Нереальная реальность: Тайна треугольника (джен)

Размышления, поиски ответов — я и не заметила, как уснула. Сон пришёл на удивление спокойный, привычно странный, но лёгкий и не запоминающийся. И лишь среди ночи меня разбудил пугающий грохот. Я подскочила, словно ожидая летящего навстречу пушечного ядра. За окном сплошной бесконечной стеной сверкали молнии, так что в комнатушке было светло как днём. От раскалывающих небеса раскатов грома дрожали даже стены, словно бы великан стрелял из гигантской пушки. По спине прошлись холодные мурашки. Стекла гудели. От грохота закладывало уши, даже в короткий миг затишья округа тонула в непрекращающемся шуме. Я опасливо приблизилась к окну: кроме ослепляющих вспышек за плотной стеной дождя не было видно абсолютно ничего — ни дома напротив, что стоял в паре десятков ярдов, ни тем более порта. Дождь с остервенелостью вгрызался в стекло и стены, словно водный хлыст. Бахнуло так, что я невольно присела, укрываясь за столом. Задрожал огонёк фонаря, и я уселась в дальнем уголке комнаты, подальше от ходящего ходуном окошка. Пламя неуверенно колыхалось, сквозь щели утробно завывал ветер. А ураган, казалось, с каждой минутой лишь набирал обороты. Шум дождя и раскаты грома слились в один непрекращающийся ни на миг грохот. Снизу донеслись беспорядочные крики. Прихватив светильник, я спустилась в нижний зал. Несколько моряков столпились у окна, выходящего на гавань. «Вот дьявол разгулялся!». Я приблизилась, пытаясь хоть что-то разглядеть. Совсем близко, почти у самого пирса, молния угодила в престарелую шхуну, и та мигом вспыхнула, как пучок соломы. Огонь гас на носу и по левому борту, то и дело ныряющему в волны, но всё выше забирался на неистово раскачивающиеся мачты. Собственно, больше было не разглядеть. Моряки зычными голосами обсуждали, пойдёт ли огонь дальше или погаснет сам, не переставая при этом проклинать погоду. Как же хорошо, что наши корабли стояли дальше в гавани.

Внизу разбушевавшийся не на шутку шторм пугал не так сильно. Я примостилась в любимом местечке у камина, наблюдая за нервно танцующим огнём на догорающем полене. Пожар в порту, к счастью, кончился так же внезапно, как и начался: шхуна просто завалилась на бок, потушив пылающие мачты в кипящем море. Постепенно я привыкла к гулу за стенами, лишь изредка вздрагивая при раскате грома. Ещё около двух часов буря неистовствовала, обрушивая весь гнев морских богов на несчастную гавань Сан-Хуана и испуганно притихший городок. Затем гроза двинулась в другие земли и воды, гулко погромыхивая напоследок. Остервенелый ливень перешёл в обычный летний дождь. Ветер устало смолк. Даже на востоке вновь заблестели звезды, робко выглядывая сквозь опустевшие тучи.

Адреналин, внезапно подаренный грозой, выветрился, глаза слипались, так что я решила не возвращаться в комнату. Широкая скамья и тепло камина были приятнее искривлённой спинки стула. Так, запрокинув ноги на табурет и облокотившись о стену, я провела остаток ночи.

Утро настало довольно рано, едва первые лучи солнца забрались в залу. Трактир готовился к новому дню, бренча посудой, пустыми бутылками, скрипя лавками и бурча недовольными голосами разбуженных посетителей. Я сонливо застонала, пытаясь разлепить глаза. Тело затекло, и при попытке повернуться я шмякнулась на пол, как мешок картошки. Вскочив и потирая замлевшие конечности, я поплелась на воздух, не прекращая зевать. Дверь звонко заскрипела, выпуская на залитый солнцем порог. Стоило спуститься со ступенек, и сапоги угодили в лужу. Я подняла голову и невольно ахнула. Сон как рукой сняло. Сан-Хуан было не узнать. По крайней мере, ту его часть, что лежала ближе к порту. Карибский городок теперь больше походил на миниатюрную Венецию. По узким улочкам журчащими потоками стекали ручьи, неся с холма потоки грязи. Повсюду валялись зелёные ветки, побитые дождём листы пальм. Одно дерево, явно не одно десятилетие мостившееся у колодца, раскололось надвое, безвольно привалившись к хрупкому деревянному домишке. Его ствол был столь массивен, что стены не выдержали и опасно наклонились. В некоторых домах зияли черные дыры выбитых окон. Улицы засыпали осколки черепицы. Я бросилась к другой стороне таверны, испуганно разглядывая гавань. В порту было спокойно. Не считая сгоревшей ночью шхуны, нескольких раздробленных лодок и пары судов, сцепившихся мачтами, никаких последствий здесь ураган не оставил. «Призрачный Странник» и «Чёрная Жемчужина» безмятежно отогревали на солнце отсыревший рангоут. Я с удовольствием вдохнула свежий воздух — запах недавнего дождя и аромат моря запомнятся надолго. Солнечные лучи приятно согревали кожу, разгоняя стайки сонливых мурашек. Город оживал. С удивительным спокойствием, будто ночной кошмар — обыденное дело, люди очищали улицы и дворы от бурелома, собирали разбросанные вещи и вставляли выбитые окна. Кто-то даже обогатился, присвоив принесённое ураганом добро. Женщины громогласно обсуждали чужие проблемы, пока их мужья собирали черепицу в расползшиеся корзины. Выгоняли скот, куры невозмутимо шагали по чавкающей земле, подбирая разбросанные припасы, а гуси обрадовано гоготали, плескаясь в лужах.

— Поразительно, — не удержалась я, удивлённо качая головой.

— Поживёшь тут — привыкнешь. — Я аж подпрыгнула от неожиданности. Барто умостился чуть позади на хлипкой скамейке. — И страшней видали.

Я выдохнула, прикрыв глаза.

— Когда вы перестанете появляться как черт из табакерки? — Голос возмущённо взлетел вверх.

— Когда надоест смотреть на твою испуганную мордаху, — со смешком крякнул старик.

Я закатила глаза, качая головой. Значит, не скоро.

— Не спится?

Старпом повёл плечом.

— Да, чёртова сырость, все кости ноют, хоть в церкви псалмы запевай! — пожаловался он. — Эх, пора искать местечко посуше.

— Сахара? — издевательски предложила я.

— Ха, поджариться я и в аду успею, — тут же парировал моряк, — а вот тебе б подрумяниться не помешало. Откуда ж ты бледная такая? Кэп тебя ж не с монастыря украл?

Я возмущённо фыркнула. И на всякий случай глянула на отражение в луже. Немного заспанная, но вполне себе загоревшая мордаха, отнюдь не похожая на лицо заточенца кельи. Хорошо, он ещё не видел меня в образе монашки, иначе б вовек не отделалась.

