От ненависти до любви одно заклинание (гет)

Следующим утром на первой же странице «Ежедневного пророка» красовалась фотография Джулии Эллингтон. Со снимка женщина со светлыми волосами, приятной улыбкой, добрыми глазами и с забавным беретом на голове махала всем читателем. Вот только заголовок был не такой жизнерадостный, как эта колдография: «Ужасающие подробности смерти Джулии Эллингтон — целителя Больницы св. Мунго».

Дорея Поттер не смогла взять в руки эту газету и была крайне молчалива и безрадостна. Новость о произошедшем потрясла всех. А в доме Поттеров больше не было непринуждённой и уютной атмосферы. Каждый закрылся в себе и просто делал то, что должен был. У каждого в груди засел неприятный комок из злобы, страха и неопределённости.

В одиннадцать часов Лили уже была на первом этаже с огромным чемоданом и пыталась затолкать кота в клетку, но тот желал оставаться на свободе. Справившись с котом, Эванс вместе с Поттерами и Сириусом вышли на улицу. Она обнялась на прощание с Блэком и Дореей, которая тихо прошептала:

— Береги себя, дорогая.

Карлус напоследок поцеловал жену в щёку и кивнул Сириусу. Тот кивнул ему в ответ и взял под руку миссис Поттер. Они взглядом провожали три удаляющиеся фигуры и вернулись в дом, когда те трансгрессировали.

Приземлились Поттеры вместе с Лили в Бирмингеме. Они следовали тому маршруту, который был намечен Джеймсом, ещё когда они ехали из Хогвартса в Лондон. Мистер Поттер вёл непринуждённую беседу, чтобы расслабить и оживить ребят. Он рассказывал о своём однокласснике, что жил на окраине Бирмингема, хвастался своей коллекцией сигар и травил анекдоты. Перед посадкой в поезд Карлус сообщил Лили, что перед уездом они наложат защитные чары на её дом, и успокоил, сказав, что в Отделе по борьбе с неправомерным использованием магии предупреждены об этом.

Дома Лили вместе с её провожатыми ждали миссис Эванс и Петуния, причём вторая при первой же возможности ускакала в свою комнату, демонстративно не желая вникать в разговоры о магии и планах Поттеров. Хотя когда трое волшебников вновь оказались на улице, она всё-таки приоткрыла окно и сквозь занавески следила за их действиями.

Из палочек, направленных в небо, тянулись длинные лучи, соединяясь в большой купол над домом. Защитное поле стало абсолютно невидимым глазу, когда оно коснулось земли. Мистер Поттер подошёл к границе бесцветной стены, вытягивая руку, и Петуния вдруг подумала, что он сейчас обожжётся. Но этого не произошло. Он прошёлся туда и обратно сквозь барьер и улыбнулся Джеймсу и Лили.

— Всё работает, — смогла различить Туни, сильнее вытягивая шею, когда волшебники направились в дом.

Тогда же Джейн Эванс позвала всех на чай. Петуния скрепя сердце оторвалась от окна, в котором пыталась различить защитное поле, и направилась к выходу из комнаты. Хоть она и не признавалась себе, ей было интересно посмотреть, как ведут себя волшебники, услышать, о чём они разговаривают. Было интересно узнать, кем работает мистер Поттер, да и вообще какие профессии есть в волшебном мире. С видом вселенского одолжения она зашла на кухню, где уже все сидели за столом.

Джеймс усмехнулся в свою кружку и едва заметно взмахнул палочкой под столом, когда сестра Лили прошла мимо стола к чайнику. Только подойдя к нему, Петуния вдруг услышала громкую музыку, исходящую от самого обыкновенного чайника, а затем тот и вовсе пустился в пляс. Она, коротко взвизгнув, шарахнулась от него в сторону, а чайник тут же затих и вернулся в исходное положение.

Карлус первый понял, в чём дело. Он достал свою палочку из кармана и направил её на несчастный чайник.

— Финита, — произнёс он. — Извините, Петуния, мой сын любит пошутить. Присаживайтесь, я сам налью вам чай. Я не так силён в бытовых заклинаниях, как моя жена, но всё-таки тоже что-то умею.

Пока он говорил, чайник вместе с чашкой, кружась, взлетели в воздух. Когда напиток оказался в кружке, она полетела и приземлилась на стол к ошарашенной Туни. Она для себя точно решила, что сегодня обойдётся без чая.

— Я думала, вам нельзя пользоваться магией вне школы, — раздражённо произнесла Петуния, поджав губы в тонкую полоску. Ей стоило больших усилий сделать замечание сразу трём волшебникам.

— Ещё как можно, — ухмыльнулся Джеймс.

— Ага, — ответила Лили, немного злясь на Поттера. — С семнадцати лет.

Карлус перевёл тему на более непринуждённую, рассказывая о своём семнадцатилетии, а затем о своей работе. Джеймс попытался сжать коленку Лили под столом, но она отдёрнула её, никак себя не выдавая. Миссис Эванс задавала кучу вопросов мистеру Поттеру, а иногда рассказывала что-то о Петунии, которая, в свою очередь, предпочитала молчать. Она с раздражением наблюдала за оживлённой беседой и безумно завидовала этой идиллии. Когда к ним в гости приходил Вернон или его семья, такого взаимопонимания не наблюдалось.

