Принц Зимы (джен)

Музыкальная тема главы — «Yonderboi — Before you snap».

* * *

Лучи закатного солнца, отражаясь от стёкол зданий, слепили прохожих кроваво-красным светом. Облака были похожи на небрежные мазки неизвестного художника, что смешал все оттенки огненного на небесном полотне. Тени удлинялись и росли, по мере того как небесное светило опускалось к горизонту, и на улице становилось всё холоднее с приближением ночи.

Зимний ветерок легко пролетел по оживлённой лондонской улице, коснулся щеки весёлой юной леди, заставил поёжиться пожилого господина, который по рассеянности забыл надеть шарф, и, взлетев ввысь, ворвался в чью-то приоткрытую форточку, всколыхнув тонкие занавески и перелистнув пару страниц раскрытой книги, лежащей на столе.

Человек, сидящий в кресле рядом с этим столом, даже не обратил внимание на прохладу, обнявшую его. Пальцы машинально поглаживали чуть шероховатую обивку, а взгляд бесцельно блуждал по знакомой обстановке, останавливаясь то на старинных резных часах, то на дешёвой простенькой вазе, так резко контрастирующей с ними. Вязкую тишину нарушало лишь мерное тиканье секундной стрелки да лёгкий гул за окном. Казалось, что там, за стеклом, находится совершенно другой мир — живой и яркий, — тогда как в этой комнате царила какая-то необъяснимо тяжёлая атмосфера, которая сдавливала грудную клетку и стирала даже задатки улыбки с лица.

Возможно, такой эффект появлялся не из-за теней, скользящих по углам и нишам, а из-за того, что мысли в голове этого человека были мрачными и наполненными едва ощутимой горечью. Он сидел неподвижно, чем-то напоминая античную статую, хмурился время от времени и всё думал, думал, думал…

Обо всём.

О своём прошлом; о том, как определённые его поступки повлияли на настоящее; о будущем, которое было размытым и неопределённым…

В какой-то момент на улице громко загудел грузовой автомобиль, и человек резко моргнул, будто очнувшись от туманного сновидения. Немного недоумённо посмотрел в сторону окна, только сейчас заметив, что в комнате было довольно холодно. Поёжившись, чуть тряхнул головой и встал, чтобы закрыть створку. Повоевав немного с заедающей ручкой, что-то зло прошипел себе под нос. Бросив короткий взгляд на людей внизу, как-то недовольно поджал губы и резко закрыл занавески, будто таким образом хотел отгородиться от мира. В комнате сразу стало темнее, но он даже не обратил на это внимания. Вздохнув, мужчина направился на кухню, намереваясь заварить себе кофе, но резко остановился, когда мимоходом мазнул взглядом по зеркалу. Помедлив немного, он подошёл ближе к полотну, внимательно глядя на то, как из отражения на него, чуть хмурясь, смотрит незнакомец.

Его болезненно-бледная кожа ярко контрастировала с полумраком, а черты лица, благодаря игре теней, казались невероятно тонкими. Он чуть склонил голову, и прядка тёмных волос упала на глаза, которые сейчас выглядели чёрными, хотя на самом деле были серо-синего цвета, меняя свой оттенок в зависимости от освещения. Не отрывая взгляда от человека в зеркале, он медленно поднял руку, поднося её к щеке и наблюдая за тем, как незнакомец из отражения повторяет жест.

Так сложно было поверить в то, что это сейчас именно его лицо.

Так сложно было к этому привыкнуть…

Прошлое тело принадлежало какому-то бродяге с Лютного, и Тёмный Лорд старался избегать зеркал, чтобы не видеть его припухшую морду и сутулую спину.

Сейчас же он занял тело юноши, почти мальчишки, которому было от силы лет двадцать, и почему-то не мог оторвать от него взгляд, чувствуя внутри отголоски странной, едва заметной и совсем не присущей ему… Тоски?

Такое юное лицо…

Слишком молодое.

Слишком не его…

Этот ребёнок в зеркале был словно насмешкой над тем, чьё имя до сих пор боятся произносить в волшебном мире.

«Посмотри, чем ты стал!» — говорили его глаза, горящие издёвкой. — Паразитом, занимающим чужие тела и наблюдающим за тем, как они разлагаются от присутствия твоей гнилой души…»

Вздрогнув, Тёмный Лорд резко отстранился от зеркала и рваным, немного нервным движением включил свет, который в доли секунды разогнал все тени. Теперь человек в отражении не выглядел таким хрупким и мистически-пугающим, словно спала с него странная иллюзия.

Узкое лицо, обрамлённое уже порядком отросшими тёмными волосами, прямой острый нос, тонкие губы — в нём не было ничего сверхъестественного. Обычный мальчишка лет двадцати, каких много. Что интересно, он был совсем не похож на представителей рода Фоули, скорее, больше напоминал Ноттов или Паркинсонов. Впрочем, сейчас вообще не имело значения, кто там приходится роднёй этому мальчишке.

Прошёл уже почти месяц с тех пор, как Лорд вселился в его тело, и скоро должен был начаться процесс распада плоти, ведь вселенца долго выдерживать неспособен никто. Волдеморт надеялся получить философский камень до того, как Генри начнёт превращаться в ходячий труп, и создать своё собственное тело, чтобы забыть о бесконечных переселениях раз и навсегда. Но Квирелл, который должен был достать артефакт, куда-то бесследно исчез, и даже объявление в розыск в газетах не было оправданием тому, чтобы не прийти к своему Хозяину. Тут было два варианта: либо Квиринус где-то сгинул, либо, с треском провалившись, решил сбежать от своего Господина. И лучше бы ему действительно погибнуть, потому что если этот слизняк посмел сбежать от него, Лорда Волдеморта, то одними круциатусами он явно не отделается!

Резко втянув воздух в лёгкие и сжав кулаки столь сильно, что ногти чуть ли не до крови впились в тонкую кожу рук, Лорд вновь ощутил, как злость и ярость затапливают его сознание. За последнюю неделю эти чувства стали слишком частыми его спутниками…

Поймав в отражении зеркала злой взгляд, горящий на лице Генри, он фыркнул, невольно отметив, что этому мальчишке не идёт такая мимика — выглядит нелепо. Резко развернувшись, Лорд покинул кабинет и направился на кухню, намереваясь всё-таки заварить себе кофе да немного успокоить и без того расшатанные нервы.

По щелчку выключателя свет залил небольшое помещение, в котором каким-то чудом уместились и плита, и обеденный стол, и холодильник, и шкафчик с посудой. Обстановка на кухне была откровенно простой, пожалуй, из общего фона здесь выбивалась только красивенькая люстра, которой лучше бы висеть где-нибудь в зале, а не в таком месте.

Налив воды в электрический чайник, Волдеморт невольно представил, как бы на это среагировали его последователи. В самом деле, Тёмный Лорд, который всегда ненавидел магглов, теперь спокойно пользуется их техническими устройствами! Хотя, с другой стороны, ему это простительно, ведь из-за своего положения некого паразита в чужом теле он не может полноценно колдовать, чтобы выполнять простейшие бытовые заклинания.

Поморщившись этим мыслям, Лорд открыл шкафчик и принялся копаться в запасах Квирелла.

— Ну, прекрасно! — недовольно проворчал он, обнаружив, что кофе закончился. Ах, да, кто-то же пил одну кружку за другой, пока ждал новостей от слуги. Видимо, теперь придётся в лучших английских традициях готовить себе чай. Если его тут вообще можно отыскать, конечно…

После пяти минут поисков чай всё-таки нашёлся — заварив себе чашку, Волдеморт сел за стол, подпёр голову рукой и принялся машинально помешивать сахар, мыслями вновь возвращаясь к своим проблемам.

Да, его последователи действительно были бы в шоке, если бы узнали о том, как теперь живёт их Господин. Впрочем, никто из них и пикнуть не посмел бы о том, что это недостойно Тёмного Лорда, ведь они боятся его до дрожи в коленках. И это неудивительно: за последние несколько лет перед своим падением он запугал всех, кого можно и нельзя, разбрасываясь круциатусами направо-налево и без каких-либо сомнений используя смертельное проклятье не только на врагах, но и на союзниках.

