От ненависти до любви одно заклинание (гет)

Начинался седьмой курс обучения в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Лили Эванс и ее подруги — Марлин МакКиннон и Алиса Ревелл — ехали в одном купе на Хогвартс-Экспрессе.

Это был их последний год в Хогвартсе, и никто из них не знал, что он принесёт. Никто не знал, сколько будет радостей, печалей, ссор, обид, вечеринок. Никто не знал, кем они выйдут из этой школы; хотя уже многие определились с профессией, но имелась в виду вовсе не она, нет. Война очень многое могла сделать с людьми.

Лили Эванс была простой девушкой, колеблющейся между двумя мирами: магловским и волшебным. И казалось, что второй мир ей больше по душе. За шесть лет проживания с волшебницами в одной комнате Лили со многими подружилась, чего нельзя было сказать о маглах. Среди тех у нее, к сожалению, друзей почти не осталось.

Как обычно бывало, в купе девушек поочередно ворвались четверо парней, которые гордо называли себя Мародёрами. Их звали Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Питер Петтигрю и Ремус Люпин. По мнению Лили, Джеймс Поттер выглядел полным придурком. Он, по его же словам, без ума от Лили Эванс, поэтому в её присутствии всегда терял голову и без конца звал на свидания. Но Джеймс лишь раздражал её, поэтому стабильно получал отказ.

Джеймс Поттер был из тех, кто нравился очень многим девчонкам, особенно тем, на кого он даже никогда и не смотрел. Красивый, харизматичный, спортивный, умный, с прекрасным чувством юмора. Какая девушка устояла бы перед таким волшебником? Разве что Лили Эванс, которой настолько осточертели выпады в ее сторону, что продолжались на протяжении почти пяти лет. Однако Поттер не оставлял попыток завоевать сердце Эванс.

Рыжие волосы Лили были собраны в тугой хвост, чтобы они не мешали ей читать книгу. Взгляд зеленых глаз оторвался от книги, только когда дверь купе открылась. Лили закатила их и продолжила читать, игнорируя появление однокурсников. Она ждала лишь Ремуса, который, вероятно, шел позади.

— Привет, Эванс, — сказал Джеймс, плюхнувшись рядом с ней.

— Кхм, кхм, — "покашляли" Марлин и Алиса.

— Ах, да, — опомнился Поттер. — Привет, девочки.

Сириус Блэк зашел вслед за своим лучшим другом — Джеймсом. Все те девушки, кому не нравился Поттер, тащились по Блэку. Его аристократичная внешность, манеры, ум и харизма манили очень многих. Но всех их отталкивала его холодная неприступность. Пока Сириус сам не хотел общаться с девушкой, шансов у нее не было. Однако же слухи о похождениях Блэка гуляли по школе еще с прошлого года.

Он сел рядом с Марлин, которая тут же залилась краской.

Марлин МакКиннон нравился Сириус курса так с четвертого. Она боялась делать первый шаг, потому что считала себя недостаточно умной, недостаточно красивой, недостаточно хорошей для него. Хотя у нее были довольно милые черты лица, маленький нос, пухлые губы, голубые глаза и темные волнистые волосы. Пусть в учебе она и не была в числе первых, но все-таки явно неглупой.

— Здравствуйте, дамы, — бросил Сириус. — Не помешаем?

— Конечно, нет, — ответила Алиса, улыбнувшись.

Алиса Ревелл отличалась от большинства девушек короткими русыми волосами. Она выбрала эту прическу около года назад, и ей так понравилось, что она не захотела вновь отращивать волосы. Хоть у нее и не было тайных предметов обожания в лице Мародеров, но она чувствовала себя той, кто должен будет свести Марлин с Сириусом и Лили с Джеймсом. Сама же Ревелл уже встречалась с Фрэнком Лонгботтомом, который наверняка сейчас искал тележку со сладостями. Он был на год старше всех, потому что когда должен был пойти на третий курс, заболел драконьей оспой и вынужден был год пролежать в больнице святого Мунго. После полного выздоровления он вернулся в Хогвартс, но его однокурсниками теперь стали другие люди, в том числе и Алиса.

— Мы вас не приглашали, — произнесла Лили, не желающая терпеть выходки Поттера, все так же не поднимая взгляда.

— А мы и не спрашивали, — таким же тоном ответил Джеймс. Он опустил руку ей на плечи. — Да ладно тебе, Лилс, может быть, хватит злиться?

— Ремус, нам нужно патрулировать коридоры! — воскликнула та, завидев Люпина с Петтигрю в дверном проеме. Она отложила книгу и встала, скидывая с себя руку Поттера.

— Да, точно, — ответил Люпин.

Они оба вышли из душного купе и медленно пошли по вагонам, обсуждая, как провели каникулы. Вообще, Ремус Люпин или, как называли его друзья, Лунатик был хорошим парнем. Ответственным и спокойным, в отличие от Джеймса или Сириуса. Он был прекрасным другом и замечательным советчиком, любил шоколад и теплые свитера. Но его лицо было исполосовано шрамами. И в какой-то степени Лили было его жаль, хотя она даже не знала, откуда взялись эти шрамы. Как-то Лили пыталась спросить у него об этом, на что он лишь отмахнулся и перевел тему. После этого она поняла, что это запретная тема для Ремуса.

В поезде было спокойно, вот только третьекурсники из Хаффлпаффа решили устроить дуэль, но двум старостам удалось разнять их. Ремус даже пригрозил отнять у них немного баллов, чтобы такого больше не повторялось.

По возвращении в купе Эванс и Люпин застали довольно необычную картину: Алиса ушла к Фрэнку, Сириус и Марлин о чем-то тихо болтали, а Джеймс и Питер со смехом ели бобы Берти Боттс. Питер был самым тихим и неприметным из всей компании Мародеров. Насколько Лили было известно, учился он не очень хорошо, спорт тоже не очень любил, о чем говорила его склонность к полноте, и не очень нравился девушкам. Для Лили всегда было загадкой, почему же Питер в компании Мародеров. Неужели только потому, что они жили в одной комнате? Эванс даже помнила, как Сириус задирал Петтигрю на первом курсе. Так или иначе, но сейчас эту четверку трудно было представить без него.

Только Лили начала открывать дверь, чтобы зайти к друзьям, как Блэк что-то сказал Марлин на ухо, от чего она быстро встала, удивлённо таращась на него.

— Сириус! — воскликнула она.

Он встал и тут же поцеловал ее. Вначале она хотела сопротивляться, но тут же успокоилась и поддалась объятьям Сириуса. Видимо, Блэк решил-таки завести себе девушку на последнем курсе. У Лили промелькнула мысль о том, что лишь бы он не причинил Марлин боль, ведь она так сильно, чисто и трепетно была влюблена в него.

— Вовремя же мы, — усмехнулся Люпин, и они прошли на свободные места.

— Я потом тебе все расскажу, — вдруг шепнул Джеймс на ухо Лили.

Та удивленно уставилась на него. И смотрела прямо ему в глаза — почему-то сейчас они казались ей безумно красивыми. Но она тут же убрала эти мысли далеко-далеко и отвела взгляд. Лили никогда не отрицала того, что Поттер ей симпатичен, но не более.

Вскоре ребята, теперь уже семикурсники, приехали в Хогсмид. Марлин и Сириус держались за руки, Алиса была где-то с Фрэнком, Лили шла рядом с Ремусом, а Поттер подошел к Блэку и косо посмотрел на Ремуса.

Мимо них прошли слизеринцы, и Эванс грустным взглядом проводила идущего вместе с ними Северуса Снейпа. Он был ее лучшим другом до конца пятого курса, пока она не увидела его истинное лицо. После перепалки с Мародерами Северус назвал Лили грязнокровкой. В тот день он сделал свой выбор. И как бы ей ни было больно отпускать лучшего друга, но это было необходимо. Она не нуждалась в друзьях, которые метили в Пожирателей Смерти.

— Эй, Лунатик, отойди от Эванс, Джеймс ревнует уже, — усмехнулся Сириус.

Лили проигнорировала эти слова и пошла дальше.

После распределения, после вкусного ужина и выполнения обязанностей старосты школы Лили наконец оказалась в гостиной. Она чувствовала себя дома, хоть к ней и подкрадывалось чувство одиночества. Ее подруги были где-то со своими парнями, а она сидела здесь одна. И они почему-то не могли сесть в один большой круг девчонок и обсуждать, кто как провел лето, как это было всегда. Сегодня начался последний учебный год, но никто не мог разделить с ней эту печальную или радостную новость.

Только Лили подумала об этом, как к ней подошла маленькая девочка, с каштановыми прямыми волосами.

— Привет! Ты же староста, да? — очень робко начала та. В ее голубых глазах читался страх.

— Да, — Лили улыбнулась. Она всегда старалась вести себя очень дружелюбно с гриффиндорцами, особенно с первокурсниками. — Меня зовут Лили, а тебя? У тебя что-то случилось?

— Я Бекка. Мои родители просили отправить им сову по приезде в Хогвартс, но у меня совы нет. Мама мне рассказывала, что тут где-то есть совятня…

— Слушай, малышка, сейчас уже поздно, — снисходительно ответила Лили. Для нее младшие курсы казались очень милыми. — Ты пока иди в свою комнату и пиши письмо, а завтра я свожу всех первокурсников по основным местам в Хогвартсе, в том числе заглянем и в совятню, договорились?

Бекка кивнула и убежала в сторону лестниц в комнаты девочек. Лили снова осталась одна со своими мыслями. Она сидела на диване, задумчиво смотря в камин, как вдруг её отвлекли маленькие красивые бумажные птички, которые покружились около, а затем приземлились на стол, превращаясь в обычный пергамент. Лили завороженно глядела на то место, где исчезли птички. Джеймс появился рядом из ниоткуда. Он любил так делать: неожиданно появляться там, где его не ждали. Бумажные птички, присланные им, показались Лили очень милыми.

Джеймс сел на диван рядом с ней и вновь положил руку на ее плечи. Но она не стала убегать. Сейчас она бы не отказалась от чьей-нибудь компании, но компании Поттера?

— Почему одна? — спросил он.

— Уже не одна, — ответила Лили.

— Почему грустишь? — вновь сказал Джеймс.

— Я не грущу, — отозвалась она.

— Что-то случилось?

— Может, хватит задавать мне глупые вопросы?

— Пошли прогуляемся, — в надежде предложил он. — Развеешься, да и скучно не будет.

Лили замешкалась. Она ведь всегда отказывала ему, тогда что мешало ей сделать то же самое и сейчас? А может, стоит дать ему шанс? Может, он действительно не так уж и плох? Все же, это ее последний год и когда, если не сейчас, она сделает это? И если она будет отвергать его и дальше, то, возможно, они выпустятся и больше никогда не увидятся. Почему-то Лили не хотела этого. Она решила дать ему единственный шанс, пообещав себе, что если что-то пойдет не так, то распрощается с ним. А если учитывать то, что у Поттера всегда все шло не так, то это неизбежно.

— Ладно, — произнесла Лили.

— Что? — его глаза округлились. — Правда?

Лили и сама не верила в это, ведь она согласилась почти на свидание с Поттером! Делая свой выбор, она руководствовалась нежеланием проводить первый вечер последнего года в Хогвартсе в одиночестве. Поэтому почему бы не совместить приятное с полезным?

— Да, — подтвердила она и усмехнулась его удивлению. — Ты так и будешь сидеть, или мы все же сходим куда-нибудь?

— Конечно, — улыбнулся Джеймс.

Он сидел напротив нее, весь такой источающий жизнь и радость, полный идей и энтузиазма. А Лили пыталась показаться равнодушной, вдруг Джеймс отстанет от нее? Подумав об этом, она не захотела этого. Наверное, потому, что уже привыкла к его настырным предложениям пойти погулять, или сходить в Хогсмид, или просто вместе сделать домашнее задание. А может, потому, что ей нравилось, как он доставал ее. Хотя вряд ли.

— Ну что, куда пойдем? — спросила Лили, прерывая молчание.

— О, у меня куча вариантов. Например, Запретный лес, Черное озеро, по тайному проходу в Хогсмид...

— В этом списке есть что-нибудь, что не противоречит школьным правилам? — улыбаясь, спросила она.

— Конечно, — тут же ответил он и взлохматил волосы. — Ну... Можно сходить на Астрономическую башню, на кухню или в Выручай-комнату, или просто посидеть здесь.

— Я никогда не была в Выручай-комнате, — задумчиво сказала Лили.

— Мы это исправим, — сказал Джеймс, схватил ее за руку и потащил к выходу из гостиной.

Лили смутилась и задумалась, с какого момента она позволила взять ее за руку. Наверное, барьер между ними дал трещину. Вот только трещина стала появляться даже раньше. В последние месяцы шестого курса Джеймс практически не трогал её, давая возможность отдохнуть от него, возможно, даже соскучиться.

Джеймс отвел её на восьмой этаж, прошелся мимо стены три раза, и перед ними проявилась красивая большая дверь. Он открыл ее, пропуская Лили вперед. Здесь было очень уютно, смахивало на гостиную Гриффиндора. Ей это определенно понравилось: большой кирпичный камин, в котором радостно танцевал огонь, два красных кресла, большой диван, много разноцветных подушек, стол и полка с книгами.

Ребята взяли по подушке и сели на пол около камина, друг напротив друга. Как ни странно, но они не ссорились, сейчас Джеймс не вызывал раздражение. Они просто разговаривали. Как оказалось, говорить с ним было намного приятней, когда его друзей не оказалось рядом, и он не пытался быть крутым. Поттер просто рассказывал, как у него прошли каникулы, про Сириуса, Косую Аллею, расспрашивал о том же самом.

Когда прошло не так уж много времени, может быть, час или два, Лили сказала, что нужно вернуться в гостиную до отбоя. Но, взглянув на часы, пара выяснила, что отбой был полчаса назад. Джеймс отвел Эванс в гостиную так, чтобы они не попались на глаза патрулирующим старостам и учителям, сам же в гостиную не зашел, а решил сходить на кухню.

— Кушать на ночь вредно, — улыбнулась Лили. — А если тебя увидят?

— Эванс, — снисходительно бросил он. — Ты это мне говоришь? Доброй ночи.

— Доброй, — отозвалась она, и дверь в гостиную закрылась.

К ее удивлению, в гостиной было тихо и пусто. Ей это понравилось. Она не пошла в комнату, потому что знала: если придет сейчас, ее начнут расспрашивать, а Лили хотела побыть одной и разобраться в своих чувствах. И гостиная была лучшим вариантом. Она села в кресло около камина. Вроде Джеймс показался очень симпатичным и иногда даже нормальным, но, с другой стороны, он был заносчивым хулиганом и эгоистом... Эванс приняла решение, что прежде чем влюбляться, надо побольше пообщаться с Поттером, узнать его.

После плотного ужина Лили тянуло в сон. Тем более, тут было так тепло и уютно, что она не хотела никуда уходить. Наконец-то она чувствовала себя дома. Лили хотела подождать Джеймса. Но не дождалась. Она так и уснула, сидя в кресле перед камином.

В полудрёме она почувствовала, как сильные руки подняли ее и понесли куда-то, но даже не шевельнулась. Лили была настолько уставшей, что не могла даже открыть глаза. В голове мелькнула мысль, что это Поттер. И если это было так, то бояться ей нечего. Лили нежно положили на мягкую тёплую постель. Она повернулась на бок и провалилась в сон.

Проснулась Лили от солнечного луча, который бил ей прямо в глаза. Она еле открыла их и посмотрела в потолок. Возле себя Лили заметила движение. Повернув голову, она увидела открытый полог, а в нём проёме — улыбающегося Поттера.

— Извини, я тебя разбудил? — сказал тот.

— Поттер? — сонно спросила Лили и села, потирая глаза и кутаясь в плед: одеяло почему-то валялось на полу. — Чего ты тут забыл?

— Да... — мечтательно пробормотал Джеймс. — Ой, я имел в виду, что ты уснула вчера, ну и я не хотел, чтобы ты спала в кресле. После этого очень болит спина, к сведению.

— Я в твоей кровати, да, Поттер? А я-то думаю, чем воняет, — Лили усмехнулась. Он нахмурился. — Я шучу. Надеюсь, мы не спали на одной кровати.

— Нет, конечно, нет.

— Пожалуй, мне пора, — произнесла Лили и встала с кровати. — Увидимся на уроках.

— Конечно, — ответил он.

Она вышла из комнаты и услышала, как Сириус бормотал:

— Сохатый, чего ты шумишь? У нас что, была Эванс?

Ответа она не слышала, потому что уже спускалась по лестницам. Где-то на полпути Лили вспомнила, что не отдала Джеймсу его плед. Она побежала обратно, залетела в комнату без стука и застала не очень приятную картину: Блэк ходил по комнате в одних трусах. Она прикрыла глаза пледом и заговорила:

— Я не смотрю, не смотрю.

— Эванс? — видимо, Сириус оглянулся на неё.

— Джеймс, я забыла отдать тебе это, — Лили вручила ему красный плед и, все так же не смотря на Сириуса, развернулась и вышла.

Она преодолела лестницу, гостиную, еще одну лестницу и только потом оказалась в своей комнате, впервые за два месяца. Лили думала, что все еще спят, но на нее тут же посыпались вопросы от Марлин и Алисы.

Лили все им рассказала. Они же заладили, что ей нравится Поттер. Она противилась, говорила, что это ничего не значит, пыталась отшучиваться. Они не верили ей.

И тогда Лили задалась вопросом: «Верю ли я себе?»

Утренние дела не заставили себя ждать. Лили сходила в душ, переоделась в школьную форму и, кажется, была готова к первому учебному дню. Ей так не хотелось, чтобы этот учебный год заканчивался, не хотелось идти во взрослую жизнь, не хотелось видеть войну. Но кажется, это было неизбежно.

Она спустилась в гостиную, решив дождаться подруг там, а может, и не только их. С лестницы мальчиков послышались знакомые голоса.

— Я думал, что за те шесть лет, что мы живем в одной комнате, нам удалось перевоспитать тебя, Лунатик, — говорил Сириус. В его голосе слышалась улыбка. — Мне казалось, ты перестал быть таким скучным.

— Я не скучный! — воспротивился Люпин. — Просто хочу донести до вас, что это слишком безответственно.

— Бродяга, а мне нравится твоя идея, — задумчиво сказал Джеймс.

— Мерлинова борода. Я в любом случае буду в деле, — устав от споров, Ремус согласился с друзьями.

Лили не понимала, о чем говорили парни, но была уверена, что они снова что-то задумали. Что-нибудь такое, за что Гриффиндор снова мог лишиться кубка школы. Хотя ей даже в какой-то степени было интересно. И даже если бы они устроили что-нибудь грандиозное, она бы не злилась, как раньше. Слишком много плохих вещей и событий происходили вокруг, да и тем более это был их последний учебный год. Хотелось запомнить его.

— Доброе утро, Эванс, — только увидев её, сказал Джеймс.

— Привет, — улыбнулся Люпин.

— Привет, Лили, — проговорил Питер.

— Привет, ребята, — ответила она.

— Здравствуйте, миледи, — Блэк снял несуществующую шляпу и склонил голову.

— Здравствуйте, милорд, — Лили сделала шутливый реверанс.

— Кого ждёшь? — спросил Поттер.

— Девочек, — ответила она, переводя взгляд с Джеймса на Сириуса. — Они выбирают сумку к туфлям для Марлин.

Несколько минут, пока не было однокурсниц, ребята стояли молча. Парни время от времени переглядывались между собой и улыбались. Казалось, что между ними шла оживленная невербальная беседа. Их молчаливый разговор прервался появлением девочек на лестнице. Марлин сразу подошла к Сириусу, а Алиса же взяла Лили под руку.

— Прекрасная сумка, Марлс, — улыбнулся Сириус.

Эванс тоже улыбнулась, потому что он все-таки понял намек.

— Спасибо, — МакКиннон залилась краской и взяла его за руку.

При взгляде на Марлин с Сириусом, Алису с Фрэнком да и вообще на любую пару в Хогвартсе к Лили начинали закрадываться мысли о том, что, может, с ней что-то не так. У всех были отношения, а у нее — нет. И как будто чего-то не хватало. Конечно, не хватало Фрэнка рядом с Алисой. По мнению Джеймса, наверное, еще не хватало Лили рядом с ним. Но та отметала все свои мысли о Поттере. Последние шесть лет он изрядно поднадоел ей своими выкриками и издевками вроде: «Эванс! Если ты не пойдешь со мной на свидание, то я выпрыгну из окна!» или же: «Эванс, смотри, какая красивая девушка сейчас рядом со мной, но я ей отказал, ведь сегодня же я с тобой?». На все свои подкаты он стабильно получал отказ. Но не вчера. И это было странно и неожиданно для обоих.

Последнюю пару месяцев, проведенную в Хогвартсе на шестом курсе, Поттер не трогал Лили. Совсем не приставал со своими идиотскими предложениями. На тот момент она просто спокойно выдохнула, потому что можно было выходить в гостиную — и тебе никто ничего кричать не будет, не будет позорить на переменах перед профессорами, не последует никаких записок и розыгрышей. Когда семикурсники ехали в поезде, он снова пытался достать ее, снова казался эгоистичным, высокомерным, глупым. Но когда он подошел вечером, позвал спокойно и без своих выходок, то это показалось ей даже уместным.

Сейчас же он шел и, улыбаясь, о чем-то тихо говорил с Ремусом и Питером. Наверное, ей стоило дать ему шанс, ведь когда они были с ним вдвоем, он вел себя нормально. Лили не отпускали мысли о Джеймсе, она сомневалась в том, что это хорошая идея.

— Эванс, а ты уже успела сделать домашку на неделю вперед? — засмеялся Поттер.

Лили зло посмотрела на него, Ремус в это время толкнул его локтем в бок.

— На месяц, — язвительно ответила она, отвернулась и шепнула Алисе: — Придурок.

Большой зал сегодня утром был приветливым. Ученики весело шли со своими друзьями на завтрак, обсуждая каникулы, предстоящий учебный год, Пивза и многое другое. Обычно с каждым днем число любивших позавтракать сокращалось, потому что эти люди превращались в тех, кто любил поспать. Однако сегодняшняя такая привычная суета была Лили по душе. Она пыталась рассмотреть все, как будто это был ее последний день здесь, но до него оставалось как минимум десять месяцев. Эванс долго не приступала к своей овсянке, смотрела на нее, на ложку меда в ней, на зеленое яблоко рядом. Все здесь было таким родным.

Когда она уже съела свой завтрак и пила чай с лимоном, а ее друзья ещё доедали, к ним подошла профессор МакГонагалл и раздала новое расписание.

— Первый день — и уже четыре пары? — возмутился Сириус, но, поймав грозный взгляд Минервы, добавил: — И вам доброго утра, профессор! Я рад, что первой парой будет Трансфигурация!

— Приятного аппетита, мистер Блэк, надеюсь, вы будете рады этому не только сегодня, но и в течение всего учебного года, — произнесла МакГонагалл, развернулась и пошла к преподавательскому столу.

— Нет, ну Трансфигурация первой парой, да еще и по пятницам, это, конечно, ад, — возмущенно произнес Бродяга так, чтобы не слышала МакГонагалл.

— Зато меньше пропускать будешь, — заметил Ремус улыбаясь.

Лили пробежалась глазами по расписанию и вспомнила кое-что.

— Кстати, кто-нибудь знает, кто у нас будет вести Защиту от Темных Искусств в этом году? — спросила она. — На распределении новый профессор не был представлен. Не будет же вести Альвиан Манселл?

— После того, что мы устроили в его кабинете, мистер Манси не то что вести у нас ЗоТИ не будет, он в Хогвартс больше не зайдет, — сказал Джеймс, и все Мародеры засмеялись.

В конце прошлого учебного года мальчики запустили в кабинет профессора несколько глизней, которые своей ядовитой слизью покрыли все помещение и все вещи профессора Манселла. Хоть профессор был довольно странным и запуганным, Эванс все равно считала, что делать этого было не нужно. Они и так довели бедного Манселла до нервного срыва, и он целую неделю пролежал в Больничном крыле у мадам Помфри.

Первые три пары прошли так, как и положено проходить первым урокам в семестре. Было повторение материала, изученного в прошлом году, а также выпускникам рассказывали о том, что будут проходить в этом и следующем семестре. Однако все с нетерпением ждали Защиту от Темных Искусств. Наверное, так было каждый год, потому что каждый год преподаватели по данной дисциплине менялись по тем или иным причинам. И каждый раз для ребят было загадкой, хороший ли профессор будет или же нет.

Эта пара была вместе со Слизерином, поэтому около кабинета стояли ученики с красными и зелеными галстуками. Лили как обычно старалась держаться с девочками, однако сейчас те были со своими парнями, поэтому они стояли одной большой компанией. Недалеко от ребят стояла еще одна соседка девочек по комнате — Эмили Смит, однако к гриффиндорцам она не подходила. Она не общалась с ними, как бы они ни пытались с ней подружиться. Эмили общалась только лишь с двумя девочками с Рэйвенкло.

В конце коридора из-за угла вышел высокий мужчина, на вид ему было лет сорок. Волосы его были цвета пшеницы, они немного кудрявились, а за ним развевалась светлая мантия, из-под которой выглядывали идеально-белая рубашка с бежевой жилеткой и такими же брюками. На вид у него была очень приятная внешность.

В руках он нес несколько учебников, а на плече висела коричневая кожаная сумка, которая идеально сочеталась с такими же коричневыми туфлями-оксфордами. Подходя к ученикам, он расплылся в приятной улыбке.

— Всем здравствуйте! Меня зовут Бэнджи Ланкастер и я буду вашим преподавателем по Защите от Темных искусств, — произнес новый профессор. Голос также был очень приятным, с небольшой хрипотцой.

Он открыл дверь в аудиторию и пропустил ребят в класс. Они начали занимать привычные места и доставать из сумок пергаменты и чернила.

— Нет-нет. Нам ничего из этого сегодня не понадобится. И вообще на данных занятиях писать вы будете очень мало, привыкайте, — профессор снова улыбнулся, разложил свои учебники и повернулся к семикурсникам. — На этих занятиях будет много практики. А сегодня мы с вами познакомимся и я посмотрю на то, что вы умеете. Однако готовьтесь к тому, что будет много домашнего задания. Я очень лояльно отношусь к ученикам и даю достаточное количество времени на выполнения ваших работ, однако после того, как время на сдачу окончится, принимать ту или иную работу не буду. Тут уже пеняйте на себя. Итак, давайте знакомиться, как я уже и говорил, меня зовут Бэнджи Ланкастер. Я прибыл сюда по просьбе профессора Дамблдора, до этого я работал в различных магических институтах и школах. Занимался исследованиями темной магии и различными методами борьбы с ней. А теперь я хочу послушать, как вас зовут и немного о ваших увлечениях.

Урок по ЗоТИ прошел очень интересно. Все были в восторге от нового преподавателя. Однако, как и предупреждал, задал он много, но Лили не расстроилась от этого, ведь уроки у него обещали быть очень интересными. Сегодня, например, ребята разбивались на пары, и у них проходила мини-дуэль.

На обед в Большой зал Лили шла с Алисой и Фрэнком. После обеда она уже планировала приступить к выполнению домашнего задания. Появились новые силы и мотивация на учебу. Хотелось делать все и сразу.

Навстречу им шел Джеймс, который был немного взволнован. Лили было интересно, как он постоянно узнавал, где она.

Поттер целенаправленно смотрел на нее.

— Что-то хотел? — спросила Лили, когда он подошел к ним.

— Лили, можно тебя на минутку? — спросил он, глядя на Алису с Фрэнком.

— Да, конечно, — непонимающе отозвалась она.

— Всё, всё! Уже уходим, — сказал Лонгботтом, улыбнулся друзьям и ушел с Алисой под руку на обед.

— Лили, не хотела бы ты пойти погулять со мной после обеда? — спросил Джеймс.

Она растерялась. Он снова не кричал на весь коридор, не задирал ее, не шутил под смех Блэка. Да и к тому же она решила дать ему шанс при нормальном поведении, а сейчас оно было более чем нормальным. Но и она уже решила сначала сделать домашнее задание Ланкастера.

— Нам много задали, — Лили даже почувствовала себя виноватой, когда пыталась отказать ему. А затем с твердостью в голосе продолжила: — Поэтому я хотела делать домашнюю работу. А помимо домашнего задания у меня сегодня экскурсия по Хогвартсу с первокурсниками.

— Можем сделать домашнюю работу вместе, а потом пойдём вместе и расскажем, где и что находится, первокурсникам, — предложил Джеймс.

Ей хотелось ответить что-то саркастичное, что-то вроде «вместе ты будешь гулять с Блэком», но она сдержалась, потому что сейчас чувствовала к себе уважение с его стороны, чего не было раньше.

— Не сегодня, — ответила Лили, давая понять, что в следующий раз, возможно, не будет против.

— А проводить до Большого зала можно? — спросил он, улыбаясь, его рука машинально потянулась к волосам.

— Можно, — усмехнулась Лили.

* * *

После первого учебного дня прошла неделя, а все уже влились в такую привычную школьную жизнь. У Лили помимо учебы и друзей постоянно были какие-то дела старосты. Ведь в этом году ей пришел значок старосты школы, поэтому на нее ложилось больше обязанностей и ответственности. Например, сегодня с девяти до двенадцати часов вечера она должна будет патрулировать коридоры.

Джеймс постоянно пытался напроситься везде пойти, сделать, посидеть, покушать со ней. Этим даже он немного поднадоел Лили, однако же она чувствовала, как ее отношение к нему меняется и она уже могла с ним немного общаться. И это радовало обоих.

После ужина она, как и обычно, зашла в комнату, оделась потеплее и спустилась в гостиную. Лили хотела предупредить кого-нибудь из друзей, что сегодня будет патрулировать коридоры, чтобы они не теряли ее. В гостиной было очень много ребят, но своих друзей она не нашла. Наверняка девочки гуляли со своими парнями, а Мародеры, скорее всего, были в комнате. Лили решила заглянуть к ним и сказать о том, что уходит. Она поднялась по лестнице, что ведет в комнаты мальчиков, и постучала в дверь, на которой висела табличка «7 курс». Дверь открыл Ремус.

— Привет, Лилс. Что-то случилось? — спросил он, удивленный ее приходу. Она была нечастым гостем в их мужской обители.

— Нет, я хотела просто сказать, что иду патрулировать коридоры. Скажешь потом девочкам, чтобы они не потеряли меня? — сказала Лили, пытаясь заглянуть в комнату и найти там Джеймса.

Поттер в этот момент вышел из душа, на его бедрах висело полотенце, а торс был голым, с потемневших волос капала вода. Он надел на нос очки и удивленно посмотрел на Лили. Та смущенно перевела взгляд на Люпина.

— Да, конечно, — отозвался Лунатик. — Тебе нужна помощь?

— Лили? — сказал Джеймс.

— Мне пора, — оборвала она его следующий вопрос. — Нет, Рем, я справлюсь, спасибо.

Ходить по пустым коридорам было безумно скучно, потому что ученики попадались крайне редко и не каждый день. Вот и сегодня никакой первокурсник не заблудился и не забыл дорогу до гостиной. Так что Лили была наедине с собой. И все ее мысли снова сводились к Джеймсу. Она отметила для себя, что у него довольно красивое, спортивное тело, но отругала себя за то, что думала об этом.

На часах было уже почти двенадцать, так что она уже направилась в сторону гостиной Гриффиндора, но вдруг в соседнем коридоре услышала приглушенный смех. Она тут же развернулась в ту сторону, откуда доносился звук. Лили никого не увидела, но смех повторился. Действия происходили, вероятно, в каком-то классе. Она толкала все двери подряд и, подойдя к одной из них, также попыталась открыть ее, но наткнулась на луч заклинания, который попал ей прямо в грудь. Лили откинуло к стене. Ее сердце забилось с бешеной скоростью, накрыл дичайший животный страх. Взгляд не фокусировался, но она видела перед собой несколько парней. Лили направила на них палочку, но они ее обезоружили.

— Теперь будешь знать, как лезть не в свои дела, грязнокровка! — сказал грубый низкий голос.

Лили думала о том, что хочет оказаться сейчас где угодно, но не здесь. Она мечтала быть сейчас в другом месте. Она попыталась закричать, но на нее наложили заклятие немоты, а затем тот же голос произнес:

— Круцио!

После того, как Лили ушла на дежурство, Джеймс то и дело смотрел на карту Мародёров, проверяя, что она в безопасности. Он делал так всегда, когда знал, что она уходит патрулировать, особенно после того, что произошло в прошлом году: Криспин Лэнгтон был старостой Рэйвенкло и в марте в один из вечеров своего дежурства он наткнулся на слизеринцев, которые кучей шли по восьмому этажу. Что они там делали — неизвестно. По версии, сказанной Дамблдору, они отдыхали в Выручай-комнате и потеряли счёт времени. Но одно дело — забыть о времени и поздно пойти в гостиную, а вот нападение на старосту, который их отчитал и снял баллы — дело совсем другое. А раз никто не был защищён от нападений ночью, то Джеймс считал себя обязанным присматривать за Эванс. В прошлом году Поттер даже взял расписание дежурств у Ремуса, чтоб точно знать, когда ее не будет в комнате, гостиной или библиотеке.

Сохатый сидел в гостиной перед камином и ждал, пока она вернётся. Но его ужасно тянуло в сон. Прошлой ночью он ходил с Сириусом в Хогсмид за сливочным пивом, о чем сейчас жалел. Джеймс решил почитать какую-то книгу, оставленную учениками на столе. Однако это было плохой затеей — он уснул гораздо быстрее.

Разбудила его хлопнувшая дверь. Поттер уже обрадовался, но радость была недолгой. В гостиную зашёл какой-то первокурсник. Джеймс глянул на часы. Была почти полночь.

— Ты чего не в постели? — выругался Поттер. Наверное, потому, что ожидал увидеть Лили. — Уже полночь!

— Я… портрет, — испуганно и несвязно начал мальчик. — Пароль забыл.

Джеймс махнул рукой, и тот побежал в комнату; другой рукой он потянулся за картой. За его спиной послышались шаги. Поттер тихо, чтобы никто не услышал, произнес заветные слова, и карта начала проявляться.

— Сохатый, придёт она, заколебал, — произнес Сириус. — У нас еще дела есть, если помнишь.

— Помню, — бросил Джеймс, бегая взглядом по карте в поисках фамилии Эванс. — Бродяга, она на шестом этаже, со слизеринцами.

— Сколько их? — спросил Сириус.

— Трое, — ответил Джеймс, откидывая карту и вставая.

— Я за остальными, — Блэк побежал по ступенькам наверх.

Поттер тут же побежал из гостиной вниз и на нужный этаж. Портреты что-то кричали ему вслед, но он не слышал их. Ему было важно знать, что с Лили все в порядке. Он бежал по темному коридору и, кажется, заблудился.

— Черт! — выругался Поттер от злости.

Он злился на себя. Шесть лет тут жил, создал вместе с парнями карту и заблудился. Как, черт возьми, такое было возможно? До него донесся какой-то грохот за стеной. Джеймс обежал эту стену и обнаружил дверь. Подходя к ней, Поттер услышал приближающиеся шаги, вероятно, его друзей. Он открыл дверь и увидел свою Лили на полу. Она была без сознания. А рядом с ней — троих парней.

Пятнадцатью минутами ранее адская, невыносимая, мучительная боль охватывала каждый сантиметр тела Лили. Трое неизвестных применили заклятие Круциатус еще пару раз. Каждый должен был насладиться, доставляя боль грязнокровке. Держали они недолго, но от этого не было менее больно. Лили извивалась, беззвучно кричала, по ее лицу текли слезы. Когда Мальсибер, а он был последним, прекратил действие заклятия, она беспомощно упала на пол.

Они смеялись. Лили попыталась встать, попыталась сделать хоть что-нибудь, чтобы не доставлять им такого удовольствия. Они только громче засмеялись, и Розье произнес:

— Редукто!

Лили откинуло на стену, она очень сильно ударилась снова, но по сравнению с Круциатусом это было ничто, так, царапина от кошки. Сил делать что-то ещё у неё не было. К ней подошел Эйвери и схватил её за лицо. Лили пыталась сфокусировать свой взгляд. Виски бешено пульсировали, голова невыносимо болела.

— Ты же понимаешь, что ты сейчас умрёшь? — улыбнулся он. — Ой, парни, я руку запачкал.

Он достал из кармана идеально белый шелковый платок и демонстративно вытирал о него пальцы, а затем отшвырнул этот платок подальше от себя. Лили не хотела умирать. Она очень надеялась, что кто-нибудь услышит, что кто-нибудь поможет.

Парни подняли её в воздух при помощи Мобиликорпуса и кинули в кабинет, где они были до этого. Она снова ударилась, только теперь головой.

— Если мы её убьём, вы понимаете, что нас отчислят? — начал говорить кто-то из них. Голосов Лили уже не различала.

— Заткнись, Мальсибер.

Взгляд Лили затуманился, и теперь она ничего не видела и не чувствовала. Наконец-то.

Через минуту после того, как Лили потеряла сознание, Поттер открыл дверь этого кабинета. Эйвери направлял палочку на Лили; Джеймс на автомате обезоружил его, но тут же палочки Розье и Мальсибера направились на гриффиндорца. На данный момент он не боялся за себя. Он боялся за нее.

"Что, если они убили её? Нет, нет, точно нет. Не убили. Не могли просто".

— Кто же ещё мог прийти на помощь? — усмехнулся Розье. — Только Поттер-дурак. У вас же там любовь? Или еще нет? Друзей тоже привел?

— Не твое собачье дело, — прорычал Сохатый, переводя палочку на Эвана Розье. — Что вы сделали с ней?

За собой Джеймс почувствовал присутствие парней, и ему тут же стало легче. Мародёры обезоружили Розье и Мальсибера.

— Да как вы смеете, поганые полукровки? — закричал Генри Мальсибер.

Ремус тут же его обездвижил. Он терпеть не мог эту тему. Не мог терпеть то, что он полукровка. И не из-за чистоты крови, а из-за того, что он был оборотнем.

— Ну что, Поттер, тело-то заберёшь? — засмеялся Рубен Эйвери.

Джеймс не выдержал, сократил расстояние между ними за два шага и ударил его прямо в лицо.

— Только вместе с вашими телами, — донеслось от Сириуса, и в Розье полетело заклятие.

— Где её палочка? — спросил Поттер у Эйвери. Тот не отвечал, только улыбался.

Джеймс ударил снова, только теперь под дых. Рубен согнулся пополам, затем в вытащил палочку Лили из кармана и кинул в её сторону. Джеймс оставил слизеринцев на парней, а сам же подошел к Лили. Он не знал, жива она или нет, не понимал, не чувствовал пульса или дыхания. Поттер просто забрал её палочку, взял на руки Лили и как можно быстрее пошел в Больничное крыло.

— Живи, Эванс, просто живи, прошу тебя, — лепетал он, не вынося эту тишину, прерываемую спешными шагами.

Подходя к Больничному крылу, Джеймс начал кричать, чтобы мадам Помфри проснулась. Времени стучаться не было.

Увидев Лили в таком состоянии, целитель ужаснулась, но, быстро взяв себя в руки, велела Джеймсу положить ее на постель и выйти.

Он не хотел оставлять её, не хотел отходить ни на шаг, но так было нужно. Джеймс ходил по коридору из стороны в сторону, ожидая известий.

"Ведь если бы она была мертва, то Помфри бы сказала практически сразу, так?"

Это то, что его успокаивало. Через какое-то время в коридоре показалась профессор МакГонагалл. В халате, сонная и с небрежным пучком на голове.

— Мне очень жаль, мистер Поттер, — начала она и, видимо, ждала ответа, но Джеймс не знал, что сказать. — Что случилось? Вы знаете? Потому что ваши друзья не знают, а слизеринцы отказываются говорить правду. Несут какой-то бред, что только нашли Эванс в бессознательном состоянии и что они не знают, кто все это сделал.

— Я не знаю, профессор, — честно ответил Поттер. Говорить было трудно, но он знал, что нужно. — Я пошёл искать Лили вместе с парнями, потому что она задержалась после дежурства. Мы услышали странный грохот, пошли в ту сторону, там были слизеринцы, а у Эйвери — палочка на неё направлена.

— Вы его побили? — напрямую спросила Минерва.

— Ага.

Она даже одобряюще посмотрела на Поттера, как бы говоря "молодец", но он-то знал, что она бы никогда так не сказала.

— Она же не умерла? — в надежде спросил Джеймс, боясь услышать ответ.

— Я думаю, что нет. Мадам Помфри уже минут сорок пытается сделать всё возможное. Я думаю, всё будет в порядке, — слова профессора успокаивали. — Нам нужно, чтобы мисс Эванс быстрее пришла в норму, чтобы узнать, что действительно произошло.

— Их отчислят?

— Зависит от того, что они сделали, — грустно ответила декан. — Вам нужно выспаться, Поттер. Завтра ещё занятия.

— Я никуда не уйду, — твердо ответил Джеймс.

Она кивнула головой, сжала его плечо в знак поддержки и ушла.

Джеймс снова заходил из стороны в сторону. Он понимал, что если Лили не очнётся, то это конец. Он был готов убить их троих, всех слизеринцев, всех последователей Тёмного Лорда. От злости Джеймс подошел к стене и ударил двумя кулаками в неё. На костяшках выступила кровь. Потому что Лили не заслуживала смерти, она же такая прекрасная, такая маленькая и она даже не успела побыть его девушкой. Но Джеймс все равно знал, что она будет его. Он хотел сделать все, чтобы это произошло.

Спустя какое-то время вышла мадам Помфри.

— Жить будет, — сказала она, и Джеймс облегчённо выдохнул. — Они причинили ей очень много боли, у неё болевой шок, ещё бы чуть-чуть, и она бы действительно погибла. Помимо этого, они наложили на нее заклятие немоты, вероятно, чтобы не кричала.

Поттер уже было направился в сторону палаты, как Помфри его остановила.

— Она без сознания, делать там сейчас нечего, — произнесла она. — Иди спать, дорогой, придешь утром.

— Спасибо вам за то, что спасли ее, — глухо отозвался он, не узнавая свой голос. — Можно хотя бы на пять минут?

— Ладно, но только на пять.

Джеймс зашел в Больничное крыло, всего несколько кроватей было занято. А Лили лежала под одеялом, переодетая в белую сорочку. Она была прекрасной. Вот только бы она была в сознании сейчас. Пускай бы обзывала его, пускай бы посылала подальше, но была жива и здорова. Поттер все эти пять минут просидел рядом с ней, держа её холодную руку в своих тёплых.

"Она жива. Это главное".

Сохатый пришел к ней на следующее утро. Она все так же была без сознания. Как будто спала. Он решил не идти на занятия и остаться с ней, несмотря на крики мадам Помфри.

Джеймс держал её руку в своей и просто ждал, то смотря на её красивое безупречное лицо, то глядя на других ребят в крыле. Ее грудь медленно поднималась и опускалась, она дышала, и это его чертовски успокаивало.

На одной из перемен заходил Сириус, говорил, что ему скучно без лучшего друга, чтобы он пошел с ним на уроки, но Джеймс не смог её оставить. Он хотел, чтобы когда она очнулась, он был рядом. Может быть, тогда она оттает и станет его девушкой. Вместе с Сириусом приходила и Марлин. Она посидела с Лили минут десять, пока была перемена, а затем они вдвоем ушли. Маккиннон выглядела очень подавленной. Глаза у неё были немного опухшие, видимо, проплакала всю ночь.

Спустя несколько часов рука, Лили дрогнула. Джеймс безумно обрадовался.

— Лили? Ты слышишь меня? — спросил он. — Пошевели пальцами.

Но она не пошевелила, зато через несколько минут закашлялась.

— Больно, — очень тихо, дрожащим и хриплым голосом сказала Лили.

"Да! Она очнулась!"

— Лили, всё хорошо, — ответил Джеймс. — Я с тобой.

— Поттер? — так же хрипло, как после долгого сна, произнесла она.

— Да, это я! Сейчас я позову мадам Помфри, — сказал он и вышел за целителем.

На душе Джеймса вдруг стало так легко.

"Эванс жива, а этих уродов исключат".

Лили проснулась и вновь чувствовала одну лишь боль, но радовало лишь то, что она была слабой. Она попыталась пошевелить рукой, но это действие отозвалось болью. Кто-то что-то говорил ей как будто издалека. Она пыталась разобрать слова, пыталась что-то сказать в ответ, но закашлялась. Снова стало больно, теперь в груди. Её как будто чем-то сдавливали. Понемногу приходя в себя, она почувствовала, что её руку кто-то держит, поэтому решила сообщить:

— Больно, — и не узнавала свой голос.

— Лили, все хорошо, — ответили ей совсем рядом. Голос знакомый, приятный, родной. — Я с тобой.

— Поттер? — она была очень удивлена. Неужели он сидел все это время с ней? Ей это казалось глупой шуткой.

— Да, это я! Сейчас я позову мадам Помфри, — сказал он, его рука выскользнула из её, а затем Лили услышала хлопок двери.

Она медленно открыла глаза, всё вокруг было размытым и таким ярким. Немного привыкнув к свету, взгляд сфокусировался, и она поняла, что находится в Больничном крыле. Она судорожно стала вспоминать события вчерашнего вечера. Однако воспоминания оказались не самыми приятными. Она не могла поверить в то, что осталась жива. Её размышления прервал приход главного целителя школы.

— Ну, наконец-то, моя дорогая, вы очнулись! — с радостью в голосе произнесла мадам Помфри. — Вот, выпейте это зелье, боль немного утихнет, а затем попейте воды.

После этих слов Лили поняла, что очень хочет пить. Она безумно обрадовалась тому, что сейчас ей, вероятно, станет легче. Ее радость длилась до тех пор, пока она не почувствовала вкус зелья. Очень мерзкое. Она тут же запила всю эту гадость водой.

— Спасибо вам, — сказала Лили. Ее голос понемногу приходил в норму.

— Я снова скоро приду с другими лекарствами, а пока можете отдыхать, мисс Эванс, — произнесла целитель и ушла в свой кабинет.

Как только она вышла, тут же зашел Джеймс и сел на стульчик рядом с кроватью. Он счастливо улыбался. Лили огляделась по сторонам. Рядом с ней еще стояла тумбочка, на которой находилась маленькая ваза, стакан с водой. Джеймс, увидев её взгляд, тут же наколдовал небольшой букетик полевых цветов.

— Спасибо, — произнесла Лили.

Боль действительно утихла, и она даже смогла сидеть, опираясь на подушку.

— Как ты себя чувствуешь? — очень осторожно спросил Поттер.

— Сейчас лучше, — отозвалась Лили. В голове крутилось столько вопросов, но она не могла задать все одновременно. Что произошло? Как она оказалась в крыле? Кто её спас? Что со слизеринцами? Но спросила лишь: — Долго я тут лежу?

— Часов двенадцать, — ответил Джеймс.

— Это что, я пропустила руны? — ужаснулась Лили.

— Эванс, ты неисправима, — засмеялся Поттер, она улыбнулась тоже.

— А долго ты со мной сидишь? — неожиданно даже для самой себя спросила она.

— С самого завтрака, — немного нахмурившись, ответил он. Поттер наклонился к ней, видимо не хотел, чтобы это услышал кто-то еще, а затем взял её за руку. — Я очень за тебя испугался. Не смей так больше делать, ясно?

Лили опустила взгляд, рассматривая свою свободную руку. Он чуть сильнее сжал её пальцы в своей ладони, а она и не думала отпускать его. Эванс хотела, чтобы он держал её руку в своей. Так она чувствовала себя более защищённой.

— Прости, — произнесла Лили, вспоминая, что произошло. На глазах невольно появились слезы.

— Эй, Лилс, — он заставил её посмотреть на него. — Ты не виновата. Я виноват, не уследил за тобой. Прости. Пожалуйста, не плачь. Почему ты плачешь? Я никогда больше не дам тебя в обиду.

Он так быстро говорил, что она не могла уследить за его цепочкой мыслей. Потом замолчал. Она не осмеливалась смотреть на него, её взгляд был все так же опущен. Лили хотелось обнять его, но она не могла сейчас сделать это: любые движения отзывались тупой болью. Её мысли прервала открывшаяся дверь. Удивительно, но пришли профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл и профессор Слизнорт. Последний выглядел очень озабоченным, уставшим — так, будто очень сожалел о произошедшем.

— Добрый день, мисс Эванс, — директор приветливо кивнул Лили и перевел взгляд на Джеймса: — Мистер Поттер.

— Здравствуйте, профессор Дамблдор, — сказала Лили.

— Как ваше самочувствие, Лили? — спросила декан Гриффиндора.

— Благодаря мадам Помфри, лучше, спасибо.

— Мисс Эванс, с вами произошла ужасная беда, — начал Дамблдор, садясь на край соседней кровати. — Но чтобы такого больше не повторилось с другими учениками, нам нужно знать, что произошло. Можете ли вы рассказать нам? Помните ли вы вчерашний вечер?

— Да, профессор, — произнесла Лили, и воспоминания нахлынули на неё с новой силой. Она вновь почувствовала, как Джеймс сжал её руку. Она ощущала его поддержку, отчего становилось гораздо легче. — Я патрулировала коридоры, как услышала чей-то смех. Я сразу же направилась туда, однако в коридорах никого не было. Поэтому я стала заглядывать в кабинеты и классы. И когда я открыла дверь старого класса по трансфигурации, в меня прилетело какое-то заклинание, — Лили запнулась и перевела дыхание, в этот момент учителя переглянулись. Она продолжила: — Затем они наложили на меня "Силенцио", отчего я не могла ни закричать, ни сказать что-либо. Я разглядела их не сразу, но это были Эйвери, Розье и Мальсибер. После этого они по очереди применили на мне Непростительное заклятие, — после этих слов профессор МакГонагалл ахнула. Лили не обратила на это внимания: — «Круциатус». Затащили меня в класс, швырнули на пол, обсуждали, убивать меня или нет, и я потеряла сознание.

— Мерлинова борода, — тихо произнес Слизнорт. — Лили, от имени факультета я приношу вам глубочайшие извинения.

Что ей было от этих извинений? Ровным счетом ничего. Но профессор ни в чем не был виноват.

— А затем все было так, как рассказывал ты, Джеймс, верно? — спросил директор.

— Да, — отозвался Джеймс. В его голосе была слышна злость. — Когда мы пришли в класс, палочка Эйвери была направлена на Лили, мы их обезоружили. Я отправился с Лили в Больничное крыло, а мои друзья остались со слизеринцами, дожидаясь учителей.

Поттер спас её. До Лили только сейчас это дошло. Но она не понимала, как он узнал.

— Что с ними будет? — спросила Эванс. — Какое наказание их ждет?

— Исключение из Хогвартса, — строго ответил Дамблдор. Редко он был настолько серьезен. — Верно, Гораций?

— Да, — с ноткой грусти ответил декан Слизерина. Вероятно, не очень-то ему хотелось отпускать талантливых студентов.

— А может быть, еще и суд в Министерстве Магии, — добавила профессор МакГонагалл.

Лили обрадовалась. Как хорошо, что они больше не будут ходить по коридорам Хогвартса и дети не будут в опасности. Пока не найдутся новые слизеринцы, которые такие же больные на всю голову.

— Мисс Эванс, — с досадой произнёс Дамблдор. — Мне жаль, что такое произошло с вами. Но я очень рад, что вы остались живы и здравы. Далеко не все сохраняют свой рассудок после «Круциатуса».

— Если вам что-нибудь нужно, Лили, обращайтесь, — сказала Минерва. — И я буду ждать вас на Трансфигурации в пятницу.

Профессор тепло улыбнулась. Эванс кивнула ей. Она надеялась, что к пятнице ее всё-таки выпишут.

— Да, мисс Эванс, поправляйтесь, — добавил Слизнорт. — Я буду рад вас видеть на моих занятиях.

После еще небольших любезностей преподаватели с директором вышли из Больничного крыла. Джеймс выпустил ее руку. Он держал руки сжатыми, выглядел очень напряжённым и смотрел в одну точку. Он очень злился на слизеринцев. Весь его вид говорил об этом. Лили коснулась его руки и немного погладила её. Он удивленно посмотрел на неё, она же отдернула руку, не понимая, что делает.

— Спасибо тебе, — произнесла Лили очень тихо. — Если бы не ты, я бы погибла.

Джеймс взорвался:

— Да я сам их убью! Голыми руками! А прежде чем сделаю это, они будут мучиться так же, как они это сделали с тобой. Только дольше, сильнее, чтобы они молили о смерти.

— Не нужно этого делать, — так же тихо ответила она. Ей хотелось, чтобы они испытали всё то же, что и она вчера. Но также она считала, что слизеринцы получили достаточное наказание. — Если ты будешь делать то же, что и они, то чем ты отличаешься? Джеймс, ты хороший человек.

Он немного успокоился, теперь уже Лили взяла его за руку. Кажется, она действительно влюбилась. Влюбилась в этого лохматого, эгоистичного, но такого веселого и доброго парня. Он спас её, он заботился о ней, он боялся за нее. А это многое говорило Лили об его отношении к ней. Раньше ей казалось, что он просто хочет красивую девочку рядом с собой — под стать себе. Что ему нужно добиться цели, добиться Эванс, и он тут же сам отстанет. Сейчас же она видела, что у него действительно глубокие чувства.

Спустя некоторое время пришла мадам Помфри с новой порцией лекарств и с едой. Лили ощутила сильный голод. Джеймса попросили выйти, и Лили осталась с целителем. Сначала она съела молочную овсяную кашу с черникой, золотым и вкусным тостом и запила все тыквенным соком. В Хогвартсе еда всегда была вкусной. Затем Лили выпила еще два каких-то зелья. Боли сейчас она не чувствовала совсем, чему была несказанно рада.

Целитель, оставив Лили, подошла к двум другим ребятам, кто также лежал с ней в палате. У одного был небольшой ожог из-за неправильного использования заклинания, а у второго все лицо покрылось большими прыщами, потому что над ним кто-то подшутил. Первый прибыл сюда вчера днем, а второй лежал уже третий день, однако Помфри выписала их. Лили осталась совсем одна.

Когда Поппи Помфри вышла, тут же зашел Джеймс, вместе с Марлин и Алисой. Лили счастливо улыбнулась. Он привел их! А сам же Поттер вышел, давая возможность ей пообщаться с девочками наедине.

— Ты не представляешь, как сильно ты нас испугала, — начала Алиса, Лили извиняющееся улыбнулась.

Девочки сели рядом со ней, кладя на тумбочку плитку ее любимого шоколада и одну из ее книг, которые она читала сейчас. Лили была безумно им благодарна за то, что пришли поддержать. Они почти не расспрашивали её о произошедшем, за что хотелось сказать им отдельное спасибо, потому что Лили не хотела вновь и вновь вспоминать вчерашние события.. К тому же они, вероятно, и так уже все знали, благодаря Джеймсу. Они рассказали Лили, что уже весь Хогвартс знает о произошедшем и всего за полдня эта история успела обрасти ужаснейшими слухами. Например, что в Хогвартс прибыли настоящие Пожиратели Смерти, а слизеринцы пришли лишь прикрыть их, или что Эванс уже мертва, просто не хотят разводить панику. Но больше всего девочки шутили, смеялись, забывая об ужасных событиях. Лили была действительно благодарна судьбе за то, что у нее есть настоящие друзья, которые всегда будут рядом. Девочки пробыли с ней достаточно долго, но потом ушли, желая скорейшего выздоровления.

Зато тут же пришел Джеймс. Он снова сел рядом с Лили. Ребята разговорились. Говорили о том, спит и ест ли он вообще. Он отвечал, что с ним всё в порядке, что просто боится вновь оставлять ее одну. Лили выяснила, что её палочка вместе с одеждой лежит в тумбочке.

Разговоры немного утомляли ее, поэтому она сказала, что хочет немного поспать. Она легла, а он так и сидел на стуле у её кровати.

Лили быстро уснула и сквозь сон чувствовала, как Поттер укрыл её. Она не знала, сколько времени спала, но проснулась от того, что пришла мадам Помфри с новой порцией лекарств, а также тарелкой с супом. Хоть лечиться Лили не любила, но все равно делала, как говорил целитель, потому что хотела быстрее выйти на учебу. Как сказала Помфри, в лучшем случае ей лежать надо было в крыле еще три дня.

Мадам Помфри выгнала Джеймса, говоря, что Лили нужен покой, да и ему нужно поесть и поспать. Она разрешила приходить ему только завтра. Лили даже немного расстроилась тому, что сегодня больше не увидит его. Когда целитель оставила Лили, она почитала книжку, принесённую подругами, а потом уснула.

На этот раз Лили проснулась от того, что дверь Больничного крыла хлопнула. Она открыла глаза. Было темно, горело лишь несколько свечей, однако Лили никого не видела. Она очень испугалась. Что, если это вновь слизеринцы пришли доделать то, что не успели вчера? Лили потянулась за палочкой. Схватив ее, она направила остриё палочки в сторону двери.

— Кто там? — как можно более смелым голосом спросила она.

— Только не пугайся, — ответили ей.

— Как я могу не пугаться?..

Перед ней появился Джеймс. Просто из ниоткуда. Как будто трансгрессировал, но не было хлопка, да и к тому же в Хогвартсе нельзя было трансгрессировать. Её палочка была направлена на него.

— Лилс, это же я, — усмехнулся он. — Извини, что напугал. Я пришел под мантией-невидимкой.

— Когда я впервые согласилась сходить куда-то с тобой? — ей нужно было удостовериться в том, что это действительно он.

— Первого сентября этого года, — с лёгкостью ответил Поттер, и Лили облегчённо выдохнула, положив палочку на тумбу.

— Дурак, — хмыкнула она, он же подсел к ней. Ее взгляд переключился на то, что он держал в руках. — Мантия-невидимка? Их же не существует!

— Как видишь, существует, — ответил Джеймс. — В моей семье она передавалась из поколения в поколение.

Лили взяла её в руки: она была очень мягкой, как будто невесомой. Он спрятал ее к себе в карман и достал кое-что ещё. Её любимые черничные кексы и чай! Наверное, ему подсказали подруги Лили о её любимых сладостях. Он сказал, что заходил на кухню и попросил у домашних эльфов кексы специально для Эванс.

Пара непринужденно болтала о всяком. Ей было так легко с ним, так спокойно. В какой-то момент они замолчали, глядя друг другу в глаза. Казалось, что вот-вот он её поцелует, но он лишь отвел взгляд. Лили не сильно расстроилась. Пока что она не хотела с ним целоваться, а хотела узнать его лучше. Потому что в её голове не сходилось то, что он был таким заносчивым, таким задирой, а сейчас очень спокойным и заботливым.

Поттер просидел с Лили до тех пор, пока она не уснула. После чего он вновь укутал её, в порыве поцеловал в волосы и ушел. Лили улыбнулась сквозь сон. Всё-таки поцеловал.

Месяц учебы в Хогвартсе уже был позади. Он промчался так быстро, хотя всем так хотелось растянуть время, проведённое в школе. Однако же этот месяц был очень насыщенным. После того, что произошло с Лили, она успела поправиться и вернуться к нормальной жизни. Трое слизеринцев покинули школу еще до её выписки, чему Лили была несказанно рада. Но так или иначе весь Хогвартс обсуждал эти ужасные события еще недели две, пока не случилось что-то поинтереснее. Вылазка в Хогсмид была запланирована на ближайших выходных.

Хогсмид — единственная деревня во всей Великобритании, где жили только волшебники. Там всегда была какая-то своя атмосфера, которая отличала эту деревушку от любой другой. Лили нравилось проводить выходные там, но, кажется, в этот раз она не могла. Марлин и Алиса шли с парнями. Мэри Макдональд — девочка, что учится на Гриффиндоре, но на курс младше Лили, также ее подруга — сказала ей, что у нее завал по учёбе и она все выходные проведет за учебниками. Лили не хотела идти одна, поэтому, видимо, ей придется, как и Мэри, делать домашнее задание все выходные.

Лили было досадно, что она пропускает это событие. У нее промелькнула мысль, что если бы Джеймс позвал её, то она бы не отказала. Их двоих уже легко можно было назвать друзьями. А друзья же проводят время вместе? Или не существует дружбы между парнями и девушками? Наверное, существует, ведь Ремус был другом Лили на протяжении многих лет.

В пятницу, заходя в гостиную после обеда, Лили в дверном проёме столкнулась с Поттером.

— Привет, Эванс, — улыбнулся он, взлохмачивая свои волосы.

— Мы уже здоровались сегодня, — она улыбнулась ему в ответ.

— Да, точно, — рассеянно и даже как-то взволнованно произнес он, а потом просто спросил: — Не хочешь пойти прогуляться со мной в Хогсмид на выходных?

И чего греха таить? Конечно, она хотела с ним сходить в Хогсмид.

— Да, можно, — сказала Лили. Он даже опешил от её слов. Его можно было понять. — Сходим прогуляться, почему нет?

— И правда, почему нет? — всё ещё растерянно проговорил Поттер. — Тогда в субботу в двенадцать часов здесь.

В субботу Лили встала рано, ведь ей нужно было собираться. Хоть их прогулка не была свиданием, всё равно она хотела выглядеть презентабельно. Лили долго сидела у зеркала, пытаясь уложить свои волосы в локоны. Через какое-то время у неё всё-таки получилось справиться с волосами. Она надела лёгкую кофту, любимое пальто, джинсы и обмотала шею гриффиндорским шарфом. Все-таки уже октябрь, на улице то и дело завывали ветра или шли дожди.

Джеймс стоял всё там же около дверного проема, где они столкнулись с ним вчера. На нём тоже был шарф Гриффиндора и одет он был со вкусом, но на голове волосы всё так же не желали выглядеть нормально. Лили улыбнулась, про себя отмечая, что он довольно-таки красивый.

По дороге в Хогсмид ребята много разговаривали, Поттер много шутил, отчего они почти всю дорогу смеялись. Общаясь с ним, Лили чувствовала невероятную легкость, не нужно было думать о том, что она говорит, как говорит, не нужно было притворяться более лучшей версией себя, потому что она ощущала, что он принимает ее настоящей. Лили говорила с ним и даже складывалось ощущение, что она говорит с одной из своих подружек. Но эта подружка была безумно красивым, умным и интересным Джеймсом Поттером. Лили чувствовала интерес по отношению к нему, что одновременно пугало, но казалось таким естественным, как будто она уже и так понимала, что они скоро будут вместе, будут парой. Кто знает, может быть, даже уже на обратном пути.

— Ужасная дорога в Хогсмид, — сетовал Поттер. — Надо было сокращать путь.

— А ты знаешь как? — Лили недоверчиво улыбалась.

— Эванс, — хмыкнул он. — Я все знаю.

Джеймс начал рассказывать о том, как они с парнями со второго курса изучали Хогвартс, искали различные потайные комнаты и ходы. Так они нашли кухню, Выручай-комнату и кучу тайных проходов в Хогсмид и не только. Все это казалось каким-то невозможным, но теперь до Лили приходило понимание вечных зевков однокурсников на уроках, сон вместо завтрака, прогулы и многое другое. А затем Джеймс рассказал о Карте Мародеров. О карте, которая все время показывала перемещения каждого человека, находящегося в Хогвартсе. Даже если этот человек был под оборотным зельем или под мантией-невидимкой. Это поразило Лили еще больше. На четвертом курсе четверо мальчишек создали что-то новое, уникальное и то, что работало без перебоя идеально точно. Она была так восхищена им, да и вообще Мародёрами. Лили никогда бы не подумала, что именно этим мальчики занимались в то время, а не просто слонялись без дела в поисках приключений. Точно гении. Если они такое придумали то, чем еще они занимались, что ещё изучали? Этот вопрос Лили не осмелилась задать.

— Стой, то есть благодаря этой карте ты за мной постоянно следишь и оказываешься как бы случайно там же, где и я? — не скрывая своего удивления, произнесла она.

— Ну-у, иногда, — честно ответил Поттер, почесывая затылок и извиняющееся улыбаясь.

Пара подходила к "Трём мётлам" — очень известному пабу в Хогсмиде. Как студенты, так и преподаватели любили отдыхать там. А ещё, как думала Лили, там продавали лучшее сливочное пиво во всей Великобритании.

Они зашли в паб, где было всего два свободных столика. Ребята сели за один из них, ожидая мадам Розмерту, чтобы сделать заказ.

Весь первый этаж был усеян учениками, кто-то пришёл сюда на свидание, кто-то был первый раз, а кто-то веселился большой и дружной компанией. Третьекурсники с такой скоростью пили сливочное пиво, как будто оно исчезнет, если они его оставят в кружке. В углу сидели два пьяных волшебника, которые громко обсуждали то, что сейчас творится в мире, ругали власть и всех подряд, говоря, что все продались этому Тёмному Лорду.

К столику, за которым сидели Эванс и Поттер, подошла Розмерта, постукивая своими каблуками. Лили всегда удивляло, как она ходит на них ежедневно, как бесконечно разносит заказы. Это же так неудобно. Но выглядела она как всегда прекрасно. На ее щеках был розовый румянец, а она приветливо расплывалась в улыбке. Хозяйка паба даже села к ним за столик.

— Привет, Джеймс, — улыбнулась она.

— Здравствуй, Розмерта, — ответил Поттер, также улыбаясь. — Познакомься, это Лили.

— Здравствуйте! — произнесла Эванс.

— Привет-привет, — отозвалась Розмерта, рассматривая гриффиндорку. — Сириус заглядывал сюда недавно. Тоже с девушкой. Неужто вы променяли друг друга на что-то поинтереснее? — Розмерта заговорщицки улыбалась. — Ладно-ладно, я все прекрасно понимаю, семнадцать лет, гормоны. Не буду вам мешать. Что хотели заказать?

— Два сливочных пива, — ответил Джеймс.

— Мне с имбирём, пожалуйста, — произнесла Лили.

— Хорошо, — отозвалась мадам Розмерта и уже хотела уйти, но всё-таки сказала Джеймсу: — Вы заходите к нам хоть иногда, без вас скучно.

— Придём ещё, вот увидишь, — засмеялся Поттер.

Лили задумалась. Они разговаривали с Джеймсом очень много, но ей еще столько всего нужно было узнать о нем. Что значит "заходите к нам хоть иногда"? Куда заходить, к кому "нам" и когда? Джеймс, увидев ее растерянный взгляд, пояснил:

— Мы с парнями иногда приходили сюда поиграть в волшебные карты, обычно такие вечера были весёлыми, — действительно, Лили ничего о нём не знала. Поттер попробовал сменить тему: — Значит, любишь сливочное пиво с имбирём? Я запомнил.

Эванс усмехнулась. Они потягивали горячее сливочное пиво, изредка переговариваясь. Ей определённо нравилось общаться с ним.

Спустя какое-то время в паб зашли друзья-гриффиндорцы, Ремус, Питер и Мэри. Увидев пару, они направились к их столику. У стола ребят стояло всего три табуретки, поэтому Мэри подсела к ним, а мальчики нашли себе свободные стулья, присоединяясь к друзьям.

— А как же долги, Макдональд? — улыбнулась Лили.

— К черту! — та засмеялась.

— Ты как всегда, Мэри, — хмыкнул Ремус.

Ребята тоже заказали себе по сливочному пиву. Они веселились, отдыхали и просто радовались такому замечательному дню. Видимо, Джеймсу наскучило сидеть в компании друзей, поэтому он, извиняясь, вытащил Лили на улицу. Поттер объяснил это тем, что вечер хочет провести только с ней и показать ей кое-что.

По дороге в интересное место ребята также говорили обо всём и ни о чем. На главной улице Хогсмида сегодня было очень оживлённо, студенты просто заполонили деревню. Время от времени Лили видела, как над ними на метле летал какой-то мальчик. Возможно, он уже учился в Хогвартсе на младших курсах, а может быть, жил в одном из покосившихся домиков Хогсмида.

Пока они с Поттером шли по деревне, последний раз этого мальчика Эванс увидела, когда он летел прямо на них. Джеймс схватил Лили за локоть, прижимая к себе и отходя в сторону. Они увернулись, а мальчик всё-таки смог справиться с управлением, не причиняя вреда окружающим. Под смех пары рука Джеймса скользнула по её, от локтя до кисти, и он взял ладонь Лили в свою, пристально глядя на неё, ожидая, что она начнёт ругаться, кричать, отдёргивать руку. Но всего этого не произошло. Она никак на это не отреагировала, хотя внутри ей было приятно. Поттер даже немного задумался, но руку убирать не стал.

До его прекрасного места ребята дошли, держась за руки.

Джеймс привел Лили на опушку Запретного леса, но тут не было страшно, каким казался иногда этот лес. Тут было замечательно. Доносились различные звуки птичек, что весело распевали свои песни. Такие свободные, легкие, беззаботные. Лили хотелось бы быть птичкой. Деревья и траву под ногами уже вовсю окрасило в жёлтые осенние цвета. Поттер наколдовал красный клетчатый плед, и они легли на него. Лили и Джеймс проводили солнце, вслушиваясь в пение птиц и шелест листьев, вглядываясь в розово-фиолетовые оттенки неба и обнимаясь, согревая друг друга.

* * *

Приближался Хэллоуин. А главным событием на праздник всех святых в Хогвартсе являлась вечеринка у Слизнорта. На это мероприятие ребята обычно как-то выряжались — в различные устрашающие костюмы либо же просто надевали платья и смокинги. Вход был доступен туда не всем, но талантливые и выдающиеся ученики всегда посещали его мероприятия. К счастью, Лили входила в число талантливых и выдающихся. Она всё ждала приглашения от Джеймса, но, видимо, он ещё не осмелился позвать её. Это было так забавно, ведь раньше он никогда не боялся звать её куда-либо. Так или иначе, Лили не сомневалась, что пойдёт с ним.

Накануне Хэллоуина Алиса пришла в комнату после прогулки с Фрэнком. Счастливая, с покрасневшим от холода носом и с опухшими от поцелуев губами. Карие глаза блестели, а короткие волосы под шапкой примялись. Она взлохматила их, совсем как Поттер, и начала снимать с себя тёплую одежду, рассказывая, что они с Лонгботтомом делали.

— И вечер закончился тем, что мы сидели на берегу Чёрного озера и пили сливочное пиво, — Алиса устало рухнула на кровать, а затем резко поднялась, опираясь на локти, и посмотрела на свою подругу. — Тебя там ждёт какой-то рэйвенкловец у гостиной. Эрни, кажется, его зовут.

— Меня? — Лили была крайне удивлена.

— Да-да, попросил меня тебя позвать, — Лили встала и подошла к зеркалу, проверяя, как она выглядит. — А я все Джеймсу расскажу!

Палочка Лили поднялась, и в Ревелл полетела подушка. Девушки засмеялись. Лили вышла из комнаты. Эрни Несбитт — это милый парень со светлыми кудрявыми волосами, курносым небольшим носом и красивыми скулами. Он был старостой Рэйвенкло. Лили с ним общалась немного в прошлом году, пару раз ходила гулять. Но кроме этого ничего не было. Странно вообще, что он её ждал.

Лили вышла из гостиной и увидела его, рассматривающего картины около гостиной Гриффиндора. Видно было, что он волновался, но всё равно позвал Лили прогуляться по Хогвартсу. Она не очень хотела, но отказывать ей было неудобно, всё-таки неизвестно, сколько он ждал её у гостиной. Поэтому она сказала ему, что вышла ненадолго. Они гуляли по шестому этажу. Эрни рассказывал о том, как у него прошли каникулы, иногда спрашивал что-то у Лили, пытался что-то шутить. Она понимала, что с ним ей неинтересно. Совсем не так, как с Поттером. Спустя какое-то время Лили извинилась и сказала, что ей уже пора идти. Несбитт вызвался её проводить. Уже подходя к гостиной, он произнес:

— Ты не хотела бы пойти на Хэллоуин со мной?

— Прости, Эрни, но меня уже пригласили, — соврала Лили и извиняюще улыбнулась.

— Ладно, конечно, — Несбитт тоже улыбнулся, хотя было видно, что он расстроился.

— Еще увидимся, — произнесла Лили и как-то совсем неловко обняла его.

Тут просто из ниоткуда появился Джеймс и пошел к ней с криками:

— Какого черта здесь происходит?

— Мы с Эрни прогулялись по Хогвартсу, — ответила она, не понимая, откуда он взялся.

— Да, Эванс, не ожидал я такого от тебя, — Джеймс кинул на Лили осуждающий взгляд и подошел к Эрни. Он взял его за грудки. — Не смей к ней больше приближаться, понял?

— Поттер! Отпусти его, — закричала Лили. Он отпустил, и она сказала Эрни: — Спасибо за вечер, тебе правда пора идти.

Рэйвенкловец ушел, оставляя пару наедине друг с другом. Они злились.

— Спасибо за вечер? — удивленно спросил Джеймс у Лили.

— И с какого момента ты следил за нами?

— Я не следил, я пришел к гостиной под мантией-невидимкой, а тут вы обнимаетесь, очень вовремя, да? — Джеймс был вне себя от ярости.

— А ты что? Мой муж? Жених? Парень? — закричала она, не сдавая позиции. — Мы не вместе. Ты даже не позвал меня на Хэллоуин!

— А он тебе кто? Парень? Жених? — Лили развернулась на каблуках и пошла в гостиную. — Эванс!

— Никто! Он мне никто, ясно? — кричала она, заходя за портрет Полной дамы, Поттер шел за ней по пятам.

— Лили, постой же, — он схватил ее за локоть, и она вырвала руку.

— Я не хочу тебя видеть, — просто сказала Лили уже без эмоций. Они были, они копились на её глазах в виде слёз. Она посмотрела прямо ему в глаза сквозь пелену слёз. — Поттер, ты всё испортил, как и всегда. Я не хочу больше с тобой общаться, видеться, встречаться, ходить на Хэллоуин, на Рождество или куда-то ещё. Не смей ко мне больше приближаться, понял? — ответила Лили его же словами.

Эванс развернулась и ушла в комнату. Казалось, что вся гостиная следила за ссорой пары. Она ненавидела его. Как он мог? Он её друг, но при этом ревновал ко всем. Ещё хотел побить бедного Эрни. Лили думала, что он вырос, повзрослел, стал серьёзнее, но это не так. А она давала ему всего шанс, и она держала свое слово. Да, он ей нравился, но она не хотела, чтобы её ревновали к каждому столбу. Первое время будет сложно, но Лили была уверена, что привыкнет, а может, и вообще забудет. Найдёт себе кого-нибудь.

Слёзы лились по её лицу. Слёзы злости и грусти одновременно. Увидев Лили в таком состоянии, Алиса бросилась к ней со словами: "Я же не говорила Джеймсу, что произошло?" Она обнимала свою подругу, гладила по голове, и, немного успокоившись, Лили ей всё рассказала. Вечер выдался паршивым.

На Хэллоуин теперь у Лили не было пары, даже кандидатов не нашлось. Но она не очень-то расстраивалась по этому поводу. Так или иначе она знала, что найдёт, с кем потанцевать или провести время. Джеймса она игнорировала все эти три дня с момента его выходки. Он казался подавленным, меньше шутил и смеялся с друзьями. Вчера вечером пытался подойти к ней, попросить прощения, но она даже не взглянула на него.

Сегодня было тридцать первое октября. Хэллоуин. По всему замку ребята бегали в суете, кто-то собирался на вечеринку Слизнорта, кто-то пугал друзей, да и вообще дух праздника царил в замке. Повсюду стояли тыквы со свечками, более активными были призраки Хогвартса, а занятия были отменены.

В комнате семикурсниц тоже была суета. Девушки собирались на бал. Марлин не должна была идти, потому что не была членом Клуба Слизней, зато Сириус находился в числе одарённых учеников. Фрэнк также не имел отличительных знаний по зельям, но его пригласила Алиса, которой, как и Лили, зельеварение очень нравилось. Из компании друзей туда еще не пошли Ремус и Питер, потому что первый не любил такие вечеринки, а второй не был хорош в зельях. В Хогсмиде Лили показалось, что между Ремусом и Мэри что-то есть, поэтому она была удивлена, когда тот сказал ей, что никуда не пойдёт. Ей было интересно, почему же он не пригласил её. Макдональд тоже не являлась членом Клуба Слизней, поэтому либо кто-то ее пригласил, либо она тоже решила не пойти. Лили хотела узнать это уже непосредственно в кабинете Слизнорта.

Она надела на себя свое любимое зелёное платье, удобные туфли на небольшом каблуке и попыталась что-то сделать со своей рыжей копной волос. Немного уложив их и придав волосам волнистость, Лили сбоку нацепила заколку, что была в тон её платью. Ей нравился её образ сегодня.

Лили не хотела рисовать на своем лице какую-то страшную гримасу, поэтому на этот Хэллоуин она была феей Динь-Динь из сказки, которую её мама читала в детстве, вот только у Лили не было крыльев.

Когда девушки были полностью собраны, они вышли из комнаты, спускаясь в гостиную. Марлин выбрала образ вампира. Она с помощью магии немного вытянула себе клыки, а с помощью косметики сделала своё лицо очень бледным, губы накрасила красной помадой; издалека казалось, будто на ее губах кровь. Платье она выбрала чёрное, обтягивающее, с красивым декольте, которое подчёркивало её грудь. Тёмные волосы МакКиннон мелкими кудрями лежали на её плечах, что тоже подчеркивало ее образ какого-то очень красивого дьявола.

