Диктатор (джен)

Пум… Пум… Пум… Именно такой вот глухой звук издает дверной косяк, когда с ним соприкасается голова одного потерявшего всякие края мага.

— Как?! — вопрошал я пустоту своего поместья. — Вот как я смог совершить такое? — Бум! В очередной раз я ударил лбом дерево и тут же окрысился на неодобрительно наблюдавших за этим портреты. — А вы что пялитесь? Свалите нахрен!

Портреты что-то возмущенно зароптали, но я не обратил на это никакого внимания. Потому, что в голове продолжал набатом бить голос разгневанной совести.

"Кто? Кто тебе дал право решать: кому жить, а кому умереть? Причем по такой мелкой причине, как неуслаждение твоего пристрастного взора? Не все ли тебе равно, как именно они живут? Что едят, что пьют, и какая у них культура? Или ее отсутствие? Они тебе совершенно чужие люди! Не нравится — или помоги, или, если уж такой слабак и трус, просто, в конце концов, отвернись! А если твоя культура кого-то не устраивает, ты тоже покорно подставишь горло? Ах нет? Двойные стандарты? А как же твое чувство справедливости, которым ты так всегда кичился? И которое всегда было твоим поводырем? А?" — безжалостно била по самому больному месту совесть.

"Вот именно, совершенно чужие! — на монолог откликнулся внутренний голос, который к оценке ситуации всегда подходил максимально спокойно и… отстраненно. — Кто отнял у тебя право поступать так, как выгодно именно тебе, а не следуя какому-то в древности придуманному правилу? Которое сейчас может быть полностью исчерпало себя? "Старые истины всегда стары, но не всегда истинны", помнишь такое? Почему ты считаешь обязанным себя признавать примат чужих желаний над желаниями своими? И поступят ли по отношению к тебе аналогичным образом окружающие тебя люди? И поступали ли они так до этого?"

— Заткнулись оба! — крикнул я на оба внутренних голоса и, сморщившись, потер виски. Мало мне их шепота и советов, так теперь они еще ссорятся! И без них от всего произошедшего у меня в мозгах каша, так они их еще и как миксером взбивают! Так недолго и крышей поехать капитально…

Что именно произошло, я, похоже, догадался. "Как алкоголь не приносит, а всего лишь занимает у будущего хорошее настроение, так и Феликс Фелицис всего лишь перераспределяет отмеренную выпившему удачу. Но зато эффект этот проявляется во всех спектрах деятельности использовавшего допинг. Начиная от удачно выпавших игральных костей и до неожиданно эффективных действий (и мыслей) самого мага. В том числе и таких, на которые в нормальном состоянии человек не пойдет ни в коем случае. И именно поэтому я, слегка сведенный с ума, и сотворил…"

— А в Тайной комнате ты тоже пил Феликс фелицис? — перебив мои оправдания, вкрадчиво спросила совесть. — Тогда, когда твой разлюбезный Крауч сжигал ребенка? А? — И со всей яростью истового в своей вере фанатика-инквизитора обрушилась на меня с обличениями. Увы, ничуть не предвзятыми. — Не лги себе! Трус! Слабак!

— С другой стороны, что уж теперь страдать? — рассудительно произнес внутренний голос. — Фарш невозможно прокрутить назад. И мясо из котлет не восстановишь… — капелька цинизма, я его люблю, но здесь и сейчас меня от него передернуло. — Так что лучше быть оптимистом и найти что-нибудь хорошее даже в такой сложной ситуации…

— Например?

— Например, в следующий раз у тебя все пройдет проще. Не будет настолько сильных моральных терзаний…

— В следующий раз?!! В следующий, мать твою, раз?!! — на весь дом завопил я.

— А чего ты хотел? Ты сам выбрал Путь. Ты сам выбрал сторону. Да, стелют на ней ой как не мягко, но зато и не ограничен ты ничем. Ни магическими приемами, ни обязательствами дружбы, ни моралью, ни, ради чего все и затевалось, тем уровнем, которого сможешь достичь… А за такую свободу во все времена приходилось платить по совсем особому прайсу!

Увы мне, но это было именно так. Все эти пожимания ручек и уважительные похлопывания по плечу от вызволенных из тюрьмы, и долг от Лестрейджа, и даже полученная согласно приказу Темного Лорда в наставницы дуэлинга сама Беллатрикс Лестрейндж, все это, к моему глубокому сожалению, оплачено грязью, в которой я по своей собственной воле решил изваляться. А если вспомнить, какой был "веселый" беспредельщик Барти, которых благодаря мне у Волдеморта теперь стало девять, то грязи в будущем мне еще придется вдоволь похлебать… Полной ложкой!

