Эльф ниоткуда (джен)

Геральту ещё около суток пришлось провести на станции Тралли Алмазоискателя, с помощью "Ласточки" приходя в чувство после магического удара кольцепризрака, наложившегося на лёгкую интоксикацию эликсирами. Рядом отдыхал Атли Паукобор с рукой на перевязи, залечивая рану. Глорфиндель активно обрабатывал их лечебной травой — королевским листом, которую Белый Волк решил пособирать по возвращению на равнину.

— А знатно ты того падшего духа уделал, ведьмак! — вспомнил краснолюд.

— Какого?

— Ах да, ты же уже почти без сознания был... Когда я нанёс живому трупу Скоргрима свой самый лютый удар, прямо в сердце, из него просочилась наружу какая-то призрачная лиловая погань с отвратительной рожей и показала кулак, какого и у живых не найдёшь. Вот тут-то ты ей и наддал серебряным мечом, да ещё перемазанным в твоём масле! Что это за снадобье у тебя, а? — спросил Паукобор.

— Масло против призраков. Только особо на него не рассчитывай, Атли, — предупредил Геральт. — Оно уже кончается, а из чего я его тут готовить буду — пока непонятно. У вас цеметавры есть?

— Кто?

— Значит, челюсть цеметавра отпадает... — задумчиво сказал ведьмак. И если бы заканчивалось только масло... Но тут в комнату вошли Глорфиндель и Глоин, прервав тем самым хозяйственные размышления Геральта.

— У меня две новости, соратники, — хорошая и дурная, — сказал эльфский лорд. — Начну с хорошей: Ивар Кровавая Рука наконец-то нашёлся, и он в Хелегроде.

— Я так и знал, что дерьмо к дерьму потянется, — почти обрадовался краснолюд-Паукобор. — Теперь я убью одним махом двух зайцев — и закончу дело с умруном, и отплачу за гробницы предков!

— Плохая новость, неустрашимый Атли, в том, что это будет не так-то просто. Гимли, сын нашего гостеприимца Глоина, уже рассказывал нам об ангмарцах, что разбили свой лагерь на руинах Хелегрода. А на обратном пути я встретил воющую тварь в чёрном плаще, что мчалась на чёрном коне как раз навстречу, на север, — продолжал Глорфиндель.

— Зараза... Назгул тоже там! — воскликнул ведьмак.

— Я пытался его нагнать и поговорить с ним по-свойски, но тут на моём пути встал снежный вихрь — явно не без помощи кольцепризрака, и под его прикрытием он ушёл в сторону Хелегрода. Назгул и умрун явно что-то недоброе там затеяли, и хорошо бы нам поторопиться! — сделал вывод эльф.

— Слушай, Атли, — спросил Геральт, — а что у тебя за счёты с Хелегродом? Похоже, что-то фамильное...

— Оно самое, ведьмак! Я тебе не рассказывал разве про славные былые деньки этого города? — спросил краснолюд.

По словам Паукобора, некогда Хелегрод, что на горе Ород-Лостол, был процветающим северным форпостом древнего краснолюдского Казад-Дума, сиречь Мории, но тысячу триста лет назад на богатства города польстился дракон Торог. Тогдашний король Казад-Дума Дарин V учинил кампанию против дракона, и краснолюды таки его одолели — но Дарин и сам пал в сражении. Выжившие же граждане Хелегрода не пожелали возвращаться в развороченный страховидлой город и ушли куда глаза глядят. Среди них были и предки Атли.

— А сто лет назад мой отец собрал нас пятерых, и мы отправились в Хелегрод искать заброшенные сундуки с семейным добром. Но вместо этого нашли лишь гигантских пауков... Выжил только я и два моих брата. После этого я и создал новое ремесло — паукобора, — рассказал краснолюд.

— Думаешь, кольценосцу и умруну пауки нужны? — спросил Глоин.

— Не факт, — покачал головой ведьмак. — Они оживляют мертвецов, а пауки, скорее всего, живы-здоровы. Зато в руинах должен остаться целый дохлый дракон...

