Коуквортский рубеж (гет)

3 августа 1997 года, 11 часов вечера, Хогсмид.

Воздух в деревне пах кровью и отдавал пеплом — его смутной ассоциацией о виденной в детстве резне первой войны, что окончилась пожаром, лишила его двоих кузенов и навсегда оставила в душе грязную метку будущего. У воздуха близ Хогвартса был запах ее духов — запах духов Беллатрикс.

Он быстрым шагом пересек главную дорогу и оглянулся по сторонам: набросить легкий Конфундус на следующего за ним орденовца было не сложно. Он оторвался от него четверть часа назад и должен был все успеть до того, как запутавшийся среди ночных улиц маг выйдет к разрушенному зданию госпиталя. Больница находилась в небольшом отдалении от центра, но все тропинки неуловимо сходились к кварталу из пятерки древнейших домов деревни, в одном из которых и был расположен местный лазарет.

Легким пинком ноги раскрыв калитку, Ридж вошел во двор и отыскал глазами выбитую дверь. Боком пройдя сквозь проход, он еще раз оглянулся по сторонам, проверяя улицу на случайных прохожих, и, глубже зарываясь головой в капюшон, вошел в дом, а затем ослабил висевшее на нем дезиллюминационное: фокусы со внешностью им использовались так часто, что не могли не раздражать. С самого детства он так и не смог к ним привыкнуть.

Из дальней комнаты раздавался слабый стон пришедшего в себя мага. Раздраженно дернув губами, Ридж пошел на звук по четким следам крови. Он оценивающе скосил глаза на пол и глупо улыбнулся: было эгоистично благодарить тех, кто их оставил. Эти люди обеспечили провал всей его операции, и все же то, что его прямая причина все это время мучилась в агонии, доставляло смутное удовольствие.

Мужчина, почти сумевший через боль выкарабкаться из связывающих его пут, жался к стене, с ужасом глядя на застывшую перед ним змею, гипнотизирующую его взглядом. Видимо, палочки его все же лишили, хотя Ридж и ломаного кната не дал бы за то, что смертник был способен на невербальные. Кровь на его губах и носу запеклась, и Ридж брезгливо поднес платок к лицу, а затем сделал шаг вперед.

Змея стремительно повернулась на месте, реагируя на новую угрозу. Он, поморщившись, примирительно поднял руки.

— Так значит, ты подружка Поттера? — вскинув брови, он смерил змею оценивающим взглядом и вернулся глазами к лежащему на полу Пожирателю. Тот перестал дышать и вжался спиной в стену, полными ужаса глазами наблюдая за Риджем. — Так даже интереснее.

— Умоляю вас, — едва слышно прохрипел мужчина и, сморщив лицо от страха, сдавленно заплакал, — пощадите…

Змея ударила по полу хвостом и застыла, громко шипя, когда Ридж поднял палочку.

— Я не посягаю на его тело, — не обращая внимания на Пожирателя, он аккуратно взмахнул рукой, страхуя себя слабым барьером. — Я лишь пришел проведать доброго друга.

Он чуть склонил кисть с палочкой и не отрывал глаз от змеи, пока непрерывным отточенным движением выводил в воздухе доведенные до автоматизма контуры заклинания. Змея, не закрывая пасть, чуть наклонила голову и притихла, следя за ним глазами.

— Империо, — шепнул Ридж едва слышно, рассыпчатой пыльцой направляя чары на одеревеневшего от страха человека. Все тело Пожирателя тут же обмякло, а лицо посветлело. — Вот видишь, я лишь облегчил его страдания.

Змея не пошевелилась, настороженно за ним наблюдая.

— Охраняй своего хозяина, дорогая, и мы подружимся, — шепнул он через плечо, переступая порог разгромленной комнаты, а затем направил на змейку легкое невербальное забвение. Мужчина за спиной больше не стонал, и, уходя, взмахом руки Ридж окончательно распустил путы на его ногах.

