Диктатор (джен)

Сам Большой зал своим оформлением под помпезную роскошь меня не очень поразил, хотя великолепной иллюзией ясного солнечного утра, которая укрывала потолок зала, пару минут я полюбовался. Но это я, взрослый человек, закаленный опытом путешествий, а также многочисленными фильмами, книгами и компьютерными играми. А вот мелкие спиногрызы вылупились на убранство Большого зала, пораскрывав рты. Даже Малфой был в некотором шоке. Как чувствовали себя, видя такое великолепие, магглорожденные волшебники средних веков (да и нового времени, пожалуй, тоже), прожившие всю жизнь в условиях, которые если и отличались от хлева, то не намного? Угадать безошибочно совсем несложно. Ну а если учесть, что готический зал, отделанный с пышностью барокко, этакую недостижимую мечту большинства простолюдинов, они в лучшем случае видели только издалека, и уж точно их там просто так от пуза не кормили… Слово "рай" — тусклое и невнятное понятие по сравнению со всем этим великолепием.

Сев за стол Слизерина, наш факультет приступил к еде. Особо вычурного этикета не было, как и пары десятков столовых приборов у каждой тарелки, хотя оба старосты делали строгие замечания особо голодным детям, подзабывшим в попытке поскорее насытиться о правилах приличия. Впрочем, где-то прокололся и я, так как Малфой пару раз посмотрел на меня недовольно. Посмотрел, но ничего не сказал.

Пища была не слишком разнообразна и, на мой взгляд, не слишком обильна. Овсянка, вареные яйца, тосты из белого хлеба (чертовы лимонники, не едят ржаного), фрукты. Запивать это все нужно было тыквенным соком, лично мне мерзким даже на запах. Не так вкусно и сытно, но, быть может, такой скромный завтрак должен был скомпенсировать вчерашнюю обжираловку на праздничном пиру.

Впрочем, еда была далеко не самым важным для меня в это утро. Наконец-то моя голова заработала на полную мощность, и я окончательно осознал и принял для себя то, что мне тут теперь жить. А раз так, нужно внимательно присмотреться к преподавателям, от которых будет зависеть моя, в буквальном смысле, шкура в ближайшие девять месяцев как минимум. Конечно, где-то там, в большом мире есть еще родители Крэбба, а также прочие персонажи, вплоть до Темного Лорда и британской королевы, но все это коснется меня потом. Сейчас же важнее всего составить свое впечатление о профессорах, ибо они тут мать, отец и палач для студентов. Сравню, что я знаю из канона и что я вижу собственными глазами.

Итак. По центру учительского стола (хотя тут не СССР и он называется профессорским) в кресле, подозрительно похожем на трон, сидит он — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор: профессор трансфигурации, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первого класса, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, президент Международной Конфедерации Магов. Известен как сильнейший волшебник своего времени. Что можно сказать? Длинная белая борода, усы и пряди седых волос, ниспадающие волнами на обычную мантию серого цвета, а также широкие лохматые брови и очки-половинки как своеобразная карнавальная маска закрывают практически все зоны лица, доступные для чтения даже опытному физиономисту. Сейчас директор спокойно восседал в своем кресле, вкушал вареное всмятку яичко и заедал его копченой рыбой. Сказать пока ничего нельзя, но! Даже не зная канона наперед, можно с уверенностью утверждать — никаким идиотом Дамблдор не был. Не бывает у дурачков столько академических званий и столько важных должностей, одна из которых вообще уровня генсека ООН.

Как будто почувствовав мои мысли, Дамблдор кинул на меня вопросительный взгляд. Я резко перевел фокус на рыбу в его руках и изо всех сил сосредоточился на образе этой долбаной копченой селедки, постаравшись оставить в голове только одну простую мысль: "Блин. Я тоже хочу!" Спустя пару мгновений директор равнодушно отвернулся к столу гриффиндорцев.

Фух. Пронесло. Так. Как я мог забыть, что директор — профи-мозголаз? Так что в глаза ему не смотрим ни в коем случае. Что будет, если он увидит в мозгу не Крэбба, а меня, то есть совершенно левую личность, да еще с подозрительно обширным знанием будущего, думать не хотелось совсем. Ну не люблю я быстрые и кровавые концовки.

