На темной стороне (гет)

Из спальни Нимфадоры Снейп улизнул до рассвета, пока все спали. А затем опять появился на ночь глядя на «пять минут», только узнать, как дела. И естественно, «пять минут» затянулись, хотя Северус твердо дал понять Тонкс, что ему неудобно оставаться в доме ее матери. Даже говорили они в саду.

Тонкс понимала, что мать не ошиблась насчет Снейпа. Но тем не менее, он держал ощутимую дистанцию, что, впрочем, было вполне ожидаемо. Сама виновата. С огромным трудом Нимфадора упросила посидеть с ней немного в тепле. А затащив его к себе, она все-таки рискнула и решилась хотя бы поцеловать. На нее давила недосказанность: он приходил, смотрел в глаза с такой заботой, но на этом и все.

Снейп, как Тонкс и ожидала, осторожно ее отстранил.

"Почему? " — Тонкс тяжело вздохнула, она боялась услышать ответ и отвернулась, пытаясь сдержать эмоции, но волосы, как всегда, выдавали.

Снейп перемену цвета тоже заметил и мягко вынудил ее посмотреть в глаза — иначе разобраться в причинах ее поведения у него не выходило.

— Дурочка, я не хочу, пока тебя не увидит колдомедик, — спокойно и казалось бы честно ответил он.

Однако Тонкс нашла в его словах совершенно иной смысл.

— Что? — изумился Северус. — Нет! Что за глупости? Судя по тому, что я прочитал, прерывать уже в любом случае поздно. Я не знаю, можно ли с тобой спать. Я просто не искал, времени не было, да и проще выяснить это у специалиста, — слукавил он. — Я сам спрошу, если ты стесняешься.

Слезы все-таки потекли по ее щекам. Тонкс сомневалась, что он сказал правду. К счастью, на этот раз логическая цепочка ее мыслей далась Северусу проще. Библиотека Блэков на Гриммо и брошенные напоследок слова. Оба они предпочитали не вспоминать о том дне, делая вид, но бесконечно делать вид, что ничего не было, не выходило.

Снейп потер глаза, давая себя пару секунд на размышление. Ему действительно было очень непросто, но сваливать это на Тонкс он не хотел.

— Забудь о том, что я сказал тогда. Просто забудь. Это была ложь, — он отвел взгляд, будто бы боясь, что она прочитает мысли.

Однако все это не отменяло того факта, что Тонкс спала с другим мужчиной. Это мучило ее, а беременность служила жутким напоминанием им обоим.

Снейп молчал какое-то время, изучая серые припухшие глаза, а потом неожиданно сказал:

— Давай обнулим счет. Я первый сделал тебе больно и, если уж на то пошло, первый изменил. Ты достойно ответила, мне тоже было больно. Пусть будет ничья.

— Даже учитывая все последствия? — шепотом спросила она, боясь поверить в услышанное.

— Да, даже так.

— Тогда займись со мной любовью. Прямо сейчас. Не важно, можно это или нет... — и Тонкс, недолго думая, полезла к нему. Она бросала вызов, и Снейп понимал, что если он снова пойдет на попятную, она выставит его из дома. И будет, в общем-то, права. Только желание напрочь отсутствовало. Стоило прикоснуться рукой к ее непривычно округлому животу, как внутри что-то сжималось.

— Погоди. Дай мне время, — в конце концов проговорил Снейп.

Нимфадора отвернулась, пряча лицо, и прерывисто вздохнула, сдерживая слезы.

— Зачем, если ты даже поцеловать меня не можешь, — бросила она, и Северус понял, что вот-вот снова ее потеряет.

— Могу, — и Снейп стал целовать ее руки, плечи, спину. Но Тонкс так и лежала, отвернувшись, пока он в конце концов, не развел ее ноги и, склонившись, притронулся к ней губами там, где прежде никогда не целовал. А потом, закончив с неумелыми попытками доставить Нимфадоре удовольствие так, как это регулярно делал Люпин, Северус все-таки взял ее. Причем довольно грубо и на удивление жестко. Слишком больно оказалось ему самому.

Рано утром внизу подозрительно сильно пахло молотым кофе.

— Не спешите, мистер Снейп, — громко сказала Андромеда Тонкс, выходя из кухни. — Я вас с пяти утра караулю.

Отказать миссис Тонкс было нельзя, и он нехотя прошел за ней к столу. Пили сначала молча.