— Не волнуйтесь, я в отличном цвете, — буркнула я. Барто закряхтел, меняя позу, на что, словно эхо, отозвались хрустом все его кости. — А вам не пора на сушу? — Казалось бы, безобидный вопрос, даже повеяло заботой. Однако старпом пронзил меня таким взглядом, что внутреннее «Я», издав писк, в срочном порядке нацепило на лицо глуповатую улыбку. С минуту старый моряк буравил меня испепеляющим взглядом, затем смягчился и заговорил, набивая трубку:

— Я помру в море, как пить дать. Но, не бойся, не скоро. А если и скоро, то станут мои косточки поперёк горла самому Морскому Дьяволу. Если б не чёртов француз, грел бы я свои славные кости на мягком песке Алжира. Вот бы этого лягушатника за лапки да и к рее на пару деньков! — И далее Барто разразился столь гневной тирадой, хоть уши затыкай.

Я впервые задумалась над тем, что ранее даже в голову не приходило.

— Барто, — остановила я льющиеся потоком проклятья, — отчего француз так ополчился на Джеймса? Кто он?

Старпом притих. Лицо приняло задумчивое выражение. Глаза сощурились. Он неспешно выпустил несколько колец дыма, пронаблюдал, как они растворяются в лучах солнца, и лишь потом заговорил:

— Он…

— Эй! Барто! — донёсся обрадованный крик со стороны. — Ах ты старый морской ёж! Всё ещё дымишь над этими просторами! — Из порта к нам направлялся невысокий полноватый мужчина с проплешиной, ярко блестящей на солнце, и костылём подмышкой. Барто пробурчал что-то неразборчиво и, притворно кряхтя, поднялся навстречу. «Ну да, конечно! — взорвалось мысленное возмущение. — Давайте устроим встречи со старыми друзьями на пороге важного разговора!». Эти двое горячо поприветствовали друг друга, и не успела я и глазом моргнуть, как старикашек и след простыл.

— Чудно!

Ближе к полудню, плотно и довольно вкусно позавтракав, я наведалась в свои апартаменты. Под потолком в углу темнели потеки, а на полу блестела крохотная лужица. Чудно! Дверь пришлось открыть, чтобы развеять запах сырости. Я уселась за столом, мрачно сочиняя новые шуточки для старшего помощника.

Джеймс засопел. Его глаза с трудом приоткрылись.

— Что случилось? Где я? — сорвались шелестящие вопросы с пересохших губ. Я встала, беря со стола бутылку рома.

— Вот не пропил бы корабль, тогда б и не спрашивал! — прозвучал в комнате скрипучий укор. Да он издевается! Барто фривольно облокотился о дверь. Не успели его слова стихнуть, как Уитлокк подорвался с выпученными глазами:

— Что?! Что я сделал?! Что с кораблём?! — Теперь из его горла вырывался хриплый истеричный крик. Он переводил изумлённый взгляд с Барто на меня и обратно. Я покосилась на одноглазого. — Ну!

— Успокойся, — мягко заговорила я, кладя руку на плечо, — со «Странником» всё в порядке. Барто так шутит. Плохо шутит, — добавила я с укором.

— А, по-моему, отлично! — по-детски хохотнул старик. — Твой кавалер впервые напился! Ха-ха-ха! Сынок, ты обязан это запомнить!

На жалобном лице Джеймса отразилась гримаса подступившего похмелья. Он застонал, руки обхватили раскалывающуюся голову. Барто посчитал, что всё интересное кончилось, и исчез так же внезапно, как и появился.

— Аспирин ещё не придумали, — я протянула бутылку, — так что выпей. — Уитлокк скривился, пряча лицо в локоть. — Джеймс, — настояла я, — не верится, что говорю это, но ром поможет.

Поколебавшись с минуту, капитан всё же принял выпивку. При этом на лице его царило такое выражение, как у ребёнка, которого заставляют пить рыбий жир. Но с каждым глотком капитанский взгляд приобретал всё больше осмысленности, напряжённые складки на лбу разглаживались и, очевидно, разум тоже прояснялся.

— Что произошло? — Голубые глаза вопросительно глядели на лужицу.

— Шторм. Гроза. Ливень. Ночью сорвался ураган, просто жуть! — Пират едва заметно поморщился, когда я слегка повысила голос. — Дождь лил всю ночь, но таверна оказалась к такому не готова.

— Таверна?

— Ты что, ничего не помнишь? — осторожно спросила я.

Уитлокк задумчиво потёр переносицу.

— Извини, я ненадолго, — проговорил он, нетвёрдой походкой покидая комнату. Затем вернулся, потупив взгляд, подхватил сапоги и поспешно скрылся.

Я невольно улыбнулась. Впервые за всё время Джеймс предстал смущённым, полным неловкости и милого стыда. Однако, когда вернулся, передо мной вновь стоял почти прежний капитан Феникс, может, слегка помятый.

— Прости, пожалуйста, — сразу же начал он, — мне не стоило… — Виноватый взгляд самозабвенно изучал потёртые носки сапог. — Мне жаль, что ты застала меня… таким, — неловко добавил капитан.

Я заулыбалась.

— Джеймс, — он поднял голову, — ты теперь пират по всем придуманным канонам.

Я присела на стул, Феникс подошёл к окну, наслаждено вдыхая морской воздух.

— Чудесный вид, — донеслось после нескольких минут молчания. На меня накатили воспоминания прошлого вечера. Надо было узнать, запечатлелся ли в пиратской памяти маленький эпизод, где кэп Воробей поцеловал меня. С самим дон Жуаном разберусь чуть позже, едва объявится. Про остальное же, думаю, Уитлокку рано да и ни к чему знать.

— Прости, конечно, моё женское любопытство, но куда вы пропали? — издалека начала я.

Уитлокк обернулся.

— Эм, старина Джек при…

— Старина Джек?! — Я шокировано уставилась на пирата. Это с каких пор всё так кардинально изменилось?! Ещё сутки назад Феникс готов был выпотрошить Воробья, а теперь — «старина Джек»?! С каких пор мир вращается в другую сторону?

Джеймс усмехнулся.

— Да. Не успели бросить якорь, как Джек пришёл, сказал, что у него есть какая-то идея, которая прольёт свет на карту. Но для этого придётся срочно сойти в порт. Мы добрались до таверны у рынка, выпили. Потом ещё выпили. И ещё… Затем поговорили по душам, без укоров и взаимных обвинений. И, знаешь, прости, ты была права. Он славный пират. Я относился к нему слишком предвзято, словно бы он покусился на… что-то моё. Глупость. Не знаю, почему раньше его ненавидел, ведь, если быть честным, Джек не сделал мне ничего, что стоило бы ненависти. Прости, что постоянно спорил с тобой и, возможно, говорил не самые лестные вещи. Что ж, оказывается, ром помогает прозреть, — закончил Уитлокк.

