Никогда не говори: "Помнишь..." (джен)

Параллельный мир

Гарри известного мира 

«Оставайся с ней».

В последние несколько дней эти три слова поглощали каждую возникающую у него мысль.

Грязь собиралась в пазах плиточного кухонного пола, но он больше не должен был вытирать ее. Список его обязанностей раньше был длиной в руку, а теперь сократился до одного пункта:

«Оставайся с ней».

Он намеревался выполнить это. Он намеревался доказать ей — им обоим — что он может сделать хотя бы одну вещь правильно.

Лили сидела рядом с ним за кухонным столом, помешивая остатки своей овсянки. Каждые несколько секунд она останавливалась, глядя на дно тарелки. Затем начинала снова — опять помешивала — и густые остатки каши медленно вращались, как мысли в ее голове.

Лили находилась в конце цикла. В последние его дни, когда проклятие уже вернулось на утраченные позиции, но прежде, чем она могла принять следующую порцию зелья Рестициоменс и воссоздать сознание.

— Ты должна съесть больше, — сказал ей Гарри.

Лили уронила ложку, испугавшись звука. Выражение ее зеленых глаз было печальным, но уравновешенным. Лили повернулась к нему.

— Кто?.. — начала она.

Гарри прижал лоб к столешнице. Он не мог ответить на этот вопрос. Просто не мог.

— Я Гарри, — сказал он ей. — Твой сын.

Снейп сказал ему, что он может так говорить, что это не ложь. Он вложил в слова всю силу, пытаясь наполнить каждое из них своими чувствами к ней. Он хотел, чтобы в каждом слове была магия, которая сделала бы так, что она все помнила, которая исправила бы то, что было сломано.

Прошло несколько мгновений, прежде чем он смог найти внутри себя силы снова посмотреть вверх.

Лили пристально наблюдала за ним, будто видя что-то глубоко внутри. Она протянула руку и коснулась его волос, его лица.

— Ты такой юный, — сказала она. — Я не должна видеть это лицо на таком молодом человеке.

Не было никаких признаков узнавания. Она уже забыла его слова. Этого следовало ожидать. Ее отключения случались сейчас каждые несколько секунд.

Но все равно было больно.

— Мама, — начал он, но был прерван вошедшим в кухню Снейпом.

Линии вокруг глаз Северуса резко выделялись, его волосы свисали по сторонам лица. Вокруг него разносился сильный, дурманящий запах ингредиентов зелья Рестициоменс.

Гарри провел рукой по своим слипшимся волосам и представил, что сейчас они составляют довольно подходящую пару. Они проводили каждую свободную минуту, наблюдая за Лили. Когда Снейп мог оторваться, он работал над зельем. Когда Гарри не наблюдал за Лили, он изучал книги по зельям, которые нашел в доме, решив понять, что может помочь ей восстановиться. Решив узнать достаточно, чтобы найти способ излечить ее.

Но это было похоже на попытку летать без метлы. В душные вечера он горбился над учебником по продвинутым зельям, игнорируя вызывающие зуд капли пота, скатывающиеся по его рукам и спине. Снова и снова читая один и тот же абзац, слова которого проскальзывали мимо его сознания, независимо от того, насколько сосредоточен он был. Он отбрасывал книгу в сторону, пока не вспоминал, что другой Гарри читал и понимал эти книги. Помогал Снейпу готовить зелья, в которых нуждалась его мама.

И тогда он поднимал книгу снова и говорил себе, что может все делать лучше. Что он должен быть лучше.

Снейп использовал остужающие чары, чтобы немного охладить кухню. Пылающий зной ослабел на некоторое время.

— Северус, — сказала Лили, повернувшись в кресле, чтобы посмотреть на него. Ее лицо было открытым и дружелюбным. Она мгновенно вспомнила его. Она всегда его помнила.

Внезапно Гарри ощутил острую боль в сердце. В последние несколько часов он передумал многое, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что могло бы помочь Лили запомнить его. Это заставило его вспомнить о чулане у Дурслей. По вечерам он лежал, свернувшись в тесном пространстве, и мысленно повторял события всего дня. Пытался придумать хоть что-нибудь, что он мог бы сказать или сделать, что помогло бы избежать этого — пальца, указывающего на темное пространство под лестницей. Тогда он не мог перестать пытаться. И он не мог перестать пытаться сейчас.

