Рики-Тики-Тави. Часть вторая (джен)

Если бы в конце четвёртого курса у Роуз Малфой спросили, что она намерена делать после пятого — ответ был бы чётким и простым. Свалить из долбаной школы, не забыв при этом проклясть половину Гриффиндора вместе с их деканом. Ну, может, не проклясть, может, просто высказать профессору Лонгботтому всё, что она думает о половине его факультета, которой не место в приличном обществе. И послать их — и профессора, и студентов — в пешее эротическое. Ну почему у Лонгботтома в конфликте "младшие курсы Слизерина и кто угодно" были виноваты всегда обе стороны?

Мысли Роуз не изменились и в начале пятого курса. Мнение родителей учитывалось — те, безусловно, были не в восторге, но они бы смирились в конце концов. В том, что родители примут её выбор, Роуз была уверена, поэтому у неё был более-менее чёткий план действий. СОВ-экстерн-ЖАБА.

План потерпел крушение, когда для пятикурсников начали проводить встречи по профориентации. Вот тут-то и выяснилось, что на учебные курсы при Мунго, да и при Аврорате тоже, не принимают с экзаменами, сданными экстерном. На вопрос Роуз "почему?" преподаватели долго несли чушь, опираясь на постановление министерства от девяносто седьмого года! Девяносто седьмого! Они там совсем неадекватные, Мерлин их через колено?!

Тем не менее, выбора особого у неё не было — если Роуз хотела идти в медицину или в Аврорат, то шестой и седьмой курс ей были необходимы. К тому же она никак не могла определиться с тем, что ей более интересно: бои или медицинские исследования?

Вот таким образом Роуз и Тед, который так и планировал, перешли на шестой курс Хогвартса, синхронно набрав восемь "Превосходно" за СОВ. Они оба получили "Выше ожидаемого" по нелюбимой Роуз трансфигурации. Роуз — за практику, а вот Тедди, к ужасу МакГонагалл, срезался на теории.

Кузен, кстати, в выборе своего пути метался во все стороны: Аврорат? Ликвидатор заклятий? Работник ДМП? Игрок за сборную в квиддич?

На последнее дядя Грегори саркастически похмыкал:

— Хм, наследственность? Гриффиндор и квиддич — генетически связаны? Или эти способности передаются воздушно-капельным путём? Или, возможно, Поттер покусал своего крестника?

Дядя Грегори и тётя Меда, как казалось Роуз, составляли весьма странную пару. Они удивительно хорошо друг друга понимали, при этом тётя преспокойно игнорировала бесконечные язвительные замечания Грегори Хаулса.

Как ей это удавалось — оставалось загадкой. А ещё Роуз совершенно не могла понять, зачем этим двоим было жениться. Очень сомнительно было, что эти двое пылали друг к другу страстной любовью. Ну, если нет любви — тогда зачем?

Впрочем, как-то тётя Меда говорила об этом с мамой, а Роуз крутилась рядом.

— Знаешь, Цисса, Теда, — Роуз не сразу сообразила, что речь о покойном муже Андромеды. — Теда я любила. И продолжаю любить сейчас. Но с Грегори мы хорошо понимаем, а главное, поддерживаем друг друга, и это очень важно.

— Да, пожалуй, Меда. Мне кажется, что брак — лучший выход для вас двоих, учитывая всё, что произошло, — ответила мама.

Интересно, это они говорили про смерть мужа тёти?

Роуз лениво делала растяжку на траве перед замком. Старые потрёпанные штаны были закатаны до колен, и трава приятно колола босые ноги. Мышцы, плохо размятые, слегка болели. Роуз недовольно морщилась, но продолжала растягиваться. По-хорошему, надо было сначала разогреться, размяться, но она поленилась, и вот результат.

Закончив очередное упражнение, она с удовольствием встряхнула ногами и легла на спину, растянувшись на лужайке. Сегодня была суббота, и можно было не спешить на уроки, а насладиться сентябрьским утром. Озеро заманчиво блестело и переливалось на солнце — так и манило искупаться! И вода, наверное, ещё тёплая. Роуз оглянулась на Кати: та, весьма задумчивая сегодня, что-то наигрывала на скрипке. Кати была полностью погружена в себя, чисто механически ведя тревожную мелодию. Роуз вздохнула — всё ясно, купаться не пойдёт. И всё же, что с ней такое?

Жаль, конечно, что Тедди и Кевин сегодня не придут — заняты. Кевин планировал писать письма домой — он всегда отводил под это полвыходного. А Тедди в этом сезоне решил активно тренировать свою команду по квиддичу. По этому поводу Тедди сегодня забронировал поле на целый день, всеми правдами и неправдами надавив на своего декана и мадам Трюк. В этот первый выходной учебного года, ещё по-летнему тёплый, вся обновлённая команда Гриффиндора потела на квиддичном поле. Роуз насмешливо скривила губы — не завидовала она им, ох, не завидовала.

В прошлом году кузену не удалось взять кубок, уступив в последнем матче Райвенкло. Тогда его вратарь Фред Уизли получил бладжером по голове и выбыл в самом начале игры, после чего охотники соперников не оставили им шансов. Тед был злой, как тысяча чертей, и больше всего на самого себя. Впрочем, Гриффиндор в последнем матче играл изначально неполной командой, без одного из охотников, умудрившегося залететь на отработку к профессору Корабелл. Вот уж кому было плевать на квиддичные турниры, хотя она регулярно присутствовала на них с палочкой наготове.