Ладно. Кто там следующий по важности? А, вот и он. Северус Тобиас Снейп, он же смертожорец-предатель, он же полукровка-Принц, он же мастер-зельевар, он же двойной шпион и по совместительству со всем вышеперечисленным профессор зельеварения и наш декан. Черная мантия, черные, как будто набриолиненные волосы, синяки под глазами, равнодушно-презрительное выражение лица. Тоже мозголаз, не смотреть в глаза. Что и как бы там ни говорили почитатели или, особенно, почитательницы, но Снейп по жизни — неудачник. Типичный пример того, до чего может довести глупость, эгоизм и нежелание жить настоящим или будущим, не имея достаточно силы воли оставить прошлое прошлому. Насколько я помню занимательные факты из своей прежней жизни, по статистике, первая любовь больше чем у семидесяти процентов оказывается по тем или иным причинам не очень удачной. Но это не мешает людям любить еще раз или хотя бы спокойно жить дальше, не пропуская мимо себя радости жизни. А кому мешает, те кончают жизнь самоубийством или становятся мизантропами, то есть не участвуют в дальнейшей социальной и эволюционной гонке. Например, как Снейп, заживо похоронивший себя в Хогвартсе: семьи — нет, детей — нет, жены — нет, пары — нет, дома — нет, денег — нет, работа — люто ненавидима, в душе — яд, на языке — желчь. Генно-магический дар, вместо того чтобы озолотить своего владельца (можно вспомнить для примера хотя бы того же Слагхорна), используется только как единственная отдушина в жизни. А гнилой вишенкой на этом торте из помоев является недавнее поступление Гарри Поттера. Как будет Снейпу здорово смотреть на ребенка его единственной любимой от удачливого мажора-соперника, каждую секунду напоминая себе, что "если бы не что-то там, то это мог быть мой ребенок"… Ух. Месье знает толк в мазохизме. Короче, не-у-дач-ник. Только надо быть потише с такими мыслями, а то не дай бог услышит — на ингредиенты пустит.

Ладно. Идем дальше. Высокая, худая и желчная тетка в темно-зеленой мантии и форменной шляпе — такую хоть сейчас на должность завуча-пугала в любую обычную школу. Впрочем, она и так завуч: Минерва Макгонагалл — замдиректора. Если абстрагироваться от штампов канона и посмотреть объективно, то сильный маг-полукровка, мастер трансфигурации, анимаг-кошка, декан Гриффиндора и по совместительству профессор трансфигурации — это сестра-близнец нашего Снейпа. Своей семьи — нет, своего дома нет вообще (последний, в Хогсмиде, и тот продала, будучи в печали, а ведь даже у Снейпа есть где-то халупа), мужа уже нет, детей нет и не было, на сердце камень от самолично вырезанной из сердца любви в молодости. Точно так же непредвзята, как Снейп, в оценке деятельности своего факультета. Детей любит, но на расстоянии. Гриффиндорцы отвечают своему декану полной взаимностью, потому что она не лезет в их жизнь вообще, оставляя воспитание личностей на самотек. Если кто со мной не согласен, то пусть он экстраполирует ситуацию с проделками близнецов на обычную школу. Такого завуча, который допускает получение учащимися регулярных опасных травм по вине её подопечных, давно бы в нормальной (в смысле, с бережным отношением к детям) школе на барабан натянули. Верный клеврет директора. Короче, неудачница, как и Снейп.

Следующий важный выделяющийся из общей массы персонаж — профессор Филиус Флитвик. Не заметить его трудно, так как он резко отличается от людской когорты. Помню, в фильме его показали как этакого старичка-сморчка, которому от гоблина достался только лишь малый рост. Здесь это скорее получеловек, чем полугоблин. Резковатые, но не неприятные черты лица, на вид не дашь больше пятидесяти лет по людским меркам. Чисто выбрит, ухоженные руки, аккуратная прическа. Человеческие уши, широкий рот с обычными губами, между которыми мелькают иногда по-гоблински острые кончики зубов. Сильный маг, опытный дуэлянт. Декан факультета Рейвенкло и преподаватель чар. Независимый, спокойный, опасный. Темная лошадка.