Всё это я выслушала с каменным лицом. Внутри же с грохотом рушились все известные принципы. Я не ожидала такой кардинальной смены полюсов. Подозрения Уитлокка в адрес Джека стали нормой, да и меня держали в тонусе. А теперь? Соперники, скажем так, превратились в друзей. А я, которая так рьяно отстаивала непогрешимость капитана Воробья, займу позицию скептически настроенного экс-Феникса? Которого сама же и недолюбливала. За это. Хотя у него были лишь внутренние инстинкты, взращённые слухами, а у меня — какие-никакие доказательства.

— Так Джек что, просто решил наладить дружеские отношения? — с подозрением прозвучал вопрос.

— Неожиданно, но факт.

— А карта?

Уитлокк запустил руку в карман, и на миг по его лицу скользнула тень изумления, но, опомнившись, кэп подхватил китель, а затем протянул бумагу.

— К сожалению, ничего.

Я ужаснулась собственным мыслям. Кристально ясно: Джеку лишь нужен был предлог, чтобы карта попала в город. Прежний Уитлокк не позволил бы Воробью блуждать с ней по тавернам. И вот, пока дружественно настроенный Феникс дремал под колыбельную рома, Джек стянул карту, чтобы продемонстрировать её Анжелике. Хитрый черт!

— Диана, ты в порядке? — В просветлевших голубых глазах отражалась моя угрюмая физиономия с потерянным взглядом.

— О, да. — Засветилась добрая улыбка. — И на этом ваши приключения кончились?

Уитлокк смутился.

— Не уверен… — в раздумье проговорил он. — Я больше ничего не помню. — Повисло неловкое молчание. — А как прошёл твой день?

Я распахнула глаза, с невинной улыбкой глядя на Джеймса и медленно пожимая плечами.

— Обычно. Погода была противная.

Разговор окончился. Капитан отправился на корабль, ведь небо прояснилось, дул попутный ветер, а значит — пора в путь. Несмотря на подступающую духоту спускаться в порт по омытым ливнем камням и шагать по блестящим доскам пристани было приятно. От наведённого ураганом хаоса не осталось практически и следа, кроме торчащей из-под воды кормы подожжённой шхуны. Вокруг неё скопились лодчонки, и моряки решали, как поднять судно.

— Давно не виделись, дорогая! — прилетело в спину бархатное приветствие. Я мигом остановилась и как-то неестественно обернулась, против воли вспыхивая улыбкой. Джеймс ушёл вперёд, так что дальнейшему разговору никто не помешал.

— Давно? — переспросила я.

— А разве нет? — усомнился Джек, приближаясь.

— Вот только вчера.

— Да нет, — запротестовал Воробей, — не может быть.

— Да. Вчера, — настаивала я.

— Нет, я бы запомнил, мисси.

«Вот я уж точно запомнила!» — пронеслось в голове.

— Уверен? — усмехнулась я.

Капитанские брови задумчиво сошлись на переносице. Пират провёл рукой по усам.

— В целом… почти да. Наверное. Кажется.

— Вот и я о том же. — Я довольно скрестила руки на груди. На губах заиграла самодовольная улыбка. «Боже! Он не помнит… Он точно не помнит! И… Это хорошо или плохо?» Сердце билось неровно, волнами набегал жар, даже задёргалась мышца где-то у пятки.

Мы продолжили путь к концу причала, где были готовы к отправке все шлюпки. Большая часть команд уже перебралась на корабли, очередь осталась лишь за капитанами.

— Знаешь, я тут подумал, — заговорил Джекки, когда мы почти пришли, — ты так рвалась ко мне на «Чёрную Жемчужину»… С моей стороны было бы величайшим невежеством лишить прекрасную леди такого удовольствия. Так что, дорогая, прошу на борт.

— Ммм, я польщена. — Кэп жестом пригласил меня в шлюпку. — Что тебе нужно? — без обиняков спросила я, не двинувшись с места.

Джек обречённо выдохнул.

— Голландец. У меня с ним… небольшие затруднения.

— Кунрад его чуть не придушил, — любезно подметил проходящий мимо мистер Гиббс.

Кэп метнул в старпома гневный взгляд.

— Не суть важно.

— И чем я помогу? Ты, кажется, забыл: если бы не я, он бы вполне успешно воткнул в тебя нож. Так что, думаю, ко мне у него не менее безрадостные чувства.

— Дорогуша, — карие глаза загорелись обольстительно-убеждающим взглядом удачливого авантюриста, — ты забываешь одно важное обстоятельство. — Джекки сделал паузу, призывая всё моё внимание. — Ты женщина.

— О, ну конечно! — Я закатила глаза. — Попроси Гиббса, они вроде сдружились. — Не то чтобы все нутро протестовало против. Просто слушать, как Джек Воробей уговаривает меня, и понимать, что в кои-то веки я ему по-настоящему понадобилась, — неземное наслаждение.

Пират взмахнул рукой в порыве праведного возмущения.

— Дорогая, не сравнивай себя с этим старым ходячим бочонком рома! — Джек легко обхватил меня за талию. — Может, я не совсем галантно повёл себя в прошлый раз…

— Когда выставил меня с «Жемчужины»?

— Да. — Процент виноватой интонации в голосе кэпа достиг максимума. Капитанская мордаха приняла поистине ангельское выражение. — Полагаю, нам стоит забыть об этом казусе во имя общего дела. Смекаешь?

В этот момент самообладание рухнуло. Меня не понять тому, кого не уговаривал сам капитан Джек Воробей. Я благополучно позабыла в то мгновение даже о его рандеву с Анжеликой. Однако показывать тот фейерверк, что сверкал в душе, отнюдь не входило в планы. Я задумчиво закусила губу, якобы наблюдая за разговором Уитлокка и его офицеров.

— Не волнуйся, твой капитан не будет против, — поймав взгляд, пообещал Джек.

— Мой капитан? — вспыхнула я. Кэп опасливо отстранился на шаг. Джеймс обернулся. — Неужели ты допускаешь хоть малейшую мысль, что мне нужно чьё-то дозволение? Я что, не могу ничего сделать самостоятельно?

— Диана, всё в порядке? — подоспел Джеймс.

— В полном, — процедила я. — Я отправляюсь на «Жемчужину», выбивать посредника для посещения острова Саба, — оповестила я, прожигая Воробья уничижительным взглядом.

Круто развернувшись, так что волосы со свистом рассекли воздух, с гордым видом я зашагала прочь, к шлюпкам. Мистер Гиббс, лукаво улыбнувшись, помог устроиться на банке. Капитаны меж тем что-то обсуждали и, похоже, сошлись на том, что я остаюсь у Воробья, а карта — у Уитлокка.

Лазурное небо с лёгкой дымкой облаков, той же голубизны море с пенными гребнями волн и два корабля, шикарных корабля, покидающие заполненную гавань Пуэрто-Рико — так началась очередная глава нашего приключения. Благодаря большей осадке «Странник» и «Жемчужина» стояли ближе к выходу из гавани, поэтому покинуть её не составило труда. Другим же судам приходилось либо смиренно ждать, либо выписывать невероятные манёвры, чтобы выбраться из лабиринта судёнышек. На корме я провожала взглядом постепенно удаляющийся город. В какой-то момент глаз зацепился за знакомое судно, не похожее на большинство обитателей бухты.

