Солнце над пропастью (гет)

— И тогда он спросил, не могла бы я пойти с ними, — Филлис говорила, отвернувшись к окну, и Джастин мог только догадываться, насколько нехорошо теперь на душе у подруги. — Я даже не сообразила, что можно было немедленно отказаться, настолько растерялась.

— Эти идиоты что, не знают о вашем экзамене? — возмутился он. — Вот где они сейчас? Почему с тобой только я и Тони?

— Ничего они не знают, — фыркнула Филлис. — Джастин, ты понимаешь, что Джемме хватило бы намека, чтобы окончательно утопить нашего директора? Не знаю, за что они так на него взъелись, лично я бы и не подозревала, кто руководит школой, если бы нам не показали его на пиру после распределения. Но уже третье по счету опасное создание в Хогвартсе — это подарок для комитета и лично мистера Макнейра.

Словно в подтверждение ее слов, вспышка молнии озарила сумеречное небо, и по окнам забарабанили крупные капли. Филлис недолго любовалась внезапным дождем, а затем медленно прошлась по коридору. Джастин поспешил следом.

— И почему ты вечно должна думать о чужих проблемах, когда у тебя своих навалом? — проворчал он. — Дома Том морочит тебе голову, здесь Поттер. Хорошо, что на праздники вы с мамой у Гольдштейнов, хоть отдохнешь спокойно.

Филлис попыталась изобразить осуждение, однако комментарий Джастина заметно ее развеселил.

— Ты сейчас точь-в-точь повторяешь слова моей мамы, — призналась она. — Жалко, что совы так медленно летают, пригодился бы ее совет... Ну где же там Тони с пирожными?

— Надеюсь, он не перепутал картины? — огляделся Джастин. — Я ведь предельно ясно объяснил ему, как попасть на кухню. Я правильно понимаю, что при нем не стоит говорит о трехголовой собаке?

— Не надо, не вмешивай Тони, — покачала головой Филлис. — Я бы предпочла, чтобы и ребята держались подальше от моих родственников. Кто знает, на что они способны.

— Неужели два дурака пойдут туда одни? — спросил Джастин. — Поттер и Уизли очень посредственно колдуют. Вряд ли эта тварь их сожрет, но если, как ты говоришь, она даже Снейпа искусала...

— Гермиона составит им компанию. Она появилась в самом конце нашего разговора. Сначала ругалась, но потом сказала, надо все хорошенько обдумать. В любом случае, если они и решатся, то вечером. Завтра вся школа принимает контролера от министерства магии, а после ужина наш директор встречается по этому поводу с Фаджем. Так сказала Джемма, а она знает от мистера Макнейра.

— Вижу, Фарли тебе очень доверяет, — заметил Джастин. — Я бы не удивился, будь ты слизеринкой, но тебе не кажется это странным? Ты первокурсница, ее не будет в школе через год, что у вас может быть общего?

Филлис только пожала плечами. Вот уже целый семестр она ломала голову над мотивами Фарли, и ей все равно не удавалось приблизиться к разгадке. Джастин умолчал о главном: формально она считалась магглорожденной, однако все делали вид, будто упорно не замечают этого факта. И если со стороны Табиты такое поведение отнюдь не выглядело удивительным, Джемма с Томом не беседовала, а значит, действовала совершенно осознанно.

— Я чуть было не рассказала ей о планах Гарри, — тихо проговорила Филлис. — Если бы не мои сомнения и не то письмо...

— Письмо? — не понял Джастин. — Что еще за письмо?

— От ее старой подруги, Вивиан, кажется, — ответила девочка. — Она учится во Франции и живет где-то в Европе, в гости приезжает редко, а тут написала, что в выходные будет в Хогсмиде. Джемма предупредила, что если кто-то снова помешает им провести воскресенье нормально, он пожалеет, что на свет родился.

— Лучше бы тогда Поттеру не попадаться, — поежился Джастин. — Не то ждет нас скандал похлеще того, что вышел из-за дракона.

Филлис хотела что-то ответить, но тут дверь в кабинет профессора чар отворилась, и в коридор выглянул сам Флитвик.

— Мисс Сакс, вот и славно, что Вы здесь, — обрадовался он. — Ждете результатов, я так понимаю? А где же мисс Макдугалл и мисс Патил?

— Мораг побежала в совятню, родители ждут от нее новостей, а Падма так нервничала, что мы отправили ее в общую комнату, — сказала Филлис. — Хотите, я схожу за ней?

— Не стоит, — улыбнулся Флитвик. — Вы произвели большое впечатление, Филлис. Все мы очень довольны, даже профессор Снейп. Не вижу причин, по которым бы Вы не могли начать изучение ментальных чар со следующего семестра.

— Как здорово! — просияла Филлис. — Так я побегу, обрадую девочек! Мы хотим устроить праздник, профессор, и Вы тоже приходите!

— С большим удовольствием, — подмигнул ей Флитвик. — Но Вы не спешите, Филлис, профессор Снейп хотел поговорить с Вами. Прямо сейчас.

— Что-то не так? — удивилась Филлис. — Или это по программе?

— Это не займет много времени, — уклончиво ответил декан. — А я пока буду рад составить компанию мистеру Финч-Флетчли, ведь его экзамены еще впереди, а заколдованная им кисточка на прошлом занятии летала недостаточно убедительно и уж точно не должна была рисовать на стенах и портретах моих предшественников на посту.

Джастин покраснел — неудача, пережитая на прошлом уроке, послужила поводом для множества насмешек со стороны Смита.

— Не стоит унывать! — добавил Флитвик. — Я понял, в чем ваша основная ошибка, Джастин, и сейчас отличное время разобрать ее.

Филлис рассмеялась и прошла в кабинет профессора. Джастин еще скажет ей спасибо за этот внеплановый урок. Впрочем, лично она считала, что главная проблема друга состояла в том, что мысли его в тот день витали где угодно, только не в классе чар.

Синистра и Макгонагалл уже покинули кабинет через камин, и Снейп оставался один. В светлой, по-домашнему обставленной комнате он смотрелся довольно неуместно, и Филлис вдруг задумалась, как мог бы выглядеть собственный дом профессора. Ведь он, несомненно, не живет в замке круглый год, и за эти годы наверняка обзавелся и семьей, и жилищем.

Отчего-то дом Снейпа представлялся девочке мрачным, запустелым строением с темной мебелью, множеством книг и паутиной по углам. Во всяком случае, вряд ли там часто можно было услышать смех детей или радостные голоса гостей. Этим Снейп напоминал ей отца. Мама часто повторяла, что если бы не она, Тони Сакс никогда не женился бы и жил исключительно своей работой, витая в облаках и разрабатывая немыслимые стратегии.

Снейп бросил на нее острый, неприятный взгляд, и, вспомнив советы Тома, Филлис принялась усердно думать о пирожных, которые Тони должен был попросить у эльфов. Если бы профессору удалось прочитать хоть малую толику ее мыслей, ситуация стала бы очень неудобной.

— Хочу Вас поздравить, мисс Сакс, — глухо проговорил он. — За эти месяцы Вы добились определенных успехов. Однако, — отметил он, — не льстите себе мыслями о том, что теперь Вы можете остановиться и предаваться безделью. Работа только начинается.

— Я знаю, сэр, — кивнула Филлис. — Мы будем стараться и дальше.

— Надеюсь, там, где Вы проводите лето, есть условия для того, чтобы читать магические книги? — строго поинтересовался он. — Я составил этот список и надеюсь, что Вы успеете изучить его к сентябрю.

— Мы с мамой живем вдвоем, сэр. Если мне разрешат взять эти книги в школьной библиотеке на лето, я, конечно, прочитаю их. Мы не сможем все это купить, ведь остаются еще и учебники.

Филлис с трудом сдерживала радость: ведь если Снейп заблаговременно подготовил для нее список книг, значит, он не сомневался в том, что экзамен пройдет успешно. Принимая во внимание его обычный скептицизм, такое отношение льстило даже больше, чем высокие баллы.

Снейп недолго помолчал, обдумывая ее слова.

— Не беспокойтесь, я уже говорил с Ирмой Пинс, она обеспечит Вас всем необходимым, — после паузы он все же спросил: — Вы единственный ребенок в семье?

— Да, сэр, — подтвердила Филлис. — Но у меня много кузенов и кузин.

— И среди них никогда не было магов, не так ли? — продолжал Снейп расспросы.

— Насколько мне известно, нет, сэр, — честно сказала Филлис. В самом деле, она понятия не имела, были ли у дочерей Расальхаг дети ее возраста и учили ли их магии так же, как ее.

— А Ваш отец? Вы говорили, он скончался. От чего?

— От остановки сердца, — тихо проговорила Филлис. — Мы нашли его в кабинете. Было уже поздно вызывать докторов.

— Он не знал о Вашем даре?

— Думаю, он предполагал, — осторожно ответила Филлис. — Вокруг нас периодически происходили разные странные вещи. Но письмо я получила уже после похорон.

— Мне жаль, — отозвался Снейп. — Ваши родственники Вам помогают?

— Конечно, немного помогают, сэр. Спасибо, что интересуетесь.

Снейп нахмурился. Похоже, вопросы давались ему не легче, чем Филлис — ее ответы.

— Если по мере чтения у Вас будут возникать вопросы, присылайте сову. И не пренебрегайте упражнениями. Без регулярных тренировок у Вас ничего не выйдет.

Филлис стоило больших усилий не улыбнуться: если бы профессор хотя бы мог представить, кто и каким образом будет учить ее окклюменции, он был бы поражен.

— Я отнесусь к вашему заданию серьезно, сэр. Не беспокойтесь за меня.

— Мне бы хотелось не беспокоиться, — задумчиво проговорил Снейп. — А вот что беспокоит Вас, мисс Сакс? Вы выглядите встревоженной.

Филлис склонила голову набок. Разумеется, домашнее чтение не было единственной целью их разговора.

— Это все из-за экзамена, сэр, — спокойно ответила она. — Вы еще Падму не видели.

— Значит, экзамен, — понимающе кивнул Снейп. — А с Поттером и Уизли вчера в библиотеке Вы тоже спорили из-за экзамена? Мне показалось, к моменту появления мисс Грейнджер Вы были весьма огорчены.

Филлис судорожно выдохнула. Гриффиндорцы, даже являясь ее близкими друзьями, умудрялись создавать массу проблем. Не хватало ей только Снейпа с его наблюдательностью.

— Нет, здесь дело в другом, — поспешила выкрутиться она. — Ребята очень злятся на то, что Джемма Фарли пожаловалась на них в министерство. А меня часто видят рядом с ней после этого случая. Мы поспорили... по поводу того, как ко всему этому относиться.

— Я бы рекомендовал Вам держаться подальше от Поттера и его компании, — отрезал Снейп. — Дружба с ними не принесет Вам ничего, кроме бед. Даже в этом Поттер немыслимо похож на своего отца.

— Вы хорошо знали отца Гарри? — посмотрела на него Филлис. Профессор еще больше помрачнел.

— К несчастью, мы учились вместе все семь лет. Я знал и его мать, и всю ее семью.

— Гарри, конечно, не придет в голову обратиться к Вам лично, — задумалась Филлис. — Знаете, ведь ему никто и никогда не рассказывал о родителях. Его тетя не говорила о них ничего хорошего. По-моему, она не слишком рада, что Гарри — волшебник. Она обходилась с ним очень грубо.

— Петунья всегда была такой, — рассеянно произнес Снейп. — Еще в детстве она завидовала Лили и в глубине души хотела оказаться на ее месте. Маловероятно, что с возрастом она вдруг чудесным образом изменилась. Однако, Вы напрасно стараетесь меня разжалобить, мисс Сакс. Если Поттер хочет больше узнать о своем отце, трудно вообразить себе худшего рассказчика. Здесь и без меня хватает желающих присоединиться к хору восхвалений героя.

— Думаю, Гарри неинтересны восхваления, — возразила Филлис. — Что толку от пустых слов? Люди всегда говорят одно и то же на похоронах. По-моему, ему важнее сейчас узнать, как жили его родители, а не как они трагически погибли. Хотя до недавнего времени он верил, что это была автокатастрофа.

Взгляд Снейпа казался абсолютно нечитаемым. Филлис не до конца понимала, почему он все еще не выставил ее за дверь, но ее небольшое выступление пора было заканчивать. По крайней мере, профессор будто бы забыл о разговоре в библиотеке.

— Простите, сэр, я не должна была вмешиваться не в свое дело, — быстро добавила она. — Я лучше пойду. Скажите, а что с баллами?

— С баллами? — профессор взглянул на нее так, будто она говорит на незнакомом языке. — Да, вас известят. Получите результаты вместе с остальными.

