Проверено на грамотность 
Троллистая пуща, вторая половина октября 3017 года Т.Э.
Иорвет спал тревожно. Он ёрзал на полу своего не слишком уютного укрывища в Минас-Агоре, отбиваясь от кого-то руками и ногами и бормоча самую скверную брань на Старшей Речи. При сне, который видел предводитель "белок", это было неудивительно.
Иорвет бредёт по лесам долины Понтара, тем самым, в которых столько побед одержал над Dh'oine — но в то же время и не тем. Лес сер и гол, словно бы в осенних сумерках, но одноглазый эльф откуда-то уже знает — сумерки эти вечны.
— Иорвет... Ио-о-орвет...
Зов исходит из пещеры, в которой он скрывался в достопамятные дни убийства королей. Голос зловещ и чужд не только Aen Seidhe, но и Dh'oine, и всему живому. Иорвет задницей чувствует — добра не жди. Но и противиться он не в силах.
— Ио-орвет...
Даже не шевеля ногами, скоя'таэль движется к пещере, как если бы тропа ехала сама собою. Вот он внутри. Здесь его ждут верные товарищи по былой борьбе — Эхель Трайглтан, Киаран аэп Эсниллен и другие.
— Ceadmil, fraeren... — приветствует его печальный хор. Почему же печальный?
Иорвет присматривается внимательно и находит ответ. Эхель сидит с высунутым языком и полусгнившей дракенборгской верёвкой на шее. Киаран — с открытой раной, которую оставил ему Лето и из которой уже вытекла вся кровь. Другие — с торчащими стрелами, отрубленными головами на коленях, выколотыми глазами и отрезанными ушами.
— Иорвет....
Иорвет оборачивается направо и видит на этом жутком сборище своих волонтёров из Лориэна. Тауронвэ, смертельно раненного гвиберой. Амбенделя, подло убитого ангмарцем. Милуиэль... Милуиэль?!
— Оглянись вокруг, Иорвет... Ты убил их всех своим упорством. Своей жаждой независимости паче разума.
Теперь Иорвет наконец слышит источник голоса. Это гловоглаз, которого он некогда прикормил, чтобы охранять вход в пещеру. Теперь он перегораживает ему выход. Ghoul an badraigh aep cuach, что за...
— Я протянул тебе руку помощи тогда, в Аэдирне. Забросил в страну, где тебя некому преследовать. Ради того, чтобы ты поведал своим соплеменникам о коварстве людей и дал им понять, кто их настоящий Враг. Но что сделал ты?! Ты воюешь с моими подданными и созданиями!
На панцире главоглаза вспыхивает огромное, пылающее Око, уставившись Иорвету прямо в лицо.
— У тебя тоже один Глаз, мы с тобой похожи и могли бы найти общий язык. Но для этого ты должен перестать причинять мне вред! Опомнись и обрушь гнев эльфов на их людских лжесоюзников! Либо будешь хоронить Милуиэль в безымянной могиле — так же! Как! Всех!
Голос хозяина Ока превращается в бешеный рёв. Оно заполняет всё поле зрения Иорвета. Чтобы исчезнуть, сменившись на...
...тёмный потолок комнаты, бывшей кладовки, которую заняли он и Милуиэль.
— Bleadd!
— Иорвет! Снова тебя мучит этот сон? — услышав Милуиэль и почувствовав на себе её изящные пальцы, Seidhe осознал, что орал на самом деле он сам.
— Уже нет, elaine(1), — Иорвету стало стыдно за то, что он разбудил лориэнскую эльфку, когда они всего час как смогли уснуть. Усталые, но насытившиеся друг другом и довольные. — Но я найду того, кто его насылает. И его сон будет уже вечным.
Скоя'таэль повернулся к Милуиэль и обнял её за плечо. Эльфка гладила кончиками пальцев ту половину его лица, что была не изуродована шрамами и не закрыта платком — даже ночью, если Иорвет проводил ночь не один. От её прикосновений щека и губы переставали подёргиваться.
