Диктатор (джен)

Естественно, прямо так вот сразу никуда мы не пошли. После того, как первый "вау-импульс" у парней прошел, оказалось, что никто из них не может отправиться кутить просто так. До этого счастливого момента каждому следовало закончить какие-то важные дела. Эрни, например, отчитаться перед главой рода о полученных от Министерства преференциях. Джастину — порадовать своих родителей "найденными родственниками" и проверить бронь столика. Захария и Уэйн спешили домой побаловать своих родных гостинцами, купленными на вознаграждение от Амбридж. Энтони Гольдштейн же залепетал, по-другому и не скажешь, про какое-то сложное домашнее задание по чарам, которое задал злой декан-полугоблин и которое нужно сделать именно сегодня. При этом неосознанно тянулся рукой к запрятанной под мантию книге, в которой продолжал залипать даже после моего выхода из кабинета замминистра и толстого троллинга парней.

"Рейвенкловец — это диагноз…" — подумал я и потер ладонью лоб.

В общем, отряд нуждался в срочном стимулировании. В первичном смысле слова: острой палкой в зад потыкать! А то совсем расслабились! Стебать они меня будут!

Отобрал у Гольдштейна книгу. Сказал — отдам после. На все про все выдал два часа времени и ни секундой больше. А потом — сбор, поход и праздник. Местом встречи, под непрерывные визги паранойи, пришлось назначить Крэбб-мэнор, дав парням доступ под Фиделиус. А что делать? О каком доверии может идти речь, если я отказываюсь пригласить к себе домой? Причем самое смешное здесь то, что парни в аналогичной ситуации вполне могли бы и отговориться. "Боязно за семью", "старшие не разрешают" и прочее в таком же духе. У меня же таких шикарных отмаз, увы, не было.

Естественно, парни опоздали. Иного я от них и не ждал, но вот на сколько именно они это сделали, оказалось неприятным сюрпризом. Одни на час, другие на два, а Эрни — так и вовсе поставил антирекорд: почти на три. Сову с извинениями прислал, да и из камина появился какой-то слишком уж задумчивый. В общем, в ресторан мы отправились уже ближе к обеду. Английскому обеду, который на самом деле больше ужин, чем привычный мне по прошлой жизни обед.

В Лондоне и его пригородах просто огромное число небольших улочек. И на многих из них есть бары, кафе, ресторанчики и прочие пункты общепита с броской рекламой и завлекающей посетителей иллюминацией. Ничего необычного здесь нет: кушать хорошо, дешево и, желательно, поближе к дому, хочется всем и постоянно, а жесткая конкуренция на этом рынке диктует строгие правила: выкладываться по полной и экономить на всем. Однако есть некоторый процент ресторанчиков, для которых эти правила как будто не писаны. Они расположены в неудачных с точки зрения маркетинга местах, их относительно непросто найти новым клиентам, а фасады несут только скромную табличку с названием заведения.

Однако скромность эта нарочитая. Интерьер там — шикарный, меню — разнообразнейшее, а цены — отсекающие. Простая чашечка кофе стоит как пара-тройка порций полноценных английских завтраков. Впрочем, даже просто увидеть интерьер, посмотреть меню и узнать цены для человека с улицы практически невозможно, ибо чопорный швейцар на входе в любой день и час скажет такому: "простите, сэр, сейчас все столики заняты". В одно из таких "мест для своих" меня полгода назад водил мой "аристократичный друг". Хех, принудительный. А в этот раз для всех нас это сделал Джастин.

Что я могу сказать? Место он подобрал очень неплохое. Для настоящих ценителей тишины и спокойствия, не желающих излишнего к себе внимания. Ни ярких аляповатых реклам, ни броского названия, подсвеченного неонками, все тихо и по-британски сдержанно.

Суровое лицо дюжего дормена, расплывшегося в подобострастной улыбке, стоило только Джасти сказать ему тихим голосом пару коротких фраз. Прилизанный портье, готовый забрать у нас верхнюю одежду, перчатки и шляпы, но за неимением оных принявший только пятифунтовую купюру. Небольшой уютный кабинет, в который мы прошли по погруженному в полумрак коридору. Причем все халдеи и глазом не повели, видя нашу слишком разнящуюся в классе одежку: дорогие костюмы на мне, Эрни, Джасти и дешевенькое тряпье "как из секонд-хенда" на Уэйне, Захарии и Энтони.