— А на место факультета в турнирной таблице наш проект не повлияет? — задала Филлис давно не дававший им покоя вопрос. — Что-то вроде внеклассной деятельности. Джемма рассказывала, что были прецеденты.

Снейп понимающе ухмыльнулся.

— В этом году разрыв между Рэйвенкло и Слизерином минимален. Любая мелочь может склонить чашу весов в ту или другую стороны.

Филлис молча ждала.

— Что же, такое решение может принять только директор. Дождитесь подведения итогов, мисс Сакс.

Из-за двери доносился голос оптимистично о чем-то рассуждающего Флитвика. Джастин предпринимал слабые попытки ему возразить, но Филлис не могла разобрать слов.

— Спасибо Вам, сэр, — Филлис положила список книг в сумку и направилась к двери. — До встречи через неделю.

— Хороших Вам праздников, мисс Сакс, — Снейп скривился так, словно сама идея праздников была от него бесконечно далека.

— О чем так долго? — напустился на нее Джастин в коридоре. — Я уже начал волноваться, еще чуть-чуть и Флитвик принялся бы экзаменовать меня за будущий год. Тони сказал эльфам перенести сладости в башню, все ждут только тебя!

— Сладости — это аргумент, — усмехнулась Филлис. — Тогда не будем заставлять всех ждать! У меня такое отличное настроение, какого не было уже очень давно!

* * *

Андреа посмотрела на часы, а затем снова на электронное табло. В то же мгновение приятный женский голос объявил, что самолет, прибывший из Рима, только что совершил посадку в аэропорту Лондона.

Встречать Билла ей приходилось нечасто: обычно друг предпочитал ночные рейсы и вызывал своего постоянного водителя. Однако в последнее время им настолько редко удавалось встретиться и поговорить по душам, что идея обоим показалась весьма удачной. По крайней мере, по дороге домой можно обсудить последние новости без посторонних ушей и неуместных комментариев Конни.

— Как долетел? — Андреа привстала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в щеку. — Ты плохо выглядишь, тебе нужно взять выходной и хоть раз нормально выспаться.

— Мечтать не вредно, — усмехнулся Билл, перекидывая через плечо ремень дорожной сумки. — Чем плохи два выходных, полагающихся мне каждую неделю?

— Даже не знаю, — протянула Андреа. — Может быть, тем, что если в твоем домашнем кабинете поставить раскладной диван, ты и спать будешь в обнимку с компьютером? Вспомни, когда в последний раз ты говорил о чем-то, кроме работы?

Билл сделал вид, что всерьез обдумывает ответ на ее вопрос.

— Да вот хоть сейчас! Весь полет общался с исключительно милой леди, а теперь меня встречает другая милая леди, и в ближайшие несколько часов мне точно будет не до работы.

— Ловлю тебя на слове, — погрозила ему пальцем Андреа. — И что это за милая леди из самолета? Знала бы Конни, не отпускала бы тебя так спокойно.

— Шутить изволите, — фыркнул Билл. — С тех пор, как моя жена состоит в Попечительском совете школы, такие мелочи ее больше не интересуют. А леди здесь проездом, на пару дней. Путешествует с дочерью. Я бы вас представил, вот только они обе как сквозь землю провалились, стоило нам выйти из самолета.

— Быстро же она от тебя сбежала, — рассмеялась Андреа. — Поедем, пока не стемнело. Лучше расскажи мне пока про Попечительский совет. Как это Конни удалось...

Билл развел руками и принялся пересказывать подруге события последних недель. Они были так увлечены разговором, что не заметили красивой белокурой женщины, провожавшей их взглядом из-за колонны.

— Мама, нам пора, — миловидная девушка лет шестнадцати-семнадцати потянула ее за руку. — Зелье вот-вот прекратит действовать, и тогда проблем не оберешься. Здесь слишком много лишних глаз, а нам еще нужно найти мистера Малфоя.

— Подождем, пока эти двое уберутся подальше, — блондинка с невыразимым презрением посмотрела на Билла и отвернулась. — Как тесен мир. Уже во второй раз встречается мне эта маггла.

— Ты ведь решила, что она не представляет угрозы, — девушка пожала плечами. — К тому же, при вашей единственной встрече ты выглядела иначе. Вас с леди Малфой сложно спутать.

— Этот недоумок, мой попутчик, слишком привязчив, — возразила ее мать. — Если он решит начать нас знакомить, никакого зелья не напасешься, а ты знаешь, как я ненавижу его принимать. Вот теперь, думаю, можно двигаться.

Две путешественницы заскользили в толпе, двигаясь к выходу из зала прилета. Девушка явно нервничала, все ускоряя шаг, и сквозь зубы бормотала слова извинения, то и дело налетая на людей. Мать держалась спокойнее, и с ее лица не сходила кислая мина, словно каждая секунда пребывания в чужом облике вызывала у нее немыслимое отвращение.

К тому моменту, как они оказались в дамской комнате, лицо женщины исказила гримаса мучительной боли. Ухватившись обеими руками за раковину, она резко наклонилась, не в силах справиться с головокружением. Затем, переведя дыхание, она включила воду и умылась. Когда женщина вновь взглянула на себя в зеркало, ее смуглое лицо обрамляли уже темно-каштановые непослушные кудри.

— Радуйся, что мы прошли паспортный контроль, и не придется предъявлять документы, — недовольно буркнула дочь. — В следующий раз не изображай из себя зельевара, а заказывай оборотку у тех, кто действительно умеет ее варить.

— Говори громче, с нашим везением станется встретить здесь знакомых волшебников, — одернула ее мать. — Люциус сказал, что будет ждать нас у фонтана. А ты смотри по сторонам и запоминай, мадам Максим писала, что у тебя непозволительно низкий балл по маггловедению. Позор для девушки, выросшей в историческом центре маггловской Кордовы!

Прошло целых двадцать минут, пока они, и в самом деле, добрались до фонтана. В этот час в аэропорту было полно народа, но все же девушка сразу же узнала старого знакомого матери, чья жена любезно предоставила им волос для зелья.

— Ты соображаешь, что ты делаешь? — без предисловий начал возмущаться Люциус. — Вы приземлились час назад, я уже начал опасаться, что вас арестовали прямо на выходе из самолета.

— В следующий раз снова еду поездом, — в тон ему ответила женщина. — Как я вообще согласилась на это испытание, если даже метлы ненавижу? Одна радость — погуляли немного по Риму.

— Лучше бы вы там и остались, — пробормотал Люциус. — Какой смысл из года в год переживать столько сложностей и унижений ради сомнительного удовольствия полчаса лицезреть мужа, арестованного исключительно по собственной глупости.

— Мы уже это обсуждали и не раз, — тряхнула волосами женщина. — Я надеюсь, мы тут ждем не заказанное такси? С меня хватит маггловской техники на сегодня. Вивиан вообще переживает культурный шок.

— С прибытием, мисс Селвин, — Люциус улыбнулся очень раздраженной Вивиан и извлек из кармана старинный ключ на цепочке. — Брось, Эвита, тебе не жаловаться надо, а удивляться, что без приключений долетела. Это портключ до имения.

Как и всегда при перемещениях, Вивиан прикрыла глаза, а открыла их уже в светлом, со вкусом обставленном доме. После шумного аэропорта тишина особняка действовала завораживающе.

— Ваши комнаты готовы, Добби перенесет вещи, ужин будет скоро, — скороговоркой пробормотал Люциус, просматривая оставленные на каминной полке письма. — Добби, скажи хозяйке, что гости уже прибыли. Вивиан, Вам будет интересно познакомиться с моей женой. Вы ведь ни разу у нас не были?

— В далеком детстве, — ответила за дочь Эвита. — Вот Азкабан моя девочка действительно посетит в первый раз.

— Надеюсь, и в последний, — поспешил добавить Люциус. — Нарцисса будет рада показать Вам город.

— Я бы хотела увидеть Хогсмид, мистер Малфой, — сказала Вивиан. — Там учится моя лучшая подруга, Джемма Фарли. Возможно, Вы слышали об этой семье.

Люциус странно улыбнулся.

— Конечно, я слышал о мисс Фарли. Она сыграла заметную роль в одной любопытной истории, приключившейся недавно в Хогвартсе. Многообещающая девушка и исключительно сообразительная.

— Вы говорите о драконе? — догадалась Вивиан. — Об этом писали даже в некоторых французских газетах. Правда, везде по-разному. Скажите, в этом и вправду замешан директор школы?

— Не к лицу тебе задавать такие вопросы, милая, — сурово одернула ее Эвита. — Если бы этого старого лиса было просто поймать на таких вещах, твой отец сейчас был бы с нами, а не кормил дементоров. Не нужно поощрять ее любопытство, — обратилась она к Люциусу. — Я и без того слишком долго сомневалась, прежде чем привезти ее сюда.

Обстановку разрядило появление Нарциссы Малфой. Быстро сообразив, что к чему, она наговорила Вивиан комплиментов, принялась расспрашивать о жизни во Франции, показывать фотографии сына, и Вивиан моментально потеряла интерес к разговору Эвиты и Люциуса.

— Фарли — ее подруга по переписке, — вполголоса пояснила Эвита, когда Нарцисса увела ее дочь показывать дом. — Я наводила справки, это приличная семья с хорошей репутацией. Ее отец — один из семи магов страны, владеющих русалочьим языком. Но сейчас это неважно. Не могу думать ни о чем другом, пока не увижу Варда.

— Тебе осталось ждать несколько часов, — успокоил ее Люциус. — Эвита, ты должна понимать, что устраивать эти встречи при Фадже неизмеримо сложнее, чем было возможно во времена Багнолд.

— Деньги ничего не стоят, когда речь идет о моем муже, — Эвита судорожно вздохнула. — Люциус, когда Вард выйдет на свободу, мы отплатим тебе сторицей за все, что ты делаешь для нас.

— Ты не должна убеждать себя и дочерей в том, что это когда-нибудь произойдет. Вард осужден пожизненно. С его послужным списком амнистии не будет.

— Если Повелитель вернется, все возможно, — упрямо повторила Эвита. — Ты утратил веру, я еще нет. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь прятаться в доме матери. Метки ведь никуда не пропали, значит, Он не умер.

— Моя теща, как выяснилось, тоже не умерла, — резонно заметил Люциус. — Однако целых десять лет мир ничего не слышал о ней. Так должно продолжаться и впредь.

— Не могу поверить, что ты ничего не рассказал Нарциссе, — покачала головой Эвита. — Я не больше твоего мечтаю о новом возвышении Расальхаг. Но если Повелитель узнает, что она исчезла во время ритуала по твоей вине...

— В этом нет моей вины, — яростно сверкнул глазами Люциус. — Госпожа Расальхаг ошиблась. Такое случается при проведении ритуалов, особенно малоизученных.

— Ты не знаешь, что именно она пыталась сделать, — напомнила Эвита. — Ты не смог извлечь из дневника Повелителя информацию об этом ритуале. Вероятно, Расальхаг все предусмотрела.

— Хочешь сказать, мне следует позаботиться о завещании? — холодно осведомился Люциус. — И даже если я выстрою Фаджу особняк из чистого золота и выкуплю свободу всему ближнему кругу, это не спасет положения?

— Нет, конечно, я не это имела в виду, — Эвита потерла виски. — Я нервничаю, неужели не ясно? Ты же помнишь, как на меня действуют дементоры.

— Отлично помню, — поморщился Люциус. — Именно поэтому продолжаю удивляться, что ты все еще навещаешь Варда.

В Азкабан они отправились ближе к полуночи. Визиты леди Селвин к мужу всегда проходили в обстановке полной секретности, но впервые она привела с собой старшую дочь. Вивиан послушно шагала по размытой дождями дороге следом за матерью и их провожатым, безликим человечком в грязно-сером плаще, немногим превосходящим по качестве те, что носили дементоры.

Она старалась не смотреть по сторонам. Несомненно, и днем Азкабан мало походил на место, подходящее для приятных прогулок, но ночью он производил особенно угнетающее впечатление. Все вокруг: чернильные воды моря, поеденный солью камень крепостных стен, свист ледяного ветра и ужасающие полупризраки, парящие вокруг тюрьмы, — вызывало отчаянное желание закричать и броситься прочь. Отчего-то вспомнился арест отца, вспышки заклинаний во время непродолжительной схватки во внутреннем дворе их дома, бесконечные допросы, на которых на нее никто не обращал внимания, а мама много плакала...

Вивиан нервно отломила еще кусочек от таявшей в кармане плитки шоколада. Изучать дементоров в школе было достаточно неприятно — чего стоили колдографии их несчастных жертв, — но даже врагу она не пожелала бы увидеть их своими глазами. Бедный отец, вот уже десять лет не знавший ни минуты отдыха! Вивиан было позволено изучить материалы его дела, лишь когда ей исполнилось четырнадцать. В ее глазах никакое преступление не заслуживало такой страшной расплаты.

