Принц Зимы (джен)

Там, где ветра не поют, а лишь воют,

Там, где стужа сжимает сердца,

В мире холодном, не ведавшем зноя,

В мире, где есть лишь одна пустота,

Однажды появится жизни кусочек

Робкий и хрупкий, как нежный цветок.

Он так беззащитен, но знает, что хочет

Радости, мира, не ведать тревог…

И ради по-детски наивной мечты

Согласен остаться навеки во льдах,

Забыть о печалях среди пустоты,

Забыть, что когда-то он ведал лишь страх.

Стать частью бескрайней пустыни ветров,

Стать холодом зимним, дыханьем мороза,

И помнить о прошлом — как мире из снов,

Не лить больше крупные горькие слёзы.

* * *

Альбус Дамблдор был непривычно взволнован и ходил по своему кабинету из угла в угол, о чём-то напряжённо думая. Феникс Фоукс, сидящий на жердочке, время от времени бросал на своего хозяина любопытствующие взгляды, пытаясь понять, что же так выбило из колеи этого обычно спокойного и уравновешенного человека. Сам же директор Хогвартса пытался осознать произошедшее и найти способ всё исправить, пока не стало слишком поздно.

* * *

Буквально прошлым вечером Арабелла Фигг, которая проживала рядом с семейством Дурслей и незаметно наблюдала за Гарри Поттером, сообщила, что мальчик пропал. Это известие стало шоком для великого волшебника, который не преминул тут же аппарировать в Литтл-Уингинг.

Как оказалось, Гарри ушёл гулять рано утром ещё два дня тому назад, но к ночи так и не вернулся. К следующему утру Дурсли, разумеется, забеспокоились, что исчезновение мальчишки выйдет им боком, если про это прознают «ненормальные», и постарались своими силами как можно быстрее отыскать «паршивца, от которого одни проблемы» в их довольно-таки немаленьком городке. Поиски не увенчались успехом даже при помощи местной полиции, к которой отчаявшиеся Дурсли в итоге обратились. Через два дня после исчезновения Гарри об этом наконец-то узнала старуха-сквиб и, не на шутку перепугавшись, тут же ринулась к камину, хватая в руки горшочек с летучим порохом…

Альбус Дамблдор подробно расспросил перепуганных Дурслей и узнал много шокирующих подробностей из жизни национального героя.

Когда великий волшебник отправлял мальчика к магглам, он надеялся, что те примут его в свою семью как родного, что Гарри познает и полюбит мир и своих неволшебных родственников, что защита матери скроет его здесь ото всех бед, но в итоге бедой стали сами Дурсли. Несмотря на средства, регулярно перечисляемые Альбусом на содержание мальчика, его плохо кормили, одевали в обноски Дадли и заставляли делать всю работу по дому, превратив юного волшебника в подобие домового эльфа. Всплески стихийной магии Гарри приводили Петунью и Вернона в дикий ужас, поэтому они отправили ребёнка в чулан под лестницей в наивной уверенности, что смогут так сдержать его «ненормальность» и, в случае чего, эта неконтролируемая и непонятная сила всего лишь нанесёт вред чулану, а не всему дому и не им самим с «Дадликом».

Арабелла Фигг же в своих докладах иногда сообщала, что Гарри несколько худоват и выглядит как-то неухоженно, но директор не считал это тревожным знаком, ведь многие дети после долгих прогулок бывают несколько неопрятны. А мальчиков уж тем более тянет на поиски каких-нибудь приключений — Дамблдор сам в его возрасте часто возвращался с улицы весь в ссадинах и в испачканной одежде. Также великого волшебника удивило, что Гарри, оказывается, ничего не рассказывали о магии; следовательно, ребёнок даже не знал, что с ним происходит, не знал, почему и за что живёт в чулане, не знал, кем были его мама и папа и за что они погибли…

И теперь он пропал. Альбус не хотел думать о том, что мальчик мог попасть в лапы Пожирателей: одна только мысль об этом вызывала леденящий ужас. Такого страха, такой паники он, кажется, еще никогда не испытывал ранее. Страха не за то, что Магическая Британия может лишиться Мальчика-Который-Выжил, а за маленького невинного ребёнка, которого он так подвёл.

Весь день Дамблдор провёл в поисках, подключив к ним Северуса Снейпа, Минерву МакГонагалл, Филиуса Флитвика и Аластора Грюма. Пока его коллеги и старый аврор вчетвером прочёсывали окрестности, ища хоть какие-то следы мальчика, сам Альбус использовал один поисковый артефакт за другим, но всё было тщетно. Волшебников подгонял ещё и тот немаловажный факт, что на улице была зима. Пусть не слишком морозная, но довольно-таки снежная, а в день, когда Гарри пропал, как назло случилось резкое похолодание, нетипичное для этих мест.

Уже поздно вечером, окончательно убедившись, что мальчика им так просто не найти, уставшие и обессиленные маги собрались в кабинете Дамблдора, чтобы обсудить ситуацию. Сам директор сидел за столом непривычно хмурый и растерянный. Перед ним лежала толстая книга со списком учеников и тех, кто только пойдет учиться в Хогвартс по достижении одиннадцати лет. Имя Гарри не исчезло, а значит, он жив — вот только магическая надпись, сделанная тёмными чернилами, словно выцвела и покрылась льдом. Это выяснилось, когда поиски уже начались и директор первым делом метнулся к книге, чтобы удостовериться, что худшее не случилось.

Оказалось, что после этого случая все настроенные на Гарри артефакты дали сбой и просто перестали показывать его местонахождение. Даже датчик магических всплесков ничего не фиксировал с момента последнего выброса, произошедшего в начале осени. После каждого из этих всплесков Альбус получал отчёт от Арабеллы, что серьёзных повреждений кому-либо или чему-либо от магии мальчика нет, потому и не проверял ничего лично — лишь высылал Дурслям больше денег на необходимый ремонт, ну и за потраченные нервы компенсация какая-никакая. Эх, знал бы он раньше…

Тряхнув головой, старый маг отогнал от себя ненужные грустные мысли, сосредоточившись на главном, хотя где-то в глубине души понимал: они не найдут Гарри, что бы они ни делали.

Датчик магических всплесков ничего не зафиксировал, а значит, выброс или что-то подобное не мог быть причиной исчезновения. Это было даже хорошо: спонтанная аппарация могла поставить под угрозу жизнь и здоровье Гарри. Он пропал по иной причине. Но вот по какой?

Альбус окинул взглядом коллег. Минерва сидела с неестественно прямой спиной, поджав губы и пытаясь совладать с эмоциями. Флитвик выглядел каким-то потерянным, Аластор — задумчивым, а вот Северус был непривычно бледен. Чересчур бледен. Лишь это выдавало его волнение, потому что лицо зельевара больше напоминало восковую маску, а в чёрных бездонных глазах совсем не отражались эмоции.

Какое-то время в кабинете царила звенящая тишина, пока, наконец, слово не взяла Минерва. Немного хрипло и устало:

— Альбус… Что теперь делать?

Повисла пауза. Директор смотрел на обледеневшее имя в книге и размышлял. После чего вынес один единственный вердикт:

— Ждать.

— Ждать? — оживился Флитвик. — Но чего?

— Одиннадцатилетия Гарри. Его имя не исчезло из Книги Душ Хогвартса, а это значит, что он жив и контракт, заключённый со школой его родителями ещё при его рождении, в силе. В нужный момент магия контракта найдёт ученика и выведет его адрес на конверте с письмом. А наши умные почтовые совы обязательно отыщут это место. Даже если он не пожелает явиться в школу и не ответит, к нему будут летать сотни птиц, и по ним мы обязательно найдём мальчика.

— Очень на это надеюсь, — подал голос Аластор. — Но что ты будешь делать с общественностью, Альбус?

— Люди не должны знать, что мальчик пропал, иначе будет грандиозный скандал, который обернётся большими проблемами мне и нынешнему правительству, а также Дурслям за компанию.

Старый аврор кивнул:

— Ты прав. Надеюсь только, что мальчик не попал в лапы тёмных волшебников. Кто знает, что с ним могут сделать бывшие последователи Лорда?

— Увы, но мы сейчас не в силах что-либо изменить. Остаётся только надеяться на лучшее и верить, что мы с ним встретимся в нужный час.

— А если нет? — едва слышно проронил Снейп.

— Тогда будем действовать по обстоятельствам. А сейчас, я думаю, нам всем следует немного отдохнуть.

Ничего не отвечая, волшебники тихо поднялись со своих мест и покинули кабинет директора. Альбус Дамблдор бросил последний взгляд на имя «Гарри Джеймс Поттер» и закрыл Книгу Душ.

* * *

Двумя днями ранее.

Гарри встал очень рано и ушел гулять сразу после того, как приготовил завтрак и съел свою скромную порцию. Сегодня был выходной, и Петунья с Верноном собирались весь день пробыть дома. Их нервировало присутствие племянника, поэтому мальчик благоразумно решил уйти на улицу и не попадаться родственникам на глаза.

Эта зима отличалась ото всех зим на памяти Гарри тем, что была необыкновенно снежной. Можно было пойти на пустырь за городом и слепить там снеговика или покататься на качелях на детской площадке, наблюдая за крупными снежинками, медленно и плавно падающими с неба. Да просто побродить по городку и посмотреть, как люди украшают свои дома к предстоящему Рождеству.

Эта зима была очень красивой, какой-то чистой и пушистой. Гарри не знал почему, но в его голове возникла именно такая ассоциация.

На улице было довольно тепло — мальчик с удовольствием провёл там весь день и возвращался домой только под вечер, надеясь, что его не накажут за столь долгую задержку. К несчастью, остаться незамеченным у него сегодня не вышло: свернув на Тисовую улицу, он почти нос к носу столкнулся с Дадли и его бандой. После секундной задержки Гарри резко рванул в противоположную от них сторону, увидев в глазах кузена явное намерение его побить.

Несмотря на то, что мальчик быстро бегал, сегодня удача, видимо, решила отвернуться от него. Преследователи настигли Гарри уже рядом с пустырём и избили, при этом отпуская в его сторону глупые шутки. Повеселившись, мальчишки отправились к Пирсу, у которого появилась новая видеоигра, оставив Гарри позади. Из носа юного волшебника текла кровь, капая на идеально белый снег.

Начали сгущаться сумерки, и мир постепенно заволокла снежная пелена. Погода портилась, словно отражая душевное состояние Гарри Поттера, который обиженно зажмурился, а после встал на ноги, поднимая свои сломанные очки.

* * *

Артанис летела вместе с ветром и снегом, вдыхая морозный воздух и выдыхая ещё более холодный. Путь её лежал в земли Англии, где уже давно не было стоящей зимы. Стоит встряхнуть это место, подарить им не только снег, но и холод. Путь вдыхают его, пусть трясутся и прячутся по своим домам, а она своим касанием покроет их окна инеем, распишет идеальными зимними узорами, скроет мир от их глаз.

В дальнейшем Снежная королева, владычица Северного Полюса, повелительница Зимы, воплощение холода и льда, так и не сможет себе объяснить, что сподвигло её тогда спуститься на землю именно в этом неприметном городке, от которого веяло чем-то горьким, чем-то потерянным и одиноким. Оказалось, что эти эманации, которые ни один смертный не в состоянии уловить, исходили от маленького тощего мальчика с угольно-чёрными растрёпанными волосами и невероятно яркими изумрудно-зелёными глазами. Он стоял среди снега в какой-то нелепой одежде, грязный, побитый, со сломанными очками на носу, а в его взгляде горела обида. Кажется, он слишком рано столкнулся с несправедливостью этого мира. Но, несмотря на нескладный вид, было в нём кое-что особенное. Этот мальчик был магом, причём с очень большим потенциалом.

Заинтригованная, королева направила свои сани на землю и, остановившись недалеко от юного волшебника, пытающегося стереть с лица кровь, степенно ступила на землю. Он не замечал её за пологом невидимости, и Артанис подошла ближе, остановившись от мальчика в нескольких шагах. Её яркие глаза скользили по нескладной фигуре, а где-то на краю сознания нечто начало шептать, что он может оказаться очень полезным. Такого мага стоит забрать к себе… Сделать частью своего мира…

Артанис нахмурилась.

Ей подчинялись стихии и служили все те существа, которые так или иначе относились к сфере льда и холода. Королева Снегов довольствовалась тем, что у неё есть, и предпочитала не пересекаться с людьми — ни с магами, ни с магглами. Однако, если такое случалось, то либо она заключала с ними договор, согласно которому те служили ей в обмен на разного рода вознаграждения, либо же она, забавы ради, ставила над людьми эксперименты. В таком случае редко кто из них освобождался из плена, выполнив безумные и зачастую нерешаемые задания. Но никогда ещё она не брала к себе кого-то не ради смеха, а ради того, чтобы воспитать и обучить, сделать наследником. Откуда вообще в ледяном сердце взялось такое безрассудное желание?! Однако Снежная королева почему-то точно знала, что именно этого мальчика нельзя превращать в игрушку, ведь он отмечен самой Судьбой. Что конкретно это было, Артанис не знала, но видела: над этим ребёнком дамокловым мечом висит какое-то особенное пророчество.

Самым разумным сейчас было бы просто уйти, но… Что-то в нём притягивало Артанис, и она сделала шаг вперёд, снимая невидимость.

Её ярко-голубые глаза встретились с изумрудными, которые расширились от удивления. С минуту мальчик и Снежная королева молча смотрели друг на друга.

— Вы ангел? — потрясённо спросил он.

— Нет, — слегка качнула головой Артанис, про себя удивляясь: впервые её назвали так, с воистину детской непосредственностью. — Я Снежная королева.

— Ого! — глаза мальчика ещё больше расширились. Он с восхищением рассматривал эту необыкновенно красивую женщину со снежно-белой кожей и нереальными, отливающими голубым цветом, волосами. Высокую, статную, с короной изо льда на голове и в синем одеянии в пол. В руках она держала посох. — А я думал, что вы существуете только в сказках… — вырвалось у него.

Артанис фыркнула:

— Поверь, я намеренно скрываю от людей факт своего существования.

Юный волшебник понимающе кивнул:

— Чтобы они не мешали вам, да?

Артанис задумчиво кивнула, но продолжать тему не стала. Вместо этого она, чуть склонив голову вбок, спросила:

— Что с тобой случилось?

Мальчик смутился.

— Да так, ничего особенного… — стараясь выглядеть невозмутимо, ответил он, шмыгнув носом.

— Однако, это выглядит совсем не так, — спокойно заметила Артанис. — Тебя кто-то побил?

Волшебник поджал губы, в изумрудных глазах на долю секунды полыхнула обида:

— Мой кузен с дружками. Они меня не любят. Считают ненормальным.

Королева заинтригованно сверкнула глазами. Кузен не любит и бьёт, а родители, судя по всему, закрывают на это глаза. Вполне логичный вопрос последовал тут же:

— А как к этому относятся твои мама и папа?

Зелёные глаза чуть потускнели:

— Они погибли, когда мне был год, я живу с тётей и дядей.

— Даже так… — Артанис задумалась. Интересно… Район этот был совершенно немагическим, да и не чувствовала она присутствие других магов в округе, за исключением этого мальчика. Значит, он, скорее всего, живёт у магглов. Любопытно, а они вообще догадываются, что перед ними волшебник? Хотя в любом случае, спонтанные выбросы их, скорее всего, пугают и нервируют, поэтому нелюбовь к странному ребёнку может быть вполне обоснованной. Однако, не для самого мальчика. Кажется, он даже не знает, что особенный. Кстати…

— Как тебя зовут? — поинтересовалась Артанис.

— Гарри, мэм, — мальчик смешно шаркнул ножкой, представляясь. Тонкие губы королевы тронула едва уловимая улыбка. Воистину, этот ребёнок странно на неё влияет! Она чуть склонила голову:

— Артанис.

— Красивое имя! — вырвалось у него. Испуганно хлопнув глазами, он тут же смутился, отчего на бледных щеках появились алые пятна.

— Спасибо, — в её глазах мелькнули смешинки. — Скажи мне, Гарри, с тобой не случается что-нибудь странное? — для неё ответ уже был очевиден, но интересно было взглянуть на то, как к своей силе относится сам мальчик.

Гарри уставился на неё с явным подозрением.

— Случается… — медленно произнёс он. — Не часто, — как-то поспешно добавил он.

— Например? — подтолкнула его Артанис. Гарри, который, очевидно, не любил затрагивать эту тему, всё-таки пояснил:

— Ну, однажды я волосы учительницы в розовый цвет перекрасил, и свои как-то за ночь отрастил, и ещё случайно стекло взорвал, а однажды даже залетел на крышу школы!.. — замявшись, он замолк, но королева мысленно кивнула: да, у него действительно яркий дар. Другие дети волшебников в том же возрасте максимум могут кубик в воздух поднять или ссадинку на коленке залечить, а тут такие финты ушами… Однако его реакция на происходящее явно указывает на то, что он совершенно не знает, кто он такой. Возможно, родители были магами, а родственники об этом не знали. Или может, они даже в курсе происходящего, но скрывают от мальчика правду. Либо же он магглорождённый, тогда неведение вполне понятно.

— Я знаю, что с тобой происходит, — полузадумчиво проговорила Артанис.

— Правда?! — подпрыгнул Гарри.

— Да, — усмехнулась она. — Ты — волшебник.

Огромные изумрудные глаза, кажется, вопреки всем законам анатомии, стали ещё больше:

— Но… как?!

— Либо твои родители были магами, либо кто-то из более дальних предков, — спокойно пояснила королева. — Все твои странности — это просто магические выбросы, какие бывают у всех волшебников в детстве. Это случается из-за того, что магия только развивается, и сильно зависит от эмоций, отчего сложно взять её под контроль. Впрочем, в твоём возрасте уже можно начинать это делать. Существуют специальные упражнения для развития потенциала и усиления контроля над магией.

— Круто! — восторженно выдохнул Гарри. — А вы тоже маг? — с любопытством спросил он.

— Нет, — усмехнулась Артанис. — Я — нечто совершенно другое, я даже не человек.

— Правда? — чёрные брови изогнулись смешным домиком. — А ещё существуют, ну… не-люди?.. — немного неуверенно полюбопытствовал он.

— Существуют. Есть целый мир магии, но обычные люди о нём не знают.

— Ух ты! — Гарри чуть ли не подпрыгнул на месте от удивления. — Значит, я тоже могу там жить?! Ну, в мире магии? И там есть феи, да? И волшебные посохи? О! И драконы?!

— Стой-стой, — Артанис подняла руку, прерывая словесный поток восторженного ребёнка. — Во-первых, все маги, независимо от происхождения, оказываются по ту сторону Статута к одиннадцати годам, во-вторых, я могу показать тебе этот мир прямо сейчас. Но лишь при одном условии.

Гарри тут же подобрался, уловив серьёзный тон в её словах:

— И каком же? — почти прошептал он, краем сознания уже догадываясь, каким будет ответ.

— Ты должен пойти со мной в моё царство. Я могу сделать тебя частью своего мира, но сюда ты уже не вернёшься.

Гарри замолчал, обдумывая её слова. Это предложение было невероятно неожиданным. В душе всколыхнулась настоящая буря из эмоций: удивление, любопытство, страх, радость, сомнение…

— Я… — мальчик замялся. С одной стороны, его пугала неизвестность, но он почему-то верил в то, что эта женщина действительно не человек и не соврала, что она Снежная королева. И она так легко и просто объяснила, что с ним происходит. Теперь Гарри начал догадываться, почему дядя и тётя так упорно запрещают ему упоминать всё волшебное и называют ненормальным, наказывая за странности. Они просто скрывают от него его родной мир.

Пойти со Снежной королевой казалось безумно заманчивой перспективой. Она казалась ему такой интересной: с виду очень юная, но в глазах горит мудрость, а от всей фигуры исходит опьяняющее ощущение невероятной силы, мощи. И всё же, несмотря на холодный неприступный вид, Артанис оказалась очень живой. Снежная королева вызывала в нём как робость, так и ощущение внутренней свободы.

Уйти в магический мир… От тёти и дяди, которые не любят его, и которые ему лгут. Уйти туда, где он сможет стать самим собой…

Но не будет ли у этой королевы ещё хуже?..

Впрочем, вряд ли она станет морить его голодом за странности или поселит в чулане.

И он в любом случае увидит мир чудес. А разве там вообще могут быть такие вещи, как боль, обида и унижения? Конечно не могут, ведь иначе это не называлось бы волшебным миром!

Ещё секунда на раздумья, и Гарри кивает.

— Я согласен.

Королева, терпеливо ожидавшая ответ, протянула ему руку и повела к своим саням, которые тянули по небу огромные белоснежные крылатые кони. Казалось, что они были высечены изо льда вместе с санями. Гарри застыл на месте, когда увидел их под пологом невидимости. В изумрудных глазах с новой силой вспыхнул восторг, стеревший все сомнения и страхи.

Артанис помогла ему забраться в сани и села рядом, взявшись за вожжи. Чуть дёрнув их, она дала сигнал коням подниматься. Те тряхнули роскошными гривами, с которых осыпалась сверкающая снежная пыль, зафыркали и застучали копытами, принявшись набирать разбег.

Прыжок! — и они уже поднимаются в небо под восхищённое восклицание Гарри. Ветер ударил в лицо, растрепав его и без того лохматые волосы. Но мальчику не было холодно, ведь Артанис незаметно для него наложила на сани защитный купол, сохраняющий тепло.

Волшебные кони уносили его всё выше, всё дальше от Литтл-Уингинга. Под ним был целый мир — над ним сияли яркие звёзды, и этот путь, полный ожидания чуда, запомнится зеленоглазому мальчику навсегда.

Бывают такие миры, где свободно

Гуляют холодные ветры.

Бывают пейзажи, где так просторно,

Что слепит обилие света.

В том месте холодные долгие ночи

И ярче сияние звёзд.

Там ты волен делать что хочешь —

В мире сияющих грёз.

Глупец тебе скажет, что там пустота,

И нет ничего интересного,

Но знаешь ты сам, что здесь есть чудеса,

И много чего неизвестного.

И скоро откроешь ты тайны Зимы

На вольных её просторах.

И скоро поймёшь: её часть — это ты,

Ты — часть её вечных узоров.

* * *

— Мне нравятся твои глаза, — холодный голос Артанис эхом разнёсся по огромному залу. Королева сидела на своём троне в замке, полностью созданным изо льда и снега и защищённом сложнейшей магией. Сейчас перед ней стоял мальчик, который осматривался по пути сюда с явным интересом и удивлением. Почему-то особенно его поразил зеркальный пол тронного зала.

— Эм… спасибо? — замялся он, не зная, как реагировать на это заявление.

— Но у тебя плохое зрение, — констатировала она факт.

— Да, с детства так было, — он пожал плечами.

— Хочешь, я подарю тебе идеальное зрение?

Глаза мальчика удивлённо расширились.

— А что, так можно?!

— Да. Но тебе придётся для этого кое-чем пожертвовать, — Артанис взяла паузу, мальчик же весь обратился в слух. — Я могу устроить тебе здесь тёплые и удобные покои, если ты хочешь остаться таким, как сейчас. А могу сделать подданным Зимы, и тогда ты сможешь спокойно существовать в любом холоде, управлять ледяной магией, но со временем твои чувства и эмоции начнут притупляться и даже пропадать. Внешность тоже изменится и станет зимней. Твои изумительные глаза изменят свой цвет навсегда… — кажется, в её голосе послышалось сожаление.

Мальчик серьёзно задумался, но королева не торопила его, понимая, что фраза про тёплые покои была лишь успокаивающим фактором. Максимум, что она может сделать — это запретить холоду касаться мальчика, но ему тогда всё равно будет трудно жить здесь. Впрочем, в положительном ответе она не сомневалась: раз он уже согласился пойти с ней, то и на преобразование тоже будет согласен.

Гарри же тем временем усиленно размышлял над её словами и понимал, что ему очень хочется иметь хорошее зрение, да и управлять какой-то магией льда тоже хотелось, хоть он и плохо понимал, что это, но звучало круто. Про зимнюю внешность он особо не думал, а вот лишиться некоторых чувств и эмоций со временем… В итоге он решил, что они не особо-то ему и нужны, и дал своё согласие.

Всё прошло быстро. Артанис легко скользнула со своего трона, словно подплывая к нему и коснулась остриём своего посоха груди Гарри, как раз туда, где билось сердце. По телу прошла волна холода, оставив на коже покалывание, а после проникла куда-то внутрь. На несколько мгновений стало невыносимо холодно, даже лёгкие свело, но вскоре это ощущение пропало и стало так хорошо и легко. В этот момент Гарри начал меняться. Волосы его медленно стали снежно-белыми, мягкими и прямыми, кожа ещё сильнее побледнела, а изумрудные глаза стали сапфировыми.

— Прекрасно... — прошептала Артанис. Окончательно превращать его в ледяное создание она не стала. Мальчик остался человеком, но привязанным к её стихии. Он будет расти и развиваться так же, как и все человеческие дети, до тех пор, пока сила её магии окончательно не заморозит его сердце. С этим преображением также невольно возрос и его потенциал. Несомненно, он будет очень сильным волшебником в будущем.

Гарри поднял на неё глаза, которые, несмотря на смену цвета, остались такими же изумительно красивыми. На душе его стало спокойно; волнение, страх, неуверенность — всё это вмиг пропало.

— Я нарекаю тебя именем Кайден Фрост. Отныне ты мой воспитанник и наследник. Однажды ты станешь моим верным помощником, Принц Зимы.

Бледные губы Гарри тронула едва заметная улыбка.

* * *

— Кайден! — холодный голос королевы эхом разнёсся по бесконечным коридорам замка. — Кайден, где ты пропадаешь?!

Вопрос так и остался без ответа.

Несколько дней назад на северные земли опустилась полярная ночь, и Артанис вполне справедливо рассудила, что ребёнку, пусть и зимнему, не стоит надолго пропадать за пределами замка в такое время. Невольно в её голове возник вопрос: зачем она вообще забрала себе мальчишку?! Это же ходячая катастрофа! Нет, она знала, что толкнуло её к этому странное предчувствие, что он нужен ей именно как воспитанник, и что в дальнейшем это сыграет очень важную роль в чём-то крайне значимом, но это решение напрочь убило весь её привычный уклад жизни. Нет, она понимала, что он ещё маленький и тяга к играм и исследованию неизвестного у него есть, но по сравнению с другими зимними созданиями он просто фонтанирует этим странным, почти маниакальным желанием всё узнать.

Вот уже полгода он живёт здесь, и хоть она и заморозила его сердце, но та часть чувств и эмоций, что она ему оставила для того, чтобы у него нормально развивалось восприятие мира, превратила его в настоящий ураган, сметающий всё на своём пути.

Это же надо! Додуматься сунуться к стае северных волков! Хоть они и разумны, но чужаков не терпят и редко кого к себе подпускают. Как Принца Зимы они не смели его трогать, но вдруг случайно зашибут ребёнка и не заметят? Они же огромные, а он такой маленький…

Дальше-больше, когда Артанис прилетела к стае, чтобы забрать воспитанника, оказалось, что он оседлал их вожака и смеётся, что-то рассказывая о своём прежнем мире и какой-то сказке про страшных серых волков, которую он когда-то читал. К ещё большему удивлению королевы, Дарнас — вожак северных волков, суровый и мрачный — тоже смеялся…

И вот теперь маленький вихрь снова куда-то пропал. В цитадели его нет, а значит, надо искать за её пределами. Пустив ветра на поиски мальчика, Артанис устало опустилась на свой трон. И где он только может пропадать?.. Наверняка опять сунулся к каким-нибудь опасным созданиям, а ей потом бегать за ним, чтобы он, не дайте Боги, не попал в беду.

* * *

— Да!!! — радостный крик Кая разнёсся по бескрайним снежным полям. — Я знал, что они существуют!!!

Старый волк только покачал головой, наблюдая за счастливым мальчишкой, который огроменными глазами, в которых сиял неподдельный восторг, издалека наблюдал за ледяным драконом. Словно сотканные из снега крылья чудесного создания были такими огромными, что Каю казалось, будто они способны загородить собою всё небо. Ледяной ящер зевнул и дыхнул морозом, а после потянулся, являя своё гигантское тело во всей красе. Кажется, он намеревался поспать…

Кай повернулся к Дарнасу, в его сапфировых глазах горела странная решимость, смешанная с предвкушением:

— Дарнас, а давай подойдём к нему поближе, когда он заснёт.

— Нет, — категорично ответил волк.

— Ой, ну он же нас не заметит, ну что такого?! — уговаривал Кай своего большого друга.

— Ледяные драконы спят чутко и всё прекрасно слышат. Они агрессивны и очень опасны, не стоит к нему подходить. Тем более, здесь где-то недалеко его пещера, а свои территории они защищают очень рьяно.

— А если у него есть пещера, то почему же он спит на улице?

— А я почём знаю? — усмехнулся волк. — Спроси у него… нет! — Дарнас мотнул головой, заметив выражение глаз Кая. — Это была образная фраза, а не совет!

— Ой, ну ла-адно… — надулся Принц, снова обращая своё внимание на дракона и прикидывая в уме, как можно спровадить Дарнаса, чтобы подойти к ящеру.

— Даже не думай, что я оставлю тебя тут одного, — усмехнулся вожак волков, заметив задумчивое выражение на лице Кая.

— Ну мы же тихо! — зашептал он, продолжая уговоры. — Мы же не подойдём к нему совсем близко, просто чуть-чуть поближе… всего на пару десятков метров. Это же не так и много, и он нас даже не услышит.

Волк закатил глаза, слушая его лопотание:

— Твой радостный вопль он уже слышал, можешь не сомневаться. Просто решил проигнорировать, потому что мы стояли далеко.

— Ну так давай создадим видимость того, что мы уходим, а потом вернёмся!

— И куда ты собрался возвращаться? — услышал Кай позади невероятно знакомый холодный голос.

Он повернулся, встречаясь взглядом со Снежной королевой, которая смотрела на него сурово и недовольно.

— Упс… — невольно вырвалось у Кая, который надеялся оставить свою вылазку втайне от наставницы.

* * *

Королева наблюдала за Кайденом, который упорно выводил на пергаменте простейшие математические формулы. После того случая с драконом Артанис решила направить его неуёмную энергию в полезное русло. Кай привык к этому месту, адаптировался здесь, поэтому ему уже пора заняться более полезными делами. Со временем его эмоциональность окончательно успокоится, а чувства притупятся, нужно лишь переждать несколько лет.

Пока роль его наставницы играла сама Артанис, но она понимала, что скоро ей предстоит нести миру зиму, и тогда он останется фактически без присмотра. Нужно было срочно искать для него воспитателей и учителей. Королева уже решила, что в качестве охраны для него сойдёт Дарнас: старый волк всего за пару месяцев сильно привязался к мальчику и сможет за ним присмотреть и защитить в случае чего. А вот с остальным набором наставников придётся повозиться…

В итоге у Кая появился целый штат учителей. Снежный эльф Арис должен был обучать его фехтованию и искусству боя, старый волшебник родом из Тундры, который до сих пор вёл весьма уединённый образ жизни, стал учить Кая магии и также много рассказывал ему о магических растениях, произрастающих на севере. Гоблин-одиночка был прекрасным учителем по арифметике, а также риторике и немного ритуалистике. Путешественник, которого однажды пожалела и спасла королева, взялся за географию, правописание, этикет и языки. Сама Артанис в свободное время обучала Кая магии льда и холода, которая приводила его в настоящий восторг.

Теперь у него был чётко установленный распорядок дня, но он всё равно находил время на бесконечные вылазки за пределы цитадели и города снежных эльфов. Дарнас следовал за ним по пятам, и вскоре Кай стал воспринимать старого волка чем-то сродни обеспокоенного родителя.

Чем дальше, тем более собран и спокоен становился Кай. Это магия Артанис начинала действовать на него. К совершеннолетию его сердце должно окончательно превратиться в лёд, но сам он этого, разумеется, не заметит, воспринимая к тому моменту своё поведение и мировосприятие как данность. Ну а пока у него ещё был шанс побыть беспечным ребёнком, которого могла удивить любая, даже самая незначительная мелочь.

* * *

— Ты только посмотри! — Кай указал туда, где у невысокой гряды гор виднелась какая-то битва.

Дарнас замялся на мгновение, а после рванул туда, чтобы поближе посмотреть на то, что происходит. Кай на его спине лишь сильнее вцепился в длинную белоснежную шерсть, внимательно вглядываясь в то место, где вперемежку с треском и грохотом в небо взлетала снежная пыль. Наверняка это какие-то агрессивные создания что-то не поделили между собой.

Волк перепрыгнул через ряд небольших острых камней и резко остановился прямо на кромке узкого ледяного озера, с другой стороны которого и разгоралась битва. Пытаясь разглядеть, что же там происходит, Кай немного подался вперёд, и вдруг в нескольких метрах от него из-подо льда вырвалось чьё-то упругое гибкое тело, покрытое плотной, немного отливающей зеленью чешуёй.

— Водные змеи! — Дарнас попятился назад и запрыгнул на высокий плоский камень, куда эти чудища точно не смогут забраться. И тут Кай наконец-то увидел, с кем же боролись змеи у скал.

В зубах один из них крепко удерживал великолепного снежного феникса, пытаясь утянуть отчаянно сопротивляющуюся птицу под воду. Рядом кружилось ещё два змея, пытаясь цапнуть феникса за ноги или голову. Замешкав на мгновение, Кай спрыгнул со спины Дарнаса, соскользнул с камня и бросился птице на помощь.

— Кайден! — волк ринулся за Каем, который уже сформировал в руке простейшее заклятие из магии льда.

Змей выпустил крыло феникса из пасти, когда ему в голову попал острый ледяной шип, впрочем, не нанёсший чудищу никакого вреда. Птица, видимо, была сильно ранена, потому что не смогла даже телепортироваться подальше от опасных созданий, а остальные змеи уже обратили своё внимание на Кая, позабыв о ней.

Легко скользнув в прорубь, один из змеев собирался напасть из-подо льда, а остальные два закружили вокруг Кая и Дарнаса, который готов был защищать мальчика до последнего. Рванувшись в сторону, Кай отскочил от существа, с силой пробившего лёд и выскочившего на поверхность. Другой змей, воспользовавшись тем, что волк отвлёкся на мальчика, резко схватил его за лапу. Дарнас взвыл от боли, а Кай, испугавшись, закричал:

— А ну с-с-стой! — и бросил в змея ледяной снаряд. — Отпус-сти его!

Змеи застыли, вперив в Кая свои блеклые глаза-щёлочки. Лапу Дарнаса тут же отпустили.

— Ты говориш-шь, как мы?.. — удивился один из змеев. — Никогда ещ-щё мы не видели двуногих-х, говорящ-щих-х, как мы…

— Почему ты напал, з-змеёныш-ш? — спросил другой.

— Мне нуж-жен феникс-с, — нашёлся Кай. — Ж-живым и невредимым.

— Так бы сразу и с-сказ-зал… Мы бы отдалис-с…

— Вы так прос-сто отпус-стите нас-с? — удивился Кай.

— З-змеёныш-шей трогать нельз-зя, — изрёк один из змеев и скользнул в прорубь. За ним последовали остальные.

— Что. Это. Было? — спросил изумлённый Дарнас. — Ты шипел, как они!

— Шипел? — удивился Кай. Ему показалось, что он говорит как обычно, просто отчего-то немного дольше нужного растягивая шипящие.

— Да. И это было странно. И жутко.

— Думаю, это следует обсудить дома. Ты ранен, и тот феникс тоже, — Кай пошёл в сторону птицы, которая поливала слезами свою рану. Ещё никогда Кай не видел, как фениксы излечивают сами себя, и это зрелище было более чем странным.

— Ты цел? — Кай опустился на колени рядом с птицей и краем глаза заметил, как волк захромал к нему.

Феникс курлыкнул и потёрся головой о его ладонь, словно выражая благодарность за спасение. Кай улыбнулся и спросил:

— Ты можешь помочь моему другу?

Птица, посмотрев на него своими умными глазами, кивнула, а после подлетела к волку и легко уронила на его рану несколько слезинок. Следы от укуса тут же пропали.

— Спасибо, — сказал вожак волков и повернулся к Каю. — Пора возвращаться в цитадель. Хоть королевы сейчас нет, не стоит нарушать её правила и задерживаться здесь надолго.

— Ты прав.

Кай повернулся к фениксу и, ещё раз погладив чудесные переливающиеся крылья, попрощался с ним:

— Удачи тебе. Не попадайся больше змеям.

Дарнас дождался, пока Кай взберётся на его спину, и помчался к ледяному замку королевы.

* * *

Артанис стояла на балконе и в задумчивости смотрела на Кая, который внизу, на небольшой тренировочной площадке, размахивал мечом под наблюдением Ариса. Когда она вернулась из очередного своего путешествия, то не была удивлена, что все экстренные новости связаны с её воспитанником. Когда она увидела взволнованного Дарнаса, то ожидала услышать всё что угодно, но известие о том, что мальчик умеет разговаривать со змеями, невольно поразило её. Королева слышала, что такие маги живут далеко на юге, но в той стране, откуда родом Кай, был лишь один род змееустов, который брал начало от великого волшебника Салазара Слизерина. Артанис лично его не встречала, но о деяниях этого мага слышала немало. Удивительно, что спустя тысячу лет к ней попал его потомок!

Возможно, эта способность поможет Кайдену в будущем, поэтому следует рассказать ему об этом даре и о его возможностях. И может, именно с помощью змееязычного принца Зимы Артанис наконец-то приструнит опасных и неконтролируемых водных змеев, которые доставляют немало проблем другим северным созданиям…

* * *

Кай сидел в библиотеке, читая трактат о различиях между тёмной и светлой магией, когда его ушей коснулась нежная мелодичная трель. Повернув голову, Кай увидел сидящего за окном феникса, которого он спас несколько дней назад. Помедлив, Кай открыл окно и впустил птицу в помещение.

Феникс сделал круг под потолком и изящно сел прямо на стол, устремив взгляд умных глаз на Кая.

— Здравствуй! — поздоровался принц. — Почему ты пришёл ко мне?

Ответом ему стала мелодичная трель. Кажется, феникс хотел подружиться.

— Ты хочешь остаться со мной? — удивился Кай.

Птица кивнула.

— Эм… хорошо… — протянул он, подумав, что это не так и плохо, иметь такого чудесного питомца. — Только мы должны сообщить об этом моей матери.

Феникс снова что-то чирикнул и перелетел на плечо Кая, осторожно поджав когти.

Кай вздохнул и пошёл к Артанис, чтобы в очередной раз удивить её.

Куда подует ветер перемен?

Что принесёт на крыльях он своих?

Что же подарит он тебе взамен

Вещей привычных, радостей твоих?

Задуматься заставит на мгновенье:

Зачем тебе привычное менять?

И вызовет, естественно, волненье,

И неизвестное захочешь ты узнать.

Покинуть мир привычный и родной

И устремиться в будущего даль,

И вслед за путеводною звездой,

Отринув расставания печаль!

Вперёд, вперёд, в мир новый, необычный!

В мир буйства красок, яркий и открытый.

В мир странный и какой-то непривычный,

Давно твоей душою позабытый…

* * *

— Вот и пришло время, — тихо молвил Альбус Дамблдор, наблюдая за тем, как вдаль улетает сова, неся в лапах зачарованное письмо, адрес на котором так и остался тайной для директора. Оставалось только ждать ответа или следовать за птицами.

Прошло уже четыре года с тех пор, как Гарри пропал, и его так и не нашли, как директор и предполагал. Больше никаких изменений с именем Гарри в Книге Душ не происходило, но Дамблдор так и не смог разгадать, отчего же оно будто покрылось льдом. Ни в одной книге не было ничего, что смогло бы пролить свет на эту тайну. Но может, её поведает сам Гарри, если вернётся. Когда вернётся…

* * *

Кай нахмурился, глядя на уставшую потрёпанную птицу, какие точно не водятся в этих краях. Если бы в его окно залетела полярная сова, он бы ещё понял, но тут была обычная бурая сипуха. Только со второго взгляда он заметил в её лапах какое-то письмо. Тоже странно. Сообщения ему доставляли северные ветры, и писать их на бумаге не было смысла. Кто же прислал ему это послание?

Приняв у птицы конверт, он предложил ей присоединиться к его Северу — снежному фениксу, которого он спас когда-то, и который рассматривал незнакомую птицу с явным интересом. Накормив гостью печеньем, которым его постоянно угощают снежные эльфы, Кай внимательно рассмотрел конверт, на котором было написано:

"Мистеру Гарри Дж. Поттеру

Цитадель Снежной королевы, покои Принца Зимы.

Школа Чародейства и волшебства "Хогвартс"

Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации Магов)

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в школе чародейства и волшебства "Хогвартс". Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждём Вашу сову не позднее 31 августа.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора."

Кай недоумённо нахмурился, доставая второй лист со списком предметов, необходимых для обучения в этой школе. Волшебная палочка, мантии, котёл, учебники по разным магическим дисциплинам... Интересно, почему ему прислали письмо на его старое имя и зачем вообще зачислили в эту школу, никто ведь заявления туда не подавал. Подумав немного, Кай пожал плечами и отправился к Артанис, которая совсем недавно вернулась из очередного своего путешествия по миру. В этот раз она решила повеселиться и наслала снег на какую-то южную страну, где это явление вызвало бурную реакцию и шок.

Пройдя по широким коридорам ледяного дворца, Кай спустился в огромный зал, где на ледяном троне восседала Снежная королева. Увидев своего воспитанника, она благосклонно склонила голову в его сторону. С тех пор, пока она забрала его к себе, он сильно изменился. пропала его излишняя эмоциональность, он стал намного спокойнее реагировать на необычные вещи, а в сапфировых глазах больше не отражались горящие бурные чувства. Он постепенно становился всё холоднее и равнодушнее под воздействием её магии. Теперь Кай всегда был внимателен и собран. Настоящий Принц Зимы. И вот сейчас он подошёл к ней, непривычно задумчивый, держа в руках какой-то конверт.

— Моя королева, — мелодично начал он, — сейчас мне пришло странное письмо, которое принесла южная птица. Здесь написано, что меня зачислили в школу волшебства "Хогвартс".

— Позволь посмотреть, — Артанис протянула руку, и Кай вложил в неё конверт. Пробежав глазами по строчкам, королева задумалась. Наверняка Кая зачислили туда ещё его родители, и сейчас просто сработала магия контракта, ведь недавно ему исполнилось одиннадцать лет. Можно было, конечно, послать отказ, ведь как Принцу Зимы ему не нужна наука зелий или превращений, достаточно тех знаний, которые он может получить в её цитадели. С другой стороны, пророчество всё ещё висит над ним, и, каким бы оно ни было, наверняка оно связано с той историей с Тёмным Лордом, который убил его родителей, но не смог убить самого Кая, оставив в память о тех событиях лишь этот странный шрам на лбу мальчика. Шрам, который на необычайно бледной коже был практически невидим, но, тем не менее, от него исходила темномагическая энергия. В чём её природа, Артанис так и не поняла, хотя потратила немало времени, пытаясь разгадать этот секрет.

Так или иначе, но сила пророчества всё равно рано или поздно привела бы его обратно в мир людей. Смысла удерживать его здесь нет никакого. Скорее, ему даже будет полезно узнать родной мир получше, изучить ту магию и культуру, обзавестись интересными знакомствами. Набраться сил и опыта Каю явно не помешает, заодно самостоятельнее станет. Приняв решение, королева кивнула своим мыслям и поделилась ими с воспитанником, умолчав лишь о пророчестве. Нечего забивать голову ребёнку такими подробностями, для него итак уже был неприятным тот рассказ о его родителях три года назад. Тем более суть предсказания она даже не знала, лишь о факте его наличия...

Понять, как он отнёсся к этому было крайне сложно: Принц Зимы за последние пару лет научился тщательно скрывать свои эмоции, а некоторые из них, вероятно, сильно притупились. Но по тени, промелькнувшей на его лице, можно было судить о том, что данная ситуация ему не нравится, и надолго покидать цитадель он не хочет. Однако, Кай понимал, что это необходимость, поэтому не стал спорить и отправился в свои покои, чтобы написать письмо с ответом. Велев гуляющим ветрам не мучить птицу, Кай отправил сипуху в обратный полёт, а сам направился в башню Севера — самую высокую во всём замке. Наверху была обзорная площадка, откуда открывался поразительный вид на огромный ледяной город при замке королевы, где жили снежные эльфы, её самые верные поданные. Многие маги на юге искренне считают истории об этом народе сказками. Собственно, они сказкой и саму Снежную королеву считают. И вот как ему, Принцу Зимы, искать общий язык с этими людьми? Наставница сказала, что он знаменит в мире волшебников, его там считают героем только потоу, что он по какой-то необъяснимой причине пережил Аваду их Тёмного Лорда. Глупо, но из-за этого случая в его честь там чуть ли не культ возвели.

Но на самом деле люди особо и не волновали Кая, как и эта дутая слава. Просто в его памяти вдруг всплыл уже почти позабытый образ того мира, в котором он жил раньше зелёная трава, яркие цветы, палящее солнце, дожди, туманы... Всё то, чего здесь и в помине нет. Он уже давно привязался к бесконечным льдам, он стал их частью. Нет на свете ничего лучше этих краёв. Только здесь в солнечные дни снег похож на миллиарды переливающихся драгоценных камней, лишь в этом месте лёд настолько чист, что отражает мир словно зеркало. Именно здесь бесконечными полярными ночами можно сутки напролёт любоваться чистым сиянием звёзд; только в стране его приёмной матери можно увидеть бескрайнее северное сияние, с которым не сравнится ни одна радуга. В этом царстве живут ледяные драконы и огромные крылатые кони, сотканные изо льда. Маленькие феечки, которые в танце призывают пургу, и говорящие снежные волки. Кай научился различать все возможные оттенки синего и голубого цветов. Он нашёл общий язык с гордыми зимними эльфами, смог приручить снежного феникса и даже однажды увидеть своими глазами загадочную птицу-абаюн, которая умеет слышать шёпот всех ветров мира и знает, что происходит в каждом из уголков Земли. Этот мир льда не казался ему пустым и безжизненным. Наоборот, он был в сотни раз ярче того места, откуда он пришёл. И теперь ему предстояло вернуться туда. В какой-то степени неизвестность даже притягивала его, желание увидеть родной мир вспыхнуло в нём сильно и внезапно, рождая в голове туманные образы из прошлого, но в то же время покидать Северный полюс не хотелось.

Далеко на горизонте сверкнуло солнце, уходя за границу гор. В вышине уже загорались звёзды, от разглядывания которых его отвлекла мелодичная трель Севера. Феникс сидел на бортике смотровой площадки и внимательно смотрел на хозяина своими ярко-голубыми глазами.

— Ветер перемен подул, — отстранённо молвил Кай, вглядываясь вдаль. — Было бы неплохо узнать, что он готовит нам, но будущее неизвестно даже матери. Скоро я отправляюсь в неизвестный мир. последуешь ли ты за мной, верный друг? — он скосил глаза на птицу.

"Конечно! Хоть на край света!", — по мыслесвязи ответил Север, согласно взмахнув крыльями, с которых сорвалась снежная пыль и осела на синих одеяниях Кайдена. Но мальчик не обратил на это внимание, устремляя взор туда, где уже начало разгораться северное сияние.

* * *

Увидев уставшую птицу, сидящую на окне его кабинета, Альбус Дамблдор поспешил накормить путницу и забрал у неё письмо. На дорогом и качественном пергаменте было написано краткое послание:

"Я даю своё согласие на обучение в вашей школе. В сопровождении в Косой переулок не нуждаюсь.

Кайден Фрост (бывш. Г. Дж. Поттер)"

Директор перечитал это письмо несколько раз, а после устало вздохнул и опустился в своё кресло, сняв очки и помассировав переносицу. Его ошибка была не фатальной. Всё-таки мальчик вернётся. Правда, Альбуса несколько взволновала его подпись. Очевидно, Гарри перестал ассоциировать себя со своим именем, но кто сменил его? Фамилия Фрост ни о чём не говорит, но это явно волшебники, раз они знают о Косом переулке и смогли скрыть от мальчика от следящих артефактов. Правда, в Англии Альбус никого с такой фамилией не знает. И даже если это иностранцы, то как же они нашли Гарри тогда? А может, это просто псевдоним?..

Эх, столько вопросов, и ни одного ответа... Ясно только, что мальчика они всё же увидят. Правда, каким он стал? Как он примет правду о себе и на какой факультет в итоге попадёт:?

Радовало только то, что до получения этих ответов оставалось недолго, ещё каких-то полмесяца...

* * *

Арис задумчиво разглядывал принца, который с завидным упорством метал снежные снаряды в мишень вот уже почти час. Скоро ему предстояло покинуть эти края и вернуться в родную страну. Даже жаль было расставаться с мальцом, он был очень способным. Впрочем, эльф знал, что Кай обязательно вернётся на полюс. Королева доверила сопровождение мальчика в Косой переулок волшебнику Хьюго Шнетцену, который юность свою провёл в путешествиях по миру. Отъезд был запланирован на конец август, и юный наследник Зимы всё больше времени проводил вот за таим занятием, чтобы скоротать свободное время, которого у него стало больше, ведь все уроки для него отменили, чтобы он хоть немного отдохнул перед долгим учебным годом в Хогвартсе.

С ним в большой мир также отправлялся Север. Сначала королева планировала оставить феникса в цитадели, чтобы не привлекать к Каю ещё большее внимание, но связь между её наследником и бессмертной птицей была столь велика, что в итоге Артанис махнула рукой согласилась отпустить их вместе. Арис считал, что это даже к лучшему: феникс сможет передавать сообщения от мальчика в любое время и присмотрит за ним в случае чего. Эльф и сам хотел бы последовать за Кайденом, но понимал, что это заведомо невозможно. Отогнав сентиментальные мысли подальше, он подошёл к принцу чтобы показать ему, как лучше целиться без палочки.

* * *

Кай сидел в своих покоях, задумчиво перебирая перья Севера. День отъезда неумолимо приближался, и он испытывал волне естественное в такой ситуации волнение. Артанис сказала, что вернётся в цитадель он только следующей весной, а все остальные каникулы проведёт в Хогвартсе. Это было логично, ведь путь до дома был неблизким, а появление крылатых коней, созданных изо льда, вызвало бы слишком много вопросов у людей. Из-за этого даже феникса с ним отпускали неохотно.

Кай покосился на гору вещей, которые ему предстояло взять с собой. Ещё его наставники оккупировали библиотеку и спорят там между собой, решая, что же ему пригодится в большом мире в первую очередь. Мастер Кремнёв утверждал, что без набора специальных трав в южной стране Каю просто не выжить, Арис, который уже выбрал ему меч поудобнее, пытался доказать Кремнёву, что воинам травы не нужны, гоблин Гриндух с задумчивым лицом ходил от одного стеллажа к другому, скидывая в отдельную стопочку одну книгу за другой и пытался абстрагироваться от споров, а Хьюго Шнетцен, который в благодарность за своё спасение обучал приемника королевы, лишь вздыхал и пытался доказать коллегам, что ни травы, ни мечи, ни книги мальчику в школе не понадобятся. Апофеозом этого безумия стал снежный волк Дарнас, который предлагал дать Каю в дорогу кусок зачарованной льдины, чтобы на жаре ему не стало плохо.

Дослушивать их Кай не стал и просто ушёл к себе, чтобы подумать в спокойной обстановке. Присутствие Севера успокаивало его, но даже феникс не мог прогнать неприятные предчувствия, поселившиеся в душе принца. В итоге Кая решил спросить совета у существа, которому ведомо, кажется, всё на свете, но вот незадача: живёт она далеко от цитадели, и Артанис приемника туда просто так не отпустит. Придётся совершить тайную вылазку к Морозным горам.

— Север, — тихо молвил Кай, — сегодня вечером я хочу навестить Абаюн. Поможешь мне незаметно покинуть цитадель?

Феникс скосил на хозяина подозрительно горящий глаз, но всё же кивнул, выражая согласие. Осталось лишь дождаться вечера. Чтобы как-то занять себя, Кай принялся отрабатывать чары левитации. Кремнёв говорил, что это заклинание имеет множество интерпретаций и формула произношения для него может быть самой разной, в зависимости от языка, на котором колдует чародей. В Европе это латынь, у славян — древнерусский, у азиатов — древнекитайский. Кая обучали русским вариантам общепринятых базовых чар, поэтому в Хогвартсе ему наверняка придётся переучиваться на латынь. Впрочем, можно просто не произносить заклинание вслух, показывая преподавателям готовый вариант. Всё равно они везде одинаковые! Это сложные чары и ритуалы у каждого народа свои, а простые-то...

Методично создавая ледяные кристаллы и взглядом контролируя направление полёта каждого, Кай попросту убивал время. После чар левитации он взялся за призыв воды. Часто во время этого упражнения он совмещал два вида магий: обычной, какую используют люди, он создавал струю воды и криомагией тут же её замораживал, создавая таким образом причудливые ледяные фигуры. Вообще, чары у его получались довольно легко, нужно было лишь представить готовый результат. Кремнёв учил его работать с посохом, но те подходили лучше для волхования или создания боевых заклинаний, вроде молний. Последние, правда, пока ещё очень плохо получались, но кое-какие подвижки уже были. Ещё мастер сказал, что большинство волшебников в Европе используют волшебные палочки, и Каю точно придётся иметь дело с таким проводником.

Так, за тренировками, прошло почти два часа. Артанис заглянула к преемнику и, увидев, что он занят делом, не стала мешать и тихонько ушла. Вскоре после этого замок погрузился в сон. не спали лишь созданные королевой ледяные стражи, да она сама, но Артанис в это время находилась в своих покоях, занимаясь личными делами, так что Кай не рисковал попасться ей на глаза во время побега.

Открыв окно, в котором роль стекла играл очень тонкий прозрачный лёд, Кай выглянул наружу. Высота была приличная, но с фениксом это не было проблемой. Взяв Севера за кончик крыла, он позволил птице телепортировать себя за границы цитадели на окраину города эльфов. Про себя пожалев, что феникс не способен перенести его сразу к горам, Кай спрятался в низине за снежным валом и, осмотревшись, тихонько прокрался к конюшням, где стояли ледяные крылатые кони. На этих гигантах катались все местные жители, поэтому их было много. Стражи у них не было, просто потому, что здесь некому было красть лошадей. Справедливо рассудив, что пропажу одного скакуна этой ночью не заметят, Кай вывел ледяного красавца на улицу и тихонько повёл за пределы спящего города. Там он взобрался на спину коня и негромко велел ему лететь к Морозным горам. Север, круживший всё это время рядом с хозяином, помчался за ними.

Путь был неблизким, и Кай заметил, что вольные ветра опять разгулялись. Пролетев над тем самым озером, где когда-то он впервые встретил феникса, Кай направил коня левее, туда, где царила вьюга. Хоть она была и не страшна принцу Зимы, потеряться так было проще простого. А опасностей на севере помимо холода много, те же драконы...

Гул в ушах нарастал, и Кай сильнее прижался к коню, пытаясь разглядеть дорогу. Главное было не сбиться с пути и вовремя свернуть к горам. Север вырвался вперёд, указывая правильный путь. Когда что-либо разглядеть уже было просто невозможно, феникс свернул вправо, и Кай последовал за ним. Вскоре перед ним предстали скалистые утёсы, у которых пурга чуть утихла. Велев коню приземлиться, Кай направил его по тайной тропе между скалами в неприметную пещеру, где жила загадочная птица-абаюн. В прошлый раз он видел её лишь со стороны, но знал точно, что посетителя она не выгонит и обязательно даст дельный совет.

В самой пещере было сухо и даже тепло. Оставив коня у входа дожидаться его, Кай зажёг на ладони магический огонёк и осветил широкий коридор, уходящий куда-то во тьму. Осторожно ступая по каменистому проходу, он медленно вышел в подземный грот, где мягко светились ледяные кристаллы, напитанные магией чудесной птицы. Север слетел с плеча Кая и сел на острый камень у входа, а его хозяин подошёл к свечению в центре пещеры, где на возвышении сидела птица-абаюн. Оперение её переливалось всеми оттенками радуги, лёгкое изящное тело переходило в голову с красивым человеческим лицом. Взор её бездонных чёрных глаз устремился к Каю, и она сказала чистым, отдающим эхом голосом:

— Я знала, что ты придёшь сюда, принц Зимы, наследник королевы Артанис.

— Здравствуйте, Абаюн, — Кай вежливо склонил голову. — Я знаю, что вам ведомо многое, и проделал этот путь, чтобы спросить вашего совета...

— Да, ветра сообщили мне о твоём решении навестить меня. Что же ты хочешь узнать, юноша?

— Я... — Кай замялся, пытаясь сформулировать мысль. — Скоро мне предстоит покинуть эти края, и с каждым днём, чем ближе к отъезду, тем сильнее меня мучают какие-то неприятные предчувствия. Такого раньше никогда не было, и я не уверен, правильно ли поступает королева, отсылая меня на юг?

— Её решение верно, можешь не сомневаться. Даже если она оставит тебя здесь, в цитадели, сила Судьбы рано или поздно приведёт тебя в твою родную страну но тогда всё пойдёт совсем иначе... Не буду утешать тебя сладкими речами. Знай, что тебя ждёт много трудностей, но ты должен их преодолеть, чтобы исполнить своё предназначение.

— Какое предназначение? — удивлённо приподнял брови принц.

— Увы, этого я не могу тебе сказать, иначе ты свернёшь с правильного пути, — чуть шевельнула крылом Абаюн.

— И что мне делать? — растерянно спросил Кай.

— Не тревожься, просто знай, что тебе всё под силу, — голос чудесной птицы мягко лился по пространству пещеры и словно окутывал Кая, даря ему приятное чувство спокойствия и безмятежности. — Сейчас там, куда ты вернёшься, всё чаще вспоминают о тебе. Имя, от которого ты отрёкся, у многих на устах. Будь готов к этому, не теряйся. И помни: у тебя есть шанс найти верного друга, пока твоё сердце ещё не замёрзло.

— Друга? Зачем мне друзья? У меня есть Север.

— Север связан с тобой узами фамильяра, но он всё-таки птица. Тебе же нужен человек. подумай об этом, — чуть склонила голову Абаюн, неотрывно глядя на мальчика так, будто видела в нём что-то, неведомое ему самому.

— Хорошо, я подумаю... — Кай решил, что советы этой птицы только сильнее запутали его.

— А теперь ступай, маленький принц. Ветра успокоились, и у тебя есть шанс быстро и незаметно вернуться домой.

— Спасибо вам. До встречи! — принц чуть поклонился и направился на выход.

— Удачи тебе, Гарри Поттер, — донеслось ему вслед.

Кай замер на мгновение, а после, не оглядываясь, вышел из пещеры.

Абаюн не обманула: ветра действительно стихли, открывая вид на бесконечное звёздное небо. На горизонте уже разгоралось северное сияние, но Кай не обращал на него никакого внимания. Все его мысли занимали слова птицы.

— Глупость какая-то, — пробормотал он. — Друзья, предназначение... Судьба. И почему она назвала меня тем именем? Я ведь давно не Гарри Поттер, я Кай... Или она это из-за письма из Хогвартса?

За своими размышлениями он так и не заметил, что тревога, окутывающая его душу все эти дни, исчезла без следа.

Часть чувств и эмоций ослабла —

Их не вернёшь уже.

И всё же, пускай и слабо,

Страх горит в душе.

Лицо, как холодная маска, —

Ты прячешь за ней тоску.

С людьми ты совсем не ласков,

Скорее, растерян и груб.

Понять кого-то так сложно.

Так трудно привыкнуть к толпе…

Ты думаешь, что невозможно

Стать её частью тебе.

Но можешь кому-то открыться,

Есть время, ещё не поздно!

Просто понять, подружиться,

Ведь сердце ещё не замёрзло…

* * *

Почти всю дорогу до Англии Кай спал, благо сани королевы были очень большими, и в них можно было устроиться с комфортом. Остановились они недалеко от Лондона, и Артанис оставила воспитанника на попечение Хьюго, пожелав ему удачи и обняв на прощание. Запрыгнув в сани, королева взмахнула рукой и понизила температуру в окрестностях, чтобы приободрить мальчика и посмеяться немного над магглами. Когда её экипаж скрылся за облаками, Шнетцен повёл Кайдена к ближайшей автобусной остановке. На «ночном рыцаре», конечно, можно было очень быстро добраться до Лондона, но Шнетцен решил, что не стоит пугать ребёнка такими экстремальными способами перемещения. К тому же Кайдену следовало вспомнить, как выглядит маггловский мир, это может ему пригодиться в дальнейшем.

Кай сел к окошку, пока его проводник расплачивался за проезд. Автобус плавно тронутся и помчался по трассе в сторону Лондона. Помимо Кая и Хьюго в салоне находилось несколько магглов. Поймав на себе их изучающие любопытные взгляды, Кайден отвернулся к окну, вспоминая, как в раннем детстве, ещё во время жизни у Дурслей, он был совсем неприметным. Его тогда не замечали ни сверстники, ни взрослые. Сейчас же всё было совсем наоборот, и он пытался понять причину этих изменений. Может, всё дело в его столь необычной внешности? Или в несколько эксцентричной по их меркам одежде?

Вздохнув, он невольно сильнее прижался к Хьюго. Возвращение в Англию пробудило в нём уже почти забытые, неприятные воспоминания, поэтому присутствие учителя, который возился с ним целых три с половиной года, было чем-то успокаивающим, будто подтверждающим реальность его нынешней жизни.

В глубине сапфировых глаз Кайдена клубилась едва заметная тоска. Он был немного растерян, увидев обилие слепящих красок вокруг, и непрестанно думал о своём доме, куда вернётся ещё очень нескоро. Кай был даже рад тому, что утерял часть чувств, иначе он бы просто взорвался от обилия противоречивых эмоций, которые теперь пусть и слабо, но всё же вызывало у него это место. Именно по этой дороге он однажды ехал в Лондон. Это случилось, когда он сломал руку и Дурслям пришлось бросить все свои дела и везти его в больницу. Он был ещё совсем маленьким, ему было больно, и тогда тётя Петунья, наверное, в первый и последний раз обнимала его и шептала на ушко что-то утешающее. Может, не так она его и ненавидела?..

Кай тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Это всё в прошлом, не стоит об этом думать, нужно смотреть только вперёд. Но воспоминания о прежней жизни уже увлекли его за собой… Розы под окном, насмешки Дадли, плывущий к нему по воздуху игрушечный кубик, рождественская ёлка, у которой крутится тётя, раскладывая под ней подарки, стопка газет дяди Вернона… Эти образы мелькали перед ним как наяву. Он был уверен, что ничего уже и не вспомнит, что среди бесконечных льдов он всё забыл. И действительно, пока он жил в цитадели Снежной королевы, он вспоминал о прежнем мире лишь пару раз, и то в самом начале, чтобы удивить своими рассказами северных жителей.

Невольно в голове возник вопрос: а как сейчас живут Дурсли? Наверняка они были рады, когда он пропал, ведь это значило, что больше в их доме не будет ничего странного и необычного. Вероятнее всего, их жизнь вернулась в обычное русло, и Дадли скоро пойдёт учиться в какую-нибудь элитную школу, Вернон приобрёл новую машину, а Петунья развела под окнами много великолепных цветов. Но вспоминают ли они о нём хоть когда-нибудь, или забыли его насовсем? Так, словно и не было никогда в их доме маленького неприметного племянника…

Понимая, что у него нет никакого желания об этом знать, Кай мысленно пожелал родственникам спокойной жизни и обратил внимание на более существенные проблемы: они с Хьюго подъезжали к Лондону, и машин вокруг стало намного больше, чем на трассе.

Когда они вышли на остановке недалеко от центра города, Кай с силой вцепился в руку наставника. Лишь это выдавало его растерянность, потому что лицо Кая больше напоминало неподвижную маску.

Ему казалось, будто толпа давит на него, а уши скоро оглохнут от царящего вокруг шума. Обилие красок и ярких цветов делало это место каким-то уродливым, лишённым гармонии и порядка, к которым он так привык в своём ледяном замке. Разноцветные вывески на магазинах слепили его привыкшие к совершенным оттенкам холодных цветов глаза. Поморщившись, Кай отвёл взгляд от какой-то мерцающей надписи и посмотрел на Хьюго, который дал ему время, чтобы немного осмотреться и привыкнуть к этому месту. Волшебник осторожно потянул его за собой, и они тут же влились в поток людей, спешащих по своим делам.

Каю казалось, что на него смотрят все. Он был похож на льдинку среди цветника: бледный, беловолосый, в тёмно-синих одеяниях, разительно отличающихся от маггловской повседневной одежды. Инстинктивно он прижимался ближе к Хьюго, который вполне гармонично вписывался в эту толпу. Кай хоть и привык к вниманию в цитадели королевы, но это было обусловлено тем, что он её наследник, и за ним попросту надо было приглядывать. Но ещё никогда на него не пялились так бесцеремонно.

На самом деле, люди его почти не замечали, лишь некоторые останавливали взгляды на необычном белом мальчике и спешили дальше по своим делам, тут же забывая о нём. Просто Кай за последние четыре года уже забыл, каким шумным и многолюдным, на самом деле, является Лондон, отчего ему было не комфортно здесь. Со всех сторон доносились обрывки чьих-то разговоров, смех, гудение и рёв автомобилей, гул шин по асфальту. Про себя Кай охарактеризовал маггловское общество одним-единственным словом: хаос. Для него Лондон был олицетворением хаоса. Интересно, а его магическая часть будет такой же? Наставники рассказывали ему, что жизнь волшебников разительно отличается от жизни магглов. Узнать это ему предстояло уже очень скоро: они находились недалеко от «Дырявого котла», который магглы совсем не замечали, проходя мимо. Наверняка это действие каких-нибудь отводящих внимание чар, мастер Кремнёв рассказывал Каю о таких.

Внутри бара царил полумрак. Внешне он выглядел несколько неопрятно и обшарпанно, но это можно было списать на то, что заведение было очень старым. Посетителей здесь было мало, они вели себя довольно-таки тихо, и Кай вздохнул свободнее.

Хьюго подошёл к бармену и тихо сказал:

— Нам нужен двухместный номер на три дня.

— Два галлеона, — индифферентно отозвался бармен, копаясь в шкафчике за прилавком, а после повернулся, подавая Хьюго ключи. — Желаете что-то ещё?

— Да. Обед в номер, пожалуйста, для меня и моего юного спутника, — Хьюго добавил сверху ещё пару галлеонов и направился по скрипучей лестнице на второй этаж. Кай по пятам следовал за ним.

Комната была небольшой и ухоженной. Две одноместных кровати, письменный стол, шкафчик под одежду, дверь в ванную. Просто, но жить можно. Пока Хьюго обустраивался, Кай подошёл к окну, открыл его и выглянул на улицу. Как сказал ему наставник, в конце августа здесь всегда шумно, потому что многие готовят своих детей к школе в самый последний момент. Глядя на суету внизу, Кай понял, в чём различие маггловского и магического миров. У волшебников не было сложных шумящих технологических устройств, а в остальном всё почти то же самое: гул, хаотичное движение, разговоры о новинках в той или иной лавке, обсуждения работы, знакомых, успехов своих детей… Изменилось лишь содержание речей, и «цены за кроссовки» сменились «ценами на печень дракона».

Поморщившись, он закрыл окно и задвинул шторы, погружая помещение в полумрак. Наставник ничего не сказал на это, лишь зажёг магический огонёк, чтобы осветить комнату. Хьюго видел, что, как бы Кай ни пытался выглядеть равнодушным, большой мир всё равно дезориентировал его. Оставалось лишь надеяться, что мальчик со своей отстранённостью сможет найти общий язык со сверстниками, иначе он рискует стать одиночкой. Сам Шнетцен в своё время учился в Дурмстранге и на примере некоторых однокурсников знал, что таким ученикам живётся очень тяжело.

Обед Кая тоже удивил: он уже четыре года элементарно не ел тёплой пищи. С задумчивым видом покрутив в руке чашечку с горячим чаем, он пустил поток ледяной магии и немного остудил напиток. Та же участь постигла сандвичи под удивлённым взглядом Хьюго: он ещё никогда не видел, чтобы кто-то замораживал такого рода еду. Убедившись, что Кай сыт, Шнетцен посоветовал ему не демонстрировать всем свои способности в школе и постепенно привыкать к горячей пище.

Взяв с собой сумку, на которую были наложены чары расширения пространства, Хьюго трансфигурировал свою одежду в обычную чёрную мантию и повёл Кая в Косой переулок. Шнетцен превосходно ориентировался не только в маггловском мире, поэтому целенаправленно шёл к магазину одежды, по пути пояснив Каю, что возьмут они только школьные мантии, так как остальные вещи у него уже есть. Также им нужно было взять учебники из списка, набор ингредиентов для зельеварения, котёл и волшебную палочку.

Кай, по сути, ничего не делал и с людьми не контактировал, так как разговаривал с продавщицей его проводник. Всё, что пришлось сделать ему — это молча подождать, пока с него снимут мерки для мантий. В этом магазине, помимо Кая, находился ещё один ученик, который разглядывал принца Зимы с живым любопытством и явно что-то порывался спросить, но присутствие Хьюго, который не отходил от Кая ни на шаг, видимо, смущало тонкого светловолосого мальчика, поэтому он предпочёл промолчать.

Книжный встретил Кайдена умиротворяющей тишиной и забитыми под завязку высокими стеллажами. Пока наставник упаковывал учебники, Кай прошёл вглубь магазина, с любопытством читая названия книг. Остановив свой взгляд на «Взлёте и падении тёмных искусств», Кай задумался и не заметил, как к нему кто-то подошёл:

— Возьми её, там много чего забавного есть…

Он вздрогнул и повернулся к невысокой девочке, судя по всему, его ровеснице. Её русые волосы были заплетены в две аккуратненьких косички, а в глубине больших серых глаз таилась хитринка.

Помедлив немного, Кай всё же спросил:

— Чего такого забавного?

— А вот почитай и узнаешь, — улыбнулась она.

— Я обычно не трачу время зря, поэтому стараюсь читать полезные книги, а не забавные, — холодно ответил Кай, не зная, как реагировать на случайных собеседников.

Девочка фыркнула, проигнорировав его тон:

— Что-то интересное можно найти в любой книге. Эта, — она кивнула в сторону трактата, — полезна тем, что довольно подробно описывает прошедшую войну, но в то же время про… как это?.. Прогандирует нынешнее Министерство, во! Смешно читать про то, как они славят сами себя.

— Ты так думаешь? — он скептически изогнул бровь.

— Эм… — девочка немного смутилась. — Вообще, так считает моя мама.

— Ясно, — Кай намеревался прекратить этот бессмысленный разговор, но девчонка продолжила щебетать:

— Знаешь, мне на самом деле просто стало любопытно. Захожу я в книжный магазин, а тут стоишь ты, весь из себя такой серьёзный. И мне захотелось узнать, ты взаправду такой или просто притворяешься?

— А зачем мне притворяться? — изогнул белёсую бровь Кай.

— Ну не зна-аю… — с притворной задумчивостью протянула она. — Просто есть у меня знакомый мальчишка, (кстати, тоже блондин), так он всегда старается выглядеть важным.

— И как, получается? — Кай немного оживился, понимая, что общаться со сверстниками не так уж и сложно.

— Неа! — радостно сказала она. — Он просто повторяет всё за своим отцом и выглядит очень смешно. Мы с Блейзом постоянно подшучиваем над ним, а он от этого обижается, и у него смешно краснеют уши.

— А Блейз — это…

— Мой старый знакомый. Кстати, я Трейси Дэвис.

— Кайден Фрост, — машинально отозвался Кай.

— Смешной ты, Кайден Фрост, — хихикнула Трейси.

— Почему?

Она пожала плечами:

— Не знаю. Просто смешной. Весь какой-то… Зимний. Как снежок. Можно, я буду звать тебя Снежком?

— Нет, — нахмурился он.

— Прости, но я уже решила! — радостно известила Трейси. — А если я что-то решила, то всё! — она хлопнула в ладоши. — С этим уже ничего не поделать.

— Трейси, мы уходим, — раздался женский голос рядом, который заставил ее притворно загрустить.

— Ну вот, наше знакомство прерывают на самом интересном месте… Кстати, а ты же в Хогвартс едешь учиться, да?

— Трейси! — голос прозвучал чуть громче.

— Да… — протянул Кай.

— Прекрасно! — просияла она. — Встретимся там.

Помахав ему ручкой, она быстро скрылась за стеллажами, и Кай услышал её приглушённый голос:

— Я просто знакомилась с интересным мальчиком, мам…

Зазвенел колокольчик, и они покинули магазин. Из-за стеллажа показался Хьюго и, усмехнувшись, спросил у воспитанника:

— Наобщался?

— Э-э-э… Если честно, я не до конца понял, что это сейчас было… — промямлил Кай.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Шнетцен, чему-то ухмыляясь. — Идём, нам осталось приобрести набор для зелий и волшебную палочку.

* * *

Несмотря на то, что Кая научили колдовать как без проводников, так и с посохом, волшебная палочка ему всё равно была нужна. Шнетцен сказал, что самый лучший мастер волшебных палочек в Британии — это Олливандер, и именно к нему они и направляются.

Внешне магазин волшебных палочек был неприметным и даже каким-то бедным. Внутри него было невероятно тихо, даже тише, чем в книжном магазине, и Кай облегчённо вздохнул: он успел устать от шума Косого переулка. В этом необычном помещении стоял лишь один стол, на котором на подставке лежала волшебная палочка, да табурет у входа.

Осматриваясь, Кай услышал тихий голос:

— Добрый день.

Из глубин магазина к ним вышел старый человек с редкими седыми волосами и пронзительными бесцветными глазами. Встретив немигающий взор, Кай вежливо кивнул:

— Здравствуйте.

— А-а-а, я знал, что скоро увижу вас, мистер Поттер. Хотя я и не предполагал, что вы так изменитесь, — казалось, будто Олливандер своим взглядом сканирует его. — И всё же что-то в вас, несомненно, осталось от ваших родителей. Я помню вашу мать. Кажется, только вчера она покупала у меня свою первую палочку. Десять дюймов, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы.

Мастер подошёл ближе к Каю, вглядываясь в глубину его сапфировых глаз. Кай оставался невозмутим, разглядывая своё отражение в затуманенных глазах старика.

— А вот твой отец предпочёл палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов, также очень гибкая, но чуть более мощная, чем у твоей матери. Я сказал «предпочёл», но это на самом деле не так, ведь не волшебник выбирает палочку, а палочка — волшебника.

Он сделал ещё шаг вперёд, подходя к принцу почти вплотную, и коснулся длинным бледным пальцем холодной кожи Кая, проведя им по зигзагообразному, почти невидимому шраму на его лбу.

— Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала. Тис. Тринадцать с половиной дюймов. Это была очень мощная палочка, но в таких плохих руках… Если бы я только знал, что она натворит, я…

Олливандер потряс головой, будто прогоняя ненужные мысли, и отошёл от Кая.

— Итак, — его тон стал более деловым, — какой рукой вы держите палочку?

— Могу обеими.

— Хм… Хорошо… — пробормотал Олливандер и принялся замерять Кая, причём не только длину рук и изгиб локтей, но и зачем-то объём головы и обхват талии. С интересом наблюдая за этим процессом, Хьюго присел на табурет, а Кай недоумённо разглядывал измерительные приборы, пытаясь понять, что их показания дают.

Оставив линейки и метры самим измерять Кая, старик проследовал вглубь магазина и принёс оттуда несколько коробочек. По щелчку его пальцев измерительные приспособления свернулись и уплыли по воздуху в подсобное помещение.

— Что ж, мистер Поттер, давай попробуем вот эту. Бук и сердце дракона. Десять дюймов. Она очень красивая и удобная.

Кай взял в руки палочку, и та вдруг начала вибрировать под его пальцами. Олливандер тут же вырвал её из его рук.

— Так, возьмём следующую. Клён и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлёсткая. Попробуйте.

Эта палочка в руках Кая мгновенно покрылась льдом.

— Хм… — мастер прищурился, подавая следующую. — Эбонит и шерсть единорога. Восемь с половиной дюймов, очень пружинистая.

Кай взял палочку, но та мгновенно выскользнула из его рук.

— Не подходит, — констатировал Олливандер.

Подбор палочек затянулся. Некоторые из них обжигали Кая, некоторые от его касаний начинали покрываться льдом, а две — даже разрушаться. Минут через тридцать мастер остановился напротив Кая и задумчиво посмотрел на него.

— Дальше нет смысла предлагать вам палочки. Что-то в вас отталкивает их. Видимо, придётся делать на заказ, но для этого нужно что-то зимнее, судя по всему… — мастер выразительно оглядел мальчика, остановив взгляд на его белых волосах. — Видите ли, я предполагал, что вам может подойти одна особенная с пером феникса, но все другие палочки с этой составляющей леденеют в ваших руках, и я сомневаюсь, что она вам подойдёт.

— Может, стоит рискнуть? — предложил Кай.

— Может, и стоит, — вздохнул Олливандер и ушёл вглубь магазина, откуда принёс футляр, покрытый пылью. — Вот. Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая палочка.

Под выжидающим взглядом старика Кай взял её в руку, и она не покрылась льдом, как остальные. Кажется, палочка даже немного потеплела.

— Всё-таки на заказ, — сказал мастер, забирая палочку. — Кажется, она немного приняла вас, но ваша природа отталкивает огненную составляющую. Надо выбирать что-то другое… — он задумался, перебирая в уме варианты.

Через минуту молчания Кай спросил:

— А перо снежного феникса подойдёт?

— Думаю, да, вполне, — медленно кивнул Олливандер. — Но вот добыть его крайне непросто, ведь эти птицы живут далеко на севере, и их крайне трудно найти, а уж подойти к снежному фениксу сродни подвигу.

— Север, — тихо сказал Кай, сосредотачиваясь на своей связи с фамильяром. В магазине вдруг закружился небольшой снежный вихрь, из которого появилась поразительной красоты птица. Олливандер во все глаза уставился на снежного феникса, который плавно опустился на плечо Кая.

— Это Север, мой фамильяр. Как думаете, его перо подойдёт как составляющая для волшебной палочки?

— Д-да, — неожиданно для самого себя запнулся удивлённый мастер.

Договорившись с птицей, Кай передал Олливандеру перо и сказал, что зайдёт за готовой палочкой, как только та будет готова.

Они собрали все покупки, Север перенёс Кая с Хьюго в «Дырявый котёл», где они смогли наконец-то передохнуть и аккуратно сложить в чемодан все покупки.

* * *

Готовый заказ он забрал через два дня. За основу Олливандер взял пихту, а сердцевиной стало перо Севера. Палочка сразу приняла Кая, выпустив в воздух сноп снежинок. Он остался доволен приобретением и заплатил за неё на пять галлеонов больше, как знак благодарности мастеру за двое суток непрерывной работы и хорошее качество. Хьюго же купил для Кая кобуру под палочку в качестве подарка перед новым учебным годом.

И вот, наконец, настало первое сентября. Проверив, всё ли он взял, Кай переоделся в школьную мантию, чтобы не делать этого в поезде, и Шнетцен перенёс их на платформу 9¾.

Дорога идёт сквозь поля и холмы,

Дорога уносит в туманную даль

Холодного, бледного Принца Зимы —

Хрупкого, будто чистейший хрусталь.

Глаза, как сапфиры, немного прикрыты:

Им чуждо обилие красок вокруг.

И сердце его для Вселенной закрыто,

Ему неизвестно понятие «друг».

Знакомства, знакомства, не нужны они

Тому, кто людей не умеет любить.

Ведь в мире из холода прежние дни

Заставили чувства давно позабыть.

Но, может, улыбки растопят сей лёд,

Покажут, что можно и нужно общаться.

Возможно, однажды он всё же поймёт,

Что это неплохо — тепло улыбаться.

* * *

На платформе ещё было мало народу, Хьюго специально выбрал такое время, чтобы излишний шум не мешал Принцу. Он прекрасно видел, что толпа Каю не нравится: все эти три дня в Косом переулке мальчик провёл в номере, читая учебники, и вышел на улицу лишь один раз — за палочкой.

Север сидел в клетке, закрытой тёмной тканью. Конечно, феникс может телепортироваться на зов хозяина, но Шнетцен почему-то настоял на том, чтобы птица находилась поблизости, и мальчик не стал спорить: рядом с Севером ему всегда было спокойнее. Его пернатый друг был эдаким кусочком его любимого мира среди этого неприятного буйства красок.

Хьюго приобнял воспитанника, пожелав ему удачи, и Кай пошёл к поезду, чтобы занять там хорошее место, пока не набежали люди и не заняли все купе. Подходящее он нашёл в конце состава и сел у окна, открыв клетку Севера. Птица тут же села на спинку дивана, рядом с хозяином. Убедившись, что мальчик нормально устроился, наставник помахал ему рукой и аппарировал с платформы: ему предстоял долгий путь домой.

* * *

Закрыв окно, Кай откинулся на спинку дивана и принялся читать учебник по зельям. Странная наука, но весьма занимательная. Мастер Кремнёв рассказывал ему немного о зельях, но в основном это была теория, причём связанная с использованием северных трав, а не таких, какие описаны в данной книжке. Север спал, подсунув голову под крыло, а за дверью царила суета, как и на платформе, но мальчик с фениксом не обращали на это внимания. Поезд вскоре тронулся, и шуму стало меньше.

Однако, спокойно заниматься своими делами Каю было не суждено. Буквально минут через десять после отправления раздался стук в дверь. В открывшемся проёме показалась голова веснушчатого мальчишки с ярко-рыжими волосами. Его глаза удивлённо расширились, когда он увидел Севера.

Кое-как оторвав взгляд от спящей птицы, рыжик перевёл его на хозяина купе, встречаясь с нереальными сапфировыми глазами.

— Эм… Извини… — промямлил незнакомец. — Можно я поеду с тобой, а то все купе уже заняты…

Весь вид рыжего выражал крайнюю степень смущения и неуверенности. Кай помолчал пару секунд, а после кивнул:

— Да, я не против.

Незнакомец облегчённо вздохнул, и быстро затащил внутрь свой багаж. Кое-как устроившись, он посмотрел на попутчика, который продолжил чтение. Почему-то разговаривать с ним было страшно. Весь вид его был каким-то холодным, неприступным и равнодушным. Но природная общительность и доброжелательность не позволили мальчику просто сидеть в тишине, поэтому он рискнул заговорить:

— Эм… — дождавшись, пока беловолосый попутчик поднимет глаза, и тихо спросит: «да?», рыжик продолжил, — я Рон. Рон Уизли.

— Кайден Фрост. — представился блондин. — Ты тоже первокурсник?

— Да. — облегчённо вздохнул Рон. Он боялся, что странный мальчик будет его игнорировать, а тут он поддержал разговор, и даже прикрыл книжку. — А что это за чудесная птица у тебя? — он перевёл восхищённый взгляд на спящего феникса, чьё ярко-голубое, будто выточенное изо льда оперение, переливалось, и, казалось, светилось изнутри, а края перьев были словно сотканы из чистейшего снега.

— Это Север. Снежный феникс.

— Ух ты! А я и не знал, что такие бывают! Ну, знаешь, — взмахнул рукой Рон, — обычно все считают, что фениксы — это такие огненные птицы, которые сгорают, а потом возрождаются из пепла.

— Снежные фениксы — это олицетворение льда и холода. — пояснил Кайден. — Живут далеко на Севере. Когда умирают, превращаются в ледяные скульптуры, которые рассыпаются на тысячи мельчайших осколков, и из этой снежной нетающей пыли тут же возрождается птенец.

— Здорово! — восхищённо прошептал Рон. — А откуда он у тебя?

— Это долгая история. — уклончиво ответил Кай.

— Понятно… — протянул рыжик, а после сменил тему: — скажи, а ты уже знаешь, на какой факультет поступишь? Я вот очень хочу в Гриффиндор, у меня там вся семья училась, но я не уверен, что достоин, потому что на этот факультет берут только самых особенных. — Уизли немного скис, очевидно, боясь разочаровать родных, если вдруг не попадёт на Гриффиндор.

Кай индифферентно пожал плечами, про себя думая, что с людьми общаться в какой-то степени даже интересно:

— Без разницы, вообще. Программа обучения для всех факультетов одна, так что я не вижу особого смысла в этом распределении.

— Ну, наверное, — с сомнением ответил Рон. — Но всё равно же важно, какой у тебя будет круг общения. Да и в башне жить намного лучше, чем в подземельях, как по мне.

— Возможно, ты прав. — согласился Кай. — Думаю, Северу будет удобнее, если я буду жить выше уровня земли, а не ниже, но это уже не от меня зависит. Не буду же я на распределении требовать, чтобы меня поселили в башне только ради комфорта моего любимца.

— Это было бы забавно. — улыбнулся Уизли. — У меня, кстати, тоже есть питомец, — он достал из кармана старую облезлую крысу. — Он мне достался от старшего брата, Перси, когда ему купили сову… — Рон отчего-то смутился. — Это Короста.

— Любопытно. — Кай склонился ближе к спящей крысе. Этих животных он ещё ни разу не видел вживую, только на картинках в старой детской книжке давным-давно. — Никогда не видел ничего подобного…

— Ой, да в нём нет ничего особенного! — махнул рукой Рон. — Он только спит целыми днями да ест. Иногда кажется, будто он уже и не живой даже.

Кай едва заметно усмехнулся:

— Думаю, если бы он не был живым, ты бы это сразу понял.

— Да, ты прав… — Рон замок и осмотрелся. — Кстати, а что так темно стало? Может, откроем шторки?

Кай вздохнул и открыл окно.

Оказалось, что они проезжали через туннель, за которым были бескрайние зелёные поля. Где-то в вышине светило яркое солнце, на голубом небе клубилось несколько облачков, а вдали виднелся край густого леса. Любой, взглянув на этот пейзаж, сказал бы, что он красив, но только не Кай. Мальчик чуть сморщил нос, вглядываясь вдаль, и пробормотал себе под нос:

— Какая какофония красок…

Север поднял точёную голову из-под крыла, открыв ярко-голубые глаза и, щёлкнув острым белоснежным клювом, легонько махнул крыльями, с которых тут же посыпались снежинки, плавно опускаясь на сидение дивана.

В этот момент дверь купе без стука открылась, и на пороге показался светловолосый мальчик, которого Кай видел в магазине одежды. Видимо, он хотел что-то спросить, но, увидев Севера, просто застыл на месте с отрытым ртом. Отмереть его заставил лёгкий смешок Уизли. Блондин подобрался и, бросив на рыжего презрительный взгляд, посмотрел на невозмутимого Кая:

— Я хотел спросить, — обратился он к Принцу Зимы, игнорируя его попутчика, — не знаешь ли ты, в каком купе едет Гарри Поттер?

— А зачем он тебе? — без особого интереса спросил Кай.

— Это моё дело, — высокомерно молвил блондин.

— Ты его не найдёшь.

— Почему это? — нахмурился мальчишка.

Кай едва заметно усмехнулся:

— Потому что Гарри Поттера нет. И никогда не будет.

— Что ты такое говоришь? — изумился Уизли.

— Только то, что знаю. — туманно молвил Кай.

— Да ты просто смеёшься над нами! — нахмурился блондин. — Все знают, что Гарри Поттер в этом году поступает в Хогвартс.

— Значит, все знают только этот факт о Мальчике-который-выжил. — насмешливо пропел Кай. — И кстати, а кто ты?

— Драко Малфой, — высокомерно бросил мальчишка таким тоном, будто это всё объясняет.

— Кайден Фрост, — спокойно ответил Кай, проигнорировав тон Малфоя, который подозрительно сощурился:

— Фрост? Никогда не слышал такой чистокровной фамилии…

— Волшебники живут не только в Англии. Сомневаюсь, что ты знаешь весь мир.

Драко вдруг почувствовал себя глупо под спокойным взглядом этого Кайдена. Понимая, что он повёл себя несколько бесцеремонно, Малфой подобрался и вежливо ответил:

— Действительно. Извини, если я был слишком груб. Но почему ты считаешь, что Гарри Поттера нет?

— Тебе это станет ведомо уже очень скоро, — туманно ответил Кай, копируя манеру разговора Абаюн.

— Ты что, всегда говоришь загадками? — удивился Драко.

— Нет. Только когда этого требует случай, — Фрост сдержал улыбку, чтобы не разрушить таинственность своих слов.

— Ты знаешь что-то о Гарри Поттере, да? — подал голос Рон. — Что-то, чего никто не знает?

— Возможно, но я не хочу об этом говорить.

Малфой и Уизли недоумённо переглянулись, пытаясь понять мотивы их странного собеседника.

— Кстати, — вдруг опомнился Драко, принявшись подозрительно рассматривать Рона. — Ты же Уизли, да?

— И как ты это понял? — в свою очередь прищурился тот.

— Мне отец говорил, — высокомерно начал Малфой, — что если ты увидишь кого-то рыжего, одетого в обноски своих братьев, то это будет один из клана Уизли.