* * *

Флер качалась из стороны в сторону, сидя на твердой кушетке в больничном крыле, и неотрывно смотрела в одну точку за окном, то сжимая, то разжимая пальцы. Гарри хмурил брови и следил за тем, как добровольцы из оставшихся в школе студентов бегают между койками с ранеными пациентами, поднося им зелья и микстуры. Сама Помфри ушла по его просьбе за успокоительным, но так и не возвращалась, и Гарри, глядя на страдания раненых ополченцев, все больше убеждался в том, что ему и Флер здесь не место.

Неуклюжая пятикурсница в заляпанном кровью переднике чуть не снесла его с кровати, запнувшись об его ноги, и, сбивчиво что-то прошептав, нахмуренным взглядом уперлась ему в лоб, а затем побежала дальше отпаивать пациента костеростом. Из-за ширмы послышался очередной приглушенный кляпом стон: там вправляли суставы, но ингредиенты на обезболивающее давно закончились. Почему-то никому не пришло в голову установить заглушку.

Помфри появилась растрепанная, замученная и с испариной на лице, бегающим взглядом осматривая своих пациентов по пути от кабинета. В одной руке она держала большую бутыль из непрозрачного стекла, в другой — флакон с бесцветным зельем, переливающимся на донышке в свете вечернего солнца всеми цветами радуги. Пробежав по Гарри и Флер взглядом, она промчалась мимо, забежала за ширму и, оставив там прозрачное зелье, быстрым шагом вернулась обратно.

— Вот, — она сунула Гарри в руку тяжелую бутыль виски и, смахнув с лица выбившиеся пряди, встретилась с ним глазами, — а теперь — вон отсюда! Освободите место для раненых!

Оставив за собой стойкий запах полыни и спирта, она стремительно развернулась и заспешила назад за ширму, на ходу о чем-то крича своим помощникам и что-то указывая на пальцах.

Флер поднялась первой и направилась к выходу. Гарри, перехватив одной рукой полную бутыль виски, поспешил за ней. Думать не было сил и не хотелось. Он сам не заметил, как прошел через весь замок в ее башню, а затем, не скидывая ботинок, упал на жалобно заскрипевший диван, откинув назад голову, и забросил свободную руку на спинку. С одной стороны его бедра коснулась холодная бутыль виски, с другой — теплая женская рука.

— Спасибо, — глухо пробормотала Флер и вслед за ним опустилась на спинку, устраивая голову поверх его руки.

— За что?

— За все.

Гарри усмехнулся и пожал плечами.

— Без проблем.

Он прикрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. У него болело все тело, подрагивали руки, и дыхание никак не могло выровняться, то замедляясь, то хаотично ускоряясь. Мысли летали перед глазами, словно стая бешеных пикси, грозя разрушить все и ничего не привнести взамен. Он верил в то, что Ринальдо был искренен, но сердце противилось этому.

Интуиция кричала в полный голос о том, что все не так. Старик Грюм был прост, но эффективен, и всем сердцем желал избавить север от страшного рока юга. Гарри чувствовал в нем заветы Дамблдора, чтимые так, как умел лишь Аластор, и в очередной раз думал о том, что все еще не посетил собранную из мрамора белую гробницу.

Флер грела рукой его ногу, и, приоткрыв глаза, Гарри увидел, что все это время она за ним наблюдала, боком устроившись на диване. Гарри отбросил свои мысли: так или иначе, все его заботы остались за дверьми этой маленькой круглой комнаты, и он должен был думать лишь о том, как не дать Флер сорваться в пучину отчаяния, в которую судьба упорно толкала ее раз за разом. Все остальные проблемы за них решит Грозный Глаз.

Взмахнув палочкой, Гарри подтащил к их ногам низкий прикроватный столик и трансфигурировал из нескольких чистых салфеток два бокала мутного стекла. Сделать красиво не получилось, но, притянув их к себе магией, Гарри убедился в том, что вышло практично. Он открыл бутылку, плеснул в каждый виски на два пальца и сделал большой глоток, не чувствуя вкуса. В груди разливался тот жар, что, Гарри не сомневался, и был нужен Флер в этот час. Он поднял глаза и взглянул на нее, протягивая ей второй бокал.