Алиса сегодня была трупом невесты. На ней было бежевое пышное платье, немного помятое для образа. Короткие волосы Алисы сейчас были растрепаны. На лице также был устрашающий макияж, с искусственной кровью и тёмными тенями. Но она все так лаконично обыграла, что даже смотреть на нее было приятно. Лишь бы только потом это не оказалось правдой.

В гостиной своих девушек уже ждали парни.

Сириус тоже был весь в чёрном: на нём были узкие брюки и черная рубашка, которая была немного расстёгнута, демонстрируя всем его ключицы и шею. На шее были видны две маленькие дырочки, будто его укусил вампир. Клыки также были удлинены. Аристократичная бледность Блэка сейчас была очень в тему, а его длинные черные волосы, что отросли до подбородка, сейчас немного закрывали лицо. Серые глаза Сириуса горели, а от чего, Лили не знала. Так или иначе, но и без того красивый Блэк сейчас выглядел совсем идеально. Ему бы быть фронтменом какой-нибудь музыкальной группы. У него, наверняка, были бы миллионы фанаток.

Фрэнк тоже выбрал образ вместе с Алисой, он был женихом. Серый смокинг выглядел потрепанным, короткие русые волосы Лонгботтома были зачесаны набок, вокруг голубых глаз также был наложен грим, делая взгляд уставшим и утомлённым. Однако же его улыбка говорила обратное. Вообще, Фрэнк казался Лили очень застенчивым, но, по словам Алисы, если с ним общаться ближе и чаще, то он становится совершенно другим. Очень заботливым и ответственным, веселым и умным.

— Дамы, — Сириус поклонился девушкам. — Страшно прекрасно выглядите.

Они засмеялись. Джеймса с ними не было, чему Лили была очень рада, но все-таки ей было интересно, какой же образ выбрал он. По дороге в кабинет Слизнорта Сириус весело говорил о том, что он попробует все угощения на мероприятии. Дошли до нужного места ребята очень быстро. Декан Слизерина поприветствовал их и удалился к другим прибывающим студентам. Хоть кабинет Слизнорта и не был подготовлен для больших вечеринок, но все приглашённые и их пары там вместились спокойно, а помимо членов клуба, повсюду шныряли официанты с подносами, которые тоже были студентами Хогвартса. Музыка была громкой, и друзья тут же ушли на танцпол. Лили же отошла к стенам. Она пыталась глазами найти Джеймса, но упорно не могла обнаружить его лохматую голову. Ну и к черту. Она не хотела думать о нём, она хотела веселиться.

Лили тоже прошла в толпу учеников, танцуя под веселую музыку. Во время своего танца она столкнулась с каким-то парнем. Кажется, он был с Хаффлпаффа. Они улыбнулись друг другу и разошлись. Когда Лили немного устала, она вновь подошла к стене и съела одну из тарталеток, что носили на подносах. Она оказалась очень вкусной.

В кабинет зашел Джеймс. Лили увидела его сразу же, однако он не видел её. Поттер подошел к Сириусу, что-то сказал, на что второй лишь пожал плечами. Видимо, его образом был аристократичный, надменный, чистокровный волшебник, потому что на нём был очень красивый, видно, что дорогой, парадный костюм. Пока она смотрела на Поттера, не заметила, как к ней подошёл тот самый парень, с которым она столкнулась в начале вечеринки.

— Ты одна? — улыбаясь, спросил он, держа в руках пару бокалов.

— С друзьями, — задумчиво произнесла Лили, переводя взгляд с Джеймса на него. А затем приветливо улыбнулась, понимая, что он имел в виду: — Да, сегодня я без пары.

— А вообще? — усмехнулся он. Она отрицательно пожала плечами. — Не хочешь тыквенного сока?

Он протянул Лили бокал, и она взяла его. Парень был очень привлекательным. Тёмные кудрявые волосы, точеные скулы, серо-зеленые глаза и безумно красивая улыбка. Он был стройным и высоким. За ним явно бегали девушки. Лили сама забыла в этот момент про Поттера. Не могла отвести взгляд от него, как будто была под гипнозом. Ей даже показалось в какой-то момент, что среди его предков точно были вейлы.

— Меня Майкл Косгроув зовут, кстати, а ты… — протянул он. — Лили Эванс?

— Да, — произнесла Лили. — Как ты узнал?

— Ты же знаменитость, особенно после того, что произошло в сентябре, — сказал новый знакомый, перекрикивая музыку. Лили нахмурилась, и, глядя на неё, Майкл добавил: — Извини. Хочешь потанцевать?

Лили взглянула на Поттера, который всё ещё был недалеко от Блэка, и согласилась. Ей нужно было прекращать думать о нём. Ребята отдали бокалы с недопитым соком официанту и вышли на танцпол. Быстрая музыка сменилась медленной, плавной, и все парочки вышли в самый центр, чтобы покружиться в прекрасном танце. Лили с Майклом много говорили и улыбались друг другу. Как она и думала, он был с Хаффлпаффа, учился на шестом курсе. Он любил заклинания, но не любил зельеварение, но так или иначе приготовление зелий никогда не являлось для него сложным занятием, почему Слизнорт и пригласил его в клуб Слизней в этом году. Поэтому-то Лили и не видела Майкла на собраниях этого клуба, ведь в этом году она ещё не ходила на них. Они потанцевали еще несколько песен вместе, а потом Лили сказала, что её потеряли друзья, потому что она поймала на себе взгляд Алисы.

С ним было очень приятно общаться, он был галантен, вежлив. Косгроув явно знал, как нужно очаровывать девушек, не то что Поттер. Лили снова поругала себя за мысли о Поттере и подошла к своей подруге.

— Что за мальчик? — Алиса заговорщицки улыбнулась. — Там Поттер рвёт и мечет.

Лили оглянулась. Он стоял у стены, злой и обиженный, и пристально за кем-то наблюдал. Неужели за Майклом? Эванс немного потанцевала со своими друзьями, а затем эти двое ушли гулять. Немного потанцевав одна, она пошла к другой паре друзей: к Марлин и Сириусу. Они все время прижимались друг к другу, шуточно изображали укусы в шею и просто были счастливы.

— Как дела, Эванс? — кинул Блэк, когда Лили подошла к ним.

— Замечательно, — весело отозвалась та.

Слизнорт объявил последний медленный танец перед завершением вечеринки. Лили отошла ближе к стене, чтобы не мешать танцующим парам, и поймала на себе взгляд Поттера. Когда она посмотрела на него, он направился в её сторону. Неужели опять будет отчитывать за то, что она танцевала с другим парнем? Эванс подошла к официанту и взяла тыквенный сок. Когда она повернулась обратно, Джеймс уже не шёл в её направлении, а наоборот, встал к ней спиной. Глядя на него, ей казалось, что никакой Майкл с ним и близко не сравнится. Почему же тогда она отталкивала его? Это понятно, временами он вёл себя как безмозглый идиот. Лили уже почти решилась сама подойти к нему, но песня закончилась. Слизнорт вежливо попрощался со всеми присутствующими, и студенты стали выходить в коридор.

Лили подошла к Марлин и Сириусу, к ним же пришел и Джеймс.

— Где Лонгботтомы? — спросила МакКиннон, в шутку уже поженив Фрэнка и Алису. Она взяла Лили под руку, другая её рука была в ладони Блэка.

— Они ушли гулять уже давно, — ответила Лили.

Ребята решили немного подождать, когда студентов станет меньше, чтобы не толпиться. Когда народ немного разошёлся, друзья направились к выходу. У дверей стоял профессор и всех благодарил за прекрасный вечер.

— Ребята, торопитесь в гостиные, чтобы не нарушать комендантский час! — раздавался голос преподавателя. — До свидания, Блэк, Поттер. Лили, рад был видеть вас на моей вечеринке!

— И я была рада прийти, — с улыбкой ответила Эванс, выходя из его кабинета.

— Он меня до сих пор ненавидит за то, что мое зелье взорвалось в прошлом году, — тихо произнесла Марлин, когда они уже были в коридоре.

Дорога в гостиную была довольно неловкой, ребята не знали, как вести себя при Лили и Джеймсе. Но все-таки той было спокойно с такими сроднившимися ей людьми. Только она подумала об этом, как до неё донеслось откуда-то сзади:

— Смотри, что я могу.

Лили вскрикнула от неожиданности. Её рука вырвалась из руки Марлин, и она подлетела в воздух, головой вниз, будто её подвесили за лодыжку. Платье стало опускаться, она тут же его подхватила, пытаясь закрыться и не предстать перед обидчиками в нижнем белье.

— Отличная задница, Эванс, — засмеялся кто-то.

— Отпусти! — процедил сквозь зубы Джеймс, а затем Лили услышала быстрые шаги, удар и глухой стук.

Это был Забини. Он подвесил Лили. После того, как Поттер ударил его, он упал, но вместе с ним упала и она. Марлин помогла подруге встать, но все звуки доносились до нее как будто издалека, картинка была замедленной. Страх окутал Лили, и она бросилась бежать. Подальше отсюда. Куда-нибудь, где она смогла бы побыть одна, смогла бы побыть в безопасности.

Ноги привели Лили на Астрономическую башню. Она любила бывать здесь. Посидеть, подумать, посмотреть на звезды. И Лили задавалась вопросами. Почему она? Почему все время слизеринцам что-то нужно было от неё? Чувства несправедливости и обиды окутали Лили, жгучие слёзы стали стекать по её щекам. Она села на холодный пол, обхватывая коленки руками. Ей было паршиво. Почему они думали, что у них есть право издеваться над людьми?

Лили не знала, сколько она здесь просидела, прежде чем услышала чьи-то шаги. Она тут же встала и схватила свою палочку, держась за неё, словно за спасательный круг, и тщетно пытаясь увидеть человека в темноте. Она затаила дыхание, надеясь, что этот человек не пойдёт к ней.

— Эванс? Ты здесь? — Лили облегченно выдохнула. Джеймс.

Только увидев его, она бросилась к нему. Он прижал её к себе, обнимая и поглаживая по волосам. Лили расплакалась пуще прежнего. Она была благодарна ему, благодарна, что он дал отпор чёртовому Забини, что пришел её поддержать, что хотя бы на данный момент забыл об их ссоре. Поттер что-то шептал о том, чтобы она не плакала, что сейчас всё хорошо, что он не даст её в обиду, что любит её. Немного успокоившись, Лили оторвалась от него и подошла к перилам, что были тут по периметру небольшой круглой смотрительной площадки. Джеймс подошёл к ней и встал рядом. Лили посмотрела на него и произнесла:

— Извини и… спасибо.

— Лили, это ты меня извини, — она чувствовала в его голосе волнение. — Я столько всего наговорил тогда.

— И я тоже.

Ребята замолчали, он накрыл её руку своей, что лежала на ледяной балясине перил. Она хотела сказать ему всё, что чувствовала, что думала, но не знала, как начать, не знала, как он отреагирует.

— Поттер, я не ненавижу тебя, — произнесла Лили и замялась, думая, стоит ли продолжать. — Я влюблена в тебя.

Он очень удивленно посмотрел на неё и поднес руку к её лицу. Джеймс слегка коснулся её щеки, и Лили прижалась к его ладони. Он глазами спрашивал «можно?». Лили улыбнулась. Даже как-то странно получалось. Слизеринцы помогли ей выяснить отношения с Джеймсом. Понять, что именно он тот человек, с которым она хотела быть. Что же получается? От ненависти до любви одно заклинание? Наверное, так оно и было. Взгляд Поттера все бегал с глаз на губы Лили, с губ на глаза. Она подалась навстречу его лицу. Его губы накрыли её, очень медленно, аккуратно, боясь спугнуть. Но она не боялась. Она хотела этого. Губы у него были горячими, а на вкус как сладкий тыквенный сок, который он пил на вечеринке. Джеймс оторвался от её губ и глядел в глаза, ожидая какой-то реакции, например, пощечины или криков. Этого не происходило, поэтому он просто зарылся носом в волосах Лили, обнимая её.

— Моя Лили, — выдохнул он в её волосы. — Моя хорошая, милая, прекрасная Лили!

Джеймс подхватил её на руки, глядя на лицо. В его глазах читалось сплошное, огромное счастье. Она уже совсем не плакала, а наоборот, тихо смеялась.

— Ну отпусти же меня, — улыбалась Лили.

Он поставил её на пол, а затем неожиданно выпалил:

— Эванс, ты будешь встречаться со мной?

Улыбка Лили понемногу угасла. Она очень не хотела, чтобы он сделал ей больно, не хотела, чтобы обидел. Но он же не слизеринец. Хоть и чистокровный, но у него не было предрассудков. Он действительно переживал за неё. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Тогда почему бы и не согласиться? Ведь она уже даже не могла отрицать того, что влюблена в него.

— Да, буду.

Поттер вновь поцеловал её. Они целовались на Астрономической башне, под звёздами, в красивых костюмах. Довольно романтичное место для первого поцелуя. Или у них сейчас было первое свидание?

Когда пара всё-таки смогла оторваться друг от друга, Джеймс сказал, что пора идти в гостиную. Лили нехотя, но согласилась. Ей не хотелось уходить отсюда, не хотелось расставаться даже на ночь, не хотелось чтобы этот счастливый момент заканчивался.

По дороге в гостиную она хотела сократить путь через привычный коридор, но Поттер сказал:

— Мы там недавно случайно рассыпали кошачью мяту. Боюсь, мы наткнемся на миссис Норрис, а то и на Филча.

— Ладно, видимо, мне не нужно знать, зачем вам нужна была кошачья мята, — засмеялась Лили.

— Чтобы отвлечь эту кошку, — пожал плечами Джеймс.

В гостиной семикурсников не было. Поэтому Лили и Джеймс прощались у лестниц, ведущих в спальни девочек. Она стояла у стены, он склонился над ней. Поттер что-то говорил о том, что рад тому, что они сейчас вместе, что не хочет отпускать её в спальню, что он теперь всегда-всегда будет защищать её. И она верила ему. Верила каждому его слову.

— Спасибо за вечер, Джеймс, — произнесла Лили. — До завтра.

— Давай, цветочек, сладких снов, — он поцеловал её в губы, и она побежала наверх.

Лили понравилось, как Джеймс назвал её цветочком. Она не могла сдерживать свою улыбку. Только у себя в комнате она поняла, что на ней всё ещё был пиджак Поттера, который он надел на неё еще в башне. Лили повесила его на спинку своего стула, подумав, что завтра вернёт его. В комнате никого, кроме Эмили, не было, а это означало, что она могла спокойно лечь спать. Лили быстро переоделась в пижаму и легла в кровать. Уже засыпая, она услышала, как в комнату пришли Марлин с Алисой.

— Вот черт! — шёпотом выругалась Марлин. — Она уже спит. Но я тебе говорю, Поттер залетел в комнату со словами, что они с Лили встречаются! Вот завтра сама у неё и спросишь.

Лили улыбнулась. И правда. Произошло то, чего она и представить себе не могла. Она теперь встречалась с Поттером.

Джеймс не мог поверить в то, что произошло. Лили стала его девушкой. Хотя, казалось бы, ещё с утра она ненавидела его.

Вот Лили скрылась на лестнице, ведущей в спальни девочек. Он еще постоял немного у той стены, где она была только что, и пошел в свою комнату. В гостиную зашли Ремус и Питер, в их руках была гора пергаментов. Сохатый направился к ним со словами:

— Лунатик! Хвост! Вы не поверите!

— Что, — лениво протянул Люпин. — Эванс не облила тебя соком, когда ты на неё посмотрел?

— Или она не ударила тебя, когда ты поздоровался с ней? — хихикнул Петтигрю.

Поттер подошел к ним сзади и закинул руки на их плечи.

— Лучше, парни, лучше, — улыбался он. — Идём в комнату отмечать.

Они недоуменно смотрели на своего друга, но пошли наверх. Комната была закрыта, что означало лишь одно: там Сириус с Марлин. Джеймс постучался в дверь. Через минуту, что-то бурча под нос, Блэк открыл дверь. Поттер вошёл в комнату и упал на свою кровать, пытаясь совладать с эмоциями. Ему хотелось кричать, смеяться, прыгать.

— Как Эванс? — спросил Сириус.

— Бродяга, — выдохнул он и сел на ближайший стул, глядя на своих друзей и на МакКиннон. — Мы встречаемся. Она моя девушка.

— Что? — воскликнула Марлин. Она поцеловала Блэка в щеку и ушла со словами: — До завтра, мальчики.

Сириус достал из-под своей кровати бутылку огневиски и стаканчики, разлил всем понемногу и поднял свой «бокал».

— Мы все собрались тут по одному очень важному событию, которое мы давно ждали и уже практически потеряли надежду на то, что это произойдет! Но сегодня наш дорогой Сохатый наконец-то лишился девственности, — в Бродягу от Джеймса полетела первая попавшаяся книга с тумбочки. Он с лающим смехом увернулся. — Ладно-ладно, сегодня наш Сохатый смог добиться расположения Лили-сама-неприступность-всего-Хогвартса-Эванс! Выпьем же за их счастье!

Друзья пили, смеялись и разговаривали.

Девушки приняли новость о новых отношениях Лили с восторженными криками. Теперь Поттер старался ходить с ней везде, держа за руку, на уроках они стали сидеть вместе, да и вообще большую часть дня проводили вместе. С каждым днём она узнавала Джеймса всё больше и больше, влюблялась в него всё сильнее. Лили нисколько не жалела о своем выборе. Поттер правда был замечательным парнем. Она даже чувствовала себя немного глупой, ведь столько лет она отталкивала его, хоть и он в том постарался.

В пятницу Лили зашла в комнату только после обеда. На её кровати лежал букет красных роз и письмо. На конверте, в котором лежало письмо, находился красивый герб, в центре которого находилась буква «П» в обрамлении милых завитушек. Эванс провела по пергаменту пальцами и нетерпеливо вскрыла конверт.

«Эванс, я приглашаю тебя на наше первое официальное свидание. Жду тебя завтра в шесть часов вечера в гостиной.

Твой Джеймс» — говорилось в письме.

Лили аккуратно поставила цветы в вазу и разместила эту красоту на своей тумбочке. Сейчас Джеймс казался ей просто идеальным парнем. Романтичным и милым, заботливым и веселым. Она сбежала по ступенькам вниз, но Поттера в гостиной не оказалось. Тогда Лили пошла в комнату к парням. Ей хотелось узнать, что же он такое придумал. Как всегда, из комнаты Мародёров доносился какой-то шум. Лили робко постучалась. Почему-то она стеснялась заходить в комнату мальчиков. Дверь открыл Джеймс. Увидев свою девушку, он расплылся в самодовольной улыбке.

— Уже соскучилась? — спросил Поттер.

— Да, — подыграла ему Лили. Он пропустил её в комнату. — Ну и какое свидание ты хочешь устроить?

Лили села на его койку, оглядываясь по сторонам. Ремус с Питером сидели за столом, что-то тихо обсуждая. Сириуса и вовсе не было. Поттер же завалился на свою кровать, приобняв Лили за талию. Он снял свои очки, потирая глаза.

— Это сюрприз, Эванс, завтра узнаешь, — улыбался он. — А сейчас я хочу спать. Ты со мной?

— Опять где-то ночью бродил? — Лили улыбнулась ему.

Поттер не отвечал, да и не нужно было. И так было понятно, что да. Она легла рядом с ним, но не хотела спать, да и не собиралась. Лили просто хотела полежать с ним хоть немного в обнимку. Он схватил её в охапку, прижал к себе и, видимо, собрался так спать.

— Поттер, — засмеялась она. — Пусти, у меня еще дел полно.

— Ну, как хочешь, — буркнул он.

Лили вылезла из его объятий, поцеловала в волосы и вернулась в гостиную.

Вечером того же дня она сидела с кружкой горячего шоколада у камина, грея руки в рукавах свитера. Она читала книгу о том, какие бывают раны, как и чем их нужно лечить. В последнее время Лили всерьез углубилась в целительство. До того, как развязалась война, она хотела стать целителем, а при нынешней ситуации в стране её желание только усилилось. Читая книгу, Лили много отвлекалась, всё думала о том, что же задумал Поттер.

Спустя некоторое время Джеймс тоже спустился в гостиную. Он развалился на диване, на котором сидела Лили, и положил голову на её ноги. И всё это он сделал абсолютно молча, не спрашивая разрешения. Лили усмехнулась про себя. Казалось бы, чистокровный волшебник, а манер совсем не знает. Руки вплелись в его волосы, а его глаза блаженно закрылись.

— Джим, — тихо произнесла она, закрывая книгу. — Кем ты хочешь стать?

— Мракоборцем, а что? — один его глаз открылся и подозрительно глядел на Лили.

— А кем ты мечтал стать?

Джеймс усмехнулся и взлохматил волосы, а затем грустно вздохнул:

— Я хотел стать профессиональным охотником в квиддиче, — он ухмыльнулся и выдал: — Вот увидишь, Эванс, я еще им стану, когда этот Самый-страшный-и-ужасный-чудила умрёт. А ты?

— Что я?

— Кем хотела быть? — пояснил Поттер.

— Целителем, — пожала плечами Лили.

— И даже в детстве?

— Хм, — она задумалась, а затем засмеялась, вспомнив свои желания. — В детстве мне казалось, что я буду великолепнейшей певицей. Но я стала волшебницей, и это гораздо круче.

— Да, — протянул Джеймс. — И правда круче.

Пара просидела до самой ночи в гостиной на диване, обсуждая различные детские мечты, да и в принципе детство. Лили было интересно узнавать о жизни волшебников. Джеймс рассказывал о том, как в детстве к нему приходила няня и учила его базовым навыкам: письму, чтению и счёту. Обычно мамы сами учили своих маленьких волшебников, но мама Поттера, по его словам, была слишком доброй и не могла усадить маленького Джима за книжки и перо. Няня у него была гораздо строже, благодаря чему он и смог научиться более-менее разборчиво писать, читать и быстро считать. Для Лили воспитание юных волшебников казалось странным, потому что всему этому она научилась в начальной школе. Зато Джеймс с огромным интересом в глазах слушал рассказы Лили про маггловскую школу.

* * *

Сборы на первое официальное свидание с Поттером проходили в сплошной суете, что царила в комнате семикурсниц. Казалось, что Лили перемерила все возможные платья и не только свои, но и своих лучших подруг. Марлин даже убежала к Мэри МакДональд, что жила этажом ниже. Пришла она уже вместе с ней, а также с двумя платьями. Длинным серебристым и коротким чёрным. Серебристое платье, как оказалось, не подошло Эванс по размеру, а вот чёрное село идеально.

— Ну, и как я, по-вашему, пойду в такой короткой юбке? — бровь Лили скептически вздёрнулась вверх. — Поттер сознание потеряет сразу же в гостиной.

— Зато сразу дашь понять, что лучше тебя у него никого уже не будет, — засмеялась Мэри. — С такими ногами уж точно.

Чёрное платье действительно нравилось ей больше всего. Небольшое декольте, тонкие лямки и его простота притягивали. Эванс надела свои любимые чёрные туфли на невысоком каблуке, часть волос собрала и закрепила заколкой на затылке и ровно в шесть часов вышла из комнаты. Она знала, что всё будет хорошо, но все равно чертовски волновалась.

Он стоял у лестницы, прижавшись одним плечом к стене. На Джеймсе была белоснежная рубашка, которая очень сексуально обтягивала его спортивное тело, верхние пуговички были расстегнуты. На ногах у него были обычные, но идеально подобранные черные брюки. В руках он держал пиджак.

— Опаздываете, мисс Эванс, — он улыбнулся своей лучшей улыбкой. Джеймс взял Лили за руку, притянул к себе и поцеловал. Затем прижал её к себе и прошептал на ухо: — Ты очень красивая.

— Ты тоже, — прошептала она в его шею.

От него приятно пахло сладким мужским парфюмом. Эванс взяла Поттера под руку, и они вышли из гостиной.

— Я как знал, что тебе он пригодится, — Джеймс накинул на её плечи свой пиджак.

Он вёл её по тёмным этажам Хогвартса, которые освещались редкими лампами. Всю дорогу они молчали. Лили догадывалась, куда он её ведёт, и в какой-то момент даже немного расстроилась. Она предполагала, что они направляются в Выручай-комнату. Но, насколько она поняла из прошлого похода туда, это была обыкновенная гостиная. Такой же диван, кресла и камин. Просто об этой комнате мало кто знал.

«С таким же успехом свидание можно было устроить в комнате Поттера», — хмыкнула про себя она.

На восьмом этаже Джеймс прошелся около стены три раза, и появилась дверь. Совершенно такая же, какой она и была два месяца назад. Он открыл дверь, и Лили, вопросительно глядя на него, вошла в комнату. Вот только там не было ни дивана, ни кресел, ни дурацких подушек. Посередине комнаты стоял небольшой столик, на нём лежали тарелки, две свечи и маленький букетик полевых цветов. У стены напротив стоял камин. А рядом с камином стоял еще один стол, который ломился от большого количества еды. На нём также стояла пара бутылок шампанского. Справа от ребят стояла тумбочка, на которой покоился проигрыватель с уже вставленной пластинкой. Лили было интересно, что за музыку Джеймс подобрал. По периметру комнаты были развешаны волшебные гирлянды. Тут было безумно красиво.

Поттер наблюдал за реакцией своей девушки, и та, осмотревшись, бросилась его обнимать.

— Спасибо, — прошептала она и поцеловала его.

— Это только начало, Эванс, — Джеймс повел Лили к столу с едой. — Я не знал, что ты любишь, поэтому попросил эльфов побольше приготовить всякого.

Вся еда выглядела очень аппетитно, но она понимала, что всё в неё не влезет. Лили выбрала очень вкусную на вид пасту. Когда-нибудь она хотела бы побывать в Италии и попробовать настоящую итальянскую пасту. И увидеть Рим. Лили давно об этом мечтала, еще с магловской школы, когда она на одном из уроков услышала об этой стране. Лили привлекала история Италии, простота улочек, да и жизнь там казалась ей такой легкой.

Пара села за стол. Пиджак Джеймса Лили повесила на спинку своего стула. Он начал разливать шампанское по бокалам, рассказывая о том, откуда взялась у него эта бутылка.

— У моего отца есть свой небольшой бар дома, там хранятся очень дорогие и элитные алкогольные напитки. Шампанское это он мне сам прислал недавно, когда я в письме рассказал, что с тобой встречаюсь, — Джеймс отставил бутылку и сел напротив. — Он купил его десять лет назад во Франции. Мы отдыхали там у каких-то родственников.

— Какой же ты хвастун, Поттер, — засмеялась Эванс.

— Давай выпьем за нас и за такой прекрасный вечер, — сказал Джеймс, и по комнате раздался приятный звон хрусталя от того, что они чокнулись бокалами. — Ах, да, забыл.

Он махнул палочкой, и по комнате разлился приятный легкий джаз. Казалось, что этот вечер не может быть лучше. Влюбленные медленно кушали, пили шампанское и немного разговаривали. У Лили было ощущение, что они вместе уже много лет, что она прекрасно знала Поттера, но в то же время она очень многого даже и представить себе не могла о нем. Возможно, у него такое же ощущение. После вкуснейшего ужина Джеймс пригласил Лили на танец. Она встала, немного пошатнувшись.

— Мисс Эванс, вы уже пьяны? — усмехнулся Поттер. — А мы ведь выпили всего полторы бутылки. Негоже, негоже. Вы ведь девушка самого Мародёра!

— Можем выпить еще бутылку, и ты даже не заметишь, что я что-то пила, — в тон ему ответила Лили и встала рядом с ним.

Джеймс начал медленно кружить её в танце, глядя в её глаза сквозь свои квадратные очки. Эванс сняла их с его носа.

— Ты совсем без них не видишь? — спросила она.

— Когда твое лицо так близко, то вижу, но все остальное — нет, — просто ответил Джеймс. — С детства у меня ужасное зрение.

— И губы видишь? — Лили, заигрывая, улыбнулась, он же поцеловал её. Когда их губы расцепились, она своим лбом прижалась к его лбу и закрыла глаза. — Да, действительно, я немного перепила. Вот бы здесь была кровать.

— Зачем? Ты уже готова выйти на новый уровень наших отношений? — засмеялся Поттер.

— Дурак, — усмехнулась она и вновь надела ему очки на нос. — Хотела полежать, поговорить. Я игру придумала. По очереди задаем друг другу вопросы и отвечаем на них.

— Так или иначе, твое желание сбылось, — он махнул головой за плечо Лили.

Она развернулась и увидела за собой большую кровать, которой до этого здесь не было. Джеймс запрыгнул в кровать, Эванс же сняла туфли и легла на живот рядом с ним, он приобнял её. Из игры Лили она наконец-то узнала, как именно работает эта волшебная Выручай-комната. Оказалось, что она превращается в ту комнату, которая нужна волшебнику, о которой он думает. Эванс узнала немного о его родителях — Дорее и Карлусе Поттерах. Но так и не смогла узнать, что значит его кличка — Сохатый. Джеймс рассказал только, что они есть у всех Мародёров — как будто Лили этого не знала, но так и не сказал, с чем связаны их прозвища. Говорил, что это не только его тайна, и пообещал когда-нибудь рассказать Лили о ней.

«Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост. В чем же ваш секрет?», — подумала Эванс.

Слишком много тайн и вопросов крутилось у неё в голове.

Вернулась в гостиную пара уже после полуночи. Они не нашли себе неприятностей по дороге, разве что Полная Дама отчитала их за то, что они безответственные разгильдяи. Влюбленные только лишь рассмеялись на её крики.

— Я на тебя плохо влияю, Эванс, — он улыбнулся ей.

— Или, может быть, я на тебя хорошо влияю, — ответила Лили и потянулась поцеловать его. — Не забудь пиджак. Спасибо за вечер.

Ребята попрощались, и она поднялась к себе. Это было её лучшее свидание. Вкусная еда, много разговоров и бесконечные поцелуи. У неё уже не было сомнений в том, что она любила Поттера.

Приближался декабрь. В последний выходной ноября Лили проснулась необычно рано. Время бежало так быстро. Казалось бы, только недавно был сентябрь. Она отбросила эти мысли, встала с кровати, накинула халат на плечи, всунула ноги в любимые пушистые тапочки и подошла к окну. Приоткрыв штору, Лили увидела опушку Запретного леса, хижину Хагрида, но все это сейчас было таким ярким, белым. Шел первый снег.

Лили несколько минут простояла у окна с чувством приятной ностальгии. Она вспомнила свой сон, что приснился ей сегодня. В нем были они с Джеймсом. У Поттера на руках был маленький ребёнок, их ребёнок. Джеймс с ним о чём-то разговаривал. Мурашки пробежались по телу Лили.

«Так, Лили, о детях думать ещё рано», — сказала она себе.

Утренняя рутина не заставила себя ждать. Лили заправила кровать, приняла душ, привела себя в порядок. Её подруги ещё спали, поэтому она старалась делать всё как можно тише. В гостиной гриффиндорцев тоже было мало, а те, что осмелились встать раньше полудня в выходной, были ещё сонными и ленивыми. Лили казалось, что одна она была полна сил и энергии в девять утра в воскресенье. Ей не хотелось одной идти на завтрак, поэтому Лили поднялась к мальчикам в комнату. Она постучалась, но ей никто не открыл. Лили произнесла пароль «Шалость удалась», после чего ей открылась дверь в их комнату. Джеймс сказал Лили пароль от комнаты почти сразу после того, как они начали встречаться.

В комнате мальчишек как всегда царил беспорядок, и лишь на одной кровати все было чисто. Она была идеально заправлена. Это была кровать Ремуса. Лили не знала, где он. Вряд ли ведь ушел в библиотеку с утра пораньше. Тем более Джеймс говорил вчера, что ночью у них планировались очередные приключения. Лили подошла к кровати Поттера и приоткрыла шторы на окне. Он тут же зашевелился, пытаясь спрятаться от света. Лили подсела к нему на кровать.

— Доброе утро, Джим, — она мягко погладила его по лицу, он взял её руку и поцеловал ее. — Не хочешь пойти со мной на завтрак?

— Привет, цветочек, дико извиняюсь, но я буду спать до обеда, — хриплым после сна голосом ответил Поттер.

— А где Ремус?

— В Больничном крыле, — Джеймс замялся и даже открыл глаза, глядя на Эванс. — Приболел просто, ничего такого.

— Ну, хорошо, тогда сладких снов, — она поцеловала его в макушку, закрыла шторы и вышла из комнаты Мародёров.

В Большом зале учеников, да и преподавателей было совсем мало. Из-за нежелания завтракать в одиночестве Лили подсела к Пенелопе Эджкомб. Пенелопа училась на пятом курсе в Рэйвенкло. Пышные кудрявые волосы она попыталась собрать в хвост, чтобы они не лезли в тарелку. Она, как и Лили, была старостой, а ещё они часто виделись в библиотеке. И сейчас Эджкомб снова позвала её в библиотеку позаниматься.

— Прости, но у меня друг в Больничном крыле. Я к нему пойду, проведаю, — ответила Лили. — Но после крыла могу зайти в обитель мадам Пинс.

— Поттер, что ли? — заговорщицки улыбнулась Пенелопа.

— Нет, а откуда ты Джеймса знаешь?

— Он же знаменитость в Хогвартсе, к тому же вы вроде встречаетесь, — пожала плечами Пенелопа.

Действительно, Лили никогда не задумывалась о том, что её парень довольно известен в школе, особенно среди девушек. Этот факт ей не очень понравился.

Когда она поела, то взяла чистую тарелку и положила на нее всяких вкусностей: шоколадные кексы, яблоки, кусок пирога с патокой. Из другой тарелки она трансфигурировала поднос и поставила на него тарелку и кружку с горячим черным чаем. Поднос с помощью заклинания взлетел рядом с ней. Лили решила отнести это Ремусу. Уже когда она была на выходе из Большого зала, к ней подлетела сова с письмом. Лили удивилась, потому что почту она сегодня не ждала. Письмо от родителей пришло ей вчера, да и конверт был не подписан. Она сунула конверт в карман мантии, решив прочитать его в библиотеке.

В одном из коридоров Лили встретила Пивза, который оскорблял какой-то портрет, а вот пожилой мужчина из картины ругался в ответ на полтергейста. Она мысленно молилась, чтобы внимание привидения не перешло на неё. И слава Мерлину, он не посмотрел на Лили, а то она была уверена, что от яблок остались бы только косточки, а от тарелки — осколки.

В Больничном крыле всего две кровати были заняты. На одной койке спала девочка с младших курсов, а вторая была закрыта ширмой. В крыле было очень светло из-за многочисленных окон, а ещё было крайне тихо. Лили услышала лишь шелест книжных страниц за ширмой. Она уверенно направилась туда. Всё это время за ней парил поднос с едой.

— Доброе утро пациентам, — улыбнулась Лили Ремусу.

Люпин действительно выглядел очень болезненно. Под глазами залегли тёмные круги, цвет кожи приобрёл желтоватый оттенок, волосы были взъерошены. Тем не менее даже в таком состоянии он читал книгу по зельеварению. Ремус явно был удивлён приходу своей подруги. Её поднос плавно опустился на его тумбочку.

— Лили, а ты как здесь? — спросил он.

— Джеймс сказал, что ты в Больничном крыле, я решила проведать и принести твоих любимых кексов, — она села на стул рядом с кроватью.

— Спасибо, — Люпин нахмурено положил закладку в книгу и отложил её. — А что именно сказал Сохатый?

— Да ничего особенного. Сказал, что ты приболел. Как ты чувствуешь-то себя?

— Благодаря Помфри — прекрасно. Уже завтра, думаю, смогу пойти на занятия, — более расслабленно ответил Ремус.

Лили с ним немного поболтала, а ещё он попросил её принести ему книгу по трансфигурации, потому что её «парень-олень как всегда всё перепутал». Она, конечно, согласилась помочь. Но у неё в голове что-то совсем не укладывалось. Ещё вчера вечером Люпин чувствовал себя нормально, как за ночь можно было простудиться и тут же вылечиться, да еще и с этим слечь в Больничное крыло?

— Рем, а ты точно болеешь? Может, случилось что-то? — у Лили было чувство, что её обманули. Но кто обманул? Парень или лучший друг?

— Да, Лилс, мы просто гулять пошли ночью, видимо, продуло, не беспокойся, — отмахнулся Лунатик. — Спасибо за компанию и за кексы.

Лили улыбнулась ему в ответ и всё с таким же тревожным чувством покинула Больничное крыло. Может, и правда она просто накручивала себя. В одной руке она несла книгу, которую Ремус попросил забрать, а другая рука скользнула в карман мантии, где Лили нащупала письмо, что пришло ей утром. Было очень любопытно, от кого же оно. Она вскрыла конверт и достала оттуда небольшой пергамент. Пробежавшись взглядом по короткому письму, она остановилась посреди коридора. Раздался гулкий удар где-то рядом, а она чувствовала себя так, будто ей на голову вылили ведро ледяной воды.

"Привет, Лили!

Я хочу признаться в том, что встречаюсь с тобой на спор. Мы с Сириусом поспорили еще на третьем курсе. Так что всё это время я бегал и начал с тобой встречаться не из-за огромной любви. Прости, но я не люблю тебя. У меня вообще есть другая девушка в Шармбатоне.

Ещё раз извини и не грусти. Джеймс"

«На спор? Да как он мог? Чувства человека для него ничего не значат?» — крутилось в голове Лили. Она увидела на полу рядом с собой книгу, которая выпала из её рук. Подняв её, она очень быстро пошла в сторону гостиной. Снова в её голове был какой-то бардак, известные ей факты не сходились. Она была уверена в том, что он любит её. Лили видела, как он ухаживал и заботился. В то же время почерк в письме был похож на почерк Поттера. Если их отношения были для него игрой, то он бессовестный негодяй, и Лили больше не хотела его видеть.

Её шаг замедлился перед гостиной. Злость и обида бушевали внутри Эванс. Она была на грани от того, чтобы просто разрыдаться. И она понимала, что если увидит его безразличный взгляд, то стержень в ней сломается и хлынут слезы. Лили стояла в центре гостиной и не знала, как ей быть. Она не хотела его видеть. Как минимум сейчас. Она глянула на лестницу, ведущую в комнаты девочек. Там спускалась сонная Алиса в халате поверх пижамы.

— Лис, можешь помочь, — произнесла Лили и свой же голос показался ей чужим. — Можешь отнести эту книгу Ремуса в комнату Мародёров и принести учебник по трансфигурации?

— Да, конечно, — ответила та, непонимающе глядя на подругу. — А ты почему не сделаешь это? Опять Поттер что-то натворил?

— Неважно, потом расскажу.

Алиса скрылась за лестницей. Лили всё ещё не могла поверить в произошедшее. Она же знала, боялась, что он сделает ей больно. Тогда зачем же она ему доверилась? Рука Лили нервно теребила это письмо в кармане. Через пару минут она увидела на лестнице Джеймса. Ну, это уже выглядело совсем как издевательство по отношению к Эванс.

— Лили, что произошло? — спросил у неё Сохатый.

— Ты шутишь, Поттер? — ответила та дрожащим голосом. За ним показалась Алиса, которая с напряжением следила за происходящим. — Сначала бросаешь меня, а затем спрашиваешь, что произошло?

— Лилс, тебе приснилось что ли? У меня и в мыслях не было.

— Забирай своё письмо, Поттер, можешь сказать Сириусу, что ты выиграл, — Лили сунула ему в руки конверт. Он покрутил его в руках. — А чего же ты в Шармбатон не перевёлся? Был бы со своей девушкой. Уверена, то шампанское она тебе прислала.

— Какое еще шампанское? — он с непониманием развернул пергамент, а затем засмеялся. — Эванс, это письмо не от меня, успокойся.

— А от кого? Может быть, от Тёмного Лорда?

— Лилс, я люблю тебя, и нет никакой девушки у меня в Шармбатоне, да и спора тоже не было, — Джеймс попытался взять Лили за руку, но она её отдёрнула.

— Я тебе не верю.

— Подумай, солнце, если бы я написал тебе это, то зачем мне сейчас тебя убеждать в обратном? Я вроде не похож на сумасшедшего, — Лили смотрела ему прямо в глаза, начиная сомневаться. — Идем, покажу кое-что.

Он взял её за руку. Лили неуверенно, но крепко держалась за его ладонь. В комнате парней он показал её конверты для писем. На них на всех была выведена буква «П». Лили почувствовала себя самым глупым человеком на земле. Потому что, когда Джеймс звал её на свидание, конверт тоже был с гербом их семьи. У Лили полились слёзы, то ли от облегчения, то ли от осознания собственной глупости. Он прижал её к своей груди.

— Ты представляешь, я ведь еще уверена была, что это правда. Помнишь же, ты про Францию рассказывал. Да и с Сириусом ты любишь спорить, — Лили прижималась к нему так крепко, боясь потерять.

— Милая, перестань же плакать, всё хорошо, — Джеймс вытер её слёзы, взял на руки и отнёс на кровать. А затем деланно тихо заговорил: — Это письмо ведь из ниоткуда не взялось, правильно? — Лили качнула головой. — А что, если нам несколько дней походить раздельно, будто мы расстались, чтобы посмотреть, кто даст о себе знать.

Чуть позже Питер сказал, что Джеймсу утром тоже приходило письмо. Сова стучалась в окно рано утром и никто, кроме Петтигрю, не проснулся. Причем письмо было похожего содержания, только от лица Лили.

Та согласилась с идеей Джеймса, потому что ей было интересно, кто же их с Поттером решил рассорить. Пара условилась, что будет скрывать отношения даже в гостиной, потому что мало ли какой подлец скрывался среди гриффиндорцев. Поэтому всю следующую неделю влюбленные не держались за руки, не обнимались, а в Большой зал, гостиную или на уроки они ходили раздельно. Хотя как-то, когда Лили вышла из кабинета ЗоТИ и шла одна в сторону Большого зала на обед, Джеймс под мантией-невидимкой взял её за руку и завёл в заброшенный туалет. Там он скинул свою мантию и прижал Лили к стене. Ему надоедало, что они должны были держаться холодно друг к другу.

— Меня бесит, что они считают тебя уже не моей и так заглядываются, — прошептал он и впился в губы Лили.

Когда ребята хотели погулять или провести время в Выручай-комнате, то один из них шёл под мантией-невидимкой, чтобы не появляться у всех на виду вместе. Об этой затее знали только близкие друзья. Им было сложно притворяться, что они расстались, но это того стоило. В пятницу за завтраком Эванс получила письмо. Такое же. Лили с Поттером переглянулись, но не подали виду. Она тут же распечатала конверт и прочитала.

«Дорогая мисс Эванс!

Приглашаю вас на встречу сегодня в 18:00 возле теплицы №8. Очень хочу, чтобы вы узнали обо мне. Если вы не придёте, я пойму, что вы не хотите встретиться со мной и даёте мне отказ.

Искренне Ваш, Тайный поклонник»

Почерк был незнакомым, но отдаленно напоминал чей-то. Вот она только не могла вспомнить, чей именно. Лили с Джеймсом договорились пойти вместе, но Поттер решил быть под мантией-невидимкой. Они и представить себе не могли, кто там окажется. Весь день прошёл в напряжении.

Подходя в назначенное время к теплицам, Лили увидела чёрный силуэт, который стоял на одном месте и мялся, не зная, куда себя деть. Уже у восьмой теплицы она смогла понять, кто её пригласил. Это был Снейп.

На улице было холодно, как никак близился декабрь. Темнело. Огни с окон Хогвартса слабо освещали улицу. Лили прятала руки в рукавах мантии и пыталась совладать с эмоциями. Северус поступил гадко, мерзко, подло. Неужели он правда думал, что какое-то письмо сможет поссорить её с Джеймсом? Неужели он думал, что после такого она захочет с ним общаться? Лили хватило того, что было на пятом курсе. Она была уверена, что Поттер сейчас кипит от ярости, но они договорились, что Лили даст ему знак, прежде чем он объявит себя. Как только Снейп увидел Эванс, он встал как вкопанный и не сводил с неё взгляда.

— Ну, привет, Северус, или может быть, Тайный Поклонник? — начала Лили.

— Здравствуй, Лили, — он ответил тихо и, видимо, не собирался продолжать.

— Помнишь первые курсы? Ты постоянно твердил, что зря меня распределили в Гриффиндор, что я должна быть на Слизерине, — Лили прервалась перевести дыхание, потому что говорила она очень быстро. — Так вот, не должна. Потому что считаю, что ты поступил крайне низко...

— Я не знал, как выманить тебя, чтобы поговорить!

— Поговорить о чём, Сев? Ты выбрал не меня, ты выбрал своих друзей, которые, кстати, чуть не убили меня в сентябре! — Лили уже переходила на крик, но тут же взяла себя в руки и тихо продолжила: — Попытка рассорить меня и Джеймса — это очень подлый поступок.

— Это ты выбрала его, а не меня, ещё тогда, на пятом курсе. Ты же его учила по моему учебнику, — Северус запнулся.

Лили помнила это. На пятом курсе, когда Поттер сварил худшее зелье в классе, Слизнорт попросил её позаниматься с ним, несмотря на недовольства девушки. И они занимались один раз в неделю. Джеймс держал своё слово, что кроме учёбы, никаких издевательств не будет, поэтому она смогла дать ему даже больше знаний, чем за пятый курс. В начале того учебного года Снейп дал Лили свой учебник за шестой курс, чтобы она сама могла изучать зелья лучше и быстрее. Та не понимала, что такого в том, что она учила Поттера по учебнику Снейпа; она не видела в этом преступления, не понимала, как слизеринец вообще мог догадаться об этом.

— Он не достоин тебя! — выпалил Северус и вывел Лили из её размышлений.

После этой фразы Поттер не выдержал и снял с себя мантию. Он появился за спиной Лили.

— По-твоему, ты достоин? — произнёс Джеймс, сокращая расстояние между ними.

Лили взяла его за руку, пытаясь удержать, и он остановился рядом со своей девушкой. Северус начал пятиться назад, Поттер продолжил:

— Вот только что-то мои друзья не пытаются убить мою девушку или кого-нибудь еще.

— Я помню, как твой дружок чуть не убил меня, — отозвался Северус.

— Ты был сам виноват, — прорычал Джеймс и снова пошел в сторону Снейпа. Казалось, что ещё чуть-чуть, и он бросится на него с кулаками. — Я тебя спас, придурок.

Северус выставил перед собой палочку, а Джеймс засмеялся.

— Я не собираюсь драться с тобой, Нюниус, — Лили слышала в голосе Поттера насмешку. — Только потому, что у тебя нет шансов. Идем, Лили.

Джеймс взял её за руку, поднял мантию-невидимку с земли и пошёл в сторону замка, когда они услышали слова Северуса:

— После окончания Хогвартса, Поттер, ты умрёшь так же, как грязнокровки на улицах Британии.

Джеймс выдернул свою руку из руки Лили и резко развернулся. Она тоже повернулась. Ей было мерзко слышать такие слова из уст её бывшего лучшего друга. Он же стоял с палочкой наизготовку, направляленной прямо на Поттера.

— Ты мне угрожаешь?

Северус тихо произнёс какое-то заклинание, после чего Джеймс упал к ногам Лили. Она не успела как-то среагировать, как Снейпа и след простыл. Он быстрым шагом шёл в сторону Запретного леса. Лили села на коленки к Сохатому, пытаясь понять, что произошло. Поттер расстегнул свою мантию. Свитер на нём стал красным от крови. Лили пыталась остановить её всеми известными ей заклинаниями, но ничего не получалось. Кровь останавливалась на несколько секунд и шла снова. Её глаза наполнились слезами.

Лили тут же их смахнула и с помощью «Мобиликорпуса» пошла с Поттером в Больничное крыло. Она пыталась говорить с Джеймсом. Он даже старался отшутиться. А еще Джеймс достал из кармана небольшое зеркало и попросил позвать Сириуса, когда его заберут в крыло. Лили не совсем поняла, как оно работает, но была уверена, что разберётся, сейчас ей было не до этого. Больше всего она сейчас боялась, что он потеряет сознание. Лили держала его за руку. За тёплую сильную руку. И чертовски злилась на Северуса.

Ученики то и дело оглядывались на Лили и на Джеймса, летящего рядом на носилках. Они косились на этих двоих, а потом тихо перешёптывались. Перешёптывались не только студенты, но и портреты на стенах. Ещё чуть-чуть, и весь Хогвартс узнает, что с самим Джеймсом Поттером что-то случилось.

До Больничного крыла влюблённые добрались довольно быстро. Но там никого не было. Поэтому Лили Джеймса опустила на кровать, а сама побежала за мадам Помфри. Она без лишних вопросов приступила к своей работе: забрала Поттера в процедурный кабинет, а Лили выставила за двери Больничного крыла. Она села на ближайший подоконник и наконец-то дала волю чувствам. Ей было очень обидно и страшно за Джеймса. Она знала, на что способен Снейп, и это пугало больше всего. «Что, если он опробовал на Поттере какое-то непроверенное заклинание? А что, если придумал какое-то тёмное и плохое? Кровь же не останавливалась от моих заклинаний».

Лили вспомнила то, о чём попросил её Джеймс. Достав из кармана мантии небольшое зеркало, Эванс посмотрелась в него. Видела она там лишь своё отражение. Её глаза были напуганными, а лицо очень бледным. Она покрутила зеркало в руках. Странно, оно казалось самым обычным.

— Сириус, — неуверенно сказала Лили, глядя на себя. Ничего не произошло. — Сириус!

В зеркале мелькнули чужие черты лица: серые глаза и тёмные волосы. А затем она чётко увидела Сириуса. Взгляд Бродяги был озадаченным.

— Эванс, что случилось? Где Сохатый? — донеслось до Лили. Она бы не удивилась, если это зеркало парни тоже сделали сами. Но после вопроса Блэка у Лили встал ком в горле, говорить её было трудно.

— Он в Больничном крыле, — произнесла она дрожащим голосом. — Его серьёзно ранили.

— Кто? Ладно, сейчас приду, разберёмся. Не реви, Лили, всё нормально будет.

Та в ответ кивнула и, прежде чем Сириус исчез, произнесла:

— Захвати вашу карту.

Блэк не задавал лишних вопросов. До его прихода Лили думала над тем, что сказал ей Северус. Ей было интересно, откуда же он узнал про то, что она учила Джеймса именно по его учебникам, и что же Снейп имел в виду, говоря что друг Поттера чуть не убил его. Лили знала, что Мародёры часто сталкивались с Северусом в коридорах, они дрались, устраивали дуэли, всячески пытались задеть друг друга. Но если бы была какая-то угроза жизни, Дамблдор точно бы исключил кого-то из однокурсников Лили, как он сделал со слизеринцами после нападения на неё. Было очень много вопросов, и она не знала, получит ли она на них ответы.

Сириус пришел очень быстро. Выглядел он взволнованным. Лили кратко пересказала, что произошло, а в перерывах она изредка всхлипывала, потому что не могла остановить слезы. Сириус злился. Лили видела это по его лицу. Тёмные брови нахмурились, на скулах играли желваки, губы плотно сжались и даже немного побелели.

Закончив свой рассказ, Лили уткнулась Бродяге в плечо, заплакав с новой силой.

— Я убью Нюниуса, — сквозь зубы процедил Блэк.

Эванс попыталась спросить у Сириуса, что же имел в виду Снейп под фразой «твой дружок чуть не убил меня». Но он лишь отмахнулся со словами:

— Потом у Джеймса спросишь.

— Он точно будет в порядке? — Лили боялась этого вопроса, а точнее, боялась услышать отрицательный ответ.

— Да, Эванс, — Бродяга сжал её плечо, и ей стало немного легче от его слов, от его уверенности.

Лили попросила пока никому не говорить о том, что и как произошло. На некоторое время ребята замолчали. Напряжение висело в воздухе. Ей не хотелось быть тут, ей хотелось войти в закрытые двери крыла и увидеть живого Джеймса, который шутит и смеётся.

Через какое-то время к Больничному крылу пришли Ремус и Питер, тоже испуганные. Они услышали в Большом зале на ужине от каких-то младшекурсников, что «мёртвого и окровавленного Джеймса Поттера Эванс тащила к Пофмри». Слухи в Хогвартсе разлетались со скоростью света. Лили так же кратко рассказала им, что произошло, а затем задала самый волнующий вопрос на сегодня:

— Вы что, правда чуть не убили Снейпа?

— Всё было не так, как кажется, — начал отвечать Сириус, глядя на Ремуса, который побледнел то ли от вопроса, то ли от его переживаний за Джеймса.

Но они ничего не успели рассказать Лили, потому что вышла мадам Помфри.

— Заклинание очень плохое, — начала она, и у Лили сердце ушло в пятки. — Но я смогла остановить кровь. Вроде бы с мистером Поттером всё в порядке, но я буду ещё несколько дней смотреть на его состояние. Сейчас он выпил зелье и спит. Поттер потерял много крови, ему нужно восстанавливаться. А теперь расскажите, что произошло.

— Мы с Джеймсом просто гуляли недалеко от Запретного леса, как оттуда из-за деревьев вылетел белый луч, который попал прямо ему в грудь, — быстро придумала Лили. — Я не знаю, кто это сделал. Это мог быть кто угодно.

Мародёры не начали говорить, что это ложь, однако они настороженно переглянулись.

— Так или иначе мы попробуем найти виновного, — озабоченно произнесла целитель. — Можете прийти через пару часов его навестить, а лучше всего, завтра. Скорее всего, он будет ещё спать. И вам лучше поздно не бродить по коридорам.

Когда ребята поблагодарили школьного целителя и она скрылась в своем кабинете, Блэк тут же переключил свое внимание на Лили.

— Решила Нюнчика выгораживать? — зло и тихо сказал он, на случай, если Помфри еще слышала их.

— Дай мне карту Мародёров, мне нужно кое-что узнать, — смело произнесла Лили, игнорируя вопрос.

— Ещё чего, сначала ты защищаешь Снейпа, а теперь тебе карта нужна? — в глазах Блэка сверкали чертики. Становилось немного не по себе находиться рядом с ним.

— Вы не очень похожи на стукачей, — просто ответила Лили. — И я тоже не такая. Раз никто не узнал, что Снейпа чуть не убили вы, то никто не узнает, что он чуть не убил Поттера. Дай мне карту, потому что я знаю Северуса, даже Помфри может быть бессильна против его заклинаний.

— Лили, ты одна к нему не пойдешь, — тут уже вмешался Ремус. — Слизеринцы чуть не убили тебя тогда, а ты теперь сама к ним пойти хочешь? Джеймс нам потом всем лица начистит, если узнает, что мы одну тебя отпустили к змеям.

— Снейп не убьет меня, — Эванс была уверена в этом. Как бы ни было ему обидно, как бы он ненавидел её, он этого не сделал бы.

Но слова парней всё равно заставили ее сомневаться, поэтому они договорились сделать по-другому: Лили по карте хотела посмотреть, где сейчас Северус, и затем пойти туда. Карту же Лили оставляла Мародерам, они будут смотреть, где она, и на всякий случай будут находиться неподалеку. Также у Лили и Сириуса оставались сквозные зеркала, на случай, если Северус куда-то свернёт или к нему кто-то подойдёт. То есть парни должны были направлять и охранять Лили. Возможно, они даже умудрятся подслушать разговор. Эванс поставила только одно условие: чтобы Северус не узнал о том, что Мародёры где-то рядом. Лили очень волновалась, ведь это была её первая такая шалость, если их операцию вообще можно было назвать шалостью.

Ей повезло, Снейп находился недалеко и, видимо, направлялся в гостиную своего факультета. Лили быстрым шагом направилась в его сторону, а Люпин подсказал ей, как сократить путь, чтобы она столкнулась с ним. По большей части коридоры были пусты, изредка появлялись группки студентов, что шли, например, из библиотеки с кучей книг и пергаментов, или же из Большого зала с пирожными в руках. Но чаще всего Лили слышала лишь, как стучат небольшие каблуки её ботинок по полу.

Адреналин играл в крови. Лили злилась и, видимо, поэтому была такой уверенной и смелой. В руках она держала зеркало, в котором то и дело появлялось лицо Блэка, как-то он сказал ей, куда свернуть. Лили зашла ещё в один коридор, в котором и увидела Северуса, тот поспешно шёл в сторону лестниц. Его, как часто говорили Мародёры, сальные черные волосы развевались, так торопился он в гостиную. Лили поспешно спрятала зеркало в карман.

— Снейп! — окрикнула она.

Он повернулся. Явно Северус не ожидал снова увидеть ее сегодня.

— Эванс? Небось снова с телохранителем. Кто на этот раз под мантией? Блэк? Люпин? — Северус засмеялся. — Петтигрю?

— Что за заклинание ты использовал? Как от него лечить? — она не обращала внимания на его язвы.

— Пришла за Поттера просить? — иронично спросил он. А потом с гордостью заявил: — Мое заклинание. И как лечить, знаю тоже только я.

— Северус, пожалуйста, — Лили очень зло смотрела на него. Он всего лишь пожал плечами. — Я не думаю, что ты хочешь вылететь из школы, а я могу это устроить. Я могу всем рассказать, что это ты.

— Угрожаешь мне? — засмеялся Снейп. — Валяй. Но мне тоже есть, что напомнить профессору Дамблдору.

— Я не знаю, что между вами произошло, но как Джеймс сказал, он тебя спас. Спаси и ты его, — Северус молчал, как будто думал, стоит ли ему это делать. У Лили скатилась слеза по щеке, оставляя мокрый след. — Прошу я, а не он. Поттер бы никогда не попросил тебя о помощи. Он не такой плохой, как ты думаешь. Пожалуйста, Сев.

Ей было противно от самой себя. Было противно так унижаться перед ним. Но она была готова на всё, лишь бы Джеймс был в порядке. И Северус абсолютно молча, но согласился. Эванс поняла это по тому, как он быстрым шагом пошёл не в сторону подземелий, а в Больничное крыло. Она еле успевала за ним. Лили очень напрягало это молчание. Но если он действительно поможет, то она была бы ему безмерно благодарна. И она надеялась, что сейчас они не встретят Мародёров или, того хуже, мадам Помфри.

Он открыл дверь крыла, где сейчас лежал Поттер, и Лили сказала:

— Подожди.

Она пошла вперед, чтобы увидеть Джеймса. В крыле сейчас было темно. Всего несколько свечей горели в паре светильников. Поттер мирно спал, очки лежали рядом на тумбочке, а лицо было белым как мел. Лили коснулась его щеки, боясь, что она будет холодной. Но он был очень тёплым, как и всегда. Его голые плечи торчали из-под одеяла. Эванс немного спустила покрывало и ужаснулась. Вся его грудь была перевязана бинтами, на которых во многих местах виднелись красные пятна. С дюжину ран все еще медленно кровоточили. Слезы градом покатились по её лицу.

Снейп тоже подошел к койке Поттера, ухмыльнулся и поднял палочку. Он явно был доволен тем, как работает его проклятие, а ещё, наверное, тем, что жизнь Джеймса сейчас находилась в его руках. Ему льстило, что он легко мог убить такого уверенного, смелого показушника и задиру, как Джеймс Поттер. Северус начал водить по красным пятнам на бинтах и бормотать очень длинные, похожие на песнопения, магические заклинания. И Лили заметила, что бинты становились белыми. Она с ужасом смотрела на все происходящее. Это не тот Северус Снейп, с которым она дружила. Это теперь тёмный волшебник. Возможно, даже Пожиратель Смерти…

Когда он закончил и все бинты стали идеально чистыми, Снейп молча пошёл к выходу. Но уже у дверей он развернулся и, глядя Лили прямо в глаза, ледяным тоном произнес:

— Никто не должен узнать, что это сделал я.

— Спасибо, — ответила она и он ушел.

Лили укрыла Джеймса и положила голову на его грудь, слушая размеренное сердцебиение. Её слезы стекали на его одеяло. Лили было обидно за то, что её бывший лучший друг превратился в такого холодного, безразличного и злого человека. Она всматривалась в такое спокойное, такое любимое лицо Поттера. Слушая его дыхание, Лили успокаивалась. Она надеялась, что с ним всё будет в порядке.

Снова утром выходного дня Лили проснулась рано, но не для того, чтобы делать уроки, а потому, что хотела навестить Джеймса. Она быстро привела себя в порядок и чуть ли не бегом пошла в Больничное крыло. Хогвартс явно еще спал: на своем пути она встретила разве что Почти Безголового Ника.

Из палаты, в которой сейчас лежал Поттер, вышла мадам Помфри. Она рассказала, что Джеймс проснулся только сегодня к утру. По её словам, ночью он чувствовал себя не очень, поднималась температура, которая прошла к рассвету, но зато все раны затянулись и он явно шёл на поправку. Это не могло не радовать Лили. Она поблагодарила целителя и наконец зашла в Больничное крыло.

По большой комнате разливался смех парней. Джеймс полусидя лежал в своей кровати, на его носу уже покоились очки, за которыми весело сверкали глаза. А вокруг него сидели Мародёры. Все в пижамах и халатах, а в руках они держали кружки с горячим шоколадом. Как только Лили зашла, взгляд Поттера был прикован к ней, он улыбался. И она тоже невольно улыбнулась. Тяжёлая гора рухнула с плеч такой маленькой и хрупкой Эванс. Она чувствовала безумное облегчение от того, что с ним все в порядке.

Ещё вчера, хоть и напряженно, но Лили поговорила с Сириусом, Ремусом и Питером о том, чтобы никто, в том числе и Джеймс, не узнал, что ему помог Снейп. И вроде бы, хоть им и не нравилось это, но они пообещали не трогать его за эту выходку.

— Доброе утро, — произнесла Лили, обращаясь ко всем, а затем посмотрела только на Джеймса: — Как ты себя чувствуешь?

— Как на курорте, — усмехнулся Поттер. — Лежу, отдыхаю, смеюсь с друзьями, любуюсь тобой, Лилс.

— Тогда у тебя вся жизнь — курорт, — хихикнул Питер.

— Что правда, то правда, — пожал плечами Джеймс и серьёзно добавил: — Всё хорошо, спасибо.

Ремус пересел со стула на соседнюю кровать, освобождая Эванс место рядом с Поттером. Она благодарно кивнула и подсела к любимому, взяв его за руку. Как оказалось, парни обсуждали то, как Люпин и Петтигрю узнали о вчерашнем происшествии.

— Да-да, после того, как тот барсук, — Лили задумчиво нахмурила брови: «Барсук? Это они так называют хаффлапаффцев? Забавно», — удивленно произнес «Поттер мертв?», наш вратарь, этот Сэпворфи, начал чуть ли не на весь Большой зал кричать и спрашивать, что же с тобой произошло.

— Видать, думал, что уже капитаном команды станет, — Сириус хрипло засмеялся.

— Ну уж нет! — воскликнул Джеймс, а затем театрально продолжил: — После моей смерти, Бродяга, не дай ему стать капитаном команды, прошу! Скажи Дамблдору, что это было моим последним желанием.

— Конечно, друг, — Сириус смахнул несуществующую слезу и похлопал Поттера по плечу. — Я попрошу директора назначить капитаном команды Питера.

— А что, по-моему, Хвостик справится с этой задачей, — произнесла Лили, и все засмеялись. Питер не обижался, он смеялся вместе со всеми.

Пока парни общались, Лили очень мало говорила и слушала, потому что её до сих пор мучил вопрос: что же произошло между Снейпом и Мародёрами? Она всё думала, как правильнее начать этот диалог, думала, насколько всё серьёзно, не изменится ли её отношение к друзьям, насколько правда окажется страшной и узнает ли она правду вообще. И казалось бы, лучше момента не найти: здесь они собраны все четверо, никаких посторонних. Но она всё равно боялась.

— Лилс, о чем думаешь? — Джеймс посмотрел на Эванс и сжал её руку.

Более лучшего момента придумать было нельзя. Лили собралась с духом и начала:

— Вчера Сириус на один мой вопрос ответил, что об этом должен рассказать ты, Джим, но мне кажется, что вы все в этом замешаны, — Эванс замолчала, ловя на себе взгляды всех парней, ожидающих главный вопрос. Она не могла смотреть на них, поэтому разглядывала свои коленки. — Что случилось у вас? Почему Снейп сказал, что кто-то из вас чуть не убил его?

— Лунатик, мне кажется, эту историю надо рассказывать с самого начала. Что думаешь на этот счёт? — произнес Поттер.

Лили непонимающе взглянула на Ремуса.

«Неужели он действительно тот, кто хотел убить Снейпа?».

Лили думала на Сириуса, даже на Питера, но никак не на Люпина. Теперь Люпин сидел, как Эванс пару минут назад: он очень внимательно рассматривал свои сцепленные руки.

— Рем, ей можно доверять. Она хорошая, ты же сам это знаешь, — продолжал Джеймс.

У Лили складывалось ощущение, что её тут нет. От слов Поттера ей становилось ещё страшнее. Но тут Люпин посмотрел прямо на Сохатого и кивнул. Тот взял свою палочку со стола и взмахнул ею. Видимо, не хотел, чтобы кто-то подслушивал. А затем произнёс:

— Тогда начинай.

— Лил, ты как-то спрашивала, откуда у меня эти шрамы, — Ремус то смотрел на неё, то отводил взгляд на свои руки. Каждое слово давалось ему с трудом, поэтому Лили даже не думала как-то торопить или перебивать его. — Мне было почти пять лет, когда Фенрир Сивый укусил меня. С того момента каждое полнолуние я превращаюсь в монстра, — Лунатик тяжело выдохнул.

В глазах Лили появились слёзы. Ей было очень жаль его. И наконец-то в её голове начал складываться пазл: вот куда Ремус пропадал время от времени, вот откуда у него шрамы, вот почему он был в Больничном крыле неделю назад, вот почему он Лунатик. Но Эванс не понимала, как же Дамблдор взял в школу его, ведь держать оборотня в замке — крайне опасно. Люпин заставил себя посмотреть на Эванс и продолжил:

— Я оборотень, Лили. Когда было решено взять меня в Хогвартс, были выполнены все меры безопасности: для меня построили Визжащую хижину, для меня посадили Гремучую иву, для меня сделали проход от Ивы, и каждый месяц мадам Помфри отводит меня в Визжащую хижину, наутро забирает оттуда же и даёт мне прийти в себя в крыле. Как ты уже, наверное, поняла, в хижине нет никаких привидений, завываю там я.

— Мне так жаль, Рем, — это всё, что Лили смогла из себя выдавить. Она сжала его руку. — Это ужасно.

Эванс была потрясена тем, что все шесть лет она общалась с оборотнем и не замечала этого, даже не догадывалась. Она хотела как-то поддержать своего друга. Ей в голову пришло только одно:

— Как бы там ни было, Ремус, ты хороший человек. А это для меня важнее. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку.

— Спасибо, — отозвался он и слабо улыбнулся.

— О том, что наш друг оборотень, мы узнали на втором курсе, — Лили перевела взгляд на Поттера. В его глазах бегали искры. А самодовольная улыбка говорила о чувстве превосходства. — Догадались сами, сопоставили факты и спросили у него. Лунатик признался. И мы задумали новую шалость. Нам хотелось помочь Ремусу. Хотелось находиться с ним во время полнолуний.

— Быть с ним и в горе и в радости, как говорится, — вставил Сириус, а Джеймс засмеялся и продолжил:

— Мы искали кучу информации про оборотней и про то, для кого они опасны. Выяснилось, что оборотням интересны только люди, но не животные. И тогда мы начали узнавать у самой известной кошки Хогвартса — МакГоннагал — как у неё получилось стать анимагом, — Лили ахнула, догадываясь, в какую сторону ведёт рассказ. — Также нашли кучу книжек по анимагии, примерно тогда же мы и обнаружили Выручай-комнату. С тех пор мы пропадали там, тренировались. Нам с Сириусом удалось добиться полного превращения к концу четвёртого курса. Питеру давалось труднее, но и он в начале пятого курса тоже смог превратиться в животное. С того времени каждое полнолуние мы в облике животных гуляем с Ремусом в Запретном лесу. Он нас не кусает, а только играет. Вот так.

Лили не знала, что ответить. Она не могла поверить в то, что рассказывал Джеймс. У неё в голове не укладывалось, как пятнадцатилетние мальчишки стали анимагами, ведь МакГоннагал часто говорила, что это очень сложно и опасно.

— А в кого вы?.. — все, что она могла сказать сейчас.

— О, Эванс, ты не поверишь, — весело произнес Сириус и махнул палочкой в сторону двери. Она услышала щелчок. — Ну что, Пит, начнем с тебя? — Питер смущенно встал под аплодисменты Ремуса. — Миледи и милорды, вашему вниманию — господин Хвост!

Питер вдруг исчез. Лили даже встала на ноги, чтобы понять, в кого он превратился. Она увидела, как по полу в её сторону бежала большая крыса. Она восторженно захлопала в ладоши. Не подумала бы Лили, что такой большой Питер превращается в маленькую крысу. Петтигрю снова стал человеком и смущенно сел на свое место.

— Молодец, Пит, — улыбнулась Эванс.

— Это ещё что, — ответил Хвост. — Ты посмотри на господина Бродягу!

Сириус немного отошёл от кровати в проход, где было больше места, и шуточно поклонился всем.

— Не нужно таких оваций! — сказал он.

На его месте тут же появился большой чёрный пёс. Он подошёл к Лили. Она дотронулась до его макушки, боясь, что он ненастоящий. Но она потрепала Бродягу по голове, почесала за ухом, а он в ответ дружелюбно махал хвостом. Блэк вернулся в человеческое обличье и снова поклонился.

— А что меня никто не представляет? — деланно обиженно произнес Джеймс, скидывая с себя одеяло.

— Джим, ты уверен? — Лили очень хотелось узнать, в кого же он превращается, но всё-таки она переживала за него.

— Я в порядке, — он поцеловал Эванс в губы и тоже вышел в проход.

— Представляем вам господина Сохатого! — сказал Ремус.

Лили увидела величественного оленя с большими рогами и даже засмеялась. Теперь она знала, что её парень олень официально. Эванс погладила его гладкую шерсть на шее, потрогала рога. Глаза у него были такого же цвета, как и у Джеймса, а взгляд был осмысленным. Глядя ему в глаза, Лили могла с уверенностью сказать, что Поттер сейчас улыбается. Теперь-то у неё всё встало на свои места. Джеймс снова стал собой и лёг на свою кровать.

— Вы… вы невероятны, мальчики, — произнесла Лили.

— А то, — Поттер поцеловал ей руку.

Пока парни самодовольно переглядывались, Эванс тоже молчала. Она не верила своим глазам, не верила, что с этими людьми прожила шесть лет и абсолютно их не знала. Лили представить себе не могла, чего ещё она могла ожидать от друзей. Всё происходящее казалось ей каким-то сном.

— Ну, а теперь ответим на твой основной вопрос, Эванс, — голос Сириуса вывел Эванс из её мыслей. — Нюниус вечно пытался сдать нас учителям, следил за нами, всё вынюхивал. И, видать, на шестом курсе он стал догадываться, что Лунатик оборотень, потому что как-то я застал его следящим за Помфри и Люпином.

— Да, и Бродяга решил над ним подшутить, — в диалог влез Ремус. — Глупо это было, конечно, но что же теперь.

— Я не пошутил, а сказал правду, — ответил ему Блэк. — Сказал, что если нажать на сучок Гремучей Ивы и залезть в проход, то он узнает наш секрет.

— А Снейп, видимо, тоже наличием мозгов не отличается, — продолжил Люпин, — и он, выждав, что я скроюсь в проходе, а мадам Помфри вернётся в Хогвартс, пошёл к иве.

 

1976 год.

Полная луна стояла в тёмном безоблачном небе. Северус Снейп чёрной тенью направлялся прочь от замка к большой раскидистой иве. По пути на земле он искал какую-нибудь палку, чтобы он смог дотянуться до сучка на дереве, о котором ему сказал Сириус. Подходящую слизеринец нашёл совсем недалеко от дерева.

Гремучая ива угрожающе махала своими ветвями. Северус уклонился. Ему не с первого раза удалось дотянуться и нажать на заветный сучок, но, тем не менее, у него получилось и ива была обездвижена.

В это же время двое парней и крыса, сидевшая на плече у одного из них, под мантией-невидимкой шли в том же направлении. Будь крыса тоже в человеческом обличье, то троих друзей просто не смогла бы скрыть мантия. Джеймс Поттер, увидев силуэт, приближавшийся к нужному дереву, скинул мантию с себя и своего друга, положил крысу в траву и бросился бежать. Сириус Блэк побежал вслед за ним. Крыса, которую на самом деле звали Питер Петтигрю, что-то пищала и тоже бежала в мокрой холодной траве в сторону дерева. Друзья понимали, что кричать они не могут: так лишь они могли привлечь внимание к себе, что осложнило бы ситуацию для всех. Ведь Поттер старался предотвратить плохой исход событий.

Северус Снейп, с опаской оглядываясь на дерево, залез в дыру между корней. Он увидел длинный туннель, в конце которого виднелся луч света. Северус пытался вглядеться, разобрать, что там находится, но ничего особенного там не увидел. Снейп на четвереньках пополз дальше, а затем с испугом замер. В конце прохода он увидел рычащего на него волка.

Джеймс спустя несколько минут тоже скрылся в лазе под деревом. Он, увидев в узком туннеле своего врага, схватил его за щиколотку — первое, до чего смог дотянуться — и вытащил Снейпа из коридора, что вёл в Визжащую хижину, прямиком к оборотню. Поттер вылез на улицу, а затем за шкирку помог вылезти Северусу и оттащил его от дерева на безопасное расстояние, чтобы ива не начала вновь защищаться от незваных гостей.

— Ты с ума сошёл, Нюниус! — Сохатый злился. — Никому ни слова, понял меня?

Снейп же, ошарашенно оттолкнув от себя Джеймса, побежал в замок. Он ожидал всего, но явно не оборотня.

 

1977 год.

— После этого шокированный Снейп пожаловался Дамблдору, мол, в школе учится оборотень. Но он так только снова показал, что в голове у него пусто, потому что Дамблдор обо всем знал. Он приказал Нюнчику никому ни о чём не говорить, пригрозив исключением, — Джеймс заканчивал свой рассказ. — Поэтому я и сказал ему вчера, что он сам виноват в произошедшем, потому что если бы не его желание насолить нам, то всё было бы в порядке.

— Да и вы тоже хороши, — бросила Лили, задумавшись.

Сириус поступил не очень хорошо, рискуя, что секрет Ремуса будет раскрыт, рискуя жизнью Снейпа, даже несмотря на то, что он не самый приятный человек. Зато у Эванс больше не было вопросов. Она была нагружена тем количеством информации, что вывалилось на неё сегодня.

— Что ещё мне стоит о вас знать? — спросила она. — Может быть, вы еще и вампиры? Или вы известная группа, что в свободное время раскатывает по миру с концертами? Или, может быть, у вас есть друг среди великанов?

— Разве что Хагрид, — усмехнулся Ремус.

— Больше ничего такого, Лилс, — произнёс Джеймс. — Честно-честно.

Ещё немного ребята поговорили, а затем парни ушли, оставляя пару наедине. Лили легла на кровать к Поттеру, обнимая его, прижимаясь сильнее. Эванс выглядела загруженной, ей нужно было ещё немного времени, чтобы вся вывалившаяся на неё правда уложилась в голове.

Август 1977 года.

Марлин МакКиннон, держа в руках список необходимой для седьмого курса литературы, направлялась в магазинчик с названием «Флориш и Блоттс». Она покупала в Косой Аллее нужные школьные принадлежности гораздо раньше всех студентов. А всё потому, что через несколько дней она вместе с семьёй собиралась поехать на море, где хотела провести остаток лета. Поэтому сейчас МакКиннон была одна, а самая известная волшебная улица во всей Британии не была под завязку забита учениками. Марлин лишь попадались на глаза уже взрослые волшебники, кто-то в старых потёртых мантиях, кто-то в новейших одеждах из «Твилфитт и Таттинг», а кто-то прятал лица в тени капюшонов.

Марлин, купив нужные учебники, вышла из книжного магазина. В Аллее людей было мало, поэтому у неё они не смешивались в одну большую толпу, и она смогла увидеть знакомое лицо.

— Сириус! — крикнула Марлин, вскинув руку вверх, махая парню.

Сириус Блэк, вышедший из лавки доктора Фойерверкуса и, направляясь в магазин зелий Пиппина, увидел свою однокурсницу. Его брови озадаченно нахмурились, а губы расплылись в широкой красивой улыбке. Он пошёл в её сторону.

— МакКиннон, — поприветствовал Блэк. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

Хоть Сириус и не ожидал встретить Марлин, он был рад её видеть. Немного поболтав, стоя у книжного, Блэк предложил покушать мороженое у Фортескью, на что Марлин с нескрываемой радостью согласилась. Гриффиндорцы провели вместе несколько часов, расспрашивая друг друга о каникулах, о делах в Аллее, о событиях, происходящих в волшебном мире. В тот день Сириус впервые посмотрел на Марлин не как на одноклассницу, не как на сестру, а как на девушку. Ему было приятно находиться в её обществе.

 

Сентябрь 1977 года.

Марлин сидела в компании Сириуса в купе поезда, что вёз их в Хогвартс. Помимо этих двоих с ними были Джеймс и Питер, которые были так увлечены поеданием сладостей, что казалось, что они не замечают кого-то кроме себя. Блэк сидел непозволительно близко к МакКиннон. После встречи в Косом Переулке они время от времени слали друг другу письма. Блэк боялся начинать отношения, он не любил обязательств, не любил сближаться с людьми, но он не мог отрицать тот факт, что ему было комфортно с Марлин. И вот сейчас он рассказывал одну из своих историй, а потом замолчал. Марлин тоже молчала. Он склонился к её уху. Его дыхание обжигало её кожу. Она же замерла, боясь пошевелиться. Сердце бешено колотилось.