Петуния сорвалась с места, когда из гостиной послышался звонок. Она с надеждой схватила телефонную трубку, желая услышать голос Вернона, который был бы куда реальнее, чем глупые россказни о зелёном пламени в камине. Но и тут ждало её сплошное разочарование, потому что на другой стороне провода послышался незнакомый мужской голос.

— Здравствуйте! Миссис Эванс, это вы? — Петуния совсем ничего не успела ответить, как человек продолжил говорить: — Это Сириус Блэк. Я друг Лили, мы виделись с вами дома у Джеймса Поттера. Они уже приехали?

— Да, — процедила Петуния. — Они приехали. Лили!

Младшая Эванс спустя секунду показалась в гостиной и перехватила у сестры телефон. Вслед за ней в комнате появился Джеймс. Туни, смущаясь, уставилась на фотографии в рамках на стенах.

— Привет, — сказала Лили.

— Эванс! — воскликнул Сириус. — Всё в порядке?

— Да, мы приехали около часа назад, — отозвалась Эванс, улыбаясь.

— Отлично. Тогда передай своему рогатому, что он придурок и забыл дома зеркало, — сказал Блэк, а затем, как поняла Лили, убрал телефон от лица и приглушённо крикнул: — Они у Эвансов, Дорея, всё хорошо.

— Обязательно передам, Бродяга, — засмеялась Лили, когда услышала, что он снова приложил телефон к уху. — До связи.

— Это Сириус? — воскликнул Джеймс и выхватил телефон из рук Эванс, но услышал там лишь короткие гудки.

— Теперь тебе постоянно будут звонить друзья из этой твоей школы? — презрительно спросила Петуния.

— Боюсь, если я не буду слышать голос Лили каждые полчаса, то просто сойду с ума, — Поттер улыбнулся, притянул Эванс к себе за талию и зарылся носом в её волосах. — У тебя с этим проблемы?

— Не слушай его, Туни, он шутит, — сказала Лили, мягко отстранившись от Джеймса. — Но да, периодически мне будут звонить друзья.

— Ничего я не шучу, Эванс, — сказал Поттер. — Я приеду лично, если вдруг пойму, что тебя нет дома.

— Не придумывай, — устало отозвалась Лили. — Ладно, Туни, Джеймс с отцом скоро уедут, а я обещала показать свою комнату.

Джеймс и Лили отправились по коридору в самую дальнюю комнату. Дом был небольшим, одноэтажным. Жилых комнат было всего три. Поэтому, когда Поттер оказался в одной из них, сначала удивился, что в ней стоят две кровати, а затем и вовсе расстроился, что одна половина комнаты словно обезличена. Её принадлежность Лили выдавали лишь несколько растений в горшках, расставленных на полках над кроватью, свисающий с этой полки гриффиндорский галстук, пара фотографий в рамках, где была она в компании семьи или подруг, а также бордовое покрывало на постели. Ему вдруг стало как-то неуютно, потому что Эванс описывала комнату совсем иначе. Увидев замешательство Поттера, Лили виновато произнесла:

— Мы переезжали в спешке, да и я тут провела всего недели две.

Джеймс молчал, рассматривая фотографии на стенах. Они были абсолютно неподвижны, и выглядело это как-то неестественно.

— Будет ещё время обжиться, — вдруг улыбнулся он и бесцеремонно плюхнулся на кровать Лили. — Почему вы вообще уехали из Коукворта?

— Полагаю, ты знаешь, что мы с Северусом жили недалеко друг от друга и именно так познакомились перед первым курсом, — начала рассказывать Эванс, подсаживаясь к Джеймсу. Он ревностно притянул её к себе, когда она заговорила о Снейпе. Лили улыбнулась про себя, подумав, что больше не может обижаться на Поттера за его выходки перед сестрой. — Прошлым летом я приехала домой на каникулы, как и всегда, и в один из дней, когда читала учебники на берегу речки, я увидела Снейпа с Ноттом и Эйвери. Мы все сделали вид, что незнакомы, но на следующий день я получила записку от Сева, что мне и моей семье будет лучше уехать из города. Если бы я не пришла на эту речку...

— То они увидели бы тебя в другом месте, — перебил Джеймс. — И вам всё равно пришлось бы переехать. И ты сделала всё абсолютно правильно.

— На самом деле мы уехали в течение двух недель, даже дом не успели продать. Это лучшее, что смогли найти родители в короткие сроки за небольшие деньги, — проговорила Эванс. — Они хотят продать тот дом летом, когда я закончу школу. Может быть, тебе удастся побывать в моей комнате.

— Мне послышалось, Эванс, или ты позвала меня к себе на летние каникулы? — усмехнулся Поттер и притянул её к себе, впиваясь в губы поцелуем.

Расставаться было ужасно сложно. Оба улыбались и шутили, но у обоих в горле стоял ком. Перед уходом Джеймс держал Эванс в объятиях добрых минут пять, стараясь запомнить это ощущение, давая возможность Лили взять себя в руки. Уронив пару слезинок, она действительно успокоилась, оторвалась от Поттера, пожелала ему и его отцу хорошей дороги и попросила позвонить сразу же, как они окажутся дома.