— Поднять такую махину, как Торог, из мира теней? Да за полторы тысячи лет от него вообще остались одни кости! — не поверил Тралли Алмазоискатель.

— Почему же? Хелегрод расположен в вечных снегах. Дракон там должен был сохраниться, как говядина в леднике! Отец ещё хотел нам его показать... — начал было Атли.

— Дракон-мертвец у самых границ Имладриса... — задумался Глорфиндель. — Завтра же мы выступаем!

На следующее утро ганза Глорфинделя в полном сборе выезжала со станции. Ведьмак, эльф и краснолюд подгоняли ездовых козлов что есть духу — чтобы не получить в Хелегроде неприятный сюрприз в виде воскресшего дракона.

— Если верить вам с Гимли, там ведь целая армия, — задумался Геральт. — Ангмарцы, горцы, пауки, умруны, драконы, да ещё и назгуль...

— Назгул, — уточнил лорд Золотого Цветка.

— А нас тут трое, к тому же один раненый, — кивнул ведьмак в сторону Атли Паукобора. Тут сзади заблеял ещё один серенький козлик, и раздался голос молодого краснолюда:

— Простите, друзья — нас не трое, нас четверо! — Гимли, сын Глоина, догнал кавалькаду — точнее, козликаду. Но он оказался не последним.

— Подожди-ка, юный Гимли! Нас не четверо — нас пятеро! — К ганзе присоединился ещё и почтенный Глоин. — Лучше бы, конечно, тринадцать, как в старые славные деньки. Да ещё взломщика и волшебника в придачу...

Проехав вдоль Западного Бруинена миль двадцать, ганза пересекла его вброд у слияния с Северным и следовала уже вдоль его течения, в ту часть Туманных Гор, где после семейства Атли уже не бывало ничего путного. Поначалу им изредка попадались небольшие перелески. Проезжая один из них, Геральт заметил явно древний мегалитический круг, от которого доносился кислый запах потной шерсти пейкко. Ведьмачий медальон среагировал незамедлительно.

— Видите характерные следы на снегу — нечто среднее между раздвоенным копытом и двумя толстыми пальцами? Будьте настороже. Вот сюда этих милашек, похоже, выбросило с нашего Севера, когда властелин Мордора выдернул Иорвета в эльфские земли, — заметил Геральт.

— Боюсь, пейкко такими будут не одни, — задумчиво сказал Глоин. — А какие вообще чудовища тебе чаще в Ривии попадались, Геральт?

— Есть, допустим, гнильцы. Они кормятся падалью и человеческими останками, однако не брезгуют и живыми. Похожи примерно на распухший труп вашего гоблина. Убить эту страховидлу нетрудно, зато потом его тушка выделяет смесь вонючих газов, которая очень легко взрывается от, скажем, искры факела. А уж когда сразу стая гнильцов под факелы в подземном ходе на тебя кидается — так совсем будет весело, — удовлетворил любопытство старого гнома ведьмак.

— Век живи — век учись, — почесал бороду Глоин. — Если бы в наших шахтах в Средиземье попадалась ещё и этакая дрянь — мы бы вообще обалдели.

Под разговор о чудовищах путники не заметили, как вступили на высоту, где деревья и вовсе закончились — только белые сугробы и чёрные скалы. В летнее время тут не бывало и травы. Со стороны голых и грозных восточных пиков, сопоставимых по высоте с горами Амелл, а то и повыше, изредка слышался вой то ли варгов, а то ли и не варгов. Дабы не подавать виду, краснолюды запели:

За синие горы, за мрак и снега,

Куда не ступала людская нога,

За быстрые воды уйдём до восхода,

Чтоб золото наше отнять у врага!

Много кто пытался обосноваться на руинах славного города гномов после разрушительного сражения с Торогом: и сами гномы, и гоблины, и горцы-коркуры, и орки, и бродячее племя гаураданов, которых во всём Эриадоре считали оборотнями, боялись и ненавидели. Но никто в этом не преуспел. До последних дней.