— Хочешь, я выгоню этих оболтусов? — шепнул Блэк ей.

Она оскорбилась предложением Блэка, встала и возмущенно воскликнула:

— Сириус!

Он встал вслед за ней и поцеловал. МакКиннон хотела сопротивляться, но не смогла. Она не смогла устоять перед пьянящим чувством влюбленности.

 

Декабрь 1977 года.

Лили после нескольких часов, проведенных в библиотеке за выполнением домашнего задания, вернулась с Джеймсом и Ремусом в башню Гриффиндора. Поттер, хоть и нехотя, но проводил больше времени за учебниками. Так на него влияла Эванс.

В гостиной, как и всегда, царила расслабленность. Младшие курсы уплетали сладости и играли в волшебные шахматы, более старшие же ученики кучковались, разговаривали и шутили друг над другом.

По лестнице из спален мужской половины гриффиндорцев сбегала Марлин, растрёпанная и злая. Она, не видя своих друзей, буквально летела в сторону своей спальни. Лили поцеловала в щеку Джеймса на прощание и побежала за подругой. Эванс застала МаКкиннон в слезах, что было странно, ведь Марлин плакала крайне редко.

— Он… он так спокойно мне говорил о том, что ему нравится другая, — всхлипывала та. — Он говорил, что хочет к ней и спрашивал, не знаю ли я, где она сейчас, просил позвать её из комнаты, представляешь?

Лили озадаченно смотрела на подругу. Данное поведение было крайне не характерно для Блэка. Эванс не верила, что он так просто говорил о своих чувствах, тем более делал так больно человеку, с котором был относительно близок, пусть и всего несколько месяцев. Скорее, Сириус просто расстался бы с МакКиннон, чем делал больнее такими ужасными просьбами. Только если у него не затуманен разум, конечно же.

Эванс уложила Марлин в кровать и начала искать среди своих запасов умиротворяющий бальзам, однако у неё он закончился, поэтому она решила сходить к Ремусу за ним, а заодно и проверить обстановку. Дверь в комнату парней была открыта. А одноклассники Лили и вовсе ругались.

— Да я думал, что эта она мне и подарила те конфеты на день рождения! — злился Сириус, а затем перевел свой взгляд на вошедшую девушку. — Лили, как она?

Эванс демонстративно не смотрела на Блэка.

— Ремус, у тебя случайно нет умиротворяющего бальзама?

— Сейчас гляну, — ответил Люпин и пошел искать его на полке среди множества различных склянок.

— Эванс! Ответь мне, — Бродяга теперь злился и на девушку своего друга. — Я что, виноват, что мне подсунули конфеты с приворотом?

— Блэк, тебе следовало бы извиниться перед ней, — холодно ответила Лили, отстаивая Марлин. — А ещё наконец-то научиться не есть то, что прислано неизвестными людьми. Это могло быть не любовное зелье, а яд, и что тогда?

— Спасибо, мамочка, я в курсе, — сухо произнёс Блэк. Он ненавидел, когда его критикуют и поучают.

— Благодарю, Рем, — ответила Эванс, когда Лунатик отдал ей зелье. — Джим, я спущусь через полчаса.

Лили успокоила свою подругу, у которой от слёз покраснели и опухли глаза. Она, поглаживая Марлин по тёмным волосам, тихо баюкала её, говоря, что у неё все будет хорошо, что Сириус был под приворотным зельем, что он любит её. Марлин никогда не слышала от Блэка таких слов, но она так верила словам лучшей подруги, что уже даже мысленно простила его за такую выходку. Благодаря зелью она очень быстро уснула. Эванс же, как и обещала Джеймсу, спустилась в гостиную.

Поттер сидел на кресле, перебрасывая из руки в руку крохотный снитч, рядом с ним сидел Питер, который заворожено следил за ловкими движениями своего друга. С ними же сидел и Ремус, который читал очередную книгу. Сириуса не было.

«Наверное, в комнате», — решила про себя Лили.

Джеймсу было скучно, поэтому он предложил друзьям поиграть во взрывающиеся карты. Так как не было альтернативных идей, ребята согласились. Поэтому Поттер пошел в свою комнату за картами, а заодно и позвать Сириуса. Из комнаты Мародеров до Поттера донеслась громкая музыка. Когда он вошел в комнату, сразу же почувствовал запах табачного дыма.

Лишь одна из четырех кроватей, стоявших в комнате, была заправлена идеально, две были накрыты смятыми пледами, а на четвертой лежал Сириус. В руках он держал гитару, пальцами перебирая струны, пытаясь попасть в такт игравшей из маленького граммофона музыки. В зубах у него торчала сигарета. Когда Джеймс зашел, Блэк даже не поднял головы. Ему было всё равно.

— Вставай, королева драмы, поиграем в карты, — бросил Поттер, доставая коробку с различными безделушками, где лежали карты.

— Иди в задницу, Сохатый, — просто ответил Сириус сквозь стиснутые зубы, чтобы сигарета не упала.

Джеймс не обиделся. Он понимал: другу нужно было побыть одному. Поттер спустился в гостиную, где его ждали друзья. За ним на уровне головы летел его снитч. Джеймс плюхнулся в свое любимое кресло и начал раздавать карты.

За бесконечным смехом друзья не заметили, как прошло несколько конов. Битые карты тут же взрывались с негромким хлопком. Но, как только партия завершалась и был объявлен победитель, карты тут же все без исключения складывались в ровную стопку, ожидая новой игры.

Чаще всего, когда Мародёры играли в карты, выигрывал Сириус с его превосходной виртуозностью. Он четко запоминал, какие карты вышли из игры, примерно предполагал, какие карты у его соперников, но Блэк не мог повлиять лишь на одно: на то, какие карты ему выпадут. Тут могло помочь лишь везение. Однако же остальные парни тоже хорошо играли во взрывающиеся карты.

В очередной партии, когда Лили была в шаге от победы, а она играла против одного лишь Поттера, тот сказал ей:

— Смотри, — он одной рукой подкинул снитч, а в другой руке держал палочку.

Эванс с легкостью поймала золотой мячик и покрутила в руке. Джеймс взмахнул палочкой, и снитч открылся, показывая Лили маленький экземпляр белой лилии. Она завороженно смотрела на белый цветок. В это время Поттер поменял карты на столе так, чтобы выиграл он, и показал Ремусу с Питером знак, чтобы те молчали.

— Джим, это очень красиво, — тихо произнесла Лили.

Цветок спрятался в снитче, и мячик улетел к хозяину. Поттер ухмыльнулся проделанной шалости и сунул золотой шарик в карман, затем побил карты, что лежали на столике, которые благополучно взорвались. Джеймс уже и так несколько партий поддавался своей девушке, он считал, что нет ничего такого в том, что он хотя бы раз выиграет за сегодня. Он скинул свою последнюю карту, чтобы её побила Лили, хотя в этом не было никакой необходимости: Поттер уже выиграл. Эванс глянула на стол, затем на свои карты, снова на стол и снова на карты.

— Поттер! Ты жулик! — возмутилась она. — Ты считаешь меня настолько глупой? Я же выигрывала!

Джеймс лишь засмеялся и притянул к себе свою девушку, чтобы поцеловать. Та уже и забыла про обман и растаяла, поддавшись его рукам.

Спустя ещё одну партию в гостиную спустились Фрэнк с Алисой, у той был измученный вид, а в руках — сумка с пергаментами. Лонгботтом тоже выглядел уставшим, но был явно бодрее Алисы. Однако как только она увидела своих одноклассников, тут же расплылась в улыбке.

— Играете? А можно с вами? — спросил Фрэнк, увидев, как оживилась его девушка.

— Конечно, — ответил Питер, улыбаясь.

Алиса подсела к Лили, Лонгботтом же занял подлокотник кресла Джеймса. Пока Ремус раздавал карты, Ревелл наклонилась к уху Эванс:

— Эта травология меня скоро в могилу сведет, Фрэнк битых два часа занимался со мной, а у меня ощущение, что я совершенно ничего не помню, — шепнула она.

— Ты со своей травологией много чего пропустила, — также шепотом ответила Лили, и завидев вопросительный взгляд подруги, добавила: — Потом расскажу.

Семикурсники продолжили играть, а Сириус всё так же лежал на кровати, докуривая уже третью сигарету за сегодняшний вечер. Он чувствовал себя паршиво. Чувствовал вину перед Марлин. Он совершенно точно не хотел причинять ей боль. Блэк за громкой музыкой пытался спрятаться от своих мыслей. Но выходило у него это ужасно.

Закрывая глаза, он так и видел МакКиннон, которая выпила небольшое количество игристого и уже была более открытая и раскрепощённая и рассказывала свои страхи, говорила о своих чувствах и сомнениях.

 

— Я боюсь, Сириус, — говорила она в тот вечер, держа в руке бокал.

— Чего? — спросил Блэк, нахмурившись.

Он не любил откровенных разговоров и всегда старался их избегать. Марлин молчала несколько минут, раздумывая, стоит ли начинать, продолжит ли Блэк или же снова соскочит с темы, но всё-таки решила попробовать:

— Боюсь, что я у тебя одна из многих, через пару месяцев ты найдёшь себе кого-то получше и мы будем ходить на занятия и делать вид, что между нами ничего не было, что всё в порядке, даже после Хогвартса мы, скорее всего, часто будем видеться. В особенности, если учитывать, что сейчас творится в мире. Ты будешь постоянно у меня перед глазами, и каждый раз я буду вспоминать, что меня использовали и бросили.

МакКиннон волновалась, это было слышно в её дрожащем голосе, было видно в её напряженном лице. Она боялась быть брошенной, но ещё больше она боялась сейчас услышать ответ Сириуса.

— Я тебя не использую, Марлин, — Блэк не знал, что ответить, тем более не знал, как успокоить свою девушку. — В то же время ты должна понимать, что я не могу тебе обещать быть с тобой до конца наших дней. Хотя если учитывать, что сейчас творится в мире, такое вполне может быть, — Сириус усмехнулся.

Эти слова не утешили МакКиннон, даже наоборот добавили ещё больше сомнений, и Блэк, видя это, добавил:

— Мы вместе, пока нам обоим хорошо друг с другом. Кто знает, может, через пару месяцев это я начну тебя раздражать и ты сама от меня убежишь, — Сириус засмеялся.

Его смех был заразителен, и Марлин улыбнулась.

 

Сириус ненавидел себя за то, что сегодня произошло. Он превратил один из её страхов в реальность. Блэк успокаивал себя тем, что за него говорило приворотное зелье, что он в здравом уме никогда бы так не поступил. Вот только означало ли это, что он не виноват? Сириус не считал себя виновным, но в то же время его мучили совесть и неизвестность.

«Как она? Что делает? А может, играет вместе со всеми в карты?»

Он не знал, куда уйти от этих мыслей. Сигареты и музыка уже не спасали. Блэк вспомнил о бутылке огненного виски, что спрятана под его кроватью. Вот только не в его принципах было напиваться в одиночку. Поэтому лучшее, что он смог придумать, это прогуляться в виде Бродяги, а заодно и проверить гостиную, может быть, Марлин сидит там, хотя на последнее он уже почти не надеялся.

Сириус быстро оделся, взял мантию-невидимку Джеймса и спустился в гостиную. Он остановился у лестниц и стал наблюдать за своими друзьями. Ребята играли в карты. Лили и Алиса играли вместе. Питер, видать, успел проиграть и жестами показывал Джеймсу какие карты есть у Ремуса. Последний делал вид, что не замечал этого. С ними играл даже Фрэнк. А вот Марлин не было. Она спала в своей комнате.

Блэк постоял несколько минут у лестниц. Невольная улыбка коснулась его лица. Ему безумно нравилась эта беззаботность, что сейчас царила в гостиной. Его друзья играли так, будто они были уверены в завтрашнем дне, так, будто сейчас в мире нет войны, так, будто они учатся не на последнем курсе, будто трудности будут случатся с ними в далёком будущем, будто завтра первым уроком не Трансфигурация с МакГоннагалл, а какое-нибудь магловедение с Квиреллом.

Было уже поздно, поэтому кроме семикурсников в гостиной было совсем мало студентов. Лили спиной почувствовала, как кто-то посмотрел на неё. Она повернулась и увидела там Сириуса, который, будучи обнаруженным, пошел в сторону выхода. Эванс чувствовала себя виноватой перед ним за то, что отчитала его. Она не хотела делать этого, тем более, не хотела ссориться с ним. За эти несколько месяцев она успела значительно сблизиться с Мародерами. Поэтому, передав карты Алисе, она встала и пошла к Сириусу. Джеймс, нахмурившись, проводил ее взглядом, но только увидев Блэка, расслабился и вернулся к игре.

Лили подошла к Сириусу и как-то неуверенно начала:

— Сириус, извини, что...

— Порядок, Лилс, — он улыбнулся ей, смотря на неё сверху вниз.

— Марлин спит сейчас, она много плакала. Но всё в порядке будет, я думаю, — рассказала Эванс, убирая пряди волос за ухо. — Постой, а ты куда?

— На кухню схожу, — соврал Блэк. — Слушай, можешь позвать Поттера?

Лили усмехнулась, потому что на кухне не так холодно, чтобы надевать свитер и зимнюю мантию, однако же она не стала выпытывать, куда на самом деле он идет после отбоя. Джеймс сразу же встал, как только Эванс шепнула ему о том, что Сириус хочет с ним поговорить. Он отдал свои карты Питеру и подошел к Блэку, который стоял на выходе из гостиной.

— Я схожу прогуляться, не теряйте, — сказал Сириус, зная что Джеймс точно будет переживать, если его не предупредить.

— Ладно, — просто ответил Поттер. — Хочешь, пойду с тобой?

Блэк хотел этого, хотел избавиться от одиночества, которое ходило за ним по пятам уже несколько часов. Вот только он не признавался в этом ни себе, ни кому-то ещё.

— А она не будет против? — Сириус кивнул в сторону Лили, которая пыталась улыбаться сквозь тревогу.

— Мерлин, Бродяга, конечно, нет, — Джеймс был рад провести время с другом, потому что на него взглянуть нельзя было без жалости. — Принеси, пожалуйста, мою мантию и ботинки, а я пока предупрежу ребят.

Двое друзей, проверив, что за ними никто не смотрит, накинули мантию-невидимку и вышли из гостиной под крики Полной Дамы. Они шли немного пригнувшись, чтобы мантия касалась пола, но при этом были практически бесшумными, что лишь говорило об их мастерстве.

Хогвартс спал. Иногда слышались лишь посапывания известных волшебников с портретов. Так или иначе, но Сириус и Джеймс добрались до улицы без приключений и неожиданных встреч.

Зимняя ночь встретила гриффиндорцев морозом, который резко ударил в их лица и заставил покраснеть носы и уши. Сириусу нужен был этот свежий бодрящий воздух. Он вдохнул полной грудью так сильно, что его горло онемело от холода. Навязчивые мысли о Марлин тут же пропали, даже несмотря на то, что с Поттером они практически не говорили.

За первым же кустом ребята обратились в животных и наперегонки побежали в сторону Запретного леса. Большой олень и чёрная собака дурачились, валили друг друга, кусались, бодались и просто валялись в снегу. В обличье животных все мысли и чувства притуплялись, что помогло Сириусу отпустить ситуацию.

Блэку было в новинку то, что сегодня произошло, а оттого он совершенно не понимал, как себя вести. Обычно с девушками у него не доходило до ссор. Да и с друзьями ругался он совершенно по-другому. Даже ссориться с его собственными родителями, особенно в последний раз, ему было гораздо легче. Так или иначе, он надеялся, что они с Марлин помирятся и всё наладится. Он хотел этого, потому что она была какой-то особенной, какой-то другой, не как обычные девчонки. Он даже удивлялся самому себе, потому что не мог понять, как он раньше не замечал в ней того авантюризма и протеста.

Обратно в Хогвартс друзья пошли примерно через час, когда изрядно устали и замерзли. Сириус по дороге завороженно смотрел на замок, восхищаясь его могуществом. Блэк был мысленно благодарен Джеймсу за то, что тот снова был с ним в трудный момент. Он решил сказать ему об этом:

— Спасибо, Сохатый.

— Обращайтесь, — усмехнулся Поттер, закидывая руку на плечо другу.

Вставать на трансфигурацию утром следующего дня всем Мародёрам было очень сложно. Тёплые постели так и манили парней, но деваться было некуда: отработки или какое-нибудь огромное эссе им сейчас ни к чему. Поэтому, быстро собравшись, друзья выдвинулись на завтрак. Джеймс прежде, чем пойти, проверил местонахождение Лили на карте. Оказывается, она уже завтракала, как и Марлин.

Как только Мародёры зашли в Большой зал, они увидели стаю сов, что парили под потолком и разносили почту. К Джеймсу тут же подлетела серая неясыть с очередным номером «Ежедневного пророка». Поттер сунул кнат ей в кармашек, привязанный к лапе и, не глядя в газету, подошёл к Лили и поцеловал её в рыжую макушку. Марлин демонстративно не смотрела на Сириуса, в то время как и тот не торопился подходить к ней. Он сел рядом с Джеймсом, и Мародёры принялись за еду.

Из Большого зала студенты понемногу стали расходиться по кабинетам. Среди них Поттер увидел Роджера Сэпворфи, который был вратарём в команде Гриффиндора. Он старательно избегал глазами Джеймса, но от капитана не так просто было скрыться:

— Роджер! — окликнул его Поттер. — Сегодня в пять на поле. И передай Оливеру.

— Почему тренировка у нас в пятницу вечером? Отдыхать когда? — устало выдохнул Сэпворфи.

— Скажи спасибо, что не завтра утром, — ответил Джеймс и вернулся к яичнице с беконом.

Декабрь в этом году отличался бесконечными снегопадами и высокими сугробами. Однако же это не помешало Джеймсу назначить тренировку по квиддичу на сегодняшний вечер. Тем более, сегодня даже не шёл снег, хотя небо всё так же было окрашено в серый цвет, а солнце не желало показываться.

Прикончив завтрак и дожидаясь, пока его друзья тоже будут готовы отправиться на занятие, Поттер наконец взглянул на газету. На первой же странице красовались ужасающие кадры из Косой Аллеи. Магазин котлов был наполовину разрушен, а неизвестные люди в черных мантиях спешно трансгрессировали.

— Нападение в Косом переулке, — невесело оповестил Поттер.

— Ты всё ещё доверяешь «Пророку»? — спросил Сириус, скептически поднимая бровь.

— Там всё равно рассказывают больше, чем мои родители, — ответил Джеймс.

Он перевел взгляд на Лили, которую сегодняшние новости не то что расстроили, а даже напугали. Она старалась не показывать этого, но её выдавали глаза. Там скопились жгучие слёзы.

Для Джеймса занятия прошли ненапряжно, хотя сегодня были довольно сложные дисциплины. Но Поттер уже вкушал, как он будет летать весь вечер на метле, поэтому настроение у него было приподнятое. Он, как и обычно, подтрунивал над Снейпом между уроками, отправлял на парту Лили маленькие любовные записки, раскачивался на стуле и много смеялся с друзьями, за что даже потерял несколько баллов. Единственное, что его стало беспокоить, это наигранная холодность между Марлин и Сириусом. Но он не хотел лезть в их взаимоотношения, по крайней мере, до того момента, пока Блэк сам не попросит помочь, а тот вряд ли попросит.

После обеда семикурсники поднимались в гостиную и весело обсуждали прошедший урок Защиты от Тёмных искусств. Только Марлин уже была в комнате и собиралась на грядущую тренировку. С каждой минутой она злилась на Сириуса всё больше. Она надеялась, что он поговорит с ней наедине, надеялась, что хотя бы извинится. И если бы он сделал это сегодня между занятиями, то она бы его простила. Моментов сказать ей это было слишком много, но абсолютно все он пропустил. Что же, если он не хотел извиняться, если ему всё равно, то ей тоже будет всё равно. Она пыталась себя убедить в этом, хотя это было далеко не так. Она злилась и очень слабо скрывала это.

Блэк увидел это на обеде, когда она, не дождавшись Лили, ушла в комнату. Но бежать за ней и унижаться перед друзьями он не собирался. Сириус хотел поговорить с ней перед тренировкой, но Марлин слишком старательно его избегала. Она пришла на поле, когда уже все были в сборе.

Джеймс, как и обычно, дал напутствие команде, и семь игроков взмыли в воздух. Гриффиндор выигрывал уже несколько лет подряд. Поттер просто не допускал даже мысли, что они проиграют, и делал всё возможное, чтобы этого не произошло. Как-то на пятом курсе, когда ловца их команды сбил бладжер, Джеймс вошёл в азарт и из кожи вон вышел, чтобы забить как можно больше голов, чтобы всё равно победить. Счёт тогда был двести шестьдесят баллов у Гриффиндора, а вот у Хаффлпаффа было всего сто девяносто. Гриффиндор выиграл тогда кубок школы по квиддичу, а имя Джеймса скандировали полночи на вечеринке в честь победы. Ему однозначно это нравилось.

Когда Поттер стал капитаном команды на шестом курсе, он поменял ловца на Оливера Террелла, а также в качестве охотников взял Марлин и Сириуса. Блэк не хотел быть игроком, но согласился только исключительно из уважения к Джеймсу. Загонщиками стали братья Пруэтты — Фабиан и Гидеон. Вратарём же был Сэпворфи. Последний не очень нравился Джеймсу, как человек, но у колец он стоял твёрдо, за что и получил место в команде. Помимо этого на скамейке запасных сидели ещё двое хороших игроков. Орсон Уитакер был готов заменять охотника, а Грейсон Кирби играл за ловца.

Джеймс направил метлу в небо. Холодный воздух ударил ему в лицо. Погода для тренировки радовала. Наконец-то перестал идти снег, было светло, даже несмотря на затянутое тучами небо. Погода была холодной, но это совсем не мешало, потому что всем игрокам было жарко.

Чаще всего Джеймс наблюдал с высоты за своей командой, следил за их действиями, иногда направлял, ругал, давал советы и по ходу игры вносил коррективы в тактику. Вот и сейчас его подменял Уитакер, играя вместе с Сириусом и Марлин. Хотя игра охотников сегодня была больше похожа на какие-то догонялки: МакКиннон улетала от Блэка, подрезала его, давала пасы исключительно Орсону, даже когда это было совсем неуместно и заканчивалось провалом.

Поттер хотел уже лететь к ним и читать нотации о важности тренировок, но увидел, как Лили поднимается на трибуны. Он дождался, пока она посмотрит на него, и сделал "смертельную петлю", пролетев на метле вниз головой. Ему так и хотелось показать своё превосходство, ему хотелось, чтобы Эванс ахнула и подумала о том, какой же он крутой. Подмигнув Лили, которая замерла в испуге, не сводя с него глаз, Джеймс развернул метлу к команде.

— МакКиннон! Ты играешь не одна! — крикнул Поттер, увидев как она вновь проигнорировала Блэка и полетела к кольцам. — Оливер, разуй глаза, снитч в паре метров от тебя!

После того, как Террелл полетел за золотым мячиком, Джеймс вновь чуть поднялся вверх и глянул на Лили, которая уже разместилась на скамейках и читала книгу, укутавшись в длинный гриффиндорский шарф, иногда поглядывая на поле. Из-за того, что Джеймс отвлёкся, он заметил бладжер в последний момент и чудом успел увернуться.

— Пруэтты! — воскликнул Поттер от возмущения. — На что вам мётлы и дубинки? Зачем вы сюда пришли?

Джеймс был строгим капитаном, потому что он знал: чуть-чуть дать слабину — и кубок не получить. Однако чаще всего команда на поле не перечила ему, даже Сириус, который не любил, когда им управляют. Ставя себя на место Поттера, Блэк понимал, что он вёл бы себя так же. К тому же для Поттера квиддич был одним из способов выплеска эмоций. Когда у него в очередной раз не получалось сходить куда-то с Лили, команда обычно получала гораздо сильнее, чем сегодня. Так что ребята уже привыкли к нагоняям.

После того как Марлин в очередной раз подрезала Сириуса так, что тот чуть не свалился с метлы, Джеймс подлетел к охотникам.

— Марлин, все свои эмоции оставляй за полем, сейчас у нас тренировка, — начал Поттер.

— О чём ты? Всё в порядке, — ответила МакКиннон, на что Сириус хмыкнул.

— А что тогда тобой движет, когда ты подрезаешь Блэка и абсолютно игнорируешь его? — Марлин не отвечала, лишь зло смотрела на Джеймса. — Ладно, МакКиннон, посиди пока на скамейке, я тебя подменю.

— Потакай дальше своему дружку, Поттер, а я в этом участвовать не намерена, — прошипела Марлин, чтобы слышали только Джеймс и Сириус.

МакКиннон полетела вниз к земле, но не на скамейки, а в сторону раздевалок.

— Я бы сказал тебе: лети за ней, иначе она так и будет злиться, но теперь ты хотя бы можешь спокойно потренироваться, — усмехнулся Поттер.

— Не буду я бегать за ней, — устало ответил Блэк. — Ведёт себя как ребенок.

— На что уставились? Прорабатывайте «обратный отбив»! — крикнул Джеймс Пруэттам, которые непонимающе следили за МакКиннон.

Ребята вернулись к игре. На улице довольно быстро темнело. Солнце, спрятанное за тучами, уже и так больше чем наполовину скрылось в горах. Лили начала переживать за Марлин, которая до сих пор не вышла из раздевалки. Она не понимала, что произошло, но предполагала, что ребята поссорились окончательно. И сейчас не знала, как себя повести: идти успокаивать Марлин или дождаться Джеймса. Она решила, что стоит хотя бы подождать, пока Марлин выйдет из раздевалки и пойдёт в Хогвартс. Лили на фоне белого снега заметила тёмную фигуру, что спешно двигалась в сторону поля. Эванс уже было подумала, что Марлин решила вернуться, но это была профессор МакГонагалл, она взволнованно бежала к полю и, оказавшись на месте, с помощью "Соноруса" громко произнесла:

— Все студенты срочно должны вернуться в гостиные своих факультетов!

Лили тут же встала со скамейки и, непонимающе глядя на поле, увидела Джеймса, который летел к декану.

— Что случилось, профессор? — серьезно спросил Поттер.

МакГонагалл помялась, размышляя, стоит ли говорить правду или подождать, но поняв, что слухи в Хогвартсе всё равно разлетаются с невероятно быстрой скоростью, произнесла:

— Чёрная метка. Поттер, соберите команду и болельщиков и немедленно отправляйтесь в гостиную. По возвращении в башню нужно будет пересчитать студентов, передайте старостам.

Джеймс нахмуренно кивнул и тут же посмотрел в сторону, где до этого сидела Эванс. На секунду его сердце замерло, потому что он не увидел её на трибунах, но тут же выдохнул: она бежала вниз по лестнице.

— Вы всё слышали МакГонагалл, нам нужно в башню Гриффиндора, спасибо за тренировку, все молодцы, — сказал Поттер команде и повернулся к Блэку, который только что коснулся ногами земли. — Бродяга, проследи за командой. Я за Лили.

Сириус кивнул, он хотел спросить, что происходит, но не успел: Джеймс побежал к своей девушке, она же бежала к нему.

— Там Марлин в раздевалке, — запыхавшись, произнесла Эванс.

Поттер схватил Лили за руку. Всё, что она смогла увидеть, это переживание на его лице. Что-то случилось, и Джеймс явно знал что. Но Эванс не хотела спрашивать, не хотела знать. По крайней мере, пока они не в замке. Ребята забрали Марлин из раздевалки, которая, несмотря на свои обиды и слезы, послушно пошла с друзьями.

Лили старалась отставить страх в сторону, чтобы трезво смотреть на происходящее, чтобы следить, все ли заходят в замок. Но когда Джеймс вытащил из кармана палочку и сжал руку Эванс сильнее, в её горле так и встал ком. Она не понимала, что происходит, но переживания Поттера передались и ей. В какой-то момент ребята слились с толпой гриффиндорцев, которые, как и они, шли в гостиную. Многие ребята перешёптывались, обсуждая, что произошло. До Лили донеслось:

— Да, прямо в том же коридоре, в котором тогда нашли старосту… Эванс.

Лили стала отчаянно крутить головой, пытаясь понять, кто это сказал, чтобы спросить, что произошло в том коридоре. Но она так и не поняла, кто это был.

Эванс видела впереди команду в их красно-желтой форме, сзади она смогла разглядеть Ремуса, Питера, Алису и Фрэнка, что шли с ужина, видела некоторых первокурсников, которых она знала лично. Никто не понимал, что произошло.

Студенты шли, тихо перешептываясь, вопросительно переглядываясь, непонимающе пожимая плечами. В воздухе буквально повисла тревога. Она передавалась от одного ученика к другому. Эту атмосферу решил разбавить Пивз, который появился из ниоткуда над толпой. Он, хихикая, стал напевать песню собственного сочинения:

— Черная метка на стене;

Значит, Хогвартс наш в беде.

Если Хогвартс наш в беде,

Значит, жди беды везде.

Джеймс тут же взмахнул палочкой, невербально произнося «Обезъяз», пытаясь убрать нарастающую панику. Но по студентам так и прошелся удивленный шепот: «Черная метка!» Полтергейст перевернулся в воздухе, придерживая шляпу с бубенчиками, которая так и норовила слететь с его головы, и обиженно улетел.

Лили испуганно посмотрела на Поттера, который старательно избегал её взгляда. Он сосредоточенно шёл в гостиную, следя за обстановкой вокруг. Ему было жарко после тренировки, тело было липким и потным, ужасно хотелось попить воды и просто упасть без сил, но он абсолютно не обращал внимания на своё физическое состояние.

В гостиную гриффиндорцы зашли большой толпой. Кто-то разошёлся по спальням, но большинство так и осталось в гостиной, ожидая декана и, вероятно, не самых приятных новостей. В этом числе были и семикурсники. Они стояли в углу комнаты, образовав небольшую кучку. Джеймс передал Лили и Ремусу распоряжение проверить, все ли гриффиндорцы дошли до башни. Это оказалось проблематичным: студентов было слишком много, а кто-то сидел в комнатах и даже не знал, что что-то случилось. Поттеру быстро пришла в голову идея. Он встал на стул и громко заговорил:

— Ребята, я понимаю, что вы напуганы и ждёте новостей, но нам нужно убедиться, что все сейчас в безопасности. Давайте сейчас на пять минут все пойдут в свои комнаты и проверят, все ли на месте, а затем можете возвращаться обратно. Если вдруг кого-то не хватает, обязательно сообщите нам.

На несколько минут гостиная практически опустела. В ней остались только семикурсники. Друзья кратко обменялись новостями, которые были весьма скудными.

— МакГонагалл сказала, что нашли Чёрную метку, — поделился Поттер.

— Я услышала, что её нашли в том же коридоре, где пытали меня, — произнесла Лили. Она отчаянно прижималась к Джеймсу, пытаясь почувствовать себя защищённой, затем подняла на него взгляд и, испугавшись собственных мыслей, тихо-тихо сказала: — Джим, вдруг, там убили кого-то?

Поттер посмотрел в её зелёные глаза. Он видел перед собой перепуганную девушку, которую он должен был сейчас успокоить. Джеймс сейчас испытывал к ней такую любовь, такую нежность, что не знал, как со всеми этими чувствами совладать.

— Нет, конечно, нет, — так же тихо ответил Поттер и поцеловал Лили в лоб.

В какой-то момент ребята опомнились: Эванс сняла с себя теплое пальто и гриффиндорский шарф, Джеймс и Сириус скинули игровые мантии, оставаясь в свитерах и многочисленных налокотниках и наколенниках.

Гостиная вновь начала заполняться студентами, которых теперь стало даже больше, чем было до этого. К счастью, пропаж среди учеников не оказалось.

Парни бесконечно переглядывались, Лили оторвалась от Джеймса и обнимала себя руками, задумчиво глядя куда-то в пустоту, Марлин и Алиса тихо разговаривали, немного отдалившись от остальных. Фрэнк перешептывался со своими соседями.

Минерва МакГоннагал пришла к своим студентам спустя час после того, как все из них оказались в гостиной. Она выглядела загруженной и уставшей. Декан с помощью неизвестного никому заклинания сделала так, чтобы голос её был слышен в каждой гриффиндорской спальне. Она позвала всех учеников спуститься в гостиную, а затем подошла к семикурсникам. Пока гостиная забивалась студентами под завязку, Минерва тихо спросила:

— Эванс, Люпин, Поттер, вы всех пересчитали? Все ученики в башне? Никто не заявлял о пропавших?

— Все на месте, профессор, — твердо ответил Ремус. — Кто-то пропал?

— Нет, — произнесла МакГонагалл, а затем шёпотом, надеясь, что никто не услышит, добавила: — Кажется.

Она отошла к выходу из гостиной. Ребята не шумели, но все равно в комнате стоял гул. Было практически невозможно находиться в полной тишине, все пытались обсудить произошедшее. Но когда МакГонагалл провела взглядом по всем присутствующим, гриффиндорцы тревожно замолчали, ожидая вестей.

— Итак, вы, наверное, извели себя догадками о том, что случилось и почему так срочно вас сорвали с ужина и попросили вернуться в гостиную, — начала декан. Голос её был твёрдым, он не дрожал и не выдавал её волнения. — На шестом этаже мистер Филч обнаружил Тёмную метку, которая была нарисована на стене. Хотелось бы напомнить всем вам, что символика Того-Кого-Нельзя-Называть запрещена в Хогвартсе, также запрещено рисовать на стенах. С сегодняшнего дня все должны быть в гостиных после восьми вечера, а также, если у кого-то обнаружат Тёмную метку, будь то рисунок на пергаменте или, того хуже, на руке, то виновные будут наказаны со всей строгостью. Если кто-то из вас знает какие-то подробности произошедшего или кто нарисовал метку, прошу немедленно сообщить мне. Я рассчитываю на вас и надеюсь, что вы на правильном пути в выборе взглядов, ценностей и, конечно, друзей.

— Как жизнерадостно, — тихо хмыкнул Джеймс, когда профессор закончила свою речь, а в гостиной возобновился шум.

Минерва, так и не дождавшись возможных свидетелей, покинула гостиную, пожелав всем спокойной ночи. Гриффиндорцы стали разбредаться по комнатам, активно обсуждая последние новости. Среди них был и Сириус, вот только он прорывался сквозь толпу не в спальни парней, а в спальни девушек. Он встал у лестниц, ожидая Марлин.

МакКиннон стояла со своими подругами, уставшая и расстроенная. И она не знала, что расстраивало её больше: Чёрная метка или события на поле. Всё, что ей хотелось, это добраться до кровати и забыться во сне, но только она собралась туда, как увидела, что Сириус ждёт её. В груди неприятно ёкнуло от волнения. Она не хотела с ним говорить, но в то же время ей было приятно, что он наконец-то снизошёл до извинений. Алиса так и подначивала подругу пойти к нему и попытаться поговорить.

Марлин решила попробовать. Она пошла в свою комнату, совершенно не глядя на него. МакКиннон шла в толпе девочек, уверенно смотря вперед, прикрывая лицо волосами, пытаясь прошмыгнуть мимо Блэка. Но он не собирался отпускать её в комнату.

— Марлс, — сказал он, она наконец взглянула на него и остановилась, создавая небольшой затор. — Поговорим?

Она нехотя подошла к нему.

— Ну, говори, — безразлично ответила МакКиннон.

Сириус смотрел в её глаза. Он не знал, что говорить. Он просто стоял и молчал, в какой-то момент он даже успел подавить в себе смех. То ли от волнения, то ли от её нарочито злого вида.

— Я переживал за тебя, когда МакГонагалл сказала нам идти в замок, — спустя пару минут произнес он.

— Так переживал, что за мной пришли Лили с Джеймсом? — спокойно ответила она.

— Я не знал, где ты.

— Ты видел, что я лечу в раздевалку! — Марлин начинала раздражаться.

— Я не собираюсь отчитываться за свои действия, — отрезал Сириус.

Он почувствовал себя семилетним мальчишкой, который оправдывается перед своей матушкой за запускание бумажных самолетиков в окно. Казалось бы, ничего такого, но она так и пыталась заставить чувствовать себя виноватым.

— Тогда зачем ты меня позвал?

Марлин считала иначе. Он должен был объясниться хотя бы за вчерашнее. Она, конечно, знала, что произошло, но ей об этом сказала Лили. МакКиннон же ждала его версию происходящего и как минимум извинений. Вот только Сириус не знал ни что ей говорить, ни зачем он её позвал, ни как исправить своё положение.

— Может, хватит уже обижаться? — произнёс он спустя ещё пару минут.

Эти слова совсем вывели Марлин из себя.

— Может, хватит уже вести себя как идиот? — в тон ему ответила она, прищурив глаза.

Их ссора дошла до точки невозврата, когда гостиная почти опустела. Марлин начала бросать различные претензии, одну за одной. Появлялись всё новые недовольства. Сириус не хотел это слушать: он развернулся и ушёл. Он не хотел чувствовать вину за надуманные проблемы, не хотел чувствовать себя провинившимся ребёнком, тем более не хотел за это все извиняться.

— Ты бежишь от проблем, Блэк! — крикнула вслед Марлин. Она не пошла за ним, посчитав, что лучшим решением будет уйти в свою комнату.

Сириус действительно бежал от проблем. Сейчас он сбежал от проблем с Марлин, полтора года назад ушел из семейного дома. Он не мог по-другому. Единственные проблемы, которых он не боялся, это были те, которые были устроены им или же его друзьями. Он их не то что не боялся, а наоборот, с азартом вновь и вновь придумывал что-нибудь рисковое, но в то же время веселое.

Так или иначе, но Блэк не помирился с Марлин и не знал, помирится ли уже. По дороге в свою комнату Сириус прокручивал в голове их ссору и хотел уже принять поражение, в который раз признавая, что серьёзные отношения — не его стезя.

Последняя вылазка в Хогсмид в этом году была назначена на семнадцатое декабря. Лили была в предвкушении. Она уже представляла, как будет ходить по волшебным магазинчикам и покупать подарки родителям и друзьям. Да и отдых от бесконечных домашних заданий и постоянно появляющихся в газетах плохих новостей сейчас был очень кстати. Увидев объявление в гостиной, Эванс в приподнятом настроении поднялась в спальню, чтобы обрадовать подруг.

В Хогвартсе уже пахло Рождеством. По обычаю, Хагрид принёс двенадцать огромных елей в замок, а профессор Флитвик украсил их всевозможными игрушками и гирляндами. В гостиных и Большом зале над каминами висели веточки омелы и остролиста. Студенты с нетерпением ожидали скорых каникул. Все ленились, желая отложить домашние задания на потом и поскорее начать отдыхать, получать подарки, вкушать вкуснейшую еду за праздничными столами и просто расслабиться хотя бы на несколько дней.

— О, нет! — взвыла Марлин, когда услышала новость о Хогсмиде. — Видимо, я не пойду.

— Чего это? — спросила Лили, скидывая сумку с учебниками на стол.

— А с кем мне идти? Ты пойдёшь с Поттером, Алису Фрэнк, скорее всего, пригласил ещё до того, как была объявлена прогулка, с Блэком у нас кончено, а Ремус с Питером наверняка пойдут именно с ним.

— Да брось. Хочешь, я с тобой схожу? — предложила Лили.

Она была не против провести выходной с подругой, потому что в последнее время они делали это слишком редко. Тем более, так было бы проще купить подарок Джеймсу. Лили упала на свою постель, приподнялась, опираясь на локти, и смотрела на Марлин, которая сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги.

Диалог девушек был прерван приходом Алисы, а вместе с этим и разбавилась гнетущая обстановка.

— Вы не поверите, куда меня позвал Фрэнк, — счастливо пропела Ревелл, стягивая с себя гриффиндорский свитер, оставаясь в одной футболке.

— М, даже не знаю, — без энтузиазма ответила Марлин, а затем усмехнулась. — Может, в теплицы, изучать травологию?

— Или на рождественский бал к сэру Николасу, — засмеялась Лили, а затем уже серьёзно добавила: — Он тебя в Хогсмид позвал?

— Хогсмид? — растерянно переспросила Алиса. — Ах, да, наверное, но не только. Он пригласил меня на каникулы к себе домой! Я так боюсь, вдруг я не понравлюсь его маме. Вы же знаете, какие слухи ходят о ней.

— Уж, кто-кто, а ты точно понравишься, — хмыкнула в ответ Марлин. — Всем известно, что Алиса — это сама прилежность и безупречность.

— Что-то ты сегодня без настроения, — отметила Ревелл, заходя в ванную комнату и включая воду в раковине.

Пока Алиса мыла руки, Лили поднялась с кровати и подошла к туалетному столику.

— Привыкай, Лиса, Марлин теперь без Блэка, — улыбнулась она, любуясь собой, пытаясь поправить причёску, изредка смотря на Марлин через зеркало. Ревелл вышла из душевой и упала на кровать. — Ладно, МакКиннон, не дуйся. Пойду Джеймсу скажу, что ты меня забронировала на прогулку в Хогсмид.

— Никого я не бронировала, ты сама снизошла до прогулки с подругой! — Марлин уже не была расстроена, она улыбалась. — Лил, а ты на каникулы едешь домой? Или, быть может, мсье Джеймс Поттер, последовав примеру мсье Фрэнка Лонгботтома, пригласил вас в свою обитель, познакомить с матушкой?

— Сириус явно на тебя плохо влиял. Ты говоришь совсем как он. Я так и слышу его голос, — засмеялась Лили. Она повернулась к зеркалу спиной и посмотрела на МакКиннон. — Не приглашал меня Джеймс. Надо будет обсудить с ним это. Думаю, останусь в Хогвартсе. Так будет безопаснее и для меня, и для моих родителей. Ладно, не скучайте, я побежала.

— Привет Поттеру передавай, — скучающим тоном произнесла Марлин.

— А Блэку что передать? — Лили, не дождавшись ответа, вышла и закрыла за собой дверь.

Вечно подруги Марлин убегали к парням. Да и она тоже убегала, как только появлялась свободная минута. Но теперь, когда парня у неё не было, она часто стала чувствовать себя одинокой, даже несмотря на то, что Лили вновь стала сидеть вместе с ней, а сегодня даже предложила сходить в Хогсмид вместе.

Лили нравились эти девчачьи разговоры обо всём и ни о чём одновременно, нравилось шутить и смеяться, нравилась беззаботность. Она, спускаясь по лестнице, уже представила, как будет скучать по всему этому.

Мародёры заняли лучшие места в гостиной. Джеймс и Сириус сидели на диване перед камином, Ремус с книгой в руках устроился в кресле; Питер, как ни странно, но тоже сидел с книгой, а если быть точнее, с учебником по заклинаниям. Лили узнала учебник по обложке. Вот только Петтигрю мало читал, он больше слушал своих друзей или что-то спрашивал у Ремуса. Джеймс сидел с гитарой в руках и под чутким руководством Сириуса неумело перебирал струны. Увидев Эванс, он тут же отложил гитару. Она подошла к нему и села на подлокотник рядом.

— Сыграешь мне что-нибудь? — улыбнулась Лили.

Когда Джеймс вновь взялся за гитару и продолжил наигрывать какую-то мелодию, она произнесла:

— Кстати, Марлин передала тебе привет, — Лили смотрела на ничего не понимающего Джеймса, а затем почувствовала на себе удивлённый взгляд Сириуса и улыбнулась. — А тебе, Блэк, передает горячий поцелуй, ну или пощечину, я точно не расслышала.

— Я так и знал, что все девушки интриганки, — Сириус наигранно грустно развалился на диване, запрокидывая голову на спинку.

За этими насмешками он пытался скрыть в своей душе вой какого-то внутреннего Лунатика. Лили же не понимала этого, поэтому свела всё к шутке:

— Не больше, чем вы, мальчики.

Джеймс попытался скрыть неловкость, ужасно зафальшивив. Он уже слышал о Хогсмиде и не знал, как сказать Лили о том, что хочет пойти с парнями. Так что, когда та сама с ним заговорила об этом, предупреждая, что пойдет в Хогсмид с Марлин, он облегченно выдохнул. Джеймс в который раз убеждался, что у него лучшая девушка на планете.

Мародёры решили по-полной затариться в лавке, где продавали различные ингредиенты для зелий, а также простые и популярные зелья, ограбить они планировали также и Сладкое Королевство. Их запасы закончились ещё неделю назад, а для новой шалости, которые они придумали за пару дней до этого и которую решили отложить до начала нового семестра, нужно было прикупить много чего. Ремус даже написал целый список, чтобы не купить чего-нибудь лишнего или же наоборот, не забыть что-то.

На следующее утро стало известно ещё об одном рождественском мероприятии. Членам Клуба Слизней пришли приглашения на очередной «дружеский вечер», назначенный на пятничный вечер. Однако это, как поняла Лили из письма, не был рождественский бал, к которому все привыкли, а всё из-за непростого положения в волшебном мире, в том числе, и в Хогвартсе. Предстоял обычный ужин в компании любимцев Слизнорта.

Эванс с уважением относилась к декану Слизерина, поэтому редко пропускала похожие мероприятия. Вот и сейчас она уговаривала Алису и Джеймса пойти вместе с ней. Ревелл сдалась быстро, а вот Поттер, скуля, говорил, что это самое скучное и бесполезное времяпрепровождение и что «расставлять книги в библиотеке по алфавиту и то веселее». Но Лили решила козырнуть тем, что это будет вечером и что там будут слизеринцы. После этих слов Джеймс сдался и даже немного оживился, вспоминая что Северус Снейп является завсегдатаем сборищ Слизнорта. Он даже решился позвать Сириуса, который практически не ходил на подобные собрания, и тот, услышав про Снейпа и понимая, что планирует Джеймс, согласился.

Следующим вечером семикурсники оккупировали два больших стола, разложив пергаменты, учебники, перья и чернила. Они совместными усилиями делали последнее в этом году домашнее задание по защите. Это было сложно, особенно, если учитывать, что все жутко хотели спать. Ребята, подпирая головы руками и бесконечно зевая, писали эссе. Кто-то, в основном это были Лили, Ремус, Алиса и Фрэнк, находил нужную информацию в том или ином учебнике, зачитывал её, а затем каждый, перефразируя услышанное, лениво скрипел пером по пергаменту, то и дело уточняя:

— Первое упоминание дементоров связано с охраной какого замка? — Питер, не дождавшись ответа, заглянул в писанину Ремуса и продолжил корпеть над эссе.

— Патронус — не единственный метод борьбы с дементорами. Очень эффективна также?.. — Марлин, хмуро глядя в свою работу, прикусила кончик пера.

— Окклюменция, — подсказала Лили, вспоминая рекомендации Снейпа овладеть данным навыком.

Первым работу закончил Джеймс. Он блаженно откинулся на спинку стула и закрыл глаза, расплывшись в улыбке и представляя, как он сейчас пойдёт в комнату и завалится спать. Лили, закончив писать эссе, перечитывала его, проверяя на наличие ошибок. Её примеру последовали и остальные «отличники» — Алиса, Ремус и Фрэнк. Сириус, как и Джеймс, довольно развалился на стуле. Его руки были скрещены на груди, он смотрел на Поттера и ухмылялся. Никто, кроме них двоих, не знал причины этих улыбок и переглядываний. Питер в конце концов взял работу Люпина и чуть ли не дословно списывал. Марлин, покончив с домашним заданием, тяжело вздохнула и упала лбом прямо на эссе, а потом, понимая, что только что сделала, зло выругалась, подняла голову и увидела размазанный вывод, который она писала в конце. На её лбу красовались чернила. Эванс еле сдерживалась, чтобы не засмеяться вслух.

— Бродяга, — протянул Джеймс. — Ты слышал, кляксы чернил на лице — новый писк моды?

Рука МакКиннон дёрнулась ко лбу. На пальцах отпечаталась краска. Она тяжело вздохнула.

— Ну, ничего, Марлс, напишешь ещё одно эссе в три фута, — подбодрил Сириус, явно издеваясь. — Сейчас всего лишь второй час ночи. До утра уйма времени.

— Идите к чёрту, — недовольно пробурчала МакКиннон, пытаясь спасти положение.

 

Вечер пятницы не заставил себя ждать. Двое девушек и двое парней спускались в подземелья. Лили и Алиса держали друг друга под руки и шли чуть впереди Джеймса и Сириуса. Те же о чём-то тихо перешёптывались и посмеивались. Девушки не знали, о чём именно, да им и не нужно было. Эванс вдруг обернулась к парням так, что её длинные рыжие волосы взмыли в воздух, а затем шлёпнули её по спине.

— Мальчики, а вы где собираетесь проводить каникулы? — спросила она.

— Где-где? А как же «Хогвартс, Хогвартс, наш любимый дом», — Блэк пропел в такт гимна школы, подошёл к одноклассницам сзади и закинул на их плечи руки, оказываясь посередине. — Правильно, Сохатый?

Сириус повернул голову в сторону Джеймса, который сравнялся с Лили и собственнически взял её за руку. Ревновать Эванс к Бродяге было всё равно что ревновать МакГонагалл к Хагриду, но в груди Поттера всё равно что-то неприятно защемило.

— Ага, мы планируем остаться в Хогвартсе. Или ты, Эванс, зовёшь нас к себе? — Поттер ухмыльнулся.

— Вообще-то жду приглашения от тебя, — в тон ему ответила Лили, улыбаясь. — Я тоже думаю в Хогвартсе остаться. А вот Алиса едет знакомиться с будущей свекровью.

— Лили! — возмущенно воскликнула та.

— А что, Ревелл уже выходит замуж? — поинтересовался Блэк, всё также приобнимая девушек за плечи.

— Нет, — смущённо ответила Алиса. Её уши полыхали. — Просто Фрэнк пригласил меня к себе на каникулы.

— А-а, — многозначительно протянул Сириус. — Тогда я вынужден убрать от вас руки, а то боюсь получить нагоняй от вашего молодого человека. Жаль, что я не успел побороться за ваше сердце, миледи.

Блэк театрально грустно вздохнул и сунул руки в карманы брюк. Его рубашка была полностью застёгнута, а на шее висел туго завязанный чёрный галстук. В отличие от Поттера, он редко расстёгивал верхние пуговки. Так сказывалось воспитание аристократов.

Когда гриффиндорцы пришли в кабинет Слизнорта, все уже были на месте. Профессор гостеприимно принял своих студентов и показал на стол, призывая присоединиться к их ужину. Сам Гораций сидел на широком кресле. В кабинете было уютно. Возможно, это была самая приятная и тёплая комната во всех подземельях. В большом камине весело плескался огонь. На полке над камином разместились памятные фотографии с членами Клуба. Стол ломился от вкусной еды.

Пока ребята ели, Слизнорт то и дело спрашивал у кого-нибудь, как их дела, интересовался планами на жизнь, пытался узнать что-то о родителях, иногда рассказывал воспоминания о своих студентах и хороших знакомых.

— Мадам Розмерта прислала мне свою лучшую медовуху буквально на днях. Я решил, что вам стоит её опробовать, — говорил он. — Она была моей студенткой, как и вы, сидела за этим столом. Хорошая девчушка была, добрая, а сейчас вон хозяйка лучшего паба в Хогсмиде. Так быстро время летит, а ведь многие уже в этом году заканчивают Хогвартс…

Джеймс с Сириусом бестактно потянулись к бутылке медовухи, наливая себе, а затем и Лили с Алисой. Слизнорт, казалось, вот-вот достанет платок и будет вытирать наступающие слёзы. Ученики, которых здесь было с десяток, не знали, как лучше себя повести, угрюмо смотрели в тарелки. Северус Снейп сидел в компании Регулуса Блэка и Алекто Кэрроу. Рэйвенкловцы тоже старались держаться вместе. Шестикурсник Дирк Крессвелл сидел рядом с Николь Остин, которая была однокурсницей Мародёров. С ними же был и хаффлпаффец Майкл Косгроув, с которым Лили познакомилась на Хэллоуине.

— Мисс Остин, слышал, вы перевелись к нам из школы Чародейства и Волшебства Ильверморни, — когда профессор произнес название американской школы, Регулус презрительно фыркнул: среди чистокровных волшебников Британии данная волшебная школа была худшим вариантом, куда можно было отправить учиться своего ребенка, ведь одним из основателей школы был магл. — Как вам Хогвартс?

— Не так уж и плохо, — просто отозвалась та, убирая длинные светлые волосы за спину. — Школы очень похожи, у нас тоже было четыре факультета, тоже был огромный замок с кучей потайных ходов, этажей и кабинетов, тоже были отдельные общежития. Разве что в Хогвартсе кормят отменно.

Слизнорт добродушно посмеялся.

— А что стало причиной вашего переезда? — спросил он, будто бы не зная ответа.

— Отца перевели в Британский филиал Международной конфедерации магов. Да и к тому же он сам из Великобритании, учился в Хогвартсе. Не смог отказать. Он даже не советовался с мамой, со мной или братьями. Но я очень рада, что попала в Хогвартс. Благодаря Дирку я быстро освоилась.

Крессвелл смущённо опустил взгляд и пожал плечами, пытаясь отмахнуться:

— Я просто выполнял обязанности старосты.

— Дирк, а как ваши дела с изучением гоббледука? — Гораций переключился на следующую «жертву».

— Гоблинский язык сложнее, чем казался, но тем не менее успехи есть. Думаю пойти на стажировку в Гринготтс этим летом, — более оживленно и охотно поделился Крессвелл.

— Вы не собираетесь поступать на седьмой курс? — удивился Слизнорт, заерзав в своем кресле. — Нет, мой мальчик, вам абсолютно точно нужно сдать ЖАБА, чтобы вас взяли на работу в министерство. Я, конечно, поговорю на счет вас с Катбертом, — увидев непонимающий взгляд Крессвелла, профессор пояснил: — Это начальник Управления по связям с гоблинами. Но бросать школу тоже не дело.

Когда ребята поужинали, их ждал вкусный десерт. Профессор взмахнул палочкой, и перед каждым появилась вазочка с мороженым, политым шоколадом. Сириус со скучающим видом принялся за сладкое. Джеймс в какой-то момент перехватил злой взгляд Снейпа и специально наклонился к Лили, целуя её в волосы. Этот жест не остался незамеченным для Слизнорта.

— Джеймс, помнится, ваш отец тоже долго добивался расположения юной Дореи, — подметил он.

— Это у нас семейное, — Поттер самодовольно улыбнулся и под столом взял руку Лили в свою.

— Ах, молодость...

На ужине так и не удалось поиздеваться над Снейпом, Слизнорт тут же сглаживал все колкости, поэтому что у Джеймса, что у Сириуса, вышедших в коридор, настроения не было. Поттер вдобавок ко всему приревновал Эванс к Косгроуву, который подошёл к ней, как только они вышли из кабинета. Пока он просил у неё лекции по трансфигурации за прошлый учебный год, Снейп и Блэк-младший сами нашли повод сцепиться языками с гриффиндорцами.

— Что, Сириус, уже надоело с грязнокровкой развлекаться? А вот Поттеру, видимо, только нравится это, — произнёс Регулус.

— А тебе не надоело с Нюнчиком развлекаться? — лениво ответил Сириус, замечая, как Джеймс еле сдерживается, чтобы не проклясть слизеринцев.

Лили, увидев потасовку, подошла к Поттеру и взяла его за руку. Она пыталась увести друзей отсюда, но они слишком долго ждали этого момента и уходить не собирались. Тут же подоспели и Дирк с Николь, которые вышли самыми последними. Они остановились посмотреть на грядущее зрелище.

— Скажи, Рег, а он до сих пор подштанники не постирал? — усмехнулся Поттер, подмигивая Бродяге.

— Я, в отличие от вас, не пачкаюсь о грязнокр… — Снейп не договорил, Сириус пальнул в него «Силенцио».

Джеймс не выдержал и хотел броситься на него с кулаками, но Крессвелл тут же схватил его за руки. Регулус в испуге громко заругался, напоминая Сириусу его матушку:

— Осквернители рода, вы поплатитесь за это!

— Минус десять очков Слизерину за оскорбления, — отрапортовал Дирк, всё ещё придерживая Джеймса за локоть. — Идём, ребята, нам нужно в гостиные.

В общую комнату гриффиндорцы шли в полном молчании. Каждый думал о своём.

Лили то и дело вспоминала, как Северус на пятом и шестом курсе извинялся, клялся, что больше никогда не обзовёт её, что не станет Пожирателем Смерти. Эванс не верила в это. И, наверное, была права. Но что, если бы она дала ему шанс? Что, если бы он действительно исправился? Лили иногда думала об этом и, в какой-то степени, винила себя. Но каждый раз она пыталась успокоить себя тем, что Северус увлекался Тёмной магией и идеями Тёмного Лорда даже тогда, когда они дружили.

Джеймс до сих пор кипел от злости. Как мог Снейп вновь обозвать Лили? Он же любит её, любил, по крайней мере. В его голове не укладывалось, как человек мог обозвать любимого, тем более, так гнусно, специально давя на самое больное. Поттер злился и на Дирка, потому что тот не дал ему проучить двух придурков. Вместо разбитых лиц они в наказание получили десять штрафных баллов, и жалкое «Силенцио».

Алиса мечтала побыстрее оказаться в гостиной, с Фрэнком, рассказать ему о случившемся, поплакать, почувствовать себя в безопасности. Хоть она была чистокровной, хоть встречалась с чистокровным парнем, но ей всё равно было обидно за Лили, за Марлин, за парней. Она понимала, что будь Лонгботтом маглорожденным, в её голове бы не появились сомнения, потому что важно не происхождение, а то, какой человек внутри. Она считала, что эта вражда бессмысленна, тем более, бессмысленна война на этой почве.

Сириус думал о брате. Глупый, глупый мальчишка. Идёт на поводу у таких же глупых людей. Неужели он не понимает, на чьей стороне сила? Неужели не понимает, что запугиваниями, убийствами и принуждением у власти не продержаться долго? И когда война закончится, а Сириус надеялся, что это произойдёт в ближайшем будущем, где тогда будет Регулус, все Блэки, Пожиратели? Азкабан — лучшее, что могло ожидать их. Блэк переживал за брата. Может, из-за привязанности в детстве, а может, потому, что чувствовал какую-то ответственность за него. Так или иначе, Сириус пытался его переубедить перед тем, как уйти из дома навсегда, пытался забрать с собой, но их мать слишком сильно промыла Регулусу мозги сказками о чистоте крови.

Хоть каждый был наедине со своими мыслями, но ребята держались вместе. Теперь они чувствовали в этом необходимость как никогда.

— Марлин! Смотри, наконец, завезли шоколадные шарики! — радостно воскликнула Лили.

Девушки были в «Сладком Королевстве». Всевозможные сладости так и манили подруг, а от приторного запаха кружилась голова. Хотелось купить всего и побольше, хотя разум говорил, что так много сладкого есть нельзя. Так или иначе, Эванс уже сложила в бумажный пакет с дюжину своих любимых шоколадных шариков с клубникой и теперь смотрела на большие куски нуги с различными наполнителями. Взяв парочку, она перешла к шоколаду со всякими добавками. Она глядела на стойку с молочным шоколадом и пыталась сообразить, какой именно любил Ремус, потому что все его друзья знали: для Люпина нет лучше подарка, чем коробка шоколада.

Марлин стояла рядом с бочонком, полным конфет, и набирала «летучие шипучки». Лили подошла к соседнему бочонку с «пёстрыми пчёлками» и решила взять эти конфеты в подарок Питеру, который их очень любил. МакКиннон краем глаза увидела что-то странное в окошке магазина. Посмотрев на это «что-то», она слегка толкнула Эванс локтем и кивнула в ту сторону. Лили усмехнулась, помахала рукой и беззлобно пробормотала:

— Придурки.

За окном, на улице, стоял Джеймс и, сделав из рук подобие бинокля, пытался заглянуть в «Сладкое Королевство» в поисках своей девушки. На самом деле, он переживал за неё и старался приглядывать, даже несмотря на то, что гуляли они не вместе. Завидев знакомые рыжие волосы, которые так и норовили вылезти из-под шапки, он успокоился. Когда его заметила Эванс, он даже успел отправить ей пару воздушных поцелуев, перед тем, как Сириус схватил его за капюшон и потащил в лавку зелий со словами:

— Пошли, Сохатый, нам некогда.

В магазине не оказалось нужного количества зелья. Да они и не надеялись найти хоть где-то сразу пятьдесят бутылочек с болтушкой для молчунов. В «Зонко» они нашли всего четырнадцать, а в магазине зелий было и того меньше, всего шесть штук. Поэтому Мародёры купили все ингредиенты и намеревались сварить это зелье сами.

Лили и Марлин вышли из «Сладкого королевства» и, смеясь, принялись за «Летучие шипучки». Конфеты приятно шипели во рту, да ещё и ненадолго поднимали человека, съевшего их, на несколько сантиметров над землёй. МакКиннон и Эванс поочерёдно кружились в воздухе и обратно приземлялись, а затем вновь поднимались, соревнуясь, кто выше и дольше продержится в полёте. Они уже купили подарки всем своим друзьям, поэтому решили зайти в «Три метлы».

Парни после закупок тоже решили пропустить бокал-другой сливочного пива в пабе. Поэтому, когда Джеймс увидел Лили и Марлин, парящих от хорошо известных ему шипучек, он подбежал к ним сзади и приобнял Эванс за талию.

— Девочки, можно у вас украсть конфетку? — спросил Поттер и, не дожидаясь ответа, бесцеремонно засунул руку в бумажный пакет Марлин со сладостями. Он закинул парочку в рот, оттолкнулся от земли и крикнул как девушкам, так и подоспевшим Мародёрам: — Спорим на бутылку смородинового рома, что я летаю выше всех вас.

Ребята с азартом в глазах приняли участие в споре. Они начали расточительно уничтожать пакет с конфетами Марлин и подлетать в воздух. Поттер действительно летал выше остальных.

— Конечно, Сохатый, твои рога не перепрыгнет никто, — засмеялся Сириус, приземляясь рядом с пабом. Он открыл дверь и произнёс: — Прошу, милые дамы.

Гриффиндорцы зашли в «Три метлы». Они заказали по сливочному пиву и теперь сидели в ожидании, разговаривая о приближающихся каникулах и о происходящих событиях в волшебном мире.

— Отец говорит, что в Министерстве сейчас неспокойно, — деланно тихо произнёс Джеймс, немного склонив голову к центру столика, когда им принесли горячие напитки. — Этот придурок Минчум только дементоров везде расставлять умеет да заставляет мракоборцев и целителей работать до беспамятства. А то, что рядом с ним работают Пожиратели Смерти, он не замечает. Почему таких людей берут на пост министра? Будь я министром магии…

— Ты не министр магии, — перебил Сириус. — Что сейчас говорить, если даже Дамблдор не может полностью контролировать Хогвартс. Минчум хоть и придурок, но Дженкинс вообще всё спустила на самотёк, отрицая надвигающиеся проблемы. Если бы тогда, в самом начале, поставили на место Вы-Знаете-Кого, жили бы сейчас спокойно.

— Но тогда не поставили, поэтому живём с тем, что есть, — примирительно влез в разговор Ремус. — Ты прав, Бродяга, смысла нет сейчас обсуждать то, что могло бы быть. Мы сейчас никак не можем повлиять на происходящее.

— Мы не можем?! — тихо возмутился Блэк, но не успел договорить.

В паб зашли Алиса с Фрэнком. Они тут же взглядом нашли своих друзей и стремительно направились к их столику.

— Вот вы где, — весело сказал Лонгботтом, не замечая напряжения между сидящими.

— Вы не поверите, что сейчас было в кафе мадам Паддифут, — произнесла Алиса.

— Что, вы всё-таки решили пожениться? — скучающим тоном произнёс Сириус, делая большой глоток пива. Ему не нравилось, что их диалог о важном прервали какими-то новостями из мира романтики.

— Нам пока ещё рано, но там действительно делали предложение руки и сердца… — Ревелл замолчала, пытаясь как можно дольше сохранять интригу.

— Мадам Паддифут? Давно ей пора, — не выдержал Джеймс и усмехнулся.

— Нет же, — засмеялась Алиса. — Там был мужчина, которого мы не знаем, и профессор МакГонагалл!

Сириус присвистнул. Лили и Марлин удивлённо переглянулись.

— Да не может быть, — хмыкнула Эванс. — Вы думаете, МакГонагалл стала бы публично встречаться с кем-то? Лично я думала, что у неё есть семья.

— Минерва, будь моей женой! — процитировал Фрэнк, меняя голос и поворачиваясь к Алисе и выставляя руки, которые будто бы держали коробочку с кольцом. — Я знаю, мы не молоды, но я люблю тебя.

— Элфинстоун! — картинно возмутилась Алиса. — Тут же студенты, уберите это немедленно!

— Так вы согласны? — Лонгботтом убрал несуществующую коробочку во внутренний карман мантии и попытался взять Ревелл за руку, но она тут же её отдёрнула.

— Я вынуждена отказать вам, — явно переигрывая, грустно вздохнула Алиса.

— Она ждёт тебя, Сохатый, — громко засмеялся Сириус, хлопнув его по плечу. Джеймс пнул друга под столом.

Блэк часто подтрунивал Поттера насчёт МакГонагалл. Особенно после того, как профессор в очередной раз удивлялась и хвалила его способности на трансфигурации. Сириус тоже показывал неплохие результаты, но Джеймс всегда хотел порисоваться. Перед друзьями, перед МакГонагалл, перед Эванс. Он хотел показать, что умеет не только задирать всех кого не попадя, разрушать Хогвартс очередной шалостью да в квиддич играть. Поэтому на уроках своего декана он часто делал гораздо больше нужного задания, отчего и получал смешки от Сириуса с Ремусом. Он никогда не злился из-за этого, наоборот, поддерживал шутки, говорил, что если бы он не знал Эванс, то у Минервы были бы все шансы. Но сейчас его взбесило это, взбесило, что Сириус пошутил об этом при Лили. И Джеймс сам не знал, почему именно злится.

Ещё немного обсудив произошедшее, теперь уже большая компания гриффиндорцев решила вернуться в Хогвартс. Вместе с ними шли и другие студенты. Друзья о чём-то разговаривали, но Лили не слушала их, думая о своём. До неё долетали различные обрывки диалогов. Но её заинтересовал лишь один из них. Голоса доносились где-то за её спиной. Она пыталась сосредоточиться на том, о чём говорили два парня.

— Да что с тобой? — спрашивал один. — Почему ты заходил в совятню?

— Да тише ты, — шикнул на него второй. — Пойдём скорее в замок. Срочно.

— Кому ты отправил письмо? — настаивал первый. Лили обернулась, пытаясь найти взглядом этих парней. И она нашла. Один дёрнул другого за плечо, пытаясь остановить. — Что происходит?

— Пусти меня! — взвизгнул второй, пытаясь вырваться.

— Джеймс, что-то случилось, — Лили потянула Поттера за рукав мантии, головой кивая на идущих позади парней. Он глянул туда и неопределённо пожал плечами:

— Да вроде порядок.

Лили не покинуло тревожное чувство, и она всё ещё пыталась прислушаться к парням, что учились в Хаффлпаффе. Об этом говорили их факультетские шарфы. Они были младше выпускников на пару-тройку лет.

— Просто идём в гостиную, я тебе всё расскажу.

— Стив, что ты сделал? — не унимался второй парень. — Я никуда не пойду, пока ты не скажешь, почему ты странно себя ведёшь.

Эванс вновь посмотрела на парней. Один из них, названный Стивом, достал палочку. Лили сама не поняла, как её палочка взлетела вверх, и она произнесла:

— Экспеллиармус.

Палочка Стива отлетела к ней. Её поймал Джеймс, который обернулся на произнесённое заклинание. Лили подошла к хаффлапаффцам.

— Что у вас происходит? — строго спросила она. — Зачем тебе понадобилась палочка? Использование магии запрещено вне школы.

— Да он не в себе, — выпалил второй парень. — Будто его заколдовали. Очень странно себя ведёт. Сову кому-то отправил.

— Сохатый, идём уже, мелюзга поссорилась, делов-то, — сказал Сириус, который вместе с остальными подошёл к четверокурсникам.

— Ну, отправил сову, что в этом такого? — спросил Джеймс, не обращая внимания на друга.

— А то, что родителям он отправлял свою сову вчера, сейчас же послал чужую из хогсмидской совятни, не говорит, кому и зачем, палочку на меня направил, хотя я просто пытался узнать, в чём дело!

— Заткнись! — вдруг взвизгнул парень, о котором говорили.

— Как вас зовут? — спокойно спросила Лили. — Вы ведь на четвёртом курсе?

— Да, меня зовут Дерби, а это Стив, — мальчик кивнул на своего друга.

— Джим, надо отвести их к МакГонагалл, — она повернулась к Поттеру, умоляюще глядя на него, понимая что он не хочет этим заниматься. — Она же здесь где-то.

— И как мы найдём её? — нахмурившись, спросил он. Лили заметила как Сириус закатил глаза, а Ремус толкнул его.

— Искать не придётся, — произнёс Фрэнк, кивая за спины друзей.

Эванс обернулась и увидела, как профессор МакГонагалл вместе с профессором Дамблдором вышла из «Кабаньей головы».

— Зачем меня вести к МакГонагалл? — возмущался Стив. — Я же ничего не сделал. Пожалуйста, отпустите меня.

— Раз ты ничего не сделал, значит и бояться нечего, верно? — Лили выдавила из себя подбадривающую улыбку.

Друзья решили разделиться. Алиса, Марлин, Фрэнк и Питер пошли в замок, а Лили, Джеймс, Ремус и Сириус вместе с двумя четверокурсниками направились к учителям. МакГонагалл явно была чем-то обеспокоена, она что-то говорила директору, на что второй лишь отмахивался, беззаботно закидывая в рот орешки в шоколадной глазури.

Директор не удивился, когда к нему подошли гриффиндорцы, и тем более не удивился, когда они ему рассказали о случившемся. Небольшая тень беспокойства пронеслась по лицу Альбуса, когда он посмотрел в глаза странному мальчишке. Но он лишь попросил студентов вернуться в гостиные и отдыхать, велел МакГонагалл зайти вместе с профессором Спраут в Больничное крыло. Сам же Дамблдор, предупредив Стива, что сейчас будет не очень приятно, взял его за локоть и трансгрессировал.

По прибытии в замок Минерва МакГонагалл ушла за деканом Хаффлпаффа, а студенты небольшими горстками потянулись в гостиные. Лили старалась не переживать из-за произошедшего, ну мало ли какое зелье выпили младшекурсники, да и Дамблдор, скорее всего, уже отвел мальчика к мадам Помфри. Но в Хогвартсе вновь был какой-то переполох, который в большинстве своём был устроен портретами на стенах. Они бегали друг к другу в рамы, что-то оживлённо обсуждали, собирались вместе небольшими кучками.

Когда семикурсники поднимались на шестой этаж, на них обратил внимание сэр Кэдоган, который на чужом портрете скакал верхом на пони, размахивая мечом.

— Это вы, негодяи, стащили меч Гриффиндора? — воскликнул он, увидев Джеймса и Сириуса. — Сразитесь же со мной на мечах!

Так они узнали, что из кабинета директора украли небезызвестный меч. Подробностей не знал никто, хотя история уже успела обрасти слухами. В гостиной Гриффиндора только об этом и говорили. А главными поставщиками информации были конечно же портреты.

Минерва МакГонагалл вновь пришла в гостиную с не самыми приятными новостями. Она кратко изложила, что мальчик с Хаффлпаффа, Стив, был заколдован — каким заклинанием, декан, конечно, не уточняла, но многие и без того догадались, что речь идёт об Империусе, — после чего он отправил письмо профессору Дамблдору от чужого имени о том, что ему срочно появиться в Хогсмиде, и пока директор отсутствовал, двое неизвестных под дезиллюминационными чарами пробрались в его кабинет, наложив на каменную горгулью «Конфундус», и украли меч Гриффиндора. Профессор попросила доложить ей, если вдруг кто-то что-то знает, сказала, что нужно обращаться к ней или любым учителям, если кто-то заметит в поведении своих друзей странности, и предупредила, что если у кого-то найдут меч, то этот человек будет исключён, так что лучше сознаться самому и сразу.

— Также хочется напомнить, — говорила МакГонагалл. — Меч — это реликвия Гриффиндора и кому, как не нам, переживать о его пропаже. Надеюсь, что вы поспособствуете нахождению меча и поимке воров.

 

Прошло несколько дней после пропажи меча, но эта новость до сих пор обсуждалась повсюду. Стив Лэнгтон стал настоящей знаменитостью на Хаффлпаффе. На любом приёме пищи к нему то и дело кто-то подходил, пытаясь разузнать подробности. А он очень даже охотно делился, хотя рассказывать ему было особо нечего. Он практически не помнил тот день. Помнил, как шёл в библиотеку, а затем как над ним стояли профессор Дамблдор и мадам Помфри, объясняя, что произошло, и спрашивая, как это случилось. Правда он умалчивал, что в Больничном крыле он разрыдался от страха, словно какая-то девчонка, да и вряд ли это хотел слышать кто-то.

Чем больше проходило дней, тем больше Мародёры подозревали что-то неладное в этой ситуации. Почему не было обыска? Почему Дамблдор покинул Хогсмид по анонимному письму? Почему он так спокоен, если к ученику был применён Империус?

Когда большинство студентов разъехалось по домам на праздничные каникулы, парням надоело это бездействие. Преподаватели вели себя так, словно ничего не произошло. Поэтому Мародёры решили узнать правду. На каникулах времени было предостаточно, и Джеймс с Сириусом практически по целому дню торчали под мантией-невидимкой у кабинета директора, пытаясь подслушать разговоры. Но в большинстве своём не было ничего интересного. Директор если и покидал свою башню, то ненадолго и практически всегда возвращался один, напевая себе что-то под нос. Но однажды, в рождественский день, парни снова стояли у винтовой лестницы, ведущей в кабинет, и им наконец повезло, когда они уже практически отчаялись услышать хоть что-то.

— Альбус, вы считаете это разумным: разрешать оставаться детям в школе на каникулах, когда произошло такое? — обеспокоенно говорила МакГонагалл. Она шла вместе с Дамблдором в его кабинет.

Поттер и Блэк получше закутались в мантию и напряглись.

— Но ведь ничего страшного не произошло, верно? — директор глянул на профессора трансфигурации и улыбнулся. — В случившемся я вижу одни плюсы. Мы теперь знаем, что ищет Волдеморт, сможем получше спрятать меч, а заодно поискать другие реликвии факультетов. Кстати, где вы собираетесь провести рождественский вечер? Слышал, мистер Урхарт неравнодушен к вам.

Директор так резко сменил тему, что заставил декана Гриффиндора порозоветь и смущенно замолчать. Преподаватели скрылись за винтовой лестницей, но, прежде чем подняться, Дамблдор посмотрел прямо туда, где стояли Поттер с Блэком, и Джеймс был готов поклясться, что он подмигнул им.

Когда шаги стихли, парни стянули с себя мантию и совершенно молча пошли в гостиную. Каждый строил в голове свою версию случившегося. И им не терпелось всё рассказать друзьям. Вот только Питер уехал на каникулы домой, а Ремус застрял с Лили и Марлин в библиотеке.

— Вот же зубрилы, даже в Рождество не могут расслабиться! — возмущался Сириус, когда они с Джеймсом шли на праздничный ужин.

После ужина у ребят была назначена небольшая вечеринка в комнате Мародёров, где Поттер и Блэк и решили рассказать свои новости. Когда все были в сборе, Джеймс закрыл дверь на ключ, и парни наперебой пересказали, что слышали, выдвигая свои теории.

— Думаете, Дамблдор изначально знал, что всё это обман? — скептично отозвалась Лили, взяв бутылку пива из рук Блэка.

— Откуда он мог знать, что Тёмному Лорду нужен именно меч Гриффиндора? Иначе зачем хранить в своём кабинете поддельный меч? — спросила Марлин.

— Мне вообще кажется, что этот старик знает всё, — хмыкнул Джеймс, подходя к Лили и притягивая её к себе за талию. — Бьюсь об заклад, что он, понимая, что письмо подставное, специально отправился в Хогсмид, проверить, что же произойдёт в замке.

— Если это так, то это очень безответственно, — ответила Эванс нахмурившись. — В замке было полно детей, что если бы было совершенно нападение?

— Сами-Знаете-Кто тоже не дурак, — сказал Ремус, перебирая пластинки с музыкой. — Он не станет нападать на Хогвартс, пока здесь Дамблдор, даже если Дамблдор в Хогсмиде. Если отвечать на твой вопрос, Марлин, я где-то читал, что меч может являться истинному гриффиндорцу, когда тот действительно в нём нуждается. Полагаю…

— Что-то я не замечал никакого меча, когда за нами гонялся Филч, — засмеялся Сириус, перебивая и разбавляя серьёзную обстановку. — Мы никогда не поймём, что у него в голове. Но соглашусь, он чертовски умён.

Блэк выхватил первую попавшуюся пластинку в руках Люпина и включил музыку.

— Мы хотя бы теперь понимаем, что произошло, а значит, можно расслабиться. Будем! — Сириус взял свою бутылку и поднял её повыше, за ним повторили и остальные.