— Что-то интересное? — полюбопытствовал капитан Воробей, видя, как я встрепенулась.

— Нет, показалось, — отмахнулась я. На самом же деле практически не было сомнений, что следом за нами Сан-Хуан покинул и французский бриг. Поразмыслить над этим явным не совпадением не получилось, ибо Джеку не терпелось пустить в ход его новое «оружие». «Не буду думать об этом сейчас. Подумаю позже», — решила я.

План Воробья основывался на довольно известной тактике — методе кнута и пряника. Джек пытался использовать уже оба варианта, и оба имели плачевный исход. Теперь же кэп намеревался преподнести пряник из моих «дамских ручек».

Пока команда «Чёрной Жемчужины» ловила ветер, а капитан направлял корабль по верному курсу, я безотрывно глядела на зелёный холмистый силуэт Пуэрто-Рико. «Призрачный Странник», ослепляя невозможной белизной парусов, шёл в паре сотен ярдов позади. Бриг, покинувший гавань следом за нами, ушёл другим курсом, и я облегчённо выдохнула. Похоже, у разума повышенная подозрительность ко всяким совпадениям. Может, я придаю всему этому слишком большое значение?.. Нет, надо быть реалистом: пусть лучше люди тебя приятно удивят, и ты похулишь себя за недоверие, чем в них разочаруешься.

— Так, значит, — я обернулась, направляясь к штурвалу, — вы теперь друзья?

— Ты как будто не рада, — с хитрецой подметил Джек. Он с довольством придерживал штурвал, изредка поворачивая его на пару румбов. От пирата веяло таким спокойствием и умиротворённостью, будто впереди «Жемчужину» ждало рядовое плавание, полное удачных и богатых захватов.

Я пожала плечами.

— Почему же? Наконец отпала надобность постоянно спасать твою шкуру, — невинно заулыбалась я. — Очень надеюсь, что для вас обоих дружба равнозначна доверию. — Воробей и усом не повёл. Его взгляд был по-капитански устремлён вдаль. — Знаешь, — задумчиво проговорила я, — мы все прекрасно понимаем, когда дружбе, сотрудничеству — назови это, как хочешь, — придёт конец. — Джек обернулся. Внимательный, даже несколько настороженный взор говорил, что кэп понял, о чем речь. Я выжидательно буравила его взглядом, надеясь сломать стену превосходного пиратского самоконтроля, которому частенько завидовала. Но увы…

— Знаешь, какая из сторон пиратской жизни самая привлекательная? — вкрадчиво спросил он.

— Свобода.

— И это тоже, — подметил кэп, подняв палец вверх, а затем добавил, подавшись вперёд: — Непредсказуемость. — Я непонятливо приподняла брови. — Ведь ты никогда не знаешь, что принесёт ночь или новый день.

— То есть, всё может измениться? — уточнила я. — Похоже, ты прав. Ещё вчера я с трудом представляла тебя и Уитлокка друзьями.

Джек выдавил что-то вроде краткого «ха». На мостик поднялся Гиббс, прервав разговор. Пока старпом выяснял у капитана подробности, я успела поразмыслить, стоит ли сейчас пытать Воробья вопросами об Анжелике и его намерениях. Не лучше ли придержать этого горестного туза в рукаве и действовать осторожно?

Задумавшись, я отбивала по планширу какой-то незатейливый ритм, и уход мистера Гиббса остался незамеченным.

— Так что же вас связывает? — Джек наконец привлёк моё внимание.

Я развернулась вполоборота.

— Неужто Джеймс вчера не рассказал? — притворно удивилась я.

Кэп задумчиво почесал затылок. На загорелом пиратском лице отразилось искреннее старание откопать в похмельном забытьи частичку прошлого вечера.

— Да, — протянула я, отворачиваясь к морю, — видимо, вчера было явно не до этого. Или помешало дело с картой? — На затылке буквально почувствовался пылающий взгляд карих глаз. Во мне вдруг проснулся этакий рыболов, решивший поймать рыбку, так сказать, на живца.

— О чём это ты? — Голос кэпа был наполнен невинностью и смятением настолько, насколько это вообще возможно.

— Мне всё известно, — безучастно заявила я, подливая масло в огонь. Драматичная и напряжённая пауза. Её было достаточно, чтобы изменить решение. — Ты же выманил Уитлокка, — я обернулась, — чтобы совместно разгадать карту.

Казалось, на кэпа рухнула целая лавина облегчения, но выдало его лишь едва заметное движение уголков губ — пойманная улыбка.

— Ох, брось, — лукаво сверкнули глаза, — были дела и поважнее. — Я угрюмо хмыкнула под нос. — А вот ты — уходишь от ответа, — продолжал Джекки. — Что у вас с Фениксом?

Я хитро улыбнулась.

— Мы на брудершафт не пили, так что ничего я вам не расскажу, капитан Воробей.

Джек моментально уловил искорки смеха в моих глазах.

— Брудершафт? Это легко исправить! — обрадовался он. — У меня в каюте полно рома!

— Ох, — я закатила глаза, — ты неисправим! Есть предложение получше: заняться делом. — На это Джек только обижено покачал головой.

В трюме пахло морским дном и опилками. На каждый шаг доски отзывались новым скрипом. Я приостановилась возле фонаря у трапа. Догорающий огонёк колыхался за мутным стеклом, а стену напротив поглотили дикие пляски громадных теней. Было в этом что-то пугающее. По телу прошлась дрожь, вернувшая в реальность.

— Эй, капитан! — Голос гулко прошёлся в крывшейся под бимсами тьме. — Эй, Джек! — продолжала звать я, неуверенно двигаясь на свет фонаря из карцера. Оттуда донеслось шуршание и краткий кашель. — Джек, где ты, черт тебя подери? — Я ускорила шаг и резко вырвалась в пространство между камерами. Все они были пусты. За исключением одной. В глубине, привалившись к борту, меня внимательно буравил взглядом одинокий пленник. Я приблизилась, вглядываясь в полумрак. — Что?.. — недоуменно протянула я. — Что вы тут делаете?

Голландец, чьё имя я выговорила раза с седьмого, Кунрад Эйландер задрал небритый подбородок, пытаясь пронзить холодным взглядом. Его некогда светлая шевелюра теперь мало чем отличалась от корабельной швабры. Отросшая щетина накинула своему обладателю дополнительный десяток, а амбре, встретившее меня всего-то в тройке ярдов, сгодилось бы для травли комаров. Я невольно поморщилась, борясь со жгучим желанием освободить желудок от завтрака. Да, бесспорно, пираты в эти времена ещё не знали Dior’a и его ароматов, однако это терпимо.