Лили следила за двумя высокими мужчинами, которые шли прочь от её дома. Чем дальше они были, тем тяжелее ей было. Она сдержала рвущиеся наружу слёзы и, улыбнувшись, громко крикнула им вслед:

— Эй, Поттер! — она дождалась, пока Джеймс обернётся. — Не забывайте с Блэком готовиться к ЖАБА.

Он усмехнулся, помахал ей на прощание, и они вместе с отцом скрылись за поворотом. Тогда-то Лили бросилась в объятия своей матери и наконец-то дала волю чувствам.

Через несколько дней после уезда Эванс к себе домой были назначены похороны миссис Эллингтон. Приглашены были все Поттеры и даже Сириус. Это были не первые похороны, на которых были друзья, но идти на них не было никакого желания. Но и спорить с миссис Поттер в сложившейся ситуации никто не хотел.

Второго апреля, на удивление, на окраине Лондона было тепло и солнечно. Но точно не для людей в чёрных траурных одеяниях, прибывающих на волшебное кладбище. Волшебников было очень много, потому что Джулия Эллингтон имела огромное уважение среди коллег, друзей и знакомых. Никто, кроме самых близких, не понимал, чем она не угодила последователям Тёмного Лорда, а оттого то тут, то там, проливая слёзы, сетовали на несправедливость разные тётки в возрасте, ещё больше нагнетая обстановку.

Во время церемонии прощания Дорея и Карлус сидели в первых рядах, Джеймс и Сириус же стояли с краю, не желая быть в гуще событий. Похороны тянулись долго, многие хотели сказать какие-то прощальные слова, как-то подбодрить Альберта и его дочь Элизабет. Поэтому, когда ведущий церемонию прощания объявил о её завершении и пригласил всех гостей в дом Эллингтонов, Поттер и Блэк даже обрадовались.

— Прости, Ал, нам нужно вернуться домой, — сказал Карлус Поттер, поймав мистера Эллингтона с дочкой на выходе из кладбища.

— Да, конечно, — быстро закивал Альберт в ответ, не особо понимая происходящее. Перед его глазами всё еще стояли пустой гроб, гора цветов и имя жены на могиле. — Спасибо, что пришли, несмотря на всю опасность, — он вдруг посмотрел на Дорею.

— Альберт, — тихо и осторожно начала миссис Поттер. — Но ведь труп так и не нашли, может быть…

— Нет, Дор, не тешь себя глупыми надеждами. Уж целители, что были на месте происшествия, смогли бы отличить настоящую смерть от постановочной. Мы с Элизабет уезжаем завтра в Штаты, — на этих словах та за плечом отца громко всхлипнула. — Чтобы сменить обстановку.

Мистер Эллингтон взглянул на свою дочку, выдавил из себя улыбку и пошёл дальше вслед за всеми гостями, давая возможность попрощаться ребятам наедине. Мистер и миссис Поттер двинулись следом, обсуждая с Альбертом его переезд.

Девочка, сотрясаясь с головы до ног, порывисто обняла Джеймса. Поттер как-то неловко погладил её по волосам.

— Выше нос, Лиззи, — попытался подбодрить он, но тут же поймал осуждающий взгляд Сириуса. — У вас начнётся новая жизнь, всё будет хорошо. Больше не нужно будет бояться, правда ведь? Если будет совсем тоскливо, можешь писать мне, или подружкам с Хогвартса, договорились?

Элизабет оторвалась от Джеймса и громко шмыгнула носом. Она посмотрела на него и кивнула в ответ, затем махнула рукой на прощание Сириусу и бросилась вслед за отцом.

— Малышка Лиззи всё ещё сохнет по тебе? — спросил Блэк, когда они шли к мистеру и миссис Поттер, что стояли неподалёку от кладбища, разговаривая, и потянулся в карман за сигаретами.

— Завали, Бродяга, — ответил Джеймс, не оценив шутку. — Во-первых, ей всего четырнадцать и я знаю её с пелёнок. То, что нас сватали в детстве, совсем ничего не значит.

— А во-вторых? — посмеиваясь с сигаретой в зубах, поинтересовался Сириус.

— Что? — переспросил Поттер, но почти сразу понял, о чём говорит Блэк. — Иди в зад, ясно? Во-вторых, у меня есть Лили.

— Ненавижу похороны, — заключил Бродяга, выкидывая окурок в ближайшую урну.

— Я тоже, — согласился Джеймс.

За день до апрельского полнолуния всем ученикам Хогвартса пришли письма с приглашением вернуться в школу двадцать седьмого числа. Мародёры обрадовались новостям, предвкушая возвращение в школу. Но близилось полнолуние, а значит, одному из Мародёров должно было прийтись несладко.

В конце марта эту ночь Ремус провёл в одиночестве, запертый отцом в специально построенном сарае. Хоть у Люпина было зелье, он не хотел рисковать жизнями родителей и жителей города. Сириус порывался приехать к нему, но Лунатик наотрез запретил ему, сказав, что Джеймсу и Лили в сложившейся ситуации нужны его помощь и поддержка.

Поэтому в апреле Поттер и Блэк сочли своим долгом приехать. Они не собирались бросать Ремуса одного в его полнолуние вне Визжащей хижины и Запретного леса. В отличие от Питера, который в письме подробно расписал, почему он не сможет приехать. Основной причиной стала внезапная неизвестная болезнь у его матери.

