Нереальная реальность: Тайна треугольника (джен)

Поднявшись на борт, Джеймс отвел меня в каюту. Он ничего не спросил, не сказал, хотя даже мой внешний вид вызывал уйму вопросов. Он просто улыбнулся, добавив, что скоро вернется. Я уселась на койку, отдающую легким запахом прелой соломы, и стала разглядывать каюту. Если сравнивать её с теми апартаментами, в которых обитал Уитлокк на «Трепетной лани», то определенно можно заявить: они разнились примерно так, как разнятся лодчонка и линейный корабль. Несколько скудная обстановка не могла похвастаться набивными креслами или, что уж там, роялем, однако всё равно была уютной. Быть может, такой взгляд сформировало пусть недолгое, но всё же обитание на улице. Первой внимание привлекла картина, висевшая точно напротив кровати: русалка, поднявшаяся на гребне волны с трезубцем в руке, её волосы неистово трепал ветер; и судно, с неестественно вздутыми парусами, объятое пламенем. Изображение пугало. Я не верила в русалок, точнее, верила, но надеялась, что обитают они где-то «на странных берегах», затерянных, а не в водах Карибов. Теперь-то они для меня не были милыми подводными барышнями, спасающими прекрасных принцев. Эта картина выглядела хрупко и бледно рядом со старым, я бы даже сказала, древним шкафом из темно-бордового дерева. Огромным, но, к моему удивлению, абсолютно пустым. У иллюминатора, напротив двери, стоял дубовый стол и резной стул, а в правом углу у двери ютился комод, покрытый каким-то дешевым тканым ковриком. После уличных хором эта комнатка показалась мне номером во дворце Эдема. Из окна открывался вид на северную оконечность бухты, поросшую густым кустарником, но всё ещё скалившую каменные зубы. «Странник» покидал гавань. Куда он направлялся, мне было неведомо, как и то, как скоро я вновь вернусь на Тортугу. Поэтому я мысленно попрощалась с пиратским островом, пообещав, что непременно вернусь. Ведь, в шутку или в серьез, но мне была назначена встреча.

В дверь постучали и терпеливо дождались позволения войти. В проеме показалась сначала взъерошенная голова матроса, а потом протиснулся и он сам, почему-то не пожелав открыть дверь шире.

— Моё имя Бойль, — растянул он губы в вынужденной улыбке. — Капитан велел, — он слегка нахмурился, подбирая слова, и недовольно закончил: — помогать вам. Мисс, — нехотя добавил он.

— Очень приятно, — произнесла я, чувствуя ещё большую неловкость, чем он. — Скажите, Бойль, как скоро вернется сэр Уитлокк?

— Капитан? Должно быть, скоро, — как можно учтивее ответил матрос.

И тут я поймала себя на мысли, что Уитлокк — капитан линейного корабля, по меньшей мере, четвертого ранга — это для меня что-то совсем новое, до сих пор не принятое во внимание. За то время, что я уже пробыла на борту, следовало бы подумать, какое отношение Джеймс Уитлокк имеет к этому судну, раз так запросто решил захватить на борт… не пойми кого. А тут вдруг капитан! Действительно, внешний вид сэра Джеймса никак не говорил о его принадлежности к низшей касте моряцкого сословия: белоснежная, насколько это возможно, рубаха, поверх — жилет с серебряной вышивкой, кожаные сапоги, начищенные до блеска, сабля, заткнутые за пояс два испанских пистолета. И если Джеймс Уитлокк и вправду променял «Трепетную Лань» на «Странника», разбышак-пиратов на сговорчивых и опрятных матросов, вдруг он завязал с пиратством, подался в каперы, а я теперь — на правительственном судне? Я невольно вздрогнула от этой догадки и понадеялась, что всё же она неверна.

Между тем Бойль терпеливо ждал в дверях. Я улыбнулась ему и попросила принести что-нибудь, чем можно было бы, прямо говоря, привести в опрятный вид хотя бы свою мордаху. Не прошло и десяти минут, как передо мной оказался старенький кувшин литров на десять и объемистый таз. Подперев дверь стулом (на всякий случай), я освежилась, чтобы хотя бы не вонять рыбой и водорослями. Но оказалось это довольно-таки непростым занятием, мне понадобилось ещё два кувшина воды. Бойль повиновался безропотно, хоть и не скрывал недовольства. Я его понимала: когда на корабль заявляется бродяжка с улицы, тебя дают ей в услужение, а ты не горничная — а моряк до мозга костей, — недовольство это, пожалуй, самое малое, чего следует ожидать. Бойль не задерживался в моей каюте дольше, чем на десять-двадцать секунд, и забрал последний кувшин, как мне показалось, с радостью, всё же не забыв спросить, не нужно ли мне чего.