— Когда же эта мерзость оставит нас в покое... — прижалась Милуиэль к Иорвету.
— Когда мы вытрем с клинков её кровь о сапоги. Теперь всё в порядке. Всё хорошо. Dearme(2), elaine, — Иорвет закончил поцелуем, но уже совсем не таким требовательным и всесокрушающим, как бывало последними вечерами.
Милуиэль быстро уснула снова. Но Иорвет ещё долго боялся закрыть единственный глаз.
"Именно теперь это начинается, bloede arse. Именно теперь, когда я, кажется, наконец-то действительно не одинок".
Наутро военачальник Имладриса, комендант Минас-Агора, гроза коркуров, ангмарцев и даже одного умруна, мрачный и с красным в тон платку глазом, гонял эльфов на утренней тренировке жёстче обычного — не только потому, что не выспался. Ведь им предстояло ещё ловить разбойников, которые снова завелись на тракте и недавно убили краснолюда, и выбивать орков, засевших в Эйтельдире, и потом...
"Потом крошить Dh'oine в полях Редании. Если я ещё в это верю. Если я верю, что это можно. И даже — что это нужно".
— Иорвет из Ард Гвынедд и Милуиэль из Лотлориэна! — прервал мрачные размышления Seidhe зычный голос. Иорвет развернулся, рефлекторно хватаясь за эфес меча, и увидел своего старого знакомца Даэрвелласа.
— Владыка Элронд призывает тебя, Иорвет, на Светлый Совет, что собрался в Имладрисе! А тебя, гостья с Востока, желает видеть как можно скорее владычица Галадриэль, которой ты в своё время ослушалась!
— Я ждал этого, Даэрвеллас, — сказал одноглазый эльф и направился к конюшне со словами: — Маэнхадор, в наше отсутствие базой командуешь ты!
Если сады Имладриса даже на скупого на эмоции ведьмака произвели впечатление, то вы легко представите себе, что испытал при их виде Иорвет.
"Сбылась мечта эльфа-идиота, — думал матёрый скоя'таэль, глядя на ажурные беседки и мостики, на мраморные статуи забытых богами эльфских героев, на цветущие в конце октября террасы и на сверкающие на осеннем солнце кровли Последнего Домашнего Приюта. — Это то, за что мы все дерёмся веками. Процветающие свободные владения Seidhe. И теперь мне здесь готовят распеканцию за то, что я порушил чьи-то великие политические планы".
— Таким был ваш Континент до пришествия людей? — спросила Милуиэль Иорвета, нагоняя его на мощёной дорожке. — Таким был Шаэрраведд?
— Я уже не застал этого, elaine. Но те, кто застал, пожалуй, сказали бы — он был лучше, — задумчиво ответил командир "белок".
— Cead, Iorveth! — окликнул его Лютик, который по хорошей погоде слонялся с лютней по парку и импровизировал. — Привет и тебе, прекрасная Милуиэль, похитительница суровых скоя'таэльских сердец!
— Cead, taedh(3). Чем кривляться, лучше бы намекнул, что затевается, — ответил Иорвет.
— Что-то грандиозное, — сказал профессор элоквенции. — Съехался весь местный бомонд, даже мэтр Радагаст бросил наблюдения за ёжиками и птичками! Так что держись...
Интерьеры Домашнего Приюта оказались даже богаче, чем наружное убранство. Иорвет впервые был в настоящем эльфском дворце, не превратившемся в груду камней и не представляющем из себя помост на дереве. Но всё равно он чувствовал себя как-то тревожно.
В каминном зале Имладриса, похоже, и впрямь собралась вся верхушка этого предальнего края. Галадриэль и Келеборна скоя'таэль признал. Хозяина долины, Элронда Полуэльфа, угадать тоже было несложно. Группа бородачей в долгополых одеяниях и с пафосными посохами, скорее всего, была членами местного капитула чародеев. Про Гэндальфа Серого Иорвет уже был наслышан, про Радагаста Карего ему тоже рассказывали немало, а вот кем был самый величавый старик с самой белой бородой и в самом кипенно-белом одеянии, эльфский партизан не мог даже гадать.