Мама напрасно считала, что она сможет наслаждаться каникулами в Британии. Вивиан ненавидела каждого волшебника, каждого маггла, каждого несчастного муравья на этих островах. Они улыбались солнцу, дышали свежим воздухом, радовались своим ничтожным способностям, в то время, как самый близкий ее человек был лишен этого только потому, что его убеждения расходились с общепринятыми.

Вивиан смяла шуршащую фольгу. Они еще не зашли в крепость, а у нее уже закончился шоколад. Дорога до камеры отца показалась ей вечностью.

Пока надзиратель звенел ключами в кармане, она обняла мать и даже сквозь перчатки почувствовала, как холодны ее руки.

* * *

Вивиан не плакала. Она не чувствовала жалости или боли, только обжигающую ненависть.

— Он выглядит ужасно. Похудел вполовину. Черные синяки под глазами. Человек не может жить в таких условиях. Милосерднее сразу убить.

Нарцисса Малфой погладила ее по голове.

— Это ты сейчас так думаешь, милая. Пока жизнь не оборвалась, еще остается надежда. Есть она и для твоего отца.

— Мама верит, что однажды его освободят, — с горечью произнесла Вивиан. — И ей все равно, кто это сделает: министр, судья, Темный Лорд... Но этого ведь никогда не случится! Я видела, что она возвращается из Англии подавленной, но не ждала такого, — она кивнула на кровать, на которой без сознания лежала Эвита.

— Так тяжело еще никогда не было, — возразила Нарцисса. — Обычно я готовлю для Эвиты снотворное зелье, ночь после встречи с дементорами — всегда кошмары. Но в этот раз его оказалось недостаточно. Вард не рассказывал ничего необычного? Может быть, он болен? Твоя мать говорила о чем-нибудь наедине с ним или надзирателем?

— Я не обратила внимания. Я не могла поверить, что нахожусь там.

— Тогда дождемся утра. Я прикажу домовику посидеть с ней до рассвета. Так мы узнаем, если ей что-нибудь понадобится.

Вивиан обняла Нарциссу.

— Не надо. Проснуться под вопли ваших ненормальных домовиков — что может быть ужаснее. Я сама с ней посижу. Пусть Добби принесет вещи из комнаты, которую вы приготовили для меня.

— Сейчас все будет, — вздохнула Нарцисса. — Спите спокойно, девочки.

Спокойной ночи, однако, не получилось. Эвите снился один кошмар за другим, а Вивиан так и не смогла сомкнуть глаз и до рассвета размышляла, как скоро она сошла бы с ума от бессонницы и приступов паники в Азкабане.

Эвита пришла в себя только на следующий день.

— Я больше тебя не пущу! — было первым, что сказала ей Вивиан. — Буду ездить сама, на следующий год возьму Элейну! Отец все поймет, ты же себя убиваешь!

Эвита медленно села на кровати. Выражение ее лица пугало. Волшебница выглядела так, будто на нее снизошло страшное озарение.

— Люциуса мне позови, — не своим голосом проговорила она. — Немедленно.

— Мама, но ты же не одета...

— Подай платье и делай, что я тебе сказала. Если только я не сошла с ума, нам больше не придется приходить в это ужасное место. Ни мне, ни тебе, ни нашим девочкам.

— Я не понимаю, — Вивиан застыла посреди комнаты. — Отца хотят выпустить оттуда? Ты поэтому вчера вела себя так странно? Но почему ты говоришь об этом только теперь?

— Вивиан, ты сводишь меня с ума своей болтовней, — прошипела Эвита. — Что за глупые мысли приходят в твою голову? О твоем отце помним лишь мы и парочка близких друзей. Я должна поговорить с Люциусом.

Лорда Малфоя Вивиан нашла в кабинете и обеспокоенно рассказала о странном поведении матери. Люциус не выглядел слишком удивленным — ведь он не понаслышке знал, в каком состоянии Эвита возвращается из тюрьмы. Девушка надеялась, что ей позволят присутствовать при разговоре, однако дверь закрылась перед самым ее носом.

— Доброе утро, — Люциус бросил скептический взгляд на растрепанную Эвиту. — Вижу, ты все еще в образе?

Эвита не обратила на его насмешку никакого внимания.

— Повелитель жив, — срывающимся голосом сообщила она. — Он в Англии.

Люциус внимательно прочитал надпись на полупустом пузырьке из-под зелья, что оставила вчера Нарцисса, и даже понюхал его содержимое.

— Не спорю, — мирно согласился он. — Кажется, мы уже говорили об этом.

— Вчера я предполагала, — веско заявила Эвита. — А теперь знаю наверняка. Я узнала его, и он попытался заставить меня замолчать. Вероятно, он действует инкогнито.

— Ничего не понимаю, — озадаченно уставился на нее Люциус. — Это что, случилось вчера в Азкабане?

— Не говори ерунды, — огрызнулась Эвита. — Это случилось в Кордове.

— Темный Лорд был в Кордове? — переспросил Люциус. — Селвин, может быть, ты сначала примешь свои лекарства и успокоишься?

Эвита легко улыбнулась и заговорила деловым тоном:

— Несколько месяцев назад Донна попросила меня проверить семью соседей моей матери. Я всегда считала их обыкновенными магглами, но прошлым летом их сын получил письмо из Хогвартса. Родители отказались его учить и записали в какую-то элитную школу. Зато в Хогвартс поехали его друзья, а мать, хоть и называет волшебство пустой тратой времени, вовсе не так проста, как кажется. Она начала совать свой нос в дела Донны, разведала, кто она на самом деле. Люциус, она знает о Розье.

Впервые с начала разговора лорд Малфой не улыбался.

— Как много она знает о Розье?

— Достаточно, чтобы начать беспокоиться. Эта маггла очень умна. И я могу понять, почему Повелитель избрал их семью в качестве убежища, не обратившись ни к одному из нас.

— Говори по порядку. Повелитель что, скрывается в их доме?

— Люци, не будь идиотом, — рассердилась Эвита. — Повелитель принял облик этого ребенка, Тома Сандерса. Расальхаг ошибается, считая, будто бы душа Лорда вселилась в мальчишку Поттера. Я пригласила к себе эту магглу и наложила сонные чары на ее дом. Уснули все, кроме мальчика. Он нашел мой дом, вошел внутрь, минуя защитные чары, смог меня обезоружить палочкой Повелителя и натравил на меня мою же собственную медную змею, заговорив с ней на парселтанге. Люци, дети магглов не учат парселтанг в школе.

— Ты пытаешься уверить меня в том, что Темный Лорд предпринял это все для спасения маггловской женщины? — протянул Люциус. — Смерть его сильно изменила.

— Он был очень зол на меня, — поежилась Эвита. — Применил Круциатус. Невербальный Круциатус, Люци, такого я не припоминаю даже из былых времен. К счастью, он не стер мои воспоминания, а лишь приказал мне не думать об этом. Если мы воспользуемся омутом памяти, ты сам все поймешь. Я бы не вспомнила о том дне, если бы не дементоры. Раньше мне всегда снился арест Варда, самое страшное, что я пережила в этой жизни. Но на этот раз я увидела нашу встречу с Повелителем.

— Но если Лорд все это время был где-то поблизости, почему он не заявил о себе? — резонно спросил Люциус. — Не хотел появляться перед нами в облике ребенка? Копил силы? Кем ему приходятся эти магглы?

— Все это очень странно, Люци, — задумчиво произнесла Эвита. — Можешь считать это простым совпадением, но семья Сандерсов была довольно-таки близка с Эваном. Повелитель знаком с его дочерью, и сейчас девчонка в Хогвартсе.

— Девчонка ничего не знает о том, кто она такая, — небрежно отмахнулся Люциус. — Темный Лорд может принимать участие в ее судьбе, поскольку она племянница госпожи Расальхаг. Я правильно понимаю, что она не унаследовала ее способностей?

— Донна ничего не говорила об этом. Но Люци, когда я заговорила о Расальхаг с Повелителем, он сделал вид, будто не понимает меня. Или моя помощь его совершенно не интересует, или — я допускаю такой вариант — события на Хэллоуин все же как-то отразились на нем и его памяти.

— Ты полагаешь, что у него частичная амнезия? — Люциус произнес это так, будто сама мысль об амнезии у Лорда казалась ему кощунственной.

— Подумай, если это правда? — глаза Эвиты фанатично горели. — Подумай, что может получиться из волшебника такой силы и способностей под правильным руководством. Я никогда не была по-настоящему предана Расальхаг, и если Повелитель ее не помнит, сейчас идеальное время избавиться от нее раз и навсегда. Мы не можем допустить ее повторного возвышения.

— Но и убить ее ты тоже не можешь, — напомнил Люциус. — Ты не знаешь, где физически она находится. Я, признаться, не слишком верю этим школьным страшилкам про Черную Даму, но понимаю, что она не исчезнет, если просто разбить зеркало.

— Госпожа всегда славилась своим умением выпутываться из сложных ситуаций, — усмехнулась Эвита. — Вот пусть и старается в меру своих теперь скромных сил. Донна похоронила семерых мужей и совсем не занимается сыном, а вот мне, в отличие от нее, есть что терять. Так же, как и тебе, мой дорогой Люци. Пусть продолжает поддерживать Гарри Поттера. Пусть своими жалкими попытками пробудить в нем силы Повелителя сосредоточит на Поттере внимание Дамблдора, Фламелей, Фаджа. А мы займемся нужным мальчиком. Я уверена, что среди нас достаточно заинтересованных лиц. Время Расальхаг прошло. Настает наше время, Люци. Мы сравняем Азкабан с землей и мы будем править этой страной.

Люциус все еще не выглядел убежденным.

— А если Темный Лорд лишь притворился? — спросил он. — Кто ты такая, чтобы он посвящал тебя в свои планы? Ты даже Метки не удостоилась. Что, если он знает, где находится госпожа Расальхаг, а Донна действует по его указке? Может быть, ему выгодно, чтобы Гарри Поттера считали новым Темным Лордом?

Эвита помолчала, прикрыв глаза, воскрешая в памяти образ маленького мальчика с недетски серьезными глазами.

— Нет, Люци, я думаю, что не ошибаюсь. Ему была по-настоящему дорога эта маггла. И если мы можем как-то привлечь его на нашу сторону, действовать нужно через семью.

— Откуда же у Лорда его палочка, если не от госпожи Расальхаг? — прямо спросил Люциус. — Это ведь она ее хранила.

— Уверена, у Донны есть объяснение, пусть я пока и не могу ее расспросить. Если Эван знал правду о мальчике, он мог лично передать палочку Повелителю. Более того, — воскликнула она, пораженная внезапной догадкой, — что если волшебная палочка и вернула ему часть воспоминаний?

— В таком случае, и другие вещи Лорда повлияют на его картину восприятия мира? — развил ее мысль Люциус. — У меня сохранилось кое-что, принадлежавшее Ему. Та самая тетрадь, которую госпожа Расальхаг пыталась использовать во время ритуала. Ее необходимо уничтожить, Селвин.

— Наоборот! Нужно отдать ее Повелителю! Он знает, как использовать содержащуюся в ней информацию. Возможно, в ней ключ к его возвращению.

— Когда-то я хотел убить свою тещу, чтобы помешать этому возвращению, — медленно проговорил Люциус. — А сейчас ты снова пытаешься воскресить это ужасное прошлое.

— Повелитель уже жив, Малфой, — процедила Эвита. — Забудь о ритуале, забудь о Расальхаг. Если все выйдет, как я придумала, Повелитель увидит в ее лице лишь свихнувшегося призрака. Расальхаг своими руками сделает то, что отвечает интересам Повелителя — приведет Гарри Поттера к его жалкому финалу. А мы займем место, полагающееся нам по праву. Нам, наследникам магов, создавших эту страну, а не безродной магрибинской колдунье!

— Ты забываешь одну важную деталь, — вздохнул Люциус. — Энид Лонгботтом.

Эвита рассмеялась.

— Энид Лонгботтом растворилась в детях и внуках, Энид Лонгботтом превратилась в глупую домохозяйку, она лишь тень своей знаменитой сестры, и ее бросает в дрожь, если припомнить ей это родство. Она утратила всякую связь с Розье. Ты же не думаешь, что она осмелится противостоять наследнику Слизерина, когда он обретет все свои силу и могущество? Она или ее воспитанник, который, по словам Донны, взрывает котлы и водит дружбу с грязнокровками?