"В конце концов, у аристократов могут быть увлечения любой степени эксцентричности. Это нормально. На то они и аристократы… — догадался я о возможных мыслях официантов, вспомнив мировоззрение местной элиты. — Что мешает трем "золотым мальчикам" пригласить покушать и выпить своих приятелей с улицы? Ничего не мешает! Чертовы разложенцы!"

Так как платил за все Джасти, особо подчеркнувший, что стесняться сегодня не нужно, заказ парни сделали серьезный. Кстати, чтобы нам подали винную карту, не понадобилось империо или конфундуса, что тоже говорило очень о многом.

Отдельного слова заслуживают наши манеры. Для Эрни и Джасти все было привычно. И услужливые, но незаметные официанты. И богатый выбор столовых приборов. И блюда, которые нужно заказывать вместе и есть в определенном порядке… В общем, никаких проблем. Сразу видно — люди на своем месте.

С "парнями из народа" все было совсем по-другому. Отсутствия привычки обедать так они откровенно стеснялись. Естественно, за столом в Хогвартсе хаффлпаффцы (и я среди них) вели себя совсем не как Рон Уизли. Да и Джасти с Эрни, в отличие от того же Драко, старались не опускаться до чужого уровня, а вытягивать на свой, поэтому читали относительно регулярные "лекции" по этикету, в том числе застольному. Но дьявол — он, как говорится, в мелочах. Тщательно скрываемые (ну-у, в исполнении шестнадцатилетних юношей, не прошедших британского колледжа для элиты) гримасы безошибочно говорили всем заинтересованным, что образцовым поведением за столом никто из нас похвастать не мог. От этого расстроенные парни изо всех сил старались вспомнить обрывки правил, скованными смущеньем руками пытались им следовать, но рано или поздно, с непривычки, роняли еду с прихотливых столовых приборов на скатерть или салфетки на коленях. Из-за чего еще больше терялись и, соответственно, ошибались только чаще.

Как и парни, всех тонкостей этикета я, конечно же, не помнил. Поэтому нет-нет, а ловил обращенные на меня в Большом зале Хогвартса недовольные взгляды Эрни и Джасти, то есть по их мнению эталоном поведения за столом тоже не являлся. Но раз что-то совершенно невозможно спрятать (а именно — отсутствие у меня врожденных британских манер), то это следует изо всех сил выпячивать, дабы, в том числе, не наводить на ненужные подозрения. Сойдет за придурь молодецкую. Заодно подчеркну лишний раз, что не слизеринец, а то мне мое месячное проживание в спальнях другого "факультета в подвале" даже сейчас иногда припоминали. Да и ради того, чтобы будущий серьезный разговор прошел мягче, неплохо бы нехитрой шуткой сбить весь официоз застолья. Для этого я выбрал следующую модель поведения.

Вооружившись одним только ножом и одной вилкой побольше, я, вместо жалких попыток скопировать отработанные жесты Эрни и Джасти, за столом себя сегодня вел подчеркнуто грубо и просто. В лучших традициях аристократа века этак тринадцатого-четырнадцатого. То есть на пол рядом с собой не блевал и в угол кабинета отливать не ходил, но и всей этой хитро вывернутой хренью пользоваться показательно не собирался. Более того, в ответ на укоризненные взгляды наших аристократов я, пользуясь тем, что на мне был все тот же трансфигурируемый костюм, дождался момента, когда все официанты вышли, и превратил классический костюм-тройку в средневековые одеяния: в богато вышитую золотом и каменьями робу. Благо модель для копирования долго искать в памяти не пришлось. Через пару картин от входа в гостиную Хаффлпаффа как раз висела рама с одним таким модным средневековым перцем. Наглый он был, словно потомственный слизеринец, поэтому традиционным развлечением мелких хаффов было кидать в его портрет косточками от вишен и смотреть потом, как он там внутри беснуется.

"Как не в себя" обожравшись и заметно более умеренно выпив (особых любителей заложить за воротник среди хаффлпаффцев не было), наша шестерка перешла к болтовне. Спустя минут тридцать, когда все более-менее пришли в себя после переедания, наконец наступил удачный, на мой взгляд, момент для начала серьезного разговора.

— В общем так, парни. Отдохнули? Пора и поработать. У нас внезапно появились… дело.

— Какое? — с легким любопытством произнес Уэйн.