Уже не чувствуя себя портовой хрюшей, я забралась на стул, поджав под себя ноги, и стала смотреть на море. С суши дул резвый ветер, легко перекатывающий волны, однако на борту качки не чувствовалось вовсе. Прошло совсем немного времени, когда в дверь каюты вновь раздался стук.

— Войдите, — ответила я, вставая и оборачиваясь к двери.

На пороге показался Джеймс. Взглянув на него — вот так, без слез, испуга и стеснения, — я невольно оторопела. Он, этот Джеймс Уитлокк, был совсем не похож на того юного аристократа, с которым я познакомилась два года назад. У этого Джеймса был совсем иной взгляд — уверенный, без тени нерешительности. У этого Джеймса было что-то новое, словно бы он вдруг почерпнул изрядный глоток мудрости и теперь уже не был праздным богатеньким сынком нелюбимого отца-губернатора.

— Простите, что так долго, — извинился Джеймс, вновь перейдя на «вы». — Это было нелегко найти. — Он протянул мне мягкий сверток, а другой положил на кровать. — Надеюсь, придется впору, — добавил он, улыбнувшись.

Я развернула бумагу и увидела белую рубаху с оторочкой.

— О, спасибо! А то я в таком виде… — Я неловко улыбнулась в ответ.

— Вы примерьте и приходите в мою каюту, — пригласил он и поспешил уйти, получив от меня невнятное «Хорошо».

Я выдохнула, проводив его взглядом, и развернула одежду. Под рубашкой в свертке оказался корсет болотного цвета. Я все же надевать его не стала, ибо не была уверена, что, когда подобно Элизабет свалюсь за борт, меня успеют спасти. К рубахе отлично подошел синевато-серый жилет: до пояса он шел точно по фигуре, а от бедер расходился шлейфом длиной дюймов в пятнадцать. Иссиня-черные бриджи послушно заправились в ботфорты из светлой кожи. Надо признать, Уитлокк знает толк в одежде. Перевоплощение из нищенки с портовых окраин в дерзкую разбойницу завершила прекрасная широкая перевязь с серебряной бляшкой и черная с зелеными разводами бандана, утихомирившая непослушные пряди на голове.

Не зная, как выгляжу со стороны, я несмело вышла из каюты и направилась наверх, чтобы пройти в капитанские апартаменты. Воспользовавшись тем, что судно выходило из гавани, и морякам некогда было разглядывать по сторонам, я словно мышь юркнула под мостик, очутившись в каюте капитана.

— Можно, кэп? — Я несколько раз постучала.

— Конечно, — последовал ответ. Я вошла, каблуки застучали по доскам. Джеймс обернулся и ошарашено замер. Я тут же стала осматривать себя — может, я что-то надела не так или не надела вовсе? Но всё было в порядке. — Диана… — наконец выдавил из себя Уитлокк.

— Всё пришлось точно впору. Спасибо большое, — проговорила я, топчась на месте почти у самой двери. Джеймс тряхнул головой, заулыбался и подошел ко мне.

— Добро пожаловать на борт «Призрачного Странника», мисс Диана. Проходите. — Он указал на сервированный по высшему разряду стол. Перед ним повержено отступили все мои вопросы и недопонимания. — Вы, верно, голодны?

— О, Джеймс… Может быть, перейдем на «ты»? — предложила я.

— Да, конечно. Я всё не решался предложить, — признался Уитлокк.

Мы сели за стол. Желудок довольно забурчал, едва глаза поверхностно пробежались по расставленным яствам. Хотелось накинуться на всю эту еду, подобно волку в голодную зиму, однако бескультурным свинтусом тоже выглядеть не хотелось, а потому пришлось жестко контролировать каждое свое действие, чтобы ненароком не запихнуть куриную ногу в рот целиком. Именно из-за этого около часа нашего обеда прошло в полной тишине: я сосредоточенно ела, уткнувшись взглядом в бокал с вином, а Джеймс, видимо, решил мне не мешать. Однако, когда я утолила голод и настала пора заводить разговор, наступил момент жуткой неловкости, ибо я поняла, что всё это время выглядела не как гостья, а как молодая саранча. Вытерев губы, я глянула в окно на исчезающий вдалеке силуэт Иль-де-ла-Торту.

— Не верится, что снова в море, — невольно сорвалось с губ.

