Я - Волшебник (гет)

25 октября 1990 года по времени Земли

Химеры приближались, плотоядно поглядывая в сторону Билла. Их когти взрывали песок, увенчанные шипами хвосты били о бока, с сухим скрежетом проходили по костяной броне. Билл стоял в расслабленной позе, словно и не собираясь сражаться с этими уродливыми подобиями мантикор. На самом деле он внимательно наблюдал за ними, отмечая слаженную работу творений магов фараона.

Весь вопрос был в том, какой из вариантов атаки выберут химеры.

Они прыгнули одновременно, и Билл стремительно рванул навстречу химере слева. Укреплённый магией щит врезался в оскаленную пасть, а сам Билл выгнулся, пропуская химеру над собой и подталкивая её копьецом вперёд. Химера с щитом в пасти врезалась в свою напарницу, ударив ту прямо по носу и оглушив на несколько секунд. Билл уже взлетел в воздух в низком, быстром прыжке, и копьецо пронзило глаз оглушенной химеры, пока первая избавлялась от щита в пасти.

Трибуны взревели, вскакивая с мест, и жаркий ветер донёс слаженное скандирование:

— Убей! Убей! Убей!

Химера с пронзённым глазом металась от боли, сломала копьецо и затихла, подергиваясь в конвульсиях. В то же мгновение первая химера атаковала безоружного Билла, но он ушел от удара лапой высоким прыжком, развернулся, пропуская шип хвоста мимо себя, и тут же ухватился за него. Опора помогла изменить направление прыжка, и Билл мягко приземлился, перекатился, подхватывая измочаленный и надкусанный щит.

Химера метнулась обратно, занося лапу для удара, и Билл поднырнул под неё, подрезая щитом, края которого блестели заостренным металлом. Неожиданный удар хвостом сбил Билла с ног, и он покатился по песку, ощущая, как горят ноги. Торопливо вскочил, но химера, припадающая на одну лапу, опоздала с атакой, и Билл успел закрыться. Снова обрушился хвост сбоку, но в этот раз Билл был готов и присел, и химера сама насадила свой хвост на острый край щита. Над ареной взлетел истошный вой, и несколько секунд спустя всё было кончено.

Билл выпрямился на дрожащих, окровавленных ногах, и поставил ногу на труп химеры.

— Уизли! Уизли! Уизли! — неистово скандировали трибуны.

Также, увязая в песке арены, к нему приближалась охрана, выставив копья, и два мага, с плетями наизготовку. Но Билл не собирался сопротивляться, третья схватка за день измотала его до предела, и, признаться честно, вытянул он химер больше на магии, рискнув трансфигурировать края щита в металл, словно превращая спичку в иголку.

Но наказания не последовало, его просто заковали в цепи и повели обратно.

— Держись, Уильям! — донеслось до него. — Весь Горный район болеет за тебя!

— Вознесём же общую хвалу божественному Имхотепу за удовольствие лицезреть такое потрясающее зрелище! — заорал стандартно распорядитель «фараонских игр». — Завтра участников игр ждут ещё более сложные испытания!

В выкрике была только одна хорошая вещь: он означал, что бои и схватки на сегодня закончены. Ежегодные «фараонские» игры проходили с размахом, скамьи Арены всегда были набиты битком, до отказа. Продавцы закусок и напитков делали в эти дни состояния, не говоря уже о всяких там букмекерах и домах развлечений с девицами для удовольствий.

Билл устало опустился на каменную скамью, прислонился затылком к нагревшемуся за день камню стены, ощутив краткое мгновение облегчения. Вокруг шумели остальные гладиаторы, звякали доспехи, доносилось чавканье и бульканье воды во флягах, смешки девиц, делающих перевязки, поскрипывание доспехов охраны, бдительно наблюдающих за участниками игр. Несмотря на то, что практически все участники Игр были преступниками (хотя присутствовало и три добровольца), им полагались послабления, в зависимости от успехов на арене, настроений зрителей, выигранных кем-то наверху денег. Однажды, как рассказывали Биллу, кто-то из высших жрецов, довольный выигрышем, прислал целую команду жриц с телегой еды и выпивки, для поднятия боевого духа гладиаторов, и всю ночь гремела оргия. Правда, на следующий день на арене выжили далеко не все, но век гладиаторов короток — возможность гульнуть как следует — уже немало.

