Диктатор (джен)

Две точки на оси времени: первая — Энтони бегом скрылся в коридоре, и вторая — я активировал снятый с запястья Розье портключ, — разделили всего семнадцать минут. Я терпел, сколько мог, с болью у меня в этой жизни образовались особые отношения, но больше ждать было никак нельзя. Недавно обретенный брат, судя по магическому отклику, несмотря на частично стянутое проклятье, чувствовал себя все хуже и хуже.

К счастью, обратный телепорт делал не рукожопый эконом, а как бы не сам Темный Лорд. Поэтому подняло нас с зеленой травы одной из долин Норвегии мягко и плавно, и точно так же, как перышко, опустило на каменный пол зала портального прибытия в Лондоне. Ни в приемных комнатах, ни в зале ожидания Энтони видно не было. То есть он уже успел отстоять куцую очередь прибывших межконтинентальным порталом, пройти таможню и непойманным скрыться с весьма неоднозначно выглядящим трофеем в одном из дымолетных каминов. И это было здорово.

Правда, на этом хорошие новости кончились и начались проблемы, так как из соседней с нами комнаты прибытия вышла Амелия Боунс. И после того, как она увидела мою пеструю команду, мелькнувшее на ее лице удивление очень быстро сменилось плотоядной улыбкой.

— Охрана! — громко произнесла она. — Внимание!

— Да, мадам Боунс! — откликнулись напрягшиеся маги в форме Магической стражи.

— Заблокировать зал номер тридцать шесть! Вызвать тревожную группу Аврората. Вызвать штатных разрушителей проклятий. Вызвать следователей Ударного отряда! При попытке оказать сопротивление — не церемоньтесь. Разрешаю под мою ответственность сразу же бить на поражение. В том числе — использовать непростительные!

— Но это школьники и они ранены… — выразил сомнение один из стражников. — Может, вызвать им колдомедика?

— Это может быть ловушка! — резко отмела попытку улучшить наше состояние Боунс. — Пришел сигнал, что под видом подростков с континента на помощь Тому-кого-не-называют собирается прорваться группа гриндевальдовских недобитков! Поэтому, — в зале в это мгновение с хлопком появилась четверка авроров и сразу же заняла стандартную боевую формацию, — максимальная, — повысила для новоприбывших голос Боунс, — осторожность и внимание. И настоятельно советую перед началом обыска и дознания их оглушить…

Чье слово будет весить больше? Кого-то неизвестного, хоть сто раз тот прокричит, что он лорд Крэбб, или хорошо известного мага, к тому же являющегося твоим начальником? Сомневаться тут не приходится. И я их понимаю. На их месте я тоже бы ни на секунду не усомнился, чьи указания выполнять.

Говорят, понять — значит простить. Но в этот раз понимание пришло в одиночку, потому что с нами родная английская магическая полиция поступила именно так грубо, как и заказывала Боунс. Нас, в том числе и медленно загибающегося от проклятья и кровопотери Уэйна, сначала обездвижили. Потом раздели, парней до нижнего белья, а меня по незаметному жесту Боунс — догола. После этого обколдовали поисковыми и рассеивающими чарами, а также обпоили снимающими эффекты личин зельями. Не постеснялись даже каждому мазнуть тряпкой по лицу, подозревая немагический камуфляж. А изъятые вещи тут же безжалостно распотрошили, вывалив из сумок прямо на пол собранную нами добычу, которая после пристальной, но очень неаккуратной проверки превратилась просто в кучу хлама. И только в самом конце они проверили на подлинность мой перстень лорда, который и являлся неопровержимым доказательством, что я именно тот, за кого себя выдаю.

И все то время, пока шел обыск и допрос, я ощущал себя в аду. И причиной тому была совсем не боль от нанесенных проклятьем ран, страшно выглядящих и болезненных, но не угрожающих жизни. И не то, что я голым висел перед кучкой магов (впрочем, я не урод, да и последствия проклятья, исчертившего меня сеткой шрамов и кровавых разводов, работали как своеобразная одежда). Нет. В ад меня загоняла родовая магия.