— Не скрывать презрение, — как-то обиженно и с полным отчаянного равнодушия взглядом заявил пленник. Акцент его, и правда, был сильно заметен. Даже пришлось напрячь слух и все извилины, чтобы не переспрашивать.

— Я думала, Джек ссадил вас в первом же порту. — Кунрад отозвался хрюкающим смешком. — По крайней мере, так он сказал.

— Очевидно, он не считать вас важным для правды, — с умным видом прокомментировал голландец. В ответ последовал раздражённый взгляд. Я задумчиво оглядела помещение, окутанное полумраком и навязчивым запахом сырости. В носу щербило, а от убийственного амбре мутнело в голове.

— Не пойму, зачем вы здесь? — пожала я плечами.

— Тот же вопрос я хотел задать тебе, — недружелюбно донеслось из-за спины. Я обернулась под скрип каблуков. — Шпионишь, дорогая?

— Тебя искала, — холодно отозвалась я.

— Здесь? С чего бы мне тут быть? — с подозрительным прищуром возмутился Джек Воробей.

— Хм… А ему? — кивнула я на пленника. — Ты сказал, что ссадил его.

— Я передумал. Мистер Эйландер здесь для дела.

— Вот как? А мне ты, очевидно, сообщить забыл? — Претензия прозвучала на повышенных тонах.

— Как капитан я не обязан докладывать команде о каждом своём действии, — бесстрастно ответил Воробей. — А ты не имеешь права здесь находиться.

Я медленно подняла ледяной взгляд на капитана. Подойдя почти вплотную, я процедила:

— Я не часть твоей команды, а ты не мой капитан. Не смей допустить даже на миг мысль, что хоть как-то можешь мной командовать. — Между нами вспыхнула дуэль двух взглядов: моего, наполненного гневом и возмущённым холодом, и пиратского, полного праведного пыла. Сверкнув глазами и многозначительно приподняв брови, я бросила последний взгляд на камеру и быстро покинула трюм.

Солнце поднялось высоко. На палубе пахло горячей солью и смольными парами. Вырвавшись из трюма, я запрокинула голову, ощущая приятные лучи на лице. Взгляд застыл на белоснежных парусах «Призрачного Странника». Воистину, он был великолепен: словно приосанившись под набравшим силу ветром, парусник шёл бакштагом чуть позади «Жемчужины». Поднимались паруса фок-мачты. «Чёрная Жемчужина» была ему хорошим спутником, корабли стоили друг друга — пусть за любимой дамой Джека Воробья и не угнаться, но по мощи «Призрачный Странник» ей отнюдь неровня. Пожалуй, эта парочка одна из лучших, что когда-либо бороздила просторы Вест-Индии. Вряд ли найдутся желающие оспорить это звание. И что греха таить я была до невозможности горда тем, что являлась пусть и не официальной, но частью команд обоих кораблей.

Капитан Воробей не заставил себя долго ждать. Поднявшись на шкафут, кэп сощурился и направился ко мне. Его физиономию освещала хитрая улыбка.

— Ну что? Он поверил? — Я нетерпеливо закусила губу.

— Ты была весьма убедительна. Не обговори мы это заранее, я бы стал тебя опасаться.

— Думаешь, теперь не стоит? — с напускной серьёзностью усомнилась я. Кажется, мне все больше начинает нравиться дразнить капитана Джека Воробья.

Джек выдавил из себя улыбку и поспешил убраться. Я спустилась в каюту, не без удовольствия оставив жар тропического дня и рабочую перебранку матросов за дверью. Кислая улыбка через силу забралась на губы. Что же стало с той родной комнатушкой, видавшей все мои слезы и сверкающие улыбкой радости? Уют не просто покинул её вместе с большей частью мебели, его словно бы вымели грязной метлой, и всю историческую пыль переделок просто размазали плесневелой тряпкой по переборкам. Капитан Воробей оказался столь великодушен, что сумел раздобыть едва ли не рассыпающийся от прикосновения рундук и исцарапанное крохотное зеркало. Взяв его в руки, я аккуратно присела на койку. Ко мне обратилось безрадостное отражение. Сосредоточенная складка на лбу красноречиво твердила, что мозг занят серьёзными размышлениями, как бы я ни пыталась от них отделаться. В глазах читалась грустная усталость столетнего пилигрима. Да что же не так?! Я осторожно убрала со лба прядь волос, разглядывая похожий на ятаган шрам. Хоть с бессмертием, похоже, неувязочка вышла, регенерация, к счастью, меня не оставила. Джек, конечно, мастер по спасению, но, окажись я на пару дюймов ближе к стене в камере, и тюрьма Нассау пополнилась бы ещё одним безутешным привидением. Ныне об этом горьком опыте напоминала лишь небольшая шишка, изысканный шрам и редкие головные боли во время качки. Спасибо, что жива!

Удивительно, с какой лёгкостью мир умудряется менять людей. Ещё недавно я готова была называться чуть ли не первым в лагере оптимистов, теперь же мозг посещали не самые позитивные мысли. Воспоминания о виселице и ночи в ожидании казни не торопились исчезнуть. Мрачные образы частенько всплывали в ночи. Раз за разом я пыталась убедить себя, что все кончено, что все так, как должно быть. И на «Призрачном Страннике» это зачастую удавалось, но здесь, на «Жемчужине», я словно бродила по инею — крошечные ледяные иголочки впивались в кожу, не причиняя боль, а заставляя внутренне вздрагивать и чувствовать себя лишней.

«Кто-то собирался требовать ответы», — впервые вовремя опомнилось второе «я». Ответы! Вот именно! Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Джек Воробей находился в добром расположении духа, но это отнюдь не значило, что он готов разоткровенничаться. Его внезапная дружба с Джеймсом взорвала привычный мир. Наверное, не знай я о тайном рандеву кэпа с Анжеликой, уже бы давно освещала непроглядные карибские ночи радостной улыбкой, аки маяк, и восклицала: «Аллилуйя!». Теперь следовало избрать другой подход. Для кэпа я по-прежнему чудной чужак, мелющий чепуху при каждом удобном случае. Общее прошлое не позволяло мне выбрать определённую тактику и уверенно следовать ей. Приходилось быть осторожной в словах и делах, контролировать чувства и эмоции — такова плата за дружбу с соперником. Да, именно соперником теперь стал Джек для меня. Быть с ним честной — значит уступить место в борьбе, позволить прийти первым и, как следствие, сократить время, отпущенное на решение проблемы с воспоминаниями. И, конечно же, пресловутое чувство ревности и желание из принципа не позволить Анжелике победить. Ну уж нет, пока наш маленький и местами двуличный триумвират существует, у меня есть шанс обхитрить самого хитрого пирата Испанского Мэна. И раз о задушевном разговоре с кэпом мечтать не приходилось, я решила действовать по-пиратски иначе.