Кстати, несмотря на все реверансы, резкое изменение отношения к себе я почувствовал практически моментально. Уже на следующий день меня… выгнали в школу! Дескать: "мы займемся серьезными делами, а ты, малыш, отправляйся-ка в Хогвартс. Нечего прогуливать уроки! И не забудь про поставленные тебе задачи…" Не то чтобы я так жаждал поучаствовать в этих самых делах, отдающих трупным запашком, но… сама постановка вопроса! "Мавр сделал свое дело, мавр может валить нахрен!" Такое было весьма обидно услышать после всего того, что я для них сделал.

Хотя… Ничего удивительного в этом, если задуматься, не было. Это пока у Волдеморта кроме нас с Хвостом (всякие другие полупредатели не в счет) не было никого, кому бы он мог доверять, пусть и с некими оговорками, но практически без остатка (мою память, например, несмотря на принесенную ученическую клятву, Темный Лорд проглядывал регулярно), нам был определенный почет и уважение. Теперь же со мной разговор пошел совсем другой… Я и молодой, и неопытный, и вообще без Метки…

Петтигрю, впрочем, тоже прилетело. Ближний круг в весьма грубых и понятных выражениях доходчиво указал Питеру, у какого туалета тому место. А Волдеморт это проигнорировал, то есть, читай, согласился. Вот она — награда за преданность. И, кстати, и мне урок на будущее.

— Такие вот пирожки с котятами, — отлип я лбом от косяка, и пошел в сторону кабинета. — Их ешь, а они мяукают.

Сев в кресло, я тяжело вздохнул и стиснул голову между локтями. Откинулся назад и, покачивая головой, задумался над очень серьезной проблемой.

Прежде чем отправиться в Хогвартс и заняться там чужими (задания "прощупать" Поттера Волдеморт не только не отменил, но и дополнительно подчеркнул его обязательность) и личными (как там мои "боевики" поживают, тренируются?) делами, нужно было закончить эпопею с Азкабаном. А именно — рассчитаться по долгам с Тикнессом.

Подбив баланс, я выяснил, что остаток от переданной мне Гильдей суммы составил триста галеонов. Всего или целых, это кому и как посмотреть. Каким-нибудь беднякам — о-го-го сколько, а Тикнессу с его-то аппетитами, насколько я понимаю, этого даже на чашечку кофе не хватит.

Я, конечно, со всех сторон оказался в плюсе: и долг Лестрейнджа, и хошь не хошь, а соответствующее отношение со стороны Внутреннего Круга (и не только тех, кого освободил), и деньги… Вот только как все это объяснить Тикнессу? Я бы на его месте посчитал шестьдесят галеонов (из начальных пяти тысяч) откровенным кидаловом и грубой издевкой. А когда кидают… Мало мне Боунс, так теперь еще и разругаться с ее замом? Чтобы окончательно и бесповоротно восстановить против себя глав местных силовиков?

Определенно, нужно кинуть ему какую-то сладкую "кость". И я даже знаю, какую именно. Но помимо "кости", нужно еще и дожить до счастливого момента "кидания"! Вполне возможно, со мной и разговаривать не станут, а сразу…

Не-е-ет. Так дело не пойдет. Несмотря на то, что надеяться постоянно хочется на лучшее, исходить следует из данной нам в ощущениях реальности. А она уже который год подряд учит меня, что если что-то может пойти плохо, то оно обязательно пойдет плохо. Если кто-то хотя бы теоретически может что-нибудь с меня поиметь, то он обязательно это захочет. Более того, обязательно приложит все усилия, чтобы поставить меня в позу пьющего оленя. Плюс откат от Зелья удачи. А раз так, то подстелить соломки — это не паранойя, а нормальная предусмотрительность.

— Хм… Почему бы и нет? Опасно? Но выхода другого я пока не вижу. Оттягивать разговор? Нет — это роспись в кидалове… Так что… Да. Именно так и поступлю… Но для начала нужно кое в чем убедиться у гоблинов в Гринготтсе… — проговорил я в потолок своего мэнора. — Лотта! Принеси-ка мне вот что…

"И снова здравствуй, министерское кафе" — подумал я, спокойно заходя в объятый интимным полумраком общий зал. Как и в прошлый раз здесь сидело несколько магов, которые делали вид, что просто отдыхают. На самом же деле они внимательно следили за окружающим пространством, ограждая Тикнесса от всяких неприятных неожиданностей… Вот только в отличие от прошлого раза теперь в кабинет меня просто так не пустили. Когда четверо магов взяли меня в коробочку и, держа волшебные палочки на виду, сопроводили меня до двери, можно же назвать такое "ввели под конвоем"? Причем двое остались за дверью, а двое зашли за мной и встали около двери.

