На темной стороне (гет)

Тонкс не верилось в то, что это действительно происходит! Был предпоследний день рождественских каникул. Она стояла, прислонившись к невысокой ограде парка, и ждала.

Прохожие оглядывались на нее, ведь сложно было не обратить внимание на девушку с лиловыми волосами. Да и одета Тонкс была донельзя броско: короткая красная юбка, драные черные колготки, тяжелые цветастые ботинки на платформе и темно-бордовая кожаная куртка с бесчисленными заклепками.

Нет, опаздывать на встречу с ним она не собиралась, поэтому всегда приходила заранее и ждала. Забавно, но слова «свидание» и «Снейп» сочетались до такой степени плохо, что Тонкс не соединяла их в одном предложении даже про себя. Хотя, на самом деле так все и было. Ведь теперь они встречались уже не только ради занятий, хотя учеба все еще оставалось поводом. Правда, очень условным.

Человек в черном появился как из ниоткуда, молча взял за плечо и аппарировал к пустынный переулок на окраине города.

Пускать Тонкс одну в этот район Снейп, во-первых, не хотел. А, во-вторых, он знал: девчонке нравилось, когда он вот так, даже не спрашивая, переносил ее куда-то.

Романтичностью в обывательском контексте этого слова Снейп совершенно не отличался — программа пока повторялась каждый раз одна и та же. Он приводил ее в свой пустой дом — вот уж не ожидал Северус, что однажды Паучий Тупик послужит ему подобным образом — прогонял по одной из пройденных тем, а затем не возражал, когда Нимфадора находила повод его поцеловать... Сам он инициативу все еще не проявлял, не будучи уверенным в ее желании продолжать.

После Снейп возвращался в Хогвартс, а Тонкс — домой к родителям. Но от каникул оставалось всего пара дней. Северус поймал ее мысль и насмешливо спросил, валяясь с ней на кровати в своей спальне.

— Мечтаешь побывать в личных комнатах декана Слизерина?

— Боюсь представить, что там, судя по тому, как вы обставили кабинет, — она упорно обращалась к нему на «вы». Снейпа это скорее забавляло. Он-то сразу перешел на «ты».

— Очевидно же, там логово садиста-извращенца!

— Ну, пока вы не очень оправдываете ожидания, сэр, — игриво сказала она. Это была правда, он был нежен. И это тоже сбивало с толку, учитывая его темное во всех смыслах прошлое.

Снейп приподнял бровь... и резко схватив ее, опрокинул на спину, придавливая собой, чтобы не рыпалась.

— А если серьезно, я смогу приходить к вам... как раньше? — она смотрела прямо в глаза так восхищенно.

Снейп упивался ее чувствами: ей нравилось ощущать тяжесть его тела. В кои-то веки легилименция с женщиной приносила такое удовольствие.

— Нет. Как раньше, не сможешь. Будешь делать это куда чаще.

— Значит, правду говорят, что все слизеринцы — развратники?

— Еще какие! — он сверкнул глазами.

— Наверное, количество девиц, прошедших через вашу спальню в Хогвартсе, исчисляется десятками... — пошутила Тонкс.

Снейп не без усилия сдержал улыбку.

— Сотнями! — и он прервал этот бессмысленный диалог поцелуем, а потом взял ее второй раз за этот день.

После окончания каникул все действительно продолжилось — примерно как и было до декабря. Он встречал ее за территорией замка и тайным проходом вел сразу в подземелья, а после провожал обратно поздней ночью. Только ее учебой они больше не занимались.

* * *

Февраль.

Она плюхнулась к нему на колени, но Снейп отодвинул ее чуть в сторону.

— Подожди, не загораживай. Я хочу дочитать.

Тем не менее, руку ей под свитер он запустил, а вскоре и вовсе отложил периодическое издание по зельям.

— Ну, мисс Тонкс?

Она обняла его и стала так нежно целовать, только сердце билось все чаще и чаше, и, кажется, громче обычного. Особенно, когда она явно почувствовала, что ему это небезразлично. Однако Нимфадора так и продолжала целоваться, ничего не предпринимая. Снейп сам отстранился и, проведя большим пальцем по ее губам, сказал с легкой полуулыбкой:

— Ну, попробуй уже, раз так хочется, пока у тебя сердце не выпрыгнуло.

