О пользе слухов (гет)

Школьная жизнь студенту первого курса Гарри Поттеру нравилась.

Его восхищал замок. Днём — наполненные жизнью коридоры, старинная кафедра из тёмного дерева в кабинете чар, большие узорчатые окна с красивым видом на озеро или горы (с ума сойти! Горы он видел только на картинках) — он мог бы ходить весь день и любоваться древним строением. Мальчик не боялся заблудиться, ведь с ним всегда была Лаванда, которая любого призрака или постояльца картины могла уговорить показать им короткий путь. Вечером — уютная гостиная Гриффиндора, где было так приятно читать, со своими мягкими креслами и теплом от камина, в котором постоянно мягко потрескивал огонь. Или же чаепития в компании подруг в их секретной комнате.

Комнату обнаружила Дафна. Как наследнице древнего рода ей полагалось иметь в школе домовика, который следил бы за всем и помогал по необходимости. Гринграсс встретилась с главой общины эльфов Хогвартса, чтобы получить разрешение пользоваться помощью своего домовика (платой за это было то, что во время учёбы эльф ученика должен помогать эльфам школы). И когда встал вопрос о месте для встреч, новый помощник Дафны рассказал про Выручай-Комнату.

Гарри нравилась учёба. На занятиях интересно. Даже на Истории Магии — девочки с самого начала знали об учителе-призраке с его уникальным методом преподавания и на лекциях по очереди рассказывали мальчику собственные версии событий, начиная чуть ли не с первого мага Египта. Оказалось, что сёстры Патил увлекались мифологией многих стран мира, Сьюзен (у которой в семье почти все служили в Министерстве Магии) на зубок знала самые важные даты в истории, а Дафне были известны некоторые тайные мотивы конфликтов и военные хитрости прошедших столетий. Лаванда, не любившая оставаться без внимания, в конце каждого урока (после ставшего уже традиционным рассерженного выговора Гермионы Грейнджер о том, что они ей мешают) рассказывала о магических сказках и о попавших туда событиях.

Любимыми предметами мальчика стали Трансфигурация и Чары.

На первом уроке Трансфигурации после лекции профессора МакГонагалл Гарри думал, что будет очень тяжело. Однако после выходки Лаванды (она почему-то подумала, что серебряный цвет не подходит к нашивке на мантии и сделала иголку золотистой — просто потому, что представила себе золотую иголку при чтении заклинания, как она объяснила позже) мальчик попытался повторить этот трюк. Вышло проще, и с тех пор превращать предметы во что-то другое стало легко (как только удавалось выговорить заковыристое слово с доски?).

На Чарах проблем также не возникало. Когда закончилось первое занятие (ученики отрабатывали различные взмахи палочкой), Гарри пожаловался на боли в руке. Девочки переглянулись и утащили его в Выручай-Комнату. Тренироваться.

— Тут важны правильные движения, — стала объяснять Дафна. — И практика. Много практики.

Мальчику показали, как нужно двигаться при взмахах и заставили тренироваться до тех пор, пока не получилось «идеально». На следующий день рука ужасно ныла, но на уроке Гарри заметил, что стало получаться легче. С тех пор он каждый вечер минут по десять-двадцать практиковался и вскоре смог сотворить первое заклинание. Праздновали это событие с размахом — было много чая и три вида торта.

Астрономия Гарри не очень привлекла. Ему было интереснее читать про происхождение вселенной в книге про космос, что подарили Дадли на день рождения — и она потом попала в чулан за ненадобностью. Однако послушав речи о влиянии звёзд на судьбы всех людей в исполнении Лаванды (а также краткий список ситуаций, в которых требуется знание положений планет и звёзд от Падмы), Гарри решил не пренебрегать таким полезным предметом.

Единственным предметом, с которым у Гарри возникли трудности, оказалось Зельеварение. Причём не столько с самим предметом (Лаванда уже на второй день после получения расписания поговорила со старшекурсниками и забила тревогу. Все дружно сели за учебники: готовиться к так любимым профессором Неожиданным Вопросам По Предмету, да и помощь Ханны — сведения о свойствах растений — и Падмы — о некоторых простых исцеляющих зельях — оказалась очень полезной), сколько с самим преподавателем. Гарри знал, конечно (как тут не знать, если весь день перед первым уроком Зелий девочки это обсуждали), что тот будет очень непростым и неприятным в общении. Но не ожидал такого. Мальчику казалось, что он что-то сделал профессору и тот на него зол, и ломал голову, чем он мог успеть так досадить незнакомому человеку. Выходя с первого урока, Лаванда пылала праведным гневом за несправедливые придирки (и это после правильных ответов на вопросы и отличного зелья!), Дафна была поражена таким отношением обычно сдержанного декана, а Гарри был грустен и задумчив.