Парни собирались тайно выскользнуть из дома Поттеров ближе к ночи. Они не хотели беспокоить ни Дорею, ни Карлуса, тем более, они не знали о проблеме их друга и уж точно не знали, о том, что Сириус и Джеймс анимаги. Поттер даже представлять не хотел, какой скандал могла устроить его мама, узнай она этот секрет. Он не сомневался в её толерантности, но всё, что касалось его безопасности, находилось под особым контролем, особенно сейчас.

Блэк с Поттером спустились вечером на пустую кухню, схватили заботливо оставленные Дореей сэндвичи, взяли коробку шоколадного печенья, туда же накидали вишнёвых пирожков, а за пазуху спрятали несколько бутылок сливочного пива. Прежде, чем подняться в свою комнату, друзья пожелали родителям спокойной ночи, сказав, что они сильно вымотались сегодня на поле для полётов.

В комнате они собрали рюкзак с провизией, как делали это всегда перед отправкой в Визжащую хижину, тепло оделись и, еле помещаясь под мантией-невидимкой, вышли из дома, стараясь никак себя не выдать.

Гриффиндорцы скинули с себя мантию, только отойдя на довольно значительное расстояние от дома. Они зашли в узкий переулок между двумя домами и трансгрессировали в Маршфилд — город, где жила семья Люпинов. Дом их стоял на окраине города, а небольшой участок граничил с Кардиффским лесом. Рядом с домом, как и предупреждал Ремус, стоял небольшой сарай, из заколоченного окна которого просачивался свет. На железной двери сарая висела толстая цепь, которую сдерживал замок.

Сириус, порывшись в карманах, выудил свой волшебный перочинный ножик, поковырял им в замке до щелчка, и тот упал на землю. Джеймс размотал цепь и открыл дверь. Напротив двери стоял взволнованный Ремус.

— Идиоты, — выдохнул он. — Могли хотя бы дать понять, что это вы.

— И мы тебя рады видеть, дружище, — улыбнулся Джеймс и бросился обнимать Люпина.

— Ну, Лунатик, вижу, ты уже выпил без нас, — посмеялся Сириус и кивнул на стол, где стояла пустая склянка от зелья. Они с Ремусом тоже по-братски обнялись. — А мы тут захватили кое-что покрепче.

— Жаль, но мне нельзя, — ответил Люпин, глядя как Джеймс вытаскивает из рюкзака припасённую еду. — Алкоголь в любом виде может помешать действию зелья.

Ребята расселись на кровати, застланной старым пледом, принялись за еду, пиво и разговоры. Во время обсуждения всех событий, произошедших на каникулах, Сириус всё-таки уломал Люпина на пару глотков пива.

Превращение Ремуса началось привычно неожиданно и выглядело как всегда жутко. И хоть он выпил волчье противоядие, Джеймс и Сириус все равно обратились животными на случай, если что-то пойдет не так. Но когда большой оборотень совсем по-человечески толкнул лапой оленя в плечо и осклабился, на месте животного тут же появился Поттер. Блэк предпочёл оставаться в теле собаки и радостно тявкнул.

— Приветствуем вас, господин Лунатик, — Джеймс почесал Ремуса за ухом. — Ну что, выдвигаемся?

Тот махнул головой, отказываясь. Волк подошёл к стене, где была прикреплена керосиновая лампа, и погасил её, тем самым подав знак отцу, что с ним всё в порядке и он ложится спать. Джеймс непонимающе глядел на него, но поняв, что сейчас он точно не узнает ответ, открыл дверь, выпуская большую чёрную собаку и огромного оборотня.

Друзья ушли недалеко в лес, то весело толкаясь, то валяясь на земле и в только-только проснувшейся травы. Бродяга нашёл какую-то палку и они стали кидать её друг другу. А потом они гонялись за мелким зверьём, обитающим в лесу.

Было вполне спокойно. Им казалось, что они создают невероятную шумиху, от которой проснётся не только весь лес, но и ближайшие деревни. Но это их не останавливало. Слишком уж давно они не проводили время вместе так беззаботно. Ремус улыбался во все волчьи зубы, Сириус радостно гавкал, мотыляя хвостом, Джеймс же скакал от одного друга к другому, все время норовя задеть их широкими рогами.

— И вот ни одной мыши нет, — усмехнулся Сириус, обратившись человеком. — Хвост тоже мне друг. Струсил сегодня приехать к нам.

Лунатик осуждающе толкнул Блэка, но силу не рассчитал, и тот чуть не упал на землю.

— Что, волчара, драться будешь со мной? — весело спросил Бродяга, кидаясь в схватку с Люпином.

Поттер не остался в стороне и, превратившись в человека, тоже бросился щекотать оборотня, которого уже повалил Сириус.

Но тут вдруг Лунатик встал на задние лапы, вытянувшись и скинув с себя двух людей, и навострил уши. Такого прекрасного звука он не слышал очень давно. Мелодичный, дружелюбный зов его брата. Здесь был брат. И брат звал его. И Ремус понял, что нет ничего важнее, чем найти его. Вслед за этим зовом раздался ещё один, а затем ещё и ещё. Его братья. Его настоящие друзья. Они нашли его. Они пришли за ним.