— Снова? — удивился Джеймс. — Ты не покидала сушу?

Я посмотрела на него немного испуганно, взвешивая, какое объяснение дать. Он спас мне жизнь, и врать совсем не хотелось, но с другой стороны — вся та правда, настоящая правда, что случилась со мной, не выглядит правдоподобно. Вместо ответа я отвела взгляд и вздохнула.

— Что с тобой произошло? — спросил Уитлокк.

— О, это очень долгая и странная история, — отмахнулась я.

— Я, признаться, был удивлен встретить тебя на Тортуге, да ещё… эм… в таком виде, ведь «Жемчужина» только покинула порт. — Джеймс выжидательно посмотрел на меня. Я молчала, он тоже ничего не говорил и, по всей видимости, не сказал бы, потому что не хотел вытягивать правду из меня клещами. Наконец, собравшись с мыслями, я начала:

— Я хорошо помню, как однажды ты сказал, что я не отсюда. Ты явно другое имел в виду, однако это самая наиправдивая правда. Есть вещи, совершенно необъяснимые, и я совершенно не знаю, как их объяснить… — Последовал дрожащий выдох. — Следующее прозвучит слегка… нет, очень странно, но я из двадцать первого века. — С каждым словом я говорила всё быстрее и последнее буквально выплюнула со скоростью пулемета. Джеймс свел брови на переносице и с улыбкой посмотрел на меня.

— Правда? — единственное, что он спросил, притом, совершенно спокойно.

— Да, — растерявшись, протянула я. — Ты как будто бы не удивлен…

— Удивлен, — заверил меня он, хотя я засомневалась, — но это, пожалуй, не так важно, когда ты сидишь передо мной.

Я рассеяно кивнула и решила продолжить. Так как Джеймса не интересовали подробности мира далекого на данный момент будущего, я довольно быстро рассказала ему, как случайно оказалась на острове, как попала в команду к капитану Воробью, как после расставания пережила ещё парочку приключений, и как Джек потом отправил меня «на тот свет». Уитлокк слушал внимательно, ловил каждое слово, но между тем я не чувствовала напряжения или недоверия. Я словно бы рассказывала не о путешествиях во времени и пространстве, а об обычном походе на рыбалку.

— …И Джек посмотрел на меня так, словно видел впервые, — с трудом выговорила я, уставившись взглядом в сахарницу. — Ей-богу, при взгляде на бутылку рома в его глазах больше интереса! Я совершенно разбита. Всё, на что надеялась, обернулось прахом. Словно бы ничего не было, и в голове лишь обрывки фантазий, не более. Мне было так страшно. Как объяснить — когда ты сомневаешься в собственном разуме? Ещё немного, и я бы поверила, что это лишь полночный бред. Что теперь делать? Ведь… Никто меня не помнит. — Я тихо шмыгнула носом.

— Я помню, — сказал Джеймс. Я подняла голову и посмотрела на него. Глаза мне застили слезы, но плакать — означало принять поражение. А я ещё не собиралась сдаваться. Я знала, надо что-то сказать, но трудно подобрать слова. Мы просто смотрели друг на друга, пока я наконец не спросила:

— А что с тобой стряслось?

Джеймс тут же засмеялся и провел рукой по затылку.

— Это действительно долгая история, — с улыбкой пообещал он.

— А мы куда-то спешим? — Я добавила вина в бокал.

Уитлокк качнул головой, усмехаясь.

— После нашего прощания я, как и обещал, отправился в Индию. Правда, далеко уйти не пришлось. Капитан из меня был, скажем прямо, никакой. После первого же шторма, недалеко от побережья Гвианы, команда взбунтовалась и отплыла из порта без меня. Не знаю точно, что с ними сталось; слышал, будто они сгинули в водах Атлантики. В общем, оставшись в порту, я, не к своей гордости, увлекся кабаками и ромом. Наступил момент, когда можно было считать себя полным ничтожеством и пускать пулю в лоб. Но тут на мое счастье в порту объявился один флибустьер. Ему нужен был человек, разбирающийся в грамоте, для ведения счетов. Денег у меня уже не было, поэтому я нанялся к нему. Около года мы возили товар из Африки. Не сказать, что это было простым делом. Я кое-чему подучился. В один прекрасный день капитан заявил, что после его смерти, я сменю его на посту капитана и буду управляться сам с двумя его судами. На следующий день нас атаковали пираты. Сбежать не получилось. Нас обобрали до нитки. Капитана застрелили в бою. Мне же повезло: когда судно взлетело на воздух, я выбрался на упавшую мачту, а потом меня подобрал торговец. Добравшись до Кубы, я долго раздумывал над словами капитана и решил всё же отправиться в Алжир и попытать удачи на другом судне. Но выбраться с острова оказалось не просто. Несколько месяцев я ходил в недолгие рейсы, всё размышлял над своим предприятием. И вот разжился кораблем и командой . — Джеймс развел руками и улыбнулся, но потом его взгляд посуровел, и он серьезно продолжил: — Но всё это время я не прекращал искать тебя. Хотелось хоть что-то услышать хотя бы о «Черной Жемчужине». Но судно словно в воду кануло. Нигде и никто не слышал о нём. И вот совсем недавно до меня дошли слухи, что «Жемчужина» идет на Тортугу. По иронии судьбы я оказался рядом. И, как видно, не зря. Мои поиски увенчались успехом. — Джеймс замолчал и посмотрел на меня. — Иногда мне начинает казаться, что эту встречу я ждал не два года, а всю жизнь, — тихо произнес он, вставая и отходя к окну.

