Человек с Драконьего Камня (гет)

Моряки — суеверный народ, и даже самые храбрые из Железнорожденных, не знавшие страха в бою, побаивались всякой чертовщины. Да к тому же Эйрис Безумный был безумным не в смысле отсутствия ума, и готовился изводить Железнорожденных он основательно, сутками напролет невидимо шныряя по Железным Островам, знакомясь с культурой и религией будущего противника и даже заходя в дома тех, кто вместе с Теоном захватил Винтерфелл.

Первой жертвой Эйриса стал Рыжий Рольф, пришедший на Север на корабле Теона, а после захвата Винтерфелла скинувший в колодец септона Шейли.

— Веришь в Утонувшего бога? — со зловещей задушевностью спросил Рольфа Эйрис, возникая перед ним из тьмы, и шипастая корона у Эйриса на голове, что дала бы фору уборам многих жрецов Утонувшего, дополнительно наводила на Рыжего Рольфа страх. — Веришь в то, что погибшие в море вечно пируют с ним на дне морском?

Звуки у Рольфа издавать не получалось, и поэтому он только благочестиво покивал, подтверждая свою верность вере отцов.

— А вот тебя северяне утопят в выгребной яме! — яростным фальцетом закричал Эйрис Рольфу в лицо, и лицо Эйриса исказилось гневом, а Рольф побледнел как полотно. — Сам подумай, где ты после этого будешь пировать всю вечность — и чем!

— ААААА! — надсадно завопил Рольф, обретя наконец голос, и принялся тыкать в пустоту пальцем, объясняя сбежавшимся товарищам, что перед ним стоит проклинающий его за убийство септона призрак и во весь голос сулит ему неисчислимые беды и в этой жизни, и в будущей.

Сбежавшиеся на крик Железнорожденные вскоре пришли к выводу, что Рольф поел немного не тех грибов, и доставили его к мейстеру Лювину, который с удовольствием выдал Рыжему Рольфу и слабительные, и блевательные порошки. От действия порошков Рольф и в самом деле прописался в отхожем месте и под утро вновь огласил Винтерфелл дикими воплями, свалившись при помощи Эйриса в выгребную яму и действительно там чуть не утонув.

Вслед за Рольфом пришла очередь Стигга, убийцы кузнеца Миккена.

— Ты пошел на проклятое дело, моряк, — похоронным голосом сообщил призрак Эйриса, когда Стигг вернулся в свою комнату. — Не силой оружия ты взял этот замок, а ценой предательства. За это будет проклят твой род на веки и веки.

Лысый Стигг ударил призрака копьем, но только распорол перину на своей собственной постели.

— Уже сейчас твой сынишка на Пайке харкает кровью, — злорадно сообщил Эйрис, который хорошо умел врать. — Крепкий паренек, черноглазый, с родинкой на левой щеке — а к весне он сойдет в могилу истинным скелетом.

Эйрис еще долго расписывал Стиггу беды, ждущие его семью, очень детально описывая каждого из ее членов, пока Стигг не завыл от отчаяния, вцепившись себе ногтями в лицо, и не был оттащен товарищами к мейстеру, где получил такую дозу макового молока разом, что всю оставшуюся жизнь страдал от одышки.

Схожая участь постигла насильника Дреннана, к которому Эйрис явился во сне и показал свое превосходство в фехтовании — а на следующий день, когда мейстер Лювин для крепкого сна напоил Дреннана все тем же маковым молоком, Эйрис явился снова, и кошмарный сон, в котором злой и ловкий Эйрис рубил Дреннана на куски, долго не отпускал Железнорожденного, окутав того тяжелым дурманом.

Часть Железнорожденных в страхе дезертировала, и в Волчьем лесу с ними расправился Мейгор, постоянно поднимая на них медведей и волков, а оставшиеся довольно быстро смекнули, что злобный призрак посещает в основном тех, кто ночует в одиночестве в гостевом чертоге, и из его проклятий «сиволапым бандитам, посягнувшим на господское добро» поняли, что лучше им оставаться в бараке для стражи — куда Эйрис и собирался загнать их с самого начала, чтобы драконам было удобнее поджарить их всех в одном месте.

Закончив с дислокацией Железнорожденных и вдоволь над ними покуражившись, Эйрис принялся за другую часть своей миссии, которая уже была нужна лично ему, — и вот здесь он потерпел неудачу.

— С ними совершенно невозможно работать, — пожаловался Эйрис Мейгору, сойдясь с ним на дворе Винтерфелла. — Одичалая, что состоит при маленьких Старках нянькой, при виде меня орет как потерпевшая; этот облом, что носит старшего мальчишку Старка на спине, не боится меня, но ни хрена и не понимает. А сам мальчишка Старк не боится меня тем более — он просто послал меня в жопу. Наверное, узнал.

— Урегулируем, — пообещал Мейгор, который, пока Эйрис развлекался в Винтерфелле, схожим образом изводил гарнизон Железнорожденных, засевший во Рве Кейлин.

Мейгор в свою очередь явился Брану Старку, и его тут же встретил двухголосый вой лютоволков, почуявших призрака.

— Я Мейгор, — представился серьезный и суровый призрак. — Уйми волков, лорд Старк. Нам надо поговорить.

— Лето, сидеть! — приказал Бран, у него был твердый характер, да и положение обязывало, раз сам царственный призрак называет его лордом Старком. — Ходор, отнеси меня на галерею.

— Джон действительно Таргариен? — спросил Мейгора Бран, словно до сих пор не веря.

— Он сын Рейгара Таргариена и Лианны Старк.

— И он женился на Арье?

— Она еще слишком молода, — усмехнулся Мейгор. — У него будут две королевы, как у Эйгона — думаю, ты догадываешься, кто будет второй. Они все трое варги — как и ты — и будет хорошо, если ты не будешь никому говорить о вашем общем даре.

Бран солидно кивнул в ответ, а Мейгор снова усмехнулся — ему нравился этот серьезный мальчишка и забавляло то, что именно он, Мейгор, ославленный в веках как детоубийца, оказался тем, кто нашел к ребенку подход.

— Будет также хорошо, если ты не будешь посылать в задницу деда Джона, который теперь родня и тебе, — добавил Мейгор. — Он хотел сказать, что вам с братом пора уходить отсюда, и был готов вам в этом помочь.

— Ему следовало сначала извиниться за зло, которое он причинил нашей семье, — упрямо сказал Бран.

— А тебе следовало сначала выслушать его, — возразил Мейгор. — Дела говорят больше слов: он пришел вам на помощь в трудную минуту и готов загладить свою вину.

— И я должен был ему довериться? — с сомнением сказал Бран.

— Доверься мне, — предложил Мейгор.

Мрачная фигура Мейгора не располагала к доверию, и сам Мейгор это знал — поэтому он наклонился к Брану и шепнул ему несколько слов о том, что знали только Бран и Арья.

Мейгор во Рве Кейлин напал на настоящую золотую жилу, и ему было даже немного неудобно изводить своих противников, потому что сделать это было так же легко, как отобрать конфету у ребенка.

Ребенком, у которого Мейгор регулярно отнимал фигуральную конфету, был командир гарнизона Железнорожденных Виктарион Грейджой, могучий и храбрый воин, но человек туповатый и богатый на то, что в просвещенной Валирии называли «комплексами», а в более суровом Вестеросе все еще именовали придурью. Мейгор с интересом выведал на Железных Островах причины ненависти Виктариона к его брату, Эурону Грейджою, и безжалостно Виктариону об этих причинах напоминал, после чего Виктарион гонялся за призраком Мейгора с боевым топором, наводя ужас на всех своих подчиненных, призрака при этом не видевших.

— Слушай, убей уже эту скотину, — сочувственно говорил Мейгор на восьмой день, когда взбеленившийся командующий Железнорожденных пробежал положенные ему круги по коридорам всех трех крепостей и вокруг них. — А лучше замучай — давай научу.

Вместо ответа Виктарион начинал молиться Утонувшему богу, полагая, что своими неотступными мыслями о братоубийстве прогневал богов, и те послали ему такое проклятие.

— Точно двинулся, как Мокроголовый Эйрон, — разводил руками Мейгор. — Ну того-то хотя бы твой Эурон в детстве в задницу имел, вот он и тронулся умом, — и забег Виктариона по Рву Кейлин, сопровождаемый проклятиями и взмахами топора, начинался снова.

Мейгор не бросал слов на ветер и даже разыскал на просторе южных морей Эурона, после чего явился Эурону в якобы пророческом сне и направил его флот обратно на Железные Острова, чтобы Виктариону было проще ненавидимого брата убить.

— Слушай, дядя Орис, — рассказывал Мейгор, которому надо было поделиться с кем-то глубиной своего офигения, а Орис как раз тоже заинтересовался Железными Островами. — Ну целая же семья дегенератов! Один двинутый на религии, двое других собираются завоевать на своих утлых баркасах аж целый Вестерос, а этот, которого они выслали в южные моря, и того хуже — собирается играть драконам на рожке какие-то песенки. И да, еще в Винтерфелле один герой сидит — взял пустой замок с тридцатью бойцами и считает, что захватил весь Север. И это все одна семья, дядя Орис, прикинь? Никак верно рассказывает дедушка Эйнар про гены да про мутации, хотя мне это и не по уму.

— А вот Аша хочет закончить войну, — с гордостью первооткрывателя замечал Орис: он нашел единственного нормального Грейджоя, да еще и нужного ему пола и характера. — Думает забрать у северян немного земли со строевым лесом, даже замки не требует. Стратегически мыслит девочка — собирается строить флот.

— Ее им подкинули, — уверенно отвечал Мейгор, он, как сын Висеньи, ничуть не удивлялся тому, что женщина собирается заканчивать войну и заключать мирные договоры. — Я вот Эурона из южных морей гоню обратно: пусть уже Виктарион его убьет, ну жалко же человека.

— Ты командование запроси, — советовал Орис. — Пусть Висенья подойдет посмотрит, пусть Эйгон подумает. Тебя же прислали Железнорожденных из трех крепостей сгонять в одну — вот ты и делай свою работу, а не пытайся урегулировать всех Грейджоев в целом.

Свою работу Мейгор делал хорошо: обитатели левой крепости слышали по ночам замогильный голос, рассказывающий им о Болтонах и тонкостях освежевывания пленных; обитатели правой крепости наслушались не менее жутких историй о болотных людях, незаметно разящих врагов небольшими отравленными стрелами, малой царапины от которых хватало для того, чтобы жертва изошла кровавым поносом и через неделю издохла в судорогах. В старых крепостях было, где оцарапаться, а вода рядом со Рвом Кейлин была болотная и гниловатая, поэтому многие насельники правой крепости диагностировали у себя смертельные царапины и сводящий в могилу понос и устремились в среднюю крепость, чьи обитатели таких историй по ночам не слышали — и столкнулись там с насельниками левой крепости.

— Бейлон Грейджой нам только мешает, с какой стороны ни посмотри, — заметил Эйгон, подойдя посмотреть на работу своего сына. — Кем там себя именуют эти головоногие?

— Кракенами, — напомнил Орис. — Это теми, у которых одновременно и жопа с ушами, и руки из жопы.

— Пусть Эурон плывет до самого Пайка, — распорядился Эйгон. — А ты, Орис, за ним там последи: как только он убьет Бейлона, пусть Мейгор отправляет Виктариона тоже на Железные Острова — по команде «выпускайте кракена».