Сохатый с Бродягой как могли сдерживали порывы Лунатика броситься вслед за волчьим воем. При чем Джеймс обратился оленем и загнал его в тупик. Люпин был окружён густыми и колючими кустами с одной стороны, а с другой стороны рогами и копытами Поттера.

Сириус оторопел. Он вслушивался в тишину леса, пытаясь понять, насколько далеко от них находятся другие оборотни.

— Ремус, дружище! Ты человек, Ремус! — закричал он. — Ты же знаешь, что ты человек! Мы твои друзья, не они! Не дай волку взять верх над твоим разумом. Сердце — вот, где настоящая жизнь!

Лунатик в смятении посмотрел на Блэка, будто осмысляя его слова. Но вслед зова сородичей пришло другое чувство. Сладостное ощущение близости человеческой плоти. Оборотень оскалился и зарычал, готовясь напасть.

Бродяга превратился в собаку и прыгнул на Ремуса, закрывая собой Сохатого, которого тот хотел оттолкнуть. Люпин жестоко откинул от себя собаку, оставляя на боку Блэка две длинные рваные раны. Тот жалобно заскулил и поковылял подальше от Лунатика. На месте оленя появился Джеймс, он ловко вытащил волшебную палочку и кинул защитное поле вокруг Ремуса.

— Не превращайся! — крикнул он Сириусу. — Он совсем сойдёт с ума, если почувствует человеческую кровь. Люпин, приди в себя, в конце концов!

Но Лунатик бился о стены узкого барьера, становясь всё более злым и кровожадным. Он рычал и выл на луну, но чары сдерживали звуки, не давая другим оборотням найти его.

— Я не смогу его долго держать, — проговорил Поттер, пытаясь быстро что-то придумать. — Я не смогу оглушить его один. На оборотней не действуют обычные заклинания. Но мы могли бы попробовать вместе...

Размышления Джеймса прервало уверенное гавканье Сириуса. Снова издалека послышался вой.

— Ты уверен, что успеешь? — спросил Поттер, как только оборотень заткнулся. — У нас, в лучшем случае, будет пара секунд.

Бродяга, глядя в глаза Джеймсу, твёрдо кивнул.

— Ну хорошо. На счёт "три" я отпускаю защиту, — взволнованно сказал Сохатый. — Один, два... три!

Сириус обратился человеком, выхватил палочку и направил её на оборотня.

— Остолбеней! — два красных луча ударили Люпину прямо в грудь.

Волк упал на землю без сознания. Сириус схватился за раны на боку, прикрывая их собственной футболкой.

— Сильно? — спросил Джеймс, но Блэк, сжав зубы, отмахнулся.

Поттер поднял Лунатика в воздух, опутал его верёвками и собрался было бежать, но его остановил Сириус.

— Кровь может привести их к сараю, — проговорил он. — Надо сбить их.

— Они далеко? — спросил Джеймс.

— Не знаю, — ответил Сириус и оторвал от раны ткань футболки.

Он разрывал её на части, а затем с помощью магии раскидал куски в разных частях поляны. Когда он двинулся вслед за Джеймсом с парящим оборотнем, на тропинке, ведущей к дому Люпинов, остановился и сказал:

— Иди, не останавливаясь. Я попробую наложить отталкивающие чары и стереть за нами следы.

Поттер скрепя сердце отправился к укрытию и тем самым бросил раненного Блэка одного.

Голова Сириуса кружилась, всё тело болело, мозг не мог вспомнить нужные заклинания, а руки не хотели выписывать точные движения палочкой. Совершенно неудовлетворённый результатом, Сириус отправился вслед за друзьями, понимая, что ещё чуть-чуть, и он отключится совсем.

Он решил, что будет лучше обратиться Бродягой. Блэк трусцой побежал к сараю, сквозь зубы поскуливая от невыносимой боли. Совсем недалеко от дома его встретил Джеймс, что выбежал из укрытия, где оставил Лунатика без сознания.

— Герой недоделанный, — облегчённо выдохнул Поттер, когда увидел Сириуса. Тот сразу же обратился в человека и, качнувшись, облокотился на дерево. — Держи бадьян, нашел в сундуке в сарае. Там есть ещё бинты, какие-то зелья и травы.

Джеймс судорожно смочил какие-то тряпки бадьяном и протянул Сириусу. Тот, прикрывая саму рану кожанкой, приложил к ней бинты и зашипел от боли.

— Как Лунатик? — спросил Блэк, игнорируя жжение.

— Всё ещё в отключке и связан, — произнёс Поттер и подхватил друга под руку, помогая ему идти. — Скорее бы он обратился. Светает.

Прежде чем зайти в сарай, Блэк остановил Джеймса и сказал:

— Нельзя говорить Ремусу, что это он меня задел, а то он сожрёт сам себя из-за чувства вины. Лучше ему вообще не знать об этом.

— Думаю, твоя бледная рожа не останется незамеченной, но ты прав.

Парни зашли в маленький домик. На кровати лежал то ли спящий, то ли обездвиженный Люпин. А на полу были разбросанные Поттером склянки. Джеймс помог Сириусу сесть на стул и снять потрёпанную кожанку. Блэк остался в окровавленной, рваной футболке. Он стянул её через верх и открыл на всеобщее обозрение свои раны. Поттер грязно выругался и налил на раны ещё бадьяна.