Теперь по роскошным парадным лестницам и полуосыпавшимся башням Хелегрода сновали ангмарские воины и боевые магики в капюшонах. Было видно, что их там явно не один десяток — а то и не одна сотня.

— По моим подсчётам, их там не меньше двухсот — добавить ещё вспомогательные отряды лучников-коркуров, — приценивался Глорфиндель, наблюдая за руинами краснолюдской крепости из укрытия в скалах. — Атли, а где нам искать дракона?

— Считается, что его туша провалилась в старую сокровищницу. Это во-он там, меж двух пиков в виде пирамидок, — указал Атли Паукобор пальцем на малоприметную седловину.

— Вижу ворота, — сказал эльф раньше, чем седловину скрыло проплывающее облачко. Да, на такой высоте Геральт не бывал, пожалуй, даже на перевалах гор Амелл во время поисков Цири.

До входа в сокровищницу нужно было ещё добраться через осыпавшиеся стены, обойдя ангмарские патрули. Геральт решил исполнить для последних отвлекающий трюк — когда ганза кралась мимо древней величественной гномьей лестницы, которую новый гарнизон заставил каким-то хламом, он с помощью знака Аард уронил с неё крупный бочонок, который покатился по лестнице, увлекая за собой барахло помельче. Ангмарцы сквозь снег по щиколотку ринулись на шум, и проход к отверстию в стене был свободен.

Ещё пятнадцать минут крадучись — и ганза Глорфинделя достигла огромных для гномов, роскошных бронзовых ворот, на которых были искусно отчеканены Туманные горы под вечерними звёздами.

— Такие двери и в такие места обычно заколдовывают и заговаривают, — напомнил Глоин. — Атли, ты не помнишь, какой заговор нужен, чтобы в сокровищницу попасть?

— Дай подумать, — Паукобор задумался крепко и надолго. Но Гимли, сын Глойна, нашёл способ побыстрее, с силой потянув за ручку.

— Ведьмак, помоги!

Ведьмак помог, и дверь отворилась. "Чудеса", — паскудно ухмыльнулся Геральт, аккуратно пробираясь внутрь. Внутри, впрочем, сокровищ не оказалось — по рассказам коллеги-краснолюда, их вывезли в безопасное место тысячу триста лет назад. Вместо них ганзу встретила четвёрка ангмарских караульных, а за ними шипел противноватый падший дух цвета спелой сливы.

— Сссссмерть ссссслугам эльфффффов!

Ведьмаку было жалко тратить последнее масло против призраков на какую-то мелочь, поэтому, отвлекая внимание духа на себя, он просто сделал несколько изощрённых финтов серебряным мечом. Вскоре падший дух уже был падшими клочками эктоплазмы, а эльф и краснолюды разобрались с живыми охранниками.

— Однако, — молвил Глорфиндель. — Ангмарец, которого я сразил, был старшим жрецом, судя по его талисманам и амулетам.

— Я бы захватил парочку, — мечтательно сказал Геральт.

— Не советую, — покачал головой эльф. — Чародейскую силу они получают от Чёрного Властелина.

— А тут её много, — заметил ведьмак. — Если б у моего медальона были штаны, он бы давно уже из них выпрыгнул.

Соратники прокрались на небольшую, давно обледенелую галерею и поняли, что практически у цели. Перед ними на полу необъятной подземной залы раскинулась огромная замёрзшая драконья туша с перепончатыми крыльями длиной в двух Геральтов. "А в краснолюдах он гораздо длиннее", — почему-то подумал Белый Волк.

Над тушей уже колдовали очередной чахлик, только в облачении с претензией на величественность — надо думать, это и был Ивар — и, судя по плащу с капюшоном, назгул. Перед ними в воздухе покорно колыхался целый сонм падших духов, а по краям залы в клетках виднелось нечто похожее на распятые и растерзанные тела тех, из кого их могли добывать.

Вот только добраться до всего этого было сложно — прыгать надо было с высоты в добрую палицу⁽¹⁾.

— Высоковато... Милсдарь Атли, а тайных ходов вниз отсюда нет? — спросил Геральт.