Тонкс показалось, что он почувствовал, как вспотели ее ладони.

— И я не обижусь, если в процессе ты решишь, что это не для тебя, — закончил он.

Нимфадора спрятала лицо в руках.

— Какой же ужас — эта ваша легилименция. Я, наверное, кажусь вам ужасно развратной...

— Думаешь, мне что ли, этого не хочется? — чуть насмешливо сказал Снейп, приподняв бровь.

Тонкс посмотрела на него сквозь пальцы и послушно сползла на пол, по-прежнему не отводя взгляда. Ей было чуть страшно, и он это, конечно, же знал. Она вспомнила, как сидела у его ног на Хэллоуин год назад и намек на интимность положения витал в воздухе, но тогда она старалась о таком даже не думать.

Молния на брюках заедала, руки у Тонкс подрагивали. Но Снейп ей не помогал, только смотрел, прищурившись. Иногда Нимфадора казалась ему сущим ребенком, и от этого неприятно саднило. С другой стороны, уже давно совершеннолетняя, должна бы и отдавать себе отчет. В конце концов, он как ни с кем, возился с ней полтора года, так что вполне заслужил какие-то бонусы. Да и она получила ведь, что хотела. Пусть уж лучше пробует все с ним, он хоть не обидит. На все только ее воля.

Словом, Северус оправдывал себя, как мог.

А еще он продолжал читать ее мысли, слишком уж забавной оказалась эта девчонка. Тонкс то жалела, что не подготовилась, не расспросив знакомых подружек, то подумала о том, что спросить стоило лучше у кого-то из парней. Снейп представил себе это! Потом она испугалась, что будет, если она закашляется или поперхнется, когда он кончит... А, может, он, как в порнофильмах, схватит ее за волосы, чтобы не вздумала уворачиваться? Последняя мысль Снейпа немного задела: он ни разу не давал даже намека на насилие, а она представляла себе такое, причем без какого-либо негатива! А потом Нимфадора подумала, что она — идиотка, потому что никак не начнет, а он теряет возбуждение. Тут Снейп опомнился, понимая, что это он слишком увлекся легилименцией вперемешку с самокопанием, и ласково погладил ее по волосам.

И Тонкс решилась, а он откинул голову, лишая себя соблазна читать ее мысли. И был, по всей видимости, прав, потому что после Нимфадора буквально подскочила, едва ли не напугав, и рукой закрыла ему глаза.

— Только не смотрите! Не смотрите сейчас мысли, пожалуйста!

Он и не собирался, но теперь... Снейп убрал ее руку и поцеловал, не открывая глаза.

— Я и не ожидал, что тебе понравится.

— Нет! Мне понравилось! Но в голове слишком много всего, вы не так поймете!

Снейп кивнул, но обещание не выполнил. Все было ожидаемо. Как он и предполагал. Тем не менее Тонкс делала это снова и снова. А вскоре он, к своему огромному удивлению, увидел, что ей стал нравится вкус! Сначала он даже не поверил, но — нет, Тонкс не могла еще обманывать в мыслях. Возможно, привыкла, или это и была та самая магия любви, но у Дамблдора уточнять не стоило.

С декабрьского утра в его доме прошло почти два месяца. Встречались они все чаще. Тонкс приходила к нему почти каждый вечер. Снейп не планировал такого, но противостоять просто не мог! Слишком уж нежна была ее кожа и притягательны мысли. Северус понимал, что попал в собственную ловушку: легилименция, благодаря которой ему удавалось в той или иной мере манипулировать людьми, все сильнее привязывала его к этой отчаянно влюбленной девочке.

Да и к хорошему быстро привыкаешь. Ведь прежде у него никогда не было регулярной партнерши, а теперь он ждал отбоя, чтобы идти за ней в сторону Запретного леса.

Тонкс с каждым разом становилась все раскованней и смелее, хотя так до сих пор ни разу не испытала оргазм. Она всегда стремилась сразу же заняться с ним любовью и перейти к главному. Даже на длинную прелюдию ее не хватало, всеми мыслями она провоцировала: «Скорее, скорее! Я так хочу вас!» Снейп долго не понимал, в чем дело, но к чему сопротивляться? Однако в глубине души это его, конечно, подтачивало. Он и сам понимал, что был далеко не идеальным любовником. Никогда раньше он не задумывался об удовольствии женщины, а теперь ему захотелось довести ее до края. И, чтобы разобраться в вопросе, он взялся легилиментировать ее в процессе, насколько это было, конечно, возможно, хотя в юности едва ли не зарекся делать подобное.

Как ни поразительно, но мысли женщин, с которыми Северус спал, далеко не всегда были возбуждающими или даже приятными. Зато эта девочка не думала ни о чем, кроме того, что происходило прямо сейчас. Только он, его тело и полная власть над ней. Но оргазма Тонкс не испытывала! Хотя после она так блаженно устраивалась у него на груди, а если она была сверху, то и вовсе не спешила слезать.

Проблема действительно крылась в ее мыслях — Нимфадора слишком много думала о нем и очень уж ждала, когда он кончит. Это доставляло ей какое-то удивительное сакральное удовольствие. Нимфадора ловила этот момент, и потом снова и снова прокручивала его в мыслях. И ей действительно было хорошо. Хотя при этом Тонкс жутко боялась забеременеть. Она напоминала Снейпу дикое, но надломленное где-то у основания растение. Ветви, согласно природе, тянулись к солнцу, но сердцевина росла неправильно.

Лили была совсем другой. Она всегда хотела семью, замуж за принца и красавицу-дочку. Лили была идеальной, в Тонкс все было неправильно. Хотя, скорее всего, Северус был тогда слишком молод и не мог не идеализировать. Наверняка, и Нимфадора сейчас примерно так же идеализировала его.

* * *

Март.

«Вы не хотите меня сегодня?» — подумала Тонкс, томно глядя в глаза, когда Снейп наклонился поцеловать ее.

— Очень хочу.

Но вместо того, чтобы присоединиться к ней, вышел из спальни. Тонкс озадачилась: он мурыжил ее уже битый час. Велел раздеться, а сам все копался в книгах, а теперь и вовсе ушел в кабинет.

Прождав еще немного, она замоталась в простыню и вышла за ним. Секс-символ ее детства сидел за своим столом и как ни в чем не бывало ковырялся в контрольных работах второкурсников. Нимфадора подошла ближе.

— Терпение, мисс Тонкс, — бросил он и, даже не глянув на нее, похлопал рукой по своему столу слева от себя.

Тонкс, приподняв брови, скинула простыню и плюхнулась голым задом прямо на проверенные пергаменты учеников. Снейп на это никак не отреагировал, продолжая энергично вычеркивать что-то. Тонкс смотрела, как темные длинные пряди падают на его лицо, она следила за тем, как он кривит губы и прищуривает глаза, — теперь-то смотреть на него можно было прямо и без смущения. Тут Снейп положил левую руку ей на колено и, не отрываясь от работы несчастного второкурсника, фирменным ледяным тоном произнес отточенную фразу, которой из года в год приветствовал первокурсников. Правда, в слегка извращенном варианте.

— Мисс Тонкс, вы имели счастье в течение года в формате индивидуальных занятий наблюдать насколько я талантливый волшебник и неординарный преподаватель. Я бы мог рассказать вам, как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу и даже как закупорить смерть… но я, с сожалением, вижу, что единственное, о чем вы способны думать в моем присутствии, так это, как бы поскорее раздвинуть передо мной ноги, — и он бросил на нее нарочито запугивающий взгляд. — Нет, мисс Тонкс. Терпение. Я еще не закончил с этим, — он с презрением поднял пергамент, от края до края исписанный мелким аккуратным почерком. — Она, видимо, думает, что если перепишет всю главу из учебника, то осчастливит меня приятным времяпрепровождением в пятничный вечер. Этот... — Северус подцепил другой свиток. — Хоть сделает пару нелепых ошибок!

И Снейп вернулся к проверке, только левая его рука стала подниматься все выше и выше. Тонкс уселась поудобнее, слегка раздвинув ноги. На лице Снейпа появилась ухмылка, ясно говорившая: «Ну, что я и говорил. Только одно на уме». Однако, судя по тому, что он вытворял этой самой левой рукой, мысли его находились в том же измерении.

— Кому же я обязана такой долгой пыткой, сэр? — спросила Тонкс и застонала, прикрыв на мгновенье глаза.

Снейп с совершенно безразличным лицом перевернул пергамент и прочитал:

— Гермиона Грейнджер. Гриффиндор. Второй курс.

— Наверное, она влюблена в вас, сэр... — наигранно томно произнесла Тонкс.

— Да уж наверняка. В кого же ей еще влюбиться-то, — все тем же серьезным тоном проговорил Снейп. — Но ее я поимею не ранее седьмого курса. Пусть терпит.

— Бедная девочка... Пять лет ждать! Я так уже едва могу... — и она опять сорвалась на стон.

— Так не сдерживайтесь, Нимфадора. Расслабьтесь уже, наконец! — он снова посмотрел на нее. — Ночь. Вы сидите на моем столе. Совершенно голая! — тут он не сдержал издевательскую улыбку. — Мои, как вы считаете, изумительные длинные пальцы у вас между ног... Что мешает вам получать удовольствие?.. М?.. Я скоро закончу.

Тонкс обалдело уставилась на него: до нее наконец дошло, во что он играл с ней — в ее же фантазии. И она откинулась на спину, продолжая посматривать на него. Ведь и вправду, зачем отказывать себе?! И только когда она стала лихо извиваться на его столе, скидывая выстраданные эссе на пол, Снейп отложил работу и присоединился к ней в полной мере.

С тех пор Северус взял за правило томить ее, сладко распалять и оттягивать желанный момент. Он играл с ней, наблюдая, как разгорается огонь, и входил уже в самое пекло. Хотя иногда разнообразия ради делал все быстро, словно только своего удовольствия ради, и это ей тоже безумно нравилось.

Однако спал профессор зельеварения все меньше.

Однажды, лежа с Тонкс в обнимку, он заметил, как ее дыхание стало уж слишком ровным. Нимфадора спала. Снейп облегченно выдохнул: ему так не хотелось покидать теплую постель и тащиться провожать ее куда-то в ночь. Уснула — и прекрасно! Кровать пахла сексом, но он даже не поднялся в душ, так и вырубился. В конце концов, брезгливостью Снейп никогда не отличался.

Утром их разбудила огромная светящаяся рысь. Голосом Андромеды Тонкс она принялась поносить дочь за то, что та не ночевала дома и не даже не предупредила. А еще мать Нимфадоры грозилась разобраться с сопливым кавалером ее дочери. Снейп, услышав это, таким взглядом посмотрел на Тонкс, что та с головой залезла под одеяло. Вскоре, он, впрочем, перестал сожалеть о том, что не выставил ночью девчонку. Из-под одеяла она так и не вылезла, а утренние минеты ему, кажется, и вовсе никогда не делали. Так что покинул свои комнаты профессор зельеварения в таком превосходном настроении, что Гриффиндор лишился двадцати баллов еще до начала завтрака. Ну а за столом в Большом зале Снейп настолько вдохновенно сыпал остроумными и изрядно ядовитыми замечаниями, что златокудрый профессор ЗОТИ посоветовал коллеге найти себе уже женщину и успокоиться.

После этого Нимфадора повадилась регулярно оставаться у него на всю ночь. Он прижимал ее к себе во сне, Тонкс умирала от счастья.

Единственной неприятностью было то, что пара рыжих близнецов каким-то образом узнали о том, что профессор Снейп проводит ночи не в одиночестве. Память парням он подчистил, а на свою спальню наложил все возможные блокировки — теперь следить точно никто не мог.

Однако если на девятнадцатилетней девушке ночные развлечения никак не отражались, то тридцатитрехлетний мужчина выглядел наутро после пяти часов сна довольно помято.

Ситуацию усугубляло и то, что в апреле Снейп не на шутку увлекся каким-то исследованием и стал пропадать в лаборатории. Тонкс он туда не пускал, да ей были и не особо интересны детали. Она ждала его в личных покоях, листая маггловские журналы. Снейп возвращался за полночь, иногда заставая ее уже спящей. На ней он время, тем не менее, не экономил, темперамент у самого мрачного человека Хогвартса оказался таким ярким, что спал он с ней каждую ночь. А голову мыть снова перестал, что при его природных данных было сродни катастрофе.

Тонкс замечаний не делала. Но, однажды, когда она, перебирая, распутывала пряди длинных черных волос, Снейп отвлекся от чтения очередной скучной статьи и обратился к ней очень серьезно.

— Тебя это раздражает?

Тонкс, сидевшая, на подлокотнике его кресла, моментально поняла, о чем он, и покачала головой.

— Нет, совершенно нет.

Снейп кивнул.

— Хорошо. Мне так и показалось, — и он вернулся к чтению.

Тонкс была странной, иногда Снейп ловил себя на ощущении, что ей чем хуже, тем лучше. Потом он, правда, понял, что ей действительно было все равно, как он выглядит. Не будь Северус так увлечен чтением, он обязательно заметил бы ее ликование. Он спросил! Ему важно ее мнение! Он не хочет ее огорчать и даже готов помыть ради нее голову!!!

Кажется, если бы кто-то в тот момент убил ради Тонкс дракона, она бы даже не заметила.

Впрочем, когда они встречались в январе у него дома, он всегда следил за своим внешним видом. Но тогда это происходило далеко не каждый день, а с волосами Снейпу, действительно, не повезло. Чтобы выглядеть пристойно, их стоило мыть едва ли не каждый день, на что он методично забивал, пока у него никого не было, и продолжил с ее благословения теперь.

В конце весны декан Слизерина снова начал натаскивать Тонкс по всем предметам из училища, правда, теперь она схватывала куда быстрее, а после занятий всегда оставалась у него... И уроки продолжались уже в другой плоскости.

Снейп видел, как она становится женщиной. Лишение невинности имело мало отношения к этому процессу. Вопрос заключался в практике и, как ни странно, доверии. Постепенно он перестал чувствовать, что рядом с ним неопытная девочка. Да и Тонкс открывалась с разных, иногда очень неожиданных сторон, так что он задумывался: его ли это влияние или она от природы такая. Фактически он делал ее под себя, но и почва была благодатная — она не то чтобы не возражала, а ловила каждое его слово и соглашалась абсолютно на все.

Когда-то в юности, в компании Лестренджей и Люциуса при нем обсуждали, что бывают женщины, которым нравится анал. О том, что ему однажды попадется именно такая, Снейп конечно, и не думал. А ей понравилось! Он даже не собирался, но чертова легилименция! Ее заводило, когда его пальцы касались там — словно он имел право абсолютно на любое действие с ее телом.

И дарованная власть пленяла.

Неожиданно после этого Тонкс впервые назвала его на «ты» и по имени. Потом, правда, снова вернулась было к «вы», но Снейп пригрозил, что теперь знает, как заставить обращаться к себе по имени. Тонкс этой угрозой иногда пользовалась, провоцируя его на грубость, хотя он старался не причинять ей боль.

«Северус... Северус...» — повторяла она сначала про себя, привыкая к суровому, холодному звучанию его имени. А он смотрел и не мог насмотреться.

После всех странных событий в конце учебного года Снейп несколько дней провел у нее дома. Родители Тонкс уехали в очередное «второе» медовое путешествие, оставив особняк на дочку. Тонкс с трудом удалось заманить Северуса в гости.

Пройдя через забор, обвитый плющом, она взяла его руку и достала перочинный ножик. Снейп все понял и попытался ее остановить — такое делалось один раз на всю жизнь. Но она, глядя на него с привычной преданностью, только заулыбалась, подумав, что это очень взвешенное решение. Она хочет, чтобы ее дом всегда был для него открыт. Даже, если они прекратят все отношения, даже если «твой Темный Лорд воскреснет, и ты переметнешься на его сторону. Мой дом — твой дом». Снейп резонно заметил, что, вообще-то, это — дом ее родителей. Но Тонкс отмахнулась: в первую очередь, особняк — убежище, которым она хочет поделиться. Аргумент оказался для прожженного слизеринца весомым, и Снейп протянул ей руку.

Дом Тонксов находился в небольшом, очень уютном и совершенно запущенном саду. Ничего общего с аккуратно постриженным газоном вокруг дома Эвансов. Снейп не хотел сравнивать, но он второй раз в жизни был в доме девушки, с которой его связывали так или иначе приятные чувства. Впрочем, внутри было чем-то похоже: тут тоже царил идеальный порядок. Гостиная в теплых тонах, масса бесполезных безделушек, которые должны создавать атмосферу уюта, уйма семейных колдографий на стенах. Судя по всему, родители Тонкс искренне любили друг друга. Совсем молодые, они обнимались и целовались на каждом снимке.

Снейп помнил Андромеду по школе. Она заканчивала Хогвартс, когда он попал на первый курс. Сложно было сопоставить образ высокомерной мисс Блэк с девушкой, дурачившейся на снимке с молодым человеком, который был чуть ниже ее ростом.

Впрочем то, что дом этой женщины окажется настолько теплым, он тоже не предполагал. Сбоку виднелась такая же уютная кухня. Снейпу от всего этого было не по себе. В такой обстановке он чувствовал себя не к месту. Зато когда они вошли в комнату Тонкс, хотелось рассмеяться. И зажмуриться. Дело было даже не в царящем хаосе — бардак у нее был знатный. Цветовые предпочтения Нимфадоры ужасали.

Позже, лежа на ее оранжевой простыне, Снейп спросил:

— Не понимаю, как девушка, живущая в таком месте, могла заинтересоваться таким типом, как я.

— Так я эту комнату обставила в двенадцать лет назло маме. А потом так уже и повелось, я как-то привыкла. Тем более, с моей шевелюрой так проще мимикрировать под мебель.

Он не хотел оставаться тут даже на ночь, но провел в особняке Тонксов три дня. В конце концов, у него начался отпуск. И имел же он право впервые за столько лет позволить себе забыться и расслабиться. Ни в Хогвартсе, ни у себя дома он этого не получалось.

Правда, из забытья его вырвал свежий выпуск «Пророка» — сбежал Сириус Блэк. Призраки прошлого возвращались. Настроение капитально испортилось. И хотя в воскрешение Темного Лорда Снейп верил все меньше, он все-таки оставил слегка разочарованную Тонкс и спешно вернулся в школу.

Нимфадора сделала из произошедшего совершенно другие, хотя и логичные выводы.

Спустя несколько дней она огорошила Северуса тем, что нашла какую-то подработку и хочет снять себе квартиру. Исключительно для себя. Хотя, скорее всего, ночевать они там будут чаще вместе. Снейп понимал, что это правильное решение. Патронусы Андромеды его раздражали так же, как Андромеду раздражал тайный роман дочери.

Договариваться с арендатором он отправился вместе с Тонкс. Оценив район, где она нашла себе клетушку, бывший Пожиратель Смерти, решил, что Паучий Тупик не такое уж и криминальное место. Но денег у нее было немного, а вложиться в аренду ему было неудобно. Он не хотел связывать себя обязательствами. Как бы ни нравилась ему девчонка с малиновой макушкой, не стоило настраивать ее на серьезные отношения. Все, что он мог, — это обсудить детали с магглом-владельцем и «уговорить» его снизить плату в четыре раза. Дешевле было бы уже только даром.

Затем Снейп установил на жилище едва ли не всю возможную защиту, а заодно организовал — втайне от Тонкс — слежку за квартирой. Теперь он знал, когда и с кем она приходит домой. Пользоваться он этим не хотел, но так для закоренелого параноика было спокойнее.

В довершение всего в августе объявился и второй из компании, изводившей Снейпа в юности. В школу мало того, что взяли на работу Люпина, так еще и обязали Снейпа варить для него аконитовое зелье. Снейп рвал и метал, а потом плюнул на все и перебрался на оставшуюся часть каникул к Тонкс.