От ненависти до любви одно заклинание (гет)

После того, как Лили ушла на дежурство, Джеймс то и дело смотрел на карту Мародёров, проверяя, что она в безопасности. Он делал так всегда, когда знал, что она уходит патрулировать, особенно после того, что произошло в прошлом году: Криспин Лэнгтон был старостой Рэйвенкло и в марте в один из вечеров своего дежурства он наткнулся на слизеринцев, которые кучей шли по восьмому этажу. Что они там делали — неизвестно. По версии, сказанной Дамблдору, они отдыхали в Выручай-комнате и потеряли счёт времени. Но одно дело — забыть о времени и поздно пойти в гостиную, а вот нападение на старосту, который их отчитал и снял баллы — дело совсем другое. А раз никто не был защищён от нападений ночью, то Джеймс считал себя обязанным присматривать за Эванс. В прошлом году Поттер даже взял расписание дежурств у Ремуса, чтоб точно знать, когда ее не будет в комнате, гостиной или библиотеке.

Сохатый сидел в гостиной перед камином и ждал, пока она вернётся. Но его ужасно тянуло в сон. Прошлой ночью он ходил с Сириусом в Хогсмид за сливочным пивом, о чем сейчас жалел. Джеймс решил почитать какую-то книгу, оставленную учениками на столе. Однако это было плохой затеей — он уснул гораздо быстрее.

Разбудила его хлопнувшая дверь. Поттер уже обрадовался, но радость была недолгой. В гостиную зашёл какой-то первокурсник. Джеймс глянул на часы. Была почти полночь.

— Ты чего не в постели? — выругался Поттер. Наверное, потому, что ожидал увидеть Лили. — Уже полночь!

— Я… портрет, — испуганно и несвязно начал мальчик. — Пароль забыл.

Джеймс махнул рукой, и тот побежал в комнату; другой рукой он потянулся за картой. За его спиной послышались шаги. Поттер тихо, чтобы никто не услышал, произнес заветные слова, и карта начала проявляться.

— Сохатый, придёт она, заколебал, — произнес Сириус. — У нас еще дела есть, если помнишь.

— Помню, — бросил Джеймс, бегая взглядом по карте в поисках фамилии Эванс. — Бродяга, она на шестом этаже, со слизеринцами.

— Сколько их? — спросил Сириус.

— Трое, — ответил Джеймс, откидывая карту и вставая.

— Я за остальными, — Блэк побежал по ступенькам наверх.

Поттер тут же побежал из гостиной вниз и на нужный этаж. Портреты что-то кричали ему вслед, но он не слышал их. Ему было важно знать, что с Лили все в порядке. Он бежал по темному коридору и, кажется, заблудился.

— Черт! — выругался Поттер от злости.

Он злился на себя. Шесть лет тут жил, создал вместе с парнями карту и заблудился. Как, черт возьми, такое было возможно? До него донесся какой-то грохот за стеной. Джеймс обежал эту стену и обнаружил дверь. Подходя к ней, Поттер услышал приближающиеся шаги, вероятно, его друзей. Он открыл дверь и увидел свою Лили на полу. Она была без сознания. А рядом с ней — троих парней.

Пятнадцатью минутами ранее адская, невыносимая, мучительная боль охватывала каждый сантиметр тела Лили. Трое неизвестных применили заклятие Круциатус еще пару раз. Каждый должен был насладиться, доставляя боль грязнокровке. Держали они недолго, но от этого не было менее больно. Лили извивалась, беззвучно кричала, по ее лицу текли слезы. Когда Мальсибер, а он был последним, прекратил действие заклятия, она беспомощно упала на пол.

Они смеялись. Лили попыталась встать, попыталась сделать хоть что-нибудь, чтобы не доставлять им такого удовольствия. Они только громче засмеялись, и Розье произнес:

— Редукто!

Лили откинуло на стену, она очень сильно ударилась снова, но по сравнению с Круциатусом это было ничто, так, царапина от кошки. Сил делать что-то ещё у неё не было. К ней подошел Эйвери и схватил её за лицо. Лили пыталась сфокусировать свой взгляд. Виски бешено пульсировали, голова невыносимо болела.