Глотая огневиски, она морщилась, а затем вновь глотала. Жар разлился по ее щекам алым румянцем, но руки, протягивающие к нему стакан за добавкой, были холодны как лед. Вкуса она не чувствовала, как и запаха, как и реальности. Гарри бы сказал, что нельзя пить столько и не пьянеть, но для этого нужно было находиться в сознании. Выдержки же Флер хватило ровно до лазарета.

Он хотел сказать, что ей хватит, но вместо этого, дернув головой, плеснул себе еще алкоголя и расслабленно отбросил голову на диван, тяжело выдыхая. В одном он мог быть уверен — национальные шотландские традиции не дадут Ордену Феникса сойти с ума от трезвости.

Дрогнув всем телом, Флер отбросила бокал на пол, ледяными руками вцепилась ему в грудь и заплакала на плече.

— Когда я была там, — ломаным движением Флер мотнула головой в сторону окна, указывая на Хогсмид, — мне казалось, что жизнь кончена. Здесь, — она скосила взгляд к двери и судорожно закачала головой, — я лишь могу жалеть о том.

— Не говори так, — прошептал Гарри, находя под складками смятого платья ее руку. — Мы выдержим.

— Мне до сих пор холодно, Гарри, — сдавленно шепнула она и всхлипнула, уперев сжатый кулак в глаза. — Каждую ночь я чувствую, как тьма подбирается ко мне все ближе, подтягивает к шее щупальца и душит, затягивая на дно, под самый фундамент башни. Я забралась так высоко и далеко, окружила себя книгами, заботами о детях, больнице, но каждую ночь… — она всхлипнула и вновь коснулась его груди, сжав в кулаке ткань рубашки, — каждую ночь — снова.

Ее волосы растрепались непослушными локонами по их плечам и пушились, искрами горя в тусклом свете вечернего солнца. Сжав губы, дрожащей рукой Флер потянулась к опустошенному Гарри бокалу и плеснула себе виски до края, а затем выпила залпом, словно горькую микстуру от кашля, оставив на стакане пальцами бурый след, перемешенный с алкоголем.

Они так и не переоделись в чистое, не стерли с тел остатки запекшейся крови, не смыли ее с волос. Острый запах виски перебивал все. Гарри стянул со стола бутыль и, не распознавая вкуса, не думая о закуске, глотал с горла, чувствуя, как в груди что-то заживает быстрее, чем плывет мир перед глазами. Флер уткнулась носом ему в шею и, неровно дыша, дрожала. Горячими руками Гарри прижал ее голову к груди и поцеловал в лоб, зарылся грязными пальцами в волосы, чудом сохранившие белизну среди дневной кровавой бани. Он растирал их руками и путал, успокаивая ее, пока она что-то сбивчиво и невнятно шептала ему в рубашку. Флер подняла голову медленно, боясь, что он сбросит руку, и, сморгнув с глаз слезы, встретилась с ним затуманенным взглядом. Ровно дыша, он провел рукой по ее спине, успокаивая, и дотронулся до щеки подушечками пальцев. Когда она коснулась его губ губами, он улыбался.

Флер вновь опустилась к его плечу, покрывая неспешными поцелуями шею и оттягивая край его рубашки, когда Гарри откинул голову на спинку дивана и водил руками вдоль ее талии, делясь своим теплом. Она обхватила ладонями его лицо, когда он целовал ее в виски и щеки, терся носом о ее волосы и, все дальше растворяясь в наступившем покое, забирался под тонкое батистовое платье.

Она оплетала его руками, неуверенно сжимала коленями и щекотала губами, сбрасывая напряжение всего дурного месяца, а затем, незаметно для себя, слабым магическим толчком откинула спинку дивана.

Гарри упал на нее сверху, опершись на локти по обе стороны, и несколько долгих секунд всматривался в ее глаза, прежде чем прикрыть свои и вернуться к ней губами, забывая обо всем на свете.

Она стонала — долго, и больше он на нее не смотрел, в совершенстве ощущая каждый дюйм ее тела, прижатого к нему за их закрытыми глазами.

Она разбудила его ночью, безумно шепча что-то в холодном поту и мечась, словно дикая кошка, но успокоилась тут же, когда он обхватил ее руками. И до утра его больше не беспокоило ничего.

* * *

— Черт!