Семикурсники выпивали, танцевали, играли, подпевали, а парни иногда и курили. Было весело, а на шум подтянулись ещё Фабиан с Гидеоном.

Лили хотелось, чтобы Рождество было таким всегда. Чтобы каждый год собиралась большая компания лучших друзей и веселилась, будто последний раз в жизни. Потому что сейчас было именно такое ощущение. В их головах стояло чёткое понимание, что идёт страшная война, которая по счастливой случайности сейчас практически их не касается.

Когда сливочное пиво закончилось, Джеймс вытащил из шкафа огненный виски и смородиновый ром, который Сириус всё-таки купил ему. Эванс воспротивилась пить крепкий алкоголь, и Поттер, предполагая это заранее, достал ещё и бутылку красного вина.

Марлин невольно тянулась к Сириусу. Находясь под алкогольным опьянением, она то и дело оказывалась рядом с Блэком, сидела на его кровати, брала у него из рук стаканчики с ромом и громче всех смеялась над его шутками.

Когда он в очередной раз открыл окно, запуская в комнату морозный воздух, и достал из кармана пачку сигарет, с ним же у окна встала и Марлин. Они иногда пересекались взглядами и перекидывались улыбками. А сейчас они стояли друг напротив друга без всякого напряжения и неприязни. МакКиннон даже выхватила у него сигарету и пару раз затянулась сама. Сириус только с ухмылкой наблюдал за этим.

— Чего смеешься? — поинтересовалась она.

Блэк только медленно потушил сигарету, глядя в её лицо, и притянул к себе, обнимая. Она не сопротивлялась, слишком уж много она выпила.

— Я люблю тебя, Марлс, — прошептал Сириус ей на ухо, чтобы слышала только она.

МакКиннон оторвалась от него и посмотрела ему в глаза, пытаясь понять не померещилось ли ей, а он лишь поцеловал её. Марлин облегчённо поддалась его рукам. Нет, не померещилось.

Весь следующий вечер они провели, не отходя друг от друга, они обнимались, целовались, ровно как Джеймс и Лили. Для Фабиона и Гидеона это было отличным поводом для насмешек.

Ребята впервые были все вместе на такой маленькой вечеринке, где были только самые близкие, что они позволили себе хорошо расслабиться и раскрепоститься. Они делились с друг другом переживаниями, мечтаниями, идеями и планами. Каждый из них впервые по-настоящему почувствовал сильную близость со всеми присутствующими. Даже братья Пруэтты, которые учились на курс младше, казались какими-то родными. Может, дело было в количестве выпитого алкоголя, может, из-за принадлежности к одному факультету или же из-за схожих взглядов. Так или иначе, Рождество они проводили вместе и это было чем-то обычным и естественным, но в то же время таким волшебным.

Разговоры продолжались практически до самого утра. Сначала ребята сидели на полу, затем медленно переползли в постели. Так как у Фабиона с Гидеоном не было кроватей, ребята решили трансфигурировать их, но поскольку были пьяны, это было гораздо сложнее сделать. Под громкий смех Джеймсу удалось-таки наколдовать хотя бы матрасы.

Лили лежала в обнимку с Поттером на его кровати, Марлин же расположилась на постели Блэка. Девушки уснули первыми, следом за ними вырубились близнецы. А Мародёры, даже несмотря на то, что они жили вместе и знали друг о друге чуть ли не всё, ещё долго не могли уснуть. Парни обсуждали всё: от девчонок и квиддича до мотоцикла Сириуса и ситуации в волшебном мире. В какой-то момент они перешли на шёпот, чтобы никого не разбудить, и болтали до тех пор, пока темы для разговоров не закончились. Ещё какое-то время друзья молчали. Джеймс вслушивался в дыхание Лили, он не мог уснуть.

— Я люблю вас, парни, — решил сказать он так же шёпотом, надеясь, что никто не услышит, что все уже спят.

Но как Сириус, так и Ремус услышали это и понимающе промолчали в ответ. Они тоже чувствовали подобное.

На каникулах в Хогвартсе было спокойно и очень пусто. Практически все студенты, за исключением старших курсов, разъехались по домам. Завтракали, обедали и ужинали все — и преподаватели, и ученики — за одним столом. А свободное время ребята в основном проводили в тёплых гостиных, отдыхая, общаясь с друзьями, поедая сладости и очень редко делая домашние задания. На улице уже несколько дней держался мороз, поэтому гулять никто не осмеливался. Да и прогулка по замку вряд ли бы оказалось приятной, ведь мало того, что в коридорах и так гуляли сквозняки, так полтергейст Пивз ещё повадился открывать окна, запуская морозный воздух вместе со снегом.

Вот и сейчас Ремус Люпин шёл в кабинет директора и даже не заметил, как стал плотнее кутаться в свитер и мантию. Он обратил внимание на открытое окно, только когда наступил на снег, что намело на пол. Люпин рассеянно взмахнул палочкой, закрывая окно. Его мысли заняты были лишь непониманием, почему же его вызвал директор к себе. МакГонагалл сказала ему об этом за завтраком. Он знал, что Дамблдор просто так не приглашает студентов попить чай да поесть печенье. Он понимал, что что-то произошло, но не мог понять, что именно. И если бы это было что-то не очень серьёзное, вероятно, МакГонагалл бы ему уже всё сказала.

Поэтому Ремус мучил себя догадками. И одна была хуже другой. Вдруг что-то случилось с отцом? Или с мамой? Последнее время ей действительно нездоровилось. А вдруг Дамблдор узнал, что его друзья — анимаги и что на самом деле полнолуние он проводит в Запретном лесу, а не в Визжащей хижине? Что если он, Ремус, тем самым подорвал доверие директора и его хотят исключить? От этих мыслей у Люпина пробежались мурашки по телу, сердце забилось быстрее, а дыхание сбилось от волнения.

Когда Ремус подошёл к каменной горгулье, у него из головы даже вылетел пароль, который ему сказала МакГонагалл.

— "Лакричные палочки", — вспомнил Ремус; горгулья отодвинулась, пропуская его, и он встал на первую ступеньку и тихо добавил: — Спасибо.

Он решил, что не хочет растягивать свое волнение, поэтому он взбежал вверх по винтовой лестнице и открыл дверь в кабинет, забыв постучать.

Директор Хогвартса сидел за своим большим столом. Длинное фазанье перо в его руках выписывало слова на пергаменте. Очки-половинки скатились на кончик носа Дамблдора. Он поднял несколько удивлённый взгляд, когда зашёл Ремус, но тут же выражение его лица смягчилось. Директор отложил перо и улыбнулся.

— Ремус, доброе утро, полагаю, профессор МакГонагалл уже передала тебе моё послание, — любезничал он. Он, замечая замешательство Люпина, рукой предложил ему сесть на диванчик. — Может, чаю?

Люпин нервно усмехнулся про себя, вспоминая, как он думал о чае с печеньем, пока шёл сюда.

— Нет, спасибо, сэр, — тихо отозвался Ремус, усаживаясь на диванчик.

— Вижу, ты теряешься в догадках, почему я пригласил тебя, так что не буду тянуть и скажу сразу, что это касается твоего недуга, — директор, будто бы издеваясь, сделал небольшую паузу. Люпин даже задержал дыхание от напряжения. — Видишь ли, один мой старый знакомый Дамокл Белби очень давно работал над изобретением некоего зелья, которое помогает если не излечить полностью, то хотя бы облегчить симптомы ликантропии. И у него получилось. Зелье называется «Волчьим противоядием».

Ремус облегченно выдохнул, потому что его не исключают, а его близкие в порядке. До него не сразу дошёл смысл сказанных слов, но когда он понял, о чём говорит директор, всё внутри будто перевернулось вверх дном, сердце радостно ухнуло, руки затряслись, а в голове стучали слова: — «Это закончилось».

— Как… — не своим голосом сказал Люпин, пытаясь собрать мысли в кучу, чтобы задать вопрос. — Как оно работает?

— Насколько мне известно, сейчас проводятся только испытания. Уже около десяти оборотней на протяжение нескольких полнолуний принимают зелье, и результаты превосходные, ни одного побочного действия выявлено не было. Формальное превращение в ночь полнолуния происходит, но оно абсолютно безболезненно, а что самое главное, человек полностью сохраняет разум.

Дамблдор вновь замолчал, давая Ремусу возможность переварить информацию. Он посмотрел на директора, который улыбнулся ему.

— Очень похоже на анимагию, но, к сожалению, превращаешься ты не по собственной воле и всего лишь раз в месяц.

После этих слов у Люпина было точное понимание, что Дамблдор знает. Всё знает о его друзьях, о том, чем они занимаются в полнолуния. Или, по крайней мере, догадывается, но пока у него не было веских доказательств. И Ремус чётко для себя решил, что он не позволит друзьям раскрыть себя. Но от этой мысли ему стало только хуже. Он всегда мечтал понимать, что происходит лунными ночами, хотел помнить это, управлять собой, хотел осознанно играть в теле животного вместе с парнями. И сейчас его как будто лишают этого.

— Когда я услышал об этом, мой мальчик, сразу же подумал о том, что ты должен попробовать, — произнёс директор после недолгого молчания. — Будь ты младше, то я бы сначала сообщил твоему отцу, но ты уже совершеннолетний, и как мне кажется, можешь сам принять решение. Ещё хочу заметить, что я бы не рекомендовал то, в чём не был бы уверен. Если ты согласишься, то нужно будет сейчас, пока каникулы, на пару дней отправиться в больницу Святого Мунго, там проведут первичные исследования о твоей совместимости с зельем, и если всё хорошо, то ближайшее полнолуние ты также проведешь в больнице, находясь под наблюдением целителей.

— Сколько у меня есть времени, чтобы подумать? — спросил Ремус, отчетливо понимая уже сейчас, что он согласен на это, несмотря на возможные риски, несмотря на то, что, возможно, до конца выпуска из Хогвартса он больше не погуляет с друзьями ночью в Запретном лесу.

— Столько, сколько понадобится, — подбодрил Дамблдор и предложил ему лакричную палочку. — Что-то в последнее время я пристрастился к этим сладостям.

— Нет, профессор, — понимающе усмехнулся Люпин. И решил напоследок уточнить: — То есть когда я буду готов, я сразу прихожу к вам и вы отправите меня в Мунго?

— Совершенно верно, — кивнул директор.

Ремус, попрощавшись и поблагодарив Дамблдора, покинул его кабинет. Ему не терпелось обо всём рассказать друзьям. Он сбежал вниз по винтовой лестнице и быстрым шагом пошёл в гостиную. Он чувствовал себя таким счастливым, как никогда ещё не чувствовал. Своих друзей он нашёл в компании их девушек в гостиной. Люпину и хотелось поделиться радостью со всеми сразу, с парнями, с Лили. Но Марлин не знала о его болезни, и он не хотел ей рассказывать, а оставлять её одну Ремус тоже не хотел. Поэтому, подойдя к одноклассникам, на их вопросительные взгляды он, пытаясь не выдавать своих эмоций, произнёс:

— Парни, разговор есть. Поднимемся в комнату?

— Рем, всё в порядке? Что хотел Дамблдор? — спросила Лили, переживая за друга.

— Ничего серьёзного, всё хорошо, — улыбаясь, ответил Люпин.

Ребята поднялись в комнату, Ремус закрыл дверь и наложил на комнату заглушающие чары.

— Выкладывай, Лунатик, — нетерпеливо сказал Поттер. — У тебя такое лицо, будто ты выиграл пожизненный запас шоколада.

— Нет, Сохатый, кажется, тут всё куда серьёзнее. Ставлю на то, что нашему Лунатику была выдана грамота о великих заслугах старосты, причём выдал её лично Дамблдор, — ответил Сириус.

— Создали «Волчье противоядие», — Ремус не мог больше сдерживаться, поэтому сразу же сказал о главном, а уже затем как-то скомканно и путано передал всё, что услышал от Дамблдора.

Джеймс с Сириусом слушали внимательно, причём первый озадаченно чесал голову, опираясь на столб от своей кровати, на котором висел полог, а второй, нахмурившись, скрестил руки на груди. Но когда Ремус им всё рассказал и заверил, что это безопасно, они заметно расслабились.

— Вот только мне кажется, Дамблдор знает про вас, — поникнув, произнёс Люпин. — Мне кажется, сейчас опасно будет выбираться нам по ночам и вообще стоит это всё прекратить.

— Да брось, Лунатик, если бы он знал, уже давно исключил бы нас, — Блэк подошёл к Ремусу и закинул руку ему на плечи.

— А если и знает, то если хотел бы, давно бы нас к стенке приставил, — улыбнулся Поттер, хитро прищурив глаза, и незаметно с помощью палочки достал свою подушку. — Бродяга, мне кажется или просто Лунатик решил избавится от нас и теперь, когда у него нет его пушистой проблемы, он хочет наслаждаться одиночеством?

Сириус потрепал Ремуса по волосам и успел уклониться, когда Джеймс кинул в них подушкой; засмеялся, схватил подушку и вновь ударил Люпина, который уже не переживал, а лишь смеялся.

— От нас не избавиться, — задыхался от смеха Сириус, получая по лицу подушкой, которую Ремус приманил к себе. — Мы будем приходить к тебе лунными ночами, и лично я буду завывать под твоими окнами.

Уже совсем взрослые парни дрались подушками так, словно им было по одиннадцать. Они перевернули комнату вверх дном, хотя буквально на днях провели генеральную уборку. Повсюду летали перья, кровати были смяты, а мусорка с обертками от конфет и скомканными пергаментами вывалила своё содержимое на пол. Когда друзья выдохлись, они сели на пол между кроватями и, всё ещё иногда посмеиваясь, пытались отдышаться.

— Плевать на Дамблдора, мы всё равно будем с тобой, — резюмировал Поттер, поправляя перекосившиеся очки.

— Мы впервые не будем бояться, что ты нас съешь при первой же возможности, и ты хочешь, чтобы мы пропустили такое? — предельно серьёзно поинтересовался Сириус.

— Будто вы боялись, — усмехнулся Ремус в ответ.

— Кто-кто, а Питер иногда пищал от страха, — засмеялся Поттер.

 

Лили узнала о новостях Ремуса только вечером, когда она зашла за Джеймсом, чтобы пойти с ним на ужин. Люпин в тот момент закидывал сменные вещи и какие-то книги в рюкзак для того, чтобы отправиться в Мунго. Эванс не могла не спросить, что же там было у Дамблдора и куда он собирается. Она искренне радовалась за друга, хоть и понятия не имела, насколько ужасно быть оборотнем.

Следующим утром Лили с Мародёрами после завтрака пришли в их комнату, чтобы проводить Люпина. Джеймс отдал ему сквозное зеркало, чтобы Ремус там не скучал и рассказывал, что с ним происходит, и товарищески обнял, похлопав по спине. То же самое на прощание сделал и Сириус. Лили напоследок обняла Ремуса, совсем как-то по-матерински разгладила складки на его свитере и поправила лямку рюкзака. А затем Люпин покинул своих друзей, направляясь в кабинет директора.

Эванс собиралась отправиться в библиотеку и встретиться там с Майклом, студентом Хаффлпаффа, которому она ещё давно пообещала дать конспекты по Трансфигурации. Джеймс же не хотел проводить каникулы за учебниками. Он вместе с Сириусом решил наведаться к Хагриду. Марлин же не знала, куда себя деть, и, не желая тухнуть за учебниками, отправилась за парнями.

Поттеру не нравилась затея оставлять Лили одну с каким-то парнем, но та заверила его, что всё будет в порядке. Они договорились, что на обратном пути Джеймс заберёт её из библиотеки.

Лили встретилась с Майклом в обители мадам Пинс. Они сели за один стол и принялись каждый за свои задания. Косгроув переписывал конспекты, Эванс же работала над эссе о травмах, полученных от Тёмных заклинаний. Ребята иногда переговаривались. Когда большая часть работы была выполнена, Майкл стал рассказывать смешные истории, связанные с учёбой.

— Видела бы ты лицо Флитвика, когда один из Пруэттов возник из ниоткуда, а вслед за ним и весь класс, — шёпотом делился он.

Лили, краснея, еле сдерживалась, чтобы не засмеяться вслух. Мадам Пинс то и дело проходила мимо учеников и угрожающе косилась в их сторону, иногда делая замечания.

— Зато на экзамене вас не будут просить продемонстрировать дезиллюминационные чары, — смеялась Эванс.

Дверь в библиотеке хлопнула, но Лили не обратила на это внимания. Это вернулся Джеймс. Увидев, что его девушка мило общается с этим Майклом вместо учёбы, он просто вскипел. За несколько больших шагов он оказался рядом с их столом.

— Это ещё что, нас не то что не похвалили, а даже отчитали, так ещё и Пруэттам назначили неделю отработок, — Майкл оборвал свой рассказ, увидев, как Джеймс подошёл к ним. — Привет, Поттер.

— О, Джеймс, ты уже вернулся? — Лили обернулась, наконец, замечая своего парня.

— Да, я уже вернулся, — холодно отозвался тот. — Вижу, ты не скучала.

— Молодой человек! — возмущенно воскликнула мадам Пинс, завидев Поттера. — В библиотеке нельзя находиться в верхней одежде. Немедленно покиньте помещение!

— Идём, Эванс, — сказал Джеймс.

Лили не нравился его тон, не нравилось, как он с ней обращался, не нравилось, что он ревнует, когда совершенно не было повода.

— Иди, Поттер, — в тон ему ответила она и демонстративно отвернулась к своему эссе. — У меня ещё дел много.

Он взял её за руку и под крики библиотекаря вышел вместе с ней в коридор.

— Зачем ты меня позоришь своими сценами ревности? — тихо возмутилась Лили. — В чём твоя проблема?

— А по-твоему, это нормально, когда ты мило улыбаешься какому-то парню? — зло спросил он, стягивая с головы шапку.

— А мне что, улыбаться нельзя, когда тебя рядом нет? Ты сам решил идти к Хагриду, хотя знал, что я встречусь в библиотеке с Майклом, — Эванс искренне не понимала его возмущения. На его месте она вела бы себя совершенно по-другому.

— Пошли в гостиную, — отрезал Джеймс, снова взяв Лили за руку, на что та усмехнулась.

— Я ещё не закончила, — ответила она.

— Значит, закончишь в гостиной.

— Я не твой зверёк, Поттер, у меня могут быть свои дела и планы.

— Какие у тебя могут быть дела с этим? — не унимался Джеймс.

— Какой же ты эгоист, Джим, — тихо произнесла Лили, прищурив глаза. — Между мной и Майклом нет ничего, о чём стоило бы переживать. Мы сидим в библиотеке на глазах у мадам Пинс, а не зажимаемся по углам. Твоя ревность неуместна. А если уж тебе и не хочется видеть меня рядом с какими-то парнями, ты мог сказать об этом заранее, а не когда сам отпустил меня!

В её глазах скопились слёзы от такого непонимания со стороны самого близкого человека, но она не стала их ему демонстрировать. Эванс вернулась в библиотеку, а Джеймс не пошёл за ней, он решил вернуться в башню Гриффиндора. Лили сжала кулаки, пытаясь совладать с эмоциями.

Когда она подошла к столу, за которым сидел Косгроув, она даже улыбнулась:

— Извини за это.

— Ты не виновата, — ответил Майкл. — Как у вас, порядок?

— Ага, — отмахнулась Лили и уткнулась в своё эссе, думая о ссоре.

В глазах снова стояли слёзы. Она их старательно прогоняла, пытаясь не показывать, что её чем-то задели слова Поттера. Но это было так. Он вёл себя слишком эгоистично, слишком по-собственнически. Джеймс, хоть и не общался с другими девушками, но Лили вряд ли запрещала бы ему или устраивала истерики, особенно если общение было исключительно по учебным вопросам. Она иногда даже замечала его косые взгляды на своих же лучших друзей, когда те проявляли к ней какое-то внимание. Эванс не сдержалась и шмыгнула красным носом.

— Ты плачешь, что ли? — спросил Майкл, подавшись вперёд, пытаясь заглянуть в лицо Лили, спрятанное за распущенными волосами. Его рука дёрнулась к руке Лили, но он оставил её на столе, не желая потом получать по лицу. — Так, всё, собирай сумку, я доведу тебя до гостиной. Извини, конечно, но этот Поттер такой идиот.

— Почему он ведёт себя так, будто я его вещь? — спрашивала Лили у Майкла по дороге в гостиную.

Этот парень был не лучшей кандидатурой, с которой она бы могла это обсудить, но её эмоции лились через край. Ей было нужно, чтобы кто-то выслушал и поддержал её, потому что Лили уже стала сомневаться в верности своих выводов.

— Я не знаю, может, боится потерять тебя? — предположил Косгроув. — Я бы тоже боялся, потому что ты очень красивая.

Лили пропустила эти слова мимо ушей. Они повернули за угол и увидели в коридоре Джеймса вместе с Кэти Макмиллан, студенткой Рэйвенкло. Они стояли слишком близко друг к другу и, казалось, даже держались за руки.

Поттер хотел как можно скорее оказаться в гостиной, рассказать всё Сириусу и следить за Лили на карте, когда его остановила однокурсница Кэти. Он не хотел с ней общаться, но она заговорила про Эванс.

— Я случайно стала свидетелем вашей ссоры, — Кэти извиняюще улыбнулась. — Ты абсолютно прав. Мне кажется, хорошая девушка не должна гулять с другими парнями. Она на всю библиотеку смеялась над шутками этого Майкла.

Кэти подошла к Поттеру ближе.

— Лили хорошая девушка, — отрезал Джеймс, хотя внутри явно сомневался в своих же словах.

Он вновь пошёл в гостиную, но Кэти пошла за ним по пятам.

— Да нет, ты не подумай, я не считаю, что... — Джеймс резко остановился и повернулся, Макмиллан врезалась в его грудь, не успевая договорить и от неожиданности даже роняя сумку.

— Мне плевать, что ты считаешь, Макмиллан, не иди за мной, — грубо ответил Поттер.

Он поднял сумку и вернул ей, Кэти же невзначай коснулась его руки. На другом конце коридора Джеймс увидел Лили с Майклом и тут же отшатнулся от Кэти.

— Вернёшь конспекты потом, Майкл, спасибо, — не своим голосом сказала Эванс.

Она, не глядя на Поттера, быстрым шагом пошла вперёд. Он окликал её, шёл следом, пытался схватить за руку и остановить, но она абсолютно не замечала его. Как он мог ревновать и отчитывать её в то время, как он сам поступал даже хуже? В какой-то момент он перестал пытаться заставить её заговорить и просто шёл за ней, оправдываясь, рассказывая, что произошло в коридоре. Но Эванс, так же не сказав ни слова, ушла в свою комнату.

Лили хотела побыть одна и подумать о произошедшем. И как ни странно, но Джеймс не докучал бесконечными совами с письмами, посланиями, переданными через Марлин, или полётами на метле на уровне её окна. Она не видела его на обеде и даже не пересеклась с ним на ужине. Сириус старательно избегал Лили, общаясь исключительно с Марлин, не желая влезать в проблемы друга, особенно без его ведома. Да и Эванс не пыталась спросить, куда же он пропал.

Беспокойство взяло верх, поэтому вечером она всё-таки решила зайти в комнату парней. Джеймса там не оказалось. А вот на кровати Сириуса лежала МакКиннон и листала модный журнал, Блэк же корпел над большим котлом и разговаривал с кем-то через сквозное зеркало. У Лили перехватило дух: на секунду она подумала, что он говорит с Джеймсом, но потом вспомнила, как Поттер отдал второе зеркало Ремусу перед его уходом.

— Оно же красным должно быть, правильно? — уточнил Блэк у Люпина, одной рукой помешивая содержимое котла, а второй рукой засыпая какую-то сушеную измельченную траву.

— Ярко-красным, не бордовым, — поправил Ремус.

— Я от вас такой подставы не ожидал, Лунатик, ты уехал, Сохатый вот тоже решил домой смотаться на пару дней. А мне одному возиться с этим, — ворчал Сириус, вытирая руку о брюки и выключая огонь. Он повернулся и наконец увидел Лили, которая застыла в дверях. — О, Лунатик, у нас тут гости, позже выйду на связь. Как дела, Эванс?

— Джеймс уехал домой? — переспросила Лили, не веря своим ушам. Он, значит, решил сбежать от неё?

— Да я же говорю, всего на пару дней, ему письмо пришло с утра от отца, говорит, что мама его очень соскучилась и что они получили разрешение от Дамблдора, чтобы Джеймс съездил, — беспечно рассказывал Сириус, складывая все ингредиенты, которые только что использовал. — Я бы тоже погостил у Поттеров, но оставлять вас одних, девчонки, никак нельзя. Так что буду приглядывать за вами. Да ладно тебе, не кисни, Эванс. Не думаю, что моя компания настолько неприятна, вон хотя бы у Марлин спроси, она бы только радовалась.

 

Следующие два дня Лили старалась как можно меньше выходить из гостиной. Она как никогда чувствовала себя одинокой. МакКиннон и Блэк практически всё время находились вместе, даже ночевали в одной комнате, отчего Лили было неловко быть с ними. Поэтому она старалась чаще оставаться в комнате и писать больше писем родителям и Алисе. В основном она выходила только в Большой зал, и то в сопровождении Марлин и Сириуса, а последний день ещё и Ремуса, который успел вернуться. Возможно, она чувствовала какую-то вину перед Джеймсом за их ссору, а может, не чувствовала себя в той безопасности, которая ощущалась, когда он был в Хогвартсе, но так или иначе с Майклом и остальными знакомыми с других факультетов она практически не общалась. Не общалась она и с Джеймсом. Он не писал ей, а она не знала, что можно было бы написать ему. Собственно говоря, Поттер не отправлял ей писем по той же причине.

Джеймс вернулся вечером, как и обещал, через два дня. В его руках была дорожная сумка, в которой вещей была лишь малая часть, а всё остальное место занимала еда, переданная Дореей Поттер. Сириус знал, что Поттер прибудет с горой вкусных гостинцев, поэтому только завидев своего друга на пороге тут же накинулся на него и утащил в комнату, представляя, как вкусно он сегодня поужинает.

Лили была у себя в комнате, когда Джеймс вернулся, а узнала она об этом от Марлин, которая почти сразу же прибежала с новостями.

— А чего же ты не встречаешь своего Поттера? — весело спросила она.

— Джеймс здесь? — Эванс оторвалась от книги, с помощью которой пыталась отвлекаться. — И что мне ему говорить? Он же сбежал от меня и тем более не писал эти дни. Мне кажется, он видеть меня не очень хочет.

— Перестань, конечно, хочет. Он сам попросил тебя позвать, — ответила МакКиннон.

— Как я выгляжу? — спросила Лили, подскочив с кровати и взглянув в зеркало перед выходом. На самом деле она уже успела подготовиться к возвращению Поттера: накрасилась и надела самые лучшие футболку и юбку.

— Как всегда превосходно, — произнесла Марлин и ушла обратно в гостиную.

Когда Лили зашла в комнату семикурсников, они о чем-то оживлённо разговаривали и смеялись. Но как только парни увидели Эванс, Сириус схватил коробку с мясным пирогом, кивнул Ремусу и сказал:

— Ждём тебя внизу, Сохатый, — затем глянул на Лили и отсалютовал ей двумя пальцами: — Эванс.

Оставшись наедине, ни Лили, ни Джеймс не знали, о чём говорить. Первая зашла в комнату, закрыла дверь и встала напротив Поттера, виновато глядя в пол. Он же скрестил руки на груди и неотрывно смотрел на неё.

— Марлин сказала, что ты звал меня, — тихо сказала Эванс.

— Не помню такого, — с дерзкой нотой ответил Джеймс.

После этих слов Лили вообще пожалела, что пришла. Мало того, что её обманула подруга, так ей ещё казалось, что ему всё равно на неё, на их отношения, на ссору. Ему плевать, а она сидела у себя в комнате и переживала. Зачем, спрашивается.

— Ясно, я пошла, — разозлилась Эванс, развернувшись к выходу.

— Нет, постой, — вдруг сказал Поттер.

— Я... я не понимаю тебя, Джеймс, — тихо произнесла Лили. — Я не понимаю, зачем ты устроил сцену в библиотеке, хотя прекрасно знал, что там я буду с Майклом. Не понимаю, зачем в отместку заставил ревновать к этой Кэти.

— Я сделал это не в отместку, она сама ко мне приставала. Макмиллан, между прочим, говорила, что вы мило смеялись, пока учились, — негодовал Поттер.

— По-твоему смеяться, когда кто-то что-то рассказывает, не нормально? — возмутилась Эванс. — Или может, мне без твоего ведома нельзя смеяться с подругами или с нашими общими друзьями? Твоё правило только на парней распространяется? Я не должна улыбаться Люпину? Блэку? Они же парни. Или мне нельзя смеяться вместе с отцом? А может, если у нас будет сын, я и с ним должна быть серьёзна? Где границы?

В глазах Лили вновь стояли слёзы. Джеймс подошёл к ней и взял её за руку. Он из всей тирады услышал только одно.

— Чего ты сказала, Эванс? — усмехнулся он. Она непонимающе взглянула на него. — Если у нас сын будет? Прости, Лилс, я люблю тебя. Можешь смеяться, когда захочешь, просто делай это реже с незнакомыми парнями, идёт?

Поттер притянул её к себе и прижал к груди. Она не сопротивлялась.

— И я тебя люблю, — ответила Эванс, шмыгая носом.

Стена непонимания рухнула, отчего обоим жить стало гораздо легче. Они уселись на кровать Поттера, поедали вишнёвые пирожки его мамы и бесконечно разговаривали. Лили даже решила остаться на ночь у Джеймса. Они не могли наговориться и нацеловаться.

Чуть позже в комнату бесцеремонно зашёл Сириус, оповещая, что мясной пирог закончился и что ему нужно ещё подкрепление. Увидев, что его друзья больше не ругаются, Блэк позвал Ремуса в комнату. Люпин рассказал, что происходило с ним в больнице. Оказалось, что у него медики брали различные анализы и проверяли зелье на аллергические реакции. Он заверил своих друзей, что всё в порядке, противоядие работает и осталось только дождаться полнолуния, чтобы убедиться в этом.

Джеймс рассказывал о событиях за пределами Хогвартса. Говорил, что маглорождённых похищают прямо с улиц, особенно если они одни.

— Мне ещё отец сказал, что сейчас крайне необходимо уметь вызывать телесного говорящего Патронуса. Они передают короткие послания, почти как совы, только быстрее и безопаснее, — сказал Поттер, откусывая половину пирожка. — Он показал мне, как сделать это. Практически также, как вызвать обычного телесного Патронуса, которого мы умеем делать. Что если попробовать самим, а затем в Выручай-комнате помочь остальным научиться? Лили, Марлин, Алиса, Фрэнк вряд ли будут против. Только отец просил, чтобы мы сильно не распространялись об этой возможности. Я его заверил, что мы умеем держать секреты.

— Хорошая идея, Сохатый, — подтвердил Ремус. — Можно ещё позвать Мэри и Фабиана с Гидеоном.

Лили тоже понравилось, что она наконец научится вызывать Патронуса. Она много читала об этом и знала, что это очень сложно. так что в который раз восхитилась Мародёрами и их умениями.

Вдоволь наевшись, Люпин с Блэком решили не мешать влюблённым, поэтому они тактично удалились. Как потом выяснилось, Сириус залез в комнату Марлин через окно с помощью метлы, а Ремус ночевал в Выручай-комнате.

— Что, всё-таки сына хочешь? — не унимался Джеймс. Ему так понравилось, что Лили сказала об этом. Это означало, что она думала о совместном будущем и не противилась от этих мыслей.

— Замолчи, Поттер, — беззлобно ответила Эванс и поцеловала его.

— Да не пойду я на кухню! — возмущался Ремус.

На полу в комнате семикурсников стояла большая коробка, а они суетились над ней. Люпин переливал красное содержимое котла, что располагался на столе, в банки. Эти банки закручивал Питер, Сириус складывал их в коробку, а Джеймс озадаченно глядел в их расчёты, проверяя, всё ли сходится.

Сегодня все ребята вернулись с каникул в Хогвартс, а уже завтра был первый учебный день, который Мародёры хотели разнообразить давно задуманной шалостью. Вот только из-за навалившихся проблем и из-за того, что у всех были какие-то дела вне Хогвартса, они не успели до конца продумать план действий.

— Эльфы всё расскажут учителям, и если вас просто отправят на отработки, то меня сразу лишат значка, — пытался убедить друзей Ремус.

— Лунатик, в этом-то и прелесть, — пропел Сириус, укладывая последнюю банку. — Ты староста, скажешь, что это от МакГонагалл, а эльфы тебя ещё и накормят.

— Ладно, подставлять Лунатика — тоже не дело. Я придумал кое-что. Сегодня еды на ужине было совсем мало, не находите? — весело улыбнулся Поттер, сворачивая пергаменты с рецептом зелья.

Джеймс запечатал коробку и написал на ней:

Клубничный джем

Подать к завтраку

А затем он сделал её невидимой и заставил парить в воздухе. Парни вчетвером отправились на кухню, а невидимая коробка летела иногда за ними, иногда рядом, а иногда и вовсе над их головами.

Замок наконец заполнился студентами. То и дело парни натыкались на соскучившиеся парочки, что прятались в пустынных коридорах и целовались. И только благодаря карте Мародёров они не пересеклись с учителями, которые начали выползать из своих комнат для патрулирования коридоров.

А вот на кухне огромного замка царила совсем другая обстановка. Там было очень жарко из-за того, что все печки были заняты котлами с едой. Какие-то эльфы нарезали овощи, кто-то мешал еду в больших кастрюлях, кто-то замешивал тесто, а один эльф, видимо, самый ответственный, стоял с важным видом и пергаментом в руках и считал коробки с поступившей едой. Когда зашли Мародёры, их радушно встретили два эльфа, предлагая еды.

— Отвлеките их, — шепнул Джеймс Сириусу.

Блэк попросил двух эльфов провести экскурсию по кухне, Поттер в это время подошёл к важному эльфу и спросил, чем тот занят. Он с нескрываемой гордостью начал рассказывать об особом поручении от профессора МакГонагалл.

— Прости, приятель, — произнёс Джеймс. — Конфундус.

Пока эльф стоял в недоумении от произошедшего, Поттер поставил невидимую коробку к остальным и снял с неё чары. Затем он взмахнул палочкой, и на листке эльфа добавилась ещё одна поступившая коробка.

— Что я вам рассказывать, сэр? — спросил эльф.

— Ты говорил, что у вас сегодня в меню, — подмигнул Джеймс.

 

Следующим утром ничего не подозревающие ученики и учителя стекались на завтрак в Большой зал. Кто-то накладывал себе овсянку. Кто-то заливал молоком хлопья. А кто-то, особенно голодный, брал яичницу с беконом. Но абсолютное большинство любило за завтраком жевать золотистые хрустящие тосты с джемом.

Сегодня, как и рассчитывали Мародёры, джем был клубничный. Они лукаво переглядывались и самодовольно улыбались. А когда и профессор МакГонагалл потянулась за тостом, то Питер тихо захихикал, опуская лицо и пряча его в локте. Сириус, Джеймс и Ремус же смеялись одними лишь глазами. И только, когда у Помоны Спраут округлились глаза от удивления, парни тоже потянулись к этим тостам.

Лили присоединилась к своим друзьям самой последней. Она, раздраженная, кинула сумку на скамейку и села рядом с Поттером, пододвинула к себе тарелку с кашей и взяла в руку тост.

— Сегодня все как будто сошли с ума! — пожаловалась Лили. — Раздавала расписание первоклассникам, а они... Один спрашивал, нормально ли, что к ним в комнату ночью залетел гиппогриф. Другая утверждала, что сейчас она будет сдавать СОВ и спрашивала у меня, не сложно ли это. Она на первом курсе, какие СОВ?! — Эванс зло укусила хрустящий тост.

— Успокойся, Лилс, сегодня просто Венера в Юпитере, вот ребята и веселятся, — Джеймс приобнял свою девушку за талию.

— Нет, я так больше не могу, я верну значок старосты МакГонагалл, пусть найдёт кого-то получше, — всё ещё возмущалась Лили. — Будешь старостой, Блэк?

— Увольте, я сегодня иду купаться с очаровательными русалками в озере. Не думаю, что Минерва захочет видеть такого старосту, — ответил Сириус. Все, кто это услышал, засмеялись.

— Купаться, Бродяга? — сомнительно переспросил Ремус, улыбаясь. — Там же очень жарко!

МакГонагалл, понимая, что произошло, направилась в сторону главных зачинщиков всех шалостей, происходящих последние годы в Хогвартсе.

— Очень хорошая шутка, — сказала она без капли иронии. — Плюс пятьдесят баллов Гриффиндору за отличный способ развеселить учеников.

— О чём вы, профессор? Вам не кажется, что мистер Филч выглядит крайне подозрительно? — спросил Джеймс, кивая на завхоза, который не разделял радость и смех студентов и преподавателей. — Я уверен, он сделал что-то.

— Вы не поверите, парни, — тихо сказал Питер. — Я сегодня иду на свидание! Мама познакомила меня с красивой маглой.

Эффект зелья исчезал примерно через полчаса, потому что доза была слишком маленькой. Кто-то, особенно падкий на тосты с клубничным джемом, съел их слишком много, отчего «Болтушка для молчунов» давала о себе знать ещё ближайший час. Среди таких любителей клубники были и преподаватели. Так или иначе большинство учеников и учителей посмеялось от души над невообразимыми рассказами своих друзей. Мародёры действительно разрядили ужасную обстановку, устроенную войной, бесконечными похищениями и плохими новостями.

Даже было сорвано несколько первых занятий, а всё оттого, что профессор Слизнорт на зельеварении у пятого курса слишком увлеченно рассказывал о колонии волшебников на Марсе. Профессор Квиррелл, преподающий магловедение у четвертого курса, пытался провести полёты на метле, утверждая, что квиддич был придуман маглами. Профессор МакГонагалл же вместо своего занятия искала виновников. Она нашла Мародёров на занятии по уходу за магическими существами и даже больше ради приличия, чем от строгости, назначила всей четверке неделю отработок у мадам Помфри. Друзья не очень-то расстроились из-за этого, тем более Помфри никогда не забирала волшебные палочки, и обычно они справлялись очень быстро.

 

После назначенной отработки и ужина парни собрали своих друзей в Выручай-комнате, которая сейчас была большой пустой комнатой. Джеймс кратко изложил им всё, что узнал на каникулах от отца, и рассказал свои намерения. Никто не отказался от затеи научиться вызывать патронуса. Они понимали, что это необходимо.

Поттер не упустил возможности покрасоваться даже сейчас. Он подмигнул Лили, которая стояла напротив него в небольшом кругу друзей, а затем, взмахнув палочкой, произнёс:

— Экспекто Патронум! — рядом с ним появился серебристый олень. Лили усмехнулась, увидев форму патронуса своего парня. Но это был не конец представления. Джеймс тихо добавил: — Передай: "Прекрасно выглядишь, Эванс".

Олень послушно помчался мимо всех присутствующих к Лили. Он остановился рядом с ней и заговорил голосом Поттера:

— Прекрасно выглядишь, Эванс.

Лили улыбнулась, остальные же восторженно похлопали.

— Этим мы и будем заниматься, но для начала необходимо хотя бы научиться вызывать телесного патронуса, — говорил Поттер. Ему нравилось чувствовать себя учителем. — Чтобы у вас получилось, нужно подумать о самом счастливом воспоминании из вашей жизни, нужно прочувствовать его заново, а одновременно с этим произнести заклинание. Давайте, пробуйте.

Ребята стали пытаться наколдовать хотя бы вспышку света. Джеймс, Сириус и Ремус ходили между друзей, давали советы и помогали найти то самое счастливое воспоминание. У Питера не получалось вызывать телесного патронуса, но его вспышка света была достаточно большой и долгой. У Лили из палочки выплёскивались маленькие серебристые ниточки, которые не только не спасут от дементора, но ещё и потешат его. У Марлин и Мэри была примерно такая же ситуация, как у Эванс. У Алисы получилась яркая, но короткая вспышка света. Вслед за ней вспышка получилась и у Фрэнка. Близнецы Пруэтты больше шутили, чем пробовали, а от того у них практически ничего не вышло.

— Лили, нужно самое счастливое воспоминание, от которого приятно и легко на душе, которое хочешь прожить снова и снова, — к ней подошёл Джеймс. — Давай со мной.

Поттер приобнял её и мягко взял руку Лили, в которой она держала палочку. Эванс немного постояла, перебирая воспоминания, и произнесла:

— Экспекто патронум!

Появилась яркая вспышка света, которая практически сразу исчезла.

— Умница, — Поттер поцеловал её в волосы и отошёл к Гидеону. — Это нормально, что у вас не получается с первого раза. С каждым днём будет становиться всё лучше и лучше. Важно найти то самое воспоминание.

Ребята пытались снова и снова, не сдаваясь. Когда вспышка света получилась практически у всех, Ремус, помогавший до этого близнецам, глянул на наручные часы и сказал:

— Сохатый, пора закругляться, почти отбой.

— Сегодня вы все молодцы; ещё пара занятий, и каждый из нас будет уметь вызывать патронуса, — радостно сказал Поттер. — Давайте вновь соберемся послезавтра в это же время.

Гриффиндорцы вместе пошли в гостиную. Выходя из Выручай-комнаты, они пересеклись со слизеринцами. Северус, Регулус, Барти Крауч-младший и Алекто Кэрроу мялись у окна неподалеку от Выручай-комнаты, тихо переговариваясь.

— Я же говорил, что сегодня тут занято, — донеслись до ребят слова Регулуса.

— Тебе как старосте, братец, первому положено быть в гостиной после отбоя, — сказал Сириус.

— Барти, а мистер Крауч знает, какие друзья у его сына? — поддержал друга Джеймс.

Кроме словесной перепалки, ничего не произошло, у гриффиндорцев было слишком хорошее настроение. А вот Снейп заподозрил что-то неладное. С чего бы это гриффиндорцам собираться в Выручай-комнате, да еще и в будний день?

Но и Поттер с Блэком насторожились. Зачем слизеринцам понадобилась тайная комната? Они не стали тревожить друзей и продолжили разговаривать о сегодняшней шалости.

 

В гостиной все попрощались и разошлись по комнатам. Лили было очень интересно узнать свою форму патронуса. Она сегодня выяснила, что патронусы и анимагические формы человека совпадают, поэтому она с интересом наблюдала, как серебристые волк, собака и олень играют в догонялки по комнате. Эванс хотела ещё потренироваться. Алиса все равно убежала в душ, Марлин осталась в гостиной с Блэком, а Эмили, их четвертая соседка, и вовсе не вернулась с каникул в Хогвартс.

Она закрывала глаза и представляла семью, то время, когда они ещё не ругались с Петуньей. От этих воспоминаний было так легко и спокойно. Затем она вызывала патронуса, но больше, чем короткая вспышка, у нее ничего не получалось. Она к первому воспоминанию добавила ещё одно. Когда ей пришло письмо из Хогвартса, она уже знала о том, что она волшебница, но до последнего сомневалась в этом. Когда профессор МакГонагалл появилась на пороге их дома, она была вне себя от счастья. На это раз всю комнату залил серебряный свет. А вот телесный патронус появился далеко не сразу. Она пыталась снова и снова. И в какой-то момент Лили подумала ещё о своих друзьях, об их вечеринке на Рождество, представила, как на таких же вечеринках они абсолютно точно ещё не раз соберутся. После произнесённого заклинания из палочки Эванс вылетела большая лань. Она проскакала по комнате и вернулась к Лили. Та ошарашенно смотрела на свой патронус и не могла поверить. Даже их патронусы с Джеймсом являлись парой.

Алиса вышла из душа, закутавшись в полотенце. Увидев успехи своей подруги, она произнесла:

— Что, Лилс, Поттер самый ужасный парень во всей Вселенной и вы никогда не будете вместе?

Эванс рассмеялась. Она действительно не задумывалась о том, как много их связывает. Лань исчезла. Но Лили всё ещё была в состоянии эйфории. Теперь она была уверена в том, что Джеймс ей подходит как никто другой.

— Не говори пока что никому, хочу сделать ему сюрприз, — смущённо сказала Лили.

— Если у нас с Фрэнком патронусы не являются парой, то можно смело расставаться, — засмеялась Ревелл.

 

Через два дня ребята, как и договаривались, вновь встретились в Выручай-комнате. Вот только никто не знал, что уже второй вечер подряд Северус караулил коридор восьмого этажа. Он хотел узнать, что задумал Поттер, а в случае чего — сдать его учителям. Он спрятался под дезиллюминационными чарами. Снейп владел ими превосходно, поэтому никто ничего не заметил, даже когда он скользнул вслед за гриффиндорцами в комнату. Он стоял в углу так, чтобы никому не мешать. Комната была похожа на большое пустое пространство. Одна стена была зеркальной. У Северуса складывалось ощущение, что они тренировались. Но только в чём?

Лили за это время прочитала несколько параграфов о патронусах. Ей хотелось побольше узнать о том, почему формы телесного патронуса именно такие, может ли меняться патронус в течение жизни или что влияет на форму патронуса.

Ребята вновь образовали небольшой круг и стали пробовать вызывать патронусов. У всех получалось гораздо лучше, чем в прошлый раз. Мародёры стояли немного поодаль от всех и разговаривали.

— Может, попросим у Ланкастера боггарта? Ну а что? Будет зато настоящая практика, — предложил Джеймс.

— Мне кажется, это опасно. Вы же знаете, какой у меня боггарт, — ответил Ремус. — Да и к тому же дементоров никто из нас ещё не видел и, соответственно, не очень их боится. Но вот что мы будем делать с Волдемортом, прогуливающимся по Выручай-комнате, или того хуже, с мёртвыми близкими?

— Ридикулус никто не отменял, — пожал плечами Сириус. — Я думаю, попробовать стоит.

— А что скажет Ланкастер? Он же точно спросит, зачем нам боггарт, — спросил Питер.

У Блэка от удивления широко округлились глаза. Он тут же развернул Джеймса со словами:

— Гляди, Сохатый.

Уже все продемонстрировали свои успехи друг другу. Все, кроме Лили. Она не хотела чтобы появилась лань. Эванс планировала вечером отправить её — говорящую — в комнату Джеймса. Поэтому она пыталась думать о чём-то менее счастливом.

— Давай же, Лили, — подбодрил Фабиан.

Она сконцентрировалась только на своей семье. Но произнося заклинание, она представила как обрадуется Джеймс, если увидит её патронуса. Лань непроизвольно вырвалась из её палочки и встала рядом со своей хозяйкой. Поттера, который стоял спиной к Лили, развернул Сириус, показывая на серебряное животное. До Эванс доносились аплодисменты, улюлюканье и поздравления.

На лице Джеймса тут же появилась самодовольная улыбка. Он, подходя к Лили, сказал остальным:

— Видите, получилось у Лили, значит, получится и у вас.

Поттер обнял свою девушку и сказал ей шёпотом:

— Всё ещё сомневаешься, что тебе нужно было дать мне шанс ещё тысячу лет назад? — Лили нервно усмехнулась, а Джеймс добавил: — Я люблю тебя. Экспекто патронум!

Олень подошёл к лани и ласково потёрся щекой об её щёку.

 

Невидимый Северус со злостью наблюдал за происходящим. Его бесило, что у них одинаковые патронусы. Бесило, что Поттер ведёт себя так, будто Лили его собственность, что ведёт себя слишком самодовольно и уверенно. Бесило, что Эванс любит его. Бесило, что он зря проторчал здесь два вечера, потому что ничего такого они не делали. Бесило, что он не может уйти. Было невыносимо смотреть, как Лили зажимается с этим ублюдком. Как она могла? Она битых пять лет жаловалась на него, говорила, как сильно его ненавидит. Неужели она врала?

Снейп увидел, как Сириус и Ремус направляются к выходу, поэтому он тоже тихо подошёл к дверям. Северус вышел вслед за ними и замер в коридоре, дожидаясь, пока гриффиндорцы исчезнут, чтобы можно было спокойно дойти до гостиной.

Сириус шёл в кабинет профессора Ланкастера. Люпин же хотел зайти в свою комнату за шоколадом, который является лучшим лекарством после встречи с дементором.

— Добрый вечер, сэр, — сказал Блэк, когда Бэнджи Ланкастер открыл дверь.

Профессор был в домашнем халате, в руках он держал книгу, просунув палец между страниц, чтобы не потерять нужную, на кончик носа скатились очки. Увидев гостя, он нахмурился.

— Здравствуй, Блэк, что-то случилось? — обеспокоенно спросил он.

— Извините, что беспокою так поздно, но у вас, случаем, нет какого-нибудь сундука или шкафа с боггартом? — спросил Сириус.

— Боггарт? Зачем он вам? Снова задумали какую-то шалость? — Ланкастер недоверчиво улыбнулся.

— Что вы, профессор, он нам нужен исключительно в учебных целях!

— Мне казалось, что боггарты и «Ридикулус» изучаются на третьем курсе.

— Так и есть, а вот патронусы не изучаются в школе совсем, — пожал плечами Сириус.

— Ладно, я понял, — ответил учитель.

Они договорились встретиться через пятнадцать минут у лестницы на восьмом этаже. Ланкастер хотел принести комод с боггартом, а заодно проверить, чем там на самом деле занимаются семикурсники. Как ни странно, но Блэк действительно не обманул. Когда он завёл его в Выручай-комнату, к ним навстречу вылетел большой бурый медведь.

Профессор похвалил Лонгботтома, у которого получился прекрасный телесный патронус, а затем подошёл к Поттеру, который продолжал руководить всем происходящим.

— Признаюсь честно, я и сам подумывал организовать подобное, — сказал он Мародерам. — Как вы смотрите на то, чтобы мы легализовали все эти дополнительные занятия у Дамблдора? Ходить будут все желающие. Будем отрабатывать более сложные защитные и атакующие заклинания, вызывать патронусов, сражаться не только с волшебниками, но и вампирами, великанами, оборотнями. Не настоящими, конечно, с боггартами, но тем не менее это будет отличная практика.

Друзья одобрили затею профессора, и он ушёл обратно в свой кабинет. К этому времени вернулся и Ремус. Его карманы были набиты плитками шоколада. Джеймс решил показать, что техника вызова патронуса при дементоре ничем не отличается, что бояться не стоит.

— Когда мы выпускаем боггарта, — проговорил Поттер, махнув Сириусу, чтобы тот подошёл к комоду с существом. — концентрируйтесь на том, что вы боитесь дементоров, чтобы боггарт стал им, а вот уже, увидев его, вспоминайте всё самое хорошее и приятное, чтобы вызвать патронуса. Это будет немного сложнее, но у нас получится. Честно признаться, я и сам никогда не видел дементора, даже боггарта в виде дементора.

Сириус открыл комод. Поттер тут же вспомнил все зловещие картинки из учебников. На него вылетело огромное чёрное нечто, облаченное в мантию. Вдруг стало очень холодно, в комнате погасли лампы, и у всех появилось ощущение какой-то обреченности, безысходности. Джеймс твёрдо держал перед собой палочку.

— Экспекто патронум! — громко закричал он.

Большой олень загнал боггарта обратно в комод. Тут же появился свет, а неприятные ощущения исчезли. Затем вызвался Сириус, продемонстрировав такой же идеальный результат.

— Ну, кто следующий? — с азартом спросил Поттер. — Лили?

— Я не смогу! — испугалась Эванс.

— Сможешь, сможешь, — Джеймс подвёл её к комоду.

На третьем курсе у Лили боггарт превратился в её горящий дом. Всё потому что, когда ей было восемь лет, на их улице сгорел соседский дом. Сейчас ей встречаться с боггартом совсем не хотелось. Но в то же время хотелось проверить силы на практически настоящем дементоре.

— Готова? — спросил Блэк, Лили неуверенно кивнула.

Сначала на неё вылетел такой же дементор, какой был до этого, но пока Лили пыталась сосредоточиться на счастливом воспоминании, дементор вдруг сменился её мамой, лежащей на полу с открытыми пустыми глазами. У Эванс перехватило дыхание. Она замерла, напрочь забыв, что это боггарт и что надо что-то сделать. Она ошарашенно глядела на свою мать, понимая, что она умерла. Не просто умерла, а была убита волшебниками. Её зелёные глаза были открыты и смотрели в никуда. Все вокруг замерли, совершенно не ожидая такого расклада.

— Ридикулус! — вдруг спохватилась Лили.

Но она не могла представить ничего забавного, что можно было бы сделать с мёртвым человеком. Поэтому произошёл хлопок, а на месте матери уже лежал отец. Слёзы текли по её лицу.

— Ридикулус! — закричала она, пытаясь представить, как папа встает и смеётся, но на его месте лишь появился Джеймс, вот только он был весь в крови.

— Ридикулус! — первым опомнился Ремус.

Его боггарт тут же превратился в белый воздушный шарик и лопнул.

Сириус невидимым взглядом смотрел на то место, где только что лежал окровавленный Поттер. Джеймс же притянул к себе Лили, пытаясь успокоить. Она тихо всхлипывала и хваталась за него, будто бы боясь, что он ненастоящий.

— Кажется, на сегодня хватит, — сказал Люпин.

— Джим, а если это правда? — плакала Эванс. — Я же не знаю, как они, я даже на каникулах не была дома.

— С ними всё в порядке, — ответил Джеймс. — Хочешь, сейчас напишешь им письмо, отправим с моей совой.

— Я хочу их увидеть, — продолжала Лили. — Как думаешь, мы могли бы?

— Прости, Лилс, сейчас это очень опасно. Магию в магловском городе совершенно точно отследят, а вместе с ней и нас. Лучше не рисковать. Но я что-нибудь придумаю, — заверил её Поттер, взял за руку, и гриффиндорцы отправились в гостиную.

— Лили!

Та услышала, как кто-то окликнул её. Они с Ремусом и Алисой сидели в гостиной и делали домашнее задание. Заметив, что кто-то зовёт её, она оглянулась, но никого не заметила. Нахмурившись, Лили вернулась к учебнику, но вновь услышала своё имя. Её рука тут же дёрнулась в карман повседневной мантии. Вчера Лили всё-таки отправила с Чарли — совой Поттера — письмо родителям. Вот только вместе с письмом Джеймс предложил отправить ещё и сквозное зеркало, чтобы она смогла увидеть родителей, убедиться, что они в порядке, поговорить с ними. Эванс не ошиблась. Это действительно звала её мама.

— Мам?! — недоверчиво переспросила Лили, дрожащими руками держа зеркало перед собой.

Она тут же встала со своего места и пошла в комнату мальчиков, хотя все Мародёры были в гостиной.

— Лили, девочка моя, — щебетала Джейн Эванс. — Как твои дела?

— Мой цветочек! — в зеркале показалось ещё и лицо мистера Эванса.

— Папа! — от радости воскликнула Лили. — Как же я соскучилась.

Джеймс, увидев, что его девушка поднимается наверх, тут же пошёл следом. Он сразу понял, что её родителям удалось связаться с Лили.

— Действительно, волшебство какое-то, смотреть в зеркало, а видеть тебя, — улыбался отец.

— За это надо сказать спасибо Джеймсу, — Эванс светилась от счастья. — Вы всё хотели познакомиться с ним, так что вот.

Лили зашла в комнату Мародёров, за ней по пятам шёл Поттер. Когда заговорили про него, он показался в зеркало.

— Здравствуйте, миссис Эванс, мистер Эванс, — сказал он, улыбаясь. — Меня зовут Джеймс Поттер. Я тот, кто охраняет покой вашей дочери в Хогвартсе.

— Знаем, знаем, наслышаны, — с усмешкой ответил Эванс, вспоминая, как Лили часто жаловалась на придурка-Поттера. — Меня зовут Роберт, мою жену Джейн. Спасибо, что помог нам увидеть Лили.

— Без проблем, сэр.

Обменявшись любезностями, Джеймс решил дать возможность пообщаться с родителями наедине, поэтому он оставил её в комнате одну. Лили очень долго разговаривала с родителями. Рассказывала обо всём подряд, стараясь избегать темы войны. В какой-то момент ушёл и её отец, оставляя своих девочек одних, предоставляя возможность посплетничать и посекретничать. Эванс очень скучала по разговорам по душам с мамой. Когда она приезжала домой, такое происходило очень часто. Сейчас же она рассказывала о Джеймсе, о патронусах, о своих друзьях. Когда, казалось бы, темы для разговоров закончились, Джейн начала не самую приятную тему:

— Я иногда кручу радио, как ты показывала, и слушаю волшебные новости. Дела у вас не очень.

Лили проглотила большой ком, застрявший в горле.

— Угу, — выдавила Лили. — В замке тоже не очень спокойно, то и дело находятся умники, которые считают забавным рисовать метки Сама-Знаешь-Кого.

— Тебя они не трогают? — обеспокоенно спросила миссис Эванс.

— Нет, конечно, нет. Они знают, что им Джеймс головы оторвёт, если со мной случится хоть что-то, — вяло усмехнулась Лили.

— Что хочешь делать после школы?

— Я... — голос Эванс дрогнул и она не смогла больше сдерживаться. — Я не знаю, что делать, мам. Я боюсь. Я очень боюсь за вас, за Джеймса, за себя, за друзей. Но в то же время, если не мы будем противостоять тёмным волшебникам, то кто? Поттер точно не захочет переезжать или прятаться, а я тоже не смогу прятаться, зная, где он, и не зная, что с ним.

— Солнышко, за нас не бойся, мы сможем за себя постоять. Да и мы же переехали, ты обезопасила нас защитными чарами, с нами всё будет в порядке, — пыталась успокоить свою дочь Джейн. — Выбирай то, что считаешь правильным для себя.

Лили долго не могла перестать плакать. Слёзы так и просились наружу. Ей так хотелось лечь к маме на колени, чувствовать её тепло и заботу.

— Зеркало нужно будет вернуть вместе с Чарли, — грустно сказала Эванс, когда слёзы перестали заливать её лицо. — Их, к сожалению, не продают, так бы я уже давно купила такое.

Лили попрощалась с мамой и осталась лежать на кровати Джеймса.

Поттер обнаружил её там же спящей. Он вместе с друзьями вернулся в комнату, чтобы одеться потеплее и отправиться в Хогсмид. Увидев Лили, Мародёры без слов договорились собираться в тишине. Джеймс укрыл Эванс одеялом, убрал сквозное зеркало на тумбочку рядом, аккуратно поцеловал в волосы и, уходя, закрыл за собой дверь. В гостиной они предупредили Марлин и скрылись за дверным проемом.

 

В пабе "Три метлы" сегодня ночью было шумно. По большей части потому, что туда решили нагрянуть Мародёры. Они заказывали пиво и кое-что покрепче, шутили вместе с Розмертой и со всеми желающими играли в волшебные карты или покер. Более того сегодняшними посетителями паба стали ещё и никому неизвестные гитарист на пару с певцом. Они активно поднимали бокалы вместе с Мародерами и даже как-то сыграли с ними в карты. Играли они на исполнение любой песни магловской группы "AC/DC". Если проиграют гриффиндорцы, то Сириус готов был сыграть на гитаре, в обратном же случае петь должен был этот дуэт.

Несмотря на то, что друзья были изрядно пьяны, им удалось выиграть, а потому захмелевшие музыканты поднялись на маленькую сцену.

— Минуточку внимания, — сказал один из них, который был без гитары. — Я Джек, а это Кенни, мы немного сыграем для вас. Никто не против?

Отдыхающие в пабе довольно загудели, но громче всех аплодировали Мародёры. Пока Джек и Кенни пели, Сириус встал из-за стола и направился к сцене. Он пытался танцевать, но его танец был похож больше на резкое мотание головой и волосами, всплески руками и перемещение кругами возле сцены. Блэк подпевал. Джеймс стал переживать за друга, поэтому подошёл к нему. Он схватил его за плечи и начал подпевать вместе с ним.

— У тебя сейчас голова закружится, дружище, — улыбнулся Поттер.

Сириус послушал его, тоже закинул руки ему на плечи, и они начали качаться в такт песне.

— Заткните уже кто-нибудь это магловское дерьмо! — донеслось до друзей.

Блэк резко повернулся, пытаясь найти недовольного. Его глаза встретились с глазами неизвестного мужчины в черной мантии. Он сидел в самом дальнем углу паба с ещё двумя парнями. Сириус пошёл в их сторону, доставая из кармана палочку, но его за шкирку схватил Джеймс.

— Не дури, Бродяга, — зло сказал Поттер. — Идём в замок.

Сириус нехотя, но послушно, развернулся к их столику. Ремус с Питером уже кутались в мантии и надевали шапки, а затем и вовсе вышли на улицу. Блэк, сбитый с толку, совсем забыл про шапку с шарфом. Он хотел доказать этому придурку в баре, что музыка — это искусство, и неважно ее происхождение. Почему Джеймс остановил его? Сириус закурил.

Поттер вышел спустя пару минут. Он оплатил счёт и захватил вещи Блэка. Джеймс напялил на друга шапку с шарфом и закинул руки на плечи Сириуса и Ремуса.

— Весело было, да? — скрасил молчание Поттер. — Надо почаще так.

 

Вернулись в комнату Мародёры только под утро. Лили так и спала на кровати Джеймса, поэтому им пришлось так же тихо скидывать с себя вещи и заваливаться спать. Ремус аккуратно сложил свою одежду в шкаф, Питер закинул их туда же, не складывая, Сириус же оставил свои вещи на полу, Джеймс кинул их на ближайший стул. Он не знал как лечь, потому что Эванс лежала посередине. Он легонько дотронулся до её плеча, но она почувствовала и открыла глаза.

— Который час? — спохватилась Лили.

— Полпятого, спи, милая, — тихо ответил Поттер.

Эванс подвинулась, и Джеймс наконец-то смог лечь. Только его голова коснулась подушки, он тут же забылся во сне.

 

Когда проснулась Лили, Мародёры ещё спали. Она легко высвободилась из объятий Поттера и, решив никого не будить, стала искать свои вещи. Эванс сунула ноги в свои тапочки и накинула на себя свитер Джеймса, который валялся на стуле. Свою мантию среди кучи одежды в кромешной тьме она не разглядела, поэтому ушла без неё. В гостиной она встретилась с Марлин и Алисой, которые уже вернулись с завтрака, прихватив для своей подруги несколько круассанов.

— Неважно выглядишь, Лилс, — сказала МакКиннон. Она была из тех, кто всегда говорит правду, какой бы неприятной она ни была. Она не любила юлить и льстить. Её подруги давно привыкли и не обижались на такую прямолинейность. — Ты что, плакала? Поттер сказал вчера, что ты уснула у них в комнате.

— Я разговаривала с мамой, — ответила Лили, кутаясь в свитер Поттера. По утрам в замке было очень холодно. — Спасибо за круассаны. Умираю с голоду.

Пока Эванс кушала в комнате, Марлин жаловалась на поведение Сириуса. А именно на то, что он не взял её с собой в Хогсмид ночью. Лили, как могла, защищала друзей, утверждая, что у них должны быть и мужские посиделки.

Сами же Мародёры проснулись только спустя несколько часов. К этому времени Лили успела посплетничать с подругами, привести себя в порядок, сделать простое задание по Травологии и даже сходить на обед. Когда парни спустились в гостиную, они были не в лучшем расположении духа. Помятые и голодные, они отправились в Большой зал в надежде успеть на обед. В холле они встретили своих недругов и не хотели обращать на них внимания, но до них донесся их разговор.

— Завтра собрание в девять вечера у Визжащей хижины, — нарочито небрежно сказал Северус Снейп.

— Эйвери и Розье будут? — уточнил Барти Крауч-младший.

— Разумеется, — отозвался Снейп.

Только услышав это, Джеймс схватил за локоть Сириуса и кивнул на слизеринцев.

— Нюнчик, до нас дошла часть вашего диалога, и нам показалось, что вы беседуете о Визжащей хижине, не так ли? — спокойно спросил Блэк.

— Но разве Визжащая хижина находится не в Хогсмиде? Разве на завтра назначена вылазка, ты слышал, Рем? — улыбаясь, поинтересовался Джеймс.

— Вы в наши дела не лезьте, Поттер, — сквозь зубы процедил Снейп. — А мы не будем лезть в ваши. А то мне тоже крайне интересно, почему с таким завидным постоянством вы пропадаете иногда по ночам и чем же вы занимаетесь в Выручай-комнате.

— Тем же, чем и вы, — примирительно ответил Сириус, и они разошлись.

 

Мародёры успели попасть на остатки обеда. Кушая, они обсуждали услышанные новости. Блэк с Поттером были уверены в необходимости наведаться завтра вечером в Хогсмид. Питер говорил, что это всё не лучшая затея и если вдруг что случится, рядом преподавателей не будет. Ремус же молчал, зная, что ему не удастся переубедить этих двух, а в случае чего он хотел бы находиться рядом с ними. Они договорились ничего не говорить о своих планах девушкам. Джеймс знал, что Лили в таком случае совершенно точно не отпустит его. Она сделает всё, что угодно, лишь бы он не пошёл. Потому что она знала, на что способны слизеринцы. Взять хотя бы Северуса, заклинание которого чуть не убило Поттера.

Джеймса не отпускала мысль, что он наконец-то расквитается с обидчиками Лили, которые причинили ей так много боли в начале осени, расквитается со Снейпом, который в прошлый раз прилично задел его неизвестным проклятием. Напряжение между Гриффиндором и Слизерином росло слишком давно. Но дети выросли и уже хотели не просто высмеять друг друга. Но на что-то большее не хватало ни смелости, ни возможностей. Повсюду было слишком много лишних глаз, которых не было в Хогсмиде. А оттого двое друзей считали это прекрасной возможностью.

В их головы закрадывались мысли, что это может быть опасно, что всё это может быть подстава для их выманивания, для сдачи учителям, или того хуже, для их убийства. Но их самоотверженность и желание мести тут же отметали все эти мысли. Они считали, что смогут справиться со слизеринцами даже если их будет вдвое больше. Они не будут скованы школьными правилами, а потому их руки развязаны. Равно как и руки их врагов. И где-то в глубине души, их пугало это.

 

Сириус собирался сегодня вечером сходить в ванную старост. Он не был ни капитаном команды по квиддичу, ни тем более старостой. Однако же примерно раз в неделю он любил уединиться и расслабиться среди бесчисленных пузырьков, белого мрамора и золотых кранов. В этом учебном году иногда он звал с собой Марлин, но сейчас она отказалась, сославшись на отсутствие настроения.

Мародёры узнали об этой ванне ещё на первом курсе, когда изучали замок. Они случайно наткнулись на шикарную ванную. А подслушав пароль, когда туда заходил тогдашний староста, Люциус Малфой, так вообще стали постоянными гостями этой комнаты. По большей части, мальчики там дурачились, как и везде. Однажды их даже засекла профессор Спраут, после чего пароль был сменен, но с мантией-невидимкой Джеймса это не стало проблемой.

Регулус Блэк знал о привычке своего брата, потому что у него была точно такая же. Они иногда встречались в коридоре, где находилась ванная комната, и чаще всего старательно не замечали друг друга. Но сейчас младший Блэк ждал тут брата, очень надеясь, что он объявится здесь сегодня. И ему повезло.

Когда Сириус появился в коридоре на пятом этаже, он озадаченно посмотрел на Регулуса. С чего бы это ему стоять тут с книгой в руках, будто бы ожидая чего-то?

— А что, теперь, чтобы в ванную попасть, нужно отстоять очередь? — усмехнулся старший Блэк, не желая терпеть неловкое молчание. — В таком случае, я тогда пойду обратно к себе.

— Никакой очереди нет, — устало ответил Регулус. Хоть когда-то Сириус может быть серьёзным? — Мне нужно сказать тебе, предупредить, точнее...

Бродяга с интересом наблюдал за своим братом, за тем, как он волнуется, сбивается с мысли, переживает, подбирает слова.

— То, о чём говорил сегодня Снейп, о Визжащей хижине, — младший Блэк не мог из слов составить предложения. Мысли не хотели собираться в кучу. Он и не думал, что будет так переживать, разговаривая с братом, с которым они веселились всё детство. — В общем, я не должен тебе это говорить, но это всё ловушка. Пожалуйста, не ведитесь и не приходите туда.

— Зачем же тогда говоришь, раз не должен? — Сириус улыбнулся, но глаза его недоверчиво прищурились. Зачем слизеринцам сначала выманивать их, а потом отговаривать от этого?

— Я не знаю, — тихо ответил Блэк, опустив глаза в пол. — Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то. Это неправильно.

— Что неправильно? — Сириус смотрел на брата сверху вниз, так и наседая с вопросами.

— Потому что ты чистокровный и мы не должны стоять друг против друга, — выпалил Регулус, сам того не желая. — Потому что ты Блэк, а Блэки из древнейшего волшебного рода. Неправильно, если с тобой вдруг что-то случится из-за какой-нибудь полукровки типа Снейпа.

— Ошибаешься, братец, я уже давно не Блэк, — отрезал Сириус.

— Нет! — воспротивился Регулус. — Ты Блэк по характеру даже больше, чем я.

— Если бы я был таким, как вся наша гребаная семейка, я бы учился на Слизерине и прыгал бы от счастья, приходя на очередной прием очередной чистокровной семьи, выбирая себе девушку не по любви, а у таких же помешанных на чистоте крови семей, проживая с ней остаток жизни, ненавидя себя, жену и детей, как это делаете вы, — Сириус уже перешёл на активную жестикуляцию. Его раздражало сравнение с его семьёй, потому что он всеми силами пытался убежать от неё.

— Это ты ошибаешься. Как бы ты ни хотел сбежать от нас, как бы ни хотел доказать свою непринадлежность к нашему роду, ведя себя неподобающим образом, одеваясь в магловскую одежду, разъезжая на этом своем мотоцикле, тебе не удастся переубедить хотя бы меня. Потому что если тебе так неважна роскошь, присущая королевской семье, зачем ты тут? Почему ты ходишь в ванную старост? Почему покупаешь только дорогие вещи, хороший алкоголь? Ты Блэк, Сириус, и никто у тебя этого не заберет, даже ты сам.

Сириус смотрел на брата с презрением. Ему хотелось ударить его. Стукнуть хорошенько, чтоб мозги наконец-то встали на место. Доказать, что всё, что он сейчас говорит, полная чушь.

— В общем, я не знаю, что там планируют завтра, но всё может закончится наихудшим образом.

И Регулус ушёл, больше ничего не сказав, оставляя Сириуса в одиночестве. Плавая в тёплой воде, Блэк только и думал о словах брата. Он избегал таких мыслей, но теперь, когда Регулус вывалил на него его же сомнения, он не мог перестать думать об этом, о своей схожести со своей семьёй, которую он ненавидел всей душой.

Он считал, что люди сами определяют себя, а не их семья делает это за них. Сириус выбрал быть полной противоположностью своей семьи. И он был уверен, что Регулус тоже выбрал свой путь, который был гораздо проще, чем его. Его брат сам выбрал потакать прихотям матери и отца и всего чистокровного сообщества, сам выбрал Слизерин и сам выбрал своих друзей.

Сириус пришёл к выводу, что Регулус ошибается, что он совсем другой, не такой, как они. Так ему было легче принять себя. Ему было легче думать, что он не похож на свою семью, чем думать о том, насколько он был на них похож на самом деле.

Когда Блэк расставил всё по местам в своей голове, он вытерся с помощью белых махровых полотенец, оделся и вышел, направляясь в гостиную. В своей комнате Сириус нашёл друзей и кратко передал предостережение своего брата. Джеймс хотел было оспорить затею Блэка никуда не идти, но Сириус был настойчивым. Потому Поттер доверился другу.

Прошло полчаса с того момента, как Ремус выпил препротивнейшее зелье с голубым дымком. Целители в салатовых халатах оставили его одного в практически пустой комнате, где должно было пройти его первое осознанное полнолуние. Он с трудом верил в происходящее. Когда медики заперли за собой толстенную железную дверь, Люпин огляделся. Кроме кровати, маленькой тумбочки и давящих белых стен здесь ничего не было. В комнату пропускало свет маленькое окошко в двери, забранное решёткой. В любой другой момент он чувствовал бы себя как в тюрьме. Но сейчас, наоборот, чувство освобождения и радости переполняло его.

Ремус взял с собой книгу, в которую вложил сквозное зеркало. Книгой был учебник по зельям, чтобы до превращения почитать свойства составляющих волчьего противоядия. Сначала он сел на кровать и просто держал книгу в руках, но затем открыл её и достал зеркало. Колдомедики то и дело сновали по коридору, потому Люпин не хотел привлекать к себе внимание разговорами с самим с собой. Да и волшебные палочки у них забрали с целью предотвратить возможные несчастные случаи.

Он покрутил зеркало, и спустя пару мгновений в нём показалось весёлое лицо Джеймса. Они заранее договорились молчать, поэтому Поттер только кивнул ему, как бы спрашивая: "Как дела?" В ответ Ремус соединил большой и указательный палец, показывая, что всё в порядке. Из-за того, что они не говорили, Люпин почти сразу убрал зеркало.

Он решил почитать книгу, чтобы отвлечься от нахлынувшего волнения. Вдруг зелье не работает? Вдруг эта дверь не выстоит против взрослого оборотня? Вдруг что-то пойдёт не так? Ремус остановил себя на мысли, что читает одну и ту же строчку про аконит уже несколько минут.

Люпин отложил учебник, подошёл к двери и посмотрел в окошко. В коридоре были такие же железные двери и такие же белые стены. Он увидел, как парень из соседней палаты так же стоит у двери, просунув тонкие пальцы сквозь решётку.

— Мариам, сколько ещё? — хрипло спросил он.

— Осталось десять минут, — ответил женский голос.

Ремус подошёл к кровати и стал раздеваться, чтобы не порвать свою одежду. Он делал так всегда в Визжащей хижине или дома, а точнее, в гараже, где его запирал отец. Он сложил вещи и убрал в тумбочку.

Превращение произошло быстро, но, как и всегда, болезненно. Однако Ремус совершенно точно понимал всё происходящее и мог контролировать себя. Его нюх стал острее, а мир потерял прежние краски, хоть зрение и стало лучше. Он чувствовал других оборотней; хотелось завыть, броситься к сородичам, но он молча стоял на месте. Люпин почуял и запах медсестры, которая ходила по коридору и проверяла, всё ли в порядке. Различив человека, его желудок грустно завыл от голода, а всё тело загудело в напряжении, но Ремус приказывал себе не двигаться.

— Мистер Люпин, если вы меня слышите и понимаете, поднимите правую руку вверх, — сказала медсестра, подойдя к его двери. Она просила сделать это всех по очереди, затем наблюдала и что-то записывала.

Ремус не сразу понял, что обращаются к нему, и не сразу понял, как ему поднимать эту руку. Тело было будто не его, оно не желало слушаться, а оттого нужно было прикладывать больше усилий, чтобы сделать хоть что-то.

— Хорошо, — ответила медсестра, когда он, присев на задние лапы, поднял переднюю. — Теперь, не опуская правой руки, поднимите ещё и левую. Прекрасно! Можете отдыхать.

Медсестра ушла к следующему испытуемому, а Ремус вернулся к своей кровати. Он неуклюже залез на неё, передней лапой открыл книгу, что лежала на тумбочке, и склонил голову над зеркалом. Они договорились о том, чтобы Люпин дал какой-то знак в случае, если зелье действительно сработает. В этот раз появился Сириус. Он глядел на Лунатика, улыбался, а затем показал оборотня Питеру. Джеймса в этот раз Ремус не застал. Он той же лапой закрыл книгу и свернулся на кровати. Она была мала для него, но всё же это было лучше, чем спать на холодном бетонном полу.

 

После немого разговора с Лунатиком Джеймсу пришло письмо. Он сидел с Лили в комнате, когда в окно постучалась Чарли. Поттер непонимающе забрал письмо. Обычно родители отправляли их к утру вместе с совиной почтой. Но раз его мама не стала ждать, значит, что-то случилось. Джеймс с нарастающим волнением разорвал конверт, вынимая оттуда небольшой пергамент. Почерк был мамин, но она будто бы писала в спешке.

"Джейми, солнышко, привет!

Прости, мы не успели прочесть твоё письмо, которое ты прислал пару дней назад. Очень уж сейчас много работы. Надеюсь, у тебя и у твоих друзей всё в порядке. Я же сейчас почти не появляюсь дома. Больница святого Мунго переполнена. Колдомедиков не хватает, меня попросили помочь. Скорее даже я напросилась. Видишь ли, твой отец тоже угодил в больницу. Не переживай, Карлус очень быстро пошёл на поправку. Его жизни ничего не угрожает. Но, к несчастью, он оказался в ненужном месте в ненужное время. Неприятное заклинание попало в него во время потасовки в каком-то магловском клубе. Его откинуло в стену. Он очень сильно ударился, даже потерял сознание, но, как я и говорила, с ним уже всё хорошо. Через пару дней его выпишут. Извини, Джим, если я тебя напугала. Просто мне показалось, что ты должен об этом знать. Не переживай за нас. Береги себя, Лили, Сириуса и остальных друзей. Не болейте.

Люблю и целую, мама".

Джеймс ошарашенно сел на кровать и замер, глядя в одну точку. Его отец мог погибнуть. Что, если бы заметили, что он не просто лежит без сознания? Его ведь легче всего было убить! Что в этом чёртовом клубе произошло? Поттер подскочил и подошёл к стопке "Ежедневного пророка". Он перебирал газеты, искал свежую, искал эту новость, когда Лили мягко спросила:

— Что-то случилось, Джим?