— Ты же понимаешь, что ты сейчас умрёшь? — улыбнулся он. — Ой, парни, я руку запачкал.

Он достал из кармана идеально белый шелковый платок и демонстративно вытирал о него пальцы, а затем отшвырнул этот платок подальше от себя. Лили не хотела умирать. Она очень надеялась, что кто-нибудь услышит, что кто-нибудь поможет.

Парни подняли её в воздух при помощи Мобиликорпуса и кинули в кабинет, где они были до этого. Она снова ударилась, только теперь головой.

— Если мы её убьём, вы понимаете, что нас отчислят? — начал говорить кто-то из них. Голосов Лили уже не различала.

— Заткнись, Мальсибер.

Взгляд Лили затуманился, и теперь она ничего не видела и не чувствовала. Наконец-то.

Через минуту после того, как Лили потеряла сознание, Поттер открыл дверь этого кабинета. Эйвери направлял палочку на Лили; Джеймс на автомате обезоружил его, но тут же палочки Розье и Мальсибера направились на гриффиндорца. На данный момент он не боялся за себя. Он боялся за нее.

"Что, если они убили её? Нет, нет, точно нет. Не убили. Не могли просто".

— Кто же ещё мог прийти на помощь? — усмехнулся Розье. — Только Поттер-дурак. У вас же там любовь? Или еще нет? Друзей тоже привел?

— Не твое собачье дело, — прорычал Сохатый, переводя палочку на Эвана Розье. — Что вы сделали с ней?

За собой Джеймс почувствовал присутствие парней, и ему тут же стало легче. Мародёры обезоружили Розье и Мальсибера.

— Да как вы смеете, поганые полукровки? — закричал Генри Мальсибер.

Ремус тут же его обездвижил. Он терпеть не мог эту тему. Не мог терпеть то, что он полукровка. И не из-за чистоты крови, а из-за того, что он был оборотнем.

— Ну что, Поттер, тело-то заберёшь? — засмеялся Рубен Эйвери.

Джеймс не выдержал, сократил расстояние между ними за два шага и ударил его прямо в лицо.

— Только вместе с вашими телами, — донеслось от Сириуса, и в Розье полетело заклятие.

— Где её палочка? — спросил Поттер у Эйвери. Тот не отвечал, только улыбался.

Джеймс ударил снова, только теперь под дых. Рубен согнулся пополам, затем в вытащил палочку Лили из кармана и кинул в её сторону. Джеймс оставил слизеринцев на парней, а сам же подошел к Лили. Он не знал, жива она или нет, не понимал, не чувствовал пульса или дыхания. Поттер просто забрал её палочку, взял на руки Лили и как можно быстрее пошел в Больничное крыло.

— Живи, Эванс, просто живи, прошу тебя, — лепетал он, не вынося эту тишину, прерываемую спешными шагами.

Подходя к Больничному крылу, Джеймс начал кричать, чтобы мадам Помфри проснулась. Времени стучаться не было.

Увидев Лили в таком состоянии, целитель ужаснулась, но, быстро взяв себя в руки, велела Джеймсу положить ее на постель и выйти.

Он не хотел оставлять её, не хотел отходить ни на шаг, но так было нужно. Джеймс ходил по коридору из стороны в сторону, ожидая известий.

"Ведь если бы она была мертва, то Помфри бы сказала практически сразу, так?"

Это то, что его успокаивало. Через какое-то время в коридоре показалась профессор МакГонагалл. В халате, сонная и с небрежным пучком на голове.

— Мне очень жаль, мистер Поттер, — начала она и, видимо, ждала ответа, но Джеймс не знал, что сказать. — Что случилось? Вы знаете? Потому что ваши друзья не знают, а слизеринцы отказываются говорить правду. Несут какой-то бред, что только нашли Эванс в бессознательном состоянии и что они не знают, кто все это сделал.

— Я не знаю, профессор, — честно ответил Поттер. Говорить было трудно, но он знал, что нужно. — Я пошёл искать Лили вместе с парнями, потому что она задержалась после дежурства. Мы услышали странный грохот, пошли в ту сторону, там были слизеринцы, а у Эйвери — палочка на неё направлена.