— Зачем тайных? Вон явный, — показал Паукобор на еле заметную обледенелую дверь. Глянув вниз и убедившись, что назгул и Ивар их не видят, ведьмак слегка подтопил лёд знаком Игни и с помощью Глорфинделя отодвинул эту махину, открыв проход.

— Действуем так, — постановил эльфский аристократ. — Кольценосец есть враг сильнейший, и я беру его на себя. Ты, Геральт, займёшься умруном, как и уговаривались в долине. Вам же, отважные гномы, я препоручаю умертвий, что стерегут дракона.

— А сам дракон? — спросил Гимли.

— Если мы успеем упокоить всю нежить до завершения их проклятых обрядов, дракона трогать не понадобится, — логично предположил Глорфиндель. — Вперёд!

Ведьмак плеснул на серебряный меч остатки драгоценного противопризрачного масла и, поразмыслив, закинулся эликсиром "Филин" — противнику, использующему такой мощи чёрную магию, лучше всего было противопоставить именно его.

А вот "Кошка" ему в тоннелях не понадобилась — они уже были оснащены чародейскими факелами с мертвецки зелёным светом. Похоже было, что ангмарцы тоже знали о подземных спусках в сокровищницу — умертвия уже караулили Геральта и его компаньонов, но уже от свечения эльфского меча приходили в полную небоеготовность.

Наконец лестницы снова сменились смёрзшейся снежной массой под ногами, в конце тоннеля засиял яркий, но мертвенный свет, а из-за поворота послышались голоса — один скрипучий, другой шипящий:

— Сколько можно вмешиваться?! Замрите! — скрипел явно Ивар Кровавая Рука.

— Довольно! Делай что должен и покончим с этим, — шипел на него явно кольцепризрак.

Зрелище, открывшееся перед ганзой, завораживало — в прямом и плохом смысле слова. Путём сложных пассов и заклинаний нараспев на Чёрной Речи представители нежити вселяли падших духов в тело Торога — на такую махину, как дракон, их явно требовалось целое местечко.

— Ступайте к своим братьям, призраки! Даруйте свои силы этому дракону! — кликушествовал Ивар.

— Соберитесь, друзья, у нас нет времени просто любоваться на это, — словно пробудил их от транса Глорфиндель и ринулся на назгула, обнажив клинок с кличем:

— Aiya Eärendil, elenion ancalima!

— Ох и гнусный же ты! — более лаконично напал на Ивара ведьмак, глотнув для верности "Пурги".

— Барук казааааад!!! — навалилась троица краснолюдов на охрану из умертвий.

Ивар дрался недурно, иногда умудряясь парировать даже удары Геральта под "Пургой". Но тем не менее серебряный меч причинял ему весьма неприятные уколы, а эльф уверенно теснил кольценосца, которому светящийся клинок Глорфинделя был явно несносен. Казалось бы, дельце окажется несложным, но тут случилось непредвиденное.

Замороженный, иссечённый мечами и секирами гномов, иссиня-серый Торог пришёл в движение, крылом сбив с ног ведьмака, Глоина и Гимли. Ивар занёс было над Геральтом клинок, торжествуя, но... стал следующим, и сориентировавшийся Геральт снёс ему иссохшую умрунскую башку. Посмертие Ивара Кровавой Руки оборвалось бесславно.

— Недоумки! Из-за вас он вырвется на свободу! — взъярился назгул. Ведьмак оглянулся и увидел, что дракон-мертвец бредёт куда-то в центр зала, прямо под провалившийся в незапамятные века потолок пещеры.

Наскоро и наугад Геральт запустил по плащу кольценосца Игни и, кажется, попал. Поскольку внимание твари на этот раз было сосредоточено на Глорфинделе, его даже не замутило. Поэтому Белый Волк, чувствуя, что счёт идёт на секунды, вскочил на спину гигантской огнедышащей при жизни рептилии, которая уже готовилась взмыть.

— Я возвращаюсь к своему Властелину, непокорная погань! — завизжал назгул и пропал, как будто его и не было. Остался только подгоревший дымящийся плащ.