— Не хватает огневиски, — усмехнулся Блэк, когда Джеймс попытался мокрыми бинтами промыть рану и кожу вокруг.

— Я не Эванс, не Помфри и тем более не мама. Я не знаю, как тебя починить, — в панике проговорил Поттер, перебирая склянки на полу. — Конечно, могу что-то сделать, чтобы добраться до дома...

— Нет, — отрезал Блэк. — Меня не будет лечить Дорея.

— Конечно, не будет, — ответил Поттер. — Она нас двоих тогда убьёт. Но у неё есть книги. И зелья.

Джеймс стал колдовать над Сириусом, применяя то одно, то второе заклинание. Раны понемногу затягивались, оставляя после себя неаккуратные красные шрамы. Кровь по-прежнему сочилась местами, поэтому Поттер наложил бинт. Когда Сириус попытался восстановить свою рваную футболку и заругался из-за убитой кожанки, Ремус подал признаки жизни. Он громко зарычал. Начался процесс превращения оборотня в человека.

Джеймс подбежал к нему и убрал верёвки, что связывали Люпина. Он скатился с кровати на пол и встал на четвереньки, тяжело дыша. Поттер стянул с кровати плед, готовясь укутать Лунатика, когда тот снова будет человеком. Сириус же в это время очищал место вокруг себя от окровавленных бинтов и одевался.

— Очухался, волчара? — спросил Блэк, улыбаясь, когда Ремус, замотанный в пыльный плед, уселся на кровать. Он обезумевшим взглядом обводил своих друзей и комнату. Сириус достал из кармана помятую пачку сигарет и закурил. — Помнишь что-нибудь?

— Помню, что я слышал других оборотней, а затем отключился, — спустя несколько минут ответил Люпин. — Что произошло? Вы меня обездвижили?

— Не сразу, — усмехнулся Блэк. — Ты успел посопротивляться.

— Я же никого?.. — глаза Лунатика округлились в ужасе, и он вновь оглядел друзей.

— Конечно, нет. Мы успели оглушить тебя раньше, — ответил Джеймс. — Есть идеи, почему зелье перестало работать?

— Разве что пиво... — сказал Ремус.

— Да брось, два глотка, серьёзно? — поинтересовался Сириус и потушил окурок в наколдованной пепельнице.

— Ладно, дружище, отсыпайся, у тебя была тяжелая ночь. Нам пора домой, скоро проснутся предки, — сказал Поттер.

Пока Ремус одевался, Сириус и Джеймс собирали остатки вчерашней еды и пустые бутылки из-под пива в рюкзак. Они старались уйти как можно быстрее, чтобы не отвечать, почему Блэк кряхтит при малейших движениях корпуса или почему в комнате стоит запах лекарств, бинтов и крови. Оставаясь в одиночестве, Люпин понял, что ему впервые придётся врать в отчёте о прошедшем полнолунии для профессора Белби. Но не о том, что зелье сработало и всё было спокойно, а о том, где и как он провёл эту ночь.

Блэк с Поттером трансгрессировали обратно в Годрикову Впадину. Они вернулись к дому и так же тихо, как уходили, возвращались через заднюю дверь. Они как можно тише разулись и пошли через гостиную к лестницам, когда их настиг злой голос Дореи Поттер, доносящийся с кухни:

— Ну, молодые люди, не хотите объяснить мне, где вы провели эту ночь?

От неожиданности они замерли в одном положении. Парни медленно повернулись, пытаясь быстро придумать правдоподобное оправдание.

— Прости, мам, — начал Джеймс и посмотрел на Сириуса. — Мы ходили в паб, здесь недалеко. Играли во взрыв-карты и пили пиво.

— Паб, значит, — тихо повторила миссис Поттер и вышла в гостиную. — А вам известно, какие личности водятся в пабах по ночам?

— Согласен, безрассудно было отправляться туда ночью, — сказал Сириус. — Это была моя идея. Хотелось развлечься перед отъездом в Хогвартс. Там ведь будет сплошная учёба. Ни квиддича, ни Хогсмида.

— Помнится, вам не мешало отсутствие вылазок в Хогсмид всё равно туда ходить, — строго проговорила Дорея. — Вы хоть понимаете, какое сейчас время? И уходить из дома ночью, не оставив ни записки, не лучшая благодарность нам с отцом за попытку оградить вас от опасности! Что с твоей курткой, Сириус? Вы опять с кем-то подрались?

— Нет, мам... — встрял Джеймс, но не придумал, что сказать.

— Это моя старая куртка. Решил надеть её, чтобы не выделяться в пабе, — спокойно ответил Блэк.

— Я думала, вы повзрослели! Думала, вы понимаете всю серьёзность происходящего!

— Так, Дорея, — из своего кабинета на шум вышел мистер Поттер. — Иди отдыхай, я сам с ними поговорю.

Все трое абсолютно молча поднялись в комнату парней. Сириус уже потянулся стянуть куртку, но тут же передумал.

— Может, хоть мне объясните, на кой чёрт вас понесло в паб? Девушек своих вы вроде любите, да и пиво можете спокойно выпить здесь, — спросил Карлус, всем своим видом показывая злость. — Мама с ума сходила, когда мы поняли, что вас нет дома. Она только недавно спасала жизнь Лили, а после этого потеряла лучшую подругу. И я полагаю, её беспокойство не безосновательно.