Люциус бездумно бродил по комнате, а Эвита продолжала говорить. О том, как важно не упустить идеальный момент для начала действий — сейчас, когда Дамблдор сосредоточен на неприятностях в школе, Фламели усиленно охраняют свою собственность, министр всеми силами старается укрепить свое положение, и даже Артур Уизли решает проблемы сыновей, вместо того, чтобы заниматься законом о защите магглов. О том, что в их силах сформировать новый ближний круг — в соответствии с собственными интересами. О том, что у Темного Лорда наверняка всюду шпионы, и если Люциус попытается снова стереть ей память, он навсегда зарекомендует себя, как подлого предателя.

— Если я тебя все еще не уговорила, — добавила она в качестве завершающего аккорда, — Вард признался мне в том, что Метка несколько раз беспокоила его в течение этого года. Ты промолчал об этом, Люциус, но ты не мог не вспомнить. Твое право остаток дней заискивать перед сменяющимися министрами и незыблемым Дамблдором, ругаться с ним из-за качества книг в библиотеке Хогвартса, строить детские каверзы... Я предлагаю вам жить настоящей жизнью, но выбирать, конечно, тебе.

Люциус долго молчал.

— Нам лучше спуститься к завтраку, — наконец, проговорил он. — Вивиан вылетела отсюда с таким лицом, что еще немного, и Нарцисса соберет целый консилиум в твою честь.

— Ты не ответишь мне сейчас? — изогнула бровь Эвита. — Сколько времени мы потеряем из-за твоей нерешительности?

— А ты предлагаешь немедленно аппарировать домой к этому мальчику и обрадовать его новостями? — язвительно осведомился Люциус. — Все нужно делать постепенно, Селвин. Если ты доверяешь мне, ты не задаешь ненужных вопросов. И не делаешь глупостей. К тому же, нам понадобится помощь моей жены.

— Ты собираешься привлечь Нарциссу? — поджала губы Эвита. — Это глупо. Как только она узнает о Расальхаг, сделает все, чтобы ее разыскать и защитить.

— Для того, чтобы помочь, Нарциссе не обязательно знать всю правду, — рассудил Люциус. — Поэтому я заранее предупреждаю тебя, Селвин. Говорить буду я.

* * *

Когда Гермиона стучалась в дверь личных комнат профессора Квиррелла, она чувствовала себя полной дурой. Всю дорогу пререкаясь с Гарри и Роном, она не продумала достойных объяснений их действиям и не знала даже, с чем начать. К тому же, никогда прежде ей не случалось разговаривать с Квирреллом, иначе как во время устных опросов. К сожалению, подобные ситуации не были оговорены ни в одном учебнике.

Убедить Гарри обратиться к Квирреллу за помощью было непросто.

— Ты еще Макгонагалл позови! — возмущался он. — Никто из учителей нам не поверит, они высмеют наши подозрения, как это сделал Хагрид, и уж точно не позволят никуда идти!

— Может быть, так оно и к лучшему? — возражала Гермиона. — Зачем делать все непременно самим? Мы ничего не знаем ни о ловушках, ни о том, что они защищают! Если мы провалимся, не расстроится никто, кроме наших близких.

— Но у меня нет близких, — упрямился Гарри. — И я никого не тащу за собой.

— Бери пример со слизеринцев! — не сдавалась Гермиона. — Если бы Малфой все делал сам, он бы только заработал наказание с нами заодно. Если мы окажемся в этом коридоре с учителем, никто не сможет нас обвинить в нарушении правил. А если взрослые все сделают за нас, вообще рисковать не придется.

— Это оправданный риск! — вмешался Рон. — Если за вещью Фламеля охотится Тот, кого нельзя называть...

— А вдруг это Гриндевальд? — прищурилась Гермиона. — Или Салазар Слизерин? Или фея Моргана? Мало ли в истории было злых волшебников! Думаешь, твое появление обратит их в бегство, Рональд Уизли?

— Ничего я не думаю, — насупился Рон. — Вот только Квиррелл их тоже не остановит. Он боится даже монстров, от которых должен учить нас защищаться!

— Бездумная храбрость еще никому не помогла победить, — назидательно произнесла Гермиона. — Сакс с вами не пошла и правильно сделала. И ни один другой учитель не станет нас слушать, потому что мы дискредитировали себя из-за дракона. Вот это было очень храбро, и кому от этого хорошо? У директора неприятности, у нас неприятности, Хагрид пьет целую неделю, а Слизерину достанется кубок школы.

— Уговорила, — буркнул Гарри. — Идем к Квирреллу.

И вот теперь, добившись своего, Гермиона не знала, как действовать дальше. Большие надежды она возлагала на то, что трусоватый Квиррелл поднимет тревогу, как в случае с троллем, а их отправят обратно по комнатам ждать у моря погоды. И ясно было, что ребята рассчитывают совсем на другое развитие событий.

Квиррелл открыл дверь не сразу и выглядел недовольным их неожиданным вторжением. Гермиона обратила внимание на еще тлеющие угольки в камине. Видимо, профессор разговаривал с кем-то, прежде чем они нарушили его покой. Похоже, разговор не задался: Квиррелл выглядел растерянным и напуганным, а на ребят отчего-то смотрел так, будто сам дьявол явился по его душу.

— Что привело вас ко мне? — запинаясь, выговорил он. — Час уже поздний, недолго и до отбоя. Если вы о контрольных, мисс Грейнджер, то я проверю их к следующему уроку.

— Мы не о контрольных пришли говорить, сэр, — взял дело в свои руки Гарри. — А о вещи, спрятанной в коридоре на третьем этаже. У нас есть основания полагать, что ей угрожает опасность.

На лице Квиррелла одновременно отразился спектр таких эмоций, которые Гермиона ранее и не подозревала в этом нелепом человечке.

— Что вы т-т-такое говорите, м-м-мистер П-п-поттер? — от волнения он даже начал заикаться. — Школьникам не п-п-положено интересоваться т-т-такими вещами...

— Должен же кто-то побеспокоиться о тайне мистера Фламеля, если ее никто толком и не охраняет, — невозмутимо отрезал Гарри, и Гермиона с удивлением взглянула на друга, раскрывшегося ей с неизвестной до сих пор стороны. — Вы знаете, о ком я говорю, сэр. Мы с самого Хэллоуина следим за профессором Снейпом.

— Вы подозреваете Снейпа? — диковато посмотрел на них Квиррелл. — В том, что он хочет украсть философский камень?

— Что украсть? — переспросил Рон, а Гермиона едва не хлопнула себя ладонью по лбу. Теперь ясно, почему фамилия Фламеля все это время казалась ей смутно знакомой. Конечно же, знаменитый создатель философского камня молодцевато улыбался со старинной гравюры в одной их библиотечных книг, в последнее время позабыто пылящихся на ее тумбочке.

— Камень, превращающий все металлы в золото и дарующий вечную жизнь, — торжественно провозгласила она. — А ведь я считала, что это всего лишь легенда...

— О нет, мисс Грейнджер, — возразил Квиррелл. — Камень существует, и вот уже шесть столетий месье Фламель вынужден противостоять попытками посягнуть на это сокровище. Думаю, он мог бы написать неплохой учебник по защите от темных сил, — добавил он с ухмылкой.

— Теперь версия о профессоре Снейпе обретает смысл, — обрадовалась Гермиона. — Все-таки он тоже алхимик, пусть в последнее время больше преподает, чем занимается исследованиями. Он не мог не заинтересоваться камнем! Возможно, его цель повторить эксперимент Фламеля.

— Честное слово, Гермиона, — вздохнул Рон. — Только ты могла подумать о науке, когда на кону неиссякаемый источник богатства.

— Эликсир жизни, — тихо произнес Гарри под внимательным взглядом Квиррелла. — Вот единственная истинная ценность философского камня. Снейп слишком высокомерен, чтобы пользоваться чужими достижениями, и недостаточно корыстен, чтобы так явно охотиться за золотом. Ему нужен эликсир. Для того, чтобы достичь бессмертия. Своего или чьего бы то ни было еще.

Гермиона прижала ладонь к губам, не решаясь произнести имя, одновременно пришедшее в голову всем троим. Квиррелл о чем-то напряженно размышлял.

— Я знаю, что Снейп угрожал Вам, профессор, — добавил Гарри. — Я слышал Ваш разговор в лесу. Странно, почему он не попытался расспросить самого Хагрида.

— Гарри! — воскликнул Рон. — Вот оно! Дракон!

Гарри вскочил на ноги, взволнованный догадкой.

— Как же мы сразу не подумали! Хагрид всю жизнь мечтал о драконе! И вдруг так кстати появляется незнакомец с драконьим яйцом в кармане! Да еще и спокойно предлагающий его в качестве ставки в игре.

— Ваши обвинения очень серьезны, мистер Поттер, — слабо возразил Квиррелл. — Уверяю Вас, профессор Снейп никогда бы...

— Гарри, но это означает, что его положение очень отчаянное, — Гермиона даже не заметила, как перебила профессора. — Драконьи яйца стоят кучу денег, да и приобрести их не так просто! Столько затрат и сложностей ради камня — выглядит так, будто он очень нужен Снейпу, так, что никакие препятствия его не остановят. Но почему именно сейчас? Почему не в прошлом году?

— Сэр, вы видите, что нельзя терять ни минуты? — Гарри пристально посмотрел на Квиррелла. — В любой момент камень может быть украден.

— Но профессора Дамблдора нет в школе, — жалобно ответил Квиррелл. — Он сейчас у министра Фаджа, обсуждает назначение инспектора. Зная Фаджа, можно предположить, что споры растянутся допоздна. Вот что, молодые люди, отправляйтесь в свои комнаты, я сам все проверю.

— Вы не можете пойти один, — резко возразил Гарри. — Снейп опасен. Если Вы встретите его там, внизу, вам понадобится помощь. Мы могли бы пойти с Вами.

— И вы думаете, что справитесь лучше Минервы или Филлиуса? — Квиррелл неприятно усмехнулся. — Что можете Вы против взрослых волшебников?

— Мы справились с троллем при помощи заклинания, предназначенного для того, чтобы левитировать книги с полки, — парировал Гарри. — Нам удавалось ухаживать за драконом, и до последнего момента никто ничего не заметил. От нас может быть польза, сэр,

— Профессор прав, Гарри, — нахмурилась Гермиона. — В отсутствие профессора Дамблдора профессор Макгонагалл отвечает за школу.

— Есть еще кое-что, — после небольшого колебания признался Гарри. — Мой шрам. Он уже несколько раз беспокоил меня. Я думаю, это предупреждение. Здесь все не так просто, Гермиона. Я чувствую, что должен пойти.

Квиррелл замер на месте, обдумывая решение.

— Что же, мистер Поттер, — протянул он. — Если Вы так настаиваете, я приму Вашу помощь. Что-то подсказывает мне, любые попытки удержать вашу троицу в стороне приведут к прямо противоположному эффекту.

— Но мы не умеем сражаться, — рассудительно заметила Гермиона. — Вместо того, чтобы защищать камень, Вам придется тратить силы на то, чтобы защитить нас, профессор.

Квиррелл поморщился, словно беспокойство Гермионы и даже само ее присутствие вызывают у него немалую досаду.

— Я участвовал в создании этой полосы препятствий. Уверяю, ловушки не причинят вреда, если знать, как с ними обращаться. Что касается нашего противника... здесь, полагаю, мы обладаем некоторым временным преимуществом. Мистер Снейп не придет за камнем раньше нас.

— Но как же цербер? — не сдавалась Гермиона. — Мы целый год пытались разговорить Хагрида, но он так и не выдал нам секрета. Даже вчетвером нам не уследить за всеми его головами.

— Я преподаю защиту от темных сил, мисс Грейнджер, — Квиррелл, похоже, окончательно успокоился, так как голос его обрел неожиданную твердость. — В мои обязанности входит умение обращаться с подобными существами.

С точки зрения Гермионы, вся школа недаром перешептывалась о том, что и Снейп весьма поднаторел в темных искусствах и с большим рвением желает их преподавать, хотя бы для того, чтобы опровергнуть слухи о проклятии, но она не стала смущать профессора.

Пока они поднимались к закрытому коридору, Гермиона вспоминала разговор с Невиллом. Казалось, с отработки в Беллорофонтском лесу прошла уже тысяча лет, хотя в действительности мальчик все еще был полон впечатлениями после встречи с кентаврами. Гермиона не слишком верила в предсказания: мама всегда высмеивала наивных дурочек, считающих, что их судьбой управляют далекие звезды или колода карт, к тому же, подобный фатализм слишком перекликался с идеями порой чересчур мистически настроенной Сакс, а меньше всего Гермиона хотела в чем-либо походить на нее. Однако, был ли Снейп настолько важной птицей, что о нем были осведомлены даже обитатели леса? И отдает ли Квиррелл себе отчет в том, в какую западню они могут угодить, спустившись в люк?