Но самое паршивое в этой ситуации: он фактически не осознавал, что таким образом уничтожает свою репутацию человека умного, осторожного и уравновешенного. В своей погоне за бессмертием Волдеморт потерял то, что делало его самим собой. Он превратился в монстра, жестокого и мнительного, видящего во всех лишь врагов и предателей.

Лишь после того, как он избавился от оков своей плоти, разум прояснился и у него появилась возможность переосмыслить свои поступки.

Теперь он точно знал, какова цена разрыва собственной души.

Безумие.

Но об этом не писали в книгах: всё выяснилось опытным путём. В конце концов, кроме него никто не создавал более одного крестража. Как оказалось, после первого всё было вполне нормально, только в груди появилось неприятное ощущение пустоты, заполнить которую помогали обыденные мелочи вроде учёбы и выполнения обязанностей старосты школы. Второй крестраж породил раздражение: он стал злиться легко и по пустякам. Пришлось учиться выдержке, что было весьма непросто, особенно когда эмоции били через край. Третий принёс презрение к окружающим и чувство собственного превосходства над каждым человеком в мире — не важно, маг это был, или маггл. Четвёртый стал неким рубежом, за которым его ждала ледяная пустота одиночества: радость, любовь, счастье — эти чувства были более ему неведомы, и казалось, будто он никогда и не испытывал что-то подобное. Пятый крестраж. Ярость и ненависть к миру, желание уничтожить любого, кто посмеет косо взглянуть на него, самого Тёмного Лорда. Наслаждение, которое приносили страдания других. Шестой крестраж. Красная пелена безумия перед глазами, и бесконечный страх перед смертью. Казалось, что чем дальше он от неё убегал, тем ближе она была. А может, это было предчувствие, ведь вскоре после создания последнего крестража он действительно в какой-то степени умер, так глупо убившись об Гарри Поттера.

И сейчас, существуя в чужом теле, живя в жалкой маггловской квартире Квирелла, Волдеморт невольно задавался вопросом: а когда же это всё началось? Что же привело его к такому состоянию, к такому положению?

Когда началась эта гонка со смертью?

Сейчас, после стольких смертей на его глазах, после всех унесённых им жизней, было сложно понять самого себя и вспомнить, чья смерть так сильно потрясла юношу, что он стал искать вечной жизни.

Может, причиной стала мать, которая скончалась сразу после его рождения, оставив в том жалком приюте?

Но ведь он совсем не знал её.

Пожалуй, всё, что он испытывал тогда, — это чувство обиды. Да, ему казалось несправедливым, что она сдалась, оставив его одного в этом мире. Но, даже узнав всё о её жизни уже позже, в годы окончания Хогвартса, он не смог её возненавидеть. Только к обиде примешалась какая-то жалость и разочарование.

Возможно, авианалёты на Лондон в то время, когда он на каникулах находился в приюте, стали тем, что толкнуло на войну со смертью? Вероятно, но… В такие моменты внутренности скручивал страх, который уже был знаком, который пришёл к нему гораздо раньше… Раньше… Из детства…

Прикрыв глаза, Тёмный Лорд прокручивал в голове воспоминания о приютской жизни, которую всегда настолько отчаянно стремился забыть, что ему это фактически удалось.

Приют…

Его зрачки расширились, когда перед глазами вдруг возник образ восьмилетней девочки, тогда его ровесницы. Рыжие косички, россыпь веснушек на маленьком носике и улыбка, которая, казалось, могла растопить весь лёд этого мира. Он не помнил, как её зовут. Вэнди-Мэнди… Не важно! Главное, что в отличие от других детей, она единственная, кто никогда не презирал его. Наоборот, говорила, что его странности — это нечто совершенно чудесное, и что он должен гордиться своим отличием от остальных. Она часто подсаживалась к нему в столовой, совсем не боясь осуждения со стороны окружающих, и смело спрашивала, о чём та книжка в его руках. Её совершенно не смущало то, что он держался отстранённо от всех, и, возможно, девочка смогла бы стать ему хорошим другом, потому что была из числа тех людей, кто действительно умеет дружить легко и бескорыстно. Будь волшебницей, её бы точно ждал Хаффлпафф.

Но однажды она заболела.

Обычная простуда переросла во что-то серьёзное: начались осложнения. Девочка тогда ужасно кашляла, но всё равно продолжала улыбаться, заверяя его, что ничего страшного не происходит и она обязательно скоро поправится, а летом он покажет ей, как говорит со змеями.

Не поправилась.

Тогда ещё маленький Том не понимал, что чувствует, глядя на неё, лежащую в гробу с закрытыми глазами и умиротворённым выражением лица. Пока шло отпевание, он всё смотрел и смотрел на неё. Почти не моргая, чувствуя, как дрожат кончики пальцев. Её лицо невероятно побелело, и эти нелепые веснушки, которые он всегда считал некрасивыми, исчезли. Но это не сделало девочку лучше, нет. Наоборот, с ними она будто лишилась чего-то важного, того, что делало её такой живой.

Многие плакали, а на его лице не дрогнул ни один мускул. Все думали, что Тому всё равно и скучно там, в церкви. Кто-то даже презрительно высказал это позже. Никто не знал, как же ему хотелось тогда схватить её за плечи и затрясти так, чтобы проснулась.

Лишь осознание того, что она уже не проснётся, остановило его.

После была бессонница. И миллион мыслей в голове. Тогда он с ужасной отчётливостью осознал, что однажды так же уснёт вечным сном. И ничего не останется от него. Там, за гранью, будет ждать лишь бесконечная пустота…

Невольно возник вопрос: а какой смысл тогда в том, чтобы чего-то добиваться и к чему-то стремиться, если это всё равно однажды просто исчезнет, сотрётся в жерновах времени в пыль и забудется навсегда?..

Вечное забвение.

Страшно. Ужасно страшно. Том не хотел терять себя. Ему нравилась жизнь, какой бы она ни была. Осознание того, что смерти не избежать, вгоняло в ужасную депрессию. И без того мрачный и отстранённый, он стал ещё более закрытым с тех пор, более холодным ко всему, что его окружало.

Не хотелось с кем-то дружить, кого-то любить, не хотелось вообще ничего. Он испытывал чувство злости и бессилия перед миром и изливал это на тех, кто пытался ему досаждать. Плевать. Они тоже однажды исчезнут — так какой смысл в том, чтобы принимать во внимание их жалкие желания и выслушивать глупости, льющиеся из их уст.

Пожалуй, из этого состояния его вырвал, как ни странно, Дамблдор. Появление магии в жизни открыло перед ним новые границы и дало шанс навсегда избавиться от тянущего страха перед вечной пустотой. Ведь возможности магии безграничны! Магия позволяет подчинять себе законы физики, законы, по сути, самого мира — то, что магглы называют нерушимым. Так почему бы не попробовать с её помощью победить и смерть?!

Потрясающее желание. Том тогда был почти счастлив, представив открывшиеся перспективы. Но уже очень скоро к желанию победить смерть примешалось новое — достичь безграничной власти.

Последнее, может, изначально и не было целью, но в тот день, когда волшебная сказка разрушилась, словно карточный домик; в тот день, когда он попал на Слизерин и услышал презрительное «грязнокровка» со стороны сокурсников, Том Риддл понял: магическая школа ничем не отличается от обычной. Разница лишь в том, что по сравнению с магглами он был особенным, а здесь — лишь пустым местом, нищим и безродным мальчишкой, который каким-то чудом оказался на факультете аристократов.

Глядя на их новые дорогие мантии, серебряные запонки, начищенные до зеркального блеска ботинки, он ощущал, как же жалко выглядит в своей поддержанной одежде. Понимал, как же несправедлива жизнь. Кто-то получил всё и сразу с самого рождения, а кому-то надо биться, чтобы хоть чего-то достичь.

Тогда Риддл дал себе обещание, что однажды возвысится над всеми этими высокомерными аристократами. Возвысится во всём: в силе, уме, богатстве. Он перешагнёт все те границы, что делают человека обычным, и станет чем-то большим, чем-то великим.

Постепенно к этому желанию примешивались новые, но всё объединяло одно яркое, в чём-то безумное, но необходимое стремление — изменить магический мир.

Тому не нравилось то, что волшебники вынуждены прятаться от магглов и подстраиваться под последних. Взять и поменять роли было бы провальным вариантом: Геллерт Гриндевальд пытался это сделать, и у него не получилось. Нет, магглов так просто не подавить, ведь их было намного больше, чем волшебников. Шумные, жестокие, всюду сующие свой нос, мнящие себя королями мира нелепые создания… Их нужно было уничтожить, чтобы не портили облик планеты. Это было проще, чем пытаться найти с ними какой-то компромисс.

Магглолюбцы были против такой политики, и для начала нужно было избавиться именно от них — тех людей, которые всё портили, которые не понимали, что магглы, сами того не осознавая, могут уничтожить магический мир.

Но самыми опасными были грязнокровки, которые мало того, что привносили в магическое сообщество свои нелепые устои, правила и взгляды на жизнь, так ещё и отчаянно не желали принимать традиции, по сути, совершенно другого мира.

И тогда Том решил, что нужно сначала очистить именно магический мир, а уже потом переходить на магглов. Его поддержали многие представители аристократии — те люди, которые тоже опасались, что их однажды просто уничтожат, используя бомбы или что-то подобное.

Постепенно Том набирал союзников. Объездил весь мир, найдя много невероятных как людей, так и магических созданий. Постигал всё новые и новые возможности магии, восхищая многих своими умениями и знаниями. И действительно достиг величия — того, что возвышало его над всеми, что вызывало у людей восхищение и трепет.

Вернувшись в Англию из долгого путешествия, в которое отправился вскоре после школы, он был уже не тем мрачным приютским мальчишкой и не идеальным учеником волшебной школы. Он был Лордом. Тёмным Лордом. Потому что пути к Свету были закрыты для него. Ещё одна особенность крестражей: создай хоть один, и навсегда потеряешь шанс использовать светлую магию. Это было не важно, ведь никто и не собирался церемониться со своими врагами.

Он начал войну. Со всеми, кто угрожал его будущему идеальному миру. Миру, в котором есть только волшебники и магические существа, в котором нет шумных машин и опасных бомб, в котором чтятся старые традиции и всё пронизано невероятной атмосферой волшебства.

Он почти победил. Он почти проиграл.

Захватить власть и подавить всех несогласных ещё не значит одержать истинную победу. Ведь в своём безумии он только разрушал, но не создавал. Все его планы медленно, но верно уничтожались им самим. Безграничное уважение превратилось в страх, а прежние идеи о строительстве лучшего будущего начали видоизменяться, и теперь это «лучшее» выглядело, скорее, как ужасный тоталитарный режим, в котором нет места ни свободе, ни чудесам.

Пожалуй, надо будет сказать «спасибо» Гарри Поттеру при встрече, ведь именно смерть остановила Лорда, дав шанс понять и принять свои ошибки.

Теперь он мог начать всё сначала. Методы можно было особо и не менять: магглокровок всё равно надо уничтожить, но вот к своим последователям и своему поведению стоит подойти с другой стороны. Убрать тиранию и безумие, взять над собой контроль и вновь стать в глазах окружающих тем, за кем не жалко идти даже в адское пекло!

Только в последнее время все его планы идут как-то наперекосяк. Что это? Невезение, или наказание судьбы за прежние грехи?.. Не важно! Нужно что-то делать с тем, что у него есть сейчас. Он ведь всё ещё просто дух. Да, могущественный и сильный, но всё же дух. Который фактически не может сам что-то сделать с тем, чтобы изменить своё положение. А его верный слуга, который мог бы помочь, исчез…

Квирелл…

Странный и ужасно противоречивый человек.

Вот уж действительно насмешка Судьбы в том, что именно с ним пришлось связаться!

Если честно, то ещё во время войны Лорд Квиринуса не то, что не замечал, тот, пожалуй, был ему глубоко безразличен. Хотя о чём это он?! О существовании Квирелла он даже фактически не помнил! В самом деле, он был самым могущественным тёмным магом своего времени, чьи цели, силы и возможности превосходили обычные человеческие рамки, а Квирелл являлся лишь молодым, довольно-таки ограниченным, но не лишённым амбиций волшебником, занимавшим какую-то мелкую должность в Министерстве. В какой-то момент поняв, что самому ему не выбраться из того болота, в котором барахтался, Квирелл пошёл на отчаянный шаг, придя на поклон к Тёмному Лорду в надежде хоть так чего-то добиться, получить толчок в нужном направлении и приблизиться к тому, чего он хотел.

Лорд даже метку ему ставить не стал: отмахнулся как от назойливой мухи, быстро определив на роль мелкого шпиона в Министерстве. Кажется, Квиринус был в восторге, а чувство собственной важности распирало его до предела. Он, судя по всему, искренне верил, что стал важен для Тёмного Лорда в качестве соратника и слуги, не догадываясь: сам Волдеморт про него и не вспоминает даже.

Нет, Лорд, конечно, всегда держал на краю сознания, что есть такие люди; прекрасно осознавая, как порой именно эти мелкие сошки оказываются самыми полезными ввиду своей неприметности. Но ими занимался не он, а определённые члены Ближнего Круга — люди сильные, уверенные, а главное, обладающие большими связями и финансовыми возможностями. Именно они регулировали работу шпионской сети, поощряя тех, кто приносил организации и их общему делу наибольшую пользу, и карая особо увертливых личностей, желающих усидеть сразу на двух стульях, помогая «и нашим, и вашим».

Кажется, Квиринус даже какие-то повышения успел получить прежде, чем произошла та злосчастная встреча Тёмного Лорда с Гарри Поттером…

Что происходило дальше, Волдеморт знал обрывочно из рассказов самого Квирелла: Квиринус какое-то время работал в Министерстве, в департаменте, занимающимся контролем популяций магических животных, получил какое-то повышение, и в целом, не имея ни любви к животным, ни таланта к уходу за ними, всё же начал плавно «съезжать» куда-то в сторону магозоологии. В какой-то момент Квирелл даже начал ездить в экспедиции и зачитывать лекции о миграциях каких-либо животных, об изменении их численности в определённых регионах. Всё изменилось, когда к нему пришёл знакомый с безумным предложением: попробовать устроиться в Хогвартс на должность преподавателя маггловедения! Квиринус сказал, что сначала отнёсся к этому скептически, но в качестве аргументов выступило то, что, во-первых, был уже конец августа, а Дамблдор почему-то так никого и не нашёл на эту должность; во-вторых, Квирелл имел маггловских родственников и в какой-то степени был знаком с миром магглов (по крайней мере, он не терялся, выходя в немагический Лондон, и не выглядел там как клоун); и в-третьих, у него уже был какой-никакой опыт преподавательской деятельности и хорошие рекомендации среди коллег в Министерстве.

С одной стороны — весьма неплохая работа в Министерстве, пусть и не особо перспективная, с другой — шанс стать преподавателем в Хогвартсе, а ведь это и заработок повыше, и проживание в замке на гособеспечении, да и статус посолиднее… После некоторых раздумий Квиринус согласился и пришёл в школу на собеседование. Дамблдор взял его нехотя, просто из-за того, что кому-то нужно заполнить эту «дыру» в преподавательском составе. Тем не менее, Квирелл хорошо справился с работой учителя, и по окончанию первого учебного года директор предложил ему остаться на этой должности и далее. Летом он, желая подзаработать, выполнял мелкие поручения в родном департаменте, видимо, стремясь таким образом хоть чем-то занять себя до сентября.

Однажды ему предложили съездить в небольшую экспедицию в Албанию.

Туда, где как раз и находился Тёмный Лорд.

Воистину судьбоносная встреча для обоих!

Видимо, то, что Квиринус помог своему бывшему Хозяину, произошло не из-за страха перед ним, а из-за банального желания таким образом быстро возвыситься после возвращения Лорда в нормально состояние.

Квирелл был человеком жестоким по сути своей, но тщательно это скрывал. Он умел носить маски и своё презрение к кому-то, зависть, мог прятать так, что никто не видел этого. В глазах общественности он выглядел обычным, ничем не примечательным человеком, который страдает комплексами. Его считали безобидным, тихим и спокойным. Лорд Волдеморт же видел расчётливого, озлобленного на мир молодого мага. Причём озлобленного не из-за того, что этот мир ему чем-то насолил, а из-за того, что он сам не мог чего-то добиться. На самом деле, Лорд подобных людей всегда презирал, но по иронии Судьбы именно на такого индивидуума ему пришлось положиться.

Ладно, поначалу всё шло неплохо: он получил возможность управлять физическим телом, взаимодействовать с миром, планировать свои дальнейшие шаги. После того как он перебрал десятки вариантов, с помощью которых можно было бы вернуть свои прежние силы и возможности, Волдеморт остановился на философском камне. Этот артефакт был прекрасным решением всех проблем: создать своё собственное тело с его помощью и забыть о бесконечных переселениях в чужие! Перестать быть жалким изорванным духом. Всё, что нужно было — это украсть камень из-под носа Дамблдора, что утащил артефакт Фламеля в школу.

И как же кстати было положение Квирелла в тот момент! Тихоня-учитель, на которого никто ничего плохого не подумает. Который имеет допуск в замок. Который может без особых проблем подобраться к Дамблдору. Идеально.

После того как Квиринус разведал обстановку в школе, был составлен тщательно продуманный план, одним из главных моментов которого должна была стать смерть Гарри Поттера.

Да, Лорд хотел избавиться от опасного мальчишки, причём уже не своими руками. Не хватало ещё раз убиться об него своей же Авадой! Квирелл подходил идеально для того, чтобы немножко замарать руки кровью «избранного».

Видимо, что-то пошло не так.

Потому что уже неделя после Рождества прошла, а Квиринус так и не объявился.

Лорд не мог сам себе объяснить это ощущение, но почему-то был уверен: его слуга уже никогда не вернётся.

Это была проблема.

Огромная проблема, ведь он теперь остался совсем один, в теле мальчишки, которого уже вторую неделю в истерике разыскивают родственники, подняв для этого половину Аврората. Из-за этого практически невозможно выйти на улицу без риска попасться кому-то из магов, ищущих Генри. В дополнение к вышеназванному он не может полноценно колдовать, а значит, и провести новый ритуал по вселению (да и «донора» в таком положении так просто не поймаешь!). Нового слугу тоже не найти. Замкнутый круг.

Сидеть в этой клетушке, ожидая, пока это тело разложится, Лорд всё-таки не собирался.

У него был один запасной, очень ненадёжный и очень опасный план. Он держал это на самый крайний случай, надеясь, что необходимость его использования никогда не наступит. И вот, всё-таки наступила!

С помощью артефакта, что захватил из Албании, Тёмный Лорд мог на короткий срок обеспечить себе полные возможности колдовства — до тех пор, пока заряд амулета не выветрится. Использовать эту возможность можно было лишь на один бой, один ритуал или одну аппарацию куда-нибудь на другой конец Англии. В его случае придётся тратить силы на ритуал. Тот, о котором он узнал ещё в юности, когда, разыскивая информацию о крестражах, нашёл в библиотеке Блэков фолиант, носящий странное название «Магия души». Про крестражи там не упоминалось, зато было заклинание объединения душ. Если честно, Том не мог понять, на кой-чёрт вообще кому бы то ни было сливать свою душу с душой другого человека. Но там были приведён наглядный пример в виде истории двух друзей, которые с детства были не разлей вода, пока один из них не заболел смертельной болезнью. Тогда второй, не желая навсегда прощаться с тем, кто был для него чуть ли не центром Вселенной, использовал данный ритуал, объединив в своём теле свою душу с душой друга. Это отложило на нём свой отпечаток, ведь душа — это не только то, что делает человека живым. Его характер, мысли, чувства — всё это накладывает отпечаток на эту таинственную составляющую. Согласно книге, после слияния тот человек изменился. Его характер объединился с характером его друга, превратив в кого-то другого, кого-то среднего между собой прежним и тем, кого он таким методом пытался спасти.

Лорд мог провести такой ритуал, объединив себя с душой Генри. Тогда это тело «избавится» от вселенца и полноценно будет принадлежать ему. Единственное, что пугало, — это то, как же ритуал отразится на нём самом. Не потеряет ли он себя? Ведь ещё очень давно, прежде чем приступать к использованию каких-либо ритуалов, он выучил наизусть главный завет этого направления колдовства: «Обретая новые силы с помощью ритуала, ты обретаешь и новые слабости». Это был некий сдерживающий фактор, предупреждение, что не стоит пытаться стать всесильным таким методом, ведь обязательно получишь за это изъяны, от которых не сможешь избавиться уже никогда.

Какие же слабости подарит ему слияние? Он — не целая душа, в отличие от Генри, он — лишь часть. С другой стороны, его разум цел тогда, как от Фоули здесь уже ничего, кроме живого тела и души не осталось.

Наверное, единственной угрозой станут чужие чувства и порывы. Впрочем, разве это так страшно? Он, в конце концов, Тёмный Лорд! Сильнейший волшебник своего времени! И сможет справиться с внутренними противоречиями, какими бы они ни были! В самом деле, однажды он уже научился убивать, и, если понадобится, научится снова! У него будет целая душа, но, в то же время, будут и крестражи. Новое тело, новое лицо, новая жизнь, новые возможности…

Времени на сомнения оставалось мало. Нужно проводить ритуал сейчас, пока тело Генри ещё выдерживает вселенца. Потом будет поздно. Получить новое тело с помощью философского камня не вышло, а значит, придётся выкручиваться и идти другим путём.

Наверняка, после ритуала метки его последователей не будут на него реагировать, да и свои прежние силы придётся как-то восстанавливать, но зато будет время привыкнуть к новым реалиям. Лучше всего симулировать потерю памяти и «вернуться» в семью Фоули. Используя их влияние и связи, он сможет повторить свой путь на вершину власти, только в этот раз учитывая прежние ошибки. И самое главное, если он не захочет, никто не узнает правды.

Плюсов в этом будет больше, чем минусов, поэтому, допив свой чай и окончательно решив всё для себя, Тёмный Лорд направился к тайнику с амулетом, чтобы сегодня же провести ритуал слияния душ.

* * *

— Люциус… — Снейп слегка качнул головой в приветствии, выходя из камина Малфой-мэнора. Практически незаметным, уже инстинктивно-дежурным пассом руки профессор убрал сажу с подола своей мантии и подошёл к хозяину поместья, который, улыбнувшись уголками губ, подошёл к своему гостю ближе:

— Северус, рад видеть тебя! Наконец-то ты выбрался из Хогвартса, а то я уже начал думать, что ты стал пленником этого замка.

— Ну, ты недалеко ушёл от истины, — хмыкнул Снейп. — Загруженность в последнее время колоссальная, да ещё и эти разбирательства…

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — Малфой чуть нахмурился и жестом указал гостю следовать за ним. — Пойдём в мой кабинет. Сам знаешь, там удобно вести долгие беседы.

— Да, а ещё я помню, что именно там находится мини-бар, — усмехнулся Северус.

Люциус только насмешливо фыркнул в ответ, мимоходом поймав мрачный взгляд Лорда Абраксаса с портрета. Впрочем, тот всегда хмурился и почти никогда не разговаривал, в отличие от других обитателей картин.

Снейп, последовав за Малфоем, перевёл взгляд с нарисованного мужчины на знакомую обстановку поместья, вновь поражаясь красотой этого места.

Малфой-мэнор был единственным жилищем, которое Северус про себя называл совершенным. Он бывал в гостях у Лестрейнджей, Ноттов, Гойлов, Паркинсонов и многих других знатных семей, но нигде не видел такого уюта и гармонии. Всё в этом поместье было пропитано светом и теплом, всё было на своём месте и приятно радовало глаз. В отличие от тех же Паркинсонов, тут не было вычурности, или, как у Ноттов, не создавалось ощущения, будто ты попал в музей.

Убранством Малфой-мэнора руководила ещё мать Люциуса, Леди Адель, которая, как однажды рассказал сам друг, приехав в Англию из солнечной Франции вместе с новоявленным мужем, была возмущена тем, как мрачно и зловеще выглядит это место. Взяв дело в свои руки, Леди Малфой быстро провела тут самый настоящий ремонт, потратив на это немало средств и нервов своего супруга. Результат превзошёл все ожидания: Малфой-мэнор превратился в настоящее произведение искусства. Здесь было изменено практически всё, за исключением убранства личного кабинета Лорда, который с тех пор стал самым мрачным местом в поместье. Говорили, что изначально Абраксас Малфой противился таким радикальным переменам, но, всё-таки уступив супруге, сам был приятно удивлён и даже предложил несколько замечательных идей по реконструкции бальной залы.

Поместьем Леди Адель занималась почти до самой смерти, а позже это дело перешло уже к Нарциссе, которая также внесла сюда что-то своё. Особенно серьёзно Нарцисса подошла к саду, ради неё Люциус даже выстроил оранжерею с редкими растениями. Сад Малфой-мэнора был для Северуса сродни произведению высшего искусства, и, будь его воля, он бы сидел там часами в те моменты, когда Люциус приглашает на прогулку вокруг поместья, попутно обсуждая дела.

От этих размышлений Снейпа отвлёк голос Малфоя:

— Как обстановка в школе? Я беседовал с Дамблдором, когда он наведывался в Аврорат, но ничего дельного директор мне так и не рассказал.

— А он и не расскажет, — усмехнулся Северус, заходя в кабинет Люциуса. — Полагаю, там особо-то и не о чем говорить.

Люциус чуть нахмурился и, указав на роскошное кресло, произнёс:

— Прошу, присаживайся. Вина?

— Нет, спасибо, — отрицательно качнул головой Северус, устраиваясь поудобнее. — У меня на сегодня ещё запланированы кое-какие эксперименты с зельями, и мне потребуется ясность ума.

— Тогда кофе, — утвердительно изрёк Люциус, вызывая домовика. — Добби! Два кофе. — Подождав, пока домовик с громким хлопком исчезнет, Лорд откинулся на спинку своего кресла и продолжил ранее прерванную мысль: — Так значит, Квирелл действительно проник в школу, чтобы убить Гарри Поттера?

— Авроры склоняются именно к этой мысли, — произнёс Северус, принимая свой кофе у вернувшегося домовика. — Дамблдор вовремя заметил неладное и успел предотвратить катастрофу, когда Квиринус попытался отравить Кая… Гарри ядом «Последний сон». Я лично готовил противоядие. С мальчиком сейчас всё хорошо, его уже выписали из больничного крыла.

— Я слышал, что директор не пускает к нему авроров и представителей прессы, — негромко сказал Люциус, внимательно наблюдая за Северусом, который, чуть подув на горячую жидкость и сделав острожный глоток, слегка кивнул:

— Не пускает. И это правильно, как по мне. Полагаю, мальчику было достаточно разговора с директором, который умеет мягко узнавать подробности чего бы то ни было, и нечего давить на ребёнка ещё больше. В конце концов, мне иногда кажется, что авроры пытались добиться разговора с ним только для того, чтобы воочию увидеть нашу знаменитость, — Северус криво усмехнулся.

Люциус насмешливо фыркнул:

— Да, этого у людей не отнять. Я слышал, что Скитер была готова волком выть, когда Дамблдор на правах опекуна мальчика под угрозой суда запретил ей обсуждать имя Гарри Поттера и позволил лишь упомянуть его в этом инциденте, заверив читателей, что с мальчиком всё хорошо и он не пострадал.

Северус рассмеялся:

— Она пыталась проникнуть в школу через тайные ходы! Только вот директор ещё осенью усилил защиту замка, и в итоге Скитер застряла в магической ловушке где-то между Хогвартсом и Сладким королевством! На её вопли, усиленные Сонорусом, сбежалась половина Хогсмида и все авроры, которые в тот момент находились в деревне.

— Да-а, полагаю, об этом инциденте Скитер в газетах не напишет, — заметил Люциус, пряча усмешку за чашечкой кофе. — Думается мне, директор знал о том, что она оказалась в таком… своеобразном положении?

— Конечно знал, — весело согласился Снейп. — Я был в его кабинете, когда Дамблдор вдруг прервал свою речь и заметил, что «мисс Скитер весьма настойчива, когда пытается добраться до сенсации».

Северус и Люциус, переглянувшись, зашлись весёлым смехом.

— Что ж, придётся ей довольствоваться официальными сведениями, приправленными её буйной фантазией, — отсмеявшись изрёк Малфой.

— Да, а учитывая то, что информации мало, плюс запрет Дамблдора о Гарри Поттере… — Снейп слегка покачал головой. — Нет, в этот раз никаких сенсаций. Полагаю, инцидент быстро утихнет, а про Квирелла все, кроме авроров, забудут.

— Тебя допрашивали? — вдруг серьёзно спросил Малфой.

— В первую очередь, — ядовито ответил Снейп, чуть оскалившись. — Два дня вокруг меня плясали, пока уже Дамблдор в довольно резкой форме не велел им от меня отстать.

— Что-то мне подсказывает, что Квирелла они такими темпами не поймают… — полунасмешливо протянул Люциус.

— Не сомневаюсь в этом, — фыркнул Северус, выражая своё презрение к хранителям правопорядка. — Он оказался умнее, чем можно было подумать. Не знаю, действительно он был слугой Лорда или нет, но тот факт, что он хороший актёр и довольно-таки изобретательный человек, не отменить. В конце концов, он сумел выяснить, что за ним следят домовики, и сбежал через Запретный лес, таким образом заметая свои следы. А ты сам прекрасно знаешь, что в пределах Запретного леса…

— Аппарировать невозможно, — закончил Люциус, задумчиво постучав пальцем по подлокотнику кресла. — Домовикам из-за этого пришлось преследовать его на своих двоих, а Квиринус мог просто пройти куда-нибудь в глушь и сбежать через портал. Эльфы бы не смогли определить след его перемещения, так как в том магическом фоне подобная магия моментально затирается. Ловко! — цокнул языком Малфой. — Не понимаю, почему Дамблдор не подумал об этом.

— Полагаю, он так же, как и все мы, недооценил Квирелла. В конце концов, лично я Квиринуса фактически не замечал. Мы пересекались редко и ограничивались короткими, ничего не значащими разговорами, нам просто не о чем было говорить! Квирелл всегда был каким-то тихим, зашуганным, неуверенным и, в принципе, никого не интересовал. То, что Дамблдор сумел высмотреть преступника именно в нём, — уже большое достижение.

— В любом случае, мы уже ничего не поделаем: он сбежал, — заключил Люциус. — И теперь либо он исчезнет навсегда, либо наоборот ещё проявит себя. Так или иначе нам с тобой не о чем переживать: даже если Лорд жив и когда-нибудь вернётся, мы своих позиций при нём не потеряем, — откинувшись на спинку кресла, Малфой самодовольно усмехнулся. — Полагаю, тогда-то мы и сможем узнать, является ли Квирелл Его слугой, или нет. Хотя в данном случае я бы предпочёл оставаться в неведении.

Северус согласно прикрыл глаза: да, вот чего-чего, только возвращения их сумасшедшего Хозяина сейчас не хватало!

— Впрочем, что это мы о грустном? — с лёгкой усмешкой произнёс Люциус. — Пойдём в сад, пока на улице хорошая погода. Заодно расскажешь мне об успехах Драко в школе.

Северус, встретив взгляд Малфоя, едва заметно улыбнулся. Да, Люциус знал, как сильно он любит сад Малфой-мэнора и что отказаться от такого предложения просто не сможет.

* * *

Кай сидел на широком подоконнике в своей комнате, с высоты наблюдая за окрестностями Хогвартса. Машинально поглаживая мягкое оперение Севера, спящего у него на руках, он думал обо всём, что произошло за последние несколько дней.

Буквально на следующее утро после вылазки в Запретный лес его вызвал к себе директор. Проведя недолгую беседу, Дамблдор, узнав подробности той ночи, когда Кая отравили, и убедившись, что с учеником всё хорошо, заверил мальчика, что его имя не будет активно обсуждаться в прессе — его лишь упомянут, чтобы успокоить взбудораженную общественность. Посоветовав ему не покидать башню Рейвенкло, пока авроры не уедут из школы, директор приставил к Каю Тикки и дал братьям Уизли пароль от гостиной воронов, чтобы те могли спокойно общаться с другом. После этого Дамблдор ушёл разбираться с аврорами, а Кай, оставшись один, подумал, что очень вовремя встретился с Артанис: в условиях такой суматохи тайно выбраться из замка было бы сложнее.

Теперь, когда авроры и представители прессы наконец-то оставили школу в покое, можно было вернуться к обычной жизни. Каникулы подходили к концу, и скоро всё должно вернуться на круги своя: посиделки с друзьями, исследования Хогвартса, уроки…

Казалось бы, надо радоваться, что проблемы остались позади и что всё обернулось в лучшую сторону, но… мысли в голове Кая были отнюдь не весёлыми.

Он раз за разом прокручивал про себя бой с Квиреллом, понимая: то, что уцелел и даже не получил ни одного ранения — просто результат удачного стечения обстоятельств, не более того. Да и сама схватка больше напоминала игру. Квирелл был заведомо сильнее, и его победа была лишь вопросом времени. Не будь там Тикки — всё обернулось бы не в лучшую сторону. В любом случае, мальчик учёл свои ошибки, планируя в будущем больше работать над магическими щитами, ведь полагаться на одну криомагию в бою против волшебника не самый лучший выбор.

Тикки же он поблагодарил за помощь, подарив ему тот флакончик со слезами Севера. Кто знает, может, однажды эльфу он и пригодится?.. Домовик был на седьмом небе от счастья, получив дар от самого принца Зимы, и теперь смотрел на своего кумира восторженным взглядом, готовый выполнить любую, даже самую глупую его прихоть. Злоупотреблять таким обожанием Кай, конечно же, не собирался, но знал, что у него, помимо Севера, теперь есть ещё один друг, который всегда придёт на помощь.

Кстати, о Севере… Кай на всю жизнь запомнил то странное, неприятное и горькое ощущение, что кольнуло его сердце в момент гибели феникса. Испытывать такое вновь он не хотел, поэтому попросил фамильяра не бросаться так безрассудно под смертельные лучи. Феникс встретил это демонстративным зевком и заявил, что защищать хозяина — его долг, и он сам знает, что ему делать. Кай не стал с ним спорить. После перерождения Север стал совершенно невыносим. Это выглядело даже забавно: крошечный пушистый птенчик, который гордо задирает голову, по-взрослому выражает своё недовольство и поучает хозяина. Но ничего, очень скоро он снова вырастет и станет поспокойнее.

«Наверное…» — подумал Кай, скосив глаза на мирно посапывающего фамильяра.

Но была в голове мальчика ещё одна мысль, которая всё никак не давала покоя. Крутилась она вокруг одного человека — Тёмного Лорда.

Странно было осознавать: тот, кто, по факту, уже давно умер, оказывается, всё ещё жив, пусть и не полностью. В конце концов, насколько же силён Волдеморт, что, даже будучи бестелесным духом, способен проворачивать такие операции?! Почему же он так стремится убить его, Кая? В самом деле, чем ему досадил тогда ещё просто младенец? Жаль, что невозможно выяснить это. Причины известны лишь самому Волдеморту, а Кай не помнит из событий той ночи ничего, кроме, пожалуй, ослепляющего зелёного света, заполнившего собой весь мир.

В любом случае, с тех пор прошло уже десять лет, Гарри Поттера больше нет, но вряд ли Тёмный Лорд знает об этом. Кстати, было в какой-то степени даже интересно, а что предпримет Волдеморт, когда узнает правду о своём враге? Убить наследника Зимы, конечно, можно: он же не настолько силён, как королева Артанис, но вот проблемы с последней в таком случае Лорду будут обеспечены. А зная свою мать, Кай с уверенностью мог сказать… она будет в ярости, что кто-то посягнул на того, кому отдана часть её магии, кто введен в род, связан со её стихией. Нового наследника искать трудно, это дело может затянуться на тысячи лет… Да и Зима не будет просто молчать — примется мстить за такое вслед за своей королевой.

Убей Кая Фроста — и не видеть тебе даже намёка на расположение среди магических народов, причём не только Зимы, но и Лета. Ты навеки станешь для них врагом номер один.

Конечно, Кай надеялся, что до такого не дойдёт и он сможет противостоять этому странному и ужасно загадочному волшебнику, который поднял на уши весь магический мир буквально пару десятков лет назад, да так, что теперь даже его имя все боятся произносить, будто вот ты сейчас скажешь «Волдеморт» и от тут же материализуется рядом, чтобы зарядить Аваду в лоб!

Но нотки страха перед Тёмным Лордом всё же присутствовали в душе Кая. Неприятно.

Мальчик вздохнул, устремляя взгляд в сторону Запретного леса, где буквально неделю назад ледяная пыль, которая осталась от Квирелла, смешалась с белым сияющим снегом, таким образом похоронив в себе одну из самых важных и опасных для магического мира новостей: Тёмный Лорд не умер окончательно! Он жив! Жив и всеми силами стремится вернуться!

Расскажи кому-то — не поверят. Сочтут сумасшедшим или, в случае Кая, жаждущим ещё большей славы и признания. Но своим друзьям, пожалуй, он об этом сообщит. Они должны знать об этой опасности и понимать, что оставаться рядом опасно, ведь таким образом невольно поставят себя под удар, когда Тёмный Лорд всё же вернётся.

А в том, что так и будет, Кай почему-то ни секунды не сомневался…

* * *

— Ненавижу ритуалы! — проворчал Август Руквуд, плюхнувшись в кресло, стоящее рядом с камином в кабинете Люциуса Малфоя. Сам хозяин помещения лишь дёрнул уголком губ, наблюдая за гостем, который запрокинул голову на мягкую спинку и прикрыл глаза.

— Всё настолько плохо?

— Кошмар! — подтвердил Август, не открывая глаз.

Люциус хмыкнул, и, подойдя к мини-бару, задумчиво окинул взглядом бутылки с дорогим алкоголем.

— Вина? — любезно предложил он.

— Виски! — отозвался Руквуд, продолжая картинно страдать, растекаясь по креслу. — После такой встряски, которую пережил мой мозг, мне нужно что-то покрепче дамских изысков.

Люциус поморщился: как всегда, Август выражается Мерлин пойми как!

— Держи, — налив требуемое в гранёный хрустальный стаканчик, Люциус протянул гостю напиток.

— О, благодарю! — оживился Руквуд, открывая глаза и выпрямляясь в кресле.

Малфой, налив себе вина, спокойно сел в своё кресло и, немного посмаковав терпкий, чуть тягучий напиток, задумчиво проговорил, глядя на танцующие в камине язычки пламени:

— Я тут пригласил Северуса погулять по саду и обсудить школьные дела…

— И как? — спросил Руквуд, чуть подавшись вперёд.

— Ну как сказать… — вздохнул Малфой. — Ничего дельного Северус мне так и не рассказал. Всё, что я узнал о мальчишке, — это то, что он жил где-то за границей до самого поступления в Хогвартс. Ему изменили внешность и имя, таким образом обезопасив от потенциальных врагов. Псевдоним Гарри Поттера — Кайден Фрост, или Кай, как его зовут все. Он совершенно не похож на своих родителей по характеру и более всего в жизни интересуется наукой. Очень воспитан и сдержан, на славу свою никакого внимания не обращает.

— Какая прелесть! — язвительно протянул Август, залпом допивая свой виски. — Но мы-то понимаем, что тут явно не всё так чистенько, как можно подумать. В самом деле, изменить внешность можно либо иллюзией, либо зельем, а это всё носит довольно-таки кратковременный эффект. Да и смысл оставаться таким, как сейчас, если есть возможность вернуть свой истинный облик?..

— Да, я тоже об этом подумал. Поэтому и решил, что тут замешан ритуал, — согласно кивнул Люциус.

— А Дамблдор-то рисковый старикан! — насмешливо проговорил Руквуд, ставя свой бокал на низенький столик, находящийся рядом с его креслом. — Не побоялся изменить мордашку своего избранного, чтобы защитить от страшных и коварных нас!

— Ты сегодня какой-то слишком буйный, — отстранённо заметил Малфой, покачивая в руке бокал с вином. — Не похоже на тебя.

— Да, — махнул рукой Август, — устал смертельно. Не так тяжело было получить доступ в секцию ритуалов, а как раскопать весь этот архив в поисках нужной информации. Ты понимаешь, там сотни стеллажей, на каждом из которых тысячи разного рода документов! Я искал лишь в тех разделах, где можно найти что-то, что примерно похоже на наш случай. Изменение внешности и к чему это ведёт.

— И? — не глядя на собеседника, поинтересовался Малфой, желая узнать продолжение.

— Раньше он был брюнетом с зелёными глазами, — задумчиво сказал Руквуд, — сейчас у него белые волосы и сапфировые глаза. Возможно, есть ещё какие-то изменения, но эти самые явные и заметные. Я нашёл лишь похожее упоминание и понял лишь одно: ритуалы смены внешности коварны. Они будто противятся желанию человека стать кем-то другим. И в «наказание» — изобразил кавычки мужчина, — переворачивают его характер на сто-восемьдесят градусов.

— Как это? — удивился Люциус.

Руквуд усмехнулся:

— А очень просто. Вот был человек уродом внешне, но по характеру вроде нормальным таким гражданином. А после ритуала, который сделал его мордашку красивой, все его положительные качества постепенно начали стираться, сменяясь плохими. Появилось дикое самолюбие, высокомерие, наглость, ну и так далее… Полагаю, тут у нас может быть похожий случай. Гарри Поттер вполне мог быть весёлым и эмоциональным ребёнком, склонным к поиску приключений. Ну, как его папаша. А после ритуала, который так резко превратил его внешне во что-то белесо-ледяное, он и сам стал таким: холодным, равнодушным, склонным к спокойной работе…

— Как интересно, — чуть прищурившись, протянул Малфой. — Значит, директор, по факту, никого не спросив, даже самого мальчика, просто перекроил его личность во что-то совершенно другое, возможно, даже выгодное себе?

— Может быть, — согласился Руквуд. — Конечно, не исключена возможность того, что мы ошибаемся, и это был не просто ритуал смены внешности.

— Есть ещё что-то интересное? — сверкнул глазами Люциус.

— Конечно есть! — хмыкнул Август, машинально почесав кончик носа. — Как я понял, в мире нет ритуалов, которые бы полностью изменили расу человека или кого-либо ещё, но по некоторым качествам они могут приблизить к желаемому. Например, позволяют перенять какие-нибудь особенности вейл или дриад. Если бы я смог увидеть мальчишку, то примерно смог бы понять, есть в нём что-то от магических существ, или нет. Хотя, если честно, не вижу смысла в том, чтобы Дамблдор превращал Гарри Поттера в какого-нибудь полуэльфа.

— А зимние вроде похоже выглядят… — немного неуверенно произнёс Малфой.

— Да, я видел их, — кивнул Руквуд. — Вообще, скажу тебе точно: магические существа отличаются от людей яркими глазами. Насыщенного такого, чистого цвета, — неопределённо повёл он руками в воздухе. — Вспомни вейл с их небесными очами, или оборотней, у которых радужка — чистый янтарь, а в моменты сильных эмоциональных всплесков у последних они ещё и подсвечиваться начинают… И так абсолютно у всех таких рас. Кстати, когда я впервые увидел Лили Эванс, я подумал, что передо мной какая-то магическая полукровка, и лишь потом я узнал, что она из магглов.

— Исключение? — предположил Малфой.

— Нет, вряд ли, — отрицательно мотнул головой Август. — Скорее всего, она потомок какой-то магической твари. Так что у нашего «избранного» вполне могут быть и наследственные черты нелюдей, что на корню убивает наше предположение о ритуалах, меняющих сущность. Он элементарно мог всё это унаследовать.

— Да он одна сплошная загадка, — усмехнулся Малфой.

— Ага. Но, думаю, можно с уверенностью говорить о том, что с мальчишкой что-то не так.

— Возьмём это на заметку, — чуть прикрыл глаза Люциус, медленно допивая своё вино. — В конце концов, он весьма видная фигура, которая однажды обязательно выйдет в свет магического сообщества Англии. Полагаю, что и Тёмному Лорду это будет интересно, если он вернётся.

— Когда вернётся, Люциус, — поправил его Руквуд, поймав напряжённый взгляд Малфоя, и как-то снисходительно продолжил: — Я слишком хорошо знаю Риддла, и, учитывая то, что наши метки окончательно не угасли, он явно жив. Может, даже застрял где-то между мирами, но всё-таки жив. И в том, что он найдёт способ выкарабкаться из такого положения, я не сомневаюсь, ведь наш Лорд всегда отличался невероятным упорством и целеустремлённостью.

— Я даже представлять не хочу, где он сейчас, — тяжело вздохнул Люциус. — Ты и сам знаешь…

— Да, мы все уже не те, что прежде, — усмехнулся Руквуд. — Нас связывают новые обязанности, семьи, возраст, в конце концов… Уже нет желания прыгать по Англии, вычищая магглокровок и ввергая народ в ужас. Но, когда Лорд вернётся, сомневаюсь, что он даст нам выбор: идти за ним, или нет. — Задумчиво постучав пальцем по подлокотнику кресла, Августус вздохнул и, посмотрев напряжённому Малфою в глаза, уверенно сказал: — Хотя, знаешь, если бы он вернулся таким, каким был до середины семидесятых, я бы даже порадовался этому и без раздумий вернулся в строй.

— Семидесятые… — губы Малфоя тронула едва заметная, горькая усмешка. — Да, ты прав. Тогда всё было иначе. Огонь в груди и невероятное желание изменить весь мир… — Он чуть опустил голову, отчего несколько длинных платиновых прядей мягко скользнули по его лицу. — Может, мы просто перегорели или смирились, раз не желаем больше биться за те идеалы. Его идеалы. Хотя они были… сумасшедшими, наверное, — Люциус мягко улыбнулся, вспоминая свои юношеские порывы. — Перевернуть всё с ног на голову и сделать так, чтобы именно мы, маги, правили этим миром, чтобы не было ни страха перед маггловским оружием, ни споров с ними за территории и прочее… Я всегда задавался вопросом: неужели это действительно возможно?! Но, глядя на Тёмного Лорда, верил — да. Возможно. Рядом с ним любые сомнения исчезали, сменяясь чувствами, которые будто открывали во мне второе дыхание. Но после всего, что произошло перед его падением… Я… Кажется, я уже не верю, что мы действительно когда-нибудь сможем возвыситься над магглами и взять контроль над планетой в свои руки.

— Ты всё слишком драматизируешь, — фыркнул Руквуд, понимающе усмехаясь. — Пусть мы не можем достичь всего того, о чём мечтали в юности, но хотя бы защитить свой мир вполне способны. Не забывай, мы всё ещё стоим во главе магического мира и, используя свои финансовые возможности и связи, никогда не пустим грязнокровок к аппарату управления. Их судьба — мелкие должности в министерстве и роль пушечного мяса для Аврората.