— Просто хотелось развеяться, — устало сказал Джеймс. — Что в этом такого?

— А как вы поняли, что нас нет? Все же легли спать, — спросил Сириус.

— Жизнь вас не научила накладывать "Оглохни" на свою комнату, — загадочно произнёс мистер Поттер. — Вечером дважды звонил телефон. И никто из вас не удосужился ответить.

— Лили? — тут же вскинулся Джеймс, хотя он сам вчера говорил Эванс о своих планах насчёт полнолуния. И вряд ли бы она стала звонить, если только не случилось что-то серьёзное.

— Нет, звонила Марлин, — теперь уже оживился Сириус. — Она, между прочим, беспокоилась о ваших делах. Мама сказала, что вы помогаете мне. Прикрыла ваши задницы. Я очень надеюсь, что вы не искали себе девушек на одну ночь.

— Пап! — возмутился Джеймс.

— Конечно, нет! — поддержал Сириус.

— Я наслышан о принципах нынешней молодёжи и очень надеюсь, что мы с мамой вырастили вас как достойных людей, — подытожил свою воспитательную речь Карлус. — Итак, ложитесь спать. Перед уходом на работу я вас разбужу, вы извинитесь перед мамой и будете делать весь день всё, что она говорит.

— Ну, пап! — взвыл Поттер. — Это же всего пара часов.

Карлус демонстративно вытащил карманные часы и посмотрел на время.

— Ты прав. У вас действительно осталось всего два часа, — спокойно ответил он. — Уже пора бы уметь брать ответственность за свои действия. Сладких снов. Точно всё в порядке, Сириус? Выглядишь неважно.

— Да-да, — растерянно ответил Блэк. — Просто устал.

Мистер Поттер смерил подозрительным взглядом обоих и вышел из комнаты.

В итоге Сириуса лечила Лили, надиктовывая Джеймсу последовательность необходимых заклинаний и действий. Только благодаря ей на рёбрах Блэка остались две тонкие, практически незаметные линии шрамов.

Дорея остыла и перестала злиться на мальчиков уже к обеду. Они так и не успели поспать, но нисколько не жаловались на просьбы миссис Поттер убраться во дворе или на чердаке. Тем более, что в отличие от школьных наказаний сегодня у них не забрали волшебные палочки.

За день до отъезда в Хогвартс, когда мистер Поттер вернулся с работы домой, он нашёл парней на лётной площадке. Они отрабатывали передачу квоффла. Он позвал их на ужин, и те, немного нехотя, но согласились. Ужинать всей семьёй за одним столом было традицией. Но сегодня повод был ещё более особенным, ведь это был последний совместный ужин до их уезда.

В столовой их ждали Дорея и Карлус с лукавыми улыбками. Мистер Поттер вручил своему сыну новейшую метлу «Комету-220». Это было очень кстати, ведь его метла стала куда хуже управляться после погони за Мэри Макдональд. Джеймс был крайне рад подарку.

Настал черёд Сириуса, и ему миссис Поттер тоже вручила подарочную коробку. Он аккуратно развязал бант и открыл коробку, ни на что особо не рассчитывая. Но какого было его удивление увидеть там абсолютно новую кожаную куртку шикарного качества. Бирка и вовсе гласила, что куртка сделана из драконьей кожи. Блэк был ужасно признателен такому вниманию и заботе.

Следующий день был одним из самых приятных за все каникулы. Сириус встретился с Марлин и её родителями у входа на вокзал Кинг-Кросс. Джеймс же оставил Блэка и родителей с МакКиннонами и понёсся на платформу номер девять и три четверти. Там, запутавшись в клубах дыма и радостном гаме школьников, ждала его Лили. Она стояла прямо у барьера, чтобы точно не пропустить появление Поттеров. Эванс добралась до вокзала практически одна. Отец довёз её до Бирмингема, а оттуда она трансгрессировала прямиком на платформу. Это не очень устраивало Джеймса, но она заверила его, что с ней всё будет в порядке.

Когда он увидел её, сразу же бросил свой огромный чемодан и сгрёб в охапку Эванс, обхватывая руками её голову и жадно целуя, боясь, что она вот-вот растворится. Лили смущённо смеялась и просила его успокоить свой пыл. Он прижимался к ней всем телом, и, казалось, больше ничто не способно их разлучить. Ничто, кроме миссис и мистера Поттера, появившихся на платформе.

Вслед за ними пришли и Сириус с МакКиннонами. Девушки радостно бросились в объятия друг к другу. Вся компания двинулась ближе к поезду, в гущу толпы, обсуждая каникулы и ближайшие планы. Гриффиндорцы немного оторвались от родителей и нашли Питера с Ремусом и Алису с Фрэнком. Вот только Алиса плакала и прижималась к Лонгботтому, не желая его отпускать. Только Лили хотела узнать, в чём дело, как Дорея суетливо вручила ей волшебный фотоаппарат.

— Милая, сколдографируй нас, пожалуйста, — сказала она и обернулась к мужу. — Поттеры! Совместное фото!

Джеймс, улыбаясь, закатил глаза, но послушно встал рядом с матерью и отцом. Лили уже хотела щёлкнуть затвором, но тут миссис Поттер крикнула:

— Тебе особое приглашение нужно, Сириус? — Блэк даже застыл от неожиданности. — Давай-давай, дорогой, быстрее. Уже скоро отходит поезд.