Над Карибами простёрла непроглядно-черные крылья тропическая ночь. Освежающие порывы ветра поскрипывали в такелаже. Шум волн за бортом смешался с нестройным храпом матросов на палубе ниже. Верхняя палуба полночному пустовала: у штурвала бдел рулевой, изредка поглядывая на паруса, а на шканцах вполголоса переговаривались двое вахтенных. Лёгкой поступью я миновала кубрик и в кромешной тьме спустилась в трюм. В глубине покачивался один-единственный фонарь. Я было решительно шагнула к карцеру, но тут же поспешно скрылась за подпоркой. У самой двери, сжимая в руке ключи, сопел караульный, привалившись к переборке. Как и положено, Джек Воробей выставил охрану, чтобы я не совала нос в чужие дела. Моряцкий сон мог быть достаточно крепок, чтобы выкрасть ключи, и, возможно, мне даже удастся незаметно проникнуть внутрь. Но стоит ли?

Расправив плечи, я быстрым шагом направилась к охраннику и, не церемонясь, саданула его в плечо.

— Спим на посту? — гневно вопросила я.

Матрос спросонья уставился на меня ошалелым взглядом. Его глаза рассеяно бегали по мраку отсека.

— Ничего я не спал, — угрюмо отозвался он, потирая глаза. — Вам нельзя здесь быть.

Я упёрла руки в бока.

— Можно, вообще-то. Я пришла по делу на благо общего предприятия. По приказу капитана.

— Да? — неуверенно прищурился сонный страж.

— Мне за ним сходить? — Я недовольно воззрилась на него и повернулась к трапу. — Заодно попрошу улучшить охрану.

Моряк выдохнул, подбирая ключ. Щёлкнул замок, и дверь с лёгким подрагиванием отошла. Караульный молча пустил меня в карцер.

— Наслышана, у вас с Воробьём не заладились отношения, — заговорила я, проходя к камере. Голландец, который явно слышал шум за дверью, отнюдь не удивился моему появлению.

— Решили ему помочь? Как пряник, — остроумно заметил он.

Я про себя улыбнулась.

— Не ему — себе. И, возможно, и вам.

— Отказал ваш капитан, отказать вам. Я не покупаю.

— Вы, верно, хотели сказать «не продаюсь» или «не куплюсь на ваше предложение»? — Я приблизилась, оглядывая карцер. — Но я здесь не за этим. К тому же Джек Воробей не мой капитан. И вы это явно заметили. — Эйландер нахмурил брови, отчего приобрёл сходство со сморщенным картофелем. Тем не менее он готов был меня слушать.

— Я не боюсь пыток, — для чего-то напомнил пленник.

Я кратко усмехнулась.

— Видите ли, мой капитан — не Воробей — не столь опрометчив. Он более прагматичен в подобных вопросах и предпочитает заводить друзей, а не наживать врагов.

— Кто он? — Ну вот, мысленно вздохнула я, каждый раз один и тот же вопрос.

— Не столь важно. Главное он способен помочь вам обрести свободу, если, конечно, вы окажете нам содействие.

— Это пряник, — брезгливо выдавил голландец.

Лицо приобрело нейтральное выражение.

— Это деловой подход, — спокойно прозвучал мой голос. А в голове меж тем раздался зловещий смех. Кунрад Эйландер упрямо смотрел из темноты. В его глазах отражался тусклый фонарь, покачивающийся за моей спиной. — Послушайте, — мягко заговорила я, — я прекрасно понимаю, что у вас нет ни единой причины доверять мне. К тому же я являюсь главным виновником вашего положения. — При этих словах голландец стыдливо опустил глаза. — В тот момент я не могла действовать иначе: Воробей при всех его недостатках необходим мне и моему капитану. Однако сейчас, кажется, эта надобность угасает. Мне не нужно его согласие, чтобы освободить вас. Нужно лишь что-то весомое, что поможет сделать это. — Я вздохнула. — Признаюсь, я чувствую свою вину перед вами…

— Я не помогаю пиратам, — перебил голландец. Но теперь его голос уже не звучал так уверенно, а в глазах догорали последние искорки геройства.

— Вы обманываете себя. — Я расправила плечи и заговорила деловым тоном. — Как долго вы намерены храбриться во имя неизвестно чего? Послушайте, у вас наверняка осталась семья, а своим нежеланием помочь вы делаете хуже не нам. Вы храните, отнюдь, не тайну Атлантиды. В конце концов, мы справимся сами, а вы… — Я пожала плечами. — Не пугаю, но сейчас я ваш последний шанс выбраться отсюда. — Я глубоко вдохнула, буравя холодным взглядом пленника. Затхлый запах вызвал судорогу в животе, но виду я не подала. Лишь звуки корабля нарушали воцарившуюся тишину. Очевидно, голландец колебался, раздумывая над тем, чтобы предать известные идеалы. Немного людей способны противопоставить собственной жизни моральные принципы или кодекс. Для этого, во-первых, нужно обладать завидным мужеством. Во-вторых, необходимо верить в святость и правильность этих убеждений. Метающийся взгляд пленённого моряка говорил о крахе тех взглядов и правил, что сдерживали его раньше.

— Что вам надо знать? — наконец спросил Кунрад Эйландер. При этом голос его звучал вполне решительно, хоть, наверняка, душу покусывали угрызения совести.

Я победно заулыбалась и приблизилась к решётке.

— Воробей часто наведывался сюда, так? Чего он хотел? — негромко прозвучал вопрос.

— Спрашивал про Саба. Какие там гавани, ветры. Сколько солдат. Где мели и рифы.

— И что вы ему сказали?

Эйландер прокашлялся, наполняя воздух зловонием.

— Я там никогда не бывал. — Со скоростью лифта, летящего с шестнадцатого этажа с оборванными тросами, рухнули все мои не больно-то коварные надежды. Ещё секунду назад расположенное выражение лица поменяло тона и окрасилось в самый хмурый оттенок безнадёжности. — Так я ему сказать, — налюбовавшись вдоволь на моё огорчение, наконец добавил голландец. — Я тут же вскинула голову и едва удержала гневные слова. — Вам я скажу правду.

Моряцкие премудрости не оказались тайной за семью печатями. Голландец говорил короткими фразами и строго по существу, и нужный курс легко закрепился в уме. Я уж было заскучала, как пленник обронил:

— …и, если на рассвете корабль бросит якорь, то он ещё успеет в Сан-Роке. Похоже, там встреча.

— Встреча? — встрепенулась я. — Он не сказал с кем?

Моряк молча покачал головой.

— Но старпом понимал.

«Старпом, — мысленно протянула я, — похоже, Гиббс как всегда знает всё лучше всех. Ну, что же, его, по крайней мере, разговорить проще».

— Это всё? — Эйландер молча кивнул. — Хорошо, вы выполнили свою часть сделки, я выполню свою. Когда мы достигнем острова, обещаю, вы обретёте свободу, — заверила я, направляясь прочь.

— Конечно, — сверкнув глазами, отозвался голландец.