В этот момент Кай понял, о ком говорила та девочка, Трейси. Значит, это Малфой имеет смешную манеру во всём копировать своего отца. Рон тем временем покраснел, со злостью глядя на Драко:

— Твой отец — Пожиратель смерти, и не ему говорить о ком-то гадости!

Теперь покраснел уже Малфой:

— Да что ты вообще можешь знать?! Суд доказал, что он был под заклятием подчинения!

— Только потому, что он откупился от властей!

— Это наглая ложь!

Кай наблюдал за разгорающимся конфликтом с абсолютно спокойным видом. Принимать чью-то сторону он не собирался, его попросту не интересовали такого рода споры, а вот посмотреть со стороны на «битву» разных взглядов на мир было очень даже интересно. Север тоже с любопытством уставился на спорящих мальчишек: такого на своей Родине он точно не видел.

Когда Рон уже был готов накинуться на Малфоя с кулаками, в коридоре раздался чей-то насмешливый голос:

— Я ещё в другом конце поезда услышал фразу «мой отец»… Драко, опять ты с кем-то что-то не поделил и пытаешься доказать свою правоту?

Малфой резко обернулся, недовольно поджав губы:

— Забини, вот только не начинай, а?

— Поздно, ведь он уже начал! — к мальчишкам присоединилась Трейси и заметила сидящего в купе Кая. — О, привет, Фрост! Судя по твоему лицу, ты познакомился с нашим несравненным Драко и его манерой разговора.

— Здравствуй, Трейси, — вежливо кивнул Кай.

— «Здравствуй»? — смуглый мальчик, которого Малфой назвал «Забини», удивлённо округлил глаза. — И когда это ты успел познакомиться с этим демонёнком? — он кивнул в сторону задорной Дэвис.

— В книжном магазине, — просто ответил Фрост.

— Ух ты! — Трейси протиснулась мимо Драко в купе и уставилась на Севера. — Какой красивый! А кто это?

— Снежный феникс… — немного устало ответил Кай, понимая, что открывать клетку с птицей было не такой уж удачной идеей.

— Здорово! — восхитилась девочка. — Я о таких только в сказках читала, не думала, что они на самом деле существуют.

— Как видишь, существуют…

— Скажи, Фрост, а ты всегда такой замороженный? — полюбопытствовала девочка, протянув руку к переливающемуся оперению Севера. Тот, впрочем, был не против того, чтобы его погладили, поэтому отнёсся к забавной человеческой девочке спокойно.

— Да. — просто ответил Кай, понимая, что у него уже кружится голова от обилия шума. И когда только в его купе успело набиться столько народу?!

Кажется, тем же вопросом задавался Рон, озадаченно разглядывающий новых «гостей».

— Ладно, я пойду к Даф, а то она меня съест, если я брошу её там с Панси. — Дэвис оторвалась от феникса и повернулась к мулату. — Блейз, ты со мной?

— Я всегда с тобой! — улыбнулся мальчишка, приобнимая Малфоя за плечи и утягивая за собой в коридор. — Пойдём, Драко, там Панси по тебе уже успела соскучиться… — успокаивающим и немного сюсюкающим тоном сказал он. Обернувшись, Забини махнул рукой Каю:

— Приятно было познакомиться, Фрост!

— Ага, мне тоже…

— Пока, Снежок, увидимся! — подмигнула ему Трейси и поспешила за мальчишками.

— Я не Снежок… — пробурчал ей вслед Кай.

— Гады! — надувшись, изрёк Уизли, когда они ушли. — Нет, ты слышал, что наговорил Малфой?! Напыщенный сноб…

— Откуда такая нелюбовь к Малфоям? — поинтересовался Кайден.

— Мне родители рассказывали про их семью. Они были последователями Того-кого-нельзя-называть и после его падения остались на свободе только потому, что смогли откупиться от властей.

— Разумный ход, — изрёк Кай, вызвав выражение шока на лице у Рона.

— Ты это о чём?

— О том, что это разумный ход, — повторил Кай, — который позволил им остаться на свободе. Я бы сделал точно так же, как и любой, у кого был бы такой шанс.

— Но они же Пожиратели смерти! — растерянно промямлил Рон.

— Что не отменяет того, что они люди, со своими слабостями и страхами. И их желание остаться на свободе любой ценой вполне понятно.

Оставив Уизли в прострации обдумывать услышанное, Кай вернулся к чтению. Общение со сверстниками было весьма занимательным, особенно учитывая то, что он последние четыре года жил в ледяном замке, где кроме него совсем не было людей, и контактировал только с представителями магических рас. А у магглов его ровесники особо его не жаловали, и он был одиночкой. И сейчас Кай сделал вывод о том, что, пусть он и не много упустил без общения с другими детьми, но это всё равно весьма занятно. Особенно странно было смотреть на их эмоциональность, которая у него, по факту, отсутствовала.

Где-то через полчаса дверь купе в очередной раз открылась, и в проёме показалась девочка с растрёпанными волосами и немного выпирающими передними зубами.

— Вы не видели жабу? — с ходу начала она. — Мальчик по имени Невилл потерял жабу, а я помогаю её искать.

Окинув мальчишек строгим взглядом, она заметила Севера.

— Ой, какая красивая птичка! А кто это? — девочка зашла в купе, подходя ближе к Северу, который только недавно снова уснул, и сейчас недовольно косился на нарушительницу покоя.

— Снежный феникс, — равнодушно бросил Кай, не отрываясь от чтения. — А жабу мы не видели.

— В книге про фантастических тварей такой птицы не было, — девочка подозрительно сощурилась и перевела взгляд с Севера на его хозяина.

— Значит, автор так и не добрался до места их обитания и счёл рассказы о них просто выдумкой.

— Но в начале книги же сказано, что там описаны все виды волшебных животных! — возразила она с недовольным видом.

— Ты веришь книгам, но не веришь своим глазам? — иронично поинтересовался Кай. Север насмешливо чирикнул, демонстративно встряхнувшись и осыпав снегом сидение дивана.

— Эм… — девочка замялась. — Просто это несколько странно…

Её взгляд переместился на учебник, который держал в руках Кай.

— Ой, а что ты читаешь?

— Учебник по зельям.

— А я его уже прочитала. Вообще, я выучила все наши учебники наизусть, надеюсь, этого будет достаточно, чтобы учиться лучше всех. Кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас?

— Кайден Фрост, — в очередной раз представился мальчик.

— Рон Уизли, — со своего места махнул рукой рыжик.

— Знаешь, — задумчиво сказал Кай, рассматривая её, и вспоминая свои уроки в цитадели Артанис, — чтобы учиться лучше всех мало выучить наизусть несколько книжек. Есть же те, кто магии обучался ещё до школы и многое знает заранее. Я, например, занимался у частных учителей с восьми лет. Тебе придётся сильно постараться, чтобы достигнуть звания лучшей ученицы.

— Я уверена, что смогу догнать таких детей, — серьёзно сказал она.

— Твои родители магглы, да? — спросил Рон.

— Ага, — кивнула Гермиона. — Я была сильно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса. Точнее, приятно удивлена, это же так необычно — узнать, что ты волшебница.

— А у меня в семье все волшебники, — как-то кисло сказал Уизли. — Но я всё равно заранее ничего не знаю. Мне сказали, что все первогодки начинают одинаково.

— Всё зависит от того, какая у тебя семья, — пояснил Кайден. — Учить нас всех будут одинаково, но некоторые всё равно что-то будут знать лучше только из-за того, что они этим дома занимались.

Гермиона задумалась и согласно кивнула:

— Ты прав, у магглов тоже такое бывает. Ну ладно, я пойду, мне ещё нужно найти жабу Невилла. Было приятно с вами познакомиться.

— Ага, нам тоже… — тихо молвил Рон, покосившись на закрывающуюся дверь купе.

Дальнейший путь прошёл относительно спокойно. Один раз к ним забежали рыжеволосые близнецы — старшие братья Рона и, немного подшутив над младшеньким, умчались по своим делам. Уизли рассказал Каю о своей семье, о квиддиче и о том, как он этим летом обезгномливал сад. Кай молча слушал, кивал, где-то вставлял короткие реплики, но про себя ничего не говорил попутчику, отчего Рон счёл его хоть и неплохим мальчишкой, но очень уж скрытным. Каю хотелось бы рассказать что-то о своём доме, но он понимал, что, стоит ему упомянуть о Северном полюсе, как вопросы посыплются на него, словно град. А Артанис чётко дала ему понять: он не должен никому рассказывать о том, что он Принц Зимы.

Где-то в середине пути к ним в купе заглядывала разносчица сладостей, и Кай купил несколько шоколадных лягушек, угостив ими Рона. Так, за неспешной беседой ни о чём, прошёл почти весь оставшийся путь. Ближе к вечеру Уизли заснул, а Кайден, наконец-то, дочитал свой учебник. Уже недалеко от Хогсмида к ним зашла староста, разбудила Рона и сообщила, что скоро поезд прибудет на место. Пока Уизли переодевался, Кай тихо нашёптывал Северу, что тот должен жить в его спальне, и никак иначе. Феникс был совсем не против, главное, чтобы преподаватели в школе разрешили.

И вот, наконец, поезд остановился. Кай выпустил Севера на свободу, а сам направился к выходу. Распределение приближалось…

Сколько ожиданий ты разрушил!

Сколько чувств разрозненных поднял!

Ты стереотипы все порушил,

Вызвал грандиознейший скандал.

Смотрят все с сильнейшим удивленьем,

Ведь тебя иначе представляли.

Сколько же готовых мнений

Люди в этот вечер поменяли…

Ну, а ты спокоен и не видишь

Старца взгляд усталый и тяжёлый.

Ну, а ты совсем не замечаешь

Чёрных глаз горящих, изумлённых…

* * *

Хогвартс был великолепен, но с цитаделью Снежной королевы ему никогда не сравниться ни по размерам, ни по величию совершенных форм. Хотя мальчик признал, что потолок, отражающий звёздное небо, можно всецело считать шедевром магического искусства.

Пока Кай задумчиво разглядывал обстановку, игнорируя пение Распределяющей Шляпы, директор Дамблдор места себе не находил от волнения. Сегодня настал час «Х», момент истины. Гарри должен был прибыть в Хогвартс, но среди первокурсников никого, похожего на мальчика, не было. Неужели он передумал в последний момент, ведь в поезде его тоже никто так и не нашёл?

Пока Шляпа пела песню про факультеты, преподаватели, так же, как и директор, выискивали взглядами самого знаменитого мальчика Англии. Внимание каждого из них привлёк один странный первокурсник, который своей бледностью очень ярко выделялся на фоне сверстников, но волнение за Гарри не давало надолго задержать на нём взгляд.

Началась церемония, и волнение среди взрослых всё больше усиливалось. Все напряжённо ждали этот волнующий и пугающий момент. Буква м, н, о… И, наконец, …

— Поттер, Гарри! — громко сказала Минерва МакГонагалл, и Большой за затих. Все устремили взоры в толпу новеньких, выискивая мальчика. И когда вперёд вышел тот самый бледный первокурсник, со всех сторон послышались удивлённые шепотки.

Сердце Альбуса пропустило удар: нет, не может быть…

Он во все глаза разглядывал мальчика, который спокойно приближался к табурету со Шляпой, и директору казалось, что его путь длился целую вечность.

Лишь со второго взгляда Дамблдор всё-таки смог разглядеть в этом первокурснике тонкие красивые черты Джеймса Поттера, но убранные в хвостик прямые, абсолютно белые волосы, длиной чуть ниже плеч, отсутствие очков, неестественно бледная кожа и яркие, нереально сапфировые глаза, убивали всё сходство с одним из самых любимых учеников Минервы и самого Альбуса.

Мальчик остановился перед табуретом и посмотрел на МакГонагалл:

— Я давно отрёкся от этого имени. Прошу, впредь зовите меня Кайденом Фростом.

Минерва, услышав его слова, судорожно вздохнула, но мальчик уже не обращал на неё внимая и сел на табурет, надевая на голову Шляпу и игнорируя шепотки, пролетевшие по залу.

* * *

— Какой интересный случай! — услышал он в своей голове скрипучий голос. — Кто бы мог подумать, что однажды я столкнусь с кем-то, кого коснулась магия ледяной королевы Артанис…

— Вы знаете мою мать? — удивился мальчик.

— Слышала о ней от своих создателей, — просто ответила Шляпа. — Не бойся, я никому не расскажу правду о тебе, я умею хранить секреты… Итак, юный Гарри Поттер, по стопам своих родителей ты уже не сможешь пойти: ты слишком холоден для Гриффиндора. Образно говоря. В тебе есть благородство, преданность и самоотверженность, но всё это давно отступило на задний план, подавилось холодным расчётом и рамками того титула, который подарила тебе твоя приёмная мать. По той же причине, мой юный принц, не подходит и Хаффлпафф. Слизерин уже ближе, но стремление к власти тебе чуждо: у тебя уже всё есть. Несмотря на присутствие тех черт, что типичны для представителей этого факультета, ты всё-таки не дотягиваешь до слизеринца. Наиболее ярко я вижу в тебе рациональный и незаурядный ум, стремление проявить себя, доказать, что ты достоин звания Принца Зимы. С такими качествами тебе самое место на…

— РЕЙВЕНКЛО! — громко крикнула она на весь зал и тихо шепнула мальчику: — Удачи вам, мой юный друг!

— Спасибо…

Аккуратно сняв Шляпу с головы, Кай направился к столу своего факультета, стараясь абстрагироваться от многочисленных взглядов, которые будто прожигали его насквозь. Опомнившись, студенты принялись аплодировать, приветствуя его поступление на факультет воронов.

* * *

Распределение продолжилось, но Альбус Дамблдор уже ничего этого не видел. Его взор был прикован к беловолосому, будто лишённому всех красок мальчику, который, тем не менее, всё равно оставался каким-то ослепительно ярким. Особенно на его лице выделялись огромные сапфировые глаза. Но как такое могло произойти? Где он был всё это время, и что с ним сделали? И, главное, зачем?..

Может, сам Гарри сможет пролить свет на эту тайну: Альбус решил, что не стоит откладывать разговор с ним. На выходных после занятий обязательно нужно всё прояснить. Или хотя бы попытаться это сделать, поправил себя директор, наблюдая за тем, как мальчик с абсолютно спокойным, даже каким-то равнодушным видом ждёт окончания церемонии.

* * *

Северус всё не мог отогнать образ, стоящий у него перед глазами.

Когда он стал преподавателем в Хогвартсе, то знал, что однажды ему придётся учить сына ненавистного ему Джеймса Поттера. Он как мог пытался себя подготовить к этому, смириться с данной мыслью, принять её как факт, как бы тяжело это ни было. И когда однажды в его покои ворвался директор с сообщением о том, что мальчик пропал, Северус не желал признаваться даже самому себе, что он испугался. Испугался за мальчишку. И чем дальше поиски не давали результатов, тем сильнее его душу сковывали цепи тянущего страха. Снейп не желал даже думать о том, что, возможно, уже стало поздно, что зря он ненавидел мальчишку, и что всё-таки не сдержал своё обещание. Тогда внутри него был настоящий хаос из самых разнообразных чувств и эмоций. А в голове крутились обрывки мыслей: почему не уберёг, почему доверился Альбусу и не проверил всё сам, почему он настолько слаб, что даже не может найти ребёнка?!

Однако, сообщение директора о том, что мальчик точно жив и, скорее всего, вернётся в школу, немного успокоило Северуса. Смятение в его душе сменилось твёрдой убеждённостью, что безмозглый паршивец сам повёлся на чью-нибудь уловку и сбежал как от магглов, так и от волшебников в целом. Снейп поверил, что от мальчишки, непременно, будет очень много проблем, когда он вернётся; что, несомненно, с такими мозгами он поступит в Гриффиндор и будет таким же избалованным, как и его папаша. И, когда настал день его поступления, Северус уже, кажется, плавился от злости.

Пока в зал не зашли первокурсники.

Как он не пытался, так и не смог высмотреть среди них Гарри Поттера. Может, директор наврал ему, и мальчишка на отца совсем не похож? Но Альбус утверждал, что у ребёнка были глаза Лили, а их Северус тоже не видел.

Выход Гарри, кажется, порвал у Снейпа все шаблоны. Декан Слизерина, с силой сжав в руке кружку, рассматривал мальчишку, который был совсем не похож ни на Джеймса, ни на Лили. Нет, несомненно, сходство с отцом у него было, но оно напрочь убивалось даже просто его причёской. Дальше — больше: он, оказывается, отрёкся от своего имени и стал называть себя Кайденом Фростом. Ну, и в довершение всего этого безумия, сын потомственных гриффиндорцев попал на Рейвенкло.

Наблюдая за Гарри, Северус отметил также, что, как для сына Джеймса Поттера, он был каким-то слишком спокойным… Когда во время пира Снейп случайно встретился с мальчишкой взглядом, то невольно вздрогнул. Ему вдруг показалось, будто красивые, наполненные внутренним теплом и жизнью глаза Лили кто-то просто взял и заморозил, оставив лишь холод и пустоту. Мальчик отвёл взгляд, и наваждение пропало, оставив в душе зельевара какое-то неприятное липкое чувство.

Когда после пира в кабинете директора состоялась встреча всех, кто знал про исчезновение мальчика, за исключением Грюма, Северус впервые за последние четыре года заметил выражение крайней растерянности на лице Минервы, недоумение — у Флитвика, и хмурую задумчивость у директора.

Перед Дамблдором снова лежала Книга Душ, так же, как и в тот день. После продолжительного молчания он, наконец, взял слово:

— Всё-таки я получил ответ, который породил ещё больше вопросов… — кажется, он разговаривал сам с собой.

— О чём вы, Альбус? — спросила Минерва.

Директор молча развернул Книгу и показал всем вписанное в неё имя Гарри Поттера, которое будто побледнело и покрылось льдом.

— Что это такое? — недоумённо прошептал Флитвик.

Дамблдор вздохнул:

— Если бы я знал. Это произошло в тот день, когда я получил сообщение от Арабеллы. Примерно через день после пропажи мальчика. Вместе с этим феноменом отключились все следящие артефакты, которые я настроил на него. Я долго пытался понять, что же это значит, перерыл кучу книг, но ни в одной не нашёл даже намёка на разгадку. Я предположил, что сам Гарри сможет пролить свет на эту тайну, и он это, в какой-то степени, сделал. Я уверен, что изменения в его внешности и этот феномен с книгой взаимосвязаны.

— Но что может так изменить внешность? — Минерва была в недоумении. — Такое ощущение, будто мальчика кто-то заморозил, что само по себе звучит абсурдно!

— На выходных я поговорю с ним и попробую узнать хоть что-нибудь, но мне кажется, это будет крайне сложно: мальчик показался мне слишком… холодным ко всему, что его окружает.

— Он отрёкся от своего имени, — прошептала МакГонагалл, с тревогой глядя на директора.

Дамблдор опустил взгляд в Книгу, словно принимая какое-то решение и, наконец, сказал:

— Я выяснил, что у Дурслей он жил не в лучших условиях и даже не подозревал, что он волшебник. Как и ничего не знал про своих родителей. Ему внушали, что они были… падшими людьми. Видимо, став частью другой семьи, он счёл самым лучшим отречься от них, чтобы не позорить себя.

Кажется, эти слова дались директору очень тяжело.

— Так он не знает? — поразился Флитвик. — Не знает, что он знаменит?

— В поезде, наверняка, ему стало это известно, но он, как я понял, предпочёл никому не говорить, что Гарри Поттер — это он.

— Да, и в довершение всего на церемонии во всеуслышание заявил, что он теперь Кайден Фрост, — впервые за весь разговор высказался Снейп. — Будет скандал. Альбус, вы же это прекрасно понимаете. Уже завтра пресса будет обмусоливать эту тему и кричать на всю Англию о том, что «Мальчик-который-выжил отрёкся от светлой памяти своих родителей».

Директор устало помассировал переносицу, что выдавало крайнюю степень усталости и напряжённости.

— Я знаю, Северус. И попытаюсь не придавать это огласке. В крайнем случае, скажем, что это было необходимо, чтобы спрятать мальчика в безопасное место.

— Ага, и как на это отреагируют те, у кого он жил, интересно? — язвительно спросил Снейп. — Что, если они дадут интервью и выдадут прессе, что мальчик пропал у вас из-под носа?

— Они не стали это делать ранее, почему сейчас? — возразила Минерва.

— Потому что именно сейчас Гарри пошёл в школу, и у общественности резко возрос интерес к его персоне, — опередив Северуса, уже открывшего рот, ответил директор.

— Так что же мы решили? — поинтересовался Флитвик, подводя итог разговора.

— Пока будем действовать осторожно и наблюдать. Нужно успокоить общественность и поговорить с мальчиком. Было бы неплохо узнать, у кого он жил эти четыре года. Филиус, я уверен, что ты присмотришь за ним.

— Разумеется!

— Северус, Минерва, вам остаётся только наблюдать. Может, вы сможете заметить что-то, что упустил я.

— Хорошо, Альбус, — Минерва встала с кресла. — Завтра у меня первый урок у третьего курса Слизерина и Гриффиндора, так что я пойду спать.

Директор кивнул декану Гриффиндора. Филиус также поднялся с места и, пожелав всем доброй ночи, ушёл. В кабинете остались лишь Дамблдор и Снейп.

Декан Слизерина отстранённо наблюдал за тем, как директор убирает в шкафчик Книгу Душ и подходит к фениксу, наблюдающему за всем своими умными тёмными глазами.

— Северус, полагаю, наш уговор в силе, — тихо сказал Дамблдор, поглаживая огненные перья птицы.

— Разумеется. Наверное, это даже хорошо, что он попал на Рейвенкло. Его характер, как я понял, даже отдалённо не подходит Гриффиндору, и с ним он вполне мог оказаться на Слизерине, что вылилось бы в дополнительные проблемы.

— Ты прав. Когда у тебя первое занятие по зельям с Рейвенкло?

— В четверг, как обычно, директор.

— Ах, да, действительно… — рассеянно молвил Альбус.

— Я, пожалуй, пойду, у меня, как и Минервы, завтра сложный день.

— Да-да, мальчик мой, иди.

Снейп бесшумно встал и покинул кабинет директора, понимая, что им всем сейчас нужно побыть одним.

Люди любят пересуды,

Сплетни, новости и тайны,

Люди очень быстро судят,

Видят всё, что не случайно.

В центре сплетен быть так сложно:

Смотрят все и обсуждают.

И порою невозможно

Разузнать, что там гадают.

Жизнь твоя — как поле боя,

Жизнь твоя полна вопросов,

И движение любое

Выдаёт, что всё непросто.

Ну, а ты не замечаешь

Этих слов и этих взглядов.

Ты молчишь и просто знаешь,

Что никем ты не разгадан.

* * *

Кай слышал, как его обсуждают на каждом шагу. Когда Абаюн сказала ему, что имя Гарри Поттера сейчас у многих на устах, он и не представлял, что настолько. Казалось, что каждый счёл своим долгом посмотреть на него, тыкнуть пальцем и обсудить со своими друзьями.

— Это тот самый Гарри Поттер. Интересно, почему он сменил имя?..

— Смотри, какой он странный! Никогда не видела таких белых волос…

— Это Мальчик-который-выжил, я многое слышал о нём, правда, представлял себе совершенно иначе…

— Этот рейвенкловец и есть Гарри Поттер…

— Ты видел, видел! У него на лбу действительно есть шрам!

— Интересно, а он помнит что-нибудь о той ночи?..

И так до бесконечности.

Некоторые особо смелые прямо в лоб задавали ему вопросы, вроде: «а ты помнить Того-кого-нельзя-называть?», или «А тебе имя сменили, чтобы тебя Пожиратели не нашли, да?»

Кай отвечал всем вежливо, но сухо, чувствуя где-то внутри отголоски глухого раздражения. Неужели им действительно больше нечем заняться, кроме как доставать его? Севера он отправил с сообщением домой, и птица вернётся только через две недели, после чего где-то на месяц останется с мальчиком. Жаль, что здесь нельзя передавать сообщения ветрами… Без феникса Кай чувствовал себя несколько одиноко, даже несмотря на то, что его постоянно окружали люди. Но они были другими — и дело не в разительных внешних различиях. Они были слишком эмоциональными, слишком шумными, где-то даже навязчивыми, что не нравилось привыкшему к почтительному и тактичному отношению принцу Зимы.

Буквально на следующий день после распределения, когда он вместе с сокурсниками шёл с обеда к кабинету чар, его перехватил Драко Малфой, находящийся в компании двух крупных серьёзных мальчишек.

— Поттер! — голос слизеринца будто разрезал пространство и все, кто находились поблизости, тут же устремили взгляды на него и Кая. Фрост остановился и, оглядевшись, тихо шепнул Терри Буту, что догонит их, после чего с абсолютно невозмутимым видом он подошёл к Малфою, и, взяв того за предплечье, потянул за собой дальше по коридору.

— Драко, — тихо сказал он, — я, конечно, понимаю, что у тебя есть ко мне вопросы, но давай не будем обсуждать их посреди коридора…

Отпустив руку слизеринца, Кай кивком головы указал на широкую нишу в стене недалеко от кабинета Флитвика. Малфой последовал за ним туда и дал знак своим спутникам не подпускать особо любопытных к ним. Слизеринец повернулся к Фросту, который выжидающе смотрел на него и негромко спросил:

— Скажи честно, ты не назвал тогда нам своё настоящее имя, потому что хотел устроить то представление в Большом зале?

— Кайден Фрост — это и есть моё настоящее имя, — спокойно ответил Кай.

Малфой непонимающе моргнул:

— То есть как? МакГонагалл вызвала тебя как Гарри Поттера, а значит, ты везде так и числишься, и вчера просто назвал свой псевдоним!

— Наверное, она не знала о том, что я давно сменил имя, поэтому и не исправила его в списках.

— Не знала… — казалось, Малфой произнёс свои мысли вслух. — Значит, это было неизвестно и директору?

— А он тут при чём? — Кай позволил лёгкому удивлению коснуться своего лица.

— Как это при чём? Он же твой опекун, — глаза Драко расширились в изумлении. — Ты что, не знал?!

— Я уверен, моя семья была в курсе… Он, как я понял, предпочёл остаться в тени, — осторожно подбирая слова, ответил Кай, который не хотел кому-то раскрывать правду о своём прошлом. — Ему многое известно, но, раз он позволил моей приёмной матери изменить мне имя и внешность, значит, так было нужно. И вообще, а откуда это известно тебе? — взгляд Кая загорелся искрами подозрительности. Ему стало интересно, откуда слизеринец знает то, о чём он сам до этого момента даже не догадывался.

— Отец как-то обмолвился… — пробормотал Драко, больше пребывая в своих мыслях. Кажется, про себя он соглашался с доводами рейвенкловца и наверняка так и думал, раз не стал дальше развивать эту тему. Но, тем не менее, что-то ему оставалось не ясным:

— Просто это так странно… — поймав непроницаемый взгляд Кайдена, Драко пояснил, — в смысле, отец всегда говорил мне, что своим именем надо гордиться, потому что оно показывает твою принадлежность к роду и бесчисленным поколениям предков. Приёмная семья — это, конечно, хорошо, но ты всё равно должен оставаться наследником своего рода, а не чужого.

— Поверь, у меня были причины для этого. Это всё, что я могу тебе сказать. А теперь, если у тебя больше нет вопросов, я пойду: занятие скоро начнётся.

— Да, конечно… — протянул слизеринец. — Спасибо, что ответил мне. Я заметил, что ты не очень любишь личные расспросы.

— Не люблю, — согласился Кай. — Но ещё: скажи теперь ты мне, зачем ты искал меня в поезде?

— Я хотел познакомиться с тем, о ком читал в книжках и о ком столько всего необычного слышал, — слизеринец немного смутился, понимая, что его мотивы были по-детски наивными. — Просто это так необычно: встретить такого человека вживую…

— Понятно, — Фрост едва заметно ухмыльнулся. — Думаю, я перевернул у тебя все представления о Гарри Поттере. — Развернувшись, Кай неспешно направился к аудитории, оставив позади задумчивого Малфоя.

* * *

Урок по чарам был весьма занимательным. Как и говорил Кремнёв, в Хогвартсе Каю придётся переучивать базовые заклинания на латынь. В конце урока, когда профессор дал задание использовать заклинание света — «Люмос», Кай по инерции сделал его на древнерусском, да ещё и невербально. Декана Рейвенкло поразили такие способности у первокурсника, и он щедро наградил мальчика десятью баллами. Когда занятие закончилось, Фрост решил не тянуть и подошёл к Флитвику, объяснив, что до школы учили его немного по другому принципу, и он просто по привычке колдовал на другом языке. Подумав немного, Флитвик попросил показать ему, что мальчик умеет, а после разрешил своему ученику использовать эти заклятия так, как его научили, переходя к латыни на более сложных уровнях обучения, и поблагодарил за честность.

Трансфигурация давалась Каю намного сложнее, чем чары, но под руководством строгой, но чуткой Минервы МакГонагалл мальчик довольно сносно справлялся с превращениями, хоть и провалился на первом занятии, когда вместо того, чтобы превратить спичку в иголку, он её заморозил.

ЗОТИ у них вёл Джон МакРейн, который не так давно выпустился из Аврората. Несмотря на то, что преподаватель был весьма молод, с учениками он справлялся не хуже опытных профессоров и его уроки были очень познавательными и интересными. Кай, который дома в основном использовал криомагию, потому что она была удобнее и привычнее, открыл для себя новый спектр боевых заклятий. А ещё понял, что знает на порядок больше защитных и нападающих чар, чем многие его сверстники: Хьюго совместно с мастером Кремнёвым времени зря не теряли и постарались впихнуть в голову своему ученику как можно больше знаний, научив мальчика некоторым оригинальным заклинаниям, каких в Англии точно нет.

Из тех предметов, что давались ему легко, будто играючи, на первом месте стояла астрология. Долгими полярными ночами Кай, кажется, насмотрелся на звёзды на несколько жизней вперёд и знал о них всё, что только можно.

Отдельно стояла история магии. Перед усыпляющим голосом призрака Биннса не мог устоять даже принц Зимы. Через пару занятий он решил не тратить время зря и, ставя самопишущее перо строчить лекцию нудного профессора, выполнял домашние задания. К слову, так же поступали почти все его однокурсники с Рейвенкло.

Зельеварение было несколько странным, но познавательным предметом. Кай многое знал о различных травах, которые растут в северных широтах, но те, что указывались в учебнике, ему были неизвестны. С одной стороны, Фросту было интересно изучить их свойства и проследить за взаимодействием в зелье, а с другой, он понимал, что эти самые зелья ему по факту будут не нужны: будучи созданием Зимы, заболеть он не мог, зрение исправила Артанис, влияющие на сознание отвары тоже будут бесполезны, элементарно из-за другого принципа мышления. Хотя королева предупредила Кая, что зелья могут быть опасными для него до тех пор, пока он окончательно не изменится, поэтому запретила употреблять что-то, пусть даже это и будет витаминная настойка.

Но то, что наука зелий требовала от учеников внимания и усердия, импонировало Каю, и он решил отнестись к этим урокам серьёзно, к тому же отказаться от данного предмета до шестого курса невозможно, а становиться худшим учеником ему не хотелось.

Однако, его надежды на спокойное и размеренное времяпрепровождение в лаборатории в одночасье разбил профессор Снейп. Весь в чёрном, угрюмый и хмурый, декан Слизерина, кажется, невзлюбил Кая с первого взгляда и постоянно старался его задеть как-нибудь пообиднее. Фрост такого отношения к себе не понимал, но чувствовал, что изменить предвзятое мнение о себе будет очень непросто. Подумав немного, он решил, что хорошее отношение профессора ему элементарно не нужно: ещё бы он тратил своё время и нервы на того, о ком забывает, едва выйдя из кабинета! Когда Снейп принимался сравнивать его с отцом и принижать интеллектуальные способности, Кай молчал, и просто смотрел на профессора со своей привычной холодностью и равнодушием, всем своим видом показывая, что ему плевать не только на мнение зельевара, но и на то, каким там вообще был Джеймс Поттер. Отсутствие ответной реакции остужало пыл зельевара, и он, сняв с Кая несколько баллов, переключал своё внимание на других учеников.

Но зельеварение, как ни странно, не стало худшим предметом в списке Фроста. Это «почётное» место заняла гербология. Какой бы она не была интересной, как бы ни старалась профессор Спраут, как бы хорошо ни готовился мальчик, всё это сходило на нет, когда он заходил в оранжерею. Природу Кая — холод и лёд, теплолюбивые растения, в отличие от своих северных собратьев, элементарно не любили. Они словно чувствовали, что он способен одним касанием заморозить их, прервав их короткую и хрупкую жизнь, поэтому в руках мальчика любой, даже самый неприхотливый цветок закрывался. Движущиеся лианы боялись касаться его холодной кожи, некоторые растения отворачивались от юного принца Зимы, словно не желали, чтобы он обратил на них своё внимание. Ученики, занятые своими заданиями, этого не замечали, а вот профессор уже обеспокоилась такой нелюбовью растений к мальчику.

В целом, первая учебная неделя была познавательной. Пусть его жизнь теперь и была наполнена шумом и царящей вокруг суетой, мальчик стал к этому привыкать. С сокурсниками он держался вежливо, но отстранённо и, как ни странно, лучше всего общался именно с Малфоем, который оказался весьма занимательным собеседником. Тот, в отличие от остальных, после первого разговора с Каем старался не задавать ему личных вопросов, зато рассказывал много интересного о своём мире. Когда Драко не стоил из себя высокомерного сноба, то становился спокойным и рассудительным, что нравилось Каю: хоть кто-то в его окружении не шумел и вёл себя сдержанно. Однако, вскоре он сделал исключение ещё для нескольких людей, включив их в свой круг общения.

* * *

Кай сидел в библиотеке, обложившись книгами, и дописывал эссе по трансфигурации. Уроки только закончились, поэтому здесь было очень тихо: помимо самого Фроста тут находилась только Гермиона, сидящая через несколько столов от него в компании нереально толстой книги. Время от времени девочка что-то записывала, быстро строча пером по пергаменту, а на лице её было выражение важной сосредоточенности.

Потянувшись, Кай отложил очередную книжку в сторону и аккуратно сложил готовое эссе в сумку. Оставалось выполнить задание по гербологии, и он свободен от домашки на ближайшие пару дней. И, хоть этот предмет был в принципе, не для него, спустя рукава относиться к нему Кай не собирался.

Мальчик встал и, собрав в стопочку взятые им книги, отнёс их Мадам Пинс. Поймав благосклонный взгляд библиотекарши, которая любила усердных и спокойных учеников, Кай принялся за подбор книг для гербологии. Задумчиво стоя у стеллажа и листая справочник по классификации магических растений, он не заметил, как к нему кто-то подошёл сзади:

— Гарри Поттер, — прошипел трагический голос, и от неожиданности Фрост выронил книгу. Резко обернувшись, он почти нос к носу столкнулся с Трейси.

— Что у тебя за манера так подкрадываться? — нахмурился он, отходя на шаг назад. — И я уже говорил, что меня зовут Каем.

— Да-да, ты именно так и представился мне в нашу первую встречу. — усмехнулась девочка, глядя на то, как он подбирает с пола книгу. — Я, кстати, наблюдала за тобой всю эту неделю.

— Зачем? — без особого интереса спросил он.

Она подошла чуть ближе и тихим, загадочным голосом сказала:

— Чтобы сделать выводы…

Он моргнул и непонимающе нахмурился:

— Какие ещё выводы?

— Что имя Кайден Фрост тебе больше подходит, чем Гарри Поттер! — весело заключила она, убивая только что созданную атмосферу таинственности. — Для Поттера ты слишком замороженный, Снежок!

Кай закатил глаза:

— Я не Снежок!

— Ой, да ладно тебе! — беспечно усмехнулась Трейси, хвостиком следуя за мальчиком, который прошёл вдоль стеллажа, собирая нужные книги. — Кстати, видел бы ты лицо Драко на распределении! Такое ощущение, что его тогда кто-то невидимый по голове чем-то тяжёленьким огрел, и он просто сидел с наитупейшим выражением лица!

Фрост безразлично пожал плечами:

— Тогда многие сидели с такими лицами. И мы с ним уже обсудили эту ситуацию.

— Да, я в курсе, что вы с ним сдружились, — Дэвис прошла за Фростом к его столу и грациозно села на стул напротив него. — Хотя мне кажется, он так пытается сбежать от навязанного его отцом общества Крэбба и Гойла.

— Мне безразличны его мотивы: мы неплохо общаемся, и это меня устраивает, — пожав плечами, ответил Кай, доставая новый пергамент и открывая первую книгу.

— Пф! Ты что такой скучный? — надулась Трейси, но тут же оживилась: — кстати, а где твой феникс? Я его с поезда не видела.

— Север полетел домой с посланием от меня. К концу следующей недели он вернётся

— А когда он улетел?

— Сразу после распределения, когда мы заселились в общежитие и я написал письмо матери, — не задумываясь, ответил Кай, изучающий оглавление справочника. Глаза Трейси удивлённо расширились:

— Он что, до твоего дома неделю добирается? Даже совы долетают до другого конца Англии всего дня за три! Я думала, фениксы летают быстрее. Они же ещё и телепортироваться могут на большие расстояния.

— Мой дом находится не в Англии, — не отрываясь от своего занятия, пояснил Кай.

— Так ты за границей жил всё это время?! — она смешно округлила глаза.

Он поднял на собеседницу непонимающий взгляд:

— Ну да, а что такого?

— Просто все гадали, где же находится Мальчик-который-выжил, — пояснила она, — кучу самых невероятных теорий строили. Начиная с того, что ты живёшь где-нибудь у магглов и заканчивая тем, что ты не выходишь из дома Дамблдора, и он там тебя суперкрутым заклинаниям учит. А ты, оказывается, был в другой стране … — она задумчиво сощурилась. — У знакомых директора, да?

— Нет.

— То есть как?

— Не всё в этом мире крутится вокруг Дамблдора, — почти по слогам произнёс Кай, открывая нужную страницу.

— Наверное, ты прав… — задумчиво протянула Дэвис, принявшись разглядывать сидящую в сторонке Грейнджер. — Скажи, а в какой стране ты жил? Во Франции?

— Нет.

— Может, в Германии?

— Нет.

— Тогда где?! Неужели в России?.. — взгляд её серых глаз стал испытующим. — Я слышала на совместном уроке по чарам, как ты произносишь заклинание на каком-то языке, подозрительно похожем на русский.

— Я не могу сказать тебе, где я жил — это тайна. Но да, мой преподаватель по чарам учил меня общепринятым заклинаниям именно на русском языке, и профессор Флитвик разрешил мне их использовать, не переучиваясь на латынь. И вообще, — Кай оторвался от своего занятия, понимая, что, пока ему мешают, эссе он не напишет, — ты точно слизеринка? Насколько я знаю, у представителей этого факультета не принято чуть ли не клещами вытягивать тайны посторонних людей.

— Если ты чуть внимательнее посмотришь на мир вокруг себя, — высокомерно заявила Дэвис, моментально растеряв весь свой задор и непринуждённость, — то заметишь, что так я общаюсь только с тобой, Блейзом, Драко и Дафной. Остальные вполне справедливо считают меня человеком холодным и сдержанным.

— Хм… — Кай откинулся на спинку стула, сосредоточенно разглядывая девочку. — Но почему именно я? Ты ведь выделила меня из общей массы ещё до того, как узнала, что я — это Гарри Поттер.

Она изящным жестом смахнула со лба прядку русых волос и невозмутимо ответила:

— Ты мне интересен. Бывает такое, что из толпы людей ты вдруг выделяешь кого-то. Вот и я так сделала. Ты стоял в том магазине весь такой снежно-белый, спокойный и степенный, даже какой-то неэмоциональный. Пообщавшись с тобой, я поняла, что всё у тебя есть — и чувства, и эмоции, просто ты очень умело их контролируешь. Скажу честно, я решила провести эксперимент и попытаться растормошить тебя, увидеть, что же ты так упорно скрываешь за этой своей холодной маской.

— И что же ты выяснила? — поинтересовался он.

— Ты что-то недоговариваешь о своей жизни до школы, — подозрительно глядя не него, ответила Девис. — Что-то, что, кажется, даже Дамблдор не знает.

— Есть тайны, которые принадлежат сразу нескольким людям, и их нельзя просто так открывать, — резонно сказал Кай. — И если это всё, что тебе интересно обо мне, то знай: я ничего тебе не скажу.

Трейси помолчала недолго, вглядываясь в глубину его сапфировых глаз.

— Не только это… — очень тихо сказала она, так, что Кай едва расслышал её. — Неужели это так плохо, что кто-то просто захотел с тобой подружиться?

Фрост как-то криво усмехнулся:

— Не смеши меня. Мне не нужны… — он резко замолк, так и не сказав «друзья». Ему вдруг вспомнились слова птицы-абаюн: «тебе нужен верный человек…». Глядя на девочку с серыми глазами, которые сейчас были холодны, как лёд, он подумал, а может ли она действительно стать для него хорошим другом? Может, это всё неспроста, ведь Абаюн, и Артанис тоже, упоминали какую-то особенную судьбу, что ждёт его. Может, такое внезапное желание Трейси подружиться и есть маленький подарок этой загадочной судьбы? Так же, как и Драко, но Малфоя Кай воспринимал больше как интересного собеседника, и о крепкой дружбе здесь говорить ещё рано.

— Знаешь, — медленно протянул он, — возможно, ты права. До школы я ни с кем никогда не дружил. Точнее, не дружил со сверстниками. — поправился он, вспомнив Дарнаса и Севера. — Может, это и неплохо, если мы будем общаться. — помолчав, он хмыкнул: — заодно внесём вклад в развитие межфакультетской дружбы, поможешь Драко в этом.

Трейси подозрительно прищурилась, но уголки её губ уже поползли вверх.

— И всё-таки ты странный, — заключила она.

Кай задумался, подперев подбородок:

— Кажется, ты мне это уже говорила… — а после неожиданно для самого себя он улыбнулся. Тепло и искренне, так, как не улыбался уже года два. И та часть чувств, что ещё осталась в его замерзающем сердце, словно проснулась, скидывая оцепенение. Возможно, через несколько лет они окончательно умрут, оставив в его душе лишь звенящую пустоту, но сейчас Кай хотел воспользоваться шансом и вспомнить, каково это — быть просто беспечным ребёнком, а не только принцем Зимы.

— И ещё тебе идёт улыбка, ты знаешь? — лукаво подметила Трейси. — С ней ты выглядишь более живым.

— Я запомню это, — кивнул он.

— Уж постарайся, — усмехнулась Дэвис. — А то ты вечно ходишь с таким выражением лица, будто стоит к тебе подойти, и ты тут же заморозишь взглядом. — девочка фыркнула, выражая этим своё отношение к его отчуждённости.

— Между прочим, это помогает избавиться от ненужных вопросов со стороны окружающих. Но так и быть, для тебя я сделаю исключение.

— Ох, ничего себе, какая честь! — притворно ахнула она и тут же язвительно добавила. — Тебе корона-то не давит?

Кай задумался, вспоминая свою корону, созданную изо льда и украшенную сапфирами, которую надевал на официальных приёмах в замке королевы Артанис. Он понимал, что вопрос был риторическим, и совсем не об этом, но ответил честно:

— Не давит. В ней даже удобно.

Дэвис закатила глаза:

— Кажется, я нашла человека, который по уровню своего самолюбия почти достиг Драко Малфоя…

— Это была констатация факта!

— А нет, не достигнет, — постно заключила она. — Переплюнет.

— Кстати, а почему ты постоянно сравниваешь меня с Малфоем?

Вопрос, кажется, озадачил Трейси и она, задумавшись, решила ответить честно:

— Не знаю. Наверное, потому, что вы с ним во многом похожи. Ты, может, и не замечаешь, но со стороны твоё поведение выдаёт в тебе аристократа.

— Я вроде не тяну гласные, как Драко, когда разговариваю, — полунасмешливо заметил Кай.

— Нет, — Трейси качнула головой. — Просто то, как ты ходишь, сидишь, разговариваешь, да вообще держишь себя, напоминает мне многих слизеринцев, в которых манеры с детства вбивали. Да и вообще, понаблюдав за тобой, я заметила, что картина здесь складывается удивительная!

Кай приподнял брови, молчаливо прося её продолжить свою мысль.

— Странная внешность, безупречные манеры, изменённое имя, — принялась перечислять она, — сниженная эмоциональность, за которой скрываются немалая гордость и самолюбие, сведения о том, что ты тайно жил где-то за границей, феникс в фамильярах… ты явно многое недоговариваешь. Но, я думаю, пока сам не захочешь, ты никому ничего не расскажешь, поэтому выпытывать из тебя правду бесполезно.

— И откуда только в тебе такая тяга к раскрытию тайн? — вздохнул Кай.

— Честно? — немного смутившись, сказала Трейси. — У меня мама очень любит детективы. Я сама в них мало что поняла, но образ Шерлока, которому достаточно одного взгляда, чтобы узнать всё о человеке, очень здоровский!

— Хочешь так же? — Фрост с трудом сдержал смешок.

— Почему бы и нет? — деловито проговорила она. — Мы с Блейзом часто так развлекаемся, пытаясь изучать людей.

— Кажется, я понял, как ты попала в Слизерин… — пробормотал Кай, наблюдая за довольной Трейси, в чьих глазах всегда сияла небольшая хитринка. Да, она любит дурачиться, но вот дурой точно не является, хотя ей порой и недостаёт каких-то глубоких знаний. Удивительно, но она его совсем не раздражала, в отличие от многих других учеников, пытающихся выведать его личные секреты. И, наверное, именно поэтому Кай позволил ей стать своим другом.

Что интересно, Драко Трейси не очень любил, и между ними постоянно было что-то вроде соперничества: Девис подшучивала над Малфоем, а тот взамен пытался казаться умнее её, что не всегда удавалось. Ещё Фрост заметил, что рядом с ним в такие моменты частенько оказывался Блейз Забини, отличающийся весёлым нравом, но показывающим его только в кругу своих друзей. Мулат обычно пихал в руки Кая разного рода сладости и тихонько комментировал очередную баталию в стиле: «1 — 0 в пользу Трейси».

Но больше всего его удивила слизеринка, которая на потоковой лекции по истории магии, где Кай сидел с Драко, заняла место Малфоя, сказав сокурснику: «я так хочу». Этой девочкой оказалась лучшая подруга Трейси — Дафна Гринграсс, которая, на взгляд Фроста, была похожа на него больше, чем Драко: спокойная, умная, утончённая, она была будто воплощением настоящей аристократки и на той лекции увлекла рейвенкловца в интересную беседу, которая продолжилась уже в библиотеке. Вскоре Кай с удивлением заметил, что сидит в компании слизеринцев, обсуждая с ними чары. И, хоть порой они все были невыносимыми высокомерными снобами, ему всё равно было комфортно с ними. И было ещё кое-что, что он знал точно: какой бы круг общения он себе не избрал, королева Артанис всегда одобрит его выбор, ведь предрассудки, которыми жили волшебники, ей были неведомы.

* * *

— Ты чего такой хмурый? — спросил Драко, садясь рядом с Каем на лавочку и устремляя взгляд на чистое голубое небо.

— Думаю, — отстранённо ответил Фрост, глядя на жёлтые листочки, лежащие у него под ногами.

— Спрашивать, о чём ты думаешь, я так полагаю, бесполезно? — хмыкнул Малфой, протягивая рейвенкловцу небольшую коробочку, — попробуй, мне мама утром прислала.

Кай молча взял пирожное и негромко поблагодарил слизеринца, продолжая пребывать в своих мыслях.

Спустя несколько минут он разорвал тишину, медленно сказав:

— Помнишь, в понедельник после занятий меня вызвал к себе директор?

— Помню. Ну и чего ты натворил? — в голосе Малфоя послышался смешок.

— Он странный какой-то, — задумчиво протянул Кай, проигнорировав вопрос приятеля. — Говорит какими-то загадками… Ты вроде понимаешь, что он имеет ввиду, и в то же время чувствуешь себя как-то глупо.

— Пф! — Драко скривился. — Это его обычная манера разговора, как говорил мой отец. Что он хотел от тебя?

— Да так, — отмахнулся Кай. — спрашивал, как мне живётся у опекунов и передал мне ключ от сейфа Поттеров.

— О! Здорово! — оживился Драко, сверкнув глазами. — Что планируешь делать со своим наследством?

Фрост пожал плечами:

— Да ничего. Деньги мне не особо нужны, дома меня обеспечивают всем необходимым.

На самом деле, разговор с директором длился довольно долго: после того, как Дамблдор угостил Кая горячим чаем, к которому мальчик так и не притронулся, он рассказал Фросту о том, что является его законным опекуном, о причинах, из-за которых отправил маленького Гарри Поттера к Дурслям, о том, что Джеймс и Лили оставили своему сыну наследство в Гринготтсе, после чего отдал ключ от сейфа мальчику, сообщив, что его обучение в школе уже оплачено.

На вопросы: как и куда он пропал, почему изменилась его внешность и имя, Кай ничего не ответил, сказав лишь, что так было нужно. Благо, директор не стал настаивать и отпустил мальчика, когда понял, что искать ответы на свои вопросы ему придётся другим путём. В целом, разговор с Дамблдором был весьма информативным, и Кай планировал поделиться полученной информацией с Артанис в своём следующем письме. Сам директор Хогвартса показался мальчику каким-то чудаковатым, но, в целом, неплохим человеком, который просто привык верить в лучшие качества людей, из-за этого порой совершал ошибки.

— Ясно… — Драко слегка зевнул, прикрыв рот ладошкой, и вдруг недовольно нахмурился, глядя куда-то в сторону декоративного фонтанчика, стоящего неподалёку. — А он что тут делает?

Кай устремил взгляд в ту же сторону и увидел Рона Уизли, который шёл прямо к ним.

— Не знаю. Но, кажется, он намеревается поговорить. И, учитывая вашу взаимную неприязнь, поговорить он собрался именно со мной.

— Ты в курсе, что начинаешь перенимать манеру разговора Дэвис, когда та пытается включать режим этого своего Шерлока? — как-то недовольно пробурчал Драко, с каждой секундой мрачнея всё больше. Когда Рон подошёл к их лавочке, Малфой тут же накинулся на него:

— Ты что тут забыл?

— Это не твоё дело, — огрызнулся гриффиндорец и намного дружелюбнее посмотрел на Фроста. — Кай, я хотел поговорить с тобой.

— Я это уже понял. Драко, давай встретимся позже в библиотеке.

Малфой, недовольно насупился, но спорить не стал, зная, что Каю не нравится, когда кто-то начинает оспаривать его решения. Подождав, пока слизеринец уйдёт со двора, Рон подошёл ближе к Фросту:

— Извини, что отвлёк тебя, но я, на самом деле, давно хотел спросить у тебя…

— Почему я тогда не назвал своё старое имя? — догадался Кай.

— Ну… — замялся гриффиндорец. — Ну да. — Рон плюхнулся на скамейку, где раньше сидел Драко.

— Веришь, нет, но ты не первый, кто задаёт мне этот вопрос. Только меня удивляет, почему ты решил подойти ко мне только сейчас?

— Не знаю… — вздохнул Уизли. — сначала мы практически не виделись, потому что у нас разное расписание, а потом я заметил, что ты постоянно общаешься со слизеринцами, и подумал, что разговаривать с гриффиндорцем ты уже не захочешь. Да и вообще, ты как-то слишком хмуро реагируешь на тех, кто подходит к тебе с расспросами, и мне не хотелось… не знаю… показаться слишком навязчивым. Но любопытство как видишь, пересилило…

— Я понял тебя, — кивнул Кай. — Да, я действительно не люблю, когда те, кого я совершенно не знаю, начинают спрашивать у меня что-то личное. Я даже друзьям ничего не рассказываю, понимаешь. И на твой вопрос отвечу то же, что и всем остальным: я хотел, чтобы меня воспринимали как Кая Фроста, а не Гарри Поттера, и отзываться на второе имя не собираюсь.

— Я понял тебя, — медленно кивнул Рон. — И знаешь, твои слова говорят о том, что ты совсем не рад своей славе и всему, что с ней связано.

— А так оно и есть, — хмыкнул Кай. — Это же глупость, как по мне, возводить младенца в ранг героя…

— Но ты же пережил смертельное проклятье и уничтожил Того-кого-нельзя-называть! — удивился Рон.

— Да. Наверное, — протянул Фрост. — Но я-то этого не помню!

— Совсем ничего? — в голосе Уизли послышались нотки разочарования. Наверное, как и каждый ребёнок в этой стране, он наслушался чудесных историй о Мальчике-который-выжил, и напридумывал себе кучу невероятных подробностей о нём. И теперь захотел узнать, правда это или нет…

— Ничего, — тихо ответил Кай, срываясь на шёпот.

Уизли действительно не первый человек, который задал ему такой вопрос. К неудовольствию самого Кая, он, кажется, что-то всё-таки помнил. Почему-то, стоило ему только подумать о той ночи, как в душе начинало шевелиться какое-то неприятное чувство, а перед глазами, словно наяву, вставал яркий образ: море ослепительно зелёного света, который будто заполонил собою весь мир. Мальчик не хотел признаваться самому себе, но от этого воспоминания на его душе становилось гадко. Он ненавидел зелёный цвет, который вызывал стойкую ассоциацию со смертью. Но мир вокруг, будто в насмешку над принцем Зимы, был им переполнен. Возможно, отчасти поэтому маленький Гарри Поттер тек легко принял север с его чистым белым снегом, может, поэтому он так радовался, увидев в зеркале свои яркие сапфировые глаза… Он не знал этого точно. Знал только, что не хочет помнить то, что было тогда, не хочет даже думать об этом.

— Ну и ладно, — ответил Рон. — Наверное, помнить такое очень ужасно. — задумавшись на мгновение, он перевёл тему. — Знаешь, мои родители были уверены, что ты попадёшь на Гриффиндор, ведь твои мама и папа тоже учились там.

— Возможно, если бы я жил с ними, то точно попал бы на этот факультет, но судьба распорядилась иначе, — пожал плечами Кай. — Но поздравляю тебя, ты получил, что хотел.

— Спасибо… Мне кажется, ты тоже. Ну, попал на самый подходящий тебе факультет, — пояснил Рон. — Я почему-то не могу представить тебя в Гриффиндоре.

— Конечно не можешь, — серьёзно согласился Фрост. — Мне не идёт красный!

Уизли тихо рассмеялся.

— Только не говори, что ты подбирал факультет именно по такому принципу!

— Так выбираем же не мы, а Шляпа, — отозвался Кай.

— Но она учитывает пожелания учеников! — возразил Рон.

— Если бы она учитывала мои пожелания, то я сейчас бы жил в кабинете Дамблдора… — задумчиво протянул Фрост, вызвав у гриффиндорца смешок.

— Это было бы событием века!

— Скорее, тысячелетия… — едва заметно усмехнулся рейвенкловец.

— Знаешь, Кай, а ты нормальный, — вдруг заключил Уизли.

— О! — невольно удивился Кайден. — И откуда такой вывод?

— Ну, — немного смутился Рон, — когда я увидел тебя впервые, то подумал, что ты очень самоуверенный и заносчивый, но, когда пообщался с тобой, понял, что ты совсем не такой. Правду говорит мама, что внешность бывает обманчива.

— Действительно. Знаешь, Трейси сегодня утром сказала мне, что я произвожу на людей отталкивающе-притягивающее впечатление. Что именно она имела ввиду, я так до конца и не понял, но, думаю, это не так уж и плохо, потому что есть те, кто создают просто отталкивающее мнение о себе.

— Как Малфой! — фыркнул рыжик.

— Я бы не сказал, — возразил Кай.

— Хм… — рыжик чуть нахмурился. — Тебе, наверное, виднее… — развивать эту тему Рон не стал, вместо этого поднявшись на ноги. — Ну ладно, мне уже пора, там Симус, наверное, уже ждёт меня. До встречи, было приятно с тобой поболтать.

— Мне тоже, — Кай слегка улыбнулся.

Он наблюдал за тем, как Уизли развернулся и медленно направился к замку. Солнце оставило в его волосах яркие огненные блики, и Каю вдруг подумалось, что, если его можно ассоциировать со льдом, то Рон точно будет огнём.

* * *

Квиринус наблюдал.

Не нужно было даже прилагать усилия, чтобы разыскать в толпе маленького первокурсника. Казалось бы, какой парадокс: мальчишка был практически лишён всех красок, но при этом всё равно оставался заметнее самых эксцентричных учеников. По его поведению было сложно сказать, как он реагирует на повышенное внимание к своей персоне. То заявление в Большом зале было, наверное, единственным, что мальчик сделал необычного. Но этого краткого мига хватило, чтобы вызвать такой резонанс среди учеников и преподавателей… Больше ничего странного юный рейвенкловец не делал. Вообще. Он был спокоен, собран и внимателен, вёл себя, как самый примерный ученик: ходил на уроки, сидел в библиотеке, выполняя там домашнюю работу и вполне неплохо общался с некоторыми детьми. На самом деле, такому самоконтролю позавидует даже самый сдержанный слизеринец: непросто игнорировать людей, когда они тебя чуть ли не преследуют на каждом шагу.

Единственное, что не нравилось Квиреллу, что для одиннадцатилетнего ребёнка мальчик был слишком неэмоционален. Особенно ярко это отражалось на фоне других детей. Хотя в глубине его ярких синих глаз всё же мелькали отблески самых разнообразных эмоций, но они редко отражались на его лице и, что странно, казались несколько… урезанными, что ли? Такое явление Квиринус видел только раз: когда Тёмный Лорд однажды резко лишился части своих чувств. Как Он это сделал, мужчина так и не понял, но сейчас наблюдал схожее явление на примере беловолосого мальчика, который когда-то стал причиной падения Лорда. Это было странно, и, признаться честно, несколько волновало его, хотя причины подобного так и остались неясны.

Но на наблюдения времени нет: он понимал, что Поттер должен умереть. И чем раньше, тем лучше. Он искал этого проклятого мальчишку последние три года, но так и не нашёл. На этого ребёнка не действовали ни сложные поисковые чары, ни следящие артефакты. И сейчас оказалось, что искать надо было Кайдена Фроста, а не Гарри Поттера. Смешно: облажаться на такой элементарной мелочи! Мальчишке не просто формально сменили имя. Его заставили поверить, в то, что его теперь зовут именно так. А с этим часть возможных поисковых артефактов автоматически пришла в негодность. Умно… Дамблдор, старый хитрец, всё продумал…

Квирелл выжидал: сейчас не время что-то делать, ему нельзя выдавать себя, ведь многое стоит на кону. Он должен не только избавиться от мальчишки, но и разыскать философский камень, который директор тайно запрятал где-то в школе, и который нужен его Господину. Чтобы добраться до этого артефакта, скорее всего, придётся потратить немало времени. Отпрыском Поттеров он займётся чуть позже, когда выйдет на след камня. Как раз к этому моменту общественность немного поутихнет и бдительность соглядатаев мальчика ослабнет. Это всё будет выглядеть как несчастный случай: никто ничего не узнает и не поймёт. Это будет быстро. Он много времени потратил, чтобы всё правильно организовать, поэтому сбоев в плане точно не будет.

Он улыбался, провожая взглядом беловолосого первокурсника, который компании младшего Малфоя прошёл мимо него.

Каждый человек — как целый мир,

Несёт в себе негаданные тайны,

И никогда не знаешь, что в себе хранит

Его улыбка или взгляд случайный.

Что кроется за маской на лице?

О чём он думает, уставившись куда-то?

И какова по жизни его цель?

Куда он хочет? Где бывал когда-то?

О чём мечтает в тишине ночной?

Что чувствует, что любит, (иль кого)?

Что дарит ему внутренний покой?

И что для счастья нужно своего?

Ответы эти можно раздобыть,

Вот только всё узнать, увы, нам не дано:

Как ни старайся правду всю открыть,

Но мир чужой — загадка всё равно.

* * *

На землю плавно опускалась ночь, зажигая в вышине звёзды. Из-за редких туч выглянула луна, роняя свои лучи на крыши древнего замка, обитатели которого уже готовились ко сну. Вскоре огоньки в окнах погасли, и лишь из одного продолжал литься свет.

В своём кабинете за большим письменным столом сидел Альбус Дамблдор, задумчиво разглядывающий лежащие перед ним бумаги. Некоторые магические приспособления, стоящие на полках шкафов, издавали едва слышное журчание или поскрипывание, со стороны портретов слышалось планомерное сопение — это их обитатели спали, а Фоукс, сидящий на жёрдочке, чистил свои огненные перья, время от времени бросая любопытствующие взгляды на хозяина.

Директор только-только закончил изучать отчёты о финансировании школы, которые ему прислали из Попечительского совета. Вздохнув, он отложил бумаги в сторону и устремил взгляд в камин, где весело потрескивал огонь, бросая мягкие блики на стены и пол. Дамблдор взмахнул палочкой, призывая к себе чашечку и наливая в неё горячий чай. Несмотря на поздний час, спать совсем не хотелось: этот вечер располагал к неспешным размышлениям.

Мысли Альбуса занимал мальчик, который до сих пор оставался для него самой неразгаданной загадкой. Несмотря на то, что Гарри был очень скрытным человеком и никому ничего существенного о себе не рассказывал, директор всё-таки смог кое-что выяснить из его сухих ответов, но чувство недосказанности всё равно продолжало преследовать его. Казалось, будто получая ответы на свои вопросы, он только сильнее запутывался. У Альбуса возникла ассоциация с мозаикой: только ты найдёшь нужный фрагмент, который должен открыть часть полной картины, как окажется, что он к ней и не подходит вовсе.

Раз за разом прокручивая в голове разговор с мальчиком, Дамблдор пытался понять, каким образом одиннадцатилетний ребёнок стал столь… отстранённым и даже холодным. Нет, Гарри проявлял эмоции, но они были какими-то слабыми. Словно он, демонстрируя ту же радость, к примеру, в полной мере её и не испытывал. Ещё директора крайне волновала столь необычная внешность мальчика. Нет в мире таких магических практик, которые бы навсегда изменили лицо человека, можно только наложить сильнейшую иллюзию или выпить оборотное зелье. Но тут иллюзиями и не пахло! Про оборотное и говорить нечего: чертами мальчик вылитый Джеймс Поттер.

Откинувшись на спинку кресла, Альбус прикрыл глаза, снова концентрируясь на своём воспоминании.

«— Гарри… Кай, — поправился директор, поймав взгляд мальчика, в котором промелькнуло раздражение. — у тебя весьма необычная внешность… Многие, кто знал твоих родителей, не могут понять, как так случилось, что некоторые твои черты изменились.

— Меня просто приняли в род, — спокойно ответил Гарри.

Дамблдор с трудом сдержался, чтобы не показать ребёнку своего удивления и недоверия.

— Насколько мне известно, — осторожно молвил он, — данная процедура не меняет внешность.

Гарри позволил себе слегка ухмыльнуться:

— Ритуал был особенным.

— Ритуал? — директор недоумённо приподнял брови, внимательно глядя на мальчика.

— Да, сэр. Мать запретила мне рассказывать подробности.

Альбус медленно кивнул:

— Хорошо… — однако, от следующего вопроса удержаться всё-таки не смог: — Но почему?

— Так было нужно для моей защиты.»

Вздохнув, директор снял очки и устало помассировал переносицу — он всегда так делал, когда размышления утомляли его.

Ритуал… Ища ответы на вопрос о том, что изменило имя мальчика в Книге Душ, надо было искать не чары, не зелья, не проклятья… Нужно было искать ритуалы. Вот только этих ритуалов в мире тысячи, и как узнать, который из них — тот самый?! И что делать с полученной информацией? Вернуть мальчику прежнюю внешность, скорее всего, будет уже невозможно, да и вряд ли Гарри на это согласится, но всё-таки узнать, что конкретно с ним сделали было необходимо. Чем бы ни был этот таинственный ритуал, он смог скрыть ребёнка так, что, хоть всю планету перерой, всё равно его не найдёшь. Альбуса даже восхищало это. Кем бы ни была таинственная приёмная мать Поттера, она явно очень сильная и талантливая волшебница, и, судя по всему, хорошо заботилась о мальчике, но… Зачем он ей вообще понадобился? Как она нашла Гарри в Литтл-Уингинге? И где же он жил все эти годы?

Чувствуя, что ответы на эти вопросы он найдёт ещё не скоро, Альбус принял одно наиболее верное решение в данной ситуации: незаметно наблюдать за мальчиком. Всё равно рано или поздно какие-то слова, намёки, реакции смогут стать той ниточкой, потянув за которую, можно будет наконец-то размотать клубок этих тайн.

Радовало только то, что мальчик спокойно воспринял рассказ о причинах, из-за которых оказался у Дурслей и не держал зла ни на директора, ни на своих родственников. Что-то тёплое и открытое всё же жило в глубине его сердца, и, наверное, именно поэтому Альбус позволил себе вздохнуть чуть свободнее, веря в то, что Гарри не пойдёт по стопам Тёмного Лорда и сможет в случае конфликта с последним выйти победителем.

А вот насчёт самого Тома… — Альбус невольно нахмурился, как и всегда, когда вспоминал о нём. Риддл в последнее время стал проявлять серьёзную активность. Где находится его бывший ученик Дамблдор даже предположить не мог, а вот попытки раздобыть камень Фламеля явственно намекают на то, что состояние Тома крайне плохое. Скорее всего, он до сих пор существует в форме духа, но для реализации своих замыслов нашёл человека, способного взять на себя любую, даже самую грязную работу.

Вот только кого?

Кого-нибудь из фанатичных Пожирателей? Нет, вряд ли, самые верные последователи Лорда сидят в Азкабане, а те, что на свободе, боятся даже вспоминать про своего хозяина. Кого-то юного и легко поддающегося внушению? Это уже вероятнее. Вот только этот волшебник, каким бы он ни был, представляет определённую угрозу: он фактически в одиночку смог ограбить неприступный гоблинский банк, ему просто не повезло, что Альбус вовремя успел забрать артефакт — буквально за несколько часов до этого происшествия.

После директору оставалось найти в Хогвартсе надёжное место, это несложно, но всегда есть неучтённые факторы, которые могут привести похитителя прямо к тайнику. Предложение Минервы спрятать камень где-нибудь в подземельях и наставить на пути к нему кучу опасных ловушек директор отверг: чем меньше внимания будет к местонахождению артефакта, тем лучше. Не хватало ещё, чтобы к нему полезли любопытные ученики!

Благо, он нашёл секретное помещение в своём собственном кабинете. На самом деле, небольшую каморку, сокрытую за стеной, он обнаружил ещё лет десять назад, во время перестановки и небольшого ремонта. И то это произошло чисто случайно: он как-то опёрся о стену, где раньше стоял книжный стеллаж, и, как оказалось, нажал на кирпич, открывающий тайную дверь. Не пользовались данным проходом, видимо, уже долгие столетия, но это было только на руку Альбусу: кроме него никто даже не догадывался о том, что в его башне кроме личных покоев и кабинета есть ещё одно помещение.

Туда он и положил камень. Щиты Хогвартса хоть и не должны пропускать в школу чужаков, но по тайным ходам в замок всё же можно проникнуть. Вероятно, тот, кто охотится за артефактом Фламеля, так и поступит, поэтому директор на всякий случай укрепил щиты и наставил везде сигнальных чар: если кто-то попытается забраться в школу через подземные туннели, то он об этом тут же узнает. Правда, за последние две недели он уже три раза ловил за ночными вылазками неугомонных близнецов Уизли, но лучше уж перестраховаться: не исключено, что, отчаявшись найти камень тайно, последователь Тома рискнёт поставить жизнь кого-то из учеников под угрозу, чтобы шантажом заставить Альбуса отдать артефакт. Директор сделал всё возможное, чтобы избежать подобного и, твёрдо убедившись, что все варианты развития событий учтены, позволил себе вздохнуть чуть свободнее.

Сделав глоток из своей чашки, Альбус с лёгкой улыбкой покосился на книжный стеллаж, за которым и находилась тайная дверь, и не заметил, как за окном в ночи мелькнул силуэт белоснежной птицы, которая стремительно летела к одной из башен замка, неся в лапах небольшую коробочку.

* * *

Кая разбудил лёгкий стук в окно. Поморщившись, он приоткрыл глаза и увидел за стеклом полярную сову, которая немигающим взором жёлтых глаз внимательно смотрела на него.

Мальчик шумно вздохнул и медленно встал с кровати. Зевая и сонно моргая, он подошёл к окну и открыл его. Вместе с совой в комнату залетела ночная прохлада, отчего соседи Кая что-то забурчали, плотнее заворачиваясь в свои одеяла. Не обращая на них внимания, взъерошенный и сонный мальчик забрал у посланницы коробочку, на которой красовался ледяной герб королевы Артанис. Тихо поблагодарив птицу за работу, он поспешил угостить её печеньем, а сам, недоумевая, почему королева прислала к нему сову, а не Севера, сел на край своей кровати и немного неуклюже открыл посылку. На одеяло упал флакончик со светящейся полупрозрачной жидкостью, которая излучала голубоватое мерцание, и запечатанный конверт. Предчувствуя неладное, Кай открыл его и принялся читать письмо королевы, всё сильнее хмурясь при этом.

«Дорогой наследник!

Мне приятно знать, что твой выбор пал на факультет, где ценятся знания и логика. Хотя меня несколько удивил такой выбор: я предполагала, что, будучи связанным с Салазаром Слизерином ты предпочтёшь его факультет. Впрочем, ты всегда проявлял интерес к научным изысканиям, и, думаю, Рейвенкло поможет тебе в полной мере раскрыть свои таланты как исследователя и мыслителя.

Твои наставники передают тебе приветы и желают успехов. Каждый из них пожелал находиться в моей цитадели, когда ты будешь возвращаться на север. Сейчас они разъехались по домам, разбираясь со своими личными делами.

За время твоего отсутствия в нашем королевстве произошли кое-какие изменения. Во-первых, Дарнас принялся готовить своего приемника к бремени власти: в скором времени старый волк намеревается отойти от дел и жить в моём замке в мире и покое. Во-вторых, твоя загадочная знакомая — Абаюн, покинула Морозные горы, выразив желание поселиться рядом со мной. Её способности могут быть весьма полезны: в отличие от Абаюн я не способна слышать южные ветры, а так она может многое поведать о тех местах, где я не бывала уже долгие сотни лет. Я выделила для неё помещение в башне Ветров — такому созданию там самое место. Но учти, что о твоей тайной вылазке мне теперь всё известно, и, чтобы впредь неповадно было нарушать мои правила, я оставляю тебя без феникса: рядом с Севером в тебе пробуждаются безрассудство и чувство неуязвимости, что не стоит демонстрировать принцу Зимы, особенно когда он находится на стадии внутренних изменений, делающим его уязвимым и хрупким. Я позволила тебе взять фамильяра с собой, проявила понимание к вашей связи и твоему страху перед старым миром и желанию иметь рядом кого-то привычного и родного, но теперь вижу, что ты в этом особо и не нуждаешься. Думаю, тебе будет полезно пожить без охраны и осознания того, что в любой момент тебя могут защитить. Только так твой атрофированный инстинкт самосохранения придёт в норму.

Это же надо додуматься! Ты ведь прекрасно знаешь, что в Морозных горах обитают ледяные драконы, и полез практически в их логово, да ещё и в пургу, в которой легко заплутать. Учти, впредь за подобное безрассудство буду наказывать особо сурово. Ты не формально носишь звание принца Зимы, это огромная ответственность перед всем севером и его обитателями, поэтому будь добр относиться ко всему серьёзнее.

В качестве примера, почему драконы так опасны, могу привести случай, произошедший буквально пару дней назад: один из этих диких ящеров напал на дальнее поселение эльфов, и, пока они отбивались от чудовища, погибло трое опытных сильных воина. А ты отнюдь не воин — ты ребёнок, к тому же с повышенной уязвимостью. Именно поэтому на всякий случай я прислала тебе флакон со слезами Севера: он наплакал их, узнав о моём запрете жить рядом с тобой. Если тебе вдруг придётся выпить какое-нибудь зелье или просто где-нибудь получишь рану, сможешь исцелиться. Письма будешь слать с совами, их в твоей школе вроде много.

Возможно, ответы от меня будут приходить долго: в мир уже пришла осень, скоро мне предстоит нести зиму, но у меня тут кланы северных троллей пошли друг на друга войной, чего не было уже лет тридцать, и почти всё свободное время я трачу на то, чтобы вразумить их лидеров заключить между собой перемирие и обезопасить этим остальных подданных, которым не посчастливилось оказаться в зоне конфликта.

На этом я заканчиваю своё письмо. Надеюсь на то, что ты осознаешь свои поступки и не будешь лезть в неприятности. Не теряй бдительности: у тебя в Англии много не только почитателей, но и врагов. Правду о себе никому не рассказывай, ибо это опасно в первую очередь для тебя самого. Всегда помни, что ты — наследник Зимы, и соответствуй этому званию.

Королева Артанис.»

Кай недовольно поджал губы, сворачивая письмо. Сон как рукой сняло. Он, конечно, понимал, что нарушать правила королевы всегда чревато неприятными последствиями, но тогда просто не мог не поддаться своим ощущениям, которые будто грызли его изнутри, требуя найти хоть какие-то ответы. Или совет… Да что угодно, чтобы избавиться от этого неприятного липкого страха, паутиной опутывающего душу! Он знал, что королева не даст ему покинуть цитадель из-за этого, поэтому и совершил тайную вылазку.

Абаюн не просто птица, слушающая ветра мира — это существо, владеющее особой магией и, Кай был уверен, она как-то зачаровала его, попутно отвлекая беседой. Сомнения исчезли, а вот последствия остались. Он разгневал свою мать. А когда королева Артанис злилась, то в такие моменты становилась до ужаса холодной и жестокой. Наказания её были суровы, поэтому мальчик довольно быстро понял, что следует делать, а что нет. Но, предполагая, чем может обернуться его побег к Морозным горам, он даже не догадывался, что она оставит его без феникса.

От этого осознания стало неприятно. Север был не просто красивым питомцем. Когда феникс выразил желание жить с мальчиком, тот почувствовал странную связь, которая возникла с этой птицей. Это было что-то тёплое, вселяющее в душу чувство единения и уверенности. Чувство защищённости. Когда Кай рассказал об этом Хьюго, тот только улыбнулся и, отложив в сторону учебник по этикету, принялся рассказывать о фамильярах — животных, которые на уровне души связаны со своими хозяевами и до конца жизни будут их самыми верными друзьями. Некоторые волшебники проводят специальный ритуал, чтобы создать такую связь с понравившимся животным, но на некоторых разумных существ это не действует — тут нужно обоюдное согласие. Чтобы феникс стал чьим-то фамильяром, нужно совершить поступок, который эта птица сочтёт достойным. Только тогда она может выразить желание присоединиться к такому волшебнику.

Чуть позже Кай понял всю суть этого единения: он научился улавливать мыслеобразы от Севера, призывать его на расстоянии, чувствовать, где находится его пернатый друг. Даже сейчас, находясь за тысячи километров от него, Кай ощущал эту связь. И, если бы вдруг с Севером что-то случилось, он, не задумываясь, бросился бы ему на помощь. И он точно знал, что так же было бы и в обратном случае.

Вздохнув, мальчик понял, что теперь уже точно не сможет уснуть. Поболтав в руке флакончик со слезами, он убрал его в коробочку вместе с письмом и направился к широкому подоконнику, на который забрался с ногами. Устремив взгляд на тёмные кроны Запретного леса, он проследил пальцем своё отображение в стекле и, послав импульс магии, принялся бездумно покрывать окно снежным узором. Мысли его при этом витали где-то далеко.

Однажды он спросил королеву, а почему она забрала к себе именно его, на что Артанис ответила: «потому что я почувствовала в тебе нечто особенное, чего не видела в людях уже две тысячи лет.» Что это значило, Кай так и не понял. Он вообще долгое время, до встречи с ней, верил, что он просто Гарри, просто мальчик со странностями. Но вскоре Артанис изменила его мировоззрение. Она не просто показала ему мир магии, но и рассказала о древних временах, о волшебниках и волшебных расах, научила использовать свои силы, рассказала о сути его изменений. С тех пор, как они начались, он перестал быть человеком, он стал чем-то большим, как и сама королева. И это ему безумно нравилось. Он гордился своим званием, понимая, что Принц Зимы — не просто красивые слова. Особенно остро он это ощутил, попав на самый первый в своей жизни бал. Это был ежегодный приём, устраиваемый королевой в честь праздника Зимы. В дорогих одеждах, с драгоценной короной на голове, он тогда стоял подле её трона и наблюдал за тем, как представители самых разнообразных рас и народов выражали Артанис своё почтение, а после, забыв о каких-либо разногласиях, кружились в танце и радовались. На Кая они смотрели с уважением и любовью. Тогда он впервые по-настоящему почувствовал, что нужен кому-то. Для этих созданий он был гарантом нерушимости их мира, союзником и правой рукой королевы, тем, кто может сделать их государство сильнее. Чувство собственной важности почти опьяняло, у него тогда словно выросли крылья. И впредь он старался оправдать надежды своих подданных, матери, наставников, которые в его обучение душу вкладывали.

Единственное, что портило идеальную картину его жизни — это глупое безрассудство, которое время от времени давало о себе знать. Особо это было заметно в первые год-полтора. Через какое-то время он стал сдержанней, спокойнее, чем радовал свою королеву, но полностью избавиться от этого бича не удавалось. Возможно, ещё через пару лет глупые порывы либо совсем исчезнут, либо он научится их сдерживать, но Артанис была права, говоря о том, что он должен думать не только о себе и своих сиюминутных порывах. История с Севером стала для него пусть и жёстким, но хорошим уроком. Лишившись этой своеобразной охраны, он теперь точно будет внимательнее смотреть на мир вокруг.

Пообещав себе больше не совершать глупых поступков, он решил последовать совету Артанис и впредь относиться ко всему чуточку серьёзнее. Не только для себя, но и ради своих подданных.

До утра оставалось ещё много времени, и Кай решил хоть немного поспать: его впереди ждало три урока, на которые лучше приходить выспавшимся.

* * *

Поленья в камине почти догорели, отчего комната всё сильнее погружалась во тьму. Мужчина, сидящий в кресле напротив огня, почти слился с нею, и лишь лицо его продолжало своей бледностью резко контрастировать с этим сумраком.

В руке его — бокал коньяка, в глазах — выражение крайней задумчивости, а в душе — буря из самых противоречивых чувств. Но даже оставшись наедине с самим собой, Северус Снейп не позволял бесстрастной маске покинуть своего лица. Порой ему начинало казаться, что она въелась в саму его суть.

И всё-таки бывали такие моменты, когда эта маска начинала трещать по швам, рискуя открыть его истинные эмоции. И почему-то в последнее время такую реакцию вызывал у него Поттер-Фрост, который не переставал удивлять зельевара.

Как Северус ни пытался, но, видя перед собой лицо сына ненавистного Джеймса Поттера, уже не мог сдержать злости. Этот мальчишка изрядно потрепал им нервы как своим исчезновением, так и своим возвращением, а теперь ходил по школе с самым невозмутимым видом, (а-ля его геройское высочество), нарочито игнорируя повышенное внимание окружающих к своей персоне.

При таком поведении неудивительно, что тот так быстро нашёл общий язык со слизеринцами — для них подобное норма. Хотя он вроде и с рейвенкловцами хорошо общается, и даже — Северус невольно удивился, — с гриффиндорцами. Вообще, Снейп не понимал, каким образом дети тянутся к этому равнодушному, отстранённому, неэмоциональному мальчишке. Гарри, ничего не делая, буквально за пару недель обзавёлся целой кучей друзей, которые теперь ходят за ним, как привязанные. Но как? Помимо зашкаливающего самомнения у мальчишки же ничего нет…

Хотя Северусу пришлось всё-таки признать, что, как и каждый представитель факультета воронов, Гарри весьма умён и старателен, раз находит в себе силы так много времени тратить на учёбу. Как ни посмотришь в сторону Поттера, а он всё время что-то пишет, что-то читает… Коллеги Северуса на педсоветах хвалят усидчивость и старание мальчишки, а Филиус так вообще с него пылинки сдувать готов. Ещё бы! «Такой талант в чарах!»

Снейп мысленно скривился. Если уж это бесцветное недоразумение столь талантливо, то почему он к зельям относится с таким равнодушием? Мерлин, да, кажется, к истории магии он больше интереса проявляет! Нет, домашние задания мальчишка выполняет превосходно, на практических занятиях тоже справляется хорошо, но при этом нет в его глазах ни капли заинтересованности. Северуса, как и любого преподавателя, подобное невольно возмущало. Это, кстати, было одной из причин, по которой он так не любил Гриффиндор.

На любые пикировки Снейпа этот ребёнок реагировал… Никак.

Северуса это удивляло и настораживало: он ещё не встречал такого первокурсника, который мог спокойно посмотреть ему прямо в глаза и сохранить при этом спокойное выражение лица. Казалось, мальчишку совершенно не волнует мнение зельевара, отчего Северус злился ещё больше. Но на основе этих реакций он сделал определённые выводы и теперь был почти уверен: Гарри действительно не интересует, каким был его отец, и на любые попытки сравнить Поттера-старшего с младшим отвечал ничего не выражающим взглядом. Когда он смотрел так, Снейпа невольно передёргивало: уж больно нечеловеческими, потусторонними становились в такие моменты глаза мальчишки.

Что бы там ни говорил Альбус, но Гарри вообще был не похож на родителей. Не только внешне — это сторонний фактор, но и по характеру. В отличие от этого идиота Джеймса мальчик был спокоен, собран, рассудителен. Здесь можно было бы списать всё на то, что гены его матери оказались сильнее, но… Лили была открытой, весёлой, жизнерадостной, её сын же был этого лишён напрочь. Видимо, влияние тех, у кого он жил последние четыре года, оказалось слишком сильным…

Но как, во имя Мерлина, вести себя с ним? Как сдержать свою злость при виде этого равнодушного лица? Как забыть, чей он сын?..

Северус прекрасно понимал, что, пока не поздно, надо менять стратегию поведения по отношению к этом первокурснику, иначе он скоро начнёт производить впечатление идиота, который бьётся головой о стенку — а именно так со стороны выглядели его пикировки в сторону Поттера-Фроста. Наверное, стоит пока оставить мальчишку в покое и просто понаблюдать за ним. Понять, что же скрывается за этой маской и, возможно, найти ответ на вопрос, который так мучает Альбуса: где же Гарри жил последние четыре года?

* * *

Квиринус вот уже минут тридцать бездумно таращился в одну точку. Такое происходило с ним нечасто — только когда размышления его были тяжёлыми, гнетущими, удушающими.

А таких в последнее время стало очень много. Почему-то, чем ближе было Рождество, на которое он запланировал убийство мальчишки Поттеров, тем сильнее на него накатывало ощущение чего-то неизбежного, плохого, а по спине бежали мурашки, заставляя вздрагивать, будто за спиной кто-то стоит и сверлит его холодным безжалостным взглядом. Квиринус уже не сомневался: в этот день случится что-то плохое, и нет, это точно будет не смерть одиннадцатилетнего ребёнка. Но что такого может произойти? Изъянов в плане нет, флакон с ядом готов, местонахождение философского камня, который так нужен Милорду, он уже знает и, скорее всего, к Рождеству всё-таки сможет достать этот артефакт.

Милорд… Вот уж не думал Квирелл, что всё так обернётся.

Когда он ещё был зелёным юнцом, то, наверное, как и все, мечтал о силе и величии. Но ему никогда не хватало какого-то внутреннего огня, который бы двигал его вперёд, давал силы на достижение чего-то значимого, приближал бы его к успеху. Закончив школу, Квирелл понял, что элементарно не знает, что же делать дальше. К научным изысканиям не лежала душа, в квиддиче не было таланта, политика ему не давалась. Он был посредственностью, как бы тяжело ни было это осознание. Кое-как устроившись в Министерство на должность мелкого клерка в отделе по контролю за популяциями магических существ, он прозябал от тоски, жил на нищенскую зарплату в крохотной квартирке, которую унаследовал от родителей и не мог найти в себе силы что-то изменить.

В то время как раз разгорался конфликт между аристократией и Министерством и всё чаще на слуху было имя Лорда Волдеморта. Об этом волшебнике ходили легенды, и Квиринус стал часто ловить себя на мысли о том, что, если он сам не имеет возможностей изменить свою жизнь, то, может быть, ему кто-то может помочь в этом? Кто-то сильный, влиятельный, способный открыть перед юным амбициозным волшебником двери в другой, лучший мир.

В какой момент он осмелился прийти к Лорду на поклон? Он не знал точно. Но первую встречу с Ним запомнил навсегда. Вопреки его ожиданиям, Волдеморт встретил его не в огромном тронном зале в каком-нибудь готическом замке, а в небольшом поместье недалеко от маггловского городка. Когда сама Беллатрикс Лестрейндж провела его в кабинет, где ожидал Лорд, Квирелл чуть сознания не лишился от трепета и предвкушения чего-то крайне необычного.

В кабинете его встретил приятный полумрак, немного старомодная богатая обстановка, будто перенёсшая гостя куда-то в девятнадцатый век, камин, в котором горел огонь, и волшебник, сидящий в кресле с бокалом вина в руке. Волшебник, излучающий невероятную силу, которая подавляла и очаровывала. Квиринус тогда с огромным трудом сдержал порыв тут же рухнуть на колени.

Разговор с Лордом пусть и был краток, но Его харизма, ум, аура власти опьяняли юного волшебника похлеще, чем вино. Метку Квиринус так и не принял: он был нужен Лорду как шпион в Министерстве, не привлекающий к себе какое-либо внимание. И он делал всё, что желал Хозяин: будучи незаметным, разыскивал сведения, подслушивал разговоры, крал секретные документы из-под носа крупных чиновников. Его положение при этом улучшилось: с попустительства Господина его аккуратно повысили в должности, увеличилась зарплата, появились возможности для карьерного роста. По крайней мере, так было до тех пор, пока однажды что-то не изменилось в самом Лорде. В какой-то момент Он вдруг растерял что-то, делающее его волевым, привлекательным и разумным человеком. Словно оборвалась какая-то последняя нить, удерживающая Лорда на грани безумия. Часть Его чувств, Его человечности, просто исчезла без следа, и в кроваво-красных глазах с невероятной доселе силой разгорелась ненависть и жестокость.

Вскоре после этого Он пал. Убился о младенца. И начался хаос в рядах Пожирателей. Квиринусу просто повезло, что, кроме самого Лорда и Беллатрикс Лестрейндж никто больше не знал о его причастности к Пожирателям, иначе он бы до сих пор коротал свои дни в Азкабане.

Но, как оказалось, Лорда не так-то просто убить. Квиринус столкнулся с ним спустя семь лет во время своей экспедиции в Албании. Господин существовал тогда в виде бесплотного духа, вынужденного занимать тела животных. Квиреллу пришлось везти его домой, и после разрываться между Хогвартсом и служением ему.

Жизнь Квирелла с тех пор превратилась в хаос. Про себя он не раз проклинал ту злополучную поездку, но изменить уже ничего было нельзя. С помощью Господина он раздобыл один редкий темномагический ритуал, способный вселить дух в чужое тело на какое-то время. Пришлось искать подходящие тела, (обычно это были магглы), с помощью тёмной магии уничтожать разум их обладателей, помогать Хозяину со вселением, и потом поддерживать эту хрупкую недожизнь. Параллельно с этим он разыскивал способы вернуть Лорду его тело и прежние силы. По приказу же своего Господина Квирелл пытался найти и уничтожить Гарри Поттера, который в будущем должен был стать одной из козырных карт Дамблдора в политической игре против Лорда. Волдеморту очень не нравилось то, что пророчество в какой-то степени сбылось, и стремился избавиться от мальчишки уже чужими руками — чтобы наверняка.

Но почему-то, что бы ни делал Квиринус, всё заканчивалось провалом: способов помочь Хозяину он так и не нашёл, мальчишку — тоже, но сейчас впервые за все эти годы у него появился шанс по-настоящему справиться с этими заданиями. Ошибка может уничтожить все его усилия, поэтому Квиринус с таким рвением искал выход из этой ситуации. Он обдумал уже кучу вариантов, как попасть в кабинет директора и вытащить оттуда камень, не превратившись в процессе в кучку пепла. Но Дамблдор был невероятно сильным волшебником, и взломать его охранные чары будет крайне трудно. Помимо всего прочего, в кабинете директора постоянно сидит этот проклятый феникс — разумная бессмертная тварь, связанная со своим хозяином на уровне души, и способная дать грабителю неслабый отпор, а также передать Дамблдору мыслеобразы с лицом Квирелла, без спросу залезшего туда, куда не следует.

Рисковать нельзя, поэтому он выжидал подходящего случая, попутно изучая нужные чары и с затаённым страхом ожидая дальнейших указаний своего Хозяина. Но, если всё получится, он возвысится как никогда прежде, и тогда даже этот сноб Малфой будет ему не чета!

* * *

— Не смотри так на меня. Ему нужен этот урок, ты знаешь.

Феникс в ответ недовольно что-то курлыкнул и демонстративно отлетел подальше от королевы. Она, глядя на это, только покачала головой.

— Знаешь, Север, порой мне кажется, что Кай плохо на тебя влияет.