Сириус, всё ещё ошарашенный, встал рядом с Поттерами и улыбнулся в камеру. Лили была очень тронута и не сразу опомнилась, что ей нужно их сфотографировать. Колдография получилась прекрасной. После небольшой фотосессии, устроенной Дореей, в которой приняли участие все друзья Джеймса и Сириуса, Блэк не мог не подойти к ней и не обнять её в знак благодарности за её заботу и безусловную любовь. Никогда ещё ему так прямо не демонстрировали, что он часть этой замечательной семьи. Марлин даже растрогала эта сцена, и она, отвернувшись, вытерла проступившие слёзы.

Но чем ближе стрелки часов были к одиннадцати, тем хуже было настроение у миссис и мистера Поттера. Они становились всё мрачнее и серьёзнее. Джеймса это настораживало. Беспокоила ещё и эта внезапная фотосессия. Да, они практически всегда фотографировались перед отъездом, но сейчас зачем-то его маме понадобились колографии со всем седьмым курсом и с их родителями сразу. На колдографиях были запечатлены и родители Марлин, и отец Ремуса, и Фрэнк с Алисой, и даже мистер Ревелл.

Перед посадкой в поезд миссис Поттер и вовсе расплакалась, обнимая поочерёдно Джеймса и Сириуса. Она желала им хорошей сдачи экзаменов, просила писать почаще и не искать неприятностей. На прощание она обняла и Лили с Марлин, которых смутило такое излишнее проявление чувств. Но они лишь понимающе улыбались и обещали следить за парнями.

Ребята зашли в поезд практически самыми последними. Именно тогда Лили поняла причину плохого настроения Алисы. Фрэнк не возвращался в Хогвартс, решив пополнить штат мракоборцев как можно раньше. Лили обнимала всхлипывающую Алису, пыталась её успокоить. Марлин тоже не оставалась в стороне, говоря, что осталось всего пара месяцев.

Семикурсники без труда нашли свободное купе, потому что многие не решились вернуться в школу. Джеймс обеспокоено смотрел в окно, глядя на своих родителей. Дорея то прижимала белый платочек к мокрым красным глазам, то махала им на прощание. Такой он видел её только на первом курсе, когда она впервые провожала его в Хогвартс. Он не мог избавиться от назойливого ощущения, что с ними будто бы прощались, но он не понимал почему. Всё должно быть хорошо. В школе теперь безопасно, да и его семья чистокровная. Им точно бояться нечего. Поттер успокаивал себя мыслями о том, что у его мамы просто увеличилась тревога на фоне всех событий. И он искал поддержки от Блэка. Но и тот выглядел мрачнее тучи.

Жаль только, что переживания четы Поттеров не были безосновательными. Вчерашним вечером в их спальню через открытую форточку влетела сова с запиской без всяких конвертов и подписей. В ней было всего несколько строчек. Но их хватило, чтобы по спине прошёлся неприятный холодок, а внутри намертво засел ужас.

«Добрый вечер, миссис Поттер. Мы очень надеемся, что вы вернётесь на своё рабочее место в больницу Св. Мунго, когда ученики вновь окажутся в Хогвартсе. Мы рассчитываем на вашу помощь и сотрудничество. Будьте уверены, что за Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком будет кому присмотреть в школе».

— С ними всё будет хорошо, Дор, — сказал Карлус, сжимая руку жены, когда алый поезд тронулся. — Я общался с Грюмом. Они вместе с Дамблдором гарантируют защиту студентов.

— А с нами? Будет ли всё хорошо с нами? — спросила она, провожая ускользающий паровоз взглядом.

— Будет, — твёрдо ответил мистер Поттер, но скорее машинально, нежели уверенно. — Мы сделаем так, как договорились. Сейчас мы оставим тебя дома, а после этого я появлюсь на работе, оставлю там заявление об отставке, отключу наш камин от общей сети и вернусь домой. Мы защитим его Фиделиусом, и никто до нас не доберётся, правильно?

Дорея утвердительно кивнула. Голос Карлуса звучал твёрдо и непоколебимо, а его слова успокаивали. Как и всегда, она доверилась мужу.

Прямо с платформы пара трансгрессировала в Годрикову впадину. Мистер Поттер, на всякий случай, наложил несколько дополнительных защитных заклинаний на дом, поцеловал жену, подошёл к камину, набирая летучий порох, и перед перемещением в Министерство Магии тихо пообещал, что всё будет хорошо.

Дорея пыталась отвлечься от тревожных мыслей с помощью готовки. Сегодня она решила испечь черничные кексы, которые ужасно любил Карлус.

Спустя пару часов, когда ароматные горячие кексы уже были на столе, в комнату вдруг запрыгнул иссиня-белый заяц. Такого она уже видела, но от этого легче не становилось. Сердце миссис Поттер ушло в пятки.

Патронус заговорил голосом главного целителя отделения лечения от тёмных заклинаний.

— Карлуса пытались убить, он тяжело ранен. Он убеждает, что вам и вашей семье угрожали. Приходи как можно скорее со вчерашней запиской. Здесь половина мракоборческого отделения.

Заяц растворился в воздухе.