Декан последнего факультета, Хаффлпаффа, она же профессор земледелия, ой, гербологии то есть, Помона Спраут. Еще одна полукровка. Что можно сказать о ней? В фильмах ее изображали как бабку-уборщицу, здесь же ничего похожего я не вижу. Это невысокая, крепенькая и фигуристая женщина средних лет. Недлинные слегка вьющиеся темно-коричневые волосы убраны под функциональную, но весьма милую шапочку, чистая мантия, ухоженная кожа… Хотя Спраут вроде бы даже старше, чем Маккошка, но выглядит она гораздо моложе и… живее, что ли. Вполне возможно, что внешний вид у волшебников в буквальном смысле определяется фразой: "Выглядит внешне на столько лет, на сколько себя чувствует", а не как у магглов, для которых эти слова — только легкая лесть. А уж про то, что сильная волшебница может ходить неопрятной, при массовом и повсеместном использовании заклинаний очистки… Верится в это слабо, как и нет тому визуального подтверждения.

Больше за столом преподавателей никого не было. Остальные, похоже, как и я, не ранние пташки и любят поспать подольше.

Кстати. Вот еще какой нюанс.

Факультетов, как известно, всего четыре. На каждом факультете семь курсов. Уроки — сдвоенные. Учатся все одновременно, в одну смену. Умножаем четыре на семь и делим на два, получаем внезапно четырнадцать групп. То есть нужно как минимум четырнадцать учителей, чтобы вести занятия. А из канона я помню около десяти профессоров. И мест за столом всего пятнадцать, включая сюда смотрителя-завхоза, лесника и библиотекаря. При этом основные предметы, такие как трансфигурация, боевая магия, скромно названная защитой от тёмных искусств, заклинания, зельеварение, астрономия, история магии и гербология идут все семь лет, пусть и не у всех. А помимо непосредственно лекций есть такая вещь, как сочинения, единица измерения которых — погонные футы. И которые тоже нужно у всех учеников когда-то проверить. Как у них все это получается, я не знаю.

Закончив завтрак, мы получили от декана наше расписание уроков. Зачем оно нужно, если висит на стене, как и положено, я тоже не знаю. Чтобы детки не забыли, что ли? Ну да ладно. Хотя после того, как я прочитал свою бумажку, согласиться, что данная мера имеет некий смысл, все же пришлось. Так, вместо стандартного расписания уроков там были прописаны некие "подготовительные занятия". Первые нормальные лекции согласно этому документу начинались с пятницы.

Собственно говоря, прямо из столовой мы отправились в пустой класс на эти самые подготовительные занятия. Урок проводился силами старшекурсников из расчета одна младшая группа — один старшекурсник. Группы были обособлены по факультетскому признаку, то есть никаких гриффиндорцев, как в каноне, с нами не было, что в принципе вполне логично, иначе первые стычки случились бы гораздо раньше. Количество уроков в день пока было минимальным — всего два подряд с небольшим перерывом.

Итак, чем мы занимались на подготовительных занятиях? Как это ни странно, но подготовкой. С нас не спрашивали никаких знаний, а наоборот, только учили. Причем учили основам проживания в Хогвартсе: распорядку дня, правилам поведения, разъясняли основные проблемные моменты — когда жаловаться старосте, а когда — сразу декану. Отвечали на вопросы: что делать, если потерялся; куда лучше не заходить; как действовать в случае, если тебя задирают; как ухаживать за волшебной палочкой; как отправить домой почту и где находится совятня; как пройти в Больничное крыло; где хранить метлы (потом, когда появятся личные); как убираться в комнате; какие заклинания разрешены для применения в гостиной и спальнях; как откосить от отработки за прогул — и еще кучу всяких мелких вопросов, без ответов на которые нормально жить, ничего не нарушая, было бы нереально. И вообще, у меня сложилось такое впечатление, что эти четыре дня были предназначены для того, чтобы первокурсники немного обжились и перестали пугаться школы. Все же не каждый легко сможет в одиннадцать лет отправиться от мамы с папой в училище с полным пансионом.

Помимо основ, несколько раз был повторен некий негласный кодекс поведения слизеринца. "Факультет — это семья". Внутри факультета могут быть различные отношения, вплоть до враждебных, но против всех остальных слизеринцы независимо от курса обязаны выступать единым фронтом.

Рассказали и про общие положения межфакультетских отношений. Этими правилами следовало руководствоваться, пока не появятся личные симпатии и антипатии. К хаффлпаффцам слизеринцам предписывалось относиться свысока, но с покровительственным, а не презрительным оттенком. К рейвенкловцам — ровно дружелюбно. К гриффиндорцам — как угодно плохо. Более того, если приязненные отношения того или иного рода с рейвенкловцами приветствовались, а с хаффлпаффцами — допускались, то с гриффиндорцами — очень не рекомендовались. Отступник мог оказаться под угрозой всеобщего бойкота, что на факультете-семье приравнивалось к локальному аду. Также регламентировалось отношение к статусам крови.