Фамильяр принца проигнорировал её слова, продолжая изображать обиду.

— У меня есть другое дело для тебя, более важное, чем бессмысленное сидение в Хогвартсе и развлечения с Каем.

Эти слова птица уже не могла игнорировать и повернула к Артанис голову, внимательно ожидая продолжения. Королева слегка улыбнулась и, грациозно встав со своего трона, подошла к фениксу.

— Мне нужно, чтобы ты отнёс моё послание Эрнану Дрегольцу. Я не знаю точно, где он сейчас находится, но, полагаю, тебе будет под силу разыскать этого… кхм, человека.

Север склонил голову вбок, настороженно заглядывая ей в глаза.

— Он отличается скверным характером, когда найдёшь его… в общем, постарайся, чтобы он тебя не ощипал.

Феникс возмущённо нахохлился, но письмо королевы взял.

Проследив за тем, как птица улетает вдаль, Артанис вернулась к трону и, отставив в сторону свой посох, удобно откинулась на высокую спинку.

Эрнан… Давно она не обращалась к нему, но этот немного двинутый на голову полукровка, сын магглорождённого волшебника и снежной эльфийки, был, наверное, единственным, кто не боялся совершать экспедиции в проклятые земли. Это ходячее недоразумение унаследовало от матери феноменальную устойчивость к холоду, а от отца — способности к магии. Он без страха изучал Антарктиду, которая была для всего населения Северного Полюса самым горьким напоминанием о страшных войнах прошлого.

Артанис не нравилось там. Эти земли изначально принадлежали летним созданиям, были пропитаны их магией, и, когда Снежный король Ронар пошёл на них с войной, он разрушил гармонию на планете, превратив целый материк в безжизненную ледяную пустыню. Сам он был нейтрализован, а вот вернуть планету к прежнему порядку так и не удалось. Конечно, со временем жители Земли адаптировались к новым условиям, но это было уже совсем не то, что прежде. Более двадцати южных рас и народов безвозвратно погибли, их уникальная магия утеряна, а Антарктида стала неофициальным владением зимних существ. Вот только жить они там не могли: что-то в этом месте мешало им существовать нормально.

Как ни странно, но магглы вполне неплохо там себя чувствуют, научных баз понатыкали, изучают что-то… Немагические существа вроде тех же пингвинов тоже прекрасно адаптировались в тех условиях, а вот те, в ком есть хоть крупица зимней магии, словно угасают, оказавшись в этих землях, которые именно из-за этого и прозвали проклятыми. И как только Дрегольц там месяцами жить может? Вот уж действительно ходячий феномен!

Артанис на Южном Полюсе за всю свою жизнь побывала от силы раза три, а после просто находила тех, кто время от времени проверял, всё ли в порядке в тех краях и не произошло ли там чего-нибудь необычного. Расколдовать целый материк королева не могла, это ещё её мать пыталась сделать, причём безуспешно. Что удивительно, кстати: местные льды почему-то не подчинялись владычице Зимы.

Создания Лета после тех событий расселились по всей планете, отчего их мир постепенно переплёлся с волшебным сообществом людей. Сейчас они сосуществуют весьма мирно, но вот маги всё время мнят себя высшей расой и стремятся ограничить других магических созданий даже не осознавая, что от их уникальной магии зависит равновесие на планете.

Возможно, в будущем именно Кай сможет наладить отношения между ними: он всё-таки связан с их миром как тем, что он там родился, так и пророчеством. Артанис забрала его к себе, поддавшись какому-то внезапному, непонятному порыву, который вылился в крепкую связь с мальчиком. Он стал частью её рода, её наследником. В будущем Кай будет помогать ей управлять севером, возможно, даже придумает, что им делать с бесхозным и фактически пустым материком. Антарктида, конечно, никому не мешает, и последние тысячелетия никому была не нужна, но учитывая то, что магглы в последнее время сильно расплодились, магическим созданиям Лета становится элементарно негде жить. Вероятнее всего, решать эту проблему придётся владыкам Зимы, чьи предки когда-то уничтожили их короля. И, возможно, скоро именно от Кая и Артанис будет зависеть равновесие магии, времён года и экосистемы на этой планете.

Ты смотришь на них, а в душе пустота:

Чужие судьбы, чужие лица…

Но для чего же ты вырвал тогда

Из старой газеты эту страницу?..

О чём сожалеешь среди тишины,

И долго смотришь в окно?

Сжимая сильнее, чем нужно, листы,

Твердишь, что тебе всё равно?

Есть всё у тебя, так зачем же грустить,

Тебе суждено ведь правителем быть!

Но, как ни старайся, не можешь забыть

О тех, кто погиб, чтоб тебя защитить…

* * *

Кай слегка нахмурился, глядя на своё зелье. Стоило только отвернуться, и его сосед уже умудрился накосячить! Вздохнув, рейвенкловец отодвинул в сторону руку Эрни Макмиллана и быстро добавил в котёл пыльцу лунной бабочки, немного увеличив положенную дозу. Как было сказано в справочнике по начальному курсу зельеварения, этот ингредиент должен гасить побочные эффекты других компонентов. Кай не привык так спонтанно полагаться на непроверенные данные из книг, но сейчас на кону было почти готовое зелье и тридцать минут непрерывной работы.

Замерев, он внимательно смотрел, как варево медленно меняет свой цвет с бледно-голубого на оранжевый. Облегчённо вздохнув, Кай принялся за последнюю стадию: помешивания. Даже такую работу он не был готов доверить своему случайному соседу. Интересно, Снейп решил так над ними поиздеваться, пересадив всех? Благо, только на одно занятие! Весь год варить зелья с этим хаффлпаффцем — это же смерти подобно! Макмиллан едва не угробил простейшее зелье от раздражений на коже, а ведь дальше их ждёт работа над более сложными составами, где будет уже не пять, а по двадцать ингредиентов.

Наконец, работа была закончена. Осталось только дождаться, пока зелье остынет, и разлить его по колбам. Кай погасил огонь и сверился с часами. Прекрасно: впереди их ждало десять минут ничегонеделанья… Мальчик быстро набросал в свою записную книжку результаты только что проведённого эксперимента с пыльцой. Хоть он этого и не планировал, но на будущее запомнить следует: а вдруг пригодится? И теперь он точно знал, что справочник не врал.

Аккуратно закрыв записную книжку, Кай бросил взгляд на профессора Снейпа, который грозной тенью навис над Майклом Корнером и сидящим рядом с ним испуганным хаффлпаффцем, что-то тихо втолковывая им. Покосившись на соседа, который хмуро разглядывал обстановку кабинета, и убедившись, что на него никто не смотрит, Кай рискнул провести ещё один эксперимент. Он понимал, что это довольно опасно, но очень уж хотелось проверить свою теорию, аж руки чесались! И где же ещё он сможет протестировать воздействие криомагии на зелья, как не в лаборатории зельеварения?!

Задержав дыхание, мальчик осторожно коснулся горячего бока котла, одновременно с этим посылая замораживающий импульс. Варево начало стремительно темнеть, приобретая тёмно-оранжевый цвет, как и было написано в инструкции на доске. От радости, что всё получилось, Кай едва не переморозил зелье. Руку он успел отдёрнуть как раз в тот момент, когда Снейп резко развернулся, вперив в него такой взгляд, будто мгновенно раскусил его. Благо, у рейвенкловца ещё дома выработался иммунитет к подобным выпадам, да и далеко профессору до королевы Артанис с её «карающим взором»… Приподняв бровь, мальчик с самым что ни на есть невозмутимым видом ответил Снейпу взглядом, примерно означающим: «что?..»

Профессор недобро сощурился и подошёл к их парте.

— Так, мистер Фрост, я смотрю, вы уже закончили своё зелье и теперь бездельничаете… Раз уж вам удалось сделать всю работу за своего соседа, так пусть он внесёт в общее дело хоть какой-то вклад и уберёт лишние ингредиенты в шкаф.

Эрни побледнел, но намёк понял и тут же принялся наводить порядок на парте.

Снейп бросил внимательный взгляд на зелье, склонился к нему, а после исподлобья посмотрел на Кая:

— Мистер П…Фрост, будьте добры задержаться после урока.

* * *

— Итак, — Снейп скрестил пальцы на столе и внимательно посмотрел на первокурсника, подошедшего к его столу. — Я заметил, как вы среагировали, когда мистер Макмиллан чуть не уничтожил ваше зелье. Скажите, каким образом вы додумались использовать больше пыльцы?

— Я вычитал в справочнике по зельеварению, что этот ингредиент гасит побочные эффекты и решил рискнуть и попытаться спасти зелье. Если бы ничего не получилось, то оно так и так было бы испорчено.

Снейп медленно кивнул:

— Что ж, это вполне в духе вашего факультета, проводить исследования и эксперименты. Вы отлично справились, но позвольте ещё один вопрос…

Кай невольно напрягся, уловив в голосе Снейпа недобрые нотки, хотя внешне остался совершенно невозмутим.

— Скажите, — медленно сказал профессор, — каким образом вы умудрились сварить зелье на десять минут раньше положенного? — взгляд декана Слизерина будто сканировал Кая насквозь. — Насколько я знаю, это невозможно. Есть определённые сроки, и никакое добавление лишней пыльцы их не изменит.

Кай пожал плечами, игнорируя подозрительные искры в глазах Снейпа:

— Не знаю, сэр, оно как-то само так получилось.

— «Само получилось» может сказать Лонгботтом, у которого это — девиз по жизни, но вы, как я заметил из ваших домашних работ, знаете зелья вполне достойно, — профессор склонился вперёд и вкрадчивым тоном продолжил, — сомневаюсь, что вы, узнав всё про этот состав, могли упустить такую деталь, как сроки его изготовления.

— Я и не упускал, — возразил Кай. — Я действительно не знаю, как так получилось.

Снейп криво ухмыльнулся:

— И почему от ваших слов за милю несёт ложью?

— Не знаю, сэр, возможно, всё зависит от точки восприятия?

Северусу стоило больших усилий не сорваться на этого паршивца, который, мало того, что в открытую врёт ему, так ещё и дерзит!

— Мистер П… Фрост, вы, кажется, забываетесь… — прошипел Снейп, сверля мальчишку рассерженным взглядом.

— Прошу прощения, сэр, но, полагаю, в этой дискуссии нет дальнейшего смысла.

Ни капли эмоций, словно перед зельеваром сейчас стояло каменное изваяние. Снейп вздохнул и махнул рукой в сторону выхода:

— Идите, Фрост.

Подождав, пока мальчишка скроется за дверью, Северус медленно подошёл к котлу, в котором рейвенкловец варил зелье. Проведя пальцем по гладкой поверхности и замарав палец сажей, он не заметил никаких намёков на странности. Но отчего же тогда его не покидает ощущение, что в этом происшествии есть нечто важное, и это не только сократившиеся сроки варки зелья…

Догадка пронеслась в голове Снейпа со скоростью молнии:

— Зелье! — Северус быстро подошёл к столу с готовыми экземплярами и нашёл тот, что сдал ему Фрост. Если мальчишка использовал замораживающие чары, то состав будет безнадёжно испорчен: лишнее вливание магии, пусть даже внешнее, — и всё, вся работа насмарку!

Снейп откупорил флакон и внимательно изучил состав.

— Хм… Как странно… — Северус был почти уверен, что Фрост использовал замораживающее заклинание, но зелье было идеальным. Тогда как?.. — Да что же не так с этим мальчишкой? — раздражённо пробормотал он, разглядывая подпись «Кайден Фрост и Эрни Макмиллан» на флаконе.

* * *

Кай не мог сдержать довольной ухмылки, когда вышел из кабинета зельеварения. Его теория о том, что криомагия значительно отличается от замораживающих чар только что подтвердилась. Нет, результат у них был одинаковым, но вот сам характер магии — разный. Простое замораживающее заклинание может использовать любой волшебник, а чистую криомагию — только создания зимы, да и спектр её намного шире.

Сев за стол Рейвенкло в Большом зале, Кай принялся записывать результаты своих исследований, полностью игнорируя происходящее вокруг. Это же поразительно! Сколько возможностей! Сколько разных видов магии можно совмещать с его зимними способностями! От осознания неограниченных перспектив хотелось довольно заурчать.

Закусив кончик пера, Кай размышлял о том, что уже давно пора заняться дополнительным изучением некоторых магических дисциплин. Так, чтобы профессора об этом не прознали, а то загонят на дополнительные занятия и не дадут выйти за ограниченные рамки школьной программы.

Для начала нужно найти подходящую аудиторию. Пожалуй, стоит привлечь к этой задумке своих друзей. Во-первых, объединив усилия, найти хорошее место для тренировок будет легче, во-вторых, дуэльные навыки в одиночку особо не натренируешь: тут нужен живой противник, ну и в-третьих, разве ему не нужны верные сторонники, которые будут для него надёжной опорой в дальнейшем? А что может сблизить лучше, чем общие тайны?

И уже летом, когда он вернётся домой, можно будет спокойно изучать взаимодействие криомагии с человеческой. Там ему никто не будет мешать, и он сможет спокойно разобраться во всех своих способностях. А ведь чем старше он станет, тем его криомагия станет сильнее… Интересно, а ледяной щит способен остановить Аваду?.. Теоретически да — физическая преграда же…

В любом случае, задумка весьма неплохая, они итак уже второй месяц здесь ничего путного не делают. Нет, уроки в Хогвартсе хороши, но Кай-то уже знаком с начальным уровнем магии, как и Драко, например, и заново учить то, что ты уже знаешь как-то, как всегда говорит Хьюго, «не комильфо». Но такова школьная программа — все должны начинать одинаково, а Каю не нравилось равняться на слабейших.

— В каких мирах ты витаешь? — знакомый недовольный голос прозвучал прямо рядом с его ухом. Кай даже не вздрогнул: к привычке Трейси появляться словно из ниоткуда он уже привык.

— Да так, — поворачиваясь к слизеринке корпусом, ответил он, — думаю, где бы найти хорошую аудиторию для частных занятий.

— А тебе зачем?

— Хм, затем же, зачем и тебе.

Она нахмурилась, переваривая его слова:

— Не поняла.

— Ну как же… — мальчик встал, беря её за руку повыше локтя и потащил за собой к выходу из зала. — Ты ведь хочешь стать сильной волшебницей, развить какие-то особые таланты?

Трейси с недоумением пыталась понять, что же вдруг нашло на её друга:

— Разумеется! Все хотят!

— Но не у всех получается… — продолжая тянуть её за собой почти промурлыкал Кай. — А почему? — резко остановившись и повернувшись к ней лицом выпалил он.

Она моргнула от неожиданности, едва не запнувшись на месте, а после улыбнулась:

— Потому что никто особо не прилагает для этого усилий…

— Вот именно! — довольно заключил Кай.

— А ты не собираешься становиться частью этой серой массы, — продолжила Трейси, улыбаясь всё шире, — и решил заняться дополнительно самообразованием, изучая то, о чём преподаватели нам не расскажут.

— А также подтянуть получше школьную программу. Раз уж быть лучшими — то во всём.

— Хм, мне нравится эта идея! Можно тайно заняться изучением анимагии… — Дэвис мечтательно улыбнулась, что-то прикидывая в уме.

— Хочешь нарушить закон?

— Пф! — высокомерно фыркнула она. — Законы скучны!

— Но необходимы! — философски заключил Кай, а после полюбопытствовал, — и вообще, а откуда у тебя появилось желание превращаться в какую-нибудь животинку?

— Скорее, я хочу уговорить тебя заниматься со мной, чтобы посмотреть, в какую животинку будешь превращаться ты!

— Мотивация — супер, — язвительно хмыкнул Фрост.

— Не паясничай! Сам предложил заняться этим.

— Я, скорее, подразумевал боевую магию, целительство там, полезные чары… Про анимагию ты сама заикнулась.

— Одно другому не мешает! — отмахнулась Трейси. — К тому же это полезно! И весело! Можно научиться уже курсу к пятому и потом тайно наблюдать за всеми.

— При условии, что ты не превратишься в слона, — ухмыляясь, молвил Кай, — ну или в какую-нибудь аквариумную рыбку. Хотя я почти уверен, что ты будешь бурундуком. — заключил он, бросив на неё изучающий взгляд.

— Это ещё почему? — возмутилась Дэвис.

— Не знаю, просто возникла такая ассоциация.

— А вот ты больше всего похож на ежа! — надулась она. — Такой же колючий. И смешной, — хихикнув, Трейси растрепала его белоснежные волосы. Кай только растерянно мотнул головой, когда она убрала руку от его шевелюры.

— Девис, ты чего это такая довольная? — подозрительно спросил кто-то за его спиной.

— Малфой, испарись, ты портишь моё замечательное настроение своим кислым видом! — беззаботно пропела Трейси.

Каю даже не надо было оборачиваться: по фырканью Драко можно было предположить, что тот сейчас театрально закатил глаза и, важно надувшись, направился к ним.

— Кай, вот как ты её терпишь, а? — взгляд слизеринца скользнул по растрёпанным белым волосам Фроста.

— Также, как и ты. — рейвенкловец пожал плечами и пригладил волосы, приводя свою причёску в более-менее божеский вид. Краем глаза он заметил Крэбба и Гойла, которые неуверенно топтались на месте, не зная, подойти им ближе, или пойти в гостиную без Драко.

Малфой проследил за его взглядом и махнул сокурсникам рукой, мол, идите уже отсюда.

— Так о чём вы тут шушукались? — повернулся он к друзьям.

— О, мы тут продумываем грандиозный план, — негромко ответил Кай.

— Что ещё за план?

Фрост снисходительно посмотрел на Малфоя, в чьих глазах мерцали искры любопытства.

— О том, как достичь величия, конечно же!

— Ясно, — судя по виду Драко, тот всерьёз эти слова не воспринял. — Этим грезят почти все слизеринцы. Дэвис, ты что тут внушаешь нашему рейвенкловцу?

— Это не я! Это всё он предложил! — для убедительности она даже отступила на шаг назад и махнула рукой в сторону Кая.

Он только покачал головой:

— Давайте уже все вместе соберёмся и всё обсудим, мне не хочется по пять раз на дню пересказывать одно и то же.

— А все, это?.. — замялся Малфой.

— Ну как же? Ты, Трейси, Дафна, Блейз, если он захочет присоединиться, конечно, ну и я.

— Даф сейчас на обеде, а Забини в последнее время не отлипает от Нотта, они там что-то горячо обсуждают уже второй день подряд — я почти уверена, что они заключили очередное дурацкое пари, — усмехнулась Трейси.

Кай кивнул, а после заключил:

— Так, давайте дождёмся их и пойдём в библиотеку — там лучше думается.

* * *

— Ну, и зачем ты всех нас сюда притащил? — спросила Дафна, садясь за большой письменный стол, за которым уже собрались остальные.

— Сейчас узнаешь. А где Блейз? Или он решил не участвовать в обсуждении?

Трейси скорчила кислую рожицу:

— Он променял нас на Нотта.

— Ясно. Тогда будем заниматься без него.

Слизеринцы с любопытством уставились на Кая, ожидая продолжения. Рейвенкловец подобрался и принялся объяснять свою задумку:

— Итак, мы почти два месяца учимся в Хогвартсе, и я сделал вывод о том, что рамки школьной программы не позволят нам добиться каких-то выдающихся успехов в той или иной магической науке. Так уж устроена эта система: нас всех невольно пытаются уравнять. Поэтому я, подумав немного, решил, что можно заняться дополнительно самообразованием.

— Тебе что, уроков мало? — скривился Драко.

— Дело не в этом. Вот скажи мне, чем ты занимаешься большую часть дня после уроков?

— Э-э-э…

— Ничем.

— Эй, я вообще-то…

— Что? — скептически изогнув бровь, хмыкнул Кай. — Играешь в шахматы или карты, читаешь журналы по квиддичу, слушаешь бессмысленную болтовню Крэбба и Гойла?

Судя по тому, как смутился Малфой, Фрост попал прямо в точку.

— Уверен, и вы, девчонки, тратите своё свободное время на всякую ерунду.

— Хм, ну как сказать… — проворчала Гринграсс, очевидно, не считающая модные журналы ерундой.

— Так вот. Я предлагаю найти какую-нибудь хорошую аудиторию, где никто нам не будет мешать, и заняться более подробным изучением магии.

— А мне нравится эта идея, — улыбнулась Трейси. — Нам же не обязательно только школьную программу прогонять. Можно потренироваться в дуэлях, анимагию попробовать поучить, окклюменцию и легилименцию тоже.

— И в итоге, пока наши однокурсники будут бездельничать, мы достигнем немалых высот в магии и превзойдём их во всём. Разве это не здорово? — заключил Кай.

Малфой, задумавшись, медленно спросил:

— А домашку когда делать?

— Мы можем составить своё расписание и распределить время, чтобы всё успевать.

— Скажи, Кай, — Дафна, которая молчала до этого, разглядывая стеллажи, посмотрела на него в упор. — А почему ты не предложил то же самое другим рейвенкловцам, а пошёл к нам?

— Я с ними, конечно, неплохо общаюсь, но дружу-то я с вами…

— Хм, резонно. Значит, мы создаём эдакий кружок по интересам и тайно пытаемся достичь величия.

— К чему этот скептический тон, Дафна? — сощурился Кай. — Ты ведь понимаешь, что, прежде, чем добиться чего-то, всегда приходится начинать с малого.

— А зачем мне это? Я, когда вырасту, удачно выйду замуж и буду жить всю жизнь в превосходных условиях, где не нужны дуэли и прочая белиберда, — девочка чинно поправила рукав своей мантии.

Фрост вздохнул:

— Это же скучно. Разве тебе не интересно научиться чему-то необычному, познать неизведанное, стать на порядок умнее и сильнее своих сокурсниц?

— Ладно-ладно, уговорил, можешь не продолжать! — Гринграсс подняла руки, заметив в глазах собеседника решимость убеждать её до победного.

— Драко? — Кай вопросительно посмотрел на блондина.

— Я с вами, — со вздохом ответил слизеринец.

— Тогда что, придумаем название? — довольно ухмыльнулась Трейси.

— Какое ещё название? — удивился Кай.

— Ну как, мы же вроде как создаём тайное общество, а тайным обществам нужны названия!

— Давайте пока обойдёмся без этого, нам нужно решить более важную проблему: найти место для занятий.

— Может, используем одну из заброшенных аудиторий? — предложил Драко.

— Там же всегда до ужаса грязно! — возмутилась Гринграсс. — И профессора ходят рядом. И старшекурсники тоже. Мы попадёмся, даже не успев там нормально обжиться.

— Дафна права, — согласился Фрост. — Мы должны найти такое место, куда никто не забредёт случайно, и где мы сможем спокойно шуметь, не боясь, что нас кто-то услышит.

— Хогвартс очень древний замок, тут много всяких секретов. Уверена, что-то нужное нам вполне можно отыскать, — Трейси задумчиво постучала пальцем по столу.

— И всё, наверное, уже расхватали старшекурсники. Они-то то школу уже неплохо изучили, — возразил Драко.

— Будем искать по книгам… что? — поймав скептические взгляды слизеринцев, спросил Кай. — В одной из них должны быть намёки на тайные места Хогвартса, и есть шанс, что туда ещё не добрались другие ученики.

— Хорошо. И кто этим займётся? — спросила Дафна.

— Драко и Трейси, — со стороны Малфоя послышалось возмущённое фырканье. — А мы с тобой пока составим учебный план.

— Эй, а почему именно я должен работать с Дэвис?

— Потому что ты можешь поставить под сомнение её безумные идеи и в итоге прийти к разумному решению. А мы с Дафной пока решим, что нам нужнее всего и составим примерный график занятий.

— Ох, и зачем тебе только взбрело это в голову? — как-то обречённо пробормотал Малфой.

— Затем, что я хочу потратить своё время в школе с максимальной пользой. Поверь, в будущем нам всё это очень пригодится.

— Так что, расходимся по позициям? — Трейси прямо излучала энтузиазм. — Драко, пошли штудировать пыльные фолианты! — не дожидаясь Малфоя, девочка подскочила и направилась к дальней секции, где лежали книги по истории.

— Кай, ты не удивляйся, если вдруг на неё случайно упадёт какой-нибудь стеллаж. — негромко проворчал Драко, поднимаясь из-за стола.

Гринграсс, проводив сокурсников взглядом, повернулась к Каю.

— Ну, Наполеон, давай, делись своими планами.

Рейвенкловец едва заметно улыбнулся:

— Для начала мне нужно ваше расписание, чтобы знать, в какие дни у нас будет больше свободного времени. Потом — список дисциплин, которые вызывают у вас проблемы. Дальше мы решим, какие именно дополнительные науки будем учить, и составим примерный план занятий.

— Расписания у меня нет, но я итак его помню.

— Прекрасно, тогда начнём?..

* * *

— Ха-ха-ха! — хриплый смех Эрнана Дрегольца разнёсся по небольшой хижине, в которой он жил последние два месяца. — Ну, приятель, не дуйся с тебя не убудет, а у меня такая коллекционная редкость появилась, — с довольным видом мужчина покрутил в руке перо снежного феникса и цокнул языком. — Ух, длинное! Надо ж, какую красоту природа придумала, а!

Ответом ему стал возмущённый клёкот взъерошенного Севера, который сидел на балке под потолком и сверлил получеловека недовольным взглядом.

— Ох, да ладно тебе, больше не буду так, обещаю, — ухмыльнувшись, Эрнан положил перо в ящик стола, и принялся разворачивать письмо Снежной королевы.

— Та-ак, и что же нам пишет Её Ледяное Величество?..

На пару минут в хижине повисла тишина, нарушаемая только шуршанием Севера, который пытался привести свои перья в порядок.

— Так, экспедиция, значит, нужна… — пробормотал Дрегольц, пробегая взглядом по аккуратным строчкам. — Хм? Феникс принца Зимы?.. Это когда она успела наследничком обзавестись? Тьфу! Прости, приятель, я не знал, что тебя нельзя ощипывать… — он бросил короткий взгляд на птицу, а после снова рассмеялся, сворачивая письмо. — Да, отстал я от жизни, однако! Семь лет мотался по миру и упустил такую важную деталь, как появление наследника у Артанис! Непорядок… — протянул он. — Надо познакомиться с мальчонкой, посмотреть вообще, что он из себя представляет.

Север встряхнулся, осыпая пол хижины снегом.

— Ну-ну! Хватит уже бугуртить! — Дрегольц недовольно нахмурился, глядя на то, как на полу под фениксом появляется лужица от растаявшего снега. — Подожди, пока я наклепаю ответ твоей королеве, и не надо устраивать тут потоп!

В ответ недовольный феникс только добавил снежной пыли.

— У-у-у, обидчивый какой!.. — пробурчал мужчина и, почесав разлохмаченную бороду, взялся за перо. — Так, примерные сроки экспедиции… Хм, ну тут только в ноябре можно будет, я сейчас занят… Вернусь, скорее всего, к Рождеству… Путешествовать буду порталами, очень дорогими, между прочим! Так что награду пущай увеличивает… — бормотал он, выводя на пергаменте неровные строчки. — Пэ, эс, хочу познакомиться с Вашим наследником, уж больно забавная у него зверушка.

Перечитав получившееся письмо, Эрнан довольно ухмыльнулся.

— Ну что, разбойник, я закончил, лети, давай, к Артанис, порадуй её вестями от несравненного меня!

Феникс плавно спикировал с балки и, как-то брезгливо взяв в лапу свёрнутое в трубочку письмо, поспешил покинуть хижину Дрегольца.

Мужчина хмыкнул, проводив птицу взглядом и наступил в лужу на полу.

— Тьфу ты! Отомстил всё-таки… — магией высушив пол и свой носок, Дрегольц налил бокал виски и упал в кресло у небольшой печки.

Экспедиция… Давненько он не бывал на Южном полюсе. Артанис всё гадает, каким образом он там уживается, а секрет-то весь в происхождении. Королева не знает, что со стороны отца-волшебника у него дед был каким-то лесным эльфом или что-то в этом роде, а вот мать Дрегольца — снежная эльфийка. В итоге получилось нечто, унаследовавшее силы двух противоположных стихий. А учитывая то, что древняя магия Лета на проклятом континенте жива, то она вполне неплохо принимает потомка своих сил, ну, а наследие матери помогает выживать в лютом холоде. Вообще, удивительное место эта Антарктида! В древние времена создания Зимы навещали континент Лета, и всё было нормально, но как только баланс был нарушен, они там стали чахнуть и угасать. Видимо, проклятие какое-то действует, или всё из-за несовместимости сил…

Так или иначе, но Эрнан, наверное, единственный, кто без вреда для себя и своей магии может там находиться. Плохо только, что пешком приходится много ходить, но во время одной из экспедиций он стырил с какой-то научной базы маггловский снегоход и изъездил на нём довольно большую территорию, пока в какой-то момент случайно не ухнул в провал под снегом вместе с чудесной машинкой. Транспорт его был безнадёжно испорчен, да и сам он чуть не погиб, в последнюю секунду успев создать щит, который уберёг его во время падения. А вот под провалом этим Эрнан нашёл просто огроменный древний город. Как ни странно, но защитная магия там до сих пор работала, поэтому магглы его ещё не откопали. Вот бы сенсация у них тогда была!

Дрегольц, откровенно говоря, был очарован этим местом. Время там словно становилось, и поэтому распад почти не затронул великолепные постройки. А осознание того, что когда-то здесь жили твои предки…

Он жил там почти месяц, рисуя карту города, записывая свои наблюдения и пытаясь разгадать секреты самых невероятных защитных чар, наложенных как на дворец, так и на другие важные точки — храм, амфитеатр, какой-то странный каменный особняк. Жаль, знаний не хватало, но после экспедиции Эрнан, при помощи Артанис, смог расшифровать несколько загадок древности. Наверное, вот ради таких моментов он и мотается по всему миру в самые невероятные экспедиции. А путешествия в Антарктиду хороши тем, что Снежная королева получает сведения о своих неофициальных владениях, а он, помимо кучи невероятных впечатлений, ещё и очень приличное вознаграждение.

В этот раз он обязательно стырит очередной снегоход и, запасшись топливом, рванёт в этот город. Наверняка, там есть ещё много чего интересного. Например, во дворец он так и не смог попасть в прошлый раз, ему что-то не давало это сделать, но интересно же!

Дрегольц, отпив виски, довольно улыбнулся: всё-таки хороша жизнь путешественника!

* * *

После того, как они с Дафной решили вопросы организации, Кай пожелал остаться в библиотеке «по одному личному делу». Благо, слизеринка не стала задавать вопросов и, собрав исписанные пергаменты, покинула его, сказав напоследок, что будет ждать от него список подходящей литературы по выбранным дисциплинам.

Вздохнув, Кай убрал свои перья в сумку и направился в самую дальнюю часть библиотеки, где находилась секция газет и журналов. Он уже давно подумывал заглянуть туда, но руки всё никак не доходили.

Высокие стеллажи, забитые самыми разнообразными книгами, составляли разные секции, каждая из которых была подписана крупными буквами. В целом, библиотека Хогвартса чем-то напоминала своеобразный лабиринт.

Пройдя мимо группки старшекурсников с Хаффлпаффа, которые что-то разыскивали в секции зельеварения, и дальше — к отделу чар и трансфигурации, Кай оказался у дверей в Запретную секцию. Его цель была ещё дальше, и, чем ближе он был к ней, тем тише становилось вокруг.

Кажется, сюда никто, кроме мадам Пинс не заходит — учеников мало интересуют подшивки старых газет и журналов. А вот Кай считал, что они представляют незаменимую историческую ценность.

Судя по табличкам с датами, прикреплённым к стеллажам, журналистика как явление появилось в Магическом мире немного позже, чем у магглов — где-то в начале девятнадцатого века. Первые газеты были в основном посвящены научным достижениям и восхвалению выдающихся успехов именитых учёных. Чуть позже стали освещать события с разных приёмов и балов, дальше появились экономические очерки, ну, а уже к двадцатому веку газеты стали рассказывать о самых важных событиях из жизни магического сообщества, постепенно уделяя наибольшее внимание последним сплетням и скандалам.

Тем не менее, войну с Волдемортом газеты освещали довольно подробно, и особенно все те события, что произошли после его падения — аресты, облавы, заседания суда, скандальные разоблачения… Кай хотел поподробнее изучить этот конфликт, понять вообще, в чём была его суть, потому что те обрывки сведений, что долетали до него от окружающих, не стоили и ржавого сикля. Мальчик хотел понять, что двигало людьми, которые возвели младенца в ранг героя, кем вообще был этот таинственный Тёмный Лорд, и что конкретно происходило в Британии в первую магическую войну. Артанис рассказывала ему только общие сведения, не вдаваясь в подробности, так как сама мало что знала: в то время (как и сейчас, собственно), её больше волновало равновесие времён года, чем человеческие распри.

Плюс, хоть он и не хотел сам себе в этом признаваться, но его интересовала более подробная информация о его биологических родителях. Дамблдор сказал Каю, что Лили Поттер обменяла свою жизнь на его, и дала этим сильнейшую защиту, связанную с магией любви. Фрост особенно в эту «магию любви» не верил, но всё равно ему было любопытно узнать, а какой она вообще была, его родная мать. Его постоянно все сравнивают с отцом, говорят, каким прекрасным/честным/добрым/весёлым/талантливым человеком был Джеймс Поттер, и никто, кроме профессора Флитвика, почему-то не вспоминает про Лили. Мальчику казалось это странным.

Подойдя к стеллажу, где в коробках лежали подшивки газет за 1960-е годы, он взял первую партию и отнёс к стоящему неподалёку столу. Когда он поставил коробку, в воздух взметнулась пыль, отчего мальчик закашлялся. Да, про эту часть библиотеки, действительно, все давно позабыли…

Кай, удобно расположившись за столом, листал одну газету за другой, и перед его глазами будто наяву разворачивалась картина того времени: первые конфликты с последователями Волдеморта, пока ещё на политической арене, дальше — странные происшествия у магглов, эпидемия драконьей оспы, от которой в итоге умерло довольно много магов, среди которых был уважаемый Лорд Абраксас Малфой, таинственная гибель семьи Форс — магглорождённых волшебников, которые жили исключительно мирной жизнью, выборы министра магии… Чем ближе был восемьдесят первый год, тем сильнее разгорался конфликт. Пожиратели своих политических оппонентов сначала устраняли «честно» — подкупами, использованием компроматов, а после стали уничтожать физически. Мелкие террористические налёты превратились в серьёзный вооружённый конфликт, в который были втянуты также представители некоторых магических рас. Волдеморт, предположительно, пользовался также внешней помощью, так как некоторые из его последователей были иностранцами, которые до этого жили в Европе и даже России. Он почти победил, это был вопрос всего-лишь нескольких недель, но по какой-то непонятной причине Тёмный Лорд 31 октября 1981 года лично пошёл убивать семью Поттеров и в итоге был убит сам.

На одной из страниц старого «Ежедневного пророка» Кай впервые в жизни увидел изображения своих настоящих родителей. Несмотря на то, что фото было помещено в траурную рамку, заголовок газеты радостно кричал о великом подвиге их годовалого сына, которому была посвящена вся первая полоса. Кай пробежал глазами по тексту под фотографией, где маленький он хмурился в камеру, и невольно поразился: кажется, в тот день вся магическая Британия сошла с ума, чествуя «Мальчика-который-выжил», и никто не уделил особого внимания его родителям, которые, по сути, и остановили Лорда.

С каким-то отстранённым удивлением Кай понял, что он действительно очень похож на отца. Джеймс Поттер был таким же лохматым и черноволосым, как и его сын до преобразования, а глаза его излучали какой-то задор и позитив. Лили была очень красивой девушкой с длинными волнистыми волосами, большими выразительными глазами и тёплой доброй улыбкой. Жаль только, что изображение чёрно-белое…

Кай смотрел на них и не мог понять, что же он чувствует. Почему-то не было ни сожаления, ни печали, ни тоски. Кажется, вообще ничего. Он понимал, что вот они — его родители, которые когда-то погибли за него, но ведь, если бы не их смерть, он бы не стал принцем Зимы. Наверное, плохо так думать, но он не мог иначе. Для него ближе всех на свете была королева Артанис. Холодная, порой очень строгая и даже жестокая. Она была мудра и справедлива, она излучала силу и воплощала собой могущество своего времени года. Хранительница равновесия, бессмертная, прекрасная… и такая родная. Кай, несмотря на её строгость, чувствовал, что очень много значит для неё, и всегда знал, что они — одна семья.

И всё-таки… Мальчик бросил последний долгий взгляд на Лили Поттер и, не удержавшись, аккуратно вырвал лист с фотографией, после чего закрыл эту газету, и, убрав её в самый низ стопки, рассеянно посмотрел в окно, за которым уже пробуждалась ночь. На горизонте ещё виднелась слабая полоска света, но в вышине уже зажглись первые звёзды. Наверное, он уже давно тут сидит, раз успел пропустить ужин…

Через несколько минут мальчик глубоко вздохнул, прогоняя это оцепенение и открыл следующую газету, чтобы погрузиться в изучение послевоенного периода в истории Магической Британии.

Тут его особенно заинтересовало дело некого Сириуса Блэка — лучшего друга его отца, который в итоге выдал их семью Волдеморту. Видимо, этот волшебник действительно был безумцем: иная мысль не может прийти, стоит только взглянуть на него: закованный в цепи, растрёпанный и смеющийся каким-то исступлённым смехом. Брр…

Ох, сколько же грязи вылезло после этой войны! Кай с удивлением нашёл даже судебное дело против Люциуса Малфоя — отца Драко, который в итоге был оправдан по всем статьям. Отец Трейси тоже был Пожирателем и был заключен в Азкабан, Гринграссы благодаря своему нейтралитету остались на плаву, а вот некие Лестрейнджи угодили в тюрьму всей семьёй. Особенно громким было дело Барти Крауча младшего, чей отец после жуткого скандала полетел со своей должности. Вся эта канитель длилась почти пять лет. По сути, магическое сообщество сравнительно недавно начало жить нормальной мирной жизнью. Наверное, поэтому они с таким содроганием вспоминают эту войну…

Кай очнулся от своих раздумий только когда прозвучал усиленный Сонорусом голос мадам Пинс, которая объявляла о том, что библиотека закрывается.

— Ух, проклятье! — выругался Фрост, осознавая, что просидел тут уже несколько часов. Перед ним лежали горы макулатуры, тело болело после долгого сидения на одном месте, отбой будет уже через полчаса, а ему надо ещё убрать все газеты на место…

Подскочив, Кай быстро распихал их по коробкам, не особо заботясь, что некоторые даты перемешались, и принялся левитировать всё на полки. В какой-то момент магические огни, освещающие библиотеку, погасли, поэтому пришлось наколдовать большой световой шар.

Более-менее наведя порядок, мальчик подхватил свою сумку и помчался в гостиную. Не хватало ещё нарваться на кого-нибудь после отбоя, отработки ему уж точно не нужны!

Только оказавшись в башне Рейвенкло, он вздохнул свободнее и, заняв самое дальнее от камина кресло, которое как-то неофициально стало его личным местом в гостиной, Кай достал из сумки вырванный им лист и аккуратно, по краям рамки, оторвал лишнюю бумагу, а фото родителей убрал в свою записную книжку. Пусть хоть что-то будет. Никто, даже Артанис, не может запретить ему чтить их память. Скорее всего, королева отнесётся к этому философски: она никогда не старалась превратиться для него в любящую мать, хоть и стала в итоге восприниматься Каем именно так.

Мальчик бросил последний взгляд на добытое фото и закрыл книжку. Он всегда будет принцем Зимы, но, в то же время, позволит себе немного сентиментальности и оставит за собой маленький кусочек прошлого. Такой важный и такой… нужный.

* * *

Близился конец октября, и погода начала стремительно ухудшаться. Почти каждый день моросил дождь, и вскоре территория вокруг замка стала напоминать грязное болото. Ученики почти безвылазно сидели в школе, покидая её только для того, чтобы добежать до теплиц, где проходили занятия по гербологии, и обратно.

В один из таких дней Кай заслужил много недовольных взглядов, так как, использовав оригинальные чары защиты от влаги, которым его научил Кремнёв, чувствовал себя вполне комфортно. Впрочем, это продолжалось недолго, потому что Дафна и Трейси, которые в компании своих сокурсников также шли к теплицам, быстро заметили, что вокруг рейвенкловца мерцает что-то вроде купола, за который дождь не попадает, и в итоге девочки повисли на нём с обеих сторон. Кай стойко пытался держать лицо, поддерживая подруг, и при этом старался не поскользнуться на грязной тропинке. Это было непросто, учитывая то, что Трейси спешила обсудить с ним свои последние изыскания, возбуждённо жестикулируя свободной рукой и совершенно не глядя себе под ноги. Ещё никогда путь до теплиц не казался мальчику таким долгим.

— Так вот, мы с Драко откопали просто удивительные сведения! Хогвартс — это просто кладезь самых невообразимых тайн! Мы уже приметили несколько мест, которые можно будет проверить — так, старые аудитории, которые раньше были гостиными в частных покоях преподавателей или старост. В замке периодически проводят ремонт, и во время таких мероприятий нередко некоторые залы закрывают, за ненадобностью, а потом устраивают там склад для ненужных вещей. Это, кстати, удивительно: учеников здесь очень много, а всё равно где-то одна пятая часть замка постоянно заброшена. Драко предположил, что это из-за того, что нужно же куда-то девать лишний мусор в виде сломанных парт или стёршихся классных досок, вот они и держат все эти пустые аудитории.

Кай, слушая сбивчивую речь Трейси, чуть не поскользнулся на мокрой траве уже рядом с теплицами и, если бы Дафна незаметно не поддержала его, он бы точно свалился в грязь.

— Спасибо, — шепнул он слизеринке, а после обратил своё внимание на Дэвис. — Трейси, давай обсудим всё это позже. Приведём себя в порядок после гербологии и перед ужином все вместе соберёмся в библиотеке.

— Ладно, просто там действительно куча всякой разной информации, и заброшенные из-за ремонтов аудитории — только цветочки!

— Насчёт цветочков, — негромко сказала Дафна, — мы пришли.

Кай почувствовал облегчение, когда девочки наконец-то отлипли от него. Слизеринки присоединились к своему факультету, а Фрост подошёл к промокшим и угрюмым рейвенкловцам. Его соседи по комнате, краем глаза наблюдая за Спраут, чей позитивный настрой не мог испортить ни один дождь, тихо спросили:

— А что это за заклинание ты от дождя использовал?

— «Круг уюта». Оно создаёт вокруг волшебника зону, где тепло и сухо, не давая намокнуть под дождём или снегом. Но на него довольно много сил надо и колдовать обязательно на русском.

— М-м-м… сможешь научить? — замявшись, спросил Джереми.

— Думаю, да… — задумчиво кивнул Кай, сосредотачиваясь на уроке.

— Итак, — привлекая к себе внимание учеников, громко сказала профессор, — сегодня мы займёмся изучением нового замечательного растения, которое активно используется в зельеварении и, помимо этого, очень красиво, отчего иногда занимает место декоративного украшения для садов и палисадников. Это асфодель, — Помона Спраут показала ученикам ряд горшков, засаженных невысокими растениями с тонкими продолговатыми листьями и крупными белыми цветками. — Сегодня мы с вами научимся ухаживать за ними и правильно пересаживать, но сначала я расскажу вам про его особенности. Думаю, следует начать с мифологии. Родом этот цветок из Южной Европы, и ещё в Древней Греции он считался символом забвения…

Кай обречённо вздохнул, записывая лекцию профессора. Он ненавидел вот такие практические занятия с пересадками или добавлением удобрений под корни, потому что его растения это плохо переносят. Даже специальные перчатки не спасают его от этой нелюбви. Тем не менее, выполнять задание было надо, и, после короткой вступительной лекции по новой теме, всем выдали по асфоделю, написав на доске инструкцию по его правильной пересадке в горшок покрупнее.

Ученики разобрали перчатки и фартуки и приступили к выполнению задания. Кай подошёл к своему экземпляру и, стоило ему коснуться тонкого стебля, как цветок начал медленно закрываться.

— Зима ещё не пришла, не спи… — тихо прошептал мальчик, приблизившись к растению. Но цветок уже почти захлопнулся, медленно склоняясь к земле.

Рейвенкловец вздохнул и скосил глаза на профессора, которая прохаживалась мимо учеников, следя за их работой и время от времени давая советы. Когда Спраут подошла к Каю, он невольно напрягся, предвидя неудобные вопросы.

— Мистер Поттер, — Кай едва заметно скривился, услышав свою старую фамилию, — скажите, почему ваш цветок будто впал в спячку?

— Не знаю, профессор, он сам.

— Я заметила, что это произошло, как только вы коснулись растения… И подобное случается уже не в первый раз. Скажите, что происходит? Почему цветы вас так не любят?

Кай рассеянно посмотрел на свой асфодель.

— Меня принимали в род Фрост через особый ритуал… В итоге я приобрёл часть их родовых особенностей, и эта несовместимость с растениями — одна из них.

Профессор задумалась ненадолго, а после тихо спросила:

— Я так полагаю, что с этим уже ничего нельзя поделать?

— Нет. Это необратимо, — едва слышно отозвался Кай, пальцем гладя закрытый бутон.

Спраут вздохнула, что-то решая в уме:

— Что ж… Вы отлично знаете теорию, но раз практика вам не даётся… Думаю, я могу пойти вам навстречу и на экзамене поставить итоговую оценку только на основе сданного теста. А на занятиях вы можете помогать мне с заполнением журналов. Мне периодически присылают новые растения, и их все нужно внести в учётные книги. Это занимает много времени, но если вы мне поможете, то и мне польза, и растениям, которые вас боятся, и вам, мистер Поттер: я обязательно учту ваши старания в конце года.

— Хорошо, профессор, думаю, это действительно самый лучший вариант.

— Тогда сегодня вы можете оставить свою работу, а на следующем занятии я объясню вам, как правильно вести учётные записи, — Спраут мягко улыбнулась и уже отвернулась от Кая, но он вдруг тихо окликнул её:

— Профессор, а можно я заберу этот асфодель себе?

Женщина обернулась, удивлённо приподняв брови.

— Зачем?

— Я бы хотел подарить его кое-кому.

Спраут улыбнулась, а в её глазах промелькнули лукавые искорки:

— Хорошо, я не против. Только заверните его во что-нибудь, а то он не доживёт до этого момента.

На этом профессор оставила Кая. Он аккуратно упаковал цветок в свой шарф и, сев на высокий табурет, стоящий рядом с движущимися лианами, которые начали отползать от него, открыл книгу по чарам. За чтением время пролетело почти незаметно, и Кай оторвался от учебника только когда в теплице стало как-то слишком шумно.

Проследив за тем, как остальные заканчивают свою работу, Кай спрыгнул с табурета и, захлопнув книгу, вышел из теплицы, где наколдовал «круг уюта», дожидаясь подруг. Дафна и Трейси, покинув помещение, тут же скользнули под его щит.

— А зачем тебе цветок? — Дэвис с любопытством разглядывала замотанный асфодель.

— Я у Спраут попросил, хочу подарить его кое-кому.

— И кому же?

— Своей матери.

Трейси после этого ответа «скисла»:

— Эх, а я-то думала, здесь есть страшная тайна, связанная с безответной любовью…

— Слава Богам, любовь мне уж точно не грозит! — усмехнулся рейвенкловец. — Ну что, пошли в замок?

— Дай сюда, ты же его помнёшь, ещё не дойдя до школы! — возмутилась Дафна, отбирая цветок. Аккуратно придерживая его левой рукой, правой она вцепилась в мальчика и гордо потребовала: — веди нас!

Фрост только закатил глаза на такую откровенную наглость и повёл девочек в школу, попутно выслушивая лекцию Дафны на тему того, что с растениями нужно обращаться крайне бережно и аккуратно.

В холле замка ученики двух факультетов разошлись по своим гостиным, чтобы привести себя в порядок после ковыряния в земле. Кай, наслушавшись советов Дафны, нёс асфодель, как ценное сокровище и, зайдя в свою комнату, первым делом поставил его к окну. Пока он будет отсутствовать, его цветок должен распуститься. Но знала бы Дафна, что он собирается с ним сделать…

Фрост невольно ухмыльнулся, и направился в ванную, пока её не заняли соседи, вернувшиеся в гостиную позже всех.

* * *

До ужина ещё было много времени, и поэтому Кай планировал подробно обсудить ту «кучу информации», которую нашли Драко и Трейси, и определиться с дальнейшими планами.

В библиотеку он пришёл раньше друзей. Пройдя мимо мадам Пинс, которая недовольно что-то выговаривала понурым второкурсникам с Гриффиндора, Кай занял большой стол, стоящий у окна. Просто сидеть без дела он не собирался, поэтому принялся просматривать свои записи, думая, что следует завести книжку побольше и разбить страницы по секциям, чтобы потом не искать нужную информацию среди этого хаоса. А то сначала у него пометки с зельеварения, дальше — трансфигурация, потом вообще наброски планов на день, а после снова зелья… Непорядок.

Впрочем, ему пришлось отложить это на более подходящее время: слизеринцы наконец-то пришли.

— Ты удивительно пунктуален, — садясь напротив него, сказала Дафна.

— Не люблю опаздывать и торопиться. Ну что, Драко, Трейси, рассказывайте, что вы нашли.

Малфой взмахнул рукой:

— Дэвис, давай ты.

Девочка важно кивнула и, достав какой-то блокнотик с пометками, принялась рассказывать:

— Значит так, мы вчера изучили несколько книг, посвящённых истории замка. Одна из них нас особенно заинтересовала. Называется сей талмуд «Неразгаданные тайны Хогвартса», и там просто уйма информации о всяких необычных легендах, собранных за тысячу лет. Про заброшенные гостиные преподавателей я тебе уже говорила. Они находятся на шестом этаже и там всего три помещения. Их ценность в том, что без пароля внутрь не попасть. Минусы — эти же самые пароли, которые мы не знаем, также точное местонахождение входов неизвестно, так как они были замаскированы под стены, а охраняющие их портреты давно перенесены в другое место. В общем, безнадёжный случай…

Дальше мы нашли упоминание о некой Выручай-комнате. Здесь вообще всё туманно. Согласно легендам, это некое помещение, завязанное на какие-то мощнейшие пространственные чары. Комната может принять любой вид, какой только захочет вызывающий её волшебник. Чтобы открыть вход, нужно действительно хотеть попасть в какое-то конкретное место и чётко его представлять. Минус — нет ни одного намёка, где её искать. Она может находиться где угодно в замке, но она точно существует, потому что в каждом поколении волшебников находится тот, кто натыкается на неё, — Трейси усмехнулась. — Я не знаю, есть ли вероятность, что нам так повезёт, но было бы круто её разыскать. Тогда мы сможем получить всё, что угодно: от дуэльного зала до лесной поляны, и нас никто там не найдёт!

— Ты забыла упомянуть, что, пока внутри кто-то находится, никто посторонний не сможет в туда попасть или заказать своё помещение, — добавил Драко.

— А, ну да. В общем, это место очень здоровское, и я считаю, что мы обязательно должны его найти, — заключила Трейси.

Кай задумался:

— Хм, это хорошая идея. Нужно будет поискать больше информации об этом, и, хотя бы примерно понять, с чего вообще начинать поиски, а то меня не прельщает перспектива лазить по всему замку, гоняясь за призраками.

— Почему бы и нет? Может, ещё что-нибудь попутно разыщем, — вставил Драко. — Но Выручай-комната, это ещё не всё…

— Да, мы также нашли легенду о Тайной комнате Салазара Слизерина, которую никто не может найти уже тысячу лет. Согласно этой книге, основатель нашего факультета выстроил где-то в замке личные покои и, когда покидал Хогвартс, оставил там какое-то чудовище, которое могут пробудить только его потомки, чтобы, — девочка опустила взгляд на свои записи, — «очистить школу от грязи».

— То есть, чтобы попасть в эту комнату обязательно быть именно потомком Салазара? — спросил Кай, уже делая соответствующие выводы в голове.

— Я так поняла, что да, а вот Драко…

— Я предположил, что достаточно быть учеником его факультета.

— Это бессмысленно, — вставила Дафна, — раз её не нашли за тысячу лет, то это значит, что, либо плохо искали, либо её не существует, и это действительно просто страшная сказка для магглорождённых.

— А они-то тут при чём? — не понял Кай.

Малфой закатил глаза:

— Ну как? «Очистить школу от грязи», имеется ввиду от грязнокровок!

Фрост усмехнулся:

— Ты всегда так тактичен!..

— Этого у нашего Драко не занимать… — язвительно протянула Трейси. — Так, Тайную комнату пока оставим, я тут ещё кое-что выписала. В четырнадцатом веке происходила глобальная перепланировка замка. Там что-то случилось с движущимися лестницами, и никто так и не смог их настроить, чтобы они работали, как раньше. И вот как раз во время этих попыток «починить» чары лестниц, некоторые аудитории, находящиеся рядом с ними, ушли в какое-то подпространство, и их так и не смогли «выдернуть» обратно, из-за чего, собственно, и пришлось переоборудовать некоторые хозяйственные помещения замка под учебные аудитории.

— Я предположил, что некоторые двери-обманки, за которыми находятся просто голые стены, на самом деле когда-то как раз и вели в эти кабинеты. Но это так, просто интересная информация. Раз уж умнейшие маги своего времени не смогли разобраться в этих чарах, то куда уж нам… Кстати, лестницы именно с тех пор движутся так хаотично. Исчезающие ступеньки и прочие радости — из той же оперы. — вставил Драко.

— А я всё гадала, чем думали основатели, когда строили этот аттракцион?..

— Они головой думали, Даф, — назидательно молвил Малфой, — и все лестницы двигались чётко по расписанию, быстро доставляя учеников в нужные места, но, либо кто-то извне постарался, либо сами чары дали сбой, но с тех пор всё пошло наперекосяк.

Трейси хихикнула:

— А представьте, какой здесь был хаос, когда лестницы только-только начали ездить не туда, куда надо! Они-то привыкли там к порядку и организованности, а тут такое…

Кай, который молча слушал рассказ слизеринцев, делал себе небольшие пометки. Пока его более всего заинтересовала Выручай-комната.

— Так, ребят, есть ещё что-нибудь? — спросил он, отрываясь от своих записей.

— Да. Мы с Драко нашли ещё одну интересную…

— Легенду.

— …историю. В общем, в шестнадцатом веке уроки по боевой магии, а ЗОТИ раньше называлось именно так, вёл некий Фицджеральд Соран, который, с разрешения директора, выстроил где-то в Хогвартсе огромный и многофукци…фунцы… тьфу, фун-кци-о-наль-ный дуэльный зал, со всем соответствующим оборудованием ну и так далее… Им благополучно пользовались ещё где-то сто лет, пока не принялись проводить ремонт в соседних аудиториях, и там что-то случилось у них, точно не написано, но вход в дуэльный зал то ли пропал, то ли был замурован, но это помещение точно существует. И даже примерное местоположение известно: пятый этаж, где-то рядом с нынешним кабинетом чар.

— Хм… наверное, это — один из самых лучших вариантов… Там не было сказано, из-за чего точно был утерян вход?

— Нет, — покачала головой Трейси, — только то, что там что-то пошло не так.

Гринграсс, склонившая голову набок и внимательно разглядывающая сокурсников, поинтересовалась:

— Будем искать его?

— Попробуем, — согласился Фрост. — Я думаю, следует уделить внимание как раз этому дуэльному залу и Выручай-комнате. На остальное даже не стоит тратить своё время и внимание.

— Хм, я бы не назвал Тайную комнату Салазара Слизерина тем, на что не стоит обращать внимания, — пробурчал Драко.

— Кстати, — не слушая его, продолжил Кай, — меня также интересуют тайные ходы, по которым можно быстро перемещаться по всему замку. Наши преподаватели, Филч и старшекурсники ими активно пользуются и не мучаются с теми же лестницами, так чем мы хуже?

— Что, их тоже будем искать, прочёсывая каждый сантиметр замка? — как-то язвительно высказался Малфой.

— Нет, зачем? Я спросил у нашей старосты, и она подсказала мне несколько особо популярных ходов. Правда, тайными их сложно назвать — там настоящий проходной двор, но для того, чтобы, например, срезать путь от кабинета ЗОТИ к аудитории Снейпа, они вполне сгодятся. Я не знаю, как вы, но я не против сэкономить минут по пять-десять на каждой переменке. Вот, я нарисовал схему, где они все указаны. Вам нужно?

— Да, — тут же спохватилась Дафна, беря в руки предложенный листок. — М-да, художник из тебя так себе, но в целом, всё понятно…

— Ну что, тогда, как только появится больше свободного времени, отправляемся на поиски дуэльного зала? Как сказала Трейси, его местоположение фактически известно… И, кстати, мы с Дафной составили расписание, а я подобрал нужную нам литературу по теме. Вот списки, — мальчик положил на стол исписанный пергамент. — Мы решили, что лучше всего будет, если мы домашние задания будем выполнять все вместе, здесь, в библиотеке, чтобы в случае чего помочь друг другу с непонятными моментами.

— Ну, мы так и так это делаем… — протянула Трейси.

— А дальше идут те предметы, которые будем учить дополнительно. Во-первых, дуэли и боевая магия в целом. Также попробуем потренироваться в окклюменции, в книге «Магия разума» сказано, что учиться этой науке можно с десяти лет, а вот легилименцию следует изучать лет с четырнадцати, и желательно под руководством опытного наставника.

— Откуда у тебя такая книга? — изумился Драко, — я сомневаюсь, что в хогвартской библиотеке есть подобные фолианты, только если в Запретной секции, но тебя туда бы точно не пустили.

— А она и не из библиотеки. Это я из дома привёз, мне наставник перед отъездом дал несколько ценных книжек, чтобы я не забывал дополнительно самообразовываться.

— Но в процессе ты решил привлечь к этому делу ещё и нас, — усмехнулась Дафна.

— Одному скучно. Но мы отвлеклись. После продолжительных споров мы с Дафной решили, что всё-таки следует заняться магией ритуалов.

На лице Трейси проступило любопытство:

— Чем?

— Этому нас точно не научат в Хогвартсе, скорее, только упомянут на занятиях по древним рунам или нумерологии. Здесь, в библиотеке, мы нашли только пару тоненьких книжечек, рассказывающих кратко об этой науке, но нас, кхм, меня, это очень заинтересовало. С помощью ритуалов можно увеличить свои магические силы на время, вывести врага из строя на расстоянии, заглянуть на другой конец света, в будущее, прошлое и т.д. и т.п… Единственное, здесь нужно знать руны и уметь всё правильно рассчитывать. Думаю, курса с третьего мы можем попробовать поближе познакомиться с этой наукой, я, например, уже сейчас точно знаю, какие дополнительные предметы возьму, и нумерология с древними рунами там точно будут, так что я наверняка смогу разобраться в некоторых ритуалах.

— Ты сначала первый курс закончи, — насмешливо пропела Гринграсс, — а потом…

— Второй, — вставил Драко.

— … строй планы на третий, — заключила она.

— Знаете, я с интересом посмотрю, как вы потом будете метаться, не зная, что выбрать.

— Сотри эту ухмылку со своего лица, Наполеон, и рассказывай уже дальше!

— Ты всегда теперь будешь меня так называть? — поинтересовался Кай, исподлобья посмотрев на Дафну.

— По настроению, — фыркнула она. — Продолжай!

— Ладно… В общем, я могу написать своему наставнику, чтобы он прислал мне литературу по теме. Вообще, с книжным снабжением у нас точно проблем не будет.

— Это хорошо. А то у меня дома отец постоянно следит, чтобы я в библиотеке не брал некоторые книги, которые, как он говорит, «опасны для моего неокрепшего ума», — Драко скривился, считая, что он уж точно готов читать всё, что угодно.

— У меня с этим точно проблем не будет, я напишу сегодня вечером письмо со списком книг, которые нам понадобятся. Ну и, напоследок, есть ещё одна интересная наука: магия иллюзий. Соответственно, с её помощью можно запудрить мозги практически кому угодно. Самые сложные иллюзии могут накладываться как на окружающее пространство, так и на самого себя, чтобы внешность сменить, так и на врага, чтобы его запутать. Этому учиться придётся долго, но оно того стоит. В библиотеке Хогвартса вы об этом вообще ничего не найдёте, это я уже сам Дафне предложил. Мне один из наставников давал дома такие уроки и велел прочитать книжку, которая называется «Искусство иллюзий для начинающих». Ну как книжку… Там больше двух тысяч страниц… — Кай цокнул языком. — Я могу даже показать кое-что, чтобы вы поняли, о чём речь.

Под любопытствующими взглядами слизеринцев Фрост наложил иллюзию на своё перо. Оно будто пошло рябью, а после стало меняться, и уже через пару мгновений перед мальчиком лежал небольшой серебряный ножик.

— Ух ты, круто… — Трейси протянула руку к ножу. — Хм… а на ощупь как перо…

— Естественно. Я ещё не скоро научусь обманывать не только зрение, но и другие органы чувств.

— И сколько ты этому учился? — кажется, Драко сильно заинтересовала наука иллюзий.

— Полгода. Тут нужно иметь развитое воображение и произносить все заклинания про себя, поэтому так сложно. Я пока только умею накладывать иллюзии на небольшие предметы, заменяя их образами, схожими по форме.

— Это обалденно! — заключила Трейси. — Значит, пока мы учим иллюзии, окклюменцию и боевую магию?

— Да, для начала нам хватит, а потом постепенно увеличим нагрузки. Возможно, у кого-то не будет таланта в иллюзиях, но зато будут успехи в магии разума. Наверняка к третьему курсу мы уже точно определим все свои возможности и на их основе будем развивать свои самые сильные стороны.

— И мы снова вернулись к нашей главной проблеме, — вставила Дафна. — Нам негде заниматься.

— Именно поэтому сейчас мы сходим на ужин, сделаем всю домашку, которую нам задали, а завтра после уроков, когда будет много свободного времени, начнём наши поиски.

— Отлично, заодно ты поможешь мне с трансфигурацией! — ухмыльнулась Дэвис, убирая в сумку свои записи. — Ну что, пошли в Большой зал?..

* * *

Луч солнца, упав на высокий острый шпиль ледяного замка, преломился, рассыпаясь сотнями искр по крышам стоящего внизу города. Стоя на обзорной площадке башни Сияния, Снежная королева разглядывала переливающиеся всеми оттенками радуги здания и размышляла о ближайшем будущем. Где-то вдалеке, на горизонте, что-то вспыхнуло, и Артанис, сощурившись, сосредоточила своё внимание на маленькой точке, что стремительно приближалась к цитадели. Через пару минут она вздохнула: это феникс Кая возвращался от Дрегольца.

Уже когда птица подлетала к башне, королева заметила её потрёпанный вид. Север, сев на перила, протянул ей свёрнутое в трубочку перо, а сам возмущённо заклекотал, распушив пышный хвост, в котором, кажется, не хватало пера.

— Я предупреждала тебя… — назидательно сказала Артанис, направляясь к выходу. — Можешь пока вернуться в покои Кая, скорее всего, скоро я дам тебе ещё одно задание.

Не слушая возмущения феникса, королева покинула обзорную площадку, бесшумно ступая по резной винтовой лестнице. Пройдя через бесконечные коридоры и залы замка, она зашла в свои покои, где, открыв секретный ход в стене, спустилась в тайное помещение, освещаемое магическими огнями. Обстановка этой комнаты была более чем простой: на дальней стене висело большое зеркало, которое показывало королеве её владения, рядом с ним на подставке стояла хрустальная светящаяся сфера, а немного сбоку от них над резным постаментом в воздухе парил большой глобус, отражающий всё, что происходит с планетой. На одной-единственной полке в этом помещении лежало несколько особо редких древних фолиантов, среди которых можно было заметить обломки какого-то амулета.

Артанис подошла к зеркалу и прошептала несколько слов на древнем, давно позабытым всеми языке. В глубинах зеркальной глади начал клубиться серый туман, заполняя всё пространство рамы сизой непроницаемой дымкой.

— Морозные горы, — сказала королева, и пелена, слегка дрогнув, начала расступаться, открывая вид на скалистые вершины, покрытые снегом. Рассмотреть что-либо было практически невозможно: в этом районе разбушевалась метель, а, чтобы разогнать её, надо было присутствовать в том месте лично. Артанис нахмурилась, склоняясь к раме и сквозь танец буйных ветров смогла всё-таки рассмотреть силуэт гигантской крылатой ящерицы, которая, взмахнув крыльями, улетела куда-то вдаль. Наверняка, на охоту, и было бы хорошо, чтобы в этот раз не было нападений на мирные поселения…

— Клыкастое плато, — следующая команда открыла вид на большую равнину, устланную острыми камнями. По тропе между ними шла группа людей в ярких одеждах и с рюкзаками за спинами. Магглы. Опять какая-то экспедиция. Надо бы отогнать их куда подальше, жителям севера итак приходится много сил тратить на скрывающие чары, чтобы эти нелепые создания, всюду сующие свой нос, не нашли их поселения. Впрочем, подобные инциденты уже бывали, но в таком случае родные этих исследователей получали лишь известия о том, что их близкие пропали без вести где-то среди бескрайних снегов.

Королева коснулась стоящей рядом с зеркалом сферы, отдавая приказ подчиняющимся ей ветрам:

— Сообщите жителям клыкастого плато, что туда пришли магглы. Я даю своё разрешение на их уничтожение.

В ответ из глубин сферы донёсся звук мощного вихря, который почти сразу стих.

Дальше Артанис принялась просматривать другие части своих владений, и только закончив эту проверку, она повернула голову к глобусу. В её полушарии уже вовсю царила осень. Королева провела рукой по облакам, наблюдая за тем, как они перемешиваются, а после плавно возвращаются в исходное состояние, продолжая напрямую отражать состояние планеты. Уже очень скоро она сядет в свои сани и пронесётся над миром, плавно понижая температуру, заклиная снега и обновляя магию своего времени года. Возможно, попутно ещё повеселится, устроив смертным где-нибудь особо холодную зиму или, наоборот, засыпав какую-нибудь теплолюбивую Францию снегом.

Её взгляд упал на Шотландию. Интересно, как там Кай? Наверняка, дуется на неё за Севера, а может, наоборот, испытывает угрызения совести. Этот ребёнок порой так противоречив… Пожалуй, через пару лет стоит уже начинать его обучение на Хранителя равновесия. Показать некоторые приёмы по влиянию на окружающий мир, попутно вбивая в голову нерушимые законы, установленные ещё в древние времена. К совершеннолетию, когда он покинет свою школу, он уже точно будет знать свою миссию в жизни и будет готов принять часть обязанностей королевы на себя.

Улыбнувшись своим мыслям, Артанис бросила мимолётный взгляд на разломанный кулон и покинула тайное помещение. У неё на столе лежала стопка с отчётами о снабжении дальних поселений эльфов, данные с границ, о перемещениях магглов, миграциях немагических животных, жалобы на водных змей (опять!), просьбы ослабить метели на подступах к Тундре, и ещё кипа разного рода документов. И все их нужно было рассмотреть и принять во внимание… Ох, в будущем она обязательно спихнёт на Кая часть бумажной работы, благо, что он сможет принимать по поводу разных происшествий собственные решения и приводить их в исполнение. Артанис верила, что к этому моменту он научиться относиться ко всему серьёзно и с немалой долей ответственности.

* * *

Альбус Дамблдор сосредоточенно читал письмо, которое ему прислал Аластор Грюм. Старый аврор согласился выделить нескольких новобранцев на транспортировку и охрану древнего секретного артефакта, который понадобился директору Хогвартса. Уже через неделю, как раз после Хэллоуина, зеркало Еиналеж будет доставлено в школу, а там можно будет поставить его на защиту философского камня. Альбус решил ещё раз перестраховаться и установить новый слой защиты для артефакта. Это пришлось сделать из-за Николаса, который волновался, как там обстоят дела с его собственностью, и спрашивал в своём письме «а ты точно уверен, что всё продумал»?

— Всё продумал, всё… — прошептал директор, убирая корреспонденцию в стол и по привычке накладывая защитные чары. Кажется, со всеми этими волнениями из-за камня у него развилась паранойя. Ну ничего, как только этот учебный год закончится, он доставит артефакт в свой особый тайник, местонахождение которого известно лишь ему. Как раз к этому моменту защитные чары, которые почти угасли за несколько десятков лет, восстановятся и заработают в прежнюю силу. И можно будет не волноваться, что философский камень попадёт в руки Тома: Риддл, перерой он хоть всю планету, его тогда уж точно не найдёт.

* * *

Кай потратил весь вечер на домашние задания. Как назло, он не успел на прошлой лекции по истории магии дописать своё эссе по трансфигурации, поэтому пришлось доделывать его в библиотеке, постоянно отвлекаясь на вопросы Трейси, выполняющей то же задание. Но, с горем пополам, объединив усилия, друзья справились со всем за три с половиной часа, после чего, с чувством выполненного долга и превосходства над сокурсниками, которые ещё даже не начинали что-то делать, разошлись по своим гостиным.

Кай, вернувшись в комнату, первым делом сел за письмо для Хьюго, который мог достать практически что угодно. Шнетцен сейчас как раз находится где-то в Европе, а значит, сможет раздобыть указанные Каем книги. Заворачивая письмо, мальчик положил в конверт чек на сумму в две тысячи галлеонов: по его подсчётам, этой суммы вполне должно хватить на покупку всей заказанной литературы.

Дальше ему предстояло написать матери. После последнего её письма он всё никак не решался сесть за пергамент, попросту не зная вообще, что ей сказать. Но, в конечном итоге, решил, что стоит начать с извинений. Кое-как выдавив из себя что-то внятное на тему: «простите, моя королева, я был не прав, и мои причины для проступка, действительно, смехотворны», Кай кратко рассказал о своих планах на самообразование и проведение дополнительных исследований по учёбе, отчитался о своих успехах и упомянул предложение Спраут, порадовавшись, что на одну головную боль стало меньше. Свернув конверт, он наложил на него уникальные защитные чары и подошёл к распустившемуся асфоделю. Не давая цветку среагировать, он коснулся его, мгновенно посылая импульс криомагии. Асфодель начал стремительно замерзать изнутри, покрываясь инеем, а после окончательно леденея. Листы его и бутон сохранили свои цвета и форму, но были заключены в ледяную темницу. Кай зачаровал цветок, чтобы он не таял и аккуратно упаковал в коробку, добавив смягчающих чар. Со всем этим он пошёл в школьную совятню, чуть не заблудившись по дороге, и сетуя про себя на то, что так глупо остался без поддержки Севера. Будь феникс рядом — и не пришлось бы таскать по всему Хогвартсу замороженное растение!

Отослав посылку и письма, Кай пошёл обратно, по пути столкнувшись со странным профессором — Кривеллом, или как-там-его, который, увидев его, как-то странно чертыхнулся и поспешил исчезнуть в одном из боковых коридоров. Любопытно, что этот чудик ведёт?

Впрочем, про эту встречу мальчик тут же забыл, погрузившись в свои размышления. Он планировал не только разыскать одну из секретных аудиторий Хогвартса, но и попутно нарисовать карту, где будут указаны все тайные ходы, даже те, про которые не знают старшекурсники. Пожалуй, начать следует с подземелий, постепенно поднимаясь выше. Это так, на первое время, потом можно будет их все выучить, чтобы быстро перемещаться по замку и даже тайно покидать его (вдруг понадобится?).

Улыбнувшись своим планам, он со спокойной душой разгадал загадку бронзового ворона и зашёл в гостиную Рейвенкло, которая стала у него ассоциироваться с таким понятием, как уют. Странно, но он действительно чувствовал себя здесь на своём месте. Взяв в комнате новую записную книжку, он вернулся в гостиную и, сев в любимо кресло, принялся сортировать свои записи, выделив отдельную секцию под свои планы на будущее.

* * *

Кай проснулся под шум дождя за окном. Серые тучи сплошной пеленой заволокли небо, и из-за этого вид на запретный лес был каким-то особенно унылым. Впрочем, атмосфера в замке была совершенно иной, нежели на улице. Это он понял, когда спустился в гостиную.

Возле камина лежали хэллоуинские тыквы, подсвечиваемые изнутри магическими огнями, которые мягко мерцали, бросая блики на пол. Под потолком растянулась искусственная паутина, а на подсвечниках вниз головой висели сверкающие красными глазами летучие мыши. Специально в честь праздника на столиках стояли корзинки со сладостями и выпечкой в форме привидений, полумесяцев, чёрных кошек и скелетиков.

Как оказалось, изменения произошли не только с гостиной: неспешно направляясь в Большой зал на завтрак, Кай с любопытством разглядывал обстановку. Некоторые коридоры погрузились в полумрак, железные доспехи, которые всегда стоят неподвижно, с жутковатым скрипом поворачивали головы вслед ученикам, из тёмных ниш, где время от времени вспыхивали чьи-то яркие жёлтые глаза, доносились звуки подозрительного шуршания, а факела горели мистическим зеленоватым огнём.

Большой зал тоже изменился до неузнаваемости: под потолком, который отражал хмурое осеннее небо, летали маленькие крылатые тени, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся летучими мышами, гигантские, размером с золушкину карету тыквы лежали у стен, загадочно сияя на фоне полупрозрачного тумана, который клубился над полом, создавая атмосферу чего-то таинственного и потустороннего.

Кай с интересом посмотрел на преподавателей, которые с довольным видом разглядывали учеников, гордясь своей работой. Из их радостной массы сильно выделялся Снейп, который, кажется, был ещё более угрюмым, чем обычно. Сверля учеников мрачным взглядом, он, наверное, даже не догадывался, что создаёт впечатление ещё одной хэллоуинской декорации. И очень глупо какие-то гриффиндорцы курса с третьего-четвёртого громко заявили это на одной из перемен, как раз тогда, когда Снейп проходил мимо них. Как оказалось, слух зельевара работает превосходно не только в тихой обстановке лаборатории, но и среди шумной толпы детей. Факультету львов в этот день знатно прилетело от обозлённого на весь мир профессора на радость слизеринцам.

Впрочем, степень плохого настроения Снейпа смогли оценить и первокурсники с Рейвенкло и Хаффлпаффа, у которых в этот день в расписании стояли зелья. По какой-то неизвестной причине Кай был единственным, на кого зельевар не обратил своего внимания, а вот остальные под конец занятия были готовы взвыть от зверствований профессора. Мало того, что Снейп завалил каждого ученика вопросами по новой теме, так ещё и сопровождал их ответы колкими язвительными замечаниями. Может, от нервного перенапряжения, а, может, из-за врождённой неуклюжести, сразу трое хаффлпаффцев умудрились испортить свои зелья практически одно за другим. На каждый взрыв котла Снейп реагировал чуть ли не истерикой, загнав несчастных на отработки до самого Рождества. Кай, сидящий рядом с Терри, только недоумённо переглянулся с ним, глядя на весь этот балаган.

После занятия первокурсники направились на потоковую лекцию по истории магии, по пути обсуждая прошедший урок.

— Нет, вот какого Мордреда он на нас так взъелся?! — возмущался Майкл Корнер, с которого Снейп содрал два десятка баллов.

— Наверное, не с той ноги встал, обычно он «милее». — флегматично молвила Мэнди Броклхёрст.

Джереми, бодро шагающий рядом с Терри и Каем, только фыркнул на эти слова:

— Ага, он не с той ноги, походу, родился!

Рейвенкловцы прыснули всей группой, поймав этим кучу удивлённых взглядов со стороны учеников других факультетов, которые привыкли, что вороны — самый спокойный элемент в замке.

— Может, он просто не любит Хэллоуин. — предположил Кай.

— Кстати, странно, что он сегодня к тебе не цеплялся, обычно именно ты становишься объектом его повышенного внимания.

— Да нет, в последнее время Снейп от нашего Кая отстал. — возразила Падма. — Что удивительно. — девочка с любопытством скосила глаза на Фроста. — В чём твой секрет? Можешь, расскажешь, как стать «невидимкой» для нашего злого профессора?

— Да здесь нет никакого секрета! — хихикнула Лайза Турпин. — Просто надо каждую придирку Снейпа встречать с каменным лицом, профессору это надоест, и он отстанет от такого ученика!

— Я вообще поражаюсь, как ты умудряешься с таким спокойствием реагировать на него Кай. — вставил Энтони Голдстейн, который был самым тихим учеником в группе.

— Наверное, мне просто всё равно. — ответил Фрост подходя к аудитории. В кабинете, удобно устроившись на своих местах, уже находились слизеринцы и гриффиндорцы, (последние что-то бурно обсуждали и, судя по активной жестикуляции, это был квиддич).

Кай сел рядом с Дафной, которая сосредоточенно что-то записывала в свой блокнот и даже не обратила внимание на своего соседа. На коленях у девочки лежала толстая книга, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся учебником по чарам, в который она заглядывала время от времени. Решив, что не стоит мешать сокурснице, Кай достал из сумки том по магии иллюзий, намереваясь продуктивно потратить время лекции.

Где-то через пару минут профессор Бинс, как всегда, бесшумно выплыл из доски и принялся что-то бубнить про переговоры с вожаком оборотней Роржем Серым Клыком в 1621 году. Никто даже и не думал записывать эту информацию. По крайней мере, лично. Большая часть учеников просто поставила самопишущие перья и со спокойным сердцем принялась за свои личные дела.

Кай почти на час просто выпал из реальности, погружаясь в тонкости плетения иллюзорных чар. Особенно его интересовали методики развития воображения. Например, представление чего-либо до мельчайших подробностей, умение сосредотачиваться на воображаемом объекте, чтобы в дальнейшем придать ему какие-то новые формы, после — составление системы представлений, (то есть, объединение нескольких образов в один и так далее…). В условиях боя, чтобы просто сбить противника с толку, достаточно просто смывчатого силуэта чего-нибудь, например, «врага», подступившего сзади, а вот чтобы создать иллюзорную ловушку и застать противника врасплох, нужно создавать тщательно проработанный образ, вплетая в него обманку не только для зрения, но и для слуха, и даже обоняния.

Автор «искусства иллюзий для начинающих» приводил помимо самих заклинаний и их действия ещё и много интересных историй из жизни иллюзионистов. Так, например, он говорил, что, при наличии достаточно богатой и, честно говоря, несколько извращённой фантазии, можно вполне реально сменить страх человека на то, что ему покажет иллюзионист, а порой даже происходило такое, что от увиденного у человека не выдерживало сердце, и он умирал.

«Иллюзия — это то, чего не существует, это искажение реальности, намеренное или случайное, это обман органов чувств, мировосприятия и представлений личности. Если ты умеешь наблюдать, обращать внимание на детали и делать соответствующие выводы о характере стоящего перед тобой человека, то ты сможешь во всех подробностях представить его воображаемый мир, (то, что наполняет его сознание), найти в нём слабые стороны и сыграть на них так, как тебе хочется».

Кай, прочитав это изречение, задумался. По сути, искусство иллюзий требует не только развитого воображения, но и хороших знаний по психологии. Наверное, следует попросить Хьюго раздобыть ещё и по этой тематике несколько книг. Причём следует искать маггловские труды, они в этой сфере продвинулись достаточно далеко, волшебники этим почти не занимаются, (а зачем, если есть магия разума, позволяющая хорошенько покопаться в голове человека и поставить его мозги на место (ну или наоборот, навредить)). Вероятно, в будущем ему придётся совмещать иллюзии с легилименцией. Автор пишет, что сильный иллюзионист способен создать ложный образ прямо в сознании человека, а без умения проникать в разум оппонента это априори невозможно. Курсе на третьем-четвёртом нужно будет обязательно взяться за легилименцию, к этому моменту они как раз с защитой сознания должны разобраться…

— Ка-ай! — кто-то помахал рукой у него перед глазами, возвращая мальчика в реальность.

— А? — он растерянно моргнул, повернув голову к Дафне.

— Лекция закончилась. — известила его сокурсница.

— Так быстро? — удивился он.

— Сегодня Хэллоуин, в честь праздника занятия сократили.

— А, точно… — Кай рассеянно мотнул головой и принялся собирать свои вещи. От этого занятия его отвлекли чьи-то возмущённые крики: оказалось, что это Рон Уизли ссорился с Малфоем на выходе из аудитории. Вздохнув, Фрост вместе с Дафной пошёл к сокурсникам, которые, кажется, уже готовы были вцепиться друг другу в волосы. Молча, ничего не говоря, Кай, проходя мимо Драко, взял его за руку повыше локтя и потащил за собой, вызвав этим кратковременный ступор у как блондина, так и у остальных участников конфликта.

— Э-э-э… Кай, ты чего?

— Я — ничего, а вот что ты опять устроил? — рейвенкловец отпустил руку сокурсника, бросив на него холодный взгляд.

— Я?! Да это всё этот рыжий идиот!

— Хм, и что же он сделал? — тихо поинтересовался Фрост, неспешно направляющийся к залу с движущимися лестницами. — Не уступил тебе дорогу, посмотрел на твою персону как-то не так?

— Он…

— Я не понимаю тебя, — перебивая слизеринца, негромко сказал Кай, — зачем ты вообще постоянно провоцируешь гриффиндорцев? Тебе что, заняться больше нечем, кроме как раздувать конфликты из ничего?

Драко возмущённо вскинулся:

— Не знаю, как ты, но я не собираюсь терпеть откровенное хамство! А этот рыжий со своими дружками назвал нас слизнями и…

— И ты тут же кинулся защищать честь своего факультета… — со вздохом продолжил Кай: порой его откровенно удивляла повышенная эмоциональность некоторых людей. Он остановился, повернувшись к слизеринцу лицом. — Скажи, ты хоть раз видел, чтобы я с кем-то ссорился, дрался?

Малфой застыл на месте, немного удивлённый постановкой вопроса:

— Эм… Нет.

— А всё потому, что я за два месяца, проведённых в школе, ещё ни с кем не испортил отношения. Больше тебе скажу, я умудряюсь вполне неплохо общаться с учениками с других факультетов, а не только с тобой, Дафной и Трейси. И ни у кого, даже у самого вспыльчивого гриффиндорца, ни разу не возникало желания накинуться на меня с кулаками.

— И на что это ты намекаешь?

— Он не намекает, Драко, — сказала Гринграсс, которая всё это время следовала за ними, внимательно слушая их диалог, — он говорит тебе прямым текстом, чтобы ты учился самоконтролю.

Малфой презрительно фыркнул, всем своим видом показывая, что ему подобные советы не нужны. Кай не дал слизеринцу ответить, успокаивающе положив руку ему на плечо:

— Тебе следует остыть и обдумать то, что мы тебе сказали. — он повернулся к сокурснице. — Дафна, ты, вроде, собиралась в библиотеку?

Слизеринка утвердительно кивнула. Кай молча забрал её сумку и направился вместе с ней на четвёртый этаж, оставив позади хмурого Малфоя, который несколько обиженно смотрел вслед друзьям, которые не поддержали его «войну» с гриффиндорцами. Впрочем, Кай и Дафна были уверены, что Драко быстро остынет и, возможно, даже в чём-то прислушается к их словам.

* * *

Большую часть дня Кай провёл в библиотеке. Гринграсс, которая в последнее время увлеклась чарами, почти два часа обсуждала с ним возможности бытовых заклинаний. Когда она ушла в свою гостиную, он ещё какое-то время провёл во владениях мадам Пинс, переписывая в свою записную книжку цепочки простейших атакующих заклинаний из фолианта «путь начинающего боевого мага», которые в дальнейшем планировал разучить.

В гостиную Рейвенкло он возвращался, пребывая в отрешённой задумчивости. Мысли его занимал Хэллоуин. Ночь Самайна у кельтских народов знаменовала смену сезонов и начало зимы, в некоторых культурах, в частности, у гоблинов, царило поверье, что именно в это время истончается граница между мирами, а вот на северном полюсе никто даже не задумывался об этом празднике — там всегда были свои временные рамки, не такие, как у жителей юга. Сейчас там шёл период так называемых астрономических сумерек, когда солнечный свет ещё касается небосвода, но он настолько слаб, что затмевает собой только самые маленькие звёзды. Ещё пара недель, и наступит полярная ночь. Данное событие будет встречено праздником Звёзд.

В этот «день» снежные эльфы наряжаются в тонкие летящие одежды, сотканные из полупрозрачного шёлка, украшенного причудливыми узорами. Они зажигают магические огни, похожие на крохотные звёзды из-за того, что светят необычайно ярко, и развешивают их на своих домах, отчего весь город озаряет сияние, придающее этому месту совершенно потрясающий, волшебный вид. На главной площади, где стоит огромный фонтан, вода в котором не замерзает только благодаря магии, собираются все жители города и устраивают танцы, славя великолепие звёздного неба. Они запускают магические фейерверки, которые, вспыхивая, рассыпаются мириадами искр, плавно осыпающимися на резные крыши домов, и продолжающими сиять, подобно крошечным бриллиантам. Под конец праздника на площадь выходит королева Артанис и, направив навершие своего посоха на небо, читает древнее заклинание, которое вызывает полярное сияние. Дома эльфов, выстроенные из ледяных блоков, начинают переливаться всеми цветами радуги, и это всегда сопровождается бурными аплодисментами и радостными улыбками.

Когда Кай впервые попал на этот праздник, то был потрясён подобным великолепием. Маггловское Рождество с их гирляндами и наряженными ёлками и близко не стояло с праздником Звёзд. Он будто оказался где-то среди Млечного Пути, и юные эльфийки, смеясь, увлекли его в свой танец, отчего мальчик ужасно смущался, но всё же не мог сдержать радости и детского восторга. В самом конце праздника девушки обязательно загадывают желания, мысленно обращаясь к Полярной звезде, а парни, стоя в стороне, улыбаются и переглядываются с юными красавицами, которые, несомненно, просят у звезды именно удачи в любви.

Кай, вспоминая всё это, невольно посетовал на то, что в ближайшие годы не попадёт на некоторые праздники северных народов, ведь каждый из них отличается своей уникальностью и вызывает бурю положительных эмоций. Хотя, с другой стороны, у него появилась возможность получше познакомиться с миром людей и наверстать упущенное в детстве, наконец-то увидев настоящий Хэллоуин или Рождество.

Единственное, что портило впечатление от дня всех святых — это другие ученики, многие из которых бросали на него сочувствующие взгляды и перешёптывались у него за спиной, жалея «бедного сиротку, который в этот день лишился родителей». Он уже предвидел, что будет на праздничном пире: его со всех сторон обожгут этим раздражающим вниманием, а после переключатся на свои дела, мгновенно позабыв о своём «национальном герое».

Он не хотел идти в Большой зал, а после того, как вспомнил праздник Звёзд, то вообще решил провести весь вечер в одиночестве, желательно, сидя где-нибудь на обзорной площадке астрономической башни и глядя на бесконечный космос. Последнее, кстати, было вполне осуществимо: дождь, льющий почти весь день, закончился, и под вечер остатки хмурых туч должны окончательно расползтись, впервые за последние полторы недели открыв вид на чистое небо.

Решение было принято, поэтому, когда все рейвенкловцы направились на пир, Кай остался в гостиной, сказав, что у него нет настроения праздновать. Сокурсники, одарив его понимающими взглядами, ушли, оставив мальчика в одиночестве. Посидев так минут десять, Кай поднялся со своего кресла и покинул помещение, неспешно шагая по опустевшим коридорам замка и пребывая в своих мыслях, которые уносили его куда-то далеко, к снежным эльфам, которые скоро снова будут кружиться в танце под светом бесконечно далёких звёзд…

* * *

Северус с самого утра пребывал в паршивом расположении духа. Причиной этому был Хэллоуин, который напоминал ему о самой ужасной ночи в его жизни. Ночи, когда он лишился смысла своего существования.

Как назло, в этот день всё шло через пень-колоду, и любые попытки хоть немного привести своё внутреннее состояние к чему-то, отдалённо напоминающему спокойствие, с треском провалились. Началось всё с пролитого на мантию кофе и закончилось уроком, на котором идиоты-хаффлпаффцы умудрились взорвать сразу три котла.

Кое-как приведя лабораторию в порядок, Снейп на следующем занятии дал пятикурсникам с Гриффиндора и Слизерина контрольную работу, от которой они пришли в священный ужас. Этого Северус не понимал: вопросы были составлены по уже пройдённому материалу, так какого чёрта они там разыгрывают трагедию?! Мерлин, и как только эти оболтусы будут сдавать СОВ?..

Остальной день прошёл сумбурно, и вечером, совершенно не желая идти на пир, Северус всё-таки направился в Большой зал. Не присутствуй он там, и тогда его будет ждать бесконечно долгая лекция от Альбуса на тему того, как вредно для человека одиночество.

Все ученики уже собрались на празднике, поэтому замок казался неестественно пустым. Завернув в следующий коридор, Северус резко остановился и, повернув голову к тому, что привлекло его внимание, увидел Поттера-Фроста, который, забравшись с ногами на широкий подоконник, задумчиво смотрел куда-то на звёздное небо. Этим утром Снейп решил игнорировать мальчишку, всё-таки не тот был день, чтобы третировать ребёнка… Но какого чёрта он тут делает?!

— П…Фрост? Почему вы не в Большом зале?

— Я не хочу идти на праздник. — ровно отозвался мальчик, не отрывая взгляд от окна. Стекло отображало его лицо, на котором читалась глубокая задумчивость. Мальчишка явно витает в каких-то других мирах…

— Я бы не советовал вам бродить по замку в одиночестве, будет лучше, если вы всё-таки присоединитесь к своим сокурсникам.

— До отбоя ещё много времени, а значит, я имею полное право ходить там, где хочу. К тому же, почему я должен праздновать со всеми этот… эту ночь?..

Северус с каким-то отстранённым удивлением вдруг понял, что у этого ребёнка всё-таки есть чувства, просто до сих пор он их очень умело скрывал. Глядя на этого лишённого всех красок, до невозможности хрупкого мальчишку, Снейп мог только гадать, где же он на самом деле был все эти годы. И о чём он сейчас думает? О приёмной семье, или же о почивших Поттерах? Наверное, действительно, самым лучшим сейчас будет оставить его наедине со своими мыслями.

— Я полагаюсь на ваше благоразумие. До отбоя вы должны вернуться в гостиную, в противном случае вас будет ждать отработка за нарушение правил.

— Я знаю, сэр. — мальчик повернулся к нему лицом, и на какие-то доли секунды Снейпу показалось, будто в глубине сапфировых глаз промелькнуло… сожаление... и… тоска?..

— В таком случае не буду вам мешать… — негромко молвил мужчина, коротко кивнув мальчишке.

— Северус?

— Квиринус. — Снейп с трудом удержался, чтобы не закатить глаза: ну да, эти шаркающие шаги могли принадлежать только одному человеку в замке.

— Добрый вечер, коллега, — проблеял профессор маггловедения подходя ближе, — тоже идёте на пир?

— Да.

Квирелл наконец-то заметил Гарри, сидящего на подоконнике:

— О, здравствуйте, мистер… Фрост. Что вы здесь делаете?

— Сижу. — коротко ответил мальчик, разглядывающий профессора с каким-то отстранённым любопытством, а Снейп вдруг явственно ощутил какое-то напряжение, исходящее от этого ничтожества Квирелла. Какой-то он был слишком нервный… сильнее, чем обычно.

— О… — Квиринус замялся, не ожидавший столько короткого ответа. — Эм… Почему вы не в Большом зале? — перефразировал он.

«Тебе-то какое дело?» — вдруг подумал Северус, глядя на этого зашуганного и нервного человека. Кажется, мальчишка Фрост разделял его мысли, продолжая в упор смотреть на преподавателя маггловедения своим безэмоциональным, нечеловеческим взглядом.

— Я уже разобрался с этим вопросом, — вставил Снейп, привлекая к себе внимание Квирелла. — Идёмте, коллега.

— Да, да, — отрывая взгляд от Фроста, закивал Квиринус, — конечно, все, наверное, уже собрались. — этой своей раздражающей шаркающей походкой он пошёл дальше, не заметив подозрительного взгляда Северуса. Декану Слизерина вдруг показалось, что во всей этой ситуации было что-то не так… Что-то недоброе крылось за дежурными, ничего не значащими фразами, но вот что?..

Он бросил короткий взгляд на мальчика, который вновь обратил своё внимание на то, что происходит за окном, и медленно пошёл вслед за коллегой, гадая про себя, отчего же в его душе вдруг поселилось какое-то гадкое, тяжёлое и ничем не объяснимое предчувствие?

* * *

Решение сходить на астрономическую башню сменилось желанием просто побродить по замку, погружённому в таинственную, немного потустороннюю атмосферу Хэллоуина. Шагая по погружённым в полумрак коридорам, Кай чувствовал удивительное умиротворение. За эти два месяца он даже не заметил, как же сильно он соскучился по тишине…

Решив немного посидеть на подоконнике и посмотреть на звёзды, он не ожидал встретить кого-то из профессоров, но Снейп на удивление тактично повёл себя сегодня, дав ему шанс побыть наедине с самим собой и отвлёк от него внимание этого странного чудика Кривелла.

Когда они ушли, Кай прикрыл глаза, концентрируясь на своей связи с Севером. Это ощущение отозвалось привычным теплом в груди. Феникс сейчас обязательно ощутил то же самое и узнал, что его хозяин не забывает о нём и скучает, надеясь на скорую встречу.

Может, получив его подарок королева всё-таки оттает и позволит им увидеться? Он ведь уже осознал свою ошибку и точно больше не будет лезть в глупые авантюры. Вздохнув, Кай бросил последний взгляд на звёзды и, спрыгнув с подоконника, пошёл в сторону директорского кабинета. Недалеко от него есть галерея, где вывешены картины с самыми необычными магическими животными. Так собраны почти все создания Лета и, кажется, даже кто-то из подданных Зимы. Кай видел это место мельком, когда ходил на чаепитие к Дамблдору, и так и не успел толком ничего рассмотреть, а после попросту о нём забыл. Сейчас же ему ничто не мешало провести самому себе небольшую экскурсию.

Галерея встретила его приятной тишиной. Сквозь высокие стрельчатые окна лился лунный свет, падающий на выложенный мозаикой пол. Факела были потушены, и обитатели картин, которым ничто не мешало, крепко спали. Огнедышащий дракон, свернувшись калачиком, выпускал из ноздрей при каждом выдохе сгустки пара, милые маленькие феечки, завернувшись в цветочные листья, смешно подрагивали кружевными крылышками, а по чешуе саламандры, дремлющей в нарисованном камине, пробегали языки пламени в такт её дыханию. Здесь были изображены трёхглавые змеи и русалки, йети, тролли и лепреконы, прекрасные вейлы и ужасные каппы, единороги и гриндилоу, гиппогрифы и пегасы, домовые эльфы и много кто ещё. Взгляд Кая зацепился за существо, разительно отличающееся от остальных тем, что принадлежало к сфере Зимы, а не Лета. Среди снежной пустыни был изображён прекрасный грилорап — существо с телом огромного снежного барса и орлиными крыльями. К сожалению, у Кая не было возможности когда-либо вживую увидеть этих существ: они все давно вымерли.

Мальчик подошёл к картине, глядя на грилорапа, удобно положившего голову на пушистые лапы и укрывшегося массивными белоснежными крыльями, из-за которых он будто сливался со снегом, становясь почти невидимым. Кажется, зверь что-то услышал, или почувствовал, потому что, открыв глаза, сонно оглянулся и вдруг замер, увидев Кая. Подобравшись, он прижал уши к голове и осторожно потянулся к мальчику, который, в свою очередь мягко коснулся полотна, как раз там, где был нарисован нос чудесного существа. Грилорап заурчал, довольно прикрыв глаза. Даже нарисованный, он знал, что перед ним стоит наследник Зимы и невольно тянулся к своей родной стихии. Каю внезапно стало тоскливо. Сколько же чудесных созданий сгинуло в жестоких войнах прошлого! Грилорапы использовались как ездовые животные задолго до создания ледяных крылатых коней, и часто использовались в бою. На них летали снежные эльфы, вооружённые длинными копьями и облачённые в сияющие доспехи из зачарованного льда, который был крепче металла и легче шёлка. Кай однажды видел такие в кузнице, и ему сказали, что, когда он вырастет, ему создадут такие же.

Грилорап на картине тем временем принялся кататься по снегу, урча и размахивая крыльями. Фрост улыбнулся, и, погладив изображение, отвернулся, чтобы уйти, оставив позади кусочек своей печали. Пока он тут бродил, пир уже начал подходить к концу. Наверное уже очень скоро все вернутся по своим гостиным. Мальчик медленно пошёл в сторону башни Рейвенкло, надеясь спокойно вернуться в общежитие и что-нибудь почитать. Однако, подойдя к лестнице, ведущей к первому этажу, он натолкнулся на Пивза, который что-то писал на стене несмывающимися чернилами. Заметив Кая, полтергейст криво ухмыльнулся и завис перед ним в воздухе:

— А кто это тут у нас такой ходит-бродит по замку один? Маленький первокурсничек! Хи-хи! И не страшно тебе?

— Уйди с дороги. — спокойно попросил Кай, наблюдая за пакостником, парящим прямо перед его лицом и мешающим пройти дальше.

— А вот и не уйду! — Пивз крутанулся в воздухе и показал мальчику какой-то неприличный жест.

Кай нахмурился, понимая, что это странное создание так просто от него не отцепится. Пивз славился тем, что любил доставлять ученикам проблемы, поэтому спокойного разрешения данной ситуации не следовало ожидать, но он всё же решил попробовать, сказав более настойчиво:

— Я сказал, уйди с дороги!

— У-у-у! Какой грозный! Давай-ка мы остудим твой пыл! — Пивз сделал сальто в воздухе и, достав из кармана какой-то шарик, бросил его в мальчика. Кай даже не успел среагировать. Раздался хлопок и снаряд, лопнув, окатил его водой.

— Пхе! — едва Фрост очнулся от первой водной бомбы, откидывая с лица мгновенно намокшие волосы, как в него прилетело ещё несколько, заливая не только его одежду, но и пол под ногами. Рассердившись, мальчик бросил в полтергейста заряд ледяной магии. Пивз, не ожидающий такого, едва успел увернуться.

— Ты чего творишь?! — завопил он, кажется, на весь замок. — Маленький разбойник!

— Исчезни, я сказал! — прошипел Кай, бросая следующий заряд.

Дух легко увернулся от его атаки и принялся дразниться, показывая ученику язык:

— Не попадёшь, не попадёшь! Хи-хи! Мазила-мазила!

— Я бы не был в этом так уверен! — зарычал рейвенкловец, посылая крупную волну криомагии в сторону Пивза. С полтергейста тут же слетело всё веселье. Дух, видимо, такого отпора не ожидал, и, испугавшись, что незнакомая магия, заполонившая собою коридор, заденет его, выбросил из рук все водные бомбочки, а после стремительно вылетел через окно, попросту выбив в нём стёкла. Раздался звон, смешанный с хлопками от разрывающихся снарядов. Соприкоснувшись с криомагией, вода мгновенно превратилась в лёд, примораживая ботинки Кая к полу. Весь коридор на ближайшие десять метров обледенел, окна закрыли снежные узоры, а факела погасли, погружая окружающее пространство в темноту. Изо рта Кая вырвалось облачко обмораживающего, неестественно холодного воздуха.

Мальчик досадливо вздохнул, глядя на учинённые им разрушения, и, взмахнув рукой, освободил свою обувь от ледяного плена. Проклятый полтергейст! Вдруг Кай застыл, услышав чьи-то голоса, и невольно задержал дыхание. Кто-то шёл в его сторону, и, судя по приближающемуся гулу, это другие ученики возвращались с пира... Времени на то, чтобы убрать следы своей магии, совершенно не было, и Кай, замешкавшись на пару мгновений, со всех ног бросился прочь.

Он едва успел завернуть в другой коридор, когда к месту его стычки с Пивзом подошли студенты, покинувшие Большой зал. Мальчик невольно порадовался тому, что он вернётся в гостиную раньше сокурсников. Путь до башни он проделал очень быстро и, только зайдя в общежитие, позволил себе перевести дыхание.

Упав в своё кресло, Кай взял в руки первую попавшуюся книгу и напряжённо принялся ожидать остальных надеясь на то, что никто не свяжет обледенение целого коридора с ним. Правду о его сути никто не должен знать, потому что тогда волшебникам станет известно и о слабых, и о сильных его сторонах, а в условиях возможного возвращения Тёмного Лорда, который, как ему сказали, просто исчез десять лет назад, а не умер, это может быть крайне опасным для него. Да и в целом, кто знает, как отреагируют волшебники, узнав правду о северных народах, о Снежной королеве, которую считают легендой, и о том, что их «национальный герой» уже не человек, а магическое существо высшего порядка?.. Где гарантии, что его тогда не сочтут опасным? Где уверенность, что его не попытаются уничтожить?

Их не было.

Поэтому Кай молчал. Никто, даже его друзья, не узнают правду. И впредь надо быть осторожнее, нельзя позволять гневу брать над собой контроль, потому что это чревато большими проблемами.

Глубоко вздохнув, он прикрыл глаза, готовясь к встрече с сокурсниками, которые обязательно принесут ему странные «новости».

* * *

Северус резко остановился, увидев, что коридор, ведущий в холл, не освещается факелами. Взмахнув палочкой, декан Слизерина вернул свет, и в тот же миг ученики, следующие за ним, начали удивлённо перешёптываться.

Весь коридор был покрыт плотной коркой льда, будто кто-то облил его водой, а после прошёлся сильнейшими замораживающими чарами. Недоумённо вскинула брови Минерва, а Филиус подошёл ближе, касаясь стены рукой. Помона тем временем призывала к тишине студентов, которые недоумевали, что же здесь произошло.

— Так, все возвращайтесь по своим гостиным, нечего тут толпиться! — строго сказала она. — Это всего лишь шалости Пивза.

Студенты, продолжая переговариваться между собой, пошли дальше, время от времени поскальзываясь на ледяном полу и поддерживая друг друга. Только когда они ушли, преподаватели позволили себе недоумевающе переглянуться.

— Это возмутительно! — выступая вперёд, рявкнул Филч. — Директор, мы должны сделать что-то с этим пакостником, вы посмотрите, что он опять учудил!

— Успокойтесь, Аргус, мы обязательно во всём разберёмся.

— Нет, вы только гляньте на это! — продолжал брюзжать завхоз, — он ещё и выбил окно! Этот элемент совсем распоясался, его нужно уничтожить!

— Аргус, если бы я мог избавиться от Пивза, я бы это сделал, — вздохнув, пояснил директор, — но он — порождение магии замка, приведение, обрётшее полуматериальную форму и зачатки личности, зацикленной на однотипные действия. Его нельзя изгнать, как простой призрак, а наши заклинания для него фактически безвредны. Боюсь, всё, что мы можем сделать, это припугнуть его, чтобы он на какое-то время успокоился.

— В этот раз он что-то сильно разошёлся. — хмурясь, высказался МакРейн. — На самом деле, мне кажется, что здесь имела место какая-то стычка.

Преподаватели с интересом уставились на аврора, который продолжил:

— Похабная надпись на стене не дописана, а значит, ему кто-то помешал её доделать. На полу среди льда есть следы от водных бомб, которые полтергейст часто использует, но зачем бы он стал просто так их разбрасывать? Скорее всего, он столкнулся с кем-нибудь из учеников, повздорил с ним, и студент, разозлившись или испугавшись, использовал замораживающее заклинание, хотя… это, скорее, больше выглядит как стихийный выброс, что более вероятно. Наверное, Пивз при этом испугался, и покинул коридор через окно.

— Хм, полагаю, вы правы, мистер МакРейн, — согласился Альбус. — я считаю, что наказывать студента за стихийный выброс не стоит, а вот Пивза следует приструнить.

— Несомненно, директор, в конце концов, его шуточки часто носят жестокий характер, это нельзя так оставлять!

— Экхм, коллеги, мне нужна ваша помощь. — сказал Филиус, пытающийся привести коридор в порядок, — отменяющие заклинания не действуют, этот лёд придётся растапливать.

Преподаватели принялись помогать Флитвику, и никто не заметил, как в глазах Снейпа промелькнули искры подозрения. В его голове сразу же возник образ беловолосого мальчишки, который на одном из уроков умудрился остудить зелье на десять минут раньше положенного, не используя замораживающее заклинание. Мальчишки, который был, наверное, единственным учеником, не пришедшим на пир и разгуливающим по замку в это время. Северус был почти уверен, что все эти разрушения учинил Гарри. Но какая же сила кроется в нём, что его стихийные выбросы носят такой масштабный характер? И выброс ли это? Почему ему кажется, будто это было что-то другое, но вот что?..

Бездумно используя огненные чары, Северус вдруг обратил внимание на Квирелла, стоящего в сторонке и разглядывающего коридор нетипичным для него цепким внимательным взглядом. Странно, но преподаватель маггловедения в последнее время как-то изменился. Это было почти незаметно, но время от времени всё-таки мелькало что-то, не присущее этому человеку, и, кажется, он стал таким с момента появления Гарри в Хогвартсе.

Снейп нутром чувствовал, что здесь что-то не так, он про это подумал ещё сегодня перед пиром, и сейчас нехорошие предчувствия только усилились. Про себя он решил незаметно приглядывать не только за мальчиком, но и за ставшим излишне подозрительным коллегой. В любом случае, что бы ни делал Гарри, и какими бы силами он не обладал, он всё ещё сын Лили, и чёрта с два Северус позволит кому-то, пусть даже косвенно, навредить ему!

* * *

Альбус вежливо попрощался с аврорами, которые наконец-то доставили зеркало в школу. Пока Еиналеж затащили в один из пустых кабинетов недалеко от директорского кабинета, а дальше он решил сам с ним разобраться. Пожалуй, на выходных с утра пораньше он перенесёт зеркало в свой тайник и поставит на защиту камня, а пока займётся доработкой своих чар для превращения его в особое хранилище.

Отойдя от Еиналеж на пару шагов, Дамблдор окинул взглядом тяжёлое полотно, закрывающее артефакт и, развернувшись, уже собрался уходить, даже взялся за ручку двери, но…

Застыв на месте, Альбус пару мгновений бездумно смотрел на свои руки, а после, не удержавшись, медленно повернулся к зеркалу.

Словно всё ещё сомневаясь, он подошёл ближе к нему и, потянув за уголок полотна, наблюдал за тем, как оно медленно стекает с рамы, обнажая зеркальную гладь.

Альбус зажмурился и, глубоко вздохнув, снова открыл глаза, чтобы посмотреть на отражение.

Из зеркала на него смотрела его семья. Отец и мать, младший брат, который радостно улыбался, положив руку ему на плечо, а между ними стояла счастливая Ариана. Они все были молоды, такие, какими были когда-то очень давно, когда отец ещё не попал в Азкабан, а сестрёнка не боялась своей магии…

Как много времени прошло…

И нет уже родителей, нет Арианы. Остались лишь пыльные портреты. А брат вот уже более полувека глядя на него, хмурится и отворачивается, стремясь как можно быстрее уйти по своим делам, чтобы не видеть его. Не помнить.

Тщетно.

Подобное никогда не забывается.

Никогда…

Альбус провёл пальцем по отражению, глядя на сестру, которая махала ему ручкой и улыбалась так тепло и искренне. Словно не винила его в своей смерти, словно всё произошедшее — лишь страшный сон, и он вот-вот должен проснуться и вновь увидеть её. Живой.

— Как же я сожалею… — на выдохе прошептал он, отнимая руку от зеркала.

Отойдя на пару шагов, Альбус взмахнул палочкой, возвращая полотно на место. Сжав руку в кулак, он резко вздохнул и, развернувшись, стремительно покинул аудиторию. Наверное, зря он поддался этой слабости, но желание вновь их увидеть было столь сильным, столь соблазнительным что устоять было попросту невозможно. И, пусть это всё было лишь иллюзией, но он, спустя столько лет смог снова увидеть их улыбки. Пусть всего на пару минут, но всё же…

Печально улыбнувшись, Альбус бросил взгляд за окно, туда, где бурлила жизнь. Солнце прощалось с осенью, даря последние ясные дни перед долгой зимой. Сколько раз он видел это, и до сих пор не перестаёт восхищаться, скользя взором по раздетым деревьям, зеркалу озера, отражающему чистое небо, на краю которого толпились хмурые тучки, по сияющим вершинам гор далеко на горизонте. Почему он так долго смотрит на это? Почему ей не дано видеть то же самое?

Альбус тяжело вздохнул, словно отпуская что-то тяжёлое, давящее на грудь и, отвернувшись от окна, направился к своему кабинету. Наверняка, Фоукс, почувствовав его смятение, споёт чудесную песню, которая на какое-то время отнимет его горечь и подарит покой.

За своими внутренними переживаниями Дамблдор так и не заметил, что забыл наложить на кабинет запирающие чары.

* * *

— У меня не получается! — возмущённо выпалила Трейси, надувшись, отчего чем-то стала напоминать хомячка.

— У меня тоже не сразу всё вышло. Первые результаты появились лишь через полтора месяца после начала занятий, а ты только-только начала. Подожди немного. Не торопись. Лучше сосредоточься и как можно яснее представляй конечный образ, а после осторожно читай про себя заклинание, не теряя концентрации, и вливая в него магию, — спокойный мягкий голос немного остудил нетерпеливую слизеринку, заставив её прикрыть глаза и попробовать ещё раз.

Не получилось.

— Р-р-р! Не люблю, когда так! — пожаловалась она, почесав нос. — На уроках у меня быстро всё получается, а тут!.. — она обиженно оттолкнула от себя том по магии иллюзий.

— На уроках ты колдуешь вслух, там нужно лишь концентрироваться на чётком произношении заклинания, а не на фантомном образе. Знаешь, мой наставник всегда говорил, что спешка — одна из самых главных ошибок, которую совершают люди. Не нужно пытаться прыгнуть выше головы, так ты только будешь тормозить себя и не продвинешься далеко.

— Ох, вот вечно ты так складно говоришь! И вообще, тогда, в библиотеке, ты колдовал без палочки, меняя образ пера, а я пытаюсь делать это с палочкой и у меня ничего не получается… ты тоже так начинал?

Кай немного замялся. Дома его учили колдовать с посохом, но, в то же время, больше старались делать упор на то, чтобы он умел творить чары и без проводника. В конце концов, последнего можно лишиться, а магия с ним будет всегда, и, если она не тренирована, то он рискует стать беззащитным без своего оружия.

— Меня с самого начала так учили, — медленно ответил он. — Но до этого меня почти два года гоняли с беспалочковой магией, и я уже что-то умел. Это трудно, очень трудно, но я научился создавать простейшие иллюзии без проводника. Ещё у меня был посох, с ним было всё намного проще. Там, где я убивал месяц на то, чтобы получить хоть какой-то результат в беспалочковой магии, с посохом всё получалось за неделю.

— То есть ты без палочки можешь творить и другие чары, не только иллюзорные? — в глазах Трейси зажглись огоньки любопытства.

— М-м-м… самые простые: свет, призыв воды, левитация, ещё очищающие чары и немножко манящие, — про несколько уникальных заклинаний, показанных Кремнёвым, он решил умолчать.

— Но это же здорово! — восхитилась она. — Не каждый взрослый волшебник так сможет!

— Ну, они просто не тренировались, а я на это почти четыре года потратил и, поверь, мне ещё учиться и учиться, но я не собираюсь останавливаться на достигнутом.

Дэвис улыбнулась, и подперев подбородок рукой, прищурилась, как-то хитро разглядывая его:

— Знаешь, Кай, ты всё-таки очень необычный человек.

— Почему? — моргнул он.

— Просто мне постоянно кажется, будто тебя ничего, кроме учёбы не волнует, но, в отличие от этой гриффиндорской заучки, которая хватает всё подряд, ты будто бы уже точно знаешь, чего ждать от жизни и уделяешь внимание только той стороне магии, которая тебе понадобится в дальнейшем, а всё, что нет — ты просто оставляешь как фон.

— Наверное, ты права. У меня есть свои цели… — он вздохнул. — я… должен многому научиться, чтобы добиться чего-то стоящего в жизни. И, в конце концов, быть таким, как все, ужасно скучно.

Трейси, улыбаясь, только покачала головой:

— Ты уже никогда не сможешь быть таким как все!

Кай поднял брови:

— О?

— Мы уже говорили как-то об этом. Мне кажется, что есть в твоей жизни какая-то тайна, которая и определяет всё для тебя.

Фрост слегка усмехнулся:

— Снова пытаешься через свои наблюдения добраться до правды?

— А что мне ещё делать в перерывах между обменом шутками с Блейзом, «кусанием» с Драко, нравоучениями Даф и учёбой? — притворно вздохнула она.

— Кстати, насчёт Драко, — вдруг вспомнил Кай, — он дуется на меня уже третий день.

— Ах, он уверен, что всегда прав, и что никто не может указывать Малфою, — Дэвис поморщилась. — Если честно, не люблю его за это. Он не слушает никого, кроме своего отца. Пытается быть, как мистер Люциус, и не видит, что ведёт себя как болван, крича на каждом шагу о том, как он крут… Но ты можешь не сомневаться, он скоро придёт мириться. Блейз шепнул мне вчера, что Драко уже корёжит от общества Крэбба и Гойла. Кажется, он успел соскучиться по нашим посиделкам. Я бы тоже соскучилась. Ты был прав, когда говорил, что изучать возможности магии намного интереснее, чем читать глупенькие журналы.

Кай понимающе хмыкнул. Он видел интерес Трейси, сам был таким же и, если честно, совершено не знал, откуда в нём такая тяга к знаниям: от наставников, которые разожгли в нём эту искру, или он сам по себе таким родился. А, может, он просто так пытался оправдывать ожидания Артанис?.. Неважно. Главное, в его жизни были цели, и они наполняли всё особым смыслом. Наверное, он уже не сможет иначе. Быть скучной посредственностью — что может быть хуже?..

* * *

Артанис усмехнулась, читая письмо Кая. Ребёнок… Какой же он ещё ребёнок! Пытается быть серьёзным и самостоятельным, но всё равно продолжает тянуться к ней, ища одобрения и ласки. Она видела — он дуется на неё за Севера, но при этом старается задобрить, чтобы снова увидеться со своим фамильяром. Как же они всё-таки зависят друг от друга! Но ничего, зато в будущем будет внимательней прислушиваться к её наказам…

Взгляд Артанис скользнул по замороженному цветку. Пожалуй, стоит послать феникса к Каю после Рождества, пусть порадуется немного в честь праздника. Но только после того, как Север слетает к Дрегольцу и доставит ей отчёт от него. Недавно Эрнан отправился в экспедицию на Юг, любопытно, какие вести он принесёт на этот раз…

Бросив мимолётный взгляд на горизонт, где поднималась снежная буря, королева направилась к своим саням. Пора навестить мир и укрыть его полотном сияющих снегов.

* * *

После ссоры с Малфоем исследование замка как-то застопорилось. И, хотя девочки продолжали заниматься с Каем, часами просиживая в библиотеке за обсуждением разных видов заклинаний, иллюзий, или просто необычных фактов, вычитанных из попавшихся под руку книг, общества немного вздорного Драко им не хватало. Впрочем, слизеринки были уверены, что скоро Малфой оттает и вернётся в их компанию, поэтому не особо переживали, с головой окунаясь в очередные исследования.

Кай видел — им действительно интересно. И, если поначалу они шли за ним чисто на любопытстве: «что же задумал на этот раз этот чудаковатый рейвенкловец», то теперь в них появилась та же тяга к знаниям, что и у него. Каждый раз, когда они шли изучать Хогвартс, глаза Дафны и Трейси горели исследовательским интересом, предвкушением чего-то необычного. Они уже знали замок лучше своих сокурсников, и это невольно льстило самолюбию слизеринок, а успехи на занятиях заставляли раздуваться от гордости за себя, понимая, что не зря они «вот прошлым вечером два часа убили, чтобы научиться этому»…

На пятый день размолвки с Драко, Кай заметил, что со слизеринцем что-то не так. Он был какой-то сонный, под глазами залегли круги, и ходил он с таким видом, словно выпадает из реальности и, пребывая в своих мирах, только чудом не втыкается в стены. Дафна и Трейси тоже заметили, что с сокурсником творится нечто неладное, но он не отвечал на их вопросы, отмахиваясь, как от назойливых мух, и, здрав нос, уходил с гордо поднятой головой, чтобы через пару десятков шагов снова ссутулиться и задуматься о своём.

На ужине в пятницу вечером, за стол Рейвенкло села Трейси, нагло подвинув сидящую рядом с Каем Падму:

— Посмотри на стол Гриффиндора, — шепнула она ему на ухо, бросив хмурый взгляд на Лайзу Турпин, которая решила пригреть уши, переводя любопытствующий взор с Кая на слизеринку и обратно.

Фрост скосил глаза в сторону «львов», высматривая что-то необычное, что привлекло внимание Трейси. Вот Невилл Лонгботтом робко кивает, слушая снисходительно улыбающуюся Гермиону, Дин Томас и Симус Финниган, кажется, шутят, потому что их соседи время от времени взрываются смехом, девчонки шушукаются между собой, не забывая следить за происходящем в зале, старшекурсники лениво перебрасываются фразами, потягивая сок из своих кубков, староста уткнулся носом в книжку, из-за которой то и дело бросал взгляды на рейвенкловку Пенелопу Кристалл… Сапфировые глаза Кая резко остановились на Роне Уизли, который сидел немного в сторонке и в общей беседе не участвовал, уныло ковыряясь в своей тарелке. Он был чем-то похож на Драко по своему состоянию.

— Заметил? — тихий шёпот заставил его слегка кивнуть.

— Как давно?

— Я обратила внимание только этим утром и решила понаблюдать. Драко ходит так уже третий день, и, кажется, всё становится только хуже. С рыжиком, судя по всему, происходит то же самое.

— Предлагаешь спросить у него?

— Да, вы же неплохо общаетесь. Раз Драко не хочет посвящать друзей в свои проблемы, будем разбираться со стороны.

— Я поговорю с Роном. Надеюсь, они в своей ненависти друг к другу не набедокурили чего лишнего…

— А они могли, — согласилась Дэвис. — Особенно Драко. Решив, что ты из-за этого Рыжего не хочешь принимать его, он мог сунуться к гриффиндорцу с претензиями, и кто знает, что там у них произошло?..

Она резко замолчала, наблюдая за тем, как Рон встал со своего места и медленно пошёл к выходу из зала. Глаза его при этом были какими-то пустыми, словно он мысленно пребывал не здесь.

Кай молча кивнул Трейси и, подскочив со своего места, направился вслед за гриффиндорцем. Нагнал он рыжика недалеко от зала лестниц:

— Рон!

Уизли вздрогнул и обернулся, несколько мгновений непонимающе моргая, словно пытался понять, что происходит, и где он вообще находится.

— А… Кай…. Привет, — он вяло улыбнулся.

Только подойдя ближе к гриффиндорцу, Фрост увидел, насколько тот измождён. Мерлин, и как только ещё никто не заметил его состояние?!

— Привет, — Кай вежливо улыбнулся. — Я хотел поговорить с тобой.

Уизли снова моргнул, будто прогоняя морок, стоящий перед глазами.

— О чём?

Фрост кивнул в сторону зала лестниц, и Рон медленно пошёл рядом с ним.

— Что с тобой происходит? — на эти слова гриффиндорец вскинул голову и нахмурился. — Я заметил, что с тобой что-то не так… ты в порядке?

— Эм… Да, вполне… А почему ты спрашиваешь? — голос Уизли был отрешённым, безэмоциональным.

— Хочу понять, отчего ты больше похож на безликую тень, а не здорового и весёлого человека которого я знаю, — прямо ответил Кай.

— Я… ничего я не похож на тень! — кажется, слова рейвенкловца немного вернули Рона в реальность.

— Да ну? — Фрост скептически изогнул бровь, продолжая вглядываться в рыжика проницательным взглядом. — Ты не замечаешь, но со стороны это сильно заметно. Ты словно не спал несколько ночей подряд!

— Эм… — Уизли замялся. — В общем, да… Я… Я тут случайно нашёл кое-что, и… эм… — он стушевался под выжидающим взглядом Кая. — Так сложно объяснить, лучше показать.

— Показать что? — с нажимом спросил рейвенкловец.

— Ну… давай лучше встретимся сегодня вечером перед отбоем, и я всё покажу тебе.

Кая даже немного удивил такой поворот событий.

Кажется, Нотт заметил недавно, что Драко по вечерам где-то шляется почти до самого отбоя, а потом не спит полночи. Тео рассказал Забини, а тот, соответственно, Трейси. И здесь просматривалась очень подозрительная закономерность. Фрост сощурился, что-то прикидывая в уме.

— Хорошо… — медленно протянул он. — я буду ждать тебя возле твоей гостиной в десять часов.

— Ладно, — Уизли кивнул и поспешил скрыться за поворотом, отставив Кая позади. Фрост же, задумавшись, решил разобраться в этом сам, не привлекая к ночным прогулкам девочек. Завтра утром он им всё расскажет, а пока следует скрыться от внимательной Трейси и излишне проницательной Дафны. Резко развернувшись, Кай направился в свою гостиную, про себя гадая, что же такое нашёл в этом замке рыжик, что пропустили они, и насколько это может быть опасным.

* * *

Незаметно покинуть гостиную и, пользуясь переходами, добраться до башни Гриффиндора было не так уж и сложно. Каю везло — он не столкнулся с кем-то из преподавателей или Филчем, и теперь, выжидающе поглядывая на полупрозрачные циферки заклинания «Темпус», стоял в тёмной нише недалеко от портрета Полной Дамы.

Наконец, полотно отодвинулось, и из-за него выскользнул Рон, воровато оглядываясь.

Кай покинул своё укрытие, выходя на свет. Рыжик, видимо, не ожидал такого внезапного появления Фроста и, испугавшись, чуть ли не подскочил на месте.

— Ты меня напугал… — тихо сказал он.

— Прости, — ровно отозвался Кай. — Идём.

— Д-да… — гриффиндорец нервно кивнул. — Извини, я просто… я недавно допоздна засиделся в совятне, писал письмо для мамы, и пошёл обратно, уже когда был отбой. И чуть не наткнулся на Филча. Я испугался, и побежал от него, и решил спрятаться в какой-нибудь пустой аудитории, и, пока сидел там, нашёл очень интересную штуку, она показывает будущее!

— Будущее? — Кай с сомнением покосился на Рона.

— Да, мне так нравится! — просиял гриффиндорец.

— И как часто ты ходишь смотреть на это «будущее»?

— Ну… каждый вечер, вообще-то. Но ведь это же так здорово: видеть, каким ты будешь когда-нибудь, и знать это.

— Хм… Как далеко нам ещё идти?

— Ещё пару коридоров, этот кабинет недалеко от директорской башни.

— Далеко же тебя унесло от совятни, — хмыкнул Кай.

Рон смутился:

— Я просто не смотрел, куда бегу.

Дальше они шли в молчании, внимательно прислушиваясь к тишине. Каю ещё не доводилось бродить по Хогвартсу так поздно, и ему нравилась эта атмосфера таинственности и спокойствия, царящая в каждом закоулке замка. Пожалуй, в последний раз здесь было так спокойно на Хэллоуин, но тогда каждый коридор отражал сумрачную атмосферу праздника. Без декораций всё выглядело иначе. Более пусто, но и более загадочно.

Когда Рон привёл его к нужной аудитории, произошло то, чего Кай подсознательно ожидал: внутри находился Малфой, совсем не по-аристократически сидящий на грязном полу, скрестив ноги, и смотрящий на большое зеркало в массивной раме.

Услышав шум позади, Драко обернулся и подскочил, как ошпаренный:

— Что вы тут делаете?!

— У нас тот же вопрос, — негромко ответил Кай, прикрывая за собой дверь. — Как давно ты ходишь сюда?

Драко нахмурился, враждебно глядя на Рона, который, в свою очередь, уставился на слизеринца с такой же неприязнью в глазах.

— Четыре дня, — после долгой паузы выдавил Малфой, и тут же накинулся на Фроста: — а ты? Как ты узнал, где я бываю, следил за мной, да? И какого Мордреда ты притащил с собой сюда… этого, — он брезгливо скривился, разглядывая гриффиндорца.

Кай покосился на зеркало, которое отражало их компанию, и в целом выглядело вполне безобидно. Переведя взгляд на Малфоя, он пояснил:

— Кажется, вы с ним разминулись. Ты ведь до этого уходил раньше, да? — дождавшись кивка Драко, Фрост продолжил, — но скажи, как ты попал сюда? Рон сбегал от Филча, и решил спрятаться в этой аудитории, а ты?

Малфой поморщился:

— Я как-то натолкнулся на Пивза, который закидал меня какими-то грязевыми бомбами, и заскочил в первый попавшийся класс, чтобы хоть немного привести свою мантию в порядок. Не идти же мне в таком виде через весь замок! Ну и увидел тут это, — мальчик указал рукой на зеркало.

— И что оно показывает тебе? — полюбопытствовал рейвенкловец, краем глаза заметивший, как напрягся Рон.

— Моё будущее! — Малфой просиял. — Я хотел поподробнее все рассмотреть и запомнить, чтобы потом не совершать ошибок, и чтобы всё было именно таким, как я вижу.

— Но сейчас зеркало ничего не показывает, — прошептал Рон, вглядываясь в гладь артефакта.

Малфой обернулся и тоже непонимающе нахмурился:

— Странно. Я тоже больше ничего не вижу… Это всё из-за тебя! — он обвиняюще тыкнул пальцем в гриффиндорца.

— Из-за меня?! — тут же ощетинился Уизли. — Может, всё обстоит как раз наоборот?!

— Говорите тише! — шикнул на них Кай. — Или вы действительно хотите попасться Филчу?

Мальчишки насупились, продолжая зло смотреть друг на друга.

— Отойдите от зеркала, чтобы не попадать в его отражение, — попросил Кай. Малфой с Уизли, замявшись, выполнили его просьбу.

Кай остался один напротив артефакта, глядя на своё отражение, которое вдруг начало стремительно меняться.

Он увидел в этом зеркале себя. Взрослым. В дорогих одеждах и с драгоценной короной на голове, стоящим подле трона Артанис. Они вместе олицетворяли собой величие льда и холода. Вечные, прекрасные, сильные. Он был правой рукой королевы, её советником и помощником, и они вместе правили бал Зимы.

Мальчик невольно задержал дыхание, глядя на это. Невероятно! Королева признала его как равного себе, дала возможность править вместе с ней, и он, как воин, маг, правитель, был восхитителен. Поданные смотрели на него с любовью и почтением, а Артанис с гордостью. Вот она — его мечта. Та самая, к которой он так стремится…

От созерцания отражения его оторвал нетерпеливый голос Драко:

— Ну что? Что ты там видишь?

Кай застыл, понимая, что сейчас его секрет могут раскрыть.

— Ты не видел? — напряжённо спросил он.

— Нет. Там отражаешься ты. Просто ты. И всё.

— То есть, каждый видит в зеркале своё будущее, которое больше никто не может подсмотреть? — высказал своё предположение Рон.

— Получается, что так, — согласно кивнул Малфой, на пару мгновений позабыв, с кем разговаривает, но, опомнившись, тут же скривился, впрочем, решив промолчать.

— Так что ты видишь? — нетерпеливо повторил Драко, глядя на Кая.

— Хм… Своё возможное будущее…

Уизли просиял:

— Вот, я же говорил, классная штука!

— И что же, интересно, увидел в своём будущем нищеброд? Как ему дают подаяние? — ядовито протянул Малфой.

— Ты! — гриффиндорец прошипел не хуже змеи. — Замолчи лучше! Сам-то, небось, видишь, как тебя папочка за ручку водит везде, потому что ты сам ничего из себя толком не представляешь!

— Заткнись, Уизел, тебе не понять, какое будущее ждёт меня, это слишком высоко для твоего примитивного разума!

— Это у меня-то примитивный разум?! Да это ты…

— Да тише вы! — прорычал Кай, перебивая Рона. Уизли резко замолчал, на что Драко тут же кинул шпильку:

— Что, нищеброд, уже учишься как собачонка выполнять приказы тех, кто стоит выше тебя?

— Тебе, случайно, не говорили, что твои взгляды на мир до ужаса ущербны? — отозвался Рон, стараясь не повышать голос.

Кай, внимательно разглядывающий зеркало, пытался расшифровать надпись, сделанную на раме. Догадавшись прочитать её наоборот, он получил:

— «Я пока-зыва-ю не ва-ше лицо, но ва-ше са-мо-е горя-чее жела-ние».

Спорщики, которые неприязненно косились друг на друга, с интересом уставились на Кая.

— Желание… — прошептал он. — Это зеркало не показывает будущее, оно показывает нам то, о чём мы мечтаем больше всего на свете!

Он повернулся к Малфою и Уизли:

— Вы что, не читали, что здесь написано?

— Эм… — Драко замялся. — Ну, мне было лень расшифровывать всю эту абракадабру, да и отражение почти сразу привлекло моё внимание, я на надпись только мельком взглянул.

— А я её вообще не заметил, — сконфуженно добавил Рон.

— То есть, это всё не по-настоящему? — как-то расстроенно высказался Малфой. — Я был уверен, что это будущее, которое точно сбудется, уже строил планы, соответственно с тем, что увидел, а оказалось, что это просто иллюзия…

— Я думаю, лучше уйти отсюда, — серьёзно молвил Кай. — Эта штука не стоит того, чтобы не высыпаться и часами просиживать вот так впустую.

— Но ведь мы ещё можем получить это будущее, так? — с какой-то затаённой надеждой молвил Уизли. Его интонация не прошла мимо ушей Малфоя, и он не смог сдержаться:

— Что, нищеброд, рассыпалась в пыль твоя мечта о богатстве?

— Я мечтал не о богатстве! — огрызнулся Рон.

— Послушайте… — попытался вставить Кай, но Драко его даже не услышал, издевательски усмехнувшись:

— Ну конечно! Чеши больше! Это так же очевидно, как и то, что быть тебе всю жизнь таким вот ничтожеством.

В этот момент в нос Малфоя прилетел кулак разозлённого Рона.

— Эй, а ну прекратите! — выпалил Кай, кинувшись разнимать мальчишек, но в итоге сам получил удар в коленку чьей-то ногой: Рон с Драко сцепились в глубок, грубо, по-маггловски, пытаясь побить друг друга.

Фрост зашипел, потирая колено и вдруг замер. Время словно замедлилось, когда он смотрел на то, как Уизли оттолкнул от себя Драко. Тот оступился, успев схватить гриффиндорца за рукав, и в итоге потянул его на себя.

С ходу они врезались в зеркало, и рама, опасно качнувшись, начала падать. Раздался оглушительный грохот, который эхом унёсся за пределы аудитории. Когда пыль, взвившаяся в воздух после падения артефакта, осела, мальчики увидели, что полотно, не выдержав удар, покрылось паутиной трещин.

В их глазах отразился ужас от осознания того, что они только что натворили.

Через несколько мгновений Драко сипло выдавил из себя:

— Нам конец.

— Нет, если мы успеем убежать, — возразил Кай и, резко схватив Уизли за руку, поднял его на ноги. Малфой подскочил сам. Втроём они побежали прочь от этого кабинета, успев услышать вопли Филча позади, который уже прибежал на шум. Не давая товарищам опомниться, Фрост резко толкнул их в нишу в стене, чтобы по тайному переходу пройти на этаж выше. Когда они добрались до Холла, он быстро повернулся к ним лицом:

— Расходимся по своим гостиным, стараемся не попасться. Драко, ты знаешь переходы, смотри, не выйди ненароком на Снейпа. Рон, сейчас я покажу тебе ход, который сократит в два раз твой путь до гостиной Гриффиндора.

— Откуда ты…

— Не важно. Увидимся завтра в библиотеке и всё обсудим.

Он кивнул Малфою, который змейкой юркнул за гобелен с гербом школы, а сам потащил Рона к переходу между этажами. Указав гриффиндорцу путь, он, осторожно оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху, добрался до своей гостиной, где наконец-то позволил себе перевести дух.

Проклятье! В последнее время уже становится традицией в панике возвращаться сюда после очередной неудачной прогулки по школе…

* * *

Альбус недоумённо смотрел на разбитое зеркало. Это было именно то, чего он совсем не ожидал, и что одним разом разрушило часть его планов, на которые от так много поставил… впрочем, он сам виноват. Сглупил, забылся, и не наложил защитные чары на дверь, и вот во что это вылилось…

Но кому понадобилось уничтожать столь редкий артефакт?

Еиналеж мог разбить кто-то, понявший, что его мечта, показанная в зеркале, не сбудется. Злость, отчаяние, а может, это была обычная неосторожность?.. Или намеренная диверсия? Но никто, совершенно никто не знал, зачем директору вообще понадобилось зеркало желаний, так что последний вариант не стоит рассматривать, да и гадать над остальными смысла нет: теперь уже ничего не изменишь. Еиналеж не починить обычными восстанавливающими чарами, а сам принцип его работы крайне сложен, в нём разбираться придётся долго, и не факт, что получится всё восстановить. Придётся перенести его в Выручай-комнату, а философский камень оставить без дополнительной и, честно говоря, идеальной защиты.

Жаль только, что почти месяц работы над новыми уникальными чарами ушёл впустую… Альбус покачал головой и недовольно поджал губы, взмахом палочки поднимая раму в воздух.

* * *

По пути от Большого зала до библиотеки, где уже по традиции проводились все важные «совещания», Кай в подробностях рассказал Дафне и Трейси произошедшее прошлой ночью.

— Идиоты, — лаконично заключила Гринграсс, выслушав его рассказ. — Один сначала говорит, а потом думает, а второй не думает вообще.

— Значит, наш Драко был таким странным из-за какого-то зеркала, показывающего желания? — Трейси покачала головой, — но это же глупо! Подумаешь! Ну увидел ты своё желание, понял всё, зачем же бегать к нему туда каждый вечер?

— А может, эта штука была опасной? — предположила Дафна. — Кто знает, по своей воле он ходил к нему, или его тянуло туда что-то другое…

— Будем разбираться, — бросил Кай, направляясь к столу, за которым они всегда собирались. Там уже сидели Драко и Рон, волками взирающие друг на друга.

— Так, они молчат, а это уже неплохо… — громким шёпотом сказала Трейси, поймав на себе хмурые взгляды исподлобья и, улыбнувшись, села рядом с Малфоем.

— А они что тут делают? — удивился Уизли, недоумённо глядя на девочек. Ответила ему Гринграсс, которая, приторно улыбнувшись, пропела:

— Мы всегда собираемся вместе, в нашей команде принято решать всё сообща.

— Команде? — он недоумённо поднял брови, окинув взглядом собеседников.

— Скорее, у нас маленький клуб по интересам, — поправил Кай. — Мы вместе делаем уроки, дополнительно занимаемся самообразованием, ну и в целом весело проводим досуг.

— Странно, что ты объединился со слизнями, от ничего хорошего ждать не приходится.

— Кто бы говорил! — прошипел Драко. — Это из-за тебя вчера всё случилось!

— Из-за меня?! — возмутился Уизли, впрочем, не повышая голос.

— Да! Если бы ты не полез на меня с кулаками, то зеркало было бы цело!

— Если бы ты держал язык за зубами и не был такой свиньёй, я бы не кинулся на тебя с кулаками! — парировал Рон.

— Так, хватит! — Кай резко оборвал разгорающийся спор. — Не будем повторять совершённые ошибки. Вчера это плохо закончилось, это вас ничему не научило?

Спорщики замолчали, стушевавшись под строгим взором Фроста.

— Кхм, — тихо кашлянула Дафна. — Нам следует сначала понять, что вы вообще вчера разбили, и опасно ли было это зеркало? Кто знает, вдруг последствия ещё проявят себя?

— С чего ты взяла, что оно было опасно? — настороженно спросил Рон.

— С того, что вы двое последние три дня были похожи на инфери, а не на нормальных людей, — вместо Гринграсс ответила Трейси. — Я наблюдала за вами, и, честно скажу, зрелище было не очень приятным.

— Допустим, оно было опасно, — согласился Малфой, — но сейчас я прекрасно себя чувствую, я выспался, и всю усталость как рукой сняло!

— Тебе разве неинтересно узнать побольше об этой штуке? — усмехнулся Кай, заметив горящий исследовательским огоньком взгляд Дафны. — Думаю, ты сможешь всё про это разузнать, — он коротко кивнул ей.

— Разумеется! — откликнулась Гринграсс, самодовольно усмехнувшись. — Думаю, следует подключить к поиску кого-нибудь ещё… — её цепкий взгляд остановился на Драко, но тут голос подал Рон:

— Думаю, я могу помочь.

Все удивлённо уставились на него.

— Ты? — презрительно скривился Малфой.

— Да, я, — твёрдо кивнул рыжик. — Я очень хочу знать, с чем столкнулся, и должен быть уверен, что вся информация дойдёт до меня… — он встретился взглядом с Дафной и запнулся, — в нормальном виде. В точном. Вот. — Он резко выдохнул, немного растерявшись под насмешливым взором слизеринки.

— Что ж, это должно быть занимательно, — мурлыкнула она. — Заодно я узнаю, есть ли в Гриффиндоре мозги помимо Грейнджер.

— Тогда как обычно? — оживилась Трейси. — Через пару дней встретимся и выслушаем ваш отчёт.

— А ты пока разузнай все новости, — добавил Драко. — Я должен быть уверен, что Снейп не заподозрил меня в произошедшем.

— Сеть хогвартских сплетниц к вашим услугам, Лорд Малфой! — пафосно сказала Дэвис, шкодливо ухмыляясь.

— А я пока просвещу тебя во всё, что ты пропустил, дуясь на нас, — усмехнулся Кай, заметив недоумевающее выражение на лице Рона, который явно не понимал, что тут вообще происходит. Впрочем, Рыжик явно не просто так вызвался поработать с Гринграсс: ему наверняка стало интересно, чем же они таким занимаются втайне ото всех, и захотел получше всё разузнать.

— Пошли, нас ждут исследования! — Дафна встала жестом велев гриффиндорцу следовать за собой. Он немного замялся под выжидающими взглядами остальных и, подскочив, поспешил за однокурсницей.

— Ну что, расходимся, — молвил Фрост. — Домашкой займёмся вечером. И, кстати, скоро придёт посылка от Хьюго, так что наши занятия станут более продуктивными.

— Ну хоть какие-то хорошие новости за последние дни! — Трейси встала со стула и, помахав мальчикам рукой, направилась к выходу из библиотеки, а Кай повернулся к Драко, намереваясь обсудить с ним всё произошедшее наедине.

* * *

Эрнан с удовольствием вдохнул морозный воздух, оглядывая раскинувшуюся перед ним снежную равнину. Как же давно он тут не бывал!

По груди разлилось приятное тепло: это древняя магия забытого континента приветствовала его. Он довольно улыбнулся и, запрыгнув на снегоход, который недавно стащил у магглов, дал газу. Ветер засвистел в ушах, а позади взметнулась снежная пыль, следуя за ним белоснежным шлейфом.

Дрегольц, счастливо жмурясь, гнал вперёд, туда, где под толщей льда, как под куполом, стоял огромный древний город, тайны которого манили его к себе, как магнитом.

* * *

Скользя пальцем по корешкам книг, Дафна медленно шла мимо стеллажа, вдыхая запах старых страниц и внимательным взглядом голубых глаз высматривая нужные названия. Остановившись напротив ветхого фолианта, на котором едва проглядывалась надпись: «О свойствах магических зеркал», девочка взяла его в руки и, мельком просмотрев содержание, положила поверх стопки похожих книг, которые нёс за ней Рон Уизли.

Он, пыхтя и следя за тем, чтобы стопка не развалилась, недовольно пробурчал:

— Слушай, а это не перебор? Куда нам столько?

— Раз уж разбираться в чём-то, то основательно, — спокойно отозвалась она, даже не обернувшись и продолжая высматривать подходящие книги.

— Пф… — он с трудом скосил глаза на название корешка, находящегося прямо над его носом. — Нам же нужно одно зеркало, уже волшебное, так зачем тебе книга про то, как зачаровывать простые зеркала?! — в его голосе явственно сквозило возмущение.

— Там могут быть ссылки на нужные нам сведения. Да и в целом знания никогда не бывают лишними.

— Зачем я только на это подписался?.. — едва слышно проворчал он, что не осталось незамеченным его собеседницей. Дафна обернулась, снисходительно усмехнувшись:

— Полагаю затем, чтобы ненароком влиться в нашу милую компанию. Тебе ведь интересно чем мы таким занимаемся втайне ото всех.

— Ну… есть такое, — немного нехотя признал он. — Вы же вечно ходите шушукаетесь о чём-то между собой, будто заговор какой-то готовите! И, кстати, мне кажется, или ты не против, если я вдруг буду заниматься с вами? — спросил Рон, недоверчиво нахмурившись.

— Не против, это, скорее, будет очень занимательно, — она хитро прищурилась и повернулась обратно к книгам. — В конце концов, Кай не мыслит стереотипами, он воспринимает людей не по их происхождению или положению в обществе, а по личностным характеристикам. Вот с тобой же он общается на переменках или совместных уроках, и при этом не кривится, как Драко. Значит, что-то в тебе привлекает его внимание, раз он стал тратить на тебя своё время.

— А ты? Ты же сейчас не показываешь презрения ко мне или чего-то в этом роде…

— А я тоже стараюсь смотреть на мир немного шире, чем остальные. Я понимаю, что ты не выбирал, где родиться и в какой семье. Возможно, если ты приложишь достаточно усилий, то сможешь добиться чего-то значимого, а это в любом случае достойно уважения. Если же нет, то будешь презираем, как очередное ничтожество.

— Ты странная, — изрёк он, следуя за слизеринкой к свободному столу.

— Почему?

— Не знаю… — пропыхтел Рон, наконец-то сгружая все книги, которые уже полчаса таскал по библиотеке, — просто ты так говоришь, как будто ты уже заранее всё про всех знаешь. — он плюхнулся на стул, устало вздохнув.

Она усмехнулась, наблюдая за ним с каким-то исследовательским интересом.

— Знаешь, — медленно протянула она, — наверное, это влияние Трейси. Дэвис вечно ходит высматривает всякие, как она говорит, «необычности» окружающих. Пародирует героя одной любимой книжки, — губы Гринграсс тронула едва заметная усмешка. — Впрочем, в этом что-то есть, и в какой-то момент мне тоже стало интересно наблюдать, делать всякие выводы… И мне почему-то кажется, что ты будешь отличным приобретением для нашей команды. Хоть мы и не делаем ничего сверхъестественного, но понаблюдать за тем, как будут меняться твои взгляды на жизнь… — Гринграсс довольно зажмурилась, — а ещё я хочу посмотреть на Драко и на то, как он под строгим взором Кая будет сотрудничать с тобой.

— Я вообще не понимаю, как с ним можно нормально общаться! — недовольно заявил Рон. — Он же вечно всех оскорбляет и ведёт себя, как свинья!

Дафна подпёрла подбородок рукой, продолжая довольно улыбаться.

— Ну… оскорбляет он не всех, только тех, кто не вписывается в его идеальную картину мира. Думаю, за всей этой мишурой из высокомерия и себялюбия скрывается очень интересный человек. Попробуй просто помолчать и понаблюдать за ним, и увидишь, что всё, что он делает — это пытается копировать своего отца, причём не очень удачно.

Уизли задумался ненадолго, отстранённо наблюдая за тем, как Дафна раскладывает книги на столе, а после как-то криво усмехнулся:

— Я тут подумал, что, наверное, тоже хорош: изначально обозначил его как своего врага, причём ещё до того, как мы вживую встретились. Пожалуй, я попробую последовать твоему совету. Сомневаюсь, что мы с ним подружимся, но, может, хотя бы получится уменьшить количество оскорблений в адрес друг друга.

— Попробуй, — кивнула она, — а пока давай займёмся более насущными делами.

— Мы что, серьёзно будем читать все эти книги?! — он окинул красноречивым взглядом лежащие перед ними фолианты.

— На твоём лице сейчас такой ужас отразился, — откровенно развеселилась она, — ты что, вообще ничего не читаешь, что ли?

— Ну… Только самое необходимое, — промямли он, слегка покраснев.

— Ха, поверь, квиддич — это не самое необходимое!

Он возмущённо вскинул голову:

— Эй!

Гринграсс рассмеялась:

— Ладно, забудь, — она достала из своей сумки блокнот и, открыв его, деловито приосанилась. — Итак, объясняю схему: листаешь оглавление и ищешь тему, подходящую под нашу проблему. Читаешь выбранную главу, можешь при этом делать пометки куда-нибудь, чтобы потом не запутаться в обилии фактов. Когда закончим работу, обменяемся полученными данными, ну а потом уже всё расскажем остальным.

— И сколько времени на это уйдёт?

— Ну сейчас посидим пару часиков, позже можно будет продолжить. Собственно, поэтому Кай и дал нам два дня, этого вполне достаточно, чтобы во всём разобраться. А Трейси как раз успеет узнать, стало ли известно кому-нибудь в школе, что это вы с Драко причастны к уничтожению зеркала.

— Думаю, если бы узнали, то нам бы уже прилетел знатный нагоняй от профессоров.

— Логично, — согласилась она, — но информация лишней не бывает.

Рон лишь молча кивнул, открывая первую попавшуюся под руку книгу. Название «Зеркальные причуды» не говорило ни о чём, но он всё же просмотрел оглавление, чтобы с удивлением понять, что эта книга посвящена зеркальным ловушкам. Странно, но эта тема завлекла Рона. Уизли никогда даже не догадывался, что с такой обычной, на первой взгляд, вещью, как зеркало, можно сотворить столь удивительные штуки. Он даже подумал, что парочку приёмов можно использовать, чтобы отомстить дома близнецам за их вечные подшучивания над ним. Ничего серьёзного, ребячество, но как же здорово будет посмотреть на их лица, когда они узнают, что «малыш Ронникинс» может дать сдачу, да ещё вот так! Мальчик против воли расплылся в довольной улыбке, записывая вычитанные формулы на чистый кусок пергамента. Кажется, идея помочь Гринграсс оказалась не такой уж глупой, хотя поначалу он даже мысленно ругал себя за эту спонтанность.

Минут через тридцать он услышал шебуршение за соседним столом и, оторвавшись от своего занятия, повернул голову в ту сторону. На него неподдельным удивлением смотрела Гермиона Грейнджер, которая немного недоумевающе покосилась на слизеринку и книги, лежащие на их столе, а после выдавила из себя:

— Привет. Странно видеть тебя здесь, да ещё в такой компании…

— Мы занимаемся научным исследованием, Грейнджер, — вместо Рона ответила Дафна, даже не глядя в сторону гриффиндорки, продолжая что-то записывать в свой блокнот аккуратным каллиграфическим почерком. — Если у тебя есть вопросы, пожалуйста, задавай их позже, не стоит нас отвлекать.

— А… Да, конечно, извините… — прошептала Гермиона. Рон, поймав её растерянный взгляд, вдруг ощутил, как в груди горячей волной разливается какое-то странное, доселе неведомое ему чувство. Оно будто подпитало его энергией и заставило глаза загореться непривычным тёмным огнём.

Это было злорадство.

Против воли губы тронула самодовольная ухмылка, совсем незаметная, но такая красноречивая.

Он всё понял. Он давно знал, что Гермиона считает его глупцом и лентяем, а тут такое... Оказывается, рушить чьи-то стереотипы и устоявшиеся представления о себе до ужаса приятно. Где-то внутри появилось странное желание доказать всем сокурсникам, что он не просто «балбес-Уизли», а на самом деле способен на многое. Ради этого он даже согласен потерпеть Драко Малфоя и подружиться со слизеринками, которые, на самом деле, не такие уж и плохие, как он раньше думал.

Потянувшись, Рон взял следующую книгу и, скользя взглядом по содержанию, вдруг замер, прочитав название главы: «Опасные желания, или вся суть зеркала Еиналеж».

— Дафна, я нашёл его.

* * *

Изо рта вырвалось облачко пара, когда он широко зевнул. Почесав бороду, Эрнан отбросил в сторону пустую канистру. Закрыв бачок, в который заливалось топливо, он завёл свой снегоход и, сев за руль, тронулся с места, стремительно набирая скорость, впрочем, на этот раз не столь большую, как до этой остановки. До забытого города оставалось не так много километров пути, и он не хотел, как и в прошлый раз, на всей скорости ухнуть в провал подо льдом…

Внимательно вглядываясь в снежную пустыню перед ним, Дрегольц искал то место, которое было началом спуска в город. Под снегом было не видно широкую каменную дорогу, но именно по ней он и выбирался тогда из древнего поселения. Конечно, на снегоходе он там вряд ли проедет, всё-таки по камням эти штуки не ездят, так что придётся озаботиться защитой машины, в первую очередь, от непогоды, а дальше двигаться на своих двоих.

Он скинул скорость, заприметив ориентир вдали — ряд занесённых снегом прямоугольных камней, на одном из которых под крепкой ледяной коркой были нарисованы указатели. Наверняка, здесь когда-то пересекались важные дороги.

Остановившись возле указателей, Эрнан заглушил мотор и, накрыв машину плотной тканью, добавил защитных и скрывающих чар: мало ли, вдруг магглы припрутся сюда и увидят его транспорт? После он осторожно двинулся вперёд, тщательно раздвигая ногой снег, под которым виднелась толща плотного льда. Примерно найдя то место, где начинается дорога, он принялся взрывать лёд, который с оглушительным треском стал проваливаться куда-то вниз, в пустоту.

Поднятый Эрнаном грохот эхом пронёсся по пустым улицам древнего города, просочился во все щели, отозвался звоном на колоколах величественного храма, и, ничем не сдерживаемый, проник в защищённый чарами замок. Глухой отзвук взрывов коснулся пустого тронного зала и фигуры, которая неподвижно лежала на прямоугольном каменном столе, испещрённом рунами. Мощный магический купол мягко переливался над ним, немного искажая изображение мужчины, который был абсолютно неподвижен. Его длинные тёмно-бронзовые, почти красные волосы, в беспорядке рассыпались по столу, кожа была настолько бледной, что отражала свет купола, а лицо с острыми чертами выдавало нрав хмурый и жестокий.

Последний отзвук взрыва вскоре затих, и в этот момент он едва заметно вздохнул. Медленно, тяжело, будто что-то сдавило ему грудь, мешая сделать глубокий вдох. Изо рта его вырвалось невнятное, едва слышное сипение, зашевелились пальцы правой руки. Глаза начали открываться, и руны на столе вспыхнули ярче, посылая волну энергии на купол, который стал плотнее. Мужчина, который только-только начал просыпаться от этого вечного сна, снова впал в неподвижное забытье.

Никто в мире уже и не помнил, кто он такой, и за что его навеки заперли здесь. Неизвестно, осознавал ли он что-то, и снились ли ему сны… Больно ли ему, или, наоборот, он уже давно ничего не чувствует?.. Возможно, однажды завеса этой тайны приоткроется, но до тех пор, пока этого не случилось, он так и будет лежать посреди этого тронного зала, прекрасный в своей безысходности, и ужасный в своём ожидании освобождения.

* * *

— Я смотрю, вы уже не так рьяно пытаетесь понять суть изменений, произошедших с мальчиком, — сказал Северус, глядя на директора, стоящего у окна со сцепленными за спиной руками.

— Нет… и да, — задумчиво отозвался тот. — Признаюсь честно, этот вопрос уже не так сильно волнует меня, как поначалу, когда он только вернулся к нам. Сейчас, наблюдая за ним, я только рад: Гарри хорошо учится, у него есть друзья, и, я уверен, хорошая защита. Те, у кого он жил, позаботились об этом, причём гораздо лучше меня, как бы тяжело ни было это осознание… — директор слегка нахмурился, скользя взглядом по границе Запретного леса. — На данный момент меня занимают другие проблемы.

— Зеркало Еиналеж?

— Да. Я не знаю, кто разбил его, но это встревожило меня. Возможно, это просто случайность, я сам виноват, что недоглядел за артефактом, но есть вероятность, что произошедшее — чей-то злой умысел. — Альбус обернулся, внимательно посмотрев на коллегу. — Северус, я прошу тебя быть настороже. Хоть я и позаботился о защите школы, но кто знает, на что способен наш враг в желании добраться до камня. Не надо специально высматривать его в каждом встречном, но терять бдительность также не следует.

— Я понял вас, — со вздохом ответил Снейп, постукивая пальцем по подлокотнику кресла.

— И присматривай за Гарри, — добавил директор.

В ответ Северус только фыркнул:

— Как будто я этого не делаю!

— Я заметил, что ты стал более дружелюбно относиться к нему, — не обращая внимания на последнюю реплику, добавил Альбус.

— Скорее, терпимее, — поправил Снейп. — Он один из немногих, кто не превращает каждый урок зельеварения в курсы подготовки подрывников.

Дамблдор довольно улыбнулся, глядя на мрачного коллегу:

— Я рад, что ты изменил своё мнение о нём.

— Если это всё, что вы хотели сообщить мне, то я пойду, мне ещё проверять кипу эссе, — Снейп резко встал, не желая продолжать этот разговор. Хоть он и научился вести себя сдержанно рядом с Гарри, но, как бы там ни радовался Дамблдор, всё равно не мог избавиться от этой закостенелой ненависти к его отцу, черты которого он видел в юном рейвенкловце.

— Что ж, мой мальчик, иди, не буду тебя более отвлекать.

Северус коротко кивнул и поспешил покинуть кабинет директора, думая о его наказе: наблюдать за окружающими. Может, всё-таки стоило рассказать Дамблдору, что в последнее время самым странным элементом в замке стал тихоня Квирелл? Чем больше Снейп следил за ним, тем сильнее убеждался, что с этим волшебником что-то не так. Внешне он спокоен, но вот взгляд выдаёт напряжение и какую-то тревогу. Будто он ожидает чего-то, но изначально не верит в положительный исход.

Может ли это ничтожество служить Тёмному Лорду? Последний никогда не гнушался использованием подобных личностей в своих целях, так что вполне вероятно. И если Квиринус вздумал помогать Ему, то Северус должен сделать всё возможное, чтобы помешать этому.

Не хватало ещё новой войны, тем более сейчас, когда общество только оправилось от предыдущей! Дамблдор считает, что однажды Лорд вернётся, и что именно Гарри Поттер сможет на равных противостоять ему, но Северус в это не особо верил, а в свете последних событий, всё сильнее убеждался в том, что в случае открытого конфликта приёмная семья мальчишки просто увезёт его подальше от Англии и запрёт где-нибудь за семью печатями.

Директор, видимо, бросил попытки узнать больше об этих людях и о том, что они сделали с мальчиком, а вот сам Северус очень хотел посмотреть на них и понять их мотивы. Ну не верил он, что они просто так, по доброте душевной, решили забрать к себе Гарри Поттера, чьё имя так много значит для магической Англии! Они нашли его там, куда ни один тёмный маг не мог сунуться, провели над мальчиком какой-то ритуал, скрывший его от всего мира, и ещё неизвестно чему учили на протяжении последних четырёх лет. Вопрос: зачем всё это? Зачем-зачем-зачем?..

Хотелось побиться головой о стену, потому что ни одной догадки так и не пришло к Северусу. Он мог лишь строить предположения, но какое из них будет близко к истине? Спрашивать самого мальчика бесполезно, он никому ничего не расскажет, но как назло, он — единственная зацепка. У Северуса возникло желание использовать Веритасерум, в конце концов, пара капель ребёнку не навредит, а он сможет узнать то, над чем ломает голову уже третий месяц. Наверное, только риски останавливают его от этого шага. Риск попасть под суд за незаконное использование зелья правды, и риск нажить врага в лице Кая и его опекунов, а последнее чревато большими неприятностями. Снейп не знал этого наверняка, но чувствовал всем нутром: мальчик и те, кто стоят за ним, могут представлять опасность, и лучше искать к ним другой подход. Он вовремя изменил свою тактику поведения по отношению к Фросту, и теперь у него есть шанс завоевать доверие этого ребёнка, найти точки соприкосновения и осторожно вытянуть из него всю правду. Это будет непросто, но необходимо. И именно эта необходимость заставила Северуса окончательно убедиться в правильности своего решения.

Дамблдор будет в восторге…

* * *

Кай в компании Драко и Трейси подошёл к сидящим за их столом Дафне и Рону. Ещё издалека Фрост заметил, что слизеринка вполне дружелюбно общается с этим гриффиндорцем, что уже было хорошим знаком. Малфой по привычке скривился, но ничего не стал говорить, садясь как можно дальше от Уизли.

— Ну что, начнём со сплетен? — бодро поинтересовалась Трейси, оглядывая всех. — Драко, ты можешь быть спокоен, Снейп, судя по всему, ничего не подозревает. Вообще, про это зеркало никто ничего не слышал. Видимо, его нахождение в замке хотели оставить в секрете, и то, что вы его нашли — просто совпадение. Больше я ничего не смогла раскопать на эту тему, информации слишком мало. Единственное, я могу предположить, что Еиналеж понадобилось директору, потому что именно под его руководством на той неделе кучка авроров тащила в замок что-то массивное, замотанное в плотную ткань. Видимо, это было зеркало, но это мои выводы: Данна Хорст с Хаффлпаффа видела их лишь мельком из окна совятни, и ничего толком не поняла. Я также проверила: зеркала в том кабинете больше нет, его убрали куда-то в другое место.

— Странно всё это, не находите? — высказался Рон. — Я имею ввиду, зачем Дамблдору тащить в школу такую опасную штуку?

— Боюсь, этого мы не узнаем, — тихо ответила Дафна, — и мы, собственно, подошли к нашей главной проблеме… — она кивнула Уизли и тот, вздохнув, повернулся к остальным, рассказывая:

— Итак, Еиналеж. Никто точно не знает, кем и когда было создано это зеркало, но эксперты склоняются, что произошло это ещё в двенадцатом веке. Цель его создания тоже не совсем ясна: в этот артефакт заложены удивительные чары, которые считывают эмоциональный фон человека, а также его мысли, даже те, которые скрыты за самыми мощными щитами окклюменции. — Рон скосил глаза в свои записи, зачитывая: — "Для этого зеркала будто и вовсе не существует понятия «защита разума»", — гриффиндорец поднял глаза, повторяя то, что уже разгадал Кай в ту ночь: — оно показывает человеку его самые сокровенные желания, нередко те, о которых он и сам не подозревает, думая, что мечтает совсем о другом. Еиналеж будто выворачивает душу наизнанку, доставая на поверхность самые глубокие тайны человека. Оно может показать сироте его родителей, которые погибли давным-давно, честолюбцу — момент его триумфа и славы, бесплодной женщине — её маленьких детей, и так далее… Иногда кажется, будто изображения зеркала идут вразрез с реальностью, но это не так. Некоторые желания могут быть вполне выполнимыми, и если человек постарается, то добьётся их. Самая главная проблема заключена в том, что немногие могут противостоять манящей силе зеркала. Нередко происходило такое, что человек сидел перед ним сутки напролёт, и в итоге у него пропадало ощущение реальности, он терялся в своих несбывшихся мечтах, и сходил с ума. — краем глаза Рон заметил, как напрягся Драко. — Поэтому Еиналеж ещё называют зеркалом безумия. Если же ты нашёл в себе силы оторваться от него и больше никогда не возвращаться, то уже через день-два манящая сила желаний оставляет тебя и больше не представляет опасности. Так что мы можем вздохнуть свободно: нашему разуму больше ничто не угрожает, — довольно закончил Рон, но тут же спохватился: — О! Я забыл… Ещё со временем желания человека могут меняться, и вместе с ними будут меняться изображения в зеркале.

— Ну, уже не будут, — хмыкнула Трейси, — вы, пусть и случайно, уничтожили эту штуку.

— Которой было, между прочим, где-то восемьсот лет! — вставила Гринграсс и осуждающе покачала головой. — Вандалы.

— Еиналеж в любом случае было бесполезно, и даже опасно, — со знающим видом сказал Рон, — думаю, мир не обеднеет от того, что этого зеркала больше не будет.

— Вот ты сейчас был как две капли воды похож на своего брата Перси, который у нас в школе «самый важный ста-а-ароста»! — насмешливо пропела Дэвис, намеренно скопировав тон старшего Уизли.

— Что?! — громко возмутился Рон, но тут же был осажен Каем:

— Тише ты, не нужно привлекать внимание мадам Пинс.

Гриффиндорец поморщился, будто съел целый лимон:

— Фу, быть как Перси!

— Мне кажется, что он поумнее тебя будет… — как бы между прочим вставил Драко.

— Так, а ну цыц! — шикнула Дафна на Малфоя, на лице которого отразилась крайняя степень удивления от её выпада. — Ты наиприятнейший человек в мире до тех пор, пока не раскрываешь рот, так что продолжай молчать, ладно.

— Эй! — возмутился он.

— Так, давайте не будем разжигать конфликт, — попросил Кай. — В конце концов, мы здесь собрались за тем, чтобы разобраться с проблемой, возникшей пару дней назад. И раз мы всё, что нужно, узнали, то можем просто забыть об этом и тихо-мирно разойтись по своим делам, стараясь впредь не влезать в такие истории.

— И тебе даже не хочется узнать, зачем Дамблдору понадобилось Еиналеж?

— Рон, я уверен, что нам не следует в это соваться. Это личное дело директора.

— Ладно, а как же то, что мы с Дафной нашли помимо Еиналеж? В самом деле, не зря же мы перерыли столько книг про зеркала! — возмутился рыжик, которому не терпелось показать свою полезность перед Каем.

— Есть что-то интересное? — в глазах Фроста загорелся огонёк любопытства.

— Ещё как! — самодовольно ухмыльнулся Уизли и повернулся к сокурснице: — Дафна, твоя очередь.

Та насмешливо фыркнула и открыла свой блокнотик:

— Что ж, Рон прав, мы нашли ещё кое-что, достойное нашего внимания. Возможно, вы уже слышали про сквозные зеркала, которые позволяют общаться на расстоянии. Пусть эти штуки небольшие и выглядят как какой-то мусор, но на самом деле они очень дорогие. Есть легенда о том, что когда-то один волшебник заколдовал два ростовых зеркала, чтобы через них общаться с другом, живущим на другом конце света. Однажды его зеркало было разбито, но осколки продолжали выполнять связующую функцию. Но это так, немного истории, — она неопределённо махнула рукой. — За тысячу лет второе зеркало тоже не уцелело, но созданная между ними связь до сих пор работает. Современные волшебники научились создавать такие зеркала, и мы подумали, а что, если нам попробовать сделать свои собственные, чтобы общаться на расстоянии? Это ведь вполне возможно, заклятие же существует…

— Или можно поступить проще и купить себе несколько таких зеркал, — предложил Кай.

— Да ты чего, они же стоят, как детёныш китайского дракона! А нам нужна не одна пара, я так полагаю…

— И откуда, интересно, тебе известна стоимость дракона? — с плохо скрываемой издёвкой спросил Драко, с превосходством глядя на Рона.

— Мой брат работает в драконьем заповеднике, и рассказал мне, — вежливо отозвался тот, хотя кончики его ушей предательски покраснели, выдавая истинные чувства.

— Ох, чувствую, Хьюго набегается с моими просьбами… — вздохнул Кай, не обращая внимания на очередную перепалку Малфоя и Уизли. — Я напишу ему и попрошу узнать о средствах связи на расстоянии. Так сколько стоит одна пара? — поинтересовался он у Дафны.

— М-м-м, примерно четыре тысячи галлеонов, но нам понадобится пять штук, и отдельно зачаровка их всех в одну сеть, так что в итоге выйдет больше десяти тысяч, — проговорила Гринграсс, задумчиво нахмурившись.

— Хм… Я хоть и не бедствую, но моя мать явно не одобрит такие траты… — кисло заключил Кай.

— Тогда поищем другие способы связи! — весело сказала Трейси, пытаясь разогнать всеобщее уныние.

— Или всё-таки попробуем создать свои зеркала, — предложила Дафна.

— Подождите, — вдруг встрепенулся Драко, — ты сказала «пять штук»? Ты хочешь сказать, что мы его — слизеринец бросил брезгливый взгляд на Рона, — берём в нашу компанию?!

— Да, — твёрдо ответила девочка. — Считай, что я настаиваю на этом, и, к тому же,— невозмутимо добавила она, — мне понравилось работать с ним.

Малфой чертыхнулся и как-то обиженно обратился к Фросту:

— Ка-ай?..

Рейвенкловец усмехнулся, с лёгким прищуром наблюдая за другом:

— Я лишь надеюсь, что вы будете терпимее относиться друг к другу.

— А если нет?!

— Тогда я лично преподам тебе урок хороших манер, — рыкнула Гринграсс, красноречиво повертев в руках свою палочку.

Драко насупился и недовольно буркнул:

— Предатели.

За столом повисла тишина, которую в следующее мгновение нарушил дружный смех.

* * *

— Апчхи! Ой! — Эрнан шмыгнул носом, наконец-то проделав себе проход в город. Неспешно ступив на каменную дорогу, он внимательно осмотрелся. Солнечный свет всё-таки проникал сюда сквозь толщу льда и провалы в нём, от этого Дрегольцу показалось, будто он находится где-то под водой. Голубоватый свет мягко лился на древние строения, придавая им причудливый и несколько потусторонний вид.

Вообще, Эрнана всегда восхищали такие места. И, если у созданий Зимы все было каким-то воздушным, будто стремящимся к небу, то у подданных Лета, очевидно, всё было с точностью до наоборот. В противоположность сверкающим резным домам и замкам с высокими шпилями, каждое строение в этом городе было массивным и крепким. Исключения составляли три постройки — храм, (и кому они там только могли молиться?!), арена и замок. Над последним, что примечательно, так и висел некий защитный купол. По сути, со стороны его и не видно, но он обретает свои очертания, когда к нему подходишь ближе.

Ступая по пустым улицам, Эрнан невольно ощущал волнение. Всё-таки есть в заброшенных местах какая-то особая магия, что-то неуловимое и прекрасное, несущее в себе отзвук давно забытых времён. Он невольно представлял, как когда-то огромный фонтан на площади работал, с журчанием выпуская струи воды, как всё вокруг утопало в зелени, как по вечерам горел огонёк в окнах домов, а днём кипела жизнь, и самые удивительные существа собирались вместе, решая свои бытовые дела. Наверняка, в замке устраивались балы, а на арене — зрелищные бои, в храме можно было найти спокойствие и умиротворение, и, несомненно, в те чудесные времена король Зимы был другом короля Лета, и они часто навещали друг друга, решая важные государственные дела и заодно весело проводя досуг. Сейчас никто уже и не знает, что стало причиной войны между Хранителями равновесия, мир изменился, кажется, безвозвратно, и от того Эрнану становилось как-то тоскливо. Он бы хотел увидеть королевство летних созданий в расцвете славы и величия, когда они не враждовали с Зимой, и не зависели от прихотей людей.

Дрегольц, задумавшись, медленно шёл вперёд, и очнулся только когда что-то мягко, но настойчиво остановило его. Он встрепенулся и увидел перед собой защитный купол замка. Собственно, это и была его цель. Он хотел во всех подробностях изучить его, возможно, попытаться снять, чтобы исследовать замок изнутри. В прошлый раз он вдоль и поперёк излазил весь город, а теперь подошёл к тому, что интересовало его сильнее всего.

Заняв один из пустых домов рядом с куполом, Эрнан приготовил журнал для записей и кучу всяких сканирующих артефактов, которыми его снабдила королева Артанис, не желающая и ногой ступать на проклятый континент. Дрегольц чувствовал, что в этот раз принесёт ей много новых сведений об этом городе и, что приятно, помимо кучи впечатлений, получит за это ещё и немалое вознаграждение.

* * *

Августус Руквуд медленно шёл по нижнему этажу Отдела Тайн. Чёрная мантия с капюшоном тщательно скрывала его личность, делая просто очередной безликой тенью, каких здесь было много. Тёмный коридор, освещаемый магическими огоньками, время от времени соединялся с другими такими же пустыми, ничем не примечательными коридорами, которые все вместе образовывали настоящий лабиринт, не заблудиться в котором могли лишь те, кто работают тут не год и не два.

Руквуд свернул в сторону архива и, пройдя мимо него, зашёл в небольшой кабинет, в котором за массивным письменном столом, заваленном бумагами, сидел невысокий приземистый волшебник. Чиркнув что-то в одной из бумажек, хозяин кабинета приподнял голову. Руквуд снял капюшон, открывая суровое неулыбчивое лицо.

— А-а-а, Августус, это Вы, — волшебник чуть приподнялся на кресле, — признаться честно, я ожидал вас ещё час назад.

— Меня немного задержали, — невозмутимо отозвался Руквуд.

— Кхм, что ж… Полагаю, вы пришли за допуском?

— Да.

— Хм… — волшебник принялся копаться в ящике стола, доставая оттуда небольшой лист, исписанный мелким убористым почерком. Ловко поставив печать в правый нижний угол листка, мужчина протянул его Руквуду. — Вот, пожалуйста. Боюсь даже представить, зачем вам понадобились ритуалы… — усмехнулся он.

Августус выдавил кислую улыбку в ответ и поспешил распрощаться с хозяином кабинета. Его путь теперь лежал в отсек ритуальных чар, где изучаются все возможные ответвления этого типа магии — от невинных кругов на суженых и до самых кровавых и мерзких ритуалов, завязанных на некромантии.

На самом деле, ему самому было интересно покопаться в здешней литературе. Люциус Малфой своей просьбой несколько озадачил и, если быть честным, заинтриговал его. Пришёл как-то в гости и за бокалом вина после долгой неспешной беседы вдруг завёл разговор о своём сыне и тех, с кем он общается.

Как оказалось, Драко познакомился с Гарри Поттером, почему-то упорно именующим себя Каем Фростом, и похвастался в письме своему отцу о том, что у него появился такой удивительный друг. Судя по всему, юный Малфой действительно восхищается знаменитым сокурсником, невольно берёт с него пример, и, как следствие, совершенно логично проявляет любопытство к тайнам, которыми окутана личность Гарри.

И эти тайны заинтересовали Лорда Малфоя, который захотел поподробнее разобраться в ситуации. Драко, что удивительно, не рассказывал отцу подробностей о своём друге, только так, общеизвестные факты, которые знает вся школа, но и их было достаточно, чтобы понять, что что-то во всей этой истории с Поттером не так.

Что хотел найти Люциус, Руквуд так и не понял: компромат на Дамблдора, точку давления на самого мальчишку, которая пригодится в будущем, наоборот, втереться ему в доверие, или вызнать, в чём же заключена особая сила Гарри, из-за которой он уничтожил Лорда в младенчестве?.. В любом случае, это должно быть интересно. Любой ритуал, проводимый над человеком, не проходит бесследно, и, значит, Гарри Поттер мог обзавестись какими-нибудь особыми силами, и, в то же время, обрести новые слабости. И лучше вызнать про них заранее, чем потом, когда Лорд вернётся и начнётся война, получить в лоб какой-нибудь заковыристый и крайне неприятный сюрприз от мальчишки.

Толкнув тяжёлую массивную дверь отдела ритуалистики, Руквуд прошёл в его дальнюю часть и остановился напротив стеллажа со старыми пожелтевшими свитками, с которых он и собирался начинать своё исследование. Что ж, судя по объёму материала, оно рискует затянуться надолго...

* * *

Время стремительно летело вперёд, и на смену бесконечным холодным дождям пришли снегопады. Буквально за пару недель выпало столько снега, сколько раньше, как говорили взрослые маги, не выпадало и за всю зиму. Несмотря на то, что Запретный лес, Хогсмид и сам Хогвартс закрыло плотное снежное покрывало, озеро не успело замёрзнуть и теперь непроницаемым зеркалом чернело на фоне белоснежных берегов.

Лёгкий морозец не пугал школьников, которые большую часть свободного времени проводили на улице, наслаждаясь действительно приятной погодой, какая редко бывает в Шотландии в такое время года.

Со стороны внутреннего двора замка раздавались чьи-то воинственные и насмешливые крики, звонкий смех, ругательства, — это развязалась очередная снежная баталия между факультетами со строительством крепостей, закидыванием соперников снежками и добавлением между делом жалящих проклятий. Скорее всего, там собрались первые-вторые курсы, хотя и старшекурсники порой не гнушались поучаствовать в таких «мероприятиях», столь безобидным способом сводя счёты со школьными врагами.

Кай не участвовал во всеобщем безумии, сидя на бортике неработающего зимой фонтана с новой книжкой по чарам на коленях. С неба, кружась в медленном вальсе, падали пушистые снежинки, ложась на белые волосы мальчика, который выходил на улицу без шапки и перчаток, так как совершенно не нуждался в них. На шею он накинул синий рейвенкловский шарф, и то для того, чтобы не выслушивать нотаций Трейси, которая на днях прочитала ему получасовую лекцию о том, что в такую погоду заболеть проще простого и что он обязан хоть как-то утеплиться, прежде чем покинуть замок.

Задумавшись, он меланхолично смотрел на хижину лесника, больше похожую на пряничный домик под таким слоем снега. Из тоненькой трубы клубами валил серый дым, а сам лесничий, орудуя большой лопатой, расчищал сугробы вокруг своего жилища, что-то весело напевая себе под нос.

— Кай! — знакомый голос вывел его из раздумий. Он повернулся на голос и увидел счастливого Рона, с ног до головы заляпанного снегом. На ходу снимая и отряхивая шапку, рыжик подлетел к другу и затараторил:

— Ты чего тут сидишь скучаешь? Всё веселье пропустил! Ух, видел бы ты, как мы сейчас надавали слизеринцам! — нахлобучив мокрую шапку обратно на голову, он плюхнулся на бортик рядом с рейвенкловцем, который слегка усмехнулся, глядя на взбудораженного Уизли.

Радуясь ранней зиме, никто в этом замке даже не догадывается, что всё это было сделано специально для Кая самой Снежной королевой и именно это было тем, что поднимало ему настроение. Скучать, зная такие вещи, уж точно не получалось, да и в целом факт наступления зимы воодушевлял соскучившегося по ней принца.

— Знаешь, Рон, — сказал он, не скрывая насмешливые нотки в голосе, — я уверен, что слизеринцы то же самое скажут про ваш факультет.

— Да вруны они все! — беззаботно отмахнулся Уизли. — Лучше пойдём сходим к Хагриду, а то у тебя уже скоро аллергия на книжную пыль появится!

— Это вряд ли… к Хагриду? — невольно удивился он.

— Ну да, — кивнул гриффиндорец. — Я познакомился с ним ещё в сентябре, мы с однокурсниками захаживаем иногда к нему в гости. Он очень добрый и много чего знает про волшебных созданий, живущих в Запретном лесу. А ещё у него очень вкусный чай. И ужасные кексы… — добавил он зачем-то. — Идём, познакомлю вас, развеешься заодно!

— Ладно, пошли, — пожал плечами Кай, закрывая книжку и убирая защитный купол, который не давал снегу попасть на страницы.

Путь до хижины не занял много времени. Хагрид, заметив учеников, идущих в его сторону, радостно улыбнулся и помахал огромной рукой.

— Здравствуй, Хагрид! — поприветствовал лесничего Рон.

— Здравствуй, здравствуй, гляжу, уже успел навоеваться, да? — весело подмигнул полувеликан.

— Ага, — радостно кивнул мальчишка. — Хагрид, познакомься, это мой друг Кайден Фрост.

— Можно просто Кай, — добавил рейвенкловец.

— Хм… здравствуй… — разглядывая Фроста, негромко ответил Хагрид. — Ох, как же ты изменился, ага! Совсем крохой был, когда я тебя в последний раз видел…

Кай удивлённо приподнял брови:

— Действительно?

— Да, — кивнул лесничий и тут же засуетился, отставляя лопату в сторону. — Вы эта, проходите, я сейчас чаю заварю, заодно отогреетесь, — он открыл дверь, приглашая мальчиков в свой домик.

Стоило им только ступить на порог, как на них с радостным лаем набросился громадный пёс.

— Клык, фу! — проворчал Хагрид, отодвигая пса от мальчишек. — Он не кусается, если что, — пояснил он Каю. — На самом деле, Клык довольно труслив, но зато он очень верный и дружелюбный.

Фрост, погладив виляющего хвостом пса по голове, уселся на широкую высокую лавку рядом с Роном, который пододвинулся поближе к очагу, отогревая замёрзшие руки.

Наблюдая за тем, как Хагрид ловко заваривает душистые травы, Кай спросил его:

— Вы сказали, что знали меня маленьким, значит, вы общались с моими родителями?

— Да, конечно! Я хорошо их знал, Джеймс и Лили, чудесные были люди, светлые очень, добрые, — Хагрид грустно шмыгнул носом. — Ты хоть и изменился сильно, но всё равно лицом на отца похож… И это, Кай… обращайся ко мне на «ты», а то я не люблю весь этот официоз…

— Ладно… — протянул мальчик, перед которым поставили огромную чашку с душистым горячим напитком. — Рон сказал мне, — перевёл тему Кай, — что ты хорошо разбираешься в магических животных, которые живут в Запретном лесу…

— О да! — просиял полувеликан, садясь в огромное потёртое кресло. — Я ж это, не только за окрестностями школы слежу, но и за лесом. Зверушкам помогаю иногда, с кентаврами общаюсь, численность популяции единорогов отслеживаю, а ещё собираю редкие ингредиенты для лаборатории профессора Снейпа.

— Это интересно, — слегка улыбнулся Кай, — я думаю, на третьем курсе записаться на УЗМС: хочу получше познакомиться с местной фауной.

— Конечно записывайся! — одобрительно сказал Хагрид. — Профессор Кеттлберн очень интересно ведёт свои уроки — я, кстати, помогаю ему иногда приводить зверей на занятия.

— Да, Хагрид, — сказал Рон, отпивая из своей чашки чай, — я тут вспомнил: ты говорил, что недавно видел лунного тельца. Разве они обитают в этом лесу?