Караульный встретил меня недобрым взглядом, но ничего не сказал, лишь угрюмо повернул ключ в двери. Я поспешила подняться на верхнюю палубу за крайне необходимым глотком свежего морского воздуха. Ночные просторы пенящихся волн освещал серебряный свет луны: он то походил на небесный прожектор, то бесследно рассеивался за призрачными силуэтами облаков. Стоило облегчённо выдохнуть, как за спиной прозвучало:

— Не спится? — Я резко обернулась. Джек стоял у трапа, что вёл в трюм. Любопытный взгляд псевдо-рассеяно блуждал по мне. — Ты чем-то взволнована, — заметил кэп.

— Это тебе подсказывает знание женской натуры? — ухмыльнулась я.

— Нет, — протянул пират, — не только. Ещё твоё лицо. — Я фыркнула, закатив глаза. — И матрос, доложивший, что ты тайком посещаешь пленников ночью, — с хитрой улыбкой закончил кэп.

— Ябеда, — пробурчала я. — Я подумала, с переговорами стоит поспешить…

Взгляд медленно поднялся к лицу пирата, сокрытому в ночных тенях. Лишь лукаво поблёскивали глаза, словно пара коварных светлячков. Джек вальяжно прошествовал мимо и, опершись на планшир, обернулся к призрачному силуэту корабля Уитлокка. Это его напускное спокойствие не могло не настораживать.

— Он согласился. — Негромкая фраза аккуратно рассеяла тишину. Воробей развернулся со скоростью света, тёмные глаза с изумлением уставились на меня. Пиратские усы медленно приподнялись в недоверчивой улыбке. «Неужто?» — так и читалось на кэповской физиономии. — Голландец рассказал всё, что нужно, — в довершение твёрдому взгляду произнесла я.

Прошло меньше минуты, а в капитанской каюте подрагивали огоньки свечей золочёного канделябра, освещавшего развёрнутую на столе карту.

— Саба — как природная крепость. Берега обрывистые, неприступные. Вдоль побережья множество скал. Колумб даже не стал высаживаться на нём. По сути, к острову не подойти. Но есть одно местечко, здесь, — я указала на карту, — у юго-восточного мыса. Подходить следует с востока. Когда обогнём остров, на пути к мысу держаться на расстоянии не дальше ста ярдов, иначе наткнёмся на подводные скалы. Идти вдоль берега до выступа скалы, похожей на парус. Там будет узкий проход. Кораблям всё равно близко не подойти, но баркас пройти сможет. А дальше — придётся карабкаться по скалам, подъем будет не из лёгких.

Пират внимательно оглядел карту, задумчиво проведя рукой по усам.

— Что ж, надо сообщить курс нашим друзьям, — с удовлетворённой улыбкой подытожил он.

Пока Джек выполнял капитанские обязанности, я развалилась в кресле, не скрывая довольной улыбки. Мне удалось убить сразу двух зайцев — преуспеть в переговорах и заметить очередные скрытые намерения кэпа. И чтобы приоткрыть саван тайны чуть больше осталось совсем немного времени. Даже несмотря на то что я приятно удивила Джекки, зона капитанского доверия на меня вряд ли распространилась. Теперь следовало искать подход к верному старшему помощнику.

— Ну как, — закидывая ногу на ногу, я обратилась к Джеку по возвращении, — я оправдала твои ожидания?

— Более чем. — Золотозубая улыбка блеснула из-под усов. — Как тебе удалось? — поразился пират.

Я пожала плечами.

— Это было легко. — Самодовольная улыбка сверкнула на губах. — Ведь я женщина.

Капитан Воробей простёр руки в стороны, как бы отдавая дань моему успеху.

— Я в тебе не сомневался, — заулыбался он.

Хоть на лице и поблёскивала едва заметная улыбка, внутри буквально взрывался склад с фейерверками. «Есть ли что-то, что ты сделала самостоятельно?» — вновь всплыло в голове. Ну, ничего, я ещё покажу, всезнайка-гадалка меня явно недооценила.

— К рассвету мы прибудем на остров, — вполне довольный оповестил Джек.

У меня от этого сообщения внутри всё как-то скукожилось, словно впереди ждала неизбежная экзекуция. Сумбур в голове непривычно быстро прояснился. Время, отведённое на игры в шпионов, неумолимо заканчивалось. Я буквально чувствовала, как эта эфемерная субстанция проносится мимо, как просачиваются сквозь пальцы секунды, отмеряя неотвратимость серьёзного разговора. Да, за последние часы я не один раз продумывала, как стану выводить Джекки на чистую воду, раз за разом прокручивала в голове весь тайный груз, что тяготил душу и заставлял скрывать правду. Но нужных слов всё равно не находилось. И только сейчас я полностью осознала, почему. Даже когда меньше часа назад преисполненная уверенности я спускалась в трюм в жажде найти какие-то козыри, то втайне надеялась, что они отнюдь не обличат Джека, а, скорее, запустят новый виток приключений. Теперь же я поняла, что чувство, тяготившее душу, с момента тайного рандеву кэпа и Анжелики, не ревность, не злость и даже не обида. Это страх. Боязнь правды, что она окажется далека от моих представлений. Наша авантюра набирала обороты. Завтрашний день может все кардинально изменить. Вряд ли внезапная дружба капитанов была по-настоящему таковой для каждого из них. Наивность не отнести к числу их пороков. Наверняка, они понимали, что едва мы высадимся на берег, дружба останется ничего не значащей формальностью, в то время как на аванс-сцену выйдет соперничество. Я это прекрасно осознавала. А кроме того видела, что честолюбие Джека Воробья далеко от совершенства, и предать нас ему не составит ни труда, ни душевных мук. И если капитану «Жемчужины» удастся провести нас — а, скорее всего, так и будет — то я стану главной причиной этого. Пусть мысль о друзьях Воробье и Уитлокке всё ещё казалась нелепой, размышления же о возможно скорых врагах Воробье и Уитлокке вызывали горькие чувства. Не знаю, насколько Джеймс проникся дружбой к Джеку, но церемониться с ним при случае не станет, учитывая, что всего пару дней как он перестал коситься недобрым взглядом на владельца «Чёрной Жемчужины».

Что ж, я обязана всё узнать. Хотя бы попробовать. Даже если заранее известен исход беседы. Джек не скажет правду сейчас, раз скрывал её до сих пор. Он либо мастерски увильнёт ¬от разговора, либо ещё более виртуозно заставит поверить любым своим словам, но в любом случае планов не изменит. Да есть ли они у него? Пожалуй, помимо посещения Сан-Роке, нет…

— Джек, — внезапно даже для себя заговорила я. Нужные слова так неожиданно пришли на ум, словно кто-то взял за руку и вывел на освещённую тропу из непролазных дебрей пустых размышлений. Пока я бродила в думах, пират принялся внимательно изучать карту местности, куда мы скоро прибудем. Масштаб оставлял огромное место для фантазии, тем не менее, знатоку навигации, очевидно, было что разглядеть на потёртой бумаге. Кэп поднял расслабленный взгляд. Лицо пирата освещала тень уже растаявшей улыбки, а её искорки поблёскивали в темных глазах. — Что, по-твоему, ожидает нас завтра? — Голос прозвучал спокойно, словно вопрос задан из чистого любопытства.