Были в собрании и другие Eldar, явно облечённые властью над соплеменниками — из них выделялся один, со сверкающими глазами и редчайшей для эльфа бородой, источавший лёгкий запах моря. Видно, это и был Кирдан Корабел, правитель Линдона и Митлонда.
— Итак, друзья и соратники, — начал белобородый магик, — в последние месяцы Арда столкнулась с явлением, невиданным уже тысячи лет — прибытием в неё создания из-за кругов мироздания, рождённого за пределами Эа. Ещё более дивно, что это создание — явно одной природы с Перворождёнными, к коим принадлежат многие из нас. Его имя — Иорвет из Ард Гвынедд, и он сейчас пребывает с нами, в Имладрисе. За ним стараниями нашего общего друга Олорина, известного в этих землях как Гэндальф, последовали и другие — так называемый ведьмак Геральт и менестрель Юлиан, рождённые смертными.
Порядки, царящие в родных краях Иорвета, тяготы, которым там подвергаются Перворождённые, и самоотверженная борьба, которую он вёл, уже записаны подробно в Лотлориэне по воле его Владык, — чародей почтительно кивнул в сторону Келеборна и Галадриэль. — Затем его рассказ был подтверждён Геральтом из Ривии и Юлианом по прозвищу Лютик, которых нет ныне в этом зале. Сейчас нас тревожит другое.
Minya(4), Иорвет был перенесён в Арду из своей отчизны не игрой природы и не умышлением Могуществ Арды, а при обстоятельствах, которые выдают стоящую за этим волю властителя Мордора. И вольно или невольно, он успел причинить нашему делу определённый вред. Attea(5), Иорвет естественным образом рассматривает вас, эльдар Арды, как своих возможных союзников по борьбе с людскими королями и не оставляет попыток создать преданный себе лично отряд добровольцев в надежде убедить нас открыть ему Двери обратно.
Итак, можем ли мы, Мудрые, доверять Иорвету из Ард Гвынедд или же следует считать его орудием Чёрного Властелина, которое мы в неведении пригрели? И если он чист перед Единым, то можем ли мы дать ему ту помощь, которой он взыскует у вас, эльфийские владыки? Такова наша повестка дня, — закончил белобородый. Тут только Иорвет понял, что всё время его речи он пребывал словно бы во сне или гипнозе. Равно как и Милуиэль, и многие другие.
— Думаю, на первый вопрос я смогу дать исчерпывающий ответ, Саруман Белый, — сказал чародею Элронд Полуэльф. — Когда отряд Иорвета и его добровольцев вступил в земли, где начинается наше влияние, мои сыновья Элладан и Элроир вышли с ним на связь. Они предложили ему, коли он ищет союзников в Имладрисе, доказать делом, что он может быть верным союзником сам. Теперь Иорвет и его воины бьются не покладая рук с общими врагами эльдар, и успешно — как показало освобождение Минас-Агора и поход против умруна Ферндура Жестокого на севере. Будь он подлинно отступником, стакнувшимся с Вражьим охвостьем, то уже показал бы себя.
— Я и согласна, и не согласна с тобою, мой достопочтенный зять, — молвила Галадриэль, изящно встав из кресла. — Иорвет может соблюдать союзы, договоры и обеты — но когда это совпадает с его намерениями. А если не так, то он легко выбрасывает их, как истлевающие одежды. Когда он явился в Лотлориэн, то мы оказали ему высокое доверие, несмотря на то, что его жестокость к Edain причинила немалый вред нашему королевству и его интересам. Это не помешало Иорвету злоупотребить им, по-воровски бежав самому и уведя с собой нескольких из лучших моих воинов — двое из которых уже погибли в битвах под его началом, а одна была близка к этому. Но с другой стороны, взглянув в душу и разум Иорвета, я увидела, что пылающее в них пламя тьмы никак не связано с Мордором и мордорскими чарами, и совершил он всё исключительно по своей воле, а не по окликам из Чёрной Башни.