— О-о-о, здесь, на самом деле, столько чудес, что и не счесть! — загадочно протянул лесничий. — Но про лунного тельца — это правда. Красивые создания, совершенно невероятные; возможно, вы слышали, что они очень застенчивы и выходят из своих укрытий только в полнолуние и устраивают причудливые танцы, которые учёные считают брачными играми… — и так Хагрид, окрылённый тем, с каким интересом его слушают первокурсники, прочитал им двухчасовую лекцию о самых загадочных существах Запретного леса. Голос его был басистый, добрый, и в каждом слове, в каждой интонации чувствовалось какое-то воодушевление, а в глазах его горел радостный огонёк. Лесничий действительно любил животных; он буквально посвятил им свою жизнь и был доволен своим местом, совершенно не обращая внимания на, возможно, чересчур простые условия, которые его окружали.

Кай невольно ощутил эту невероятную энергетику жизни, исходящую от полувеликана. Да, Хагрид был в чём-то неграмотен, в чём-то простодушен, но превосходно разбирался в своей работе, легко находил общий язык с людьми и в целом будто олицетворял собою уют и душевное тепло.

После долгой беседы полувеликан проводил учеников в замок, так как уже начинало темнеть. Сказав, что будет рад им в любое время, Хагрид отправился обратно к своей хижине, а Кай решил, что, пожалуй, ещё не раз придёт к нему в гости.

* * *

— Хагрид?! — изумлённый возглас Драко эхом разлился по картинной галерее так, что изображённые на полотнах животные переполошились и на разный лад принялись галдеть. Их рычание, шипение, трещание ненадолго заставило Малфоя умолкнуть и недовольно поморщиться. Когда звери успокоились, он продолжил чуть менее эмоционально, — ты что, серьёзно?!

— Не вижу ничего плохого в общении с ним, — пожал плечами Кай, отстранённо глядя на многочисленные картины галереи, — в конце концов, если отбросить твою предвзятость ко всем, кто не чистокровен, то можно увидеть, что лесничий превосходно разбирается в магическом животном мире, у него приятный характер, уютный домик, вкусный чай. Почему бы не зайти к нему на огонёк и не провести пару часиков в хорошей атмосфере?..

— Брр, — демонстративно дёрнулся Малфой, — я так и знал, что общение с Уизли не пойдёт тебе на пользу.

Кай едва заметно вздохнул. В последнее время он стал уставать от этой бесконечной грызни между друзьями. Девочки нормально отнеслись к присутствию Рона в их компании, а вот Драко безмерно раздражало то, что гриффиндорец теперь знал их тайные планы на дополнительное изучение довольно-таки специфических разделов магии и о поисках секретных аудиторий Хогвартса. Наверное, Малфой сам себе никогда в жизни не признается, что банально ревнует лучшего друга к Уизли. Мелочно и по-детски, отчего ведёт себя как капризный ребёнок, которому недодали конфетку. Узнав про общение Кая и Хагрида, он окончательно взбесился и всем своим видом демонстрировал недовольство, которое, впрочем, не особо трогало Фроста, пытавшегося придумать, как же сгладить конфронтацию между друзьями.

— Драко, — спокойно отозвался Кай, повернувшись спиной к собеседнику и устремляя взор на приветливо урчащего грилорапа, — я, конечно, понимаю, что в твоей картине мира нет места таким людям, как Рон или Хагрид, но постарайся понять: мне с ними интересно, я хочу с ними общаться, и совершенно наплевать на все эти предрассудки, которыми болеет половина Слизерина. Мне чуждо разделение людей по принципу чистоты крови, я выбираю друзей, основываясь на своих личных симпатиях. И как бы тебе это не нравилось, я не собираюсь что-то менять. Ты можешь просто принять это, а можешь и дальше высказывать своё недовольство, которое, поверь, совершенно ничего не изменит.

Малфой насупился, хмуро глядя на Кая, который, повернувшись к нему, смотрел холодно и серьёзно, ожидая ответа.

Драко, не выдержав прямого взгляда друга, опустил глаза и тихо вздохнул:

— Хорошо. Если тебе так нравится, я… постараюсь всё понять.

Кай коротко кивнул:

— Я надеюсь на это.

Подойдя ближе к понурому слизеринцу и положив ему руку на плечо, Фрост сказал уже мягче:

— Пойми, ваши бесконечные ссоры только отнимают время у всей нашей команды, они отнимают ваши силы, и не несут в себе никакого смысла. Посмотри на Рона. Он действительно старается сдерживаться, когда выслушивает твою критику в свой адрес. Почему бы тебе также не попробовать быть немного терпимее. Поверь, так всё станет гораздо проще!

— Да, наверное, ты прав. Просто… — замялся Драко, а потом махнул рукой, — впрочем, забудь, — и нарочито бодрым тоном предложил, — пойдём лучше на улицу, там очень хорошая погода. Мы и так весь день в замке сидим — надо немного развеяться.

— Пошли, — едва заметно усмехнулся Кай, направляясь за Малфоем и краем уха слыша грустное мурчание грилорапа.

— Хм, Кай, мне кажется, или этот зверь как-то слишком сильно тянется к тебе? — протянул слизеринец, наблюдая за изображением зимнего существа с лёгким прищуром. Фрост промолчал, обходя его и покидая галерею, и, когда отошёл от Малфоя на достаточное расстояние, тихо проговорил:

— Не кажется…

* * *

Альбус внимательно смотрел на Квиринуса, который нервно сжимал тонкими пальцами рукав своей мантии и смотрел куда-то в пол.

— Я всё понимаю, — мягко сказал он, пытаясь приободрить подавленного коллегу, — получать известия о недугах своих родных всегда очень тяжело.

— Да, — тихо прошептал профессор.

— На какой срок вы покинете Хогвартс?

— Думаю, недели хватит, — отозвался Квирелл, глубоко вздохнув.

— Хорошо, — кивнул директор, — я поговорю с Минервой, чтобы она предупредила учеников об отмене занятий по маггловедению. Если вдруг вам потребуется задержаться, дайте мне знать. Хорошо?

— Конечно, директор, — Квиринус медленно поднялся с кресла. — Я, пожалуй, пойду, мне нужно прихватить кое-какие вещи в дорогу.

— Конечно, ступайте.

Квирелл быстрым шагом направился к выходу и уже взялся за ручку двери, как та резко отворилась, невольно заставив его отступить на пару шагов. Холодный взгляд непроницаемых чёрных глаз мазнул по нему и тут же переключился на директора, который, чуть опустив подбородок, смотрел на них из-под своих очков-половинок.

— Директор, — вежливо сказал Северус, проходя в кабинет, — нужно поговорить, — он покосился на Квирелла, — наедине.

— Я уже ухожу, — поспешно отозвался преподаватель маггловедения, покидая помещение.

Дождавшись, пока дверь закроется, Северус сел в кресло, на которое жестом указал ему Альбус.

— Чаю? — вежливо поинтересовался хозяин кабинета.

— Нет, спасибо, — отмахнулся Снейп, откидываясь на спинку кресла.

— А я, пожалуй, заварю себе, — слегка улыбнулся Альбус, взмахом палочки вскипятив воду в заварнике и отправив в него пучок душистых трав. Прикрыв фарфоровую крышечку, директор поманил к себе вазочку с конфетами, которая, проплыв по воздуху, бесшумно приземлилась на стол перед ним. — Зря ты отказываешься от чая, Северус: эти травы прислал из Индии один мой старый знакомый, который знает толк в целебных отварах.

— Квирелл сегодня какой-то понурый, — проигнорировав слова Дамблдора про чай, заметил Снейп, — что это с ним?

— Ах, это, — вздохнул директор, наливая себе в чашку ароматный напиток, — у него тётя заболела, вот он и попросил отлучиться ненадолго из школы, чтобы помочь ей.

— У него есть родственники? — недоверчиво проговорил Северус.

— Маггловские, да, — кивнул Альбус.

— Хм, ясно… Я, собственно, о чём хотел поговорить, — будто очнувшись, мотнул головой Снейп, — Недавно я получил письмо от Люциуса. Ничего особенного, он постоянно поддерживает со мной связь, чтобы знать, как дела у Драко. Но в последнем письме он весьма осторожно интересовался Каем, чего раньше не было.

Дамблдор едва заметно напрягся, чуть склоняясь вперёд:

— И что же он хотел узнать?

— Ритуал. Он напрямую про него ничего не сказал, но пару намёков кинул. Я не знаю, зачем Малфою информация про изменения Кая, но мне кажется, он догадывается, что во всей этой истории с мальчиком есть какой-то важный секрет. Как я понял, Драко ничего существенного про своего друга не рассказывает, но и тех крупиц информации, которые он дал отцу, было достаточно, чтобы Люциус начал что-то подозревать.

— Наверняка, он снова пытается копать под меня, — скрестив пальцы над столом, задумчиво проговорил директор. — Люциус давно ищет способы пошатнуть моё политическое влияние. Он знает, что я являюсь опекуном Мальчика-Который-Выжил, и может попытаться через него найти точку давления на меня.

— Если он узнает, что Кай пропал из-под вашего наблюдения четыре года назад…

— Не узнает, — жёстко прервал Северуса директор. — Не узнает, — уже мягче сказал он. — Об этом известно ограниченному кругу лиц, и всем этим людям я склонен доверять.

— Я, Минерва, Филиус и Аластор Грюм, — кивнул Снейп. — Но как же сам Кай? Или... его приёмная семья?

Дамблдор беспечно пожал плечами, делая глоток из своей чашки. Довольно зажмурившись, он закинул в рот конфету и, прожевав её, сказал:

— До сих пор они хранили молчание и, мне кажется, будут делать это впредь. Если бы они хотели использовать эту информацию против меня, давно бы это сделали.

— Логично, — согласился Северус, — но всё равно ненадёжно.

— Оставь это мне, мой мальчик. В конце концов, я не желаю вмешивать в политику ребёнка, каким бы знаменитым он ни был, и, полагаю, его семья этого тоже не захочет, — директор снова обратил своё внимание на сладости. Снейп наблюдал за ним, машинально постукивая пальцем по подлокотнику кресла, что выдавало его напряжение.

Повисла пауза. Тишину кабинета нарушали лишь тихие скрипы магических приборов, сопение портретов и шуршание Дамблдора, который копался в вазочке, вылавливая самые вкусные конфеты. Иногда Северус откровенно не понимал этих чудачеств директора. Хотя… в его возрасте такое простительно; неизвестно, каким он сам станет в его-то годы... впрочем, он что-то отвлёкся. Прочистив горло, Снейп нарушил тишину и негромко сказал:

— Я постараюсь выяснить, что пытается разнюхать Люциус. Думаю, на Рождество можно будет наведаться к нему и пообщаться лично. В приватных разговорах Малфой охотнее делится своими соображениями с собеседником, чем в письмах.

— О Северус, ты должен попробовать эту конфету, она чудесная! — довольно заявил Альбус. Заметив застывшее выражение лица профессора зельеварения, директор тихонько кашлянул, возвращаясь к серьёзному тону: — Я надеюсь на тебя. Мы должны сделать всё возможное, чтобы Гарри оставался вдали от всех этих интриг и политической грязи.

— Хорошо, я, пожалуй, оставлю вас: у меня много работы. Я сообщу, когда получу новую информацию от Малфоя.

— Конечно, мой мальчик, иди, — благодушно улыбнулся Альбус.

Когда Снейп покинул кабинет, Дамблдор бросил хмурый взгляд на конфету и, подумав немного, развернул фантик. В последнее время он жил в постоянном напряжении. Защита философского камня, возможное возрождение Тома, ситуация с Гарри, очередные политические пикировки Люциуса, споры с попечительским советом по поводу дополнительного финансирования школы, истерики Фаджа, который начал терять популярность в кругах частных предпринимателей из-за его новых реформ — всё это навалилось скопом на и без того по горло занятого директора Хогвартса. В прошлом году было намного проще, и Альбус даже находил время на личные исследования. Он постоянно писал новые статьи для журнала «Трансфигурация сегодня», поддерживал связи со старыми знакомыми по всему миру, в длинных письмах обсуждая с ними новые магические теории, читал книги по вечерам, вместо того чтобы предаваться тяжёлым думам.

И всё-таки, несмотря на то, что всё было относительно спокойно, Альбуса продолжали мучать смутные предчувствия чего-то плохого и неизбежного. Но, в любом случае, что бы ни пытались предпринять враги, они не доберутся ни до камня Фламеля, ни до Гарри Поттера. Уж об этом он позаботился.

* * *

Зелёное пламя взметнулось вверх, и из огромного камина вышел молодой человек приятной наружности в аккуратной дорогой мантии тёмно-синего цвета с нашивкой в виде весов Фемиды на груди с подписью КАМЗ под ним. В руках юноша держал небольшой чёрный чемодан. Взмахом палочки убрав сажу с ботинок и подола мантии, он прошёл к столику регистрации, чтобы отметиться после возвращения в Британию из-за границы.

— Имя? — скучающе протянул сутулый старичок, поправляя очки на носу.

— Генри Фоули.

— А-а-а, на каникулы прибыли, не иначе? — в глазах служащего появились искры интереса, когда он рассмотрел юношу получше.

— Да, — улыбнулся Генри. — я досрочно сдал все экзамены и теперь почти месяц проведу дома.

— Ох, это замечательно, что у нас такая талантливая молодёжь, — чиркая пером в бланке, сказал старик. — Да и вообще, в последнее время идёт большой поток студентов в зарубежные элитные академии — вот десять-пятнадцать лет назад, например, все как угорелые неслись в наш Аврорат: всё в героев поиграть стремились. А толку-то, толку?! — отрываясь от своего занятия, проскрипел волшебник. — Вся их боевая выучка мало кому пригодилась: их просто растасовали по кабинетикам и заставили перекладывать пыльные бумажки с места на место. Эх, всё из-за войны этой проклятущей! Столько талантов впустую растратили ради эффектно звучащего звания аврора и мечты показать свою крутость на поле боя… Только вот война-то закончилась, а они остались не у дел. — Старик вздохнул и пальцем поправил очки, которые снова начали съезжать на кончик его крючковатого носа. — Вот раньше ещё, когда я был молод, — снова возвращаясь к бланку, продолжил он, — после школы студенты также, как вы сейчас, шли учиться туда, куда душа лежала. И связи поддерживали с остальным миром, и знаний набирались, и, возвращаясь домой, привносили в Британскую науку свежие идеи. Вот вы, юноша, на кого учитесь в своей, — волшебник опустил глаза на пометку в документах, — Кёльнской академии магических законов?

— На адвоката.

— А-а-а, понятно, — важно кивнул тот, — полезная профессия, нужная очень. В последнее время в Британии большой недостаток таких вот людей, — закончив свои записи, старик протянул бланк Генри. — Вот, прошу, поставьте здесь подпись и можете быть свободны. Думаю, вам уже не терпится попасть домой...

Генри быстро расписался.

— Спасибо! Всего доброго вам!

— И тебе того же, — отозвался старый волшебник, провожая юношу внимательным взглядом. — Ох, молодёжь, — тихо пробормотал он, — вечно куда-то спешат…

* * *

Выйдя из здания Министерства, Генри наконец-то вздохнул свободнее. На лице его невольно засияла радостная улыбка: уже скоро он увидит родителей и покажет им свой табель успеваемости, в котором он занимает первые места. Отец будет доволен им, и мама будет гордиться, потому что с такими успехами Генри светит блестящая карьера на юридическом поприще.

Морозный воздух щекотал его нос, а снег, отражающий яркие солнечные лучи, слепил глаза. Генри не узнавал Лондон — после Кёльна, в котором до сих пор так и не было нормальных снегопадов, Англия казалась каким-то другим миром. В противовес серым улочкам и замёрзшим голым деревьям германского города, здесь всё утопало в пушистом снегу, и если всё это не вздумает растаять, — подумалось ему, — то Рождество будет в этом году особенно чудесным.

Решив, что полчаса ничего особо не изменят, так как родители всё равно не ждут его так рано, юноша взмахом палочки немного изменил свою зимнюю мантию, превратив её в нечто, похожее на маггловское зимнее пальто. Потуже замотав на шее шарф, он вышел из переулка в маггловскую часть города. Поудобнее перехватив ручку чемодана, Генри неспешно пошёл в сторону «Дырявого котла», откуда он сможет быстро переместиться домой.

Чистое небо, яркое зимнее солнце, и снег, пушистым ковром укрывающий город, вкупе с прекрасной архитектурой старых лондонских зданий, превращали столицу в совершенно невероятное и безумно красивое место. Даже суета местных жителей выглядела вполне уместной в такой атмосфере.

От лицезрения местных красот его оторвал какой-то странный шум, доносящийся из небольшого проулка между зданиями. Машинально повернув голову в ту сторону, Генри встретился взглядом с молодым мужчиной, в глазах которого застыло какое-то странное расчётливое выражение. Рука машинально потянулась к карману пальто за палочкой, но странный незнакомец среагировал быстрее, и короткое «Империо» в одночасье лишило Генри способности мыслить ясно. Ведомый чарами подчинения, он прошёл за этим человеком в тёмный тупик, где, схватив его за руку, тот аппарировал в неизвестном направлении.

* * *

Генри очнулся, с трудом понимая, что происходит. Взгляд всё не хотел фокусироваться, из-за чего люстра, висящая прямо над ним, выглядела как размытое желтоватое пятно. Юноша попытался встать, но что-то крепко удерживало его в горизонтальном положении на полу. Видимо, какие-то чары. Он снова дёрнулся, всё ещё лелея слабую надежду на то, что он не может подняться из-за элементарной слабости.

Звук негромких шагов, направляющихся в его сторону, вызвал у юноши глухой страх. Он не мог даже пошевелить головой, поэтому увидеть того, кто его похитил, не предоставлялось возможным.

Неизвестный, тем временем, подошёл к Генри и склонился над ним, вызвав у юноши выражение шока на лице. Перед ним был профессор Квирелл, который начинал вести у них маггловедение, когда Генри уже заканчивал школу.

Юноша попытался что-то сказать, но изо рта не вырвалось не звука. Квирелл, который сейчас был так непохож на того нервного, вечно дёрганного преподавателя, криво усмехнулся.

— Ну-ну, дорогой Генри, не надо лишних движений. Скоро всё закончится.

С ужасом глядя на почти счастливую улыбку на лице профессора, Генри не заметил, как к нему подошёл ещё кто-то, кого он не мог разглядеть. Холодный, пронизывающий до самых костей голос, заставил юношу вздрогнуть:

— Квиринус, хватит играться, приступай. Мне нужно срочно поменять тело: это уже никуда не годится…

— Да, конечно, мой Повелитель, — раболепно отозвался Квирелл, и Генри вдруг отчётливо понял, что уже не сможет вернуться домой. Он догадался, кто на самом деле похитил его — Квирелл был лишь исполнителем. Стало как-то горько и паршиво на душе. Страх, кажется, сковал каждую клеточку тела, лишая возможности нормально дышать. Хотелось кричать, плакать, сделать хоть что-то, чтобы вырваться из этого кошмара. Но все попытки освободиться были бесполезными, а его мучители не обращали на его состояние никакого внимания. Они принялись что-то вычерчивать вокруг юноши на полу, зажигать свечи. С ним собирались сотворить нечто ужасное, а он был не в силах этому помешать.

Последнее, что запомнил в своей жизни Генри Фоули — это тягучий напев какого-то древнего заклинания.

* * *

За бесконечной школьной суетой пролетело почти полтора месяца. Чем ближе было Рождество и каникулы, тем меньше внимания ученики уделяли учёбе, обсуждая грядущие праздники и закупаясь подарками для друзей, используя для этого совиную почту. Немногие стали исключением, относясь к урокам с прежней ответственностью и отдачей, и команда Кая в полном составе вошла в эту группу. Несмотря ни на что, Фрост настаивал на том, что в деле самосовершенствования не стоит сильно расслабляться, и его друзьям пришлось это принять.

Кай наконец-то придумал, куда направить негативную энергию Драко и Рона: во время тренировок в дуэлях он стал часто ставить их друг против друга, чтобы таким образом они выпускали лишний пар и находили выход для своей неприязни. После таких занятий, когда обычно ребята собирались в библиотеке, Драко и Рона хватало только на вялое покусывание, но не на серьёзные скандалы. Плюс, они всё-таки прислушались к просьбе Кая быть терпимее друг к другу, и Малфой стал меньше задирать Уизли, а Рон, в свою очередь, не обращал внимания на мелкие пикировки, как делал это раньше.

Также у гриффиндорца проснулась тяга к знаниям. Причиной для этого стали не столько успехи в частных занятиях с однокурсниками, сколько похвалы МакГонагалл, а после и Флитвика, которые стали отмечать его успехи перед всем классом. Приободрившись, Рон стал чаще ходить в библиотеку, тщательнее работать над своими эссе, и даже перестал хмуро коситься на Гермиону Грейнджер, поначалу казавшуюся ему занудной заучкой.

Решив несколько облегчить исследования Хогвартса, Рон через близнецов узнал про некоторые тайные выходы из замка, о которых практически никто ничего не слышал, и из-за этой информации девочки только сильнее уверились в правильности общения с гриффиндорцем. Теперь исследования замка проходили под комментарии на тему «Братья говорили, что где-то на этом этаже есть склад старых квиддичных мётел, возможно, там можно отыскать вполне рабочие», или «кухня точно где-то здесь — я за эту информацию согласился съесть конфету, от которой у меня выросли рога!».

Кухню они действительно нашли. Кай тогда впервые увидел домовых эльфов, которые, к его удивлению, сразу же поняли, кто стоит перед ними. Фраза «Чего желает Ваше Высочество?» была весьма компрометирующей, благо, её не услышали друзья Кая, оглядывающие в это время обширное помещение и выслушивающие предложения домовиков, наперебой освещающих доступное меню. Пока сокурсники заказывали себе сладости, Фрост тихо попросил у эльфов никому и ничем не выдавать, что он принц Зимы. Те согласились и, лучась энтузиазмом, обслужили их компанию, напихав им перед уходом в руки гору конфет, пирожных и кексов, которые ребята разделили между собой, зайдя в один из пустых классов. С тех пор они время от времени наведывались к эльфам, запасаясь едой перед очередными тренировками в магии.

Нахождение кухни лишь подстегнуло их желание найти аудиторию для личных занятий, но даже близнецы Уизли не знали про такие места. Более того, они начали интересоваться «делишками малыша Ронникинса», поэтому с расспросами к ним Рон больше не лез, предпочитая держать деятельность компании в тайне.

Ближе к середине декабря у Трейси получилось создать настоящую иллюзию, и это вызвало у неё необычайно бурную радость. Сначала она со счастливым визгом кинулась всех обнимать, а после торжественно заявила, что такое надо отметить. Пока её друзья ходили к эльфам за провизией, Дэвис умудрилась выманить у старшекурсников-слизеринцев сливочное пиво, превратив обычный вечер в настоящий праздник. Такие мелочи только сильнее сплачивали их всех, чего Кай и добивался. Конечно, сгладить все разногласия за пару месяцев было практически невозможно, но прогресс уже был на лицо.

Бросив короткий взгляд на друзей, бурно обсуждающих трансфигурацию, мальчик едва заметно улыбнулся — всё-таки его планы пока весьма удачно воплощались в жизнь.

---

Ура, я вернулась с бесконечно долгой сессии! Теперь времени будет намного больше, и новые главы уже не за горами:)

* * *

Рождественское утро встретило Кая умиротворяющей тишиной. За окном ещё царила ночь, и лишь на горизонте виднелась слабая полоска света. Потянувшись, Кай неспешно прошёл в ванную, приводя себя в порядок: на каникулах время завтрака немного сдвинули, чтобы ученики могли спокойно выспаться (да и учителя, собственно, тоже).

Спустившись в гостиную, мальчик словно попал в какой-то другой, сказочный мир. В воздухе плавно парили маленькие мерцающие огоньки, большая пушистая ель была украшена магическими игрушками, которые постоянно махали своими ручками и крылышками, улыбались и кривлялись. В плетёных корзинах, стоящих на столиках у кресел, лежали самые разнообразные сладости, а на каминной полке разместились статуэтки крохотных прелестных феечек, которые танцевали, оставляя за каждым движением шлейф из сверкающей снежной пыли. Вместе всё это выглядело как-то сказочно, по-доброму, и в полной мере передавало невероятную атмосферу праздника.

Под ёлкой уже были разложены подарки, подписанные именами тех, кто остался в замке — их было не так много на Рейвенкло. Все посылки были зачарованы, чтобы взять их мог только тот, кому они адресованы.

Забрав свёртки, что предназначались ему, Кай вернулся в свою комнату и, разложив их на кровати, принялся по очереди разворачивать. Первой он открыл коробку от Артанис. В ней, завёрнутые в плотную бумагу, лежали красивые небольшие зеркала в тонких резных рамах и письмо с гербом королевы, которое он тут же развернул.

«Дорогой Кай!

Я знаю, что Рождество, которое празднуют люди, чуждо нашему королевству, но раз ты теперь живёшь в их мире, то я хочу поздравить тебя с этим довольно-таки забавным праздником, а также c успешным завершением семестра.

Хьюго недавно прислал мне письмо, в котором говорил, что ты интересовался средствами связи на расстоянии, помимо обычной почты. Если честно, то идея использовать сквозные зеркала весьма неплоха, но увы, маги давно утеряли заклинания, позволяющие связывать осколки на расстояние большее, чем три тысячи километров, а моё королевство слишком далеко от Британских островов — общаться таким образом у нас не выйдет. Тем не менее я всё же прислала комплект таких зеркал — это подарок для тебя и твоих друзей, с которыми, как мне известно, ты занимаешься обширным изучением магии. (К ним прилагается инструкция, как поставить пароли, как работают вызовы и т.д. Пользуйся осторожно: они очень редкие и достать новые будет непросто). Запомни: зеркальце в серебряной раме специально для тебя, т.к. оно связно с зеркалом Хьюго. Пароль для него — «Наставник» (Шнетцен сейчас где-то в Лондоне, у тебя есть возможность связаться с ним, пока он снова не уехал в свою Германию).

Надеюсь, что ты хорошо проведёшь каникулы.

С наилучшими пожеланиями,

Королева Артанис.»

Кай невольно улыбнулся и, взяв своё зеркальце, прошептал в его туманную гладь:

— Наставник.

Некоторое время ничего не происходило, но вскоре туман рассеялся, и в отражении появилось лицо Хьюго. Шнетцен, увидев своего воспитанника, усмехнулся:

— Так и знал, что, едва получив подарок королевы, ты тут же свяжешься со мной.

— Я не мог удержаться, — улыбнулся в ответ Кай.

— Знаю, — слегка кивнул Хьюго. — И даже догадываюсь, что ты ещё не открывал мой подарок, в первую очередь взявшись за послание Артанис.

Кай прищурился:

— Судя по твоему тону, там что-то интересное…

— Даже очень! Я уверен, тебе это понравится... — заговорщицки протянул Шнетцен.

Мальчик аккуратно поставил зеркальце на тумбу, подперев тоненькой книжкой по зельям, чтобы оно не упало, и принялся разворачивать подарок Хьюго, которым оказалась толстая книга с названием «Боевая магия от и до». Шикарная книга, как решил для себя Кай, потому что там было описано, кажется, всё. Начиная от видов боевых стоек и их влияния на бой, заканчивая тренингами по развитию ощущения окружающего пространства, чтобы даже с закрытыми глазами определять, в какой момент и с какой стороны в тебя полетело заклятье. Мальчик, внимательно изучая оглавление, мысленно уже предвкушал, как его тренировки с друзьями выйдут на новый уровень. От разглядывания иллюстраций на первой попавшейся странице, его отвлекло лёгкое покашливание Хьюго:

— Кай, вернись в реальность.

— Где ты нашёл такую крутую книгу? — мальчик закрыл фолиант и взял зеркальце в руки, с лёгким любопытством глядя на наставника.

Тот рассмеялся:

— Долгая история, поверь. Её написали русские маги ещё в сороковых годах этого века. Всё, что предложено здесь, было не единожды проверено в реальных боях ещё во время войны с Гриндевальдом. Надеюсь, ты с толком воспользуешься этим подарком.

— Ещё бы, мои тренировки в дуэлях станут более плодотворными, правда, мы так и не нашли место, где можно заниматься, не боясь нарваться на преподавателей и попасть под их надзор, поэтому постоянно кочуем из одной заброшенной аудитории в другую.

— Да, ты писал мне, что не хочешь, чтобы тебя что-то ограничивало в твоих изысканиях. Хотя мне кажется, что кого-то просто тянет на приключения, — с лёгким сарказмом добавил он.

Кай фыркнул:

— Ты говоришь, как моя мама!

— Может, потому, что она права? — лукаво поддел его Шнетцен.

— Да ну тебя, — усмехнулся мальчик.

— С праздником, мой маленький принц, — тепло улыбнулся Хьюго. — Я рад, что угадал с подарком.

— Тебя тоже с праздником. И спасибо, ты самый лучший.

В ответ Шнетцен коротко кивнул:

— Что ж, наслаждайся каникулами — мне пора возвращаться к работе. Летом я обязательно навещу тебя, и мы обсудим все твои достижения, потренируемся вместе.

— Я буду ждать. До встречи, Хьюго.

— До встречи.

Положив зеркало на тумбочку, Кай принялся распаковывать общий подарок от остальных своих учителей. Они прислали ему журнал для исследований в твёрдом переплёте, с закладками, моментально открывающими нужную секцию, и зачарованными листами, которые позволяют писать в каждом из отделов невероятно долго, и они не закончатся. Здесь можно было рисовать иллюстрации или вклеивать фотографии, а вес и объём журнала при всём этом не изменялся. В целом, это было именно то, что нужно мальчику, у которого заканчивался уже третий блокнот для заметок. Интересно, что его наставники в кои-то веки сошлись во мнении касательно подарка: обычно не могли и дня прожить без споров относительно его обучения. В небольшом письме они передавали ему свои тёплые пожелания.

Дальше Кая ждали посылки от школьных друзей. Некоторые из однокурсников с Рейвенкло, с которыми он общался ближе всего, прислали ему конфеты. Трейси подарила большой шар на подставке со снеговиком внутри, который улыбался и принимался танцевать с метлой, когда Кай прикасался к нему. В такие моменты начинался снегопад, придающий общей картине какой-то милый и забавный вид. К шару прилагалась записка:

«Привет, Снежок, с Рождеством тебя! Пусть этот шарик поднимает тебе настроение и напоминает о том, что я уже говорила: тебе очень идёт улыбка — постарайся являть её миру почаще.

Не скучайте там с Роном.

С любовью и всем прилагающимся, Трейси».

Кай усмехнулся и взялся за подарок от Драко.

«Надеюсь, ты там не скучаешь без нас, а, чтобы этого точно не случилось, почитай эту книгу. Надеюсь, она станет полезной для тебя.»

Под блестящей обёрткой оказалось нечто толстое в тяжёлом переплёте и с названием «Величие магии». Это пропагандистское чтиво, написанное ещё в Средневековье и настраивающее читателя на то, что магглы — это грязь, магические существа — полезный источник редких ингредиентов для зелий, а волшебники, соответственно, высшая раса, заставило Кая коротко рассмеяться. Он невольно покачал головой. Драко-Драко… Если его воспитывали на таких книжках, неудивительно, что он такой сноб. Впрочем, волшебники сами утеряли большую часть своей истории и не знают, что вообще происходило в мире хотя бы две тысячи лет назад; так откуда им знать, что магические существа — это источник жизни и магии на планете и что у половины из них есть своё, пусть и закрытое, но государство.

Решив, что книгу стоит оставить, чтобы потом показать Артанис (пусть посмеётся), Кай развернул подарок от Дафны. Гринграсс была крайне практична и прислала ему дорогое самопишущее перо, которое не нужно заправлять и которое может исправлять ошибки, а также по мере необходимости менять цвет чернил. Оно выглядело очень дорого, и в целом понравилось Каю. В записке к подарку Дафна кратко желала ему счастливого Рождества и плодотворных каникул.

Рон прислал другу коробочку со сладостями, к которой прилагался свёрток с вязаным свитером тёмно-синего цвета с гербом Рейвенкло на груди. Уизли вместе с пожеланиями пояснил, что это от его матери, которая рада появлению хорошего друга у её младшего сына.

Свитер подошёл мальчику идеально и по размеру, и по цвету. Он был тёплым и мягким, так что Каю оставалось только мысленно отдать должное матери Рона, которая умеет делать такие хорошие вещи.

Дальше был маленький и незамысловатый подарок от Хагрида — самодельная деревянная дудочка. И, пусть она была совсем простой и даже немного неровной, всё равно понравилась мальчику: это было очень душевно. Впрочем, иначе лесник и не умел.

Следующая посылка удивила Фроста. В небольшой коробке лежал маленький красивый вредноскоп (его легко можно было подвесить на верёвочку и носить как кулон) и свёрнутое письмо, которое мальчик тут же открыл.

«Здравствуй, Гарри, или, может, всё-таки Кай.

Наверное, ты удивлён, получив письмо от незнакомого человека, поэтому я кратко поясню: я был другом твоего отца. После его гибели, увы, я по ряду причин не мог забрать тебя к себе, но, пусть и со стороны, старался наблюдать за тобой, когда ты жил у Дурслей. Когда ты пропал, я искал тебя, но безуспешно; и сейчас, через знакомых узнав, что ты в жив, здоров, и учишься в Хогвартсе, я очень рад. Поздравляю тебя с Рождеством и дарю тебе этот вредноскоп. Когда-то он принадлежал Джеймсу и не раз предупреждал его об опасности как в школе во время наших ночных вылазок, так и после — уже на войне, во время аврорских рейдов. Твой отец считал его своеобразным талисманом и в знак дружбы отдал мне, когда я отправлялся на опасное задание. Увы, вернуть его я так и не успел…

Я считаю, что эта вещь должна принадлежать тебе. Надеюсь, тебе понравится этот подарок и, возможно, в будущем он не раз поможет тебе.

С уважением, Ремус Люпин.»

Кай удивлённо приподнял брови, разглядывая сувенирчик. Странно, но почему-то из всех подарков на данный момент этот казался самым… душевным?.. Удивительно, но Кай поверил, что этому человеку, Ремусу, действительно было не всё равно. Пожалуй, следует написать ему письмо и узнать его получше. Несмотря ни на что, Кай не собирался обрубать все концы со своим прошлым, и решил, что знакомство с друзьями биологических родителей будет отнюдь не лишним.

Последний подарок находился в небольшом цветном свёртке. Когда мальчик открыл его, то на кровать упала мягкая невесомая ткань, которая оказалась странной серебристой мантией. Вместе с ней на была записка:

«Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту мантию у меня. Пришло время вернуть её тебе. Пользуйся этим с умом.»

Подписи у записки не было.

Кай прищурился и, накинув мантию на плечи, внимательно осмотрел себя. Его тело исчезло. Фрост подумал, что это очень необычный день: вот уже второй подарок ему достался как наследство от Джеймса Поттера. Неудивительно, что тот в своё время весь Хогвартс на уши ставил: с таким артефактом в руках Джеймс был фактически неуловим для преподавателей. Теперь такая возможность была у Кая.

Конечно, нарушать правила рейвенкловец не планировал, но решил, что на всякий случай иметь при себе эту мантию не помешает. В самом деле, Артанис была права, когда говорила, что его постоянно тянет на поиск приключений (подразумевалось — проблем), и невидимость может помочь ему в любой момент.

Оглядев гору упаковочной бумаги на кровати, Кай слегка усмехнулся: кажется, ему начинает нравиться Рождество… Быстро разложив свои вещи, чтобы они не валялись как попало, он убрал мантию в сумку вместе со сквозным зеркалом и пошёл на завтрак в Большой зал, намереваясь лично поблагодарить Рона за чудесный свитер, а после, возможно, сходить в гости к Хагриду и за чашкой душистого, незаметно охлаждённого чая, поздравить его.

* * *

Рождество в Хогвартсе прошло на удивление хорошо. Уизли с восторгом оценил подарки Кая и уже предложил побродить по замку ночью, поискать что-нибудь интересное там, где они ещё не бывали, прикрываясь мантией-невидимкой. Фрост уклончиво сказал, что подумает, хотя и сам чувствовал, как его тянет погулять по ночному Хогвартсу, при свете Луны выглядевшему в разы таинственнее, чем днём.

На ужине был устроен пир для тех, кто остался в замке. Некоторые преподаватели покинули Хогвартс на праздники, желая встретить их с семьями, и в школе остались только директор, деканы факультетов, Трелони, Квирелл и Хагрид. Народу было немного, и, чтобы дети не сидели маленькими группками по разным концам зала, стоял один большой стол для всех. Кай сел рядом с Роном, тихо рассказывая ему про книгу, которую прислал Хьюго. Таскать её у всех на виду мальчик не решался: половина предложенных в ней техник и заклятий относятся к запрещённым (по крайней мере, Английским Министерством), и кто знает, не отберут ли её из-за этого?..

Вместе с Уизли посмеявшись над причудами Дамблдора, сиявшего как новогодняя ёлка в своей дурацкой зелёной мантии с изображёнными на ней сладостями, и над Снейпом, которого чуть ли не насильно заставили надеть на голову праздничный колпак, Кай решил, что этот вечер был вполне неплох. Конечно, размах торжества, по сравнению с тем, что бывало дома, уж слишком маленький, зато праздник получился душевным, без излишнего официоза и чопорности. Особо забавно было наблюдать за немного подвыпившими профессорами, которые невольно теряли свои маски невозмутимости в такой обстановке, и на Хагрида, расточающего комплименты профессору МакГонагалл, которая — кто бы мог подумать! — умела краснеть и глупо хихикать. Рон уже предвкушал, как расскажет об этом своим сокурсникам. Правда, вряд ли те ему так сразу поверят, но присутствующие за столом другие ученики Гриффиндора обязательно подтвердят его слова.

После пира Кай, пожелав всем доброй ночи, направился в свою башню, предаваясь неспешным размышлениям, как вдруг, завернув за поворот, столкнулся с кем-то. Руку что-то кольнуло, и мальчик инстинктивно схватился за это место, сделав резкий вдох от неожиданности. Подняв взгляд, он увидел перед собой профессора Квирелла (он только на пире узнал, как его правильно зовут). Преподаватель маггловедения чертыхнулся и отступил на шаг, растерянно промямлив:

— Прошу прощения…

— О, что вы, профессор, — вежливо ответил Кай, отпуская правую руку, — это вы извините, я не смотрел, куда иду.

Квирелл улыбнулся:

— Думаю, мы оба виноваты… — кивнув мальчику, он пошёл дальше. Фрост, пару секунд смотрел ему вслед, а после отвернулся, намереваясь продолжить свой путь, как вдруг услышал:

— С Рождеством вас, мистер Гарри Поттер…

Мальчик обернулся, но профессора уже и след простыл. Растерянно моргнув, Кай пожал плечами и пошёл дальше, но теперь все его мысли занимало это странное пожелание.

Гарри Поттер… Давно его так не называли. В самом начале учебного года с его именем происходила ужасная путаница. Если однокурсники довольно быстро привыкли называть его Каем, то профессора всё никак не могли определиться. Флитвик сразу стал звать его новым именем, ничуть не смущаясь при этом, в отличие от МакГонагалл, которая постоянно сменяла одну фамилию на другую, запинаясь при этом и как-то недоумевающе поглядывая на своего ученика. Так же происходило и с другими учителями, но где-то за месяц они все перешли на его новое имя, и лишь Снейп только месяц как перестал звать его Поттером.

От этого более странно было слышать такую фразу от Квирелла. К тому же на празднике уже прозвучали все поздравления, и не логичнее было бы пожелать доброй ночи?..

Кай сонно зевнул и тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. В конце концов, Квирелл всегда был каким-то чудным, так что придавать значение его словам нет никакого смысла. Да и не хотелось ему об этом думать — отчего-то на Кая навалилась невероятная слабость и сонливость. Видимо, он так устал за этот бесконечно долгий день…

Сил ему хватило только на то, чтобы, вернувшись в свою комнату, принять душ и упасть на кровать. Сон накатывал волнами, мысли путались, улетучиваясь, перемешиваясь друг с другом, и в какой-то момент мальчик ощутил в глубине души отголоски глухой непонятной тревоги. Что-то было не так. Но вот что — он так и не успел додумать, окончательно теряя связь с реальностью и проваливаясь куда-то в пустоту.

* * *

После экспедиции Эрнан был рад вернуться в свою лачугу. Он успел уложиться в сроки, которые давал королеве Артанис, и сразу же отправил ей отчёт о своих исследованиях.

Как ни старался, купол над замком он преодолеть не смог, но всё-таки заметил, что его питают очень странные руны, расположенные по всему периметру замка. Дрегольц их со всей скрупулёзностью перерисовал, чтобы после при помощи королевы расшифровать. В конце концов, любопытство не порок, а узнать, что же такое запрятали в этом месте древние, было ужас, как интересно. И — он был уверен, — Артанис тоже хочет выяснить это.

Через несколько дней после того, как он послал отчёт, прилетел феникс юного принца, который принёс коробку с вознаграждением, благодарность от Артанис за проделанную работу и приглашение в её замок на бал Зимы, который должен был состояться в конце января. Просто супер! Эрнан решил, что не стоит отказываться от такой чести, заодно вживую посмотрит на наследника Артанис и обсудит с ней дела.

От размышлений его оторвал громкий звук, который издал феникс, отдыхающий после долгой дороги. За окном разыгралась вьюга, каких давненько не бывало в Гренландии, и Дрегольц решил, что отпустит птицу, как только погода успокоится. Но у Севера, видимо, возникли другие планы. Он взмахнул крыльями, подскочив, и бросился к окну, принявшись биться о стекло и тревожно курлыча. Его умные глаза смотрели на Эрнана с каким-то непонятным страхом, почти ужасом.

Мужчина поспешил открыть окно перед сумасшедшей птицей и с недоумением смотрел на то, как Север ледяной стрелой уносится куда-то в глубину бури.

— И что это на него нашло?.. — недоумённо пробормотал он, и вдруг застыл, осознав произошедшее. Феникс — фамильяр принца Зимы, и, если он так резко, в панике, подорвался с места, это может значить только одно:

— Сын Артанис в беде…

* * *

Север летел, изо всех сил маша крыльями, прорываясь сквозь неистовствующую бурю, почти не обращая внимания на жестокие ветра, которые резкими порывами пытались сбить его с курса. Хотя видимость была почти нулевая, это не могло остановить птицу, чьё сердце в груди которой бешено колотилось не сколько от темпа полёта, а сколько от всепоглощающего страха. Где-то далеко умирал его хозяин, и нерушимая связь, что горела между ними, начала таять. Но пока Кай жив, Север ни за что не собьётся с курса и не остановится, даже если начнёт падать от бессилья. Внутри феникса билась лишь одна мысль: он должен помочь своему другу, он должен успеть! Должен. Должен. Должен!..

Есть в мире те, кто, несмотря на непогоду,

Готовы прилететь к тебе сквозь бури и ветра.

Есть те, кто, не задумываясь, могут

Быть преданы всю жизнь свою, всегда.

Есть те, кто в глубине большого сердца

Верны тебе всей сутью, всей душой,

И с ними можешь ты легко согреться

Лишь мыслью, что они всегда с тобой.

Ты знаешь, что в любое время

Лишь кинешь зов — и помощь уже рядом!

Любое, даже страшнейшее, бремя

Они ослабят только тёплым своим взглядом.

И, зная, что ты в мире не один,

Ты счастлив в глубине своей души,

Ведь дружбы крепкой яркие огни

Уже ничто не сможет потушить.

* * *

С наступлением каникул Хогвартс заполнился тишиной, нарушаемой лишь редкими шорохами из тёмных углов, лёгким скрипом движущихся лестниц да негромким бормотанием портретов. Опустевшие коридоры манили своей таинственной и немного зловещей обстановкой, поэтому Рон Уизли планировал потратить все свободные дни на дальнейшее исследование замка, попутно обсуждая с Каем новые дуэльные техники.

После общешкольного Рождественского пира в гостиной Гриффиндора был устроен отдельный праздник, на котором оставшиеся в замке ученики почти полночи распивали сливочное пиво и играли в плюй-камни на желания. Собственно, это стало одной из причин, по которой Рон проспал завтрак. Зевая и довольно жмурясь, он, тем не менее, успел на обед, намереваясь сразу же после него пойти с Каем «на поиски приключений».

Но Кая в Большом зале не было.

Подумав немного, Рон решил, что Фрост, скорее всего, с утра пораньше ушёл в библиотеку, в которой бывает, пожалуй, чаще всех учеников в этом замке. Неспешно пройдя по пустующим коридорам, мальчик зашёл в хранилище книг, которое встретило его глухой тишиной. На все расспросы мадам Пинс лишь развела руками, сказав, что Кай в её владения ещё не приходил.

После библиотеки Рон на всякий случай сходил в картинную галерею в директорской башне, где рейвенкловец часто любил бывать, отчего-то подолгу разглядывая картину чудного крылатого кота с белоснежной шерстью. Дальше Рон сбегал к Хагриду, чтобы убедиться, что и у лесника Кай сегодня не был.

Нахмурившись, Уизли пошёл в рейвенкловскую башню. Если этот… Снежок застрял там за чтением своей новой чудо-книжки по боевой магии и забыл про весь мир, ух, он ему устроит!

Бегай тут, ищи его зря по всему замку…

Замявшись перед стражем гостиной Рейвенкло и так и не разгадав его загадку, Рон обиделся и ушёл к себе, до самого вечера дурачась с близнецами и их другом, Ли Джорданом, и пытаясь унять странное чувство в душе, которое тихо нашёптывало ему, что что-то не так.

Хмурясь, Рон выигрывал очередную партию в шахматы и попутно пытался не слушать голос разума, который всё никак не давал ему успокоиться и увлечься своими делами.

Кай же обещал вчера показать ему ту книгу, обещал пойди на улицу и прогуляться до озера, обещал, в конце концов, полазить по тайным ходам замка! А Кай всегда держит своё слово…

Но что такого могло случиться, что он обо всём вот так резко позабыл?.. Ну не читает же он всё это время! Нет, он может, конечно, но… Не целый же день!

На ужине, кусая губы, Рон напряжённо смотрел на почти пустой рейвенкловский стол, за которым сидело несколько девочек-старшекурсниц да парочка третьекурсников. Кая не было. А Кай — единственный первокурсник с этого факультета, который остался в Хогвартсе на каникулы.

— Эй, малыш Ронни…

— Ты чего такой хмурый сегодня? — спросили его близнецы в этой своей раздражающей манере.

Уизли уставился на свой ужин, который в горло не лез. Последняя секунда на раздумья — и он резко подскочил с места, чуть не уронив кубок с тыквенным соком.

Стараясь держаться увереннее и игнорируя удивлённые взгляды других учеников, он направился к столу преподавателей, которые тихо о чём-то беседовали между собой, но, заметив его, прервали разговор.

Профессор МакГонагалл вопросительно посмотрела на Рона, чуть приподняв брови:

— Мистер Уизли, что-то случилось?

— Эм… Да… то есть… я не знаю… — чувствуя себя неуютно под взглядами старших волшебников, он глубоко вздохнул и посмотрел на преподавателя чар:

— Профессор Флитвик, Кай… Его нигде нет… Он сегодня не появился ни на завтраке, ни на обеде, ни сейчас, на ужине. Днём я обыскал весь замок, но так и не нашёл его, а в вашу гостиную я попасть не смог.

— Может, мистер Фрост просто решил провести этот день в своей комнате, в тишине и спокойствии? — с лёгкой насмешкой предположил Снейп, чей взгляд чуть ли не обжигал Рона, гордо вскинувшего подбородок:

— Нет! Он обещал сегодня увидеться со мной, но так и не вышел. Я не знаю, почему, но, профессор Флитвик, — он перевёл почти умоляющий взгляд на полугоблина, — прошу, проверьте, всё ли с ним в порядке!..

Декан Рейвенкло нахмурился:

— Хорошо, Мистер Уизли, обязательно проверю. Полагаю, это действительно странно… — оставив свой обед, маленький профессор быстрым шагом направился к гостиной своего факультета. Рон, замявшись немного, резко сорвался с места и поспешил за ним.

* * *

— Мистер Фрост?.. — Флитвик постучал в дверь комнаты Кая. Так и не услышав отклик, он рискнул открыть дверь.

В помещении царил полумрак. Через незашторенное окно в комнату ещё проникали последние отголоски дневного света, которые падали на пол, письменный стол, заваленный пергаментами, аккуратно заправленные кровати отсутствующих учеников и на… Филиус, ощутив укол страха, подскочил к кровати Кая. Мальчик лежал на ней совершенно неподвижно. Его бледное лицо и белые волосы на фоне полумрака делали его похожим на покойника.

Быстро кинув на мальчика диагностирующее заклинание, профессор в ужасе понял, что его ученик уже неизвестно сколько времени находится на грани между жизнью и смертью.

Отправив Патронуса с сообщением директору, Флитвик как можно быстрее левитировал Кая в больничное крыло, на выходе из гостиной столкнувшись с Роном Уизли, нервно топчущимся на месте.

— Профессор… — начал было тот, но, увидев практически бездыханного лучшего друга, чьё тело парило в воздухе, в ужасе прошептал: — Кай… — застыв на месте, он проводил взглядом Флитвика, а после, словно очнувшись, кинулся вслед за полугоблином. — Что с ним?!

— Не знаю. Но не волнуйтесь, мадам Помфри быстро во всём разберётся. — отрывисто сказал Филиус, как можно быстрее направляясь к больничному крылу.

* * *

— Ох, ни одно Рождество не проходит без происшествий, — вздохнула Минерва. — Помните, как в прошлом году близнецы Уизли перед праздником устроили болото прямо на переходе между вторым и третьем этажом?

— Как забыть, — улыбнулся директор, тщательно пряча тревогу, поселившуюся в душе после слов юного гриффиндорца. — Мы же тогда его и убирали. Неделю на это потратили, если я правильно помню….

— Полторы, — хмуро поправил Снейп. — Из-за них приходилось идти в обход и терять лишние десять минут нашего личного времени.

— И Пивза ещё успокаивать, который пытался заманить первокурсников в ту трясину, — добавила Помона, с лёгкой улыбкой на губах вспоминая прошлогодний казус.

— Даже удивительно, что они так притихли в этом году, — с подозрением сощурившись, МакГонагалл покосилась на своих учеников, что-то бурно обсуждающих за гриффиндорским столом. — Наверняка они…

Она прервалась на полуслове, увидев Патронуса Флитвика, стрелой подлетевшего к их столу:

— Альбус, Северус, Минерва, срочно в больничное крыло!

Профессора застыли на мгновение, осознавая услышанное, а после подскочили, с грохотом отодвигая стулья. Помона Спраут осталась в Большом зале, чтобы успокоить учеников, которые принялись бурно обсуждать, что мог значить Патронус Флитвика, а остальные как можно быстрее направились в Больничное крыло, предполагая самое худшее…

* * *

Первое, что увидели профессора, влетев в больничное помещение, это лежащего на кровати мальчика, который был совершенно неподвижен и не подавал никаких признаков жизни. Вокруг него суетилась Поппи. На соседней кровати сидел младший Уизли, которого, видимо, медсестра уже успела накачать успокаивающим зельем, потому что мальчишка был непривычно тих и отстранён, бездумно глядя на своего неестественно бледного друга. Рядом с ним стоял Флитвик, сосредоточенно наблюдавший за действиями медсестры.

— Что произошло? — тихо спросил Альбус, который был непривычно серьёзен.

— Отравление, — коротко отозвалась медсестра. — Это был яд «Последний сон».

— Когда произошло отравление? — бледнея, хрипло осведомился Снейп.

Ответом ему стал тяжёлый и несколько растерянный взгляд:

— Судя по всему, прошлым вечером.

— Но… — прошептал Северус, — это же… невозможно…

— Но этот так, — твёрдо сказала мадам Помфри. — Минерва, — не глядя на декана Гриффиндора, бросила она, — позаботься о мистере Уизли: я дала ему успокаивающую настойку, но, полагаю, ему следует вернуться в свою гостиную…

МакГонагалл кивнула и подошла к своему ученику:

— Мистер Уизли, — прошептала она, аккуратно коснувшись плеча мальчика, — пойдёмте со мной…

Уизли безропотно подчинился, бросив последний долгий взгляд на Кая, и пошёл за профессором.

— Я подойду попозже, — тихо молвила она, уводя подопечного подальше от рейвенкловца.

Как только двери Больничного крыла закрылись за ними, Снейп вперил в медсестру внимательный и недоверчивый взгляд:

— Ты уверена, что не ошиблась? «Последний сон» действует в течение нескольких часов, даруя человеку безболезненную смерть, а после улетучивается, не оставляя следов в организме.

— Он ещё не улетучился, — отозвалась Поппи, поджав губы. — Я не знаю, как это объяснить. Судя по показателям диагностики, мальчика отравили ещё прошлым вечером, видимо, перед сном. Он должен был умереть к утру, но… Он жив, и в его организме творится что-то, совершенно не поддающееся логике.

— Поясни, — резко сказал Снейп, покосившись на странно молчаливого директора.

— Некоторые компоненты яда действуют во вред ему, некоторые, наоборот, сработали как противоядие, а некоторые вообще не среагировали при взаимодействии с его кровью. Если брать в целом, — медсестра скосила глаза на парящие в воздухе графики, показывающие результаты диагностики, — то восемьдесят процентов компонентов яда не сработали, пятнадцать лишь усилили вредоносный эффект, а пять стали целебными. В своей практике подобные феномены я наблюдала лишь у оборотней и вейл: кровь магических существ реагировала на некоторые зелья не так, как у людей, приводя к совершенно неожиданным последствиям. Но Кай не магическое существо… — она замялась, не зная, как правильно оформить свою мысль.

— Он человек, — продолжил за неё Филиус, — Или нет?.. — сощурился он.

— Я не знаю, — прошептала Поппи, покачав головой. — Кажется, уже нет. Точнее… Он словно находится на стадии превращения из человека во что-то другое. И именно эта его вторая, нечеловеческая сущность, спасает ему жизнь до сих пор. Если бы не этот процесс, то он умер бы ещё прошлой ночью.

— Что за сущность? — спросил директор, разглядывая бледного, как полотно, мальчика.

— Я не знаю, — снова сказала медсестра, тяжело вздохнув. — Не знаю. Все показатели дают сбой, когда я пытаюсь это выяснить. Кем бы он ни был, это явно что-то, о чём мы не знаем. Его температура ниже нормы, его кровь отливает синевой, некоторые органы чувств, кажется, работают лучше, чем это обычно бывает у людей. Его магический фон тоже как-то изменился.

— Что будет, если мы дадим ему противоядие? — поинтересовался Флитвик.

— Не могу даже предположить, — развела руками медсестра. — Боюсь, всё может стать только хуже. Я замедлила процессы его жизнедеятельности, не давая яду распространять своё пагубное влияние, но надолго этого заклятия не хватит. Нужно что-то придумать, и срочно.

— Хм, возможно, есть способ всё исправить без опасных экспериментов, — негромко сказал директор и, прикрыв глаза, прошептал: — Фоукс. — Из яркой огненной вспышки парой мгновений позже появился феникс, который аккуратно приземлился на плечо хозяина. — Дорогой мой, нужны твои слёзы, — мягко сказал Альбус, указывая на Кая.

Фоукс подлетел к мальчику, внимательно разглядывая его, а после посмотрел на Дамблдора. Присутствующим в помещении преподавателям показалось, что в умных глазах птицы промелькнуло сожаление, а сам директор нахмурился, когда уловил мыслеобразы от своего фамильяра:

«Нет, нельзя! Мои слёзы сделают всё только хуже. У нас разная природа. Нельзя. Мы несовместимы. Мы противоположны».

— Альбус, — голос Флитвика вернул директора в реальность.

С сожалением Дамблдор покачал головой:

— Увы, Фоукс не даст своих слёз.

— Почему?! — удивлённо вскинулся Северус.

— Он говорит, что их природа несовместима и так мы только всё усугубим.

— Что же нам делать?

— Не знаю, Поппи, не знаю… — вздохнул он. — возможно, всё же следует рискнуть и дать ему противоядие. Иного выхода у нас нет. Северус — директор посмотрел на зельевара.

— Я всё сделаю, — отозвался тот. — На его приготовление уйдёт где-то два часа, — Снейп вопросительно посмотрел на Поппи. Та утвердительно кивнула:

— У нас ещё есть время.

— Хорошо, — резко развернувшись, Северус покинул Больничное крыло, направляясь к своей лаборатории и мысленно благодаря приёмную семью мальчишки. Что бы они с ним ни сотворили, они этим спасли его жизнь, пусть даже и не догадываясь об этом.

* * *

Эрнан не пожалел использовать невероятно дорогой одноразовый портал до цитадели Артанис, чтобы сообщить королеве о странном поведении феникса и заодно узнать, какого дракла её наследника не берегут.

На пороге замка его встретил зевающий снежный волк, который довольно жмурился, думая о чём-то своём. Заприметив гостя, он медленно, словно нехотя, повернулся в его сторону:

— О, Дрегольц! Мы не ждали тебя так рано…

— Где королева? — спросил мужчина, быстро поднимаясь по ступенькам.

— Она улетела куда-то на восточные границы королевства, — лениво протянул волк. — Там с магглами какая-то неувязочка у местных вышла, вот ей и пришлось лично с этим разбираться. А что? — полюбопытствовал Дарнас.

Эрнан краем сознания отметил, что старый волк, похоже, уже ушёл на покой, раз валяется тут и бездельничает. Впрочем, сейчас было не до этого…

— Феникс её наследника будто сошёл с ума и резко сорвался прямо в гущу бури. Судя по его поведению, с его хозяином что-то случилось, вот я и решил сообщить об этом Артанис, а то мало ли что… — заметив, как напрягся Дарнас, Эрнан подозрительно спросил: — мальчик сейчас не с ней, так ведь?

— Нет, — покачал головой волк. — Кай сейчас находится в магической школе в Шотландии. Он уже больше двух недель ничего не писал нам… Нужно срочно связаться с госпожой! — волк подскочил, рванув куда-то в замок.

— Эй, стой, ты куда?! — Эрнан кинулся за ним, чуть не навернувшись на гладком ледяном полу.

— К Абаюн, — не сбавляя темпа отозвался Дарнас. — Она умеет общаться с ветрами и быстро сообщит королеве эту новость. Возможно, даже выведает, о чём шепчут южные ветра, и что случилось с Каем.

Эрнан, чертыхаясь, гнался за волком, который ловко сворачивал из одного коридора в другой. После головокружительного подъёма по высоченной винтовой лестнице Дрегольц, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться, услышал странный, будто отдающий эхом нечеловеческий голос, который, тем не менее, как-то приятно успокаивал:

— Дарнас? Отчего ты отвлекаешь меня? Я сейчас слушала такую чудесную историю, которую донесли ветра из далёкой Индии…

— Кай в беде! — рявкнул волк, прерывая её речь. — Нужно срочно узнать, что с ним и сообщить Артанис.

Дрегольц, с интересом разглядывая чудо-птицу, невольно вздрогнул, встретившись взглядом с её бездонными чёрными глазами.

«До невозможности странное создание» — подумал он, глядя на то, как она закрывает глаза, замирая на месте. Казалось, будто она прислушивается к чему-то.

Спустя несколько бесконечно долгих минут, она медленно подняла голову, будто выходя из оцепенения:

— Кай медленно засыпает вечным сном. Возможно, его кто-то отравил…

Вздохнув, Абаюн снова сконцентрировалась. Её глаза начали медленно наливаться белым ясным светом, заполняя собой всю радужку.

— Артанис, твой сын в беде, — свистящим эхом прозвучал её потусторонний голос. Гул ветров усилился вокруг башни, и Эрнан увидел, как потоки воздуха тоже начали светиться, словно впитывая в себя слова Абаюн. — Кажется, его кто-то отравил, и теперь он медленно погружается в вечный сон. — Сделав глубокий вдох, Абаюн на выдохе отпустила свою магию. Её глаза перестали светиться, а ветра, получившие сообщение, перестали кружить вокруг неё, сорвавшись куда-то вдаль столь быстро, что лишь успела сверкнуть лёгкая вспышка на горизонте.

Прикрыв глаза, птица снова прислушалась к чему-то:

— Север прорвался сквозь бурю и летит над океаном… — прошептала она. — Его путь долог и тяжёл, но, возможно, он успеет спасти брата души своей, — она перевела внимательный взгляд на Дарнаса и Эрнана:

— Ты молодец, что пришёл сюда, — улыбнулась она Дрегольцу. — Возможно, именно твоя внимательность спасёт нашего маленького принца от когтей смерти.

Эрнан не знал, что на это ответить — лишь молча кивнул и покосился на Дарнаса, в глазах которого горела тревога и страх. Видимо, мальчик очень дорог для него…

Вздохнув, Эрнан присел рядом с понурым волком и слегка приобнял его:

— Всё будет хорошо, вот увидишь! — бодро сказал он. — В конце концов, Артанис у нас обладает феноменальной волей, и, я уверен, её сынишка не должен ей в этом уступать…

* * *

В Больничном крыле Хогвартса было невероятно тихо. Альбус Дамблдор, Северус Снейп, Филиус Флитвик и Минерва МакГонагалл напряжённо смотрели на медсестру, которая вливала в рот безжизненно лежащего на кровати мальчика противоядие от яда «Последний сон».

Отставив на тумбу склянку из-под зелья, Поппи просканировала ученика диагностирующим заклинанием. Разглядывая показатели, плавно мерцающие над ним в воздухе, она начала медленно бледнеть:

— Это… не помогает… — её едва слышный шёпот прозвучал как гром в этой вязкой тяжёлой тишине. — Ему становится хуже… Кажется, некоторые компоненты противоядия вошли в какую-то неправильную реакцию с ядом, и мальчик теперь…

Она резко замолчала, когда Кай сделал глубокий хриплый вдох. Его руки задрожали, дыхание резко участилось.

— Что с ним? — прижав руку к груди, негромко спросила МакГонагалл, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— Он… Он задыхается! — в ужасе ответила медсестра, накладывая на мальчика ряд заклинаний, помогающих человеку дышать нормально, а после добавила ещё одно, позволяющее погрузить пациента в состояние, близкое к коме. Постепенно мальчик затих. Он стал ещё бледнее, чем обычно, хотя казалось: куда уж дальше-то?! Белые волосы спутались и разметались по подушке, на лбу выступили капельки пота.

— И что теперь? — спросила МакГонагалл, нервно поджимая губы.

— Я возьму образец его крови, — замявшись немного, сказал Снейп. — Попробую создать уникальное противоядие, учитывая его… особенности. Думаю, что других вариантов у нас нет.

— Хорошо, Северус, а я тоже пока попробую кое-что уникальное, — пробормотал директор. — В конце концов, что-то из этого должно помочь… Поппи, следи за ним, если будут изменения, пошли ко мне домовика.

— Обязательно, Альбус. Обязательно… — грустно протянула медсестра и повернулась к зельевару: — И, Северус, помни, у тебя в запасе не больше суток.

Снейп отрывисто кивнул и поспешил на выход.

— Альбус, — Флитвик, пропустив вперёд мрачного Северуса, вышел в коридор вслед за директором, — ты же не собираешься делать эликсир?

— Именно его, Филиус, — едва заметно кивнул Дамблдор. — В конце концов, этот эликсир может вернуть к жизни человека, находящегося на грани между жизнью и смертью. Полагаю, это может стать лучшим решением в нашем случае, ведь не факт, что Северус сможет что-то придумать за столь короткий срок.

— Вот именно, Альбус, человека, — выделил полугоблин последнее слово. — Но мы уже установили, что Кай не совсем человек. Он тот, кто стал частью одного из древнейших в мире ритуалов, меняющих суть, и неизвестно, как на него подействует философский камень. Где гарантии, что этот артефакт не сделает всё только хуже? Или, вообще, не запустит эффект обратной трансформации, возвращая мальчику человеческую суть и вместе с этим разрушая его уже перестроившийся организм?

— К чему ты ведёшь? — устало поинтересовался Дамблдор.

— К тому, что сейчас не время для экспериментов, — жёстко ответил Флитвик. — Не рискуй. Кем бы ни был Кай, ему не стал давать слёзы твой феникс, а это значит, что и эликсир жизни может превратиться для моего ученика в опаснейший яд.

— Предлагаешь сидеть сложа руки и смотреть на то, как он умирает?

— Я предлагаю не ставить лишний раз под угрозу его и без того хрупкую жизнь.

— Ох, я понимаю твои тревоги, но не могу просто так бездействовать. В конце концов, я сильно виноват перед этим мальчиком, и не хочу…

— Я понимаю тебя, Альбус, — как-то обречённо вздохнул Филиус, оперевшись спиной о стену. — Но и ты пойми. Я читал про такие ритуалы. Точнее, в книгах были лишь легенды и упоминания того, что изменить свою расу вполне возможно, но для этого нужно привлечь особые силы. И я прекрасно помню о предупреждениях, что там указывались. В конце концов, ты и сам знаешь главное правило магии ритуалов.

— Если ты обрёл через ритуал особые силы, будь готов к тому, что у тебя появятся и новые слабости, — кивнул директор. — Да, я знаю. Но не могу сидеть сложа руки. У нас осталось так мало времени — мы должны хотя бы попытаться его спасти.

Филиус мотнул головой и провёл рукой по лицу:

— Ладно, ты можешь сделать эликсир. Но используешь его только в последний момент, если иного выхода уже не будет.

— Согласен. Так мы хотя бы будем знать, что сделали всё, что могли. — Альбус бросил последний взгляд на двери больничного крыла и направился в свой кабинет, оставив позади задумчивого Флитвика, который так и стоял у стены, хмуро разглядывая трещины на полу.

* * *

— Это идиотизм на грани фантастики, — постно заключила королева, разглядывающая группу магглов, связанных магическими путами и в недоумении смотревших на неё.

— Но, моя королева, — проскрипел старый эльф с растрёпанными, торчащими во все стороны волосами и немного сумасшедшими, будто на выкате, глазами, — я ведь не собирался их отпускать, я…

— Ты хотел ставить на них свои опыты, я уже слышала, — холодно оборвала его Артанис. — Ты знаешь законы, Ерон, и всё равно решил сделать всё по-своему.

— Но ведь их всё равно надо ликвидировать! — возмутился он. — Так какая разница, как я это сделаю?!

— Ты должен либо стереть им память и отправить восвояси, либо, если это сделать невозможно, завести в какую-нибудь магическую ловушку и заморозить, чтобы их смерть выглядела несчастным случаем. Ты только представь, что будет, если один из твоих подопытных сбежит?! Ты хочешь, чтобы магглы узнали о нашем королевстве? Ты хочешь, чтобы Статус Секретности, который так берегут волшебники, был разрушен из-за твоей беспечности?!

Эльф сжался под ледяным взглядом королевы. Конечно, Артанис преувеличивала, описывая возможные беды, которые могла породить беспечность Ерона, но иначе пронять этого безумного учёного было нельзя.

— В прошлый раз ты умудрился затащить к себе детёныша дракона, из-за чего его мать чуть не вылетела за границы отводящих чар, а сейчас ты забрал к себе домой целую экспедицию магглов. Что дальше? Выйдешь прямо к ним и расскажешь всю правду про моё королевство, которое я так тщательно скрываю от мира?

— Простите, я лишь хотел проверить, как их тела будут реагировать на зимнюю магию, я не…

— Не важно! — резко перебила его королева. — Меня не волнует, чего ты хотел, а чего нет, ты осмелился нарушить мой закон и на этот раз простым предупреждением уже не отде…

Гул ветра прервал Артанис на полуслове. Глухой голос Абаюн прозвучал над головами ошарашенных магглов, Ерона, который раскрыл рот от удивления, группы его соплеменников, стоявших в сторонке:

— Артанис, твой сын в беде. Кажется, его кто-то отравил, и теперь он медленно погружается в вечный сон.

Королева застыла на месте, мгновенно позабыв про свою тираду, про Ерона, про магглов.

— Кай… — прошептала она, а после бросилась к своим саням.

— Моя королева, — растерянно промямлил эльф, — что вы…

Но она уже не слушала его, подгоняя крылатых коней, которые стремительно начали набирать высоту. Она спешила вернуться в свою цитадель, где у неё был запас портключей, ведущих в разные концы планеты. До Хогвартса она с ними не доберётся, но до Британских островов уж точно, а там создаст себе ледяного скакуна и на нём долетит до школы.

Сейчас Артанис было уже плевать на конспирацию, на мнения волшебников, на Ерона с его проблемами: её волновало лишь благополучие Кая. Она не простит себе, если её наследник, который уже стал частью её рода и её семьёй, погибнет там, в мире людей.

Но одно было ясно как день: кто бы ни навредил её сыну, он жестоко поплатится за это. Она этого ублюдка найдёт и в пыль размажет, но перед этим заставит страдать так, что никакие пыточные проклятья смертных с этим не сравнятся!

* * *

Всё шло не по плану.

Это Квиринус понял, когда вместо известия о том, что мальчишка Поттеров благополучно умер, он узнал, что тот пока ещё жив. Правда, есть вероятность, что ненадолго, но, тем не менее…

Проклятье!

Этот сопляк должен был умереть!

И как вообще «Последний сон» не подействовал, Квиринус ума приложить не мог…

Но ведь знал же, знал, что что-то пойдёт не так! Ещё глядя в эти странные сапфировые глаза мальчишки, он чувствовал, что изменения во внешности Поттера — лишь цветочки и что за этим кроется нечто большее, чем просто новый цвет волос.

Видимо, Дамблдор, чтоб ему пусто было, подключил к защите сопляка какой-то ритуал или что-то в этом роде. Вот и защитило. Защитило так, что даже сильнейшие в мире яды его теперь не убивают!

Тяжело вздохнув, чтобы хоть как-то успокоиться, Квиринус застыл на месте, а после в ярости саданул кулаком по стене.

Всё пошло прахом, и план придётся срочно менять.

Ему нужна была эта смерть. Она должна была стать катализатором всего плана. Директор, у которого в школе ни с того ни с сего умер ученик, сразу будет утянут на многочисленные комиссии и разбирательства, и, пока суть да дело, он ещё не скоро мирно заползёт в свой кабинет и сядет в любимое кресло, чтобы попить чайку.

Милорд рассказывал, что, когда он учился в школе, умерла ученица, и тогда разбирательства длились почти месяц. Хогвартс вообще могли закрыть, директора Диппета всё время держали в Министерстве на допросах, профессора были на взводе и почти всё время следили за своими учениками, не обращая внимание на авроров, проводящих расследование.

Сейчас же всё должно было стать ещё «лучше», ведь директор — опекун мальчишки. И нетрудно догадаться, какие проблемы ему могла сулить смерть подопечного.

Пока Дамблдор «отсиживался» бы в Министерстве, Квиринус проник бы в его кабинет и выкрал чёртов камень. (Он же с таким трудом нашёл заклинание, способное на время вывести феникса из строя — увы, окончательно уничтожить этих тварей крайне трудно, с их способностью к возрождению-то…)

Сейчас же директор закрылся в своём кабинете, а зачем — никто точно не знает. Кажется, ищет способ спасти Поттера. И как бы он философский камень для этого ни вздумал использовать, потому что тогда мальчишка точно оживёт и даже сможет рассказать, с кем он встречался тем злополучным вечером, прежде чем попасть в свою башню. Подозрения падут и на него, на Квиринуса, а он не был уверен, что сможет выстоять против легилименции Дамблдора: его щиты не настолько хороши для такого.

Теперь же ему оставалось только ждать и уповать на чудо. Возможно, стоит попытаться ограбить кабинет директора, пока тот будет в Больничном крыле возиться с мальчишкой?

Как один из вариантов…

Потому что других Квирелл попросту не видел.

А после он сбежит и вернётся к Милорду. И тогда уже никакие Дамблдоры будут ему не страшны.

А Поттер… Ну, рано или поздно сопляк всё равно умрёт — Тёмный Лорд об этом уж точно позаботится.

* * *

Яд убивал Кая очень медленно. Его человеческая суть словно спорила с сутью Зимы, отчего ему становилось то хуже, то лучше, что невольно вводило школьную медсестру в ступор. Но, в общем, по результатам всех показателей, его смерть была лишь вопросом времени.

Когда он ложился спать, то даже не догадывался об опасности. Он не услышал свист вредноскопа, который так и остался в его школьной сумке под кучей пергамента, он не успел как-то среагировать, чтобы выпить слёзы Севера, флакон с которыми ему однажды прислала королева. И никто из профессоров, каждый из которых пытался придумать хоть что-то, чтобы помочь ему, даже не подозревал, что спасение так близко.

Он не знал, что директор специально ради него готовит эликсир жизни, задействуя для этого единственный в мире философский камень.

Не знал, что странный и нелюдимый профессор Снейп, пытаясь унять дрожь в руках, ссыпает в котёл очередной ингредиент, просчитывая в голове реакции его взаимодействия с другими компонентами сложнейшего противоядия.

Не подозревал, что королева Артанис загоняет лошадей, буквально на пределе всех их сил и возможностей, спеша в свою цитадель и поднимая за собой настоящую бурю — так снега реагируют на её ярость и затаённый страх за него…

Не догадывается, что тихий и неприметный профессор Квирелл мысленно плавится от злости из-за того, что он не умер, что всё ещё жив.

Но чувствует, как где-то внутри ещё горит какой-то тёплый огонёк, не дающий окончательно сдаться. Это была его связь с Севером, который, не останавливаясь ни перед чем, забыв про усталость, летел к Шотландии, периодически используя телепортацию и упорно продвигаясь вперёд. Его впереди ждал долгий путь, но мысленно он продолжал поддерживать Кая.

«Не сдавайся. Я с тобой. Только не сдавайся».

---

Ура, я наконец-то разобралась с практикой и вернулась к этой истории! Изначально глава у меня вышла слишком большой, поэтому я решила разделить её на две части, т.ч. прода уже не за горами, там осталось дописать всего пару сцен в конце))

* * *

Всю ночь Северус простоял над котлом, пытаясь создать подходящее для Кая противоядие. Он перебрал в уме уже сотни разных вариантов, но ни одно из сочетаний ингредиентов, действительно идеальных, по сути, не подходило, так как кровь мальчика каким-то образом переворачивала действие устоявшихся составов с ног на голову.

Злясь и про себя кляня всё, на чём свет стоит, зельевар тем не менее в перерывах между ссыпанием ингредиентов в котёл думал о том, кто же мог отравить мальчика. И почему-то на ум ему приходил лишь один человек. Тот, кто уже вызывал смутные подозрения в чём-то нехорошем, опасном. Увы, бросить всё и припереть Квирелла к стенке Северусу не давало время, которое стремительно утекало, и по этой же причине поделиться своими размышлениями с директором не представлялось возможным.

Пообещав себе, что обязательно выяснит, кто же поставил жизнь Кая под угрозу, Северус резким движением палочки очистил котёл с очередным неудачным варевом и поставил новый.

Его мозг работал со стремительной скоростью, просчитывая всё новые и новые варианты реакций, а самопишущее перо торопливо записывало его мысли, которые неровными, рваными строчками ложились на пергамент. Новый эксперимент — удача уже близко, потому что этот состав один из немногих подошёл к крови мальчика лучше всего. Закрепив результат и залив один из вариантов противоядия в стеклянный сосуд, Северус позволил себе отвлечься на пять минут и выпить чашечку крепкого кофе.

Странно, но, несмотря на весь ужас ситуации, краем сознания он отмечал, что ему в какой-то степени это даже нравится. Нравится экспериментировать, потому что редко попадаются такие необычные проекты. Последним особенным зельем стало Ликантропное, для создания которого пришлось работать с кровью оборотней, разительно отличающейся от человеческой и, более того, меняющей свой состав каждое полнолуние. Вообще, как для Северуса, магические создания этим и были прекрасны: во-первых, они были порой намного разумнее людей, а во-вторых, имели ряд уникальнейших особенностей, открывающих перед зельеваром-экспериментатором неограниченный плацдарм для проявления своей фантазии. Самые смелые и невозможные составы всегда в той или иной степени были связаны с волшебными существами — это был факт, установленный зельеварами ещё несколько сотен лет назад, и сейчас Снейпу выпала возможность изучить ещё одно необычное создание, которым стал — кто бы мог подумать! — сын его любимой женщины.

Лавируя на грани между восторгом от проводимых исследований и страхом за жизнь Кая, Северус Снейп подбирался всё ближе к разгадке. Редкие и дорогие ингредиенты уходили с немыслимой скоростью, но ему было всё равно. Важен был лишь результат, и Северус верил, что в итоге он будет положительным.

* * *

— Моя… королева… — нервно промямлил Дарнас, едва успев отскочить в сторону, чтобы пропустить вперёд Артанис, чьи глаза горели невиданной ранее яростью. Бросив отрывистые приказы своим слугам, она остановилась в холле замка, вперив немигающий взгляд в как-то сжавшегося на месте Эрнана.

После долгой паузы королева наконец-то спросила:

— Где Север?

— Он улетел к мальчику. Именно так я и понял, что с вашим наследником что-то случилось: уж слишком… нервным и испуганным был феникс, — промямлил Дрегольц.

— Хорошо, — коротко кивнула она, недовольно посмотрев на служанку, подбегающую к ней с портключом в руках.

Не раздумывая ни секунды, Артанис активировала портключ, лишь посильнее перед этим сжав в правой руке свой посох. Лёгкий хлопок — королевы и след простыл, а её слуги, которые до этого, кажется, совсем не дышали, позволили себе тяжело вздохнуть.

— Знаете, — негромко пробормотал капитан стражи, — я ещё никогда не видел у неё такой ярости. Боюсь, в этом своём проявлении эмоций она в разы кошмарнее своей матери, королевы Дарин, которая, между прочим, не просто так славилась своей жестокостью и равнодушием к жизням смертных.

— И правильно! — ворчливо вставил Дарнас. — На нашего принца совершили покушение, и ещё неизвестно, чем это всё закончится. Я буду только рад узнать, что королева покарала преступника.

— Думаешь, она его найдёт? — с сомнением протянул Эрнан.

Волк насмешливо фыркнул:

— От ветров мира ничего нельзя скрыть, а они все слушают её волю. Так что найдёт. Ещё как найдёт, а потом превратит в ледяную статую и подарит принцу на День рождения как знак того, что никто не смеет вредить ему.

* * *

Директор Хогвартса, его заместитель, декан Рейвенкло, а также мастер зелий Северус Снейп собрались в больничном крыле, чтобы опробовать на Кае новое противоядие. Было решено, что если ни один из созданных зельеваром составом не подействует, то Альбус применит к мальчику эликсир жизни, который он почти всю ночь варил в своём кабинете, используя для этого философский камень. Уже перед выходом, он чтобы не терять зря время на возвращение камня в потайную комнату, просто положил его в карман своей мантии.

К сожалению или к счастью, Квиринус Квирелл об этом не знал.

Примерно подсчитав, что в ближайшие полчаса директор Больничное крыло не покинет и примерно столько же будут действовать чары, усыпляющие феникса, преподаватель маггловедения осторожно прокрался к каменной горгулье. Прошептав ей пароль, он быстро поднялся по винтовой лестнице. Дальше его ждала сложная работа по снятию охранных заклинаний, наложенных на входную дверь.

Убив на них минут десять, Квиринус накинул на себя дезилюминационное заклинание и осторожно толкнул дверь, которая тихонько скрипнула, заставив сидящего на жёрдочке феникса встрепенуться.

— Sopitio avem ignis!

Фоукс так и не понял, что произошло: он лишь успел пару раз взмахнуть крыльями, и неловко завалился на бок, падая с жерди на золотой поднос под ним.

Убедившись, что феникс уснул, Квиринус проник в кабинет, принявшись ловко проходиться по всем закоулкам сканирующим заклинанием. Хоть в его результативности он и не сомневался, но всё равно применил обычные манящие чары на философский камень — а вдруг?! Но Альбус явно не дурак и первым делом оградил от подобных заклинаний сам камень, а потом уже выстроил внешнюю защиту.

Чем дольше длились поиски, тем сильнее начинал нервничать Квирелл. Ни в самом кабинете, ни в покоях директора ничего не было. Через пятнадцать минут он был готов рвать волосы у себя на голове, потому что весь план летел в тартарары, а заново проверить кабинет другими вариациями сканирующих заклятий уже не предоставлялось возможным — время поджимало. Фоукс уже начинал шевелиться — ещё немного, и он проснётся и тут же вызовет «на связь» своего хозяина, показывая, что происходит в его кабинете. Хотелось бросить в проклятую птицу «Аваду», но, во-первых, смертельное лишь вызовет перерождение, а во-вторых, тут же подаст сигнал Дамблдору о том, что c его питомцем что-то не так. Заново же усыпить птицу было невозможно^ у этого заклятия ограниченное действие и срабатывает оно «как надо» лишь раз в несколько дней, а ждать до конца недели новой возможности нейтрализовать Фоукса было уже бесполезно.

Уже ни на что особо не надеясь, Квиринус кинул сканирующее в пустоту, и то, пролетев пару метров, врезалось в стену между двумя шкафами, один из которых был почему-то слегка сдвинут в сторону. И каково же было удивление Квирелла, когда он понял, что за каменной кладкой есть пустота! Возможно, даже потайное помещение. На всякий случай ещё раз проверив стену, Квиринус убедился, что за ней действительно что-то есть. К сожалению, открывающие заклинания не действовали — пришлось просто рукой тыкаться во все камни подряд, отодвинув ещё дальше проклятущий шкаф. Кое-как найдя нужный камень, Квирелл открыл ход в стене, ведущий в полукруглое помещение, где была оборудована тайная лаборатория. На небольшом столе находились многочисленные колбы, реторты, перегонные кубы, золотой котёл, мешалки и ножи. У дальней стены расположились полки с редкими книгами и ингредиентами, а чуть в сторонке была деревянная подставка, на которой лежала мягкая подушечка. Вмятинка на этой самой подушке отчётливо намекала на то, что именно здесь и лежал философский камень.

Дамблдор — старый жук! Если бы не глупая случайность, Квиринус никогда бы не нашёл это помещение! Как же хитро директор всё сделал, а! Возможно, он торопился, не до конца задвинув шкаф: если бы не было этого просвета между стеллажами, то и заклинание Квирелла, скорее всего, ничего не показало бы.

Впрочем, размышления на эту тему были резко прерваны пробудившимся фениксом. Фоукс встрепенулся, поднимаясь на ноги, а после подозрительно оглядел кабинет. Квиринус застыл на входе в потайное помещение. Под дезиллюминацией, он был фактически невидим, но всё равно малейшее движение могло выдать его.

Мысленно проклиная директора Дамблдора, который, похоже, унёс камень с собой, Квиринус лихорадочно оглядывал помещение, прикидывая, как бы незаметно смыться с «места преступления».

Фоукс тем временем облетел кабинет, внимательно осмотрев каждый его уголок, и замер в воздухе напротив открытого входа в подсобку. Квиринус вжался в стену, со злостью глядя на птицу, которая вполне разумным и осознанным взглядом чуть ли не сканировала помещение, выискивая нарушителя. Глаза твари вспыхнули на пару мгновений пламенем — значит, он связался с хозяином. Теперь уже не было других вариантов, кроме как бежать. Квирелл бросил в пространство заклятие тумана, которое переполошило птицу, но позволило ему неузнанным прошмыгнуть к окну. Резко распахнув его, мужчина достал из кармана мантии уменьшенную метлу и вернул ей прежний размер — и как раз вовремя: входная дверь начала открываться, а Фоукс, по звуку определивший, где находится нарушитель, кинулся за ним следом.

Квирелл не любил летать, но сейчас показывал просто чудеса воздушной акробатики, пользуясь возможностями дезиллюминации, чтобы ускользнуть от преследующего его феникса. Лишь в Запретном лесу ему удалось оторваться от птицы и уже по земле пройти к замку. Так как Дамблдор перекрыл свободный вход в Хогвартс через тайные ходы, Квиринусу пришлось создать видимость того, что он просто гулял, а теперь вот вернулся, нарвав для себя по пути букетик еловых лапок. Вернувшись в свой кабинет, он вздохнул чуть свободнее, но всё равно напряжение не отпускало его, потому что скоро Дамблдор будет проводить расследование и все, кто находится в этом замке, попадут под его горячую руку.

Надо было что-то предпринимать, что-то решать, пока не всё потеряно. Просто так прийти к Лорду и сообщить о провале было нельзя. Чувствуя себя полнейшим идиотом, Квиринус решил дать себе небольшую передышку и налил в бокал самого крепкого огневиски.

* * *

Самый лучший из получившихся вариантов противоядия, созданных Северусом Снейпом, действительно дал положительные результаты: действие яда замедлилось, и началась реакция вывода вредоносных составляющих из организма, вследствие чего кожа мальчика покрылась испариной. Впрочем, побочные эффекты никуда не делись, потому что часть яда всё ещё оставалась в организме Кая; более того, он так и не пришёл в сознание.

Стоящие над ним профессора мрачно переглядывались между собой, пытаясь понять, что делать дальше: вроде сподвижки в лучшую сторону есть, и ученик не должен умереть в ближайшие пару часов, но небольшой процент яда всё же продолжал вредить ему.

Между ними развязалась бурная дискуссия. Флитвик при таких результатах был категорически против экспериментов с эликсиром жизни, и в этом его активно поддержал Снейп. МакГонагалл же встала на сторону директора, который убеждал коллег, что «хуже уже не будет». Мадам Помфри, стоя рядом с кроватью пациента, лишь тяжело вздыхала, глядя на эти словесные баталии. Её устраивали оба варианта, хотя она всё же склонялась к стандартным противоядиям. Эликсир жизни, при всей его легендарности, не внушал доверия медсестре Хогвартса.

Дискуссию резко прервал Альбус, сообщив, что у Фоукса в его кабинете что-то случилось. Оставив коллег в Больничном крыле, он поспешил в свой кабинет, и зашёл в него как раз тогда, когда неизвестный, воспользовавшись туманной завесой, скрылся прямо из открытого окна. Фоукс бросился в погоню, но скоро вернулся. Залетев на свою жердочку и недовольно нахохлившись, он по мыслесвязи буркнул короткое:

«Не поймал», — и принялся наблюдать за хозяином, который, развеяв туман и увидев открытую дверь в потайное помещение тут же понял, что произошло. Просто чудо, что он решил взять камень с собой! Оставь он его на подставке — и всё! Ждите через пару месяцев официальное известие о возрождении Волдеморта!

Просканировав кабинет, Дамблдор выявил сильнейшие поисковые чары, а также странное заклинание, которое попало в его феникса. Подробно выпытав у Фоукса, что произошло, Альбус закрыл потайную дверь, убрал следы тёмной магии и обновил защиту кабинета. Оставлять теперь реликвию Николаса здесь было слишком опасно, поэтому, подумав немного, директор трансфигурировал небольшой мешочек, в который убрал камень, и повесил его на шею, спрятав под мантией и густой бородой.

Уж так-то никто точно никто не доберётся до артефакта Фламеля!

Теперь нужно было лишь сохранить его до лета, а там уже перенести в тайник, который точно не найдут!

* * *

Когда Альбус вернулся в Больничное крыло, то застал занимательную картину: в помещении, которое Минерва, Филиус и Помона успели покинуть, пока он бегал по замку, возле лежащего на кровати мальчика сидел Снейп и задумчиво поправлял тому край одеяла.

— Я только сейчас понял, что за всё то время, что я учился и работал в Хогвартсе, я ни разу не сталкивался с таким вот… Чтобы кто-то из учеников вдруг оказался в Больничном крыле на грани между жизнью и смертью. — голос Северуса был тихим и приглушённым.

Альбус вздохнул, подходя ближе:

— Так что мы решили?

— Я поддерживаю Флитвика, вы же знаете. Не стоит лишний раз рисковать, раз мы можем вытащить его своими силами.

— Я тоже начинаю склоняться к этому. Всё-таки ты гениальный зельевар и сможешь помочь ему.

— Смогу… — рассеянно проговорил Снейп, посмотрев в окно, за которым сплошной пеленой валил снег, как вдруг внезапно вздрогнул, когда что-то резко стукнулось о стекло по ту сторону. — Что за… — начал было зельевар, когда стук повторился. И он становился всё настойчивее, что привлекло внимание мадам Помфри, выглянувшей из своего кабинета:

— Вы что тут шумите?!

— Это не мы… — промямлил зельевар, наблюдая за тем, как директор подходит к окну, — это…

Створки распахнулись, запуская в помещение порыв холодного ветра и ослепительно красивую птицу, которая, подлетев к кровати Кая, почти упала на неё.

— Это же… — изумлённо прошептал Северус, глядя на снежного феникса, который, осмотревшись, увидел на тумбе у кровати пустую склянку и тут же наплакал в неё немного чудодейственных слёз. Вперив в людей выжидающий взгляд, птица посмотрела на мальчика, а после, потоптавшись на месте, настойчиво кивнула в сторону светящейся жидкости в баночке.

Первым из ступора вышел Снейп, подхватив лекарство и осторожно влив его в рот Кая. Феникс в это время внимательно смотрел на рейвенкловца, и со стороны было хорошо видно, как тяжело птица дышит — видимо, он проделал очень долгий путь, прежде чем добрался до мальчика. Взъерошенные перья лишь дополняли его усталый вид.