Меня пробрала дрожь. По спине холодными струями катился пот. В горле застрял комок, а дышать стало так трудно, будто бы на меня давил океан. В голове застряла одна мысль, слова, сказанные, кажется, всего несколько дней назад. И сказала мне их ведьма, та самая, даже лицо которой я не в силах вспомнить. Она сказала: меня здесь ждет человек; он любит меня, помнит; он смелый, удачливый; лидер. Я всё это время думала, да нет, знала, что это Джек. Но теперь — когда Джек и Гиббс просто не узнали меня… Теперь же я стала понимать, что «тот, кто не пожелал тебя отпускать», не Джек Воробей. Этот человек сейчас стоит ко мне спиной, глядя в окно. Он ведь не знал, что я вернулась «к себе», искал и ждал встречи со мной. А Джек, чем бы он ни руководствовался, когда спускал курок, внутренне, видимо, отпустил меня.

Стало так больно, что я не сдержалась и заплакала.

— Диана, что с тобой? — Уитлокк тут же кинулся ко мне.

Я вскочила и бросилась на палубу. Свежий морской ветер ворвался в легкие и мгновенно осушил глаза. Я остановилась в нескольких футах от распахнутых настежь дверей в каюту капитана, обратив на себя взоры многих моряков. Они смотрели на меня как на привидение, правда, не со страхом, а с огромным удивлением. Ближе всех, у ступенек, ведущих на мостик, стоял Бойль с мотком каната в руке. Увидев меня, он так неестественно изогнул бровь, что можно было подумать, будто она собирается сбежать с его лица. Конечно, от былой оборванки, воняющей рыбой, которую он видел последний раз, не осталось и следа. Кто-то только подоспевший звонко присвистнул.

— Ну, чего встали? За работу! — раздался надо мной громкий, насквозь прокуренный голос. Пираты тут же вернулись к своим занятиям.

Я задрала голову вверх и увидела пожилого мужчину, чем-то смахивающего на Гиббса. Он стоял, опершись о перила, и с ухмылкой глядел на меня. Причем глядел только одним глазом, а другой, левый, скрывался под черной повязкой. Я кивнула в знак приветствия; он ответил и решил ко мне спуститься.

— Эка ты кукла! — хохотнув, изрек он, подойдя ближе и оглядев меня с ног до головы. Сощурившись, он поглядел мне прямо в глаза своим одним, подернутым желтизной. — Барто. — Старик протянул руку.

— Диана, — сухо отозвалась я, несмело пожимая руку.

— Хех, — крякнул Барто, — кэп тебя что, не накормил?

— Почему вы спрашиваете?

— Младенец и тот жмет руку сильнее, — ответил пират, закуривая трубку.

Я недовольно и резко выдохнула и вновь протянула руку. Старик улыбнулся уголком рта, протягивая свою руку тоже.

— Другое дело, — одобрил он второе рукопожатие. — Добро пожаловать к нам на борт!

В следующую секунду он, как знойный кавалер, ухватил меня за талию и повел вдоль по палубе, на ходу раздавая приказы и оплеуху. Из его болтовни (а говорил он постоянно, и вставить что-то от себя было трудно) я узнала, что его настоящее имя Диего Серхио Карденас Ортега, но вот уже как сорок лет все зовут его Барто . На этом судне он служил старпомом и своей должностью был до невозможности доволен. Выяснилось и его несколько трепетное отношение к Джеймсу.