Выронив из рук перепачканные кожаные туфли, Гарри отшатнулся от неожиданно появившегося из-за угла Ринальдо так, будто перед ним внезапно материализовался сам Кровавый Барон, приняв его за Елену в цвете лет.

Сэвидж приподнял опухшие брови и не смог удержаться от ехидной улыбки, переведя взгляд с босых ног Гарри на приоткрытую дверь высших апартаментов когтевранской башни.

— Пойдем-ка отсюда, парень, — ухмыляясь, протянул он, палочкой очищая его волосы и расстёгнутую рубашку от засохшей крови и подзывая к себе взмахом руки, — отмоем тебя, накормим и поговорим.

Гарри болезненно взглянул на него исподлобья и зажмурился: голова трещала так, будто в ней шла гражданская война. Сэвидж ловко ухватил его под руку, легко взмахнул палочкой и под прикрытием сети дезиллюминационных потащил в башню Гриффиндора.

— Ты антипохмельные знаешь? — глухо пробормотал Гарри, когда они вышли на ровный пол, миновав последний лестничный пролет.

Вздохнув, Сэвидж убрал палочку в карман мантии и положил свободную руку ему на голову, бормоча что-то себе под нос и проводя пальцами вдоль пробора.

— Легче?

Гарри неуверенно кивнул головой.

— Зачем ты шел к Флер?

— Искал тебя, — Ринальдо встретился с ним взглядом, — еще со вчерашнего дня. Тебя не было в комнате ни вечером, ни утром.

— А что нужно? — Гарри недоуменно моргнул и поморщился от яркого света из окна. — На сегодня не запланировано выступлений. С остальным вы и сами разберетесь.

— Сами да не сами, — Ринальдо недовольно передернул губами и скривился от рези во все еще красных глазах. — Твоя зверушка не пускает меня к твоему псу.

Гарри непонимающе на него взглянул и на автомате шепнул пароль портрету молодой леди, сосредоточенно отмеряющей яд из перстня.

— По дороге расскажу, — махнул рукой Ринальдо и шагнул вслед за Гарри в открывшийся проход к апартаментам, удивленно провожая взглядом закрывающуюся картину. — Что у тебя делает слизеринский портрет?

Гарри пожал плечами.

— Так все было, когда мне дали комнату. Я не особо интересовался его судьбой.

Сэвидж бросил еще один подозрительный взгляд на дверь и отвернулся, решив не забивать голову лишним тогда, когда времени и без того было в обрез.

— Давай в душ, позавтракаем в холле и на метлах в Хогсмид, пока Грюм не разобрался с утренними делами, — он подошел к кровати Гарри, стянул из-под одеяла помятые брюки и вывернутую наизнанку рубашку и кинул их ему.

— Позови домовика, а? — Гарри охапкой поймал вещи, перебросил их за порог ванной и умоляюще взглянул на него. — Сил нет на этот цирк смотреть…

Ринальдо усмехнулся и поднял бровь.

— Это у Флер не будет сил, когда она проснется, — он кинул вслед улетевшим вещам несколько цветных искр, приведших одежду в порядок, — а так ей скажут, что ты ушел со мной по неотложным государственным делам.

— А оно так? — Гарри утомленно на него взглянул и захлопнул дверь в душевую.

— Так, — крикнул Сэвидж ему вслед и упал на разобранную кровать, опустив ладонь на глаза. Из-за двери послышался звук плещущейся воды.

Со вчерашнего дня ощущения Ринальдо лучше не стали. Магическое истощение было налицо, но маскировать его удавалось, как и всегда, хорошо. Его щеки ныли, горло першило, глаза беспрерывно болели. Для эффективной работы нужны были выходные, но обстановка вокруг накалилась до такой степени, что любой отдых мог стать фатальным.

— Зеркало во второй полке комода, — послышался крик Гарри из-за двери.