Поппи подошла ближе к пациенту, бросив на него диагностирующее заклинание, и, посмотрев на результаты, не смогла сдержать радостной улыбки:

— Вот, что на самом деле нам было нужно…

Кай вдруг пошевелился. Его дыхание участилось, мальчик нахмурился, а после тяжело открыл глаза. Бездумно протянув руку к фениксу, он едва слышно просипел:

— Се…вер…

На этот раз его забытье было вызвано усталостью и перенапряжением. Всё-таки за последние пару суток его организм пережил огромный стресс. Медсестра добавила ему усыпляющих чар, а после мягко погладила усталого Севера по мерцающим перьям:

— Молодец. Ты очень нам помог.

Птица что-то мелодично курлыкнула в ответ, устраиваясь поудобнее прямо под боком Кая, видимо, намереваясь отдохнуть.

Люди, замявшись немного, поспешили оставить их. Поппи вернулась в свой кабинет, а Альбус жестом поманил за собой зельевара. Когда они покинули Больничное крыло, директор слегка улыбнулся:

— Кто бы мог подумать, да?..

— Что у Кая есть ручной феникс? — Северус едва заметно фыркнул. — Я догадывался, что у него богатые приёмные родители, и такой питомец лишь подтверждает это.

— Здесь ты неправ, — усмехнулся Дамблдор. — Фениксы — особенные существа. Их верность нельзя купить — можно лишь заслужить. Даже представить себе не могу, как маленькому мальчику удалось покорить сердце такой птицы, но я рад за него. С таким фамильяром не страшны никакие невзгоды, — Дамблдор слегка нахмурился. — И здесь мы возвращаемся к моему фамильяру, который отвлёк меня от дискуссии сигналом тревоги.

— К Фоуксу? — немного удивлённо спросил Северус.

— Кто-то вломился в мой кабинет, пока я был в больничном крыле, — мрачно поведал директор, — и, более того, этот неизвестный усыпил тёмной магией моего феникса. Он искал камень — я это точно знаю.

Снейп побледнел:

— Он же не…

— Нет. Камень в безопасности, но провал был очень близок. Мы должны найти этого человека, Северус. Я склоняюсь к тому, что он же отравил Гарри.

— Хм… — зельевар невидящим взглядом уставился куда-то в пустоту, словно что-то решая про себя. Наконец, придя к какой-то мысли, он тяжело вздохнул: — Вы проверяли Квирелла?

— Ты думаешь, это он? — Альбус внимательно посмотрел на коллегу, который, несмотря на глубокую задумчивость, твёрдо кивнул:

— В последнее время он ведёт себя как-то… подозрительно. Я давно наблюдаю за ним и склоняюсь к тому, что именно наш преподаватель маггловедения мог продаться Тёмному Лорду.

— Я проверю твою теорию, но чуть позже. Сейчас нам всем нужно немного отдохнуть: я не спал уже сутки, готовя эликсир, а Квиринус никуда не денется, если до сих пор не покинул замок.

— Хорошо, директор.

— Я поставлю одного из домовиков проследить за ним, — успокаивающе добавил Альбус. — Отдохни, Северус, ты за последние пару дней потратил слишком много нервов…

Зельевар молча развернулся и направился в подземелья, думая о том, что позволит себе поспать спокойно лишь тогда, когда загадка Квирелла будет разгадана.

* * *

Слёзы феникса действительно творят чудеса — Кай был абсолютно здоров, когда проснулся. Мадам Помфри тем не менее прописала ему постельный режим на пару дней, сославшись на то, что он пережил сильный стресс, и, заставив его съесть лёгкий завтрак, оставила их с Севером наедине.

Феникс, отдохнув, первым делом принялся приводить свои перья в порядок. Кай молча наблюдал за этим, впервые за последние три месяца чувствуя себя в абсолютной безопасности.

«Мама знает?»

«Не знаю. Я был не дома.»

«Наверное, знает…»

«Она свяжется с тобой.» — после небольшой паузы заверил хозяина феникс.

«Да, обязательно…»

Кай вздохнул, устремив взгляд в окно, за которым ярко сияло зимнее солнце, и машинально принялся гладить крыло Севера.

Он не хотел признаваться сам себе в том, что чувствовал страх. Впервые в жизни он столкнулся с опасной ситуацией, будучи совершенно беззащитным.

В раннем детстве за ним следили Дурсли. Да, плохо, но следили. Потом он стал принцем Зимы и, куда бы ни пошёл, знал, что по пятам следуют наставники, Дарнас, сама королева. Даже если он отправлялся куда-то без ведома Артанис, то с ним всегда был Север. И теперь, чуть не погибнув здесь, в мире людей, Кай вдруг особо остро ощутил, как же ему на самом деле не хватает Снежной королевы и её защиты, как ему всё это время было плохо без Севера. Сейчас, глядя на своего фамильяра, мальчик особо остро ощущал их связь, через которую к нему тянулись лучи тепла и заботы.

«Надо самому связаться с ней», — подумал Кай, посылая эту мысль Северу. Феникс скосил на него один глаз и, замявшись немного, ответил:

«Я?»

«Нет, использую школьную сову». — после небольшой паузы мальчик добавил: — «я не хочу больше расставаться с тобой».

«Я всегда рядом. Я в твоей душе».

«Я знаю. Брат». — Кай слегка улыбнулся и, отвернувшись от своего фамильяра, позвал мадам Помфри, попросив у неё пергамент и перо. Медсестра немного удивилась этой просьбе, но всё-таки принесла ему требуемое.

Кай, задумавшись немного, обмакнул перо в чернила и написал:

«Меня отравили.

Кто это сделал и зачем — я не знаю. Как сказала школьная медсестра, тут вокруг меня два дня настоящий консилиум собирали, пытаясь подобрать под мою кровь подходящее противоядие, и, как я понял, у них почти получилось создать максимально подходящий к моим особенностям состав (наш учитель зельеварения, как оказалось, мастер зелий, и именно он изобретал лекарство). Но в итоге ко мне прилетел Север и дал свои слёзы, тем самым нейтрализовав остатки яда в организме. Он сейчас со мной в Больничном крыле Хогвартса. Я пока на постельном режиме, но скоро меня выпишут — уже завтра в обед, если быть точнее.

Собственно, это всё. Надеюсь как можно скорее получить ответ.

С уважением, Кай»

Свернув письмо, мальчик зачаровал его, чтобы не открылось тем, кому не следует. Он намеревался зайти в совятню после выписки, но планы поменялись, когда к нему в палату, с разрешения медсестры, залетел огненный вихрь под именем Рон Уизли.

— Кай! — гриффиндорец, позабыв обо всём на свете от радости, сжал немного ошарашенного друга в крепких объятиях. — О Мерлин, ты цел! Если бы только знал, как мы за тебя переживали! Думал, с ума сойду, когда увидел, что ты почти не дышишь. Мадам Помфри тут в меня удвоенную порцию успокоительного влила, отчего я потом спал всю ночь и ещё полдня! Фрэд и Джордж обещали чуть позже к тебе зайти: они хотят пронести тебе волшебные бенгальские огни, но это, на самом деле, секрет! Они вроде хотели сюрприз тебе сделать... Неважно! Вот, смотри: я принёс несколько книг, чтобы ты не скучал, кстати, а когда тебя выпишут?

— Э-э-э… — выдавил Кай, немного ошарашенный таким напором, — завтра в обед.

— Супер! Ох, здесь твой феникс?! Я его и не заметил даже!

— Эм, Север спас меня. Он прилетел ко мне из другой страны и дал своих слёз. Собственно, именно они стали универсальным противоядием.

— Ты настоящий герой! — восторженно заявил Уизли, подарив фениксу сияющую улыбку, на что птица среагировала каким-то снисходительно-насмешливым кивком головы. — Кстати, — вдруг серьёзно спросил Рон, переведя взгляд на Фроста, — а не говорили, кто тебя отравил?

Кай покачал головой:

— Нет. Я же только недавно очнулся. Ко мне заходил мой декан, желал скорейшего выздоровления, и ещё директор. Он сказал, что в произошедшем уже разбираются, и преступник будет наказан.

— Ох, я даже представить не могу, кому вообще пришло в голову вредить тебе! — Рон достал из кармана мантии мешочек с конфетами, предложив их Каю.

Рейвенкловец наугад взял первую попавшуюся сладость, которая оказалась леденцом с яблочным вкусом и, распечатав фантик, закинул его в рот.

— Знаешь, — немного невнятно сказал он, — я же для многих так и остался тем самым Гарри Поттером, который ещё в младенчестве уничтожил Тёмного Лорда и все дела… Наверное, это кто-то из его последователей решил отомстить за своего господина.

— Но весь все сторонники Того-кого-нельзя-называть сидят в Азкабане! Ну, почти все, — вдруг скривился рыжик, — Малфои вон, на свободе!

Кай закатил глаза:

— Пфф! Не смеши меня! Судя по речам Драко, его папочку волнует лишь прибыль и выгодное положение в обществе. Попытка отравить ребёнка стала бы для него слишком большим риском запятнать свою репутацию. Нет, — качнул головой Фрост, — это сделал кто-то другой. Кто-то фанатичный и, скорее всего, немного двинутый на голову.

— Думаешь, Дамблдор его поймает?

Рейвенкловец неопределённо пожал плечами:

— Понятия не имею. Но, даже если у него не получится, я знаю точно, что тогда это сделает моя мать, — на его лице вдруг появилось притворно-сочувствующее выражение. — Не повезло бедолаге…

— Почему?

— Да потому что его по стенке размажут за то, что он хотел убить меня! — немного резко пояснил Кай.

— Понятно… — протянул Рон, задумавшись о чём-то.

В Больничном крыле повисла вязкая тишина, нарушаемая лишь шебуршанием фантиков.

— Знаешь, — внезапно сказал Рон каким-то тихим, будто неуверенным голосом, — я рад, что с тобой всё в порядке. Без тебя… здесь было бы слишком скучно.

— Так прямо-таки и скучно! — фыркнул рейвенкловец.

— Точно тебе говорю! — подскочил гриффиндорец. — Ты единственный, кто мотивирует меня хорошо учиться, постоянно что-то читать, исследовать. Знаешь, — замявшись немного, молвил он, — раньше я считал, что я хуже своих братьев и не смогу повторить их успехи, стать личностью самостоятельной, чем-то своим выдающейся. Ты показал мне, что я тоже талантлив и могу стать кем-то. И Дафна, кстати, в этом уверена. Она как-то сказала, что у меня всегда был большой потенциал, но я его не использовал, пока с тобой не связался. Ты меняешь людей к лучшему, именно поэтому даже более других достоин жизни, — Рон немного покраснел, смутившись того, что сказал такую речь, и отвернулся, рассеянно разглядывая стены Больничного крыла.

Кай, глядя на него, слегка усмехнулся:

— Спасибо. Ты же в свою очередь знай, что вы, мои друзья, делаете меня более живым, а это очень важно для меня. И ещё спасибо тебе за то, что сообщил профессорам о моём слишком длительном отсутствии в тот день…

Рыжик обернулся, удивлённо подняв брови:

— Профессор Флитвик рассказал тебе?..

— Что ты полдня искал меня по замку, пока не решил пойти с просьбой к профессорам? — продолжил за него Кай. — Рассказывал.

— Я, кстати, злился на тебя, — внезапно заявил рыжик.

— О!

— Вот тебе и «о»! — усмехнулся гриффиндорец. — Обещал пойти исследовать со мной Хогвартс, а сам запропастился куда-то!

Кай лишь улыбнулся на это и покачал головой:

— Прости, я просто нашёл отличный способ не сдержать своего обещания!

Рон насмешливо фыркнул в ответ и бросил в рейвенкловца свёрнутый в шарик фантик от конфетки.

Когда к ним заглянула мадам Помфри, Рону за сладости знатно влетело: как оказалось, Каю было запрещено есть тяжёлую пищу, во избежание возможных последствий отравления. Перед тем, как друга выпроводили из Больничного крыла, Кай успел сунуть ему письмо, попросив отправить, сообщив почтовой сове: «к маме Кая Фроста».

Чуть позже к мальчику заглянули близнецы в компании Ли Джордана, как Рон и говорил. Они каким-то чудом пронесли в палату стульчак от унитаза, исписанный весёлыми надписями, кучу самых разнообразных сладостей и зачарованные бенгальские огни. Это всё подняло настроение Каю и испортило мадам Помфри, которая закатила истерику на темы «Что за антисанитария?!», «Я что говорила про сладости?!» и «Вы подожгли больничную простынь?!». Гриффиндорцам пришлось стремительно покинуть Больничное крыло, перед этим незаметно пихнув Каю под подушку пакетик со сладостями, чтобы он «не скучал в таких суровых условиях».

Скучать Фрост уже точно не мог, потому что с ним был Север, которому мальчик принялся вслух читать теорию трансфигурации. Как оказалось, что было интересно ему, не особо увлекло феникса, который в итоге задремал, но, чтобы не обижать хозяина, усиленно изображал интерес, встряхиваясь иногда и снова погружаясь в лёгкий сон.

* * *

Почтовая сова встретила Артанис, когда та была уже недалеко от Хогвартса. Увидев письмо, запечатанное магией Кая, королева позволила себе вздохнуть свободнее. Прочитав послание, она на несколько мгновений прикрыла глаза, а после на нём же наколдовала ответ и отправила назад с той же почтальоншей. Теперь, когда не нужно было торопиться, опасаясь худшего, королева чуть сбавила темп полёта, направив своего коня к Запретному лесу, где нашла небольшую удобную поляну. Наложив на неё защитные чары, Артанис обратилась к местным ветрам, узнавая последние новости, касающиеся волшебников. Ей нужно было отыскать того, кто отравил Кая, и желательно сделать это как можно быстрее, пока этот человек не предпринял ещё одну попытку навредить её наследнику.

* * *

Кай был слегка удивлён, получив назад своё письмо, но, увидев подпись на другой стороне листа, судорожно вздохнул. Если ответ пришёл столь быстро, это значит, что Артанис здесь, рядом с Хогвартсом! Конечно, вряд ли она захочет общаться с людьми: королева вообще не любит магов, сводя контакты с ними к минимуму, но сам факт воодушевил мальчика.

Он быстро пробежался глазами по её письму:

«Дорогой Кай!

Нашлись те, кто передал мне сообщение о грозящей тебе опасности практически сразу, как всё произошло. Рада, что всё обошлось, но всё-таки хочу встретиться с тобой лично. Я буду недалеко: поговорю пока с ветрами. Как только тебя выпишут, вечером в этот день, в восемь часов, зайди в Запретный лес (постарайся не привлечь к этому внимание других магов, если что воспользуйся способностями Севера к телепортации). Снега укажут нужный путь. Я буду ждать тебя.

К. А.»

— Она здесь, Север! — радостно воскликнул Кай, чуть ли не подпрыгнув на месте и разбудив своим криком феникса, который нахохлился и осыпал пол рядом с тумбой сверкающим снегом.

— Ох, да ладно тебе! Ты понимаешь, что я увижу её уже завтра?! — Кай старался говорить потише, удивившись, почему мадам Помфри никак не отреагировала на его вопли. — Мы не виделись уже четыре месяца! Кто бы мог подумать, что эта история с отравлением примет такой положительный исход, да?

Мальчик рассмеялся, глядя на сонного феникса, а после, не удержавшись, взъерошил ему перья на голове и, прижав к груди письмо Артанис, упал обратно на подушки, довольно улыбаясь.

— Завтра… Я увижу свою королеву уже завтра!..

* * *

Почему-то всегда, когда ты с предвкушением ждёшь чего-то, время, будто специально, начинает идти медленно. И чем больше ты нервничаешь, мысленно подгоняя секундную стрелку, тем сильнее она замедляется. Правду говорят, что хуже всего ждать и догонять, но Кай, который всегда отличался исключительной пунктуальностью, мог точно судить лишь об одном: ожидание ужасно!

Про себя он уже проклинал минутную стрелку, которая всё топталась на месте, не желая приближать момент их встречи с Артанис, и даже книги не могли отвлечь его от бесконечных стреляний глазами в сторону часов.

Выписка из Больничного крыла стала для мальчика сродни празднику. Атмосфера во владениях мадам Помфри какой-то вязкой, ленивой и тягучей, что не способствовало поднятию настроения у пациентов. Может, поэтому медсестра всегда так суетится, когда они у неё появляются: потому что лишь хаотичное мельтешение способно хоть немного расшевелить эту пелену неподвижности.

Выходя в коридор и вдыхая немного прохладный воздух, мальчик поймал себя на мысли о том, что желает самому себе больше никогда сюда не попадать. Север, удобно устроившийся у него на плече, послал хозяину мысленный импульс, примерно означавший: «Согласен с тобой!».

Фрост слегка улыбнулся и вслух произнёс:

— Пойдём, нам нужно подготовиться…

Мягко ступая по коридорам замка, Кай не спешил, позволяя Северу получше рассмотреть внутреннее убранство Хогвартса, ведь до этого феникс бывал лишь в спальне рейвенкловца и не видел живых портретов или магических факелов, которые сами, будто по расписанию, гасли с наступлением ночи, чтобы зажечься ранним утром.

— Юноша! Юноша, постойте! — вдруг закричал пухлый волшебник на одном из портретов, принявшись хаотично размахивать руками, пытаясь этим привлечь внимание Кая.

— Да? — вежливо спросил рейвенкловец, остановившись и уставившись на пытающегося отдышаться нарисованного мага, который перебежал со своей картины на какой-то пасмурный пейзаж, догоняя ученика.

— Простите, что отвлекаю, — торопливо начал говорить волшебник, сняв с головы старенькую потрёпанную шляпу и принявшись теребить её в руках. — Меня зовут Брэдфорт Пимсингтон, я магозоолог, преподавал в Хогвартсе когда-то, пока не уехал в путешествие по миру в поисках самых необычных животных из легенд. Я нашёл много удивительных созданий и описал их в своей книге, может, вы слышали о ней, она называется «Чудеса из мира чудес».

— Эм… — немного растерялся Кай, пытаясь припомнить то, что читал на тему магических животных. Поняв, что кроме «фантастических зверей» ничего на ум не идёт, но, тем не менее, не желая обижать волшебника, который, судя по его причудливому одеянию, жил где-то веке в шестнадцатом, мальчик ответил: — Я знаю лишь, что на этот труд опирались магозоологи, жившие после вас.

— Ох, это прекрасно! — просиял Пимсингтон. — Я всегда описывал только тех существ, которых видел своими глазами, и, если не мог кого-то найти, то оставлял в списках выдуманных животных. Туда в конечном итоге я отнёс и снежных фениксов, потому что так и не смог разыскать хотя бы одного, в итоге поверив, что это действительно просто сказка... И я думал так до сих пор, пока случайно не увидел вас с… этим чудом у вас на плече. Скажите, мне юноша, неужели мои глаза не обманывают меня? — волшебник уставился на Севера жадным взглядом, в котором перемешались воистину какой-то детский восторг и любопытство исследователя.

— Не обманывают, мистер Пимсингтон, это действительно снежный феникс.

— Но как?! Как вы нашли его?! — подскочил маг, даже не заметив, что одним ботинком угодил прямо в нарисованный ручеёк.

— Ну, скорее, это он нашёл меня, — уклончиво ответил Кай, не желая вдаваться в подробности, чтобы потом полдня провести перед болтливым портретом.

— Правда? Поразительно! — счастливо выдохнул волшебник. — И что же двигало им?

— Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Он не говорит мне об этом. Я бы рассказал вам больше, но, увы, я спешу... Возможно, нам удастся побеседовать позже.

— Ох… — расстроился Пимсингтон, — да, конечно, не буду вас задерживать, юноша. Для меня было счастьем узнать, что легенды не врали, и что не зря я пытался отправиться на Северный полюс тогда…

— До свидания, сэр.

— Да-да, конечно, до свидания, юноша! — закивал вслед волшебник, а Кай поспешил дальше, покосившись на Севера, самодовольно напыжившегося у него на плече.

Отойдя на достаточное расстояние от магозоолога с портрета, мальчик легонько щёлкнул коготь птицы и насмешливо произнёс:

— Сотри уже это выражение со своей моськи, о чудо из чудес, впереди нет портретов, там не перед кем красоваться.

Феникс в ответ чуть сильнее сжал когти, заставив Кая поморщиться, и весело зачирикал.

— Веселись-веселись, вот запру тебя в башне, как принцессу, будешь знать, — пробурчал мальчик, вызвав новую волну веселья у птицы.

Принявшись ментально перекидываться с фамильяром язвительными репликами, Кай и не заметил, как они подошли к холлу. Там они застали крайне занимательную картину: рядом с огромной статуей вепря, на которую со скучающим видом облокотились близнецы Уизли, стоял Рон с яркими, выкрашенными во все цвета радуги волосами. Красный, как рак, мальчик недовольно взирал на братьев, которых, кажется, совсем не трогало его возмущение.

Один из близнецов театрально вздохнул:

— Эх, братец Ронни, нет в тебе экспериментаторской жилки…

— Экспериментаторской жилки?! — взвился мальчишка. — Да у вас совсем совести нет! Знаете, что я не стану ябедничать на вас родителям, вот и наглеете!

— Ой, да ладно тебе,

— Малыш Ронникинс,

— Праздники же! Вот и побудешь немного…

— Новогодней гирляндой! — в один голос закончили близнецы.

— Я не хочу быть «новогодней гирляндой», как и не хочу быть посмешищем, поэтому требую, чтобы вы вернули всё обратно, — нахмурившись, ответил Рон.

— Прости, братец,

— Но мы не можем. — Фред и Джордж синхронно развели руками.

Кай наблюдал за ними с лёгким интересом: его порой поражала эта их способность улавливать мысли и настроения друг друга, одновременно делать одинаковые движения и с невероятной лёгкостью говорить продолжение какой-либо фразы, которую начал произносить близнец.

Север послал мыслеобраз:

«Это почти как у нас».

Кай не ответил это, лишь едва заметно кивнул.

Рон, который уже собирался что-то ответить братьям, краем глаза заметил приближающегося к ним Фроста и захлопнул рот, сбиваясь с намеченной мысли, впрочем, тут же сказав:

— Кай, Север, привет! Вы это видели?! — и он демонстративно подёргал ярко-зелёную прядку, которая лезла ему в глаза.

— Хм… — Фрост, чуть сощурившись, обошёл гриффиндорца по кругу, оценивая весь цветовой спектр его волос, и вынес вердикт: — Весьма… экстравагантно… Я бы даже сказал, эпатажно.

— Тебе нравится? — спросил один из близнецов.

— Хочешь, мы и тебе так сделаем? — предложил второй.

— Нет, благодарю, — с лёгкой улыбкой ответил Кай. — Мои волосы однажды уже поменяли свой цвет, так что этого вполне достаточно… Нет, Север, я не хочу добавить «немного синего»! — с лёгким смешком ответил мальчик на ментальное послание своего фамильяра, который легонько дёрнул его за белоснежные волосы.

— Подождите! — вдруг выпалил Рон, подозрительно уставившись на братьев, вспомнив, на чём вообще прервался их диалог. — Что значит «мы не можем»? Как это не можете?

Те переглянулись и пояснили:

— Ну…

— Видишь ли, в чём дело…

— Мы разрабатывали зелье, которое называется «Магия Метаморфа».

— Оно должно случайным образом менять цвет волос,

— Что и происходило, когда мы его тестировали на себе.

— А с тобой…

— Что-то пошло не так, и зелье…

— Вместо того, чтобы выкрасить твою шевелюру в какой-то один цвет,

— Перекрасило сразу во все.

— Супер, — постно заключил гриффиндорец, выслушав их разъяснения. — И когда это закончится?

— Эффект держится…

— 4 часа…

— 32 минуты…

— 20 секунд…

— Ровно! — в один голос закончили Фред с Джорджем, ухмыльнувшись.

— Впрочем, — добавил один из них, — есть риск того, что зелье, давшее сбой…

— Будет действовать несколько… дольше.

— Насколько дольше? — напрягся Рон.

— Ну, скажем…

— Всегда! — радостно заключили братья.

— Отлично! — проигнорировав их последнюю реплику, терпеливо ответил гриффиндорец. — И мы снова вернулись к фразе «не можем». У вас что, нет антидота?!

Близнецы немного замялись:

— Есть, вот только…

— Если зелье дало сбой, то прежний антидот опасно использовать,

— А с новым морочиться как-то неохота…

— Подожди, пока это само не пройдёт, а мы заодно выясним…

— Сколько вообще длится конкретно этот эффект.

— Может, и радужное зелье отдельно создадим, — на этих словах близнецы синхронно улыбнулись, загоревшись новой идеей.

— Знаете, иногда я вас ненавижу, — со вздохом пробормотал Рон.

— Да мы в курсе! — беззаботно ответили Фред и Джордж.

— Пойдёмте отсюда, пока они не передумали и не принялись и на вас свои эксперименты ставить, — Рон бросил короткий взгляд на Кая с Севером, развернулся и размашистым шагом направился в сторону движущихся лестниц.

— Ещё увидимся, — улыбнулся Фрост близнецам и поспешил за другом.

— Гады, — проговорил Уизли, когда рейвенкловец поравнялся с ним.

— А как тебя вообще угораздило попасться? В смысле, ты же вроде следишь за тем, чтобы ненароком не съесть одну из их конфеток.

— Слежу, да что толку-то? — развёл руками бывший рыжик, ступив на лестницу, которая, будто подождав, пока ученики зайдут на неё, двинулась в сторону западного крыла замка. Север, увидев такой «аттракцион», спрыгнул с плеча хозяина и принялся кружить между движущимися лестницами, умчавшись куда-то на самые верхние этажи. Рон, проследив за ним взглядом, продолжил: — Фред с Джорджем с утра пораньше напихали своё зелье в пирожки, которые прислала мама. Знали, что я какой-нибудь обязательно съем! И вот теперь я Мордред знает сколько буду ходить с радужными волосами, потому что обычным «Фините» этот эффект не снять, я уже проверял! — под конец фразы в голосе гриффиндорца отчётливо слышалось возмущение и какая-то немного детская обида.

— Может, обратишься к мадам Помфри? — предложил Кай, едва заметно усмехаясь.

— Да ну, ты что! — округлил глаза Уизли. — Она же сразу на несколько дней запрёт меня в больничном крыле, несмотря на все возражения, а я этого не хочу!

— Хм… Тогда иллюзия? — заметив немного непонимающий взгляд Рона, Кай пояснил: — наложим эффект, скрывающий твой нынешний цвет волос, пока эффект их зелья не спадёт.

— Я об этом как-то не подумал… — медленно кивнул гриффиндорец. — В принципе, это хорошая идея, — вдруг просиял он. — Поможешь мне?

— Конечно, — кивнул Кай, краем глаза отметив, что его феникс пронёсся мимо куда-то дальше по коридору.

Остановившись, Кай направил свою палочку на волосы Рона и прочитал про себя заклинание иллюзии, которое должно менять только цвет, а не форму объекта, хотя, как ему показалось, рыжие волосы гриффиндорца стали чуть более тёмными и насыщенными, чем прежде.

— Уф! — скосив глаза на прядь, вечно лезущую в глаза, Уизли сдул её. — Спасибо большое! Тебе не сложно это, кстати? В смысле, поддерживать иллюзию надо постоянно, или как?

— Не совсем. Это кратковременная версия, спадёт несколько часов. Впрочем, до отбоя должно продержаться.

— Хорошо, — кивнул Рон, — а то вот так исчезнет эффект где-нибудь посреди Большого зала…

— Ну да, будет не очень хорошо, — согласился Кай. — Ну что, я пойду к себе: мне надо переодеться после Больничного крыла: кажется, лекарственными зельями там провоняла не только моя одежда, но и вообще я сам… — при этом мальчик невольно поморщился.

— Ага, давай, а я пока пойду, придумаю, как отомстить близнецам! Увидимся на ужине! — рыжик крутанулся на месте и поспешил в сторону гриффиндорской гостиной. Кай махнул рукой ему вслед и пошёл к себе. Через пару десятков шагов к нему вернулся довольный Север и приземлился на правое плечо, чтобы тут же спрыгнуть с него и пролететь вперёд, к широкому залу, где высокие витражные окна от пола до потолка открывали прекрасный вид на задний двор замка. Обитатели картин, висящих на стенах, с интересом провожали сияющую птицу взглядом, а после снова принимались обсуждать что-то своё.

Вернувшись в рейвенкловскую гостиницу, Кай поспешил в свою комнату: ему не терпелось привести себя в порядок. Север занял спинку его кровати, оглядывая знакомую обстановку. На стороне Кая был идеальный порядок. Казалось, что даже листы пергамента выложены на письменном столе ровно по линеечке. На стене у кровати Фроста висела полочка, куда Кай складывал свои учебники и книги для дополнительного чтения. Кроме запрещённых, конечно, — их он прятал в сундук. У его соседей был небольшой беспорядок. Видимо, они просто торопились побыстрее собраться домой, вот и оставили за собой небрежно сваленные в кучу конспекты и чистые пергаменты вперемешку с перьями. У Джереми, помимо всего прочего, вся стена была облеплена плакатами, причём часть из них была посвящена квиддичу, который магглорождённый волшебник за полгода уже успел полюбить, а часть относилась к футболу.

Когда Кай вернулся из ванной и переоделся в чистую отглаженную мантию, то сразу же принялся готовиться к походу в Запретный лес. На шею он надел вредноскоп — просто на всякий случай, в карман спрятал мантию-невидимку, подумав немного, зачем-то запихал в карман флакончик со слезами феникса, и, открыв окно, велел Северу спуститься к нему, как только он позовёт.

— Не смотри так на меня, — немного отстранённо сказал Кай, перебирая свои вещи в сундуке. — Ты слишком заметный — это раз, прятать тебя под мантией будет неудобно — это два, наблюдать за мной сверху будет надёжней — это три. И, в конце концов, этот лес Запретным зовётся не просто так: кто знает, с чем мы можем случайно столкнуться даже просто на опушке, поэтому твой зоркий глаз поможет мне сориентироваться на местности и не вляпаться в какие-нибудь неприятности.

Север, выслушав доводы хозяина, согласился, что так будет лучше, поэтому больше не стремился вместе с ним лететь на ужин в Большой зал.

Кай тем временем принялся разбирать письма, которые прилагались к подаркам на Рождество. Ответить на них он в тот день так и не успел. Решив немного скоротать время, мальчик быстро написал ответы друзьям, сообщив, что пока ничего интересного в замке не происходит. О случае с отравлением рейвенкловец умолчал: потом лучше лично всё расскажет, если что…

Поговорить с Хьюго с помощью сквозного зеркальца не удалось: видимо, за последние несколько дней Шнетцен уже успел покинуть Британию. Поразмыслив немного, мальчик отложил написание письма для наставника на более подходящее время, когда все волнения поулягутся и он сможет спокойно описать произошедшую ситуацию.

Последним письмом, на которое можно было ответить, было послание от Ремуса Люпина.

Покрутив в руке перо, Кай не глядя взял из ящика стола чистый лист пергамента и написал:

«Уважаемый мистер Люпин!

Буду честен: ваше письмо несколько удивило меня. Не знаю, известно ли вам, но, когда я жил у Дурслей, то не знал, что являюсь волшебником, как и не знал ничего о своих родителях. С поступлением в Хогвартс на меня свалилось очень много информации о них, но, тем не менее, вы оказались первым человеком, который, как я понимаю, был достаточно близок с ними.

В связи с этим я желаю познакомиться с вами лично. Надеюсь, что вы найдёте время и возможность для того, чтобы встретиться со мной.

С уважением, Кайден Фрост.

P.S. Благодарю за подарок!»

Перечитав получившееся письмо, Кай слегка поморщился: получилось, на его взгляд, немного чопорно. Впрочем, он надеялся, что подобный тон окажет на Ремуса, который, судя по тому письму, был крайне вежливым человеком, благоприятное впечатление, а не наоборот.

Кивнув себе, рейвенкловец сложил готовые письма в стопку, намереваясь отправить их с почтовыми совами на следующий день. Спешки от него никто не требует, а отвлекаться на лишние брожения по замку до нужного момента почему-то не хотелось.

Вздохнув, мальчик откинулся на спинку стула, покосившись на чистящего перья Севера:

— Ну что, осталось всего два часа… — посмотрев в потолок, он едва слышно добавил: — всё должно пройти как надо.

* * *

Квиринус знал, что за ним следят. Хоть он и не вызывал к себе какого-либо недоверия со стороны руководства школы, ощущение того, что он теперь постоянно находится под надзором, не покидало ни на секунду. Может, это просто паранойя разыгралась, но попытки убедить себя в этом так ни к чему и не привели: напротив, всё только усугубилось.

Мужчина уже проверил себя на наличие следящих чар и магических жучков, но так ничего и не нашёл. Была ещё версия, что к нему приставили домового эльфа, но проверить её не предоставлялось возможным: эти мелкие твари могут быть невероятно неуловимыми, если пожелают.

Квирелл понимал, что его действия с поиском следилок уже выглядят подозрительно, а если Дамблдор копнёт чуть глубже, то чуть ли не на блюдечке получит и отравителя Поттера, и информацию о Тёмном Лорде. И ещё неизвестно, что хуже: заключение в Азкабан за служение Волдеморту, или месть самого Лорда за то, что неосторожный слуга своими действиями умудрился перечеркнуть все его планы.

Профессору ничего иного не оставалось, кроме как бежать из Хогвартса и пасть ниц перед хозяином. Да, он получит своё наказание за провал с Поттером и камнем, но хотя бы сохранит секреты милорда в тайне, что тот, несомненно, оценит.

Да, бежать нужно как можно быстрее. До наступления темноты это сделать проблематично, а вот вечером вполне можно остаться незамеченным. Решив, что перед побегом следует показаться на ужине и создать видимость полного неведения о происходящем, Квирелл нацепил на лицо маску наивного дурачка и, бросив долгий взгляд на свой кабинет, словно надеясь высмотреть невидимого шпиона, вышел в коридор.

В самом Большом зале его маска трещала по швам. Не сколько от присутствия Дамблдора, а из-за мальчишки Поттера, который с самым невозмутимым видом сел за стол Гриффиндора и принялся что-то обсуждать с младшим Уизли. Этот щенок не просто не стал жертвенной овцой в плане Квирелла: он, в принципе, превратился в опасного и непредсказуемого врага. Сам факт того, что мальчишка выжил после «Последнего сна» превращал его в оного, ведь обычный человек такое бы не пережил. С другой стороны, Тёмный Лорд будет крайне заинтересован данной особенностью Мальчика-который-выжил, ведь до сих пор информации о мелком Поттере было невероятно мало.

Кое-как дождавшись окончания ужина и пожелав коллегам доброй ночи, Квиринус вернулся к себе, отсчитывая время до тех пор, пока все его коллеги не разойдутся по личным покоям. Патрулирование этой ночью ложилось на хрупкие плечи Минервы, но обход она начнёт, как обычно, с верхних этажей, поэтому риск попасться ей и встретить неудобные вопросы был минимальным. На всякий случай накинув на себя дезоллюминацинацию, Квирелл выскользнул в тёмный коридор, освещаемый лишь парочкой факелов, чей неровный свет больше мешал что-то разглядеть, чем помогал, и направился к главному выходу, мысленно кроя Дамблдора всем, на чём свет стоит: умный старик наложил следящие чары на все тайные выходы из замка, и сунуться в них значило сразу же попасться в руки директора, способного моментально попасть куда угодно при помощи своего (будь он трижды проклят!) феникса.

* * *

Распрощавшись с Роном, Фрост сделал вид, что отправился в свою гостиную вслед за другими учениками Рейвенкло. Немного отстав от них в одном из коридоров, где не было портретов, мальчик подождал, пока все не скроются за поворотом, и, оглядевшись, чтобы убедиться, что его точно никто не видит, накинул на себя мантию отца. Добавив для надёжности заклинание неслышимости, которое делает шаги абсолютно беззвучными, и мысленно поблагодарив мастера Кремнёва за то, что научил таким полезным чарам, мальчик отправился к выходу из замка. В список тех, кому он про себя отдал должное, попали и близнецы Уизли, которые, навещая его в больничном крыле, пожаловались на Дамблдора, наложившего следящие чары на все тайные выходы из замка. К чему такие меры предосторожности, рыжики не знали, ведь в прошлом году всё было нормально. У Кая возникло предположение, что это из-за него, впрочем, вслух этим делиться с Уизли он не стал.

Несмотря на то, что он был невидим и не слышим, мальчик продолжал внимательно осматриваться. Один раз ему на пути попалась профессор МакГонагалл, направляющаяся в сторону Гриффиндорской гостиной, и какое-то привидение, быстро просочившееся сквозь стену. Разумеется, ни профессор, ни призрак ничего не заметили.

Дойдя до главных ворот, которые, кажется, вообще никогда не закрывались, мальчик уверенно двинулся на выход.

Вредноскоп, висящий на длинной цепочке у него на шее, и про который он уже успел позабыть, внезапно начал вертеться. Кай остановился от неожиданности и удивлённо посмотрел сначала на волчок, ускоряющий своё вращение, а потом на пустой зал.

На высоком потолке слегка покачивались старинные люстры, удерживаемые коваными цепями. Одна из них едва слышно скрипела, а это значит, что скоро старик Филч вместе с профессорами обойдёт весь замок, устраняя такие вот мелочи. Выложенный мозаикой пол мягко переливался в свете многочисленных свечей, а от открытых ворот по помещению тянуло сквозняком. Ничего необычного.

Кай ещё раз внимательно осмотрелся, но так ничего и не увидел.

Странно.

Может, вредноскоп неисправен?..

Пожав плечами, мальчик пошёл дальше, так и не узнав, что буквально в нескольких шагах от него в ту же сторону направился профессор Квирелл, воровато озирающийся по сторонам и нервно сжимающий в руке волшебную палочку.

* * *

На улице Кай мысленно подал сигнал Северу следовать за ним, но постараться при этом остаться незамеченным. Вредноскоп всё не унимался, что невольно заставляло Кая нервничать и оглядываться по сторонам, но через пару десятков шагов приборчик так же внезапно затих, оставив Фроста в некотором замешательстве.

Впрочем, не было времени, чтобы задумываться об этом, и рейвенкловец продолжил свой путь, держа ментальную связь с Севером, который уже успел сообщить о том, что на границе Запретного леса всё спокойно. Феникс сел на вершину какого-то дерева, ожидая хозяина и вглядываясь в окрестности замка зоркими глазами.

«Где ты?» — мысленно спросил он.

«Я иду к тебе…» — немного озадаченно ответил Кай.

«Я тебя чувствую», — ответил Север. — «Но не могу понять, где ты. Что-то мешает мне знать это. Будто искажает восприятие».

«Как это?» — удивился мальчик.

«Ты вроде справа от того куста. А вроде слева. Сначала кажется, что ты близко. А потом — что далеко. Это путает. И пугает.»

«Может, это из-за мантии? Вдруг она не только невидимкой может делать?» — предположил Фрост.

«Может», — после небольшой паузы согласился Север. — «Сними её у леса. Иначе я тебя потеряю».

«Хорошо».

Дойдя до опушки, Кай ещё раз внимательно осмотрелся и стянул мантию отца.

«Теперь всё нормально», — ментально сказал Север.

«Тогда поспешим к Артанис. Где тут начинаются её метки?» — Кай осмотрелся, высматривая нужные символы. Феникс с высоты дал ему подсказку:

«Правее от тебя. И чуть дальше».

«Ага, нашёл. Пошли!»

Север, который уже расправил крылья, чтобы перелететь дальше, вдруг замер и, подозрительно сощурившись, посмотрел на границу леса. Всё было тихо, но вдруг… Словно из ниоткуда появилась человеческая фигура, которая, замявшись на пару мгновений, свернула со своего пути и направилась тужа же, куда пошёл Кай.

«Север, ты там где?» — весело спросил мальчик.

«За тобой следят».

* * *

Квиринус боялся Тёмного Лорда. Но ещё он восхищался им. Господин научил его невероятно мощным чарам, многие из которых неизвестны простым обывателям. Например, усиленному заклинанию дезоллюминации, которое на короткий срок позволяет стать абсолютно невидимым.

Использовав данные чары на выходе из замка, Квирелл уверенно шёл к границе антиаппарационного купола. Он знал, что за ним могут следить, поэтому планировал сначала попутать следы, «попрыгав» в самые разные и непонятные места, а после использовать один особенный и крайне редкий артефакт, который закроет коридор аппарации за ним и оставит преследователей в какой-нибудь подворотне плавиться от злости и бессилия.

Ухмыляясь, он уже видел, как домовики (а то, что за ним следуют именно эльфы, не вызывало сомнений) вернуться к Дамблдору ни с чем. Почему-то после провала с камнем хотелось напоследок хоть как-нибудь подгадить директору Хогвартса, пусть даже так мелочно.

Но его планы резко переменились, когда в нескольких десятков метров от себя, на опушке Запретного леса он увидел мелкого Поттера, который стянул с себя мантию-невидимку (и откуда только у пацана такая вообще взялась?..) и пошёл в чащу.

Застыв на месте, Квиринус не мог поверить своей удаче. Вот он, шанс избавиться от того, кого так и не удалось найти за последние четыре года, и кто стал помехой в его идеальном плане с камнем Фламеля. Это был шанс заслужить похвалу от Милорда. И ещё отличная возможность выместить свою злость за последние неудачи.

Уже не обращая внимание на то, что заклинание невидимости закончило своё действие, Квирелл направился в лес за мальчишкой. Домовики его не волновали: все знали, что ушастые не могут аппарировать в Запретном лесу, а пока Дамблдор чуханётся и доберётся до Поттера, тот уже будет мёртв. Сам же Квиринус за это время не только успеет уйти, но ещё и какое-нибудь весёлое послание на память доброму дедушке оставит.

* * *

Тикки следил за странным профессором по приказу директора Дамблдора уже несколько дней. Ничего необычного за это время не происходило, если не считать того, что Квирелл ни с того ни с сего начал осматривать свои вещи на поиск следилок, что выглядело крайне подозрительно. Периодически эльф посылал директору отчёты с помощью своего брата Ликки, в связи с чем директор знал о каждом шаге профессора.

Когда Квирелл накрыл себя дезолюминационными чарами и направился прочь из замка, директору тут же сообщили об этом. Ликки прислал ответ: им велели следить за магом даже в том случае, если тот аппарирует из Хогвартса, потому что уловить след перемещения не сложно, если идти за своей целью по пятам. Это была отличная возможность вычислить местонахождение убежища профессора и, возможно, даже узнать, в одиночку он действует или с кем-то.

Тикки удивился, когда профессор вдруг исчез, при этом не используя мантию-невидимку, и невольно запаниковал, понимая, что они могут упустить цель прямо на пороге замка. Растерянно оглядываясь и спеша к границе аппарации, Тикки надеялся хотя бы попробовать уловить след перемещения профессора. Когда Квирелл возник будто из ниоткуда недалеко от границы купола и уставился куда-то в сторону леса, эльф вздохнул свободнее. Впрочем, он не ожидал, что волшебник сменит курс и пойдёт в чащу. Зачем ему это, если он собирался сбежать? Или они ошиблись, и Квирелл решил просто незаметно сходить в лес? Тогда зачем так резко менять направление?!

Велев Ликки передать директору новость о новом маршруте профессора, Тикки, глубоко вздохнув, последовал за человеком в чащу. Запретный лес был особым местом, наполненным магией под завязку, и из-за природных барьеров домовики не могли аппарировать как в сам лес и из него, так и внутри. Пришлось в прямом смысле слова бежать за волшебником, уверенно продвигающимся вперёд и гадать, зачем его вообще понесло сюда.

Увидев впереди объект интереса Квирелла, Тикки даже приостановился. Волшебник преследовал Принца Зимы! Все сомнения разом исчезли: эльф знал, что обязан в случае опасности помочь Каю, поэтому, позабыв обо всём, со всех ног рванул вперёд, догоняя магов.

* * *

«Он далеко?»

«Нет. Старается держаться позади, но и не отстаёт».

«Мой вредноскоп снова крутится, значит, этот человек опасен для меня».

«Не оглядывайся. Веди его к госпоже».

«Мы идём слишком рано, она может отсутствовать»

«Тогда тяни время»

Кай не видел лицо преследователя, но догадывался, что, скорее всего, именно он был отравителем. В душу закралось неприятное чувство: какой-то тянущий, липкий страх, от которого не получалось избавиться даже несмотря на поддержку Севера и знание о том, что где-то рядом находится Артанис.

Пригнувшись, чтобы пройти под пушистой веткой, мальчик вышел на обширную поляну, у которой заканчивались метки Артанис. Самой королевы не было: наверное, она ещё занята, ведь встреча была назначена на чуть более позднее время...

Пройдя до середины, Кай остановился и, глубоко вздохнув, обернулся, встречаясь взглядом с колючими и холодными глазами профессора Квирелла.

В голове вдруг вспыхнули яркие образы:

Поздний вечер. Пустой коридор. Нервный преподаватель маггловедения.

Странный укол в руку.

«С Рождеством вас, мистер Гарри Поттер…»

Кай застыл на месте, осознавая, что совсем не удивлён такому повороту событий: просто догадки, до сих пор спящие где-то в глубине подсознания, нашли своё подтверждение.

В голове поднялся рой вопросов: Квирелл действует по личным мотивам, или выполняет волю Тёмного Лорда? Знает ли Дамблдор? И если да, то почему директор ещё не задержал опасного волшебника?..

Слегка мотнув головой, мальчик счёл, что сейчас не время размышлять над этим. Сосредоточившись на мужчине, стоящем напротив и со странным любопытством разглядывающем его, Кай негромко сказал:

— Это были вы.

— Я, — после паузы ответил Квирелл.

— Зачем?

Мужчина усмехнулся, склонив голову вбок:

— Так было нужно… Ты даже не представляешь, какой полезной могла стать твоя смерть для всего магического мира.

Кай позволил себе насмешливо фыркнуть:

— Уверен, вы имеете ввиду лишь волшебников, потому что магические существа в корне не согласны с вашим мнением.

Квирелл сощурился, пристально вглядываясь в лицо мальчика:

— Да, я заметил, что ты во многом похож на нелюдей. Скажи, мне интересно знать: что с тобой сделал Дамблдор, что в итоге ты так изменился?

— Дамблдор ничего не делал, — спокойно ответил Кай, краем сознания отмечая, что Север, про которого профессор ничего не знает, переместился чуть ближе, готовый в любой момент вцепиться в глотку опасному человеку.

— Вот как? — Квиринус позволил лёгкому удивлению отразиться на своём лице. — И кто же тогда спрятал тебя от волшебного мира?

— Увы, я не могу сказать об этом. Это не только моя тайна.

— Да? — весело произнёс Квирелл, улыбнувшись и нацеливая палочку на мальчика. — А если так? Кру… — договорить заклинание мужчина не успел: феникс, сорвавшийся в высоты со скоростью ветра, резко вырвал палочку из рук мага и, сделав короткий вираж по поляне, приземлился прямо на плечо хозяина, демонстративно передавая тому оружие врага. Квиринус застыл в той же позе, в какой собирался напасть, в шоке глядя на птицу, вперившую в него враждебный взгляд и распушившую мерцающие в полумраке перья.

— Так вот как ты выжил… — пробормотал профессор после некоторой заминки и криво усмехнулся: — Неплохо. Если честно, я так и не понял, почему яд не подействовал на тебя сразу, но теперь хотя бы ясно, как ты выкарабкался. Феникс-фамильяр… — Квирелл покачал головой, словно признавая свою оплошность. — А ты полон сюрпризов, мальчик, — в голосе мужчины промелькнуло нечто, похожее на уважение. — Признаюсь, я недооценивал тебя. Но и я не настолько глуп, как вы думаете, — резким движением Квирелл извлёк из кармана мантии запасную палочку, целясь в Севера.

— Ну что, посмотрим, как быстро переродится твой феникс после Авады? — насмешливо пропел маг.

Кай напрягся, глядя на исказившееся злобой лицо профессора. Ситуация принимала неприятный оборот. Он понимал, что королева должна скоро подойти, а это значит, что нужно продержаться всего несколько минут, попробовать как-то заболтать волшебника, пока он не напал…

Яркая вспышка заставила Кая отвлечься от Квирелла и посмотреть тому за спину, куда внезапно улетела его вторая волшебная палочка. Мужчина резко дёрнулся вбок, чтобы уйти от атаки нового противника, которым оказался… домовой эльф.

— Ах, проклятье! — зло прошипел Квирелл. — Так это ты шпионишь за мной, лопоухое недоразумение?!

— Тикки пришёл, чтобы помочь господину Каю, — гордо ответил домовик, выравнивая сбившееся от быстрого бега дыхание.

— Да? — хохотнул Квиринус. — Как благородно, сейчас расплачусь от умиления… — вытащив из сапога кинжал, волшебник оскалился, сжимая рукоять и отступая назад, чтобы видеть сразу всех противников. — Я знаю, что вы, лопоухие, не можете причинить магам серьёзный вред, а, чтобы оглушить меня, тебе придётся очень постараться, — почти прорычал он. — Лучше не мешайся под ногами и возвращайся в Хогвартс. Свою миссию — слежку, ты уже выполнил. Передай от меня нижайший поклон директору Дамблдору, — с издёвкой добавил маг.

— Тикки обязан защищать господина Кая, — нахмурился эльф. — Господин Кай нужен временам года.

— «Господин Кай» нужен мне. Мёртвым! — Квирелл резко метнул кинжал в эльфа, который не успевал вовремя среагировать, чтобы уйти от атаки. Ледяной шип, выросший прямо перед ним, принял удар на себя, спасая Тикки жизнь. Волшебник бросил быстрый взгляд на Кая, вытянувшего вперёд правую руку.

— Как любопытно… — пробормотал профессор, облизнув пересохшие губы. Мальчик чуть сощурился и сделал короткий пасс руками, от которого снег под ногами Квиринуса начал превращаться в лёд. Спасла волшебника лишь быстрая реакция: он подпрыгнул, приземляясь уже на твёрдую поверхность, и тут же послал беспалочковое оглушающее заклинание в бросившегося на него домовика, которого приложило по касательной. Тикки запнулся и неловко взмахнул тоненькими ручками, перед тем, как упасть на снег.

Квирелл тут же подскочил к нему, подхватывая свою палочку и уворачиваясь от атаки Севера, который успел зацепить его когтем, оставляя глубокие шрамы на щеке.

— Тварь! — прорычал Квирелл, посылая в феникса смертельное проклятье и сбиваясь, когда в его руку вонзился тоненький ледяной шип. — Авада Кедавра! — следующее заклинание полетело уже в Кая, который быстро пригнулся, уходя от атаки и создавая ледяной щит перед собой.

— Север, осторожно! — крикнул мальчик, бросая в мага новые ледяные заряды, вперемешку с боевыми чарами из палочки. Всё-таки тренировки в дуэлях даром для него не прошли, а для Квирелла, получившего несколько ранений, стало сюрпризом, что обычное «Протего» не может сдержать криомагию.

Сконцентрировавшись, мальчик послал в мужчину большой заряд ледяной магии, который вихрем понёсся к волшебнику, замешкавшемуся от неожиданности, обмораживая тому левую руку. Мужчина зашипел и начал бить мощными боевыми чарами, от которых вырастающие перед Каем ледяные щиты рассыпались на мелкую крошку, впрочем, весьма эффективно выполняя свои защитные функции.

В какой-то момент волшебник, создавший вокруг себя магический купол, защищающий от атак Севера, направил палочку не на мальчика, а на его фамильяра.

— Авада Кедавра! — феникс не успел увернуться, попадая прямо под зелёный луч, и пронзительно вскрикнул, рассыпаясь ледяной пылью в нескольких шагах от Квирелла. Кай, ощутивший в этот момент острый укол в сердце, со страхом наблюдал за своим фамильяром, который, переродившись, поднял крошечную головку и что-то тоненько пискнул.

Секунда, — и мальчик, резким пассом с обеих рук создал ледяную стену между Севером и профессором, бросаясь на помощь к другу и быстро подхватывая того на руки. Мужчина же не стал церемониться, разбивая преграду Бомбардой и нос к носу оказываясь перед Каем, прижимающим к груди своего фамильяра. Оскалившись, Квирелл направил палочку прямо в лоб рейвенкловца, но произнести заклятие не успел: очнувшийся Тикки, схватив забытый всеми кинжал, с воинственным кличем воткнул его прямо в ногу человека, давая Каю шанс отбежать от врага подальше, скрываясь за деревьями, где, резко свернув за широкий ствол, он врезался прямо в Артанис, которая, ещё издалека услышав звуки борьбы, со всех ног поспешила на место встречи с наследником. Бросив внимательный взгляд на него, королева решительно задвинула мальчика себе за спину и вышла на поляну, встречаясь взглядом с тем, кого искала последние два дня.

— Как интересно… — холодный и обманчиво спокойный голос Артанис заставил профессора подобраться и направить на неё палочку. Впрочем, стоять ровно у него не получалось: ранение в ноге было сильным, из-за чего мужчина морщился, стараясь делать больший упор на здоровую конечность. Домовик, спасший Кая, лежал в паре метров от Квирелла. Из его острого носика текла кровь, а сам он держался за голову, пытаясь прийти в себя.

— Кто ты? — спросил маг, держа женщину на прицеле.

Артанис не ответила, лишь подняла левую руку.

Квирелл судорожно вдохнул и задрожал. Палочка выпала из его резко ослабевших пальцев, и профессору вдруг почудилось, будто кто-то напихал стекла ему в глотку, мешая нормально дышать. Холод опутывал каждую клеточку тела, и маг, не удержавшись на ногах, рухнул на колени, с ужасом глядя на то, как бледнеет его кожа, и осознавая, что кончики пальцев стремительно теряют чувствительность.

— Так значит, это ты посмел покуситься на жизнь моего наследника…

— Ч-что?.. — недоумённо просипел Квиринус, с трудом поднимая голову, чтобы посмотреть на странную женщину, в чьих ярких голубых глазах будто застыл весь холод мира.

— Я искала тебя, маг, — спокойно продолжила она, — а в итоге ты сам пришёл ко мне. — Артанис чуть склонила голову вбок, разглядывая скрючившегося на снегу человека, и подошла к нему ближе. — Неужели ты думал, что сможешь совершить преступление и избежать правосудия? — тонкие бледные губы королевы тронула усмешка.

Кай, молчаливо наблюдающий за происходящим, трансфигурировал небольшую веточку в корзинку и положил туда Севера, после чего, обойдя по дуге Артанис и Квирелла, подошёл к Тикки, помогая домовику подняться на ноги и накладывая простейшее диагностирующее заклинание, которому их обучил профессор Флитвик. Результат показал небольшое сотрясение и перелом носа. Видимо, Квирелл на атаку эльфа ответил не магией, а простым ударом по голове. Мальчик быстро извлёк из кармана флакончик со слезами Севера и дал Тикки пару капель.

Пока Кай исцелял эльфа, Артанис допрашивала профессора:

— Что двигало тобой, маг? Отвечай! — она сильнее сжала кулак, и мужчина, заскулив, сжался в калачик на снегу.

— Я-я… Я лишь исп-полнял волю… моего г-госп-подина…

Королева слегка сощурилась:

— Что-то мне подсказывает, что, если бы ты пришёл в замок только для того, чтобы убить Кая, то сделал бы это ещё в самом начале семестра. Так что твой хозяин приказал тебе сделать на самом деле, м?

Квирелл тяжело дышал и трясся от холода, который не позволял ему даже шевелиться, но усилием воли всё-таки заставил себя ответить:

— М-м… Я-я… Я н-не…

— Не скажешь? — Артанис немного удивлённо изогнула бровь и чуть сильнее надавила своей силой. — Я могу заморозить твою кровь. Избирательно. Ужасно мучительная смерть, — прошептала она, чуть склонившись к нему. — Только представь, как осколки микроскопического льда начнут резать твои вены изнутри… Ты этого хочешь? Неужели ты настолько верен своему господину, что готов умереть за его тайны?

— Я-я… Н-нет… — кое-как прошептал Квирелл, по лицу которого потекли слёзы. — Я с-скажу… В-всё… скажу…

Артанис едва заметно кивнула и немного ослабила хватку, давая магу возможность вдохнуть свободнее.

— Ну, — требовательно спросила она. — Что понадобилось Тёмному Лорду в замке и зачем ты пытался убить Кая?

— Хозяин… бесплотен. Он лиш-шился тела… когда пытался у-убить Г-гарри Поттера, — заикаясь, начал говорить Квирелл. — Он ищет способ… в-вернуть себе тело, и… реш-шил использовать философский камень д-для этого... Камень в-в замке, у Дам-мблдора… Я решил… у-убить Гарри П-поттера, ч-чтобы директора увели… из ш-школы… и… ук-красть камень, к-когда Д-дамблдора… не будет здесь. Х-хотел… двумя выстрелами…

— Понятно, — перебила его королева. — Философский камень, хм… — нахмурилась она, припоминая, что вообще слышала об этой вещи. Могущественный артефакт, вроде как связанный с магией жизни и способный даровать своему владельцу, помимо долголетия, ещё и несметные богатства. Какого чёрта такая вещь вообще находится в школе, королева не понимала, но у магов свои заморочки, так что долго раздумывать над этим она не стала, вновь обратив своё внимание на человека, валяющегося у её ног.

— Благодарю за информацию, — хмыкнула она. — А теперь… Я приговариваю тебя к смертной казни за попытку убить моего наследника.

— Что? — вскинулся Квирелл, — но я же…

Договорить он не успел: острое, как пика, навершие посоха, вонзилось ему прямо в грудь. Мужчина захрипел, искривив рот в беззвучной агонии, и слабеющими руками схватился за древко посоха, будто пытаясь остановить его. Кожа мага начала стремительно бледнеть, покрываясь узором изо льда, он инстинктивно дёрнулся назад, оставляя полоску из крови на снегу. Судорожные хрипы профессора начали затихать по мере того, как замораживались его внутренности. В какой-то момент его глаза закрылись, и он обратился в ледяную статую, в кривой позе застывшую перед Снежной королевой. Артанис, окинув равнодушным взглядом сжавшуюся фигуру мага, замахнулась посохом, и разбила его на миллионы крошечных осколков, которые порыв ветра смешал со снегом, не оставив от Квиринуса Квирелла и следа…

Вздохнув, Артанис повернулась к Каю, который сидел на снегу рядом с Севером и домовиком, и молча смотрел на то, как его мать расправилась с волшебником, дважды пытавшимся его убить.

— Кай… — мальчик моргнул, переводя на неё взгляд. — Зачем ты пошёл сюда так рано? Я же говорила, что буду занята с ветрами…

— Я хотел побыстрее встретиться с тобой, — тихо ответил он.

Артанис не ответила, лишь протянула наследнику руку. Мальчишка подскочил, кинувшись к ней, и королева заключила его в крепкие объятия.

— Ты молодец, — негромко сказала она, — Дал достойный отпор взрослому магу… Несомненно, в будущем ты станешь очень сильным воином.

— Да, наверное… — немного неуверенно ответил Кай. — Я бы не победил его, я знаю, но хотя бы время потянул…

— Ты знал, что он идёт за тобой? — Артанис слегка отстранилась, заглядывая в глаза сына.

Кай кивнул:

— Север сказал мне об этом, когда я уже зашёл в лес. Мне ничего иного не оставалось, кроме как вести его к тебе.

— Понятно. — Артанис отпустила мальчика и обратила своё внимание на домовика, стоящего рядом с корзинкой.

— Как тебя зовут, дитя Лета?

— Тикки, госпожа, — домовик поклонился, смешно шаркнув ножкой.

— Почему ты здесь?

— Директор велел Тикки следить за профессором Квиреллом, и через брата докладывать о каждом шаге этого человека. Но когда профессор пошёл в лес, Тикки увидел Принца Зимы, и поспешил за ним, чтобы в случае необходимости помочь.

— Так директор знает, что Кай здесь? — спросила Артанис, невольно нахмурившись.

— Нет, — мотнул головой домовик, отчего его уши смешно трепыхнулись. — Он знает лишь о том, что в лес пошёл профессор. Господина Кая Тикки увидел уже после того, как зашёл в чащу. Мой брат, Ликки, остался на опушке, чтобы дождаться новостей от меня.

— Ясно, — негромко ответила королева. — Я хочу, чтобы ты сохранил всё произошедшее здесь в тайне не только от людей, но и от своих сородичей. Скажи директору, что профессор Квирелл ушёл глубоко в чащу, и ты не смог его догнать.

— Хорошо, — склонил головку эльф. — Воля Хранителей равновесия стоит выше воли смертных магов, — торжественно заверил он.

— Я хочу,— добавила Артанис, — чтобы ты потом проводил Кая до края леса, а пока последи за Севером. Я смотрю, он уже успел прочитать своему хозяину гневную тираду…

Кай слегка смутился от насмешливого тона матери. Королева угадала: Север действительно высказал ему всё, что думает о том, что мальчик сунулся прямо к опасному магу под ноги, подставляя себя под удар. Аргументы на тему: «я вообще-то старался вытащить тебя!» были встречены скептическим фырканьем: фениксы фактически бессмертны, и задавить Севера насмерть маг бы точно не смог.

Артанис взмахнула рукой, создавая пару ледяных кресел и предлагая Каю занять одно из них.

— Кстати, — сказал мальчик, устраиваясь поудобнее, — я понял, что профессор опасен благодаря этой штуке, — он показал королеве вредноскоп, который после смерти Квирелла затих.

— Любопытная вещица, — с интересом заметила она. — Откуда у тебя такая?

— Это подарок на Рождество от старого друга Джеймса Поттера. Его зовут Ремус Люпин. Он писал мне, что, когда я был маленьким, старался незаметно следить за мной, и что искал меня после того, как я пропал из мира людей. — Кай слегка задумался, потерев кончик носа. — Знаешь, мне показалось, что я действительно важен для этого человека. Хочу как-нибудь с ним познакомиться. Пошлю ему ответное письмо, думаю, он будет этому рад.

— Хорошо, — мягко улыбнулась Артанис. — Кажется, это будет полезно для тебя. Ты должен поддерживать связи с самыми разными волшебниками, в конце концов, ты часть их мира.

— Да, только вот этот мир иногда не особо радует… — пробурчал принц, рассеянно посмотрев на мерцающую в свете пробуждающейся луны поляну.

Королева слегка нахмурилась:

— Ты о Тёмном Лорде?

— Раз он в какой-то степени жив, — сказал Кай, покосившись на Тикки, который пытался наложить на отпирающегося Севера согревающие чары, — то он и дальше будет пытаться навредить мне. Хотя я и не понимаю, почему. Не собирается же он действительно мстить мне за то поражение!

— Кто знает, — вздохнула королева, поманив к себе волшебную палочку Квирелла, и забирая у наследника вторую, чтобы криомагией превратить их в ледяную пыль. — Изначально я вообще не хотела отправлять тебя в мир людей, но… Буду честной: я ощущаю в тебе нечто такое… Какая-то метка, или знак судьбы… Что-то, что так или иначе должно было привести тебя сюда, поэтому удерживать тебя дома было бы глупо. К тому же ты должен овладеть своей силой волшебника, и, как мне кажется, уже успел весьма неплохо преуспеть в этом... А ещё будет весьма неплохо, если в процессе ты познакомишься получше с этим миром и обзаведёшься полезными связями.

— Ага, я уже понял, что моё обучение в Хогвартсе — это что-то вроде дипломатической миссии, которая должна затянуться на семь лет. А то и больше, — усмехнувшись, добавил мальчик.

— Ну почти, — согласилась королева, улыбаясь в ответ. — А теперь расскажи мне, как ты здесь?

Кай воодушевился и принялся рассказывать королеве обо всём: об уроках, профессорах, одноклассниках, о том, как живётся в общежитии, и как красиво внутри замка, как он подружился со слизеринцами и гриффиндорцем Роном, как нашёл картину с грилорапом в директорской башне, и как они с друзьями познакомились с местными домовыми эльфами. Упомянув подарки на Рождество, мальчик показал ей свою мантию-невидимку, которая, со слов Артанис, является весьма древним и могущественным артефактом, способным скрыть мага от любых чар и любой слежки. Кай даже про близнецов Уизли, которые подарили ему стульчак от унитаза и перекрасили волосы Рона в радугу поведал, чем вызвал лёгкую улыбку у королевы.

Артанис не перебивала, с интересом наблюдая за наследником. В общем, его впечатления были весьма положительными. Если бы не происшествие с Квиреллом, то его жизнь в школе магии можно было назвать идеальной.

Когда мальчик начал расспрашивать её о том, что происходит на севере, на землю уже давно опустилась ночь, разбросав по небесному полотну искорки-звёзды. Артанис даже не обратила на это внимание, делясь новостями с юным принцем Зимы.

Она передала ему приветы от наставников, рассказала о том, как узнала о произошедшем с ним, о том, что это отвлекло её от очередных проблем, вызванных Ероном, который хотел испытать на магглах действие криомагии, о том, что у неё есть знакомый полуэльф — Эрнан Дрегольц, который исследует Антарктиду, привозя много интересных сведений из экспедиций. Последнее крайне заинтересовало Кая, который до сих пор мало что слышал про проклятый континент. Королева пообещала, что, когда он приедет домой после окончания первого курса, покажет ему чертежи Эрнана и даже познакомит с полуэльфом лично.

Услышав недовольное чириканье Севера, Артанис рассмеялась и сообщила Каю, что Дрегольц умудрился как-то ощипать его феникса. Переключив внимание на фамильяра наследника, женщина поблагодарила птицу за помощь своему хозяину и сняла запрет на его проживание в Хогвартсе, для надёжности потребовав от Кая, чтобы он больше не лез в опасные авантюры. Мальчик уверил мать, что всё понял, и клятвенно пообещал, что больше не будет совершать глупостей.

Через пару часов, когда Кай, который всё ещё находился на стадии изменений и не мог обходиться без сна круглые сутки, начал устало зевать, Артанис велела ему возвращаться в Хогвартс. Напоследок дав указания Северу о том, чтобы он следил за своим хозяином и защищал его, она пообещала сыну, что к следующему году придумает, как пропихнуть в замок своего человека, чтобы тот следил за его безопасностью. Попрощавшись с Каем, королева проследила за тем, как мальчик прячет Севера в карман, а после ловко исчезает под мантией-невидимкой. Махнув наследнику рукой, Артанис создала ледяного скакуна, прыгнув на спину которого стремительно взлетела в мерцающую высь, чтобы вернуться в своё королевство.

Мальчик проводил её взглядом, а после, скрываясь под мантией отца, с помощью Тикки благополучно добрался до опушки леса, где нервно топтался Ликки, ожидая брата. Выполнив приказ королевы, Тикки поспешил к Дамблдору, а Кай спокойно пошёл в свою гостиную. Так как была уже глубокая ночь, на пути ему никто из живых не встретился, а привидения, меланхолично парящие у окон, в которые лился лунный свет, даже не заметили, что рядом прошёл невидимка. Вернувшись в свою комнату, рейвенкловец по-быстрому сделал Северу удобную лежанку и, раздевшись, тут же упал на кровать, забываясь глубоким сном до самого утра.

* * *

Директор Дамблдор тяжело вздохнул и потёр переносицу, сняв перед этим свои очки-половинки. Уставший и потрёпанный Тикки сообщил, что преследование не принесло плодов, и профессор просто испарился в чаще леса. Не верить эльфу оснований не было, поэтому Альбус, который не спал почти всю ночь, отпустил домовиков, а сам по-быстрому написал письмо в Аврорат, где сообщал, что Квирелл — опасный приспешник Тёмного Лорда, которого нужно объявить в розыск. Пояснив, что объяснит всё произошедшее лично, директор запечатал конверт, планируя утром послать в Аврорат Фоукса, который может максимально быстро донести письмо до адресата.

Понимая, что теперь на него свалилась дополнительная головная боль в виде поиска нового преподавателя маггловедения, директор, мягко погладив перья фамильяра и бросив долгий задумчивый взгляд в окно, пошёл спать, надеясь позже разобраться с возникшей проблемой совместно с Минервой.

* * *

Северус узнал о побеге Квирелла лишь на следующий день после того, как это случилось. Директор рассказал ему обо всём лично, хотя зельевар уже успел с утра пораньше прочесть в новом выпуске «Пророка» статью, посвящённую опасному профессору, которого вовремя успели рассекретить, но, увы, не обезвредить. О Кае и отравлении не было сказано ни слова: как сказал Дамблдор, не к чему общественность волновать, людей итак взбудоражила эта ситуация, а развешанные по всем углам плакаты розыска не способствовали уменьшению количества мрачных слухов.

Через несколько дней, когда шумиха немного улеглась, и когда преподаватели в Хогвартсе уже начали успокаиваться после той неприятной истории с Каем, Снейп получил крайне необычную посылку: деревянную коробку, к которой прилагалась небольшая записка. Недоумевающий зельевар развернул её, прочитав:

«Кай сообщил мне, что вы сумели создать уникальный антидот от опасного яда, учтя все особенности его крови при этом. Ваши действия спасли моего сына, ведь, если бы не это, Север уже не успел помочь своему хозяину.

В качестве благодарности примите этот скромный подарок. Это меньшее, что я могу дать за спасение своего наследника.

К.А.»

Невольно удивившись данному посланию, зельевар открыл коробочку и застыл на месте, не верящим взглядом смотря на её содержимое. Внутри лежали мерцающие чешуйки ледяного дракона, пучок странных, переливающихся всеми цветами радуги перьев, клыки водных змеев, живущих исключительно в северных широтах, и пыльца снежных фей.

Каждый из этих ингредиентов стоил целое состояние. Даже на чёрном рынке они были столь редки, что найти их было сродни чуду, потому что животные, с которых всё это можно получить, обитают в невероятно отдалённых и опасных местах, из-за чего не каждый волшебник-авантюрист рискнёт к ним сунуться. Плюс на северном полюсе живут разумные и высокоразвитые снежные эльфы, которые тщательно следят за популяциями местных животных и жестоко карают контрабандистов, посмевших покуситься на них.

Откуда такая редкость у этого таинственного «К.А.», Северус не знал и боялся даже предположить.

Зачарованно разглядывая то, что в миг может сделать его богачом, зельевар осознал, что, кажется, каким-то чудом сумел получить одобрение тех, кто забрал к себе Кая…

Кая… Не Гарри.

Мужчина слегка улыбнулся, понимая, что в какой-то момент, сам того не подозревая, окончательно перестал ассоциировать мальчика с Джеймсом Поттером.

Ещё раз окинув взглядом бесценное содержимое коробки, он заметил небольшой листочек пергамента под мерцающими перьями. Судя по всему, это были какие-то пояснения.

«Абаюн — древняя магическая птицеженщина, которая может слышать все ветра мира, разговаривать с ними, и передавать с их помощью свои послания на дальние расстояния. Она успокаивает одним своим присутствием, обладает способностью убаюкивать мелодичным пением и насылать на смертных хорошие сны. Она осталась одна в своём роде, потеряв сородичей в забытых войнах древности. Кай сумел подружиться с ней, и Абаюн попросила передать несколько своих перьев тому, кто помог её любимому маленькому другу. Как она сама говорит, мастер-зельевар может сотворить с её перьями нечто совершенно уникальное, что магический мир утерял давным-давно. Также она передаёт вам пожелание удачи в грядущих экспериментах».

Снейп на несколько минут застыл на месте, переваривая прочитанное послание. Мотнув головой, он ещё раз посмотрел на ровные аккуратные строчки и на перья, мягко светящиеся изнутри, будто желая убедиться, что они реальны.

Вот это было уже чем-то на грани фантастики. Где же, Мерлин побери, живут опекуны Кая, что могут общаться с такими созданиями?! Перед глазами Снейпа внезапно возник образ феникса Севера, странный, несколько нечеловеческий вид самого мальчика, и теперь вот это… Осознание пришло мгновенно, в голове волшебника будто что-то щёлкнуло: может ли быть такое, что опекуны Фроста не люди, а магические существа, тесно связанные с северным полюсом?..

После короткой паузы, зельевар мысленно кивнул самому себе: может.

А ещё Снейп понял, что об этих выводах никому ничего не расскажет. Предчувствие ли, но он знал, что ему оказали жест доверия, терять которое станет только полнейший глупец.

Закрыв коробочку, Северус спрятал её в личных покоях, мысленно извинившись перед директором Дамблдором.

Кстати, о директоре... Как бы Северус не желал приступить к новым экспериментам, впереди его ждала встреча с Люциусом Малфоем, которая может пролить свет на странные шевеления в рядах бывших Пожирателей Смерти. Глубоко вздохнув, зельевар отодвинул мысли о бурлящих котлах на задворки сознания, чтобы сосредоточиться на более насущных делах.

---

Уф, это было непросто: учебная нагрузка в последнее время колоссальная, поэтому писать пришлось в прямом смысле по ночам, урезая время на сон. Но оно того стоило, надеюсь (^,^)

Глава получилась большой, потому что разбивать её на две части я не стала, не желая терять целостность повествования.

Кстати, это самая большая глава во всём фике, я таких ещё не писала!('о')

Музыкальная тема главы — «Yonderboi — Before you snap».

* * *

Лучи закатного солнца, отражаясь от стёкол зданий, слепили прохожих кроваво-красным светом. Облака были похожи на небрежные мазки неизвестного художника, что смешал все оттенки огненного на небесном полотне. Тени удлинялись и росли, по мере того как небесное светило опускалось к горизонту, и на улице становилось всё холоднее с приближением ночи.

Зимний ветерок легко пролетел по оживлённой лондонской улице, коснулся щеки весёлой юной леди, заставил поёжиться пожилого господина, который по рассеянности забыл надеть шарф, и, взлетев ввысь, ворвался в чью-то приоткрытую форточку, всколыхнув тонкие занавески и перелистнув пару страниц раскрытой книги, лежащей на столе.

Человек, сидящий в кресле рядом с этим столом, даже не обратил внимание на прохладу, обнявшую его. Пальцы машинально поглаживали чуть шероховатую обивку, а взгляд бесцельно блуждал по знакомой обстановке, останавливаясь то на старинных резных часах, то на дешёвой простенькой вазе, так резко контрастирующей с ними. Вязкую тишину нарушало лишь мерное тиканье секундной стрелки да лёгкий гул за окном. Казалось, что там, за стеклом, находится совершенно другой мир — живой и яркий, — тогда как в этой комнате царила какая-то необъяснимо тяжёлая атмосфера, которая сдавливала грудную клетку и стирала даже задатки улыбки с лица.

Возможно, такой эффект появлялся не из-за теней, скользящих по углам и нишам, а из-за того, что мысли в голове этого человека были мрачными и наполненными едва ощутимой горечью. Он сидел неподвижно, чем-то напоминая античную статую, хмурился время от времени и всё думал, думал, думал…

Обо всём.

О своём прошлом; о том, как определённые его поступки повлияли на настоящее; о будущем, которое было размытым и неопределённым…

В какой-то момент на улице громко загудел грузовой автомобиль, и человек резко моргнул, будто очнувшись от туманного сновидения. Немного недоумённо посмотрел в сторону окна, только сейчас заметив, что в комнате было довольно холодно. Поёжившись, чуть тряхнул головой и встал, чтобы закрыть створку. Повоевав немного с заедающей ручкой, что-то зло прошипел себе под нос. Бросив короткий взгляд на людей внизу, как-то недовольно поджал губы и резко закрыл занавески, будто таким образом хотел отгородиться от мира. В комнате сразу стало темнее, но он даже не обратил на это внимания. Вздохнув, мужчина направился на кухню, намереваясь заварить себе кофе, но резко остановился, когда мимоходом мазнул взглядом по зеркалу. Помедлив немного, он подошёл ближе к полотну, внимательно глядя на то, как из отражения на него, чуть хмурясь, смотрит незнакомец.

Его болезненно-бледная кожа ярко контрастировала с полумраком, а черты лица, благодаря игре теней, казались невероятно тонкими. Он чуть склонил голову, и прядка тёмных волос упала на глаза, которые сейчас выглядели чёрными, хотя на самом деле были серо-синего цвета, меняя свой оттенок в зависимости от освещения. Не отрывая взгляда от человека в зеркале, он медленно поднял руку, поднося её к щеке и наблюдая за тем, как незнакомец из отражения повторяет жест.

Так сложно было поверить в то, что это сейчас именно его лицо.

Так сложно было к этому привыкнуть…

Прошлое тело принадлежало какому-то бродяге с Лютного, и Тёмный Лорд старался избегать зеркал, чтобы не видеть его припухшую морду и сутулую спину.

Сейчас же он занял тело юноши, почти мальчишки, которому было от силы лет двадцать, и почему-то не мог оторвать от него взгляд, чувствуя внутри отголоски странной, едва заметной и совсем не присущей ему… Тоски?

Такое юное лицо…

Слишком молодое.

Слишком не его…

Этот ребёнок в зеркале был словно насмешкой над тем, чьё имя до сих пор боятся произносить в волшебном мире.

«Посмотри, чем ты стал!» — говорили его глаза, горящие издёвкой. — Паразитом, занимающим чужие тела и наблюдающим за тем, как они разлагаются от присутствия твоей гнилой души…»

Вздрогнув, Тёмный Лорд резко отстранился от зеркала и рваным, немного нервным движением включил свет, который в доли секунды разогнал все тени. Теперь человек в отражении не выглядел таким хрупким и мистически-пугающим, словно спала с него странная иллюзия.

Узкое лицо, обрамлённое уже порядком отросшими тёмными волосами, прямой острый нос, тонкие губы — в нём не было ничего сверхъестественного. Обычный мальчишка лет двадцати, каких много. Что интересно, он был совсем не похож на представителей рода Фоули, скорее, больше напоминал Ноттов или Паркинсонов. Впрочем, сейчас вообще не имело значения, кто там приходится роднёй этому мальчишке.

Прошёл уже почти месяц с тех пор, как Лорд вселился в его тело, и скоро должен был начаться процесс распада плоти, ведь вселенца долго выдерживать неспособен никто. Волдеморт надеялся получить философский камень до того, как Генри начнёт превращаться в ходячий труп, и создать своё собственное тело, чтобы забыть о бесконечных переселениях раз и навсегда. Но Квирелл, который должен был достать артефакт, куда-то бесследно исчез, и даже объявление в розыск в газетах не было оправданием тому, чтобы не прийти к своему Хозяину. Тут было два варианта: либо Квиринус где-то сгинул, либо, с треском провалившись, решил сбежать от своего Господина. И лучше бы ему действительно погибнуть, потому что если этот слизняк посмел сбежать от него, Лорда Волдеморта, то одними круциатусами он явно не отделается!

Резко втянув воздух в лёгкие и сжав кулаки столь сильно, что ногти чуть ли не до крови впились в тонкую кожу рук, Лорд вновь ощутил, как злость и ярость затапливают его сознание. За последнюю неделю эти чувства стали слишком частыми его спутниками…

Поймав в отражении зеркала злой взгляд, горящий на лице Генри, он фыркнул, невольно отметив, что этому мальчишке не идёт такая мимика — выглядит нелепо. Резко развернувшись, Лорд покинул кабинет и направился на кухню, намереваясь всё-таки заварить себе кофе да немного успокоить и без того расшатанные нервы.

По щелчку выключателя свет залил небольшое помещение, в котором каким-то чудом уместились и плита, и обеденный стол, и холодильник, и шкафчик с посудой. Обстановка на кухне была откровенно простой, пожалуй, из общего фона здесь выбивалась только красивенькая люстра, которой лучше бы висеть где-нибудь в зале, а не в таком месте.

Налив воды в электрический чайник, Волдеморт невольно представил, как бы на это среагировали его последователи. В самом деле, Тёмный Лорд, который всегда ненавидел магглов, теперь спокойно пользуется их техническими устройствами! Хотя, с другой стороны, ему это простительно, ведь из-за своего положения некого паразита в чужом теле он не может полноценно колдовать, чтобы выполнять простейшие бытовые заклинания.

Поморщившись этим мыслям, Лорд открыл шкафчик и принялся копаться в запасах Квирелла.

— Ну, прекрасно! — недовольно проворчал он, обнаружив, что кофе закончился. Ах, да, кто-то же пил одну кружку за другой, пока ждал новостей от слуги. Видимо, теперь придётся в лучших английских традициях готовить себе чай. Если его тут вообще можно отыскать, конечно…

После пяти минут поисков чай всё-таки нашёлся — заварив себе чашку, Волдеморт сел за стол, подпёр голову рукой и принялся машинально помешивать сахар, мыслями вновь возвращаясь к своим проблемам.

Да, его последователи действительно были бы в шоке, если бы узнали о том, как теперь живёт их Господин. Впрочем, никто из них и пикнуть не посмел бы о том, что это недостойно Тёмного Лорда, ведь они боятся его до дрожи в коленках. И это неудивительно: за последние несколько лет перед своим падением он запугал всех, кого можно и нельзя, разбрасываясь круциатусами направо-налево и без каких-либо сомнений используя смертельное проклятье не только на врагах, но и на союзниках.

Но самое паршивое в этой ситуации: он фактически не осознавал, что таким образом уничтожает свою репутацию человека умного, осторожного и уравновешенного. В своей погоне за бессмертием Волдеморт потерял то, что делало его самим собой. Он превратился в монстра, жестокого и мнительного, видящего во всех лишь врагов и предателей.

Лишь после того, как он избавился от оков своей плоти, разум прояснился и у него появилась возможность переосмыслить свои поступки.

Теперь он точно знал, какова цена разрыва собственной души.

Безумие.

Но об этом не писали в книгах: всё выяснилось опытным путём. В конце концов, кроме него никто не создавал более одного крестража. Как оказалось, после первого всё было вполне нормально, только в груди появилось неприятное ощущение пустоты, заполнить которую помогали обыденные мелочи вроде учёбы и выполнения обязанностей старосты школы. Второй крестраж породил раздражение: он стал злиться легко и по пустякам. Пришлось учиться выдержке, что было весьма непросто, особенно когда эмоции били через край. Третий принёс презрение к окружающим и чувство собственного превосходства над каждым человеком в мире — не важно, маг это был, или маггл. Четвёртый стал неким рубежом, за которым его ждала ледяная пустота одиночества: радость, любовь, счастье — эти чувства были более ему неведомы, и казалось, будто он никогда и не испытывал что-то подобное. Пятый крестраж. Ярость и ненависть к миру, желание уничтожить любого, кто посмеет косо взглянуть на него, самого Тёмного Лорда. Наслаждение, которое приносили страдания других. Шестой крестраж. Красная пелена безумия перед глазами, и бесконечный страх перед смертью. Казалось, что чем дальше он от неё убегал, тем ближе она была. А может, это было предчувствие, ведь вскоре после создания последнего крестража он действительно в какой-то степени умер, так глупо убившись об Гарри Поттера.

И сейчас, существуя в чужом теле, живя в жалкой маггловской квартире Квирелла, Волдеморт невольно задавался вопросом: а когда же это всё началось? Что же привело его к такому состоянию, к такому положению?

Когда началась эта гонка со смертью?

Сейчас, после стольких смертей на его глазах, после всех унесённых им жизней, было сложно понять самого себя и вспомнить, чья смерть так сильно потрясла юношу, что он стал искать вечной жизни.

Может, причиной стала мать, которая скончалась сразу после его рождения, оставив в том жалком приюте?

Но ведь он совсем не знал её.

Пожалуй, всё, что он испытывал тогда, — это чувство обиды. Да, ему казалось несправедливым, что она сдалась, оставив его одного в этом мире. Но, даже узнав всё о её жизни уже позже, в годы окончания Хогвартса, он не смог её возненавидеть. Только к обиде примешалась какая-то жалость и разочарование.

Возможно, авианалёты на Лондон в то время, когда он на каникулах находился в приюте, стали тем, что толкнуло на войну со смертью? Вероятно, но… В такие моменты внутренности скручивал страх, который уже был знаком, который пришёл к нему гораздо раньше… Раньше… Из детства…

Прикрыв глаза, Тёмный Лорд прокручивал в голове воспоминания о приютской жизни, которую всегда настолько отчаянно стремился забыть, что ему это фактически удалось.

Приют…

Его зрачки расширились, когда перед глазами вдруг возник образ восьмилетней девочки, тогда его ровесницы. Рыжие косички, россыпь веснушек на маленьком носике и улыбка, которая, казалось, могла растопить весь лёд этого мира. Он не помнил, как её зовут. Вэнди-Мэнди… Не важно! Главное, что в отличие от других детей, она единственная, кто никогда не презирал его. Наоборот, говорила, что его странности — это нечто совершенно чудесное, и что он должен гордиться своим отличием от остальных. Она часто подсаживалась к нему в столовой, совсем не боясь осуждения со стороны окружающих, и смело спрашивала, о чём та книжка в его руках. Её совершенно не смущало то, что он держался отстранённо от всех, и, возможно, девочка смогла бы стать ему хорошим другом, потому что была из числа тех людей, кто действительно умеет дружить легко и бескорыстно. Будь волшебницей, её бы точно ждал Хаффлпафф.

Но однажды она заболела.

Обычная простуда переросла во что-то серьёзное: начались осложнения. Девочка тогда ужасно кашляла, но всё равно продолжала улыбаться, заверяя его, что ничего страшного не происходит и она обязательно скоро поправится, а летом он покажет ей, как говорит со змеями.

Не поправилась.

Тогда ещё маленький Том не понимал, что чувствует, глядя на неё, лежащую в гробу с закрытыми глазами и умиротворённым выражением лица. Пока шло отпевание, он всё смотрел и смотрел на неё. Почти не моргая, чувствуя, как дрожат кончики пальцев. Её лицо невероятно побелело, и эти нелепые веснушки, которые он всегда считал некрасивыми, исчезли. Но это не сделало девочку лучше, нет. Наоборот, с ними она будто лишилась чего-то важного, того, что делало её такой живой.

Многие плакали, а на его лице не дрогнул ни один мускул. Все думали, что Тому всё равно и скучно там, в церкви. Кто-то даже презрительно высказал это позже. Никто не знал, как же ему хотелось тогда схватить её за плечи и затрясти так, чтобы проснулась.

Лишь осознание того, что она уже не проснётся, остановило его.

После была бессонница. И миллион мыслей в голове. Тогда он с ужасной отчётливостью осознал, что однажды так же уснёт вечным сном. И ничего не останется от него. Там, за гранью, будет ждать лишь бесконечная пустота…

Невольно возник вопрос: а какой смысл тогда в том, чтобы чего-то добиваться и к чему-то стремиться, если это всё равно однажды просто исчезнет, сотрётся в жерновах времени в пыль и забудется навсегда?..

Вечное забвение.

Страшно. Ужасно страшно. Том не хотел терять себя. Ему нравилась жизнь, какой бы она ни была. Осознание того, что смерти не избежать, вгоняло в ужасную депрессию. И без того мрачный и отстранённый, он стал ещё более закрытым с тех пор, более холодным ко всему, что его окружало.

Не хотелось с кем-то дружить, кого-то любить, не хотелось вообще ничего. Он испытывал чувство злости и бессилия перед миром и изливал это на тех, кто пытался ему досаждать. Плевать. Они тоже однажды исчезнут — так какой смысл в том, чтобы принимать во внимание их жалкие желания и выслушивать глупости, льющиеся из их уст.

Пожалуй, из этого состояния его вырвал, как ни странно, Дамблдор. Появление магии в жизни открыло перед ним новые границы и дало шанс навсегда избавиться от тянущего страха перед вечной пустотой. Ведь возможности магии безграничны! Магия позволяет подчинять себе законы физики, законы, по сути, самого мира — то, что магглы называют нерушимым. Так почему бы не попробовать с её помощью победить и смерть?!

Потрясающее желание. Том тогда был почти счастлив, представив открывшиеся перспективы. Но уже очень скоро к желанию победить смерть примешалось новое — достичь безграничной власти.

Последнее, может, изначально и не было целью, но в тот день, когда волшебная сказка разрушилась, словно карточный домик; в тот день, когда он попал на Слизерин и услышал презрительное «грязнокровка» со стороны сокурсников, Том Риддл понял: магическая школа ничем не отличается от обычной. Разница лишь в том, что по сравнению с магглами он был особенным, а здесь — лишь пустым местом, нищим и безродным мальчишкой, который каким-то чудом оказался на факультете аристократов.

Глядя на их новые дорогие мантии, серебряные запонки, начищенные до зеркального блеска ботинки, он ощущал, как же жалко выглядит в своей поддержанной одежде. Понимал, как же несправедлива жизнь. Кто-то получил всё и сразу с самого рождения, а кому-то надо биться, чтобы хоть чего-то достичь.

Тогда Риддл дал себе обещание, что однажды возвысится над всеми этими высокомерными аристократами. Возвысится во всём: в силе, уме, богатстве. Он перешагнёт все те границы, что делают человека обычным, и станет чем-то большим, чем-то великим.

Постепенно к этому желанию примешивались новые, но всё объединяло одно яркое, в чём-то безумное, но необходимое стремление — изменить магический мир.

Тому не нравилось то, что волшебники вынуждены прятаться от магглов и подстраиваться под последних. Взять и поменять роли было бы провальным вариантом: Геллерт Гриндевальд пытался это сделать, и у него не получилось. Нет, магглов так просто не подавить, ведь их было намного больше, чем волшебников. Шумные, жестокие, всюду сующие свой нос, мнящие себя королями мира нелепые создания… Их нужно было уничтожить, чтобы не портили облик планеты. Это было проще, чем пытаться найти с ними какой-то компромисс.

Магглолюбцы были против такой политики, и для начала нужно было избавиться именно от них — тех людей, которые всё портили, которые не понимали, что магглы, сами того не осознавая, могут уничтожить магический мир.

Но самыми опасными были грязнокровки, которые мало того, что привносили в магическое сообщество свои нелепые устои, правила и взгляды на жизнь, так ещё и отчаянно не желали принимать традиции, по сути, совершенно другого мира.

И тогда Том решил, что нужно сначала очистить именно магический мир, а уже потом переходить на магглов. Его поддержали многие представители аристократии — те люди, которые тоже опасались, что их однажды просто уничтожат, используя бомбы или что-то подобное.

Постепенно Том набирал союзников. Объездил весь мир, найдя много невероятных как людей, так и магических созданий. Постигал всё новые и новые возможности магии, восхищая многих своими умениями и знаниями. И действительно достиг величия — того, что возвышало его над всеми, что вызывало у людей восхищение и трепет.

Вернувшись в Англию из долгого путешествия, в которое отправился вскоре после школы, он был уже не тем мрачным приютским мальчишкой и не идеальным учеником волшебной школы. Он был Лордом. Тёмным Лордом. Потому что пути к Свету были закрыты для него. Ещё одна особенность крестражей: создай хоть один, и навсегда потеряешь шанс использовать светлую магию. Это было не важно, ведь никто и не собирался церемониться со своими врагами.

Он начал войну. Со всеми, кто угрожал его будущему идеальному миру. Миру, в котором есть только волшебники и магические существа, в котором нет шумных машин и опасных бомб, в котором чтятся старые традиции и всё пронизано невероятной атмосферой волшебства.

Он почти победил. Он почти проиграл.

Захватить власть и подавить всех несогласных ещё не значит одержать истинную победу. Ведь в своём безумии он только разрушал, но не создавал. Все его планы медленно, но верно уничтожались им самим. Безграничное уважение превратилось в страх, а прежние идеи о строительстве лучшего будущего начали видоизменяться, и теперь это «лучшее» выглядело, скорее, как ужасный тоталитарный режим, в котором нет места ни свободе, ни чудесам.

Пожалуй, надо будет сказать «спасибо» Гарри Поттеру при встрече, ведь именно смерть остановила Лорда, дав шанс понять и принять свои ошибки.

Теперь он мог начать всё сначала. Методы можно было особо и не менять: магглокровок всё равно надо уничтожить, но вот к своим последователям и своему поведению стоит подойти с другой стороны. Убрать тиранию и безумие, взять над собой контроль и вновь стать в глазах окружающих тем, за кем не жалко идти даже в адское пекло!

Только в последнее время все его планы идут как-то наперекосяк. Что это? Невезение, или наказание судьбы за прежние грехи?.. Не важно! Нужно что-то делать с тем, что у него есть сейчас. Он ведь всё ещё просто дух. Да, могущественный и сильный, но всё же дух. Который фактически не может сам что-то сделать с тем, чтобы изменить своё положение. А его верный слуга, который мог бы помочь, исчез…

Квирелл…

Странный и ужасно противоречивый человек.

Вот уж действительно насмешка Судьбы в том, что именно с ним пришлось связаться!

Если честно, то ещё во время войны Лорд Квиринуса не то, что не замечал, тот, пожалуй, был ему глубоко безразличен. Хотя о чём это он?! О существовании Квирелла он даже фактически не помнил! В самом деле, он был самым могущественным тёмным магом своего времени, чьи цели, силы и возможности превосходили обычные человеческие рамки, а Квирелл являлся лишь молодым, довольно-таки ограниченным, но не лишённым амбиций волшебником, занимавшим какую-то мелкую должность в Министерстве. В какой-то момент поняв, что самому ему не выбраться из того болота, в котором барахтался, Квирелл пошёл на отчаянный шаг, придя на поклон к Тёмному Лорду в надежде хоть так чего-то добиться, получить толчок в нужном направлении и приблизиться к тому, чего он хотел.

Лорд даже метку ему ставить не стал: отмахнулся как от назойливой мухи, быстро определив на роль мелкого шпиона в Министерстве. Кажется, Квиринус был в восторге, а чувство собственной важности распирало его до предела. Он, судя по всему, искренне верил, что стал важен для Тёмного Лорда в качестве соратника и слуги, не догадываясь: сам Волдеморт про него и не вспоминает даже.

Нет, Лорд, конечно, всегда держал на краю сознания, что есть такие люди; прекрасно осознавая, как порой именно эти мелкие сошки оказываются самыми полезными ввиду своей неприметности. Но ими занимался не он, а определённые члены Ближнего Круга — люди сильные, уверенные, а главное, обладающие большими связями и финансовыми возможностями. Именно они регулировали работу шпионской сети, поощряя тех, кто приносил организации и их общему делу наибольшую пользу, и карая особо увертливых личностей, желающих усидеть сразу на двух стульях, помогая «и нашим, и вашим».

Кажется, Квиринус даже какие-то повышения успел получить прежде, чем произошла та злосчастная встреча Тёмного Лорда с Гарри Поттером…

Что происходило дальше, Волдеморт знал обрывочно из рассказов самого Квирелла: Квиринус какое-то время работал в Министерстве, в департаменте, занимающимся контролем популяций магических животных, получил какое-то повышение, и в целом, не имея ни любви к животным, ни таланта к уходу за ними, всё же начал плавно «съезжать» куда-то в сторону магозоологии. В какой-то момент Квирелл даже начал ездить в экспедиции и зачитывать лекции о миграциях каких-либо животных, об изменении их численности в определённых регионах. Всё изменилось, когда к нему пришёл знакомый с безумным предложением: попробовать устроиться в Хогвартс на должность преподавателя маггловедения! Квиринус сказал, что сначала отнёсся к этому скептически, но в качестве аргументов выступило то, что, во-первых, был уже конец августа, а Дамблдор почему-то так никого и не нашёл на эту должность; во-вторых, Квирелл имел маггловских родственников и в какой-то степени был знаком с миром магглов (по крайней мере, он не терялся, выходя в немагический Лондон, и не выглядел там как клоун); и в-третьих, у него уже был какой-никакой опыт преподавательской деятельности и хорошие рекомендации среди коллег в Министерстве.

С одной стороны — весьма неплохая работа в Министерстве, пусть и не особо перспективная, с другой — шанс стать преподавателем в Хогвартсе, а ведь это и заработок повыше, и проживание в замке на гособеспечении, да и статус посолиднее… После некоторых раздумий Квиринус согласился и пришёл в школу на собеседование. Дамблдор взял его нехотя, просто из-за того, что кому-то нужно заполнить эту «дыру» в преподавательском составе. Тем не менее, Квирелл хорошо справился с работой учителя, и по окончанию первого учебного года директор предложил ему остаться на этой должности и далее. Летом он, желая подзаработать, выполнял мелкие поручения в родном департаменте, видимо, стремясь таким образом хоть чем-то занять себя до сентября.

Однажды ему предложили съездить в небольшую экспедицию в Албанию.

Туда, где как раз и находился Тёмный Лорд.

Воистину судьбоносная встреча для обоих!

Видимо, то, что Квиринус помог своему бывшему Хозяину, произошло не из-за страха перед ним, а из-за банального желания таким образом быстро возвыситься после возвращения Лорда в нормально состояние.

Квирелл был человеком жестоким по сути своей, но тщательно это скрывал. Он умел носить маски и своё презрение к кому-то, зависть, мог прятать так, что никто не видел этого. В глазах общественности он выглядел обычным, ничем не примечательным человеком, который страдает комплексами. Его считали безобидным, тихим и спокойным. Лорд Волдеморт же видел расчётливого, озлобленного на мир молодого мага. Причём озлобленного не из-за того, что этот мир ему чем-то насолил, а из-за того, что он сам не мог чего-то добиться. На самом деле, Лорд подобных людей всегда презирал, но по иронии Судьбы именно на такого индивидуума ему пришлось положиться.

Ладно, поначалу всё шло неплохо: он получил возможность управлять физическим телом, взаимодействовать с миром, планировать свои дальнейшие шаги. После того как он перебрал десятки вариантов, с помощью которых можно было бы вернуть свои прежние силы и возможности, Волдеморт остановился на философском камне. Этот артефакт был прекрасным решением всех проблем: создать своё собственное тело с его помощью и забыть о бесконечных переселениях в чужие! Перестать быть жалким изорванным духом. Всё, что нужно было — это украсть камень из-под носа Дамблдора, что утащил артефакт Фламеля в школу.

И как же кстати было положение Квирелла в тот момент! Тихоня-учитель, на которого никто ничего плохого не подумает. Который имеет допуск в замок. Который может без особых проблем подобраться к Дамблдору. Идеально.

После того как Квиринус разведал обстановку в школе, был составлен тщательно продуманный план, одним из главных моментов которого должна была стать смерть Гарри Поттера.

Да, Лорд хотел избавиться от опасного мальчишки, причём уже не своими руками. Не хватало ещё раз убиться об него своей же Авадой! Квирелл подходил идеально для того, чтобы немножко замарать руки кровью «избранного».

Видимо, что-то пошло не так.

Потому что уже неделя после Рождества прошла, а Квиринус так и не объявился.

Лорд не мог сам себе объяснить это ощущение, но почему-то был уверен: его слуга уже никогда не вернётся.

Это была проблема.

Огромная проблема, ведь он теперь остался совсем один, в теле мальчишки, которого уже вторую неделю в истерике разыскивают родственники, подняв для этого половину Аврората. Из-за этого практически невозможно выйти на улицу без риска попасться кому-то из магов, ищущих Генри. В дополнение к вышеназванному он не может полноценно колдовать, а значит, и провести новый ритуал по вселению (да и «донора» в таком положении так просто не поймаешь!). Нового слугу тоже не найти. Замкнутый круг.

Сидеть в этой клетушке, ожидая, пока это тело разложится, Лорд всё-таки не собирался.

У него был один запасной, очень ненадёжный и очень опасный план. Он держал это на самый крайний случай, надеясь, что необходимость его использования никогда не наступит. И вот, всё-таки наступила!

С помощью артефакта, что захватил из Албании, Тёмный Лорд мог на короткий срок обеспечить себе полные возможности колдовства — до тех пор, пока заряд амулета не выветрится. Использовать эту возможность можно было лишь на один бой, один ритуал или одну аппарацию куда-нибудь на другой конец Англии. В его случае придётся тратить силы на ритуал. Тот, о котором он узнал ещё в юности, когда, разыскивая информацию о крестражах, нашёл в библиотеке Блэков фолиант, носящий странное название «Магия души». Про крестражи там не упоминалось, зато было заклинание объединения душ. Если честно, Том не мог понять, на кой-чёрт вообще кому бы то ни было сливать свою душу с душой другого человека. Но там были приведён наглядный пример в виде истории двух друзей, которые с детства были не разлей вода, пока один из них не заболел смертельной болезнью. Тогда второй, не желая навсегда прощаться с тем, кто был для него чуть ли не центром Вселенной, использовал данный ритуал, объединив в своём теле свою душу с душой друга. Это отложило на нём свой отпечаток, ведь душа — это не только то, что делает человека живым. Его характер, мысли, чувства — всё это накладывает отпечаток на эту таинственную составляющую. Согласно книге, после слияния тот человек изменился. Его характер объединился с характером его друга, превратив в кого-то другого, кого-то среднего между собой прежним и тем, кого он таким методом пытался спасти.

Лорд мог провести такой ритуал, объединив себя с душой Генри. Тогда это тело «избавится» от вселенца и полноценно будет принадлежать ему. Единственное, что пугало, — это то, как же ритуал отразится на нём самом. Не потеряет ли он себя? Ведь ещё очень давно, прежде чем приступать к использованию каких-либо ритуалов, он выучил наизусть главный завет этого направления колдовства: «Обретая новые силы с помощью ритуала, ты обретаешь и новые слабости». Это был некий сдерживающий фактор, предупреждение, что не стоит пытаться стать всесильным таким методом, ведь обязательно получишь за это изъяны, от которых не сможешь избавиться уже никогда.

Какие же слабости подарит ему слияние? Он — не целая душа, в отличие от Генри, он — лишь часть. С другой стороны, его разум цел тогда, как от Фоули здесь уже ничего, кроме живого тела и души не осталось.

Наверное, единственной угрозой станут чужие чувства и порывы. Впрочем, разве это так страшно? Он, в конце концов, Тёмный Лорд! Сильнейший волшебник своего времени! И сможет справиться с внутренними противоречиями, какими бы они ни были! В самом деле, однажды он уже научился убивать, и, если понадобится, научится снова! У него будет целая душа, но, в то же время, будут и крестражи. Новое тело, новое лицо, новая жизнь, новые возможности…

Времени на сомнения оставалось мало. Нужно проводить ритуал сейчас, пока тело Генри ещё выдерживает вселенца. Потом будет поздно. Получить новое тело с помощью философского камня не вышло, а значит, придётся выкручиваться и идти другим путём.

Наверняка, после ритуала метки его последователей не будут на него реагировать, да и свои прежние силы придётся как-то восстанавливать, но зато будет время привыкнуть к новым реалиям. Лучше всего симулировать потерю памяти и «вернуться» в семью Фоули. Используя их влияние и связи, он сможет повторить свой путь на вершину власти, только в этот раз учитывая прежние ошибки. И самое главное, если он не захочет, никто не узнает правды.

Плюсов в этом будет больше, чем минусов, поэтому, допив свой чай и окончательно решив всё для себя, Тёмный Лорд направился к тайнику с амулетом, чтобы сегодня же провести ритуал слияния душ.

* * *

— Люциус… — Снейп слегка качнул головой в приветствии, выходя из камина Малфой-мэнора. Практически незаметным, уже инстинктивно-дежурным пассом руки профессор убрал сажу с подола своей мантии и подошёл к хозяину поместья, который, улыбнувшись уголками губ, подошёл к своему гостю ближе:

— Северус, рад видеть тебя! Наконец-то ты выбрался из Хогвартса, а то я уже начал думать, что ты стал пленником этого замка.

— Ну, ты недалеко ушёл от истины, — хмыкнул Снейп. — Загруженность в последнее время колоссальная, да ещё и эти разбирательства…

— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — Малфой чуть нахмурился и жестом указал гостю следовать за ним. — Пойдём в мой кабинет. Сам знаешь, там удобно вести долгие беседы.

— Да, а ещё я помню, что именно там находится мини-бар, — усмехнулся Северус.

Люциус только насмешливо фыркнул в ответ, мимоходом поймав мрачный взгляд Лорда Абраксаса с портрета. Впрочем, тот всегда хмурился и почти никогда не разговаривал, в отличие от других обитателей картин.

Снейп, последовав за Малфоем, перевёл взгляд с нарисованного мужчины на знакомую обстановку поместья, вновь поражаясь красотой этого места.

Малфой-мэнор был единственным жилищем, которое Северус про себя называл совершенным. Он бывал в гостях у Лестрейнджей, Ноттов, Гойлов, Паркинсонов и многих других знатных семей, но нигде не видел такого уюта и гармонии. Всё в этом поместье было пропитано светом и теплом, всё было на своём месте и приятно радовало глаз. В отличие от тех же Паркинсонов, тут не было вычурности, или, как у Ноттов, не создавалось ощущения, будто ты попал в музей.

Убранством Малфой-мэнора руководила ещё мать Люциуса, Леди Адель, которая, как однажды рассказал сам друг, приехав в Англию из солнечной Франции вместе с новоявленным мужем, была возмущена тем, как мрачно и зловеще выглядит это место. Взяв дело в свои руки, Леди Малфой быстро провела тут самый настоящий ремонт, потратив на это немало средств и нервов своего супруга. Результат превзошёл все ожидания: Малфой-мэнор превратился в настоящее произведение искусства. Здесь было изменено практически всё, за исключением убранства личного кабинета Лорда, который с тех пор стал самым мрачным местом в поместье. Говорили, что изначально Абраксас Малфой противился таким радикальным переменам, но, всё-таки уступив супруге, сам был приятно удивлён и даже предложил несколько замечательных идей по реконструкции бальной залы.

Поместьем Леди Адель занималась почти до самой смерти, а позже это дело перешло уже к Нарциссе, которая также внесла сюда что-то своё. Особенно серьёзно Нарцисса подошла к саду, ради неё Люциус даже выстроил оранжерею с редкими растениями. Сад Малфой-мэнора был для Северуса сродни произведению высшего искусства, и, будь его воля, он бы сидел там часами в те моменты, когда Люциус приглашает на прогулку вокруг поместья, попутно обсуждая дела.

От этих размышлений Снейпа отвлёк голос Малфоя:

— Как обстановка в школе? Я беседовал с Дамблдором, когда он наведывался в Аврорат, но ничего дельного директор мне так и не рассказал.

— А он и не расскажет, — усмехнулся Северус, заходя в кабинет Люциуса. — Полагаю, там особо-то и не о чем говорить.

Люциус чуть нахмурился и, указав на роскошное кресло, произнёс:

— Прошу, присаживайся. Вина?

— Нет, спасибо, — отрицательно качнул головой Северус, устраиваясь поудобнее. — У меня на сегодня ещё запланированы кое-какие эксперименты с зельями, и мне потребуется ясность ума.

— Тогда кофе, — утвердительно изрёк Люциус, вызывая домовика. — Добби! Два кофе. — Подождав, пока домовик с громким хлопком исчезнет, Лорд откинулся на спинку своего кресла и продолжил ранее прерванную мысль: — Так значит, Квирелл действительно проник в школу, чтобы убить Гарри Поттера?

— Авроры склоняются именно к этой мысли, — произнёс Северус, принимая свой кофе у вернувшегося домовика. — Дамблдор вовремя заметил неладное и успел предотвратить катастрофу, когда Квиринус попытался отравить Кая… Гарри ядом «Последний сон». Я лично готовил противоядие. С мальчиком сейчас всё хорошо, его уже выписали из больничного крыла.

— Я слышал, что директор не пускает к нему авроров и представителей прессы, — негромко сказал Люциус, внимательно наблюдая за Северусом, который, чуть подув на горячую жидкость и сделав острожный глоток, слегка кивнул:

— Не пускает. И это правильно, как по мне. Полагаю, мальчику было достаточно разговора с директором, который умеет мягко узнавать подробности чего бы то ни было, и нечего давить на ребёнка ещё больше. В конце концов, мне иногда кажется, что авроры пытались добиться разговора с ним только для того, чтобы воочию увидеть нашу знаменитость, — Северус криво усмехнулся.

Люциус насмешливо фыркнул:

— Да, этого у людей не отнять. Я слышал, что Скитер была готова волком выть, когда Дамблдор на правах опекуна мальчика под угрозой суда запретил ей обсуждать имя Гарри Поттера и позволил лишь упомянуть его в этом инциденте, заверив читателей, что с мальчиком всё хорошо и он не пострадал.

Северус рассмеялся:

— Она пыталась проникнуть в школу через тайные ходы! Только вот директор ещё осенью усилил защиту замка, и в итоге Скитер застряла в магической ловушке где-то между Хогвартсом и Сладким королевством! На её вопли, усиленные Сонорусом, сбежалась половина Хогсмида и все авроры, которые в тот момент находились в деревне.

— Да-а, полагаю, об этом инциденте Скитер в газетах не напишет, — заметил Люциус, пряча усмешку за чашечкой кофе. — Думается мне, директор знал о том, что она оказалась в таком… своеобразном положении?

— Конечно знал, — весело согласился Снейп. — Я был в его кабинете, когда Дамблдор вдруг прервал свою речь и заметил, что «мисс Скитер весьма настойчива, когда пытается добраться до сенсации».

Северус и Люциус, переглянувшись, зашлись весёлым смехом.

— Что ж, придётся ей довольствоваться официальными сведениями, приправленными её буйной фантазией, — отсмеявшись изрёк Малфой.

— Да, а учитывая то, что информации мало, плюс запрет Дамблдора о Гарри Поттере… — Снейп слегка покачал головой. — Нет, в этот раз никаких сенсаций. Полагаю, инцидент быстро утихнет, а про Квирелла все, кроме авроров, забудут.

— Тебя допрашивали? — вдруг серьёзно спросил Малфой.

— В первую очередь, — ядовито ответил Снейп, чуть оскалившись. — Два дня вокруг меня плясали, пока уже Дамблдор в довольно резкой форме не велел им от меня отстать.

— Что-то мне подсказывает, что Квирелла они такими темпами не поймают… — полунасмешливо протянул Люциус.

— Не сомневаюсь в этом, — фыркнул Северус, выражая своё презрение к хранителям правопорядка. — Он оказался умнее, чем можно было подумать. Не знаю, действительно он был слугой Лорда или нет, но тот факт, что он хороший актёр и довольно-таки изобретательный человек, не отменить. В конце концов, он сумел выяснить, что за ним следят домовики, и сбежал через Запретный лес, таким образом заметая свои следы. А ты сам прекрасно знаешь, что в пределах Запретного леса…

— Аппарировать невозможно, — закончил Люциус, задумчиво постучав пальцем по подлокотнику кресла. — Домовикам из-за этого пришлось преследовать его на своих двоих, а Квиринус мог просто пройти куда-нибудь в глушь и сбежать через портал. Эльфы бы не смогли определить след его перемещения, так как в том магическом фоне подобная магия моментально затирается. Ловко! — цокнул языком Малфой. — Не понимаю, почему Дамблдор не подумал об этом.

— Полагаю, он так же, как и все мы, недооценил Квирелла. В конце концов, лично я Квиринуса фактически не замечал. Мы пересекались редко и ограничивались короткими, ничего не значащими разговорами, нам просто не о чем было говорить! Квирелл всегда был каким-то тихим, зашуганным, неуверенным и, в принципе, никого не интересовал. То, что Дамблдор сумел высмотреть преступника именно в нём, — уже большое достижение.

— В любом случае, мы уже ничего не поделаем: он сбежал, — заключил Люциус. — И теперь либо он исчезнет навсегда, либо наоборот ещё проявит себя. Так или иначе нам с тобой не о чем переживать: даже если Лорд жив и когда-нибудь вернётся, мы своих позиций при нём не потеряем, — откинувшись на спинку кресла, Малфой самодовольно усмехнулся. — Полагаю, тогда-то мы и сможем узнать, является ли Квирелл Его слугой, или нет. Хотя в данном случае я бы предпочёл оставаться в неведении.

Северус согласно прикрыл глаза: да, вот чего-чего, только возвращения их сумасшедшего Хозяина сейчас не хватало!

— Впрочем, что это мы о грустном? — с лёгкой усмешкой произнёс Люциус. — Пойдём в сад, пока на улице хорошая погода. Заодно расскажешь мне об успехах Драко в школе.

Северус, встретив взгляд Малфоя, едва заметно улыбнулся. Да, Люциус знал, как сильно он любит сад Малфой-мэнора и что отказаться от такого предложения просто не сможет.

* * *

Кай сидел на широком подоконнике в своей комнате, с высоты наблюдая за окрестностями Хогвартса. Машинально поглаживая мягкое оперение Севера, спящего у него на руках, он думал обо всём, что произошло за последние несколько дней.

Буквально на следующее утро после вылазки в Запретный лес его вызвал к себе директор. Проведя недолгую беседу, Дамблдор, узнав подробности той ночи, когда Кая отравили, и убедившись, что с учеником всё хорошо, заверил мальчика, что его имя не будет активно обсуждаться в прессе — его лишь упомянут, чтобы успокоить взбудораженную общественность. Посоветовав ему не покидать башню Рейвенкло, пока авроры не уедут из школы, директор приставил к Каю Тикки и дал братьям Уизли пароль от гостиной воронов, чтобы те могли спокойно общаться с другом. После этого Дамблдор ушёл разбираться с аврорами, а Кай, оставшись один, подумал, что очень вовремя встретился с Артанис: в условиях такой суматохи тайно выбраться из замка было бы сложнее.

Теперь, когда авроры и представители прессы наконец-то оставили школу в покое, можно было вернуться к обычной жизни. Каникулы подходили к концу, и скоро всё должно вернуться на круги своя: посиделки с друзьями, исследования Хогвартса, уроки…

Казалось бы, надо радоваться, что проблемы остались позади и что всё обернулось в лучшую сторону, но… мысли в голове Кая были отнюдь не весёлыми.

Он раз за разом прокручивал про себя бой с Квиреллом, понимая: то, что уцелел и даже не получил ни одного ранения — просто результат удачного стечения обстоятельств, не более того. Да и сама схватка больше напоминала игру. Квирелл был заведомо сильнее, и его победа была лишь вопросом времени. Не будь там Тикки — всё обернулось бы не в лучшую сторону. В любом случае, мальчик учёл свои ошибки, планируя в будущем больше работать над магическими щитами, ведь полагаться на одну криомагию в бою против волшебника не самый лучший выбор.

Тикки же он поблагодарил за помощь, подарив ему тот флакончик со слезами Севера. Кто знает, может, однажды эльфу он и пригодится?.. Домовик был на седьмом небе от счастья, получив дар от самого принца Зимы, и теперь смотрел на своего кумира восторженным взглядом, готовый выполнить любую, даже самую глупую его прихоть. Злоупотреблять таким обожанием Кай, конечно же, не собирался, но знал, что у него, помимо Севера, теперь есть ещё один друг, который всегда придёт на помощь.

Кстати, о Севере… Кай на всю жизнь запомнил то странное, неприятное и горькое ощущение, что кольнуло его сердце в момент гибели феникса. Испытывать такое вновь он не хотел, поэтому попросил фамильяра не бросаться так безрассудно под смертельные лучи. Феникс встретил это демонстративным зевком и заявил, что защищать хозяина — его долг, и он сам знает, что ему делать. Кай не стал с ним спорить. После перерождения Север стал совершенно невыносим. Это выглядело даже забавно: крошечный пушистый птенчик, который гордо задирает голову, по-взрослому выражает своё недовольство и поучает хозяина. Но ничего, очень скоро он снова вырастет и станет поспокойнее.

«Наверное…» — подумал Кай, скосив глаза на мирно посапывающего фамильяра.

Но была в голове мальчика ещё одна мысль, которая всё никак не давала покоя. Крутилась она вокруг одного человека — Тёмного Лорда.

Странно было осознавать: тот, кто, по факту, уже давно умер, оказывается, всё ещё жив, пусть и не полностью. В конце концов, насколько же силён Волдеморт, что, даже будучи бестелесным духом, способен проворачивать такие операции?! Почему же он так стремится убить его, Кая? В самом деле, чем ему досадил тогда ещё просто младенец? Жаль, что невозможно выяснить это. Причины известны лишь самому Волдеморту, а Кай не помнит из событий той ночи ничего, кроме, пожалуй, ослепляющего зелёного света, заполнившего собой весь мир.

В любом случае, с тех пор прошло уже десять лет, Гарри Поттера больше нет, но вряд ли Тёмный Лорд знает об этом. Кстати, было в какой-то степени даже интересно, а что предпримет Волдеморт, когда узнает правду о своём враге? Убить наследника Зимы, конечно, можно: он же не настолько силён, как королева Артанис, но вот проблемы с последней в таком случае Лорду будут обеспечены. А зная свою мать, Кай с уверенностью мог сказать… она будет в ярости, что кто-то посягнул на того, кому отдана часть её магии, кто введен в род, связан со её стихией. Нового наследника искать трудно, это дело может затянуться на тысячи лет… Да и Зима не будет просто молчать — примется мстить за такое вслед за своей королевой.

Убей Кая Фроста — и не видеть тебе даже намёка на расположение среди магических народов, причём не только Зимы, но и Лета. Ты навеки станешь для них врагом номер один.

Конечно, Кай надеялся, что до такого не дойдёт и он сможет противостоять этому странному и ужасно загадочному волшебнику, который поднял на уши весь магический мир буквально пару десятков лет назад, да так, что теперь даже его имя все боятся произносить, будто вот ты сейчас скажешь «Волдеморт» и от тут же материализуется рядом, чтобы зарядить Аваду в лоб!

Но нотки страха перед Тёмным Лордом всё же присутствовали в душе Кая. Неприятно.

Мальчик вздохнул, устремляя взгляд в сторону Запретного леса, где буквально неделю назад ледяная пыль, которая осталась от Квирелла, смешалась с белым сияющим снегом, таким образом похоронив в себе одну из самых важных и опасных для магического мира новостей: Тёмный Лорд не умер окончательно! Он жив! Жив и всеми силами стремится вернуться!

Расскажи кому-то — не поверят. Сочтут сумасшедшим или, в случае Кая, жаждущим ещё большей славы и признания. Но своим друзьям, пожалуй, он об этом сообщит. Они должны знать об этой опасности и понимать, что оставаться рядом опасно, ведь таким образом невольно поставят себя под удар, когда Тёмный Лорд всё же вернётся.

А в том, что так и будет, Кай почему-то ни секунды не сомневался…

* * *

— Ненавижу ритуалы! — проворчал Август Руквуд, плюхнувшись в кресло, стоящее рядом с камином в кабинете Люциуса Малфоя. Сам хозяин помещения лишь дёрнул уголком губ, наблюдая за гостем, который запрокинул голову на мягкую спинку и прикрыл глаза.

— Всё настолько плохо?

— Кошмар! — подтвердил Август, не открывая глаз.

Люциус хмыкнул, и, подойдя к мини-бару, задумчиво окинул взглядом бутылки с дорогим алкоголем.

— Вина? — любезно предложил он.

— Виски! — отозвался Руквуд, продолжая картинно страдать, растекаясь по креслу. — После такой встряски, которую пережил мой мозг, мне нужно что-то покрепче дамских изысков.

Люциус поморщился: как всегда, Август выражается Мерлин пойми как!

— Держи, — налив требуемое в гранёный хрустальный стаканчик, Люциус протянул гостю напиток.

— О, благодарю! — оживился Руквуд, открывая глаза и выпрямляясь в кресле.

Малфой, налив себе вина, спокойно сел в своё кресло и, немного посмаковав терпкий, чуть тягучий напиток, задумчиво проговорил, глядя на танцующие в камине язычки пламени:

— Я тут пригласил Северуса погулять по саду и обсудить школьные дела…

— И как? — спросил Руквуд, чуть подавшись вперёд.

— Ну как сказать… — вздохнул Малфой. — Ничего дельного Северус мне так и не рассказал. Всё, что я узнал о мальчишке, — это то, что он жил где-то за границей до самого поступления в Хогвартс. Ему изменили внешность и имя, таким образом обезопасив от потенциальных врагов. Псевдоним Гарри Поттера — Кайден Фрост, или Кай, как его зовут все. Он совершенно не похож на своих родителей по характеру и более всего в жизни интересуется наукой. Очень воспитан и сдержан, на славу свою никакого внимания не обращает.

— Какая прелесть! — язвительно протянул Август, залпом допивая свой виски. — Но мы-то понимаем, что тут явно не всё так чистенько, как можно подумать. В самом деле, изменить внешность можно либо иллюзией, либо зельем, а это всё носит довольно-таки кратковременный эффект. Да и смысл оставаться таким, как сейчас, если есть возможность вернуть свой истинный облик?..

— Да, я тоже об этом подумал. Поэтому и решил, что тут замешан ритуал, — согласно кивнул Люциус.

— А Дамблдор-то рисковый старикан! — насмешливо проговорил Руквуд, ставя свой бокал на низенький столик, находящийся рядом с его креслом. — Не побоялся изменить мордашку своего избранного, чтобы защитить от страшных и коварных нас!

— Ты сегодня какой-то слишком буйный, — отстранённо заметил Малфой, покачивая в руке бокал с вином. — Не похоже на тебя.

— Да, — махнул рукой Август, — устал смертельно. Не так тяжело было получить доступ в секцию ритуалов, а как раскопать весь этот архив в поисках нужной информации. Ты понимаешь, там сотни стеллажей, на каждом из которых тысячи разного рода документов! Я искал лишь в тех разделах, где можно найти что-то, что примерно похоже на наш случай. Изменение внешности и к чему это ведёт.

— И? — не глядя на собеседника, поинтересовался Малфой, желая узнать продолжение.

— Раньше он был брюнетом с зелёными глазами, — задумчиво сказал Руквуд, — сейчас у него белые волосы и сапфировые глаза. Возможно, есть ещё какие-то изменения, но эти самые явные и заметные. Я нашёл лишь похожее упоминание и понял лишь одно: ритуалы смены внешности коварны. Они будто противятся желанию человека стать кем-то другим. И в «наказание» — изобразил кавычки мужчина, — переворачивают его характер на сто-восемьдесят градусов.

— Как это? — удивился Люциус.

Руквуд усмехнулся:

— А очень просто. Вот был человек уродом внешне, но по характеру вроде нормальным таким гражданином. А после ритуала, который сделал его мордашку красивой, все его положительные качества постепенно начали стираться, сменяясь плохими. Появилось дикое самолюбие, высокомерие, наглость, ну и так далее… Полагаю, тут у нас может быть похожий случай. Гарри Поттер вполне мог быть весёлым и эмоциональным ребёнком, склонным к поиску приключений. Ну, как его папаша. А после ритуала, который так резко превратил его внешне во что-то белесо-ледяное, он и сам стал таким: холодным, равнодушным, склонным к спокойной работе…

— Как интересно, — чуть прищурившись, протянул Малфой. — Значит, директор, по факту, никого не спросив, даже самого мальчика, просто перекроил его личность во что-то совершенно другое, возможно, даже выгодное себе?

— Может быть, — согласился Руквуд. — Конечно, не исключена возможность того, что мы ошибаемся, и это был не просто ритуал смены внешности.

— Есть ещё что-то интересное? — сверкнул глазами Люциус.

— Конечно есть! — хмыкнул Август, машинально почесав кончик носа. — Как я понял, в мире нет ритуалов, которые бы полностью изменили расу человека или кого-либо ещё, но по некоторым качествам они могут приблизить к желаемому. Например, позволяют перенять какие-нибудь особенности вейл или дриад. Если бы я смог увидеть мальчишку, то примерно смог бы понять, есть в нём что-то от магических существ, или нет. Хотя, если честно, не вижу смысла в том, чтобы Дамблдор превращал Гарри Поттера в какого-нибудь полуэльфа.

— А зимние вроде похоже выглядят… — немного неуверенно произнёс Малфой.

— Да, я видел их, — кивнул Руквуд. — Вообще, скажу тебе точно: магические существа отличаются от людей яркими глазами. Насыщенного такого, чистого цвета, — неопределённо повёл он руками в воздухе. — Вспомни вейл с их небесными очами, или оборотней, у которых радужка — чистый янтарь, а в моменты сильных эмоциональных всплесков у последних они ещё и подсвечиваться начинают… И так абсолютно у всех таких рас. Кстати, когда я впервые увидел Лили Эванс, я подумал, что передо мной какая-то магическая полукровка, и лишь потом я узнал, что она из магглов.

— Исключение? — предположил Малфой.

— Нет, вряд ли, — отрицательно мотнул головой Август. — Скорее всего, она потомок какой-то магической твари. Так что у нашего «избранного» вполне могут быть и наследственные черты нелюдей, что на корню убивает наше предположение о ритуалах, меняющих сущность. Он элементарно мог всё это унаследовать.

— Да он одна сплошная загадка, — усмехнулся Малфой.

— Ага. Но, думаю, можно с уверенностью говорить о том, что с мальчишкой что-то не так.

— Возьмём это на заметку, — чуть прикрыл глаза Люциус, медленно допивая своё вино. — В конце концов, он весьма видная фигура, которая однажды обязательно выйдет в свет магического сообщества Англии. Полагаю, что и Тёмному Лорду это будет интересно, если он вернётся.

— Когда вернётся, Люциус, — поправил его Руквуд, поймав напряжённый взгляд Малфоя, и как-то снисходительно продолжил: — Я слишком хорошо знаю Риддла, и, учитывая то, что наши метки окончательно не угасли, он явно жив. Может, даже застрял где-то между мирами, но всё-таки жив. И в том, что он найдёт способ выкарабкаться из такого положения, я не сомневаюсь, ведь наш Лорд всегда отличался невероятным упорством и целеустремлённостью.

— Я даже представлять не хочу, где он сейчас, — тяжело вздохнул Люциус. — Ты и сам знаешь…

— Да, мы все уже не те, что прежде, — усмехнулся Руквуд. — Нас связывают новые обязанности, семьи, возраст, в конце концов… Уже нет желания прыгать по Англии, вычищая магглокровок и ввергая народ в ужас. Но, когда Лорд вернётся, сомневаюсь, что он даст нам выбор: идти за ним, или нет. — Задумчиво постучав пальцем по подлокотнику кресла, Августус вздохнул и, посмотрев напряжённому Малфою в глаза, уверенно сказал: — Хотя, знаешь, если бы он вернулся таким, каким был до середины семидесятых, я бы даже порадовался этому и без раздумий вернулся в строй.

— Семидесятые… — губы Малфоя тронула едва заметная, горькая усмешка. — Да, ты прав. Тогда всё было иначе. Огонь в груди и невероятное желание изменить весь мир… — Он чуть опустил голову, отчего несколько длинных платиновых прядей мягко скользнули по его лицу. — Может, мы просто перегорели или смирились, раз не желаем больше биться за те идеалы. Его идеалы. Хотя они были… сумасшедшими, наверное, — Люциус мягко улыбнулся, вспоминая свои юношеские порывы. — Перевернуть всё с ног на голову и сделать так, чтобы именно мы, маги, правили этим миром, чтобы не было ни страха перед маггловским оружием, ни споров с ними за территории и прочее… Я всегда задавался вопросом: неужели это действительно возможно?! Но, глядя на Тёмного Лорда, верил — да. Возможно. Рядом с ним любые сомнения исчезали, сменяясь чувствами, которые будто открывали во мне второе дыхание. Но после всего, что произошло перед его падением… Я… Кажется, я уже не верю, что мы действительно когда-нибудь сможем возвыситься над магглами и взять контроль над планетой в свои руки.

— Ты всё слишком драматизируешь, — фыркнул Руквуд, понимающе усмехаясь. — Пусть мы не можем достичь всего того, о чём мечтали в юности, но хотя бы защитить свой мир вполне способны. Не забывай, мы всё ещё стоим во главе магического мира и, используя свои финансовые возможности и связи, никогда не пустим грязнокровок к аппарату управления. Их судьба — мелкие должности в министерстве и роль пушечного мяса для Аврората.

— Цинично, — усмехнулся Люциус, выпрямляясь в кресле, — но правдиво. Вот только в условиях возможного возвращения Тёмного Лорда им грозит кое-что похуже…

— Как и нам. В какой-то степени, — едва слышно пробормотал Руквуд и продолжил, повышая тон: — Знаешь, я согласен на то, чтобы он утопил полмира в крови, лишь бы не трогал нас, аристократов.

— А если тронет?

— Тогда мы помолимся несуществующим богам, чтобы они помогли Гарри Поттеру справиться с грядущими испытаниями, — криво ухмыляясь ответил Руквуд.

* * *

На землю уже опустилась ночь — идеальное время для того, чтобы проводить тёмные ритуалы. Растущая луна на чёрном небосклоне, искрящийся в свете многочисленных огней снег, редкие прохожие и тишина, на короткое время затопившая город.

Лорд Волдеморт стоял у окна, глядя на мир будто в последний раз. Он осознавал все риски, и прекрасно понимал: если что-то пойдёт не так, если он совершит ошибку, то, вероятно, его недожизнь окончательно оборвётся. И тогда на первый план выйдет один из крестражей. Вот только… А будет ли это он, или уже несколько другая личность, просто несущая в себе часть его силы и памяти?..

Тряхнув головой, он прогнал эти мысли. В самом деле, не стоит сейчас об этом думать. Ритуал лучше проводить на холодную голову, без сомнений и сожалений.

Он всё рассчитал и, потратив несколько часов на то, чтобы нарисовать нужную пентаграмму, теперь принялся методично капать «свою» кровь на рунические символы, вырезанные прямо на деревянном полу. Последний штрих — расставить и зажечь свечи, благо, в квартире Квирелла их было невероятно много.

Тяжело вздохнув, будто перед прыжком в ледяную воду, он надел на шею кулон, выполненный в виде крупного алого камня, испещрённого чуть светящимися трещинами.

Шаг за край пентаграммы.

Шаг в неизвестное будущее.

Перелом всего в его жизни.

Лорд Волдеморт лёг на рисунок и, задержав взгляд на таком знакомом уже потолке, коснулся тонкими пальцами кулона. Закрыв глаза, он произнёс приказ на парселтанге, активируя артефакт и ощущая, как загорается амулет, передавая ему накопленную в себе силу.

Магия…

О, как же прекрасно, умопомрачительно ощущать её в полной мере!

С восторгом Лорд чувствовал, как энергия заполняет каждую клеточку тела, проникает в саму его душу, привнося с собой опьяняющее, головокружительное чувство целостности, которого ему так не хватало всё то время, что он существовал в форме духа.

От захвативших эмоций и ощущений перехватывало дыхание, а кончики пальцев мелко дрожали, по ним будто пробегали электрические разряды.

Просто невероятным усилием воли он заставил себя сконцентрироваться на ритуале. Под действием древнего напева заклинания свечи вспыхнули ярче, а магическая энергия вихрем закрутилась вокруг лежащего на полу человека. Одна за другой руны на пентаграмме загорались синим свечением, которое становилось всё ярче, так, что, открой Лорд сейчас глаза, и он бы просто ослеп.

Вдох.

Тяжело. Слова будто застревают в глотке.

Выдох.

Голова кружится, конечности словно наливаются свинцом.

Вдох.

Странное ощущение полёта. Или падения?.. Мир вокруг плавно начал пропадать, и теперь Лорд словно парил где-то в пустоте, уже не замечая, не чувствуя, как непроизвольно пальцы рук впиваются в пол, царапая деревянную поверхность и до крови раздирая ногти.

Выдох.

Сопротивление. Такое слабое, но такое болезненное. Чьё сопротивление?

Ты не хочешь быть частью меня?..

Вдох.

Лорд, тяжело и медленно дыша, не останавливается, продолжая зачитывать заклинание, потому что знает, что нельзя. Остановка — смерть.

Выдох.

Вихрь воспоминаний, проносящийся в сознании.

— Мама, смотри, я поймал бабочку!

— Молодец, а теперь осторожно отпусти её.

— Зачем? Она же такая красивая! Я хочу оставить её у себя!

— Если ты не отпустишь, она погибнет, а так её красотой сможет наслаждаться весь мир, не только ты один.

— Хорошо. Лети, бабочка!

Чьи это голоса?..

— Эй, смотрите, Кошак-Томми снова уткнулся в свою дурацкую книжку!

Ненавижу это прозвище!

— Генри, ты как самый старший должен заботиться о своих братьях… Я верю тебе.

— Урод! Ты со змеями перешёптываешься! Фу! Уйди от меня прочь, ненормальный!

Это мои… воспоминания?.. Но… которые из них?..

— Мама, отец, я сдал 10 СОВ на отлично!

— А, ты всё-таки вернулся… Я уже думала, что ты не приедешь в этом году в приют.

Нет, это не… я? Кто же я?..

Воспоминания обеих душ, находящихся в теле Генри Фоули, иглами впивались в сознание Волдеморта, смешиваясь и путаясь. Было больно. Было страшно. Пусто, и в то же время что-то странное и чуждое будто заполняло всю суть его самого.

Нет, нельзя сдаваться! Нельзя…

Чужие воспоминания. Уступишь им — они захватят тебя с головой, растворяя в себе, стирая твою личность. Лорд держался из последних сил, не желая уступать Генри. У него была меньшая душа, но преимущество в виде целого разума, который цеплялся за реальность. Отчаянно и упорно. Злость и ненависть впервые стали помощниками, позволяя сконцентрироваться и не утонуть в пучине чужой жизни. И плохие воспоминания лишь подогревали их, подавляя вторую душу.

Вся жизнь перед глазами. Своя-чужая.

Последний рывок — Генри Фоули всё же проиграл. Опять. На этот раз окончательно и бесповоротно.

Резко, неожиданно всё существо Лорда вдруг прошила странная энергия, будто кто-то невидимый сшивал его душу, закрывая ужасные раны на ней. Боль и страх. Тепло внутри и умиротворение. Странное сочетание ощущений, такое же странное, как слияние таких непохожих друг на друга душ.

Что-то раскачивалось под ним, и мир вокруг вертелся словно карусель. Он открыл глаза, с трудом фокусируя взгляд, глядя на знакомый и в то же время незнакомый потолок.

Ужасная слабость. Но боли больше не было. Наоборот, впервые за целую вечность он чувствовал себя хорошо. Он был… Живым.

— Я теперь… Лорд… Генри… — едва слышно прошептал он, проваливаясь в спасительное забытье.

---

Ну вот и он: Тёмный Лорд собственной персоной! Я ждала эту главу чуть ли не с самого начала...

Полагаю, стоит отметить тут ещё несколько мелодий, которые задавали мне настроение для этой главы:

1. То, что всегда вызывает у меня ассоциации с Тьмой, — "Long Way Down (The Evil Within OST)" (Хотя на самом деле, я под неё всегда представляю Владыку Саурона).

2. Момент с Каем хорошо шёл под "Evanescence — Lacrymosa".

3. Как ни странно, нотку меланхолии мне также добавили Pink Floyd с их шедеврами "Hey You" и "Another Brick In The Wall".

4. Финал я писала под "Ciara — Paint It Black".

Также немного информации о том, когда будет продолжение. Как видите, эта глава долго не выходила ввиду того, что у меня был колоссальный завал по учёбе. К счастью, этот этап пройден, я теперь дипломированный историк и официально безработная. Ура!.... :(

Кхм, мдям...

Почти весь остаток лета я проведу за пределами интернета, но забрасывать ничего не буду, это уж точно, поэтому прода выйдет, как только я доберусь до сети, следовательно, тем, кто желает узнать, что же будет дальше с Каем, придётся немного подождать, но, надеюсь, оно будет того стоить))

* * *

Во внутреннем дворе Хогвартса царила приятная умиротворяющая тишина. С неба срывались редкие снежинки, больше похожие на мерцающую волшебную пыль. Одна из них, резко крутанувшись в воздухе, опустилась прямо на кончик носа Кая, который, закрыв глаза, лежал на заледеневшей лавочке. Чуть поморщившись, мальчик машинально почесал нос, после чего вновь вернулся в своё неподвижное состояние. Его фамильяр, удобно устроившийся под боком хозяина, пошевелился во сне, и, издав забавный мурлыкающий звук, прикрыл голову крылом, продолжая крепко спать.

Уже где-то полчаса они лежали так. Север просто высыпался, а Кай наслаждался спокойствием, которого ему так не хватало в последнее время…

* * *

После того, как школу покинули представители прессы и авроры, в замке снова установилась тихая и размеренная жизнь. Впрочем, уже очень скоро в Хогвартсе снова стало шумно, а всё из-за Рона Уизли, точнее, из-за того случая с зельем «Магия Метаморфа».

Всё началось в тот момент, когда его эффект наконец-то спал.

Рон был в ужасе, обнаружив, что, хоть его волосы и вернулись к своему нормальному цвету, одна из прядей почему-то так и осталась ярко-зелёной. Сдвинув брови у переносицы, он направился к близнецам с претензиями, а те, в свою очередь, сунули младшему брату новый, усовершенствованный, «супер-пупер-действенный» антидот.

Который не подействовал.

Рону ничего не осталось, кроме как обратиться за помощью к мадам Помфри. После тщательного осмотра и пары тестов медсестра лишь развела руками и сообщила гриффиндорцу, что ничего поделать нельзя. Экспериментальное зелье, давшее сбой, видимо, что-то повредило в корнях его волос, отчего самый яркий и ядовитый цвет буквально въелся в их структуру. Вернуть этой пряди рыжий цвет теперь можно было лишь покрасив её. Ободряюще сказав гриффиндорцу что-то вроде: «радуйтесь, что это лишь одна прядь, вы вообще могли навсегда стать лысым», мадам Помфри похлопала по плечу ошалевшего от такого поворота событий мальчика и отпустила его из больничного крыла.

Близнецам за этот эксперимент влепили отработку, а их мать получила письмо от декана Гриффиндора, в котором МакГонагалл в очередной раз рассказывала миссис Уизли о проделках её сыновей, зачастую несущих опасность.

Ответ на это получили уже близнецы в виде громовещателя, обещавщего им серьёзный разговор на каникулах, урезание бюджета на сладости, и «исправительные работы» в саду на всё лето. Прослушивалось данное послание в гробовом молчании в одном из пустых коридоров замка. Кай и Север, что были свидетелями того, как обиженный и злой Рон высказывает всё своим братьям, изрядно удивились как появлению громовещателя, так и тому, насколько же громкие эти штуки. Каю тогда подумалось, что он не хотел бы однажды получить такое послание от Артанис.

И вот теперь, спустя почти неделю после того случая, Рон всё ещё злился на близнецов (как порой казалось Каю — излишне демонстративно), а те при любой возможности пытались приободрить младшего брата и убедить его, что всё не так уж плохо и ему очень даже идёт такое «нововведение». Фред и Джордж, желая поднять Рону настроение, ходили перед ним с разноцветными волосами, запускали волшебные фейерверки, приносили сладости с кухни, обещали месяц делать за него всю домашку по зельям и даже подарили новый плакат с Пушками Педдл, который каким-то чудом сумели раздобыть в Хогсмиде. Рон смотрел на всё это с молчаливым равнодушием и прятался от вездесущих близнецов за книгой по истории квиддича, которую даже и не читал толком.

Более того — он и Кая почему-то стал избегать, объясняя это тем, что «не в настроении с кем-либо общаться».

Фросту вдруг подумалось, что если Уизли не хочет ни с кем разговаривать, прячась в своей гостиной, то можно пойти другим путём и самому наведаться к нему.

Поднявшись с лавочки, Кай разбудил Севера, который принялся недовольно бурчать. Стряхнув с одежды снежную пыль, мальчик поднял взъерошенного феникса на руки и решительно направился в замок, намереваясь сегодня во что бы то ни стало вернуть Рона «в строй».

Пароля от гостиной львов он не знал, но Полная Дама всё же пропустила рейвенкловца в гриффиндорскую обитель, поддавшись его очарованию и исключительной вежливости.

Ступив в помещение, Кай невольно застыл на пороге. Он ещё никогда не бывал в этом месте и теперь принялся с любопытством оглядывать его убранство. Первое, что бросилось в глаза, — тут царит своя, какая-то особенная, очень тёплая и уютная атмосфера. Если в гостиной Рейвенкло с её высокими витражными окнами, книжными стеллажами и мягкими синими креслами сам воздух, кажется, настраивал на учёбу и неспешную мыслительную деятельность, то тут, скорее, хотелось веселиться.

Несмотря на то, что в гостиной было довольно много красного, он приятно сочетался с коврами и стенами, чья расцветка была мягкого шоколадного и бежевого оттенка. Повсюду — на диванах и креслах, и даже на полу, валялись небольшие мягкие подушечки. При желании из них можно было выложить себе вполне удобное сидение. На столах виднелись волшебные шахматы, сладости и фантики, чья-то незаконченная партия в плюй-камни и даже раскрытый посередине учебник трансфигурации. Тут не было книжных стеллажей, вместо них половину гостиной занимала свободная стена, обклеенная весёлыми плакатами, фотографиями, карточками из-под шоколадных лягушек, чьими-то рисунками и объявлениями, среди которых затесалась колонка с расписаниями уроков и тренировок по квиддичу.

Рейвенкловцу показалось, будто он попал в какой-то совершенно другой мир, настолько сильным был контраст между гостиными Гриффиндора и Рейвенкло. Да и сам он, если быть честным, совершенно не вписывался в эту обстановку, как и Север, сидевший у него на руках. Опустив феникса на свободный стол, мальчик прошёлся по помещению. Лишь во второго взгляда он заметил Рона, который, с ногами забравшись в кресло, стоявшее в самом дальнем углу, читал какую-то книгу.

— Рон, — негромко произнёс Кай, подходя ближе к другу.

Тот оторвался от чтения, удивлённо посмотрев на рейвенкловца.

— Кай? — чуть приподнял рыжие брови Уизли. — Ты что тут делаешь?

— Тебя ищу, — спокойно ответил тот. — Мы с Севером решили, что ты совершенно несправедливо избегаешь нас, и нанесли визит.

Феникс согласно чирикнул и перелетел со стола ближе к гриффиндорцу. Тот не смог сдержать короткой улыбки и осторожно погладил мягкие переливающиеся перья птицы.

— Да, я… — Рон вздохнул, запустив руку в чуть лохматые волосы. — Извините, я не хотел вас избегать, просто как-то так получилось… — его взгляд приобрёл виноватое выражение.

— Знаю, ты совсем не в настроении общаться, — Кай понимающе покачал головой. — Но пора бы уже принять случившееся и вернуться в реальность.

— Ты прав, — тихо проговорил гриффиндорец, — просто я чувствую себя ужасно. Как подумаю о том, что скажут наши сокурсники, когда вернутся в Хогвартс, так настроение сразу падает. Я же превращусь для них в посмешище! Это ведь же уже происходит! Те, кто остался в Хогвартсе на каникулы и видел меня с этим, — мальчик сердито дёрнул зелёную прядь, — начали придумывать мне всякие прозвища! А кто-то из старшекурсников Гриффиндора даже сказал, что это всё из-за дружбы со слизеринцами и так проявляется моя «двуличная сущность» — Рон скривился, пародируя голос одного из таких шутников.

Кай слегка вздохнул, устраиваясь в свободное кресло напротив друга.

— Не скажу, что ты всё излишне драматизируешь, но это можно исправить.

— И как?! — вскинулся Рон, обиженно насупившись. — Мадам Помфри сказала же, что с этим ничего не поделаешь. Даже Снейп не может создать антидот для того, что сам объяснить не в силах!.. А иллюзии постоянно держать не выйдет! Я пытался, — уже чуть спокойнее добавил мальчик. — Не буду же постоянно тыркать по этому поводу тебя, да и поздно уже… — он сиротливо вздохнул, ссутулившись в кресле и поставив подбородок на колени.

Север, поймав намекающий взгляд своего хозяина, переступил по подлокотнику ближе к гриффиндорцу и ткнулся клювом ему в предплечье, что-то мягко пророкотав.

— Север искренне верит, что тебе так намного лучше, — негромко произнёс Кай, внимательно наблюдая за реакцией Рона. — Думаю, мнение такого прекрасного создания более объективно, чем парочки старшекурсников, которые ничего в жизни, кроме межфакультетской вражды, и не знают.

Гриффиндорец приподнял голову, меланхолично посмотрев на Фроста. Тот продолжил:

— Тебе нужно просто принять это. Показать окружающим, что тебя их подколки совсем не цепляют.

— Как это показать, если именно, что цепляет! И обидно, и стыдно, и даже смешно! — Рон тяжело вздохнул.

— Делай как я, — подмигнул Кай и, приосанившись, изобразил холодное равнодушие на лице. — Если ты с таким же выражением будешь встречать критику и колкости в свой адрес, от тебя быстро отстанут, не сомневайся. Проверено на личном опыте, — с лёгкой усмешкой сказал рейвенкловец.

Уизли хмыкнул, в его глазах наконец-то загорелся живой огонёк.

— Или вообще скажи, что тебе так даже нравится, — продолжил Фрост. — Сделай вид, что ты не против интересных изменений в своей внешности и это вообще только начало. Поверят или нет — дело пятое, главное, что быстро отлипнут от тебя со своими шуточками.

Рон вдруг широко улыбнулся:

— А ведь это может сработать! Думаю, мало кто удивится, если я вдруг пойду по стопам Билла!

Кай чуть нахмурился:

— Если мне не изменяет память, Билл — это один из твоих старших братьев.

— Ага, — подтвердил гриффиндорец, на пару секунд отвлёкшись на урчавшего Севера рядом с его рукой. — Он самый старший, — мальчик с тёплой улыбкой почесал птицу под клювом. — Так вот, Билл ещё со времён школы ходит с длинными волосами, носит кожаную маггловскую одежду и волчий клык в ухе. К его необычному виду все уже давно привыкли, пожалуй, только мама до сих пор возмущается. Она при любой возможности старается намекнуть, что ему бы стоило теперь одеваться более солидно: он всё-таки уже взрослый, серьёзный и самостоятельный волшебник. Хотя лично я бы его серьёзным не назвал… — задумчиво добавил гриффиндорец, поглаживая переливающиеся перья феникса.

— Ну, вот видишь, — усмехнулся Кай, — ты можешь использовать это в свою пользу, и никто даже не подумает тебя дразнить.

— Списать на наследственность? — сверкнул глазами Рон. — Кстати, это действительно неплохая идея! Ну, что-то поменять в себе, — пояснил гриффиндорец. — Мне всегда нравилось, как выглядит Билл, он ещё с раннего детства казался мне безмерно крутым. Я даже как-то хотел себе ухо проколоть, но мама, когда услышала, строжайше запретила это делать, сказав, что ей хватает и одного клоуна в семье.

— Думаю, если ты захочешь поменяться, то она ничего с этим не сделает. Поворчит, но всё равно даст тебе возможность самовыражаться, — Кай говорил это, исходя из рассказов друга о миссис Уизли. Судя по всему, та была женщиной серьёзной, но в то же время мягкой и очень заботливой. При таком раскладе она должна легко принимать небольшие причуды своих чад.

— Ну да, моя мама хоть и строгой бывает, но всё равно даёт нам свободу во многом, — Рон утвердительно кивнул, тем самым подтверждая догадки Кая.

— В таком случае, — тихо улыбнулся Фрост, — если ты наконец-то выбрался из своей депрессии, предлагаю сходить на кухню и выпросить у домовиков каких-нибудь пирожных.

— Заварных! — воскликнул гриффиндорец, подскакивая со своего кресла.

Кай переглянулся с Севером и едва заметно подмигнул фамильяру:

«Вот видишь, у нас получилось помочь ему…».

* * *

Вечером последнего дня каникул в школу вернулись ученики. Весёлый смех и гул голосов наполнили просторный холл замка, эхом отдаваясь от стен, от чего было сложно с первого раза услышать радостное «Снежок!».

Кай растерянно застыл на месте, когда кто-то резко бросился к нему, обнимая так крепко, что не вдохнуть. Через пару секунд этот «кто-то» отпустил его, и мальчик увидел перед собой Трейси, внимательно разглядывавшую его. Чуть позади Дэвис стояли Дафна и Драко.

— Ты как? — поинтересовался Малфой, подходя к другу. — Тут в газетах такая шумиха была, ужас просто! — мальчик смешно округлил глаза, видимо, впечатлившись недавним скандалом.

— Всё в порядке, — заверил однокурсников Кай, обнимая Дафну.

— Да ну, — скептически хмыкнула Дэвис, кивнув Рону, который стоял рядом с Фростом. Взгляд слизеринки тут же зацепился за зелёную прядь в рыжих волосах гриффиндорца, но она пока не стала ничего об этом говорить, сосредоточившись в первую очередь на Кае.

— Я же писал вам, — весомо напомнил Фрост. — И рассказывал, что происходит в замке.

— Ну, одно дело — письмо, в котором можно и приукрасить что-то, другое — это то, как всё обстоит в реальности, — отметила Дафна.

— Поддерживаю! — встрял Драко. — Хотя… — он окинул сокурсника скептическим взглядом. — Выглядишь ты вполне довольным жизнью, и не скажешь, что вокруг тебя тут неделю чуть ли не с бубном плясали!

— Ну, я всё это благополучно пропустил, сидя в своей башне, — фыркнул Кай. — Ко мне никого, кроме сокурсников, Рона и близнецов, не пускали. Более того, я, кажется, не упоминал в письмах, что директор наложил какие-то чары на окна комнаты. Они пропускали только тех птиц, которые несли послания от моей семьи, вас и Ремуса, а вся остальная корреспонденция перехватывалась директором.

— Ремуса? — зацепилась за незнакомое имя Дафна.

— Это старый друг моего отца, Джеймса Поттера, — пояснил Фрост. — Мы с ним переписываемся с этого Рождества.

— О, понятно… — протянула блондинка.

— А это вообще нормально, что Дамблдор контролирует твою почту? — нахмурился Драко. — В смысле, какое ему дело до этого?!

Уизли, скрестивший руки на груди, хохотнул и весело переглянулся с Каем:

— Видел бы ты, какие письма ему слали!

Слизеринцы как по команде уставились на ухмыляющегося гриффиндорца.

— Рон имеет ввиду, что люди иногда не знают меры, — рейвенкловец вновь обратил на себя внимание друзей. — Меня же сначала вообще не упоминали в газетах, сосредоточившись на Квирелле. Обнародовали его биографию, рассказали о тайниках, найденных в его личных апартаментах в Хогвартсе, о некоторых письмах, которые он не успел уничтожить в спешке покидая замок, и всё такое, — он неопределённо взмахнул рукой. — А меня в этой истории словно и не было. Разумеется, народ забеспокоился, решив, что Пожиратель смерти не мог проникнуть в Хогвартс только затем, чтобы что-то там украсть у Дамблдора, даже если это «что-то» — древний могущественный артефакт. Многие решили, что целью Квирелла был именно я. И начались догадки, намёки, поползли слухи и прочее, поэтому директор всё-таки разрешил в последних выпусках кратко сообщить, что со мной всё в порядке. Многие же захотели лично убедиться в этом, и ко мне полетели десятки сов с самыми разными письмами… — здесь Кай невольно закатил глаза. — Дамблдор даже показал мне некоторые из них. И ладно ещё те люди, которые просто хотели убедиться, что со мной всё в порядке, но некоторые… — мальчик покачал головой, прервавшись на полуслове.

— Некоторые начинали признаваться ему в любви, — ухмыльнулся Рон. — Я тоже видел парочку таких посланий, когда к Каю ненадолго наведался Дамблдор. Как там было? — гриффиндорец, улыбаясь, повернулся к Фросту, на чьём лице застыло непроницаемое выражение. — «Я тебя с детства люблю! Ну, я вообще-то и так ещё маленькая, но уже через два года пойду в школу и буду совсем взрослой, прям как ты! Я так хочу тебя встретить, ты мой кумир!» — гриффиндорец очень комично изобразил писклявый голос. — И ещё там была пририсована куча сердечек, — здесь Рон всё-таки не удержался и рассмеялся. — После такого мы решили, что директор был прав со своими чарами, ведь там же ещё и от журналюг письма были, и от недоброжелателей… Ужас, в общем! Благо, что сейчас все уже успокоились, прочитав нужные пояснения в газетах.

— Да-а-а, а теперь представьте, эта девочка, признающаяся тебе в любви, ведь действительно через пару лет пойдёт в школу, — посмеивающийся Драко мягко ткнул Кая в бок. — Боюсь представить, что тогда будет!

— Что будет, что будет, — пробормотала Трейси, — мы встанем на защиту нашего Снежка и не дадим влюблённым фанаткам растерзать его! — слизеринка воинственно вскинула руку, сжав её в кулак.

Кай кашлянул:

— Кхм, я, конечно, благодарен за такую заботу, но давайте подумаем об этом, когда придёт время. Сейчас нам надо идти на пир, — он уже намеревался пойти в Большой зал, когда Дэвис схватила его за руку:

— Эй, подожди! — возмущённо воскликнула она. — А что насчёт каких-то моментов, которые ты хотел обсудить с нами, но рискнул писать по почте?

— Кстати, да, меня это тоже интересует, — вставил Малфой, с любопытством оглядывая Кая.

— Ах, это… — вздохнул Фрост, едва заметно поджимая губы. — Думаю, завтра после уроков можно будет собраться и разобраться с этим…

— Ну уж нет! — возразила Дафна, переглянувшись с нахмурившейся Трейси. — Мы должны узнать всё сегодня, иначе я просто не усну!

— Поддерживаю! — вставила Дэвис. — Нагнал интригу и хочешь, чтобы мы сидели и ждали чего-то, когда есть возможность решить всё сразу? Я итак почти неделю гадала, что тут у тебя такого стряслось, раз ты боишься даже писать об этом!

— Вы хотите идти на встречу ночью после долгой поездки и пира? — скептически изогнул белёсую бровь рейвенкловец.

— Мне кажется, они заразились Гриффиндором головного мозга, и поэтому их так тянет на ночные приключения, — склонившись к Каю, негромко сказал Драко, скосив взгляд на девочек.

— Мы просто выспались в поезде и вполне можем бодрствовать сегодня ночью, — веско заявила Дафна, немного насмешливо посмотрев на сокурсника.

— А я-то нет! — тут же возмутился Малфой.

— Пф, — закатила глаза Дэвис. — Никто не заставлял тебя проигрывать в карты Забини и переживать из-за этого почти всю дорогу!

— Да ничего я не переживал! — надулся Драко.

— Переживал, и ещё как! — ехидно поддразнила его Трейси.

— Нет!

— Да точно!

— Пф! Если только чуть-чуть… — насупился слизеринец. — Он жульничал, и вы об этом знали! И вообще, мой отец говорит…

— Ой нет! — застонала Дафна, схватившись за голову. — Не надо этого, пожалуйста, мы итак всю дорогу слушали, что бы сказал на эту ситуацию твой отец, так что не заводи эту шарманку снова!

На бледном лице Драко проступили пятна смущения:

— Ну, знаете…

— Так, — резко вклинился в их перебранку Кай, заставляя слизеринцев умолкнуть, — хватит препираться друг с другом. Он повернулся к девочкам: — Я понимаю, что вам не терпится узнать всё здесь и сразу, но давайте будем более благоразумны, если мы перенесём нашу встречу на день, ничего не изменится, уж поверьте!

— И ночью идти куда-то не вариант, — добавил Рон. — Во-первых, в наших гостиных будут проводиться посиделки, которые обычно затягиваются до полуночи, так что собираться придётся уже после того, как они закончатся. Во-вторых, есть риск попасться дежурящим преподавателям. В-третьих, у нас завтра первыми зелья стоят. Вы же не хотите спать на уроке Снейпа? — гриффиндорец ухмыльнулся, заметив, как слизеринки «сдулись» под напором его доводов.

— Он прав, — поддержал Рона Кай. — Не будем спешить. Сейчас спокойно пойдём на пир, а завтра после занятий встретимся в заброшенной аудитории возле портрета Ульрика Рыжеватого.

— Ладно, — вздохнула Трейси. — Убедил… — она вскинула голову, растягивая губы в широкой улыбке: — Но завтра ты расскажешь нам всё!

— И то, как позеленел наш Рон, тоже, — подмигнула Даф, на что уши Рон предательски покраснели.

— Тогда пошли уже в Большой зал, а то мы такими темпами всё пропустим, — вставил Драко, бросив короткий ехидный взгляд на помрачневшего Уизли.

* * *

— Генри! — красивая темноволосая женщина с рыданиями бросилась к больничной кровати, сжимая в крепких объятиях юношу, сидевшего на ней.

Первым порывом было оттолкнуть её от себя, но, скрепя зубы, он перетерпел этот всплеск эмоций. Забавно, на доли секунды он понял, что это даже логично для матери так переживать за своего ребёнка, который пропал почти на месяц и вдруг объявился среди Косого переулка, совершенно не помня себя.

— Ох, Генри, мы так переживали! — прошептала она, взволнованно заглядывая в его глаза.

К ней подошёл мужчина средних лет и мягко положил руку на плечо, тепло улыбнувшись юноше, который по-совиному моргнул, внимательнее рассматривая своих «родителей» и только сейчас понимая, что знает эту женщину. Да, конечно, он же видел её пару раз, ещё в бытность свою Тёмным Лордом! Это была Присцилла Нотт, младшая сестра Джерома Нотта, одного из самых верных его Пожирателей и по совместительству ближайшего товарища.

Теперь понятно, почему, когда он впервые увидел своё новое отражение в зеркале, решил, что Генри ему напоминает Ноттов. А тот, значит, племянник Джера. Интересно…

Стоит отметить, что Генри был просто копией своей матери и на отца совсем не походил. Мужчина, стоявший за Присциллой и являвшийся её мужем, был светловолос и голубоглаз, с пышными усами на загорелом лице. Подтянутую высокую фигуру подчёркивала плотная светло-серая мантия. Если Лорду не изменяет память, его зовут Велдон…

Тот подошёл ближе и осторожно отстранил жену от кровати, негромко спросив:

— Ты… не помнишь нас?

— Я… — Лорд изобразил рассеянность на лице. — Врачи кратко рассказали мне, кто я такой и о моей семье, но…

Присцилла судорожно вздохнула, прижав руки к груди.

— Ох, Генри… Неужели совсем ничего?

Сделав вид, что задумался, Лорд покачал головой и негромко произнёс:

— Я сожалею, но… нет.

Мать Генри поджала губы, судорожно вдыхая, видимо, пытаясь таким образом сдержать новую волну слёз.

На самом деле, Лорд почти не соврал: он действительно ничего не знал о жизни Генри. Те воспоминания, что пронеслись в момент слияния душ, ушли куда-то на задворки сознания, уступив цельному разуму нового владельца тела. Чтобы что-то «вспомнить» о прошлом Фоули, нужно сосредоточиться на чём-то, однозначно тому знакомом, но подобных образов Лорд пока не встречал. Пожалуй, только на кафе Фортескью его взгляд задержался дольше положенного, пробуждая внутри странное, чуждое ощущение узнавания, но не более того. Присцилла и Велдон же, хоть и являлись родителями Генри, были знакомы Лорду ещё при той, прежней жизни, поэтому и не вызывали никаких эмоций сейчас.

— Генри, — молвил мужчина, улыбаясь, — что бы с тобой ни случилось, мы поможем тебе вспомнить.

Лорд чуть нахмурился, понимая, что ушёл куда-то в свои мысли, чуть не пропустив слова «отца».

— Да, я… — он прочистил горло, — спасибо, — попытка выдавить улыбку не особо удалась, его лицо просто исказила неуверенная гримаса. «Родители» синхронно вздохнули, с грустью глядя на него. Первой нашлась Присцилла. Она подошла, присаживаясь на край кровати, и нежно погладила руку, лежавшую поверх одеяла.

— Даже если ты ничего не вспомнишь, мы тебе всё равно поможем. Со всем. Начнёшь новую жизнь, — ободряюще улыбнулась она. — Врачи говорят, что с твоим здоровьем всё в порядке, поэтому через пару дней мы сможем забрать тебя домой.

— Так будет лучше, — добавил Велдон. — Может быть, в родных стенах к тебе вернутся воспоминания. И твои младшие братья приедут из Хогвартса на недельку: их специально освободят от занятий на этот срок.

— Это… здорово, — выдавил Том, думая, что эти двое будут готовы сейчас потакать любым капризам своего «сынишки», лишь бы только ему было хорошо. Рассматривая своих «родителей», он с трудом сдерживал торжествующий блеск в глазах: бедолаги, они даже не догадываются, что их Генри уже давно мёртв и теперь они будут кормить, одевать и устраивать по жизни самого Лорда Волдеморта.

«Или, точнее, Лорда Генри» — ехидно поправил он себя, улыбаясь уже естественней. Присцилла, воодушевившись его реакцией, принялась рассказывать о том, что у него, оказывается, скоро День Рождения и на этот праздник прибудут все родственники и близкие друзья.

«Да-да, конечно, дорогая, я рад, что у меня теперь такая большая семья и так много знакомых. Вы все ещё отлично послужите мне…»

* * *

После долгих каникул было трудно влиться в учебный процесс. Ученики ходили сонные и взъерошенные, а кто-то даже пропустил завтрак, подтянувшись только к началу занятий.

Друзей своих Кай видел мельком в Большом зале за завтраком. И если девочки держались довольно бодро, то Драко чуть ли не через каждую секунду подавлял зевок. Рон выглядел не лучше, периодически «зависая» над своей тарелкой. Пожалуй, из всех присутствующих здесь, Фрост был самым выспавшимся и довольным жизнью. Такой настрой даже удивил Терри и Джереми, которые ложились спать в одно время с ним, но при этом всё равно с трудом передвигали ногами. Кай лишь беспечно пожимал плечами на их удивление и тайную зависть и спокойно попивал свой охлаждённый чай. Не говорить же соседям, что с каждым годом его потребность в сне будет всё сильнее уменьшаться, пока через три-четыре года не исчезнет совсем?..

Скосив взгляд на стол преподавателей, Фрост заметил, что Снейп сегодня прямо-таки лучится «дружелюбием», сверля мрачным взглядом первокурсников Гриффиндора и Слизерина. Кажется, кому-то сегодня не повезёт. Невиллу так точно…

Кстати, это даже странно, но, с тех пор как Рон стал лучше учиться, Снейп стал меньше к нему цепляться. Уизли это даже радовало: лучше уж игнорирование со стороны декана Слизерина, чем его повышенное внимание к твоей персоне!

У самого Кая впереди был урок ЗОТИ с хаффлпаффцами. Профессор МакРейн, конечно, тоже весьма суров как преподаватель, но у него как-то попроще всё-таки. Наверное, в первый учебный день аврор не станет нагружать первокурсников практикой, прочитав какую-нибудь лекцию.

Ещё раз изучив расписание, Фрост заметил, что в этом семестре у них есть кое-какие изменения в учебном процессе. В частности, чары теперь будут проходить с гриффиндорцами, а не хаффлпаффцами, как обычно, и на астрологии им «барсуков» сменили на «змеек». Были также и кое-какие перестановки в самих занятиях, но не существенные.

Что ж, пора было приниматься за учёбу. Встав из-за стола, он направился к кабинету ЗОТИ, краем сознания отмечая, что его даже радует возможность вернуться к учёбе и заняться чем-то полезным. Долго без дела он сидеть не мог, да и руки чесались уже взяться за тренировки по боевой магии, используя техники, описанные в книге, что подарил Хьюго.

* * *

Тайная встреча началась не сразу после занятий. Какое-то время ушло на то, чтобы набрать еды на кухне и принести всё это в заброшенный кабинет. Потом ещё минут десять девочки сюсюкались с Севером, который увязался за хозяином. И лишь после того, как все наелись пирожных, поделились своими впечатлениями о первом учебном дне в этом семестре и узнали, как же Рон получил зелёную прядь волос, Кай смог поведать друзьям то, о чём умолчал в письмах.

Всё, что до этого знали Драко, Дафна и Трейси, — это, что в школе поднялась ужасная шумиха из-за Квирелла, и Фросту пришлось какое-то время посидеть в своей башне, избегая назойливых журналюг и авроров. О том, что он в какой-то момент оказался на грани между жизнью и смертью, его друзья ничего не знали.

— Итак, Кай, — приняв более-менее серьёзный вид, произнесла Трейси, — рассказывай, что тут у тебя произошло на Рождество?

— Рождество… — тихо повторил Кай, задумавшись. Прикинув в уме, как бы более просто и ясно всё изложить, при этом не раскрывая своих секретов, он уверенно посмотрел на друзей. — Газеты не врали: Квирелл действительно хотел украсть у Дамблдора какой-то мощный магический артефакт, но, видимо, попутно решил ещё и избавиться от меня. Он использовал яд, который носит название «Последний сон», отчего я в какой-то степени действительно уснул, очнувшись уже в больничном крыле через несколько дней. Как выяснилось позже, это Рон вовремя заметил неладное и позвал на помощь, а профессор Снейп приготовил для меня антидот, который оттянул время действия яда. Позже прилетел Север, исцелив своими слезами.

Кай помолчал, задумчиво глядя на своего феникса, который сидел на руках Трейси.

— После выписки, — продолжил мальчик, — директор пригласил меня к себе в кабинет, чтобы узнать подробности ночи отравления. Попутно он поделился со мной информацией о Волдеморте, — здесь Кай уже переврал произошедшее, так как даже друзьям не мог рассказать об Артанис. — Дамблдор предполагает, что Тёмный Лорд не умер тогда, десять лет назад, но он и не жив в привычном нам понимании этого слова, — на этих словах его друзья заметно напряглись, переглядываясь между собой. — Скорее всего он сейчас является неким духом, который обладает довольно-таки большими силами и ищет способ вернуться в мир живых, — Кай закусил губу, вспоминая то, что рассказывал Квирелл Артанис. — Наверное, для этого ему и понадобился артефакт Дамблдора, чтобы с его помощью создать себе физическое тело. К счастью, всё обошлось, но риск, что Волдеморт однажды может вернуться, всё же присутствует.

— Брр, не произноси ты его имя! — взмолился Рон, заметно поёжившись.

— Да, как-то… неуютно его слышать, — тихо призналась Трейси, поджав губы.

— Проклятье, — откинув светлую чёлку с глаз, проворчал Драко, — если он вернётся, тогда…

— Скорее всего, будет новая война, — мрачно закончил Кай.

— Но ведь… — неуверенно произнесла Дафна, с тревогой глядя на друзей, — он может и не вернуться, так ведь?..

Повисла глухая пауза.

Север поднял голову, внимательно посмотрев на людей.

«Они встревожены. Я чувствую их страх», — феникс повернулся к хозяину. — «И ты встревожен. Хоть и не подаёшь вида…».

«Да, ты прав», — согласился мальчик, прикрывая глаза.

— Может, всё и обойдётся, — вслух произнёс Фрост, решив немного смягчить тяжёлую обстановку. — В конце концов, лично я не представляю, как вообще можно выкарабкаться из-за грани смерти.

— Да, это звучит… странновато… — рассеянно проговорила Дафна. — Хотя в магическом мире всякое бывает…

— Если Тот-Кого-Нельзя-Называть вернётся, то тогда Кай станет одним из главных его врагов. И те, кто его окружают, тоже, — веско произнёс Рон.

— Да, логичное заключение, Уизли, — закатил глаза Малфой. — А то мы сами не поняли!

Трейси фыркнула, обращая на себя внимание всех присутствующих:

— Ну, думаю, мы все прекрасно осознавали возможные «риски», когда начали дружить с нашим Каем.

Драко криво усмехнулся:

— Многие наши слизеринские «друзья» тоже об этом подумали, — он обратился к Фросту: — Ты не знаешь, но на нашем факультете некоторые недовольны тем, что мы общаемся с тобой. Многим, конечно, всё равно, но кто-то выражает по этому поводу сильное возмущение.

— Это точно! — поддакнула Дафна. — Панси вон, успела целую лекцию прочитать о том, что мы позорим честь факультета, общаясь с тобой, потому что «Гарри Поттер останется Гарри Поттером, как бы он себя не называл! Вы только представьте, что будет, если Лорд вернётся? А что скажут на это ваши родители? Вам что не хватает друзей на Слизерине? Бла-бла-бла!..» — пискляво процитировал девочка, заметно скривившись.

— Знаешь, — задумчиво сказала Трейси Каю, — да я согласна дружить с тобой только чтобы наблюдать, как перекашивает Паркинсон каждый раз, когда она нас видит!

— Ха! Отличная причина для дружбы!

— Не язви, Малфой, сам же задираешь нос, когда разгуливаешь с ним по замку!

— Вы ещё подеритесь здесь из-за того, кто же тут сильнее гордится дружбой с Каем, — насмешливо вставила Гринграсс. — Окружающие в любом случае этого даже не заметят.

— Ой, Даф, да эти окружающие даже не верят в то, что у нас тут дружба! — с нотками яда произнесла Дэвис. — Они убеждены, что мы все просто хитровывернутые засранцы, которые каким-то чудом умудрились втереться в доверие к «избранному»! — слизеринка скорчила недовольную рожицу.

— Не все, — возразила блондинка, кивнув на Рона. — К Уизли, вон, претензий нет!

— Только потому что он гриффиндорец! — закатил глаза Малфой.

— Эй, а это-то тут при чём? — вскинул брови тот.

— Да при том, гений, что слизеринцы в глазах окружающих — зло во плоти и многие уже заведомо записали нас в двойные агенты, которые при любом удобном случае сдадут Кая Тёмному Лорду! В то время как гриффиндорцы считаются чуть ли не святыми!

— Это просто глупые стереотипы! — проигнорировав язвительный тон Малфоя, сказал рыжик. — В конце концов, вы сами виноваты в том, что не хотите их развеять!

— Легко тебе говорить! Если слизеринец подойдёт к гриффиндорцу с какой-нибудь маленькой просьбой, то его тут же заподозрят во всех смертных грехах! И скажи ещё, что это не так! — распалился Драко.

— Вы просто не пытаетесь изменить это мнение! Вы…

— Друзья, — вклинился Кай, заставляя грызущихся вспомнить, что он всё ещё сидит рядом. — Я понимаю, вы все на взводе, но давайте остановимся и не будем продолжать этот бессмысленный спор. Предлагаю просто принять как факт то, что мы все разные. И всё же, несмотря на это, нас объединяют одни цели и интересы, — он окинул сокурсников серьёзным взглядом.

— Кхм, да, ты прав, — пробормотал Малфой, поджав губы и переглянувшись с притихшими девочками.

— На этом следует закрыть тему, — спокойно продолжил Фрост. — Я поделился с вами важной информацией, чтобы вы были в курсе событий и знали, чего можно ожидать в будущем. Что делать с этим, решать вам и только вам, но, надеюсь, вы всё же сохраните сказанное мной в секрете.

— Вряд ли нам кто-то поверит, если мы об этом расскажем, — негромко произнесла Трейси. — Ещё и сумасшедшими назовут…

— И не факт, что Тёмный Лорд вообще вернётся, так что не будем пока разводить панику, — Дафна улыбнулась Каю, который слегка прикрыл глаза, кивнув ей.

«О! Ну, наконец-то они перестали спорить!», — Север неспешно прошёлся по столу к своему хозяину и, взмахнув крыльями, легко перелетел на плечо Кая. — «В последнее время все какие-то нервные…» — недовольно добавил он, переступив с ноги на ногу.

— Вот тебе бы следовало пока посидеть на столе, — заметил мальчик, впрочем, не сгоняя фамильяра с плеча. Он достал из сумки небольшой свёрток, принявшись его распаковывать. — Итак, а теперь немного хороших новостей, а то что-то мы все слишком разнервничались… Я тут недавно спрашивал наставника о сквозных зеркалах, и… — развернув плотную ткань, Кай пододвинул к центру стола её содержимое, — на Рождество мне прислали вот это!

— Да ты шутишь! — прошептал Драко, удивлённо уставившись на небольшие аккуратные зеркала.

— Это же стоит целое состояние! — поражённо выдохнул Рон. — И тебе такое подарили?!

— Ну, я и сам не ожидал, — признался Кай, усмехнувшись. — Тут есть инструкция, — он показал друзьям небольшую бумажку, на которой были написаны указания по использованию артефактов. — Итак, все эти зеркала соединены одной сетью, — начал объяснять он. — Звонок можно совершить только к одному зеркалу за раз. Пароль для каждого ещё надо установить: это можно сделать, прикоснувшись к полотну своей палочкой и назвав кодовое слово, которым вы и будете обозначаться для своих товарищей. Обычно им становится собственное имя или прозвище… Со мной вы сможете связаться, сказав «Кай Фрост» или просто «Кай». Пока вы не зафиксируете за собой эти зеркала, они будут свободными и ими по факту, могут пользоваться все, кому не лень, но, поставив свои имена-пароли, вы закроете для посторонних доступ и в чужих руках они не будут работать. Даже если человек будет знать, что в его руках сквозное зеркало, а не простое, и, — более того, — захочет с кем-то из вас связаться, зеркало всё равно не отзовётся на его команды. Но вы можете дать кому-нибудь доступ, коснувшись палочкой и сказав «Даю право на пользование такому-то человеку». Когда вам придёт вызов, узор на раме начнёт слегка светиться, а на полотне проступит имя того, кто звонит. Но увидеть это сможете только вы, никто более. Собственно, на этом всё, — подытожил Кай. — Разбирайте, — улыбнулся он, жестом указав на зеркала.

— Как всё мудрёно! — усмехнулась Трейси, разглядывая золотую рамку своего артефакта.

— Да, умеешь же ты удивлять! — пробормотал Рон, взяв в руки свободное зеркальце и покрутив его в руках. Достав из кармана мантии свою палочку, он осторожно ткнул ею в полотно и произнёс «Рон Уизли».

Зеркало вспыхнуло на мгновение оранжевым светом, подтверждая таким образом, что пароль принят.

Слизеринцы повторили этот маленький ритуал, зафиксировав за собой свободные зеркала. Что интересно, у каждого цвет вспышки был разным: у Драко — белым, у Трейси — бирюзовым, а у Дафны — золотым.

«Любопытно… а у тебя вспышка была синей», — вспомнил Север, который на каникулах наблюдал за тем, как хозяин фиксировал за собой серебряное зеркало.

«Наверное, всё зависит от внутренней энергии волшебника. Ну или от того, какой цвет он любит больше всего», — пожал плечами Кай.

«Да ну», — возразил феникс. — «Точно от энергии».

— Вот, — прерывая мысленный диалог, вслух сказал Кай, убирая своё зеркальце обратно в карман, — теперь мы можем поддерживать связь даже на каникулах, не пользуясь письмами.

— А ещё списывать на уроках! — воодушевилась Дэвис. — И предупреждать друг друга о дежурных преподавателях во время ночных вылазок! И подшучивать над сокурсниками! И…

— Эй, Трейси, — прервал её Фрост с лёгким смешком, — давайте не будем совсем уж злоупотреблять появившимися возможностями.

— Ну ладно, — подозрительно легко согласилась девочка, — спасибо тебе, кстати, за такой шикарный подарок!

— Присоединяюсь! Это круто! — рассматривая своё зеркальце, улыбнулся Драко.

— Спасибо, Кай! Чёрт, да это зеркало стоит больше, чем мой дом и всё, что в нём находится! — восторженно выдохнул Рон.

— Хм, а ведь мы можем использовать их и как обычные зеркала, — заметила Дафна.

— Прикрытие! — довольно добавила Дэвис.

— И возможность поправить причёску в любой момент! — Гринграсс тут же, глядя в зеркальце, убрала за ухо золотую прядку. — Спасибо, Кай, это потрясающе!..

— Я рад, что вам понравилось, но, на самом деле, благодарить надо не меня, а моего наставника, принявшего во внимание то письмо, а также мою маму, которая раздобыла для нас столь редкие артефакты.

— При встрече обязательно скажем им спасибо! — подмигнула Трейси. — А теперь… Нам необходимо обсудить ещё кое-что очень важное, — она нахмурилась, обвела друзей нарочито серьёзным взглядом. — Нам уже пора наконец создать своё тайное общество и придумать для него название!

Ответом ей стали скептические взгляды всех присутствующих, включая Севера.

* * *

После долгих споров, насмешливых комментариев и глупых предложений ребята остановились на несколько пафосном «Орден Севера». Символом, естественно, стал сам феникс, который и предложил людям название для их команды. Кай тонко улыбнулся, подумав, что всё это имеет несколько двусмысленный характер, ведь «Север» — это не только имя его фамильяра, но и целая сфера жизни на планете. Север — это царство королевы Артанис и её наследника. Разумеется, сокурсники Фроста об этом не знали.

Но может быть, однажды их шуточный «орден» и перерастёт во что-то более серьёзное. То, что займёт в этом мире свою собственную нишу, наряду с мощными политическими силами.

---

Итак, эта глава вышла всё-таки меньше двух предыдущих, хотя изначально её объём переваливал за 30 страниц! Посмотрев на этого монстра, мы с бетой решили разделить его на две части, чтобы и с объёмом информации не перегибать, и целостность повествования сохранить (новый персонаж, соответственно, "уехал" в следующую главу, но ему это совсем не повредит!).

Надеюсь, наши старания не прошли даром))

* * *

Перед Лордом возвышались массивные кованые ворота. За ними росли хвойные деревья, создающие впечатление, будто поместье рода Фоули стоит посреди обычного леса. В отдалении, среди высоких крон, виднелась крыша особняка, из-за края которой пробивались яркие солнечные лучи.

Генри прищурился, пытаясь разглядеть строение, но безуспешно: мешал яркий свет. Велдон тем временем подошёл к воротам. Взмахнув палочкой, он пробормотал какое-то заклинание, и металлические створки бесшумно отворились.

— Идём, — улыбнулась Присцилла, взяв «сына» за руку.

Лорд последовал за ней. Под ногами хрустел снег, тонким слоем покрывавший брусчатую дорогу.

Он ещё никогда не бывал в этом месте, поэтому сейчас оглядывался с невольным любопытством. Действительно, вместо сада, какие росли практически в каждом поместье чистокровных аристократов, здесь был лес. Велдон, заметив немного недоумевающий взгляд «сына», тонко улыбнулся и пояснил:

— Наш род издревле увлекается охотой. С другой стороны, — мужчина указал в сторону здания, — наши территории простираются на несколько миль. Там даже есть озеро. Когда ты был маленьким, то любил убегать туда с друзьями.

Лорд промолчал, впрочем, ответа от него никто не требовал.

Дорога привела их на широкую площадь, посреди которой стоял большой, на данный момент неработающий фонтан, украшенный статуей лесной нимфы, в чьих хрупких руках находился резной кувшин.

Само поместье на первый взгляд было небольшим — всего два этажа, но, как сказала Присцилла, оно очень длинное, чего просто не видно из-за деревьев.

— Особняк делится на два крыла — западное и восточное, — продолжая сжимать в своей руке ладонь юноши, произнесла она. — Мы тебе всё покажем. О! А вот и Жиро! — Присцилла кивнула на домового эльфа, вытянувшегося по струнке у входа в здание.