А теперь я хотела бы услышать, что думает об Иорвете его верная боевая подруга, что, ослушавшись наших советов и указов, ушла следом за ним и его смутными мечтаниями. Что ты видишь и находишь в этом... Seidhe, Милуиэль?
— Я увидела в нём наших предков, Владычица, — Милуиэль говорила с хозяйкой Золотого Леса без страха, стыда и с поднятой головой. — Но не умудрённых синдар или нандор, что были одним целым с лесом и лугом, а нольдор — дерзновенных, порой свирепых, но едва ли не более всех остальных способных на великое. Такими были Феанор и его сыны и братья, чья кровь течёт и в твоих жилах, Владычица! Иорвет куда менее чужд Арде, чем он думает — и чем думает он сам.
— Золотые слова твои, Милуиэль, — вступил в разговор Радагаст, и с его шляпы слетели две птички. — Я неплохо помню это отчаянное племя и его поход в Белерианд, хотя и носил тогда иное имя и иной облик.
Вскоре участники совещания в верхах сошлись на том, что кем-кем, а прислужником Тьмы Иорвет не является. Тут скоя'таэль, утомлённый тем, что его вообще не спрашивают, прокашлялся.
— Сразу прошу вашего прощения, Arden(6), но раз вы так хорошо осведомлены о моей прежней деятельности, то теперь представляете себе, что я уже не мог поступить иначе. Я признаю, что поступил с вашим доверием как последний Dh'oine, но моё доверие уже не раз предавали сильные мира... того мира, и мне более нечего было ждать от сильных мира сего. Ещё когда мы сражались в Северных королевствах, меня порядком утомили монархи и чародейки, которые всерьёз воспринимают тебя как фигуру в игре и обижаются как дети, если тебя нельзя просто так взять в руку и передвинуть на пару клеток.
Тут Иорвет вспомнил Филиппу Эйльхарт и всё, во что он влип по её милости, и кулаки его сжались. "Ложа, — подумал он. — Это же сущая Ложа Чародеек, как о ней рассказывали Геральт и Лютик. Только с херами и бородами".
Несколько участников совещания, видимо, прочтя мысли Иорвета, усмехнулись.
— Раз уж ты, Иорвет, сам напомнил нам о своём боевом прошлом в далёких и таинственных королевствах нордлингов, предлагаю перейти ко второму вопросу — можем ли мы позволить дать ему вооружённую подмогу и отворить ей двери обратно в долину Понтара или какой-нибудь там Нильфгаард, чтобы он вернулся к своей борьбе с алчными и жестокосердными людскими владыками своей земли? — вопросил Саруман Белый. "Какой-нибудь там Нильфгаард" вызвал у скоя'таэля улыбку.
— Думаю, я выражу общее мнение, — выступил Гэндальф Серый. — Иорвет присоединился к воинам эльдар по доброй воле, и стеснять его самого было бы низостью. Но сейчас, когда крепнут силы Врага, когда тьма Мордора разливается по ущельям и курганам, и даже в событиях на дальнем Севере чувствуется рука его Властелина, дать ему подкрепление и ослабить Свободные Народы, чтобы воины Средиземья за тридевять морей от дома наносили булавочные уколы людским королям?! Нет, Иорвет, это было бы безрассудством с нашей стороны! И ты, который видел своими глазами, что Мордор насылает на нас, поймёшь меня!
Остальные участники Совета действительно поддержали Гэндальфа, хоть и с некоторыми оговорками — Элронд настаивал на том, чтобы Иорвет не покидал Арду, пока хотя бы Троллистая пуща не станет безопасной, а Саруман в принципе выражал готовность пойти ему навстречу. Но отпускать целое войско Eldar в помощь последним "белкам" не желал никто.