Ещё у Гарри как-то не ладились отношения с соседями по комнате. Точнее, только с одним соседом, Роном. Он каждый вечер предлагал сыграть в шахматы или обсудить матч каких–то «Пушек», но Гарри за день сильно уставал, отказывался от игр и почти сразу ложился спать. Ведь после насыщенного учебного дня мальчика ждали подруги с самыми разными идеями: то срочно нужно пойти погулять и собрать цветы, то какой-то портрет обещал рассказать про комнату с сокровищами, то «сегодня отличная погода, давайте пойдём на Астрономическую башню любоваться видами?». Да и секретная комната для собраний находилась далековато. А перед отбоем ещё нужно было всех проводить до входа в их гостиные, то есть пройти почти половину замка.

Рон терпел почти неделю, но всё же не выдержал такого к себе отношения и сообщил, что раз уж Гарри с ним не разговаривает, то он, Рон, тоже не будет больше говорить с ним. Если Уизли рассчитывал таким образом заставить Гарри стыдиться, то он ошибся. После первого урока Астрономии, который выпал как раз на прошлую ночь, мальчик ужасно не выспался — непривычный к такому графику организм разбудил своего владельца за два часа до подъёма. Гарри полчаса пытался заснуть, но потерпел поражение и решил почитать кое-что из книг, что одолжили ему подруги «в целях повышения самосознания и общего развития». Так что конкретно сегодняшним вечером мальчика не волновали ни звуки приближающейся грозы, ни шум и хохот в гостиной, ни тем более обида почти незнакомого человека.

Мальчик улыбнулся, вспоминая, как вся компания села завтракать вместе первый раз. Тогда он с Лавандой и Парвати пришли раньше других. Потом к ним подсели остальные девочки. Сначала гриффиндорцы косились на странную компанию, потом кто-то пожаловался учителям, и деканы пошли разбираться. Девочки же решительно не собирались никуда уходить.

— Профессор Дамблдор, я изучила правила Хогвартса, и ни в одном из пунктов не сказано, что студентам нельзя сидеть за столами других факультетов. Даже наоборот, прецеденты были, — Сьюзен.

— Профессор МакГонагалл, разве вы не рады? Разве тесное сотрудничество факультетов — это плохо? — Дафна.

— Мы просто рационально подходим к распределению своего времени. Если есть вместе, согласно исследованиям, экономится до часа в день — это то время, которое обычно люди тратят на ничего не значащие разговоры, — Падма.

В итоге профессора, так и не решив, что можно на это возразить, позволили ребятам сидеть вместе. Теперь они занимали ближайший к выходу из Зала конец Гриффиндорского стола.

История с меню тоже была интересной. После того, как Дафна получила разрешение от главы эльфов Хогвартса для своего эльфа, Гринграсс смогла заказывать почти любые блюда.

По просьбе новых подруг Милли (так звали эльфа Дафны) готовила так же для всей компании. Почти неделю девочки спорили из-за меню (чтобы домовику было всё же легче, готовить для каждой отдельно — бедный эльф…), причём Гарри было страшно даже слово им сказать. Дафна настаивала на традиционной пище — всё же предки веками это ели и всё было хорошо; Лаванда показывала подборки с диетами и советами по правильному питанию из журнала своей мамы; сёстры Патил в один голос говорили о здоровой пище, любовь к которой привил им отец-колдомедик. Объединяло все идеи одно — чем больше разнообразной пищи, тем лучше. Сошлись на том, что еда будет чередоваться. Написание меню заняло ещё два дня, но оно того стоило — не всегда хотелось есть варёную картошку с зеленью и рыбный суп.

Гарри был благодарен подругам. Прошёл почти месяц, а он уже видел, что жизнь его стала намного лучше. Он теперь не боялся, что на уроке не сможет что-то сделать: он знал, что девочки после занятия помогут ему разобраться с трудным заклинанием. Написание длинных эссе тоже не вызывало проблем: над ними трудились все вместе в Выручай-Комнате, и стоило только подумать о чём-либо, как нужная книга возникала на столе (не то что в библиотеке, пока найдёшь том, который кто-то переставил…).

Также легче стало ходить по коридорам. В самом начале отовсюду были слышны шёпотки: «Смотри-смотри, вон он идёт!». Мальчику казалось, что на него постоянно кто-то смотрит, и все время присутствовало желание сбежать от этих взглядов. Однако девочки окружали его, словно стеной, и подходить никто не рисковал. Со временем перешёптываться за его спиной перестали, и жить стало проще.

А уж сколько бы Гарри мучился с перьями! После первого же учебного дня, когда девочки увидели заляпанный кляксами пергамент, его усадили за строчки. Строчки случайно оказались из учебника по Зельям, так что это оказалось очень полезно: именно благодаря этому на одной из контрольных Гарри написал все ответы верно. Ему показали, как правильно держать перо и макать в чернила, предоставили пример красиво написанных букв, дали специальные прописи (которые Ханне прислали по её просьбе родители) и заставили писать. Лаванда подсказала несколько заклинаний для убирания клякс и подсушивания чернил — такими часто пользовались журналисты, и она их выучила ещё два года назад. Обещала ещё узнать про самозаполняющееся перо. Оно было привязано к чернильнице, и им можно было писать как обычной ручкой — главное, писать в «зоне досягаемости» от привязанной чернильницы.

Через неделю Гарри не узнал свой почерк. Постоянные занятия принесли плоды, теперь он выводил буквы легко и аккуратно. Тогда девочки стали приставать с новой идеей: он должен писать красивым пером. Лаванда предлагала страусиное — большое и пушистое, после произнесения того же заклинания трансфигурации приобретшее золотистый цвет. Сёстры Патил — перья павлина и фламинго, Сьюзен и Ханна — гусиное с рисунком, Дафна — совиное, со специальным приспособлением для письма. Гарри больше всего нравился вариант Гринграсс, поскольку это перо было больше всего похоже на привычную ему ручку, но, чтобы не обижать других, предложил писать всеми по очереди. Это решение погасило зарождающуюся ссору, и теперь перед каждой лекцией та, что сидела справа от Гарри, давала ему своё перо.

* * *

Гарри проснулся, почистил зубы, оделся и вышел в гостиную Гриффиндора. Подруг пока не было, и мальчик сел в кресло. Сегодня наконец-то будет урок полётов. Всего, как объяснила Сьюзен, программой предусмотрено четыре урока, по три часа каждый. Летали всем первым курсом, и обычно в такие дни первые две лекции отменялись. Далее расписание возвращалось к привычному виду.

Мальчику было слегка страшно. Гарри никогда не летал даже на самолёте, а уж как представить полёт на метле, если ты всегда знал, что она не летает… И вообще, метла — это такое ненадёжное средство передвижения. Не то что тот мотоцикл, который ему как-то приснился.

Однако девочки поняли его сомнения и наперебой начали уверять, что бояться ему нечего. Что с ним всегда будет преподаватель, который не даст упасть на землю (ты не знаешь, но существует же множество заклинаний для левитации!). Что нет ничего плохого в том, чтобы не уметь летать. Ханна, например, сказала, что тоже не умеет и очень боится впервые сесть на метлу. И предложила учиться вместе, ведь если Гарри будет рядом, то ей будет не так страшно. Остальные девочки её поддержали, сказав, что тоже никогда не пробовали летать. Странно, но после этого мальчику стало спокойнее, и он уже не так беспокоился насчёт урока полётов.

Когда девочки спустились, после традиционного расчёсывания от Лаванды (сколько Гарри ни пытался, справиться с его волосами могла только она. Это что, её особая магия — как с иголкой?) друзья пошли в Большой Зал на завтрак.

Их там уже ждали. Поприветствовав Гарри поцелуем в щёчку, девочки принялись за еду. Сегодня на завтрак были блинчики с вареньем, шоколадный и ореховый торты, чай, апельсиновый и яблочный соки и — специально для Гарри — сэндвич с беконом.

Наконец завтрак закончился, и ребята пошли на урок Полётов.

— Вы слышали? Малфой говорил, что летает с пяти лет. А Панси по секрету мне сказала, что на её прошлом дне рождения Драко упал прямо на торт, когда пытался сделать петлю в вохдухе. Вот ведь врун и хвастун!

Дама со странной причёской представилась преподавателям и предложила ребятам призвать метлу в ладонь. У Гарри получилось сразу; со второй-третьей попытки вышло и у других девочек, кроме Ханны. Мальчик вспомнил, что она боялась этого урока. Как можно спокойнее он улыбнулся ей.

— Попробуй ещё раз, ладно? Не бойся, у тебя получится.

Ханна улыбнулась ему в ответ и через две секунды уже схватила поднявшуюся метлу. Гарри огляделся. С заданием преподавателя справились почти все, хотя у Гермионы и ещё пары человек были проблемы.

— Теперь оседлайте мётлы.

Преподаватель обошла учеников, поправляя их, если ей что-то не нравилось.

— Но я летаю с пяти лет! — раздался возмущённый возглас Малфоя.

— Это всего лишь значит, что все эти годы вы летали неправильно.

Со всех сторон раздались смешки. Кажется, Драко много кому успел рассказать о своих подвигах на метле.