— Я так понимаю, сегодня нам снова вас ждать? — поинтересовалась через какое-то время Андромеда.

Снейп поставил чашку на стол и после паузы — с этой женщиной стоило как следует обдумывать каждое слово — ответил:

— Не думаю. Мое частое отсутствие в Хогвартсе нежелательно.

Андромеда скептически закивала.

— Зря вы смущайтесь. События последнего года сильно раздвинули мои рамки дозволенного, — она не была легилиментом, но чувства его считывала очень точно, Снейпу было неудобно. — Он сбежал, как только узнал о беременности. Не знаю, на что он рассчитывал, когда делал ей предложение. Я догадывалась, что у Нимфадоры был мужчина, отношения с которым она скрывала несколько лет. Грешным делом я решила, что это и был Люпин. Кого еще потребовалось бы так тщательно скрывать — усмехнулась Анромеда.

— Зачем вы рассказываете мне это? — холодно спросил Снейп.

— Потому что ваше поведение, мистер Снейп, весьма неожиданно... — тут Андромеда замялась. — У дочери спрашивать бесполезно. Только разругаемся. Словом, это не может быть ваш ребенок?

— Нет. Это исключено. К сожалению.

— Что ж.. — вздохнула Андромеда. — Она сказала, что вы собираетесь привести сюда колдомедика.

— Все необходимые меры безопасности я беру на себя, — Снейп посмотрел на нее оценивающе. — Я уже наложил на территорию дополнительную защиту от... Пожирателей Смерти.

— Надеюсь, ваш специалист будет не из робкого десятка. Прерывать беременность на таком сроке решится не каждый, — она тоже испытывала его, и Снейп это понял.

— Я ни в коем случае не буду на этом настаивать и ей не позволю делать глупости.

Андромеда задумчиво посмотрела на собеседника.

— Глупости, значит... А вы подумали о том, что будет потом?

— В каком смысле?

— Если все пройдет благополучно при наихудшем раскладе. Вам будет нужна моя дочь с волчонком на руках? Или вы планируете сдать ее Люпину в стаю?

Снейп побелел. Самое безобидное, что он планировал — это убить Люпина. Однако Северус сдержал злость и ответил ровным тоном:

— Она должна выжить. Остальное не важно. Не знаю, представляете ли вы себе, насколько опасна беременность от оборотня. Нимфадоре я, естественно, ничего не говорил, но меня найденная информация не обрадовала. Поэтому, будет ли ребенок оборотнем или нет — мне не так важно.

Андромеда пригубила остывший кофе, и Снейп продолжил:

— Но я рассчитываю, что все пройдет хорошо. Чтобы роды не пришлись на полнолуние, сделать тоже можно.

— Хорошо, — Андромеда усмехнулась. — Но что потом, вы подумали? Она уже не будет просто влюбленной в вас девочкой с малиновой макушкой. У нее на руках окажется ребенок от другого мужчины, которого вы, как я понимаю, ненавидите с детства. Вы понимаете, что этот ребенок каждый день будет напоминать вам...

— Хватит, — перебил ее Снейп. Когда-то, много лет назад, подобная перспектива показалась бы ему несказанным счастьем. Впрочем, на самого ребенка ему было плевать, что тогда, что сейчас. — Думаю, война продлится не дольше года. Каков будет исход, я не знаю. Но... если мне очень повезет и я выживу и смогу при этом избежать Азкабана, то я увезу Нимфадору отсюда. Пусть даже с младенцем-оборотнем. Я отдаю себе отчет в том, что говорю. У меня, прямо скажем, не очень много средств, но справиться можно. Если я буду жив.

Андромеда долго внимательно на него смотрела.

— Мерлин свидетель, мне жаль, что это не ваш ребенок.

Вечером он снова, уже не таясь, ночевал у Тонкс.

Люпин не объявлялся, хотя, возможно, ему мешала та самая дополнительная защита.

Зато Снейп наведывался к Тонкс так часто, что у учеников Хогвартса сложилось впечатление, будто директор почти не покидает свой кабинет.

В середине весны пришло известие о том, что погиб отец Нимфадоры.

Снейп смог выбраться к ним только поздним вечером, и когда он пришел, Тонкс уже спала, приняв по настоянию матери оставленное им зелье сна без сновидений. Андромеду Северус нашел на кухне. Она одна сидела за большим столом и тихо плакала. Зрелище было жуткое. Он предложил Андромеде успокоительное, но она наотрез отказалось. Тогда Северус просто сел рядом за стол, чувствуя, что уйти нельзя.

