно.

Одновременно с этим... я не партизан. А характер информации о тех же чёртовых квинси — это не та штука, которую можно замалчивать. Айзен та ещё тварь. Но он тварь, если так можно сказать, наша. В битве с ним в каноне со стороны "бобра" никто не сдох. Более того, это всё было слишком картинно. Особенно эпизод с детьми и игрой в "кошки-мышки". Складывалось впечатление, что он их просто пугал, чтобы занять время, пока нет Ичиго, а потом картинно поугрожать в их сторону.

Бах же убивает всех. И своих в том числе.

Есть, с чем сравнить.

Определённо есть.

И то, что... но...

Но чёрт! А что, если я своими словами подписала смертный приговор кому-то из Готея? Не то чтобы я там всех любила... да и Каракуру он может решить уничтожить раньше. Или другим методом. Его нельзя обелять даже в своей голове!

Хотя это просто жалкая попытка оправдать себя. Господи...

Я надеюсь, идею Исиды с "нет жителей в Духовной Миле — нет проблем" в Генсее смогут претворить в жизнь несмотря на отказ Ямамото. Я не хочу быть грёбаной соломинкой, из-за которой столько людей умрёт.

— Ты плачешь? Что он с тобой...

— В глаз попало, — нет, так нельзя, он напридумывает себе жуткой жути. Так, Химе, бери себя в руки и скажи ему ещё немного чего-нибудь. — Физически я не пострадала. Мне плохо морально. Очень плохо.

Игрушка подползла поближе.

Как же это крипово. Но я к нему уже привязалась.

— Ну ладно, Клод. Иди обниму.

Будешь игрушкой-антистрессом. Заодно вложу в тебя автограф. Выстраданный.

Да уж. Даже в состоянии несостояния я его утащила.

Нервный смех я сдержала. Я молодец. Не надо пугать Клода, не надо.

Снова забочусь о других больше, чем о себе. Мои приоритеты неправильные.

Интересно, что обо всём этом думает Урахара? Считает ли меня предателем? Друзья — нет, не должны. Но вот Готей... и не важно, что меня украли у них, а не сама ушла.

Киске не может не понимать, что я слабое звено в этом плане. Что меня достаточно просто психологически раскачать, и дальше бери тепленькой.

Урахара наверняка уже просчитал в том числе и варианты моего добровольного сотрудничества. Ну и мои возможные суицидальные порывы тоже, когда наоборот.

Положить голову на подушку поудобнее. Вот. Теперь и голова не болит.

— Клодушка.

— Да?

Как бы тебя спросить помягче?

— У тебя действительно нет никакой связи с Киске? Или хотя бы яда на случай ЧП?

Ну это я так, чисто для информации.

— Нет, — ответил Клод.

В этот момент я отчетливо услышала чьи-то сдавленные вопли. Словно кто-то с кляпом пытался что-то сказать. Причём в моей голове.

Вы что там за садо-мазо устроили?

А я-то думаю, чего так тихо? Ни одного комментария не было по поводу изнасилования моего мозга. Так, чуточку, когда вернули заколки, и всё. Тишина.

— Пфст... Тьфу! Женщина! Он врёт! Бпбу-буббб... — Что?.. Цубаки?..

Так, а ну отпустили самого преданного мне фея!

— Вам сейчас нельзя нервничать, а он очень шумный, — вот кого я не ожидала в ответчики, так это скромную Аяме.

Сейчас же прекратили! Не то я спущусь к вам.

И не всем это понравится.

Но... врёт?

Клод мне врёт?

Эта розовая сумочка с моей коллекцией автографов и стильной молнией мне врёт?

Ты в этом точно уверен, или это просто предположение?

— Все врут.

Вдох. Выдох.

Не хочу ничего решать. Хочу мороженого и поспать.

— Эх, было бы хорошо иметь. Подумай, может, что-то он всё-таки в тебя вставлял? Добавлял функции?

— Не думаю.

Кисть сжалась в кулак, ногти впились в кожу. Это не избавило меня от желания отрубиться, но...

Что ж. Пусть так.

Глаза сами собой закрылись.

Все потом.

* * *

— Улькиорра, будь добр, подстрахуй её, если она переоценила свои силы. Всё же мне не нужен труп вместо сокровища.

— Как прикажете, Владыка.

Открыла я глаза снова в состоянии несостояния. Кажется, я отдаленно понимаю, что чувствует человек, которого переехал каток.

А еще мне нужны часы.