— Надеюсь, удача, — подтянул губу в косой улыбке кэп. — Для неё самое время.

Я кивнула с кислой улыбкой.

— Знаешь, — после недолгого молчания вновь произнесла я, — раньше меня считали чересчур наивной. Я же называла это верой в людей. Сейчас мне трудно сказать, осталось во мне первое или второе, а может, оба понятия слились воедино и смешались с каким-то странным цинизмом… — Я вздохнула. — Не знаю. Со стороны виднее. — Джек откинулся на спинку, соединил ладони и весь обратился во внимание. — В некоторых людей действительно хочется верить. Несмотря ни на что. До крайней точки. Но иногда эта вера может стоить слишком многого. Для обеих сторон. — Капитан нахмурился, не совсем понимая, к чему я веду. Витиеватые слова сами лезли в голову. Они словно бы вели по минному полю так, чтобы не задеть ни один спусковой механизм. — Утром, когда я заговорила о грядущем соперничестве, ты сказал, что всё может измениться. Но, боюсь, я не хочу узнать об этом в последний момент. — Лицо пирата осветила улыбка понимания. Это сбило меня с толку, и я рассеяно умолкла.

— Ну, дорогуша, во-первых, это сказала ты, — не преминул заметить кэп. — Я говорил несколько о другом. А, во-вторых, тебе не стоит бояться высказать предположение о том, что едва мы добудем карту, я предам вас и исчезну в лазурных далях. — У меня от неожиданности отвисла челюсть. Я так долго и тщательно подбирала слова, чтобы не коснуться темы предательства, а он заговорил об этом так просто. С другой стороны, следом за прошедшим замешательством с плеч свалился тяжкий груз витиеватых бесед — всё же они не мой конёк. Это просветление, очевидно, красочно отобразилось на лице, поскольку Джекки довольно проговорил: — Переговоры утомляют, не так ли?

— Так ты предашь нас? — С места в карьер. К черту церемонии! Это капитан Джек Воробей — с ним ничто и никогда не идёт по плану.

Кэп на долю секунды застыл, а затем позволил себе короткий смешок.

— Другой разговор! — воскликнул он. — Так вот что весь день не давало тебе покоя?

«День? Пфф! Берите больше, кэп!» — съязвила я мысленно.

— Представь себе, — фыркнула я. — Так что?

Джекки на секунду задумался, по-философски приложив палец к подбородку.

— Конечно, — кэп развёл руками, — вне всяких сомнений. При первой же возможности, — на полном серьёзе заявил он. Затем добавил, подняв палец вверх: — Как и вы. Не замедлите избавиться от меня. — Я напряжённо приподнялась, пальцы впились в подлокотники, а глаза, казалось, вот-вот лопнут от возмущения.

— Нет! — единственное, что звонко слетело с губ.

— В погоне за сокровищем это рядовое действо, — наставнически пояснил пират.

— Нет! — вновь воскликнула я. — Джеймс честный человек!

Джек снисходительно улыбнулся.

— Пиратство и честность… Похоже, в тебе, и правда, чересчур много наивности, — по-доброму усмехнулся он.

Я спрятала лицо в ладонях, желая укрыться от правды, а затем медленно убрала волосы назад, хватаясь за голову.

— Таков наш мир: кто успел — тот и съел. Если не предашь ты, в следующий миг предадут тебя. Рано или поздно тебе придётся это принять. — Меня словно вытряхнули из темной пыльной бочки на белоснежную залитую искусственно-ярким светом площадку. И с каждым мгновением, как глаза привыкали к яркости, за белёсыми пятнами прояснялись очертания нового грандиозного мира. «Ты не в сказке. Ты больше не в сказке!» — твердили со всех сторон. Прошлый раз на «Чёрной Жемчужине» не велось подобных бесед. Я искренне веровала, что Джек руководствовался исключительно врождённым чутьём и поддержкой удачи, а отнюдь не пресловутыми человеческими законами коварства и продуманности, что торчали на каждом шагу в «настоящем» мире. Что ж, пора привыкать к новой реальности.

Успокоив взбудораженные нервы и истерический голосок где-то глубоко внутри, я подняла на капитана «Чёрной Жемчужины» серьёзный взгляд. Сердце всё ещё билось неровно.

— Вот, значит, как. В любом случае не советую записывать капитана Уитлокка во враги, — значимо проговорила я.

Джек беззлобно усмехнулся.

— Я это учту, — чуть ли не со смехом ответил он. — Брось, неужели ты ни разу не задавалась вопросом, кому достанется сокровище? — полюбопытствовал кэп. И словно эхо в голове прозвучал голос гадалки: «Кому достанется ваша находка?». Не дожидаясь ответа, пират заговорил сам: — Как водится, даже самые заклятые друзья, видя, как в нескольких дюймах сверкают горы сокровищ, без зазрения совести готовы придушить друг друга и лишь выжидают подходящий момент. Люди меняются до неузнаваемости, когда доходит до дележа. Никто не захочет уступать. И как же выбрать победителя? — Джек изобразил наигранную задумчивость, приставив палец ко лбу.

— Всё можно решить и без драк, — наивно прозвучало в ответ.

— Да, — кивнул пират, — хитростью. Ловкость, скорость, умение заметить благоприятный момент — вот главные судьи.

Не знаю, с чего вдруг Джекки решил читать лекции по пиратскому мастерству. Его слова лишь возмущали и раззадоривали меня. Внутри кипело явное и неуместное желание переубедить капитана, заставить отказаться от задуманного. Но что это таинственное «задуманное»? Почему о грядущем заговоре или сражении конкурентов он говорил так открыто, словно специально хотел вдолбить это в голову? Или же я опять по своей наивности стала частью нового акта очередного спектакля?

— Значит, не отступишься? — безнадёжно прозвучал севший голос.

— Как и вы, — со всезнающей улыбкой ответил Джек Воробей.

— У нас есть на то причины. — Я вздёрнула подбородок.

— Как и у меня. — Джек развёл ладони в стороны.

— И ты их тщательно скрываешь, — съязвила я. И по многозначительному взгляду поняла, что ничем не лучше. Может, стоило поделиться и надеяться на искренность в ответ? Да уж, конечно! Угроза уничтожения Тортуги даже в моих ушах звучала неправдоподобно, а весомость влияния данного шантажисту слова в пиратских глазах будет выглядеть просто смехотворно.

Я поняла, что проиграла очередной бой. И наказанием за поражение стали отнюдь не сокрытые во тьме планы капитана Воробья, а осознание того, что ни он, ни этот мир не остались прежними. Только я, втайне живя прошлым, теперь гналась за ними, словно нерадивый пассажир за отъезжающим поездом.