Diamonds and Rust (джен)

С виду Ранавир был, как и прежде, умеренно спокойным. Но только с виду. В действительности же в Ранавире поселилась тревожность.

Ликвидация вертолётов прошла не очень успешно. Одного лётчика убили, ещё двух потеряли. Вместе с ними пропал Камир.

Ильсор успел поговорить со всеми техниками, но никто не заметил ничего подозрительного. Фини видел, как Дер-Раоха убивали, но говорить об этом не хотел, и Лон-Гор просил пока его не беспокоить. Вместо третьего техника о произошедшем рассказывал Ирлен.

Он считал, что убийство — дело рук Ланата. По крайней мере, больше никто не ненавидел менвитов так сильно. Кроме того, если верить очевидцам, Дер-Раоха убили тем же способом, что и Оро-Эна. С другой стороны… почему Ирлен был так уверен, что это именно Ланат, если момента убийства не видел?

Ильсор вдруг понял: он не знает, какой дар у Ланата. Негипнабельные предпочитали такой информацией не делиться, однако всё равно все друг про друга знали. Но не про Ланата.

Похоже, Ирлен о чём-то догадывался, но он улетел на Рамерию, и спрашивать временно стало некого.

Пару часов назад вернулись пропавшие. Лон-Гор тут же забрал их к себе, после чего созвал совещание.

Пятнадцатое вайо… Чего ждать в этот день? Вероятнее всего, взрыва — утащили же радикалы взрывчатку!

Пока решили просто смотреть в оба и не выпускать никого без веской причины за пределы лагеря. Кое-что мог предложить Ильсор, но над этим надо было подумать.

Когда все разошлись, он заглянул к Камиру вместе с Гелли. Техник был, можно сказать, в порядке — так, ссадины, разбитые колени и рана на ладони.

Однако рассказ Камира показал, что произошедшее стоило ему куда большего. Переиграть одержимого местью Ланата — вот уж этого Ильсор точно не ожидал!

Да, Ирлен оказался прав: это именно Ланат и примкнувшие к нему остальные.

Оставив техника отдыхать, Ильсор решил всё же выяснить, каким даром обладает связист. Обычно арзакские колдуны использовали свои способности исключительно в мирных целях, однако…

Гелли ответа не знала, но сказала, что поищет в журналах Виллины. Вряд ли та упустила возможность исследовать попавшего к ней арзака. Ильсор же отправился искать Сиона.

Геолог был в лаборатории. Он записывал на голоэкране какие-то формулы и разъяснял их значение сидящей на столе Рамине. Королева мышей почему-то очень заинтересовалась геологией.

Увы, Сион тоже не знал, на что способен Ланат. Не знал этого и Риэм, который в самом начале экспедиции проводил с негипнабельными довольно много времени. Осталось расспросить Тинора, но тот в последнее время ни с кем, кроме отца, не общался. Что с ним могло случиться?

Ильсор полагал, что и на этот раз поговорить не получится, однако всё-таки заглянул к лингвистам.

По пути он встретил близнецов и услышал часть их разговора.

— Хорошо, ты считаешь, что он не прав. Но разве у тебя самого нет доказательств обратного?

— В истории нет добра и зла…

— Речь не о них, а об объективной угрозе!

— Ладно-ладно! Даже у объективной угрозы должно быть какое-то обоснование. У них там просто больше возможностей это выяснить. И вообще, если сообщать комэску, то обо всём.

— Так, секунду… Вей-Кан что, не знает, что ты комэску его исследования отправил?

Что ответил Рин-Сай, Ильсор уже не разобрал. Но и услышанного хватило, чтобы понять: у экипажа есть ещё одна проблема, и лингвисты утаивают её от остальных. Нет, поговорить с Тинором совершенно необходимо.

К удивлению Ильсора, лингвист подошёл к нему сам. Он выглядел взволнованно и постоянно прислушивался, нет ли поблизости посторонних.

— Не хочешь прогуляться? — спросил Тинор. — Мне надо кое-что рассказать, и это надолго затянется.

— Пойдём. Только, пока я не забыл… Не знаешь, какой дар у Ланата?

— А он есть? Мне всегда казалось, что он полукровка, поэтому и не поддаётся. Нет?

Ильсор пожал плечами. Вряд ли это так, но связист уже успел преподнести немало сюрпризов. Ещё эта фигура, которую Ирлен нашёл у озера… Стрелка вниз или четырёхлучевая звезда… Это была именно что звезда.

Давным-давно отец обмолвился о ней. С этой звездой была связана какая-то нехорошая история, но Ильсор не помнил, какая именно. Она упоминалась лишь однажды, вскользь… Нет, он определённо её не помнил.