Я отлично прочувствовал, что такое быть главой рода. Вот только радостные ощущения, что ты не одинок, что ты важен, что род продолжится после твоей смерти, приятное осознание, что есть, кем командовать, дополнились теперь еще невыносимой, тянущей, как застарелая зубная боль, эмоцией, которую словами приблизительно можно выразить так: "Ты — старший… Ты — обязан спасти…" И я постоянно спасал, мысленно "толкая" в сторону Уэйна Крэбба свои здоровье и магию. Однако то, что где-то прибыло, означает, что где-то и убыло. Не знаю, насколько лучше стало Уэйну (во всяком случае — он не умер), но вот себя я с каждым последующим таким толчком чувствовал ощутимо хуже и хуже…

Поэтому когда меня наконец отпустили из тисков парализующих заклятий, то, встав, пошатываясь от магической жизнепотери, первым делом я уперся взглядом в лицо Амелии и сквозь стиснутые зубы с трудом вытолкнул из себя слова:

— Ты, Боунс, осознаешь, что перешла всякие границы? — спросил я.

Не было ярости, не было злобы. Была спокойная и холодная ненависть. И уверенность, что я обязательно отомщу. Скоро. Эту угрозу даже не нужно было озвучивать. Более того, учитывая послезнание, совсем наоборот — в обязательном порядке про это нужно было промолчать. Но и оставить все случившееся просто так я не мог. Сейчас мне было плевать на все. На боль ран. На прилюдное обнажение. На будущие проблемы… На все, кроме этой вот ненавистной мне твари, что стояла за спинами стражников, ненароком сместившихся так, чтобы прикрыть свою начальницу от возможного нападения. Той, что почти убила моего брата и серьезно ранила меня.

— Понимаешь, что после такого тебе недолго быть главой департамента? Да и вообще работать в Министерстве!

Эта сука даже бровью не повела! Взглянув в мои глаза, она удовлетворенно не увидела в них даже следа адекватности. А откуда ей было взяться, этой адекватности? Совсем неоткуда. Не после же штурма укрепленного поместья? И не благодаря наблюдению за массовым жертвоприношением. Не из-за совершенного убийства. Не после нерекомендованного Министерством магии ритуала и обретения брата, который сейчас погибал у меня на глазах. Не в результате дурманящей разум магии рода, которая — рекомендовала? настаивала? указывала? — нет, четко оформленных приказов не было, но желание немедленно любым способом устранить преграду, стоящую на пути излечения последнего в роду, — оно… давило. Уже то, что я не бросился на нее, — моя великая победа. Победа медленно взращенного самоконтроля над эмоциональной импульсивностью. Зачастую — предельно неуместной и смертельно опасной.

— Как служащий Министерства я имею право без всякого урона чести отклонить ваш картель, так как он явно и недвусмысленно обусловлен моими должностными обязанностями, — ответила Боунс. — А могу и не отклонить, но при этом выставить замену. Готов встретиться с магом-инструктором, лорд Винсент Логан Крэбб?

"Я имел в виду только пост. Но даже если и так, кто вообще говорил про дуэль? Тем более в такой эфемерной форме, как "честная"? — подумал я. — Не-е-ет. Ничего такого не будет! А-а-а! Я понял! Ты ожидала, что я прямо вот здесь и сейчас на тебя кинусь: голый, ослабленный, безоружный — и ты с удовольствием скажешь потом: "Это была простая самозащита"? Не-е-ет. Я — изменился. Этого не будет. Этого никогда больше не будет. Я — спокоен. Я — комок льда. Я — айсберг в северном море. Ничто не может вывести меня из себя! Нет эмоций, только логика…"

Не знаю, помогла ли эта мантра, но я внезапно действительно почувствовал себя чем-то вроде планеты в период оледенения.

…Кристально чистая, бесконечно толстая белая броня. Холод. Тишина. Никакого движения…

Зафиксировав внутри себя состояние абсолютного спокойствия, я ответил на вопрос Боунс:

— Нет, — улыбнувшись так, как мог бы улыбнуться ледник.