Вообще, в списке самых классных учителей Роуз профессор Корабелл по-прежнему лидировала. Чёткие объяснения, интересные уроки, а главное, умение вникнуть в проблему!

Её, ну и профессора Флитвика, дуэльный клуб, где можно было вволю подраться, точно был самым любимым местом Роуз в Хогвартсе.

Кати неожиданно резко провела смычком по струнам, скрипка издала негодующий звук. Роуз насторожилась.

— Кати, — полувопросительно сказала она и, прищурившись, взглянула на подругу.

Та нервно дёрнула плечом и отвела взгляд. Ее рука безвольно опустила инструмент.

— Кати! — Роуз подскочила к ней и обняла за плечи. — Кати, что случилось? Тебя обидел кто-то?

Кати рвано выдохнула и отвернулась.

— Кати! — настойчиво повторила Роуз. — Кати, что произошло?

— Я в порядке, Роз, — Кати попыталась улыбнуться, но вместо её обычной чудесной улыбки получилась болезненная гримаса. Крепкая, плотно сбитая девушка, всегда бывшая открытой и доброжелательной, сейчас казалась поникшей, беззащитной и сжавшейся в комочек.

— Называй это как угодно, но только не порядком, — Роуз мотнула головой, напомнив себе интонациями маму. — Кати, ещё раз, что произошло?

Кати нервно передёрнула плечами, и Роуз настойчиво заглянула ей в глаза:

— Кати, поговори со мной. Что тебя так сильно расстраивает?

Вместо ответа подруга отвела взгляд и достала из кармана сильно помятый листок, сунула в руки Роуз и выдохнула:

— Читай.

Роуз вгляделась в неряшливый, плохо читаемый почерк, чувствуя, как в ней нарастают горечь и злость.

Катерина! — это злосчастное письмо даже не начиналось с приветствия!

Усилием воли она проглотила комментарии, рвущиеся с языка, и продолжила читать.

Катерина! Ты уже не ребёнок и обязана знать правду. Я больше пятнадцати лет молчал, пытаясь смириться. Теперь твоя бабка не заставит меня молчать и дальше. Подонок, именовавшийся Винсентом Крэббом, под "Империо" изнасиловал мою сестру, Агнесс Бёрд. После его смерти помешанная на чистокровности мать заставила её выносить ублюдка. Моя сестра, не выдержав испытаний, совершила самоубийство прямо перед мной. Позор проклятым Крэббам!

P.S. Я собираюсь опубликовать эти данные в "Пророке", если не буду получать ежемесячно одну тысячу пятьсот пятьдесят семь галеонов каждого пятнадцатого числа. У тебя неделя на раздумья. Корин Бёрд.

— Мудак! — Роуз расправила бумагу, сдерживая желание сжечь её. — Кати! Он просто мудак, и ничего более. Это же шантаж! Я уверена, что он наврал!

— Не наврал, — безжизненно произнесла Кати, — он прислал воспоминания моей матери и свои о её смерти.

— А когда ты успела их посмотреть и где? — Роуз вскинула брови. — Кати, он мог прислать тебе любую ахинею, зная, что тебе негде её проверить. Да и откуда у него воспоминания твоей матери?

— Мог получить от неё же, — вздохнула Кати. — Роз, это правда, он бы не стал врать об этом.

— Кати, он хочет денег! — вспылила Роуз. — Он просто долбаный мудак и подонок!

Кати покачала головой:

— Подонком был мой отец, Роз. А он всего лишь хочет денег.

— Всего лишь хочет денег! — зло передразнила её Роуз. — Кати, он — мудак. А воспоминания следует проверить на подлинность, для начала. А потом мы будем думать, что с ним делать.

— Как? — печально сказала Кати, — Откуда мы возьмём омут памяти?

Роуз уже раскрывала свой медальон. Она шепнула пароль, и через несколько секунд её собственное отражение сменилось маминым лицом.

— Что случилось, Роузи? — встревоженно спросила мама, разглядывая напряжённое лицо дочери.

— Мама, привет! — Роуз старалась не тараторить. — Нам очень нужен омут памяти. Вот прямо сейчас. Нам — это мне и Кати.

— Хорошо, — мама кивнула, — я заберу вас через полчаса. Ждите меня около покоев профессора Паркинсон.

— А как же дирекция? — встревожилась Кати.

— По семейным обстоятельствам, — усмехнулась Нарцисса, пропадая из зеркала.

Мама действительно пришла за ними через полчаса. Она вышла из комнаты их декана, спокойно объясняя профессору Паркинсон про семейные обстоятельства.

— Да, миссис Малфой, — вежливо улыбнулась их декан, — вы вернете их к завтрашнему вечеру, я поняла.

— Благодарю вас, профессор Паркинсон, — Нарцисса подошла к Роуз и Кати, — мы воспользуемся вашим камином снова?

Едва они оказались дома, выйдя из камина в кабинете родителей, мама спросила:

— Ну, Роузи, так зачем вам омут памяти?

— Воспоминания посмотреть, — потупилась Роуз, — мам, ну, очень надо.

— Миссис Малфой, — тихо сказала Кати, — мы хотим посмотреть воспоминания о моих родителях.

— Так, девочки, — медленно произнесла Нарцисса, садясь в кресло за столом, — а теперь рассказывайте по порядку. Начать можно с того, откуда у вас воспоминания.

Доброжелательное выражение маминого лица не изменилось, только Роуз заметила, как чуть сузились её глаза. Кажется, всё-таки придётся объясняться подробнее.

— Девочки, — настойчиво повторила мама, — я жду вашего рассказа.