— Да, Arden, я видел, чему вы противостоите, и готов защищать ваши народы бок о бок с вами, ибо верю, что мы одна Старшая Раса — вы и я. Я готов проглотить даже то, что вы ищете единства с Dh'oine перед лицом совсем уже несусветных ублюдков. Но я остаюсь союзником Свободных народов, а не вассалом или подданным любого из них — при всём моём почтении. И надеюсь, что когда война с Сарояном, Сауроном или как его там завершится, то тогда вы уже не воспрепятствуете набору волонтёров Eldar, желающих разделить судьбу братьев-скоя'таэлей, а не медленно и печально уходить за море, оставляя своё драгоценное наследие людям, краснолюдам, низушкам и Мелитэле знает кому ещё. Надеюсь также, что наказание для моих добровольцев из Лотлориэна будет не слишком суровым.
— Если они сражаются под твоим началом против того же, чему противостоим мы, то речи о наказании для выживших, пожалуй, не будет вовсе, — молвил Келеборн.
— Тогда я готов смириться с вашими условиями, Arden. До победного конца. Но затем — исполню то, что задумал. Больше вопросов не имею и прошу разрешения откланяться, а то стоит мне отвернуться, и в моей зоне ответственности творится Враг знает что.
Высокий совет уже затихал, перейдя в слегка вялую дискуссию о том, чьей же роднёй следует считать Aen Seidhe — нольдор или неких авари, что в стародавние века не двинулись вместе с остальными эльфами на Заокраинный Запад, а оставались на Востоке, и многие невесть куда сгинули. Иорвета это не слишком волновало, и он вышел на свежий воздух, в парк, чтобы отдохнуть от вершителей судеб.
Но один из них решил встретить его именно тут.
— Мэтр Саруман Белый? Тоже любите шум водопадов и птичье пение? — поинтересовался одноглазый эльф.
— Это скорее по части нашего сотоварища Радагаста, славный Иорвет, — покачал бородой хозяин Изенгарда. — Меня больше прельщает шум ветра на верхушке моего Ортханка и шелест страниц в его библиотеке, что хранит знания, недоступные даже здесь, в Имладрисе.
К слову о знаниях, — добавил сладкоречивый магик. — Я не стал упорствовать, поскольку всё равно был бы в меньшинстве, но считаю отношение других Мудрых к твоим планам недальновидным. Если бы они решились тебе помочь, то не только выполнили бы долг перед страдающими братьями-эльфами, но и открыли бы неисчерпаемый кладезь знаний и об иных мирах, и о прошлом своего собственного...
— А как же Мордор, Ангмар и другие милейшие царства? Я уже сталкивался с ангмарскими силами. Видел, что они практикуют и что несут. И вы так просто уберёте противостоящие им войска? — усомнился Иорвет.
— Видишь ли, мой отважный Иорвет, Олорин — или Гэндальф, как ты его знаешь, склонен в своём рвении преувеличивать мордорскую угрозу. И преуменьшать способность наших чар противостоять ей и без подкрепления вооружёнными толпами.
Иорвет уже готов был поверить Саруману, уж слишком он был убедителен и слишком велика была мощь магии в этом Средиземье. Но всё-таки его точил некий червячок сомнения — особенно после затерянного храма.
— Как бы то ни было, ты можешь обратиться ко мне для содействия в открытии Дверей в любое время, вне зависимости от того, что там задумали в Мордоре, и привести с собой любое количество эльфийских воинов. Я почту за честь стать помощником вашего дела... — обещал Белый. Последний из "белок" продолжал колебаться. — Но что это?
Председателя средиземского капитула чародеев прервал звук лютни и до боли знакомый Иорвету голос — тоже в своём роде чарующий многих и многих:
— Кто породнил
Нашу жизнь
С дорогой без конца?
Только любовь,
только любовь... Bleadd, опять не ту тональность взял...