Здесь всегда Луна. Яркая, огромная и нелогичная. Но это мы уже обсудили с Айзеном.

И я уже потерялась в сутках. Ночь сейчас? День?

Или часы здесь были? Или нет.

Впрочем, плевать.

Кости ломит, словно меня пожевали и выплюнули.

Отвратительное чувство. И ведь мы просто поболтали с практически отсутствующим "фе" с моей стороны. А если бы я играла в партизана?

Меня бы собирали в совочек, наверное.

Не ржать. Не ржать.

И надо бы что-нибудь пожевать. Не хватает кнопки вызова официанта.

Собрав себя в кучку, встать получилось.

Зеркало. Так, не падать! Хм... Ладно. Мне эта ваза всё равно никогда не нравилась. Хорошо дзынькнула, шлёпнувшись со стола.

Белые осколки с белыми стеклянными цветами на белом поле. Не хватает только капель крови для антуража.

Пальцы дрожали, но приказ был выполнен. Феи прекрасно восстановили мою оплошность. Удовлетворённо смотрю на дело рук своих. Как же всё-таки это удобно...

Гхм... А вот как, теоретически, выглядит пьяная Орихиме. Я трезва как стеклышко, но выгляжу... м-да. Спасибо хоть без косметики.

— Как ты?

Кролик-врушка. И тебе доброе... утро? Обед? Вечер?

— В моем состоянии цензурные только предлоги.

Я девочка честная. Иногда.

— Я хочу его убить, — донеслось до моего слуха, когда я уже открывала дверь, чтобы пойти умыться. Что-что, простите?

— Там такая большая очередь, солнце... И поосторожнее со словами в этих стенах. Я здесь могу доверять только тебе, но если тебя не станет, то останусь одна.

Три раза "ха" про доверие.

Информация правит миром.

Она — оружие. Она — то, что помогает быстрее приспособиться.

Если ты знаешь слабости врага — на них можно удачно надавить. Если союзника — знаешь, что прикрыть.

Это обычные прописные истины, которые особо и обсуждать не нужно.

И я вооружила психически нестабильного врага. Блестяще. Поаплодируем мне. Где там вручают варенье и печенье? Где та самая заветная полка с пирожками?

Холодная вода немного взбодрила.

Но недостаточно. Только тело начала бить дрожь. Нет. Он и так был вооружен. Просто...

Одеться в новую одежду, попытаться в дыхательную гимнастику.

Всё хорошо. Всё хоро...

Нет, не всё хорошо. Я не могу-у-у...

Если закрыть глаза руками, то можно представить, что я в домике.

— Твои друзья тебя спасут, — голос Клода слышать не хотелось. Тем более такие банальности, до которых ещё много времени.

— Все уже привыкли, что меня нет. Да и вряд ли кто-то говорил, что я здесь. Разве что могли понять по твоему местоположению, но... ты ведь говоришь, что это невозможно, так?

Я одна. И это факт. У Урахары свои планы, в которых есть глобальные общемировые цели. Ичиго еще слаб и мал. Готею, если говорить откровенно, нет до меня дела. Может, вспомнит кто ближе к военным действиям. И то не факт, что мне это понравится.

Я могу уповать только на честность главного лжеца и лицедея всея Блич.

Иронично.

Как и укоризненный взгляд Айзена в сторону будущего предателя, о чьей роли я благополучно промолчала. И при ком я смогла позволить себе замолчать.

Никогда не видела Гина настолько близко. Что могу сказать? Общие черты со змеёй определенно были. Жилистый, бледный, очень высокий (явно плюс-минус местный главгад).

Не знаю, зачем он так щурит глаза. Очки не в моде? Или это просто образ? Не интересовалась.

Или он опасается мира вокруг, подозревая иллюзии везде и во всем?

Не важно. Важно то, что он попробовал меня защитить. В своей издевательской манере, но суть я уловила. Не уверена, что он знает, зачем я его начальству, только его шуточки и присутствие оказались очень к месту. И не уверена, что дело во мне. Возможно, он просто решил побесить шефа.

Если Готей однажды узнает, кто я, что знаю и что натворила, синигами гарантированно убьют меня. В лучшем случае мне грозит Гнездо Личинок. И то из-за дара.

Урахара и Айзен всё же, как я думаю, опасаются моего покровителя. Совету же глубоко плевать.

И все же... Если пораскинуть мозгами, то... мне сказочно повезло.

Меня не убил Урахара как угрозу. Я ведь знаю, что такое их Король. Но иные угрозы, моя польза и тень за спиной перевесили долг сохранения тайны этого грешного мира и больных на голову кланов аристократии.