Он не услышал, потому что нашёл вчерашнюю газету, а в ней и статью о нападении на клуб. Она была краткой и маленькой, аж на седьмой странице газеты. Не удивительно, что Джеймс не обратил на неё внимания. На первых же страницах, как бывало обычно, красовался министр Магии с его успокаивающими речами о том, что бояться нечего, что всё под контролем. Поттера мало интересовала эта пропаганда, и он жадно впился глазами в статью о нападении.

 

СОРВАННЫЙ КОНЦЕРТ

22 января 1978 года в Лондоне было совершено нападение на клуб маглов, где планировался концерт волшебной музыкальной группы The Wizard Boys, состоящей из двух маглорожденных парней. Как считают очевидцы и сами же участники группы, причиной нападения стало мнение Пожирателей Смерти о том, что волшебники не могут давать концерт маглам.

О происшествии оперативно узнали в Министерстве Магии, поскольку один из присутствующих в клубе сразу трансгрессировал. Туда немедленно прибыл небольшой отряд мракоборцев под предводительством небезызвестного Аластора Грюма. Благодаря им всё закончилось быстро, а также был пойман один из сторонников Сами-Знаете-Кого по имени Конрад Пиритс. Он уже заключён под стражу. К сожалению, погибло несколько маглов и одна ведьма, а также несколько волшебников сейчас лежат в больнице Св. Мунго, в том числе и солист группы — Джек Толмен. Со всеми очевидцами-маглами сейчас проводятся работы по стиранию памяти.

По факту нападения сейчас ведут разбирательство в Отделе магического правопорядка. Тем не менее, ММ прилагает все силы по задержанию преступников и просит всё волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам, а в случае их обнаружения срочно сообщать Министерству.

 

Поттера больше не держали ноги. Он сел на край своей кровати. Какое заклинание попало в отца? Почему всё так радужно, что по словам матери, что в газете? Джеймс был уверен, что мама просто не хочет, чтобы он переживал. А в "Пророке" уже давно проводилась политика против сеяния паники. Больше всего его сейчас волновало, как его отец? Действительно ли он в порядке?

Лили не понимала, что произошло. Она попыталась его заставить посмотреть на себя, потому что последние минут пять Джеймс не видел её. Он вообще забыл, что в комнате кто-то есть. Эванс мягко коснулась его плеча. Тогда-то он и поднял на неё свой растерянный взгляд. Лили боялась спрашивать, потому что боялась услышать ответ.

— Папа в Мунго, — почти шёпотом вырвалось у него.

Джеймс как будто заставлял себя поверить это. Через пару мгновений ему в голову пришёл гениальный план, и он выпалил:

— Мне нужно найти профессора...

Поттер оборвался на полуслове, накинул на себя мантию, сунул палочку в карман, достал что-то из-под кровати и выбежал из комнаты. Лили непонимающе пошла за ним. Она сбегала по винтовой лестнице и успела увидеть только, как Джеймс выходит из гостиной. Эванс подошла к Сириусу, который расположился на кресле с Марлин, и рассказала о произошедшем. Он обеспокоенно сорвался в комнату, чтобы прочитать письмо и газету. Удостоверившись, что Карлус Поттер жив, Блэк обиженно пробурчал:

— Мог бы и меня с собой взять. Чёртов эгоист.

— Взять куда? — тупо переспросила Лили

— В Мунго, конечно же, а ты думала, куда он так летит? — вяло усмехнулся Сириус, взяв в руку зеркало и посмотрев в окно на круглую светящуюся луну. — Скоро должен показаться Лунатик.

 

Джеймс очень быстро столкнулся с профессором Флитвиком. Он потребовал отвести его к директору. Маленький преподаватель хоть и хотел отругать на студента за нарушение комендантского часа, но не стал. Так уж Поттер был взволнован. Альбус Дамблдор с пониманием относился к проблемам учеников, и если он видел необходимость встречи студента с родителями, то его на пару дней отправляли домой. Поэтому Поттер, тысячу раз отблагодарив профессора, встал в камин и произнёс:

— Больница Святого Мунго!

Зелёный вихрь подхватил его и переместил в больницу, где даже не заметили его появления. Целители в салатовых халатах вперемешку с посетителями сновали как рой ос: каждый что-то жужжал и летел по своим делам. Джеймс подошёл к столу с табличкой "Справки" и спросил у привет-ведьмы о том, где его отец. Она медленно водила пальцами по книге в поисках фамилии Поттер. Затем подняла на него взгляд и лениво произнесла:

— Карлус Поттер лежит в палате номер семьдесят три, на пятом этаже. Однако посещение уже закрыто, приходите завтра к десяти.

— Спасибо, — кинул Джеймс и побежал по лестнице наверх, он не хотел слышать последующую за этим действием ругань.

Знакомый силуэт Поттер обнаружил, поднимаясь по ступенькам. Его мама торопливо спускалась вниз. Над ней парила коробка, из которой слышалось позвякивание различных склянок с лечебными зельями. Дорея Поттер смотрела в чью-то медицинскую карту и не обращала внимания ни на кого вокруг. Её халат целителя был расстёгнут, под ним же было средней длины обычное синее платье. Тёмные длинные волосы были собраны в тугой пучок, а некоторые пряди за целый день успели выбиться, они неустанно лезли в глаза и щекотали шею.

— Ма! — окрикнул Джеймс и побежал быстрее к ней навстречу.

Она вскинула глаза, услышав знакомый голос.

— Джейми! — ахнула Дорея.

Поттер обнял её и поцеловал в макушку, вдыхая родной запах.

— Зачем ты тут, негодник? — запричитала она, невольно разворачиваясь с сыном, забыв про свои дела. — Я же сказала, что у нас всё хорошо. Профессор МакГонагалл хоть в курсе?

— Она, наверное, нет, меня Дамблдор отпустил, — улыбнулся Джеймс.

— Дай я хоть на тебя посмотрю, — пролепетала миссис Поттер, останавливая сына в холле пятого этажа. — Совсем возмужал, такой взрослый, даже щетиной обзавёлся. Лили-то не жалуется?

— Ну, ма-а, — взвыл Сохатый, ему не терпелось увидеть отца и убедиться, что он в порядке. — Мы виделись три недели назад!

— Не дает матери повосхищаться своим мальчиком, — шутливо проворчала Дорея; она взяла его под руку и повела в сторону палаты, где лежал отец. — Как дела? Как Лили? Больше не ругались?

— Отцу вообще нельзя доверять! — возмутился Поттер, улыбаясь.

— Не вини его, ты же знаешь, какая я любопытная, — ответила она и открыла дверь семьдесят третьей палаты.

Карлус Поттер сидел в своей кровати. Его квадратные очки сползли на кончик носа, а глаза бегали по строчкам книги, которую он читал. Джеймс отметил, что его отец выглядел бледнее обычного, на правой щеке виднелась ссадина поверх уже пожелтевшего синяка, а правая рука была забинтована. Но в целом он был в порядке. Помимо него в палате было ещё трое, а точнее, двое, поскольку одного сейчас не было. Карлус краем глаза заметил, что зашла его жена, а потому сказал:

— Я же говорю, Дор, я не голоден.

— Пап, — сказал Джеймс, выходя из-за спины матери. — Мы покушать и не принесли.

Поттер-старший очень обрадовался, увидев сына. Немного побыв с семьёй, Дорея убежала по своим делам, вспомнив, что ей нужно раздавать лекарства. Карлус рассказывал Джеймсу, как он тут оказался. Выяснилось, что он общался с Грюмом в его кабинете, когда тот узнал о нападении. Тогда Аластор попросил помочь, а Карлус не мог отказать. Но зачем главе мракоборческого отдела понадобился его отец, работающий в отделе магического транспорта? Этого Карлус не говорил, и Джеймс знал, что не скажет. После этого младший Поттер рассказывал о том, как узнал о происшествии и как попал в больницу.

— То есть ты хочешь сказать, что никто не знает, где ты? — усмехнулся Карлус, Джеймс утвердительно кивнул. — Ох, когда же у тебя голова на место встанет. Ты же мужчина и в первую очередь должен думать о своей женщине. Что будет думать Лили?

— Сириус, наверное, понял всё...

— А почему они должны думать и догадываться?

— Ладно-ладно, я понял, — Джеймс виновато опустил взгляд в пол и хмыкнул. — Сириус забудет об этом сразу же, как почует запах маминого пирога. Да и с Лили я что-нибудь придумаю.

Видя, что Карлуса вымотали разговоры, Поттер решил отправиться домой. На выходе из палаты он столкнулся с Джеком, с которым они как-то играли в карты в Хогсмиде. Он и был тем участником группы «The Wizard Boys», у которого было больше всего увечий. Джеймс вспомнил, как друг Джека — Кенни — говорил, что у них есть своя группа, но тогда он в это не поверил.

Прежде чем вернуться домой, Поттеру пришлось уговаривать Дорею не работать в ночную смену. Дома было как-то непривычно пусто и тихо. Но всё же засыпать в постели родной комнаты было легко и приятно, хоть немного и одиноко. Кровать, которая была поставлена специально для Сириуса, пустовала. Блэку была выделена целая комната, когда он ушёл из дома после пятого курса, но привычка разговаривать друг с другом перед сном никуда не делась.

Джеймс перед сном рассматривал свои старые мётлы, которые висели над его кроватью. Из-за паршивого зрения всё казалось размытым, а приклеенные на стену фотографии он и вовсе не видел. Уснул он с хорошим настроением, несмотря на чувство вины перед друзьями.

Джеймс вместе с Дореей с утра пораньше вновь отправились в больницу, вновь к его отцу. Пробыв с ним до полудня, Поттер отправился на поиски своего друга, который сегодня тоже был здесь. Ремус говорил, что в прошлый раз его обследования проходили на, как он выразился, нулевом этаже. Хотя странно, Джеймс был уверен, что этажей тут шесть и начинаются они с первого. А значит, нужно было искать лестницу или потайной вход.

Первым делом, конечно, он решил спросить об этом у своей мамы. А она, видать, даже и не знала о существовании секретного этажа. Поттер решил накинуть мантию-невидимку в одном из туалетов и в холле стал наблюдать за целителями. Он простоял так около получаса, но ничего подозрительного не увидел, пока в здание не вошёл мужчина средних лет, хотя уже и с блестящей лысиной. Джеймсу он показался смутно знакомым. Мужчина в развевающейся тёмно-синей мантии тут же взглядом отыскал нужного целителя.

— Добрый день, Мэри, как дела? — спросил он у девушки, попутно кивая привет-ведьме за стойкой информации.

— Мариам, — тихо поправила девушка, направляясь вместе с мужчиной совсем в другую от лестниц сторону. — У нас всё замечательно, профессор Белби. Некоторые чувствуют сонливость.

Джеймс пошёл за этими двумя, не в силах избавиться от навязчивого ощущения, что где-то он уже видел этого профессора Белби. Он не ошибся, потому что мужчина с девушкой зашли в комнату, вдоль стен которой были расположены многочисленные полки с бессчётным числом склянок с надписями. Профессор постучал палочкой по столу с книгами, что стоял в углу, как стол отодвинулся в сторону, а за ним появился проход к лестнице, ведущей вниз.

 

Первый раз Ремус проснулся от своего превращения обратно в человека. Это произошло быстро и почти безболезненно. Люпин оделся в пижаму, обратно забрался в постель, ответил целителю, что с ним всё хорошо, и провалился в сон как ни в чём не бывало.

— Лунатик! — его снова вырвало из сна, голос был совсем близко.

Ремус с закрытыми глазами полез к книге, лежащей на тумбочке.

— Я здесь, придурок, — засмеялся Джеймс, скинул с себя мантию-невидимку и сел к нему на кровать. Он махнул палочкой и тихо произнёс «Оглохни», чтоб их никто не услышал.

— Либо у меня побочное действие в виде галлюцинаций, либо Джеймс Поттер сошёл с ума, — заключил Люпин, открыв глаза и потирая их.

— Во втором я даже не сомневаюсь. Как ты, дружище? — спросил Поттер, пытаясь что-то отыскать во внутреннем кармане.

— Однозначно это нужно опробовать с вами. Я был таким… — Ремус замолчал, подбирая слова. — Нормальным. Я всё понимал, как и вы. Как ты тут оказался? Профессора Белби не видел?

— Вот от кого я слышал про него! — вдруг воскликнул Джеймс, переставая рыться в карманах. — Точно, ты мне ещё статью в "Пророке" показывал, его лицо на главной странице было. Вот я олень! Здесь он. Прошёл мимо твоей палаты, решил не будить тебя. Благодаря ему я и нашёл тебя.

— Ты один здесь? Или Бродяга уже охмуряет одну из целительниц? — усмехнулся Люпин, благодарно кивая при виде шоколада, который протянул Поттер.

— Мой отец в Мунго, поэтому я здесь. Решил и тебя проверить заодно, — ответил Джеймс.

— А он?..

— В порядке, — серьёзно сказал Джеймс. — Было очередное нападение на маглов и маглорождённых.

— Понятно, — произнёс Ремус, не зная, что ответить.

— Я зачем пришёл-то, — вспомнил Поттер. — Я могу забрать зеркало?

— А я-то уж надеялся, что ты в кои-то веки вспомнил о своём больном друге и в тебе пробудились бескорыстные добрые чувства, — в шутливо обиженной форме сказал Ремус и взял книгу с тумбочки.

— Не в этой жизни, Лунатик, — улыбнулся Джеймс, взяв зеркало. — Бродяга! Бродяга. Блэк, черт возьми!

— Чего кричишь-то так? — в зеркале появился сонный и помятый Сириус, но быстро оживился. — Как дела?

— Вроде в порядке, — улыбнулся Джеймс. — Отцу ничего не угрожает, мама крутится рядом с ним, даже на работу вышла, а вот наш Лунатик с его пушистой проблемой...

— Зелье не помогло? — спросил Блэк, увидев грустное лицо друга.

— Наш старый добрый Лунатик сейчас спит, а в нём проснулся ужасный монстр, способный съесть плитку шоколада за пять секунд и прочитать толстую книжку за час, — засмеялся Джеймс и повернул зеркало, чтобы было видно ещё и Ремуса. — Прекрасно с ним всё, только спать хочет. Но его понять можно.

— Идиот, — беззлобно ответил Блэк.

— Ладно, Бродяга, у нас дела! Жди нас с подробностями к вечеру, — сказал Поттер и хотел уже было убрать зеркало в карман, но вспомнил ещё кое-что: — Рядом с тобой нет Эванс?

— Было бы странно спать с ней в одной комнате, когда в ней нет тебя, не находишь? Да и сейчас уже обед, а я не очень люблю библиотеки.

— Понял, ладно, передай ей, что всё хорошо, — ответил Джеймс и сунул зеркало во внутренний карман.

Вернулись парни в замок вместе. Дорея, со словами "совсем худенький, питайтесь там хорошо!" вручила своему сыну пакет с домашней едой. Сириус немного пообижался на лучшего друга за то, что тот ничего ему не сказал и не взял его с собой, но как и предполагал Поттер, его обида быстро развеялась с помощью сладкого пирога с лесными ягодами. Лили и вовсе не расстроилась. Она лишь обеспокоенно спросила, как его родители. Конечно, ей было неприятно, что он исчез, ничего не сказав и никого не предупредив. Но она не знала, как поступила бы на его месте, а потому и не стала его осуждать.

Вечер проходил хорошо и спокойно, пока Ремус не напомнил Джеймсу о невыполненном домашнем задании по зельеварению, которое нужно было подготовить к завтрашнему занятию.

— Бродяга, лови его! — воскликнул Джеймс, когда из его рук вырвался белый пушистый комок и бросился прочь к выходу.

Сириус среагировал быстро: он обратился в собаку и в два прыжка оказался у дверного проёма. Он предупредительно гавкнул, согнув передние лапы, виляя хвостом и прижав морду к полу, чтобы быть наравне с белым существом. Пушистик замер, немного испугавшись, и на всякий случай решил показаться страшнее, чем он есть, тихо зарычав. Но большая собака оказалась не такой уж и грозной. Блэк обернулся человеком и взял его в руку.

— Даже не проси меня посидеть с котёнком, — он брезгливо всучил животное Поттеру. — Ни за что.

— Я не прошу тебя с ним посидеть, я просто хочу, чтобы он не потерялся. Всего лишь нужно следить, чтобы он не вышел из комнаты. И чтобы его не заметила Лили, — взмолился Джеймс, поглаживая кота по животу, пока тот то и дело пытался его укусить.

— И как ты прикажешь это делать? Она приходит к нам без приглашений, — Сириус скептично поднял бровь.

— Думаю, я смогу решить эту проблему. Это всего на один день! — ответил Поттер, положив котенка на свою кровать и стягивая зимнюю мантию. Он с утра пораньше наведался в Хогсмид, а именно в зоомагазин.

— Ты же говорил, что она будет у нас ночевать сегодня, — вспомнил Блэк, хватаясь за последнюю соломинку.

— Я уже договорился с Алисой на этот счёт, — улыбаясь своей продуманности, сказал Джеймс.

— С Алисой? Как ты спрячешь котёнка в их комнате? — хмыкнул Сириус.

— Я что, по-твоему, идиот?

— По-моему, да, — пробурчал Блэк.

— В общем, у меня всё схвачено, и нужна твоя помощь, — Поттер пропустил мимо ушей оскорбление.

— Нет, Сохатый, я не хочу быть нянькой. Мне тебя хватает, — произнёс Сириус. Аргументы у него закончились. — Если вы вдруг решите стать родителями, учтите, что с вашими детьми сидеть я тоже не собираюсь.

— А ты родителем становиться не собираешься? — усмехнулся Джеймс.

— Мерлин упаси!

В конце концов, Поттеру удалось договориться с Ремусом, чтобы тот в его отсутствие присматривал за котом.

Ожидался день рождения Лили. И хоть она не хотела делать чего-то особенного, у Поттера уже готов был план. Он хотел сделать сюрпризом всё: от утреннего поздравления у кровати до вечерних посиделок за столом.

Джеймс решил подарить своей девушке котёнка. Он помнил, с каким благоговением она рассказывала о своем коте, который был у неё в детстве. И помнил, как погрустнела, когда сказала, что её коту Хогвартс не понравился. Лили пыталась привезти его в замок на первом курсе, но её кот был совершенно обычным и боялся всего. Леон, так звали кота, большую часть времени не вылезал из-под кровати Эванс. А она так распереживалась за него, что при первой же возможности увезла кота обратно домой. Он умер от старости, когда Лили была на третьем курсе.

С тех пор Эванс хотела и одновременно боялась заводить нового питомца. Боялась, потому что не хотела видеть, как он погибнет. Она даже не завела сову, хотя часто ругалась на саму себя за то, что так и не купила её. Джеймс же решил, что увидев котёнка, она точно обрадуется, забыв про свои страхи.

Лили не заметила никаких странностей, когда Поттер пошёл с ней в библиотеку в воскресенье и даже когда после неё они пошли гулять в такой холод. Не заметила она также и постоянные зевки Джеймса вкупе с его сонной физиономией. А всё потому, что она сама не выспалась, да и думала совсем не о своем восемнадцатилетии. Полночи они с Марлин не спали и разговаривали о нападении на семью маглорожденного. «Ежедневный Пророк» так и пестрил колдографиями небольшого домика из Престона, над которым угрожающе нависла Чёрная метка.

Вечером Джеймс повёл Лили к себе в комнату и предложил остаться на ночь.

— Как я могу остаться, Джим? — устало спросила она. — Тут же мальчики.

— Ничего страшного, они нам не помешают, — улыбнулся Поттер. Он лежал на кровати, закинув под голову руки. — Марлин тут часто остаётся. Да и к тому же ты сама рассказывала, что вы сегодня болтали всю ночь. Честное слово, я дам тебе выспаться. И парни дадут.

Лили согласилась, хоть и не очень хотела. Она решила зайти в свою комнату, чтобы взять пижаму, но услышала странный грохот на лестнице, когда вышла от Мародёров.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила она, меняя своё направление, и стала подниматься наверх.

— А, Лили, порядок, Роджер решил полежать на полу, — крикнул в ответ знакомый голос.

Это был Фрэнк.

— Пусть долго не лежит, тут сквозняки, а в крыле и так больных хватает, — хихикнула Эванс и пошла к себе.

Лили всегда хорошо спалось в кровати Джеймса. Она и сама не знала почему. Может, потому, что она чувствовала его тепло, его руки на себе, чувствовала себя в безопасности. А может, ей нравился его запах. Так или иначе, хоть она и не очень хотела стеснять остальных, но всё же была рада редким возможностям поспать в его комнате. Но ещё больше она обрадовалась, когда проснулась утром.

Разбудила Лили тихая возня и перешёптывание возле кровати. Но она не шевелилась, прислушиваясь к суете вокруг.

— Сохатый, ну что ты там копаешься?

— Да он под кровать забился, достать не могу.

— Поймала!

— Спасибо, — послышались приглушённые шаги. — Возьмите цветы... — шорох обёртки. — Свечи!

— Зажигаю... держи.

Стоять утром с подарками всей комнатой, а то и двумя, у кровати именинника было традицией. Никто особо не помнил, откуда это пошло, но так было принято у гриффиндорцев. Джеймс каждый год курса так с четвертого хотел оказаться одним из тех, кто поздравит Лили утром с её днём. Это было невозможно как минимум из-за дурацких лестниц, ведущих в её комнату. Но самыми главными врагами этого желания были ненависть Эванс и незрелость Поттера. На первом курсе Джеймс находил забавным отправлять бомбу-вонючку своим одноклассницам на дни рождения. Вероятно, Лили ещё и поэтому обходила его за километр на всех остальных своих праздниках.

Но сегодня, проснувшись и увидев самых близких, Эванс радостно засияла. Первым делом она, конечно, задула свечи, предварительно загадав желание, которое на данный момент было лишь одно: она молилась всем богам, чтобы это спокойствие не заканчивалось. Чтобы дни рождения всегда приносили только счастье, чтобы они собирались на празднике каждого на протяжение ещё многих лет. Она мечтала, чтобы война прекратилась.

Джеймс вместе с Сириусом взорвали волшебные хлопушки по обе стороны от Лили. Вместе с конфетти из неё вылетели красивые искры, которые успевали исчезнуть до прикосновения с какой-нибудь поверхностью. Эванс заметила, как Джеймс чертыхнулся и упал на соседнюю кровать, но её тут же отвлекли Алиса с Фрэнком. Лонгботтом подарил ей букет цветов, а Ревелл дала небольшой красивый свёрток с зелёным бантом. Лили неаккуратно его разорвала, понимая, что там лежит книга.

— Да ладно? Коллекционное издание? Её же днём с огнём не сыщешь, — удивилась она, крутя в руках книгу с названием «Моя жизнь в качестве магла» от автора Дэйзи Хукам. Она прочитала эту книгу всего раз ещё на четвёртом курсе. Но книга очень уж запала ей в душу: подобно маглам, попадающим в магический мир волею случая, некая волшебница решила попробовать себя в качестве магла.

— Мама постаралась, — улыбнулась Алиса.

— Твоя мама превосходна! — Лили, встав с кровати, крепко обняла подругу.

Следом за ними шли Марлин с Сириусом. У первой в руках была чёрная бархатная коробочка, которая была несколько больше той, в которой обычно дарились кольца.

— Это от нас с Сириусом, — смущённо пожала плечами МакКиннон.

Она никогда не дарила дорогих подарков, но они всегда были сделаны с душой, так что в этом подарке Эванс видела инициативу Блэка.

— В волшебном мире, видишь ли, Эванс, есть давнишняя традиция, дарить на совершеннолетие часы. А Марлин мне подсказала, что совершеннолетие в мире маглов наступает в восемнадцать. Так что думать долго не пришлось, — объяснил Сириус.

Лили раскрыла коробочку и увидела там круглые золотые часы с кожаным коричневым ремешком. Они были красивыми и аккуратными. Эванс они сразу понравились. По-другому и быть не могло. Марлин тонко чувствовала стиль своих подруг и всегда подбирала подарки нужные и идеально подходящие. Лили тут же приложила часы к руке, не застёгивая их, любуясь.

— Кстати, нас заверили, почти все модели часов оснащены новой функцией. Стрелки становятся красными, если тебе грозит какая-то опасность. Жаль только не показывает, какая именно, — рассказала Марлин.

— Лично я бы не очень рассчитывал на точность этой функции, — улыбнулся Блэк. — Очередной оберег, которых сейчас навалом, что в Косом Переулке, что в Хогсмиде.

— Всё равно большое спасибо! Часы прекрасные, — Лили обняла их двоих сразу, а затем по очереди чмокнула Марлин и Сириуса в щёки.

— Недооцениваешь меня, Эванс, — хмыкнул Блэк и взял со стола ещё одну коробку зелёного цвета, которая была гораздо больше чёрной бархатной коробочки. — Моей личной традицией лет так с четырнадцати является дарить какой-нибудь алкогольный напиток. Знаю-знаю, крепкое ты не пьешь, поэтому держи в подарок бутылочку хорошего портвейна. Буду рад его опробовать на ближайшей вечеринке.

Сириус подмигнул Лили. Она, слегка пожимая плечами и улыбаясь, невольно перевела смущённый взгляд на Джеймса, который стоял рядом с Ремусом, держа в руках небольшую белую коробку. Питер подарил набор её любимых и не очень сладостей. В подарок от Люпина она получила набор перьев, чернил и хороших пергаментов, а также фотоальбом, в котором уже было несколько колдографий.

Джеймс дарил самым последним. Лили подозревала, что его подарок будет самым лучшим, но она не знала, куда ещё лучше. Поттер предупредил её, чтобы она не сильно кричала от радости, чтобы не перебудить всю башню. Она, притворно одной рукой закрыла себе глаза, а второй открыла крышку белой коробки с красным бантом. Убрав крышку, Эванс решила сначала потрогать подарок. Чувствуя под рукой что-то мягкое, тёплое, живое, она тут же открыла глаза. Увидев маленького перепуганного котёнка, Лили недоверчиво отдёрнула руку от подарка и обхватила себя.

— Нет, Джим, — тихо выдохнула она. — Это что, мне?

— Ну, не нам же, — бесцеремонно вставил Блэк.

— Мерлин, какой же он маленький, Джим.

У Лили на глаза выступили слёзы. Она тут же их смахнула рукавом пижамы и медленно протянула руку к котёнку, у которого на шее был голубой бантик в цвет его ярко-синих глаз. Он уже не боялся, а с интересом обнюхивал свою новую хозяйку. Эванс взяла его на руки и прижала к груди.

— Ну и как же мне теперь идти на занятия, а, Поттер? — усмехнулась она.

— Так уж и быть, Эванс, я разрешаю тебе сегодня прогулять, — ответил Джеймс.

Лили встала с кровати и поцеловала его, всё так же держа в руках пушистый комок.

Ей пришлось пропустить завтрак, потому что у неё разрывалось сердце от мысли, что котёнок останется в комнате один как минимум до обеда. Лили совсем забыла, каково это, когда есть кто-то, кто тебя всегда ждёт. Она часто гладила чужих котов, но все они были взрослыми, знали замок и могли сами найти себе пропитание, в отличие от её зверька. Хоть Джеймс и отдал ей всё необходимое для ухода за котёнком, Эванс всё равно переживала.

На переменах, да и на занятиях Лили мучила себя и друзей вопросом, как же назвать своего нового питомца. Она хотела, чтобы имя было необычным, связанным с волшебным миром, но в голову совершенно ничего не приходило, а все предлагаемые имена ей не нравились.

Сидя на трансфигурации, Лили впервые за долгое время не могла сконцентрироваться. И даже не из-за Джеймса, который сидел с ней. Она выписала на кусочке пергамента наиболее понравившиеся имена. И они с Поттером вычёркивали по одному, стараясь объяснить свой выбор. Эванс считала, что Джеймс тоже вправе выбирать имя, поскольку этот котёнок автоматически стал их общим, а Сириус и вовсе стал шутить про столь раннюю ответственность родителя, которая свалилась на их плечи.

— Хорошая же кличка! — шёпотом возмутилась Лили, когда Поттер зачеркнул имя «Том». — В детстве я обожала мультфильм «Том и Джерри», где Том — это кот, а Джерри — мышь.

— Я, конечно, понимаю, мистер Поттер, что слушать мисс Эванс куда интереснее, чем меня, особенно на последнем занятии, но будьте добры быть внимательнее, — произнесла Минерва, переводя строгий взгляд с одного на вторую. — И вы, Лили, тоже.

— Извините, — тихо отозвалась та, пристыженно глядя в свой конспект.

После уроков гриффиндорцы шли в гостиную, обсуждая планы на вечер. Эванс даже расстроилась, что у всех есть какие-то дела, что они не отпразднуют её день рождения вместе. Но хотя бы вечер она проведёт не совсем одна. Джеймс попросил помочь ему с эссе по зельеварению. Лили даже с пониманием относилась к тому, что все заняты. Сейчас действительно не было времени для увеселений.

Когда Лили оказалась в своей комнате, чтобы взять учебники по зельям, первым делом она обратила внимание на своего котёнка. Он крутился под ногами, требуя внимания. Эванс сбросила сумку с пергаментами и взяла его на руки. Котик тот час же замурчал и стал играть с её пальцами. Она решила взять его собой к Джеймсу.

Лили переоделась в любимый чёрный свитер, удобные штаны, тёплые носки и тапочки. Когда она собирала всё необходимое для урока по зельям, она взглянула на стол, заваленный подарками. Она к ним добавила еще одну гору разноцветных конфет, шоколада и открыток, которые достались ей сегодня от друзей и знакомых с других курсов и факультетов.

Лили взяла с собой к Поттеру немного сладостей и яблочный пирог, присланный родителями. Думая, что бы ещё прихватить, Эванс остановила свой взгляд на зелёной коробке.

«Сегодня можно», — разрешила себе Лили, секунду поколебавшись, и прихватила бутылку подаренного Сириусом портвейна.

Она заметила пустой листочек, который лежал вместе с открытками. Она не читала их, поскольку ещё не было времени, решив оставить это на потом. Но пустая открытка привлекла её внимание, и Лили взяла её. Внутри было написано:

«С днём рождения! Буду ждать тебя в 20:00 у Западной башни».

Эванс пыталась вспомнить, кто же подарил ей эту открытку, но никто не приходил на ум. Она не на шутку испугалась. Что, если это Снейп, как в прошлый раз? Или кто-то из слизеринцев?

Лили взяла котёнка на руки и поняла, что плохой идеей было надевать чёрный свитер. На нём теперь были следы белой шерсти. Она, с тревогой в душе, направилась к Поттеру. Из его комнаты доносились приглушенные голоса.

— Да, мне бы не помешало зелье удачи, — грустно вздохнул Джеймс.

— Обойдешься, — усмехнулся Сириус, выходя из комнаты. — О, Эванс, хорошего вечера.

Блэк утянул за собой Марлин, и они скрылись за поворотом. Лили опустила кота, и он забежал в комнату Мародёров как к себе домой. Она зашла к Джеймсу вслед за ним. Там был ещё Питер, который собирался, как он говорил до этого, на дополнительное занятие по защите от тёмных искусств.

— Зелье удачи… — задумчиво пробормотал Петтигрю, глядя на котёнка, который моментально нашёл себе игрушку в виде смятого пергамента. — У него же есть и другое название?

— Иди уже, Хвост, опоздаешь, — раздражённо ответил Поттер.

— Джим! — одёрнула его Лили. — Да, Пит, Феликс Фелицис, а зачем тебе?

— Я просто… — замялся Питер, глядя на Джеймса. — Вы же ещё не дали имя коту? Что, если?..

— Назвать его Феликс? — догадалась Эванс. — Очень хорошая идея, правда же? Он всегда будет приносить нам удачу. Мне нравится, Хвостик.

Питер, смущаясь, но заметно оживившись, вышел из комнаты. Джеймсу не очень понравилось, что не он предложил это имя, но спорить не стал. Коту действительно оно шло.

Оставшись наедине, Лили вновь вспомнила, что её встревожило в комнате. Рассказывая Поттеру про неизвестную открытку, она в глубине души надеялась, что она от него, но глядя на его обеспокоенность, поникла ещё больше.

— Я думаю, что нам стоит вместе сходить туда, проверить, — серьёзно ответил он. — В любом случае, если этот некто задумал что-то плохое, он выбрал плохое место. Там рядом кабинет Флитвика, а устроить шум проще простого.

— Что, если… — задумалась Лили. — Точно! Флитвик сегодня на дежурстве. Они знали это и специально назначили встречу там!

— Не переживай, Лилс, — сказал Джеймс. — Я буду с тобой и возьму зеркало — на случай, если понадобится помощь.

Эванс, немного отпустив ситуацию, объясняла Поттеру зелья. Они иногда дурачились и жевали яблочный пирог, принесённый Лили, а иногда играли с Филом. Именно так они стали называть котёнка в сокращённом варианте.

Ближе к восьми часам вечера пара направилась в сторону Западной башни. Лили и Джеймс простояли в коридоре примерно с полчаса, однако никто так и не появился. Эванс было интересно, от кого же пришла странная анонимка, но она даже обрадовалась, что сегодня обошлось без происшествий. Джеймс же выглядел как-то напряжённо, но она списывала это на переживания. Мало кому понравится, когда кто-то неизвестный предлагает встретиться вечером в безлюдном коридоре.

— Пойдём уже в комнату. Я всё ещё хочу опробовать подарок Сириуса, — улыбнулась Лили.

— Что думаешь насчёт Выручай-комнаты? — ответил он. — Там мы сможем расслабиться одни, и никакой Бродяга посреди ночи не придёт, ругаясь, что ему нужно спать.

Лили понравилась идея. И они, предвкушая романтический вечер, пришли к потайной комнате. Джеймс прошёлся мимо нужной стены три раза, в которой появилась дверь. Поттер открыл её, запуская Эванс внутрь. Однако там не было пусто, как предполагала Лили.

— Сюрприз! — хором закричали все её друзья, вновь запуская над головой Эванс громкие хлопушки.

— Сохатый, а ещё дольше идти вы не могли? — возмутился Сириус, пока Алиса надевала на Лили праздничный колпак, который был у всех присутствующих. — Мы уже думали, что вы решили бросить нас и праздновать вдвоём.

— А я кому говорил ждать нас на восьмом этаже у лестниц! — ответил Джеймс, потрепав по голове Блэка.

— Джеймс, что же ты меня не предупредил! — запричитала Лили. — Я в таком виде.

— Прихватила портвейн, Эванс? — подмигнул Блэк.

— Он у меня, — хитро улыбнулся Поттер, доставая из-за пазухи бутылку.

— Когда ты успел? — удивилась виновница торжества.

Комната была очень похожа на общую гостиную Гриффиндора, на диванах были даже те же потёртости и вмятины, а камин был сложен будто из тех же самых кирпичей. Здесь было очень уютно. Повсюду сверкали гирлянды, под потолком летали зачарованные свечи, были развешаны поздравительные вывески и общие забавные колдографии. Праздничный стол ломился от еды и бутылок с самыми различными напитками.

Первым делом ребята решили запечатлеть на снимке сегодняшний вечер. Фрэнк одолжил свою камеру для этого. Гриффиндорцы сбились в кучку и строили гримасы. На одной из колдографий показались даже рога Джеймса. Сириус сделал вид, что наколдовал их, хотя на деле Поттер частично принял свою анимагическую форму. На другом снимке Марлин надела смешные солнцезащитные очки в виде сердечек и положила голову на плечо Блэка. Братья Пруэтты наколдовали себе шляпы с бубенчиками, совсем как у Пивза. Алиса обмотала шею каким-то мехом и взяла в руку бокал вина, изображая светскую львицу, Фрэнк же перенял её образ и сунул между губ пустую курительную трубку, а на голову водрузил шляпу в форме цилиндра. Ремус закутался в мантию-невидимку Джеймса так, что была видна одна голова. Мэри строила из себя прилежную ученицу: на её голове была остроконечная шляпа, а в руках у неё была пара учебников. Питер же держал в одной руке торт, а в другой пирожное, которое затем удачно уронил, за что получил подзатылок от Бродяги. Лили в праздничном колпаке зажигала бенгальские огни, а ещё целовала в щёку Джеймса, обнимала своих подруг, запускала в потолок очередную хлопушку и прямо-таки светилась от счастья.

Ребята за вечер насмеялись вдоволь. Эванс в который раз убедилась, что её друзья являлись самыми лучшими людьми во всём волшебном мире. Она не переставала благодарить Джеймса за прекрасный вечер.

 

 

____________________________________

Уже год неустанно тружусь над этим фанфиком, а комментариев что-то совсем мало. Надо бы исправлять сложившуюся ситуацию, не находите?

Вылазка в Хогсмид на день святого Валентина на первый взгляд была самой обычной. Как и всегда, кафе и пабы были забиты влюблёнными парочками, что бессовестно целовались по углам и неустанно держались за руки, будто на них удачно испытали заклинание вечного приклеивания. А некоторые из тех, кто ещё не обзавёлся второй половинкой, зависали в «Сладком Королевстве» или «Зонко», подбирая хорошее любовное зелье. Среди них в основном были, конечно, девушки. Одинокие парни же собирались большими компаниями, занимая столы в «Трёх мётлах», вытесняя парочки. У мадам Паддифут так и вовсе было не протолкнуться.

С каждым днём плохого становилось всё больше. Поэтому практически все, кому было разрешено посещать Хогсмид, были сегодня здесь. Джеймс и Лили пили горячий кофе в кафе мадам Паддифут. Там же были и Фрэнк с Алисой, еле отыскав свободные места. Розовые сердечки, бантики, конфетти, парящие кружки с напитками, целующиеся парочки и отсутствие свободного пространства — всё это было слишком романтично и несвойственно для Сириуса. Поэтому они с Марлин гуляли близ Запретного леса. Он даже решил сводить её в Визжащую хижину. Ремус и Питер же охраняли столик в «Трёх мётлах», чтобы потом собраться с Мародёрами.

Вообще, Люпин хотел бы провести сегодняшний день с Мэри МакДональд. Но он так долго не мог решиться позвать её, что когда всё-таки сделал это, она отказалась, сказав, что идёт с Фабианом. Ремус решил бросить все попытки найти себе девушку в школе. Он боялся этого.

Когда Лили с Джеймсом зашли в паб, где их уже ждали друзья, Эванс глянула на подаренные часы, проверяя, не опоздали ли они. Но увидела, что на какую-то долю секунды стрелки стали красными. Она осмотрелась, на всякий случай, и успокоила себя мыслями, что сейчас здесь слишком много людей для реальной опасности. Тем более, она не очень доверяла этому механизму.

Вслед за ними пришли раскрасневшиеся от мороза Марлин и Сириус. Блэк позвал Джеймса на улицу, потому что не хотел курить один, да и у него были новости, которые бы он не хотел пока говорить остальным.

— В «Кабанью голову» заходили несколько человек в чёрных мантиях и капюшонах, — невесело сказал Бродяга и затянулся. — Не нравится мне всё это.

— Сводить девушку в «Кабанью голову» на четырнадцатое февраля? Надо запомнить, — усмехнулся Поттер.

— Не тупи, Сохатый, мы мимо проходили, — ответил Сириус. — Их пятеро или шестеро было. Мне, конечно, могло показаться, но я разглядел среди них Рега.

— По-моему, у тебя паранойя, — легко ответил Джеймс. — Твоего братца я видел у мадам Паддифут. Сидел, ворковал с какой-то блондиночкой. А этот трактир сам знаешь чем славится. Мы всё равно сейчас ничего не сделаем, да и они тоже. Слишком людно.

Из паба вышло двое парней, прячущих лица под капюшонами. Друзья не заметили их. Сириус потушил сигарету и тепло улыбнулся Марлин, которая сидела рядом с Лили и глядела на него сквозь запотевшее окно.

Вернулись Поттер и Блэк к гриффиндорцам спустя пару минут. Сириус, заприметив Розмерту, сразу же заказал ром. Но, что для них несвойственно, парни, в основном, молчали. Развеселились они, только выпив целую бутылку.

— Эй, Роджер, — окликнул Джеймс вратаря своей команды.

— Что, Поттер? — ответил Сэпворфи. Он был на свидании и явно не хотел обсуждать квиддич. — Я помню, что тренировка послезавтра.

— Да, я как раз об этом, можешь не приходить, — сказал Джеймс, ухмыляясь Сириусу. — Ты больше не в команде.

— Ты чего несёшь, Поттер? — возмутилась Марлин. — Он просто шутит, не обращай внимания, Родж.

— Помолчи, МакКиннон, — отрезал Блэк.

— Бродяга! — тут уже возмутился Ремус. — Что происходит?

Обстановка накалилась. Парни вели себя странно. Складывалось ощущение, что любое малейшее движение может привести к тому, что все повскакивают со своих мест и чуть ли не пустятся в драку. Джеймс, принимая поражение, слегка поднял руки вверх и медленно встал со своего стула.

— Пошли, Поттер, мне скучно, — сказал Сириус и тоже встал.

— Куда вы, Джеймс? — спросила Лили.

— Отвали, Эванс, — бросил тот в ответ.

Они надели мантии и уже было собрались уходить, но почти у дверей вдвоём перевернули столик какой-то парочки.

— Что-то не так, — сказал Люпин, подскочив из-за стола.

Он, попутно натягивая мантию, извинился перед парой, которая застыв, глядела на свой стол, взмахом палочки привёл всё в порядок и вышел из паба. Вслед за ним на улицу выбежали и девушки с Питером.

С виду Сириус и Джеймс выглядели совершенно обычно: чему-то смеялись, закинули руки друг другу на плечи, пошатывались. Но было что-то ненормальное в их действиях. Ремус шёл за ними по пятам, внимательно следя за друзьями, что-то крича им вслед.

— Смотри, Блэк, — весело сказал Поттер и направил палочку в сторону чьего-то дома. Секунду поколебавшись, Джеймс выпустил из неё жёлтые искры.

Люпин уже держал палочку наготове. Он отразил заклинание друга, чтобы никто не пострадал. Сириус разозлился. Он резко развернулся и в два больших шага сократил между ним и Ремусом расстояние. И, ни секунды не медля, Блэк двинул своему другу в скулу.

— Прекратите! — доносилось до Люпина где-то рядом.

Он пошатнулся, от неожиданности выпустил палочку и потерял её в снегу, голова закружилась, но вместе с тем и адреналин заиграл в крови. Ремус пытался сдержать Сириуса. Пытался уворачиваться от ударов, но ему прилетело ещё в нос, прежде чем ему удалось повалить Блэка на снег. Вокруг стали собираться студенты. Драка превратилась в интересное шоу. И никто не пытался разнять барахтающихся парней. Даже Поттер оторопел и не мог ничего сделать.

— Хватит! Стойте! — кричал кто-то из девушек.

Но Сириус всё замахивался и замахивался на друга, а Ремус пытался его обездвижить. Джеймс внутренне боролся с очень навязчивым желанием тоже броситься в драку, тоже навалять другу до потери сознания. Ему не нравилось, что он сопротивляется. Он хотел ударить, избить, очень хотел. Казалось, это было единственным возможным исходом событий, было единственным желанием, единственной мыслью.

«Бей! Бей Люпина! Убей его», — твердил голос в его голове.

Но было что-то, что останавливало его. Он пытался ухватиться за это что-то, пытался понять, почему он всё ещё стоит неподвижно. И его вдруг озарило. Лунатик — друг. Его не за что бить. И он тот час же бросился в кучу из перепутанных ног и рук и капель крови.

— Не надо, Джеймс! — закричала Лили.

Поттер схватил за шкирку Сириуса и попытался оттащить от Люпина. Блэк вырывался, но унял свою прыть, когда Джеймс уткнул свою палочку в его грудь. Бродяга смачно шмыгнул носом, что довольно плохо помогло — кровь продолжала стекать в рот. Ремус в долгу не остался и тоже пару раз задел его кулаком. Вид у Сириуса был безумный. Длинные волосы намокли от снега и превратились в свисающие перепутанные сосульки, мантия была грязная и местами порванная, лицо похоже на грязно-красное месиво, губы приоткрыты, а глаза совершенно пустые. Он будто даже не видел перед собой Джеймса.

— Очнись, Бродяга, — Поттер легонько встряхнул друга. — Тебя заколдовали. Лунатик ничего нам не сделал. Я тоже хотел броситься на него, но я… Понял, что этого хочу не я, а кто-то другой. Приди в себя, Сириус.

Джеймс говорил это тихо, чтобы никто рядом не слышал. Он стоял напротив него, держал одну руку на его плече, крепко сжимая, а второй рукой направлял на него палочку. Сириус сплюнул кровь и улыбнулся Джеймсу так, что было видно красные зубы. У Поттера от этой улыбки прошёлся холод по спине.

— Ну же, Бродяга, а то мне придется вставлять твои мозги на место силой, — молил Поттер.

— Бей же, — усмехнулся тот. — Давай, ударь заклинанием.

Джеймс хотел надеяться, что Блэк в этот момент борется с чужим голосом в голове, как боролся он. В какой-то момент Джеймс даже подумал, что у него получается, что Сириус больше не опасен. Руку с палочкой он положил на второе его плечо и снова встряхнул друга.

— Бродяга, Ремус твой друг, я твой друг, Питер твой друг, тебе не нужно бить нас. Этого хочешь не ты, этого хочет кто-то здесь, — Поттер показал пальцем в его голову.

Блэк с силой оттолкнул от себя Джеймса. Он чувствовал себя загнанным в угол, чувствовал себя беззащитным. Он не понимал, что происходит. Сириус оглянулся вокруг. Лили сидела на корточках рядом с Ремусом, которого избили. Она держала в руках платок и пыталась остановить кровь. Перед ними, как бы защищая, стоял Фрэнк, направив палочку на него, на Блэка. Джеймс тоже обеспокоенно глядел на друга. А вокруг и вовсе столпились ученики, наблюдая за происходящим. Тело самого Сириуса ныло. Он глянул на свои руки. Они были сбиты, на них была кровь.

— Что за чёрт, Сохатый? — спросил Блэк.

— Мерлин, Сириус, это правда ты? — выдохнул Джеймс и бросился его обнимать. — Чёрт, я думал, у тебя не получится.

— Не получится что? — переспросил Блэк.

— Чего уставились? — крикнул Поттер, отпустив друга и оглядываясь по сторонам. — Идите в замок!

Джеймс наконец увидел Лили, и ноги сами повели его к ней. Но между ними встал Фрэнк, загораживая Эванс с Люпином.

— Стой, Поттер! — крикнул он, но Джеймс не видел никого, кроме Лили.

Она глядела на него перепуганными глазами.

— Когда мы с тобой в последний раз встречались в Выручай-комнате? — спросил Лонгботтом, наконец остановив Поттера.

— Это не поможет, Фрэнк, — подал хриплый голос Ремус. — Если он под заклятием, то память у него сохранилась.

— А если он под оборотным зельем?! — нервно спросил Фрэнк.

— Нет, — ответила Марлин. — Я смотрела на них, когда они были на улице. Они стояли у входа и никуда не отходили.

— На дне рождения Лили мы там были. Я не заколдован, — выдавил Поттер. — Я сопротивлялся. Я остановил Сириуса, в конце концов! Пусти меня!

Фрэнк отошёл, пропуская Джеймса. Тот же упал на колени перед своей девушкой и сжал её руки.

— Прости, Эванс. Прости, что напугал, — тихо проговорил он. — Я не знаю, как всё это вышло.

— Иди к Сириусу, — прошептала в ответ Лили. — Ты ему нужнее сейчас.

Он прислонился лбом к её лбу, а затем поцеловал её в щеку и встал на ноги. Поттер глянул на Ремуса и спросил:

— Порядок, Лунатик?

— Кажется, — гнусаво ответил тот.

— Стой, Джеймс, платок! — крикнула вслед Марлин.

Он взял у неё платок, пропитанный, как догадался Поттер, бадьяном.

«Интересно, откуда он у них?» — удивился про себя Джеймс, направляясь к Блэку.

Компания понемногу приходила в себя. Все брели в сторону замка, обсуждая произошедшее. Их мнение сошлось на том, что парни какое-то время находились под действием непростительного заклинания «Империус». Джеймс и Сириус пытались вспомнить, что делали, в какой именно момент их заколдовали, но ничего не получалось. Поттер лишь вспомнил, как пытался не избить Ремуса. Блэк не помнил даже этого. Он не помнил, как боролся с голосом внутри. Просто в какой-то момент непривычная лёгкость отпустила, а его тряс за плечи Джеймс.

— Кто-то выходил или заходил в паб, когда вы курили? — спросил Фрэнк, пытаясь распутать клубок неизвестности.

— Да кто его знает, там сегодня проходной двор был, — ответил Джеймс, озадаченно сдвинув брови, пытаясь вспомнить хоть кого-то.

— Кажется, выходили двое в чёрных мантиях! — вспомнила Марлин, хватаясь за последнюю соломинку.

— А капюшоны на них были? — спросил Сириус, но МакКиннон в ответ лишь пожала плечами.

— Черта с два, у всех студентов мантии чёрные, да и капюшоны ещё ничего не означают, — посетовал Поттер.

Сириус сейчас больше всех чувствовал себя уязвимым. Джеймс хотя бы смог сопротивляться, а он нет. Что, если его используют в своих целях, как уже делали в Министерстве? А при мощном заклинании так и вовсе никто не поймёт, что с ним что-то не так. Поэтому в какой-то момент Блэк решил отправиться на поиски брата, чтобы хотя бы выяснить, причастен ли он к этому. Он попросил Поттера подождать его у главных ворот.

Сириус нашёл Регулуса в компании блондинки, о которой говорил ему Джеймс. Они, как и вся толпа, двигались в сторону замка.

— О, Регги, подружку завёл? Или эту подставили к тебе наши предки? — усмехнулся Блэк. — Прости, милая, я заберу твоего дружка ненадолго. Нужно обсудить подарок маменьке на пасху.

— Если ты думаешь, что я буду с тобой разговаривать, Сириус, то ты ошибаешься, — холодно ответил Регулус, не отпуская руку девушки. — Ты вообще видел себя? Ты пьян, а о вашей драке говорит вся деревня.

Сириус действительно чувствовал себя не очень. Раны саднили, мантия была по-прежнему грязная, а волосы всё ещё напоминали сосульки, в районе рёбер что-то неприятно ныло, а Блэк очень надеялся, что ничего не сломал.

— Да-да, идём расскажу, что случилось, или, может, твоей подружке тоже рассказать о твоих похождениях в «Кабанью голову» и «Три метлы»? — спросил Бродяга и понял, что попал в точку. Регулус всё-таки отошёл с братом подальше от учеников.

— Ну, я слушаю, — сказал младший Блэк, продолжая путь к замку, не глядя на брата.

— Это я тебя слушаю, Рег, — начиная злиться, ответил Сириус. — Какого чёрта мы с Джеймсом были под «Империусом?» Или это новое развлечение Пожирателей смерти? Или, может, одно из правил посвящения в вашу секту?

— Не понимаю, о чём ты, — пожал плечами Регулус. — Все видели, как вы с Поттером напились и начали буянить, как и всегда. Тебе нужно проспаться.

Сириус резко остановил брата и направил на него палочку.

— Может, Приори Инкантатем развяжет тебе язык? — спросил он и заметил, как глаза Регулуса нервно забегали. Он явно испугался. — Ты никогда меня не обманывал, малыш Регги.

Сириус говорил вкрадчиво, что по телу пробежались мурашки. Он сейчас напоминал брату их кузину Беллатрису.

— Иди к чёрту, Сириус, мы с Шарли весь день провели вместе то в «Сладком Королевстве», то у мадам Паддифут. Это подтвердит с десяток свидетелей. Избавь меня от своих теорий заговора.

— Значит, придумал себе алиби. Ну и кто же вместо тебя под оборотным зельем светился в деревне? Думаешь, я не понимаю, что происходит? — злился старший Блэк.

— Ты не понимаешь, что происходит, — с нажимом ответил Регулус и вновь принял невозмутимый вид. — У тебя нет никаких доказательств, что это сделал хоть кто-то из студентов. А ваша история похожа на пьяный бред. Очень удобно прикрываться «Империусом», чтобы избежать ответственности за свои косяки.

— А если Дамблдор поверит нам? Если попросит вас выпить сыворотку правды? — Сириус говорил очень спокойно и снова оскалился в улыбке.

— Сыворотка правды запрещена правилами школы, — напомнил Регулус.

— «Империус» запрещён законами магического сообщества! — возразил Сириус.

— Я и не использовал это заклинание, — вновь сказал младший из братьев. — А тебе советую сходить к мадам Помфри.

— Спасибо, мамаша, — фыркнул Бродяга. — А я тебе советую не общаться с теми, кто тянет тебя на дно.

— Ты о себе, что ли? Кажется, это ты на дне, Сириус. Напиваешься, дерёшься как магл, не только с врагами, но и с друзьями, да ещё и встречаешься с грязнокровкой!

— Ну, уж извините, что я выбираю девушек сам и встречаюсь с ними по любви, — холодно ответил Блэк. — А ты, видно, хочешь, чтобы в твоей семье царило безразличие, как в нашей. Как думаешь, кто счастливее из трёх наших кузин? — задал вопрос он и не дождался ответа. — Цисси боится Малфоя, Белла живёт отдельно от Лестрейнджа. А вот Меда счастлива, по-настоящему счастлива. И она молодец, что сбежала из дома, что вышла замуж за Теда. Я был у них этим летом. У них замечательная дочурка. Метаморфомаг, между прочим!

— Счастье — ещё не всё, — возразил Регулус. — Важно сохранять род, чистоту крови.

— Кому важно? — спросил Сириус и уже хотел было уйти, но остался. — Важно тебе? Или нашей сумасшедшей мамаше? Или твоему кумиру Тёмному Лорду? Лично мне это абсолютно неважно. Лучше вообще не иметь детей, чем воспитывать их с нелюбимой женщиной.

И вот теперь Сириус ушёл. Он злился на брата, злился, что тот его не понимает, злился, что мать переманила его на свою сторону, злился, что так и не выяснил, что сегодня произошло. Они периодически общались с Регулусом в Хогвартсе курса до четвёртого. Но с тех пор он всё больше углублялся в тёмную магию и манию чистоты крови, поэтому их встречи превращались в бесконечные стычки. Они не ненавидели друг друга, как могло показаться на первый взгляд. Скорее, они не могли договориться, не могли понять друг друга. Но Сириус был уверен, что если вдруг его брат одумается, если вдруг до него дойдёт, что чистота крови стоит не на первом месте приоритетов жизни, что есть что-то более важное, то он примет его. Примет так, как принял его Джеймс, когда сам Блэк ушёл из дома навсегда. Без лишних вопросов и нравоучений. Примет так, будто не было стольких лет столкновений взглядов. Сириус очень хотел, чтобы это произошло. И Регулус в глубине души знал это. Знал, что у него есть путь отступления. Просто он не хотел этого. Он хотел преподнести себя как лучшего соратника Тёмного Лорда и делал сейчас всё для этого.

Ребята, как и обещали Сириусу, ждали его у главных ворот. Люпин очень хотел поскорее оказаться в Больничном крыле, но понимал, что там его ждут лишь расспросы от преподавателей и бесконечные объяснения. Поэтому Лили на скорую руку вправила ему нос и наложила повязки, смоченные экстрактом бадьяна, на синяки и раны. Эванс очень тяжело относилась к произошедшему. Что делать дальше, если даже близкие люди могли оказаться в чужой власти? Но Лили держалась стойко и не показывала Джеймсу своих переживаний. Она не хотела беспокоить его своими глупыми мыслями. Ему и так сегодня досталось.

Марлин не проявляла сейчас такой мужественности, как Эванс. Она плакала, не скрывая этого, и обвиняла Джеймса в том, что тот отпустил Сириуса одного, что Поттер не пускает её к нему. Она считала, что Блэка вновь могли заколдовать. Джеймс же стоял на том, что сейчас ничего не будет, потому что Хогвартс близко, а вместе с тем близко и преподаватели. МакКиннон же он не отпускал и сам не шёл на поиски, потому что Сириус попросил его об этом. Сохатый был уверен в друге и в том, что всё будет в порядке.

Многие проходящие студенты разговаривали с Мародёрами, стоявшими у ворот. Новости по Хогсмиду разлетелись даже быстрее, чем по Хогвартсу. Самые известные лучшие друзья дрались на главной улице! Кто-то шептался, что они были заколдованы, но большинство всё списывали на алкоголь.

— Что, Поттер, протрезвел? — спросил Сэпворфи, возвращаясь в замок. — Послезавтра в шесть на поле?

— Да, — недовольно ответил ему Джеймс.

Ему уже рассказали обо всём, что он вытворял. И успел даже пару раз извиниться перед Лили за произнесённое: «Отвали, Эванс!»

— Может, расскажете, что не поделили-то? — весело спросил Фабиан. Он шёл в компании Мэри Макдональд, брата Гидеона и пятикурсницы Кэти. Макдональд старательно избегала взгляда Ремуса.

— Рюмку, я же уже говорил, — подтрунил Гидеон.

— Парни, а вы Блэка не видели? — спросил Джеймс.

— Тебе какого? — усмехнулся один из близнецов. — Постарше или помладше? В любом случае, видел обоих. Они вместе шли в замок. Полагаю, скоро будут здесь.

Близнецы со своими девушками ушли. Даже проходящие мимо Северус с Барти не удержались от комментариев.

— Жаль, Поттер, вы с Блэком друг другу не наваляли, — язвительно произнёс Снейп. — Но у вас, как всегда, страдают слабые и невинные.

— Отвали, Нюниус, — крикнул вслед Поттер.

Лили увидела двух третьекурсниц с Гриффиндора, которые почему-то остановились неподалёку от них. Эванс подумала, что они были очередными зеваками, которые хотели обсудить произошедшее, но одна из них вдруг подошла к ним.

— Лили, привет. Я Хезер, если ты не помнишь, — начала она, то и дело поглядывая на рукава своей мантии, которые теребила в руках. — Ты уже на седьмом курсе, может, ты знаешь, какое заклинание может стереть память? И можно ли её вернуть после этого заклинания?

— Знаю, — насторожилась Эванс. — Ты решила кому-то стереть память? Или зачем тебе это заклинание?

Лили спросила это, но тут до неё дошло. Хезер спрашивала, потому что сама не помнила чего-то.

— Просто я… — та запнулась, не понимая, можно ли вообще рассказывать это. — Я не помню примерно час из сегодняшнего дня. Я заходила в туалет в «Трёх мётлах», а затем понимаю, что я в «Сладком Королевстве». И всё, больше никаких воспоминаний между этими двумя событиями.

— А ты не помнишь, был ли кто-то в туалете? — уточнила Лили.

— Нет, я только открыла дверь и даже не успела посмотреть внутрь, — ответила Хезер.

Эванс обеспокоенно повернулась к друзьям и обнаружила, что вернулся Сириус. Он был не в лучшем расположении духа. Она пока не стала ничего говорить, но по лицу Ремуса поняла, что он слышал всё.

— А твоя подруга что рассказывает? Были ли какие-то странности в твоём поведении? — Лили вновь обернулась к девочке.

Хезер неопределённо пожала плечами.

— Давай мы лучше сходим в Больничное крыло, и мадам Помфри скажет наверняка, что это такое, — сказала Эванс и вернулась к друзьям, которые что-то обсуждали. Хезер отошла к своей подруге, поэтому Лили, не боясь быть услышанной, произнесла: — Вы не одни, на ком сегодня испробовали «Империус». Нужно идти к МакГонагалл.

Вечер дня всех влюблённых был проведён в напряжении. Казалось, суетился весь замок. Мадам Помфри не справлялась в Больничном крыле, поэтому попросила Лили и Алису помочь ей. Они лечили раны Сириуса и Ремуса, пока сама целительница разбиралась с учениками, которые подверглись действию Непростительного заклинания. Таких оказалось восемь человек. Все они описывали целителю одни и те же ощущения. Дальше эти студенты отправлялись к своим деканам вновь рассказывать о произошедшем. Там же были и основные свидетели.

Так Джеймс оказался в кабинете профессора МакГонагалл и попытался объяснить, что это не очередная выходка и не действие алкоголя, как убеждал Роджер Сэпворфи. Пока там был Поттер и ждал своих друзей, что были в крыле, от целителя успели вернуться две третьекурсницы. Поэтому Минерве пришлось выставить старшекурсников, чтобы выслушать девочек.

В гостиных тоже был переполох. Старостам было поручено пересчитывать студентов и сопровождать их к деканам или в Больничное крыло, если они были очевидцами странностей или же сами подверглись неизвестному проклятию.

А вот в Хогсмиде мракоборцы прочёсывали все заведения, опрашивали свидетелей и хозяев пабов и кафе. Но им так и не удалось выяснить, чьих это рук дело.

Мадам Помфри с помощью диагностирующих чар не нашла никаких следов стирания памяти, поэтому напрашивался лишь один вывод. Впрочем, никто официально не заявлял, что ученики где-то напоролись на Империус. Преподаватели понимали это, но боялись сеять панику. Поэтому говорили, что использованное заклятие им неизвестно, говорили, что это что-то очень похожее на «Обливиэйт», а также просили в случае чего сразу обращаться к кому-то из преподавателей.

На следующее утро во всех гостиных появилось объявление, в котором говорилось, что все последующие прогулки в Хогсмид в текущем учебном году отменяются. Ниже висел список магазинов из волшебной деревни, где можно заказывать необходимые принадлежности и сладости прямо в Хогвартс вместе с совами. Всем, кто был старше третьего курса, и так было это известно. Памятки висели скорее для младших студентов.

Также не рекомендовалось ходить по замку в одиночку и запрещалось использовать магию в коридорах. За этим теперь следили портреты, висящие на стенах.

Более того, закрыли все входы в Хогвартс. Не то чтобы студентов теперь заперли в замке до окончания учебного года, но теперь нужно было получать специальное разрешение и иметь вескую причину для выхода. Отлучаться можно было к теплицам на Травологию, к загонам с животными на Уход за магическими существами или на тренировку по квиддичу. Матч решили не отменять, а оставить студентам возможность думать о чём-то не таком страшном. Теперь в каждой гостиной висел зачарованный пергамент, в который студент должен был сам вписывать своё имя и причину, почему ему нужно покинуть замок. А у главного выхода постоянно дежурил кто-то из преподавателей, проверяя списки и входящих и выходящих учеников. Вне замка студентов также должен был сопровождать кто-то из старших. Но если на занятиях это могли быть профессора, то на тренировках теперь было обязательным присутствие мадам Трюк.

Учителя стремились занять студентов большими объёмами домашнего задания и дополнительными занятиями, чтобы только было меньше времени гулять без дела или думать о том, что происходит вне школы. Поэтому профессор Ланкастер увеличил количество своих дополнительных занятий у старших курсов до двух раз в неделю. До этого он проводил собрания раз в две недели. Мародёры и их друзья были всего на одном таком занятии, потому что до этого Ланкастер учил вызывать патронуса, а ребята освоили этот навык сами. Теперь каждый из них с лёгкостью мог отправлять друг другу послания с помощью своих телесных патронусов.

Число желающих посещать дополнительные занятия Ланкастера сильно увеличилось, отчего профессору пришлось расширять кабинет, выделенный Дамблдором. После событий, произошедших в Хогсмиде, у Ланкастера сложился новый план уроков. Он посчитал, что в первую очередь стоит обучить ребят таким сложным разделам магии, как легилименция и окклюменция. Эти приёмы хоть и не спасали от Империуса, но давали огромное преимущество перед теми, у кого нет этих навыков.

— Ваши мысли — это не книга, которую сможет прочесть другой, поэтому словосочетание «чтение мыслей» совершенно бессмысленно, — говорил профессор, расхаживая в длинной светлой мантии посреди кабинета, пока студенты толпились у стен.

Кто-то стоял, кто-то сидел на трансфигурированных лавочках, а кто-то бесцеремонно развалился прямо на партах, слушая учителя. Сегодня здесь были даже некоторые слизеринцы.

— То, что сможет увидеть другой, скорее, воспоминания и чувства, вызванные этими воспоминаниями. Картинки, сказанные или услышанные слова и фразы. Хорошее владение легилименцией позволяет добыть необходимые сведения от человека, если тот не хочет с ними делиться. Заклинание, используемое для проникновения в чужой мозг, звучит как «Легилименс». Необходимо направить палочку на мага и чётко произнести заклинание. Также это заклинание можно использовать невербально. Однако если волшебник умеет защищать свой разум, умеет пользоваться окклюменцией, то все его тайны останутся при нём. Мы перейдём к его изучению сразу, как только более или менее овладеем легилименцией. Времени, к сожалению, у нас не так уж и много, поэтому я могу дать вам лишь основы. Если же вы хотите углубиться в изучение этих практик, у вас у всех есть доступ к библиотекам и самостоятельным тренировкам.

— Профессор, а разве не будет логичнее начинать с окклюменции? — спросил Сириус. — Нам в первую очередь необходимо уметь защищать свой разум, а не лезть в чужой.

— Да, мистер Блэк, так оно и есть, но учиться окклюменции нужно на практике. А точнее, нужно бороться с легилименцией, которой никто из вас не владеет. А мне заниматься с каждым из вас попросту некогда. Поэтому предлагаю разделиться на пары. Желательно выбирать себе пару из числа друзей, людей, которым вы всецело доверяете свои тайны, — ребята очень быстро разделились на малые группы. — Можете приступать. Пробуйте друг на друге «Легилименс» и не расстраивайтесь, если не получается с первого раза. Это очень сложный раздел магии, который поддается далеко не всем. Произнося заклинание, ребята, думайте, что именно хотите узнать о партнёре.

Бенджи Ланкастер стал перечислять, что именно можно попытаться узнать, пока ребята встали друг напротив друга.

Джеймс, только услышав, что они будут сегодня изучать, сразу понял, что хочет потренироваться с Лили. Ему не терпелось узнать, когда же именно она поняла, что он ей нравится. Но Сириус опередил его и попросил быть в паре с ним, объясняя, что Марлин не знает о Бродяге, и он боится, что она случайно увидит это. Это была наиболее веская причина, которой Джеймс точно не смог бы воспротивиться, но было и кое-что ещё. Сириус не хотел, чтобы Марлин хоть что-то узнала из его детства. Он не хотел её жалости.

Марлин, увидев парней вместе, а Фрэнка с Алисой, взяла под руку Лили. Она надеялась быть с Сириусом, но видно, не судьба. Девушки по очереди пробовали друг на друге новое заклинание. У Эванс первой из них двоих удалось добраться до сознания подруги.

Комната для занятий исчезла вместе с учениками. Воспоминания МакКиннон замелькали перед глазами Лили. В первую очередь Эванс хотела увидеть что-то связанное с её семьёй. И вот она уже видела, как Марлин летним вечером сидит со своими братьями и их друзьями, пьёт магловское пиво и смеётся над удачной шуткой. Эванс только подумала о Хагриде, как вдруг она оказалась в его хижине. Марлин была там с Сириусом и Джеймсом. Лили вспомнила, что это было на каникулах. Она опустила палочку и вернулась в класс, где они сейчас были. МакКиннон держалась за голову и, кажется, тоже только пришла в себя.

— Не самое приятное, что я испытывала, — пожаловалась она. — Но у тебя получилось! Ты видела всё то же, что и я?

— Наверное, — улыбнулась Лили.

У Джеймса со второго раза получилось проникнуть в голову Блэка. Поттеру было интересно узнать, о чём разговаривали братья Блэк в Хогсмиде. Но когда Джеймс подумал о Регулусе, не всплыло перед глазами ничего, связанного с волшебной деревней. Сириус ещё совсем мальчишкой сидел в своей комнате в родительском доме и что-то зло бормотал о своей матушке. Кажется, она ударила его по рукам и прогнала в комнату за то, что он пользовался на ужине не теми приборами, которыми должен был. В комнату постучался и тихо прокрался его младший брат, Регулус. Он тайком принёс ему тарелку печенья и стакан тёплого молока, чтобы Сириус не остался без ужина.

— Как хорошо, что я скоро уеду в Хогвартс и не буду жить с ними, — проворчал старший Блэк и благодарно взял принесённую еду. Он увидел погрустневший взгляд брата и, закинув печенье в рот, сказал: — Жаль, что мы не близнецы, уехали бы вместе.

Поттер почувствовал стыд за то, что смотрел такие личные воспоминания своего друга. Джеймс попытался подумать о чём-то, не связанном с семьёй. Первая мысль, пришедшая в голову, была о карте Мародёров. Теперь они, будучи третьекурсниками, крались посреди ночи, держа в руках пергаменты и карандаш, делая наброски. Джеймс увидел себя со стороны и хотел рассмеяться, но почему-то не мог.

«Ещё!» — подумал Поттер, и воспоминание сменилось. Он хорошо помнил увиденное и сам. Ремусу тогда дали разрешение в Запретную секцию в библиотеке. Но вместо книг об оборотнях, как наплёл Люпин МакГонагалл, они искали там книги, которые будут способны оживить карту. Показывать всех, кто перемещается по замку. Джеймс и Сириус пробрались в Запретную секцию под мантией-невидимкой. Под ней же они вынесли несколько книг с нужными заклинаниями.

Джеймс только вспомнил про мотоцикл Блэка, как перед его глазами появился он. Совсем новенький. Сириус прятал его во дворе Поттеров, поскольку большинство каникул всё равно проводил именно там. Там же он и начинил его такими чарами, что заставили мотоцикл летать в небе. В следующем воспоминании уже отец Джеймса расспрашивал Сириуса о его интересной покупке.

Поттер решил, что уже хватит, и прекратил действие заклинания.

— Ну, держись, Сохатый, — с азартом произнёс Блэк, когда снова увидел перед собой друга. — Легилименс!

У Сириуса получилось тоже. Появилась картинка, как Джеймс вместе с его отцом летали на мётлах, перекидывая друг другу квоффл.

«Дальше», — подумал Блэк. Воспоминания переместились на платформу девять и три четверти. Сириус тоже хотел найти что-то личное в голове друга, как это случайно сделал Поттер, но ничего не вышло. Тут он вспомнил, что Джеймс говорил, как он боролся с Империусом, и попытался увидеть это воспоминание.

Сириус оказался в Хогсмиде. Он видел свою драку с Ремусом со стороны и чувствовал, как он, находясь в теле Джеймса, хотел тоже ударить друга. Кулаки так и чесались. Но одновременно с этим и не хотелось вовсе. Он чётко понял, что этого нельзя делать.

Бродяга подумал о Лили, и теперь уже она была перед ним. Эванс сидела в их комнате, её лицо освещал мягкий свет керосиновой лампы, что стояла на прикроватной тумбочке. Она смеялась от чего-то, а затем её глаза хитро блеснули, и она схватилась за края своего свитера. Лили стянула его и осталась в одном бюстгальтере. Сириус уже и сам хотел перейти к другому воспоминанию, как его выдернуло из сознания Джеймса.

Рука Сириуса неприятно горела. Он глянул на неё и увидел кровь. Сам Поттер стоял злой и растерянный, направляя на него палочку.

— Совсем сдурел, Поттер? — удивился Сириус. — Зачем было резать меня?

— Я… я не знаю, это случайно, — ответил тот, немного задыхаясь. — Зачем надо было смотреть на это?

— Я тоже случайно.

— Вижу, мистер Поттер, вам уже даже удалось защитить свой разум, — профессор Ланкастер расхаживал между парами. — Очень похвально. Продолжайте в том же духе.

Преподаватель дал Сириусу настойку бадьяна, параллельно рассказывая об окклюменции, о том, что это вообще такое и как этим управлять.

Головы парней гудели, и они уселись на парту передохнуть, а заодно понаблюдать за успехами своих подружек. Они забавно смотрелись со стороны. Девушки стояли друг напротив друга с закрытыми глазами, почти не шевелясь. Судя по тому, что Марлин держала палочку, направленную на Лили, ей удалось добраться до её сознания.

Марлин видела, как Эванс вместе с маленьким Снейпом гуляли летом по своему городку. Северус привёл её к реке. С собой у него была сумка. Он начал вытаскивать оттуда учебники с первого курса по зельеварению и заклинаниям.

— Не знаю, Сев, мне письмо так и не пришло. Может, я совсем и не волшебница? — грустно спросила Лили, листая учебники.

— Что за глупости, Лил? Ты разве не помнишь, как прыгнула с качелей и вместо того, чтобы упасть, даже чуть-чуть полетала и с лёгкостью опустилась на землю? — говорил мальчик с длинными тёмными волосами в странной мешковатой одежде. — Письмо обязательно тебе придёт с кем-то из профессоров. Наверное, маглорождённых много, вот они и задерживаются.

Марлин подумала о первом походе Лили в Косую Аллею. Та со своими родителями по полчаса стояла у каждой витрины, рассматривая такие необычные вещицы. Марлин вспомнила себя. Она также с раскрытым ртом наблюдала за тем, как зелье само варилось на витрине магазина котлов.

МакКиннон подумала о Мародёрах и о тайнах одновременно. И вот уже она сидела в Больничном крыле. Джеймс выглядел бледнее обычного. На нём была больничная пижама. Но тут произошло что-то странное. Сириус встал и превратился в большую чёрную собаку, а вслед за ним то же самое продемонстрировал и Джеймс. Только он был оленем.

Марлин не смогла смотреть дальше. Она отпустила заклинание и взглядом стала искать Сириуса. Он сидел вместе с Джеймсом у стены. Они как всегда смеялись, изредка поглядывая на них. Они умели трансфигурировать людей в животных? МакГонагалл рассказывала об этом на уроках, но говорила, что это очень сложно, что это не изучается в школе. Почему тогда именно в этих животных? Может, потому, что у них были точно такие же патронусы? Она мучила себя догадками. Почему Сириус ничего не говорил ей об этом?

— Марлин, стой, — опомнилась Эванс, когда увидела, как подруга направляется к отдыхающим парням.

В другой части кабинета собралась небольшая кучка слизеринцев. Среди них были только парни. Снейп, Блэк, Крауч и Кэрроу. Они уже были знакомы с этой магией не понаслышке и, услышав тему сегодняшнего занятия, всё-таки решили прийти, чтобы попрактиковаться. Все они хотели служить Тёмному Лорду и знали о его достижении в этих областях магии. Но секреты были у всех, поэтому слизеринцы находили для себя полезным учиться окклюменции и легилименции.

Когда Регулус проник в голову Северуса, тот решил проверить, насколько он сам мог контролировать процесс. Мог ли он подкидывать воспоминания? Или и вовсе показывать ложные? И вроде бы у него даже получалось. Блэку было интересно узнать что-то об их дружбе с Лили, поэтому Северус давал ему безобидные воспоминания о ней. Как они делали домашнее задание, сидя под раскидистыми ветками огромной сосны неподалёку от замка. Как ходили в библиотеку, обсуждая придурка-Поттера. Как гуляли по Коукворту на летних каникулах. Но ничего из того, что могло бы выдать истинные чувства Снейпа.

Северусу даже в какой-то момент показалось, что это гораздо легче, чем он думал. Он расслабился, а потому Регулус забрался в глубоко спрятанное воспоминание. Снейп не стал останавливать его, но уже держал в руке палочку, готовясь останавливать заплутавшего Блэка.

Оба парня теперь видели Выручай-комнату и больших патронусов Джеймса и Лили. Вдогонку за этим воспоминанием последовало другое. Северус был в своей комнате и уже сам вызывал патронуса. Что удивительно, но наколдованная лань Снейпа был в точности такой же, как и у Эванс.

«Протего!» — пронеслось в голове у обоих.

Регулус с Северусом смотрели друг на друга, вот только Блэк глядел с отвращением.

— Как ты смог вызвать патронуса? — зашипел он, чтоб никто рядом не услышал. — Уже отказываешься от выбранного пути? От правильных идей? Ждёшь свою грязнокровку?

— Нет, Блэк, я хоть и хочу стать Пожирателем смерти, но дементоров боюсь так же, как и все вы. Я не хочу получить его поцелуй в случае чего, — ответил Северус, натягивая непроницаемую маску. «Нельзя больше расслабляться», — подумал он.

— Я же тебе говорил, что мне передал Малфой, — злился Регулус. — Они уже на нашей стороне.

— Кричи побольше об этом, — холодно отозвался Снейп. — Никто не может давать гарантий, что на уме у дементора. На себе я проверять не хочу. А в моём выборе не сомневайся.

— А что же Эванс? — недоверчиво усмехнулся Блэк.

— А она всё ещё грязнокровка, — произнесённое слово Северус презрительно выплюнул.

Он кивнул на гриффиндорцев. Джеймс, Сириус, Лили и Марлин что-то оживлённо обсуждали, немного отделившись от остальных.

— Твоя очередь, Блэк, — хмыкнул Снейп и произнёс заклинание.

Северус подумал о Сириусе. Поэтому теперь он видел старшего брата Блэк. Он сбегал вниз по какой-то лестнице. Снейп предположил, что это дом Блэков. Регулус бежал за ним.

— Стой, Сириус! — кричал он вслед. Блэк в надежде остановился. — Не уходи. Куда ты пойдёшь?

— Подальше отсюда. Ноги моей не будет здесь больше, — ругался Бродяга. Он уже хотел было уйти, но тут поднялся на пару ступенек. — Пошли со мной, Рег. Идём. У меня есть деньги, есть дом дяди Альфарда. А они… — он неопределённо махнул рукой. — Они совсем с ума сошли. Идём со мной. Давай же. Мы же вместе в детстве хотели сбежать от матери. Лучше момента не найти. Пошли.