— Ничего другого от такого, как вы… — короткая пауза, — я и не ожидала. Но если бы вы…

"Слово "трус" не прозвучало, но отчетливо подразумевалось. Меня хотят развести так дешево? На детское слабо?" — удивился я. Оказывается, когда эмоции не бьют по голове, мыслить становится очень удобно.

— …и то, только после того, как вы объясните происхождение всех этих предметов! — закончила свою патетичную обвинительную речь Боунс.

— Меня в чем-то подозревают? — нарочито небрежно удивился я.

— Вы издеваетесь над нами? — включился в разговор старший стражников. — Как вы объясните происхождение этих вещей?

— А я — должен?

— Но…

— Тем более, среди них нет ничего запрещенного, не так ли, господа взломщики проклятий? — спросил я у корпевших над моей добычей волшебников, среди которых обнаружился один подозрительно похожий на кого-то мне знакомого рыжий маг.

— Ну-у-у… В принципе, на полгодика в Азкабане, если внимательно… — затянул было старший свою, судя по выражению лица, весьма привычную песню, но я тут же перебил его, небрежно бросив:

— А если учесть, что хозяин всего этого я — лорд Крэбб?

— В принципе… — он стушевался и замолк.

— Видите? Никаких проблем.

— Но столько волшебных палочек… Причем без министерской метки… Кстати, мы их изымаем, так как на них следы многих непростительных. Не вы ли ими колдовали? Что вы на это ответите?

— Я их нашел, — равнодушный ответ я сопроводил легким пожатием плечами.

— А остальные вещи, многие со следами крови, вы тоже нашли? — разозлился командир стражников.

— Вы невероятно догадливы. Тоже нашел, — улыбнулся я.

— Вы не слишком ли нагло себя ведете, юноша? — встрял в разговор аврор. — Вы…

— Лорд Крэбб.

— ?

— Лорд Крэбб, а не юноша, аврор.

— Хорошо, лорд Крэбб. Вы понимаете, что ваше поведение может быть расценено, как оскорбление чиновников Министерства при исполнении и…

— Да мне насрать, — спокойно произнес я.

— Что вы сказали?

— Что мне насрать, — повторил я.

— Вы зря себя ведете так грубо. Обвинения достаточно серьезны… — вступил третий маг. Судя по расцветке мантии — из Ударного отряда.

— Мне насрать на ваши обвинения и на ваше недовольство.

— Что вам позволяет так нагло себя вести?

— Вот это, — поднял я руку и выставил в его сторону палец с кольцом лорда. С учетом того, что я недавно перенадел его на средний, получилось особенно… пикантно. — Мой подтвержденный титул и Договор, который вы, Министерство, обязаны соблюдать.

— Неужели вы считаете, что на вас не найдется управы, ло-о-орд, — после короткой паузы уже с откровенной злобой в голосе протянул ударник.

— Почему? Верю. Не согласны? Ищите доказательства. Собирайте заседание Визенгамота. Вызывайте меня на него — если смогу, обязательно приду. Доказывайте мою вину… И, может быть, тогда я соглашусь заплатить пару-тройку галеонов штрафа. Не забывайте, я вам не пойманный в подворотне Лютного воришка!

— Откуда нам знать, что вы не работаете на Того-кого-не-называют? — зашел с другой стороны аврор.

— Да хоть на Мордреда! Метки у меня нет, смотрите, — крутанулся я, уже ничуть не стесняясь своей наготы. Оказалось, это совсем не так страшно, как снится в кошмарах. — Есть подозрения? Собирайте доказательства, ну и так далее…

— Хорошо. Тогда мы арестуем ваших спутников. Они-то — не лорды!

— За что? — удивился я.

— У них изъяты предметы, которые…

— А это все мое.

— И какие ваши доказательства?

— Мое слово. Вопросы?

— Нет, — выплюнул любитель законов и нелюбитель благородных. — Но придет час, когда вас, вырожденцев, окончательно…

— Джордж! — одернула его Боунс.

— Простите, мэм, — стушевался ударник.

