От ненависти до любви одно заклинание (гет)

На следующее утро Лили собирала вещи, абсолютно не зная, вернётся ли она в Хогвартс снова. Профессора успокаивали, говорили, что разрабатываются новые меры предосторожности. Но в то же время была вероятность, что нормально они не смогут закончить этот учебный год. Поэтому было принято решение в этом году брать выпускников на дальнейшую учёбу в Министерстве Магии на основе баллов за СОВ. Также было решено не забрасывать учёбу совсем, поэтому преподаватели должны были в ближайшее время отослать студентам домашнее задание на своеобразные каникулы.

Эванс прошлым вечером отправила сову родителям. Она просила не переживать и не приезжать на вокзал Кингс-Кросс, чтобы не подвергаться возможной опасности. Джеймс пообещал ей, что проводит её до дома в целости и сохранности. Он тоже уже связался с родителями и сказал, что они с Сириусом доберутся до дома сами. Поттер и Эванс впервые за эти полгода разлучались на неопределённый срок, и они не знали, что с этим делать. С одной стороны, в такое сложное время хотелось быть с родителями, но и расставаться не было никакого желания.

На вчерашнем матче пропало шестеро маглорождённых, двое из которых были из Гриффиндора, трое с Хаффлпаффа, а один из Рэйвенкло. Ребят не связывало ничего. Все они были с разных курсов, разных возрастов. Лишь их происхождение было общим признаком. Лили проплакала всю ночь. Это могла быть она. Или Марлин. Или Мэри, которая чудом спаслась. И кто знает, где бы они были сейчас, если бы вообще были живы. Зачем им дети? Зачем им маленькая первокурсница? Лили помнила Беку, которая исчезла вчера. Она чаще остальных первокурсников терялась в замке, путалась в лестницах и паролях в гостиную, боялась привидений, просила помощи с домашним заданием и была такой забавно рассеянной. Где она сейчас, известно одному лишь Мерлину.

Во всей башне Гриффиндора было необычно тихо. Ребята почти не разговаривали, лишь молча собирались домой, складывая в огромные чемоданы всё — от одежды до вырезок с журналов, что висели на стенах. Лишь в комнате Мародёров друзья тихо переругивались. Они критиковали действия Дамблдора, министерства, да и самого Тёмного Лорда. Они не были готовы так внезапно выйти во взрослую жизнь.

Джеймс был взвинчен. Полночи он не спал, думая, что неправильно оставлять Лили одну с родителями так далеко от него. Он размышлял, как лучше поступить, как обезопасить её, как сделать так, чтобы она была поближе к нему. Но Поттер уснул раньше, прежде чем придумал что-то стоящее. Когда ему всё-таки удалось уснуть, ему приснился кошмар, где Эванс пытали, а затем убили. Проснулся он в холодном поту. Ему тут же захотелось проверить, всё ли с ней в порядке. Он боялся, что его сон мог быть реальностью. Кто знал, что сейчас происходит с учениками, которых забрали. Джеймс достал палочку и карту. Лили была в своей комнате. Больше он не мог уснуть. Лишь следил за неподвижной точкой с надписью «Лили Эванс».

В поезде тоже не было привычной суеты, никто не кушал сладостей, не гремел хлопушками, не играл во взрывающиеся карты. Лили с Джеймсом ушли патрулировать коридоры в вагонах, однако в этом не было никакого смысла. Никто не намеревался подорвать купе или ограбить тележку со сладостями. Поэтому они очень быстро вернулись к друзьям. Повзрослевший котёнок Эванс тут же устроился у неё на коленях.

Ремус решил сменить друзей и ушёл патрулировать сам. Они пытались отговорить его, но Люпин хотел, скорее, увидеть Николь. Проверить, всё ли с ней в порядке. Что-то в груди неприятно ныло весь вчерашний вечер. Он не мог выбросить из головы светловолосую девушку с приятными чертами лица и голубыми глазами. Как же злился он на Дамблдора, что тот отправил их домой. И злился на себя, потому что раньше не замечал Остин, которая училась с ним на одном курсе, но в Рэйвенкло. Возможно, он никогда больше её не увидит. И это был самый ужасный исход событий.