Естественно, на столе теперь никаких разносолов не было. Небольшие чашечки с чаем и бисквиты — вот и все угощение. Да и стул мой стоял так, чтобы двух стоящих у меня за спиной магов я видеть не мог.

"Азы прессинга. Их все знают." — подумал я.

Сев на стул, я увидел, что немного ошибся. Чашечка была одна, для Тикнесса, а мне — не положено. И маги встали так, что прислушавшись я мог расслышать их дыхание. В общем, маг заранее выказывает мне свое крайнее неудовольствие и создает конструктивную обстановку для переговоров.

Тикнесс в ответ на мое приветствие промолчал. Но и я в ответ никак не прореагировал. Так и сидели друг напротив друга в давящем молчании. Ждали, кто сломается первым.

"Хм-м… — думал я, глядя на пьющего чай мага. — "Нет постоянных друзей, есть постоянные интересы" и похожая по смыслу "Ничего личного — только бизнес". Именно по ним уже давным-давно живут "самые цивилизованные" люди и страны. Вот только помимо примитивного "кину друзей тогда, когда мне это станет выгодно", первая максима имеет и второй, более глубокий смысл. "Нет постоянных друзей" так же означает, что нет и постоянных врагов! Сегодняшний смертельный враг завтра может оказаться уже партнером. Ну или хотя бы врагом другому моему врагу, то есть — пусть и временным, но союзником. Поэтому гнобить до конца — глупо. Максимально выгодно для себя ослабить — да, но уничтожать…

Как бы неприятна ни была истина, но ориентируясь именно на такие фразы сейчас живут все успешные игроки. А всех остальных, с их бывшими когда-то невероятно актуальными: "Честью, Совестью, Правдой" — выбили как мамонтов. Или добивают.

Я, как и большинство моих соотечественников, так жить не могу. Отсталый я. Воспитан совсем в другом мировоззрении. Друг это друг, для него последнюю рубаху с себя снимешь, а враг — это враг, навсегда. Никакого примирения и прощения! Насмерть! Но, с волками жить — по-волчьи выть, так что будем учиться… Смирять себя и ставить чувства после разума.

Тикнесс абсолютно точно (вон, как с Боунс он собирается поступить) работает именно по такому алгоритму. А раз так, то если я буду ему выгоден, он не затаит на меня зла за то, что произошло. Тем более ничего особенного, что задевало бы лично его, и не произошло. Именно поэтому я сейчас совершенно спокоен. Нужно только не ошибиться и в процессе объяснения правильно расставить акценты. Тем более, ничем особым я теперь, после посещения Гринготтса не рискую. В худшем случае, будет состояние вооруженного перемирия…"

Чтобы начать разговор, о встрече просил все же отнюдь не мой собеседник, я засунул руку в карман и… тут же замер, почувствовав упершиеся в затылок и плечо кончики волшебных палочек охраны. Не прерывая движения, а только сделав его как можно более медленным и плавным, я молча достал мешочек с монетами и аккуратно положил его на край стола. Убрал руку.

Над кошельком по очереди поводили волшебными палочками оба охранника, а потом и сам зам главы департамента магического правопорядка.

— Шестьдесят галеонов? — удивился Тикнесс. — Вы издеваетесь, лорд Крэбб?

— Ваша доля. Двадцать процентов… Мне тоже не Мерлин сколько осталось.

— Вы… Вы… Вы вообще соображаете, что вы натворили? — привстал с кресла и закричал на меня Тикнесс. — Шестьдесят галеонов? Да засунь их себе в задницу! Отвечай, ты, надеюсь, убил их?

— Нет.

— О Мерлин! Отвечай, где они сейчас?

— Я не знаю…

— Ты не знаешь?.. Да ты понимаешь, что благодаря тебе все Министерство сейчас стоит на ушах? Отдел Тайн, Ударный отряд, Стража, Патруль, Аврорат — все они сейчас не спят ночами, и ищут отпущенных тобой убийц!!!

— Тише, тише… — попытался успокоить я разошедшегося Тикнесса. — Разве не о таком мы с вами договаривались тогда?