Сириусу казалось, что он почти убедил брата. Но тот отрицательно качнул головой.

— А как же она без нас? — недоверчиво спросил Регулус. — Как же отец?

— Раньше думать надо было, — выплюнул Сириус. — К чёрту их, к чёрту шмотки, Рег. Идём.

— Сириус Орион Блэк! — взревела Вальбурга Блэк, появившись у Регулуса за спиной. — Ты не заберёшь у меня единственного сына! Уходи из дома сам, но помни, что пути назад нет.

Сириус ухмыльнулся так, что у Снейпа прошёлся холод по спине. Его взгляд в последний раз остановился на матери всего на секунду, прежде чем он развернулся и вновь бросился бежать. На прощание Сириус хлопнул дверью так, что одна из висящих картин упала.

Следующее воспоминание перенесло парней в Малфой-мэнор. Регулус кружился в танце с кузиной Нарциссой. Та была в белой мантии. Это была её свадьба.

— Всё будет хорошо, Цисси, Люциус хороший, порядочный. Он не обидит тебя, не обидит ваших будущих детей. Он любит тебя, — тихо шептал как мантру Блэк своей сестре. Она выглядела напуганной, загнанной в угол. Но только для него. Для Регулуса. Для всех остальных в этот вечер она была самой счастливой невестой.

Далее на Регулусе оказалась Распределяющая шляпа. Она налезла ему на глаза, поэтому Северус ничего не видел. Лишь слышал голос Шляпы.

— Сложный выбор, — говорила Шляпа. — Может, отправить тебя в Гриффиндор, к брату? Да… в тебе определённо есть качества гриффиндорца. Или, может, тебе подойдёт Рэйвенкло? Я вижу острый ум и тягу к знаниям.

— Я хочу в Слизерин! — возмутился Регулус. — Вся моя семья училась там. Я не могу быть в Гриффиндоре.

— Так уж и быть. СЛИЗЕРИН!

Снейп вернулся в кабинет. Он глядел на Регулуса. Теперь у обоих был компромат друг на друга. Поэтому Северус лишь усмехнулся Блэку.

Время занятия подходило к концу, поэтому ребята стали медленно покидать кабинет.

К четвёрке гриффиндорцев теперь присоединились ещё и Ремус с Питером. Услышав предмет спора друзей, Люпин вдруг побледнел.

Когда Марлин подошла к своему парню, она задала вполне логичный вопрос.

— Почему ты раньше не рассказывал, что вы умеете трансфигурировать людей в животных? Это же так здорово!

Джеймс с Сириусом переглянулись и одновременно посмотрели на Лили. Она виновато пожала плечами.

— Да как-то разговор об этом не заходил, — Блэк не знал, что говорить.

Отправив Марлин к Лили, он был уверен, что их тайна сохранится. Он искал помощи от Поттера, но и тот не знал, что делать. Они понимали, что рано или поздно, но МакКиннон узнала бы об анимагии. Однако говорить ей об этом без ведома Лунатика было бы неправильно.

Марлин видела, как её друзья напряглись. Они все что-то знали, но не хотели говорить. Она глянула на Эванс, чтобы убедиться в правильности своих выводов. Они же умели трансфигурировать друг друга? Марлин сама видела это из воспоминаний Эванс. Джеймсу на дне рождении Лили вон рога наколдовали. Но вдруг до неё дошло. В те моменты палочки в руках ни у кого не было.

— Вы анимаги? — взволнованно спросила она.

— Тише ты! — тихо возмутился Сириус.

— Серьёзно, Блэк? — МакКиннон скрестила руки на груди. Она совсем не знала своего парня, и это пугало её. Марлин посмотрела на Джеймса. — Это правда, Поттер? Лили, ты была в курсе и не сказала мне?

— Марлс, я всё понимаю, тебе обидно, что ты не узнала об этом раньше, но давайте будем обсуждать это не здесь, — Поттер увидел, как к ним подошёл Ремус.

— И они тоже? — Марлин махнула в сторону Люпина и Петтигрю.

У каждого были свои тайны. Никто не желал с ними делиться. Даже с самыми близкими людьми. Одни секреты были попросту стыдными, а другие же и вовсе могли привести к серьёзным последствиям. Это навело ребят на мысль, что всё-таки сейчас необходимо уметь защищать свой разум. Если не от Империуса, то хотя бы от легилименции.

Гриффиндорцы, тихо переругиваясь, вернулись в гостиную. Мародёры со своими девушками сразу же поднялись в комнату парней. Марлин кричала. Ругалась на всех. Сириус раздражённо кричал на неё в ответ. Парни ещё не успели поговорить с Ремусом насчёт случившегося. Да и он не высказывал своего мнения. Оказавшись в комнате, он не спешил вступать в ссору. Люпин лишь, взглянув на часы, включил радио. С начала февраля в одно и то же время передавали имена погибших, пострадавших и исчезнувших. Ремус слушал радио, надеясь не услышать ни одну знакомую фамилию. И пока ещё он не слышал.

— Да, МакКиннон, мы с Джеймсом анимаги. Что ещё ты хочешь знать? — Сириус устал ругаться.

— Да помолчите вы уже! — раздражённо прикрикнул Ремус. — Слушайте.

Все с удивлением обернулись на него. Люпин редко выходил из себя. Вместо привычного списка потерянных волшебников он услышал незнакомый голос. Мужской голос был глубоким, низким, в какой-то степени даже успокаивающим. Но говорил он совершенно страшные слова. Радиоприёмник сам вдруг включился на полную громкость. Так, чтобы его слышали все.

— Наступает время, когда все вы начнёте подчиняться мне. И я даю вам выбор: быть на сильной стороне, на моей стороне, или быть мёртвым. В замке вы пока ещё в безопасности, — речь вдруг прервалась, а радио заскрипело неприятными помехами и шумами. — …Не сможете уйти. Мы будем искать вас в каждом доме… — теперь слова были заглушены лязгом ржавого металла. Кто-то пытался оборвать заклинание, связывающее волшебника и радио, но не получилось сделать этого в полной мере. — Вы полностью будете подчинены мне. Всё случится очень скоро.

В гостиной или, может быть, во всём замке сразу повисла гробовая тишина.

Ещё с неделю студенты ходили словно в воду опущенные. Они боялись каждого шороха, подозрительно озирались на слизеринцев, а девушки пищали от неожиданного появления призраков, пролетающих сквозь стены. В тот злосчастный вечер все радиоприёмники в замке будто сошли с ума. Выключенные аппараты сами включались, а те, что тихо проигрывали музыку, переключались и громко передавали весть Тёмного Лорда. О том, что это был именно Тёмный Лорд, сказал Альбус Дамблдор утром следующего дня.

— Я хотел бы развеять сомнения касательно вчерашнего происшествия. Как бы ни прискорбно было признавать это, но послание, которое всех так озадачило, а некоторых, возможно, привело в ужас, было от некоего волшебника, именующего себя Лордом Волдемортом. Этим сообщением он пытался напугать нас, пытался настроить друг против друга. Он хитростью добился того расположения в обществе, что есть у него сейчас. И я прошу вас лишь об одном, не поддавайтесь на эти провокации, слушайте только себя, а Хогвартс в свою очередь обеспечит вам защиту и безопасность. Однако если кто-нибудь из учеников желает вернуться домой, он может в любое время обратиться к декану, и его незамедлительно отправят к семье.

Преподаватели быстро подсуетились и объявили хорошую новость. На середину марта назначили матч по квиддичу между Гриффиндором и Рэйвенкло. Поэтому воспоминания о голосе, наводящем тихий ужас, притупились. Теперь обсуждалось предстоящее событие. Это был последний матч перед финалом. Гриффиндор, как говорил Джеймс, не имел права на проигрыш.

Поскольку директор понимал, что ни один матч не проходит без зрителей, он разрешил студентам присутствовать на нём. Однако с одним условием. На матч должны были пойти все, в том числе и профессора. За исключением тех, кто по той или иной причине лежал в Больничном крыле, а также мадам Помфри, что вынуждена была присматривать за болеющими. Поэтому как бы безразлично ни относились к полуфиналу слизеринцы и хаффлпаффцы, они всё равно обязаны были посетить его.

На удачу, в назначенный день погода выдалась славная. Было тепло, таял снег, ярко светило солнце. Поттер нисколько не сомневался в собственной победе. Он знал, что у Рэйвенкло довольно сильная команда. А если точнее, сильные охотники с вратарём. Потому что прошлый матч они выиграли у Слизерина только за счёт многочисленных забитых голов. Снитч всё-таки поймал Регулус Блэк. При всём том Джеймс был уверен в Роджере, а также в своих охотниках.

Лили шла к полю в числе последних, а всё из-за обязанностей старосты школы. Они вместе с Ремусом должны были проверить гостиную, все комнаты и библиотеку, чтобы никого не осталось в замке на время матча. Пересчитав количество гриффиндорцев, она выдвинулась в конце колонны. Эванс немного переживала, что опоздает занять хорошее место, но всё же она ещё хотела заглянуть в раздевалку.

— Спасибо за вашу карту, Лунатик, — улыбнулась она. Их прозвища постепенно прилипли и к ней. — Если бы не она, мы бы всё ещё были в замке и искали Дакоту.

Первокурсница перед матчем застряла в одном из школьных туалетов. Люпин усмехнулся, вспоминая заплаканную и перепуганную девочку.

— Можно тебя попросить занять мне место? — спросила Лили. — Я забегу к Джеймсу.

— Да, конечно, не теряйся.

Марлин так и не рассказали о проблеме Ремуса. Им некогда было обсуждать это. Да и МакКиннон отстала с вопросами. Лишь попросила как-то Сириуса показать ей его анимагическую форму.

У раздевалки уже стояла почти вся команда. Загонщики, то есть, Фабиан с Гидеоном, осматривали свои биты на предмет возможных трещин. Марлин надевала перчатки. Сириус разглаживал прутья метлы. Роджер застёгивал на голове шлем. А Оливер проверял, как хорошо он застегнул налокотники. Лили не увидела лишь Поттера.

— Переживаете? — улыбнулась она, подходя к команде.

— Ещё чего, — ухмыльнулся Фабиан.

— И правда, — ответила Лили и закинула руки на плечи Марлин и Сириуса. Она переняла эту привычку от Поттера. — Удачи вам всем. Оливер, Джеймс тебя с поля не выпустит без пойманного снитча.

— Да знаю, — обречённо ответил самый младший участник команды. Он был всего на третьем курсе, но летал быстрее и ловчее всех.

— Удачи желают неудачникам, Эванс. Ты так в нас не веришь? — произнёс Блэк.

— Я верю в вас даже больше, чем МакГонагалл, но удача вам всё-таки не помешает, — Лили подмигнула Бродяге и подошла к раздевалке.

Она постучала и, не дождавшись ответа, зашла. Джеймс сидел на лавочке, наспех застёгивая наколенники. Он был раздет по пояс и явно торопился, потому что даже не поднял головы проверить, кто зашёл.

— Опять что-то забыли, придурки? — спросил он.

— Да, — хихикнула Эванс. — Тебя.

Поттер улыбнулся, наконец закончил с наколенниками и поднял свой взгляд на Лили. Она стояла у входа, прислонившись одним плечом к стене. Её взгляд изучающе скользил по его телу. По широким плечам, сильным рукам, идеальному прессу. Джеймс ухмыльнулся. Он подошёл к ней и прижал к себе.

— Нравится, Эванс? — спросил он после того, как горячо поцеловал её.

— Ещё чуть-чуть, и ты опоздаешь, — она кокетливо улыбнулась. И теперь поцеловала его первая. — Вы обязательно победите, Поттер, я знаю это.

Джеймсу мешала вся её теплая одежда, дурацкая шапка и шарф, обмотанный вокруг шеи в несколько слоёв. Ему хотелось стиснуть её в объятиях, чувствовать голой кожей её тепло, а не колючее пальто. Они ещё с минуту целовались, но Лили прервала его, кинула ему футболку со свитером, что до этого комом валялись на лавке, и вышла из раздевалки.

Поттер выбежал спустя пару минут. Эванс уже шла в сторону трибун, но он окликнул её. Лили обернулась.

— Пусть побудет у тебя! — крикнул Джеймс и подкинул свой снитч. Он послушно подлетел к ней. — Два моих талисмана должны быть вместе.

Лили счастливо улыбнулась и крепко сжала в руке маленький золотой мячик. Она поспешила к лестницам, чтобы успеть найти Люпина до того, как обе команды взлетят в воздух. Эванс втиснулась на лавочку между Алисой и Ремусом аккурат в тот момент, как игроки в красных и синих одеяниях взмыли в небо. Комментатор всех матчей в этом году был Дирк Крессвелл. Он оживлённо заговорил в микрофон, а трибуны взревели, поддерживая любимые команды.

— Поттер ведёт квоффл к воротам соперников, по обе стороны от него летят его верные спутники Блэк и МакКиннон. Рэйвенкловцы встали на защиту ворот…

Лили мало слушала комментаторов, предпочитая самой смотреть на происходящее. Сейчас её взгляд следил только за одной фигурой, на чьей спине красовалась золотая нашивка, обозначающая номер игрока. Джеймс всегда предпочитал быть первым, поэтому и номер его был соответствующим.

Поттер летел прямиком на охотников команды Рэйвенкло. Лили даже подумала, что сейчас они все столкнутся. Казалось, все замерли от напряжения. Эванс заметила, что задержала дыхание. Но Джеймс спикировал вниз, а Сириус с Марлин облетели соперников справа и слева. Рэйвенкловцам не так быстро удалось развернуться, поэтому Поттер перекинул мяч Блэку, тот поймал его и попал в кольцо.

— Счёт открывает Сириус Блэк! — немного раздосадованно закричал Дирк. — Десять очков Гриффиндору.

Красно-жёлтая половина трибун взорвалась аплодисментами, улюлюканьем и восторженными криками. Другая же половина расстроенно вздохнула.

— Под шумок Клиффорд, а это охотник с Рэйвенкло, перехватил квоффл и уже несётся к кольцам Гриффиндора. Осторожно, Дейв, у тебя на хвосте братья Пруэтты…

Болельщики внимательно следили за ходом игры. Они махали флагами, держали плакаты, скандировали кричалки, подбодряющие игроков. У многих на лицах полосочками были нарисованы факультетские цвета, в том числе и у Лили.

Дейв Клиффорд подлетел к крайнему кольцу и метился в него, туда же подоспел и вратарь Гриффиндора Роджер, следя за действиями противника. Но Дейв вдруг за спиной перекинул квоффл своей напарнице Руби Пейдж. Руби поймала мяч и нацелилась на самое дальнее кольцо. Сэпворфи не успел отбить квоффл.

— Десять очков Рэйвенкло! — радостно кричал в микрофон Крессвелл, его заглушали весёлые и грустные крики, доносящиеся с трибун. — Счёт сравнялся. Оба ловца летают над полем и всё никак не могут найти снитч…

Игра была напряжённая. Счёт не просто сравнялся. Рэйвенкловцы значительно вышли вперед, то и дело обманывая гриффиндорского вратаря. Они обгоняли противников на сорок очков. Такой грязной игры не видел ещё ни Сэпворфи, ни Поттер, который крутился возле Роджера и заодно покрывал его и Блэка с МакКиннон отборным матом. В какой-то момент вратарь понял хитрую тактику соперников и наконец-то стал отбивать мячи, а не потерянно летать вокруг колец.

По трибунам ходил Майкл Косгроув с небольшой коробочкой и пергаментом. Он встал за Лили и поинтересовался:

— За кого болеешь?

Эванс, немного испугавшись, обернулась и увидела знакомого.

— А то ты не знаешь, — улыбнулась она.

— Сделаешь ставку? — спросил он, пытаясь перекричать шум вокруг.

— Азартные игры запрещены, Косгроув, или ты забыл? — спросил Ремус, подключаясь к разговору.

— Ох, извините, мисс и мистер серьёзные старосты, — Майкл театрально обиделся, но тут же отвлёкся от гриффиндорцев и громко прокричал: — Делайте ставки, дамы и господа! Принимаю ставки!

Но его слова потонули в едином радостном крике. Все как один подскочили, поздравляя гриффиндорцев, что забили второй гол. Майкл не удержался и чуть не упал на Ремуса, а тот, в свою очередь, наклонился вперёд, пытаясь удержаться за светловолосую девушку, что стояла перед ним. Она обернулась и смерила злым взглядом Люпина и Косгроува.

— Пардон, Николь, — сказал Майкл, возвращая себе равновесие, с помощью Лили, которая, смеясь, подала ему руку.

— Извини, — смущённо произнёс Ремус, но девушка вдруг улыбнулась парням, приветственно махнула Лили и подхватила всеобщее улюлюканье.

Болельщики радовались так, будто гриффиндорцы уже победили. Но счёт даже не сравнялся. Лили видела, как Джеймс летал между игроками, что-то кричал им и одновременно сам успевал оказываться в нужное время в нужном месте. Второй раз забил квоффл именно он.

— Осторожно, Дэвис, Пруэтты так и метят в тебя! — предупредил комментатор матча. — Очень умно обезоружить ловца противников, но все мы помним, как Рэйвенкло победили на прошлом матче…

Оливер направил свою метлу и стремительно полетел в сторону колец противника. Уильям Дэвис — ловец Рэйвенкло — увидел это, однако не заметил снитча в той стороне. Решив, что Террелл обманывает его, он направил свою метлу в противоположную сторону.

— Только посмотрите, что происходит между ловцами обеих команд! — удивлялся Дирк. — Летят с одинаковой скоростью в разные стороны. Вдвоём ли они видят заветный золотой мячик? Или это очередной хитрый ход? Террелл всё-таки решает развернуться… ГОЛ!

Все так отвлеклись на ловцов, что совсем забыли об охотниках, у которых ожесточённая война за квоффл и ворота не прекращалась. Забить удалось команде Рэйвенкло. Лили так и чувствовала злость Джеймса. Она представляла, какой нагоняй ждал команду после игры, даже если они выиграют.

Ни Дэвис, ни Террелл так и не видели снитча, поэтому борьба за очки сейчас полностью предоставлялась охотникам. Поттер разозлился не на шутку. Он запустил квоффл с такой силой, что Толмен — рэйвенкловский вратарь — хоть и коснулся мяча, но тот проскользнул мимо его рук и пролетел через кольцо. Марлин рванула за падающим квоффлом, поймала его и вновь направилась к воротам. Джеймс что-то крикнул, и тут как тут появился бладжер, летящий прямиком к Толмену. Тот стал уворачиваться от бладжера и пропустил квоффл, который Марлин запустила прямо в кольцо, стоявшее посередине.

— Плюс двадцать очков за раз! — Дирк не мог не признать, что это выглядело красиво. — Напоминаю, счёт шестьдесят на сорок в пользу Рэйвенкло. Так-так, куда это метнулся Террелл? В его сторону теперь летит и Дэвис. Неужели и правда они нашли снитч?

Оба ловца уже вытянули свои руки, но Оливер был на пару метров ближе и именно он поймал снитч. Террелл победно вытянул руку вверх, показывая всем, что Гриффиндор выиграл.

Болельщики победившей команды скандировали «Гриффиндор победил!». Лили кричала так громко, что сорвала голос. Питер размахивал жёлто-красным флагом с рычащим львом, то и дело норовя упасть. Алиса с Фрэнком держали плакат. Ремус хлопал в ладоши, придавая кричалке ритм. Казалось, трибуны от оживившихся студентов ходили ходуном.

Радостные игроки спускались к земле. Гриффиндорцы мчались к своему ловцу. Но и летающие бладжеры ещё не успокоились. Один из них направлялся к Джеймсу. Другой же летел в сторону проигравшей команды. Поттер в последний момент успел увернуться, но Марлин, летевшая за ним, — нет. Бладжер ударил по концу метлы, отчего она разломалась на две части. МакКиннон летела вниз, набирая скорость, не имея возможности управлять остатками метлы. Она упала на землю с высоты примерно равной пяти метрам.

С другой стороны поля бладжер достал вратаря команды. Джон Толмен лежал на земле. Ему повезло гораздо меньше, чем Марлин. Мяч угодил ему прямо в плечо, сбивая с метлы.

Загонщики вновь поднялись в воздух, желая утихомирить взбунтовавшиеся бладжеры, но они лишь улетали всё выше и выше, приближаясь друг к другу. Ни игроки, ни преподаватели не успели сделать ничего, поэтому мячи столкнулись. Болельщики не следил за ними, они ещё думали об окончании матча. Студенты медленно спускались к своим командам, когда услышали громкий взрыв. На месте взорвавшихся бладжеров появился зелёный дым. Он распространялся большими клубами вокруг себя, выстраиваясь в какую-то фигуру.

— Тёмная метка! — завизжала какая-то девушка, увидев череп и змею в воздухе.

Страх охватил студентов, и они ускорились, сбегая по ступенькам вниз.

— Внимание! Без паники! — прогремел как раскат грома голос директора. — Всем студентам незамедлительно проследовать в Большой зал. Запрещается сворачивать с главной дороги.

Лили, прижав руки ко рту, заворожённо смотрела на клубы зелёного дыма, на то, как в этом дыму змея выползает из черепа. Тёмную метку живьём она видела впервые. Ремус схватил Эванс за руку и потащил её за собой к выходу. Они одновременно достали палочки на случай, если придётся обороняться. Лили боялась вывода, который так и лез в голову. Если есть Тёмная метка, значит, есть и погибшие. Страх сковал её тело, оно плохо слушалась. И она шла за Ремусом только на автомате. Иногда она оборачивалась, и её взгляд пересекался с оцепеневшим взглядом Алисы, которую за собой вёл Фрэнк. Ощущение, что она что-то забыла, не покидало её. Она сунула руку в карман пальто и нащупала что-то холодное и круглое.

«Где Поттер?» — пронеслось в голове Эванс.

Джеймс только коснулся земли, когда услышал взрыв. Увидев метку высоко в небе, Поттер в первую очередь подумал о Лили и Сириусе. Блэк был рядом. Он сидел на коленях рядом с Марлин, которая была без сознания. Упав с метлы, она сильно ударилась головой. Бродяга то прощупывал пульс Марлин, то пытался понять, дышит ли она.

— Жива, — облегчённо выдохнул Сириус и повернулся к Поттеру.

Тот кивнул ему и вновь оседлал метлу.

Он полетел к трибуне, на которой видел Лили во время игры. Но у него не было плана. Сажать её на свою метлу и спасать одну? Остальные также схватятся за неё, и они лишь упадут на лавочки. Приземлиться рядом с ней и спускаться в этой давке? Тоже звучало не очень.

Джеймс заметил рыжие локоны, вылезающие из-под шапки, подлетая к трибуне. Лили была с Люпином, что довольно успокаивало. Он облетел трибуну и приземлился у выхода с лестниц. Оставалось лишь ждать её.

Ремус старался держать под контролем всех окружающих, но это получалось крайне сложно. Некоторые ученики считали себя важнее других, они расталкивали всех вокруг, лишь бы быстрее оказаться в замке. Один из таких толкнул девушку, что шла впереди. Она не смогла удержаться и упала на ступеньки. Началась неразбериха, но никто и не думал останавливаться, чтобы ей помочь. Когда Люпину удалось до неё добраться, он остановил поток, идущий за ним, и подал руку Николь. Ремус узнал её по светлым волнистым волосам. Пол матча он разглядывал именно их.

— Идём с нами, некогда лежать, — сказал он, помогая ей подняться. Она облокотилась на его руку.

Николь поморщилась от боли, но послушно пошла вниз. Давка продолжилась. Вздохнуть полной грудью удалось только выйдя из тесной лестницы под трибунами.

Лили сразу увидела Поттера. Она тут же выпустила локоть Ремуса, за который держалась, и бросилась к нему. Он подхватил её и поднял над землёй, зарываясь лицом в её волосах. У них было всего несколько секунд, чтобы убедиться в том, что они в порядке.

— Идём со мной, там Марлин, её сбил бладжер, — сбивчиво говорил Джеймс, поднимая метлу с земли. — С ней Сириус. Поможем ему.

— Нужно следить за младшими, — скрепя сердце ответила Лили. Она хотела пойти с ним.

— Лунатик, — окликнул Поттер друга, волочащего за собой какую-то девушку. — За Лили головой отвечаешь, — Джеймс повернулся к Эванс и впился в её губы. — От него ни на шаг, поняла меня?

Лили послушно кивнула и побежала к Люпину, подхватывая Николь с другой стороны.

— Ребята! — хриплым голосом крикнула Эванс. — Не отставайте, держитесь все вместе. Давай, давай, Спарроу, быстрее.

Джеймс вновь взмыл в небо. Он поднялся чуть повыше, чтобы оценить масштаб происходящего. Тоненькими нитями студенты тянулись к замку, а за всем этим наблюдал огромный зелёный череп. Профессора старались регулировать процесс, подгоняли студентов, стояли по обе стороны большой тропинки, ведущей к Хогвартсу. Сириус и Марлин, как и все игроки, покинули поле, над которым устрашающе нависла Тёмная метка. Ощущение, что произошло что-то страшное, крепко засело в головах учеников.

Поттер направил метлу в сторону лучшего друга, но засёк тёмный силуэт на фоне белого снега слева от толпы. Он повернул туда голову и увидел девушку, которая заметно отдалилась от всех студентов. Шла она почему-то не к замку, а в сторону Запретного леса. Движения её были скованными и медленными. Выглядело так, будто бы она сопротивлялась, будто бы шла через силу. Джеймс полетел к ней так быстро, как только мог. Он не мог понять, кто это, потому что все сегодня выглядели одинаково. На ней был единственный опознавательный знак — гриффиндорский шарф.

— Поттер! Немедленно возвращайтесь в замок! — взревела где-то снизу профессор МакГонагалл, когда он пролетел над студентами и учителями.

— Макдональд! — не слушая декана, прокричал Джеймс, узнав подругу, надеясь, что она услышит его.

Мэри остановилась и с трудом повернулась к Поттеру. По её искажённому лицу Джеймс догадался, что она плачет. Что-то происходило, но он не понимал что. Мэри явно не была под Империусом, но она сопротивлялась чему-то или кому-то. Поттер понял, что с ней рядом есть кто-то, кого не видит он. Он вытащил палочку, но боялся атаковать. Шансы попасть в невидимого человека равнялись нулю. И Джеймс понимал это.

— Мэри, идём в замок! — кричал Поттер, идя на снижение. — Запрыгивай на мою метлу.

Мелькнула яркая вспышка, исходящая в метре от девушки. Метла Джеймса как будто врезалась в невидимую стену. Из-за огромной скорости, на которой летел Поттер, он не смог удержать равновесие и упал с метлы прямо на спину. Дышать вдруг стало нечем. Но он быстро взял себя в руки, поднялся, взял палочку, что отлетела от него, и побежал к Макдональд.

— Отпусти её, кем бы ты ни был, чёрт возьми! — проговорил Джеймс. Оставалось ещё чуть-чуть. — Тебя поймают! Учителя уже близко.

Мэри вдруг упала на колени как от сильного толчка. Она, постоянно оглядываясь назад, медленно поднялась и побежала к Поттеру так быстро, как только могла. Они вдвоём понимали, что в любой момент зелёная вспышка может ударить ей в спину. Через несколько мучительно долгих секунд Джеймс подхватил на лету Мэри и поставил за собой. Он вновь обернулся назад, но так никого и не увидел. Поттер выставил щит и не спускал глаз с того места, где только что была Макдональд.

— Кто там? — спросил он, одной рукой придерживая Мэри, а другой выставляя волшебную палочку. — Где твоя палочка?

— Я… я не знаю, — всхлипывала она. — Он сказал, что у них моя семья.

— И ты поверила? — прикрикнул Поттер. — Ты поэтому шла с ним? Кого-то ещё забрали из учеников?

— Не знаю, — плакала Мэри. — Почему он не убил меня? Он держал палочку у моей шеи. Он мог…

— Идём в замок, — оборвал Джеймс.

На входе в Хогвартс стояли профессор Ланкастер и профессор Спраут. У обоих в руках были пергаменты, в которых они отмечали вернувшихся учеников. Также они отмечали тех, кому нужно в Больничное крыло. Все остальные же направлялись в Большой зал, где стоял профессор Флитвик, проверяя, чтобы никто не ушёл куда-то ещё.

— Люпин, Эванс и Остин, сэр, — сказал Ремус, когда они втроём зашли в замок. — Нам нужно в Больничное крыло. У Николь, кажется, сломана нога.

— Хорошо, — отозвался профессор Ланкастер. — Эванс, вам не нужно в крыло?

— Вообще-то нужно, профессор, — ответила Лили. Она оглянулась назад в поисках Джеймса, но его нигде не было видно. — Пострадавших, наверняка, много. Мадам Помфри нужна помощь.

— Идите втроём, — кивнул он и пропустил вперёд, отвлекаясь на следующих студентов.

Джеймс вместе с Мэри и профессором МакГонагалл сидели в кабинете у последней и пытались выяснить, что случилось. Макдональд шла к замку, но потом вдруг поняла, что ей надо не в Хогвартс, а в лес. Однако она утверждала, что действовала по своей воле, никакого голоса в голове она не слышала и помнила всё. Когда же она значительно отдалилась от толпы, Мэри остановилась, осознавая, что должна сейчас быть в замке. Тогда же её схватили сильные руки и приставили палочку к горлу так, чтобы она её чувствовала. Невидимый волшебник говорил, чтобы она шла с ним, что у них её семья, что все они погибнут, если она вздумает сопротивляться. Именно тогда её и заметил Поттер.

— Это Конфундус? — предположил Джеймс.

— Вполне вероятно. Вы уверены, Мэри, что это не был кто-то из студентов? — серьёзно спросила Минерва. — Может, вы узнали голос?

— Нет, профессор, — ответила Макдональд. Её нос и глаза были красными от слёз. — Голос был как у взрослого. Такого я ещё не слышала здесь.

— Вы не видели, может, кто-то ещё шёл к лесу?

Мэри отрицательно качнула головой. Разговор не продолжился, потому что постучался профессор Ланкастер. Он вошёл в кабинет, и от одного его тяжёлого взгляда стало понятно, что дела плохи.

— Мисс Макдональд, я рада, что с вами всё в порядке, — произнесла МакГонагалл. — Поттер, проводите её до Больничного крыла и отправляйтесь в Большой зал.

— Профессор, а вы, случайно, не знаете, где Лили? — задал Джеймс единственный вопрос, который волновал его.

Но декан пожала плечами.

— Она в крыле, Поттер, — сказал Ланкастер и как-то по-отцовски хлопнул по спине Джеймса, когда тот выходил из кабинета.

Лили, оказавшись в Больничном крыле, первым делом скинула верхнюю одежду, надела на себя фартук, вымыла начисто руки и смыла макияж болельщика. Мадам Помфри была занята с Джоном Толменом, которого сбил бладжер. Ремус уложил Николь на свободную койку и прикрыл ширмами. Он помог ей снять тёплую мантию, рэйвенкловский шарф и ботинки. Он хотел быть полезным, как-то помочь, но как только Лили вернулась в палату, она прогнала его в Большой зал, объясняя тем, что сейчас будет наплыв, и он будет только мешаться.

У Николь была сломана нога, по ней кто-то умудрился пройтись, пока та лежала на лестнице. Лили сначала помогла переодеться ей в больничную сорочку, а затем с помощью палочки наложила на ногу шину, на которую послушно легли бинты. Эванс протёрла многочисленные ссадины экстрактом бадьяна и дала Остин два зелья. Костерост и Рябиновый отвар.

Двери крыла громко хлопнули. Кто-то вошёл.

— Мадам Помфри! — истерично закричал знакомый голос.

— Не шуми, Блэк, она занята, — ответила Лили, выходя из-за ширмы.

Она наконец увидела Марлин. МакКиннон на руках нёс Сириус. Она была очень бледной, но была в сознании, плохо понимая происходящее. Эванс скомандовала положить её на койку и попыталась выгнать Блэка, но он упёрся, что останется с Марлин. Лили проводила те же процедуры, что и с Николь. Сначала она её переодела, затем осмотрела.

— У неё болит и кружится голова, — Сириус нависал над Лили, внимательно следя за всеми её действиями. — Она дважды теряла сознание.

— Спасибо, Сириус, — Эванс пыталась сохранять спокойствие. — Я разберусь сама, посиди за ширмой. А ещё лучше, скажи, где Поттер?

— Он же с тобой был, разве нет? — ответил Блэк, и сердце Лили ухнуло в пятки.

Эванс ничего не ответила и лишь взмахнула палочкой над Марлин, проверяя её состояние диагностирующими чарами. У неё было сотрясение мозга и незначительные ушибы. Поэтому Лили пошла в кладовку с лечебными зельями и принесла ещё пару склянок. Если Джеймс не полетел к Блэку, то где же он? Этот вопрос мучил Эванс. Может, он со всеми в Большом зале? Тогда почему не зашёл к ней?

Марлин маленькими глотками выпила принесённые зелья, пока Лили смазывала проявляющиеся синяки специальной пастой.

— Что случилось? — спросила МакКиннон, почувствовав прилив сил от животворящего эликсира.

— Бладжеры взорвались, в небе зависла Тёмная метка, — ответила Лили, заканчивая с мазью. — Нас отправили в замок. Отдыхай и не волнуйся, пока что всё в порядке.

Двери госпиталя вновь распахнулись. Эванс выглянула из-за ширмы и увидела Джеймса с Мэри. Оба на первый взгляд выглядели целыми. Лили облегчённо выдохнула.

— Что случилось? — спросила она, усаживая заплаканную Мэри на койку.

— Потом, — отрезал Поттер. — Ей нужен умиротворяющий бальзам.

Лили взмахом палочки призвала бальзам, а в это время зашли несколько четверокурсников с Рэйвенкло с ссадинами и ушибами. Они упали на лестницах трибун, как и Николь.

Суматоха в Больничном крыле не прекращалась ещё где-то с час. Студенты всё прибывали и прибывали. Кто-то жаловался на ушибы, полученные в давке на трибунах, кто-то на головную боль, а кто-то просил умиротворяющего зелья. Лили вместе с мадам Помфри кружилась между больными. Ей даже некогда было обсудить произошедшее с друзьями.

Мэри, хоть и выпила зелье, но всё равно тихо плакала, свернувшись на постели в клубок. Она переживала за родителей. Джеймс и Сириус, всё ещё в спортивной форме, заняли целую койку и тихо обсуждали случившееся. Николь задремала несмотря на шум вокруг. Толмен тоже спал. А вот Марлин внимательно ловила каждую новость.

Профессор МакГонагалл пришла, когда уже совсем стемнело. Новые студенты уже не поступали с жалобами вот уже минут тридцать. Она сначала позвала на разговор целителя, а потом зашла в палату вместе с ней, чтобы сделать важное сообщение. Глаза обоих женщин были на мокром месте. Минерва за последние часы постарела лет так на десять. Первым делом она подошла к Мэри, отдала ей её палочку, которую нашли учителя недалеко от трибун. Она успокоила её, сказав, что её родители в полном порядке. Сейчас рядом с домом Макдональдов дежурили двое мракоборцев на случай, если там объявятся Пожиратели.

— Мне бы не хотелось говорить этого, — произнесла МакГонагалл дрожащим голосом, уже обращаясь ко всем. — Но в Хогвартсе вы больше не в безопасности. Шесть студентов не вернулись в замок. Никто не знает, где они. В Запретном лесу были обнаружены следы трансгрессии. Мы предполагаем, что их похитили, как пытались утащить и Мэри. Мракоборцы прочёсывают близлежащие территории, но всё безуспешно.

Лили больше не держали ноги. Она села на ближайшую кровать. Джеймс, сидевший на этой койке, накрыл её руку своей.

— Завтра в полдень отправляется поезд до Лондона, — сказала она. — Все вы вернётесь домой. Всем родителям ночью будут отправлены письма. Будет ли закончен учебный год, ещё неизвестно. Однако Хогвартсу нужно пересмотреть политику безопасности. Если мы и министерство Магии сделаем так, чтобы ни один студент больше не пострадал или не исчез, вам сразу будут высланы письма с предложением продолжить обучение. Мне очень жаль, что так вышло. Мы старались защитить и уберечь вас, но не смогли.

Она, отвернувшись, всхлипнула и вышла из комнаты, в которой повисла гнетущая тишина.

На следующее утро Лили собирала вещи, абсолютно не зная, вернётся ли она в Хогвартс снова. Профессора успокаивали, говорили, что разрабатываются новые меры предосторожности. Но в то же время была вероятность, что нормально они не смогут закончить этот учебный год. Поэтому было принято решение в этом году брать выпускников на дальнейшую учёбу в Министерстве Магии на основе баллов за СОВ. Также было решено не забрасывать учёбу совсем, поэтому преподаватели должны были в ближайшее время отослать студентам домашнее задание на своеобразные каникулы.

Эванс прошлым вечером отправила сову родителям. Она просила не переживать и не приезжать на вокзал Кингс-Кросс, чтобы не подвергаться возможной опасности. Джеймс пообещал ей, что проводит её до дома в целости и сохранности. Он тоже уже связался с родителями и сказал, что они с Сириусом доберутся до дома сами. Поттер и Эванс впервые за эти полгода разлучались на неопределённый срок, и они не знали, что с этим делать. С одной стороны, в такое сложное время хотелось быть с родителями, но и расставаться не было никакого желания.

На вчерашнем матче пропало шестеро маглорождённых, двое из которых были из Гриффиндора, трое с Хаффлпаффа, а один из Рэйвенкло. Ребят не связывало ничего. Все они были с разных курсов, разных возрастов. Лишь их происхождение было общим признаком. Лили проплакала всю ночь. Это могла быть она. Или Марлин. Или Мэри, которая чудом спаслась. И кто знает, где бы они были сейчас, если бы вообще были живы. Зачем им дети? Зачем им маленькая первокурсница? Лили помнила Беку, которая исчезла вчера. Она чаще остальных первокурсников терялась в замке, путалась в лестницах и паролях в гостиную, боялась привидений, просила помощи с домашним заданием и была такой забавно рассеянной. Где она сейчас, известно одному лишь Мерлину.

Во всей башне Гриффиндора было необычно тихо. Ребята почти не разговаривали, лишь молча собирались домой, складывая в огромные чемоданы всё — от одежды до вырезок с журналов, что висели на стенах. Лишь в комнате Мародёров друзья тихо переругивались. Они критиковали действия Дамблдора, министерства, да и самого Тёмного Лорда. Они не были готовы так внезапно выйти во взрослую жизнь.

Джеймс был взвинчен. Полночи он не спал, думая, что неправильно оставлять Лили одну с родителями так далеко от него. Он размышлял, как лучше поступить, как обезопасить её, как сделать так, чтобы она была поближе к нему. Но Поттер уснул раньше, прежде чем придумал что-то стоящее. Когда ему всё-таки удалось уснуть, ему приснился кошмар, где Эванс пытали, а затем убили. Проснулся он в холодном поту. Ему тут же захотелось проверить, всё ли с ней в порядке. Он боялся, что его сон мог быть реальностью. Кто знал, что сейчас происходит с учениками, которых забрали. Джеймс достал палочку и карту. Лили была в своей комнате. Больше он не мог уснуть. Лишь следил за неподвижной точкой с надписью «Лили Эванс».

В поезде тоже не было привычной суеты, никто не кушал сладостей, не гремел хлопушками, не играл во взрывающиеся карты. Лили с Джеймсом ушли патрулировать коридоры в вагонах, однако в этом не было никакого смысла. Никто не намеревался подорвать купе или ограбить тележку со сладостями. Поэтому они очень быстро вернулись к друзьям. Повзрослевший котёнок Эванс тут же устроился у неё на коленях.

Ремус решил сменить друзей и ушёл патрулировать сам. Они пытались отговорить его, но Люпин хотел, скорее, увидеть Николь. Проверить, всё ли с ней в порядке. Что-то в груди неприятно ныло весь вчерашний вечер. Он не мог выбросить из головы светловолосую девушку с приятными чертами лица и голубыми глазами. Как же злился он на Дамблдора, что тот отправил их домой. И злился на себя, потому что раньше не замечал Остин, которая училась с ним на одном курсе, но в Рэйвенкло. Возможно, он никогда больше её не увидит. И это был самый ужасный исход событий.

Люпин прошёл уже два вагона, но так и не нашёл Николь. Что, если она осталась в Хогвартсе в Больничном крыле? Или её забрали родители оттуда? Ремус, заходя в следующий вагон, столкнулся с каким-то парнем. Он тоже был старостой, о чём говорил значок на мантии.

— Там спокойно, — деловито сказал он.

Но Ремус не услышал. Он зашёл в вагон и увидел её. Николь вышла из туалета и направлялась, судя по всему, к своему купе. Она прихрамывала на левую ногу.

— Привет, Ремус! — окликнула она его.

У Люпина все внутренности перевернулись вверх дном. Он даже удивился, что она знает его имя, и на секунду оторопел. Ну неужели общаться с девушкой так же страшно, как и превращаться в монстра раз в месяц? Он собрал всю волю в кулак и направился к ней, стараясь выглядеть уверенно.

— Я уж думала, что не смогу отблагодарить своего спасителя, — улыбнулась она. — Если бы не ты, того и гляди, меня бы там затоптали. Это было очень страшно. Спасибо.

— Пустяки, — отозвался Ремус, не узнавая собственный голос. — Как твоя нога?

— Мадам Помфри говорит, что хромать буду ещё пару дней, но в целом, я в порядке, — ответила Николь. Люпин больше не знал, о чём с ней говорить. Как же глупо было идти, не придумав тем для разговора. Увидев его замешательство, Остин спросила: — Твоё купе тоже где-то здесь?

— Нет, мои друзья в другом вагоне, я здесь патрулирую, — сказал Лунатик.

— Да, Дирк тоже вернулся недавно с дежурства. Мы сидим там, — Николь указала рукой за спину Люпина. — Если хочешь, можешь присоединиться. Познакомлю тебя с братьями.

— Нет, спасибо, — поникнув, ответил Ремус. — Меня ждут друзья. Что ж, до встречи?

— Надеюсь, мы вернёмся в Хогвартс, мне здесь понравилось, — произнесла Николь, переставая тепло улыбаться.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал он и пошёл дальше патрулировать, услышав, как она бросила вдогонку: «Пока!»

Дирк Крессвелл. Конечно, она встречалась с ним. Ремус вспомнил, что часто видел их вместе в коридорах и в Большом зале. Люпин чувствовал себя полным идиотом. Он и близко не стоял с ним. Красивый парень с тёмными волосами, полный перспектив и планов. И он, оборотень, с кучей шрамов и проблем. С чего он вообще взял, что достоин любви? Жизнь и так дала ему возможность учиться в Хогвартсе и иметь замечательных друзей. Его запас везения иссяк.

В купе Мародёров было непривычно тихо. Ремус даже подумал, что они наложили какое-то «Оглохни», но нет. Ребята действительно ехали практически молча. Лили поглаживала кота, что свернулся на её коленях, и невидящим взглядом смотрела в окно. На её лице читались страх и усталость, а глаза опухли от слёз и бессонной ночи. Джеймс уснул, положив голову на плечо Эванс. Лишь чувствуя её тепло, он смог спать. Питер тоже спал, забившись в угол купе. Марлин с Сириусом тихо переговаривались, обсуждая планы на ближайшее время. А Алиса с Фрэнком вышли пройтись по вагонам. Слишком уж их нагнетала обстановка.

На платформе девять и три четверти было множество родителей. Они обеспокоенно ждали своих детей, чтобы поскорее забрать их домой. Семикурсники встретились и передали Ремуса Лайеллу Люпину. Он попросил ребят не искать приключений, предупреждал, что сейчас совсем не так, как раньше. Затем они увиделись с мамой Питера. Она плакала в платочек, всё спрашивая своего сына, точно ли тот в порядке, сетовала, что наступили ужасные времена. Алису и Фрэнка их родители ждали вместе. Они о чём-то разговаривали, когда к ним подошла пара.

Сириус увидел здесь и свою мать. Регулус в знак приветствия поцеловал её руку. Она же холодно поинтересовалась, как у того дела. Блэк от этого представления невольно засмеялся. Бродяга, как и Джеймс, хотел проводить Марлин до дома, несмотря на то, что МакКинноны тоже приехали сегодня к вокзалу. Они ждали её у входа на Кингс-Кросс.

Джеймс и Лили попрощались с Сириусом и Марлин у вокзала. Поттер предложил Лили трансгрессировать в Бирмингем, а уже оттуда магловским транспортом ехать до Эрлсвуда. Именно в эту деревню переехала её семья прошлым летом. Эвансам было тяжело покидать родной Коукворт, но как говорила Лили, так было безопаснее.

— Нет, Джеймс, в той стороне Британская библиотека, уж там точно слишком людно для трансгрессии, — весело возмутилась Лили, когда тот направился, по его словам, в пустой переулок.

Они плутали между домами и улицами, выискивая пустую, чтобы можно было трансгрессировать незамеченными, но людей вокруг было слишком много, несмотря на то, что был вечер. Люди спешили с работы домой, туда-сюда сновали машины, а в окнах зажигался свет.

Поттер предусмотрительно накрыл чемоданы и кота в клетке мантией-невидимкой и заставил их катиться за ними.

Погуляв ещё с полчаса по Лондону, Джеймс и Лили всё-таки нашли пустынную тёмную улицу и сразу же направились в проулок за первым домом, чтобы их никто не увидел в случае чего. Но чем ближе они подходили к переулку между домами, тем отчётливее слышали странный шум. Эванс глянула на часы, стрелки которых опасливо окрасились в красный цвет.

— Джим, может, вернёмся? — спросила она и в тот же миг увидела голубую вспышку.

Поттер выставил руку перед Лили, чтобы она шла за ним, а сам подкрался к стене дома. В тупике три взрослых мужчины в чёрных мантиях и серебристых масках на лице зажимали в угол какого-то парня. Джеймс резко развернулся к Эванс.

— Трансгрессируй в Министерство, — испуганно прошептал он. — Зови мракоборцев, я задержу их.

— Нет, Джеймс! — возмутилась Лили и прикрыла рот рукой, понимая, что сказала она слишком громко.

Они держали палочки наготове и понимали, что больше нельзя медлить. Их всё равно услышали.

— Уходи, Эванс! — крикнул Поттер, одновременно выбегая и пытаясь обезоружить одного тёмного мага.

Пожиратели Смерти на секунду отвлеклись от парня, которого пытали до этого. Но ему хватило этого времени, чтобы вытащить свою палочку из кармана одного из них. Заклинания летали между волшебниками, но даже в этой суете Джеймс успел кинуть «Протего» в Лили, чтобы та не вздумала вступать в бой. Эванс врезалась в невидимый щит, но это разозлило её лишь сильнее. Трое против троих. У них были все шансы на победу, почему Джеймс не давал ей помочь им?

Действие заклинания Поттера разрушилось, когда он отвлёкся на Пожирателей, и ей даже удалось достать одного из них «Фульгари», от чего его руки связала крепкая светящаяся верёвка.

— Поганая грязнокровка! — зашипел другой, самый крепкий на вид. Он одним локтем ударил парня, который замахивался палочкой, второй рукой держал на прицеле Лили.

Джеймс дрался вручную с другим волшебником, у которого он-таки отнял палочку. Он пытался снять его маску.

— Патронус! — прохрипел Поттер, чтобы Эванс позвала подмогу.

Но в полуметре от её головы пронеслась зелёная вспышка. Маг, которому она связала руки, освободился от её чар и решил отомстить.

— Не то, идиот! — крикнул один из них. — Она грязнокровка!

Русоволосый парень, несмотря на многочисленные раны, добил Пожирателя, который целился в Лили убивающим проклятием, обездвижив его. Он переключился на самого сильного волшебника, пока Джеймс уворачивался то от заклятий, летящих в него, то от ножа, которым размахивал его противник. Эванс целилась то в одного Пожирателя, то в другого, но всё время боялась попасть не в тех. А следующие события так и вовсе произошли слишком быстро. Она даже не сумела как-то среагировать, лишь всё так же стояла в паре метров от эпицентра. Поттеру приставили к горлу нож, его палочка валялась на земле прямо у ног. У парня тоже выбили палочку из рук. Он был на мушке у другого Пожирателя. Джеймс замер, пытаясь придумать, как лучше поступить дальше.

— Всё, детишки, поигрались и хватит, — противно засмеялся тот, что держал Поттера. Свободную руку с палочкой он направил на Лили. Она переводила палочку с одного Пожирателя на другого, не понимая, что делать. — Идёшь с нами, Боунс, тогда школьники останутся живы.

— Вы не оставите их в живых, — ответил Эдгар Боунс, тяжело дыша. — Это не похоже на вас.

— Ошибаешься, мы всегда даём выбор, — произнёс уже другой Пожиратель. — Но если вы вдруг решили строить из себя героев, то вы все умрёте. Причём, не героически, а глупо.

Лили целилась уже только в того, что держал Джеймса. Причём не в голову, а скорее, в ноги. Она не спускала глаз с Поттера, и тот еле заметно кивнул, понимая её намерения. Она боялась. Чертовски боялась. Что, если нож всё-таки скользнёт по его шее? Что, если лезвием отравлено ядом и Джеймс умрёт, даже если царапина будет незначительной? Но она пальнула обжигающим заклинанием. Поттер вырвался из рук Пожирателя и локтем выбил его нож. Боунс среагировал моментально. Он разломал палочку, что смотрела прямо в его грудь, и с силой оттолкнул от себя тёмного волшебника. Джеймс отвлёкся, чтоб поднять свою палочку.

Чёрная вспышка вылетела из палочки Пожирателя, что до этого держал Поттера, и коснулась Лили. Выставленный ею щит не помог. Заклинание было мощным, поэтому Эванс отшатнулась назад и схватилась за грудь, куда угодил луч. Крови не было, но что-то неприятно ныло в этой области. Боль медленно растекалась по телу как по венам. Она плохо понимала происходящее. Увидела лишь испуганное лицо Джеймса. То, с какой силой он бьёт Пожирателя, который пальнул в неё неизвестным проклятием. Прежде чем потерять сознание, Лили почувствовала сильную жгучую боль, что охватила всё тело.

Не теряя больше ни секунды, Поттер вместе с Боунсом подбежали к Лили. Он схватил её на руки, подозвал их чемоданы, с которых тут же снял мантию-невидимку, сунул её в карман и трансгрессировал вместе с Эдгаром.

Они втроём оказались на родной Джеймсу улице. Это первое, что пришло ему в голову. Он хотел надеяться, что его мама справиться с этим. Он пытался определить, дышит ли Эванс, но ни черта не мог понять. Её руки, шея, лицо, всё стало смертельно бледным, но он даже не хотел думать о том, что она могла умереть.

— Спасибо, что спасли, — наконец произнёс Боунс, помогая Джеймсу с чемоданами. В этом городе он был впервые, но бросать этих двоих никак не мог. — Я бы там умер.

Джеймс ничего не ответил. Он злился на себя, на этого парня, на Пожирателей. Он бы там умер, но вместо этого сейчас погибала Лили.

— Меня зовут Эдгар Боунс, — сказал парень. — Мне жаль, что…

— Джеймс Поттер, — оборвал тот, не желая слушать эти сожаления.

Дверь дома, к которому он направлялся, резко распахнулась, а оттуда выбежала немолодая женщина в домашнем халате. Увидев приближающихся гостей, она прикрыла рот руками. Джеймс боялся смотреть на Лили, боялся слышать ответ на свой вопрос. Он лишь с надеждой глядел на свою мать, что бежала к ним навстречу. Из дома следом вышел и его отец.

— Нужно сообщить мракоборцам, — серьёзно сказал Поттер. — Пожиратели очень быстро придут в себя, нельзя, чтобы они ушли.

— Я и есть мракоборец, — ответил Эдгар. — Я сейчас трансгрессирую в Орден Феникса за подмогой.

— Что ещё за Орден?..

— Джеймс! — воскликнула женщина, обрывая вопрос. — Что произошло?

Слова сами сдавленно вылезли из Поттера:

— На нас напали.

Дорея Поттер понимала, что нет времени что-то спрашивать, что нет времени даже испугаться. Она повела Джеймса за собой в свой кабинет, оставляя Карлуса с Эдгаром.

В кабинете целительницы были в основном лишь различные зелья и ингредиенты для них, а также огромное количество книг по колдомедицине, что занимали большую часть стеллажей, стоящих вдоль стен. Она не принимала пациентов на дому, оттого тут были лишь стол, за которым Дорея варила зелья, табуретка и удобное кресло, в котором можно было читать книги. Для удобства она трансфигурировала медицинскую кушетку из табуретки.

— Ты знаешь, что за заклинание в неё попало? — спросила она, визуально осматривая Лили, которую Джеймс со всей аккуратностью переложил на койку.

— Нет, — потерянно ответил он, не желая отрывать взгляда от Эванс.

— Она маглорождённая, я правильно помню? — Дорея нащупала еле слышный пульс. Сердце билось гораздо медленнее нормы.

— Да, — озадаченно сказал Поттер. — Это имеет значение?

— Действовать нужно быстро, Джим, выйди, пожалуйста, — произнесла она, освобождая Лили от верхней одежды. — Я сделаю всё, что в моих силах.

Джеймс, всё ещё пребывая в шоковом состоянии, медленно вышел из кабинета, направляясь к гостиной, где находился его отец. Карлус за это время успел попрощаться с Эдгаром, занести в дом чемоданы и выпустить перепуганного кота Лили из клетки. Белый комок шерсти тут же юркнул под диван. Сохатый на автомате снял теплое магловское пальто и ботинки.

— Джеймс, ты слышишь меня? — вдруг донеслось до него.

Он непонимающе глянул на отца и отрицательно качнул головой.

— Я говорю, ты ранен, тебе нужна помощь? Я, конечно, в этом не силён, но с царапинами справляюсь.

Джеймс провёл рукой по шее, где ещё минут пятнадцать назад был нож. Всё-таки его поцарапали. Он чувствовал запёкшуюся кровь на горле и на костяшках. Ещё саднила щека и ныла спина. Он вспомнил, как одно из заклинаний отбросило его в стену дома. Он поморщился от боли, но выпрямил спину, потянувшись. Поттер сел на диван. Карлус последовал примеру сына.

— Расскажешь, что случилось? — спросил Поттер-старший. — Эдгар кратко передал мне, но я хотел бы знать, как там оказались вы?

Джеймс не успел сказать и слова, как жёлто-красный огонь в камине превратился в зелёный. Он вместе с отцом, не сговариваясь, одновременно встали и направили палочки на появляющегося человека. Их реакция была молниеносной.

— А, привет, Джулия, — сказал Карлус, заметно успокоившись. — Кто является крёстным Джеймса?

— Мой муж, — ответила Джулия Эллингтон, приветственно улыбаясь. Она была хорошим другом семьи. В руках она держала небольшую сумку, из которой торчали странные трубки. — Где они?

Карлус указал на дверь кабинета Дореи, и женщина поспешила туда.

— Маме нужна помощница? — удивился Джеймс. Ему становилось всё страшнее за Эванс. — Она спросила у меня о происхождении Лили. Ей это разве важно? Она что, как все Блэки, с этой манией чистоты крови?

— Маме важно, чтобы ты был счастлив. На примере Сириуса ты разве не убедился в том, что не все Блэки сумасшедшие? — задал вопрос Карлус и усмехнулся. — Кстати, где Сириус? Он приедет к нам?

— Он провожает Марлин, — ответил Джеймс, наблюдая за тем, как отец взмахивает палочкой.

Из мини-бара, расположенного в стеклянном стеллаже у камина, выскользнули два хрустальных стакана и графин с бренди. Янтарная жидкость разлилась по бокалам, которые подлетели к мужчинам.

— Да, он писал мне о ней, даже колдографию общую присылал.

Джеймс молчал. Он не хотел разговаривать о Сириусе с Марлин. Он вообще не очень хотел разговаривать. Карлус покрутил бокал в руках, принюхиваясь к аромату алкоголя. Поттер повторил это движение за отцом, пока тот делал глоток.

— Так ты расскажешь, что с вами стряслось? — спросил Карлус и выжидающе поглядел на сына.

— Мы искали укромное место для трансгрессии в Бирмингем, — сдавленно произнёс Джеймс — он не хотел вспоминать сегодняшние события. Он залпом осушил свой стакан бренди, набираясь смелости, и даже не поморщился. — Семья Лили живёт там неподалёку. Я писал вам, что доставлю её домой прежде чем вернусь. Но мы увидели трёх Пожирателей и Боунса. Я просил её уйти, просил позвать на помощь, но она не стала, бросилась в битву вслед за мной. Мы уже почти победили, как в Лили попало проклятие. Она быстро потеряла сознание. И я сразу решил трансгрессировать к нам домой.

— Не представляю, что бы чувствовал я, если бы увидел твою маму в таком состоянии, — помедлив, ответил Карлус. — Ты поступил храбро, не давая эмоциям завладеть тобой. Обычно люди не способны на такое. Дамблдор рассказал мне о том, что произошло на матче. Ты спас Мэри Макдональд. И я горжусь тобой.

— Я спас Мэри, спас Эдгара, но не спас Лили, — тихо ответил Джеймс, злясь на самого себя.

— Ты пытался её спасти, но она не смогла тебя оставить, полагая, что тебе она была нужнее, что сможет помочь. Никто не виноват в случившемся.

Поттер понимал это. Понимал, что на её месте поступил бы точно также. Но от этого осознания легче не становилось. Что с ней сейчас там, за закрытыми дверьми кабинета Дореи? Будет ли она жить?

— Её дома ждут родители, — произнёс Джеймс.

— Будем надеяться, что Лили очнётся и завтра сама отправит им сову, — отозвался Карлус.

— А если нет? Что мне делать, если она не очнётся?

Отец не ответил. Они вдвоём сидели молча ещё чёрт знает сколько. Джеймс глядел то на пляшущий в камине огонь, то на мини-бар, то на семейные колдографии, висящие на стенах. Но каждый раз перед глазами он видел Лили. То угасающую Эванс, которую он нёс на своих руках домой. То совсем мёртвую Эванс, которая снилась ему этой ночью. Казалось, это было так давно. И ведь Лили попросила его уйти с той улицы. Он не послушал. Его чёртов азарт взял верх. И он подставил её. Хотя обещал защищать, обещал доставить домой в целости.

Джеймс не понимал, сколько они просидели с отцом в гостиной, изредка переговариваясь. Он больше не пил бренди, лишь крутил пустой стакан в своих руках. Когда дверь, за которой находилась Лили, открылась и оттуда вышла Джулия, Поттер, сам того не понимая, отправился в комнату.

Ему показалось, как кто-то приглушённо позвал его. Или не показалось. Может, это был отец. Джеймса не волновало сейчас это. Лишь она. Как же он хотел увидеть её зелёные глаза.

Миссис Эллингтон попыталась остановить Поттера, но тот, не послушав, зашёл в кабинет матери. У Дореи была перевязана рука, как и у Лили. Его мама пила какое-то зелье, а Эванс всё так же лежала без сознания на этой жуткой больничной койке. Лили была всё такая же бледная. В белой сорочке, в которую её одела Дорея.

— Ма? — только и смог сказать он, чувствуя, как на глазах предательски появляются жгучие слёзы.

Джеймс в два шага преодолел расстояние между ним и Эванс. Он не верил своим глазам. Не могло такого быть. Он коснулся своей рукой её руки, ожидая, что она будет холодной. Но нет, её кожа была очень горячей. Поттер не понимал, радоваться ему или нет. Но трупы не могли быть тёплыми, поэтому он почувствовал небольшое облегчение.

Дорея избавилась от странных бинтов, валяющихся на полу, что были запачканы чем-то чёрным и красным. А затем приступила к наведению порядка на рабочем столе. Из гостиной доносился странный шум.

— Я не могу ничего обещать, Джейми, — ответила она дрожащим голосом. — Но я сделала больше, чем могли сделать в Мунго.

— О чём ты? — спросил он, не отрывая взгляда от лица Эванс.

— Давай мы отнесём её в комнату для гостей. Я бы могла сделать это с помощью палочки, но боюсь, её организм и так слаб для лишних воздействий магии, — сказала Дорея, игнорируя вопрос.

Джеймс аккуратно взял Лили на руки и понёс её на второй этаж. В доме находилось четыре комнаты для гостей, одна из которых уже давно стала комнатой Сириуса.

Поттер только вышел из комнаты, как увидел в гостиной своего лучшего друга, разговаривающего с его отцом. Как здесь оказался Блэк, Джеймс не представлял, но ему даже стало спокойнее от этого. В этом был весь Сириус. Он был готов помочь в любую минуту, неважно где он, с кем и что делает. Поттер вспомнил, что они должны были связаться с помощью сквозного зеркала сегодня, когда Бродяга бы проводил МакКиннонов.

Но вместо Джеймса Сириус увидел в зеркале Карлуса. Он, услышав, как кто-то зовёт его сына, вытащил его из чемодана и увидел в отражении не себя, а Блэка. Тогда-то Бродяга понял, что что-то пошло не так. Он моментально примчался в Годрикову Впадину. Теперь, стоя в гостиной Поттеров, Сириус глядел на совсем потерянного Сохатого, несущего любовь всей своей жизни, совсем какую-то неживую, и ему было не по себе от этого.

Джеймс положил Лили на мягкую кровать, которую расстелила Дорея взмахом волшебной палочки. Он сел рядом с ней, не выпуская её руки. Его мама расположилась на кресле, глядя на своего сына. Она еле сдерживала слёзы, потому что не знала, чем всё закончится.

— Мне очень жаль, что всё вышло так, — тихо произнесла Дорея.

— Что ты такое говоришь? — он непонимающе взглянул на мать. — Ты же спасла её. Она же не мертва.

— Солнышко, сейчас происходят действительно страшные вещи, — начала она, тщательно подбирая слова. — В Мунго уже примерно месяц поступают больные в таком же состоянии, как ты сегодня принёс Лили. А буквально несколько часов назад там из ниоткуда в холле появились трое из пропавших учеников. Там сейчас ужасная неразбериха. Всё пытаются засекретить, чтобы не нагонять страх. Но всё, что знают целители, так это то, что Тёмный Лорд испытывает новое проклятие, убивающее только маглорождённых, — Джеймс сжал руку Лили сильнее. — Поначалу некоторых нам удавалось спасти, но в последнее время все умирают, Джим. Нет какого-то лечения. Никто не может его придумать.

В комнате повисло молчание. Дорея плакала. Поттер тоже не мог сдержать слёз. Он рывком смахнул их рукавом свитера. Не могло оно так закончиться. Только не сейчас. Он подошёл к матери, сел возле её ног на пол и обхватил руками свои острые коленки, глядя на спящую Лили.

— Я начала сама изучать это проклятие и поняла, что оно как-то воздействует на кровь, — Дорея грустно усмехнулась. — По мнению Лорда, у маглорождённых грязная кровь. И действительно, кровь Лили была чёрной. Все необходимые микроэлементы погибают, находясь в ней, медленно отравляя организм. И я подумала: что, если перелить ей кровь чистокровного волшебника? На неё же не действует проклятие? Что, если поможет? Я знаю, Джеймс, что это эксперимент, что это немыслимо пробовать без разрешения, что, возможно, это сделает только хуже. Но я видела в этом единственный выход. Этого ещё никто не пробовал. Более того, переливание крови в магическом мире — бесполезная вещь, у нас есть крововосполняющее зелье. Но в медицине маглов к этому часто прибегают. И я попробовала, в надежде, что это поможет её спасти. Потому что если не это, то ей бы не помогло уже ничего. Остаётся лишь ждать и гадать, права ли я. Но как я хочу верить, что права.

Джеймс молчал, пытаясь переварить информацию. Шансы ничтожно малы. Малы, но есть! Лили будет жить. Его мама придумала замечательный способ борьбы с проклятием. Всё получится. Убедив себя в этом, Поттер быстро заговорил:

— Почему в Мунго не делают так? Тебе срочно надо сказать им про этот способ, может, ещё есть шанс спасти детей!

— Там не поддерживают магловские способы борьбы с волшебными болезнями, — ответила Дорея. — Чаще всего они не работают, да и мы не знаем, сработает ли мой метод. Но Джулия поддержала эту идею, она попробует предложить это целителям.

— Когда Лили очнётся, я сделаю ей предложение. Я женюсь на ней, ма, — неожиданно даже для самого себя сказал Джеймс.

Но он твёрдо решил это для себя. Лили должна жить, потому что они ещё даже не женаты.

— Хорошо, — мягко произнесла Дорея Поттер, грустно улыбаясь, поглаживая сына по лохматой голове.

Ночь была тяжёлой. В доме Поттеров после лёгкого ужина все разбрелись по своим комнатам, чтобы поспать и отдохнуть хоть немного. Джеймс и Сириус обосновались в комнате первого. Поттер не мог спать, но и не мог быть один. Он сам себя загонял в угол обвиняющими мыслями. Поэтому Блэк был рядом и отвлекал друга пустой болтовнёй.

Отвлекал до тех пор, пока не послышался приглушённый звон битого стекла. Джеймс в тот же миг поднялся с кровати и выглянул в коридор, чтобы понять, откуда шёл звук. Из комнаты напротив до него донеслась тихая возня. Его сердце ушло в пятки. Там лежала Лили.

Поттер, обрадовавшись, открыл дверь. За ним уже тут как тут стоял Сириус. Но увидели парни совершенно ужасную картину. Непонятная тёмная жидкость вытекала из носа и рта Лили и собиралась в тугие верёвки у её шеи, пытаясь задушить. Эванс цеплялась тонкими слабыми пальцами за чёрную петлю, но всё безуспешно. Она хватала воздух ртом, но лишь захлёбывалась этой жидкостью. Проклятие боролось, оно хотело жить, хотело убить Лили. Испугавшись крови потомственной волшебницы, оно попыталось убить маглорождённую другим способом. Однако организм Эванс тоже хотел жить и готов был давать отпор.

Блэк оттащил Джеймса от дверей и сам вбежал в комнату. Он схватил путы и одним рывком оторвал их от Лили, выбрасывая на пол. Та схватилась за руки Сириуса как за спасательный круг, продолжая то глотать, то выплёвывать чёрную кровь. Блэк подтащил к лицу Эванс одеяло, пытаясь заткнуть этот фонтан.

— Миссис… Дорея! — истошно завопил он, беспомощно глядя на Джеймса, который так и оцепенел в дверях. — Дорея!

Поттер не верил своим глазам. Его обезумевший взгляд был прикован к Лили, а в голове стучало: «Она умирает, это конец, мама не смогла помочь». Пока Эванс отчаянно боролась за жизнь, Джеймс лишь жалел и винил себя, не имея возможности пересилить и помочь хоть чем-то.

В проходе его обошла Дорея, которая тут же бросилась к Сириусу. Взмахом палочки она убрала всю жидкость из дыхательных путей Лили. Женщина произносила длинные формулы, что медленно вытягивали из организма Эванс всю дрянь.

Блэк так и остался стоять рядом, держа ослабевающую с каждым заклинанием руку Лили. Джеймса вытащил в коридор Карлус. Он потрясённо смотрел на сына, что-то быстро говорил, пытаясь его успокоить и привести в чувства. Поттер качнул головой, словно отмахиваясь от назойливой мухи, и отшатнулся от отца. Он зашёл в комнату, где Дорея продолжала борьбу с тёмной магией.

Остатки проклятия вышли из Лили с кашлем. Она обессиленно упала на кровать, пытаясь отдышаться. Из её глаз текли слёзы, ладони были исцарапаны, всё тело горело, волосы слиплись от пота. Она не понимала, что происходило. Лишь жадно глотала ртом воздух. И смотрела, как рядом суетился Сириус на пару с незнакомой женщиной. Краем глаза она заметила лохматую голову, что находилась чуть выше уровня кровати.

Джеймс сел на колени у её постели. Он быстро и неразборчиво что-то бормотал. И отчаянно держал её за руку, что свисала с кровати. Лили высвободила ладонь и положила её ему на голову, пытаясь потрепать волосы. Вышло очень слабо, но он чувствовал, что даже в таком состоянии Эванс заботится о нём, хочет его успокоить. Это моментально отрезвило Поттера.

За его спиной летели чистое постельное бельё и целебные зелья. Джеймс вновь поднял Лили на руки, пока простыни сами разглаживались на мягком матрасе, а подушки вдевались в наволочки. Она улыбнулась ему. Говорить не было сил. Он жадно смотрел в её глаза, боясь, что сейчас она сомкнёт их, что он не увидит их снова.

— Здравствуй, Лили, я мама Джеймса, Дорея, — начала говорить миссис Поттер, когда Эванс вновь оказалась в постели, заглушая давящую тишину. — Мы тебя тут подлатали после проклятия, так что тебе теперь нужно набираться сил. Я дам тебе несколько зелий для восстановления. Как ты себя чувствуешь? Лучше?

Лили утвердительно кивнула. Джеймс сидел на кровати рядом и придерживал голову, помогая ей пить лекарства одно за другим. Когда она уснула от зелья для крепкого сна, Дорея порекомендовала всем отправляться спать. Она пыталась убедить сына, что теперь точно всё будет в порядке, но он упёрся, не желая больше оставлять Лили. Он усовершенствовал кресло, стоящее в комнате, и подтащил его к кровати, удобно расположившись.

Дорея вышла в коридор, где уже стояли Карлус и Сириус. Мистер Поттер похвалил Блэка за его быструю реакцию.

— Что это? — серьёзно обратился Бродяга к миссис Поттер. — Эванс действительно будет в порядке?

— Да, Сириус, — ответила Дорея. — Я не учла, что проклятию нужно будет выйти из организма. Тем более не думала, что оно начнёт душить её. Если бы не вы, всё могло бы закончиться плохо.

— Это всё Лили, — произнёс Блэк, потирая руки. На одной был заметен тонкий красный порез. Так крепко Эванс хваталась за него, что поцарапала его. — Она скинула с тумбочки стакан с водой, и он разбился. Мы услышали это.

— Молодцы, — улыбнулась Дорея и обняла Сириуса. — Больше в ней нет остатков тёмной магии, но я боюсь, Лили долго будет отсыпаться. Организму нужно прийти в себя. Проследи, пожалуйста, чтобы Джеймс поспал. Нас он не послушает, но, может, у тебя получится его убедить?

— Да, попробую, — кивнул Блэк. — Спасибо, Дорея.

Поттер, хоть и пообещал Сириусу вернуться позже в комнату, всё-таки уснул в кресле, держа за руку спящую Лили. Так ему было спокойнее. Ночью в комнату прошмыгнул кот Феликс, который понемногу осваивался в новом доме. Он залез к Джеймсу на колени, громко замурчав.

Сохатый не спал нормально уже вторые сутки, поэтому когда Сириус разбудил его рано утром, ещё долго ворчал на всех.

Быстро позавтракав, Джеймс вернулся к Эванс, чтобы охранять её покой и быть рядом в случае, если она проснётся. За столом Поттеры обсуждали последующие действия и решили отправить родителям Лили сову с кратким объяснением, почему же она не приехала вчера домой. Дорея всё причитала, что она бы с ума сходила от неизвестности, если бы Джеймс не вернулся, когда обещал, тем более, зная, какое сейчас время. Поэтому именно миссис Поттер взялась за написание письма, в котором написала даже адрес на случай, если Эвансы захотят увидеть свою дочь.

Поттер в комнате Лили тихо рассказывал ей о событиях утра, о том, что ему приснилось, говорил, как сильно он желает увидеть её здоровой. К Джемсу зашёл Блэк и картинно обиженно заговорил:

— Ох, с Эванс тебе интереснее болтать, чем со мной, даже когда она тебя не слышит и не отвечает! Глубоко извиняюсь, спящая красавица, но я украду ненадолго вашего суженого. Разговор есть, Сохатый.

— Какой? — ответил Поттер, повернувшись к другу.

— Марлин наверняка переживает, — произнёс Сириус, немного замявшись. — Все мои вещи у неё, да и некрасиво было сбегать, когда её родители позвали меня поужинать. Но услышав от твоего отца, что случилось, я не мог не приехать. Поэтому…

— Да, конечно, езжай к МакКиннонам, — Джеймс понимающе закивал. — Мы тут справимся.

Блэк уехал в Лондон на своём мотоцикле после плотного обеда, приготовленного миссис Поттер. Джеймс практически не покидал комнату Эванс. Поэтому Дорея после того, как убрала грязную посуду, зашла проверить Лили, а заодно поговорить с Джеймсом. Всего полчаса назад ей пришла весточка из Мунго от Джулии о том, что всё-таки удалось выжить лишь одному похищенному студенту. Он учился на четвёртом курсе Рейвенкло. А всё благодаря переливанию крови. Джулия Эллингтон предполагала, что его прокляли прямо перед доставкой в больницу, потому что остальным они помочь не сумели.

Миссис Поттер передала новости сыну. Он молча слушал и после таких неутешительных прогнозов просто мечтал, чтобы Лили поскорее пришла в себя. Голова ужасно болела от недосыпа, глаза слипались, а спина ныла от практически неподвижного сидячего положения. Каждый раз, пытаясь занять новую более удобную позу, он морщился. Всё это не скрылось от Дореи.

— Джейми, иди поспи, я посижу с ней, — произнесла она, не желая видеть мучения сына. — Я не знаю, когда она проснётся. А тебе точно нужно отдохнуть.

Он согласился, беря обещание с матери, что та не оставит Эванс одну больше чем на десять минут. Джеймс зашёл в свою комнату, стянул футболку и серые домашние штаны, кинул очки на тумбочку и забрался под толстое одеяло. Оно окутало его прохладой, и Поттер блаженно закрыл глаза. Усталость отступила, и Джеймс уснул.

Проснулся Поттер, совершенно не понимая, сколько же он проспал. В комнате было темно хоть глаз выколи. Он нащупал на тумбочке палочку и очки.

— Люмос, — тихо сказал он и зажмурился от яркого света, выходящего из палочки.

Джеймс глянул на настенные часы. Было начало девятого. Вечер. Он пытался прислушаться, что происходит дома, но ничего не слышал, что было странно. Его отец наверняка уже вернулся с работы. Сохатый заставил себя вылезти из-под тёплого одеяла. В голове крутился всего один вопрос: «Как же там Лили?»

Поттер подошёл к двери и высунул голову в коридор, проверяя обстановку. Он услышал где-то снизу много разных голосов и сразу понял, почему не слышал ничего раньше. Мама наложила на его комнату оглушающее заклинание. Чёрт. Он не хотел спать так долго и не хотел пропустить пробуждение Эванс. Он снял «Оглохни» взмахом палочки, зажёг лампы и полез в шкаф, чтобы одеться. Напялив первый попавшийся свитер и всё те же домашние штаны, он вылетел из комнаты, первым делом заглядывая к Лили.

Эванс всё так же спала на своей кровати. Джеймс подошёл к ней, получше укутал одеялом и направился в гостиную, откуда доносились приглушённые голоса.

— Джим, — еле различимый и хриплый голос услышал он, когда уже выходил с комнаты.

Поттер резко обернулся и вновь оказался у кровати. Взмахом палочки он зажег все светильники в комнате и тут же пожалел об этом. Лили слабо зажмурила глаза. Но привыкнув к свету, она медленно открыла их и посмотрела на Поттера.

— Лили, — только и сказал он, беря её за руку. — Как ты себя чувствуешь?

Чувствовала она себя паршиво. Голова немного кружилась, а горло горело огнём. Вспоминая последние события, Лили непроизвольно потянула руки к шее. Движения отдавали тупой болью, разносящейся по всему телу. На глазах выступили слёзы.

— Воды, — прохрипела она в надежде, что та сможет притупить боль в горле.

Джеймс суетливо подал ей стакан, предусмотрительно оставленный Дореей на тумбочке. Он, придерживая голову Эванс, помог ей сделать несколько глотков.

— Как ты? — обеспокоенно повторил он. — Позвать маму?

Лили кивнула, слабо понимая происходящее. Где она? Что с ней случилось? Почему она не в больнице? Джеймс закричал, зовя свою мать. Эванс лишь устало закрыла глаза. Крик Поттера гулом отдавался в голове, заставляя пульсировать виски.

Миссис Поттер не заставила себя ждать, а вслед за ней в дверях появились Карлус и мужчина с женщиной, которых раньше Джеймс видел лишь на фотографиях.

— Проснулась-таки, — улыбнулась Дорея и манящими чарами позвала необходимые зелья. — Принеси, пожалуйста, чай с мёдом, Карлус.

— Лили, детка, — тихо сказала женщина, застывшая в дверях. Её за талию приобнимал мужчина рядом.

Эванс резко повернула голову. Она совсем не ожидала увидеть своих родителей. Джеймс отошёл от кровати Лили, давая возможность пообщаться с родителями. Пока Джейн и Роберт Эвансы пытались узнать о состоянии своей дочери, в руки Дореи прилетели все необходимые лекарства. Мистер Эванс завороженно наблюдал, как по воздуху плывут всевозможные склянки. Джеймс усмехнулся про себя. А вот Лили практически не могла говорить, поэтому миссис Поттер быстро выставила всех за дверь, чтобы осмотреть Эванс.

Родители Лили и Джеймс с отцом переместились в комнату парня. Миссис Эванс совсем распереживалась.

— Джеймс, ты… — женщина всхлипнула и потянулась за своим платком. Поттер тактично уставился на одну из колдографий, приклеенных к стене. — Вы… вы же совсем ещё дети. За что они так с вами?

