Рики-Тики-Тави. Часть вторая (джен)

Роуз заперлась в комнате, которую когда-то считала своей, попытавшись убедить родителей, что она в порядке. Они ей не верили, но Роуз буквально умоляла оставить её в покое.

— Я вас люблю, но мне нужно всё обдумать! — голос дрожал, но одиночество представлялось Роуз лучшим выходом. Она двадцать лет считала себя не тем, кем является! Её родители, её самые любимые родители — не её! И это ещё можно было бы пережить — мама и папа любили её. Но вот как жить с тем, что ты рождена от двух безумных чудовищ, Роуз не знала. Да и имела ли она право на эту жизнь?

Роуз лежала на кровати, свернувшись в позе эмбриона, глядя вдаль ничего не видящим взглядом.

Как ей теперь смотреть в глаза Тедди, Вики? Как ей общаться с теми, кого она любила? С теми, кто любил Роуз Малфой, которой, оказывается, не было? А была только Дельфини. Дельфини Блэк? Дельфини Ридлл? Мерлин, у неё даже нет фамилии, на самом-то деле! Роуз хрипло расхохоталась при этой идиотской мысли. У неё не было не только фамилии, у неё не было ничего! Даже права на жизнь у неё, дочери двух жестоких сволочей, по-хорошему, быть не должно!

Вздохнула судорожно: "Она жива, она не похожа на них", — пронеслось где-то на краю сознания. Пытаясь успокоиться, села за стол — кто-то говорил ей, что ведение дневника успокаивает. Написав какую-то бессмыслицу, с тоской посмотрела в окно.

Мир казался прежним, только ей больше в нем место не было. Роуз с гневом и болью посмотрела на листок, закружившейся в потоке ветра, и сожгла его. Что же ей делать?! Чисто механически убрала пепел. Подошла к зеркалу, с ненавистью посмотрела себе в глаза. Синие глаза за зеркалом ответили ей не меньшей злостью и яростью. Рука с палочкой шевельнулась, Роуз сделала глубокий вдох, и рука безвольно повисла.

Роуз перевела взгляд на диплом об окончании курсов при больнице Святого Мунго. Зацепилась за строчку с фамилией — лицо Роуз скривило от вполне ощутимой боли, разгорающейся где-то в груди. Было трудно дышать, воздух казался ядовитым и обжигающим. Вдруг стекло на документе пошло трещинами и брызнуло осколками. Стеклянные брызги кружились по комнате, сверкая на солнце, как бриллианты, раня Роуз, которая даже не замечала этого. Она поняла, что что-то не так, лишь когда левый глаз стало заливать чем-то. Роуз вытерла глаз и лишь тогда поняла, что произошло — особенно крупный осколок рассек левую бровь. Роуз убрала кровь, по её телу прошла волна дрожи. Она затравленно обвела взглядом разгромленное помещение, сделала несколько пассов палочкой в бесполезных попытках уменьшить царящий хаос. Но стало лишь хуже. Стекло, часть которого почему-то была перемазана кровью, лишь улеглось на пол. Роуз, пытаясь успокоиться, ощутимо ущипнула себя за руку, и, будучи не в силах оставаться здесь, трансгрессировала.

Она оказалась в абсолютно незнакомом месте. Стоя на берегу, на краю обрыва, и глядя на бьющийся о скалы прибой, Роуз чувствовала солёные брызги, смешивающиеся с её кровью. Стонали чайки, взволнованно летали белые буревестники. Бушующее море не то манило её, не то пугало; резкий, злой ветер бил по лицу её собственными волосами, не то отталкивая от края, не то пытаясь сбросить. Пахло озоном. Роуз казалось, что солнца в этой части Англии и не существовало никогда. А весь мир был только этим серым, вздыбленным морем, с белыми навершиями на волнах, этим угрюмым, сизым небом. Брызнул мелкий дождь, прозвучали грозовые раскаты. Блеснувшая на миг молния разделила небеса на две части, так же, как и недавнее известие разделило её жизнь на до и после. Она-то считала себя мангустом, а оказалась змеёй.

— Экспекто Патронум! — от палочки отделился серебристо-голубой, сотканный из света мангуст. Он ободряюще оглянулся на Роуз и бесследно растаял, как таяли счастливые воспоминания.