Лютик, вздумавший помузицировать в беседке, невольно развеял атмосферу необыкновенного единения и доверия, которую создал для скоя'таэля голос Сарумана. У Иорвета осталась только лёгкая мысленная усмешка, как после добротного циркового представления на ярмарках Dh'oine.
— Боюсь, мэтр, вы тут слишком сильно верите в свои посохи. Я предпочитаю верить в клинки и стрелы моего отряда. Надеюсь, я не обижу вас, если мы с Милуиэль вернёмся в Минас-Агор к текущим боевым задачам, — сказал он, развернулся и двинулся в сторону конюшен Ривенделла.
— До встречи, Иорвет из Ард Гвынедд. Но помни: отказывая в доверии Мудрым, ты выбираешь опасный путь! И кто знает, как долго сможешь ты по нему пройти! — вымолвил ему вслед Саруман Белый.
...Отъехав миль на пятьдесят от Ривенделла, на скалистом берегу Бруинен волшебник издал сложный звук, и к нему на плечо села противно каркающая ворона-кребан. Саруман что-то шепнул ей на ухо, и ворона улетела на запад.
— Раз он и впрямь настолько непокорен, — вздохнул Белый, — понадобятся средства не менее сильные, чем Голос.
То же время, Пустоши, таверна "Забытый приют".
Ефрейтор Йымм и Сассь Ульфсак, разместившись за столиком "Забытого приюта", уписывали отбивные с жареной картоплей по-хоббитски и предвкушали ещё более масштабный загул.
Покинув ряды доблестного ангмарского воинства, нильфгаардец и аэдирнец обнаружили, что перед ними встаёт следующий выбор. Возвращение дезертиров во владения Ангмара означало бы возвращение на собственную мучительную казнь или даже нечто похуже казни. Попытка обосноваться в землях, где в силе эльфы или следопыты, тоже скорее всего кончилась бы смертью — только быстрой и менее болезненной.
Но у Йымма и Ульфсака оставалась ещё и третья дорога — большая, на которой полагается стоять в засаде в кустах. И на ней им улыбнулась удача. Сначала им попался краснолюд, скупавший у охотников шкуры, которые в преддверии зимы можно было выгодно продать. Свою жизнь он тоже дорого продал, так что Йымм теперь хромал. Затем — обозная телега, брошенная купцами, обглоданные троллями кости которых валялись тут же. Саму телегу давно ободрали все, кто хотел, но в кустах Сассь сумел найти ларь с какими-то заграничными побрякушками и надписью "Мастер Радоальд из Дейла".
Радоальдова коробка осталась догнивать в Троллистой пуще, а побрякушки дожидались тароватого покупателя в тряпице, которую Ульфсак прятал под плащом на поясе. "Забытый приют" оказался ближайшим к бывшим членам posse comitatus кабаком, а следовательно — сборищем народа при деньжатах. К тому же его постоянные клиенты краденым и награбленным отнюдь не брезговали.
— А пока что, братишка, первую добычу на новом месте обмыть надоть! — браво заявил Сассь Ульфсак, разливая "Арчетскую плодово-ягодную" по видавшим виды кружкам.
— Какой ты мне братишка... Ладно, шлёпнем, штафирка нордлингская! — и ефрейтор Йымм чокнулся с товарищем по несчастью.
— Будьмо! — воскликнул бывший Валидуб, опрокидывая кружку, и заметил, что к ним затрусил очень похожий на него самого плюгавый мужичонка с бегающими глазками — только лысенький.
— Доброго вечера отдыхающим господам! Я Седивор Изгородник — историк, арх... ахеролог и хранитель эльфийских древностей! В обмен на моё похмеление могу поведать господам некие очень важные секреты!
Нильфгаардец цепко схватил Изгородника за руку, подтащил к себе и, дыхнув межзубовной гнилью, спросил:
— И чего ты, курва такая, знаешь? Сколько раз за ночь государь император государыню Цириллу(7) может?