На этом представление было окончено. Кое-как замотавшись в обрывки мантий, мы пошли в сторону дымолетных каминов. Что же касается истерзанной добычи, то на мой выразительный взгляд Боунс с гаденькой улыбкой произнесла:

— Предоставьте список испорченного и подайте прошение о возмещении убытков в Отдел магического правопорядка. Думаю, ваше, как лорда, рассмотрят вне очереди, так что годика через два вам будет переведена первая часть…

Осознание того, что раз в ход пошли настолько толстые и глупые уколы, значит мою безусловную победу признала и сама Боунс, заставило меня на секунду улыбнуться. Мысленно. А потом точно так же мысленно развести руками и обреченно вздохнуть. "А ведь когда-то я на полном серьезе хотел ее предупредить… Что ж… Бедная-бедная Сьюз. От судьбы не уйдешь…"

Это было единственное мгновение, когда можно было позволить себе немного порадоваться. Дальше стало совсем не до улыбок.

Дымолетный камин. Приемная Мунго. Хлопочущий над телом брата Сметвик. Мерзкое на вкус зелье и чары, постэффектом которых была жуткая чесотка затягивающихся в шрамы ран от блютворста. И чек за лечение на полторы тысячи галеонов, что было ровно в два раза больше, чем все мои наличные средства.

"Хорошо быть лордом, — подумал я, расписываясь в Гринготтсе за вновь взятый под охрененно грабительский процент кредит. — Обычного человека наши колдомедики даже смотреть бы не стали, пока не убедились в его платежеспособности. Клятва Гиппократа им явно не чужда: лечить всех, хоть авроров, хоть Упивающихся; но не лечить — бесплатно. Будь ты проклята, Боунс! Задержка на таможне стоила мне ровно тысячу галеонов!"

Беда редко приходит одна, и одной лишь долговой ямой мои свежеобразовавшиеся проблемы не ограничились.

Следующим утром, тренируясь, я с удивлением обнаружил, что многие мои заклинания стали заметно слабее. Как показала немедленно проведенная проверка с помощью все той же измеряемой в длину плети крови, я опять просел в магической силе! Пока думал, кого мне за это благодарить, получил с совой письмо от Уэйна. В нем он от своего имени, а также от имени своих родителей очень-очень-очень сильно благодарил меня. Также просил прибыть к ним домой, чтобы переговорить с родителями насчет формата дальнейшей жизни. В конце письма, сквозь захлебывающийся в слюне восторг по поводу вступления в древний род, Уэйн хвастался, что благодаря обретению новой фамилии заметно подрос в силе.

От осознания, что произошло, я с размаху хлопнул себя ладонью по лицу и взвыл так громко, что проснулся и заплакал на втором этаже малыш Барти, а в комнате с хлопком аппарации появилась заполошная Лотта. Послав домовуху помогать Винки успокаивать ребенка, я расстроенно плюхнулся в кресло и несколько раз стукнул затылком о подголовник. Чтобы мозги встали на место…

"Вот только делать это нужно было раньше! До того, как весьма и весьма опрометчиво отнесся к четкости формулировок ритуала, — ругал я себя. — Хотел сделать красивый жест? "Разделю с тобой, брат, все пополам…"? Вот и разделил!"

Судя по результату, это пресловутое "все" включило в себя не только здоровье и проклятье, но и магическую силу. До побратимства Уэйн был обычным слабым магом. После ритуала — почти перешагнул через условную черту, разделяющую магов обычных и слабых. Однако ничто не берется из неоткуда. Благодаря взрослению, усиленным тренировкам и хрен еще знает чему, я почти стал магом средней силы. Но теперь я опять "обычно-слабый" волшебник, то есть изменился ровно на ту же одну ступеньку. Вот только не вверх, а вниз!

Я самостоятельно, без всякого принуждения, вот этими вот руками выдрал из себя часть Магии!

Вот и верь после этого читанным в библиотеке Основателей древним толстенным талмудам! Впрочем, возможностей потерять во всем и всегда было гораздо больше, чем приобрести. Причем самое печальное, что эффект этот — навсегда. Даже если я изгоню Уэйна из рода…

— Изгоню, хех, — грустно усмехнулся я. — С изгнанием — это я тоже серьезно погорячился…

Это действительно было так. У меня никогда не было родного брата. Получить его — весьма занимательный опыт. Однако мне уже не пять и даже не десять лет, чтобы расплыться в умилении. В моем возрасте работают уже не только чувства, но и логика, поэтому в гипотетические братья хочется получить кого-то максимально полезного. Так что до ритуала я на полном серьезе подумывал, что, когда Уэйн поправится, можно будет безболезненно для всех: и для меня, и для Министерства, и для Палаты лордов, и для семьи Хопкинсов — по-тихому выгнать его из рода Крэбб.

Наивный я мечтатель!

Сейчас я чувствовал, что не могу изгнать Уэйна Крэбба. Никак. Ни в коем случае. Отрубить себе палец или даже ладонь (я знаю, о чем говорю) и то было намного легче, чем просто подумать об изгнании!

Я мгновенно прикипел к Уэйну. Наверное, что-то такое могли бы ощущать слипшиеся воедино два куска магнита. И всего лишь сентиментальностью (откуда бы ей взяться по отношению к человеку, с которым я в одной комнате прожил последние пять лет) этого никак не объяснить.

"Магия! Чертова родовая магия! Именно она запрещает мне изгнать последнего в роду! — стиснул я в раздражении подлокотники кресла. — Чертова магия!"

Зато сразу становится понятным, почему так долго терпели выходки канонного Сириуса до выжигания с гобелена. Причем выжечь — это, скорее всего, не полноценное изгнание. Ибо хрен тогда Поттер чего-нибудь унаследовал бы от Блэков, кроме блох и сброшенной шерсти. Да и Сириус Ставший-тогда-бесфамильным пропал бы со всех родовых гобеленов разом, чего не произошло.

"Кстати, насчет долговой ямы… Кем мне там приходится покойный Сириус? Так. Вспоминаем родовой гобелен. Ирма Крэбб, вошедшая в род Блэк после замужества за Поллуксом Блэком, была родной сестрой моей прабабушки. Таким образом, последний кровный Блэк приходится мне троюродным дядей, а я получаюсь наследником шестой очереди. Но передо мной вся Магическая Британия канона: Малфои, Тонксы, Уизли, Пруэтты, Поттеры, Флинты, Булстроуды и еще всякой твари по паре! М-да… Я стольких "выпилить" не потяну… А если буду настолько сильным, что потяну, то нахрена мне будут деньги Блэков? Достаточно будет щелкнуть пальцами, и сколько нужно, столько и принесут. А с силами у меня, особенно теперь… — сделав круг, мысли вернулись обратно к основной проблеме. — В общем, СОВ по защите я, конечно, пересдам, тем более с той толстой розовой лапой, что у меня будет в экзаменационной комиссии, а вот мимо ЖАБА, похоже, пролетаю со свистом. По крайней мере с зельями — обязательно. А как иначе, если из-за одного неосторожного слова я стал почти вдвое слабее?"

"Вдвое?" — похолодел я от страшной догадки.

Только тут до меня дошло, по какому тонкому краю, сам того не зная, я прошел с тем ритуалом. Если бы я не был так же, как и Уэйн, истощен магически, то разделенной на двоих моей силы как раз хватило бы Уэйну, чтобы ударными темпами загнуться от блютворста, с распростертыми объятьями встретившего новые силы своего носителя. Ведь хотя половину проклятья я, конечно же, себе и забрал, но одновременно с этим вдвое увеличил магические силы жертвы!

"Фух, — вытер я рукавом мантии выступивший на лбу пот и громко выдохнул. — Хоть здесь повезло! А то безвозвратно поделиться магической силой, проклясть самого себя, и при этом еще и не добиться результата было бы совсем смешно. Кстати! Интересно, если я был полным нулем в целительстве, после потери силы не стал ли этот ноль со знаком минус? То есть не смогу ли я теперь лечебными заклинаниями наносить раны и убивать? Надо пробовать… Хотя вряд ли…"

Только-только я разложил у себя в голове все случившееся "по полочкам", только-только подошел к дымолетному камину, чтобы отправиться к родителям Уэйна, как в прихожей с хлопком появился Хвост. Ни слова не говоря, он мгновенно аппарировал ко мне, схватил меня за руку, и мы немедленно куда-то "прыгнули".

Не нужно три года на "превосходно" сдавать прорицания, чтобы предсказать — куда именно. Для того, чтобы не сильно ошибиться, угадывая мысли Волдеморта, достаточно простой логики. "Отряд пропал. Судя по отсутствию отклика от меток — погиб. Но ученик — выжил. Однако при этом не спешит явиться к своему учителю с обязательным отчетом. Почему? Боится. Почему? Скорее всего потому, что серьезно провинился… Что нужно делать в таком случае? Правильно: послать доверенное лицо, чтобы оно немедленно приволокло за шкварник этого трусливого беглеца!"

— Ученик! Как ты смеешь не отвечать на мой вызов? — яростным шипеньем поприветствовал меня Волдеморт, когда Хвост с неожиданной для его не особо спортивного телосложения силой втолкнул меня в любимый зал Темного Лорда.

Я было дернулся объяснить, что никакого вызова не было, как с удивлением обнаружил, что кольца Волдеморта у меня на пальце нет!

"Где я его потерял?" — попытался сходу понять я, вот только углубиться в воспоминания мне не дали.

— На колени, ученик… Легилименс.

На этот раз Волдеморт мою память просматривал очень подробно. Как всегда, моих навыков защиты разума не хватало на то, чтобы что-либо спрятать от его взора (без долгой и сложной подготовки). Зато хватало на то, чтобы, как в своеобразном кинотеатре, наблюдать за тем, куда именно смотрит Лорд. Тоже весьма и весьма познавательно. Ведь любое общение, в том числе и чужие вопросы, это всегда пусть и не совсем равноценный, но именно что обмен, а не одностороннее предоставление информации.

Итак, что же интересовало Волдеморта? А всё его интересовало. Например, неожиданно много времени он уделил ссоре формального командира и реального лидера. Казалось бы, два трупа, что уж там теперь рассматривать? Ан нет. Он что-то для себя важное нашел.

Закономерно еще больше времени было уделено произошедшему в заклинательном зале. Рисунок вертелся у меня перед глазами минут десять. Правда, закончилось это весьма для меня неожиданным образом: разочарованным хмыканьем Волдеморта.

— Учитель?

Без слов правильно поняв, хотя скорее, прочитав у меня в мозгу вопрос, Темный Лорд с пренебрежением произнес:

— И Каркаров еще называл себя великим магом? Буффон! Всегда компенсировал чрезмерное самомнение отсутствием даже тени критического взгляда на свои выдумки! А попросту — упрямый и тупой, как осел! Уж сколько раз я обращал внимание на этот непозволительный для настоящего мага недостаток, но он все равно, словно конь, которому надели шоры, продолжал тупо нестись вперед. С таким отношением к магии рано или поздно все это должно было кончиться каким-нибудь фарсом со смертельным исходом. Приблизительно так оно и вышло.

— Как? Его же я…

— Пф-ф-ф… Приговор он подписал себе сам. Ты всего лишь ускорил его исполнение. На пять-десять минут. Это же надо! Заметить многообещающий магический эффект — молодец, есть наблюдательность. Придумать действительно интересный ритуал, основанный на этом эффекте, — есть задатки мага-исследователя. Успешно провести подготовку и верно вычислить все требуемые коэффициенты, подобрать единственно возможную фигуру, хорошо подсчитать свою, назовем это, магическую вместимость — есть усидчивость. Провернуть интригу, обеспечив себя должным количеством реагентов нужного уровня, — есть умение мыслить неординарно. Озаботиться удобным местом проведения и охраной — есть осторожность… И при всем этом совершенно не подумать о мерах безопасности самого ритуала! Не понять, что столь желаемый им эффект будет обрушен на проводящего единым ударом волны, а не тонкой, хорошо усвояемой струйкой! Ошибка из тех, которые перестают делать задолго до СОВ! Настоящий же великий маг трижды проверит и перепроверит все расчеты, каждое звено подвергнет сомнению: "а что будет, если здесь что-то пойдет не так?" — и только после этого… подкинет их на проверку тому, кого не жалко! Те же близнецы Уизли и то больше похожи на великих магов, чем Каркаров. Они хоть и проклятые Магией предатели крови, но мозгов не тестировать на себе свои изобретения у них хватает!