В новелле был намёк, что следующим бабайкой всея Блич станет именно он.

Не надо смеяться. Это напугает Клода.

Меня не убил Айзен. Не то, чтобы ему это было сильно надо, да и поздно убирать угрозу, которая теоретически может про него что-то знать, но... Да и не вечер ещё. Вдруг для мотивации главного героя решит сделать рыжее чучелко?

Про мои знания, по идее, не знает Готей. Точнее про авторство. Иначе моё времяпрепровождение там было бы совсем иным. Да и в лапы Маюри я не попала.

Мне повезло. Но будет ли так дальше?

Если я буду не нужна, не закончу ли я в местных застенках? Мне обитать тут не один день.

А если битву перенесут? Не зимой. Я же со скуки свихнусь. Или меня кто-нибудь попробует сожрать. В этом плане Готей был лучше, мне даже литературу из школы были готовы дать.

Может, и тут понаглеть?

Нет. Не сейчас. Я еще не отошла.

Мне показалось, или Айзену не понравилось, что я смело всё выложила шляпнику? Сам ведь начал об этом говорить, то есть знал не от меня... Слышал? Видел? Сказал кто? Но минуточку! А кому ещё-то? Психически нестабильному ему при встрече в Готее? Детям? Кретинам-капитанам? Идиоту в гигае, который ничего не объяснял своему ребёнку, мол, выплывет — и отлично?

Выбора не было. Всё было очевидно. А станет тот антагонистом или нет... Мне плевать.

Если подумать... Мне сейчас вообще на всех плевать. Кроме друзей и семьи, естественно. Конкретно в данный момент мне важнее выжить самой. И если будет выбор между собой и кем-то ещё... я выберу себя.

Поздравляю, Орихиме. Это ещё один шажок в сторону эгоизма.

Главное, чтобы здравого эгоизма.

— Химе, всё хорошо?

Если быть искренней до конца... мне плевать, кто победит. Главное, чтобы не черноволосый сынок Короля, похожий на Боярского. Да и даже если он, но без Армагеддона и с сохранением наших жизней и привычного уклада жизни... тоже плевать.

— Ха-ха... — а ларчик просто открывался. Мне плевать на этот мир и всех, за редким исключением, его обитателей.

Ты себя назвала спасителем. Просила помочь Урахару. Согласилась на его методику. Убивала... пока только пустых. Ведь так? Но ведь делала это. Участвовала в самоубийственной пробежке, чем нарушила закон Общества Душ. Исцеляла. В том числе и за деньги. И это тебе понравилось.

То есть мне, а не тебе. Мне понравилось. Мне понравилось, как на меня смотрят, кем в этот момент считают. Мне понравилось иметь возможность защитить себя. Мне нравилось быть "под крылом" без особых обязательств и меча над головой.

Так спасай, если вызвалась?

А ведь не могу. Когда эйфория от собственных возможностей спадает, может остаться послевкусие понимания, что я всё ещё слабая девушка, которая не может действовать в одиночку. При желании меня не так сложно убить, а навыками воскрешения я не обладаю.

И сейчас я в патовой ситуации. В плену, как бы это ни называлось. Пусть даже со снисходительным хорошим отношением местного Владыки, неизвестно откуда прознавшего о том, что я не совсем я.

Кто-то на моём месте уже б бежал, сверкая пятками, на приключения по Лас-Ночес, драконил розоволосого ученого, налаживал связи с Эспадой, с бывшей Эспадой, красил бы стены в элегантный цветочек...

Мне бы их энтузиазм и энергию.

Не хочу ничего. Ничего. Лишь чтобы оставили в покое и дали жить.

Хотя... Я же гость?

Гость хочет кушать. Гость ведь может пойти поискать кухню и устроить там филиал кулинарного ада?

Я могу. Я умею.

— Клод, солнце.

— Да-да? — создание Урахары тут же прыгнуло мне на колени и преданнейше уставилось в мои глаза.

Ждал?

— Нас ведь не запирают?

— Нет. Я уже кое-где был! Я могу рассказать!

Какой прекрасный энтузиазм.

Мне нравится.

— Я хочу автографы и кухню.

— А? — длинное ушко задумчиво опустилось вниз.

— Проводишь меня?

— Я-то да. Но нам нужен тот страшный тип... и... не лучше ли подождать здесь? Ты ведь гость! Тебе всё предоставят.

— Не спорю. Но я хочу.

Хочу проверить рамки дозволенного.