Ринальдо с усилием встал с кровати и выпрямился, сморгнув черноту с глаз от резкого подъема. Зеркало нашлось там, где Гарри и говорил, разбитое на пять неравных вертикальных осколков. Он забрал все, вновь опустился на матрац и прикоснулся к каждому, сравнивая ощущения. На пальцах появлялось равномерное холодное покалывание — такое, которое и должно было быть. Ринальдо взял в руки центральный фрагмент и отложил на кровать остальные, сузив глаза и вглядываясь за стекло. Поверхность пошла рябью, померещился женский крик, от напряжения выступили слезы. Голова начала болеть уже на первой минуте, а позже закружилась в водовороте. Ему чудился запах пожаров, пыли песков и мускуса, а перед глазами все алело багрово-красным, превращая мир в единое отражение той чистой крови, что реками лилась со времен гриндевальдской войны. Моргнув, Ринальдо выпустил зеркало из рук.

— Ну как? — Гарри стоял над ним, потирая мокрую шевелюру полотенцем и щурясь от яркого света, отражающегося в осколках разбитого зеркала.

Сэвидж покачал головой.

— Буду смотреть, — он бережно собрал все осколки в тряпицу и свернул ее, перевязав трансфигурированной лентой. — Так быстро это не делается.

Гарри тяжело взглянул на сверток и промолчал, пряча палочку в карман орденской мантии, перешитой домовиками из его старой школьной формы.

— Сушиться не будешь? — Ринальдо встал, покачиваясь, и бросил взгляд за окно, где светило раннее летнее солнце.

— Нет, — он встряхнул волосами, — так голова яснее. Пойдем.

Завтракали в набитом битком Большом Зале, в котором к орденовцам и обитателям школы добавились все раненые ополченцы, испуганные жители Хогсмида и небольшая делегация из эдинбургских репортеров, первыми прибывшими в замок еще вчера под протекторатом близнецов. Сразу захотелось уйти и прийти сюда через полчаса, когда Грюм всех непременно разгонит.

— Где же Кингсли? — словно прочитал его мысли Ринальдо, быстро набивая рот недожаренной пшеничной гренкой. — Давно должен был всех их раскидать.

— А Аластор? — поинтересовался Гарри, соком запивая большой кусок яичницы.

— В Эдинбурге, — отмахнулся в сторону двери Ринальдо. — И, дай Мерлин, побудет там до обеда. Хочу перехватить его, когда будем решать дела с Ирландией.

Гарри вопросительно поднял брови, криво намазывая джем на горячий тост.

— Никакому вшивому штабному не отдам Родины! — Гарри был уверен, как услышал скрежет его зубов. — Нас и так всю жизнь англичане на части рвут!

Он стукнул кулаком по столу и сощурился, глядя в дальний конец стола.

— Видишь там толстяка в желтой мантии? — он указал вилкой на пожилого господина, разросшегося в ширину, словно урожай хагридовских тыкв. — Он при работе Аластора в Аврорате занимал должность какого-то начальника снабжения. Хотят поставить его губернатором в Белфасте.

— Но ведь он даже не из Ордена, — Гарри встряхнул головой, следя за тем, как волшебник доедает большой кусок пирога.

— Хуже — он не из Ирландии, — поднял палец Сэвидж.

Волшебник тем временем покончил со своим завтраком и отправился в штабную комнату, куда был сопровожден потяжелевшим взглядом Шеклболта. Тот только что появился у дверей Большого зала и устало переглянулся с Ринальдо прежде, чем пойти следом.

— Кингсли, кажется, тоже им недоволен, — Гарри кивнул головой вслед удалявшемуся за волшебником аврору.

Ринальдо пожал плечами, протирая губы бумажной салфеткой.

В этот раз из замка решили идти не по дороге, наслаждаясь красотами уходящего лета, а воспользовались метлами из школьного запаса, уже отобранными ополченцами для дежурств и распределенными посменно между караульными. Ринальдо даже не посмотрел в сторону сторожащего общее добро ополченца, беря из-под его носа два аккуратных Чистомета. Молния Гарри тоже была где-то здесь, ее даже не передали в общий имущественный фонд, но отыскать что-то среди смешанных залежей летного и боевого инвентаря было невозможно. Гарри тяжело вздохнул, принимая из рук Сэвиджа метлу: было жаль, что Акцио не способно лишать предметы массы, избавляя от множества связанных с перемещением проблем. Скорее всего, они бы погрязли под горой навалившегося им на головы хлама, попробуй Поттер рискнуть призвать свою Молнию.