"Постой!" — хотелось сказать Роуз, но слова застряли в горле. Механически она сунула палочку в кобуру. Патронус, её сущность, остался прежним. Роуз не знала, почему так — но была уверена, что и Патронус должен был измениться. Она распахнула руки и сделала шаг вниз, не зная, полетит ли, разобьётся ли о воду или скалы. Она летела над водой, не используя палочку, не рассчитывая силы. Со стороны казалось, что ветер подхватил её, пытаясь унести от этого берега. Полёт пьянил несравнимо больше вчерашнего. Роуз казалось, что она лишь часть ветра, лишь воздух. Не было ни прошлого, ни будущего, ни настоящего, ни лжи, ни правды. Только этот полет, и это — единственная истина. Дождь и брызги моря смешивались на теле, горяча еще больше. Она взлетала то выше, то ниже; волны накрывали её, иногда с головой, мокрая одежда липла к телу, а полёт всё продолжался.

Роуз усмехнулась разыгравшемуся морю внизу, волнам, дробящимся о скалы; рассмеялась немного безумным смехом, в котором не было веселья, и плашмя упала в воду. Вода приняла её, сомкнувшись над головой. Она плыла под водой почти вслепую до тех пор, пока не перестало хватать воздуха.

"Может, оно и к лучшему?" — мелькнула смутная мысль, тут же сменившаяся лицом её матери, её настоящей матери — Нарциссы Малфой.

Тело, уже неподвластное Роуз, пыталось выплыть само. Каким-то образом Роуз вынырнула, но следующая волна накрыла её с головой. Сил не хватало на борьбу со стихией. Роуз упорно старалась удержаться на поверхности воды — сил не было даже на создание головного пузыря. Когда её грудь чем-то обожгло, Роуз даже не сразу поняла, что это был медальон, самостоятельно раскрывшийся. Заиндевевшими губами она проговорила с детства заученный пароль, и её втянуло в портал. Последним, что она видела, было испуганное лицо мамы на фоне кабинета.

Роуз пришла себя через несколько часов спасительного забытья. Мама, как в детстве, сидела в кресле около её кровати. Бледная, с темными кругами под глазами. Роуз стало стыдно

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Нарцисса, заметив пробуждение дочери.

— Нормально, — Роуз села в постели, — мам, прости меня за то, что я устроила, — Роуз оглядела комнату, приведённую в порядок после её выброса.

— Роуз, родная, — мама пересела к ней на постель, и Роуз крепко её обняла, пытаясь вернуть детское ощущение защищённости, — мы очень за тебя переживали, — Нарцисса задумчиво перебирала волосы дочери. — Я прошу тебя, ради нас с папой, не делай так больше.

— Прости меня, — повторила Роуз, — прости, мама. Но я не знаю, как мне со всем этим справиться. Я — дочь двух монстров! Почему вы с папой меня оставили себе? — она посмотрела матери в глаза.

Нарцисса глубоко вздохнула:

— Роуз, девочка моя, видишь ли, я заботилась о тебе с самого твоего рождения, — она прерывисто втянула воздух, стараясь подобрать слова, — моя сестра не стремилась утруждать себя заботами о младенце. Тёмный Лорд тоже не выказывал к тебе особого интереса, слава Мерлину.

— Почему вы оставили себе меня после их провала? — Роуз не сводила напряженного взгляда с лица матери. — Мама, почему?

— Роуз, — мама передернула плечами, — я два месяца заботилась о тебе. Для меня ты стала моим родным ребёнком, — она прижала дочь к себе, — Да, я тебя не рожала, но это не меняет ничего в нашей любви к тебе, Роузи. То, что ты узнала о Белле и Лорде, не меняет ничего, Роуз.

Роуз отвела взгляд. Мама была неправа, это меняло всё.

Нарцисса покачала головой:

— Роузи, ты всё та же девушка, которой была вчера. Твои близкие и друзья любят тебя саму, а не твою фамилию или имя. К тому же, Драко настоял, чтобы тебя называли по-другому. Он утверждал, что другое имя точно должно изменить твою судьбу.

— Я — блондинка от рождения? — Роуз закусила губу и дернула кудрявую прядь, меняя тему.

— Да, тут нам повезло, — мягко улыбнулась Нарцисса, — видимо, в родне Волдеморта тоже встречались светловолосые.