И все же, Гермиона не могла отказаться от участия в этой авантюре. Она знала, что выдавать секреты Гарри леди Финч-Флетчли подло. Однако, она не могла гарантировать, что кроме нее этим не занимается кто-то другой.

В неформальной атмосфере профессор Квиррелл оказался еще более странным, чем выглядел на уроках. Гермиона представить не могла, что в кабинете защиты может делать миниатюрная арфа. Сложно было предположить, что в свободное от преподавания время Квиррелл музицирует.

Разумеется, ожидать, что все пройдет гладко, было бы непозволительной роскошью, и все же Гермиона еле слышно застонала, едва заслышав знакомый неприятный голос.

— Профессор Квиррелл! А я Вас всюду ищу!

Им навстречу, постоянно одергивая свою собирающуюся на бедрах в складки мантию, спешила Табита Меррисот.

— Профессор, вот удача! Меня к Вам делегировали от курса. Мы с Седриком Диггори разделились, он пошел в учительскую, а я решила сначала проверить в личных комнатах. Нам кое-что непонятно по одной из тем к экзамену, хотела пригласить Вас зайти к нам ненадолго. Пятикурсники тоже Вас просили.

Рон и Гарри страдальчески закатили глаза, а Квиррелл терпеливо вздохнул.

— Не сейчас, мисс Меррисот. Меня ждут неотложные дела этим вечером.

Табита недовольно поджала губы и обратила злой, колючий взгляд на Гермиону и компанию.

— А первокурсников Вы провожаете в гостиную? До отбоя осталось не так долго, я могла бы Вам помочь.

Квиррелл если только не заскрипел зубами.

— Благодарю за любезность, мисс Меррисот, но эти студенты пойдут со мной. Возвращайтесь в общежитие своего дома, не пристало бродить по замку одной в поздний час. Профессор Макгонагалл весьма определенно высказалась на этот счет на последнем педсовете. Или Вам было мало Беллерофонтского леса?

Гермиона и ранее знала, что чувство реальности Меррисот порой бывает совершенно не свойственно, но та вдруг пораженно уставилась на Квиррелла, будто увидела его впервые в жизни.

— Что Вы, сэр, — не своим голосом пробормотала она. — Беллерофонтского леса было более, чем достаточно. Я лучше пойду.

Квиррелл рассеянно ей кивнул и продолжил путь. Гарри и Рон поспешили следом, а вот Гермиона, прежде чем подняться по лестнице, все же неуверенно обернулась. Меррисот так никуда и не ушла, застыв на месте, подобно жене Лота, и с любопытством наблюдала за ними. Заметив интерес Гермионы, она поспешила нацепить свою привычную презрительную гримасу и постаралась удалиться с максимальным достоинством. В данном случае, комплекция работала на нее.

— Лучше бы нам накинуть мантию-невидимку, — предложил Рон. — А то по закону подлости всю школу встретим по дороге.

Если Квиррелла и заинтересовал необычный артефакт, он проявил удивительное для молодого ученого отсутствие любопытства.

Из-за двери раздавалось глухое рычание — цербер спал. Убедившись, что они в коридоре одни, Квиррелл открыл дверь и неслышно скользнул внутрь. Гермиона досчитала до десяти и только затем выпустила рукав Гарри, в который до этого вцепилась мертвой хваткой. После заклинания профессора арфа заиграла приятную мелодию, которую Гермиона уже где-то слышала, хоть и не могла припомнить имя композитора. А ведь Квиррелл преподавал маггловедение, кажется, даже жил какое-то время среди магглов, как и она... Гермиона слышала разговоры среди старшекурсниц, вроде бы, была с этим связана какая-то история...

— Мисс Грейнджер, Вы еще можете отказаться, — Квиррелл смотрел ей прямо в глаза, снова спутав ее мысли. — Хотя, если надумаете возвращаться в свои комнаты, я бы не рекомендовал рассказывать подругам о том, где вы сегодня побывали.

— Я иду с Гарри, — твердо заявила Гермиона. — Я не отпущу его одного.

— Тогда я по очереди отлевитирую вас вниз, — серьезно ответил Квиррелл. — Там вы найдете предоставленное профессором Спраут растение, дьявольские силки.

— Дьявольские силки? — Гермиона нахмурилась. — Я читала о нем зимой, когда готовилась к экзамену по гербологии. Подождите, я сейчас вспомню... Оно любит мрак и влажность, — радостно объявила она.

— И что с того? — фыркнул Рон. — Как это поможет его убить?

— Нужно разжечь огонь, — Гарри вопросительно взглянул на Квиррелла. — Верно? Гермиона, помнишь то синее пламя, которое ты показывала нам еще осенью? Оно ведь подойдет?

— Верно, мистер Поттер, — одобрил Квиррелл. — Вы хотите попытаться самостоятельно справиться с силками?

— Жалко, что это не засчитают нам за экзамен, — вздохнул Рон, свешивая ноги в люк перед прыжком. — Но Вы-то все запоминаете, профессор?

— Конечно, мистер Уизли, — неожиданно ядовито ответил тот. — И с нетерпением жду первой же проявленной Вами инициативы.

Гермиона приземлилась на что-то мягкое и склизкое и тут же поспешила отползти к стенке. Зловредное растение попыталось обвить ее лодыжки своими щупальцами, но огонь предсказуемо его напугал. Квиррелл спустился вниз последним и с удовлетворением оглядел проделанную девочкой работу.

— Злоумышленника должен был смутить эффект неожиданности, — пояснил он. — Многие маги пренебрегают естественными науками, вроде гербологии, причем совершенно напрасно.

Коридор резко уходил вниз. Квиррелл шел впереди, и в их молчаливом шествии было что-то зловещее. Пару раз Гермионе казалось, что она слышит шуршание у себя за спиной, и она резко оборачивалась, но со всех сторон на нее смотрела лишь пронзительная пустота. Интересно, водятся ли в этой части замка привидения? Гермионе совсем не хотелось бы встретить тут кого-то похожего на Кровавого Барона. Впрочем, и Пивз причинил бы достаточно вреда.

Шуршание возобновилось, только теперь оно доносилось сверху. Оно становилось все громче, пока компания не оказалась в ярко-освещенном зале с дугообразным арочным потолком. Над их головами парили десятки разноцветных птиц, и от хлопанья их крыльев раздавался мелодичный перезвон. В дальней части зала располагалась массивная дубовая дверь.

— Это загадка на знание чар, — со знанием дела сообщил Квиррелл. — Видите крылатые ключи? Один из них отпирает дверь, другие будут мешать и запутывать.

— Я могу попытаться поймать нужный ключ! — с энтузиазмом вызвался Гарри. — Здесь и метлы приготовлены!

— Странно, — задумчиво протянула Гермиона. — Если цель — затруднить путь к камню, зачем оставлять здесь эти метлы? Ведь без них преступнику не так просто дотянуться до ключа.

— Метлы — отвлекающий маневр, — отмахнулся Квиррелл. — На них наложены сигнальные чары. Еще один способ поднять переполох в том случае, если кто-то посторонний отважится на вылазку. Довольно легко открыть дверь, вообще не пользуясь ключом, если знать, как она была зачарована. Не торопитесь, мистер Уизли. Здесь не сработает простая Алохомора. Предоставьте дело мне.

Квиррелл принялся выписывать пасы волшебной палочкой, пока замочная скважина не засветилась особым цветом. Дверь отворилась, и профессор довольно улыбнулся.

— Прошу за мной, господа. Нас ждет игра в волшебные шахматы.

Рон просиял — уж в шахматах он разбирался куда лучше всех присутствующих, в том числе и Квиррелла, слишком уж неуверенным выглядел профессор, когда каменные фигуры на огромной доске ожили.

— Потрясающий уровень трансфигурации, — не могла не отметить Гермиона. — В "Истории Хогвартса" я читала, что каменные гиганты и горгульи, украшающие школу, зачарованы по тому же принципу, что и эти шахматы.

— И они тоже могут ожить? — поежился Гарри. Только что белая королева на их глазах весьма жестоко расправилась с вторым черным всадником, и выглядело это настолько реалистично, что каждый мог почувствовать себя в эпицентре средневекового сражения.

— В том случае, если школе будет угрожать опасность, — сказала Гермиона. — Например, нападение врага. Правда, такого не случалось со времен гоблинских восстаний.

— Какая отвратительная игра, — пробормотал Квиррелл, по мере того, как количество черных фигур все убывало. — После того, как узнал о ее волшебном аналоге, так и не смог ее полюбить.

Гермиона была солидарна с профессором, как никогда. Игра была по-настоящему жестокой. У края доски скапливалось все больше тел, черных и белых. Преимущество их противника было весьма незначительным, что не мешало ему злонамеренно преследовать людей, втянутых в шахматную партию. Уже несколько раз Рон лишь в самый последний момент успевал спасти их от опасности.

— Профессор, а здесь не получится, как с ключами? — робко поинтересовался Гарри. — Мы теряем время и силы, и кто знает, что нас ждет впереди.

— Загадка Снейпа, — вполголоса проговорил Квиррелл. — И мы окажемся в хранилище с камнем. Надеюсь, что нас никто не опередил...

— Мы почти у цели, — перебил их Рон. — Я все обдумал. Есть только один способ. Я должен пожертвовать собой.

— Не говорите глупостей, мистер Уизли, — сердито начал Квиррелл. — Как учитель, я несу за вас троих ответственность. Это верно, если белая королева почувствует, что человек выбыл из игры, она сочтет свою миссию выполненной, однако я предпочитаю, чтобы этим человеком был я.

— Не удастся, профессор, — развел руками Рон. — Вы неудачно стоите. Если мы упустим момент, другого случая победить может и не представиться. И тогда кто знает, ограничится ли королева кем-то одним или решит поквитаться со всеми присутствующими. Это шахматы. Здесь приходится идти на жертвы. Если я сделаю шаг вперед и она заберет меня, ты, Гарри, сможешь объявить королю шах и мат.

— Но Рон, — дружно запротестовали Гарри и Гермиона.

— Если вы не поторопитесь, камень окажется у Снейпа, — возмутился Рон. — И профессор Квиррелл вам там нужнее, чем я. Бросьте, Дамблдор не поместил бы сюда ничего по-настоящему смертельного! Ведь ему надо поймать вора, а не уничтожить его!

Спорить с Роном в данном вопросе было трудно, хотя Гермиона слишком живо помнила странное чувство юмора директора. Кто знает, как далеко готов он был зайти ради защиты школы.

Рон сделал шаг вперед, и белая королева опустила на его голову каменную руку с выражением злобного удовлетворения на отсутствующем лице. У Гермионы слезы брызнули из глаз. Рон тяжело осел на пол, и кровожадная фигура стащила его с доски.

Ощущая дрожь во всем теле, Гарри перешел на три клетки влево. Белый король бросил корону ему под ноги. Гарри медленно поднял ее и покрутил в руках.

— Шах мат, — пробормотал он себе под нос. — Это значит "король мертв" по-арабски. Филлис говорила, когда мы с Роном играли в библиотеке. Помнишь, ты тогда писала эссе?

— Сакс еще и арабский знает? — ревниво заметила Гермиона. Гарри рассмеялся.

— Обычно она говорит, что шахматы — единственное арабское слово, которое она надеется услышать в своей жизни.

— Тогда она опоздала, — с ехидцей подметила Гермиона. — Или же ей следует отказаться от уроков Синистры.

Квиррелл, тем временем, внимательно осмотрел потерявшего сознание Рона.

— Мистеру Уизли необходимо оказать помощь, — решительно заявил он. — В то же время, мы не можем терять ни минуты. Кто-то должен остаться с ним, полагаю, будет лучше, если это возьмете на себя Вы, мисс Грейнджер.

Гермиона замялась. Она не знала, что пугает ее сильнее: путь в хранилище или перспектива остаться на шахматной доске, в окружении обломков каменных тел.

— Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, — мягко добавил Квиррелл. — Мистер Поттер в абсолютной безопасности, пока я рядом. Мы не можем бросить мистера Уизли здесь одного.

— Но и от меня пользы будет немного, — заспорила Гермиона. — Без Вас я не смогу вернуться и выбраться из люка: Пушок только и поджидает тех, кто водил его за нос... носы. А сиделка из меня неважная, я даже не знаю, как привести Рона в сознание. А вдруг у него сотрясение мозга?