— Цинично, — усмехнулся Люциус, выпрямляясь в кресле, — но правдиво. Вот только в условиях возможного возвращения Тёмного Лорда им грозит кое-что похуже…

— Как и нам. В какой-то степени, — едва слышно пробормотал Руквуд и продолжил, повышая тон: — Знаешь, я согласен на то, чтобы он утопил полмира в крови, лишь бы не трогал нас, аристократов.

— А если тронет?

— Тогда мы помолимся несуществующим богам, чтобы они помогли Гарри Поттеру справиться с грядущими испытаниями, — криво ухмыляясь ответил Руквуд.

* * *

На землю уже опустилась ночь — идеальное время для того, чтобы проводить тёмные ритуалы. Растущая луна на чёрном небосклоне, искрящийся в свете многочисленных огней снег, редкие прохожие и тишина, на короткое время затопившая город.

Лорд Волдеморт стоял у окна, глядя на мир будто в последний раз. Он осознавал все риски, и прекрасно понимал: если что-то пойдёт не так, если он совершит ошибку, то, вероятно, его недожизнь окончательно оборвётся. И тогда на первый план выйдет один из крестражей. Вот только… А будет ли это он, или уже несколько другая личность, просто несущая в себе часть его силы и памяти?..

Тряхнув головой, он прогнал эти мысли. В самом деле, не стоит сейчас об этом думать. Ритуал лучше проводить на холодную голову, без сомнений и сожалений.

Он всё рассчитал и, потратив несколько часов на то, чтобы нарисовать нужную пентаграмму, теперь принялся методично капать «свою» кровь на рунические символы, вырезанные прямо на деревянном полу. Последний штрих — расставить и зажечь свечи, благо, в квартире Квирелла их было невероятно много.

Тяжело вздохнув, будто перед прыжком в ледяную воду, он надел на шею кулон, выполненный в виде крупного алого камня, испещрённого чуть светящимися трещинами.

Шаг за край пентаграммы.

Шаг в неизвестное будущее.

Перелом всего в его жизни.

Лорд Волдеморт лёг на рисунок и, задержав взгляд на таком знакомом уже потолке, коснулся тонкими пальцами кулона. Закрыв глаза, он произнёс приказ на парселтанге, активируя артефакт и ощущая, как загорается амулет, передавая ему накопленную в себе силу.

Магия…

О, как же прекрасно, умопомрачительно ощущать её в полной мере!

С восторгом Лорд чувствовал, как энергия заполняет каждую клеточку тела, проникает в саму его душу, привнося с собой опьяняющее, головокружительное чувство целостности, которого ему так не хватало всё то время, что он существовал в форме духа.

От захвативших эмоций и ощущений перехватывало дыхание, а кончики пальцев мелко дрожали, по ним будто пробегали электрические разряды.

Просто невероятным усилием воли он заставил себя сконцентрироваться на ритуале. Под действием древнего напева заклинания свечи вспыхнули ярче, а магическая энергия вихрем закрутилась вокруг лежащего на полу человека. Одна за другой руны на пентаграмме загорались синим свечением, которое становилось всё ярче, так, что, открой Лорд сейчас глаза, и он бы просто ослеп.

Вдох.

Тяжело. Слова будто застревают в глотке.

Выдох.

Голова кружится, конечности словно наливаются свинцом.

Вдох.

Странное ощущение полёта. Или падения?.. Мир вокруг плавно начал пропадать, и теперь Лорд словно парил где-то в пустоте, уже не замечая, не чувствуя, как непроизвольно пальцы рук впиваются в пол, царапая деревянную поверхность и до крови раздирая ногти.

Выдох.

Сопротивление. Такое слабое, но такое болезненное. Чьё сопротивление?

Ты не хочешь быть частью меня?..

Вдох.

Лорд, тяжело и медленно дыша, не останавливается, продолжая зачитывать заклинание, потому что знает, что нельзя. Остановка — смерть.

Выдох.

Вихрь воспоминаний, проносящийся в сознании.

— Мама, смотри, я поймал бабочку!

— Молодец, а теперь осторожно отпусти её.

— Зачем? Она же такая красивая! Я хочу оставить её у себя!

— Если ты не отпустишь, она погибнет, а так её красотой сможет наслаждаться весь мир, не только ты один.

— Хорошо. Лети, бабочка!

Чьи это голоса?..

— Эй, смотрите, Кошак-Томми снова уткнулся в свою дурацкую книжку!

Ненавижу это прозвище!

— Генри, ты как самый старший должен заботиться о своих братьях… Я верю тебе.

— Урод! Ты со змеями перешёптываешься! Фу! Уйди от меня прочь, ненормальный!

Это мои… воспоминания?.. Но… которые из них?..

— Мама, отец, я сдал 10 СОВ на отлично!

— А, ты всё-таки вернулся… Я уже думала, что ты не приедешь в этом году в приют.

Нет, это не… я? Кто же я?..

Воспоминания обеих душ, находящихся в теле Генри Фоули, иглами впивались в сознание Волдеморта, смешиваясь и путаясь. Было больно. Было страшно. Пусто, и в то же время что-то странное и чуждое будто заполняло всю суть его самого.

Нет, нельзя сдаваться! Нельзя…

Чужие воспоминания. Уступишь им — они захватят тебя с головой, растворяя в себе, стирая твою личность. Лорд держался из последних сил, не желая уступать Генри. У него была меньшая душа, но преимущество в виде целого разума, который цеплялся за реальность. Отчаянно и упорно. Злость и ненависть впервые стали помощниками, позволяя сконцентрироваться и не утонуть в пучине чужой жизни. И плохие воспоминания лишь подогревали их, подавляя вторую душу.

Вся жизнь перед глазами. Своя-чужая.

Последний рывок — Генри Фоули всё же проиграл. Опять. На этот раз окончательно и бесповоротно.

Резко, неожиданно всё существо Лорда вдруг прошила странная энергия, будто кто-то невидимый сшивал его душу, закрывая ужасные раны на ней. Боль и страх. Тепло внутри и умиротворение. Странное сочетание ощущений, такое же странное, как слияние таких непохожих друг на друга душ.

Что-то раскачивалось под ним, и мир вокруг вертелся словно карусель. Он открыл глаза, с трудом фокусируя взгляд, глядя на знакомый и в то же время незнакомый потолок.

Ужасная слабость. Но боли больше не было. Наоборот, впервые за целую вечность он чувствовал себя хорошо. Он был… Живым.

— Я теперь… Лорд… Генри… — едва слышно прошептал он, проваливаясь в спасительное забытье.

Ну вот и он: Тёмный Лорд собственной персоной! Я ждала эту главу чуть ли не с самого начала...

Полагаю, стоит отметить тут ещё несколько мелодий, которые задавали мне настроение для этой главы:

1. То, что всегда вызывает у меня ассоциации с Тьмой, — "Long Way Down (The Evil Within OST)" (Хотя на самом деле, я под неё всегда представляю Владыку Саурона).

2. Момент с Каем хорошо шёл под "Evanescence — Lacrymosa".

3. Как ни странно, нотку меланхолии мне также добавили Pink Floyd с их шедеврами "Hey You" и "Another Brick In The Wall".

4. Финал я писала под "Ciara — Paint It Black".

Также немного информации о том, когда будет продолжение. Как видите, эта глава долго не выходила ввиду того, что у меня был колоссальный завал по учёбе. К счастью, этот этап пройден, я теперь дипломированный историк и официально безработная. Ура!.... :(

Кхм, мдям...

Почти весь остаток лета я проведу за пределами интернета, но забрасывать ничего не буду, это уж точно, поэтому прода выйдет, как только я доберусь до сети, следовательно, тем, кто желает узнать, что же будет дальше с Каем, придётся немного подождать, но, надеюсь, оно будет того стоить))