Пока Ильсор размышлял, они с Тинором прошли весь замок и поднялись на одну из башен. При обустройстве лагеря здесь навели порядок, но башня оказалась слишком далеко от основных помещений, и сюда редко приходили. Идеальное место для беседы.

Тинор устроился на верхней ступени великанской лестницы, подальше от обычной, и заговорил…

* * *

Страна, в которую попала экспедиция, была по-настоящему волшебной. Здесь можно было не притворяться, не изображать чужих людей. За долгие годы Тинор совсем отвык называть своего отца отцом. Теперь стало можно.

После побега они встретили много замечательных созданий (отнюдь не все из них были людьми), посетили все самые интересные места страны… Отец выдвинул гипотезу, что Гудвиния создана рамерийцами. Полумифическим чародеем Ниртаем, если точнее.

Лингвисты стали изучать историю страны. Оказалось, что местные жители её почти не знают — какой-никакой подъём образования здесь начался лет девяносто назад, а до этого оно болталось на уровне средневекового «от отца к сыну» и включало в основном профессиональные навыки.

Девяносто лет назад всеобщее начальное образование ввели в Розовой и Голубой странах, сорок лет назад — в Изумрудном городе и лишь двенадцать лет назад — в Фиолетовой стране и у рудокопов.

С историей же дело до сих пор обстояло не очень. Летописи велись лишь в Подземелье и в Изумрудном городе, то есть системы не существовало. Год назад или около того Элли и Страшила разжились летописями гномов из Долины Арахны. Они содержали всю историю, начиная с момента её усыпления, и на их основе собирались разработать учебники.

Тинор с отцом изучили эти летописи. Да, информации в них было много, но о создании Гудвинии не говорилось ничего.

В распоряжении лингвистов была лишь красивая легенда о чародее-основателе и девушке без чувств. Всё в ней было хорошо, если бы не пресловутый замок на западе. Чародей был великаном, а Гудвиния — нет. Как?!?

Когда Тинор задал этот вопрос Страшиле, тот посвятил их с отцом в очередную тайну Подземелья: в одном из тупиков есть зал с чёрными зеркалами, где хранится память всех жителей Гудвинии. Возможно, там можно найти ответ?

Лингвисты отправились туда. Тинор следил за голографом, а отец касался зеркал и изучал видения из прошлого. Тинору они не показались, и голограф тоже ничего не заметил.

Отец же серьёзно обеспокоился. Он выудил из памяти компьютера всю информацию о колдуньях и затеял её масштабный разбор. Позже к этому прибавились пока ещё не исторические разборки в Ранавире. Вот когда отец пожалел, что не вернулся в лагерь по предложению Элли!

Элли… Она была милая, хоть и чудила иногда. В туманных воспоминаниях из детства Тинора такими были все арзаки. А ещё Элли вдохновила отца снова назвать сына сыном, спасла Элара и пыталась ненавязчиво перевоспитать менвитов. Но она была колдуньей неясного происхождения, и отец ей не доверял.

Поначалу Тинор был с ним согласен — как его отец может быть не прав? Они вдвоём пытались спасти Элара, который всецело доверился колдунье. Но потом…

Отец стал совсем одержим своими идеями. Тинор не знал, в чём конкретно они заключаются, — он видел только теоретические выкладки. Но состояние отца его пугало. Если сначала профессор Вей-Кан горел желанием изучить беллиорцев, то в последнее время ему стало на них наплевать. Эта часть работы полностью легла на его ассистента.

Тинор решил более тщательно разобрать результаты отцовских исследований. Картина получилась не радужная.

Где-то в тысячные годы Рамерии была масштабная война колдуний. Её причины и стороны остались неизвестны, но она затронула весь мир. Чародей Ниртай, превосходивший по силе любого из нынешних колдунов, создал Гудвинию — место, попав в которое, колдуньи многократно увеличивают свои силы для последующих злодеяний.

Например, четыре из тех, кто организовал порабощение арзаков, отправились сюда. За ними последовала принцесса Анниа, которая с помощью своей дочери уничтожила двух из них. Недавно они, похоже, отомстили, убив саму принцессу, а Элли в ответ уничтожила одну из них уже с привлечением новых колдуний.

Тинор, честно говоря, давно запутался в отцовской интерпретации ведьминских войн. Поэтому он решил осторожно разузнать, что об этом думает Элли.

Он попросился к ней в гости для разговора, но едва попав в Озёрный край, осознал, что явился не вовремя.

Снаружи Край казался как всегда безмятежным, но перейдя ручей-границу, Тинор попал в бурю. Почти чёрные облака закручивались вихрем, непрерывно сверкали голубые молнии, деревья гнулись к земле.

Вдруг всё смолкло, и прямо перед гостем появилась Элли.