— Но и продолжить путь Вы не сможете, — объяснил ей Квиррелл. — Снейп приготовил зелье, которое позволит преодолеть огненную защиту и пройти в хранилище. Только один человек сможет это сделать, и это буду я. Я старше и опытнее. Вместе с Гарри мы сможет идентифицировать это зелье, а потом...

— А потом Вы избавитесь от свидетелей и уйдете с камнем, верно?

И без того громкий голос Табиты Меррисот под каменными сводами подземелья прозвучал подобно грому. Вот только саму слизеринку Гермиона не видела. Впрочем, загадка разрешилась спустя мгновение.

— Отличная вещь, Поттер, — и она сбросила с плеч мантию-невидимку Гарри. — С твоей стороны было очень любезно оставить ее рядом с люком. Так же, как и арфу.

— Ты шла за нами всю дорогу, — прошипел Квиррелл, бросаясь вперед, но реакция Табиты была быстрее. Сильный сногсшибатель ударил Квиррелла о каменную стену, и он безвольно повалился на пол рядом.

— Ты напала на учителя! — ахнула Гермиона. — Ты представляешь, что теперь с тобой будет?

— О себе беспокойся, глупая грязнокровка, — разозлилась Табита. — Нет бы поблагодарила меня за спасение своей жалкой жизни! Этот человек опасен! Вы, безответственная мелюзга, понятия не имеете, на что он способен!

— Ты прошла все ловушки, — заметил Гарри. — Мы недооценили нашего противника, Гермиона. Почему я не подумал, что за камнем мог охотиться кто-то из студентов? Это ведь была ты, правда? — он удивленно посмотрел на Табиту. — Ты хотела украсть философский камень. Ты со Снейпом заодно.

— Ну ты и тупица, Поттер, — фыркнула Меррисот. — Эти ловушки пройдет любой старшекурсник, даже Марк, хоть он и не видит ничего, кроме квиддича и хватает одного тролля за другим. Потрудиться пришлось, охотясь за этим чертовым ключом. Квиррелл не дурак, раз поспешил закрыть за собой дверь. Устраивать матчи и принимать непосредственное участие в игре — конечно, понятия неравнозначные, но я справилась. Можете считать, мне повезло, но у правильного ключа немного смято крылышко. Что касается Снейпа — конечно, мы заодно. Он, вообще-то, мой декан. И я послала ему весточку, прежде чем отправиться выручать вас, так что через несколько минут он будет здесь. И лучше бы вам подготовить достойные объяснения своему поведению.

— Все это время мы искали не там, — Гарри почти ее не слушал. — Ты не помешаешь нам, Меррисот. Вы не получите камень.

— Я понятия не имею, о чем ты там толкуешь, — начала была Табита, но тут ее глаза расширились, и, нелепо взмахнув руками, она тоже упала без чувств. Гермиона не верила своим глазам. За спиной Табиты стоял бледный, как смерть, Рон и сжимал в руке каменный наплечник белого всадника.

— Вот теперь шах и мат, — выдохнул он, опускаясь на пол. — Гарри, тебе лучше поторопиться. Нет времени возиться с Квирреллом. Идите же, ищите зелье. Я постараюсь задержать Снейпа, если он придет.

Гарри обеспокоенно посмотрел на друга, но поспешил в последнюю оставшуюся им комнату.

Их встретил отвратительный запах, от которого даже слезились глаза. И старый знакомый, отнюдь не воскрешавший в их памяти приятных событий.

— О нет, — простонала Гермиона.

— Почему Квиррелл не предупредил нас о тролле! — прорычал Гарри.

Тролль этот, однако, оказался более чем странным. Во взгляде его читалась вселенская печаль. На Гарри и Гермиону он взглянул, как на пару надоедливых мух, и демонстративно отвернулся к стене.

— Что это значит? — изумилась Гермиона. — Он что, не собирается на нас нападать?

— Идем, — скомандовал Гарри и, взяв ее за руку, быстро повел к следующей двери. — Скорее, тут нечем дышать.

Тролль настороженно следил за их перемещениями, но не предпринимал никаких действий. Однако, стоило Гарри взяться за ручку двери, он неожиданно оживился и предупреждающе зарычал. Ребята моментально юркнули в соседний зал, пока их глуповатый противник не сообразил, что к чему.

— Нам повезло, — усмехнулся Гарри. — Даже если Рон не справится, будет, кому задержать Меррисот... или Снейпа.

Комната, в которой они оказались, выглядела, как обычный заброшенный класс. В центре стоял простой деревянный стол, на котором в ряд было расставлено семь сосудов, а также лежал кусок пергамента. Однако, стоило им сделать несколько шагов к столу, как из ниоткуда возникла стена фиолетового колдовского огня, заключившего их в ловушку. Пути назад и вперед были отрезаны.

Настроение Гарри стремительно портилось. Текст, написанный на пергаменте, показался ему полной бессмыслицей совершенно не в духе Снейпа. Гермиона, однако, считала иначе.

— Гениально, — с восхищением прошептала она. — Это не магия — это логика. Логическая задача. Между прочим, многие великие волшебники были не в ладах с логикой и остались бы здесь навечно.

— Как и мы, — мрачно подытожил Гарри. — Если, конечно, Снейп не найдет нас раньше, тогда вечность будет очень короткой.

— Вот и нет, — показала ему язык Гермиона. — Глоток из маленькой бутылочки даст тебе возможность пройти вперед, в хранилище. Но Квиррелл был прав. Здесь хватит только на одного. Ты уверен, что не будет лучше, если пойду я?

— Уверен, — коротко кивнул Гарри. — Я чувствую, что должен быть там, Гермиона. Это невозможно объяснить, но мне необходимо пойти.

Гермиона слабо улыбнулась и неожиданно обняла его.

— Я буду ждать тебя здесь, Гарри, — сказала она. — Зелье из крайней колбы позволит нам вернуться к Рону, когда ты заберешь камень. Я не рискну одна соваться к троллю. Хватит с меня приключений. А ты береги себя.

— Ну разумеется, — смутился Гарри. — Ведь мы уже прошли ловушки всех учителей, охранявших камень. В хранилище меня вряд ли ждет что-то опасное.

— Ты забываешь о профессоре Дамблдоре, — напомнила Гермиона. — И о самом Николасе Фламеле. Думаю, испытание в хранилище окажется посложнее любой логики или шахмат. Директор — хороший психолог. И загадки его будут соответствующими.

— Я уже сталкивался с загадками профессора Дамблдора, — улыбнулся Гарри. — Как и ты, хоть и не придала этому значения. Спасибо, Гермиона. Жди меня, я скоро.

Гермиона замялась, будто желая и одновременно смущаясь что-то сказать. Наконец, она ободряюще сжала руку Гарри и отступила на шаг. Гарри одним глотком осушил бутылочку с зельем и шагнул в черное пламя. Ледяные языки охватили его со всех сторон, и Гермиона вскрикнула. Однако, так же быстро пламя улеглось, словно его и не было, и перед Гарри появилось зеркало.

— Зеркало Еиналеж, — выдохнула Гермиона. — То самое, в которое смотрелись Сакс и Джемма Фарли.

— То самое, — как-то обреченно отозвался Гарри. Он напряженно взглядывался в его глубины, ожидая увидеть родные лица родителей, однако на этот раз зеркало не торопилось открыть ему тайные желания его души. Вместо этого он увидел путь.

Гарри понял, что ему нужно делать. И решительно шагнул вперед, прежде чем Гермиона успела его остановить.

Девочка с ужасом смотрела, как ее друг проходит сквозь стекло, и за его спиной смыкается стена черного обжигающего огня. Обхватив себя руками, она несколько раз обошла вокруг стола, перечитывая загадку. Затем дрожащей рукой взяла один из пузырьков с вином и, морщась, сделала небольшой глоток сладковатого красного напитка.

Ей оставалось лишь терпеливо ждать.

* * *

Внутри зеркала было тепло и удивительно спокойно. Никаких зловещих бликов и множественных отражений. Никаких пугающих теней и стремления потеряться среди ведущих в никуда коридоров. Гарри будто перешел в соседнюю комнату и оказался в параллельном измерении.

Отсюда он мог видеть нервничающую Гермиону, тщетно старающуюся разглядеть его сквозь пламя. Но его не слишком интересовало то, что осталось за спиной. Нужно было найти камень, а пока что вокруг была лишь пустота.

Гарри двинулся вперед, но убедился, что блуждать по просторам Зазеркалья он может до бесконечности. Это место существовало вне времени и пространства. Стрелки на его часах вели себя подозрительно, то непоследовательно замирая на месте, то перескакивая на несколько делений вперед, то и вовсе начиная вращаться в обратную сторону. В воздухе витал отчетливый запах тяжелых восточных духов с терпкой примесью не то лилии, не то похожего цветка с удушливо-сладким ароматом.

— Не уходи далеко от рамы, — женский голос доносился словно из ниоткуда. Гарри закрутил головой по сторонам.

— Кто Вы? — громко позвал он, поморщившись от вторящего ему эха, как в комнате, из которой вынесли всю мебель. В ответ на его вопрос воздух перед ним замерцал и сгустился, и из тумана выступила размытая фигура, похожая на призрака.

— Здравствуй, Гарри Поттер, — ласково проговорила Черная Дама.

Никогда прежде Гарри не видел таких красивых и роскошно одетых женщин. Черная Дама будто не принадлежала их эпохе. Она носила свободное платье из атласа и черный бархатный плащ, ее волосы покрывала черная кружевная шаль, а шею обвивала нитка бус из блестящего черного камня.

— Это оникс, — улыбнулась Дама, проследив за взглядом мальчика. — Камень красивый и печальный. В переводе с языка моего народа означает "скорбь". Я ношу его со дня моей смерти.

— Вы умерли? — вырвалось у Гарри. — Мне очень жаль.

— Полно, за десять лет я успела примириться с этой мыслью, — мягко возразила Дама. — Все же мне досталось не худшее посмертие. Дамблдор, вероятно, уже рассказывал тебе красивые истории о жертвенной любви? Не стоит недооценивать старика, он знает, о чем говорит, иначе я не оказалась бы здесь.

— Вы живете внутри этого зеркала? — ужаснулся Гарри. — И не можете выйти отсюда?

— Я живу на картинах, в зеркалах, в воспоминаниях, — улыбка на призрачном лице выглядела странно, в особенности же запоминались яркие и выразительные черные глаза собеседницы. — И, конечно же, я живу в своих потомках. Каждый, так или иначе, находит свою дорогу к бессмертию. В какой-то степени живы и твои родители.

— Вы их знали? — затаил дыхание Гарри. — Вы ведь поняли, кто я, едва взглянув.

— Ты многое унаследовал от своих близких, — подтвердила Дама. — В твоих чертах немало характерного для Поттеров.

— Все говорят, что я похож на папу, — признал Гарри, — только глаза мамины.

— Твою мать я не встречала, не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, — сказал Черная Дама. — Что касается отца... думаю, в тебе больше от лорда Чарльза, твоего деда. Когда-то мы были очень дружны с ним и леди Дореей, твоей очаровательной бабушкой. Чарльз был красив и по-своему безрассуден. Виртуозно летал на метле. Был первым на охоте и не знал такого чувства, как страх. Блэки не хотели отдавать за него Дорею, и тогда он выкрал ее из родительского дома. Многие ей завидовали — такая красивая романтическая история. В Джеймсе уже не было этого огня. Он разменивался по мелочам. И слишком торопился жить, хотя в его случае это простительно, ведь шла война.

Гарри слушал Черную Даму, как завороженный, но слова о похищении вернули его к действительности.

— Вы первая, кто рассказывает мне о семье, — признался он. — Но я должен спасти философский камень. Если Снейп ворвется сюда...

— Не беспокойся, — Дама дотронулась до его щеки, и прикосновение ее было холодно, как лед. — Проход закрыт. Здесь больше нет подлинного камня. Фламель давно забрал его обратно. Ничто не помешает нам побеседовать, Гарри Поттер, ведь я так долго ждала этой возможности. К тому же, вынуждена тебя разочаровать, вовсе не Северус Снейп пытался завладеть камнем. Это была я.

— Вы? — глаза Гарри неверяще расширились. — Но как? Вы ведь призрак. Простите, что напоминаю о Вашей смерти...

— Действовала я, разумеется, чужими руками, — признала Черная Дама. — Просто однажды наступил такой момент, когда мне слишком захотелось вернуться к своим близким. Смерть разлучила нас внезапно. Я попыталась с ней торговаться, а она не терпит подобных вольностей. Впрочем, свою роль в этом сыграл и мой обожаемый зять. Думаю, он был очень счастлив, полагая, что спровадил меня на тот свет.

— Ваш зять Вас убил? — потрясенно переспросил Гарри. — А Ваша дочь на это...

