Никогда не говори: "Помнишь..." (джен)

Иной угол света⁽¹⁾ 

Параллельный мир

Снейп параллельного мира 

Черная липкая грязь разъедала тело Снейпа, но он сосредоточился на страхе, пожиравшем его разум.

Люпин и Дамблдор опустились на колени рядом с ним, их палочки постукивали по его мантии. Снейп пытался сохранять контроль над своим выражением лица. С каждым постукиванием голос Люпина поднимался и опускался, способствуя действию исцеляющего заклинания.

Густая, черная маслянистая жидкость скользила под кожей Снейпа, разливаясь по конечностям, одновременно сжигая и замораживая каждое место, к которому она прикасалась. Северус оттолкнул палочку Люпина:

— Твои заклинания не работают. Если бы у тебя было хоть немного мозгов, ты бы попробовал Терсус⁽²⁾…

— Я не нуждаюсь в том, чтобы ты перечислял мне контр-проклятия, — голос Люпина поднялся, пытаясь перекричать грохот прибоя. Он уронил руки на колени. — Если бы ты не был таким педантичным старым мерзавцем…

— Просто уточняю комбинации. И ты такого же возраста, как и я.

— У тебя не менее мерзкий характер, чем у человека на сто лет старше.

— Я возмущен этим утверждением, — сказал Дамблдор, улыбка играла на его губах, но пальцы ни на секунду не останавливали своего движения.

Люпин покраснел:

— Простите, директор… и Северус. Не знаю, что на меня нашло.

Снейп ничего не смог поделать — он фыркнул смехом:

— Два десятилетия моих подколок, и впервые наступил случай, когда ты разрушил весь свой вежливый фасад. — Наконец значение этого события дошло до Северуса и его веселье исчезло. — Определенно, я умираю.

С лица Дамблдора сошла улыбка:

— Отдыхай. Дай нам сделать все возможное.

Альбус был прав. Северус позволил своему темпераменту расходовать те небольшие ресурсы, которые у него еще оставались, и отвлекал двух людей, которые, возможно, могли бы спасти его.

«Вы должны отдохнуть, мистер Снейп». Он слышал, как медсестра сказала эту фразу много лет назад, когда его отец лежал, умирая на больничной койке. Тогда отец крепко схватился за предплечье медсестры, и потребовалась большая порция успокоительного, прежде чем он отпустил ее. Но даже после этого он продолжал пристально глядеть на Северуса широко раскрытыми, налитыми кровью глазами.

— Я не позволю им забрать меня, — сказал отец, сжимая челюсти между вдохами. — Не позволяй им забрать меня. — Безумие на мгновение оставило глаза отца, и он поманил Северуса. — Подойди…

Что-то в отцовском тоне придало ему смелости, и Северус подошел к кровати. Он смотрел, как умирает его отец, и поклялся себе: никогда больше. Он никогда не будет смотреть на отца — на что угодно — с таким ужасом в глазах.

Но проходило время, Дамблдор и Люпин безуспешно попробовали одно контр-заклинание за другим, и его ужас становился все сильнее.

«Я не позволю им забрать меня. Не позволяй им забрать меня».

И другая мысль, более сильная, чем тьма: «Не дай мне умереть, как мой отец».

Лили перегнулась через их сына и обернула Северуса своим плащом. Пока Люпин и Дамблдор работали, спасая его жизнь, она оставалась спокойна. Но теперь Лили схватила его за руку, будто стараясь удержать его тут силой.

— Борись, — сказала она.

Он сосредоточился на ее сильной хватке, на шуме бьющихся о скалы волн. Он пытался игнорировать подступающий ужас:

— Я хочу обрести покой.

Лили впилась в него пальцами.

— Пусть сгниет покой, — прошипела она. — Думаешь, у меня он есть? А я могла бы быть в покое. Я ведь могла просто лечь и позволить проклятию наводить хаос у меня в голове, пока осознание происходящего не стало бы у меня меньше, чем у картофелины. Я не собираюсь быть в покое. Я собираюсь бороться.

— Ты не видела его в конце. Моего отца.

На тот момент они с Лили уже расстались. Северус со все возрастающим жаром занимался изучением Темных искусств. Разрыв между ним и Лили вызвал водоворот беспорядочных мыслей, которые Северус не слишком тщательно анализировал, ему просто хотелось, чтобы их последние разговоры прекратили постоянно крутиться у него в голове, чтобы они просто исчезли.

Северус сосредоточился на разработке заклинаний. Проклятий. В тот момент, когда мать сообщила ему, что отец находится в больнице, он строчил заметки на пергаменте. У него тут же возникла мысль, что он должен найти Лили. Затем Северус осознал, что это была старая реакция, как у человека после ампутации, который все еще пытается воспользоваться своей отсутствующей конечностью. Ему захотелось разработать проклятие, стирающее воспоминания.

— Ты не видела его, — сказал он Лили, пытаясь заглушить сильный кашель. Проклятие просочилось в его грудь, разрывая легкие. — Он бушевал. Не имел ни минуты покоя. Не имел покоя до самой своей смерти. Я хочу обрести покой.

Шея Лили напряглась, взгляд блуждал по их переплетенным пальцам.

— Мне очень жаль, Северус. — Она крепко сжала челюсти. — Мне жаль, но это брак. Равная ответственность. Если я борюсь, ты тоже должен бороться.

Плато сдвинулось под ними. Основание утеса скрежетало и рушилось вместе с обрушением всей пещеры. Дамблдора и Люпина отбросило назад, и, развернувшись, они направили свои палочки к все расширявшимся трещинам, пытаясь предотвратить обрушение скалы в море. Лили проверила стабильность исцеляющих заклинаний и контр-проклятий, сплетенных вокруг Снейпа. Они были стабильны. Но они были просто недостаточно сильны.

Непоколебимость ее позы разрушилась, и Лили прижалась лбом к его плечу:

— Расскажи мне, когда я влюбилась в тебя. Расскажи, когда я узнала, что хочу построить с тобой жизнь.

Потому что скоро его уже не будет рядом, чтобы рассказать ей. Скоро он станет просто воспоминанием из детства. Без его физического присутствия в качестве постоянного напоминания Рапио Мемория сотрет все остальное. Северус ощутил вину из-за того, что спорил с ней. Лили не хотела забывать его, но это — как и смерть — было неизбежно.

— Я не уверен, в какой момент ты решила, что это любовь, — сказал он. — Думаю, это произошло примерно в то время, когда я начал менять Гарри подгузники.

Она улыбнулась:

— Звучит ужасно практично с моей стороны. — Она посмотрела на Гарри, ее лицо поникло. Мальчик был совершенно неподвижен. Пуст. — Он вернется, и ты будешь ему нужен.

— Северус, — прервал Дамблдор. — Мы должны увезти тебя отсюда. Утес…

— Директор, — сказал Снейп. Он слышал напряжение в своем голосе. — Гарри обязательно вернется.

Люпин опустился на колени перед Гарри и осторожно стряхнул пыль с его лица.

— Мы можем взять его с собой.

— Это может помешать его душе найти тело. Путь между мирами был проложен из этого места. Он приведет Гарри обратно.

Лили кивнула:

— Путь приведет Гарри домой. — Затем ее лицо напряглось. Ничего особенного, небольшое изменение. Но Снейп знал, что это означало. Ее цикл подходил к концу. Скоро она все забудет. И она пытается бороться с этим. Раньше он хотел, чтобы она приняла происходящее, что облегчило бы боль. Теперь он понял. Она должна была бороться.

— Останься со мной, — попросил он.

Лили сжала его руку еще крепче:

— Расскажи мне… расскажи мне, когда ты впервые увидел меня.

Но он не мог этого сделать. Это не было любовью с первого взгляда. Он, вероятно, не раз проходил мимо в коридорах начальной школы, не замечая ее.

Но затем в один ясный сентябрьский день он посмотрел на нее, и что-то изменилось: движение ветра, определенный наклон света — и каждая деталь ее лица стала знакома, словно он знал ее всю свою жизнь.

Туман кружил над морем, поднимаясь и окутывая всех находящихся на утесе. Голос Люпина прорезал мглу:

— Лили, он не может здесь оставаться.

Лили посмотрела на Северуса:

— Святой Мунго…

— Темный Лорд не использовал бы этот клинок, если бы колдомедик мог с легкостью излечить последствия его удара. Контр-проклятия замедляли распространение, но это было лишь вопросом времени. Патронум Тотас — и его сын — являлись единственным лекарством.

Померкший взгляд Люпина и Дамблдора говорил, что они тоже это знают.

— Гарри придет, — сказал Дамблдор. — Нужно верить. — Он сотворил еще одну сеть заклинаний, и плато замерло.

Нужно верить. Снейп уже давно утратил остатки веры, когда-либо бывшей у него. Он искал прощения, искал искупления и все же никогда особенно не верил, что сможет достичь хоть чего-либо из них.

Верить, что подобное возможно. Он видел, что именно такую веру испытывала Лили в течение всех этих лет. Северус мог видеть в ней это и сейчас, несмотря на то, что за плечами Лили скопилось гораздо больше тяжелого опыта. Она верила, что Северус может быть спасен. Когда он рассказал ей о том, что сделал с ней, она не могла простить его, но осталась с ним. Потому что Лили верила, что однажды сможет простить его. Она верила в него больше, чем он сам верил в себя.

Черты Лили омрачились. Проклятие захватило ее; она не могла больше держаться. Северус тоже не мог. «Прости», — он хотел сказать, но слова не приходили. Все, что он мог ощущать — это все более ослабевающее давление рук Лили. Он огляделся вокруг, пытаясь найти хоть что-то, что удержало бы его тут, какой-то свет во тьме.

И он увидел нечто, подобное извержению пламени: тело Гарри вздохнуло и вскочило.

Северус думал, что в нем не осталось ни искры жизни. Но он нашел ее сейчас. Ощутив вспышку энергии, он крикнул:

— Гарри!

Дамблдор и Люпин резко развернулись, вторя крику. Но Гарри уже опустился рядом со Снейпом, в его взгляде была целеустремленность. Из его палочки вырвался Патронус и обосновался рядом со Снейпом, выплескивая из раны сочащуюся черную жидкость. Рану пекло, она заживала. Но это было поверхностное исцеление; проклятие распространилось глубоко внутри Снейпа. Только объединенный Патронус мог остановить его.

— Патронум Тотас.

Слова Гарри отдались эхом на расстоянии. Палочка выскользнула из пальцев Снейпа и упала на землю. Гарри вложил ее в руку Северуса, но его пальцы уже находились под действием проклятия, и Северус не смог удержать ее. Возможно, с помощью Лили… но ее веки были крепко сжаты, собирая глубокие морщины вокруг глаз, из горла вырывались хрипы — Лили боролась со своим проклятием.

Он увидел свет отчаяния в глазах сына и приготовился к тому, что должен был сказать: «Дамблдор вернет тебя в Хогвартс. С вами обоими все будет в порядке». Северус пытался напиться досыта видом своего сына, который снова жил и дышал.

— С тобой все в порядке.

Ощущение руки Гарри на его руке сейчас угасало, но Северусу было уже ничего не страшно. Его сын находился дома. Теперь все было в порядке.

Гарри прижал ладони к вискам.

— Прости, мам, — наконец сказал он. — Я думал, что смогу спасти тебя, но папа… — Он с трудом сглотнул, словно что-то душило его. — Прости меня. — Гарри опустил ладони на плечи Снейпа.

Тепло распространилось из рук Гарри. Снейп посмотрел в глаза сына и ощутил связь, которую они разделяли благодаря множеству уроков окклюменции и легилименции — они могли оказаться в мыслях друг друга без каких-либо усилий. И он понял: другой Снейп, в ином мире. Поглотитель проклятий, предназначенный для Лили.

Мысли Северуса промчались по следу раздумий в сознании Гарри и увидели, какое решение тот принимал: снять проклятие Лили или спасти Снейпа.

— Ты должен был сказать мне…

— Я использую его, чтобы помочь тебе. Спасу тебя.

Нерешительность, которую, как видел Снейп, Гарри испытывал прежде, исчезла.

— Это слишком опасно…

Но тепло уже бежало по его телу, и тьма рассеивалась. Ссыхаясь, проклятие исчезало. К Северусу вернулась сила. Он позволил Гарри ощутить то, что чувствовал сам, и мальчик использовал эту связь, чтобы найти и искоренить все остатки проклятия.

А потом оно просто исчезло. Северус вырвался из проклятия, выныривая из мутных вод.

— Гарри, — начал он.

Но Гарри не слушал. Дрожа, как в лихорадке, он протянул руку к матери.

Связь между ними все еще сохранялась. Сосредоточившись на мыслях Гарри, Северус услышал это: звон сигнала тревоги глубоко в разуме Гарри. Снейпу потребовалось еще мгновение, чтобы просеять воспоминания сына и понять: это действовали охранные чары, которые должны были удержать Гарри от беды, должны были остановить его, когда энергия Поглотителя Проклятий будет израсходована. Должны были удержать Гарри от поглощения проклятия Лили.

Гарри прорывался сквозь охранные чары.

Снейп начал трясти его, схватив за плечо, но внимание мальчика было полностью сфокусировано на Лили, что придавало ему дополнительную силу.

— Гарри. Тебе нужно остановиться.

— Не могу.

— Ты это сделаешь. Ты не можешь позволить себе подхватить проклятие.

Снейп попытался оторвать Гарри от Лили, но с хваткой мальчика нельзя было совладать чисто физической силой. У Северуса скрутило внутренности. Это проклятие — его проклятие — внутри его сына…

— Если мне понадобится заколдовать тебя, я сделаю это, — сказал он. — Отпусти ее.

— Это последний шанс. Единственный шанс.

У голоса Гарри было эхо, его мысли содержали нечто, напоминающее о призраках. Вначале Снейп думал, что проклятие притупляет его чувства, но теперь задался вопросом:

— Гарри. Ты какой Гарри?

Тот посмотрел на него. Сейчас Снейп смог увидеть это: двух мальчиков, глядящих на него через одну пару глаз. Гарри Поттер не вернулся на свою сторону. Он был здесь, вместе с Гарри Снейпом. Две души в одном теле.

— Мы можем вылечить ее. Позволь мне сделать это.

Из тона Гарри было ясно, что дело вовсе не в том, что он хочет получить разрешение; в любом случае он собирался поступить так, как считал нужным.

Дамблдор и Люпин теряли позиции, и утес, дюйм за дюймом, погружался в море. Хаос. Он никогда не исчезал. Почему Северус не мог остановить разрушение, чтобы все в жизни не летело в тартарары?

— Гарри. Пожалуйста.

Снейп развернул мальчика лицом к себе. Их ментальная связь все еще сохранялась. Если у него получится втянуть Гарри в свое сознание, то, возможно, он смог бы отрезать его от Лили. Отделить его психически, если нет возможности сделать это физически.

Этот процесс требовал большой осторожности. Легилименция предназначалась для вторжения в мысли другого человека, а не для втягивания чужого сознания в свое. Северус читал об использовании легилименции таким образом, но никогда не пытался выполнить это на практике. Ни с кем другим он бы и не стал пробовать. Но Северус был прекрасно знаком с путями разума своего сына. И у него оставалось всего лишь несколько мгновений, чтобы остановить то, что сейчас происходило.

Северус подтянул к себе мысли Гарри, втягивая его внутрь, и у него возникло любопытное ощущение падения в самого себя. Мир изменился, и теперь в нем существовали только они двое, окруженные тенями. Они были в безопасности в стенах разума Снейпа. Шанс побыть наедине и поговорить.

Но они не были оставлены в одиночестве. Голоса бормотали и становились все громче: воспоминания смыкались вокруг них. Снейп опустился глубже, желая найти тихий уголок своего разума. Но воспоминания прочно держались на своих местах, и теперь вокруг них поднялись белые больничные стены.

Отец лежал в постели и манил его к себе. Юный Северус стоял неподалеку.

Сквозь попискивание больничных машин Снейп услышал какой-то иной звук — звук, который не был частью воспоминания: нечто вокруг них скреблось и суетливо шевелилось.

Гарри огляделся:

— Где мы?

— Тс-с, — сказал Снейп.

Он прижал ухо к стене. Крошечные когти царапали поверхность, теперь уже ближе. Он хотел бы сказать, что это не реально. Но с магией все могло быть настоящим и опасным.

Гарри прислонился к стене. Царапанье стало более громким и неистовым, челюсти разрывали штукатурку и дерево.

Снейп оттащил мальчика прочь.

— Это за мной, — сказал Гарри.