— А что с третьей метлой? — Гарри кинул взгляд на оставшиеся стоять Чистометы. — Если я тебя правильно понял, пса нужно доставить сюда.

— Точно, — протянул себе под нос Ринальдо, нехотя выходя из помещения на улицу. — Ты же вчера ушел раньше. Столицу решено перенести из Эдинбурга в Хогсмид безотлагательно, там уже начали вести работы по укреплению. Узника поведем в местное военное управление.

— Военное управление? — Гарри вскинул брови, не сдержав ироничной улыбки. — Быстро же успели…

— Вот и я думаю, — усмехнулся Сэвидж, поднимая свою метлу в воздух. — Так или иначе, Аластор считает, что сейчас не время играть в мир и покой среди населенного магглами города. Хогсмид полностью изолирован и куда более надежен, не говоря уже о том, что будет под постоянным контролем.

— Это имеет смысл, — вслед за Ринальдо Гарри взмыл в воздух на уровень нижнего из трех игровых колец и осмотрел округу, ища взглядом деревенские крыши. Его голова все еще побаливала после выпитого, и говорить о политике совершенно не хотелось. — Так что за проблема со змеей?

— Ну, — Ринальдо непонимающе вскинул брови и недоверчиво на него покосился, — она не дает пройти к пленнику. Я дал ему еды и воды, зачаровал комнату от чужих, накидал поверх всяких хитрых отводок для глаз… Но не убивать же мне твою змею было? Вот и ищу тебя со вчерашней ночи.

— Так, — Гарри притормозил на метле, задирая древко к верху, — погоди. Змея была призывная. Она должна была выдохнуться еще до вчерашней ночи.

— Серьезно? — Ринальдо ошеломленно взглянул на него. — Она не выдохлась, — его взгляд сменился с удивленного на оценивающе-уважительный, и он тут же добродушно улыбнулся. — Но ведь ты змееуст, вот и змеи твои — особые.

— Это тут еще при чем? — фыркнул Гарри, вновь разгоняя метлу. Про его умение говорить на парселтанге знали все, но каждый считал нетактичным указывать ему на это. Сэвидж среди них был новеньким и общих правил не знал.

— Да ни при чем, — махнув на дело рукой, протянул Ринальдо. — Просто иногда усиливает некоторые способности. Не бери в голову. Лучше расскажи, что там было с Флер? — он поднял уголок губ в озорной улыбке и искоса глянул на Гарри. — Говори открыто, мы ведь не в замке. Глядишь, помогу советом.

Гарри недоверчиво на него покосился, тяжело вздохнул и коснулся свободной рукой гудящих висков. В голове все перемешалось, образуя бешеную кучу-малу и не давая нормально соображать. Он и вправду не знал, в каких отношениях лучше оставаться с Флер, чтобы все не зашло еще дальше и не стало еще хуже.

— Вчера, — Гарри судорожно забегал глазами по земле и остановился на занятном маленьком домике, казавшимся пряничным с высоты полета, — мы немного перебрали. Хотели успокоиться…

— И сбросили напряжение, — ободряюще кивнул Ринальдо.

— Да, — тихо продолжил Гарри, сглатывая и качая головой. — В общем, все вышло, как вышло, но в том, что так нужно, я не уверен. Вокруг столько проблем, и незачем добавлять к ним еще одну.

Ринальдо окончательно остановил метлу, задумался и, прищурившись, повернул голову назад, к опушке Запретного леса.

— Помнишь, что говорил Дамблдор о любви? — он вернулся глазами к Гарри и заинтересованно на него глянул, вопросительно подняв брови. — Он считал ее великой силой. И именно этой силы сейчас не хватает нам всем. А уж Делакур и в особенности.

— О чем ты? — Гарри непонимающе нахмурился. — У нее широкая душа и доброе сердце, она хороший человек.

— Но ее не ценят. Оглянись, — он махнул рукой в сторону Хогвартса, — все считают, что ей здесь не место. Она чужая. Молли на нее даже не смотрит — видит в ней сына, Аластор не доверяет и скидывает на отошедшую Минерву, а та не знает, что с ней делать, и шлет назад к Уизли, которые и рады бы сбросить ее с глаз долой, да не знают, как, — Ринальдо покачал головой и тяжело вздохнул. — Ты выбрал не лучшее время для моральных изысканий, Гарри. Как вернемся — иди к ней, захватив в Хогсмиде цветы, и извиняйся за то, что твоя первая любовь — работа. Поверь, так будет лучше не только вам двоим, но и нам всем.

Гарри озадаченно отвел глаза и крепче перехватил древко метлы, ничего не отвечая. Покачав головой еще раз, Ринальдо махнул головой в сторону Хогсмида. Лететь оставалось недолго, и больше по пути они не останавливались.

За ночь деревню привели в относительный порядок и стерли кровь с улиц, убрали самые крупные баррикады, организовали прямо на улицах продуктовые лавки, снабжающиеся с отдельных орденских поставок. Гарри с удивлением обнаружил, что принимают в них фунты — видимо, дело с галеонами у Кингсли все же не выгорело, и он решил пойти путем меньшего сопротивления.

Они с Ринальдо быстро пролетели по главной улице до одного из боковых проулков, обогнули калитку и, спустившись с метел, вошли через голый дверной проем в многострадальное здание госпиталя, в котором так ничего и не поменялось.

— Попросил наших ничего тут не трогать, — объяснил Сэвидж, подзывая Гарри рукой идти за собой.

Однако тела из окровавленной комнаты все же убрали. Змея оставалась такой же, какой ее запомнил Гарри. Ему даже показалось, что за ночь она стала чуть крупнее, чем была прошлым днем. Когда они зашли в помещение, она настороженно поднялась с пола, где обвивала кольцом поставленное перед узником ведро с водой, и подползла вперед, настороженно наблюдая за движениями Ринальдо.

— Ну вот, — он приглашающе взмахнул рукой. — Твое творение?

— Да, — Гарри удивленно приподнял брови и улыбнулся, приближаясь к змее на шаг и опускаясь перед ней на одно колено, — оно самое.

— Поболтай там с ней, чтобы под ногами не путалась, и пойдем решать нашего товарища, — Ринальдо взглянул на Пожирателя, испуганно вжимавшегося спиной в стену, и устало выдохнул, глядя через окно на улицу и прикидывая по солнцу, сколько времени осталось до обеда.

Гарри поднял взгляд от пола и встретился с глазами связанного мага, тут же налившимся красной яростью, как только он понял, кто перед ним находится.

— Это все ты, ублюдок! — отчаянно прокричал он, подскакивая с пола и вырываясь из сползших ножных веревок. На мгновение Гарри показалось, что в его глазах не отражается ничего, кроме безумия лишенного разума инфернала, а своими зубами он хочет прогрызть ему глотку.

Гарри отскочил в сторону, Ринальдо молниеносно развернулся, но змея уже кинулась на обезумевшего мага и глубоко впилась зубами тому в ногу, сквозь брюки впрыскивая в него всю дозу яда.

Он упал навзничь, словно набитый мешок с картошкой, с глухим ударом встретив прогнившие доски пола и глядя в потолок мечущимися в предсмертном ужасе глазами.

— Какого черта? — не хуже змеи прошипел Сэвидж, падая на колени перед свежим трупом, пока она испуганно пряталась у Гарри в ногах, виновато трясь о него головой. Ринальдо ошарашенно метался глазами от Гарри к трупу и обратно, не зная, как реагировать.

Шокированный Поттер опустил взгляд к змее, что, не мигая, глядела на него снизу вверх, подняв голову высоко от земли.

— Спасибо, — не своим голосом прошипел он, ощущая, как дрожит за тканью брюк ее тело и часто колотится сердце.

— Пожалуйста, — благодарно отозвалась она и обвила хвостом его ступню.

Гарри нерешительно дернул ногой и приглашающе оттянул внутренний карман, назначавшийся под аптечки, которые Орден не видывал у себя с самой весны. Змея тонкой тенью скользнула по его ноге вверх и скрылась под широкими складками форменной мантии прежде, чем Ринальдо успел подняться с пола.

— Хватай его за ноги, — растерянно пробормотал он, все еще оглядывая неподвижно застывшее тело, — я за руки. И аппарируем.