Вот на статусах крови я вежливо попросил немного более развернутую лекцию:

— А можно поподробнее?

— Что тебе не понятно, Крэбб?

— Мне не ясно, кого считают грязнокровным, а кого — предателем крови.

— Крэбб? Ты что? Разве тебе дома этого не объяснили? — удивился сидящий рядом Драко. — Или ты подался в магглолюбцы? Учти, моему отцу это очень не понравится.

— Конечно, объяснили, — я постарался побыстрее соскочить с опасной темы. Память о житье-бытье у Крэббов у меня отсутствовала полностью. Надеюсь, это только пока. — Вот только, Малфой, вот в чем дело. То, как объясняли нам там, — не нужно, во всяком случае пока, обособлять себя от Драко и остальных, поэтому говорю "нам", — и то, что под этими понятиями лежит здесь, может различаться, и очень сильно. Поэтому важно точно знать, чтобы не ошибиться.

— Хм, — Дерек Уолтерс, старшекурсник, который вел у нас первую лекцию, уважительно посмотрел на меня. — Правильно мыслишь, Крэбб. Различия есть, и довольно существенные. Объясняю тогда с самого начала.

Итак, я пойду сверху вниз по чистоте крови. С точки зрения древних чистокровных семейств, британскими истинно чистокровными являются только священные двадцать восемь магических фамилий. Эти древнейшие и благороднейшие рода — вершина Магической Британии. Далее идут просто чистокровные фамилии. Согласно общепринятым в пятнадцатом веке определениям, чистокровным может считаться волшебник, у которого в роду в пяти поколениях не было полукровок. Даже полукровок, про магглорожденных и речи не идет. Отличительной особенностью всех чистокровных родов является присутствие в предках магических существ и передающиеся в поколениях магические дары и предрасположенности. И чем древнее род, тем больше таких родовых даров.

Таким образом, все остальные маги: и полукровки, и магглорожденные — нечистокровные. Конечно, тут следует отметить, что полукровка полукровке рознь. Скажем, полукровка древнего рода может даже, в очень редких и крайне печальных для рода случаях, наследовать главенство в роду. Полукровка нечистокровных родителей, понятное дело, наследовать ничего не может.

Ниже стоят магглорожденные. Все они делятся на две обусловленных происхождением и неравные по количеству и перспективам в жизни группы. Откуда берется большинство магглорожденных? Просто очень часто многие маги-мужчины в молодости любят обильно сеять дикий овес. Его всходы, от всяких там молоденьких маггл, скрасивших, зачастую помимо своего собственного желания, постель магу вечерок-другой, рождаются или сквибами, или магглорожденными волшебниками. К магглорожденным также относятся дети сквибов, изгнанных в свое время из чистокровных родов. Такие волшебники являются низшей ступенью магического сообщества. Это девяносто девять и девять десятых процентов магглорожденных, которых вполне заслуженно называют грязнокровками.

Оставшаяся доля процента — это редчайший случай. Это обретенные. Бывает так, что сила пробуждается в ребенке, у которого в роду никогда не было волшебников. Сама Мать-Магия вливается в его кровь, благословляя магглорожденного невероятной силой и многими предрасположенностями или даже родовыми дарами. Новая кровь. Обретенный. Новое начало. Такие маги очень редки и желанны в любом, даже в самом чистокровном роду. Более того, относительно статута наследования, дети таких магов считаются чистокровными. Ведь не стоит забывать, что когда-то именно с таких вот обретенных и начинались древнейшие и благороднейшие сейчас рода. Но не стоит забывать и то, что обретенные очень редки. И прежде чем тащить грязнокровку в род, следует обязательно провести его или ее проверку на родство у гоблинов.

Следующая вниз ступень — это сквибы. Сквибы, как вы знаете, это магглы, родившиеся в семьях волшебников. К магии, как и магглы, не способны вообще. Ниже сквибов стоят магглы. — Уолтерс сделал паузу в своей лекции, чтобы попить немного воды из кубка, который он, под восхищенными взглядами детей, прямо тут создал из карандаша коротким заклинанием и взмахом волшебной палочки, а наполнил из воздуха заклинанием Акваменти.

— А предатели крови? Они тоже относятся к грязнокровкам? — уточнил я после паузы.