— Геральт! Что ты с ним возишься? Он взлетает! — закричал Глоин, которого дракон опять довольно болезненно уронил крылом на немолодую спину.

Ведьмак не ответил — он подыскивал удобное место для удара клинком, одновременно пытаясь удержаться за холодную и несколько скользкую чешую. И тут он, успев только сказать "Зарррраза...", чуть не рухнул — Торог оторвался-таки от земли и устремился в дыру, в которой ослепляло ледяной синевой безоблачное высокогорное небо.

Удержавшись только чудом, Геральт нашёл наконец удобно открывшийся зазор между драконьими чешуями и, что есть силы держась за бок Торога левой рукой, пырнул его мёртвое вообще-то тело серебряным мечом. Потом засадил поглубже. Потом ещё поглубже, потом ещё глубже, цедя сквозь зубы витиеватые махакамские выражения и стараясь не смотреть вниз — дракон-умертвие был уже за пределами пещеры, набрав добрых два шнура⁽²⁾ высоты над дыриной.

Торог ревел, пытаясь сбросить ведьмака, но тот обеими руками вцепился в рукоять меча и не ослаблял напора, пытаясь упираться в драконью спину ногами. Наконец, когда кроме рукоятки снаружи ничего не оставалось, демонический огонь в глазах извертевшегося чудовища погас и оно со всем природным ускорением свободного падения устремилось обратно.

— Владычица... Он непременно разобьётся, — встревожился на земле Глорфиндель.

— А что делать-то? — пожал плечами Глоин. — Но хоро-ош, хоро-ош! Эх, помню, как мы Смауга выманили...

— Берегись!!! — раздался крик, но было поздно. Многопудовый мёртвый дракон с лютым свистом сверзился на пол бывшей сокровищницы краснолюдов и пробил его тяжестью собственного хвостатого бронированного зада. Грохот обвала заглушил то, что Геральт из Ривии и его напарники-Длиннобороды думали по этому поводу. В довершение всего, край новенькой ямы обвалился, и вся остальная ганза тоже полетела туда же.

— Твою-то мать, — с усилием наконец выдернул Геральт серебряный меч из Торога, удивляясь, что он не сломался. Выплюнув каменную крошку, он огляделся и понял, что находится в каких-то совсем уж непробудно глубоких туннелях, где вряд ли когда-либо ступала краснолюдская нога. К счастью, боевые друзья-товарищи были уже рядом.

— Поздравляю, Геральт из Ривии, — искренне сказал Глорфиндель, слегка обстряхнувшись и протянув ему руку. — Мне доводилось биться с ещё живыми драконами, и не припомню я, чтобы кому-то удалось вот так вот лихо на нём полетать!

— Это что, — прокряхтел ведьмак, ободравший себе спину и ушибший седалище при падении. — Я однажды с драконом пил. А потом делил бадью с ним и двумя голыми зерриканками.

— Как такое можно? — подивился Гимли.

— Потом скажу. Надо выбираться. Атли, что это за место? — спросил Геральт.

— Когда-то тут водились пауки, но потом они перебрались в коридоры самого Хелегрода, так что должно быть спокойно, — не очень-то уверенно сказал Паукобор. — Отец говорил, что здесь есть выходы наружу в двадцати-тридцати милях к югу от города...

...Только на исходе этого дня пятеро козлов, недовольно блея, дождались своих всадников — пришлось рогачам глодать лишайник со скал.

— По крайней мере, двойной гонорар — от краснолюдов и от эльфов — стоит того, — сказал ведьмак, любовно приторачивая к седлу Утопца мешок с трофейной кровавой рукой Ивара. — А уж за то, чего мы по милости Торога в туннелях навидались, его можно и повысить.

— Нет, ведьмак, — покачал головой старый Глоин. — Про это не след рассказывать. Ты лучше дорасскажи про зерриканок!

1) Старопольская мера длины почти в девять метров. Резонно предположить, что в Северных Королевствах она, как и родственная ей стае, тоже применяется.

Вернуться к тексту

2) Ещё одна старопольская мера длины, порядка 43 метров.

Вернуться к тексту