— Она слишком его любит, чтобы взять на себя труд анализировать его поступки, — взмахом руки Дама наколдовала такое же призрачное кресло и уселась в ней. Только теперь Гарри заметил, что все это время она держала в руках небольшую тетрадку, такую же черную, как и все ее одеяние. — У них растет сын. Своя семья, свои интересы. К тому же, его нельзя упрекнуть в том, что он пролил мою кровь. Нет, он всего лишь вмешался в ход ритуала, который я поклялась провести ценой своей жизни. И вот я здесь, боюсь, уже навсегда.

— Профессор Квиррелл привел нас сюда, — медленно проговорил Гарри. — Так вот о чем говорила Табита! Это его Вы попросили украсть камень у Фламеля?

— Ты имеешь в виду забавного человека, которому принадлежал тролль, которого Вы так впечатляюще одолели в канун Самайна? — усмехнулась Дама. — Я его не знаю, но, судя по всему, хорошо знает моя подруга, к которой я из последних сил и обратилась за помощью. После Йоля стало совершенно ясно, что даже эликсир жизни не вернет мне моей молодости и моего тела. Приятно, однако, сознавать, что хотя бы частица моего интеллекта осталась в вашем мире и еще может сослужить свою службу.

— Но зачем здесь мы? — обеспокоенно спросил Гарри. — И какую роль во всем этом играет Снейп?

— Северус Снейп — слуга Альбуса Дамблдора, — вздохнула Дама. — Ты был прав в одном, этому человеку нельзя доверять. Хотя слово защищать камень он держал честно. Как я уже говорила, я потеряла интерес к этому артефакту задолго до того, как его хозяйка, мадам Фламель, догадалась о моих намерениях. Милый профессор Квиррелл оказал мне большую услугу: он смог добыть добровольно отданную кровь единорога, необходимую для зелья, позволяющего мне ненадолго принимать более или менее материальную форму, как это делают полтергейсты. После этого в замке меня интересовало лишь несколько его обитателей, и ты один из них.

— Почему? — прошептал Гарри. — Зачем я Вам понадобился, и почему мы должны были встретиться именно здесь?

— Потому что слишком многим наше знакомство совсем не понравится, — вкрадчиво произнесла Черная Дама. — Когда профессор Дамблдор узнал, что я обрела способность появляться в школе, он немедленно наложил заклятия на портреты, помешав мне говорить с кем-либо из студентов. Он пригласил мастера Раканати, потомственного зеркальщика из Хогсмида, чтобы тот зачаровал все зеркала в замке — в особенности, зеркало Еиналеж. Изначально он хотел поместить камень сюда. Злая ирония, — Дама рассмеялась, — я бы могла пройти сквозь философский камень тысячи раз и при этом не имела бы возможности даже прикоснуться к нему.

— Директор не хотел, чтобы Вы говорили со мной? — растерялся Гарри. — Но почему?

— Альбус считает тебя неразумным ребенком, — разъяснила Дама. — Материалом, из которого пока что можно вылепить все, что заблагорассудится. Все эти годы ты воспитывался вдали от волшебного мира. Думаю, старик очень огорчился бы, если бы ты укрепил в себе те черты, что делают тебя похожим на Чарльза Поттера и Дорею Блэк. Благородство. Великодушие. Бескомпромиссность. Приверженность традициям. Вместо этого ты живешь с магглами, и не ошибусь, если предположу, что ты не слишком счастлив в своем доме.

— Этот дом никогда не был моим, — твердо заявил Гарри. — Хогвартс — вот мой настоящий дом. Другого я не знал.

Глаза Черной Дамы странно блестнули, словно она ожидала услышать именно эти слова.

— Я знаю, мой дорогой, — ласково произнесла она. — Эти люди никогда не примут таких, как мы. Редкие магглы способны уживаться с магами и при этом не питать к ним зависти или ненависти. За свою долгую жизнь я встретила лишь одну такую магглу. Любопытно, но именно она дала жизнь одной из моих внучатых племянниц.

— Тетя Петунья всегда говорила мне, что я обуза, — Гарри вдруг почувствовал необходимость выговориться. — Что мой отец был пьяницей, и они с мамой разбились на машине. Что мой шрам — он тоже из той аварии. Когда со мной случались все эти странности... за ночь отрастали волосы, я внезапно исчезал из одного места и появлялся в другом... они наказывали меня. Как будто я мог этим управлять! А после того, как они решили, что я натравил удава на Дадли, жизнь стала совсем невыносимой. А я ведь просто поговорил со змеей, и ничего не делал для того, чтобы стекло исчезло...

— Ты разговариваешь со змеями? — спросила Черная Дама. — Надеюсь, ты никому об этом не рассказывал?

— Только Филлис, — потупился Гарри. — Моей подруге с Рэйвенкло. Если Вы можете перемещаться по школе, возможно, Вы видели ее?

— Разумеется, — кивнула Дама. — Что же, она, я верю, сохранит твою тайну. Признаться, я была удивлена, что ты не привел с собой эту девочку.

— Она не захотела пойти, — тепло улыбнулся Гарри. — Филлис предпочитает не ввязываться в истории. Считает, что мы ведем себя, как дети. И с самого начала твердила, что Снейп ни в чем не виноват.

— Снейпа сложно не заподозрить в чем-нибудь мерзком, — признала Дама. — Мне приятно слышать, что ты не строишь иллюзий на его счет. Кстати, сейчас мисс Грейнджер приходится непросто.

Гарри обернулся. В комнате с зельями прибавилось народу: Снейп тряс Гермиону за плечи, а Дамблдор пытался этому воспрепятствовать, тут как тут была Табита Меррисот, и хотя Гарри не мог слышать того, что происходит по другую сторону зеркала, наблюдать за ее беззвучными воплями было довольно забавно.

— Мне не стоит надолго задерживать тебя, — сказала Черная Дама. — Я должна немедленно покинуть это зеркало. Не хочу в один прекрасный день обнаружить себя в новой ловушке. Я счастлива, что смогла повидаться с внуком моей дорогой Дореи.

— И больше я Вас не увижу? — вырвалось у Гарри. Черная Дама вопросительно изогнула бровь.

— А ты бы хотел увидеть меня снова?

Гарри покраснел.

— Если это возможно. Я не хочу надоедать Вам, но Вы единственная, кто связывает меня с моей семьей... моей настоящей семьей. Профессора помнят моих родителей, но говорят все одно и то же. Папа здорово играл в квиддич, мама хорошо училась. Я не знаю, как они полюбили друг друга, почему решили пожениться, были ли у отца другие родственники и почему никто из них никогда не пытался меня найти... Ни тогда, ни сейчас...

— Бедное дитя, тебе, должно быть, очень одиноко, — с пониманием произнесла Дама. — Возвращайся с миром. Я тебя не оставлю. На какое-то время мне придется исчезнуть из замка, но не успеет наступить твой двенадцатый день рождения, как мы снова встретимся.

Гарри радостно улыбнулся и тут же снова погрустнел.

— Как только я окажусь там, — он кивнул на пустую раму, — на меня накинутся с расспросами. Где я был, что я делал... Почему не принес камень. Что, если они как-то узнают про Вас? Я ничего не скажу, но Снейп каким-то странным образом всегда все узнает.

— Что же, я лишилась тела, но не магии, — загадочно ответила Дама. — Когда-то важный для меня человек научил меня закрывать часть воспоминаний от тех, кому знать о них не следует. Не тревожься насчет Северуса. Что касается камня... следуй за мной.

Черная Дама заскользила по бесконечной зеркальной глади, и Гарри шел за ней, чувствуя, как невидимое пространство обволакивает его подобно шелковой ткани. Вскоре Дама остановилась и указала вниз.

— Эту обманку Фламель изготовил на тот случай, если бы моим людям удалось осуществить задуманный план. Возьми его. Ты сможешь сказать Дамблдору, что пришел спасать камень от Снейпа. Вспомни, как ты верил в это еще полчаса назад, и никто не усомнится в твоей искренности.

Гарри кивнул. Рама была совсем близко, в двух шагах, и отчего-то сделать их было невероятно сложно. Казалось, что с Черной Дамой они знакомы уже не один десяток лет, и расстались буквально вчера. Сколько ему хотелось рассказать, сколько спросить... Пальцы сжали поддельный камень. Он был шершавым и тяжелым, молочно-белого цвета, совсем не похожий на ониксы в ожерелье Черной Дамы.

— Я не спросил, как Вас зовут, — робко заметил он.

— Мое имя — Расальхаг, — Дама погладила его по голове. — Если хочешь снова меня увидеть, никому обо мне говори. Даже Филлис. Даже своим друзьям, которые пришли сюда за тобой. Некоторые истории должны оставаться нерасказанными.

— Обещаю Вам, — прошептал Гарри, чувствуя особую торжественность этого момента.

Зазеркалье опустело так незаметно, что Гарри и сам не понял, в какой момент Расальхаг просто растворилась в воздухе. Гарри не знал, как можно чувствовать магию, однако именно ее чудесного мерцания теперь не хватало в безлюдном зале. Решительно повернувшись, он переступил раму и, едва завидев Снейпа, выхватил волшебную палочку.

— Я Вас предупреждаю, — как можно более убедительно рявкнул он. — Я не позволю Вам отдать Волдеморту философский камень!

И в наступившей тишине даже Табита Меррисот впервые не нашлась с ответом.

* * *

Гарри пришел на банкет, когда большой зал уже был полон. Гермиона радостно улыбнулась, едва завидев его в дверях, и подвинулась, освобождая место между ней и Роном.

Иногда ей казалось, что та страшная ночь в подземельях замка еще не закончилось, и им лишь предстоит поставить финальную точку. Слишком нереальным казался настолько сказочный исход. Директор Дамблдор не снял с них баллы, не написал ее родителям и даже не пожаловался леди Финч-Флетчли. Профессор Снейп оказался им не врагом, а защитником. Она, как человек абсолютно рациональный, не слишком поверила в историю о закоренелой вражде между профессором и Джеймсом Поттером. Детские обиды, Гермиона знала по себе, превосходят по силе самую мощную магию, однако она так и не смогла отделаться от ощущения, что профессор Дамблдор многого им не договаривает.

К сожалению, Рону не удалось помешать Квирреллу скрыться. Дамблдор рассказал им, что профессор защиты от темных сил действительно рассчитывал завладеть камнем и передать его опасным темным волшебникам, последователям Волдеморта. Увы, предусмотрел он и возможность разоблачения, поэтому заблаговременно запасся портключом. Перенесясь за пределы замка, Квиррелл несколько раз аппарировал, запутав следы, и залег на дно. Табита Меррисот в свойственной ей эмоциональной манере заявила, что давно заподозрила за Квирреллом неладное, и лишь ждала случая подтвердить свою гипотезу. Джемма Фарли сопровождала ее всюду, и Табита искоса посматривала на подругу, прежде чем ответить на очередной вопрос. Рона после вылазки в подземелья она возненавидела лютой ненавистью.

Гарри удалось вынести из Зазеркалья философский камень. По словам Дамблдора, Фламель решил его уничтожить, чтобы более не провоцировать соблазнов. Гермионе было жаль старого алхимика. Впрочем, еще неизвестно, сколько эликсира жизни тот успел приготовить для себя и своей жены.

— Профессор, — спросил Дамблдора Гарри, когда они отлеживались в больничном крыле под строгим надзором мадам Помфри, — но как же мне удалось пройти сквозь стекло и найти камень в Зазеркалье?

— Я рад, что ты задал этот вопрос, — просиял директор. — Это была одна из моих самых гениальных идей! Видишь ли, я сделал так, что только тот, кто хочет найти камень — найти, а не использовать, — сможет это сделать. А все прочие могли видеть в зеркале, как они превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не более того. Иногда мой мозг удивляет даже меня самого!

Гермиона не могла с этим не согласиться. Она снова оказалась права — испытание Дамблдора оказалось сложнее всех остальных ловушек, вместе взятых. И порой ей казалось, что Гарри до сих пор не преодолел до конца это загадочное испытание.

Поскольку всю пятницу их компания провела в больничном крыле, Гермиона не видела инспектора, которого навязало им министерство магии. Не было в школе и Филлис, она уезжала домой, а Лаванда и Парвати ничего толком и не рассказали.

— Ее зовут Долорес Амбридж, — Парвати скривилась в неподражаемой гримасе. — Тут и добавить нечего. Сама увидишь на праздничном пиру. Она приедет дать нам напутствие перед каникулами. Эх, не было печали!

И теперь Гермиона с любопытством рассматривала полную дамочку в ядовито-розовой мантии с расклешенными рукавами. Даже издалека можно было заметить множество ярких перстней и звонких браслетов с массивными камнями на ее руках. Долорес Амбридж сидела между Дамблдором и Флитвиком и о чем-то переговаривалась с волшебниками. Флитвик был настроен весьма дружелюбно и, кажется, совершенно искренне посмеивался в ответ на ее шутки. Что же, вздохнула Гермиона, возможно, эта затея министра и не окажется полным провалом.

— В этом году нам и праздновать нечего, — кисло заметил Рон, когда Гарри уселся рядом с ними. — Разумеется, соревнование между факультетами выиграл Слизерин. Мы на последнем месте, без Гарри даже квиддич не потянули. Ребята из Рэйвенкло взяли кубок.

— То-то Сакс такая довольная, — хмыкнула Гермиона, покосившись на соседний стол. — А говорила, спорт — это глупости, спорт — это для малышей.

— Гермиона, но ты ведь и сама так говоришь, — удивился Рон. Гермиона сердито на него зыркнула, но промолчала.

— Итак, еще одни год позади, — торжественно провозгласил Дамблдор. — Но перед тем, как мы начнем наш фантастический пир, я немного побеспокою Вас своим брюзжанием и старческой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год. Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Что же, у вас впереди целое лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра! Итак... — Дамблдор выдержал небольшую паузу, — для тех, кто по тем или иным причинам пропустил нашу предыдущую встречу, я рад рекомендовать всем присутствующим профессора Долорес Амбридж, которая в будущем учебном году будет преподавать часть курса истории магии, а также исполнять почетные обязанности инспектора и контролера за образованием в Хогвартсе, представляя министерство магии.

Профессор Амбридж приторно улыбнулась в ответ на жиденькие апплодисменты зала. Конечно, части студентов больше всего хотелось приступить к чествованию победителей, а большинству — к пиру. Дамблдор понимающе улыбнулся и подробно изложил плачевную для Гриффиндора ситуацию на турнирной таблице. Гермиона старалась не поднимать глаз от сцепленных в замок рук. Она знала, что многие однокурсники до сих пор продолжают винить ее в неудаче факультета. Это Гарри после инцидента с Квирреллом не осмелился бы обвинить даже начисто лишенный совести Малфой, который как раз сейчас хвастливо разглагольствовал о чем-то в кругу своих подпевал.

— Да, да, вы прекрасно потрудились, — обратился Дамблдор к столу Слизерина. — Однако, мы не учли последних событий...

За столами зашептались. Гермиона посмотрела на слизеринцев и увидела, как яростно подалась вперед Джемма Фарли.

— Итак, настало время присудить некоторым ученикам честно заработанные ими баллы, — развивал Дамблдор свою интригу. — Начнем с мистера Рональда Уизли. За лучшую шахматную партию в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков.

Гриффиндорцы восторженно завопили. Рон густо покраснел, особенно после того, как Перси принялся громогласно его расхваливать.

— Далее... мисс Гермиона Грейнджер, — продолжал Дамблдор. — За способность использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю факультету Гриффиндор шестьдесят очков.

Гермиона расплакалась. В последнее время она плакала непозволительно много, но впервые то были слезы радости.

— И, наконец, мистер Гарри Поттер. За умение принимать сложные решения и нести ответственность не только за свои, но и за чужие поступки, а также фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор семьдесят очков.

Слизеринский стол разразился воплями протеста. Все, кто умел считать, уже сообразили, что Гриффиндор вышел на первое место в соревновании факультетов.

Дамблдор вскинул руку, останавливая возмущение.

— Храбрость бывает разной, — назидательно проговорил он. — Большое мужество необходимо для того, чтобы противостоять врагу. Но порой намного сложнее бывает победить самого себя. И за это я присуждаю десять баллов мисс Табите Меррисот.

Теперь даже обычно сдержанные слизеринцы дружно загалдели. Гермиона прыснула со смеху, когда до нее донеслись возмущенные возгласы Табиты:

— Только десять? Я полезла спасать этих обормотов за десятку? О, я их сама убью за такое унижение!

В зале творилось нечто невообразимое. Слизерин и Гриффиндор сравняли счет, явного победителя не наблюдалось, однако Дамблдор не спешил садиться на место.

— А теперь, после того, как мы отметили наших героев, пора воздать заслуженные почести тяжелому труду тех, кто весь год посвятил кропотливой работе. Работе, которая не являлась их обязанностью, не сулила им ни легкой славы, ни заметных привилегий. Мисс Падма Патил, мисс Мораг Макдугалл и мисс Филлис Сакс сегодня, возможно, и сами не сознают всю важность открытий, которые они сделали в этом году, — Дамблдор недолго помолчал. — Выслушав рекомендации профессорского состава и ряда студентов с разных факультетов, я присуждаю каждой из девочек по сорок баллов за неординарный ум и любовь к познанию и науке. Таким образом, — Дамблдор возвысил голос, стараясь перекрыть бурные апплодисменты, — нам следует сменить декорации.

Рэйвенкловцы, совершенно не рассчитывавшие на победу, радостно поздравляли первокурсниц и друг друга. Ребята из квиддичной команды хором распевали популярную песню. Падма Патил важно кивала и обнималась с Пенелопой Кристалл. Хохотушка Мораг вскочила со скамьи и принялась кружиться в проходе в совершенно диком танце. Сакс... Гермиона задумчиво закусила губу, наблюдая за девушкой. Сакс была, несомненно, счастлива, но примешивалась к этому и толика непонятной Гермионе грусти.

Впрочем, возможно, так лишь кажется со стороны. Воспитанники дома леди Ровены не отличались бурной эмоциональностью.

— Во Дамблдор дает! — ликовал Рон. — Такой щелчок по носу Слизерину! Не будут задаваться! Хотя мог бы и начислить нам баллов побольше.

— Рональд, ты ведешь себя, как Меррисот, — неожиданно для себя возмутилась Гермиона. — Девочки заслужили победу. В конце концов, Хогвартс — в первую очередь, школа, и баллы должны начисляться за учебу, а не сумасбродства в свободное время.

Гарри только смеялся, не участвуя в их споре. Почему-то Гермиону посетило неприятное чувство, что в этот момент он куда комфортнее ощутил бы себя в обществе Филлис Сакс. Однако, Невилл тут же втянул ее в разговор о том, какое сказочное лето приготовит ему Табита в отместку за выходку директора, и размышления о Сакс Гермиона решила оставить на потом.

* * *

— Я пожалуюсь отцу! — выговаривал Драко Малфой по дороге к слизеринской гостиной. — Дамблдор совсем рехнулся! Что это за достижения? Игра в шахматы? Умения принимать сложные решения и фантастическая храбрость? Мы даже не знаем, что такого фантастического сделал Поттер! В тот коридор запрещено было ходить ученикам! Что он вообще там забыл?

— Умолкни, — раздосадованно бросила Джемма Фарли, которая шла к нему ближе других. — Саму злит. Тамсин Эпплби с Хаффлпаффа только недавно закончила отрабатывать взыскания за прогулки Поттера по запретной секции. Теперь-то уж ясно, что это делал он, со своей волшебной мантией. Надеюсь, директор конфисковал эту игрушку. Ведь там были опасные книги, манускрипты... Страшное оружие в руках глупого маленького мальчика.

Драко Малфой недовольно фыркнул. С одной стороны, он, конечно, ненавидел Поттера, но с другой стороны, ему совсем не хотелось, чтобы и его приравнивали к категории малолетних идиотов.

— Да что там могут быть за книги, в этой убогой школе, — скривился он. — Все по-настоящему темное Дамблдор попрятал, едва стал директором. Вот у нас в поместье настоящая библиотека. И старинные книги, и говорящие, и те, что отец держит под замком. Около года назад я нашел у отца простую черную тетрадку, так она со мной разговаривала на уровне взрослого человека.

— Ты бы поменьше заливался тут соловьем, болтун, — одернул его Джоэл Бэрк. — Как раз твоему отцу такая откровенность очень не понравится. Или хотите, чтобы и к Вам заявились с обыском? У Уизли-то дела поправляются помаленьку. Особенно теперь, когда стало известно, кто подбросил Хагриду дракона.

Драко помрачнел. Уизли своими ничтожными шахматами умудрился свести на нет работу, которую они вели в течение целого года.

— Ладно, до встречи в поезде, ребята, — Иоли махнула слизеринцам рукой и позвала: — Джастин, а ты куда собрался? Нам здесь поворачивать, покажем вам с Ханной короткий путь до наших бочек.

Поведение Ханны беспокоило Джастина еще с праздничного пира.

— Все в порядке? — заботливо спросил он. — Не нравится мне твое настроение. Ты же не из-за последнего места расстроилась.

— Я об это и не думала, — рассмеялась Ханна. — Перед каникулами грустно. Не увидимся целых три месяца. Ты приезжай в "Дырявый котел", только сову пришли. Дядя мне всегда рад.

— Договорились, — широко улыбнулся Джастин. — А там и не заметим, как лето пролетит, и следующий учебный год настанет.

— Я очень жду, — ответила Ханна. — Мне интересно посмотреть на профессора Амбридж на лекциях. Кстати, она не показалась тебе странной?

— Амбридж? — Джастин попытался представить волшебницу в розовом и пожал плечами: — Да не особо. Я толком ее и не разглядел. А что?

— Просто я же ее знаю, — объяснила Ханна. — Она родственница жены профессора Флитвика. И хорошо знает жену моего дяди. Как-то она на себя не похожа. Или просто уставшая? Не пойму.

— Ну, мало ли какой у нее был день, — отмахнулся Джастин. — У тебя будет много времени к ней присмотреться. Еще успеет надоесть!

— Пожалуй, — кивнула Ханна и заинтересовалась разговором Джоэла и Иоли. Джастин тоже прислушался к старшим друзьям — разговоров с ними ему будет серьезно не хватать.

— ... Если детишкам приятно, пусть празднуют победу, — неторопливо рассуждала Иоли. — Хотя чем быстрее они поймут всю бессмысленность этой стадной конкуренции, тем лучше для них.

— Скоро здесь такие вещи начнут происходить, что всем будет не до баллов, — ухмыльнулся Джоэл, и Джастину впервые стало не по себе. — Кстати, Малфой наконец-то вякнул что-то весьма интересное.

— Я обратила внимание, — отозвалась Иоли. — И то, что Черная Дама стала появляться в школе примерно год назад, тоже заметила. Совпадение?

— Ты веришь в совпадения, когда речь идет о Малфоях? — с сомнением протянул Джоэл. — Не думаю.

— Тогда поглядим, — оптимистично заключила Иоли и невинно улыбнулась ничего не понимающим Джастину и Ханне. — Ну что, впечатлены? Довольно-таки мрачный и безлюдный путь, зато мы на месте всего за семь минут. А если поторопиться, и за пять можно управиться. Запоминайте, детки.

Джастин запомнил. Третий коридор направо от лестницы в подземелья, а затем все время прямо.

Натюрморт рядом с бочками был пуст. Джастин надеялся перед отъездом снова увидеть Черную Даму, но она в последнее время не удостаивала их своим обществом.

* * *

В банковском кабинете Уильяма Финч-Флетчли горела одинокая лампа. Погода за окном портилась, и он надеялся, что встречать завтра сына из школы не придется под проливным дождем. Констанс придавала большое значение их семейному выходу и уже несколько раз переменила приготовленный к этому случаю наряд. Биллу следовало осознавать всю возложенную на него ответственность: как-никак теперь он сопровождал не просто жену, но члена Попечительского совета Хогвартса.

Ждал брата и Джереми, которому, к тому же, не терпелось взглянуть своими глазами на волшебный поезд и скрытую от посторонних глаз платформу. Младшего сына Констанс планировала нарядить, как маленького принца. Спорить с женой, пожалуй, было бесполезно: больше всего Билл боялся, что Конни обратит внимание на его чересчур маггловский стиль и вознамерится как-либо его изменить.

Билл вычеркнул карандашом несколько неверных цифр, указанных его сотрудником в отчете. Нет, это работу придется полностью переделать. С самого начала был выбран неверный принцип. Никуда не годится.

Телефон зазвонил неожиданно, и Билл потянулся, разминая затекшие мышцы, прежде чем ответить. Наверняка, это Конни, как обычно, возмущенная его поздними возвращениями из офиса.

Однако, голос по ту сторону телефонной трубки принадлежал другой женщине.

— Уильям, — проворковала та с сильным акцентом. — Как я рада, что смогла дозвониться до Вас! Вы меня не узнали? Мы с Вами вместе летели из Рима. Вы сказали, я могу обратиться к Вам в случае необходимости. Ваше предложение еще в силе?

— Разумеется, — улыбнулся Билл. — Где я могу найти Вас, Нарцисса?