— Вы его побили? — напрямую спросила Минерва.

— Ага.

Она даже одобряюще посмотрела на Поттера, как бы говоря "молодец", но он-то знал, что она бы никогда так не сказала.

— Она же не умерла? — в надежде спросил Джеймс, боясь услышать ответ.

— Я думаю, что нет. Мадам Помфри уже минут сорок пытается сделать всё возможное. Я думаю, всё будет в порядке, — слова профессора успокаивали. — Нам нужно, чтобы мисс Эванс быстрее пришла в норму, чтобы узнать, что действительно произошло.

— Их отчислят?

— Зависит от того, что они сделали, — грустно ответила декан. — Вам нужно выспаться, Поттер. Завтра ещё занятия.

— Я никуда не уйду, — твердо ответил Джеймс.

Она кивнула головой, сжала его плечо в знак поддержки и ушла.

Джеймс снова заходил из стороны в сторону. Он понимал, что если Лили не очнётся, то это конец. Он был готов убить их троих, всех слизеринцев, всех последователей Тёмного Лорда. От злости Джеймс подошел к стене и ударил двумя кулаками в неё. На костяшках выступила кровь. Потому что Лили не заслуживала смерти, она же такая прекрасная, такая маленькая и она даже не успела побыть его девушкой. Но Джеймс все равно знал, что она будет его. Он хотел сделать все, чтобы это произошло.

Спустя какое-то время вышла мадам Помфри.

— Жить будет, — сказала она, и Джеймс облегчённо выдохнул. — Они причинили ей очень много боли, у неё болевой шок, ещё бы чуть-чуть, и она бы действительно погибла. Помимо этого, они наложили на нее заклятие немоты, вероятно, чтобы не кричала.

Поттер уже было направился в сторону палаты, как Помфри его остановила.

— Она без сознания, делать там сейчас нечего, — произнесла она. — Иди спать, дорогой, придешь утром.

— Спасибо вам за то, что спасли ее, — глухо отозвался он, не узнавая свой голос. — Можно хотя бы на пять минут?

— Ладно, но только на пять.

Джеймс зашел в Больничное крыло, всего несколько кроватей было занято. А Лили лежала под одеялом, переодетая в белую сорочку. Она была прекрасной. Вот только бы она была в сознании сейчас. Пускай бы обзывала его, пускай бы посылала подальше, но была жива и здорова. Поттер все эти пять минут просидел рядом с ней, держа её холодную руку в своих тёплых.

"Она жива. Это главное".

Сохатый пришел к ней на следующее утро. Она все так же была без сознания. Как будто спала. Он решил не идти на занятия и остаться с ней, несмотря на крики мадам Помфри.

Джеймс держал её руку в своей и просто ждал, то смотря на её красивое безупречное лицо, то глядя на других ребят в крыле. Ее грудь медленно поднималась и опускалась, она дышала, и это его чертовски успокаивало.

На одной из перемен заходил Сириус, говорил, что ему скучно без лучшего друга, чтобы он пошел с ним на уроки, но Джеймс не смог её оставить. Он хотел, чтобы когда она очнулась, он был рядом. Может быть, тогда она оттает и станет его девушкой. Вместе с Сириусом приходила и Марлин. Она посидела с Лили минут десять, пока была перемена, а затем они вдвоем ушли. Маккиннон выглядела очень подавленной. Глаза у неё были немного опухшие, видимо, проплакала всю ночь.

Спустя несколько часов рука, Лили дрогнула. Джеймс безумно обрадовался.

— Лили? Ты слышишь меня? — спросил он. — Пошевели пальцами.

Но она не пошевелила, зато через несколько минут закашлялась.

— Больно, — очень тихо, дрожащим и хриплым голосом сказала Лили.

"Да! Она очнулась!"

— Лили, всё хорошо, — ответил Джеймс. — Я с тобой.

— Поттер? — так же хрипло, как после долгого сна, произнесла она.

— Да, это я! Сейчас я позову мадам Помфри, — сказал он и вышел за целителем.

На душе Джеймса вдруг стало так легко.

"Эванс жива, а этих уродов исключат".