— Ах, предатели крови. Видите ли, давным-давно предателей крови не относили к грязнокровкам. Как не относили и к чисто- или полукровкам. Не было такой необходимости, потому что предателей крови не было.

— То есть как, не было? — встрял в разговор Малфой. — Мой отец рассказывал мне несколько историй про то, как предателей крови… ну…

— Договаривайте, мистер Малфой.

— Ну… уничтожали…

— Вот именно! Уничтожали! Кто такие предатели крови? Это те, кто нарушил свои обещания или клятвы настолько грубо, что по мнению Магии даже жизни не хватило, чтобы искупить их прегрешение. Сама Мать-Магия накладывает такую метку. И раньше, как только такая метка появлялась на ком-либо, такого мага немедленно умерщвляли. Причем в большинстве случаев свои же родители. Однако случалось такое, что метку предателя крови зарабатывал глава рода. В таком случае она переходила на всех членов рода. Если такой род появлялся, то все без исключения соседи собирали свои силы и очищали мир от скверны.

— Чем они так вредны? — спросила молчавшая до этого Миллисента Булстроуд, нескладная и некрасивая толстоватая девочка.

— Тем, что они опасны. Метка предателя крови не только налагает на своего хозяина очень неприятные проклятья, но и разлагает магию в волшебнике. Причем, что самое страшное, она передается из рода в род. То есть прежде чем брататься, принимать или вступать в род, жениться или выходить замуж, очень внимательно проверьте родословную человека, чтобы ненароком не запачкаться. Сейчас, к сожалению, мы вынуждены учиться с такими… волшебниками. Это, чтобы вы знали, все Уизли. Предатели крови, какими бы они ни были приятными на вид, внутри абсолютно гнилые. Помните об этом! Еще раз. Волшебники с меткой предателя крови занимают самую низшую ступень, ниже даже, чем сквибы и магглы. Все всё поняли? Что вам непонятно, мистер Крэбб?

— Это мы слышали и дома. Меня больше интересуют текущие официальные взгляды.

— Хм. Да. Я еще просто не договорил. Все, что вы только что слышали, это правильные традиции. Наши традиции. Традиции чистокровных семей. Однако в последнее время во многие понятия и традиции были внесены возмутительные изменения. Так, теперь, чтобы считаться чистокровным, достаточно иметь волшебниками только отца и мать. Понятия нечистокровный и грязнокровка заменены на полукровка и магглорожденный. Про обретенных вообще официально не упоминают, на словах ценя их так же, как и обычных грязнокровок. И что самое смешное, предатели крови из проклятых самой Магией превратились в "волшебников, увлекающихся магглами и их миром". Я не открою никому никакой тайны, сказав, что все волшебники так или иначе имеют дела с магглами. Таким образом, согласно новому определению, которое активно продвигается Дамблдором и его последователями, все маги могут считаться предателями крови!

— У-у-у! — возмущенно загудели услышавшие такое дети.

— Да, да! Раньше только за высказанное вслух подобное подозрение убивали на месте, даже не вызывая на дуэль. Теперь это чуть ли не доблесть! — с тяжелым вздохом закончил старшекурсник.

На этой минорной ноте первая вводная в магический мир теоретическая лекция закончилась, и начались практические занятия по ориентированию. К каждому "малышу" прикрепили по более взрослому студенту четвертого-седьмого курса. Мне достался шестикурсник Ален Саттон. Он же и выдал мне задание: "Согласно полученным только что на уроке объяснениям ты должен самостоятельно и отдельно от других учеников найти дорогу: от нашей гостиной до Большого зала, от Большого зала до выхода из замка, от Большого зала до кабинета зельеварения (с зельеварней соседствовали апартаменты нашего декана), от Большого зала до Больничного крыла, от выхода из замка до квиддичного поля. Эти маршруты — основные, остальные ты выучишь самостоятельно позже, по мере дальнейшей учебы". Несмотря на такие тренинги, до нового года — то есть до рождественских каникул, которые придут раньше, учитывая католичность местного Рождества, — нас все равно будет на уроки сопровождать староста или проводник-старшекурсник.

Почему вообще потребовалось учить навигации по школе? Все же детям уже по одиннадцать лет есть, не совсем уж груднички. У нас вон шестилетки не испытывают проблем, придя в первый класс. Оказалось, весьма опрометчиво я сравнивал планировку обычной советской школы, в которой учился, с магическим замком.