— Добро пожаловать домой! — с наигранной бодростью произнёс Велдон, когда домовик открыл перед ними двери.

Зайдя в холл, Лорд приостановился. Голова будто закружилась на мгновение, но это странное ощущение тут же исчезло, так что он даже не успел понять, что это вообще такое было. Облизнув губы, Том сосредоточился на происходящем.

Под внимательными взглядами Присциллы и Велдона, Лорд прошёл вперёд. На дорогом паркете остались мокрые следы от ботинок. Домовик тут же поспешил их убрать и высушить обувь молодого хозяина.

Холл поместья был небольшим. Через высокие окна пробивались яркие солнечные лучи, падавшие на комнатные растения в напольных горшках. Прямо напротив входа находилась широкая лестница, ведущая на второй этаж. По бокам от неё было две двери. Правая вела в так называемое рабочее крыло, где находилась библиотека, личный кабинет хозяина дома, трофейный и бальный залы. За левой находилась столовая, кухня и разные хозяйственные помещения. Второй этаж был отведён под хозяйское и гостевое крыло.

Присцилла потащила юношу в его комнату, принявшись щебетать о том, что они ничего не трогали там, даже несмотря на то, что он дома фактически не живёт, большую часть года проводя в своей академии. Лорд, краем уха слушая её, разглядывал портреты представителей рода Фоули, развешанные в широком коридоре. Большинство изображённых людей были светловолосыми и голубоглазыми, как и Велдон. Хмуря густые брови, мужчины провожали юношу цепкими внимательными взглядами, а женщины в беспокойстве поджимали губы.

— С предками поговорим чуть позже, — сказал следовавший за женой и «сыном» Велдон.

Присцилла привела Лорда к комнате Генри и, открыв дверь, пропустила его вперёд.

Он застыл на пороге, сделав чуть резковатый вдох. Первое, что бросилось в глаза, — это герб Рейвенкло, висевший над камином. «Мать» тепло улыбнулась, подходя к полотну:

— Ты, наверное, не помнишь, но это символ одного из факультетов школы, в которой ты учился.

— Вообще, все, кто носит фамилию Фоули, учились в Хаффлпаффе, но ты пошёл по стопам матери на факультет умников, — Велдон по-отечески положил ладонь на плечо юноши, вызывая у того почти непреодолимое желание стряхнуть её. Лорд ненавидел, когда к нему прикасались, но приходилось терпеть, играя роль растерянного и дезориентированного мальчишки.

Почти до самой ночи он держал на лице эту маску. «Родители» таскали юношу по особняку, знакомили с домовиками и рассказывали о «его» жизни до потери памяти. Присцилла постоянно держала «сына» за руку, тепло улыбалась, с надеждой наблюдая за каждым взглядом и жестом, наверняка ожидая увидеть в глазах искры узнавания. Только оставшись наедине с собой, Лорд вздохнул свободнее, уже начиная сомневаться, не зря ли он вообще всё это затеял. Один день рядом с этими людьми, а он уже готов взвыть от назойливого внимания!

Впрочем, всё не так уж и плохо, если абстрагироваться от непривычной и чрезмерной опеки.

Подняв взгляд, Лорд посмотрел на своё отражение в зеркале. Юное красивое лицо исказила гримаса недовольства, а серо-синие глаза светились внутренней злостью и усталостью. Пожалуй, ему действительно следовало хорошенько выспаться. От того обилия фактов, что вывалили на него сегодня, голова шла кругом. Да и в целом эта неделя была очень насыщенной. Первые пару дней после ритуала он просто привыкал к новому телу и прислушивался к внутренним ощущениям, ожидая найти какие-то изменения в себе, но ничего не происходило. После Лорд продумал дальнейший план действий. В первую очередь нужно было подчистить за собой следы. Всё, что намекало на ритуал, было уничтожено, магические следы — затёрты, а квартира Квирелла — сожжена в момент ухода. Оставалось дело за малым: выйти в Косой переулок, создав видимость, что не понимает, кто он и где находится. Учитывая колдографии Генри на каждом углу, можно было не опасаться, что его сочтут за маггла, случайно попавшего в магический квартал.

Так и произошло. Авроры, патрулировавшие переулок, увидев юношу, тут же кинулись к нему. Для них стал шоком растерянный и непонимающий его взгляд, и «мистера Фоули» тут же отправили в больницу святого Мунго. Там Тома ждали проверки, опросы, тесты на магию, даже слабый сеанс легилименции, целью которого было выяснить уровень повреждения разума пациента. Вывод врачей был неутешителен: парень абсолютно здоров, следов чужеродного воздействия на нём нет, но, тем не менее, была установлена полная потеря памяти по неизвестным причинам.

Разумеется, Присцилла и Велдон были первыми, кому всё это сообщили. Любопытные представители прессы сунулись было к юноше, но встретили предупреждение со стороны Джерома Нотта, сулившего все муки ада тому, кто посмеет хоть как-то затронуть любимого племянника. Сам он не успел навестить юношу в больнице, но обещал сестре приехать как можно быстрее, взяв на работе пару свободных дней.

Также через несколько дней, как раз ко Дню Рождения Генри, его должны навестить младшие братья, кузен Теодор, друзья из Академии, невеста (!), бабушки и дедушки, двоюродная тётя Виктория, какие-то дяди, живущие за границей, кузины оттуда же и — о Боги! — сквиб по линии Фоули, являющийся племянником Велдона!

«Прям семейство Уизли какое-то», — язвительно думал Том, пытаясь подсчитать количество своих новых родственников. Он даже посочувствовал предыдущему владельцу тела: с таким обилием родни невозможно сбежать от постоянной опеки. Впрочем, все эти люди могут неплохо послужить ему в будущем. Ведь гораздо проще чего-то добиться, имея за спиной тыл в виде богатой и влиятельной семьи.

«В крайнем случае от излишне назойливых родственников можно и избавиться, попутно захапав себе их богатство», — флегматично размышлял Том, переодеваясь в ночную рубашку.

Уже подойдя к кровати, он не услышал, а скорее, ощутил чьё-то появление сзади. Резко обернувшись, Лорд увидел перед собой домового эльфа, самого главного среди домовиков этого дома, со странным именем Жиро.

Магическое создание в упор смотрело на юношу, совершенно не моргая, отчего последнему невольно стало немного не по себе.

— Жиро? — чуть хрипловато выдавил Том, чувствуя неладное.

— Кто вы? — в лоб спросил домовик, отчего Лорд застыл на месте. Его глаза расширились от шока: неужели…

Он кашлянул:

— Я — Генри Фоули. Что за вопросы? — разозлился Том.

— Да, вы — хозяин Генри, — согласно кивнул домовик, проигнорировав резкий тон собеседника. Злость Волдеморта сдулась, как воздушный шарик, сменившись непониманием происходящего. — И в то же время не Генри, — после паузы продолжил эльф, склонив голову набок и чуть ли не сканируя человека этим своим немигающим взглядом.

— О чём ты? — просипел юноша.

«Проклятье!», — панически пронеслось в его голове. Он понял. Домовые эльфы, судя по всему, как-то чувствовали души волшебников, или что-то в этом роде, и знали, что он не Генри. Теперь ясно, почему все домовики поместья провожали его изучающими взглядами, в которых горело непонимание наряду с недоверием.

— Вы — другой человек, ставший частью юного хозяина, — прищурился Жиро. — Или юный хозяин, ставший частью другого человека.

Лорд сглотнул. Нет, он конечно знал, что домовые эльфы — довольно-таки уникальные существа, но вот это стало для него неприятным сюрпризом.

— Я не понимаю, о чём ты…

— Нет, понимаете, — резко перебил эльф, отчего Лорд аж поперхнулся воздухом.

Нет, серьёзно?! Он, конечно, всякое в жизни встречал, но ещё никогда его не перебивал паршивый лопоухий нелюдь!

— Вы всё понимаете и помните, — почти сердито произнёс домовик, сжимая тоненькие кулачки. — Но почему-то не говорите об этом госпоже Присцилле и господину Велдону!

— Я это делаю для их же блага! — рявкнул Лорд, лихорадочно придумывая, как отмазаться от чрезмерно наглого и пронырливого создания. Эльф чуть отступил, наконец-то замигав глазами, и Том почувствовал, что он перенял лидерство в этом диалоге. И — главное — почти случайно нашёл рычаг давления на домовика. Оскалившись, он резко подался вперёд, склоняясь над магическим существом: — Как думаешь, они сильно обрадуются, если узнают, что их сын стал жертвой тёмных магов, которые провели над ним ритуал по изменению души?

Жиро испуганно моргнул.

— Что лучше? — безжалостно продолжал Лорд, неосознанно надавив на эльфа своей магией, — Знать, что я жив-здоров, но просто потерял память, или что меня превратили в другого человека, пустив на опыты?

— Мастер Генри… — растерянно прошептал домовик.

— Я — Генри, — твёрдо произнёс юноша, кивнув. — Да, я помню жизнь другого человека, а свою нет, но рано или поздно верну память, и всё станет как прежде. Учти, если ты расскажешь правду родителям, я лично тебя четвертую! — почти по-змеиному шипел Лорд, в упор глядя на Жиро.

Тот мотнул головой:

— Да, так будет лучше… Госпожа Присцилла сильно переживала. У неё был нервный срыв, когда вы пропали… И сейчас она так счастлива, что вы вернулись…

— Вот, — почти по-доброму улыбнулся Лорд. — Если хочешь, чтобы мама была спокойна, молчи и своим сородичам то же посоветуй, — Том даже не заметил своей оговорки и того, как легко с его уст сорвалось чужеродное слово «мама», но домовик шевельнул ушами, будто прислушиваясь к чему-то. Наконец, он тихо произнёс:

— Простите, юный хозяин, Жиро не хотел быть грубым, но эльфы хотели убедиться, что вы ещё с нами и не представляете угрозы госпоже Присцилле и господину Велдону. Вы защищаете их, а значит, вы — наш хозяин — всё ещё живы и однажды вернётесь окончательно.

На этих словах душу Тома кольнуло что-то неприятное, он резко моргнул, разглядывая Жиро, на мордашке которого расцвела почти счастливая улыбка:

— Ещё раз простите, хозяин! Если желаете, Жиро накажет себя за эту грубость! Но Жиро всё равно будет служить вам, потому что вы всё ещё Генри Фоули!

— Нет, — мотнул головой Лорд. — Не наказывай, я всё понимаю…

«Не хватало ещё вопросов от "родителей", почему главный домовик ни с того ни с сего начал расхаживать по поместью в бинтах…».

— Иди, Жиро, — вздохнул он, выпрямляясь. — Я приказываю тебе более никогда не возвращаться к этому разговору, а также молчать и не беспокоить Велдона и Присциллу по этому поводу, — строго произнёс он, глядя на домовика сверху-вниз.

— Как прикажете, юный господин, — эльф поклонился и с лёгким, практически беззвучным хлопком исчез.

Лорд тяжело вздохнул, упав на кровать и потерев лицо руками.

Этот разговор сильно выбил его из колеи. Своей неожиданностью, своей… неправильностью.

Допрос от домового эльфа…

Юноша даже не заметил, как тихо, шипяще рассмеялся. М-да, такого абсурда он и представить себе не мог! Тем не менее, впредь надо учитывать, что эти лопоухие ничтожества видят его суть. Нужно что-то срочно придумать, чтобы защититься от этого! В конце концов, стоит оказаться где-нибудь в гостях в чужом поместье — его хозяева быстро поймут, что случилось с Генри Фоули.

Разумеется, рано или поздно люди узнают о возвращении Лорда Волдеморта, но пока не стоит привлекать к себе ненужное внимание. Во-первых, он ещё восстанавливался после ритуала. Во-вторых, прежние силы Тёмного Лорда ему только предстояло вернуть. Последнее, кстати, затянется года на два так точно. Использовать ритуалы для резкого повышения сил рискованно, поэтому придётся использовать стандартные методы. Плюс немного зелий и артефактов… И всё это ещё нужно раздобыть…

Застонав, юноша перевернулся на живот и обнял подушку, зарываясь в неё носом.

Это был нереально сложный день. Опека «родителей», этот идиотский разговор с Жиро, а теперь он ещё и о проблемах решил подумать на ночь глядя!..

«К чёрту!», — сонно подумал Том. Обо всё он подумает позже, когда наконец-то по-человечески выспится!

* * *

Северус почувствовал, как у него дёрнулся левый глаз. С нечитаемым выражением лица он вытащил из своей каши небольшую розовую открытку, которую какой-то шутник (или шутница) решил прислать своему преподавателю на праздник. Тут же уничтожив послание, мужчина отодвинул от себя тарелку и потянулся к кофе, со злостью глядя на галдящих учеников.

День Святого Валентина был в самом разгаре.

Школьники подбрасывали друг другу открытки и конфеты, старшекурсники планировали свидания, младшенькие просто хвастались перед сокурсниками полученными подарками. Скосив взгляд на коллег, зельевар увидел, как сияющая Минерва разворачивает большую блестящую коробку, полученную из дома. Помона показывала Флитвику свой подарок от внуков, а Дамблдор с упоением читал какое-то письмо, от которого на несколько метров вокруг несло цветочным ароматом. Проклятье, да даже спокойный и вечно невозмутимый Джон МакРейн широко улыбался, обсуждая с Авророй Синистрой планы на грядущую свадьбу!

Снейп незаметно закатил глаза, отпивая кофе, который внезапно показался ему очень горьким. Скривившись, зельевар с трудом проглотил жидкость и отставил в сторону кружку.

Взгляд чёрных глаз задержался на счастливых слизеринцах-семикурсниках, подмигивавших девчонкам. Надо бы проследить вечером, чтобы они не вздумали шататься по замку в поисках уединённых мест, а то потом отец того же Паркинсона закатит грандиозную истерику, если его сынишка внезапно обеспечит род бастардом от какой-нибудь грязнокровки…

Фыркнув, зельевар ещё раз про себя покостерил этот дурацкий праздник, из-за которого дети отключают остатки своих мозгов, начиная творить чёрте-что. Пожалуй, единственный, кто здесь сохранял здравомыслие, — это Кай Фрост. Мальчика, казалось, совершенно не волновало царящее вокруг него безумие. Неспешно обедая, он внимательно читал обычное на вид письмо, принесённое почтовой совой. Поющие, благоухающие и мерцающие всеми цветами радуги открытки почти не глядя отбрасывались в сторону и игнорировались. Такая модель поведения чем-то отдалённо напоминала Северусу его самого, с той лишь разницей, что мрачный и нелюдимый как в юношеские годы, так и сейчас, он фактически не удостаивался внимания со стороны противоположного пола. Впрочем, его всегда интересовала лишь одна особа и до остальных ему дела не было. К сожалению, она никогда не видела в нём кого-то большего, чем просто друга.

Поморщившись, Северус чуть тряхнул головой. Сейчас не время для воспоминаний, которые всё равно ничего, кроме боли, с собой не приносят. Нужно сосредоточиться на другом — предстоящем уроке зелий у шестикурсников. Что-то они сегодня слишком расслабились, надо бы их «взбодрить», дав задание позаковыристее. В конце концов, эти знания им пригодятся на ЖАБА, и День Святого Валентина не причина для того, чтобы халтурить и бездельничать!

* * *

«Дорогой Кай!

Я поговорил с директором Дамблдором, и он дал своё разрешение на нашу встречу. Через две недели мы сможем увидеться в Хогсмиде. Твой декан согласился сопровождать тебя в деревню.

Думаю, это отличная возможность получше познакомиться с «Зонко» и Сладким королевством». В конце концов, у нас будет целый день на то, чтобы обойти весь Хогсмид вдоль и поперёк! Официально туда можно ходить только с третьго курса, так что ты счастливчик, раз можешь увидеть всё уже на первом курсе. (Лично я сделал это на втором, и то нелегально — мы с твоим отцом пользовались тайными выходами из замка. Впрочем, расскажу всё лично, через письмо долго…).

С нетерпением жду встречи.

Ремус Люпин.»

Кай тепло улыбнулся, сворачивая письмо. Наконец-то можно лично познакомиться с другом отца! Интересно, какой он?..

Задумчиво покручивая в руке кулончик-вредноскоп, мальчик в последний момент заметил летящую ему прямо в лоб розовую открытку. Только нечеловеческая реакция позволила увернуться от этого снаряда. Немного ошалелым взглядом проводив послание под соседний стол, он тяжело вздохнул. Это какое-то безумие! Рейвенкловец никогда бы не подумал, что невзлюбит какой-то праздник, но День Святого Валентина со своим обилием розового и этими идиотскими открытками бил все рекорды по абсурдности.

Окинув критическим взглядом свою стопку валентинок, мальчик выловил из них две — от Дафны и Трейси, направляя на остальные разрушающее заклинание. Бумага быстро свернулась, рассыпаясь на волокна. Убрав в сумку письмо Ремуса и открытки подруг, Кай встал из-за стола и направился к кабинету трансфигурации. Хоть там, под бдительным оком профессора МакГонагалл, можно будет посидеть в тишине и спокойствии, не ловя на себе горящие взгляды многочисленных поклонниц! И ладно ещё его ровесницы, но внимание некоторых четверокусниц и пятикурсниц откровенно удивляло.

Неспеша шагая по коридору, Кай заметил Рона Уизли, который с невозмутимым видом разглядывал розовую открыточку. Хотя… Нет, всё-таки кончики ушей покраснели. Видимо, его немного смущало внимание к своей персоне со стороны девчонок.

Вообще, Рону стоило отдать должное: он принял совет Кая и перестал обращать внимание на шутников. Более того, Уизли начал отращивать волосы, собирая их в пока ещё совсем маленький и растрёпанный хвостик, в котором зелёная прядь смотрелась весьма гармонично.

Ещё одним изменением в гриффиндорце стало то, что он начал усиленно заниматься боевой магией. Если раньше Рон иногда халтурил на занятиях или на тренировочных дуэлях, то теперь начал подходить к этому очень серьёзно. Кажется, на него так повлияло известие, что Тёмный Лорд всё ещё жив и может вернуться.

Между прочим, и в слизеринцах что-то неуловимо поменялось. Драко, например, перестал задирать Уизли, глядя на него с некоторым уважением. Видимо, так повлияло на Малфоя то, что Рон спас жизнь Каю, вовремя предупредив преподавателей о его неестественно долгом отсутствии. Драко стал более молчалив, также усиленно взялся за учёбу и особенно их индивидуальные занятия. Это можно было сказать и о девочках. Они будто перестали воспринимать тренировки в окклюменции или магии иллюзий как развлечение и всерьёз стали осваивать эти ответвления колдовства.

Трейси также умудрилась сдружиться с близнецами Уизли. Обосновав тем, что эти двое — просто гении в плане изобретательства и коалиция с ними может быть полезной в будущем. Каю казалось, что Дэвис взялась финансировать некоторые проекты близнецов, взамен получая в своё пользование интересные зелья. Впрочем, он не лез в это — если Трейси захочет, сама всё расскажет.

В целом, слизеринцы не отдалились от Кая, как он тайно опасался, а наоборот, сильнее сблизились с ним. Шутовское название «Орден Севера» будто приобрёло новый смысл в их глазах, а факт того, что Волдеморт может вернуться и разрушить мирную жизнь, дал друзьям Фроста стимул совершенствоваться, чтобы в будущем быть готовыми ко всему.

Наверное, это даже больше, чем ожидал Кай, и он был рад, понимая, что не ошибся в выборе друзей.

* * *

Уставший и оттого злой Северус зашёл в кабинет директора. Этот паршивый праздник любви сегодня вымотал все нервы зельевара, а тут ещё начальник внезапно захотел с ним поговорить.

— Северус, мальчик мой, проходи, садись! — Дамблдор радушно предложил коллеге присесть, жестом указав на гостевое кресло.

Угрюмый Снейп сел, коротко оглядев кабинет, в котором сегодня было темнее, чем обычно… ах, да, камин почему-то не горел.

— Чаю? — предложил Альбус, уже наливая в чашки ароматную жидкость.

— Эм… — Северус не успел даже открыть рот, чтобы отказаться, как в его руках уже оказалась чашечка. — Спасибо… — вздохнув, он покрутил чашку в руках и, помедлив немного, сделал глоток, тут же отмечая, что напиток-то вполне неплох. От него чуть пахло ромашкой.

«Хм, да, Альбус, нервы успокоить сейчас не помещает…».

— Зачем вы меня вызвали, директор? — негромко спросил Снейп, поставив чай на стол и удобно откидываясь на спинку кресла.

Альбус вздохнул:

— Хочу обсудить с тобой актуальные проблемы.

Зельевар моргнул.

— О чём вы?

— О Кае, конечно же, — легко улыбнулся Дамблдор. — Прошло полгода, а мы так ничего и не узнали о нём.

— А стоит ли пытаться? — скептически изогнул бровь зельевар. — Мы же уже установили, что в этом нет смысла. Он хорошо учится, у него есть друзья, поддержка семьи… Что ещё нужно?..

— Если бы всё было так просто, — вздохнул директор, задумчиво погладив бороду. — Понимаешь, я рад за него: у мальчика хорошее детство, и даже тот инцидент с Квиреллом не пошатнул его душевное равновесие. Всё-таки, однажды это закончится.

— О чём вы? — медленно спросил Северус, чувствуя неладное.

Дамблдор посмотрел на него из-под очков-половинок, в линзах которых на секунду отразился огонёк свечи.

— Если ты ещё не забыл, он не Кай Фрост, а Гарри Поттер. Избранный. Мальчик из пророчества. Тот, кому суждено победить Тёмного Лорда. Как бы я ни хотел держать его подальше от проблем, рано или поздно он столкнётся с Волдемортом. И он должен быть к этому готов. К сожалению, у меня фактически связаны руки: я не знаю, кто его приёмная семья, какие идеи они поддерживают и как влияют на мальчика. В любом случае, придётся как-то лавировать, чтобы и не нажить проблем, и в то же время подготовить Гарри к грядущей борьбе.

— Вы это… серьёзно?.. — сипло спросил Северус.

— Вполне, — кивнул Альбус, поджав губы.

— Почему бы не отдать роль героя второму ребёнку пророчества? — задал логичный вопрос Снейп. — Он гриффиндорец, и вполне сможет проникнуться идеями борьбы со злом.

— Не сможет, — покачал головой директор. — Только Гарри способен противостоять Лорду, потому что он… — Дамблдор прервался на полуслове, подбирая слова. — Потому что он был помечен Волдемортом. Это не просто молния на лбу, Северус, это нечто большее, то, что я сам пока не могу понять. Ключ ко всему. — Он замолчал, постучав пальцами по столу. — Не знаю, что готовит нам будущее, но нужно постараться сделать всё, чтобы мальчик был готов к нему.

— И что вы предлагаете? — спокойно произнёс Северус, отпивая чай и пряча недовольство, разгоревшееся внутри. Намёки директора ему решительно не нравились.

— Мы, конечно, не будем намеренно устраивать ему испытания на прочность, — улыбнулся Дамблдор, — но я чувствую, что трудности не за горами и Гарри окажется в них втянут. Наша задача — помочь ему и направить на верный путь.

— Верный путь… — повторил Снейп, чуть запрокинув голову и посмотрев на высокий потолок. — Это тот, где он должен не раздумывая пожертвовать собой ради других? — как ни пытался зельевар скрыть ядовитые нотки в своём голосе, Альбус их всё-таки уловил.

— Тот, где Гарри, при поддержке верных друзей, сразит Тёмного Лорда, — поправил Альбус, укоризненно сверкнув глазами. — Я не желаю ему зла. Поэтому сделаю всё возможное, чтобы он вырос стойким человеком, готовым к трудностям, но при этом не лишённым радостей мирной жизни.

— Это будет непросто, если его приёмная семья воспротивится вашим планам и поведёт Кая по иному пути, — Северус задумчиво провёл пальцем по губам.

— Для этого я и ищу сведения о нём, — кивнул Дамблдор. — Пока безуспешно, если честно, но надеюсь, ты всё-таки смог заметить что-нибудь необычное в мальчике, — во взгляде старого волшебника мелькнуло любопытство.

— Ничего, — почти равнодушно бросил Снейп. — В моих глазах он обычный ученик, который выделяется на фоне остальных только повышенной любовью к учёбе и потрясающей усидчивостью.

— Филиус говорит почти то же самое, — прошелестел Альбус, посмотрев на погасший камин. Не делая не единого пасса рукой, он силой мысли разжёг огонь, и в помещении сразу стало уютнее.

— Мы продолжим наблюдение, — глядя на пламя, сказал Северус. — Я поговорю ещё с Драко на каникулах: младший Малфой должен что-то знать о своём друге, в конце концов, они проводят вместе довольно много времени.

— А я расспрошу Рона, — добавил Дамблдор, бездумно покручивая кончик своей бороды. — Пора действовать. Мы итак слишком долго выжидали чего-то.

— Да.

Северус, посидев на месте ещё пару секунд, встрепенулся:

— Пожалуй, я пойду, моё дежурство скоро начнётся.

— Ах, да, конечно, мальчик мой, иди, — всё ещё пребывая в своих мыслях, отозвался директор.

Снейп бесшумно покинул кабинет Дамблдора, направившись в свои покои. Хоть директор и говорил разумные вещи, зельевара не покидало ощущение некой неправильности. Конечно, он знал, что рано или поздно Гарри Поттер должен выступить против Лорда, но сейчас, получше узнав этого необычного ребёнка, он понял: Гарри Поттера больше нет и никогда не будет. Есть лишь Кайден Фрост, и он в опасности. Потому что его незаметно втянут в опасную игру, итог которой может оказаться весьма плачевным для героя пророчества.

«Пророчества…», — Северус аж приостановился. Те, кто опекает Кая, вряд ли знают о пророчестве. Эта информация до сих пор была доступна ограниченному кругу людей и не освещалась за его пределами.

Решение пришло почти мгновенно.

«Это предательство…», — зашептало что-то внутри.

«Только Дамблдора, не Кая», — мысленно возразил сам Себе Снейп. — «Я обещал защищать его, и сделаю для этого всё возможное, даже если для этого придётся пойти против планов директора».

Пора вводить Джокера в эту игру.

* * *

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца…».

Северус закусил кончик пера. Он написал ту часть пророчества, которая была известна ему. Полный текст знал Дамблдор, но он вряд ли так просто расскажет его. Трелони, которая изрекла всё это в своём мистическом припадке, ничего не помнит, а значит, на данный момент лишь директору Хогвартса было известно, что на самом деле предначертано Каю. Впрочем, судя по всему, мальчику предрекли борьбу с Тёмным Лордом, но, от чего будет зависеть успех, точно неизвестно.

Снейп продолжил:

«Это пророчество, которое стало причиной нападения Лорда Волдеморта на дом Поттеров. Точнее, лишь первая его часть — вторая, увы, мне неизвестна. Тем не менее, даже эти строки оказали огромное влияние на жизнь Гарри Поттера. Они известны немногим, но могут ещё сыграть свою роль в дальнейшей судьбе мальчика. Я не хочу, чтобы его втянули в войну с магом, который старше на полвека, заведомо сильнее и опытнее.

Даю Вам это знание и надеюсь, что Вы найдёте способ защитить Кая от влияния пророчества.

Вероятно, Вас интересуют мои мотивы, но они весьма просты: я обещал защищать сына Джеймса и Лили Поттеров и сделаю всё возможное для этого.

С.С.»

Вздохнув, зельевар ещё раз перечитал письмо и запечатал его. Он понимал, что поступает импульсивно, но правильно. Те, кто забрал к себе маленького Гарри, успешно защищали его на протяжении последних четырёх лет, а значит, могут оберегать и дальше.

Северус не мог объяснить сам себе это доверия к опекунам Кая — просто знал, что они не подведут мальчика.

Подойдя к сонной сове, мужчина нежно погладил её перья. Птица встрепенулась в внимательно посмотрела на конверт в руках человека.

— Это нужно отнести адресату, точное имя которого я не знаю, — Снейп поймал скептический взгляд янтарных глаз. — Кхм, у меня есть письмо от него, — он достал из потайного ящика послание от опекунов Кая и показал инициалы сове. — Сможешь найти этого человека?

Птица внимательно рассмотрела инициалы, а после, задумавшись, кивнула.

— Хорошо… — выдохнул Северус, передавая птице конверт. — Береги его, это очень важно! Неси это письмо к приёмной семье Кая Фроста и будь осторожна, малышка, — зельевар улыбнулся своей питомице и открыл окно, выпуская ту на морозный воздух. Птица, легко взмахнув крыльями, понеслась вдаль, унося с собой один из главных секретов магического мира.

Теперь оставалось только ждать последствий своего поступка, но сомнений не было: он всё сделал правильно.

* * *

Перед троном Снежной королевы стояла невысокая, хрупкая на вид девушка с угольно-чёрными волосами, стрижеными под каре. Из-за коротких прядей выглядывали острые ушки. Огромные, чуть ли не кошачьи чёрные глаза смотрели на Артанис с явным интересом.

Сама королева, покосившись вправо, чуть усмехнулась, заметив, с каким детским любопытством её стражи глазели на гостью. И неудивительно: на Северном полюсе не встретишь кого-то с ровным бронзовым загаром и явными признаками принадлежности к сфере Лета. Пожалуй, единственным таким существом был Эрнан Дрегольц, но он был полукровкой, и всегда выглядел как нечёсаный чёрт, так что его можно легко принять за обычного человека.

Сейчас же перед ней была настоящая нимфа, судя по её внешности, связанная со сферой животных.

На самом деле, Артанис не особо разбиралась в классификации нимф: их разновидностей было очень много. Но конкретно эта, со своими тонкими и в то же время какими-то кошачьими чертами лица, навевала мысли именно о прямой принадлежности к фауне. Впрочем, интересовало королеву не это, а таланты приглашённой в цитадель особы.

Посоветовал обратиться к ней именно Дрегольц, у которого были потрясающие связи по всему миру. Артанис нужен был хороший сыщик, и путешественник без раздумий назвал имя «Ширани Блэкфайр». Или просто «Шира».

Эта нимфа, в отличие от большинства сородичей, не рисковала открыто разъезжать по миру. Она обладала феноменальным талантом в сфере поиска кого-либо или чего-либо. И ещё ни разу не провалила дело.

Такая характеристика понравилась Артанис, и она пригласила Ширу в свою цитадель, чтобы дать одно особенное задание.

Поймав взгляд гостьи, королева тонко улыбнулась:

— Итак, вы уже знаете, зачем я пригласила вас к себе.

— Да, — ответила нимфа. Её чистый голос звонко прозвучал под сводами тронного зала. — Эрнан кратко рассказал мне, что вам требуется особенный сыщик. И для меня будет честью работать на вас, Ваше Величество, — Шира чуть склонила голову.

— Несомненно, — согласилась королева. — Хоть я и редко обращаюсь к летним созданиям за помощью, но ценю ваши таланты и способности. Конкретно о вас я слышала много лестного и говорю открыто: если вы справитесь, вас ждёт не только денежная награда, но и моё покровительство.

При этих словах в глазах нимфы появились искры неподдельного интереса. Она даже чуть подалась вперёд, жадно спрашивая:

— Что мне нужно сделать?

Артанис чуть прикрыла глаза, сильнее сжав в своей руке посох.

— Я хочу, чтобы вы нашли волшебника, который называет себя Лордом Волдемортом.

---

Та-дам! Вот и вторая часть изначальной главы подъехала!)) Надеюсь, вам понравится (^_^)

Когда будет следующая — не знаю точно, т.к. на некоторое время возвращаюсь к работе со вторым фиком: там люди тоже ждут продолжения, которым я балую их не так часто, как тех, кто читает "Принца Зимы"...

* * *

Поглубже натянув капюшон, Шира ещё раз посмотрела на развалины, потонувшие в ночном мраке.

Чёрные провалы окон, наполовину разрушенный второй этаж, увядший садик, засыпанный снегом, потемневшие и облупившиеся стены.

Время не пощадило этот дом.

Тем не менее, дорожка, ведущая к нему, была расчищена, а у ржавой металлической калитки лежали цветы, защищённые чарами от мороза и быстрого увядания.

Беззвучно хмыкнув, Шира осмотрелась и, убедившись, что улочка пуста, вышла из тени под свет уличного фонаря. Нимфа подошла к калитке и коснулась её, намереваясь открыть, как вдруг — фактически из сугроба — вылезла магическая надпись на деревянной дощечке:

«Здесь, в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер.

Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире,

пережившим Убивающее заклятие.

Этот дом, невидимый для магглов, был оставлен

в неприкосновенности как памятник Поттерам

и напоминание о злой силе,

разбившей их семью».

Вокруг этой надписи доска была сплошь исписана. Слова благодарности Гарри, чьи-то инициалы, стихи в память о Джеймсе и Лили, пожелания удачи юному Поттеру… Более свежие надписи накладывались на старые, а ровные строчки перекрывались неловко нацарапанными. Казалось, что здесь побывало как минимум несколько сотен людей.

Нимфу даже удивило такое яркое и искреннее выражение благодарности Гарри и его родителям. Впрочем, она пришла сюда не для того, чтобы любоваться памятниками. Её целью был сам дом. Шире хотелось проверить то место, где Волдеморт сгинул, пытаясь убить будущего принца Зимы. Она прекрасно понимала, что после той хэллоуинской трагедии сотрудники Министерства и Отдела Тайн прошерстили здесь каждый сантиметр, но не прийти сюда в своих поисках просто не могла.

Вскинув голову, девушка вдохнула чистый морозный воздух и призвала свободно летающего фамильяра. В ночи мелькнула стремительная тень, и на плечо Ширы приземлился небольшой чёрный ворон. Покосившись на хозяйку, он клацнул клювом и по мыслесвязи передал:

«Всё чисто».

Шира кивнула и решительно отворила калитку, за которой сугробов намело почти по колено. Наколдовав заклинание, позволявшее ходить по снегу, она легко, не оставляя следов, прошла к двери дома.

«Рор, следи, чтобы никто мне не помешал», — велела она ворону, и тот перелетел с её плеча на перила у входа, принявшись внимательно наблюдать за ночной улицей.

С тихим скрипом дверь отворилась, и нимфа скользнула в помещение. Используя свою врождённую способность, позволявшую видеть в темноте, она осмотрела пустую гостиную. Многолетний слой пыли, отсыревший паркет и потрескавшиеся обои делали это место похожим на склеп. Тяжёлый воздух лишь усиливал впечатление, отчего Шира невольно передёрнула плечами.

Беззвучно ступая по грязному полу, она осмотрела весь первый этаж. Ничего необычного здесь не было. Стандартный дом, не особо богатый. Что удивительно — за столько лет совершенно не пострадавший от мародёров. Всё выглядело так, словно хозяева однажды просто вышли и больше никогда не вернулись.

Однако это впечатление напрочь разрушилось, стоило только нимфе осторожно подняться наверх по непрочной скрипящей лестнице. Ощущение того, что тут произошло нечто ужасное, заставило её кропко сжать зубы. Видимо, какая-то остаточная магия давней трагедии ещё цеплялась за этот дом и невольно давила на психику незваной гостьи.

Злой зимний ветер проникал в уцелевшую часть второго этажа, отчего всё, что могло отсыреть и рассыпаться, уже давно пришло в негодность.

Было даже как-то грустно смотреть на спальню Джеймса и Лили, обставленную когда-то хорошей красивой мебелью, с милыми пейзажами на стенах и мягким ковром на полу. Странно, но даже спустя столько лет тут словно витал дух тепла и уюта и оберегал напольную вазу с увядшими цветами, книжную полку с погибшими фолиантами, давно угасший ночник в виде совы, потускневшие фарфоровые статуэточки фей на небольшом письменном столе…

Невольно хмурясь, Шира осторожно обошла комнату и чисто машинально открыла верхний ящичек тумбы, стоявшей у кровати. На глаза попались мелкие милые штучки: какие-то заколки и браслетики, гребень, украшенный цветочным узором, пара перьев, маггловский ежедневник… Недоумённо моргнув, нимфа зацепилась взглядом за красивый кулон, на вид совершенно не отличавшийся от остальных украшений. Не отличавшийся для людей. Узор в виде водяной лилии испокон веков считался символом нимф. Причём у последних, разделённых на внутренние «поднароды» или, если выражаться по-маггловски, на нации, водяная лилия обозначала конкретно лесных нимф — покровительниц растений.

Но откуда у простой волшебницы взялась вещь с таким символом? Обычное совпадение, или нечто большее?

Осторожно взяв в руки кулон, Шира тут же отмела версию с тем, что это просто безделушка, украшенная символом, значение которого люди не понимают. От него исходила слабая, едва заметная энергия лесных нимф, которая несла в себе что-то вроде защитных функций. Нечто вроде оберега от сглазов и мелких бытовых неудач.

— Это определённо артефакт моего народа… — задумчиво пробормотала Шира, вертя в руке кулончик.

Подумав немного, она решила забрать украшение с собой и позже попытаться узнать, откуда оно взялось и как вообще попало к Лили Поттер.

У Ширы невольно возникли подозрения, что родная мать Кая могла быть магической полукровкой. Впрочем, проверить эту теорию пока не было возможности: фотографии, находившиеся в этом доме, выцвели и пришли в негодность. Кроме того, что Лили была красивой и утончённой девушкой, уловить больше ничего не получалось. А жаль. Цвет глаз и волос мог бы о многом рассказать внимательной нимфе. Тем не менее, оставлять это просто так Шира не собиралась: в ней взыграло банальное любопытство. Да и юный принц, скорее всего, захочет больше узнать о своих предках, кем бы они ни были.

Мысленно отметив себе заняться этим вопросом, когда разыщет Лорда, Шира направилась в разрушенную детскую.

Судя по всему, в момент гибели Волдеморта этаж обвалился лишь частично, зацепив угол комнаты. Со временем балки полностью прогнили и похоронили под собой почти всё помещение.

Тщательно изучив подшивки старых газет и наслушавшись сплетен у подвыпивших волшебников из Лютного, нимфа знала, что многие отнеслись к известию об отбитой Аваде со скепсисом. Просто потому, что это заклинание никогда не оставляет следов и тем более не вызывает взрывов.

Внимая подозрительным прощелыгам, Шира мысленно хмыкала на их бурные заявления и вполне убедительные доказательства, что история Гарри Поттера — липа — и что неизвестно, почему вообще мог погибнуть Волдеморт.

«— Может, он и не сгинул вовсе, а так, решил в отпуск уйти, чтобы потом, набравшись ещё больше сил, прижать всех к ногтю раз и навсегда, и без всякого сопротивления!» — буйно жестикулируя, разорялся пьяница на весь кабак, ловя на себе насмешливые взгляды других посетителей и внимательный — ослепительной красотки Ширы, сидевшей напротив.

Собственно, после всех этих историй она и решила проведать дом Поттеров, чтобы сложить своё, пусть даже и приблизительное, мнение о случившемся здесь десять лет назад.

Теперь же, глядя на разрушенное строение, она поняла: вызвать взрыв мог магический откат невиданной силы. Скорее всего, Лили Поттер просила забрать её жизнь вместо жизни ребёнка, и Лорд убил её, чтобы та не мешалась под ногами. После, не подумав, отправил Аваду в малыша, тем самым нарушив только что заключённый магический контракт. Контракт добровольной жертвы. Шрам на лбу мальчика это не объясняло, но отбитое заклинание и энергетический взрыв, испепеливший Лорда и частично разрушивший помещение — вполне.

Скорее всего, к тому же выводу пришли и сотрудники Отдела Тайн и Альбус Дамблдор.

Вообще, мать, защищающая своё дитя, — это не редкость, а закономерность. Вот только магия жертвы ещё в Средние века была у всех на слуху и имела определённую популярность, тогда как после заключения Статута Секретности и запрета на тёмную магию почти по всему миру стала чем-то вроде страшной байки для детишек. Ещё пару веков назад маг, убивший женщину, грудью вставшую на защиту своего ребёнка, и не подумал бы поднимать руку на младенца, найдя тысячу и один способ избавиться от него навсегда иным, не магическим способом, и даже не своими руками. А Волдеморт, жил в двадцатом веке и не особо знал эти нюансы. Нимфа даже предполагала, что Гарри Поттер не единственный выживший от Авады таким способом: остальные не попали в историю, так как на них не покушались ужасные Тёмные Лорды, державшие в ужасе не только Великобританию, но и почти всю Европу. И да, Авада действительно не оставляет следов, так что шрам на лбу принца — это нечто совершенно другое, необъяснимое и странное, над чем сама королева Артанис ломает голову уже четыре года.

Впрочем, возвращаясь к насущным проблемам… Лорд погиб от магического отката десять лет назад. Это точно. Тем не менее, его дух, или даже часть духа, каким-то образом уцелел, чтобы внезапно объявиться спустя десять лет и развести бурную деятельность с попытками возродиться и вернуть себе прежние силы.

Шира нутром чуяла, что здесь замешана некромантия. Не может тот, кто давно умер, болтаться по миру не в виде приведения, а форме осознанного и вполне деятельного духа, оказывающего влияние на живых.

Видимо, чтобы разгадать эту тайну, придётся перекопать всю биографию Тёмного Лорда от начала до конца. Это непросто и займёт много времени, зато Шира будет точно знать, что этот Волдеморт вообще за личность, чего хотел от жизни, чего может захотеть в будущем и, — самое главное, — как он смог обмануть смерть.

Несомненно, такая информация пригодится и королеве Артанис, и её наследнику. Нужно узнать, как Лорд держится в мире живых и где он сейчас обретается, дальше дело техники — найти способ уничтожить его навсегда и избавить принца Зимы от угрозы.

Нимфа совершенно не хотела лезть в дебри некромантии, но, возможно, придётся.

«Эх, чего только не сделаешь ради благого дела…», — мысленно пробурчала она и позвала своего ворона: — «Рорик, лети ко мне, мы уходим отсюда. Нас снова ждёт Лютный переулок и его «милые» обитатели».

* * *

Ремус волновался так, как, кажется, никогда в своей жизни. Сидя за столиком в дальнем углу «Трёх Мётел», он нервно крутил в руках пустую кружку из-под сливочного пива и каждую секунду бросал взгляды в сторону входа. Уже очень скоро, с минуты на минуту, должен прийти Кай. Гарри. Сын Джима и Лили, его самых близких друзей.

Когда профессор Дамблдор ответил согласием на просьбу о встрече с юным рейвенкловцем, Ремус не поверил своей удаче. Он уже привык за последние десять лет: ему везде и всюду дают отворот-поворот, а тут всё прошло настолько быстро и гладко, что он даже растерялся. Впрочем, несмотря на благосклонность Дамблдора, в Хогвартс заходить он не стал. Во-первых, не хотелось будить и без того болезненные воспоминания о беззаботных школьных годах. Для этого ему вполне хватало и Хогсмида. Во-вторых, Ремус не желал видеть Снейпа, который, — несомненно, — тут же обольёт его словесной грязью с ног до головы и напомнит обо всём, что хочется забыть.

Потерявшись в этих мыслях, Люпин пропустил тихий звоночек, оповестивший о новых посетителях. Лишь когда к его столику кто-то приблизился, вскинул голову, встречаясь взглядом с удивительно яркими сапфировыми глазами, в глубине которых горело невероятное спокойствие, отдалённо напоминающее равнодушие.

Сердце пропустило удар.

Неужели этот мальчик и есть потерянный сын его друзей?..

Со второго взгляда Ремус понял, что да — это он, Гарри. Чертами лица тот был вылитый Джеймс, только кожа была намного бледнее, а прямые, завязанные в короткий хвостик, волосы белее снега напрочь убивали всё сходство с отцом. О Лили же напоминала, пожалуй, необычайная яркость и насыщенность цвета глаз.

Гарри, — нет, уже Кай! — внимательно разглядывал Ремуса в потрёпанной мантии, бедного и уставшего, и, спустя, казалось, вечность, совершенно неожиданно для Люпина, улыбнулся. Как-то воздушно и почти незаметно, но от этого на сердце мужчины стало тепло. Впервые за последние десять лет.

* * *

Кай всё понял. Стоило только взглянуть на Люпина — он тут же всё понял. Истина скрывалась не столько в измученном виде и тонких шрамах на лице собеседника, сколько в его глазах — ярких, светло-карих, почти янтарных, таких, каких не бывает у людей. Внутренние ощущения совершенно точно говорили юному принцу Зимы, что перед ним сидит магическое создание Лета. Оборотень.

Он уже знал, что в магическом мире у оборотней не было никаких прав и свобод. Им запрещено учиться в школе наравне с волшебниками. Сложно найти нормальную работу, чтобы прокормить себя. Нельзя брать опеку над детьми. Их все боятся и презирают.

Вот что за таинственные причины, по которым Ремус не смог забрать к себе маленького Гарри Поттера после смерти Джеймса и Лили, — ему просто никто не дал этого сделать, ведь в глазах волшебников он опасная тёмная тварь.

Однако Ремус всё равно старался следить за жизнью сына своих друзей, переживал и волновался. По-настоящему, искренне. За это мальчик был благодарен Люпину. Потому что тот не предал свою дружбу с Джеймсом Поттером.

Потрёпанный и побитый жизнью, Ремус ничего не мог предложить Каю, кроме заботы и поддержки, но и этого было более чем достаточно. Чувствуя, как в груди разливается так редко испытываемое им тепло, Фрост легко улыбнулся другу своего отца. Встретив болезненно-жадный взгляд оборотня, который внимательно разглядывал его, мальчик негромко сказал:

— Здравствуйте, я Кай.

— Д-да, я знаю, — неожиданно для себя запнулся Люпин и перевёл взгляд на Флитвика, сопровождавшего ученика. — Добрый день, профессор, рад вас видеть.

— Я тоже, Ремус, — приветливо усмехнулся полугоблин. — Слышал, вы устроились работать в книжный магазин.

— Да, на склад, — чуть кивнул Люпин. — Работа немножко пыльная, зато платят прилично и без проблем выделяют выходные, когда… — оборотень чуть замялся, скосив взгляд на мальчика, слушавшего его с толикой любопытства, — когда мне необходимо отлучиться.

— Это прекрасно! — искренне заключил профессор и скосил весёлый взгляд на Кая. — Что ж, как бы мне ни хотелось поболтать с вами, Ремус, понимаю, вы здесь совсем не за этим. Не буду вам мешать. Общайтесь. Думаю, вы можете многое друг другу рассказать. Мистер Фрост, — повернулся он к своему ученику, — я приду сюда ближе к вечеру, часам примерно к пяти, и сопровожу вас обратно в замок.

Рейвенкловец чуть склонил голову:

— Благодарю, профессор.

Филиус слегка сжал плечо Кая в поддержке и направился к барной стойке, чтобы поболтать с мадам Розмертой, а Ремус сосредоточился на мальчике, который продолжил стоять напротив.

— Эм… — чувствуя некую неловкость, выдавил оборотень, — присаживайся. Как ты смотришь на то, чтобы выпить немного сливочного пива?

— Положительно, — устраиваясь напротив оборотня, ответил Кай. — Мне уже доводилось пробовать этот напиток на факультетских посиделках. Он очень… специфичный. Но мне даже нравится.

— Отлично! — чуть взбодрился Люпин и жестом подозвал к себе хозяйку паба, которая что-то быстро прощебетала Флитвику, удобно устроившемуся у барной стойки, и подпорхнула к посетителям, мило улыбнувшись:

— Что желаете заказать?

— Сливочное пиво, пожалуйста, мне и моему юному другу, — оборотень вернул улыбку приветливой хозяйке паба, которая всегда, сколько он помнил, была невероятно приятна в общении.

— Сию минуту! — волшебница быстро развернулась, отчего красная длинная юбка красиво крутанулась вокруг её ног, и взмахом палочки призвала две больших кружки, наполнив их тягучей тёмной жидкостью с умопомрачительный ароматом чего-то сладкого.

— Благодарю, мадам, — кивнул Ремус и, когда Розмерта отошла от их столика, повернулся к Каю. — Что ж, — вздохнул он, — Кай, буду честен: мне бы многое хотелось узнать о тебе, но если ты не захочешь о чём-то говорить, я не буду настаивать.

Мальчик, отпив тягуче-сладкий напиток, немного помедлил, посмотрев куда-то в пространство перед собой, а после устремил на Люпина внимательный взгляд:

— Вы, наверное, хотели бы знать, почему я так не похож на своих родителей?

— Да нет, — тепло улыбнулся Ремус, — ты на них, на самом деле, очень сильно похож, и даже изменившиеся цвета волос и глаз не могут скрыть ваше сходство. И ещё: можешь обращаться ко мне на «ты».

Кай усмехнулся уголком губ:

— Хорошо. А насчёт внешности: об этом я могу судить лишь приблизительно: ведь у меня нет фотографий родителей, кроме одной — вырезанной из старой газеты. По ней это можно сделать лишь весьма относительно…

— Разве у твоих маггловских родственников не было изображений хотя бы Лили? — удивился Ремус.

— Нет, — покачал головой мальчик. — Хотя… — нахмурился он, — может, где-то и были, но тётя никогда бы не стала тратить на меня своё время и показывать их… — поймав расширившийся от изумления взгляд оборотня, Фрост добавил: — Они не особо любили меня. Не били и вроде ни в чём особо не ограничивали, но и не давали всего того, что нужно ребёнку.

— И поэтому ты решил сбежать от них? — тихо поинтересовался Ремус, чувствуя, как в груди разливается колкий холодок.

Кай замялся, чувствуя, что ступает на опасную почву:

— Не совсем… Скорее, мне предложили лучшую альтернативу, и я согласился. Прости, больше не могу ничего сказать: это не только моя тайна. Но чтобы успокоить тебя, уверяю, моя жизнь с тех пор изменилась в лучшую сторону. Мне дали кров и защиту, и у новой семьи я чувствую себя счастливым.

— Это самое главное, — тихо и облегчённо выдохнул Ремус, — чтобы у тебя всё было хорошо. Я рад, что ты не отказываешься от памяти Джеймса и Лили.

— Я бы не смог, — полурассеянно произнёс Кай, проведя пальцем по краю своей кружки. — Они ведь мои родители, которые любили меня и погибли, пытаясь защитить.

— Думаю, ты должен знать, как они выглядели, — Люпин наклонился к полу под заинтересованным взглядом мальчика и достал из небольшой потрёпанной сумки несколько фотокарточек. — Вот, — кладя их на стол, сказал он, — у меня хранилось несколько колдографий с Джеймсом и Лили. Я решил, что стоит показать их тебе.

Чуть замявшись, мальчик потянулся колдографиям. Самой первой была большая, с которой ему улыбались родители — невероятно юные и счастливые. Джеймс кружил Лили в танце, а вокруг них взвивались в воздух осенние листья.

Взгляд сапфировых глаз скользил по их красивым лицам, сцепленным рукам и радостным улыбкам. Они были невероятно гармоничной парой: высокие, статные, по-аристократически утончённые и очень… яркие. Волосы Лили — будто жидкое пламя, волнами падали на хрупкие плечи, а глаза горели изумрудным огнём — когда-то и у самого Кая были такие же. Джеймс привлекал задорной и заразительной улыбкой, сиянием умных карих глаз.

Теперь Фрост понимал, почему все с такой теплотой отзываются о Поттерах: они были похожи на два солнца. Ослепляюще-красивых и очень, очень ярких.

На следующих колдографиях Кай увидел их по отдельности, видимо, в школе. Здесь Джеймс и Лили сильно отличались друг от друга: он — весёлый и какой-то бесшабашный, она — сосредоточенная и собранная. В этом различии и скрывалась их невероятная гармоничность.

Следующее изображение — на нём отец приобнимал за плечо Ремуса, в чьих руках был учебник по чарам. Кай сначала подумал, что в школьные годы Люпин ещё не был оборотнем, но на фото были те же янтарные глаза, что и сейчас. Это вызывало ряд вопросов. Впрочем, мальчик решил не показывать оборотню свою осведомленность, поэтому промолчал, мысленно пометив себе разобраться с этим позже.

Люпин же был немного задумчив, а в глазах его на доли секунды мелькнула тоска. Изучающий задумчивый взгляд мальчика, направленный на него, он попросту не заметил.

Вздохнув, Ремус слегка тряхнул головой и улыбнулся уголком губ, посмотрев на Кая:

— Я был старостой Гриффиндора. И твой отец нередко называл меня своей совестью, потому что от меня требовалось поддержание порядка в школе, а Джим со своей бунтарской натурой всё время стремился нарушать правила. Он говорил, что так жить веселее.

Мальчик кивнул:

— Да, мне рассказывали об этой черте его характера. Наверное, я со своей тягой к учёбе и любовью к порядку сильно от него отличаюсь…

— Зато походишь на Лили, — шире улыбнулся оборотень. — Она, как и я, была старостой. Знаешь, — весело фыркнул Ремус, — до шестого курса твоя мать не любила Джеймса, считала его слишком несерьёзным и безалаберным, постоянно ругала и призывала к порядку на факультете. Однако, когда им довелось узнать друг друга получше, Лили открыла Джима с другой стороны. Ей нравилась его честность, верность, умение дружить по-настоящему. А острый ум и прекрасное чувство юмора Джеймса в итоге стали именно тем, что сплотило их.

Кай невольно улыбнулся:

— И с тех пор именно она стала его совестью, да?

Ремус мягко рассмеялся:

— Да. Всё так и было. Хотя и Лилс нередко любила пошутить и подурачиться. Особенно после школы. Знаешь, она была потрясающим человеком, — бодро сказал Ремус, свободнее выпрямляясь на стуле. — Твоя мама умела совмещать в себе спокойствие и безмятежность с некой экспрессивностью и даже бесшабашностью.

— Наверное, во мне тоже есть что-то такое, — медленно проговорил Кай. — Моя м… приёмная мама нередко ругала меня за то, что я лез туда, куда не надо. Говорила, что тяга к приключениям — это, конечно, хорошо, но в разумных пределах.

Люпин усмехнулся, в его глазах зажглось тёплое понимание. Всё-таки кровь — не вода…

— Здесь я с ней полностью согласен. Помню, мы из-за Джеймса нередко попадали в нелепые и глупые ситуации, которых можно было бы и избежать, если бы мы не рвались спонтанно на поиски приключений, — Ремус взял небольшую паузу, чтобы отпить пива, и продолжил: — Помнишь, я упоминал в письме, что познакомился с Хогсмидом на втором курсе, хотя разрешают сюда ходить только с третьего?

Кай кивнул.

— Так вот, это всё Джеймс, — с улыбкой сказал Люпин. — Он решил, что уже достаточно взрослый для того, чтобы самому закупать сладости в «Сладком королевстве», и разыскал ход, ведущий прямо в подвал этой лавки. Итогом вылазки стал очень весёлый день, наполненный событиями, а после — очень невесёлая выволочка от профессора МакГонагалл, отработки, наказание от родителей, запрет на поедание этих самых сладостей… — Ремус со смешком приостановился, его глаза на пару секунд заволокла дымка воспоминаний. — Мы в силу возраста очень страдали из-за всего этого.

— А разве нельзя было тайно просить конфеты у домовых эльфов? Или на кухню вам тоже запретили ходить? — вполне логично поинтересовался Фрост.

— Так после этого случая мы эту самую кухню и нашли, — фыркнул Люпин. — Просто до этого нам родители всё присылали, и необходимости самим обзаводиться сладким просто не было.

Кай кивнул:

— Понятно. А мы с друзьями отыскали её ещё в первом семестре. Правда, не без подсказки от близнецов Уизли, но, тем не менее…

Ремус весело сверкнул глазами:

— Дай угадаю: устраиваете с друзьями тайные посиделки, предварительно запасаясь сладостями?

— Есть такое, — чуть замявшись, признался Кай.

Ответом ему стал тёплый негромкий смех Люпина.

* * *

Они разговаривали ещё долго, сидя в уютном, чуть полутёмном пабе. Неспешно потягивая сливочное пиво, Ремус рассказал много интересных историй из своей юности. Так мальчик узнал о своих родителях то, что никто из учителей или дальних знакомых Джеймса и Лили просто не могли знать. Теперь их образы не казались такими далёкими, как раньше. Поттеры стали восприниматься Каем как-то ближе, словно стали роднее.

В какой-то момент Люпин предложил Фросту прогуляться по Хогсмиду, и там, под светом яркого зимнего солнца, его глаза стали будто темнее. Интересная особенность: в помещении они были значительно ярче.

Впрочем, Кай не страдал предрассудками по отношению к оборотням, поэтому был совершенно спокоен и по-настоящему наслаждался прогулкой, проникаясь к Ремусу всё большей симпатией.

Люпин был человеком мягким, тактичным, и очень приятным в общении. Он будто излучал уют и душевное тепло. Впрочем, даже за всем этим проглядывалась его звериная сущность. Оборотень скрывался в невероятной грации движений, умении ходить абсолютно бесшумно и мелких, фактически незаметных жестах, вроде принюхивания к кому-либо или фокусирования взгляда на объектах столь отдалённых, что ни один человек не разглядит их без бинокля. У самого Кая были несколько схожие умения. Наверное, все магические существа в той или иной степени обладают схожими чертами.

И чувствуют друг друга.

Ремус, глядя на рейвенкловца, идущего рядом с ним, ощущал странное, в какой-то мере даже необъяснимое притяжение к нему. Было что-то такое в хрупком беловолосом мальчике, что заставляло оборотня тянуться к нему в желании оберегать и защищать. Дело здесь было не в том, что Кай — сын Джеймса Поттера, — это совершенно иное. Люпин признавал, что у него никогда не возникало даже мысли склониться перед кем-то. Его внутренний волк отрицал подобное, но не сейчас. Скорее, именно зверь стал причиной возникновения этих мыслей и эмоций. Люпин невольно заинтересовался этим феноменом.

Кто же он на самом деле такой, давно потерянный сын его друзей? Как его изменили и зачем? И почему оборотень так реагирует на него?

Увы, найти ответы на эти вопросы казалось нереальным. И вряд ли сам Кай знает их. Он ведь даже не догадывается, кем на самом деле является его спутник!.. С одной стороны, Ремус понимал, что должен держать свою сущность в секрете, с другой — осознавал, что однажды мальчик всё узнает, и это невольно пугало. Люпин боялся потерять доверие этого удивительного ребёнка, который с такой теплотой принимает его.

Впрочем, сейчас можно было не думать об этом и просто наслаждаться прогулкой. А правда… Пусть она подождёт.

* * *

— Жиро! — позвал Том домовика, стоя перед зеркалом.

— Юный господин? — появившийся в комнате эльф смешно шевельнул ушами, разглядывая отражение своего хозяина, застёгивающего чёрную мантию с глубоким капюшоном.

— Я хочу, чтобы ты перенёс меня в Лютный переулок, — не глядя бросил Том, поправляя высокий воротник.

— Простите? — переспросил домовик. Юноша резко обернулся, вперив в него раздражённый взгляд:

— Без вопросов! — прошипел он. — А когда я позову, заберёшь меня домой. И — самое главное, — об этой вылазке никто не должен узнать!

— Хорошо, как прикажете, — покладисто ответил эльф, слегка поклонившись. Юноша ещё пару секунд посверлил своевольного домовика взглядом и, наконец, протянул ему руку:

— Отправляемся.

Жиро обхватил своей морщинистой крохотной ладошкой локоть Тома и утянул в вихрь аппарации.

Они оказались в тёмном закоулке, утопающем в грязи и вони. Лорд поморщился и жестом велел домовику проваливать.

Поглубже натянув капюшон и покрепче сжав в руке палочку, которую для него на днях купили «родители», он вышел под желтоватый свет тусклого мерцающего фонаря.

Цепкий внимательный взгляд отметил мелькнувшую в стороне тень и пьянчужку, валявшегося под большой пустой бочкой, полной мусора. Где-то залаял бродячий пёс, а по земле потянулся поток холодного воздуха.

Вскинув голову, он уверенно направился в сторону лавки Горбина, который хоть и закрывался на ночь, но в целом, за дополнительную плату, мог обслужить кого угодно в любое время суток. А известие, что перед ним сам Волдеморт, несомненно, даст Тому неплохую скидку на услуги этого барыги. До уровня «бесплатно».

Квирелл говорил, что делами там сейчас занимается старикашка Изаэр Горбин и ассистирует ему внук Карактака Бэрка. Судя по всему, через десяток лет лавку можно будет переименовывать из «Горбин и Бэркс» просто в «Бэркс», потому что Изаэр за свои сто с лишним лет наследниками так и не обзавёлся.

Неспешно ступая по извилистому переулку и внимательно слушая, что происходит вокруг, Том улавливал и громкий смех, доносящийся из-за двери кабака; и воркующий голос какой-то продажной девицы, крутящейся рядом с борделем вместе с нетвёрдо стоящем на ногах клиентом; и громкую ругань со стороны незаметного проулка.

Его внимание привлёк чёрный как смоль ворон, сидевший на крыше невысокого косого здания. Громко каркнув, птица легко взмахнула крыльями и сорвалась куда-то в темноту.

Хмыкнув, Лорд продолжил свой путь. Вполне вероятно, что это был не обычный ворон, а какой-нибудь не зарегистрированный анимаг.

Уже рядом с лавкой Горбина он чуть приостановился, поймав взглядом невысокую хрупкую фигуру, завёрнутую в простую приталенную мантию. Из-под капюшона выбивались короткие пряди. Мелькнули в ночи огромные чёрные глаза. Свет фонаря поймал нижнюю часть лица — красивую линию подбородка и чётко очерченные алые губы.

Таинственная незнакомка прошла мимо, мазнув по Тому мимолётным, ничего не значащим, взглядом и оставив после себя шлейф лёгких дорогих духов, который быстро развеялся под натиском мерзких запахов Лютного.

Поймав себя на том, что невольно смотрит ей вслед, Лорд фыркнул и слегка тряхнул головой, мысленно чертыхнувшись. Нашёл время, чтобы заглядываться на красоток!

Нахмурившись, он резко развернулся. Мелькнула вспышка заклятия, и воришку, который решил подкрасться к юноше со спины, отбросило на другой конец улицы, где тот, ударившись головой о каменное здание, с тихим стоном сполз на холодный снег.

Оскалившись, Том заметил ещё одного, который быстро ретировался, бросив своего товарища валяться на земле и истекать кровью из разбитой головы. Для профилактики бросив в него заклятие, Лорд надменно хмыкнул и смело прошёл к лавке Горбина.

Дёрнув ниточку звонка, юноша облокотился плечом о стену и принялся ждать, покручивая в руках свою новую палочку.

Вскоре за дверью послышался тихий шорох, лязг открываемого запора, треск защитного заклинания… Дверь приоткрылась, явив взору Тома сморщенного старика с недоверчивым взглядом. В щель смотрел конец его палочки, направленный прямо на Лорда.

Том насмешливо изогнул тёмные брови:

— Так ты приветствуешь старых друзей, Изаэр?

— Каких ещё друзей? — проскрипел старик, оскалив жёлтые кривые зубы. — Мои друзья приходят ко мне без оборотки. А если это твой истинный облик, то спешу разочаровать: я не дружу с молокососами, решившими поиграть во взрослые игры и сбежавшими от своих мамочек в Лютный.

Губы Лорда изогнулись в лёгкой улыбке:

— Иногда облик можно изменить и без оборотного зелья… Ты сам как-то говорил, что возможности магии безграничны, главное — уметь ими правильно распоряжаться.

Взгляд Горбина под кустистыми бровями стал ещё более недоверчивым:

— Кто ты такой?

— Мистер Морган Гонт к вашим услугам, — Том, не скрывая издевательской улыбочки, слегка поклонился ошарашенному старику.

— Что?! Ты?.. — Изаэр недоверчиво изогнул брови, вперив почти немигающий взгляд в юношу, стоявшего перед ним. Это имя… оно было особым шифром, который знали лишь трое людей на всём свете: давно почивший Карактак Бэрк, сам Горбин, и Том Риддл, он же Лорд Волдеморт, который и использовал его в юности.

Том не любил своё имя, а фамилию маггла-отца и вовсе ненавидел. Впервые представляясь Карактаку, он решил взять себе какой-нибудь ёмкий псевдоним, который бы привлёк внимание недоверчивого прохиндея Бэрка. Как позже признался Том, он не придумывал себе имя заранее, а просто ляпнул первое, что в голову пришло. Контрабандисты, узнав правду, посмеялись, конечно, но всё же сочли, что данный псевдоним весьма удобен. Никто не знал, что Риддл родня Гонтам, (Изаэру это вообще стало известно, когда Том уже прославился как Лорд Волдеморт). Они с Карактаком тогда сочли, что юноша просто необдуманно использовал фамилию рода, чья репутация и так была на нуле. По сути, имя «Морган Гонт» стало не только тайным шифром для Горбина и Бэрка, но и удобным прикрытием для незаконной деятельности Тома.

И вот теперь, когда всё это уже давно кануло в лету, объявился юноша, который ну просто никак не мог узнать всего этого. А это могло значить только одно…

— Проходи! — быстро обронил Изаэр. — Быстро! И без фокусов!

Лорд весело фыркнул, приподняв руки, и проскользнул в приоткрытую дверь тёмного помещения. Обернувшись, он понаблюдал за тем, как Изаэр привычными пассами накладывает защиту на вход.

Закончив, Горбин обернулся и зажёг Люмос на кончике палочки, освещая лицо Тома, наполовину скрытое капюшоном. Решив облегчить старику задачу, Лорд скинул ткань, открывая молодое лицо Генри Фоули.

— Рассказывай! — потребовал старик.

— И что, даже не угостишь меня выпивкой? — в мнимом удивлении приподнял брови Том. — Я помню, что у тебя в подсобке всегда есть запас на чёрный день.

Горбин окинул ночного гостя внимательным взглядом и жестом поманил за собой вглубь лавки.

За последние пятьдесят лет здесь, казалось, ничего не изменилось, и Том мог найти нужный путь даже в полной темноте.

Спустившись в подвальчик, Горбин зажёг лампу, затопившую помещение ровным мягким светом, и пригласил посетителя присесть на старенький шаткий стул, который, как помнил Лорд, стоял тут и во времена его первой юности.

Налив два стакана огневиски и поставив на стол перед гостем тарелку с гренками, Изаэр сел напротив и откинулся на спинку кресла.

— Ну, и как же тебя угораздило, Том?

— Что-то ты не особо удивился, увидев, что я жив, да ещё и не в своём теле, — заметил Лорд, делая глоток хорошего коллекционного алкоголя.

Горбин усмехнулся:

— Я всегда знал, что ты невероятно талантлив, а области знаний, которыми ты интересовался, поражали даже меня — человека, который на своём веку успел насмотреться на такое, что некоторым даже и не снилось.

— Что ж, я польщён твоей оценкой, — тонко улыбнулся Том, наблюдая за Изаэром из-под прикрытых век.

— Слухи о том, что ты не погиб в тот Хэллоуин, ходили давно, — продолжил Горбин, — и особо популярны они были именно здесь, в Лютном, где у тебя осталось много поклонников и даже последователей, сумевших скрыться от закона. Я сам не верил в твою гибель: уж слишком странная история там вырисовывалась. И вот, — махнул рукой старик, — чутьё не подвело меня, и ты всё-таки нашёл способ выкарабкаться из-за Грани, даже обзавёлся телом. Но, я так понимаю, ты пришёл ко мне не для того, чтобы похвастаться своими успехами. Тебе явно что-то нужно, и это связано с твоим новым обликом.

Том внимательно слушал Изаэра и с некоторым уважением отметил, что старик не потерял своей хватки и остался столь же наблюдательным, как и прежде.

— Мне нравится это тело, — просто сказал Том. — У меня на него много планов, но есть одна проблемка: домовые эльфы каким-то образом видят, что за внешностью Генри Фоули скрывается другой человек. Мне нужен какой-нибудь защитный артефакт, который скроет мою истинную суть от этих лопоухих уродцев, — Лорд замолчал, бездумно постучав пальцами по столу. — И желательно побыстрее, — добавил он. — Уже в конце этой недели мне придётся отправиться туда, где будут чужие домовики, а им я не могу пригрозить, чтобы молчали, так, как своим.

— Хм… — задумчиво выдавил Изаэр, почесав лоб. — Думаю, что смогу найти для тебя скрывающий артефакт. Конечно, есть вероятность, что домовики после его примерки вообще не увидят в тебе живую сущность, но это всё-таки лучше, чем раскрыть себя перед нежелательными людьми, не так ли?

— Да.

— Полагаю, обет о неразглашении? — ехидно добавил старик, отхлёбывая сразу полстакана огневиски.

— Несомненно, — чинно ответил Том. — Ты ведь хорошо меня знаешь…

— Даже слишком, — мрачно пробурчал себе под нос Изаэр, с кряхтением поднимаясь со своего стула. — Обет закрепит мой домовик. Малыш Бэрк сейчас на задании и о тебе ничего не узнает. Артефакт пришлю почтой через пару дней, главное — скажи куда.

— Я напишу тебе адрес, — Лорд допил свой огневиски и тоже поднялся. — Что-то мне подсказывает, в будущем нам предстоит ещё не раз поработать вместе.

— Надеюсь, ты не будешь как в прошлый раз устраивать кровавую резню, — недовольно проскрипел Изаэр.

— Нет, я пересмотрел свои взгляды, — дружелюбно усмехнулся Том.

— Хорошо, а то мне на старости лет не хочется снова бегать по лесам и болотам, скрываясь от авроров… Вирки! — резко позвал Горбин. — Скрепи-ка нам обет…

* * *

В Лютном Шира чувствовала себя на удивление спокойно и уверенно. Способность видеть в темноте и чувствовать приближение угрозы давали ей возможность без опаски разгуливать по одному из самых злачных мест магической Англии. К тому же с ней всегда был её крылатый фамильяр, который разведывал окружающую обстановку, заранее предупреждая хозяйку обо всех подозрительных личностях на пути.

Вот и о приближении юного мага, завёрнутого в чёрную мантию с глубоким капюшоном, она узнала ещё до того, как он оказался в поле её зрения.

Судя по всему, угрозы тот не представлял, уверенно двигаясь в сторону лавки старика Изаэра Горбина. Такие обычно приходят в Лютный по конкретным личным делам и не размениваются на мелкие кражи и разбой, поэтому Шира, проходя мимо, лишь мазнула по нему коротким взглядом, тут же забывая о его существовании. Звуки короткой борьбы за спиной даже не отвлекли девушку от размышлений, ведь, судя по ехидному комментарию Рора, воришки остались ни с чем, а сам маг спокойно пошёл дальше.

Дойдя до трактира, на кривой засаленной вывеске которого гордо значилось «Приют Рыцаря», девушка подождала пару секунд, пока Рор опустится на её плечо, и уверенно толкнула скрипучую дверь, заходя внутрь.

Одной из главных особенностей этого заведения было то, что оно стоит здесь ещё со времён Средневековья, так и не меняя своего пафосного названия. Нынешний владелец утверждал, что когда-то давно этот трактир действительно был приютом рыцарей, но позже, когда Лютный переулок стал медленно, но верно превращаться в оплот воров, контрабандистов и просто нечестивых на руку личностей, данное заведение стало обычным злачным трактирчиком. Пожалуй, о рыцарях здесь напоминал лишь старый потускневший от времени меч, висевший на стене за барной стойкой. Откуда этот меч взялся, и кому принадлежал — главная загадка этого места.

Ещё одной особенностью «Приюта» было то, что его любили магические существа разного толка. Из-за этого люди старались заглядывать сюда как можно реже, ведь встретиться с пьяным оборотнем или голодным вампиром мало кто захочет.

Оглядев помещение, Шира заметила свободный столик в дальнем углу помещения. По соседству с ним разместилась компания вампиров, но их нимфа совершенно не боялась: дети ночи не переносят кровь представителей её вида.

Устроившись поудобнее, нимфа жестом подозвала официантку — судя по чертам лица — какую-то магическую полукровку и заказала себе кружку эля с закуской, а Рору — блюдо сырого мяса.

Когда заказ принесли, Шира накинула на свой стол отводящие внимание чары и принялась за чтение собранных накануне документов.

Поиск информации о Тёмном Лорде оказался весьма непростой задачей. Просто потому, что о нём практически никто ничего не писал! Люди до сих пор боятся его имя произносить — неудивительно, что ни один писатель даже не задумался о том, чтобы попытаться восстановить биографию одного из самых неоднозначных волшебников века.

Подшивки старых газет говорили лишь о войне и были насквозь пропитаны антилордовской пропагандой. Через них можно было узнать о действиях Волдеморта на политической, — и далее — военной арене, возможно даже что-то о его личности, но этого всё равно было мало.

Прищурившись, Шира перелистнула страницу, пробегая взглядом по своим заметкам.

В принципе, взгляды и идеи Волдеморта, круг его знакомств и часть возможностей были уже ясны. Однако это даже близко не говорило о том, как тот умудрился избежать смерти.

«Поболтать бы с кем-нибудь из его ближайших последователей…», — задумалась нимфа, потерев подбородок.

Рорик поднял голову от мяса, устремив на хозяйку вопросительный взгляд.

«Хорошая идея, не так ли?», — по мыслесвязи усмехнулась она. — «Только вот вряд ли те, кто сейчас на свободе, захотят вообще говорить об этом…».

Рор переступил с ноги на ногу, как бы говоря «тебе виднее», и вернулся к трапезе.

Шира усмехнулась и, отправив в рот кусочек запеканки, вновь обратила внимание на собранное досье.

Обширные знакомства, особенно в сфере криминального мира, оказались как нельзя кстати. Вполне справедливо рассудив, что найти что-то о биографии Лорда она вряд ли сможет, Шира решила зайти с другой стороны и найти всё, что есть, о способах обретения бессмертия. Знакомый скупщик книг, державший лавку в недалеко от «Горбин и Бэркс», почесав затылок, пообещал покопаться в этой теме и найти для неё пусть и не сами книги, затрагивающие данную тему, но хотя бы их список.

И вот теперь, за немалую плату забрав необходимые сведения, Шира внимательно изучала названия редких фолиантов. Судя по некоторым из них, это были не талмуды по сложной и редкой магии, а просто сборники мифов. Но ей-то были нужны не они, а именно серьёзные сведения! Хотя нимфа признавала: в мифах тоже порой можно найти интересные наводки на то, что тебе нужно. Неизвестно ещё как сам Лорд по юности искал необходимую информацию. Может, так же сидел и копался во всякой мистической дряни, а потом случайно нашёл там что-то, что вывело его на действительно стоящую литературу по теме?..

Тяжело вздохнув, Шира пометила те книги из списка, которые особой пользы, скорее всего, не принесут, но их следует посмотреть хотя бы чтобы просто знать базу этой темы. Все слухи об обретении бессмертия, страшные истории и тому подобное — может, там и кроется ответ на её вопрос?

Отдельно нимфа отметила книжки с тёмными некроматическими ритуалами, в которых, как отметил скупщик, о бессмертии ни слова не написано, но зато есть намёки на более серьёзные материалы, освещающие игры с посмертием.

Последней категорией стали книги, которые могут дать ответы на многие вопросы, но, — дилемма! — их нереально достать! Просто потому, что находятся такие талмудики в частных библиотеках древних чистокровных семей и охраняются, как зеница ока. Что интересно: большая их часть числится за родом Блэк, который на данный момент фактически вымер. Судя по подшивкам старых газет, от некогда великого многочисленного рода остался лишь один человек, но и тот сейчас пожизненно сидит в Азкабане.

У Ширы невольно возникла мысль о том, что можно попробовать пробраться в пустующий особняк Блэков и вскрыть их библиотеку, но, под доводом разума, она отбросила эту идею. Слухи о жестокости этого рода и их тяги к разнообразным тёмным проклятиям ходят не просто так и заранее отбивают желание у особо любопытных лезть куда не следует.

К тому же девицы этого рода живы, и даже будут иметь какие-то права на наследство, когда тот, кто сейчас в Азкабане, умрёт. По крайней мере, Нарцисса Малфой точно получит свою долю и вряд ли она обрадуется, если узнает, что её предков кто-то обокрал… Лучше не рисковать и искать то, что нужно, другим путём. Видимо, придётся помотаться по миру: ну не может быть такое, чтобы какая-то книга была одна на всю планету! По любому где-то есть ещё несколько экземпляров — даже обычных копий!

Уставившись в пространство, Шира принялась машинально постукивать пальцем по столу.

Откуда можно начать поиски?..

Точно не Британия — тут всё глухо. Пожалуй, следует обратиться к стране, в которой когда-то давно каждый правитель жаждал бессмертия. Все эти теории о разделении души после смерти, странные и страшные ритуалы с жертвоприношениями, попытки сохранить своё тело и защитить его от распада…

Египет.

Прищурившись, нимфа сфокусировала взгляд бездонных чёрных глаз на оборотне, сидевшем в дальнем углу «Приюта». Тот, небрежно раскинувшись на стуле, играл в карты со своими приятелями, а над их столиком вился наркотический дым какой-то редкой травы. Усмехнувшись, девушка отвела взгляд от мужчины и посмотрела на Рорика, который, насытившись, успел задремать.

А ведь это действительно неплохая мысль: съездить в Египет, где у неё много знакомых, работающих в самых разных сферах и отлично разбирающихся в некоторых ответвлениях колдовства. Конечно, сразу, сломя голову, она туда не помчится: для начала следует всё-таки засесть в своём убежище здесь, в Британии, и изучить все те книги из списка, которые относительно легко достать. И если в них не найдётся ничего стоящего, тогда уже и совершить небольшое путешествие на юг, чтобы там поискать более серьёзную литературу и заодно спросить совета у друзей.

Кивнув своим мыслям, Шира сладко потянулась и убрала все записи в сумку. Бросив на столик несколько монет, она ткнула Рорика пальцем, отчего ворон встрепенулся, просыпаясь.

«Нам пора», — Шира встала и накинула на голову капюшон. Фамильяр, сонно нахохлившись, залетел ей на плечо, и нимфа, выйдя из трактира, активировала портал.

* * *

«Можешь посмеяться, этот амулет создавался для воров-домушников. Он скрывает ауру мага, отчего домовые эльфы перестают его ощущать. В общем, эффект примерно такой, как ты и хотел. Не знаю, будут ли тебя слушаться твои домовики после его примерки, но то, что чужие не увидят в тебе М.Г., — это точно. Пользуйся с умом.

И.Г.»

Том бегло прочитал письмо и, смяв его, бросил в камин. Открыв небольшую коробочку, прилагавшуюся к посланию, юноша достал из неё довольно массивный золотой амулет, выполненный в виде солнца, в центре которого находился янтарный камень. В целом, это выглядело весьма красиво. Надев амулет, Том спрятал его под мантию и щёлкнул пальцами, но ничего так и не произошло, хотя обычно домовики сразу реагировали на данный сигнал. Тогда юноша негромко сказал:

— Жиро!

Ответом ему стала тишина, нарушаемая лишь мерным треском пламени в камине.

Кажется, эффект амулета превосходит все его ожидания и не просто скрывает ауру от домовиков, но и разрывает их связь с хозяином…

Нахмурившись, Том снял амулет и позвал домовика. Тот материализовался перед хозяином в ту же секунду:

— Юный господин? — вытянувшись, Жиро внимательно уставился на волшебника, стоящего перед ним.

Тот медленно надел амулет обратно, неотрывно наблюдая за реакцией эльфа. Только щёлкнул замочек застёжки — и Жиро хлопнул глазами, в которых появилось выражение крайнего удивления, даже шока.

— Х… хозяин?.. — неуверенно промямлил он, переступив с ноги на ногу и как-то нервно дёрнув ушами.

— Ты видишь меня? — глупый вопрос, но Том не мог не уточнить этот момент.

— Да, — прошептал Жиро, — но я… я не чувствую вас… Вы… вы будто исчезли, будто умерли… — эльф судорожно сжал свою наволочку у горла, продолжая во все глаза смотреть на Тома.

Слово «смерть» царапнуло что-то в глубине души, отчего Лорд неприязненно дёрнул уголком губ.

— Это защитный механизм, — пояснил он Жиро, — чтобы чужие домовики внезапно не высмотрели во мне угрозу. Ты ведь в курсе моей ситуации… — на этой фразе он добавил несколько извиняющихся ноток, и эльф тут же чуть не подскочил на месте:

— О, хозяин, вы так умны! Вы всё предусмотрели, чтобы избежать опасных, опасных вопросов! Но… — восторженный поток слов вдруг резко прервался, Жиро нахмурил и без того сморщенный лобик: — Хозяин, а как же вы будете звать нас, если мы понадобимся? И что скажете, если чужие домовики передадут своим хозяевам, что не видят в вас живого человека?

— Сыграю в неведение, — спокойно ответил Том, краем сознания признав, что мыслит этот домовик на удивление здраво. — Это если спросят, конечно… — добавил он. — Пусть думают, что данный феномен — последствие проведённого надо мной ритуала. Насчёт призыва не беспокойся: амулет я буду носить, пока буду находиться в гостях, а в остальное время снимать… И кстати, — вдруг задумался Лорд, — скажи мне, Жиро, а с какого расстояния вы вообще ощущаете меня? — в его глазах зажглись искры интереса.

— Внутреннее ощущение связи с хозяином присутствует всегда, — тут же ответил Жиро. — Ауры чужих волшебников мы видим, пока они находятся в поле нашего зрения, и чувствуем в пределах одного помещения. Если в поместье проберутся чужаки, то мы почувствуем их издалека благодаря защитным чарам.

— А если защитных чар на доме нет? — поинтересовался Том, немного склонив голову набок.

— Тогда волшебнику просто надо держаться от нас подальше и не попадаться на глаза, — пожал плечами домовик.

— Хм, понятно… — протянул Лорд, тихонько кивнув. — Скажи мне, — медленно произнёс он, на ходу формулируя мысль, — а ты можешь объяснить чужим домовикам нашу ситуацию? Что я не ходячий мертвец или что-то в этом роде, — просто тёмное проклятие, испытанное на мне, повредило мою ауру, отсюда и появился такой странный эффект? — Том сфокусировал взгляд на эльфе: — тебе поверят домовики Ноттов?

Жиро на пару секунд задумался, а после согласно шевельнул ушами:

— Думаю да, хозяин. Но для этого вы должны взять меня с собой в поместье господина Джерома.

— Я уговорю мать, — бросил Лорд, бездумно потерев лоб. — Она согласится, чтобы ты сопровождал меня, а дальше, как поможешь мне обустроиться, сразу же навестишь местных эльфов и расскажешь им всё, что нужно.

— Хорошо, хозяин, я всё сделаю так, как вы пожелаете, — с готовностью заявил Жиро.

— Отлично, — тихо заключил Том. — Я позову тебя, если понадобишься, а пока можешь идти.

— Как прикажете, — домовик поклонился и с лёгким хлопком исчез, оставив юношу стоять посреди комнаты, в задумчивости разглядывая герб Рейвенкло.

— Да, — прошептал Лорд в пространство, — не хватало мне ещё неудобных расспросов от Джера… Или ещё хуже: его молчаливых подозрений.

Тяжело вздохнув, Том направился к креслу и, опустившись в него, принялся крутить в руках амулет, висевший на груди.

Предстоящая встреча с Джеромом приводила Тома в состояние некого внутреннего раздрая.

Хоть Нотт и был намного младше Тёмного Лорда, но довольно быстро, благодаря своему острому уму и приятному характеру, сумел добиться положения друга при нём. Том знал, что Джер всегда следовал какому-то своему внутреннему кодексу чести, и первой в списке его приоритетов стояла семья, а уже потом идеи об изменении мира. Младшую сестру Нотт просто обожал, и, скорее всего, так же любит её детей. И здесь встаёт ряд вполне логичных вопросов: как Джером среагирует, если узнает, что глубоко уважаемый им друг, по сути, убил его племянника? Захочет ли он отомстить или примет нового Генри — человека с двумя душами в одном теле? Пойдёт ли за новым Тёмным Лордом, или решит окончательно его уничтожить?

Том даже близко не мог угадать ответ: Джер всегда был до ужаса непредсказуемым.

Пожалуй, у Лорда оставался лишь один вариант: скрывать правду столько, сколько это будет возможно; копить силы; осторожно восстанавливать старые и создавать новые связи; и стараться поменьше пересекаться с теми людьми, которые могут его разоблачить, тем самым уничтожив план о тихом и безболезненном захвате власти в стране. И первым в списке этих людей стал тот, кто, при других обстоятельствах, сильно бы помог новому Волдеморту. Но…

— Увы… — вслух выдохнул Том, запрокидывая голову на мягкую спинку кресла и закрывая глаза. — Увы…

* * *

Взгляд сапфировых глаз остановился на краю горизонта, к которому приближалось яркое зимнее солнце. Редкие облака на границе гор постепенно начали менять свой оттенок с белого на нежно-розовый. День клонился к закату и время, отмеренное на прогулку с Ремусом, подходило к концу.

У Кая был ещё один вопрос, который он давно хотел задать, но за общими впечатлениями почти позабыл это сделать…

Мальчик повернулся к Люпину, который, глядя вдаль, мягко щурился от слепящего снега и улыбался чему-то своему.

— Ремус? — тихо прошелестел Кай.

Оборотень скосил на спутника взгляд:

— Да?

— Ты многое рассказал мне о родителях, но я бы хотел спросить ещё кое-что о моей семье.

— И что же? — Люпин полностью повернулся к Фросту.

— Почему никто ничего не говорит о моих бабушках и дедушках? — мальчик нахмурился, ковырнув носком ботинка снег. — Ладно, о маггловской родне я знаю всё: тётя Петунья говорила, что её родители погибли в аварии за два года до моего рождения, но про папиных родственников мне ничего неизвестно. Кем они были, чем занимались, и — самое главное, — почему их сейчас нет в живых? Как я понял, на момент гибели моих родителей им должно быть немногим больше сорока, они не могли умереть от старости…

Ремус отвернулся от мальчика, задумавшись.

— Родители Джеймса… — тихо произнёс он после долгой паузы, — были убиты незадолго до твоего рождения. Буквально за месяц.

— Почему я не нашёл ничего об этом в подшивках «Ежедневного Пророка»? — скорее у самого себя спросил Кай, продолжая мрачно взирать на слепящий снег у себя под ногами.

— Наверное потому, — ответил Ремус, — что в тот период времени было слишком много смертей, и твоих бабушку и дедушку просто упомянули в общем списке в некрологе в конце газеты.

— А я искал общие сведения и в такие подробности тогда не вдавался, — рассеянно кивнул Кай. — Другой родни нет? — немного живее поинтересовался он, вновь обратив на Люпина взгляд внимательных глаз.

— Есть родственники со стороны Джеймса, весьма дальние, — оборотень не глядя поправил шапку, которая немного съехала на глаза. — Блэки, а через них Уизли и Малфои.

— То есть Драко и Рон что, мои родственники? — невольно удивился Фрост.

— Весьма дальние, — Ремус уставился в пространство, вспоминая, — через прабабушек вроде… Вообще, все чистокровные волшебники в той или иной степени состоят в родстве друг с другом. Ты даже Невиллу Лонгботтому роднёй приходишься, но я, если честно, плохо разбираюсь в этом вопросе: перипетии кровной связи всегда казались мне дремучим лесом, — мужчина пожал плечами. — Так что я рассказываю тебе лишь то, что уловил краем уха от Джима и Си… — Люпин резко прервался, закашлявшись, — В общем, тебе лучше спросить об этом друзей: уверен, они тебя просветят.

Кай невольно напрягся, уловив от Ремуса недомолвку. «Си…»

«Уж не Сириус ли Блэк?..»

И тут к нему пришло осознание, будто что-то щёлкнуло в голове. Сапфировые глаза расширились:

«Ну конечно!»

Если верить той газете, предатель-Блэк был другом Джеймса, и, по логике вещей, и Ремуса тоже!

Почему Люпин ничего не говорит Каю о Сириусе вполне понятно: не хочет омрачать впечатления от встречи и загружать младшего волшебника мрачными мыслями, но интересно, как он вообще ко всему произошедшему относится?

Мальчик хотел спросить оборотня об этом, даже уже открыл рот, но, встретив вопросительный взгляд янтарных глаз, внезапно передумал. Что-то во внешнем виде Люпина дало Каю ответ на этот вопрос: Ремус, несмотря на то, что прошло уже много времени, так и не смирился ни с предательством Блэка, ни с гибелью Джеймса и Лили. И поднимать эту тему мальчику внезапно перехотелось, несмотря на желание побольше узнать об этом.

— Кай? — неуверенно произнёс Ремус. — Ты чего?

Фрост тряхнул головой и улыбнулся:

— Да так, просто вдруг понял, что из огромного количества сокурсников умудрился выбрать в друзья именно тех ребят, кто приходится мне хоть и дальней, но роднёй.

— Наверное, это судьба, — усмехнулся Люпин. — Хотя знаешь, с течением времени многое может измениться. Но если они останутся рядом с тобой даже в самых трудных ситуациях, значит, ты сделал правильный выбор.

Кай лишь молчаливо согласился, понимая, что говорит это Ремус, исходя исключительно из своего опыта…

---

Вот, вот оно! Новая глава!

Писалась она долго, некоторые, уже готовые сцены, были переписаны, некоторые вообще удалены, а некоторые, наоборот, добавлены. Надеюсь, что вы оцените мои и моей беты старания)))

И с наступающим Новым годом вас всех! (^_^)/ Желаю всего самого лучшего, и — главное! — исполнения всех желаний!))