— Когда я дуну в свисток, вы оттолкнетесь от земли. Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь — для этого надо слегка наклониться вперед. Итак, по моему свистку — три, два…

Внезапно метла Невилла, соседа Гарри, взмыла в воздух и начала бешено носиться туда-сюда. На одном из поворотов Лонгботтом не удержался и соскользнул вниз, упав на землю с неприятным хрустом. Все тут же бросились к нему. Мадам Трюк пару раз взмахнула палочкой.

— Я сейчас отведу мистера Лонгботтома в больничное крыло. Всем оставаться на земле. Если я замечу кого-то в воздухе, когда вернусь, он вылетит из школы быстрее, чем успеет произнести слово «Квиддич».

— А что такое квиддич? — решил узнать у Лаванды Гарри. Он пару раз слышал это слово, но так и не понял, что же это такое.

— Это игра на мётлах. Несколько человек носятся над полем и забивают в ворота мяч. Не понимаю, как кому-то может нравиться эта игра? — Лаванда понизила голос, будто не желая, чтобы кто-то её услышал, кроме Гарри. — Она такая грубая…

Остальные девочки закивали, соглашаясь.

— Что это тут у нас? — Малфой поднял с земли какую-то коробочку.

Лаванда судорожно сунула руку в карман.

— Отдай, Малфой! Это моё!

— Попробуй отними, — Малфой оседлал метлу и взлетел на несколько метров. — Или, может, положить это куда-нибудь повыше, чтобы ты дольше искала?

— Что это такое? — спросил Гарри.

— Это… — всхлипнула девочка, — это мои выпуски Ведьмополитена. Все с автографами издателей и знаменитостей, эксклюзивные номера. Я их три года копила…

— Или, может, мне их просто бросить в озеро?

С него станется, подумал Гарри и тоже оседлал метлу. Мальчик с силой оттолкнулся от земли, как и учила мадам Трюк, и взлетел. Странно, но чувствуя, как ветер развевает волосы, Гарри ощутил свободу и радость. Оказывается, он, выросший вдали от волшебного мира, умел что-то такое, чего не умели делать дети магов. Малфой выглядел изумлённым.

— Отдай, или я сброшу тебя с метлы, Малфой! — поравнявшись с ним, выкрикнул Гарри.

— Да ну? — протянул Драко, вытягивая руку со шкатулкой Лаванды в сторону и издевательски держа её двумя пальцами.

Гарри откуда-то знал, что делать. Он пригнулся к древку и немного наклонил его. Метла рванулась вперёд. Не ожидавший такой скорости Гарри пронёсся мимо Малфоя, которого ухитрился-таки немного задеть, остановился и развернулся одним движением. Снизу раздались аплодисменты.

— Ну что, отдашь?

— Если оно тебе так нужно — лови!

Малфой размахнулся и бросил шкатулку в сторону замка, сам же рванул к земле.

Гарри словно в замедленной съёмке видел, как летит вниз такая дорогая для Лаванды вещь. Не думая он рванул за ней, не обращая внимания на испуганный девчачий визг. В ушах свистел ветер, скорость всё нарастала. Мальчик вытянул руку и поймал шкатулку у самой земли, чудом сумев в последний момент выровнять метлу и избежать столкновения. Через пару секунд он приземлился, и почти весь первый курс бросился к нему поздравить с потрясающим полётом.

Как и всегда, подруги успели первыми и окружили его, не пропуская всяких желающих похлопать героя по плечу. Лаванда кинулась ему на шею, всё ещё всхлипывая и благодаря за спасение бесценной коллекции.

— ГАРРИ ПОТТЕР!

Толпа вздрогнула от громкого голоса. К ним спешила разгневанная заместительница директора. Гарри стало страшно.

— Никогда… За все годы моего преподавания… Следуйте за мной!

Профессор МакГонагалл развернулась и быстрым шагом пошла обратно к замку. Гарри положил метлу и поспешил за ней. Через десять шагов подруги догнали его.

— Юные леди, вас я не звала.

— Вам же нужны свидетели произошедшего, так? Вас там не было, а мы расскажем всё как было!

— Гарри спас меня! Это Малфой во всём виноват!

— Мы не бросим Гарри!

— Мы пойдём с вами! Ну пожа-а-алуйста!

— Ох, ладно! Но чтобы ни звука.

— Конечно, профессор.

Гарри благодарно улыбнулся подругам.

Профессор МакГонагалл провела ребят по лабиринту коридоров и остановилась перед одной из дверей.

— Ждите здесь, — сказала профессор и постучала в дверь. — Профессор Квиррел, могу я забрать у вас Вуда?

— К-к-к-конечно, пр-пр-профес-с-с-ор.

Вышел гриффиндорец со старшего курса, которого Гарри пару раз видел в общей гостиной.

— Вуд, — почти пропела довольная чем-то МакГонагалл. — Я нашла вам Ловца.

Каменные стены древнего замка сотряс радостный девичий визг.