— Нет! О таком мы не договаривались!

— Жаль… Но я понял все совсем по-другому…

— Похоже, мистер Крэбб, вы ничего не поняли! Вы понимаете, что совершили налет на тюрьму, выпустили смертельно опасных преступников и теперь не хотите сотрудничать со следствием! Ты понимаешь, к чему это тебя ведет?

— Хм… А доказательства?

— Вот, — в мою сторону полетел флакончик с воспоминаниями. Полюбопытствуйте на досуге, если он у вас, конечно же, будет.

— Что это?

— Это воспоминания о нашем разговоре. Одних только их в качестве доказательства вашей вины достаточно, чтобы никакого долгого разбирательства не потребовалось. Более того, мне даже делать ничего особого не нужно, ибо я и есть Закон — заместитель главы Департамента Магического Правопорядка! А Боунс только рада будет, что на вас нашелся такой роскошный крючок!

— И вы тем самым нарушите заключенный обет? Лавры Предателей крови, и это только при самом удачном раскладе, вас настолько прельщают?

— Ничуть. Это не мои воспоминания, поэтому я ничего не нарушаю! Более того, они отредактированы так, чтобы ни моего лица, ни лица того, кто делал запись, видно не было. Да и реплики кое-какие подтерты. Для суда, чтобы упечь вас в Азкабан на пожизненное, больше никаких доказательств не нужно!

Я с удовлетворением пальчиком покатал флакончик по столу и легонько улыбнулся. "Приятно верно просчитывать ситуацию и на чужой козырь выкладывать свой…"

— Занятно-занятно… Да. Как-нибудь посмотрю. А так — верю вам на слово.

— Вы не удивлены? — моя реакция оказалась для Тикнесса совсем непонятной. Вместо страха или хотя бы решимости — улыбка. "Не сошел ли парень с ума от страха?" — наверное подумал он.

— М-м-м, решением да, а самим фактом — нет. Чего-то такого я и ожидал.

— А раз так, то тогда, для начала, я хочу узнать суть ваших договоренностей с Фаджем. А также то, что он от вас требовал. Ну и где скрываются беглецы… Думаю, что их поимка очень неплохо скажется на моей карьере!

— Хм… Высоко метите…

— Это не ваше дело. И об этом вам следует молчать, если не хотите оказаться в Азкабане или в безымянной могиле! Итак, ваш ответ?

— Знаете, я тут совсем недавно обнаружил весьма любопытный факт. Представляете, оказывается ячейка в банке, доступ к которой есть только у тебя, с точки зрения магии не считается чем-то публичным…

Непонимание промелькнуло в глазах Тикнесса. Но оно быстро сменилось яростью.

— Ты разочаровал меня, — сел и махнул рукой маг. И тут же снова вскочил и заорал: — мы сейчас обсуждаем важные вопросы, Крэбб! Жизненно важные! Для вас! — хлопнул ладонью по столу Тикнесс. Настолько буйное и хамское поведение всегда спокойного и чопорного мага показывало, как на самом деле Пиус взбешен сложившейся ситуацией. — Или до тебя еще не дошло, что я не шучу и что никто и ничто не спасет тебя здесь и сейчас? — давление палочек на затылок и плечо усилилось. — Нужно более весомое доказательство серьезности? Быть может, круциатус прочистит тебе мозги? Альфред!

Повинуясь приказу один из охранников ткнул меня палочкой в спину.

— Готов? Я люблю мучить и маленьких, и лордов. А ты прямо два в одном, мальчик! — прошептал мне на ухо голос мага.

— Кх-м. Секундочку, если можно, мистер Тикнесс. Пока вы еще не сотворили ничего непоправимого, быть может все же дослушаете меня? — Жест, и голос за спиной не произносит привычное "Круцио", и на меня не накатывает волна боли. — Это не займет много времени. Ведь это и в ваших интересах…

— Ну, поторопись!

— Знаете, есть такое русское выражение: "mertvie srumju ne imjut". Это означает, что с мертвеца нет никакого спроса и никакого урона чести. Смерть закрывает все долги…

"Эх! Если бы в мире магии было бы так же!" — параллельно этому с грустью подумал я.

— Причем здесь это? — недоуменно спросил Тикнесс.