— Ну-ну, милая, — приободряюще сказал мистер Эванс. — Всё ведь в порядке, да и не думаю, что кто-то знает, почему эти люди так поступают. Главное, что с Лили всё хорошо.

Джейн, приказывая себе взять себя в руки, быстро закивала в ответ мужу. Джеймс был благодарен Роберту. Ему и так было паршиво, он не мог видеть ещё чьих-то слёз.

— Спасибо, — наконец выдавила она. — За то, что спас её.

— Не меня надо благодарить, а маму, — Поттер слабо улыбнулся и постарался переключиться. — Когда вы приехали? Почему вы меня не разбудили? — он глянул на отца.

— Мама запретила мне, — Карлус виновато пожал плечами. — Да и я с ней был согласен. Ты почти не спал всю ночь.

Они сидели, тихо разговаривая, и ждали новостей от Дореи. Эвансы рассказывали Джеймсу, как приехали в Годрикову Впадину на машине и как тепло их встретили его родители. Роберт Эванс поглядывал на движущиеся фотографии. Не то чтобы он не видел их. Лили часто отправляла им колдографии. Но видеть их висящими на стенах было так странно. Карточки, присланные Лили, отправлялись в коробку, что пряталась в шкафу. Боже упаси, чтобы кто-то из гостей увидел одну из них в рамке над камином.

Когда же взгляд Эванса отрывался от фотографий, то он сразу же цеплялся за метлы, развешанные на стенах с помощью специальных подставок. Все они были разных размеров, а одна так и вовсе казалась детской. Лили писала в письмах, что Джеймс играет в квиддич. До этого она рассказывала об этой спортивной игре волшебников, но он мало что понял. Как говорила его дочь, игра чем-то была похожа на футбол, только в воздухе и с тремя мячами.

— Джеймс с детства хорошо летает на метле, — улыбнувшись, произнёс мистер Поттер, проследив за взглядом Роберта.

— А очки не мешают? — усмехнулся мистер Эванс, не представляя, как можно играть в тот же футбол в очках.

— Иногда мне хочется наложить на них заклинание вечного приклеивания, но думаю, что так будет не очень удобно ходить в душ, — ответил Джеймс, заметно приободрившись.

— У вас же матч был перед отъездом, — вдруг вспомнил Карлус. Поттер нахмурился. Ему казалось, что с того момента прошла как минимум неделя. — Он же закончился, верно? Кто победил?

— С таким-то капитаном, как я, кто мог победить, па? — ухмыльнулся Джеймс. — Хотя во время игры готов был собственноручно убить Роджера и Сириуса с Марлин.

Разговор о квиддиче прервала Дорея, что зашла в комнату сына.

— Лили в порядке, но очень слаба. Пока я буду думать, что ей покушать, можете с ней пообщаться, — улыбнулась она и развернулась, чтобы пройти на кухню.

Эвансы поспешили к своей дочери, а Карлус остановил Джеймса, что шёл за ними в коридоре.

— Пусть побудут наедине, — шепнул он. — Мы пока маме поможем, — Поттер согласно кивнул, а когда они оказались на кухне, где Дорея наливала куриный бульон в тарелку, его отец серьёзно продолжил: — Что собираешься делать дальше?

— В плане? — не понял Джеймс.

— Ходят слухи, что в Хогвартс вы всё-таки вернётесь, так что не думаю, что стоит спешить с мракоборческим отделом, — ответил мистер Поттер и хлебнул свой остывший чай, который оставил тут, когда их позвал Джеймс. — Но я пока не об этом. Что будешь делать с Лили, когда она поправится? Отправишь её с родителями в Эрлсвуд? Собираешься общаться с ней совами?

— Да я откуда знаю? — взвился Джеймс. Он ещё не думал так далеко. Ему важно было лишь убедиться, что она здорова. — Если хочешь что-то предложить, так давай.

— Я мог бы попробовать подключить её камин к общей сети, тогда вам будет проще общаться и видеться, — задумчиво ответил Карлус.

— Ещё чего, — скептично хмыкнул Поттер. — Подключать камин магглорождённой к общей сети — всё равно что обречь её на верную смерть.

— Согласен, не подумал. Она может остаться у нас.

— Не думаю, что она захочет, — вмешалась в разговор Дорея. — Наверняка Лили захочет провести каникулы с родителями. Она только и мечтала увидеть их, когда я её осматривала.

— Значит, я поеду к ним в Эрлсвуд, — уверенно заявил Джеймс.

— Нет, Джеймс, у меня плохое предчувствие. Я думаю, будет лучше, если ты останешься с нами, — произнесла Дорея.

— Отлично, ма, давай отправим Эвансов прямиком к твоему плохому предчувствию, — насупившись, ответил Поттер.

— В любом случае, это нужно обсуждать вместе с Лили и её родителями, — примирительно вставил Карлус.

Поднос с едой взмыл вверх и поплыл за миссис Поттер, которая направилась на второй этаж. Вслед за ней потянулись и её мужчины.

Джеймс злился на мать. Несмотря на то, что у них в роду по женской линии были прорицательницы и ощущения Дореи редко их подводили, Поттер мало верил в это. Ему казалось, что мама просто не хочет отпускать его куда-то в такое время. Он считал себя уже достаточно взрослым, чтобы самому решать, где ему проводить время.

Джеймсу и Лили удалось побыть наедине только, когда она вдоволь наговорилась с родителями. Эвансы рассказывали дочери разные новости, как они приехали, как дела у Петунии. Иногда к диалогу подключались и Поттеры, также болтая на отвлечённые темы. Джеймс по большей части молчал и лишь смотрел на её белое лицо, на шею, на которой виднелись фиолетовые синяки, на зелёные глаза, на потресканные губы, на примятые после долгого сна медные волосы. Она осунулась, руки казались более тонкими, а кожа прозрачней. Но её искренняя улыбка заставляла и Поттера невольно улыбаться. Она была жива, и он чувствовал себя таким, просто глядя на неё.

Когда родители вышли из комнаты, Джеймс сразу подсел к Лили и аккуратно обнял её. Они не знали, о чём говорить. Эванс не хотела вспоминать произошедшее, не хотела, чтобы это вспоминал Поттер, но её так и распирало от любопытства. Джеймс со всей нежностью прижался губами к её волосам, а она лишь в ответ усмехнулась:

— С тобой, Джеймс, ни одного спокойного дня.

— Это ты не даешь мне покоя, — улыбнулся он.

— Мне казалось, что я видела Сириуса, — вдруг сказала Лили. — Я думала, он тоже здесь.

— Был здесь, — ответил Поттер. — А сейчас наверняка у Марлин.

— Значит, у него тоже знакомство с родителями? — протянула Эванс. — Не так я себе всё это представляла.

— А как? — спросил Джеймс, насмехаясь. — Нужно было договариваться за месяц, идти в ресторан и вести светские беседы? Время не то, Эванс, да и это было бы слишком скучно.

Поттер рассказывал Лили обо всём, что узнал за сегодняшний день сам, стараясь сглаживать углы и шутить, чтобы не расстраивать её лишний раз. А потом он вдруг вспомнил об обещании, которое дал себе и своей матери заодно. В какой-то момент, когда они вновь замолчали, Джеймс выпалил:

— Эванс, выходи за меня.

Сириус узнал о том, что Лили проснулась, только следующим утром. Он связался с Джеймсом с помощью сквозного зеркала, причём Поттер отозвался только спустя минут пять, да и говорить было особо некогда. Слишком уж он был занят с таким-то количеством гостей в доме. Блэк искренне радовался, что его друзья в порядке. Он рассказал обо всём Марлин, которая не находила себе места с того самого момента, как Сириус отправился к Поттерам, а новость об Эванс так и вовсе заставила её плакать два вечера подряд. Поэтому, узнав, что Лили проснулась, МакКиннон попросила у Блэка зеркало, чтобы «немедленно с ней поговорить». Но Сириус придумал кое-что получше. Он решил удивить всех, как Марлин, так и Джеймса с Лили.

Вообще, МакКиннон ему нравилась своей неприхотливостью. Она никогда не просила дорогих подарков, глупых свиданий или держания за ручку, гуляя по коридорам Хогвартса. Она не обижалась на Сириуса, когда тот иногда забывал уделить ей внимание, когда решал провести время с Мародёрами, когда никак не обозначал другим девушкам, что он занят, хоть он и вовсе забыл об остальных девушках. Тем не менее, он проводил с ней время, дарил подарки и даже старался быть романтичным в благодарность за ее безусловное понимание и принятие. Он не отрицал, что она была удобной для него. Ему нравилось проводить с ней вечера наедине, нравилось ощущать её любовь и поддержку. И он старался отдавать ей свою так, как мог. Хотя раньше ему и вовсе казалось, что он не способен на это.

Однако Марлин не была такой простой, какой казалась. Она всегда получала желаемое. В том числе она добилась и расположения Сириуса, который годами не обращал на неё никакого внимания. Она точно знала, когда нужно оказаться рядом, закрыть глаза на его выходки или просто посмеяться ни о чем. Она легко подстраивалась под Блэка, не забывая о своих интересах. Они хорошо дополняли друг друга. Они сходились во всем, как пазлы, и это устраивало обоих.

Блэк позвал Марлин прогуляться по Лондону и развеяться. Они оделись в обычную магловскую одежду, предупредили МакКиннонов, что вернуться к вечеру, и вышли на улицу. Сириус предложил Марлин покататься на мотоцикле, а она с воодушевлением согласилась. Он часто рассказывал ей о летающем мотоцикле и не раз обещал на нём покатать.

Сириус с Марлин взмыли в воздух при первой удобной возможности. Переключателем Блэк сделал их невидимыми и наслаждался восхищением МакКиннон.

В какой-то момент она догадалась, что они не просто летают над Лондоном, а куда-то мчатся. Но на все вопросы Блэк отмахивался словом «сюрприз».

Дома у Джеймса было спокойно, несмотря на количество гостей. Лили чувствовала себя гораздо лучше и даже уговорила Поттера и его мать немного прогуляться по второму этажу. Спускаться и подниматься по лестнице сил ещё не было. Но ей было слишком скучно всё время лежать в постели и слишком интересно, где же вырос Джеймс.

Ближе к полудню Эванс накинула халат, обула тёплые тапочки, и они с Джеймсом вышли из её комнаты. Он без умолку болтал, рассказывая о каждой комнате и всяких мелочах. Они даже заглянули в комнату Блэка, в которой так и остался беспорядок, оставленный ещё прошлым летом.

Поттер рассказал, что Сириус прекратил общение со своими родными и ушел из дома после пятого курса. Свой новый дом он нашёл именно у Поттеров.

Лили была удивлена этому. Она, конечно, знала, что отношения с родителями и родственниками у Блэка были натянутыми, однако же она не подозревала, что настолько. Она даже по-новому увидела Джеймса и его родителей. Сейчас он совсем не казался ей эгоистичным придурком. Он готов был пойти на всё ради близких ему людей.

Тема Сириуса и его семьи была слишком щепетильной, поэтому Поттер быстро переключился, рассказывая о шалостях, которые они с Блэком устраивали у него дома в детстве. Джеймс был безумно рад видеть почти здоровую Лили, которая с румянцем на щеках и любопытством в глазах рассматривала плакат, наклеенный на его двери.

Плакат гласил:

Господин Сохатый предостерегает: в комнате обитает большая злая собака, готовая съесть любого нежеланного гостя

Господин Бродяга хотел бы добавить, что видал в этой комнате ещё и грозного оленя

НЕ ВХОДИТЬ!!!

Лили усмехнулась. Под надписью были нарисованы эти олень с собакой, причём на волшебном рисунке они выглядели вполне дружелюбно. Один мотал хвостом и облизывался, а второй беззаботно щипал траву.

— Ты красиво рисуешь, Джим, — похвалила Эванс и открыла дверь.

В комнате, как и ожидала Лили, было вполне уютно. Желто-красные оттенки бросились ей в глаза. Складывалось ощущение, что она и вовсе не покидала башню Гриффиндора. Вот только она не ожидала увидеть в комнате две кровати. Эванс усмехнулась про себя, глядя на одну из колдографий, где маленький Джеймс пронёсся пулей на своей детской метле в гостиной.

Поттер же с улыбкой наблюдал за Лили, но в горле стоял ком волнения. Он всё ещё думал о том, что сказал ей вчера. Она упорно избегала этой темы, и он понимал, что ему нужно снова сделать первый шаг.

— Нас вчера прервали на самом интересном, — начал Джеймс, вспоминая, как в комнату зашла миссис Эванс с чаем сразу после того, как он сделал предложение Лили. — Что думаешь об этом?

Он подошёл к ней со спины и обнял за талию. Лили тяжело вздохнула и повернулась к Поттеру, натянуто улыбаясь.

— О чём? — спросила она в притворном недоумении, закидывая руки ему на плечи.

— Хочешь, чтобы я повторил, Эванс? — улыбнулся он. — Или хочешь, чтобы я встал на одно колено и достал кольцо? Что же, я могу.

— Не надо, Джим, — остановила Лили, и уголки её губ медленно опустились. Всю ночь она думала над его предложением и не знала, как будет лучше. — Я очень тебя люблю, ты знаешь это. И я хотела бы стать твоей женой, но… Мне страшно. Нам всего лишь восемнадцать, мы ещё даже не окончили Хогвартс, а то, что происходит в волшебном мире, даже упоминать не хочется. Давай ты снова задашь свой вопрос, когда всё это закончится? И тогда ты сделаешь всё как полагается. Встанешь на одно колено и достанешь кольцо.

Джеймс кивнул, понимающе улыбнулся и поцеловал Лили, но вдруг услышал странный шум с улицы. Он тут же бросился к окну, отодвигая занавески.

— Я убью его, — пробормотал Поттер и уже хотел было выбежать из комнаты, но вспомнил: — Подожди здесь, Эванс.

Лили настороженно взглянула в окно. Поведение Джеймса напугало её, но, увидев голубой мотоцикл, Эванс успокоилась. Раньше этот мотоцикл и многие другие похожие она видела на стене в комнате Мародёров. Она догадалась, что приехал Сириус.

Снизу послышались разговоры, и Лили среди всех голосов различила голос Марлин. Её сердце пропустило удар, а к горлу подступил ком. Она никак не ожидала увидеть подругу здесь. Ей так хотелось поболтать с ней. Рассказать обо всём, что с ней случилось, рассказать о переживаниях, с которыми она не могла поделиться с Джеймсом. Лили плюнула на слова Поттера ждать её наверху и стала медленно спускаться, держась за перила.

Дорея встретила Сириуса и Марлин очень тепло, в отличие от Джеймса. Тот лишь ворчал, что Блэк зря подвергает опасности себя и МакКиннон, летая через полстраны, чтобы просто увидеться. Но Джеймс всё равно рад был видеть друзей. Он быстро оторвал их от мамы, которая всё что-то расспрашивала у смущённой Марлин, и повёл их наверх.

— Тебе нельзя перегружать себя, Лили! — возмутился Поттер, увидев, как она спускается.

Она не слышала его и бросилась в объятия к Марлин, взбежавшей вверх по лестнице. Вслед за ним Эванс обняла Сириуса и тихо поблагодарила его. За то, что позавчерашней ночью он спас её. За то, что Блэк привёл сейчас МакКиннон, игнорируя возможную опасность. За то, что оставался с Джеймсом, пока тот сходил с ума от безызвестности.

Парни быстро ретировались в столовую, где Дорея Поттер суетливо накрывала на стол, а Джейн и Роберт обсуждали приезд школьных друзей. Карлус, как и всегда, был в Министерстве Магии на работе. Теперь Сириусу нужно было знакомиться ещё и с родителями девушки своего лучшего друга. Первым делом, подключаясь к разговору, он пошутил именно на эту тему.

Когда Лили и Марлин подавили рвущийся наружу приступ истерики, наконец, смогли поделиться новостями друг с другом. Эванс без утайки рассказывала всё, что узнала сама за эти дни. То же самое делала и МакКиннон.

— Я совершенно никчёмна на поле боя, — тихо говорила Лили, сжимая в руках белое одеяло, пытаясь спрятаться за ним. — Там всё было так быстро. Я не могу двигаться так, как они, как ты. Я была открытой мишенью. А Джеймс… Он постоянно отвлекался на меня, следил, чтобы я была в порядке. Может, поэтому я чуть не умерла? Может, поэтому его чуть не убили? Я — его уязвимое место. Мне нельзя быть рядом с ним во время битвы.

— Но тебе ведь и не нужно там быть. Ты же планируешь быть целителем, — попыталась приободрить Марлин, беря руку Эванс в свою. — Каждый должен быть там, где сможет принести наибольшую пользу. Ты превосходная волшебница. В этом нет спору. Но действительно хорошо у тебя получаются целительные чары и зельеварение.

Лили тяжело вздохнула. Она знала это. Знала, что она будет полезнее в больничной палате. Но сможет ли она сохранять спокойствие и сосредоточенность, когда будет лечить друзей? Джеймса? Или не иметь от него ни малейшей весточки, понимая, что он находится на опасном задании. Эванс задвинула эти мысли подальше, не желая больше переживать. Хотя бы сейчас. Тем более, миссис Поттер говорила, что стресс может негативно отразиться на её выздоровлении, которое и без того шло медленно. Лили вдруг улыбнулась.

— Этот идиот сделал мне предложение, — усмехнулась она.

— Что? — глаза Марлин округлились, и её взгляд немедленно скользнул по безымянному пальцу левой руки Эванс. — Ты же согласилась?

— Конечно, нет! — воскликнула Лили и засмеялась так, будто МакКиннон сказала несусветную глупость. — Это было ужасно и сумбурно. За него говорили его эмоции. Он сам не понимал, что делает. Он ведь… чуть не потерял меня. Ну, в общем, я считаю, что нам слишком рано жениться, потому что идёт война.

— Надеюсь, ты не пожалеешь о своём решении, — нахмурилась Марлин.

— Он сделал предложение без кольца, да и нас прервала моя мама, которая принесла нам чай. Думаю, что не пожалею, — засмеялась Лили, и МакКиннон подхватила этот смех.

Это было странно. Эванс чувствовала себя странно. Шла война, она несколько дней назад едва не умерла. А она смеялась так, будто ничего из этого не было, будто она и её друзья гостили у Поттеров на пасхальных каникулах, будто война была просто страшным сном, который сразу забылся после пробуждения, но оставил после себя неприятный осадок. Хорошо это или плохо, Эванс не понимала. Она старательно не думала о том, что будет завтра, через пару месяцев или через три года. Ей хотелось надеяться, что всё будет хорошо. Что война скоро закончится, что она всегда так же будет смеяться с Марлин, что однажды таки согласится на предложение Джеймса и станет Лили Поттер.

Где-то через час в комнату Лили зашли Сириус с Джеймсом. Блэк подтянул к кровати стул, развернул его задом наперёд, и сел, сложив руки на его спинке. Поттер же развалился в кресле, что уже стояло рядом с постелью.

— Ну что, дамы, наболтались? — спросил Сириус, улыбаясь. — Нам скоро уходить, Марлс, иначе твои родители меня убьют.

МакКиннон обречённо вздохнула, отказываясь выпускать руку Лили.

— Мы тут на кухне обсуждали с родителями наши следующие действия, — осторожно начал Блэк, переводя взгляд с Лили на Джеймса. — В Хогвартсе всем было не до этого. Нас слишком быстро посадили в поезд, и мы лишь хотели убедиться, что родные в порядке. Но теперь есть время подумать. Спасибо, Эванс, за предоставленную возможность, — Сириус тяжело усмехнулся и отсалютовал ей. Лили непонимающе смотрела на Бродягу. — Сохатый?

— Да, Лили… В общем, я не знаю, как нам быть дальше. Ты поправишься, и что тогда? Ты уедешь домой в Эрлсвуд?

Поттер выглядел напряжённым. Казалось, он даже не дышал, лишь смотрел на Эванс.

— Да, конечно. Разве есть другие варианты? — она всё ещё не понимала, к чему вели парни. Почему они делали из этого проблему?

— Ты могла бы пожить у нас, — вдруг начал Джеймс. — Просто я не знаю, как нам общаться. Я буду сходить с ума, не зная, как у тебя дела. Особенно… — Поттер прикусил язык, сомневаясь, стоит ли продолжать это предложение. — Особенно после того, что с тобой случилось. Совы слишком медленные, патронусы тоже не подходят. Тебе нежелательно пользоваться магией в маленьком магловском городе. Это опасно. Твой камин подключать к общей сети я тоже не планирую. Так я точно не защищу тебя от незваных гостей. Да и с тобой поехать я тоже не могу, потому что моя мама категорически против. Не то чтобы она против тебя. Конечно, нет. Ты ей понравилась. Но она говорит, что я должен быть в Годриковой впадине, что у неё плохое предчувствие. И это ещё больше заставляет меня переживать

— Да, это проблема, — приглушённо отозвалась Эванс, пытаясь быстро накидать другие возможные варианты.

— Я начал думать о протеевых чарах или о чём-то подобном, — произнёс Блэк. — У нас с братом в комнатах стояли тумбочки. Что интересно, с помощью двойного дна в одном ящике мы могли передавать друг другу записки или маленькие предметы. Можно поискать книги на эту тему. Это же по твоей части, Эванс?

После его рассказа на несколько секунд воцарилось молчание. Сириус практически никогда не рассказывал о своей семье. Марлин изучающе смотрела на него. Пытаясь понять, что он сейчас чувствует, вспоминая своё детство и своего брата. Что они передавали друг другу с помощью этого ящика?

— Это похоже на работу Исчезательного шкафа! — вдруг воскликнул Джеймс. — Можно было бы купить его, и тогда мы могли бы видеться каждый день.

— Да, но это большая редкость, — ответила Лили. — Я знаю, что их сейчас везде продают. Но за действительно хороший шкаф нужно будет заплатить крупную сумму в галлеонах. И его сейчас днём с огнём не сыщешь. Все их скупают.

— Или можно попробовать сделать специальные пергаменты, — предложил Блэк. — Пишешь на одном, а надпись тут же появляется на другом.

— А что, если пользоваться обычными телефонами? — спросила Марлин. — Это гораздо проще и точно будет работать.

— Это гениально, Марлин, — глаза Лили загорелись. Она почувствовала себя глупой оттого, что сама забыла о таком простом решении проблемы. — Мы все каникулы только так с тобой и общаемся!

В дверь постучались, а спустя пару секунд в комнату вошли взрослые. Парни тут же встали со своих мест, уступая их родителям Лили. Глаза Дореи скользнули по состоянию Эванс и остановились на сидящей рядом с ней МакКиннон.

— Марлин, милая, помоги мне, пожалуйста, — сказала миссис Поттер, улыбнувшись. — Нужно принести для Лили лечебные зелья.

МакКиннон обеспокоенно взглянула на Джеймса, а затем на Сириуса. Последний неопределенно пожал плечами. Марлин точно не хотела оставаться наедине с миссис Поттер, но этого, видно, было не избежать. Она выскользнула из комнаты вслед за Дореей.

— Мне очень жаль, конечно, что я знакомлюсь с вами при таких обстоятельствах, — начала Дорея, медленно спускаясь по лестнице и оглядываясь на ничего не понимающую Марлин. — Я о тебе и Лили, конечно же. Но если с Лили я смогу ещё поговорить, то совершенно не знаю, когда увижу тебя снова. Сириус, знаешь ли, немногословен и отчасти спонтанен.

— Знаю, — нервно усмехнулась МакКиннон, стараясь скрыть волнение.

— Я переживаю за Сириуса, — продолжила миссис Поттер, заходя в свой кабинет. Закрывая дверь за Марлин, она не стала брать зелья, а остановилась, внимательно разглядывая девушку. — Всегда переживала, с того самого момента, как Джеймс привёз его на первых рождественских каникулах к нам домой в гости, потому что «предки Сириуса злятся на него и не хотят его видеть за то, что он на Гриффиндоре». Я и сама родилась в семье Блэков, но считаю подобное воспитание недопустимым. Знаешь, однажды мне приснился сон, что у меня двое сыновей. На тот момент мы с Карлусом уже довольно долго не могли завести детей и практически отчаялись. Но на следующий день я узнала, что беременна. После рождения Джеймса врачи сказали, что это настоящее чудо, что у нас точно не будет второго ребёнка. Возраст не тот, да и здоровье не то. Но я продолжала верить, что у нас будет ещё сын. Мои сны, видишь ли, имеют свойство сбываться. Но шли годы, и шансов становилось ещё меньше. Когда Сириус пришёл в наш дом два года назад, я перестала ждать второго ребёнка. Он наш второй сын. И, честно говоря, я уже не надеялась, что Сириус найдёт себе кого-нибудь. Ему слишком тяжело доверять другим. И он слишком сильно привязывается к людям, которых он выбирает. Я уже не представляю его без Джеймса. Да и без Ремуса с Питером тоже.

— И я тоже не представляю их друг без друга, — тихо вставила Марлин, кивая и упорно отводя взгляд от Дореи.

— Я хочу надеяться, что у тебя серьёзные намерения. Если он разочаруется в любви, боюсь, он совсем закроется от людей, — серьёзно произнесла миссис Поттер.

— У меня серьёзные намерения курса с четвёртого, — МакКиннон снова нервно усмехнулась и заставила себя с вызовом посмотреть на женщину, которая практически заменила Сириусу мать. — Я люблю его и сделаю всё возможное, чтобы он был счастлив.

— Хорошо, — глаза Дореи вмиг смягчились, и она улыбнулась. — Прости, что напугала тебя столь серьёзными заявлениями. И я бы, скорее всего, вовсе не говорила с тобой на эту тему, будь мы знакомы ближе. Но я чувствовала, что обязана сказать тебе всё это. Я очень жду нашей следующей встречи, где мы сможем познакомится нормально.

Марлин улыбнулась в ответ. Для Дореи Поттер не было разницы между Джеймсом и Сириусом. Обоих она считала своими сыновьями. МакКиннон стало тепло от осознания, что у Блэка все-таки есть семья. Пусть и не родная.

Она подхватила пузырьки с зельями, протянутые миссис Поттер, и последовала за ней обратно наверх. Проходя мимо гостиной, Дорея взмахнула палочкой; не обернувшись и не останавливаясь, она поймала летящий за ней фотоаппарат.

Прежде чем Марлин и Сириус уехали, Дорея организовала всех для общей колдографии, ведь «когда в следующий раз они вновь соберутся такой компанией». А сразу после их отъезда мистер и миссис Эванс сообщили Лили о том, что они тоже собираются покинуть дом Поттеров завтрашним утром. Дорея пообещала им, что как только Лили станет лучше и она не будет нуждаться в её присмотре, Карлус вместе с Джеймсом доставят её домой в Эрлсвуд.

На следующий день в доме стало как-то слишком тихо и пусто. Джеймс и Лили вновь исследовали дом. Карлус как и всегда торчал на работе. А Дорея вышла в теплицу, что стояла на заднем дворе. Различные целебные травы и цветы росли там круглый год. Джеймс даже сходил туда, нарвал свежих белых лилий и подарил этот букет Эванс.

Однако тихо и пусто было всего пару часов. Сириус, теперь уже с чемоданом, прилетел к Поттерам на каникулы. Но помимо школьной ерунды, там лежало ещё кое-что. Он вытащил скрученные кабеля и книжку об электричестве, а также пластмассовую коробчонку, что маглы называли «телефоном».

Дорея, услышав, что приехал Сириус, спросила у того, голоден ли он. Убедившись, что с Блэком, а также с Джеймсом и Лили, всё нормально, она вернулась в теплицу, продолжая опрыскивать листья бадьяна и рассаживать полынь.

Пока парни изучали, как подключить новый аппарат, Лили успела сходить в кабинет Дореи и набрать несколько книг по целительству. Она пыталась понять свойства своего проклятия. Не найдя ничего полезного, пролистав книг пять или шесть, она задумалась о том, что, наверное, стоит прошерстить книги по тёмной магии. Но её размышления прервал громкий смех, доносившийся с лестниц.

Эванс вышла в коридор и увидела, как парни, громко хохоча, протягивали телефонный кабель на второй этаж, прямиком в комнату Джеймса.

— И над чем это вы так смеётесь? — улыбаясь, спросила Лили. — И где ты вообще достал всё это снаряжение, Сириус?

— У меня есть свои источники, Эванс, — подмигнул он, наматывая на кулак слишком длинные провода.

— И правда, Бродяга, откуда ты знал, что нужно покупать? — поинтересовался Джеймс.

— Я наведался к моим родственникам, — пожал плечами Блэк. — Один из них очень увлекается магловской техникой. Он меня и направил, рассказав, где можно найти эти телефоны.

— Не помнится что-то, чтобы кто-то из Блэков жаловал магловскую технику, — посмеялся Поттер.

— А они и не Блэки. Я сегодня был в гостях у Артура Уизли, его жена Молли — сестра Фабиана и Гидеона, — ответил Сириус, поднимаясь в комнату Джеймса. — Один из Пруэттов когда-то женился на моей тётушке.

— И когда ты только всё успел? — проговорил Поттер, следуя за ним.

— Спать надо меньше, — весело фыркнул Блэк, подключая телефон. — Итак, Эванс, мы там немного поколдовали, чтобы можно было спокойно звонить в разные города. У маглов вроде с этим проблемы. Так что пробуй.

Она знала телефон Марлин наизусть. Та быстро ответила на звонок. Они немного поболтали, затем с ней перекинулся парой фраз Сириус. Причём он, пользуясь телефоном впервые, очень громко кричал в динамик, надеясь, что МакКиннон так точно его услышит. Потом Эванс объяснила ему, что вовсе не обязательно оглушать Марлин, что она и так его слышит. Джеймс посмеялся над другом.

После этого Лили набрала номер родительского дома, хотя она и сама не понимала, зачем делает это. Вряд ли мистер и миссис Эванс добрались до Эрлсвуда за несколько часов. Но она всё равно звонила домой. Гудки шли долго, и она уже хотела оставить телефон в покое, как на другом конце провода послышался запыхавшийся и взволнованный голос Петунии.

— Алло, — сказала она, переводя дыхание. — Вернон?

— Привет, — тоже немного волнуясь, произнесла Эванс. — Нет, это Лили.

— Гм… ясно, — голос Петунии вдруг похолодел. — Как дела?

— Всё хорошо, — вдруг улыбнулась Лили. — Родители ещё не приехали?

— Нет, — всё таким же ледяным тоном проговорила старшая из сестёр. — Они приедут сегодня?

— Да, — быстро ответила Лили, не зная, о чём ещё можно поговорить, и расстраиваясь всё больше с каждой секундой. — Ладно, передай родителям, чтобы перезвонили мне сразу, как приедут.

Эванс продиктовала номер телефона Поттеров и попрощалась с сестрой. Лили, мрачная и расстроенная, ничего не сказав парням, что валялись на кроватях и беспечно о чём-то болтали, вернулась в свою комнату.

Дни неслись с невероятной скоростью. Но все они были насыщенными и интересными. В первую очередь, благодаря Сириусу и Джеймсу. Они практически не оставляли Лили одну. Днём они втроём всё время находились в одной комнате. По ночам Сохатый тайно проскальзывал в её комнату и спал с ней в обнимку. И даже когда та хотела в тишине и покое почитать книги из небольшой библиотеки Поттеров, они приносили ей учебников в два раза больше, чем она просила, и сами засиживались за чтением газет, журналов по квиддичу или по магловской технике. Они переживали за неё, даже больше, чем сами того хотели, больше, чем того хотела Эванс. Но никто из них не мог по-другому. Слишком уж ребята прикипели друг к другу за семь лет.

По вечерам друзья играли во взрыв-карты или шахматы. Днём парни летали на маленькой квиддичной площадке, расположенной за домом. Лили даже пару раз помогала Дорее то на кухне, то в теплице, то в кабинете с зельями. Ежедневно она созванивалась с Марлин и родителями. Она уже и забыла, что значит слышать голос мамы каждый день.

На четвёртый день всем троим пришли письма из Хогвартса с домашними заданиями и заверением, что школа в скором времени сможет вновь принять своих студентов. Эванс пинками заставляла Поттер и Блэка садиться за учебники. А те, в свою очередь, находили тысячу причин, чтобы этого не делать. В какой-то момент они даже пожаловались миссис Поттер на невыносимость их одноклассницы, на что та лишь посмеялась и поддержала Лили. Казалось, всё налаживается. Но это только казалось.

Лили поправлялась быстро, и спустя несколько дней к ней в комнату зашла Дорея с радостной новостью, что уже совсем скоро она сможет вернуться домой. Она протянула последние дозы лечебных зелий, но уходить не спешила. Подмышкой у неё была зажата толстая книга.

— Ты можешь уехать домой завтра, — улыбаясь, произнесла она. — Но можешь остаться ещё на пару дней и отметить с нами день рождения Джейми.

— Да, конечно, я останусь с вами, — ответила Эванс с радостью.

Она совсем выпала из времени и забыла, какой сегодня день. Благо подарок Лили выбрала и купила ещё давно.

— Знаешь, я поняла, что ты нравишься Джеймсу, когда вы были ещё на первом курсе, — усмехнулась Дорея.

Лили в удивлении подняла брови, вспоминая, как Поттер и его дружки издевались над ней и её подругами в первый год обучения.

— Как-то он написал письмо, что заучка-Эванс страшно его раздражает, потому что суёт свой нос в его дела. И все каникулы он не упускал возможности всякий раз вспомнить о тебе и о том, как ты его раздражаешь.

— Я говорила точно так же целых шесть лет, — произнесла Лили.

— А Джейми перестал говорить о тебе при нас курса так с третьего, — продолжала рассказывать миссис Поттер, заговорщицки улыбаясь. — Но Сириусу не перестал. Они закрывались в комнате и думали, что мы их не слышим.

Книга, которую принесла Дорея, оказалась семейным альбомом. Они провели целый вечер вместе. Миссис Поттер всё рассказывала и рассказывала о детстве Джеймса и об их семье. Они просматривали колдографии, обсуждали их, вспоминали разное. Когда Поттер застал их за этим времяпрепровождением, он взмолился, чтобы мама не сболтнула ничего лишнего. Но он не знал, что Лили уже много нового узнала о нём.

День рождения Джеймса впервые за долгие годы прошёл крайне спокойно и тихо за семейным ужином. И Поттер ни капельки не расстроился. Близкие были рядом и в полном порядке. Сейчас это было для него куда важнее, чем шумная вечеринка. С утра ему пришли поздравительные открытки и подарки: от Ремуса и Питера, от Марлин, от Алисы и Фрэнка и даже от Пруэттов. Альберт и Джулия Эллингтон лично заглянули к Поттерам, чтобы поздравить своего крестника. По телефону Джеймс выслушал поздравления от родителей Лили.

Мистер Поттер взял отгул на работе на двадцать девятое число. В этот день он вместе с Джеймсом и Сириусом собирался проводить Эванс до Эрлсвуда. Вечером перед отъездом в комнате была нагнетающая, грустная атмосфера. Поттеру совсем не хотелось отпускать Лили от себя. Весь вечер он прижимал её к себе, постоянно целуя то волосы, то руки, то плечи. Сириус еле сдерживался, чтобы не язвить о чрезмерном проявлении нежности.

Ребята играли в карты. Точнее, играл Блэк против Поттера с Эванс, потому что те были в команде. Из маленького проигрывателя доносилась тихая музыка. Лили куталась в плед и чувствовала себя дома. Этого она совершенно не могла себе представить ещё хотя бы год назад.

После очередной партии Сириус предложил попить какао, желая оставить влюблённых наедине. Он направился в коридор, напоследок подмигнул Поттеру и спустился вниз. Джеймс, не теряя ни секунды, развернул к себе Эванс и прижался к её губам, запуская руку в её длинные мягкие волосы.

Дорея, сварив все зелья, которые закончились после лечения Лили, зашла на кухню, где сидел Карлус. Он, хмурясь, читал газету и потягивал горячее сливочное пиво. Миссис Поттер подошла к мужу, мягко поцеловала того в макушку и спросила:

— Ты голоден?

Мистер Поттер отрицательно махнул головой, сложил газету и отодвинул её в сторону. Взмахом палочки он захлопнул дверь на кухне. Сделал он это более грубо, чем ожидал.

— Нам нужно поговорить, — серьёзно сказал он, усадил жену на стул рядом с собой и взял её руки в свои. — Ты больше не вернёшься работать в Мунго. Даже когда Джеймс с Сириусом уедут в Хогвартс.

— Что? — переспросила она. — Но ты же знаешь, что я не могу просто сидеть дома!

— Знаю, — согласился мистер Поттер и закрыл глаза, собираясь с мыслями. — Мне очень, очень жаль.

— Что случилось, Карлус? — спросила Дорея, совершенно ничего не понимая.

— Джулия мертва, — почти шёпотом ответил он, не глядя в глаза своей жене. Она отдёрнула руки. — Боюсь, это из-за того, что она спасла Дейва Клиффорда.

— Кого? — не поняла миссис Поттер.

— Мальчишку из Хогвартса, — пояснил Карлус.

— Как это случилось? — задала вопрос Дорея, совсем не осознавая, что произошло.

Её взгляд застыл на металлическом чайничке.

— Это произошло прямо в холле больницы. Она с помощью камина трансгрессировала утром на работу, как вдруг появился Пожиратель Смерти. Он перерезал ей горло и вместе с её телом прыгнул в камин…

— Нет-нет, — перебила Дорея, качая головой. — Она не умерла. Она могла выжить. Зачем им её тело?

— Милая, — осторожно проговорил Карлус. — Там было больше дюжины свидетелей. Меня привлёк к делу Грюм. Он уверен, что она мертва. Рана, что нанёс Пожиратель, была слишком глубока.

— Почему тебя привлекли? — спросила она.

— Мы пытались отследить, куда они переместились, — ответил мистер Поттер, снова взяв жену за руку. — Но не смогли ничего обнаружить. Я пытался связаться с Альбертом, он никого не хочет сейчас видеть. Завтра Сириус останется с тобой. На всякий случай.

— Кто умер? — в дверях застыл Сириус, что случайно услышал часть разговора.

Дорея не обернулась. Она не плакала. Лишь немигающим взглядом смотрела в окно. Не стало её лучшей подруги. Она не раз слышала об исчезновениях, смертях и ранениях. Взять хотя бы бедных студентов, или её мужа, или Лили. Но до этого дня ни один близкий ей человек не умирал. Всё это казалось таким далёким и нереальным, но не сейчас. Война не просто началась. Она набирала обороты.

Следующим утром на первой же странице «Ежедневного пророка» красовалась фотография Джулии Эллингтон. Со снимка женщина со светлыми волосами, приятной улыбкой, добрыми глазами и с забавным беретом на голове махала всем читателем. Вот только заголовок был не такой жизнерадостный, как эта колдография: «Ужасающие подробности смерти Джулии Эллингтон — целителя Больницы св. Мунго».

Дорея Поттер не смогла взять в руки эту газету и была крайне молчалива и безрадостна. Новость о произошедшем потрясла всех. А в доме Поттеров больше не было непринуждённой и уютной атмосферы. Каждый закрылся в себе и просто делал то, что должен был. У каждого в груди засел неприятный комок из злобы, страха и неопределённости.

В одиннадцать часов Лили уже была на первом этаже с огромным чемоданом и пыталась затолкать кота в клетку, но тот желал оставаться на свободе. Справившись с котом, Эванс вместе с Поттерами и Сириусом вышли на улицу. Она обнялась на прощание с Блэком и Дореей, которая тихо прошептала:

— Береги себя, дорогая.

Карлус напоследок поцеловал жену в щёку и кивнул Сириусу. Тот кивнул ему в ответ и взял под руку миссис Поттер. Они взглядом провожали три удаляющиеся фигуры и вернулись в дом, когда те трансгрессировали.

Приземлились Поттеры вместе с Лили в Бирмингеме. Они следовали тому маршруту, который был намечен Джеймсом, ещё когда они ехали из Хогвартса в Лондон. Мистер Поттер вёл непринуждённую беседу, чтобы расслабить и оживить ребят. Он рассказывал о своём однокласснике, что жил на окраине Бирмингема, хвастался своей коллекцией сигар и травил анекдоты. Перед посадкой в поезд Карлус сообщил Лили, что перед уездом они наложат защитные чары на её дом, и успокоил, сказав, что в Отделе по борьбе с неправомерным использованием магии предупреждены об этом.

Дома Лили вместе с её провожатыми ждали миссис Эванс и Петуния, причём вторая при первой же возможности ускакала в свою комнату, демонстративно не желая вникать в разговоры о магии и планах Поттеров. Хотя когда трое волшебников вновь оказались на улице, она всё-таки приоткрыла окно и сквозь занавески следила за их действиями.

Из палочек, направленных в небо, тянулись длинные лучи, соединяясь в большой купол над домом. Защитное поле стало абсолютно невидимым глазу, когда оно коснулось земли. Мистер Поттер подошёл к границе бесцветной стены, вытягивая руку, и Петуния вдруг подумала, что он сейчас обожжётся. Но этого не произошло. Он прошёлся туда и обратно сквозь барьер и улыбнулся Джеймсу и Лили.

— Всё работает, — смогла различить Туни, сильнее вытягивая шею, когда волшебники направились в дом.

Тогда же Джейн Эванс позвала всех на чай. Петуния скрепя сердце оторвалась от окна, в котором пыталась различить защитное поле, и направилась к выходу из комнаты. Хоть она и не признавалась себе, ей было интересно посмотреть, как ведут себя волшебники, услышать, о чём они разговаривают. Было интересно узнать, кем работает мистер Поттер, да и вообще какие профессии есть в волшебном мире. С видом вселенского одолжения она зашла на кухню, где уже все сидели за столом.

Джеймс усмехнулся в свою кружку и едва заметно взмахнул палочкой под столом, когда сестра Лили прошла мимо стола к чайнику. Только подойдя к нему, Петуния вдруг услышала громкую музыку, исходящую от самого обыкновенного чайника, а затем тот и вовсе пустился в пляс. Она, коротко взвизгнув, шарахнулась от него в сторону, а чайник тут же затих и вернулся в исходное положение.

Карлус первый понял, в чём дело. Он достал свою палочку из кармана и направил её на несчастный чайник.

— Финита, — произнёс он. — Извините, Петуния, мой сын любит пошутить. Присаживайтесь, я сам налью вам чай. Я не так силён в бытовых заклинаниях, как моя жена, но всё-таки тоже что-то умею.

Пока он говорил, чайник вместе с чашкой, кружась, взлетели в воздух. Когда напиток оказался в кружке, она полетела и приземлилась на стол к ошарашенной Туни. Она для себя точно решила, что сегодня обойдётся без чая.

— Я думала, вам нельзя пользоваться магией вне школы, — раздражённо произнесла Петуния, поджав губы в тонкую полоску. Ей стоило больших усилий сделать замечание сразу трём волшебникам.

— Ещё как можно, — ухмыльнулся Джеймс.

— Ага, — ответила Лили, немного злясь на Поттера. — С семнадцати лет.

Карлус перевёл тему на более непринуждённую, рассказывая о своём семнадцатилетии, а затем о своей работе. Джеймс попытался сжать коленку Лили под столом, но она отдёрнула её, никак себя не выдавая. Миссис Эванс задавала кучу вопросов мистеру Поттеру, а иногда рассказывала что-то о Петунии, которая, в свою очередь, предпочитала молчать. Она с раздражением наблюдала за оживлённой беседой и безумно завидовала этой идиллии. Когда к ним в гости приходил Вернон или его семья, такого взаимопонимания не наблюдалось.

Петуния сорвалась с места, когда из гостиной послышался звонок. Она с надеждой схватила телефонную трубку, желая услышать голос Вернона, который был бы куда реальнее, чем глупые россказни о зелёном пламени в камине. Но и тут ждало её сплошное разочарование, потому что на другой стороне провода послышался незнакомый мужской голос.

— Здравствуйте! Миссис Эванс, это вы? — Петуния совсем ничего не успела ответить, как человек продолжил говорить: — Это Сириус Блэк. Я друг Лили, мы виделись с вами дома у Джеймса Поттера. Они уже приехали?

— Да, — процедила Петуния. — Они приехали. Лили!

Младшая Эванс спустя секунду показалась в гостиной и перехватила у сестры телефон. Вслед за ней в комнате появился Джеймс. Туни, смущаясь, уставилась на фотографии в рамках на стенах.

— Привет, — сказала Лили.

— Эванс! — воскликнул Сириус. — Всё в порядке?

— Да, мы приехали около часа назад, — отозвалась Эванс, улыбаясь.

— Отлично. Тогда передай своему рогатому, что он придурок и забыл дома зеркало, — сказал Блэк, а затем, как поняла Лили, убрал телефон от лица и приглушённо крикнул: — Они у Эвансов, Дорея, всё хорошо.

— Обязательно передам, Бродяга, — засмеялась Лили, когда услышала, что он снова приложил телефон к уху. — До связи.

— Это Сириус? — воскликнул Джеймс и выхватил телефон из рук Эванс, но услышал там лишь короткие гудки.

— Теперь тебе постоянно будут звонить друзья из этой твоей школы? — презрительно спросила Петуния.

— Боюсь, если я не буду слышать голос Лили каждые полчаса, то просто сойду с ума, — Поттер улыбнулся, притянул Эванс к себе за талию и зарылся носом в её волосах. — У тебя с этим проблемы?

— Не слушай его, Туни, он шутит, — сказала Лили, мягко отстранившись от Джеймса. — Но да, периодически мне будут звонить друзья.

— Ничего я не шучу, Эванс, — сказал Поттер. — Я приеду лично, если вдруг пойму, что тебя нет дома.

— Не придумывай, — устало отозвалась Лили. — Ладно, Туни, Джеймс с отцом скоро уедут, а я обещала показать свою комнату.

Джеймс и Лили отправились по коридору в самую дальнюю комнату. Дом был небольшим, одноэтажным. Жилых комнат было всего три. Поэтому, когда Поттер оказался в одной из них, сначала удивился, что в ней стоят две кровати, а затем и вовсе расстроился, что одна половина комнаты словно обезличена. Её принадлежность Лили выдавали лишь несколько растений в горшках, расставленных на полках над кроватью, свисающий с этой полки гриффиндорский галстук, пара фотографий в рамках, где была она в компании семьи или подруг, а также бордовое покрывало на постели. Ему вдруг стало как-то неуютно, потому что Эванс описывала комнату совсем иначе. Увидев замешательство Поттера, Лили виновато произнесла:

— Мы переезжали в спешке, да и я тут провела всего недели две.

Джеймс молчал, рассматривая фотографии на стенах. Они были абсолютно неподвижны, и выглядело это как-то неестественно.

— Будет ещё время обжиться, — вдруг улыбнулся он и бесцеремонно плюхнулся на кровать Лили. — Почему вы вообще уехали из Коукворта?

— Полагаю, ты знаешь, что мы с Северусом жили недалеко друг от друга и именно так познакомились перед первым курсом, — начала рассказывать Эванс, подсаживаясь к Джеймсу. Он ревностно притянул её к себе, когда она заговорила о Снейпе. Лили улыбнулась про себя, подумав, что больше не может обижаться на Поттера за его выходки перед сестрой. — Прошлым летом я приехала домой на каникулы, как и всегда, и в один из дней, когда читала учебники на берегу речки, я увидела Снейпа с Ноттом и Эйвери. Мы все сделали вид, что незнакомы, но на следующий день я получила записку от Сева, что мне и моей семье будет лучше уехать из города. Если бы я не пришла на эту речку...

— То они увидели бы тебя в другом месте, — перебил Джеймс. — И вам всё равно пришлось бы переехать. И ты сделала всё абсолютно правильно.

— На самом деле мы уехали в течение двух недель, даже дом не успели продать. Это лучшее, что смогли найти родители в короткие сроки за небольшие деньги, — проговорила Эванс. — Они хотят продать тот дом летом, когда я закончу школу. Может быть, тебе удастся побывать в моей комнате.

— Мне послышалось, Эванс, или ты позвала меня к себе на летние каникулы? — усмехнулся Поттер и притянул её к себе, впиваясь в губы поцелуем.

Расставаться было ужасно сложно. Оба улыбались и шутили, но у обоих в горле стоял ком. Перед уходом Джеймс держал Эванс в объятиях добрых минут пять, стараясь запомнить это ощущение, давая возможность Лили взять себя в руки. Уронив пару слезинок, она действительно успокоилась, оторвалась от Поттера, пожелала ему и его отцу хорошей дороги и попросила позвонить сразу же, как они окажутся дома.

Лили следила за двумя высокими мужчинами, которые шли прочь от её дома. Чем дальше они были, тем тяжелее ей было. Она сдержала рвущиеся наружу слёзы и, улыбнувшись, громко крикнула им вслед:

— Эй, Поттер! — она дождалась, пока Джеймс обернётся. — Не забывайте с Блэком готовиться к ЖАБА.

Он усмехнулся, помахал ей на прощание, и они вместе с отцом скрылись за поворотом. Тогда-то Лили бросилась в объятия своей матери и наконец-то дала волю чувствам.

Через несколько дней после уезда Эванс к себе домой были назначены похороны миссис Эллингтон. Приглашены были все Поттеры и даже Сириус. Это были не первые похороны, на которых были друзья, но идти на них не было никакого желания. Но и спорить с миссис Поттер в сложившейся ситуации никто не хотел.

Второго апреля, на удивление, на окраине Лондона было тепло и солнечно. Но точно не для людей в чёрных траурных одеяниях, прибывающих на волшебное кладбище. Волшебников было очень много, потому что Джулия Эллингтон имела огромное уважение среди коллег, друзей и знакомых. Никто, кроме самых близких, не понимал, чем она не угодила последователям Тёмного Лорда, а оттого то тут, то там, проливая слёзы, сетовали на несправедливость разные тётки в возрасте, ещё больше нагнетая обстановку.

Во время церемонии прощания Дорея и Карлус сидели в первых рядах, Джеймс и Сириус же стояли с краю, не желая быть в гуще событий. Похороны тянулись долго, многие хотели сказать какие-то прощальные слова, как-то подбодрить Альберта и его дочь Элизабет. Поэтому, когда ведущий церемонию прощания объявил о её завершении и пригласил всех гостей в дом Эллингтонов, Поттер и Блэк даже обрадовались.

— Прости, Ал, нам нужно вернуться домой, — сказал Карлус Поттер, поймав мистера Эллингтона с дочкой на выходе из кладбища.

— Да, конечно, — быстро закивал Альберт в ответ, не особо понимая происходящее. Перед его глазами всё еще стояли пустой гроб, гора цветов и имя жены на могиле. — Спасибо, что пришли, несмотря на всю опасность, — он вдруг посмотрел на Дорею.

— Альберт, — тихо и осторожно начала миссис Поттер. — Но ведь труп так и не нашли, может быть…

— Нет, Дор, не тешь себя глупыми надеждами. Уж целители, что были на месте происшествия, смогли бы отличить настоящую смерть от постановочной. Мы с Элизабет уезжаем завтра в Штаты, — на этих словах та за плечом отца громко всхлипнула. — Чтобы сменить обстановку.

Мистер Эллингтон взглянул на свою дочку, выдавил из себя улыбку и пошёл дальше вслед за всеми гостями, давая возможность попрощаться ребятам наедине. Мистер и миссис Поттер двинулись следом, обсуждая с Альбертом его переезд.

Девочка, сотрясаясь с головы до ног, порывисто обняла Джеймса. Поттер как-то неловко погладил её по волосам.

— Выше нос, Лиззи, — попытался подбодрить он, но тут же поймал осуждающий взгляд Сириуса. — У вас начнётся новая жизнь, всё будет хорошо. Больше не нужно будет бояться, правда ведь? Если будет совсем тоскливо, можешь писать мне, или подружкам с Хогвартса, договорились?

Элизабет оторвалась от Джеймса и громко шмыгнула носом. Она посмотрела на него и кивнула в ответ, затем махнула рукой на прощание Сириусу и бросилась вслед за отцом.

— Малышка Лиззи всё ещё сохнет по тебе? — спросил Блэк, когда они шли к мистеру и миссис Поттер, что стояли неподалёку от кладбища, разговаривая, и потянулся в карман за сигаретами.

— Завали, Бродяга, — ответил Джеймс, не оценив шутку. — Во-первых, ей всего четырнадцать и я знаю её с пелёнок. То, что нас сватали в детстве, совсем ничего не значит.

— А во-вторых? — посмеиваясь с сигаретой в зубах, поинтересовался Сириус.

— Что? — переспросил Поттер, но почти сразу понял, о чём говорит Блэк. — Иди в зад, ясно? Во-вторых, у меня есть Лили.

— Ненавижу похороны, — заключил Бродяга, выкидывая окурок в ближайшую урну.

— Я тоже, — согласился Джеймс.

 

За день до апрельского полнолуния всем ученикам Хогвартса пришли письма с приглашением вернуться в школу двадцать седьмого числа. Мародёры обрадовались новостям, предвкушая возвращение в школу. Но близилось полнолуние, а значит, одному из Мародёров должно было прийтись несладко.

В конце марта эту ночь Ремус провёл в одиночестве, запертый отцом в специально построенном сарае. Хоть у Люпина было зелье, он не хотел рисковать жизнями родителей и жителей города. Сириус порывался приехать к нему, но Лунатик наотрез запретил ему, сказав, что Джеймсу и Лили в сложившейся ситуации нужны его помощь и поддержка.

Поэтому в апреле Поттер и Блэк сочли своим долгом приехать. Они не собирались бросать Ремуса одного в его полнолуние вне Визжащей хижины и Запретного леса. В отличие от Питера, который в письме подробно расписал, почему он не сможет приехать. Основной причиной стала внезапная неизвестная болезнь у его матери.

Парни собирались тайно выскользнуть из дома Поттеров ближе к ночи. Они не хотели беспокоить ни Дорею, ни Карлуса, тем более, они не знали о проблеме их друга и уж точно не знали, о том, что Сириус и Джеймс анимаги. Поттер даже представлять не хотел, какой скандал могла устроить его мама, узнай она этот секрет. Он не сомневался в её толерантности, но всё, что касалось его безопасности, находилось под особым контролем, особенно сейчас.

Блэк с Поттером спустились вечером на пустую кухню, схватили заботливо оставленные Дореей сэндвичи, взяли коробку шоколадного печенья, туда же накидали вишнёвых пирожков, а за пазуху спрятали несколько бутылок сливочного пива. Прежде, чем подняться в свою комнату, друзья пожелали родителям спокойной ночи, сказав, что они сильно вымотались сегодня на поле для полётов.

В комнате они собрали рюкзак с провизией, как делали это всегда перед отправкой в Визжащую хижину, тепло оделись и, еле помещаясь под мантией-невидимкой, вышли из дома, стараясь никак себя не выдать.

Гриффиндорцы скинули с себя мантию, только отойдя на довольно значительное расстояние от дома. Они зашли в узкий переулок между двумя домами и трансгрессировали в Маршфилд — город, где жила семья Люпинов. Дом их стоял на окраине города, а небольшой участок граничил с Кардиффским лесом. Рядом с домом, как и предупреждал Ремус, стоял небольшой сарай, из заколоченного окна которого просачивался свет. На железной двери сарая висела толстая цепь, которую сдерживал замок.

Сириус, порывшись в карманах, выудил свой волшебный перочинный ножик, поковырял им в замке до щелчка, и тот упал на землю. Джеймс размотал цепь и открыл дверь. Напротив двери стоял взволнованный Ремус.

— Идиоты, — выдохнул он. — Могли хотя бы дать понять, что это вы.

— И мы тебя рады видеть, дружище, — улыбнулся Джеймс и бросился обнимать Люпина.

— Ну, Лунатик, вижу, ты уже выпил без нас, — посмеялся Сириус и кивнул на стол, где стояла пустая склянка от зелья. Они с Ремусом тоже по-братски обнялись. — А мы тут захватили кое-что покрепче.

— Жаль, но мне нельзя, — ответил Люпин, глядя как Джеймс вытаскивает из рюкзака припасённую еду. — Алкоголь в любом виде может помешать действию зелья.

Ребята расселись на кровати, застланной старым пледом, принялись за еду, пиво и разговоры. Во время обсуждения всех событий, произошедших на каникулах, Сириус всё-таки уломал Люпина на пару глотков пива.

Превращение Ремуса началось привычно неожиданно и выглядело как всегда жутко. И хоть он выпил волчье противоядие, Джеймс и Сириус все равно обратились животными на случай, если что-то пойдет не так. Но когда большой оборотень совсем по-человечески толкнул лапой оленя в плечо и осклабился, на месте животного тут же появился Поттер. Блэк предпочёл оставаться в теле собаки и радостно тявкнул.

— Приветствуем вас, господин Лунатик, — Джеймс почесал Ремуса за ухом. — Ну что, выдвигаемся?

Тот махнул головой, отказываясь. Волк подошёл к стене, где была прикреплена керосиновая лампа, и погасил её, тем самым подав знак отцу, что с ним всё в порядке и он ложится спать. Джеймс непонимающе глядел на него, но поняв, что сейчас он точно не узнает ответ, открыл дверь, выпуская большую чёрную собаку и огромного оборотня.

Друзья ушли недалеко в лес, то весело толкаясь, то валяясь на земле и в только-только проснувшейся травы. Бродяга нашёл какую-то палку и они стали кидать её друг другу. А потом они гонялись за мелким зверьём, обитающим в лесу.

Было вполне спокойно. Им казалось, что они создают невероятную шумиху, от которой проснётся не только весь лес, но и ближайшие деревни. Но это их не останавливало. Слишком уж давно они не проводили время вместе так беззаботно. Ремус улыбался во все волчьи зубы, Сириус радостно гавкал, мотыляя хвостом, Джеймс же скакал от одного друга к другому, все время норовя задеть их широкими рогами.

— И вот ни одной мыши нет, — усмехнулся Сириус, обратившись человеком. — Хвост тоже мне друг. Струсил сегодня приехать к нам.

Лунатик осуждающе толкнул Блэка, но силу не рассчитал, и тот чуть не упал на землю.

— Что, волчара, драться будешь со мной? — весело спросил Бродяга, кидаясь в схватку с Люпином.

Поттер не остался в стороне и, превратившись в человека, тоже бросился щекотать оборотня, которого уже повалил Сириус.

Но тут вдруг Лунатик встал на задние лапы, вытянувшись и скинув с себя двух людей, и навострил уши. Такого прекрасного звука он не слышал очень давно. Мелодичный, дружелюбный зов его брата. Здесь был брат. И брат звал его. И Ремус понял, что нет ничего важнее, чем найти его. Вслед за этим зовом раздался ещё один, а затем ещё и ещё. Его братья. Его настоящие друзья. Они нашли его. Они пришли за ним.

Сохатый с Бродягой как могли сдерживали порывы Лунатика броситься вслед за волчьим воем. При чем Джеймс обратился оленем и загнал его в тупик. Люпин был окружён густыми и колючими кустами с одной стороны, а с другой стороны рогами и копытами Поттера.

Сириус оторопел. Он вслушивался в тишину леса, пытаясь понять, насколько далеко от них находятся другие оборотни.

— Ремус, дружище! Ты человек, Ремус! — закричал он. — Ты же знаешь, что ты человек! Мы твои друзья, не они! Не дай волку взять верх над твоим разумом. Сердце — вот, где настоящая жизнь!

Лунатик в смятении посмотрел на Блэка, будто осмысляя его слова. Но вслед зова сородичей пришло другое чувство. Сладостное ощущение близости человеческой плоти. Оборотень оскалился и зарычал, готовясь напасть.

Бродяга превратился в собаку и прыгнул на Ремуса, закрывая собой Сохатого, которого тот хотел оттолкнуть. Люпин жестоко откинул от себя собаку, оставляя на боку Блэка две длинные рваные раны. Тот жалобно заскулил и поковылял подальше от Лунатика. На месте оленя появился Джеймс, он ловко вытащил волшебную палочку и кинул защитное поле вокруг Ремуса.

— Не превращайся! — крикнул он Сириусу. — Он совсем сойдёт с ума, если почувствует человеческую кровь. Люпин, приди в себя, в конце концов!

Но Лунатик бился о стены узкого барьера, становясь всё более злым и кровожадным. Он рычал и выл на луну, но чары сдерживали звуки, не давая другим оборотням найти его.

— Я не смогу его долго держать, — проговорил Поттер, пытаясь быстро что-то придумать. — Я не смогу оглушить его один. На оборотней не действуют обычные заклинания. Но мы могли бы попробовать вместе...

Размышления Джеймса прервало уверенное гавканье Сириуса. Снова издалека послышался вой.

— Ты уверен, что успеешь? — спросил Поттер, как только оборотень заткнулся. — У нас, в лучшем случае, будет пара секунд.

Бродяга, глядя в глаза Джеймсу, твёрдо кивнул.

— Ну хорошо. На счёт "три" я отпускаю защиту, — взволнованно сказал Сохатый. — Один, два... три!

Сириус обратился человеком, выхватил палочку и направил её на оборотня.

— Остолбеней! — два красных луча ударили Люпину прямо в грудь.

Волк упал на землю без сознания. Сириус схватился за раны на боку, прикрывая их собственной футболкой.

— Сильно? — спросил Джеймс, но Блэк, сжав зубы, отмахнулся.

Поттер поднял Лунатика в воздух, опутал его верёвками и собрался было бежать, но его остановил Сириус.

— Кровь может привести их к сараю, — проговорил он. — Надо сбить их.

— Они далеко? — спросил Джеймс.

— Не знаю, — ответил Сириус и оторвал от раны ткань футболки.

Он разрывал её на части, а затем с помощью магии раскидал куски в разных частях поляны. Когда он двинулся вслед за Джеймсом с парящим оборотнем, на тропинке, ведущей к дому Люпинов, остановился и сказал:

— Иди, не останавливаясь. Я попробую наложить отталкивающие чары и стереть за нами следы.

Поттер скрепя сердце отправился к укрытию и тем самым бросил раненного Блэка одного.

Голова Сириуса кружилась, всё тело болело, мозг не мог вспомнить нужные заклинания, а руки не хотели выписывать точные движения палочкой. Совершенно неудовлетворённый результатом, Сириус отправился вслед за друзьями, понимая, что ещё чуть-чуть, и он отключится совсем.

Он решил, что будет лучше обратиться Бродягой. Блэк трусцой побежал к сараю, сквозь зубы поскуливая от невыносимой боли. Совсем недалеко от дома его встретил Джеймс, что выбежал из укрытия, где оставил Лунатика без сознания.

— Герой недоделанный, — облегчённо выдохнул Поттер, когда увидел Сириуса. Тот сразу же обратился в человека и, качнувшись, облокотился на дерево. — Держи бадьян, нашел в сундуке в сарае. Там есть ещё бинты, какие-то зелья и травы.

Джеймс судорожно смочил какие-то тряпки бадьяном и протянул Сириусу. Тот, прикрывая саму рану кожанкой, приложил к ней бинты и зашипел от боли.

— Как Лунатик? — спросил Блэк, игнорируя жжение.

— Всё ещё в отключке и связан, — произнёс Поттер и подхватил друга под руку, помогая ему идти. — Скорее бы он обратился. Светает.

Прежде чем зайти в сарай, Блэк остановил Джеймса и сказал:

— Нельзя говорить Ремусу, что это он меня задел, а то он сожрёт сам себя из-за чувства вины. Лучше ему вообще не знать об этом.

— Думаю, твоя бледная рожа не останется незамеченной, но ты прав.

Парни зашли в маленький домик. На кровати лежал то ли спящий, то ли обездвиженный Люпин. А на полу были разбросанные Поттером склянки. Джеймс помог Сириусу сесть на стул и снять потрёпанную кожанку. Блэк остался в окровавленной, рваной футболке. Он стянул её через верх и открыл на всеобщее обозрение свои раны. Поттер грязно выругался и налил на раны ещё бадьяна.

— Не хватает огневиски, — усмехнулся Блэк, когда Джеймс попытался мокрыми бинтами промыть рану и кожу вокруг.

— Я не Эванс, не Помфри и тем более не мама. Я не знаю, как тебя починить, — в панике проговорил Поттер, перебирая склянки на полу. — Конечно, могу что-то сделать, чтобы добраться до дома...

— Нет, — отрезал Блэк. — Меня не будет лечить Дорея.

— Конечно, не будет, — ответил Поттер. — Она нас двоих тогда убьёт. Но у неё есть книги. И зелья.

Джеймс стал колдовать над Сириусом, применяя то одно, то второе заклинание. Раны понемногу затягивались, оставляя после себя неаккуратные красные шрамы. Кровь по-прежнему сочилась местами, поэтому Поттер наложил бинт. Когда Сириус попытался восстановить свою рваную футболку и заругался из-за убитой кожанки, Ремус подал признаки жизни. Он громко зарычал. Начался процесс превращения оборотня в человека.

Джеймс подбежал к нему и убрал верёвки, что связывали Люпина. Он скатился с кровати на пол и встал на четвереньки, тяжело дыша. Поттер стянул с кровати плед, готовясь укутать Лунатика, когда тот снова будет человеком. Сириус же в это время очищал место вокруг себя от окровавленных бинтов и одевался.

— Очухался, волчара? — спросил Блэк, улыбаясь, когда Ремус, замотанный в пыльный плед, уселся на кровать. Он обезумевшим взглядом обводил своих друзей и комнату. Сириус достал из кармана помятую пачку сигарет и закурил. — Помнишь что-нибудь?

— Помню, что я слышал других оборотней, а затем отключился, — спустя несколько минут ответил Люпин. — Что произошло? Вы меня обездвижили?

— Не сразу, — усмехнулся Блэк. — Ты успел посопротивляться.

— Я же никого?.. — глаза Лунатика округлились в ужасе, и он вновь оглядел друзей.

— Конечно, нет. Мы успели оглушить тебя раньше, — ответил Джеймс. — Есть идеи, почему зелье перестало работать?

— Разве что пиво... — сказал Ремус.

— Да брось, два глотка, серьёзно? — поинтересовался Сириус и потушил окурок в наколдованной пепельнице.

— Ладно, дружище, отсыпайся, у тебя была тяжелая ночь. Нам пора домой, скоро проснутся предки, — сказал Поттер.

Пока Ремус одевался, Сириус и Джеймс собирали остатки вчерашней еды и пустые бутылки из-под пива в рюкзак. Они старались уйти как можно быстрее, чтобы не отвечать, почему Блэк кряхтит при малейших движениях корпуса или почему в комнате стоит запах лекарств, бинтов и крови. Оставаясь в одиночестве, Люпин понял, что ему впервые придётся врать в отчёте о прошедшем полнолунии для профессора Белби. Но не о том, что зелье сработало и всё было спокойно, а о том, где и как он провёл эту ночь.

Блэк с Поттером трансгрессировали обратно в Годрикову Впадину. Они вернулись к дому и так же тихо, как уходили, возвращались через заднюю дверь. Они как можно тише разулись и пошли через гостиную к лестницам, когда их настиг злой голос Дореи Поттер, доносящийся с кухни:

— Ну, молодые люди, не хотите объяснить мне, где вы провели эту ночь?

От неожиданности они замерли в одном положении. Парни медленно повернулись, пытаясь быстро придумать правдоподобное оправдание.

— Прости, мам, — начал Джеймс и посмотрел на Сириуса. — Мы ходили в паб, здесь недалеко. Играли во взрыв-карты и пили пиво.

— Паб, значит, — тихо повторила миссис Поттер и вышла в гостиную. — А вам известно, какие личности водятся в пабах по ночам?

— Согласен, безрассудно было отправляться туда ночью, — сказал Сириус. — Это была моя идея. Хотелось развлечься перед отъездом в Хогвартс. Там ведь будет сплошная учёба. Ни квиддича, ни Хогсмида.

— Помнится, вам не мешало отсутствие вылазок в Хогсмид всё равно туда ходить, — строго проговорила Дорея. — Вы хоть понимаете, какое сейчас время? И уходить из дома ночью, не оставив ни записки, не лучшая благодарность нам с отцом за попытку оградить вас от опасности! Что с твоей курткой, Сириус? Вы опять с кем-то подрались?

— Нет, мам... — встрял Джеймс, но не придумал, что сказать.

— Это моя старая куртка. Решил надеть её, чтобы не выделяться в пабе, — спокойно ответил Блэк.

— Я думала, вы повзрослели! Думала, вы понимаете всю серьёзность происходящего!

— Так, Дорея, — из своего кабинета на шум вышел мистер Поттер. — Иди отдыхай, я сам с ними поговорю.

Все трое абсолютно молча поднялись в комнату парней. Сириус уже потянулся стянуть куртку, но тут же передумал.

— Может, хоть мне объясните, на кой чёрт вас понесло в паб? Девушек своих вы вроде любите, да и пиво можете спокойно выпить здесь, — спросил Карлус, всем своим видом показывая злость. — Мама с ума сходила, когда мы поняли, что вас нет дома. Она только недавно спасала жизнь Лили, а после этого потеряла лучшую подругу. И я полагаю, её беспокойство не безосновательно.

— Просто хотелось развеяться, — устало сказал Джеймс. — Что в этом такого?

— А как вы поняли, что нас нет? Все же легли спать, — спросил Сириус.

— Жизнь вас не научила накладывать "Оглохни" на свою комнату, — загадочно произнёс мистер Поттер. — Вечером дважды звонил телефон. И никто из вас не удосужился ответить.

— Лили? — тут же вскинулся Джеймс, хотя он сам вчера говорил Эванс о своих планах насчёт полнолуния. И вряд ли бы она стала звонить, если только не случилось что-то серьёзное.

— Нет, звонила Марлин, — теперь уже оживился Сириус. — Она, между прочим, беспокоилась о ваших делах. Мама сказала, что вы помогаете мне. Прикрыла ваши задницы. Я очень надеюсь, что вы не искали себе девушек на одну ночь.

— Пап! — возмутился Джеймс.

— Конечно, нет! — поддержал Сириус.

— Я наслышан о принципах нынешней молодёжи и очень надеюсь, что мы с мамой вырастили вас как достойных людей, — подытожил свою воспитательную речь Карлус. — Итак, ложитесь спать. Перед уходом на работу я вас разбужу, вы извинитесь перед мамой и будете делать весь день всё, что она говорит.

— Ну, пап! — взвыл Поттер. — Это же всего пара часов.

Карлус демонстративно вытащил карманные часы и посмотрел на время.

— Ты прав. У вас действительно осталось всего два часа, — спокойно ответил он. — Уже пора бы уметь брать ответственность за свои действия. Сладких снов. Точно всё в порядке, Сириус? Выглядишь неважно.

— Да-да, — растерянно ответил Блэк. — Просто устал.

Мистер Поттер смерил подозрительным взглядом обоих и вышел из комнаты.

В итоге Сириуса лечила Лили, надиктовывая Джеймсу последовательность необходимых заклинаний и действий. Только благодаря ей на рёбрах Блэка остались две тонкие, практически незаметные линии шрамов.

Дорея остыла и перестала злиться на мальчиков уже к обеду. Они так и не успели поспать, но нисколько не жаловались на просьбы миссис Поттер убраться во дворе или на чердаке. Тем более, что в отличие от школьных наказаний сегодня у них не забрали волшебные палочки.

За день до отъезда в Хогвартс, когда мистер Поттер вернулся с работы домой, он нашёл парней на лётной площадке. Они отрабатывали передачу квоффла. Он позвал их на ужин, и те, немного нехотя, но согласились. Ужинать всей семьёй за одним столом было традицией. Но сегодня повод был ещё более особенным, ведь это был последний совместный ужин до их уезда.

В столовой их ждали Дорея и Карлус с лукавыми улыбками. Мистер Поттер вручил своему сыну новейшую метлу «Комету-220». Это было очень кстати, ведь его метла стала куда хуже управляться после погони за Мэри Макдональд. Джеймс был крайне рад подарку.

Настал черёд Сириуса, и ему миссис Поттер тоже вручила подарочную коробку. Он аккуратно развязал бант и открыл коробку, ни на что особо не рассчитывая. Но какого было его удивление увидеть там абсолютно новую кожаную куртку шикарного качества. Бирка и вовсе гласила, что куртка сделана из драконьей кожи. Блэк был ужасно признателен такому вниманию и заботе.

Следующий день был одним из самых приятных за все каникулы. Сириус встретился с Марлин и её родителями у входа на вокзал Кинг-Кросс. Джеймс же оставил Блэка и родителей с МакКиннонами и понёсся на платформу номер девять и три четверти. Там, запутавшись в клубах дыма и радостном гаме школьников, ждала его Лили. Она стояла прямо у барьера, чтобы точно не пропустить появление Поттеров. Эванс добралась до вокзала практически одна. Отец довёз её до Бирмингема, а оттуда она трансгрессировала прямиком на платформу. Это не очень устраивало Джеймса, но она заверила его, что с ней всё будет в порядке.

Когда он увидел её, сразу же бросил свой огромный чемодан и сгрёб в охапку Эванс, обхватывая руками её голову и жадно целуя, боясь, что она вот-вот растворится. Лили смущённо смеялась и просила его успокоить свой пыл. Он прижимался к ней всем телом, и, казалось, больше ничто не способно их разлучить. Ничто, кроме миссис и мистера Поттера, появившихся на платформе.

Вслед за ними пришли и Сириус с МакКиннонами. Девушки радостно бросились в объятия друг к другу. Вся компания двинулась ближе к поезду, в гущу толпы, обсуждая каникулы и ближайшие планы. Гриффиндорцы немного оторвались от родителей и нашли Питера с Ремусом и Алису с Фрэнком. Вот только Алиса плакала и прижималась к Лонгботтому, не желая его отпускать. Только Лили хотела узнать, в чём дело, как Дорея суетливо вручила ей волшебный фотоаппарат.

— Милая, сколдографируй нас, пожалуйста, — сказала она и обернулась к мужу. — Поттеры! Совместное фото!

Джеймс, улыбаясь, закатил глаза, но послушно встал рядом с матерью и отцом. Лили уже хотела щёлкнуть затвором, но тут миссис Поттер крикнула:

— Тебе особое приглашение нужно, Сириус? — Блэк даже застыл от неожиданности. — Давай-давай, дорогой, быстрее. Уже скоро отходит поезд.

Сириус, всё ещё ошарашенный, встал рядом с Поттерами и улыбнулся в камеру. Лили была очень тронута и не сразу опомнилась, что ей нужно их сфотографировать. Колдография получилась прекрасной. После небольшой фотосессии, устроенной Дореей, в которой приняли участие все друзья Джеймса и Сириуса, Блэк не мог не подойти к ней и не обнять её в знак благодарности за её заботу и безусловную любовь. Никогда ещё ему так прямо не демонстрировали, что он часть этой замечательной семьи. Марлин даже растрогала эта сцена, и она, отвернувшись, вытерла проступившие слёзы.

Но чем ближе стрелки часов были к одиннадцати, тем хуже было настроение у миссис и мистера Поттера. Они становились всё мрачнее и серьёзнее. Джеймса это настораживало. Беспокоила ещё и эта внезапная фотосессия. Да, они практически всегда фотографировались перед отъездом, но сейчас зачем-то его маме понадобились колографии со всем седьмым курсом и с их родителями сразу. На колдографиях были запечатлены и родители Марлин, и отец Ремуса, и Фрэнк с Алисой, и даже мистер Ревелл.

Перед посадкой в поезд миссис Поттер и вовсе расплакалась, обнимая поочерёдно Джеймса и Сириуса. Она желала им хорошей сдачи экзаменов, просила писать почаще и не искать неприятностей. На прощание она обняла и Лили с Марлин, которых смутило такое излишнее проявление чувств. Но они лишь понимающе улыбались и обещали следить за парнями.

Ребята зашли в поезд практически самыми последними. Именно тогда Лили поняла причину плохого настроения Алисы. Фрэнк не возвращался в Хогвартс, решив пополнить штат мракоборцев как можно раньше. Лили обнимала всхлипывающую Алису, пыталась её успокоить. Марлин тоже не оставалась в стороне, говоря, что осталось всего пара месяцев.

Семикурсники без труда нашли свободное купе, потому что многие не решились вернуться в школу. Джеймс обеспокоено смотрел в окно, глядя на своих родителей. Дорея то прижимала белый платочек к мокрым красным глазам, то махала им на прощание. Такой он видел её только на первом курсе, когда она впервые провожала его в Хогвартс. Он не мог избавиться от назойливого ощущения, что с ними будто бы прощались, но он не понимал почему. Всё должно быть хорошо. В школе теперь безопасно, да и его семья чистокровная. Им точно бояться нечего. Поттер успокаивал себя мыслями о том, что у его мамы просто увеличилась тревога на фоне всех событий. И он искал поддержки от Блэка. Но и тот выглядел мрачнее тучи.

Жаль только, что переживания четы Поттеров не были безосновательными. Вчерашним вечером в их спальню через открытую форточку влетела сова с запиской без всяких конвертов и подписей. В ней было всего несколько строчек. Но их хватило, чтобы по спине прошёлся неприятный холодок, а внутри намертво засел ужас.

«Добрый вечер, миссис Поттер. Мы очень надеемся, что вы вернётесь на своё рабочее место в больницу Св. Мунго, когда ученики вновь окажутся в Хогвартсе. Мы рассчитываем на вашу помощь и сотрудничество. Будьте уверены, что за Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком будет кому присмотреть в школе».

— С ними всё будет хорошо, Дор, — сказал Карлус, сжимая руку жены, когда алый поезд тронулся. — Я общался с Грюмом. Они вместе с Дамблдором гарантируют защиту студентов.