— На последнем собрании, во вторник, Он, — нажал я голосом, чтобы парни правильно поняли, кто этот он: Тот-самый-сами-знаете-кто, — Приказал мне…

— Погоди! — прервал меня Эрни, вытащил из кармана и аккуратно положил на стол какую-то… заколку. На поднятые брови коротко, но предельно понятно разъяснил: "артефакт приватности".

Я, мысленно скривившись от недовольства, поощряюще кивнул Макмиллану. Недовольство вызвало у меня не инициатива Эрни, а собственная… кх-м, забывчивость. Это если пожалеть себя и не сказать прямо и честно — тупость. "Урок, преподанный Тикнессом, что-то до обидного быстро забылся! И нечего искать себе оправданий, дескать, это маггловский мир. Постоянная бдительность!" — мысленно резанул я правду-матку. Достал волшебную палочку и произнес заклинание "Гоменум Ревелио". Число видимых людей и число по отклику от заклинания совпадали. Впрочем, против наложения Уэйном запирающих чар на дверь я не возражал. Пусть будет на всякий случай.

— Итак? — как-то напряженно спросил меня Эрни. — Что за дело?

Отбросив в сторону всякую шутливость, я с максимально серьезным лицом начал одну из важнейших за всю здешнюю жизнь бесед.

— Вы все всё сами знаете. Суть нашей договоренности еще не забыли. Теперь наступила пора платить по счетам. Он выдал нам первое задание…

Наступила тишина, нарушить которую никто из придавленных новостью парней не желал. Наконец один все же решился:

— А что за задание? — хрипло спросил Уэйн.

— Я не знаю. Это может быть что угодно. Но, сами понимаете, вряд ли что-то настолько же приятное, как подглядывание за девочками в ванной старост.

Шутка лишь совсем немного снизила напряжение, вызвав на лицах моей команды (надеюсь, все еще моей) короткие и совсем уж кривые улыбки.

— Поэтому я предлагаю вам… уйти, — сказал я ошеломленным приятелям. — Сейчас еще можно соскочить, отделавшись… не смертью, — парни вздрогнули, и я пояснил: — Детские игры закончились. Намеков и умолчаний больше не будет. Так что пусть каждый решит за себя сам. Либо он продолжает участвовать, и тогда он и его семья защищены от преследования Упивающихся, либо… Пусть бежит куда-нибудь из страны. Это — последняя возможность. Во вторник Волдеморт приказал представить ему мой отряд, и мы сразу же направимся на задание, вне зависимости от того, понравится оно нам или нет. После представления неповиновение или дезертирство будет караться со всей жестокостью этого темного мага.

Еще одна пауза, пока осознающие всю серьезность ситуации парни переваривали мои слова.

— А поможет? — тихо спросил Гольдштейн. — Бегство это… Нас же будут искать?

— Честно скажу — не знаю. Поможет? Надеюсь. Будут искать? Ну-у-у, скорее всего — нет. Не до этого всем. А если и "да", то чисто для галочки. Но если дезертируете потом — то точно будут! Обязательно и изо всех сил! Прецедент такой, — вспомнил я Каркарова, — уже есть. Поэтому, чтобы потом не было никаких рефлексий, вы должны в последний раз подумать и… навсегда решить. Со мной вы, или, — в сильном волнении резко выдохнул я, — сами по себе?

Момент был переломный. Если парни сейчас разбегутся, то достижение поставленных задач… Нет, не станет невозможным, конечно, но как минимум серьезно затруднится. Все же одно дело оказаться в "постхогвартсе" сильным магом, но одним-одинешеньким и с "павлиньим" шлейфом: служения Волдеморту, обучения на Слизерине, вассалитета Малфою, нарушения Статута, обвинений в пытках и убийствах, да и просто с личной неприязнью как у пришедших к власти, так и у тех, кому эти самые новые властители должны. И совсем другое, если все это одновременно будет купироваться серьезной силой за плечами. В конце концов, современную цивилизацию сделал не труд, а социализация и эксплуатация одних разумных другими.

Конечно, тот же внутренний голос, который почему-то сейчас молчит, мог бы пафос немного и срезать, сказав что-то вроде: "ты сначала доживи", но… Тот, кто ни к чему не стремится, тот, кто не строит планов, тот и достижения имеет соответствующие. То есть — никакие. "Наверное, потому что полностью со мной согласен, поэтому и молчит", — подумал я.

Усугублялись мои переживания тем, что, положа руку на сердце, на месте парней лично я бы однозначно… отказался. И не посмотрел бы на все то, что нас уже связывает и что я для них сделал (кстати, не так уж и много). Слишком опасно, будучи фактически школьником, встревать в такие разборки. Большие дяденьки наступят и даже не заметят, что к подошве там что-то прилипло.

Конечно, можно было бы сэкономить на своих нервах и вообще не спрашивать парней о желании-нежелании. Убедить себя тем, что все уже было договорено еще полгода назад в Тайной комнате. Но… Рабы хороши при строительстве пирамид, и то вкривь-вкось ребра получаются в итоге. А в политике ядро команды должно состоять из искренне преданных лидеру единомышленников. И если оно вдруг подобрано не из тех, недостаточно или неправильно мотивированно, то даже сама Магия будет не в силах предотвратить предательство и удар в спину в самый неудобный момент. Беря за пример собственную историю здесь, могу утверждать это с полной уверенностью.

Впрочем, как показала практика, мои страхи оказались надуманными. Я только-только закончил произносить вопрос, как тут же получил ответы:

— Я с тобой, — успел первым Захария.

— Я — тоже, — всего на секунду отстал от него Уэйн.

— Вместе, — кивнул Джастин.

— Это будет интересно, — недолго подумав, заявил Энтони.

Резоны парней были очевидны. Уэйн и Захария хотели выбиться в люди. Насколько я понял из обмолвок, жили оба совсем не богато. У Захарии в семье ситуация с финансами была получше, чем у Уэйна, который вообще о социальном положении родителей весьма красноречиво… молчал. Но и ему было одновременно и интересно, и боязно. Тем более в качестве альтернативы бежать… Куда бежать? И, главное, на что? Возможность путешествовать прямо пропорциональна толщине кошелька. Нет, понятное дело, если брать не путешествие, а бегство, то, спасая жизнь, и ногами добежишь куда угодно. Но что дальше? Для беженцев вакансий помощника повелителя мира не открыто, а внизу… Внизу там есть и свои бедные, которые за кусок хлеба будут рвать горло пришлым с удвоенной яростью. А если еще вспомнить про Статут Секретности, который тоже наверняка накладывает какие-то ограничения… В общем, для них бегство выход на самый крайний случай.

У Джастина проблем с деньгами нет. Зато ему нужно прикрыть своих родных-немагов. Бумага, конечно, бумагой, но даже в маггловском мире она не всегда срабатывает. И захоти Волдеморт наказать магглорожденного волшебника и его семью, те могут хоть целую частную армию нанять, а все равно против магического террора будут совершенно беззащитны! Империо, оборотка… Как защититься, когда нож в спину может вонзить секунду назад вроде бы абсолютно верный: отец, сын, мать, брат?..

А вот Эрни думал очень долго. Его даже не смутили сначала удивленные, а потом и все более напряженные взгляды друзей. И я его понимал. Род неслабый, небедный. Наследнику такого не было необходимости "прислоняться" к кому-либо. В конце концов, просидели под охраной прошлую войну, высидят и эту. И не надо будет лично лезть во всю эту грязь.

Минут пять спустя, взвесив всё, Эрни наконец принял решение и твердо произнес:

— С вами. Не бросать же команду…

— Ура! — ударили по рукам все остальные, а я тихонько выдохнул.

— Это нужно срочно обмыть!

— Несомненно, но не срочно, — прервал я восторги. — Давайте сначала о деле.

— Хорошо, — кивнули остальные.

— Значит, так. Как я уже говорил, что и где это будет, я не знаю. Поэтому готовиться нужно ко всему. В идеале, конечно же. Поэтому: ваши предложения?

— Нужна какая-никакая аптечка. Хотя бы две штуки. А лучше — каждому, — быстро предложил Захария.

— Разумно, — кивнул я, вспомнив ободранную Амбридж и свою бездарность в лечении чарами.

— Я соберу, — вызвался Уэйн.

— Хорошо. По защите что? У всех есть зачарованные костюмы?

— Нет, — мотнул головой Уэйн. — Они дорогие.

— У меня тоже, — добавил Смит.

— И у меня, — вторил им Гольдштейн. — Не было надобности, да и стоимость… Но даже если бы сейчас появились деньги, все равно ко вторнику не успеть. Артефакторы их подгоняют не меньше недели.

— Придется идти в мантиях.

— Только значки снимите!

— Это да…

— Смешно могло бы получиться.

— Теплая одежда? — продолжил я. — Обувь?

— Зачем? Накинуть чары тепла, — удивился Гольдштейн.

— Я думаю, что далеко не в любой момент времени можно будет использовать магию. Представь, лежишь ты в засаде на болоте…

— Принято. Не подумал, — согласился Энтони.

— Все, что можно купить в мире магглов, — лучше купить в мире магглов. Могу взять это на себя, — предложил Джастин.

— Годится.

— У нашей семь… у меня есть знакомые продавцы… на континенте. Есть возможность достать… всякое. Даже, может быть, мне там сделают скидку, — неуверенно произнес Энтони.

— Буду иметь в виду. Но пока все равно еще не ясно, что покупать. И на что… Кста-а-ати! Парни, нужно срочно обсудить еще один вопрос. Это Энтони вон мне напомнил, — сказал я.

— Какой? — напрягся Гольдштейн.

— Неужели не догадался? Честно скажу, но именно от тебя я такого не ожидал. Да и Эрни с Джасти — странно, что молчат…

— Что-то связанное с магией? Заклинания? Проблемы с Рейвенкло? Амбридж? — со всех сторон посыпались предположения.

— Нет-нет. Все проще… Или сложнее, тут как посмотреть, — сделал я паузу, и убедившись, что все прониклись, выпалил: — Как делить добычу будем?

— О! У! Ты! Нельзя так пугать! — дружно с облегчением завопили парни.

— Ой-ой-ой! — громче всех стонал Тони. Сопровождаемый улыбками, он показушно хлопнул себя ладонью по лицу. Сквозь растопыренные пальцы посмотрел на мою насмешливо-укоризненную мину и затянул еще выразительнее: — У-у-у!

— Ладно, харош. Посмеялись и будет, — подождав паузы во взаимных подначках, сказал я. — Даже женщины не разрушили столько мужских дружб, сколько это сделали деньги.

— Вопрос действительно серьезный, согласен, — уже совершенно серьезно кивнул Эрни.

— Да-а-а. Деньги, они такие, — согласился Джастин.

— Вот именно. Без всяких шуток, по деньгам нужно все решить заранее. Чтобы потом это внезапно не стало неприятной… Короче, чтобы все мы в один прекрасный момент не передрались. Согласны?

— Да понятно все!

— Не повторяйся.

— Мы прониклись.

— Говори уже лучше. У тебя же наверняка есть предложение…

— Это да. Тогда, смотрите. Помните, я два лета работал на Гильдию? Там правила следующие. Половина вознаграждения за контракт уходит Гильдии, половина минус медяк, соответственно, непосредственным исполнителям. Исполнители делятся между собой так: каждому участнику, согласно предварительной договоренности всех контрактников, выделяется определенное количество долей. Итоговая плата за контракт (та самая половина минус медяк) делится на сумму количества долей, чтобы получить стоимость одной доли. Ну а дальше — понятно. Это что работает сейчас, но я ничуть не претендую на истину в последней инстанции. Эрни, Джасти. Вы у нас самые подкованные в традициях того и этого миров. Как такой вопрос решался и решается там-тут? Эрни, что хочешь добавить?

— Как-то так все и происходит. Вопросы в мелочах.

— Джасти?

— Насколько я помню, — наморщил лоб мой образованный приятель, — были кое-какие отличия. Если брать самое близкое по смыслу — приватиров, то там была еще доля арматора. В принципе, не совсем точная аналогия, но ее можно соотнести с долей Гильдии. В зависимости от театра военных действий были еще доли церкви, короля или султана. Встречалось, вообще все сидели на зарплате. Но это редко.

— Ясно. Тогда возьмем за образец гильдейскую систему. Скажем, десять процентов пусть идет в общую кассу. Из нее будем брать, когда потребуется, например, оплатить затраты на подготовку к операции и всякие прочие выплаты.

— Это какие, например? — спросил Захария.

— Например, взятки. Мало ли, стража или авроры, что-нибудь где-нибудь… Не сидеть же в камере? Тем более, если будем расти, будут расти не только наши доходы, но и сложности.

— Логично, — кивнув, согласились все.

— Кто будет распоряжаться кассой? — следующий, намного более серьезный вопрос задал Энтони.

— Я, как глава, имею последнее слово. Пока, во всяком случае. Вы — как заместители. Остальные, когда они будут, — там посмотрим что и как. Может, казначея назначим, если он понадобится, — не стал изобретать велосипед я.

— Что по поводу выплат? Возмещение процентно или строго по сумме затраченного? И происходит оно до или после дележа трофеев с задания? — Гольдштейн снова задал непростой вопрос.

Прикинув варианты, я серьезно задумался. Энтони спрашивал о том, как, когда и в каких объемах член отряда сможет отбить свои вложения. Артефакты, одежда, информация — все это стоит денег. На первый взгляд ответ очевиден, если бы в вопросе не крылась ловушка.

Вариантов два. Первый — твердая ставка. Так сказать, "оплата по чеку". То есть сколько затратил, столько и получил вне зависимости от результата. Второй — выделение соразмерной "доли арматора" из полученной суммы трофеев.

Минус первого варианта — личная незаинтересованность в результате со всеми вытекающими из этого последствиями. Отрицательными: жажда наживы, раздувание сметы и падение интереса, когда (если) одна только сумма затрат может оказаться выше прибыли, и соответственно, никто, кроме "арматора", не получит ничего. Что в свою очередь демотивирует как обделенных участников, так и арматора. Прогорать никто не любит. Есть, правда, и некий положительный момент: желание снабжать отряд максимально дорогим (и потому хорошим) оснащением тем самым уменьшает возможные потери. Но как только хоть один платеж из-за отсутствия в кассе денег будет сорван, ни о каких плюсах можно больше и не думать.

Минус второго варианта — рискованность. Слишком высокие риски выливаются в низкие объемы вложений. Правда, с учетом того, что участвовать все будут лично, авось на себе экономить не станут?..

"Хм… Поиск ответа на вроде как простой вопрос внезапно завел в тупик? Что же выбрать?.. Черт! Что-то я совсем уж в роль вошел! Совсем забыл, ради чего это все! Не ради личного обогащения! В моем случае точ… э-э-э, как минимум, это — не основная цель. Главное — совсем другое. А раз так, то что здесь думать?"

— Пока в кассе пусто, возмещение — процент от суммы трофеев. Но согласование дополнительной доли соответственно понесенным затратам должно происходить до начала. Пока так. А там дальше — посмотрим.

— Остальные доли у всех одинаковые?

— У нас — да. У остальных… у остальных будет меньше.

— Остальных? — удивился Энтони.

— Не всегда же нас будет всего лишь шестеро? Нужно планировать сразу с прицелом на будущее. Поэтому командирам логично положить как минимум две…

— Но тогда и тебе тоже две? — предложил Захария.

— Я… не настаиваю.

— Кто-нибудь против? — увидев четыре отрицательных жеста, Смит припечатал: — У тебя теперь две!

"Блин! Как это здорово, когда в команде никто не оспаривает твоего лидерства! Будь тут слизеринцы или гриффиндорцы, уже шло бы мерянье пиписьками! Начинаю собой гордиться — так безукоризненно верно провести тестирование и отбор персонала в свою команду!" — мысленно порадовался я.

"А был выбор?" — насмешливо хмыкнул внутренний голос.

— Это вполне заслуженно! Я оформлю все правильно на бумаге, — сказал Эрни.

— Парни! — неожиданно рассудительно проникновенно проговорил скромняга Уэйн. — Заканчивайте уже жарить непойманного зайца! Он может сказать: "Все — мое!" — и возразить нам будет нечего. Как и делить. Я прав, Винс?

— Да. Тут ты сам не догадываешься, насколько прав. Он действительно делает все так, как хочется только ему. И кстати, ты только что поднял еще одну очень серьезную тему…

— Какую еще?

— Кх-м… — прочистил я горло, подбирая доходчивые аргументы. — Мне так кажется, что не каждый из вас сейчас в полной мере осознает, с кем именно вам придется познакомиться уже во вторник… — Здесь я сделал паузу, чтобы парни прониклись важностью того, что будет сказано дальше. А то Джастин подозрительно спокоен, а у Захарии, наоборот, сильнее начинают трястись руки, стоит только напомнить о Волдеморте. Первого нужно припугнуть, а второго подуспокоить, а то как бы чего не вышло. — Сразу запомните, что Он — не добряк Флитвик. И даже не строгая Макгонагалл. И даже не внешне вздорная Амбридж. Поэтому если не хотите сразу же прекратить служение, то придерживайтесь следующих правил…