— А при том. После того, как мы заключили обет, я, в качестве легкой разминки ума, спросил себя: "Как бы я вывернулся из этой ситуации?" Причем задача ставилась не столько разозлить вас, сколько защитить меня. Не более. И, представляете, я такой способ нашел. Оказывается, если никому ничего не говорить, но вспоминать о произошедшем — обет не нарушается. Если слить воспоминания и никому не давать флакончик с ними, обет тоже не нарушается. Если флакончик выпустить из рук и положить на стол перед собой, обет тоже не нарушается. И если отодвинуть на дальний край стола — тоже. Если поместить флакончик в сильно защищенный сейф, к которому запретить доступ всем, кроме себя, обет не нарушается. Но уже, если судить по неприятным ощущениям в руке, по самому краю — ибо это еще не распространение воспоминаний, но возможность оного.

Тикнесс подобрался. Он начал догадываться, о чем я говорю. И эта догадка ему очень не понравилась.

— Оказывается, это действует, — продолжил я объяснение, — и на сейф в Гринготтсе.

Заклятый на крови так, что только я могу открыть его. Либо он откроется после того, как я умру. Гоблинам — даже делать ничего не надо — чары сами спадут. Понимаете, в чем тонкость? Если я буду мертв, то как я смогу нарушить непреложный обет? Я и не нарушу его, когда обнаружив открывшийся сейф гоблины, согласно моему завещанию, разошлют копии воспоминаний: Рите Скиттер, Фаджу, Боунс и… Дамблдору. Мне даже любопытно, кто именно выпьет из вас крови больше других трех? Все они в этом похлеще любого вампира…

— Есть много вариантов намного более страшных, чем смерть! — начал было хорохориться Тикнесс, но я видел, как сильно я достал его. Страх… Страх потерять все, вот что было в глазах у мага!

— Поэтому я заключил магический контракт, по которому ни я, ни кто либо еще по моей воле, ни в коем случае не может прикоснуться к хранящемуся в запертом сейфе. А чары сами по себе спадут в течение ближайшей… недели. Так что если я не приду в банк через неделю, то совам придется поработать! А потом, после обновления чар, и еще неделю… Понимаете механику?

— Да, — скривился Тикнесс. — Шантаж…

— Какой шантаж? Право слово, о чем вы? Просто небольшая страховка против всяких неприятных неожиданностей. Вы уж позаботьтесь, чтобы какие-нибудь неизвестные личности не похитили или не убили меня… Как я и говорил, это и в ваших интересах…

— Даже если все пойдет как задумано… Это все равно будет всего лишь слово против слова. Ваше слово, мертвеца, против моего, живого и с доказательствами, — пытался продолжить игру Тикнесс, но я не собирался оставлять ему ни единого шанса.

— Да-да. Вы правы. Я даже уверен, что там, — я кивнул на флакончик с воспоминаниями, — наверняка все достаточно хорошо, чтобы выдержать поверхностную экспертизу. Которую, к тому же, будете проводить именно вы. Но если я предоставлю свой вариант на всеобщее обозрение, то это будет уже совершенно не важно. Даже если вы и выиграете суд формально, реально, и вы это не хуже меня понимаете, все равно останется сомнение у всех тех, кто упомянут в том разговоре. И с вас обязательно спросят… А поклясться в том, что там все вранье, вам будет… трудно.

Пиус надолго замолчал. Задумался.

— Я вас недооценил, лорд Крэбб, — наконец отмер он и уважительно склонил голову в легком поклоне-признании. Легкий взмах рукой, повинуясь которому за спиной слышатся шаги и хлопает дверь. — Приятно иметь дело с умным человеком.

"Вот и снова я лорд, а не мальчишка. И снова меня заливают елеем, пытаясь загладить произошедшее. Что ж, работаем дальше…"

— Итак. Ваш ответ? — "Хотя он и так уже понятен..."

— Я согласен. Но где гарантия, что вы не используете этот компромат в других целях?

Я в удивлении наклонил голову вбок и укоряющее дернул краем рта.

— Да. Согласен. Глупый вопрос. Что ж… Тогда не буду вас задерживать, — встал из кресла и, прощаясь, протянул мне руку маг. Я ее пожал и… сел обратно, поудобнее устраиваясь на стуле.

— Хм… А тут поят чем-нибудь? В прошлый раз, помню, был отличный чай… — намекнул я. И отвечая на вопросительно поднятые брови Тикнесса я добавил. — Позвольте мне украсть у вас еще несколько минут. Я думаю, мы еще не закончили. — "Нахрен мне активный недоброжелатель? Вдруг что-нибудь придумает и вывернется? Не-е-ет. Будем делать из него друга…"

Тикнесс взмахнул своей волшебной палочкой. Вскоре официант принес чай и бисквиты. Некоторое время мы спокойно пили, перебрасываясь ничего не значащими репликами. Наконец и Тикнесса, и моя чашечки повторно опустели (нравится мне этот сорт, нужно будет прикупить домой), и мой собеседник намекающее громко поставил свою на блюдце. Нужно было начинать серьезный разговор.

— Хр-р-м, — прочистил я горло. — Итак, возвращаемся к нашим с вами делам… Я отлично понимаю, что и вы, и я не рассчитывали получить ощутимую прибыль от этого штурма. В денежном виде, я имею в виду. Наша польза от произошедшего должна была заключаться в другом: в некой политической напряженности, из которой вы смогли бы извлечь аппаратную пользу. И на первый взгляд все случившееся для нас неприятно, но… Давайте посмотрим, так ли это на самом деле?

Да. Беглецы, несомненно, серьезный раздражающий фактор. Да, сидеть спокойно они вряд ли будут. Да, ожидаются частые претензии к руководству департамента магического правопорядка. Да, ожидаются сложные времена, но… Но! Любой кризис — это не только проблемы, но и возможности. Шанс. И чем сильнее кризис, тем большим может оказаться выигрыш. Когда еще вы сможете добиться чего-то такого, о чем в обычных условиях можно и не мечтать? Тем более амбиции у вас есть, не так ли?

— Не поясните?

— Почему бы следующему Министру Магии, ну или его преемнику, не иметь фамилии Тикнесс? Я думаю, в таком случае он будет весьма… приязненно относиться к некоему лорду Крэббу?

— Хм, — усмехнулся Тикнесс и с явной насмешкой в голосе произнес. — Если некий лорд Крэбб имеет возможность возводить на "трон" министров, то почему он сам не станет им? Что-то до лорда Малфоя, Дэвиса, Крестона или Макфиахре вы не дотягиваете. Во всяком случае, пока.

— Увы… Я никогда не видел себя первым. Вот вторым — очень может быть, — совершенно серьезно, без тени улыбки в голосе ответил я. И это было правдой — Однако, я, как бы это ни было удивительно, несмотря на всю свою кажущуюся политическую "легкость" имею несколько очень серьезных должников… Теперь имею должников. Что-то около десяти… — с очевидным намеком на сложившуюся ситуацию усмехнулся я.

— Хм… — улыбка пропала с лица Тикнесса. — Хорошо. Дальше?

— Боунс несомненно будет искать беглецов. А беглецы, несомненно, будут сопротивляться поимке. А сопротивляющихся поимке взять живьем или хотя бы устранить гораздо сложнее. Это не шелупонь из Лютного, которую можно трясти, как яблоню. Ведь, одно дело искать беглецов, а другое дело — найти их. Сильных темных магов… Бывших долгое время самым страшным пугалом для обывателей, а теперь еще и потерявших последние мозги в Азкабане… Поэтому и Стража, и Ударный отряд, и даже Аврорат, сколько бы им ни приказывали, столько такие приказы будут саботировать. А это соответствующая реакции обывателей. И недовольство Фаджа…

— Об этом мы говорили в прошлый раз. Что именно вы предлагаете сейчас?

— Как вы догадываетесь, хм… просьбу в "устранении неугодного" такие маги исполнят с большим желанием, чем, например, исследование артефакта. Или обучению бытовым заклинаниям. А у вас есть несколько кресел, которые вы последовательно хотели бы занять… Вы меня понимаете?

— Понимаю… — после долгой паузы кивнул Тикнесс. — И… когда?

"Как здорово знать будущее! Эта стерва доживет только до лета… Хотя… Там видно будет. Может быть, ее удастся спасти… Подумаю еще…"

— Не прямо сейчас… Позже… Кстати, они — еще одна линия моей если не защиты, то мести. Долг есть долг…

— Сколько вам лет, лорд Крэбб? Вы предлагаете такие вещи…

"Черт! Этого еще не хватало!"

— Хм… Раннее взросление, сами видите, как сказывается… Не об этом сейчас речь. Мы договорились?

— Цена?

— Назову позже. Перед или после… операции.

— Хорошо… Мы договорились, — согласно кивнул Тикнесс, и мы скрепили договор крепким рукопожатием.

"Хм… — подумал я, выходя из ресторана. — Однако откат Феликс Фелицис я спарировал удачно. Интересно, будет ли следующий? Неважно! Я готов!"