— А с нами? Будет ли всё хорошо с нами? — спросила она, провожая ускользающий паровоз взглядом.

— Будет, — твёрдо ответил мистер Поттер, но скорее машинально, нежели уверенно. — Мы сделаем так, как договорились. Сейчас мы оставим тебя дома, а после этого я появлюсь на работе, оставлю там заявление об отставке, отключу наш камин от общей сети и вернусь домой. Мы защитим его Фиделиусом, и никто до нас не доберётся, правильно?

Дорея утвердительно кивнула. Голос Карлуса звучал твёрдо и непоколебимо, а его слова успокаивали. Как и всегда, она доверилась мужу.

Прямо с платформы пара трансгрессировала в Годрикову впадину. Мистер Поттер, на всякий случай, наложил несколько дополнительных защитных заклинаний на дом, поцеловал жену, подошёл к камину, набирая летучий порох, и перед перемещением в Министерство Магии тихо пообещал, что всё будет хорошо.

Дорея пыталась отвлечься от тревожных мыслей с помощью готовки. Сегодня она решила испечь черничные кексы, которые ужасно любил Карлус.

Спустя пару часов, когда ароматные горячие кексы уже были на столе, в комнату вдруг запрыгнул иссиня-белый заяц. Такого она уже видела, но от этого легче не становилось. Сердце миссис Поттер ушло в пятки.

Патронус заговорил голосом главного целителя отделения лечения от тёмных заклинаний.

— Карлуса пытались убить, он тяжело ранен. Он убеждает, что вам и вашей семье угрожали. Приходи как можно скорее со вчерашней запиской. Здесь половина мракоборческого отделения.

Заяц растворился в воздухе.

Ремус мерил шагами узкий коридор вагона. За целый месяц, проведённый дома, он сотни раз прокручивал в голове сегодняшний день, но не придумал ничего лучше, чем якобы случайно столкнуться с Николь в коридоре, как это вышло в прошлый раз. Как назло она вместе с братьями сидела в этом же вагоне. И Люпину приходилось избегать купе, в котором обосновались его друзья. Он не хотел, чтобы кто-то знал о том, что он влюбился. Он и сам не знал почему. Может, потому, что не хотел слушать глупые наставления или издёвки от друзей, а может, боялся, что в конечном итоге всё равно ничего не получится.

Из купе Мародёров вышел раздражённый Сириус и потянулся в карман за сигаретами. Ремус чертыхнулся про себя и непринуждённо подошёл к другу.

— Не поезд, а сумасшедший дом, — сказал Блэк, выдыхая дым.

— Курить в поезде вообще-то нельзя, и по-хорошему мне нужно отнять у тебя баллы, — улыбнулся Люпин, опираясь на окно.

— Ну, валяй, всё равно не потушу её, — ответил Сириус, держа сигарету в зубах, и приоткрыл форточку. — Что говорят мракоборцы?

— Мне вообще кажется, что им запретили говорить нам хоть что-то, — ответил Люпин. — Но теперь, похоже, они будут сопровождать нас повсюду. В каждом вагоне по мракоборцу. Даже старостам позволили не патрулировать. Ты чего такой недовольный-то?

— Да в нашем купе будто дементор поселился. Девчонки мрачнее тучи. Сохатый тоже паникует. Довёл меня своими «плохими предчувствиями». Хвост свалил не пойми куда. Да и ты ушёл по своим делам старосты. Ни одного нормального человека не осталось, — пожаловался Блэк.

— У Хвоста, кажется, живот прихватило, — произнёс Ремус. — Ушёл в туалет.

— Неудивительно, столько сэндвичей мало кто осилит, — съязвил Сириус. — Как думаешь, что оборотни делали в Кардиффском лесу? Почему не сработало зелье? Ты списывался со своим профессором?

— Да, я ему описал всё, что произошло, сказал, что после того, как услышал вой, ничего не помню, — Люпин практически перешёл на шёпот. — Он предположил, что там была стая Сивого, кто-то из очень приближенных к нему, а может быть, даже он сам. Поэтому мне и снесло крышу. Он сказал, что у них были подобные, но не такие сложные случаи в Мунго у испытуемых. Их укусил один и тот же оборотень.

— И что, каждый раз теперь нужно следить за месторасположением стаи Сивого? — недоверчиво спросил Блэк. — Тебя было сложно сдержать.

— Профессор Белби пообещал поработать над этим, — ответил Лунатик.

— Что они вообще забыли в Кардиффе? — произнёс Сириус и выкинул окурок в окно.

Он застыл, глядя на зелёные холмы вдалеке.

— Я долго об этом думал. Но в этом лесу же мой отец и поругался с Сивым, из-за чего меня укусили. Они, наверняка, знали, что студенты вернулись домой. Может, решили завербовать меня к себе, — сказал Ремус, хмурясь.

— Вижу, дружба с Джеймсом увеличила твоё эго, — усмехнулся Бродяга.

— Раз уж мы заговорили о полнолунии, — осторожно начал Люпин, подбирая слова. — Когда я очнулся, был немного не в себе. Но когда вы ушли, я долго ещё просидел в сарае. И мой волчий нюх услышал запах крови. А ещё я не нашёл бадьян и бинты. Кто-то из вас был ранен? И смею предположить, что это был ты. Слишком уж бледным и замученным ты был.

— Да пустяки. Пару царапин заработал от слишком колючих веток. Я шёл за вами с Сохатым, и некоторые очень больно ударили по мне, — ни секунды не думая, выдал Блэк. — Ну и нужно было быстро чем-то залечить раны. Боялись, что ты очухаешься от запаха крови. Ты, кстати, чего торчал в коридоре и не заходил к нам, ждал кого-то?

— Никого я не ждал, — тут же ответил Лунатик, нахмурившись. — Лишняя бдительность сейчас точно не повредит. Тем более, ты сам сказал, что в нашем купе едет дементор. Не хочется приезжать с плохим настроением в школу. Я очень ждал этого дня.

Дверь в вагон хлопнула и Ремус резко оглянулся. В другом конце коридора показался Питер. Он мокрыми руками пытался зализать торчок на голове, сопровождавший его всю поездку.

— Что, Хвост, подружку завёл, а нам не сказал? — довольно громко сказал Сириус. Петтигрю смутился, убрал руки от волос и густо покраснел, что-то бормоча в ответ. — Ладно, Люпин, пошли выгонять треклятого дементора из нашего купе.

Парни вернулись к друзьям. Блэк, порывшись в своём рюкзаке, выудил бумажный пакет со сладким мармеладом в форме животных.

— Кто первый захрюкает, тот проиграл, — весело сказал он и закинул одну штучку в рот.

Он совсем натурально замяукал. Джеймс, наконец, забыл о своих проблемах и выхватил у друга пакет со сладостями. Спустя несколько секунд в купе раздалось громкое кваканье, а вслед за ним дружный смех. Хрюканье послышалась только к концу второго круга, когда Марлин съела зелёную сладость.

— Я так и знал, Марлс, что именно ты подложила нам свинью, — весело сказал Блэк и закинул руку на её плечи, прижимая к себе.

Она хоть и пыталась выглядеть обиженной, всё равно засмеялась, похрюкивая и прикрывая нос рукой. Дверь в купе открылась, но гриффиндорцы этого не услышали за громким смехом.

— О, ребята, всем привет! Играете в «свиные проделки»? Здорово, — улыбнулась девушка, стоящая в дверях. Ремус обернулся так резко, что его шея хрустнула.

— Привет, Николь, — ответила Лили, заметив изменения в Люпине. — Хочешь с нами?

— Я бы с радостью, но у вас, кажется, нет места, — сказала Николь, обводя взглядом одноклассников. — Я так рада, что вы в полном составе возвращаетесь. У нас половина ребят точно решили не ехать в школу. И на Хаффлпаффе тоже многие не вернулись, — на глаза Алисы снова выступили слёзы, и Николь прикусила губу, понимая, что кого-то не хватает. — Ладно, не будем о грустном, весь поезд в каком-то трауре, хочется немного развлечься. Можно у вас позаимствовать немного мармелада? А то тележка со сладостями приедет ещё не скоро.

Марлин отсыпала ей горстку разноцветного мармелада, и Николь, помахав всем на прощание, ушла. Ремус всё смотрел ей вслед, но совершенно замер, не зная, что ему делать дальше. Он совсем не так представлял себе эту встречу.

— Мне кажется, в соседнем купе что-то взорвалось. Проверишь, Ремус? — спросила Лили и еле заметно толкнула его локтем. Люпин уставился на неё, и она лишь тихо усмехнулась: — Иди за ней.

— Не мешай веселью людей, Лунатик, — заскулил Сириус. — Хоть кто-то начал просыпаться!

— Я просто проверю, — сказал Ремус и вышел в коридор.

Николь, уже подходившая к своему купе, обернулась, услышав шум в вагоне. Она приветливо ему улыбнулась, а он почувствовал себя идиотом. Ну и зачем он на это согласился, если он не знал, о чем с ней говорить?

— О, Люпин, — Остин заговорила первая. — Как твои каникулы?

— Довольно скучно, — ответил он, тоже улыбаясь. — Подготовка к экзаменам и все такое.

— Я две недели провела во Флориде, ну, знаешь, моя семья оттуда. И совершенно не готовилась к этой ЖАБе. Очень надеюсь, что я сдам экзамены на хоть какие-нибудь сносные оценки, — сказала она.

Ремус мог спросить, какие дисциплины она сдаёт, кем планирует быть в будущем, мог предложить свою помощь в подготовке. Но он лишь стоял и глупо улыбался.

— А кто с вашего факультета не вернулся? — спросила Николь.

— Фрэнк Лонгботтом…

— А точно! Парень Алисы, вот почему она такая грустная, — перебила она. — Ладно, Люпин, ещё увидимся, меня ждут друзья.

— Увидимся, — кивнул Лунатик, провожая её взглядом.

Он стоял в коридоре и как никогда понимал Джеймса, когда у того сносило крышу, когда Лили появлялась в поле его зрения. Та как чувствовала, что он о ней думает, и вышла в коридор.

— Она тебе нравится, да? — без прелюдий, но тихо спросила Лили.

— Так заметно? — загнанно ответил он.

— Для того, кто наблюдает, это было бы очевидно, — сказала она и вдруг улыбнулась. — Как хорошо, что у наших друзей нет привычки наблюдать, да?

— То есть они ничего не поняли? — удивился Люпин.

— Думаю, что нет. Иначе разговоры о твоей влюблённости ты бы слышал здесь.

— Мне всё равно ничего не светит. Она встречается с Дирком. Да и я Лунатик. Не знаю, на что я надеюсь...

— С Дирком? — посмеялась Лили. — Он, конечно, бегает за ней, но они не вместе. Так что у тебя есть все шансы. Даже несмотря на то, что ты Лунатик. Не сомневайся, ладно? Мне кажется, ты ей тоже интересен. Девушкам, знаешь ли нравятся герои.

— Я не очень-то похож на героя, — ответил Люпин.

— Перестань, — просто сказала Эванс. — Не ты ли спас её после матча?

Она схватила его под руку и они пошли к друзьям. Ремус заметно приободрился.

 

Полупустые столы в Большом зале за ужином и несколько мрачных и молчаливых мракоборцев так и намекали о тяжёлом положении дел, но их скрашивали более весёлые и живые разговоры студентов. Ребятам казалось, что жизнь налаживается, потому что как минимум одна стабильная вещь вернулась. Хоть не все могли похвастаться тягой к знаниям и любовью к экзаменам, но абсолютно все были рады вернуться.

Сириус пытался высмотреть брата за соседним столом, но никак не мог его найти. Марлин болтала с ним и внутри обижалась оттого, что он не обращает на неё внимания. Джеймс рассказывал Питеру об их вылазке к Ремусу в гости, пока Петтигрю уплетал жареный картофель, изредка хихикая или удивляясь. Люпин уже успел поужинать и объяснял Мэри что-то из теории по Защите от Тёмных искусств. Лили сидела между Алисой и Поттером и наставляла всех, кто готов был слушать о важности следующих двух месяцев.

Следующее утро встретило учеников приятной предучебной суетой. На завтраке, то тут, то там кто-то списывал домашнюю работу, которую задавали на каникулы, или лихорадочно листал учебник в попытке повторить всё к обещанным контрольным работам. Но большинство всё же делились приятными воспоминаниями о времени, проведённом с близкими людьми. Казалось, всё возвращалось на круги своя. Но ощущение это длилось ровно до прилёта сов с почтой.

Джеймс, как обычно, на эту газету даже не взглянул, лишь сунул пару кнатов сове в кармашек за себя и за Лили, пока та отвлеклась на третьекурсников, что перевернули кувшин с морсом в корзинку с тостами. Алиса тоже теперь получала «Ежедневный пророк», надеясь, никогда не увидеть там имя Фрэнка. Поэтому она тут же развернула её и от увиденного не смогла ничего сказать, кроме как:

— Ребят…

Эванс, заметив на первой странице парящую над зданием тёмную метку, схватила свою газету. Ремус, что сидел напротив них, без спроса потянулся за пророком Поттера. Ученики кучковались у друзей, которые держали в руках газету с ужасающим заголовком: «Теракт в больнице Святого Мунго».

— «Имена раненых и погибших вы сможете найти в следующих выпусках»… — дочитала Лили.

— Уроды, — сквозь зубы проговорил Сириус. — Зачем им нужны больные?

Алиса молча рылась в сумке и вытащила на стол пергамент и перо.

— Можно и мне? — спросил Джеймс немного потеряно.

Она разорвала пергамент на две части и нашла ещё одно перо.

— Спрошу у мамы, как там обстоят дела, — сказал Поттер, отвечая на вопросительные взгляды Лили и Сириуса. — У неё много друзей среди целителей.

За столом Рейвенкло вдруг закричала девушка. На неё обернулся весь Большой зал. Она сорвалась прочь, забыв все свои вещи на лавочке. Это была Дороти Фосетт, однокурсница Мародёров. Рядом с ней сидела Николь. Она взяла письмо, которое прочитала Дороти, прежде чем убежать.

— Бедняжка, — тихо пробормотала она, аккуратно сложила письмо и убрала в сумку Фосетт. — Чего уставились?

Большинство смущённо отвернулись, но некоторые всё ещё ждали развязки, хотя знали, что вряд ли её можно будет назвать радостной.

Позже, когда гриффиндорцы шли на чары, Лили догнала Николь и спросила у неё, что случилось у Дороти. Та закинула сумку одноклассницы на второе плечо и тихо ответила, что её мать погибла вчерашним вечером в больнице, в которой она лежала с драконьей оспой. Эванс посочувствовала ей и вернулась к друзьям с плохими новостями и плохим настроением.

Все вокруг обсуждали произошедшее. Кто-то беспокоился за родных, которые так или иначе оказались вчера на поле боя, а кто-то высказывал недовольство относительно действий министерства, Тёмного Лорда и всего магического мира.

За одним из таких разгорячённых споров МакГонагалл поймала Мародёров у класса, где у них должен был проходить урок по Защите от Тёмных искусств. Хоть прошло уже два занятия, Джеймс и Сириус не могли успокоиться и с нетерпением ждали письмо из дома.

— Мистер Поттер, — сказала профессор, подойдя к семикурсникам. Понять её эмоции было невозможно, настолько сильно мышцы её лица задеревенели. — Пройдите в мой кабинет. И вы, мистер Блэк, тоже.

Парни недовольно поплелись вслед за деканом.

— За что, профессор? — тяжело вздохнул Джеймс.

— Честное слово, мы ещё ничего не успели натворить, — Сириус выглядел более обеспокоенным, чем Поттер.

— Я знаю, Блэк, — ответила МакГонагалл, не глядя на него.

Раздался звон колокола, извещая о начале урока.

— Кажется, мы опоздаем на Защиту от Тёмных Искусств, — весело заметил Поттер.

— Вы туда не пойдёте, — отозвалась профессор. — Профессор Ланкастер уже оповещён.

— Мы вам нужны для какой-то суперважной и суперсекретной миссии? — продолжил настаивать Джеймс. — Может быть, вы хотите обсудить с нами предстоящий выпускной?

Декан Гриффиндора оставила догадки без ответа. И оставшуюся дорогу до её кабинета трое прошли в полном молчании. Минерва шла непривычно быстро, стараясь держаться впереди своих учеников. Поэтому они не заметили подступивших к глазам слёз, когда Поттер спросил о выпускном.

В следующий раз МакГонагалл заговорила только в своём кабинете. Она заботливо предложила им присесть, подогрела чайник, который сразу же взлетел и разлил тёплый ромашковый чай по трём кружкам. Кружки плавно подплыли ко всем.

— Спасибо, профессор, но мы не особо понимаем, что происходит, — сказал Джеймс уже более напряжённо.

— Выпейте чаю, Поттер, — лишь сказала она, сама собираясь с духом. Взгляд её смягчился, а лицо приняло грустный вид. Когда парни вежливо сделали по глотку, она продолжила: — Сегодня ночью, Джеймс, ваши родители были обнаружены мёртвыми совсем недалеко от больницы Святого Мунго. Мне очень, очень жаль.

Поттер непонимающе взглянул на неё. Сириус отставил кружку с чаем на стол декана и застыл, хмуря брови.

— Вы хотите сказать, что они принимали участие в сражении во время теракта? — переспросил Джеймс.

— Скорее всего, так и было, — кивнула профессор. — Обстоятельства их смерти ещё выясняются... Но эта ужасная весть пришла мне из первых рук.

— От кого? — спросил Блэк.

— Всё утро приходят письма от секретаря Аластора Грюма с именами погибших, чтобы мы могли известить родных... — сказала она и вытащила из тумбочки свиток пергамента. — Вот, оно пришло минут сорок назад.

Минерва протянула им письмо. Но Джеймс сидел неподвижно и смотрел на стол МакГонагалл. Сириус, осторожно глядя на друга, взял письмо. И несколько мучительно долгих мгновений выискивал глазами нужную фамилию. В письме была краткая сводка о смерти или травмах примерно десяти-двенадцати волшебников.

— Поттеры. Карлус и Дорея были найдены... — Блэк замолчал, пытаясь заставить читать себя дальше, несмотря на подступающую дрожь в голосе. Но как бы Сириус ни старался, голос всё равно стал более тихим и хриплым, когда он продолжил: — были найдены мёртвыми в нескольких футах от главного входа в больницу. На телах обнаружены следы борьбы. Погибли от смертоносных заклинаний. Предположительно, первой скончалась миссис Поттер.

Сириус передал письмо Джеймсу. Тот взял его в руки и всё таким же пустым взглядом зацепился за имена своих родителей. Голоса МакГонагалл и Блэка доносились откуда-то издалека. Он абсолютно не понимал, о чём они говорят. Более того, он не видела смысла в этом глупом разговоре.

— Я знаю, вы ещё дети, — тихо говорила МакГонагалл. — Не вы должны организовывать похороны. Я уже связалась с двоюродным братом Карлуса — Брайаном Поттером. Он сам займётся ими. Но если вы вдруг захотите... помочь ему, можете поехать в любой день в Годрикову впадину.

— Даже сегодня? — спросил Сириус.

Минерва кивнула:

— Но выписать освобождение я могу только вам двоим. Ваши друзья смогут прийти только на сами похороны. Когда будете готовы, приходите к моему кабинету. Воспользуетесь каминной сетью.

— Спасибо, профессор, — отрешённо сказал Блэк.

Он встал с кресла и уже развернулся, собираясь уйти, но понял, что Джеймс так и сидел, не шелохнувшись, глядя в письмо. Сириус мягко положил руку на его плечо и забрал злосчастный пергамент из рук.

— Идем, Сохатый.

Поттер молча поднялся и, смотря себе под ноги, пошёл за Бродягой. Тот не знал, что сказать. Он вообще не знал, что можно говорить в такой ситуации. Да и со словами поддержки и сочувствием у Сириуса всегда было туго. Тем более, сейчас он понимал, что никакая поддержка не сможет хоть чуть-чуть заглушить боль от потери обоих родителей сразу.

Джеймс молчал, и это было страшнее всего. Потому что даже в самой серьёзной и страшной ситуации он непроизвольно разряжал обстановку неуместной шуткой, разговором о последнем матче или просто своими мыслями. Именно Джеймс всегда мог найти правильные слова и решения, чтобы Сириусу стало легче. Но теперь Блэк совершенно не знал, как помочь. Он надеялся, что Джеймс заговорит сам, и тогда он сможет сделать хоть что-нибудь.

Проходя гостиную, Сириус отчаянно искал глазами хоть кого-нибудь. Но урок ещё не закончился, а Лунатик совершенно точно не стал бы прогуливать Защиту от Тёмных Искусств. Он был уверен, что Люпин точно сможет справиться с этим лучше, потому что Хоуп — его мама — умерла, когда им было всего по четырнадцать.

Когда им было пятнадцать, умер дядя Альфард. Сириусу было больно терять единственного нормального Блэка, который любил его. Но лишиться дяди — не всё равно, что отца и мать. Бродяга пытался вспомнить, что тогда делал Джеймс, чтобы приободрить его. Но не вспомнил ничего сверхъестественного. Наверное, у Поттера был врождённый талант быть рядом тогда, когда нужно.

Зайдя в комнату, Джеймс на автомате прошёл к своей кровати, сел поперек, опираясь спиной о холодную стену, и достал из кармана снитч. Он периодически играл с ним, когда о чём-то хотел поразмыслить, когда хотел уложить что-то в своей голове. Летающий снитч невообразимым способом помогал ему сконцентрироваться и собрать мысли в кучу.

Сириус, с жалостью посмотрев на Поттера, начал собирать сумку с вещами. Ему и самому так проще было справляться с болью. Думать о чём-то приземлённом, не думать о подробностях. Он достал и аккуратно сложил чёрные парадные мантии, нашёл кожаные оксфорды Поттера в коробке и тоже закинул в сумку.

— Сириус, Ма… — вдруг заговорил Джеймс, но запнулся, и тот тут же повернулся к нему. Поттер засунул снитч обратно в карман. — МакГонагалл сказала, что мои родители мертвы?

Он пустым взглядом смотрел на фотографию Дореи и Карлуса, прикреплённую к пологу. Рядом висели фотографии Лили и общая фотография Мародёров. Поттер спросил так спокойно и непринуждённо, будто интересовался погодой. Блэку стало не по себе от его состояния. Он точно не мог представить, что Джеймс даже не понял, что произошло.

— Да, Сохатый, — также спокойно ответил Сириус. И сел на кровать напротив. — Мне чертовски жаль. Этого не должно было произойти. Они старались обезопасить нас, в первую очередь, но…

— Что ты несёшь? — Джеймс удивлённо посмотрел на Блэка. — Откуда МакГонагалл знать, что с моими родителями? Она всё время была здесь, в Хогвартсе. И лишь собирает чепуху. Мои родители дома. С ними всё в порядке, ясно? Вечером перед уездом я заходил к отцу в кабинет. На столе у него лежало заявление об отставке. Он сказал, что хочет оградить маму от опасности, поэтому увольняется и очень сильной магией защищает наш дом. Мама всё сомневалась в смерти миссис Эллингтон. Я теперь уверен, она тоже жива. А мистер Эллингтон просто устроил дурацкий фарс с её похоронами, чтобы также защитить. Всё сходится! Они скоро свяжутся со мной и скажут, что они в порядке и в безопасности.

— Джеймс, — ещё тише сказал Сириус. Он смотрел на друга с жалостью и болью. Он так не хотел убеждать его в обратном. Но он должен был это сделать. — Но рядом с Мунго были найдены их тела…

— Что они там делали, Сириус? — воскликнул Поттер, разозлившись. — Зачем им появляться в Мунго, если мама не хотела возвращаться на работу? Если они оба не хотели больше работать? Они же не мракоборцы, чтобы их могли вызвать!

— Обстоятельства их смерти ещё выясняются, — ответил Блэк.

— Не было никакой смерти! — закричал Джеймс и вскочил с кровати.

— Дорея и Карлус Поттеры мертвы! — твёрдо сказал Бродяга, тоже поднявшись с кровати. — Ты сам видел письмо от Грюма!

Тогда Джеймс ударил его. Ударил так сильно, как только мог. А Сириус позволил. Он едва не потерял сознание, но Джеймс не остановился на этом. Его кулаки всё пытались дотянуться до Блэка, тот иногда уворачивался, иногда сдерживал их, а иногда позволял добиться цели. Когда Поттер обессилел, он сел на пол рядом с тяжело дышащим Блэком и внезапно заплакал. Тихо, пытаясь сохранять остатки мужского достоинства. Изредка слышалось шмыганье носом, и в мягком свете, пробивающемся сквозь до сих пор закрытые шторы, виднелись его подрагивающие плечи. Сириус сел рядом, вытер кровь с лица рукавом рубашки и дал обещание себе, что не покажет Сохатому, насколько больно было ему. Из них двоих кто-то должен был оставаться сильным.

— Прости, друг, — прохрипел Поттер.

— Порядок, Джеймс, — кивнул Сириус.

— Они не могли умереть, — сказал Джеймс, позволяя обжигающим слезам стекать по щекам. — Только не они.

— Я знаю, дружище, я знаю.

— Мама знала это. Знала, что им осталось недолго, — Поттера вдруг осенило. — А я чувствовал, что она знала, что будет что-то плохое, что она будто прощалась с нами на перроне, и не сделал ничего! Даже не спросил!

— Ты не виноват в этом, мы не смогли бы помочь им, — машинально говорил Блэк, понимая, что все его слова — полная ерунда. Его бы это разозлило только сильнее. Потому что он, как и Джеймс, чувствовал себя виноватым. Потому что он тоже вовремя не поинтересовался, не попросил держаться подальше от неприятностей.

Сириус потянулся за сигаретами, и Джеймс вдруг опомнился. Он достал палочку и направил её на лицо Блэка, тихо пробормотав какие-то лечащие заклинания.

— Лили же тогда меня научила, — просто сказал он на молчаливый вопрос Сириуса.

Тот только недовольно фыркнул. Чёртов Поттер думал о других даже, когда ему самому невыносимо больно. Они снова замолчали, и Сириус палочкой распахнул окно и ей же прикурил сигарету. Он пересел на окно, вспоминая, что Джеймс не очень жаловал табачный дым.

Они вновь погрузились в тишину, которую вскоре разбил Поттер, со всей силы ударяя кулаками по полу.

— Они не могли! — яростно проговорил он. — Только не они! У отца всегда были запасные планы, это должен быть один из них. Они просто решили залечь на дно. Скажи, что это правда, пожалуйста, Сириус.

Тот прикусил губу, пытаясь справиться с эмоциями. Отчаянный взгляд Поттера был прикован к нему. Сириус отрицательно качнул головой. И Джеймса снова окатило ледяной водой из боли и безысходности.

— Но я не могу без них… — тихо пробормотал он, пытаясь смириться. — Как я могу быть без них?

— Я тоже не могу без них, Джим, — ответил Сириус.

Спустя несколько выкуренных Блэком сигарет дверь комнаты распахнулась, и на пороге появилась Лили.

— МакГонагалл рассказала мне, что произошло, — только и смогла сказать она.

Лили упала на колени перед Джеймсом и притянула его к себе, пытаясь забрать хотя бы частичку тех страданий, что ему выпали. Он уткнулся в её плечо, позволяя ей разделить своё горе. На её щеках текли слёзы, но она не показывала их ему, она не тряслась, не шмыгала носом, лишь гладила его по спине. Сириус решил оставить пару наедине, лишь перед выходом сказал:

— Скажи, когда будешь готов отправиться домой.

В гостиной его с подробностями уже ждали друзья.

 

В пустом доме Поттеров было куда хуже, чем в башне Гриффиндора. Джеймс и Сириус были совершенно одни. Один раз вечером зашёл Брайан Поттер, чтобы поддержать племянника и рассказать о подготовке к похоронам.

Когда парни только оказались дома, они первым делом зашли на кухню. На столе стояли засохшие черничные кексы. Джеймс еле сдержался, чтобы тут же не разрыдаться. Он тотчас решил как можно реже покидать свою комнату. Постоянно прилетали совы, приносили письма от скорбящих и сопереживающих родственников и друзей семьи. Поттера тошнило от всех этих писем. Он не хотел их видеть. За пару дней скопилась небольшая стопка на столе.

Сириус старался помогать Джеймсу. Он ходил в магазин и ближайшее кафе, чтобы принести хоть какой-нибудь еды. Он отвлекал его разговорами и даже открывал и читал эти злосчастные письма, иногда комментируя, от кого они, и передавая какую-то важную информацию.

— Кассиопея Бёрк, — пробормотал Блэк, вертя в руках очередной конверт. — Знаю я одну семью, склонную называть своих детей астрономическими именами…

— Это сестра мамы, — устало ответил Джеймс, валяясь на кровати и глядя в потолок.

Сириус прочитал письмо и осторожно перевёл взгляд на друга.

— Она говорит, что сильно болеет и не сможет появиться завтра здесь… — сказал он, наблюдая за реакцией Поттера. Он безразлично вскинул бровями, мол «не удивительно». — Она считает, что ужасно виновата перед тобой и… Дореей. Она не знала, как лучше помочь тебе. И подумала о том, что тебе понадобиться помощь в хозяйстве. Она решила подарить тебе одного из своих домовиков. Даже документы на него прислала.

— Не нужен мне никто, — отказался Джеймс. — Они с матерью практически не общались! Если бы тётя Кассиопея узнала, что я встречаюсь с Лили, был бы большой скандал. Она же Блэк.

— Да, но… следить за вашим домом кому-то нужно, да и мы заканчиваем Хогвартс через пару месяцев. Помощь нам точно нужна будет, — попытался переубедить Сириус, но Джеймс проигнорировал.

Бродяга отложил письмо в сторону и взялся за следующее. Когда он закончил с почтой, предложил Джеймсу чай.

— Как зовут домовика? — спросил он.

На самом деле Поттер всегда мечтал, чтобы с ними жил домовик, и в детстве даже обижался на родителей за то, что они не купили его. Больше всего он, конечно, хотел иметь братьев или сестёр, но Поттеры быстро объяснили ему, что этого не будет. Тогда-то он запросил домового эльфа, чтобы играть хотя бы с ним.

— Добби, — ответил Блэк.

— Добби, — повторил Джеймс, и прямо перед ними с небольшим хлопком появился эльф.

В руках домовика была небольшая наволочка с его скромными пожитками. В импровизированной сумке звякнула железная посуда, которую эльфу позволили забрать с собой. Острые уши Добби были прижаты к голове, а огромные зелёные глаза были наполнены слезами. Он с опаской смотрел на своего нового хозяина.

— Ну, Добби, меня зовут Джеймс Поттер, — он сел на кровати и тяжело вздохнул. Этот эльф был отстойной заменой родителей. Хотя в любой другой ситуации он был бы безумно рад. — И, видимо, теперь я твой хозяин. Это Сириус Блэк, мой лучший друг. Мы вместе учимся в Хогвартсе на последнем курсе.

— Добби приветствует вас, хозяин Джеймс, — домовик сделал небольшой поклон. Он шмыгнул носом. — Госпожа Кассиопея рассказала всё Добби… Добби очень и очень скорбит по госпоже Дорее. Добби помнит её. Госпожа Дорея была доброй женщиной.

— Да, была, — понуро произнёс Джеймс. — В общем, налей нам с Сириусом чай. Кухня находится на первом этаже. А потом можешь прибраться на чердаке и обосноваться там. Завтра мы проведём экскурсию по дому.

Добби слегка улыбнулся, снова поклонился и покинул комнату Джеймса.

— Этот домовик куда лучше Кричера, — прокомментировал Блэк. — Тебе повезло.

Джеймс не ответил. Он снова лёг на кровать и уставился в потолок. Сириус тяжело вздохнул.

Спустя минут десять вернулся с Добби с подносом полным мармелада, печенья и дымящегося чая. Оставив его на прикроватной тумбочке, эльф испарился. Джеймс даже не посмотрел на чай, продолжая лежать на кровати.

Он теперь слишком часто выпадал из реальности, закрываясь в себе. Каждая мысль о родителях заново разбивала его сердце. А учитывая то, что он думал только о них, Джеймсу стало казаться, что от его сердца ничего не осталось. Лишь огромная пустота, которую он ничем не мог заполнить.

Теперь он по-настоящему понял, почему дементоры несут за собой лёд и мрак. Потому что отчаяние и боль обжигали его холодом изнутри. Любые приятные, тёплые воспоминания тут же разбивались о такую ясную картину их мёртвых тел.

Самым ужасным было то, что Джеймс хотел помочь, хотел сделать хоть что-нибудь, но больше не мог. Не мог, потому что его посчитали слишком маленьким для войны, слишком маленьким для секрета их смерти, который, очевидно, они знали и решили унести с собой в могилу. Но разве он не был слишком маленьким для того, чтобы потерять родителей?

Джеймс резко поднялся с кровати. Вдруг отец оставил что-то в своём кабинете? Вдруг они действительно знали, что конец близок? Вдруг хотели передать ему что-то?

Он выскочил из комнаты и напоролся на Сириуса, держащего в руках какую-то картину. Джеймс не заметил ухода Блэка и теперь озадаченно посмотрел на него.

— Джеймс… — сказал он. — Добби нашёл это на чердаке.

Он протянул ему портрет, на котором были изображены его родители. Абсолютно здоровые, счастливые и чуть более молодые, чем в их последнюю встречу. Карлус приобнимал Дорею, а та махала Джеймсу.

— Мам… — Поттер схватил портрет.

— Осторожней, солнышко, мы не привыкли к землетрясениям, — лучезарно улыбнулась она.

— Вы умерли, пап, — сказал он, и его голос надломился.

Джеймс впервые произнёс это. Впервые вслух признал их смерть. Карлус свёл брови, как делал всегда, обдумывая очередную проблему.

У Джеймса потекли слёзы. Он вернулся в комнату, захлопнув за собой дверь и оставляя Сириуса в коридоре.

— Почему вы умерли? Почему не сказали мне о приближающейся опасности? — спросил он единственный вопрос, который мучил его эти два дня.

— Значит, так было нужно, — серьёзно ответил Карлус. — Джеймс, ты должен понять, что наша смерть была абсолютно нормальным явлением. Нормально, когда дети хоронят родителей. Если бы умер ты или Сириус, мы с мамой не вынесли бы этого. Поэтому мы защищали вас от всех угроз. Но теперь, когда нас нет… Ты должен помнить, что у тебя есть, кого защищать и ради кого бороться. Не печалься о нас. Ты всегда сможешь поговорить с нами дома.

— Ты стал таким взрослым, мальчик мой, — проговорила Дорея, по её щеке скатилась слеза. — Ты всегда был таким смелым и сильным. Оставайся таким же. Но старайся не лезть на рожон. Потому что в этом мире ещё остались люди, которые переживают за тебя. Лили и Сириус, Ремус и Питер. Они тоже твоя семья.

 

На следующий день дом Поттеров был заполнен людьми в чёрных мантиях. Они прибывали и считали должным подойти к Джеймсу, сожалея о его утрате. Он ненавидел их всех. Ненавидел всех этих лжецов. Какого чёрта дядя Брайан разослал приглашения всей магической Британии?

Единственным полезным человеком, который пришёл сегодня, оказался Аластор Грюм. Джеймс, увидев его, сразу же понял, что ему чертовски необходимо поговорить с ним.

— Как они умерли? — без церемоний спросил он. — Вы видели их? Почему они вообще оказались в Мунго? Вы позвали моего отца?

— Привет, парень, — ответил тот, приподняв бокал с виски. — Мне ужасно жаль и всё такое. Твой отец был честным человеком.

— Не утруждайтесь, — начал злиться Поттер. — Я знаю, какими были мои родители.

— Я не знаю, почему они оказались в Мунго, — сказал Грюм менее дружелюбно. — Я не вызывал их, они ведь не мракоборцы. Но одна пациентка видела, как твоя мать до произошедшего забежала в Мунго и требовала, чтобы её провели к Карлусу. Но Поттера не доставляли в больницу. Хотя Дорея продолжала утверждать, что целитель Дервент прислал ей патронуса. Говорят, даже сам Дервент спустился, чтобы опровергнуть это. Когда твою мать убедили, что твоего отца нет в больнице, она вышла на улицу. После этого послышались хлопки заклинаний и Пожиратели Смерти вошли в больницу. Привет-ведьма, целитель Дервент тоже были найдены мёртвыми. Так что мы вряд ли узнаем, что случилось на самом деле.

— Ничего не пойму, — упавшим голосом сказал Поттер. Он тоже схватил бокал виски с подноса, который носил Добби. — Как тогда там оказался мой отец?

— Мы не знаем, — ответил Грюм. — Но я лично видел, как твой отец с матерью сражались. Первой умерла она. Он наклонился к ней, и ему в спину прилетело смертоносное заклинание. Мне жаль.

Когда Джеймс стоял у гробов, он не мог поверить, что это действительно они. Их лица были бледными, холодными, такими неприступными, но такими спокойными. Он бы больше никогда не отходил от их тел, он бы запретил закрывать крышку и опускать их под землю. Но вдруг появилась Лили. Он не слышал, как она пришла, но она мягко взяла его за руку. И он заставил себя больше не смотреть на родителей. Он прижался к ней так сильно и так отчаянно, будто она была спасательным кругом.

— О Джеймс, — тихо проговорила она, поглаживая его по голове.

Он никогда не любил её больше, чем в эту самую минуту. За эти несколько дней он и вовсе решил, что больше не способен любить. Но Лили показала ему, что это далеко не так. Если кто и поможет справиться ему с этим дерьмом, то это будет именно она. Лили Эванс.

Смерть четы Поттеров отразилась на поведении всех семикурсников с Гриффиндора. Все они были лично знакомы с родителями Джеймса и не верили в происходящее. Слизеринцы пользовались этим и больше чем обычно донимали Мародёров. Сохатый и Бродяга вспыхивали моментально. Но обычно с ними были друзья, которые удерживали их от неприятностей.

Джеймс переживал утрату необычным для себя способом. У Лили вошло в привычку переключать внимание Поттера на учёбу, когда тот начинал грустить. И ему действительно было так легче. Он отвлекался и гораздо лучше учился, чем раньше. Ремус и Алиса поддерживали ребят в этом, Питер тоже сидел за учебниками от безысходности.

А вот Сириуса поддерживала Марлин. В первый вечер после похорон он утащил её в Выручай-комнату, достал из внутреннего кармана огневиски и пытался утопить свою боль в алкоголе. Он пил и курил, а в перерывах рассказывал о своём детстве, о том, почему он ушёл из дома, как его приняли родители Джеймса. Жгучие слёзы лились по его лицу, когда он говорил о несправедливости. Он говорил и говорил, впервые по-настоящему открываясь Марлин.

Блэк не вернулся в комнату тем вечером. Он не хотел, чтобы Поттер видел его в таком состоянии. А всё потому что ему было чертовски стыдно перед ним. Джеймс вёл себя более чем достойно и скорбел на трезвую голову. Даже остался с ребятами в гостиной, чтобы сделать какую-то домашку. А он, Сириус, упивался, чтобы просто ничего не чувствовать. Он не хотел чувствовать вообще. Иногда он обращался Бродягой и так засыпал, свернувшись на полу Выручай-комнаты.

После выпивки он отсыпался и, помятый, шёл на занятия. Джеймс не обращал внимания на его уставший вид. Он вообще перестал подмечать какие-то детали, которые раньше никто кроме него и не видел. Но зато все остальные заметили изменения в Сириусе. МакКиннон защищала его от укоризненных взглядов Лили и замечаний Ремуса. Теперь она понимала его как никто другой. Потягаться с ней мог лишь Поттер, но сейчас ему было не до этого.

На четвёртый день Марлин забрала у Сириуса очередную бутылку, пытаясь объяснить, что алкоголем горю не поможешь. Она напомнила ему о том, что он нужен Джеймсу. Трезвому с этим согласиться было гораздо легче. Но он всё равно не смог заставить себя подняться в комнату. Он проводил Марлин до лестниц, а сам остался в пустой гостиной, удобно развалившись на кресле.

Он курил и даже не обратил внимания на приближающиеся шаги.

— Уже надрался? — спросил Джеймс. — Ты мог бы делать это в комнате, кто знает, может, я составил бы тебе компанию.

— Марлин сказала, что это не выход, — грустно вздохнул Блэк, провожая того взглядом до кресла напротив.

— Я до сих пор не могу поверить, что… их нет, — Поттер буквально заставил себя сказать последние слова.

— Я тоже, — ответил Сириус, выкидывая бычок в камин. — Наверное, нужно время.

Джеймс саркастично хмыкнул и спросил:

— Так ты без алкоголя сегодня?

— Это легко исправить, — сказал Блэк и призвал огневиски из комнаты Марлин.

Бутылка вплыла в комнату в ту же минуту, и Джеймс схватил её на лету.

Пока Поттер выпивал, Сириус услышал, что одна из дверей в женские спальни открылась. А затем увидел злую МакКиннон в халате. Он смотрел на неё и молча просил, чтобы она оставила их. Её взгляд смягчился, и она тихо вернулась в комнату.

Янтарная жидкость разливалась на красные ковры и бархатные диваны, когда бутылка варварски перекидывалась из рук в руки. Молчание разбавил Джеймс, которому впервые за это время захотелось поговорить о произошедшем.

— Я не хочу возвращаться домой после выпускного, — пробормотал Сохатый и снова приложился к бутылке. — Я не хочу там жить, если там нет… их, понимаешь?

Сириус кивнул.

— И я подумал… родители ведь оставили деньги мне и тебе. Я хочу купить свой дом в Годриковой Впадине. Хочу жить там с Лили, в дальнейшем строить с ней семью. Ты тоже мог быть купить дом где-то рядом с нами и жить там с Марлин. Мне кажется, это будет правильно.

— Да, наверное, — понимающе ответил Блэк, хотя внутри у него всё сжалось.

Он ещё не думал о том, что будет после выпускного, и почему-то решил, что Мародёры также будут жить вместе. Но Джеймс говорил совсем о другой жизни. И Сириус не хотел её.

— Родители были бы точно против, — Поттер слабо улыбнулся. — Дурацкая традиция чистокровных жить в родовых поместьях.

— Что ты будешь делать с их домом? — спросил Сириус, в глубине души всё ещё надеясь, что Сохатый одумается.

Хотя если Джеймс что-то вбил себе в голову, то так оно и будет.

— Пока не знаю, — сказал он. — Не знаю, смогу ли вообще продать его… Всё-таки с этим домом связано слишком многое.

— В любом случае, что бы ты ни решил, я думаю, так будет правильно, — говорил Блэк и не поверил самому себе.

Но кто он такой, чтобы в сложившихся обстоятельствах говорить о своих желаниях?

Спустя какое-то время Джеймс уснул прямо в кресле. Он слишком устал от ужасного стресса, слишком много выпил алкоголя и слишком не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась. Сириус заснул немного позже, когда прикончил остатки виски и скурил ещё пару сигарет, размышляя о ближайшем будущем. В помутнённом сознании ему виделась Марлин со словами, что пора кончать с алкоголем, что пора отпустить и жить дальше.

И все они действительно жили дальше, понемногу привыкая к той боли, в которую их насильно окунули. Семикурсники продолжали ходить на занятия, продолжали готовиться к экзаменам, продолжали собираться вместе и даже смогли снова смеяться. Мародёры вспомнили о том, что скоро выпускной, который они не могли оставить без последней и самой грандиозной шалости. И чем ближе он был, тем больше времени они тратили на подготовку к такому важному событию.

В конце мая встал вопрос о необходимости оборотного зелья для воплощения их затеи, а поскольку готовить его слишком сложно и долго, было решено выкрасть пару бутыльков у профессора Слизнорта. За ним решили отправить Ремуса. Питеру же дали задание отыскать волосы для оборотного зелья. Ему было легче всего это сделать из-за своей анимагической формы. А Сириус и Джеймс занимались самыми важными, на их взгляд, делами, а именно, поиском всех необходимых заклинаний и продумыванием плана до самых мелочей.

Поэтому в выходной после завтрака Ремус убедился, что Слизнорт ушел в теплицы к профессору Спраут, отправился к нему в подземелья. В коридоре с кладовой он снова сверился с картой, проверил профессора зелий, Пивза, Филча и миссис Норрис. Только после этого он убрал карту, достал нож Сириуса и вставил его в замочную скважину, молясь всем богам, чтобы дверь открылась. На любых заданиях Мародёров Ремуса всегда кидало в жар, он ужасно боялся быть пойманным учителями, вот и сейчас руки у него тряслись, оттого нож застрял. С усилием он все-таки смог провернуть замок и зайти в комнату.

Прикрыв за собой дверь, Люпин несколько секунд дал себе на то, чтобы собраться с мыслями и перевести дыхание.

Он огляделся. Зелий и ингредиентов здесь было несчетное количество и Ремус даже стал переживать, что не успеет найти нужное. Манящие чары Джеймс запретил использовать, потому что в полёте склянка могла задеть остальные, а как известно, смешение некоторых зелий могло привести к необратимым последствиям. Поэтому работать нужно было вручную. И, будучи уже семь лет мародёром, Люпин знал примерную логику расположения зелий и трав. На нижних полках всегда располагалось что-то безобидное, а чем выше зелье, тем опаснее оно могло быть. Недолго думая, Ремус взял небольшую табуретку, что стояла в углу, решая начать с верхних полок.

Ремус перебирал зелья и про себя удивлялся. Для чего это у себя Слизнорт хранил склянки с напитком живой смерти? Он даже держал у себя экземпляр Снейпа, который был приготовлен в прошлом году и признан лучшим на курсе. Когда Ремус увидел Феликс Фелицис, рука даже невольно потянулась к зелью. Он думал о том, как легко с ним было бы пригласить на свидание Николь. Но он тут же отругал себя за эти мысли. За окном шла война, а он думал о том, как заполучить девчонку. Ну что за идиот?

Люпин разозлился на себя и лишь внимательнее стал искать оборотное зелье. Несколько баночек стояло на второй полке сверху, он взял две на всякий случай и хотел было положить их во внутренний карман мантии, как дверь кладовой открылась. Черно-белый вихрь ворвался в комнатку и захлопнул за собой дверь. Ремус от неожиданности чуть не свалился со своей табуретки, но в последний момент ухватился за стеллаж и снёс пару зелий с полки, которые со звоном разбились о бетонный пол. Девушка обернулась и сама ахнула от удивления.

— Люпин! — шёпотом возмутилась она. — Ты что здесь забыл?

— У меня к тебе тот же вопрос, Николь, — ответил он также шёпотом и слез, наконец, со стула. — Прячешься от кого-то?

— За мной устроили погоню, — посмеялась Остин. — Это амортенция?

— Нет, с чего ты взяла? — Ремус нервно проверил зелья в кармане. И ему в нос ударил приятный аромат горячего шоколада. Он посмотрел на осколки на полу, понимая, о чём сказала Николь. — Кажется, да. Нам нужно идти.

— Я не могу выйти, — запротестовала она, наблюдая как Люпин избавляется от улик.

— Можешь, если никого нет поблизости, — произнёс Лунатик, и ему впервые в жизни захотелось покрасоваться.

— А то я не догадалась, гений, — проворчала Николь и приложилась ухом к двери, пытаясь услышать шаги. — Уилли точно поймёт, что я где-то здесь, они шли буквально по пятам.

— Уилли? — задумчиво сказал Люпин, непринуждённо глядя на карту Мародёров.

Однако ответ ему не понадобился. Уильям и Леонард Остины были в соседнем коридоре.

— Зачем ты прячешься от братьев? — спросил он и достал мантию-невидимку для лучшей подстраховки.

— Откуда ты знаешь, что он мой брат? — ответила Николь. — Что это у тебя?

— А ты думала, откуда у Мародёров такая слава? У нас есть всё, что необходимо для лучших шалостей. Это, — Ремус приподнял мантию, — мантия-невидимка Джеймса, а это, — он протянул ей карту, — карта, где я увидел двух парней с фамилией Остин в соседнем коридоре. Мы можем уйти под мантией в другом направлении. Но ты обязана после этого рассказать мне, что произошло.

Люпин совершенно не понимал, каким образом на него нахлынула такая смелость, но он, не дожидаясь больше вопросов, спрятал карту и накинул на них обоих мантию.

— Это ты обязан мне после всего рассказать, откуда у вас такое снаряжение и чем вы занимались! — восхищённо сказала она и тут же умолкла: Ремус открыл дверь из кладовки и усмехнулся её словам.

После того, как Николь вышла вслед за Люпином, он тихо прикрыл за ними дверь и запер её ножом Сириуса. Замочная скважина проскрипела, извещая о том, что кладовка была закрыта.

— Ты слышал? — восторженно воскликнул один из братьев в соседнем коридоре.

Послышались торопливые шаги.

Ремус схватил за локоть оцепеневшую Николь. Они прижались к стене, что была напротив кладовой, и от напряжения даже задержали дыхание. Теперь-то Люпин понял, почему она пряталась от братьев. Волосы одного из них были покрашены в ярко-красный цвет, а волосы второго были розовыми. Но выглядели они чернее тучи. Тот, что был с розовыми волосами, был старше второго и кивком указал на кладовку.

Братья встали по обе стороны от двери, и розоволосый рывком попытался открыть дверь, но она не поддалась. Тогда он достал палочку и одними губами произнёс «Алохомора», но заветного щелчка они так и не услышали. Повозившись с закрытой дверью ещё несколько минут, недовольные братья ушли.

Николь посмотрела на Ремуса и беззвучно засмеялась, Люпин улыбнулся ей в ответ и, так же держа за локоть, потянул в коридор, противоположный тому, где скрылись остальные Остины. Когда опасность миновала, Люпин отпустил её руку.

Они шли достаточно близко, но при этом не касаясь друг друга. И они шли совершенно молча. Ремус не знал в каком направлении нужно двигаться, но решил, что лучше держаться подальше от гостиной Рэйвенкло и людных мест.

— Не хочешь прогуляться? — спросила Николь, когда они были недалеко от выхода во двор Часовой башни; за пару пролётов от выхода они сняли мантию и теперь шли свободно. — Мне всё равно нежелательно появляться в гостиной, да и хочу немного отдохнуть от зубрёжки перед предстоящими экзаменами.

Сердце Люпина радостно ухнуло, несмотря на то, что он как раз хотел провести выходные за этой самой зубрёжкой.

— С радостью составлю тебе компанию, — улыбнулся Лунатик. — Только мне надо забежать в комнату, подождёшь?

— Конечно! — воодушевилась Остин.

В коридоре у гостиной Гриффиндора уже привычно патрулировал один из мракоборцев. Каково было удивление Ремуса, когда он узнал в нём друга, которого не видел уже пару месяцев.

— Люпин! — радостно воскликнул он.

— Лонгботтом! — также радостно поприветствовал Ремус. Они по-братски обнялись. — Ну, как ты?

Фрэнк осунулся и как будто бы даже повзрослел на пару лет, но выглядел он абсолютно счастливым.

— Работать мракоборцем в настоящее время непросто, — честно ответил он. — Но мы держимся. Очень много добровольцев. Нас пока не отправляют на серьёзные задания, но во время теракта в Мунго были задействованы все. А в Хогвартсе как? Иногда думаю, не зря ли я ушёл, но сразу понимаю, что это было правильно. Надёжные люди нужны сейчас как никогда.

— Да, это верно, — немного загруженно сказал Люпин. — С Алисой уже виделся?

— Нет, я прибыл около часа назад, нам провели инструктаж и всё такое. В общем, я хочу сделать ей сюрприз, но эта старая карга меня не пускает, говорит, что я уже не студент, — Фрэнк весело махнул в сторону портрета Полной Дамы. — Можешь позвать Алису?

— Да, конечно, — улыбнулся Ремус и зашёл в гостиную, назвав пароль: — Прыгающая поганка.

Долго искать одноклассницу не пришлось. Она сидела в компании Лили и Марлин и подбадривающе поглаживала первую по плечам. Было видно, что Эванс недавно плакала, сжимая в руках какое-то письмо. Ремус тут же забыл, зачем зашёл и обеспокоенно спросил:

— Что случилось, Лил? Родители?

— Нет-нет, — отмахнулась она, стараясь держаться. — Всё в порядке. Ты что-то хотел?

— Да, Алиса, тебя там ждёт МакГонагалл, хочет поговорить о чём-то, — сказал Люпин первое, что пришло в голову, но сразу же понял, что это была плохая идея.

Ревелл тревожно сорвалась с места и быстрым шагом вышла из гостиной. Ну, хотя бы её точно не ждали плохие новости, поэтому он снова взглянул на Лили и Марлин.

— Точно порядок?

— Да, точно, — подтвердила Марлин.

— Зачем пришла МакГонагалл? — спросила Эванс.

— Это не МакГонагалл, — улыбнулся Ремус. — Там Фрэнк, он решил сделать ей сюрприз.

— Как здорово, — улыбнулась Лили.

Люпин попрощался с подругами и побежал в свою комнату, вспомнив, кто ждёт его в коридоре. Сириус и Джеймс в комнате склонились над какими-то книгами, что-то выписывая и тихо обсуждая.

— Услада для моих глаз, вы в кои-то веки решили заняться учёбой? — спросил Люпин, копаясь в карманах и отыскивая зелья.

— Ещё чего, — улыбнулся Сириус. — Принёс?

— Естественно, — ответил Ремус и протянул склянки ему.

Люпину пришла гениальная идея, как можно, хоть и ненадолго, сбить с толку братьев Николь и он подошёл к шкафу.

— Кстати, Сохатый, Лили почему-то грустила. Ты опять её обидел? — спросил он, перебирая ворох одежды друзей.

— Лили? Что случилось? — переполошился Поттер.

— Я думал, ты знаешь, — пожал плечами Ремус. — Можно я возьму твой свитер?

— Бери, что хочешь, — кинул вслед Джеймс и вышел из комнаты.

Ремус улыбнулся про себя. Хотя бы на одного человека, который будет задавать вопросы, было меньше. Он вытащил свитер в красно-желтую полоску и закинул его в сумку к учебникам.

— Ну, вот, Лунатик, у нас только созревал план, а ты опять его отвлёк, — недовольно проворчал Сириус, собирая все их наброски в одну стопку.

— Побольше понимания, Бродяга, Лили и Джеймс твои друзья, — ответил Ремус и выскочил в коридор, услышав напоследок:

— А ты куда намылился?

Лили облокотилась на подоконник, выслушивая гневную тираду Джеймса, который сидел на стуле напротив неё, держа её за руки. Люпин перестал беспокоиться за Эванс. Похоже причина её грусти действительно не была столь серьёзной. Он выскользнул из гостиной, стараясь остаться незамеченным, и увидел Николь, общавшуюся с Алисой и Фрэнком, что стояли в обнимку.

Но в гостиной над тремя семикурсниками так и зависло грозной тучей напряженное непонимание.

— Лили, послушай, она тебе ужасно завидует, — убеждал Поттер. — И это вполне понятно, ведь ты волшебница, при чем вполне способная, у тебя прекрасные отношения, ты гораздо красивее…

— Джеймс! — осадила Эванс.

— Но он прав, — встряла Марлин. — Она просто боялась, что и замуж ты выйдешь раньше неё. Она явно хотела утереть тебе нос.

— Но ведь свадьба — это семейный праздник! — возмущалась Лили. — Разве нельзя было подождать, чтобы я выпустилась? Нельзя было сказать хотя бы до самой свадьбы, может быть, я бы смогла вырваться на один день?

— Ты права, свадьба — это семейный праздник, — пытался достучаться Джеймс. — Но она уже давно не считает тебя своей семьёй. Мне даже кажется, что она боится тебя.

В глазах Лили снова стояли слёзы.

— Но мы же сёстры, — отчаянно проговорила она, глядя на фотографию в руках, с которой на неё смотрели двое влюбленных новобрачных. — Все каникулы она только и делала, что говорила о Верноне. Почему она не сказала, что они хотят пожениться?

— Лилс, — мягко сказал Джеймс. — Мы никогда этого не узнаем. Но раз она сделала это, значит, посчитала это правильным. Значит, не хотела видеть тебя на своей свадьбе. Не переживай, ладно? Зачем переживать о тех, кто не переживает за тебя?

— Ты прав, — тихо всхлипнула она.

Поттер встал и прижал Лили к себе. В гостиную зашла Алиса и радостная подошла к друзьям.

— Угадайте, с кем сейчас Ремус, — сказала Ревелл, которую распирали эмоции. Она взяла со стола учебник. — Ушёл гулять с Николь, представляете?

— Что? — удивился Джеймс. — Ремус Люпин? Ты уверена?

— Абсолютно точно, — усмехнулась она. — А я к Фрэнку.

— Фрэнк тут? — второй раз изумился Поттер.

Алиса сверкнула глазами и была такова.

— Все события проходят мимо меня.

— Вы побольше запирайтесь в комнате с Блэком, так и вся жизнь пройдет, — улыбнулась Марлин и направилась к Сириусу.

Ремус и Николь вышли на деревянный мост, где стоял один из мракоборцев, около которого летали лист пергамента и перо.

— Назовите ваши имена и место, в которое направляетесь, — скучающе сказал он.

— В Хогвартсе было так спокойно раньше до появления всех этих людей в тёмно-бордовых мантиях, — произнесла Николь, когда они отошли от мракоборца на достаточное расстояние, тем самым нарушив молчание.

— Да, ты права, сейчас просто так и из замка не выбраться, раньше это не составляло особого труда, — ответил Ремус.

Беседа текла медленно и непринужденно, иногда оживляясь особо красочными рассказами о том или ином событии из жизни двух взрослых подростков. Остин рассказала о том, как залила в шампуни братьев волшебную краску для волос, которую было крайне трудно смыть. Ремус от этой истории от души посмеялся, но про себя удивлялся, как его угораздило влюбиться в женскую версию Джеймса и Сириуса?

Люпин выглядел и чувствовал себя очень неуверенно. Каждое своё движение он мысленно ругал, руки его мелко дрожали, отчего он их периодически сжимал в кулаки, чтобы успокоиться. Он рассказывал о карте Мародёров, о мантии-невидимке Джеймса и об их приключениях, когда они были младше.

С каждым шагом волнение отступало. Когда Николь наколдовала плед под сенью цветущей рябины, а они заговорили о предстоящих экзаменах, Ремус совсем расслабился, ощущая себя в своей тарелке. Первый экзамен у семикурсников был по Заклинаниям. Поэтому пара разложилась учебниками, предусмотрительно взятыми Люпином, и размеренно повторяли всё, что могло понадобиться завтра на аттестации.

В какой-то момент Николь от усталости упала на плед и закрыла глаза, подставляя лицо тёплым лучам солнца, пробивающемся сквозь ветви. Она улыбалась и Ремус тоже. Он сидел по-турецки, на коленях у него лежала книга, но он рассматривал её лицо. Маленький нос кнопкой, пухлые розовые губы, длинные ресницы, касающиеся круглых щёк. Но больше всего ему нравились её золотистые волосы.

Николь неожиданно открыла глаза и прищурилась от солнца.

— А как же «В поисках квинтэссенции»? — смеясь, спросила она и приподнялась на локти. Люпин смущённо перевёл взгляд в учебник. — Можно задать некрасивый вопрос?

— Смотря насколько он некрасивый, — улыбнулся в ответ Ремус, прежде чем подумал. А потом у него быстрее забилось сердце от волнения. Видя сомнения Николь, он добавил: — Конечно, можно.

— Откуда у тебя эти шрамы?

Люпин посмотрел ей прямо в глаза от неожиданности. Она отвела взгляд.

«Скажи ей правду, Лунатик. Она должна знать прежде, чем влюбиться, — твердил один голос в голове Ремуса, но второй был против: — Она не влюбится. К тому же, может рассказать всем. Этот секрет только твой. О нём не должен знать никто посторонний».

— Несчастный случай в детстве, — неуверенно начал Ремус. А потом на одном дыхании выпалил: — На меня напала собака.

— Ох, не зря я боюсь этих животных, — сказала Остин и посмотрела на Люпина с жалостью. — Не болят?

— Шрамы? Нет, конечно, — улыбнулся он. — Да и собак я не боюсь. Одна из них даже является моим лучшим другом. Добрый чёрный пёс. Может быть, как-нибудь познакомлю вас.

Николь ничего не ответила. Она задумчиво смотрела на поляну, усеянную цветами.

— Давай наберём одуванчиков, — вдруг сказала она.

— Что? — усмехнулся Ремус и посмотрел на цветы, удивлённый такой быстрой смене темы.

— Одуванчики, — повторила Николь. — Хочу сплести венки. Ты умеешь?

— Нет, — он скептично посмотрел на неё, всё ещё улыбаясь.

— Это легко, я научу, — ответила она, встала и подала ему руку. — Поднимайся же, Люпин.

Ремус тоже встал, не упустив возможности подержать её за руку, хоть и несколько секунд. Собрав нужное количество желтых цветов, по мнению Николь, они вернулись на плед и принялись за плетение венков. У Люпина поначалу не получалось, но под чутким руководством Остин, он смог осилить один венок. На вид он был более неаккуратный, чем у Николь, поэтому он всё пытался хоть как-то усмирить выбивающиеся одуванчики.

Остин подскочила и сорвала несколько веток с цветами рябины. Она укоротила их и вставила веточки в свой венок. Когда он был готов, она нацепила его на голову Люпина. А венок Ремуса надела себе.

— Очень мило, правда? — спросила она. Глаза её горели радостью.

— Правда, — подтвердил он, чувствуя себя очень счастливым.

К вечеру погода испортилась, подул холодный ветер, да и урчащие животы извещали о том, что пора на ужин. Поэтому друзья решили вернуться в замок.

— Кстати, почему ты болела за Гриффиндор на последнем матче, играли же против вашей команды? — спросил Ремус, видя, как Николь кутается в свитер Джеймса, накинутый на плечи.

— Я кое-что смыслю в квиддиче и не привыкла болеть за команду, у которой изначально более слабые игроки, — просто ответила Остин. — За первые несколько матчей я поняла, что сильнее, чем у Гриффиндора, команды нет. Мне нравится техника ведения игры. Гриффиндорцы играют честно и красиво.

— Ты так болеешь квиддичем? — усмехнулся Ремус, в который раз удивляясь, насколько они разные.

— Не то чтобы болею, — сказала Николь, поёжившись от холода. — Более того, я ужасный игрок, хотя летаю сносно. Но мой старший брат Дариус — вратарь сборной Америки, поэтому он считает, что мы просто обязаны разбираться в квиддиче.

— Я тебя понимаю, — посмеялся Люпин. — Поттер тоже считает, что мы с Питом обязаны знать все тонкости. Когда приближается матч, он становится просто одержимым. Хотя, признаю, что Питер больше в этом преуспел.

Когда Ремус и Николь оказались в замке, она отдала ему свитер и сказала, что должна стойко вынести тираду от братьев, ожидающих её в гостиной. Ребята попрощались до ужина и разошлись.

Перед гостиной Люпин снял с головы венок и сжал его в руках, готовясь к нападению от друзей. Он вдруг остановился и полез во внутренний карман за картой. Лили была в гостиной, и Ремус мысленно выругался, но она хотя бы была одна. Марлин и Мэри Макдональд находились в комнате первой, а Мародёры сидели у себя. Люпин убрал карту и зашёл в гостиную. Больше всего сейчас ему хотелось поговорить обо всем произошедшем с Лили. Она точно поймёт его в отличие от Джеймса, Сириуса или, тем более, Питера.

Эванс практиковала самый сложный раздел для завтрашнего экзамена. Список необходимых заклинаний был простейшим, сложность была в другом: нужно было их использовать без помощи палочки. Лили сидела перед тремя свечками и различными жестами пыталась зажечь их, наблюдая за тем, какой жест работает лучше всего. Флитвик говорил им о том, что чаще всего получается колдовать с помощью замены палочки на указательный палец, который мог повторять движения палочки, а также направлять магию. Но иногда у волшебника могут быть индивидуальные движения, такие как направление целой ладони, сжатие кулака или щелчок пальцами.

У Лили же, по всей видимости, лучше всего получался стандартный метод. И когда все три свечи загорелись после взмаха указательным пальцем, Ремус подсел к ней.

— О, Ремус, привет, — лучезарно улыбнулась Лили. — Тебе повезло, что Сириус и Джеймс сейчас наверху.

— Они всё знают, да? — обреченно спросил Люпин.

— Ты же знаешь Алису, — ответила она и подбадривающе потрепала друга по плечу. — Когда Джеймс услышал, он всё порывался найти вас, но, что самое удивительное, его остановил Блэк.

— Бродяга просто выпендривается, — сказал Ремус. — Он первым обсмеёт меня, когда я поднимусь в комнату.

— Ну, не скажи. Сириус хоть и любит пошутить, но в душу лезть не будет, — встала на защиту Блэка Эванс. — А теперь рассказывай, как это вообще произошло? Ты большой молодец, что позвал её на свидание.

— Признаться, это она меня позвала, — смущённо ответил Лунатик, зелёные глаза Лили округлились от удивления. — Но не на свидание.

— Это она тебе сплела? — спросила она, бросив взгляд на венок. Она взяла его из рук Ремуса и нацепила на свою голову. — Очень мило.

Кто-то спустился в гостиную, и Эванс резко повернула голоу проверить, кто это, отчего венок съехал набок. Ремус ловко вытянул руку, чтобы поймать его, но этого не требовалось. Лили сама придержала венок рукой и улыбнулась покрасневшему Люпину.

— Прости, — сказала она и отдала ему сплетённые цветы. — Рассказывай уже!

И тогда Ремус рассказал ей все, тактично опустив подробности о месте их встречи.

— Надо же, никогда бы не подумала, что она тоже любительница розыгрышей, — сказала Эванс, дослушав историю до конца.

— В любом случае, всё бессмысленно, — тихо проговорил Люпин. — Никому не нужна обуза в виде… меня.

— Не смей даже думать так, Ремус Люпин! — возмутилась Лили. — Ты замечательный человек, а это самое главное. Знаешь, что я тебе скажу? Не решай за неё ладно? Она должна узнать и принять решение сама. И сдается мне, решение это будет в твою пользу.

Несмотря на то, что Ремус не был уверен в её словах, он поблагодарил Лили и решил подняться в комнату. Всё-таки чем раньше он услышит насмешки друзей, тем раньше они забудут обо всём этом. Он очень волновался, но не медлил ни секунды.

— О, Бродяга, ты тоже его видишь? — лениво протянул Джеймс.

Ремус застал Поттера и Блэка трудящимися за теми же книгами и пергаментами, что и днем. Питер же спал на кровати, хотя время для сна было совсем раннее.

— Вижу кого, Сохатый? — Сириус притворно оглянулся по сторонам.

— Ремуса Люпина. Человека, которого мы когда-то считали лучшим другом, — Поттер драматично вздохнул.

— А, Лунатика, — Блэк взглянул на Ремуса. — Помню такого. Помню и его гнусное предательство. Не сказать лучшим друзьям о том, что у него есть девушка, что он ходит на свидания! Мы такого себе никогда бы не позволили.

Джеймс усмехнулся, и Люпину полегчало.

— Да хватит вам комедию ломать, — сказал тот. — Нет у меня никакой девушки, и это было не свидание.

— Интересно, поэтому он держится за этот венок так, будто от этого зависит вся жизнь на Земле? — скептично отозвался Сириус, глядя на Поттера.

— Я полагаю, Ремус сейчас нам скажет, что этот венок он сплёл сам, — отозвался Джеймс.

— Придурки, — хмыкнул Люпин. — Между прочим, вы тоже во всём виноваты! Николь спряталась в кладовке Слизнорта, когда там был я.

— С чего бы приличной девушке прятаться в кладовке? По идее, она вообще должна быть закрыта, — развивал тему Сириус.

— Она покрасила волосы братьев в красный и розовый, — сказал Лунатик, садясь на свою кровать. Хоть он и боялся глупых шуточек, но сейчас ему даже хотелось рассказать обо всём. Хотелось похвастаться. Потому что никто не осуждал его. А он боялся именно этого. Боялся услышать, что он не подходит к ней.

— Шалость, конечно, детская, но я уже одобряю твой выбор, — Джеймс снял несуществующую шляпу и склонил голову. — И ты после этого позвал её на свидание?

— Это было не свидание! — в который раз сказал Ремус. — Она предложила прогуляться, чтобы братья её не нашли. Мы болтали и готовились к завтрашнему экзамену.

— А в перерывах, конечно, целовались? — весело уточнил Блэк.

— Черт возьми, Бродяга, нет! — возмутился Люпин.

— Ну и скучный же ты, — ответил Сириус. — Девушки никогда ничего не делают просто так. Тем более, не зовут просто так гулять.

— Так это и не было просто так. Она хотела избежать встречи с братьями. А я просто подвернулся под руку. Одной торчать на улице всяко скучнее. К тому же на моём месте мог быть, кто угодно. Ты или Джеймс или Питер.

— Вот только нас, мой друг, она бы не позвала гулять, — с видом мудреца проговорил Джеймс. — Сириус прав, ты ей нравишься. То же самое сказала и Алиса. Теперь всё зависит от тебя. Действуй.

Как и ожидалось, экзамен по заклинаниям прошёл вполне сносно. Это был самый простой предмет из всех на седьмом курсе. Поэтому ребята очень быстро переключились на подготовку к следующей дисциплине — Защите от темных искусств. За ужином Лили принялась составлять план повторения тем, а Ремус помогал ей в этом.

— Мне кажется, тебе и повторять не надо, — послышался веселый голос позади них. — Разве ты не лучший на курсе в этом предмете, а, Люпин?

— Ну, я бы не сказал, что прямо лучший, — смущённо ответил Лунатик и повернулся, посмотрев на Николь.

— Лучший, лучший, — поддакнул Сириус, что сидел напротив Лили и Ремуса.

— Да, наш Люпин просто не любит хвастаться, — подхватил Джеймс, переглядываясь с Блэком и стараясь скрыть ухмылку.

Лили незаметно пнула его под столом.

— А вы тут с Лили занимаетесь? Мне бы тоже не помешало повторить несколько тем. Можно я к вам присоединюсь? — спросила Николь, забавляясь реакцией друзей Ремуса.

— О, ну конечно, — ошарашенно ответил он.

— Только, извини, Николь, но Лили я заберу заниматься со мной, — сказал Поттер, и его глаза недобро засверкали. И он очень тихо, обращаясь к Блэку, добавил: — Может, и на темные искусства время останется.

Сириус засмеялся в кулак. Эванс грозно посмотрела на обоих друзей и сказала:

— Да, я буду готовиться к экзамену с Джеймсом, но Ремус правда замечательно объясняет всё.

— Да, супер, тогда завтра отправимся в библиотеку после завтрака? — напоследок спросила Остин у Ремуса.

На следующий день они набрали учебников и отправились учиться на свежем воздухе под тем же деревом, что и в прошлый раз. Они повторяли теорию, а иногда дело доходило и до практики. Один раз к ним даже подошёл мракоборец, напоминая, что устраивать дуэли на территории школы нельзя, только если это не урок. Тогда Ремус напомнил ему, что им нужно готовиться к экзамену, после чего мракоборец, хоть и недовольно, но оставил их в покое.

Люпин нервничал, но теперь не из-за того, что боялся не понравиться Николь. Он знал, что нравится ей. После слов друзей ему это стало очевидно. Теперь же его мучили мысли о своем недуге. Он не знал, как сказать о нём. Когда они, сидя под рябиной, склонились над одним учебником, чтобы получше рассмотреть инфернала, их глаза встретились. Остин слабо улыбнулась. Ремус забыл обо всех своих переживаниях. Он вообще забыл обо всём, с головой окунаясь в омут карих глаз.

Николь медленно, не отводя взгляда, приблизилась к лицу Ремуса. Намёк был слишком явным, он больше не смог сдерживать себя, положил левую руку на её щёку и приблизил к своим губам. Поцелуй был коротким, они почти сразу оторвались друг от друга, снова посмотрев в глаза, проверяя реакцию друг друга. Не увидев никаких протестов, они поцеловались снова. Но разум Ремуса взял вверх. Он оторвался от Николь и твёрдо сказал:

— Нет, нельзя. Прости, я лучше уйду.

Он встал и быстро стал собирать свои учебники в сумку. У Остин от удивления округлились глаза, она непонимающе смотрела на него.

— Что? Почему?

— Нам нельзя быть вместе, — резко ответил Люпин и направился в сторону замка.

Николь опешила, но догнала его и развернула за руку.

— Что случилось? Почему нельзя? Мне нужны объяснения, — сказала она.

— Не нужны, — разозлившись, произнёс Ремус. Почему она не оставит его в покое?

— Не решай за меня, Ремус Люпин, — эти слова как хлыстом ударили по Лунатику. То же самое ему говорила Лили на днях. Его лицо исказилось в муке. — Скажи мне, в чем дело?

— Я оборотень, Николь, — сказал Люпин и закрыл глаза, боясь реакции. — Все эти шрамы оставлены оборотнем перед тем, как он укусил меня. Мне было пять.

Остин отпустила его руку и отшатнулась. Ремус посмотрел на неё. Она качала головой в отрицании и отходила от него, пока не наткнулась спиной на рябину. Люпин замер, не зная, что делать. Она не смотрела на него. Она смотрела в небо, проглядывающее сквозь зелень листвы.

— Пожалуйста, не говори никому, — произнёс Ремус, собирая остатки достоинства воедино. А что ещё он ожидал? Что она бросится ему на шею, и скажет, что всё это ерунда? — Ещё раз прости.

Он постоял ещё с минуту, развернулся и пошёл в Хогвартс, когда услышал тихую просьбу:

— Постой. Мы не договорили.

— О чем еще ты хочешь поговорить? — спросил он. — Эти отношения явно не смогут быть нормальными. В них всегда будет сквозить жалость и сочувствие. Я не хочу этого ни для тебя, ни для себя.

— О Мерлин, ты даже говоришь так же, как она.

— Как кто? — Люпин удивленно посмотрел на Николь.

— Как Леона, — ответила Остин и, наконец, посмотрела на Ремуса. Он увидел слёзы, застывшие в её глазах, которые она так старательно прятала. — Это бывшая девушка моего старшего брата. И моя лучшая подруга. Они с Дариусом встречались со школы. Он хотел делать ей предложение. Мы считали её частью нашей семьи. Леона часто бывала у нас. Но незадолго до помолвки её родители прислали нам сову, что она заболела. Дариус всеми силами порывался к ней в палату, но его не пускали и говорили, что всё будет в порядке. Её родители регулярно писали, говорили, что она идет на поправку, но они скрывали само ее заболевание. Спустя месяц к нам домой постучали, на пороге была Леона. Мы очень обрадовались, увидев её абсолютно невредимой. Только её взгляд, настроение, осунувшийся вид говорили о том, что она переживает что-то страшное. За разговорами на кухне у нас получилось выяснить, что её укусил оборотень и что она сама теперь болеет ликантропией. Она была ужасно подавлена, а что творилось с Дариусом, я даже вспоминать не хочу. Но он поступил правильно. Он поддержал её и сделал предложение, несмотря ни на что. Леона пыталась вернуться к прежней жизни, но после второго полнолуния она не выдержала и сбежала в лес, желая присоединиться к себе подобным, понимая, что там она будет нормальной. Она написала прощальные письма мне, брату и своим родителям. Больше мы не слышали о ней.

— Мне жаль, — всё, что мог выдавить из себя Ремус.

— Знаешь, мне кажется, вместе с ликантропией вас заражают огромным эгоизмом, — саркастически проговорила она, разозлившись. — Потому что вы не думаете о том, что можно любить не за то, что человек не болен, а за то, что этот человек просто хороший. Разве не это самое важное? А вы упиваетесь жалостью к себе. «Меня никто не сможет полюбить, я же оборотень, я не хочу чувствовать жалость к себе от других» — говорите вы. А я уверена, что смогут. Уже любят. Твои друзья ведь наверняка в курсе?

— Да, — ответил он, поражаясь её смелости.

Никто до этого не говорил ему правду в лицо. Абсолютно все жалели его, либо в открытую, говоря о том, как это ужасно, либо грустно поджав губы, стараясь больше не вспоминать об этом.

— Что-то они не отвернулись от тебя, когда узнали, а, Люпин? Думаешь, только из чувства жалости? Мне вот кажется, что далеко не из-за этого. Не они тебя жалеют. А ты сам себя жалеешь. Разреши себе жить спокойно, любить кого хочется и заниматься тем, чем нравится.

— По-твоему, всё так просто? — вдруг разозлился Ремус. — Думаешь, достаточно просто разрешить себе жить как хочется? Это далеко не так, хотя я действительно стараюсь жить нормально. Дамблдор дал мне прекрасный шанс учиться здесь, но он чуть не исключил меня в прошлом году. Я встретил замечательных друзей, которые всегда готовы помочь мне, но их шутки иногда заходят слишком далеко. Жизнь намного более сложная штука. Каждый раз мне напоминают об этом все: от учителей до родителей.

— Я знаю, что жизнь любит подкидывать нам испытания, — ответила Николь и тяжело вздохнула, злясь оттого, что Люпин не понимает её. — Но где же у тебя эта хвалёная гриффиндорская храбрость? Разве не тебе и твоему факультету предначертано вероломно, но достойно идти сквозь все трудности?

— А разве не все люди должны к этому стремиться? — спросил он, немного смягчившись.

— Мне кажется, что есть более важные вещи, к которым должны стремиться все, — произнесла Остин спустя полминуты уже не так враждебно.

— Наверное, я даже знаю, какие, — сказал он, преодолел расстояние между ними и поцеловал ее.