— Прости, что напугала. Я тут… думаю, как Тилли-Вилли реанимировать. Оживляла его, к счастью, я, а не мама, но он после её смерти очень расстроился. В прямом смысле — все шарниры разболтались. И мы немного ругаемся.

Тинор тогда не осмелился расспрашивать Элли о колдуньях. Он просто решил показать ей те зеркала.

Волшебница долго стояла под аркой, не входя в зал, а потом взлетела куда-то под потолок и с тихим всплеском исчезла.

Вернулась Элли лишь через час, когда Тинор уже начал паниковать. Девушка поблагодарила его и сказала:

— Они действительно оставили прошлое на Рамерии. Что бы ни лежало у истока создания субмира, здесь о нём сведений нет.

О колдуньях Тинор её всё-таки спросил. Элли была согласна с Вей-Каном: беды Рамерии во многом связаны с ними, но она считала, что проблема не в них самих по себе, а где-то глубже.

Недавно отец тоже дошёл до этой мысли и изложил свою теорию на этот счёт. Она была вполне логичной, но Тинору всё равно не нравилась, поэтому он решил поделиться ею с кем-то со стороны. Доставать Ильсора было не лучшей идеей, но Тинор не придумал, к кому ещё может обратиться со своей проблемой.

Ильсор его выслушал и попросил немного времени на размышления. Что ж, немедленной помощи Тинор и не требовал — ему было важно хотя бы просто поделиться.

* * *

Почти весь Гражданский корпус который месяц разбирал исследовательские журналы Виллины. Казалось, прошедшие девяносто лет она только наукой и занималась.

Гелли совершенно не понимала свою предшественницу. Из неё мог получиться первоклассный врач, она могла бы привнести множество новых идей в медицину… Однако Виллина предпочитала выворачивать науку наизнанку.

Создание паукольвов, превращение человека в чудовище, эксперименты над людьми… Как только местные не заметили, что у них соседи пропадают?

И в чём смысл? Виллина была не из тех, кому нравилось издеваться над людьми просто так. У неё была какая-то цель. Но для Гелли она пока оставалась непостижимой.

Девушка потёрла глаза и отложила очередной журнал, в котором расписывалась жуткая трансформация одного человека в другого с последующим стиранием личности первого и заменой её на второго.

Подготовка к трансформации очень понравилась бы Оро-Эну. По словам Вел-Зора, Виллина даже почти взяла его в помощники. Может, именно для этого?

Кстати о Вел-Зоре… Как бы ему помочь? Не будет же он вечно ходить с таким лицом? Обычная медицина и методы Гелли на нём давали сбой. Возможно, проблема была в том, ради чего Виллине понадобилась кожа.

Остаточные следы Лазурного кристалла. Что это? И какой силой они обладают?

Так, стоп. Как-то очень это перекликается… перекликается… Гелли зашуршала страницами, пытаясь ухватить за хвост ускользающую мысль…

Хлопнула дверь, и вошёл Лон-Гор. Он опять думал о чём-то тяжёлом. Не глядя на Гелли, полковник рухнул в своё кресло и уставился в экран компьютера.

— Вернуть, не вернуть? — бормотал он. — Если да, то как? Кому? И чем это нам грозит? Приростом числа радикалов, наверное. И пациентов, пациентов точно полно будет.

— Вы планируете что-то масштабное? — спросила Гелли. Лон-Гор предлагал ей перейти на ты, но она отказалась — так было удобнее.

— Арзакам надо вернуть память. В конце концов, чтобы быть людьми, нужен менталитет: родной язык, родная культура, родина… Да, многие родились уже после, но…

— Мы не можем быть полноценными людьми и полноценным народом, пока говорим только на чужом языке и знаем только чужие ценности.

— Примерно так. Отсюда у нас тезис: память надо вернуть. Но какие проблемы это повлечёт?

— Большие и разнообразные, мой полковник.

— Вот-вот. Я бы предложил для начала собрать десяток добровольцев, вернуть память им и проследить за их самочувствием. Это если брать сухую медицинскую практику. Но необходимо продумать план реабилитации. Я категорически против повторения случая Камира… Кстати, он как раз всё вспомнил.

— Я могу завтра поговорить с ним. Узнаем, что вообще таится в забвении, — поймём, как надо действовать. А ещё можно поискать других вспомнивших, если они у нас есть.

— И найти кого-то, кто сможет обучить арзакскому менвитов, — добавил Лон-Гор, щёлкнув пальцами. — Иначе разобщимся ещё сильнее.

— Кто из вас его уже знает?

— Только я и Вей-Кан. И почему я сразу о нём не вспомнил? Язык — его профессия, так что пусть вылезет из библиотеки и займётся полезным делом.