«Это не по-настоящему», — хотел бы сказать Снейп. Но это было реально. Он сделал это реальностью.

— Это проявление проклятия. Оно пытается найти тебя.

— Все в порядке, — сказал Гарри и улыбнулся. — Я готов. Это мой шанс сделать для нее хоть что-то, а не просто смотреть и ждать.

— Я хочу, чтобы ты прекратил. Твоя мама тоже хотела бы, чтобы ты остановился.

Улыбка Гарри дрогнула и увяла:

— Неужели ты не слышишь себя? Ты говоришь о ней так, словно ее уже нет. Будто она уже мертва.

— Гарри, сейчас не время для этого. Я знаю о Поглотителе Проклятий. Я знал о таких вещах, когда разрабатывал Рапио Мемория и подготовился к их появлению. Ты понимаешь это?

Осознание распространилось по лицу Гарри, а затем разочарование.

— Это не сработает. На ней все равно останется проклятие.

Да будет благословен этот мальчик! Он думал о молодом Пожирателе Смерти Снейпе слишком хорошо.

— Проклятие не просто останется на Лили. Оно нападет и на тебя. Ты должен остановиться прямо сейчас. Иначе добьешься только того, что и сам подхватишь проклятие.

Гарри покачал головой:

— Я чувствую, что это работает. Ей становится все лучше и лучше. — Свет наполнил лицо Гарри. — Я могу хоть что-то для нее сделать. Наконец-то.

Внезапно изменился угол падения света или какая-то иная интонация появилась в голосе Гарри, и Снейп понял. Ему нужно было убеждать не Гарри Поттера. Гарри Поттер не оказывал влияния на сына Северуса, пока они делили одно тело. Снейп объяснял действия Гарри упрямством ребенка того, другого мира. Мальчик изменился, конечно, пока был здесь, но…

Оказалось, что его сын тоже изменился.

— Что с тобой? — потребовал ответа Снейп, используя тон, который в прошлом всегда вызывал послушание. — Немедленно прекрати!

Снейп увидел в глазах Гарри особый блеск и не смог больше игнорировать страх, до этого времени только осаждавший его закоулки разума.

— Прости, папа, но я не могу. Всю свою жизнь я хотел сделать это. Я не должен был обещать. Я никогда в жизни не нарушал обещаний. Но как только я снова увидел ее… — его голос стал мягче. — Некоторые обещания старше других. Те, которые я обещал себе. И маме. — Гарри отвел взгляд от Снейпа. — Я должен был попытаться заставить тебя понять.

Обещания, данные ей. Снейп понимал это. Он должен был знать, что нечто подобное будет и в его сыне, усиленное тринадцатью годами наблюдения и надежды.

Северус убедил себя, что смог стать достаточным буфером между матерью и сыном. Он устанавливал правила, пытался контролировать ситуацию. Но уже во времена своей юности он понял, что контроль — сложная штука.

Младшая версия Северуса все еще находилась у кровати отца. Тот тяжело дышал, сжимая в руке окружавшие его трубки. Юный Северус застыл в неподвижности, пристально глядя на лежавшего в постели незнакомца.

Отец засмеялся: «Вали уже, старик. Ты об этом сейчас думаешь. Мне не нужна никакая твоя магия, чтобы увидеть это».

Снейп не смог услышать ответа своей юной версии. Его тихий голос был заглушен шелестом коготков, разыскивающих того, кто пытался разрушить проклятие Лили. Маленькие защитники проклятия, разработанные одним очень методичным молодым человеком.

— Почему? — прошептал он, обращаясь к молодому себе, к тому, кто не мог его услышать и никогда бы его не послушал. Худая, более маленькая фигура юного Северуса склонилась, словно ожидая, когда утихнет буря. Мальчик, едва ли мужчина, который хотел обрушить свое проклятие на мир. — Почему ты не мог просто забыть? Почему не оставил это в покое?

— Я не позволю им забрать меня. Я не позволю! — закричал отец. К тому времени, как эхо крика рассеялось по комнате, он был уже мертв.

Молодому Северусу потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать это. Медицинский персонал ворвался в палату, нападая на мертвое тело с помощью машин и шприцев, а Северус все стоял, сжимая руки в кулаки.

— Не надо, — сказал юный Северус, широко раскрывая глаза. — Не оставляй меня! Я…

Я ошибался. Я к этому не готов. Я думал, у меня все под контролем.

Слишком поздно. Монитор сердечного ритма кровоточил прямой линией.

Северус вновь ощутил весь тот ужас, который он испытал в мгновения, когда наблюдал, как исчезает его отец. Северус ненавидел этого человека, но бушующая в отце ярость создавала четкие границы мира. Снейп понимал, как была устроена его жизнь, только когда в ней присутствовал отец.

Но Гарри был не просто границей мира, а чем-то значительно большим. Он был всем. И теперь его сын ждал, когда проклятие заберет его. Все попытки Северуса установить правила, контролировать все происходящее не привели ни к чему, и он все еще оставался таким же беспомощным, как и двадцать лет назад.

Часть стены рухнула, и в проеме появилось темное насекомое. Его вращающиеся усики-антенны были направлены в сторону Гарри.

Снейп всегда держал себя под железным контролем. Тот был объективом, с помощью которого Северус сосредотачивался на необходимом и фильтровал свои эмоции, но сейчас Снейп позволил ему разрушиться. В отчаянии, он неуклюже схватил Гарри.

— Гарри, ты не можешь так поступить, потому что… ты нужен мне. — Голос Снейпа был слишком громок, слишком высок. Его трясло.

Глаза Гарри расширились:

— Все будет хорошо. Маме станет лучше. Все будет намного лучше.

— Это не так. Неужели ты не понимаешь? — сказал Снейп, давясь словами и едва дыша. Он был в ужасе от самого себя, но не мог остановиться. — Я не смогу сделать это без тебя. Ничего не смогу.

Насекомые струились из стены, окружая их жужжащим роем. Снейп подтянул Гарри поближе, прижимая его лицо к своему плечу. Его сын зависел от него, благодаря ему Гарри мог быть сильным, но у Северуса не оставалось сил.

— Прости меня, — прошептал он. — Я позабочусь обо всем. Я найду способ.

— Нет, — сказал Гарри. — Мы что-нибудь придумаем. Мы вместе. — Он выдохнул, и теплый туман наполнил комнату. — Теперь я опускаю границы. Прекращаю сопротивление.

Треск насекомых утих.

Воспоминание распадалось, и их выдернуло из него. Комната рассеялась в тумане. Гарри и Снейп вернулись на утес, тут же ощутив хлесткие порывы ветра. Гарри положил руки на плечи Лили, но смотрел на Снейпа.

Нить их ментальной связи все еще не разорвалась. Снейп по-прежнему мог слышать шепот мыслей сына и среди них похожие на эхо мысли Гарри Поттера. Но Северус слышал также что-то еще: треск насекомых. Проклятие уже вошло в разум Гарри.

— Нет! — воскликнул Снейп.

Рапио Мемория было мощным проклятием. Как только оно закрепится в сознании, у него появятся преимущества. Снейп схватил палочку и начал серию встречных заклятий.

— Все хорошо, — сказал Гарри, задыхаясь.

— Не двигайся, — сказал Снейп дрожащим голосом. Он снова терял контроль. — Мне необходимо поработать. Проклятие внутри тебя.

— Но оно не внутри него. Пока нет. Я могу взять его с собой. — Гарри протянул руку и крепко схватил Снейпа. — Это меньшее, что я могу сделать.

— Возьмешь его с собой… — нахмурившись, повторил Снейп. Наконец он понял: сейчас с ним говорил Гарри Поттер. Гарри Поттер собирался забрать проклятие с собой. Чтобы спасти другого Гарри.

Снейп уронил свою палочку.

— Не надо! — закричал он.

Но было слишком поздно. Вспыхнул свет, и появилось еще одно изображение — напоминающий призрака двойной образ. Это был другой Гарри: половина его находилась в этом мире, половина в пространстве, разделяющем миры. Темный дым выплыл из тела Лили, переносясь прямо в туманного двойника: проклятие. Юное лицо исказилось от боли, и призрачный образ Гарри Поттера рассеялся.

— Что случилось? — Гарри — имеющий тело Гарри — спросил, сжимая руками голову.

Снейп оттащил его от Лили, проверяя с помощью палочки. Больше никаких признаков Пожирателя Проклятий. Никаких признаков Гарри Поттера. Только один Гарри. Его Гарри.

— Проклятие. Ты… — Северус остановился. Но он должен был знать. — Ты помнишь, кто я?

Гарри взглянул на него снизу вверх:

— Да. Кто сможет забыть это лицо? — Он улыбнулся Северусу, но улыбка тут же исчезла. — Другой Гарри. Он был в моей голове, мы оба были… — Он остановился, сморщив лицо. — Он подхватил проклятие, да? Я пытался отстраниться, пытался вырваться, но не успел вовремя, а потом стало похоже, словно он находится вокруг меня, блокируя от проклятия… защищая меня…

Лили открыла глаза, увидев Гарри в первый раз. Он слабо ей улыбнулся, и подозрения Снейпа подтвердились, теперь, когда он был готов увидеть. В глазах Гарри была любовь, была надежда, но вскоре в них появилось выражение смиреной покорности. Он знал, что Лили его не вспомнит.

Тьма исчезла с лица Лили.

— Обезьянка? — прошептала она.

Лили посмотрела на Гарри без колебаний, у нее не было взгляда человека, встретившего незнакомца. Она смотрела на него как мать, глядящая на своего сына.

Но проклятие все еще присутствовало. Снейп мог видеть его в тени ее глаз, в шепоте ее сознания. У Пожирателя Проклятий не осталось достаточно энергии, чтобы удалить его полностью. Но произошло небольшое, почти незаметное улучшение. Для кого-то другого изменение в ее выражении лица было бы ничем, игрой света, упавшего на нее под иным углом.

Но выражение глаз Гарри показало, что этот, немного отличный угол света был для него всем миром.

Северус крепко прижал к себе их обоих. Одно крохотное изменение, которое может помочь ему держаться в борьбе с хаосом. Маленькое изменение, давшее ему надежду, что придет тот день, когда Лили сможет полностью излечиться, и он будет спасен.

Земля вздрогнула, сотрясая утес, кто-то закричал. Люпин рухнул в расширившуюся расщелину и изо всех сил пытался выбраться.

Лили, все еще старалась сориентироваться, но ей хватило присутствия духа, чтобы понять ситуацию.

— Нам необходимо уйти.

Гарри отвел от нее взгляд и посмотрел на Снейпа:

— Он сделал это? Другой Гарри? Теперь он проклят?

— Я не знаю, может ли проклятие перейти в другой мир. Но оно коварно.

Гарри покачал головой:

— Я не должен был позволять ему делать это.

— Я, наконец, начинаю понимать, что человек не может контролировать то, что делают другие люди. В его силах сделать для них только то, что он сам умеет, и надеяться, что урон от этого не будет слишком велик.

Северус положил ладонь на голову сына и разгладил волосы, ощущая мягкость каждой пряди. В этом никогда не было никакого толка, волосы все равно торчали. Но это было не страшно. Мысли Северуса перенеслись далеко отсюда, к другому мальчику, который имел так мало, но, несмотря на это, все же отказался от необыкновенно многого.

— Благодарю тебя, сын, — прошептал он.

Дамблдор левитировал Люпина из расщелины, и они торопливо подошли к маленькой группе. Люпин медленно обнял Гарри, словно опасаясь, что тот может исчезнуть. Дамблдор схватил Снейпа за руку, более крепко, чем было необходимо, и посмотрел на Гарри, сияя.

— Рад, что ты вернулся, мой мальчик, — сказал он, потом встретил взгляд Снейпа, и в его чертах появилась знакомая мягкость. — Оба моих мальчика. Добро пожаловать домой.

Гарри глубоко вздохнул:

— Домой.

Обломки скалы покатились в море, снося все на своем пути, и они отступили к обрушившемуся входу в пещеру.

Все разваливалось на части. Ну и пусть. Снейп знал, что не сможет это остановить. И прямо сейчас, в данный момент, ему это было не нужно.

— Домой, — повторил Северус. В мгновение ока они исчезли.

1) A Certain Slant of Light — возможно, отсылка к стихотворению Эмили Дикинсон — There's a certain slant of light

://www.stihi.ru/2009/07/13/5739

Вернуться к тексту

2) Терсус — чистый (латынь)

Вернуться к тексту