— А если бы нет? — Роуз слабо улыбнулась в ответ, будто бы заново вспоминая, как это делается.

— Трансфигурацию никто не отменял, — мама пожала плечами, — попросили бы Северуса сварить для тебя особый шампунь.

— Он знал? — Роуз не то чтобы удивилась, скорее, она растерялась, — А кто ещё?

— Братья Лестранжи, — начала перечислять Нарцисса, — Меда и Дора.

— Они знали и позволили мне дружить с Тедди? — глаза Роуз изумлённо расширились. — Почему?

— Потому, девочка, — от двери послышался голос тёти Меды. — Извини, что врываюсь в твою комнату так, без приглашения. Ну ты, конечно, даешь. Цисса тебе не скажет, что нельзя близких людей с ног на голову ставить и безумствовать, а я себе такое позволить могу.

Роуз сглотнула. О близких во время своих полётов она не думала. И вроде бы она попросила прощения у мамы, но тетка была права.

— Вот-вот, — усмехнулась Андромеда, — Цисс, иди отдохни, на тебя же смотреть страшно! А мы пока с Роуз тут поговорим. Не покусаю я твоего вполне взрослого ребенка, Цисса, не смотри на меня так.

Мама тяжело вздохнула и обняла Роуз.

— Мам, правда, тебе нужен отдых, — с раскаянием произнесла та. — А я действительно ничего не понимаю.

— Ты уверена? — Нарцисса с сомнением посмотрела на дочь.

— Цисса! — тётя Меда иронически посмотрела на сестру. — Я сейчас твоего мужа попрошу тебя вывести, а своего — накапать тебе успокоительного покрепче!

Мама укоризненно посмотрела на сестру и всё же вышла из комнаты, напоследок коснувшись губами макушки Роуз.

— Итак, девочка, — Андромеда задумчиво глядела вдаль, — итак. Ровно двадцать лет назад, почти сразу же после Битвы, из которой моя дочь вернулась живой благодаря моей одной сестре, — тетка странно усмехнулась, — причем убить её хотела другая моя сестра...

Роуз не смогла удержать удивлённого вскрика. О таких подробностях той Битвы она как-то раньше не задумывалась.

— Да, вот так, — тётя Меда саркастически развела руками, — я получила сову от спасительницы своей дочери. В нем она буквально умоляла меня позаботиться о ребёнке, не успевшем в чем-либо провиниться, — она сделала выразительную паузу и внимательно взглянула на Роуз. — Моей племяннице, которую она назвала Дельфини Розмари Малфой. Она ещё писала, что ей больше не к кому обратиться, но это сейчас неважно. Интересную формулировку выбрала Цисса, ты не находишь? — тётя Меда перевела дух, — Ну, после него я заподозрила, что речь идёт о ребёнке Беллатрикс, когда-то моей самой близкой подруги, — последние слова прозвучали грустно, — и в то же время женщины, пытавшейся убить мою дочь. Я далеко не сразу приняла решение, девочка, нет. Но Цисса спасла Дору, и я была ей должна. Если она решила объявить тебя перед всем светом своей дочерью, лучший способ отдать долг — позаботиться о тебе, — Андромеда замолчала, и в комнате стало тихо-тихо.

— А то, что мой отец — Волдеморт? — Роуз буквально выдавила из себя эти слова севшим голосом, прерывая тишину.

— Да, об этом я узнала позже. Но это не имеет такого большого значения. Как говорил мой покойный муж, дети нацистов имеют права на нормальную жизнь.

— Вы бы ещё знаменитое изречение Дамблдора вспомнили, — Роуз мрачно усмехнулась.

— А ты считаешь, что он не прав, девочка? Человека определяет его собственный выбор, не происхождение. А теперь, если тебе надо, отдыхай, Роуз, и не пугай больше родителей. Да, кстати, Тедди ждёт внизу.

— Я сейчас спущусь к нему, — Роуз мотнула головой, — сейчас спущусь. Вы сказали ему правду?

Тётка пожала плечами:

— Что ты узнала нечто важное и очень расстроилась. Хочешь — говори ему правду, хочешь — все останется как есть.

Роуз задумчиво прикусила губу и посмотрела на закрывшуюся дверь. Тедди был её самым близким другом, её частью. Но Роуз не знала, примет ли Тедди её такой.