Это было удивительно, но на деле миссис Тонкс оказалась совсем не похожа на ту бесчувственную женщину, которую Снейп видел в мыслях Нимфадоры.

Через какое-то время Андромеда заговорила, глядя перед собой:

— Он был ниже меня на три сантиметра. Три унизительных сантиметра. В школе я специально увеличивала высоту каблуков, но его это не останавливало. Он упорно приглашал меня на свидания, хотя я была настоящей Блэк. Холодная и гордая — настоящая ведьма, как он говорил мне — и грозился вызывать на дуэли всех моих чистокровных женихов, если таковые будут. Говорил, что против обычного бокса ни один чистокровный волшебник не устоит. Он ухаживал за мной три года. На каждый сантиметр ушло по триста шестдесять пять дней, как он шутил. На четвертый год мы стали встречаться, уже после Хогвартса. Помню, я смотрела, как Тед мерз под дверью нашего дома, а я все не выходила и думала, что ведь никто не будет любить меня так горячо, как этот магглорожденный мальчишка. Я понимала, что родители никогда не примут безродного Тонкса, но, в конце концов, это была моя жизнь, а не их. И я не пожалела об этом решении ни разу. А теперь... — она замолчала, видимо, говорить дальше не было сил. Но, переведя дыхание, внезапно посмотрела Снейпу прямо в глаза.

— Нимфадора — это все, что у меня осталось. И я не позволю... НИКОМУ... делать ей больно. Никогда больше! — слова это были явно адресованы ему лично.

— Мне казалось, вы все обо мне уже поняли, миссис Тонкс. Я ошибся?

— Вас невозможно понять, мистер Снейп. Она рассказала мне, как вы расстались. Я знаю свою младшую сестру, знаю мужчин, которым нравится Нарцисса, и знаю, на что она может пойти, а на что — нет. И все это не стыкуется у меня в голове!

— Могу я попросить вас сохранить от Нимфадоры в тайне этот разговор? — осторожно произнес Снейп, но не стал ждать ответа. — Между мной и Нарциссой ничего не было.

— Дора говорит, что видела своими глазами.

— Нимфадора видела лишь то, что ей нужно было увидеть, иначе она не ушла бы от меня. А я хотел, чтобы Тонкс сделала это сама. Как только она хлопнула дверью, я снял Империо с вашей сестры и отправил слегка дезориентированную Нарциссу домой. Она — жена, наверное, единственного человека, которого я в той или иной мере могу назвать своим другом. Вы правильно почувствовали, что концы не сходятся. Но у вашей дочери с детства сильные комплексы из-за Нарциссы. Тонкс не способна рассуждать здраво в такие моменты.

Андромеда пораженно молчала, все еще сквозь слезы глядя на него.

— Но, повторяю, Нимфадора не должна об этом узнать, — еще раз сказал он. — Иначе она не сможет простить себя за Люпина.

Миссис Тонкс кивнула.

Через несколько дней объявился Ремус. Он все-таки смог попасть в дом, выследив Андромеду. По неудачному стечению обстоятельств, в гостиной Люпин нос к носу столкнулся со Снейпом. Дуэли удалось избежать. Андромеда накричала на обоих, солгав, что это она пригласила Северуса, как лучшего зельевара, и что вся эта война не значит для нее ничего по сравнению с угрозой для жизни Нимфадоры. Люпин, услышав это, поубавил пыл и ушел мириться с Дорой.

Ремус просил прощения, винил себя во всем и обещал не причинять неудобств. Судя, по его виду, он действительно раскаивался, но что делать, не представлял.

Когда он наконец ушел, Нимфадора влетела к матери так быстро, насколько это позволяло ее положение.

— Снейп... он?

— Ушел.

— Как ушел???

— Так! — Андромеда хлопнула по столу. — Прекрати превращаться серую в мышь. Что ему было делать? Он мялся на кухне, сколько мог придумать повод. Не смей реветь! Ты — почти Блэк!

— Он снова бросил меня... Снова бросил... — лепетала стремительно сереющая Тонкс.

— Дура! Как моя дочь может быть такой дурой?! До полнолуния меньше недели! Вот тогда и жди его здесь. Ну-ну, соберись. Только будь осторожна в словах... Вернее, черт подери, в мыслях. Этот, как вы говорили, Ужас Подземелий — настолько неуверенный в себе человек, что запросто решит, будто ты можешь предпочесть ему этого жалкого подонка.

— Мам, раньше ты такими словами Снейпа характеризовала, — уже спокойнее сказала Тонкс.

— Ну, мы много времени провели вместе за эту зиму, пока ты, как правило, спала. К тому же, я никогда не присматривалась к нему, как к потенциальному зятю, а со стороны легко сделать такой вывод. Но ты не обольщайся, Снейп тоже малопригоден для счастливой семейной жизни. Ему хватит ума пожертвовать собой ради чужого блага. Честно говоря, я не понимаю, как и зачем он убил Дамблдора. Это точно был он? Поттеру ведь могло и почудится.

— Это он. Я спрашивала.

Андромеда лишь покачала головой.

Тонкс родила в начале апреля. Снейп был рядом почти с самого начала. Под утро появился и Люпин — как почувствовал. Но его дальше гостиной не пустили, объяснив присутствие Снейпа в комнате роженицы тем, что приглашенного колдомедика надо держать под контролем.

Спустя почти сутки после начала родов Северус в совершенно диких чувствах смотрел на младенца. Ему хотелось ненавидеть это крошечное существо, послужившее причиной физических мучений, вполне сопоставимых с Круциатусом. Он держал малыша на руках, пока колдомедик занимался Дорой, и чувствовал, как его затапливает злостью. Но тут младенец издал странный звук, нелепо задергал рукой и, словно, поймал взгляд человека, державшего его — светлые короткие волосы моментально окрасились в угольно-черный цвет. А Северус почувствовал, как по телу пробежала волна мурашек. Точно так непроизвольно иногда менялся цвет волос Нимфадоры, когда она засматривалась на него, растворяясь в своем чувстве.

Снейп не заметил, как его отпустило, и он против своей воли улыбнулся крошечному существу, готовому жить и любить.

Потом в комнату вошла Андромеда, она едва не плакала от радости. Новоиспеченная бабушка забрала малыша, предложив дочери немного отдохнуть и хоть часок поспать. Снейп остался с Нимфадорой, но вскоре, когда она и вправду уснула, тоже ушел. Оставаться дольше ему было банально неловко. В гостиной топтался Люпин, державший на руках уже рыжего младенца. Ремус был так счастлив, что начал было благодарить Снейпа, но тот увернулся и сбежал.

В саду его догнала взволнованная Андромеда.

— Северус, прошу вас, подождите...

Снейп остановился. Андромеда никогда не обращалась к нему по имени.

— Я не представляю, как благодарить вас... Она... Нимфадора любит вас и не останется с Люпином, даже несмотря на ребенка, если вдруг вы подумали.

Снейп усмехнулся.

— Не сомневаюсь. Я знаю вашу дочь, возможно, даже лучше, чем вы. Но сейчас она спит, а в доме... Знаете, — вдруг продолжил Снейп каким-то странным голосом, — я видел то, что она испытала за последние сутки. То есть, я это даже не просто видел, как видят присутствующие... — он не удержался от легилименции. — И я понял, что абсолютно точно не хочу послужить причиной таких мучений для женщины.

Андромеда очень по-доброму, едва ли не по-матерински, сжала его руку и тепло улыбнулась.

— Северус... не надо было. Не все мужчины могут вынести даже просто видеть это. У Нимфадоры все будет хорошо, особенно если вы сможете не ненавидеть ее сына.

Снейп коротко кивнул.

Однако появлялся он после рождения малыша в особняке Тонксов все же реже. Причин на то было две: во-первых, Люпин улучал каждую возможность навестить сына, хотя Дора общалась с ним отстраненно и прямо заявила о желании развестись, когда это станет возможным. А, во-вторых, в Хогвартсе становилось все неспокойней.

В конце весны Снейп буквально поймал Андромеду на пороге дома и, прося переговорить с ним наедине, увел ее вглубь сада, хотя Люпин в тот день не появлялся. Смущаясь и с трудом подбирая слова, он вручил миссис Тонкс небольшой сундучок. заполненный флаконами с серебристой субстанцией.

— Спрячьте надежно. Это для Нимфадоры, только я прошу вас не смотреть. Там довольно много слишком интимных воспоминаний. Передать это Нимфадоре или нет, решайте сами по обстоятельствам. Я не... Вам виднее, что у нее происходит с Люпином. Но я обещал вернуть их ей, а будет ли еще возможность, я не уверен, — его одолевали дурные предчувствия.

— Судя по всему, завещание вы уже составили, — едко ответила она, но сундучок не взяла. — Что в них? Я должна знать и не собираюсь отдавать дочери потенциально опасную информацию... Я жду ответ, мистер Снейп.

Говорить ему было нелегко, но он себя все-таки заставил.

— Там нет ничего такого. Это мои воспоминая за четыре года... О том, что было между нами до возвращения Темного Лорда. Я стер их у нее прошлым летом.

Андромеда с каменным лицом смотрела на него какое-то время, а потом вдруг влепила ему размашистую пощечину. Снейп отшатнулся, но палочку не поднял, только посмотрел на нее, как затравленный зверь.

— Это могли быть ваш ребенок и ваша женщина! Если бы только этому мерзавцу досталась десятая доля вашего убийственного для окружающих благородства, он бы удавился на этом самом каштане, прежде чем переступил порог моего дома, чтоб сделать ей предложение. Она любит вас, а вы пакуете вещи на тот свет вместо того, чтобы разобраться с Люпином. Уж вряд ли он вызывает у вас больше сентиментальных чувств, чем Дамблдор. Но там-то вы справились!

Снейп застыл, как каменный, а Андромеда продолжила:

— И нет, я не собираюсь ей ничего передавать. Тонкс дома. Где же ей еще быть, зайдите и отдайте сами.

— В моей жизни было достаточно пыток, — сдавленно проговорил Снейп.

— Видимо, как раз-таки нет! — и Андромеда, как мальчишку, схватила его за рукав, чтоб не сбежал, а потом громко закричала: Дора, выйди в сад. К тебе гость...

Они закрылись в ее комнате. Миссис Тонкс забрала младенца, чтоб тот не мешал разговору, который явно предполагался не из легких. Впрочем, разговора-то и не было. Нимфадора лежала на боку напротив Снейпа и просто слушала его голос у себя в голове. За два года он сильно поднаторел в этом навыках легилименции.

«Мне неловко за многие воспоминания. Я надеюсь, ты поймешь меня, когда увидишь их. Или наоборот, не поймешь того, как подло я поступал. Я не любил тебя, когда переспал с тобой. В общем-то, ты была права, мне льстило внимание молоденькой девочки, и я пользовался твоей неопытностью и открытостью. Я нарочно держал тебя на коротком поводке, давая тебе то надежду, то намек на свою симпатию, потому что боялся, что ты влюбишься в кого-то из тех мальчишек и больше не придешь. Когда ты вошла в мой кабинет в ночь своего выпускного бала и открыла мне свое сознание, я сказал, что небезопасно пускать к себе в голову легилимента. Особенно, если речь обо мне. После этого я знал, как привязать тебя к себе, чем и занимался весь последующий год. Это было непорядочно с моей стороны. Ты бы обязательно выбрала одного из этих парней, если бы я дал тебе такую возможность, но я не смог. Я украл у тебя эти годы, моя девочка. Если бы не я, не было бы этого кошмара».

Мысль о том, что маленький Тед не может быть кошмаром, не оформилась в слова, потому что Тонкс не могла разобраться со своими чувствами к ребенку, но для опытного легилимента хватило лишь промелькнувших образов.

Снейп закачал головой.

«Нет, конечно. Он — чудесный малыш, который должен был появиться на свет при других обстоятельствах, и рядом не должно было оказаться ни меня, ни Люпина».

— Не говори так, не представляю, чтобы я смогла разлюбить тебя.

«Все забывается, хорошая моя».

— Если ты сейчас еще раз скажешь, что не любишь меня, я не знаю, что сделаю.

Снейп печально улыбнулся.

«Знаешь, что я, на самом деле, почувствовал, когда увидел твоего боггарта? Облегчение. Я так скучал по тебе тогда. Я даже не предполагал, что так привязался к тебе».

— Да к черту эти воспоминания! Только не оставляй меня, пожалуйста. Ты так говоришь, словно хочешь снова уйти.

Снейп нежно провел пальцами по ее щеке.

— Не оставлю, пока буду жив.

Через час он ушел, а еще через два в Хогсмиде раздались сигнальные сирены, ознаменовавшие появление мальчика со шрамом.