— Не пойму я вас, мастер... Как вас звать-величать? — спросил Седивор.
— Йымм.
— Странное имя, даже орочье какое-то... Мастер Йымм. Но думаю, что вам, по амуниции вашей судя, интересно будет узнать, как ущучить и упаскудить злейшего врага Железной Короны — эльфа Иорвета? — перешёл "ахеролог" на заговорщицкий шёпот.
— Иорвета?! — На губах нильфа появилась мерзкая улыбочка. — Давно этого сукина сына ищу...
— Да попадись он мне, скотоель поганый — вот такую ж вот отбивную сделаю! — выразил солидарность с шефом Ульфсак.
— Так вот, соратники, — прочувствованно вымолвил это слово проходимец из Пустошей, — сей Иорвет причина и моего несчастья! Месяц тому выгнал он меня из развалин Глынафона, не дав изыскать там драгоценный эльфийский камень, явно волшебный и дорогой, и тем лишив обеспеченной старости! Давайте ж заодно мстить гаду жестоковыйному! — и отхлебнул из кружки Ульфсака раньше, чем Сассь сообразил ему врезать.
— Погодь-погодь, — сказал ефрейтор. — А что делать-то предлагаешь, Огородник? С Иорветом, падлой, сторожко надо, он и от троих отобьётся...
— Есть у одноглазого одно место слабенькое... Выслеживал я его в Пуще, в крепости — а там зазноба у него появилась, эльфийка. Ладная этакая, светло-русая и с конским хвостом на башке ходит. Так вот, надо нам её перво-наперво скрасть! — внёс предложение Седивор Изгородник.
— Верно! И вдуть как следует! — обрадовался Сассь Ульфсак.
— Да погодь ты дуть, — цыкнул нильфгаардец.
— Так вот, — продолжил Изгородник. — А потом кинуть эльфу весточку — мол, девка твоя у нас в безопасном месте, приглашаем меняться на камень! Он явится, тут мы его из засады совокупно кааааааак...
— Ты чё, деревенщина! Мы ж его анператорским властям хотели сдавать... — опять встрял Сассь.
— А нахрен он живой им нужен? — веско возразил ефрейтор Йымм. — Милсдарь капитан в афишках что писал? Взять живым или мёртвым! Тут другая хрень — а если он вместо камня с собой дружков с луками-мечами притащит?
— Это тоже продумано, — сказал разоритель могил. — Есть у меня местечко на примете на юге, на Сероструе-реке. Там мои приятели обретаются. С ними в стачку войдём — нам каменье, вам голова эльфийская!
— Всё-таки живым он нужен, — возразил Ульфсак. — Так мы к чародею тому бородатому подступиться сможем — выпущай-ка нас, милсдарь магик, домой, а не то глотку его эльфскую ножичком почешем!
— Кстати, у приятелей моих старинных хозяин сам из волшебников! — заметил Седивор Изгородник. — Да такой, что чихнёт — скалы трескаются! Он вам тоже подсобить может!
— Так что мочим скотоеля, — вынес приговор нильф. — А то с ним в Дверях энтих богомерзких таскаться несростно. И девку туда же, когда дело сделаем.
— Но сперва вдуем! — настаивал на своём охотник на "белок". — Уже третий месяц как бабу не пахал! Особливо эльфскую!
— Господа, дуйте кому хотите, хоть варгу — мне лишь бы камень заиметь! — сказал милсдарь ахеролог.
Подельники близились к доброму согласию.
Примечания:
Сразу приношу свои извинения за возможные огрехи, допущенные мной в использовании эльфских языков.
1) Прекрасная, здесь в значении"дорогая" (Старшая Речь)
2) Спокойной ночи (Старшая Речь)
3) Бард (Старшая Речь)
4) Первое (квенья)
5) Второе (квенья)
6) понятие наподобие "Ваши превосходительства", Старшая Речь
7) Речь идёт о небезызвестной лже-Цири
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу