Эльф ниоткуда (джен)

Когда полтора дня спустя ведьмак уже оседлал Плотву Вторую и собрался было снова покинуть Ривенделл, он заметил у очередной беседки над Бруинен Лютика, собирающего какие-то свежеисчирканные листки.

— Почувствовал-таки вдохновение? — с усмешкой, но одобрительно спросил Геральт трубадура. — То-то я смотрю — в эту ночь эльфки спали спокойно.

— Не в эльфках дело, — слегка смутился Лютик. — Мне не даёт покоя эта повесть о Берене и Лютиэн. Вчера, если ты помнишь, я в библиотеке перебрал почти всё, что с ними было связано, сидел, пока не начали гасить свечи. Мне ОЧЕНЬ нужно создать нечто на тот же сюжет, но... Своё. Принадлежащее исключительно Юлиану Альфреду Панкрацу, виконту де Леттенхофу.

— Тебя так задело, что Линдир тебя сумел переиграть? — спросил ведьмак.

— Да не в Линдире дело, — бард начал краснеть, чего Геральт за ним не замечал очень давно. — Видишь ли, Лютиэн, какой её изображают эльфские поэты, чертовски, просто возмутительно похожа... — Тут он перешёл на громкий шёпот заговорщика. — На милсдарыню Ундомиэль.

— Ага, которая не далее как вчера утром дала тебе от ворот поворот, — ухмыльнулся Белый Волк. — "Сударь мой Юлиан, прошу меня простить, но не мог бы ты петь и дальше днём в Каминном зале, а не под окном моих покоев в лучах луны? По тебе я вижу, что ты не привык к отказам красавиц, но моё сердце уже долгие годы как мне не принадлежит, и я не пойду против клятвы, что дала по собственной воле". Между прочим, твой пересказ цитирую.

— Сам понимаешь, Геральт — не слишком частое это явление в моей жизни, — ответил виконт де Леттенхоф. — Такие женщины запоминаются. И потом, проигранная битва — ещё не проигранная война. Вспомни, ведь непреклонная Виргиния держала осаду четыре месяца, но потом всё равно...

— Вернулся её муж с войны с Каэдвеном, и тебе пришлось драпать через весь город одетым в одно шапо и лютню на ремне, — напомнил ведьмак. — Что ж, Лютик, пора мне добывать умруна милсдарю Элронду. И только попробуй испортить мне тут отношения с заказчиком!

Торенхад полторы тысячи лет назад был могучей рудаурской крепостью не хуже Минас-Агора, но междоусобные войны и чума надолго привели его в жалкий вид — до тех пор, пока в нём не обосновался эльфский гарнизон из Ривенделла. Перед тем, как отправиться на поиски умруна, Геральту нужно было заехать в этот гарнизон и разузнать подробности о том, что творится со зверьём в округе.

— Валакирка, — сказал ведьмак пароль, данный ему Элрондом.

— Менегрот, — отчеканил отзыв эльфский часовой. — Проезжай, mellon.

Полуэльф говорил, что его сыновья Элладан и Элроир теперь временно обосновались здесь, чтобы контролировать обстановку к северу от Тракта. Геральт обратился к последнему, которого уже знал.

— Правдив твой рассказ о волках, Геральт из Ривии, — тревожно сказал Элроир. — В лесах к северу отсюда хищники и впрямь будто объелись ядовитых грибов или заразились какой-то падучей болезнью. Как раз там пропал наш дозорный, Потлорн.

— Мы послали Потлорна обследовать дорогу к скалам Ост Тондола, чтобы он выяснил, где искать источник скверны, которой опасается отец, — добавил Элладан. — Уже четвёртый день, как он не возвращается, и никто не знает, что с ним. Если бедолагу постигла печальная участь, мы хотим знать об этом. А если он жив, то сможет поведать тебе больше, чем мы.

— Как попасть в Ост Тондол? — уточнил Геральт.

— Дорога начинается чуть восточнее и ведёт в ущелье на северо-востоке, — кивнул Элроир.

Место, где укрылся Потлорн, ведьмаку обнаружить оказалось несложно — по концентрации волков, подвывающих в сумерках у подножия скалы. Справиться с серыми тоже оказалось несложно — Геральт подпалил одному из волков покрупнее в центре хвост знаком Игни, и в стае началась паника. Когда большинство волков разбежались, он залез на скалу и увидел там эльфа, нервически держащегося за короткий меч.

— Кто ты такой? Ангмарец? Или тот самый загадочный ведьмак, о котором судачат теперь в Торенхаде? — спросил разведчик.

— Вообще-то ведьмак. Судя по тому, что я собираюсь не убивать тебя магией со страшными мучениями, а выяснить, что тут творится с волками и прочей фауной, — сказал Геральт, которого путанье его с ангмарцем уже начинало злить. — Я от Элладана и Элроира. Валакирка, как говорится.

— Менегрот, — выдохнул с облегчением Потлорн. — По пути сюда я встретил множество волков, и чем ближе к холму, тем более обезумевшими они были. Только вот какое дело — холма они почему-то сторонились. Я решил пойти дальше... и вот среди развалин столкнулся с каменными троллями.

Кажется, там была ещё какая-то тварь, я чувствовал её присутствие, но кто именно — сказать не могу. Что же это такое, если даже волки его боятся... — задумался эльф.

Ведьмак оставил Потлорну на всякий случай часть своей провизии и начал подготовку: принял "Кошку" для пущего ночного видения и "Иву" — лучший выбор для боя с неповоротливыми крупными страховидлами. А затем начал красться на холм по указанной эльфом тропе.

Ост Тондол представлял собой очередные курвины руины. Но там действительно был целый гурт троллей — и достаточно нехороший магический фон, чтобы медальон быстро засигнализировал.

Как ни странно, но тролли Геральта не тронули — видимо, опять перепутали с этими холерными ангмарцами. Вместо этого они расступились, давая ему дорогу в дальний сырой закоулок Ост Тондола, где стояла тварь, которую ведьмак вовсе не ожидал тут встретить.

Это был ящер — рептилоид, говоря языком старинных бестиариев. При этом почему-то с явными пятнами тления и глубокими ранами на боку — короче говоря, очевидно мёртвый. И медальон в его присутствии колотило и трясло.

"Зараза... — подумал Геральт. — Похоже, всё-таки какие-то чародеи экспериментируют тут с некромантией".

Ящер-мертвец бросился было на ведьмака, обдавая его соответствующими ароматами, но быстро столкнулся с серебряным мечом, получил раз, другой, третий. Ящер отчаянно сопротивлялся, испуская воистину инфернальные звуки, и порвал ведьмаку куртку когтями. Но удары Геральтова меча вскоре лишили его лапы и головы.

Как только ящер упокоился, тролли, словно всё время ждавшие чего-то, сгрудились кучей и ринулись на ведьмака с палицами и дубинами. Геральта спасло то, что тролли сообразительностью не отличаются и невольно нанесли этими дубинками удары своим же. А дальше пробиваться через них стало легче — готовился-то он именно к троллям...

— Ящер, говоришь? — недоверчиво спросил Потлорн следующим утром. — Это уже интересно. У ящеров целое гнездо на северо-западе, в Нан Торнаэт. Туда направили других разведчиков — Калентона и Малловаля. Они явно те, кто тебе нужны. Только будь поосторожнее — недавно какой-то ангмарский отряд пересёк Митейтиль и направился на болота!

"Да, — думал ведьмак, — это очень может быть работа элрондовского умруна. Волки ему надоели, принялся за пресмыкающихся".

От помощи Геральта в доставке в Торенхад Потлорн категорически отказался, заявив, что теперь, когда волки разогнаны, он и сам справится. Отошедший от эликсиров ведьмак возвратился в седло один и, скомандовав "Шевелись, Плотва!", двинулся в указанном эльфом направлении.

— Мёртвый ящер добрался до Ост Тондола? Далековато от наших мест. Но здесь, в скалах Нан Торнаэта, они стали появляться часто. Так же, как и мёртвые медведи, — сказал Калентон. — У меня уже стрелы заканчиваются из-за них.

— Поэтому одну ты выпустил в меня, — мрачно сказал Геральт. — Только вот не говори, что из-за моей своеобразной внешности принимаешь меня за ангмарца, — Калентон запнулся, ибо ведьмак попал как раз в точку.

— А медведей и ящеров я прошёл, — добавил Геральт. — И находил на шее у мертвечины ошейники с рудаурскими рунами, от которых веет холодом и затхлостью как из склепа с высшим вампиром. Видишь мой медальон, Калентон? Он так трясётся всегда, когда вокруг повышенный магический фон. Эти лесные распадки просто засраны некромантией. А тебя мне Потлорн рекомендовал как эльфа, который может знать, как это случилось.

— Я догадываюсь, — ответил эльфский разведчик. — Видишь те башни на скалах к югу отсюда?

Ведьмак кивнул.

— Это развалины Минас Килианта, последней столицы Рудаура. И там, на руинах одного из бастионов, устроили свой лагерь коркуры. Не знаю, как бы одичалые горцы могли поднимать умертвий сейчас, но во времена, когда короли Рудаура якшались с Ангмаром и ходили с ним войной на Запад, в этом городе ставились многие нехорошие опыты с вызыванием духов и общением с мертвецами, — добавил Калентон.

— Если, по-твоему, больше некому, то надо туда сходить и со всем вежеством, галантно и политично побеседовать с коркурами — не видали ли они там умертвие или умруна, — ответил Геральт.

— Но будь осторожен, ведьмак, — я послал Малловаля осмотреть горский лагерь, а он пока не вернулся. Я звал, звал его свистком, но пока без толку, — сказал эльф.

— Впервые вижу, чтобы эльфа можно было подозвать свистком, — сострил охотник на страховидл.

— Малловаль, если тебе ещё не удалось догадаться — это мой сокол. Этим свистком я зову его, когда он летает высоко над горами и долинами. Когда услышишь его жалобный крик, спеши к нему — это значит, что он в беде, — предупредил его Калентон.

— А что насчёт ангмарцев из-за болот, о которых говорил Потлорн?

— Я наблюдал за ними, но отряд был не слишком большой — где-то полхоругви и колдуны с каким-то саркофагом. Они отнесли его в лощину к северу от Минас Килианта и отступили на запад, к реке. Кстати, именно после этого и повелись звери-умертвия в этой части Пущи, — рассказал эльф.

Перед тем, как карабкаться вместе с Калентоном по скале Амон Варад, Геральт принял пол-склянки "Полнолуния". Кроме того, подбираясь к вершине, ведьмак взялся за серебряный меч — поведение медальона ему само по себе не нравилось, а тут ещё и курвин умрун в перспективе. Эльф же тем временем периодически посвистывал в свисток, призывая Малловала.

— Ну наконец-то ты вернулся, — сказал Калентон, завидев что-то... Эге, ведьмак, да он ранен!

Геральт поднял голову и впрямь увидел, что сокол летит, если можно так сказать, прихрамывая на одно крыло. А за раненой птицей уже готовилась погоня из полуразрушенного бастиона на Амон Вараде: воины в примитивных расписных тартанах — видимо, те самые коркуры, о которых рассказывал ещё Иорвет — натягивали луки, а вперёд следом за Малловалом неслись три мечника, тощих, мерзких и воняющих дохлятиной за стае.

Недолго думая, ведьмак, дождавшись, пока птица подлетит чуть поближе, наложил знак Квен. Вовремя — сразу две горские стрелы донеслись до Малловала, но отскочили и упали оземь, наткнувшись на магический "щит". Калентон тем временем снял стрелой под сердце одного из лучников-коркуров на стенах, со стоном полетевшего к подножию скалы.

— Владычица Элберет... Кто ты? Ученик Митрандира? — спросил Калентон, увидев Знак в действии.

— Весемира, — уточнил Геральт, вставая с серебряным мечом в боевую стойку против умертвий. Костлявые бойцы в ржавых и замаранных землёй доспехах попытались окружить ведьмака, приперев к осыпавшейся стенке, но ни жизнь, ни смерть их не готовила ни к серебряному мечу, ни к пируэтам школы Волка, ни тем более к эликсиру "Полнолуние". Геральт с двух финтов сократил число взбесившихся жмуриков до одного. Этот последний едва не ранил ведьмака, но тоже поимел себе честно заработанный серебряный клинок в живот.