Люпин прошёл уже два вагона, но так и не нашёл Николь. Что, если она осталась в Хогвартсе в Больничном крыле? Или её забрали родители оттуда? Ремус, заходя в следующий вагон, столкнулся с каким-то парнем. Он тоже был старостой, о чём говорил значок на мантии.

— Там спокойно, — деловито сказал он.

Но Ремус не услышал. Он зашёл в вагон и увидел её. Николь вышла из туалета и направлялась, судя по всему, к своему купе. Она прихрамывала на левую ногу.

— Привет, Ремус! — окликнула она его.

У Люпина все внутренности перевернулись вверх дном. Он даже удивился, что она знает его имя, и на секунду оторопел. Ну неужели общаться с девушкой так же страшно, как и превращаться в монстра раз в месяц? Он собрал всю волю в кулак и направился к ней, стараясь выглядеть уверенно.

— Я уж думала, что не смогу отблагодарить своего спасителя, — улыбнулась она. — Если бы не ты, того и гляди, меня бы там затоптали. Это было очень страшно. Спасибо.

— Пустяки, — отозвался Ремус, не узнавая собственный голос. — Как твоя нога?

— Мадам Помфри говорит, что хромать буду ещё пару дней, но в целом, я в порядке, — ответила Николь. Люпин больше не знал, о чём с ней говорить. Как же глупо было идти, не придумав тем для разговора. Увидев его замешательство, Остин спросила: — Твоё купе тоже где-то здесь?

— Нет, мои друзья в другом вагоне, я здесь патрулирую, — сказал Лунатик.

— Да, Дирк тоже вернулся недавно с дежурства. Мы сидим там, — Николь указала рукой за спину Люпина. — Если хочешь, можешь присоединиться. Познакомлю тебя с братьями.

— Нет, спасибо, — поникнув, ответил Ремус. — Меня ждут друзья. Что ж, до встречи?

— Надеюсь, мы вернёмся в Хогвартс, мне здесь понравилось, — произнесла Николь, переставая тепло улыбаться.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал он и пошёл дальше патрулировать, услышав, как она бросила вдогонку: «Пока!»

Дирк Крессвелл. Конечно, она встречалась с ним. Ремус вспомнил, что часто видел их вместе в коридорах и в Большом зале. Люпин чувствовал себя полным идиотом. Он и близко не стоял с ним. Красивый парень с тёмными волосами, полный перспектив и планов. И он, оборотень, с кучей шрамов и проблем. С чего он вообще взял, что достоин любви? Жизнь и так дала ему возможность учиться в Хогвартсе и иметь замечательных друзей. Его запас везения иссяк.

В купе Мародёров было непривычно тихо. Ремус даже подумал, что они наложили какое-то «Оглохни», но нет. Ребята действительно ехали практически молча. Лили поглаживала кота, что свернулся на её коленях, и невидящим взглядом смотрела в окно. На её лице читались страх и усталость, а глаза опухли от слёз и бессонной ночи. Джеймс уснул, положив голову на плечо Эванс. Лишь чувствуя её тепло, он смог спать. Питер тоже спал, забившись в угол купе. Марлин с Сириусом тихо переговаривались, обсуждая планы на ближайшее время. А Алиса с Фрэнком вышли пройтись по вагонам. Слишком уж их нагнетала обстановка.

На платформе девять и три четверти было множество родителей. Они обеспокоенно ждали своих детей, чтобы поскорее забрать их домой. Семикурсники встретились и передали Ремуса Лайеллу Люпину. Он попросил ребят не искать приключений, предупреждал, что сейчас совсем не так, как раньше. Затем они увиделись с мамой Питера. Она плакала в платочек, всё спрашивая своего сына, точно ли тот в порядке, сетовала, что наступили ужасные времена. Алису и Фрэнка их родители ждали вместе. Они о чём-то разговаривали, когда к ним подошла пара.

Сириус увидел здесь и свою мать. Регулус в знак приветствия поцеловал её руку. Она же холодно поинтересовалась, как у того дела. Блэк от этого представления невольно засмеялся. Бродяга, как и Джеймс, хотел проводить Марлин до дома, несмотря на то, что МакКинноны тоже приехали сегодня к вокзалу. Они ждали её у входа на Кингс-Кросс.

Джеймс и Лили попрощались с Сириусом и Марлин у вокзала. Поттер предложил Лили трансгрессировать в Бирмингем, а уже оттуда магловским транспортом ехать до Эрлсвуда. Именно в эту деревню переехала её семья прошлым летом. Эвансам было тяжело покидать родной Коукворт, но как говорила Лили, так было безопаснее.

— Нет, Джеймс, в той стороне Британская библиотека, уж там точно слишком людно для трансгрессии, — весело возмутилась Лили, когда тот направился, по его словам, в пустой переулок.

Они плутали между домами и улицами, выискивая пустую, чтобы можно было трансгрессировать незамеченными, но людей вокруг было слишком много, несмотря на то, что был вечер. Люди спешили с работы домой, туда-сюда сновали машины, а в окнах зажигался свет.

Поттер предусмотрительно накрыл чемоданы и кота в клетке мантией-невидимкой и заставил их катиться за ними.

Погуляв ещё с полчаса по Лондону, Джеймс и Лили всё-таки нашли пустынную тёмную улицу и сразу же направились в проулок за первым домом, чтобы их никто не увидел в случае чего. Но чем ближе они подходили к переулку между домами, тем отчётливее слышали странный шум. Эванс глянула на часы, стрелки которых опасливо окрасились в красный цвет.

— Джим, может, вернёмся? — спросила она и в тот же миг увидела голубую вспышку.

Поттер выставил руку перед Лили, чтобы она шла за ним, а сам подкрался к стене дома. В тупике три взрослых мужчины в чёрных мантиях и серебристых масках на лице зажимали в угол какого-то парня. Джеймс резко развернулся к Эванс.

— Трансгрессируй в Министерство, — испуганно прошептал он. — Зови мракоборцев, я задержу их.

— Нет, Джеймс! — возмутилась Лили и прикрыла рот рукой, понимая, что сказала она слишком громко.

Они держали палочки наготове и понимали, что больше нельзя медлить. Их всё равно услышали.

— Уходи, Эванс! — крикнул Поттер, одновременно выбегая и пытаясь обезоружить одного тёмного мага.

Пожиратели Смерти на секунду отвлеклись от парня, которого пытали до этого. Но ему хватило этого времени, чтобы вытащить свою палочку из кармана одного из них. Заклинания летали между волшебниками, но даже в этой суете Джеймс успел кинуть «Протего» в Лили, чтобы та не вздумала вступать в бой. Эванс врезалась в невидимый щит, но это разозлило её лишь сильнее. Трое против троих. У них были все шансы на победу, почему Джеймс не давал ей помочь им?

Действие заклинания Поттера разрушилось, когда он отвлёкся на Пожирателей, и ей даже удалось достать одного из них «Фульгари», от чего его руки связала крепкая светящаяся верёвка.

— Поганая грязнокровка! — зашипел другой, самый крепкий на вид. Он одним локтем ударил парня, который замахивался палочкой, второй рукой держал на прицеле Лили.

Джеймс дрался вручную с другим волшебником, у которого он-таки отнял палочку. Он пытался снять его маску.

— Патронус! — прохрипел Поттер, чтобы Эванс позвала подмогу.

Но в полуметре от её головы пронеслась зелёная вспышка. Маг, которому она связала руки, освободился от её чар и решил отомстить.

— Не то, идиот! — крикнул один из них. — Она грязнокровка!

Русоволосый парень, несмотря на многочисленные раны, добил Пожирателя, который целился в Лили убивающим проклятием, обездвижив его. Он переключился на самого сильного волшебника, пока Джеймс уворачивался то от заклятий, летящих в него, то от ножа, которым размахивал его противник. Эванс целилась то в одного Пожирателя, то в другого, но всё время боялась попасть не в тех. А следующие события так и вовсе произошли слишком быстро. Она даже не сумела как-то среагировать, лишь всё так же стояла в паре метров от эпицентра. Поттеру приставили к горлу нож, его палочка валялась на земле прямо у ног. У парня тоже выбили палочку из рук. Он был на мушке у другого Пожирателя. Джеймс замер, пытаясь придумать, как лучше поступить дальше.