Гарри глубоко вдохнул. Прервав свои размышления, он вернулся к реальности кухни, и к тому, что было необходимо делать. Он поднял взгляд на Снейпа, задавая молчаливый вопрос.

Тот покачал головой:

— На несколько секунд температура опустилась ниже допустимого уровня. Сегодня днем я буду варить зелье снова.

Любые расспросы о зельях сильно напоминали Гарри о занятиях в промозглых подземельях. Но все же он нерешительно затронул эту тему. Снейп принес пергамент, на котором была отображена разработанная им формула.

Надежды Гарри на то, что в этом месяце он сможет сварить зелье для Лили, были разбиты. Весь процесс занимал часы, и малейшее отклонение от инструкций — некоторые из которых он едва мог понять — приводило к тому, что смесь становилась бесполезной. Время также было важно: было необходимо использовать свежесваренное зелье, данное в точный день. Если принять его слишком рано, возникало токсическое взаимодействие с зельем прошлого месяца. Слишком поздно — это оставило бы ее в коме. Даже Снейпу было трудно справиться с требованиями. А уж Гарри… Он понимал, что умения в зельях, которые были у него на данный момент, делали его бесполезным для Лили.

Так что он оставался с Лили и заботился о ней. Но Гарри хотелось сделать больше. Он должен был сделать больше. В отчаянии он посмотрел на Снейпа:

— Разве нет чего-нибудь… хоть чего-нибудь?

Снейп глядел на него бездонными глазами. Потом он сел рядом с Лили, шурша мантией. Придвинувшись очень близко, Северус бормотал, задавая ей вопросы. Простые вопросы.

— Что ты слышишь? Что ты чувствуешь?

Лили попала в ритм, отвечая:

— Я слышу гул твоего голоса. Я чувствую волну магии внутри себя.

В этом была расслабляющая, убаюкивающая ритмичность, словно в колыбельной, которую напевали, повторяя снова и снова.

Снейп остановился и, взяв руку Гарри, положил ее поверх руки Лили.

— Попробуй, — сказал он, ободряюще кивнув. Северус снова начал напевать.

Гарри повторял за ним, спотыкаясь на словах. В этом было что-то от ритма мантры, который он не мог уловить. Но Гарри старался изо всех сил, слушая слова, ощущая жар от трех соединенных вместе рук и находя силу в этом странном ритуале.

После полудня он помог Лили перейти в гостиную. Гарри решил запоминать некоторые моменты своего дня. Мелочи, которые он заметил. Подобные толстому кролику, который стал фиолетовым после того, как погрыз одно из растений на клумбе Снейпа. Либо Гарри мог описать, как ему удалось достичь нижнего уровня ветвей дерева буллы. Гарри не очень хотелось залазить, но он чувствовал, что должен попробовать, чтобы рассказать Лили об этом. Он скрупулезно описывал каждую деталь, усердно размышлял, стараясь усилить у нее ощущение запоминания.

Лили молча кивнула, улыбаясь. Протянув руку, она положила свою ладонь на его. Лили посмотрела на Гарри и на мгновение ее лицо прояснилось.

— Все в порядке, ты знаешь, — сказала она. — Тебе не нужно так сильно стараться.

Гарри покачал головой, но дикая боль в груди, будто там скреблось множество кошек, уменьшилась.

— Так сильно стараться в чем?

Лили начала говорить, но потом ее лицо затуманилось, веки затрепетали. Она упала вперед, безжизненно обмякнув в его руках, ее тело медленно сползало с дивана.

Чувство покоя, которое он начал ощущать, тут же покинуло его. Гарри схватил Лили за плечи, руки скользнули по тонкому хлопку ее рубашки.

Она проскользнула сквозь его пальцы и опустилась на пол, свернувшись бесформенной грудой. Ее глаза безжизненно смотрели вперед. Словно ее никогда и не существовало.

Гарри подавил панику, поднимающуюся в груди.

— Мама? — спросил он, нерешительно положив руку на ее предплечье. Сердце стучало в ушах. Гарри поднес дрожащие пальцы к ее губам.

Едва ощутимое тепло.

Он отдернул руку и захрипел, словно от удушья. Лили все еще дышала. Но… было уже слишком поздно? Это была кома? Гарри взглянул на часы, но он ясно помнил слова Снейпа, что у них было время до утра.

— Мама, пожалуйста, проснись. — Он лихорадочно растирал ее руку.

Она смотрела ему в глаза. На мгновение ее взгляд сфокусировался, проникая глубоко внутрь. Лили медленно вдыхала и выдыхала, ее зрачки расширились, будто сейчас она видела самый красивый закат. Затем ее взгляд остекленел и снова расфокусировался, тело повисло мертвым грузом в руках Гарри. Она выглядела, как брошенная тряпичная кукла.

Гарри мягко опустил ее голову на пол, тяжело дыша. Лили становилось все хуже… возможно, она даже впала в кому раньше времени, и он не знал, что делать. Он не знал, как ей помочь.

Гарри помчался к книжному шкафу, который скрывал вход в лабораторию. Затем он остановился и вернулся туда, где лежала Лили. Снейп работал над зельем Восстановления сознания. Лили нуждалась в нем. Возможно, зелье — единственное, что спасет ее, и любая помеха может его уничтожить. Но мама лежала там, на полу, и выглядела так, будто никогда не смеялась, не пела и не взъерошивала волосы Гарри.

Он не мог этого вынести. Гарри бился о книжный шкаф и колотил по нему кулаками, пока в расстроенном мозгу не всплыл пароль: «Полынь — эстрагон».

Книжный шкаф сдвинулся в сторону, и Гарри влетел внутрь. На нижних ступеньках лестницы он врезался в Северуса.

Снейп пошатнулся от удара и схватил Гарри за руки, чтобы они оба сохранили равновесие.

— Я слышал стук, — сказал он. — Что…

— Там мама, — воскликнул Гарри. Он крепко схватил Снейпа за руку и потащил его за собой вверх по лестнице.

Увидев Лили, Северус подлетел к ней и упал на колени. Вытащив палочку, Снейп нежно коснулся ее лица, проверяя дыхание и пульс. Затем он откинулся назад и глубоко вздохнул, прижав руку ко лбу.

— Она в порядке, — сказал он.

Гарри был ошарашен:

— В порядке? Как ты можешь это утверждать?

Лили медленно открывала и закрывала глаза, словно движение стоило ей огромных усилий.

Снейп провел пальцами по ее щеке. Лили закрыла глаза и потянулась к этому прикосновению, будто оно вызывало наслаждение.

— Так всегда заканчивается цикл. Она потеряла всю свою память. Каждый момент, когда это происходит… это весь ее мир. — Он посмотрел на Гарри, и продолжил извиняющимся тоном: — Я был невнимателен. Я думал, ты уже знаешь это. Но это был…

— Другой я, — закончил за него Гарри. Другой Гарри понимал, что к чему. Другой Гарри не запаниковал бы. Другой Гарри знал бы, как ей помочь.

Снейп кивнул:

— Ну, у вас есть поверхностное сходство. — Он взмахнул над Лили палочкой и нараспев произнес заклинание, делающее человека легким как пушинка.

— Но… я… что мне теперь делать?

Гарри был готов помочь со спасающим жизнь заклинанием или сбегать в Святой Мунго, был готов следовать плану, требующему от него сделать… что-то. Теперь же он просто стоял, чувствуя себя нервным и подавленным.

Снейп легко поднял Лили на руки, вставая.

— Тебе больше ничего не нужно делать. Она будет такой до утра, а тогда я смогу дать ей восстановитель сознания.

— Зелье. — Гарри прижал ладонь к глазам. — Оно разрушено, да?

Снейп замолчал на мгновение.

— Сегодня вечером я снова его сварю. — Он отнес Лили наверх.

Застонав, Гарри начал вышагивать по гостиной. Он не мог стоять на месте. Взглянув на книжный шкаф, он вспомнил пароль: драконий эстрагон. Это был один из ингредиентов зелья восстановления, и его нужно было собирать в день приготовления зелья. Гарри направился в сад.

Выйдя наружу, Гарри в полной мере ощутил стоящий там зной. Его словно окатила волна жара. Только заклинания полива, используемые Снейпом, предотвращали увядание растений. Но драконий эстрагон выглядел хорошо. Он цвел на небольшом, огражденном камнями участке возле ворот.

Гарри опустился на колени и, стоя в грязи, начал пальцами обкапывать корни. Он подготовит растения для Снейпа и таким образом сделает хоть что-то полезное.

Солнце обрушилось на него. При ближайшем рассмотрении растения драконьего эстрагона выглядели довольно потрепанными, длинные рубцы сбегали вдоль их стеблей. Головки растений содержали большие разноцветные соцветия и казались слишком тяжелыми, чтобы их поддерживал тонкий стебель. Но цветы держались высоко, повернувшись к свету.

Гарри, как мог, старался не обращать внимания на жару и продолжал работать. Он прополол клумбы множество раз, гораздо больше, чем когда-либо у Дурслей. Но и у них Гарри никогда особо не возражал против прополки. Не так, как против других своих обязанностей. Гарри вспомнил, как однажды после того, как он прополол участок, особенно заросший колючими сорняками, на лице тети Петунии мелькнул намек на улыбку.

Раздался скрип ржавых петель, и задняя дверь распахнулась. Мгновение спустя на Гарри упала длинная худая тень, заслонившая его от слишком яркого солнечного света.

Гарри не отрывался от работы. Пальцы глубоко врывались в почву, находя успокоение в мелких камушках и грязи.

— Что ты делаешь? — спросил Снейп.

— Это один из ингредиентов зелья. Я помню… — Секунду он помедлил в нерешительности, молча проклиная свой язык.

— Гарри, — сказал Снейп.

Гарри покачал головой и вернулся к работе.

— Я знаю правила, — сказал он. — Но я и так уже под домашним арестом, так что можно я просто закончу это?

— Гарри, остановись, — сказал Снейп.

— Просто скажи мне, сколько тебе нужно…

— Остановись, — повторил Снейп. Он услышал вздох. — Цветы драконьего эстрагона необходимо срезать, пока растения все еще не выкопаны из земли.

Гарри перестал копать и уставился на кучу поникших растений, лежавших возле него.

— То есть я уничтожил их. И все зря. — Он поднялся и взглянул на Снейпа, чтобы получить подтверждение.

Тыльной стороной ладони, Снейп стер капельки пота, собирающиеся у его висков.

— Их можно пересадить, — сказал он. Снейп наколдовал небольшую деревянную перегородку, чтобы разделить клумбу на две секции, а затем встал на колени, тщательно собирая выдернутые растения.

Гарри изумленно уставился на него:

— Но… ты сказал, что они бесполезны. Они совершенно бесполезны.

Гнев наполнил Гарри, и он попытался выхватить растения из рук Снейпа и разорвать их на куски.

Снейп отстранился от Гарри. Его рука прикрыла растения, защищая.

— Они не бесполезны.

— Так… ты все еще можешь их использовать? Для зелья? Они могут вернуть ее… я имею в виду, они могут излечить ее?

Снейп смотрел на него печальными глазами:

— Не все можно исправить, малыш. — Он выровнял растения и положил ладонь на щеку Гарри.

Гарри отшатнулся, садясь на пятки.

— Я не маленький, — пробормотал он. — Завтра… — он остановился, неуверенно сдвинувшись.

— Завтра твой День рождения. Я знаю. — Снейп слабо улыбнулся.

Сердце Гарри забилось чаше, хотя он и не был испуган. Он пожал плечами, не зная, как реагировать. Гарри показал на растения, которые все еще держал Снейп:

— И… для чего же тогда их можно использовать?

Снейп взглянул на растения, затем жестом указал Гарри опуститься на колени рядом с ним. Вдавливая пальцы в почву, он тщательно выкапывал лунку, а затем осторожно опускал каждый цветок на новое место. Многие из растений кренились в сторону или валялись на земле.

— Они не очень хорошо выглядят, — сказал Гарри.

— Они оправятся.

— Но они никогда не будут прежними.

— Нет. Они никогда не будут прежними. — Снейп собрал землю вокруг последнего цветка и утрамбовал ее. — Ты видишь шрамы вдоль стеблей? Ты знаешь, откуда они?

Гарри провел пальцем по длинному неровному рубцу на одном из стеблей и покачал головой.

— От борьбы с каменистой почвой. Она раздирает их, уничтожая некоторые растения. Но некоторые выживают, несмотря на раны, чтобы расти и цвести.

— Ты не мог бы просто посадить их в более мягкую почву?

Снейп покачал головой:

— Тогда они уже не будут драконьим эстрагоном.

Гарри махнул рукой в сторону вновь высаженных растений:

— А что насчет этих? Ты сказал, что они не бесполезны. Но ведь я их испортил, и теперь они просто кучка поврежденных, увядших цветов, которые никому не нужны.

— Но они будут жить. Они будут тянуться к солнечному свету. Они будут цвести. — Вставая, Снейп потянул Гарри за собой. Он держал Гарри за руку, оттирая грязь большим пальцем. Северус нахмурился от того, что увидел. — У Дурслей было так плохо?

Гарри посмотрел на свои руки. Он так сильно вкапывался в каменистую почву, что ободрал кожу вокруг ногтей и пальцы теперь кровоточили.

— Я сделал это сам. Только что.

— Хм, — пробормотал Снейп, соглашаясь. — Ты оставался с ней, как я и просил. Чему ты научился?

— Я… Я должен был чему-то научиться?

— Меня она научила. Я… ну, иногда у меня есть склонность хранить обиду.

— Э-э… да. Я заметил.

— Я в этом уверен, — протянул Снейп. — Я не претендую на то, чтобы считаться совершенством. Но я наблюдаю за ней. Как она свободно ходит, пока я спотыкаюсь, таща за собой тяжести. Все, что было сделано мне. Все, что я сделал. — На его лице мелькнула тень. — Это помогает слышать, видеть и чувствовать только то, что происходит в данный момент. — Большим пальцем он провел вдоль крошечных царапин на ладони Гарри. — Мне кажется, это помогло тебе.

Гарри думал, что должен забрать руку, но ему не хотелось. Он вспомнил напев сегодняшнего утра: «Что ты чувствуешь?» Сейчас он не мог ответить на это.

— Она может научить тебя, Гарри. Видеть себя. Видеть то, что ты можешь предложить ей.

Перед Гарри мелькнул образ мамы, лежащей на полу в гостиной, с широко открытыми и неподвижными, словно у мертвой, глазами, и как он стоял там, не имея ничего, что он мог бы ей предложить.

Его горло сжалось. Гарри не понял, как это произошло, но он начал задыхаться, слезы потекли из глаз.

— Я узнал… ты был прав, — сказал он наконец, высвобождая руку и яростно вытирая глаза, — обо мне. Я не могу быть ее сыном. Я…

Каждое злое слово, которое Снейп сказал ему с тех пор, как Гарри вошел в этот мир, всплыло у него в памяти и ощущалось истинным и справедливым.

— Я не знаю, что значит любить ее. Здесь нет ничего… внутри меня нет ничего, что может сделать хоть что-нибудь…

Слезы теперь текли более свободно. Гарри пытался стереть их тыльной стороной ладони, и от этого рука стала скользкой. Он сжал челюсть, чтобы не дать возможность своему телу предать его еще больше.

— Ты ошибаешься, — сказал Снейп, извлекая из мантии носовой платок. Быстрыми движениями он снял с Гарри очки, и, положив руку на подбородок, приподнял лицо Гарри вверх, прижимая чистую белую ткань к его глазам. — Ты не пуст, малыш. Ты переполнен. И она может это видеть. Мы оба можем.

Лучи солнца просвечивали сквозь белизну платка. Хлопковая ткань, мягко шелестя, погладила Гарри по лицу.

Находящаяся глубоко внутри баррикада взорвалась. Гарри вздрогнул, всхлипывая. Рыдания вырвались из его горла.

Носовой платок был убран, и руки решительно передвинули Гарри вперед, пока его тело не врезалось в жесткую черную мантию.

— Я… Я не… — сказал Гарри, заикаясь. Снейп положил руку на затылок Гарри, прижимая его голову к своей груди, от чего слова слышались приглушенно.

— О чем ты? — спросил Снейп, убирая руку.

Гарри отвернул лицо в сторону.

— Я не маленький, — ему удалось произнести. Гарри не мог вспомнить, когда в последний раз он находился настолько близко к другому человеку. И в течение такого длительного времени. Его руки повисли по бокам, ладони, сжимаясь, пытались схватить воздух. — Мне почти четырнадцать, — выдохнул он.

Гарри пытался собрать силы, чтобы отодвинуться. Голос в голове напоминал ему о каждом оскорблении, которое он получил в классе зелий, о каждом насмешливом взгляде, каждом неприятном моменте за последние три года, настаивая, что Гарри не стоит доверять этому человеку. Но другой голос, из глубин души, теперь кричал что-то без слов, что-то бездонное и первобытное.

— Ну, — сказал Снейп. Рука вернулась и ритмично похлопывала Гарри по спине, успокаивая всхлипы. — Твой День рождения только завтра. Порадуй меня и побудь моим малышом еще немного.

Голос из глубин души победил, и Гарри обнял Снейпа. И обнаружил, что не чувствует себя маленьким. Больше нет.