Между тем Калентон, не поленившийся слазить за стрелами убитого коркура, поднялся обратно к радости Малловала, который уже устал летать и бродил по земле, держа в клюве какую-то нехорошую табличку. Геральт тем временем дрался с горцами-застрельщиками, перешедшими к ближнему бою и сменившими клинки на палицы.

— Ведьмак! — окликнул его эльф, закончив изучать табличку. — Это эмблема Гурдринга, Несущего Чуму! Мы думали, что эта тварь исчезла тысячу лет назад, после разгрома Ангмара!

— Это, видно, и есть мой умрун, — сказал ведьмак, чувствуя, что наконец-то приближается к объекту заказа.

— Но... Боюсь, всё не так просто. На саркофаге, который я видел, было начертано имя Ферндура Жестокого, а он был в десять раз могущественнее Гурдринга! — остерёг его Калентон.

Геральт ненадолго призадумался, глядя на клонящееся к западу октябрьское солнце и на поросшие соснами скалы Нан Торнаэт.

— Предлагаю делать так. Забери пока себе стрелы и выхаживай сокола. Гурдрингом пока займусь я. Для этого мне нужна табличка, а там ведьмачье чутьё подскажет, — сказал он Калентону. Долго уговаривать эльфского любителя птиц не понадобилось.

Один из коркуров был ещё жив, хотя по грубо расписанному тартану и расплывалось пятно крови. Ведьмак опустил к нему руку и применил знак Аксий:

— Так где, ты говоришь, живёт Гурдринг?

Путь к умруну был долог и тернист — сперва по мосту над пропастью, соединявшему бастион с центром Минас Килианта, затем по грудам камней и кустарнику, чтобы лишний раз не попадаться на глаза коркурам и их дохлым союзникам. Всё же Геральту пришлось ещё пару раз подраться с умертвиями.

Наконец ведьмак пробрался туда, куда вело его чутьё — в какие-то разрушенные палаты на юго-западе города, откуда в лучшую пору Рудаура, вероятно, открывался отличный вид на водопады. Теперь же здесь бродила человекообразная пепельно-серая тварь без глазниц и носа, в уродливом венце и полуистлевшем плаще, помешивая какое-то явно нездоровое варево своим посохом.

Геральт понял, что заблуждался, причислив умруна к вихтам. Вихтами следовало считать нежить, которая тут называлась умертвиями. А умрун — скорее иссохший и мумифицировавшийся, чем гниющий — больше напоминал ему тех, кого на Старшей речи звали Aen Leasche, чародейки личами, а кметы чахликами невмерущими.

Похоже было, что Гурдринг тоже почуял ведьмака, так как когда Геральт в подходящий, казалось бы, момент выскочил из засады, он уже был готов и ловко парировал посохом его пируэт. Чахлик искусно отбивался, явно не намереваясь покидать мир живых вторично. А у Белого Волка не было другого выбора, кроме как положиться на серебряный меч. Если умрун и впрямь был видом лича, то Знаки против него особо не помогали.

Они минут пять плясали друг против друга, и из-под их ног с писком удирали крысы и расползались сколопендры. Потом Геральт сообразил, что неплохо бы отвлечь умруна и, выполняя очередной финт, постарался задеть его котёл с отравленным зельем. Дрянь, которую варил Гурдринг не иначе для отравления чего-нибудь, вытекла с шипением на скальное основание Минас-Килианта.

Умрун, ворча что-то нечленораздельное, рванулся было спасать котёл — и тут же получил от ведьмака серебряным мечом по шее. Но этот удар не избавил Гурдринга от головы — она, держащаяся на нескольких жилах, только откинулась, а крепкий чахлик попёр было на Геральта с посохом наперевес. Ведьмак уклонился, и ещё парой ударов — по остатку шеи и в спину — довершил начатое.

Голова покатилась к лестнице, ведущей вниз. Геральт остановил её ногой и подобрал, чтобы представить трофей Элронду... И тут же обнаружил, что на бывший двор бывшей рудаурской усадьбы сбежалось несколько десятков коркуров, и многие целятся в него из луков.

Ведьмак как раз прикидывал, успеет ли он вскочить на стену, прежде чем луки горцев превратят его в сущего Йожа. И в этот критический момент Геральт услышал голос за спиной:

— Остановитесь! Гурдринг проиграл эту битву! И вы тоже!