— Всё, детишки, поигрались и хватит, — противно засмеялся тот, что держал Поттера. Свободную руку с палочкой он направил на Лили. Она переводила палочку с одного Пожирателя на другого, не понимая, что делать. — Идёшь с нами, Боунс, тогда школьники останутся живы.

— Вы не оставите их в живых, — ответил Эдгар Боунс, тяжело дыша. — Это не похоже на вас.

— Ошибаешься, мы всегда даём выбор, — произнёс уже другой Пожиратель. — Но если вы вдруг решили строить из себя героев, то вы все умрёте. Причём, не героически, а глупо.

Лили целилась уже только в того, что держал Джеймса. Причём не в голову, а скорее, в ноги. Она не спускала глаз с Поттера, и тот еле заметно кивнул, понимая её намерения. Она боялась. Чертовски боялась. Что, если нож всё-таки скользнёт по его шее? Что, если лезвием отравлено ядом и Джеймс умрёт, даже если царапина будет незначительной? Но она пальнула обжигающим заклинанием. Поттер вырвался из рук Пожирателя и локтем выбил его нож. Боунс среагировал моментально. Он разломал палочку, что смотрела прямо в его грудь, и с силой оттолкнул от себя тёмного волшебника. Джеймс отвлёкся, чтоб поднять свою палочку.

Чёрная вспышка вылетела из палочки Пожирателя, что до этого держал Поттера, и коснулась Лили. Выставленный ею щит не помог. Заклинание было мощным, поэтому Эванс отшатнулась назад и схватилась за грудь, куда угодил луч. Крови не было, но что-то неприятно ныло в этой области. Боль медленно растекалась по телу как по венам. Она плохо понимала происходящее. Увидела лишь испуганное лицо Джеймса. То, с какой силой он бьёт Пожирателя, который пальнул в неё неизвестным проклятием. Прежде чем потерять сознание, Лили почувствовала сильную жгучую боль, что охватила всё тело.

Не теряя больше ни секунды, Поттер вместе с Боунсом подбежали к Лили. Он схватил её на руки, подозвал их чемоданы, с которых тут же снял мантию-невидимку, сунул её в карман и трансгрессировал вместе с Эдгаром.

Они втроём оказались на родной Джеймсу улице. Это первое, что пришло ему в голову. Он хотел надеяться, что его мама справиться с этим. Он пытался определить, дышит ли Эванс, но ни черта не мог понять. Её руки, шея, лицо, всё стало смертельно бледным, но он даже не хотел думать о том, что она могла умереть.

— Спасибо, что спасли, — наконец произнёс Боунс, помогая Джеймсу с чемоданами. В этом городе он был впервые, но бросать этих двоих никак не мог. — Я бы там умер.

Джеймс ничего не ответил. Он злился на себя, на этого парня, на Пожирателей. Он бы там умер, но вместо этого сейчас погибала Лили.

— Меня зовут Эдгар Боунс, — сказал парень. — Мне жаль, что…

— Джеймс Поттер, — оборвал тот, не желая слушать эти сожаления.

Дверь дома, к которому он направлялся, резко распахнулась, а оттуда выбежала немолодая женщина в домашнем халате. Увидев приближающихся гостей, она прикрыла рот руками. Джеймс боялся смотреть на Лили, боялся слышать ответ на свой вопрос. Он лишь с надеждой глядел на свою мать, что бежала к ним навстречу. Из дома следом вышел и его отец.

— Нужно сообщить мракоборцам, — серьёзно сказал Поттер. — Пожиратели очень быстро придут в себя, нельзя, чтобы они ушли.

— Я и есть мракоборец, — ответил Эдгар. — Я сейчас трансгрессирую в Орден Феникса за подмогой.

— Что ещё за Орден?..

— Джеймс! — воскликнула женщина, обрывая вопрос. — Что произошло?

Слова сами сдавленно вылезли из Поттера:

— На нас напали.

Дорея Поттер понимала, что нет времени что-то спрашивать, что нет времени даже испугаться. Она повела Джеймса за собой в свой кабинет, оставляя Карлуса с Эдгаром.

В кабинете целительницы были в основном лишь различные зелья и ингредиенты для них, а также огромное количество книг по колдомедицине, что занимали большую часть стеллажей, стоящих вдоль стен. Она не принимала пациентов на дому, оттого тут были лишь стол, за которым Дорея варила зелья, табуретка и удобное кресло, в котором можно было читать книги. Для удобства она трансфигурировала медицинскую кушетку из табуретки.