"Хогвартс, как величайшее творение Основателей, — живой замок, имеющий очень мало постоянного внутри при статичном внешнем виде", — вещал Саттон. "Такой молодой, а без пафоса уже не может. Беда. Что дальше-то с тобой будет, парнишка? Ну, ты продолжай, продолжай…"

И он продолжил. Как я понял из последующих, местами путаных объяснений своего навигатора, замок внутри гораздо больше, чем снаружи. По истинной внутренней форме, если, конечно, переложить ее на евклидову геометрию, он имеет вид двух сплюснутых эллипсоидов вращения, соединенных друг с другом в одной общей вершине. Этакие песочные часы, невероятно широкие колбы которых — это теряющиеся в бесконечности коридоры с классами над землей и подвалы в подземельях, вершины — самое нижнее подземелье и четыре башни соответственно, а диафрагма — первый этаж с Большим залом. Безумия в планировку добавляют разновысокие этажи и двигающиеся лестницы. Лестницы — это отдельное, самое злейшее зло. Чем именно они так страшны? А тем, что задумавшись или не считая повороты и этажи, можно благодаря им по горизонтали забрести в такие дебри, что можно встретить хоть Ленина, хоть Мерлина, хоть динозавра.

Алгоритмов спасения, если ты заблудился, было всего три. Первый — подождать, пока тебя не найдут обеспокоенные потерей студента преподаватели. Не знаю, пугал меня гид или нет, но, по преданиям, одного такого студента нашли всего лишь через неделю. Обессиленного и чуть не помершего от голода и жажды. Именно поэтому данный способ крайне не рекомендовался даже самими преподавателями. Второй способ — позвать на помощь факультетское привидение и попросить его вывести тебя. Работает не всегда, рекомендации — смотри первый способ. И третий, самый простой и быстрый, но затратный по физическим силам — воспользоваться сложной геометрией замка. Алгоритм простой. Зайти в первый попавшийся класс. Поискать окно. Если оно есть — выглянуть в него. Если ты чуть выше первого этажа, то следует идти только вниз, обязательно попадешь на очень маленький по площади первый этаж с Большим залом (кстати, именно поэтому все основные маршруты движения рассчитываются от Большого зала). Если намного выше первого, то нужно идти только вверх, попадая на одну из башен, спуск с которых, как это ни парадоксально, практически всегда очень простой через центральную лестничную шахту. Если же в классе окна нет, значит, ты в подземельях. Иди строго вверх до попадания в Большой зал.

Кстати, потеряться может любой, ничего постыдного в этом нет. Более того, даже самый аккуратный студент хоть раз (и не один), но терялся. Ведь лестницы иногда двигаются и со студентом на них, особенно если студент один… Комментарии тут излишни, зато понятно отсутствие уроков физкультуры в расписании.

"Смысл в этом, может быть, какой-то и есть, не знаю… Но Основатели были реально ебнутыми на всю голову!" — подумал я, проанализировав такую топологическую аномалию.

Нагулявшись вверх-вниз по коридорам и лестницам, на скамейку в Большом зале я упал как подкошенный. Ноги гудели, перед глазами — темные круги, руки дрожат, мантия насквозь потная. Похоже, Крэбб не слишком сильно изнурял себя физухой. Обед упал в желудок так быстро, что я даже не успел рассмотреть, что именно сегодня на него приготовили домовые эльфы. Похоже, мне даже удалось обогнать в процессе поглощения пищи такого признанного авторитета, как тренированный пятью старшими братьями Рон Уизли. И тыквенный сок пошел без отвращения. "Эх, не дай бог так оголодать…"

Вторая половина дня, ужин и вечер до отбоя прошел в гостиной и спальной комнате за разбором чемоданов и бесконечными монологами Малфоя об его отце, о квиддиче, об отношении лорда Малфоя к квиддичу и об отношении квиддича к лорду Малфою. К концу дня мне хотелось спалить все метлы, всех Малфоев, а на углях пережечь эксгумированные останки изобретателей этого самого долбаного квиддича. После такой мозговой атаки я бы даже порадовался разговору про футбол, хотя раньше подобное терпеть не мог. Но увы, увы… Чистокровный факультет: если кто и имеет маленькие неафишируемые пристрастия, то хранит их в глубокой тайне.

К счастью, все рано или поздно приходит к своему финалу. Закончился и этот бесконечный день, я смог наконец-то задернуть полог своей кровати, отгородившись ото всех, для того, чтобы… нет, не поспать, хотя телу этого очень хотелось. Для того, чтобы серьезно подумать.