Помолчав, Волдеморт посмотрел на меня и сказал:

— Ничего не понял? А… Высшую ритуалистику ты еще не смотрел… Вкратце тогда. Все дело в той фигуре, что Каркаров выбрал для ритуала. В основном ее используют для создания очень сложных артефактов. Она действительно дает возможность поглощать, запасать и перенаправлять мощные потоки магической силы. Вот только последнее она делает принципиально единым… м-м-м… ударом, ибо сделать своеобразный оттиск магии на предмете достаточно непросто.

— А…

— А другие, которые позволяют растянуть эффект, принципиально не годятся.

— Но…

— А почему именно — объяснять слишком долго. Тебе для этого нужны фундаментальные знания, которых не дают в Хогвартсе. Возьмешь в библиотеке книги, разберешься. Что не понятно будет — спросишь.

— А все-таки, что имелось в виду под исполнением приговора? Он же всех нас почти убил…

— Вот именно! Тебе даже можно было ничего не делать. "Выпей" он еще пару-тройку магов, то есть заполни фигуру под завязку — и все. Вспыхнул бы, как свечка! А с учетом количества поглощенной жизненной силы, гореть ему заживо изнутри пришлось бы очень долго! Но жаль. Очень жаль. В очередной раз подтверждается древняя аксиома, что получить чужую магию невозможно…

"Зато можно лишиться своей", — мрачно подумал я, ожидая неизбежных неприятностей, как только учитель увидит, насколько недешево обошлось мне спасение.

И они незамедлительно последовали. Ухмылка, которую я перевел как снисходительное похлопывание по плечу старшим товарищем, когда Волдеморт смотрел "бунт на корабле" и министерскую встречу, мгновенно сменилась гримасой ярости, стоило ему дойти до событий сегодняшнего утра.

— Кретин! — зашипел Лорд, побелев от гнева.

Совсем не сложно было догадаться о следующем слове, что я услышу…

— Круцио! Круцио! Круцио! — и приказ моей дрожащей и стенающей тушке: — Пошел вон! Нет! Стоять! Протяни руку. Правую.

Слетевшее с кончика волшебной палочки Волдеморта заклинание, похожее на повернутый горизонтально маленький смерч, оплело мое запястье. Секунду-другую просто крутясь висело на руке, как бы примериваясь, после чего зубами потока воздуха бешеной скорости впилось сначала в кожу, потом в мясо… Вопил бы от боли, но после круциатуса Волдеморта — так, щекотка.

Когда смерчик рассеялся, на месте раны обнаружилась серебристая, как рука Хвоста, татуировка в виде браслета без рисунка.

"А нет. Не татуировка…" — с удивлением понял я. Хотя даже тени чужеродности на правой руке не ощущалось, наощупь левой рисунок оказался не кожей, а металлом.

— Портал. Такой — даже ты не потеряешь! И моего желания тебя видеть не пропустишь, — тонкие губы Волдеморта растянулись в хищной улыбке, а я на мгновение почувствовал знакомую, буквально только что испытанную боль. Боль исчезла так же быстро, как и появилась, а слегка успокоившийся Темный Лорд небрежно взмахнул рукой: — Убирайся!

"М-да. "Круциатус в качестве рингтона, и никакой виброзвонок не нужен!" — хороший слоган для производителей сотовых телефонов…" — чтобы хоть как-то, пусть и такой тухлой шуткой поднять себе настроение, подумал я. Вежливо поклонился: "да, учитель" — и поспешил исполнить его приказ.

"Не нужно усугублять ситуацию. Валить! Как можно скорее валить, пока еще чего не навесили!"