— Ты знаешь, что за заклинание в неё попало? — спросила она, визуально осматривая Лили, которую Джеймс со всей аккуратностью переложил на койку.

— Нет, — потерянно ответил он, не желая отрывать взгляда от Эванс.

— Она маглорождённая, я правильно помню? — Дорея нащупала еле слышный пульс. Сердце билось гораздо медленнее нормы.

— Да, — озадаченно сказал Поттер. — Это имеет значение?

— Действовать нужно быстро, Джим, выйди, пожалуйста, — произнесла она, освобождая Лили от верхней одежды. — Я сделаю всё, что в моих силах.

Джеймс, всё ещё пребывая в шоковом состоянии, медленно вышел из кабинета, направляясь к гостиной, где находился его отец. Карлус за это время успел попрощаться с Эдгаром, занести в дом чемоданы и выпустить перепуганного кота Лили из клетки. Белый комок шерсти тут же юркнул под диван. Сохатый на автомате снял теплое магловское пальто и ботинки.

— Джеймс, ты слышишь меня? — вдруг донеслось до него.

Он непонимающе глянул на отца и отрицательно качнул головой.

— Я говорю, ты ранен, тебе нужна помощь? Я, конечно, в этом не силён, но с царапинами справляюсь.

Джеймс провёл рукой по шее, где ещё минут пятнадцать назад был нож. Всё-таки его поцарапали. Он чувствовал запёкшуюся кровь на горле и на костяшках. Ещё саднила щека и ныла спина. Он вспомнил, как одно из заклинаний отбросило его в стену дома. Он поморщился от боли, но выпрямил спину, потянувшись. Поттер сел на диван. Карлус последовал примеру сына.

— Расскажешь, что случилось? — спросил Поттер-старший. — Эдгар кратко передал мне, но я хотел бы знать, как там оказались вы?

Джеймс не успел сказать и слова, как жёлто-красный огонь в камине превратился в зелёный. Он вместе с отцом, не сговариваясь, одновременно встали и направили палочки на появляющегося человека. Их реакция была молниеносной.

— А, привет, Джулия, — сказал Карлус, заметно успокоившись. — Кто является крёстным Джеймса?

— Мой муж, — ответила Джулия Эллингтон, приветственно улыбаясь. Она была хорошим другом семьи. В руках она держала небольшую сумку, из которой торчали странные трубки. — Где они?

Карлус указал на дверь кабинета Дореи, и женщина поспешила туда.

— Маме нужна помощница? — удивился Джеймс. Ему становилось всё страшнее за Эванс. — Она спросила у меня о происхождении Лили. Ей это разве важно? Она что, как все Блэки, с этой манией чистоты крови?

— Маме важно, чтобы ты был счастлив. На примере Сириуса ты разве не убедился в том, что не все Блэки сумасшедшие? — задал вопрос Карлус и усмехнулся. — Кстати, где Сириус? Он приедет к нам?

— Он провожает Марлин, — ответил Джеймс, наблюдая за тем, как отец взмахивает палочкой.

Из мини-бара, расположенного в стеклянном стеллаже у камина, выскользнули два хрустальных стакана и графин с бренди. Янтарная жидкость разлилась по бокалам, которые подлетели к мужчинам.

— Да, он писал мне о ней, даже колдографию общую присылал.

Джеймс молчал. Он не хотел разговаривать о Сириусе с Марлин. Он вообще не очень хотел разговаривать. Карлус покрутил бокал в руках, принюхиваясь к аромату алкоголя. Поттер повторил это движение за отцом, пока тот делал глоток.

— Так ты расскажешь, что с вами стряслось? — спросил Карлус и выжидающе поглядел на сына.

— Мы искали укромное место для трансгрессии в Бирмингем, — сдавленно произнёс Джеймс — он не хотел вспоминать сегодняшние события. Он залпом осушил свой стакан бренди, набираясь смелости, и даже не поморщился. — Семья Лили живёт там неподалёку. Я писал вам, что доставлю её домой прежде чем вернусь. Но мы увидели трёх Пожирателей и Боунса. Я просил её уйти, просил позвать на помощь, но она не стала, бросилась в битву вслед за мной. Мы уже почти победили, как в Лили попало проклятие. Она быстро потеряла сознание. И я сразу решил трансгрессировать к нам домой.

— Не представляю, что бы чувствовал я, если бы увидел твою маму в таком состоянии, — помедлив, ответил Карлус. — Ты поступил храбро, не давая эмоциям завладеть тобой. Обычно люди не способны на такое. Дамблдор рассказал мне о том, что произошло на матче. Ты спас Мэри Макдональд. И я горжусь тобой.

— Я спас Мэри, спас Эдгара, но не спас Лили, — тихо ответил Джеймс, злясь на самого себя.

— Ты пытался её спасти, но она не смогла тебя оставить, полагая, что тебе она была нужнее, что сможет помочь. Никто не виноват в случившемся.

Поттер понимал это. Понимал, что на её месте поступил бы точно также. Но от этого осознания легче не становилось. Что с ней сейчас там, за закрытыми дверьми кабинета Дореи? Будет ли она жить?

— Её дома ждут родители, — произнёс Джеймс.

— Будем надеяться, что Лили очнётся и завтра сама отправит им сову, — отозвался Карлус.

— А если нет? Что мне делать, если она не очнётся?

Отец не ответил. Они вдвоём сидели молча ещё чёрт знает сколько. Джеймс глядел то на пляшущий в камине огонь, то на мини-бар, то на семейные колдографии, висящие на стенах. Но каждый раз перед глазами он видел Лили. То угасающую Эванс, которую он нёс на своих руках домой. То совсем мёртвую Эванс, которая снилась ему этой ночью. Казалось, это было так давно. И ведь Лили попросила его уйти с той улицы. Он не послушал. Его чёртов азарт взял верх. И он подставил её. Хотя обещал защищать, обещал доставить домой в целости.

Джеймс не понимал, сколько они просидели с отцом в гостиной, изредка переговариваясь. Он больше не пил бренди, лишь крутил пустой стакан в своих руках. Когда дверь, за которой находилась Лили, открылась и оттуда вышла Джулия, Поттер, сам того не понимая, отправился в комнату.

Ему показалось, как кто-то приглушённо позвал его. Или не показалось. Может, это был отец. Джеймса не волновало сейчас это. Лишь она. Как же он хотел увидеть её зелёные глаза.

Миссис Эллингтон попыталась остановить Поттера, но тот, не послушав, зашёл в кабинет матери. У Дореи была перевязана рука, как и у Лили. Его мама пила какое-то зелье, а Эванс всё так же лежала без сознания на этой жуткой больничной койке. Лили была всё такая же бледная. В белой сорочке, в которую её одела Дорея.

— Ма? — только и смог сказать он, чувствуя, как на глазах предательски появляются жгучие слёзы.

Джеймс в два шага преодолел расстояние между ним и Эванс. Он не верил своим глазам. Не могло такого быть. Он коснулся своей рукой её руки, ожидая, что она будет холодной. Но нет, её кожа была очень горячей. Поттер не понимал, радоваться ему или нет. Но трупы не могли быть тёплыми, поэтому он почувствовал небольшое облегчение.

Дорея избавилась от странных бинтов, валяющихся на полу, что были запачканы чем-то чёрным и красным. А затем приступила к наведению порядка на рабочем столе. Из гостиной доносился странный шум.

— Я не могу ничего обещать, Джейми, — ответила она дрожащим голосом. — Но я сделала больше, чем могли сделать в Мунго.

— О чём ты? — спросил он, не отрывая взгляда от лица Эванс.

— Давай мы отнесём её в комнату для гостей. Я бы могла сделать это с помощью палочки, но боюсь, её организм и так слаб для лишних воздействий магии, — сказала Дорея, игнорируя вопрос.

Джеймс аккуратно взял Лили на руки и понёс её на второй этаж. В доме находилось четыре комнаты для гостей, одна из которых уже давно стала комнатой Сириуса.

Поттер только вышел из комнаты, как увидел в гостиной своего лучшего друга, разговаривающего с его отцом. Как здесь оказался Блэк, Джеймс не представлял, но ему даже стало спокойнее от этого. В этом был весь Сириус. Он был готов помочь в любую минуту, неважно где он, с кем и что делает. Поттер вспомнил, что они должны были связаться с помощью сквозного зеркала сегодня, когда Бродяга бы проводил МакКиннонов.

Но вместо Джеймса Сириус увидел в зеркале Карлуса. Он, услышав, как кто-то зовёт его сына, вытащил его из чемодана и увидел в отражении не себя, а Блэка. Тогда-то Бродяга понял, что что-то пошло не так. Он моментально примчался в Годрикову Впадину. Теперь, стоя в гостиной Поттеров, Сириус глядел на совсем потерянного Сохатого, несущего любовь всей своей жизни, совсем какую-то неживую, и ему было не по себе от этого.

Джеймс положил Лили на мягкую кровать, которую расстелила Дорея взмахом волшебной палочки. Он сел рядом с ней, не выпуская её руки. Его мама расположилась на кресле, глядя на своего сына. Она еле сдерживала слёзы, потому что не знала, чем всё закончится.

— Мне очень жаль, что всё вышло так, — тихо произнесла Дорея.

— Что ты такое говоришь? — он непонимающе взглянул на мать. — Ты же спасла её. Она же не мертва.

— Солнышко, сейчас происходят действительно страшные вещи, — начала она, тщательно подбирая слова. — В Мунго уже примерно месяц поступают больные в таком же состоянии, как ты сегодня принёс Лили. А буквально несколько часов назад там из ниоткуда в холле появились трое из пропавших учеников. Там сейчас ужасная неразбериха. Всё пытаются засекретить, чтобы не нагонять страх. Но всё, что знают целители, так это то, что Тёмный Лорд испытывает новое проклятие, убивающее только маглорождённых, — Джеймс сжал руку Лили сильнее. — Поначалу некоторых нам удавалось спасти, но в последнее время все умирают, Джим. Нет какого-то лечения. Никто не может его придумать.

В комнате повисло молчание. Дорея плакала. Поттер тоже не мог сдержать слёз. Он рывком смахнул их рукавом свитера. Не могло оно так закончиться. Только не сейчас. Он подошёл к матери, сел возле её ног на пол и обхватил руками свои острые коленки, глядя на спящую Лили.

— Я начала сама изучать это проклятие и поняла, что оно как-то воздействует на кровь, — Дорея грустно усмехнулась. — По мнению Лорда, у маглорождённых грязная кровь. И действительно, кровь Лили была чёрной. Все необходимые микроэлементы погибают, находясь в ней, медленно отравляя организм. И я подумала: что, если перелить ей кровь чистокровного волшебника? На неё же не действует проклятие? Что, если поможет? Я знаю, Джеймс, что это эксперимент, что это немыслимо пробовать без разрешения, что, возможно, это сделает только хуже. Но я видела в этом единственный выход. Этого ещё никто не пробовал. Более того, переливание крови в магическом мире — бесполезная вещь, у нас есть крововосполняющее зелье. Но в медицине маглов к этому часто прибегают. И я попробовала, в надежде, что это поможет её спасти. Потому что если не это, то ей бы не помогло уже ничего. Остаётся лишь ждать и гадать, права ли я. Но как я хочу верить, что права.

Джеймс молчал, пытаясь переварить информацию. Шансы ничтожно малы. Малы, но есть! Лили будет жить. Его мама придумала замечательный способ борьбы с проклятием. Всё получится. Убедив себя в этом, Поттер быстро заговорил:

— Почему в Мунго не делают так? Тебе срочно надо сказать им про этот способ, может, ещё есть шанс спасти детей!

— Там не поддерживают магловские способы борьбы с волшебными болезнями, — ответила Дорея. — Чаще всего они не работают, да и мы не знаем, сработает ли мой метод. Но Джулия поддержала эту идею, она попробует предложить это целителям.

— Когда Лили очнётся, я сделаю ей предложение. Я женюсь на ней, ма, — неожиданно даже для самого себя сказал Джеймс.

Но он твёрдо решил это для себя. Лили должна жить, потому что они ещё даже не женаты.

— Хорошо, — мягко произнесла Дорея Поттер, грустно улыбаясь, поглаживая сына по лохматой голове.