— Кэп вытащил меня из тюрьмы в Алжире. Меня чуть не вздернули. — Барто причмокнул пару раз. — Так что он мне теперь как сын. Мой-то, олух, в королевскую службу подался. — Старпом почесал затылок. — А вас каким ветром занесло?

Я вздохнула.

— Меня ваш капитан тоже спас.

— А что такая барышня делала на Тортуге? Вы ж из благородных? — Старпом сощурился.

Я засмеялась.

— Нет, я не из благородных.

— Откуда ж вы такая? — не унимался моряк.

— Это допрос, мистер Барто? — спросила я недовольно.

Старый пират крякнул, буркнул себе что-то под нос и ответил: «Просто светская беседа». Не без труда отделавшись от него, я уселась на бухту каната около фальшборта и подняла глаза к небу, запрокинув голову назад. За несколько дней произошло столько всего, о чем стоило бы подумать. Мысли разбегались, но между тем я отчетливо понимала, что мне снедает душу желание как можно быстрее вновь встретиться с Джеком. Но вряд ли «Призрачный Странник» и «Жемчужина» шли одним курсом. Подумав об этом, я поняла, что совершенно не знаю, куда мы идем. Кругом было безграничное море, сплетающееся где-то вдалеке с пасмурным небом. Я закрыла глаза и постаралась отключиться от всего. Но куда уж там!

— Я обидел тебя? — раздался тихий вопрос. Я открыла глаза. Джеймс стоял, опершись на планшир, и виновато смотрел на меня.

— С чего ты взял? — пробормотала я, разминая затекшую руку.

— Ты выбежала в слезах, — заметил он.

Я вздохнула и, помолчав, сказала:

— Спасибо, что не пошел за мной. В том нет твоей вины, — тихо добавила я и замолчала. Тишина висела несколько минут, пока, наконец, я не решилась вновь спросить с задорной улыбкой: — Куда держим путь, кэп?

— В Алжир, — ответил Уитлокк.

— Правда? — Я поднялась и подошла к нему, отводя взгляд на море. Такое путешествие меня не устраивало чуть более чем полностью. Я терпеливо ждала пояснений, но Уитлокк молчал. — Зачем? — спросила я, не выдержав.

— Там судно стоит, — отрешенно отозвался Джеймс, о чем-то глубоко задумавшись. Больше я приставать не стала. В этом человеке что-то изменилось, настолько, что я не знала, как себя вести.

Проведя ещё полчаса в полном молчании, я сделала вывод, что это приключение не будет подобным моей первой истории. Ни Джек, ни Джеймс, никто из тех, кого я знала, уже не был прежним. Но, если всмотреться в суть, я ведь тоже изменилась. Быть может, это непреложный закон времени. И всё же, как бы там ни было, что бы ни произошло, я не собиралась опускать руки, по крайней мере сейчас, в самом начале.

Вернувшись в каюту, приобретшую новые предметы мебели и капельку уюта вместе с ними, я легла на кровать, уставившись в потолок. В голову полезли воспоминания прошлого. Я пережила достаточно, чтобы сейчас с грустью вспоминать те времена. В прошлый раз во мне содержалось куда больше безрассудства, непокорной уверенности в завтрашнем дне, в окружающих и в самой себе. Казалось, так просто пуститься в путь, ввязавшись в авантюру, побывать за решеткой и, плюнув на всё, броситься на спасение пирата. С чего-то вдруг я засомневалась в правильности решения отправиться в путь вместе с «Призрачным Странником». В Джеймсе я не сомневалась, не такой он человек, чтобы устроить неприятный сюрприз. Во всяком случае, он не был таким. Но между тем Алжир — слишком далекое во всех отношениях место для того, кто хочет вернуться на борт «Жемчужины».

Я задумалась: обмен, что я видела, между Джеком и оружейником на Тортуге, был чересчур… необычен, даже для капитана Воробья. Менять пистолеты на человеческую голову? Да, возможно. Только в том случае, когда это какое-то особое оружие. И если это так, то во что опять ввязался Джекки? Не в новые ли поиски источника вечной жизни? Если допустить тот факт, что я не ошиблась в состоянии Джека, и он был неуместно трезв для Тортуги, это могло значить, что пират куда-то отчаянно спешил. Спешил настолько, что даже пропустил несколько кутежных вечеров в пиратской бухте. «Ну вот, — с досадой подумала я, — у Джека на носу новая авантюра, а я иду в Алжир на умопомрачительном судне со слишком непохожими на пиратов пиратами!» В довершение всего я решила расстроиться и из-за того, что в капитанской каюте вместо рома подавали изысканные вина. «Мда, путешествие обещает быть скучным».