Биллу не полагалось ничего, и он просто сидел, закрыв глаза.

— Ты хорошо сражался сегодня, — раздался голос сверху.

Билл приоткрыл левый глаз. Перед ним стоял огромный, гороподобный Херу из района Металла. Сын кузнеца и сам кузнец, он однажды разнёс молотом головы двум стражам фараона и попытался убежать, но в итоге оказался на арене Игр. Херу считался фаворитом состязаний, тем, кто сможет дойти до конца и получить приз: прощение грехов, годовой запас продовольствия и возможность выбрать себе любой из тринадцати районов для проживания.

— Спасибо, — ответил Билл.

Сил вникать и обдумывать, зачем Херу подошел к нему, просто не было. Билл лишь отметил, что ещё трое гладиаторов под видом ухода за щитами, прикрывают его разговор с Херу от взглядов и слуха стражи.

— Это правда, что ты — Синий Маг?

— Да, — ответил Билл, закрывая глаза.

Боль от потери всех, всех, снова рванула сердце, затуманила сознание выплеском ярости.

— Как же ты уцелел?

Биллу не хотелось отвечать, рассказывать о своем унижении. Его помиловали в последнюю секунду, по личной просьбе дочери фараона, Либии, но такое помилование больше напоминало растянутую во времени казнь. От каждого из районов на игры выставлялось по два человека (как правило, самых отъявленных преступников), Билл представлял Горный район в одиночку. Его подлечили перед Играми, но в ходе самих игр уход за Биллом был запрещен, равно как и другие послабления, включая возможность нормально поесть, накопить сил. Он выступал самым последним, и ему доставалось из оружия только то, что оставили другие, выступавшие перед ним, не говоря уже об удвоенном количестве врагов.

— Раз ты до сих пор жив, у тебя есть магия, — сказал Херу, не дождавшись ответа.

Билл опять промолчал. Магия у него была, спасибо урокам Гилдероя, но тяжелой ценой далось ему отлынивание и пропуски уроков! Вспоминать приемы Уся, оттачивать их, приходилось прямо на арене, увязая в песке, уклоняясь от атак скарабеев, псов Анубиса, гиен, химер, зомби и прочих порождений больной фантазии магов Имхотепа. Много раз Билл был на волосок от смерти, но всё же сумел выжить, мысленно вознося хвалу Гилдерою и скорбя о его смерти.

Но бесконечно так продолжаться, разумеется, не могло, и Билл это знал, но продолжал сражаться.

— Мы с парнями готовы вступить в твою армию, — сказал Херу.

Билл невольно открыл глаза и посмотрел вверх. Говоря такое, Херу сильно рисковал — пускай даже Билл и был предводителем восстания. Рядом мог крыться наушник фараона, соглядатай, их могли подслушивать при помощи магии. Херу же, мало того, что нарушал запрет на разговоры с Биллом, так ещё и прямым текстом предлагал возглавить отряд гладиаторов и поднять новый мятеж.

— Подумай об этом, Синий Маг, — пробасил Херу и отошел в сторону.

Билл опять закрыл глаза, прислонился к стене. Воистину, ему было о чём подумать, в первую очередь, о завтрашних испытаниях.

* * *

31 октября 1990 года, по времени Земли

Солдаты приближались настороженно, прикрываясь стеной щитов, из которой торчали короткие копья. Скрипел песок под сандалиями, едко воняло потом и страхом. Эта сотня была сводной — в неё вошли остатки тех подразделений, что уступили в бою Синим Магам. Побеждённые воины впали в немилость Имхотепа, но тот дал им шанс искупить вину, убивая мятежников на арене во славу великого фараона. Биллу даже показалось, что он узнал несколько лиц за забралами шлемов. На лицах их читалась мрачная решимость.

Билл заорал:

— Свобода! — и кинулся вперёд.

Сегодня ему удалось прихватить из арсенала наголенники, поэтому, оказавшись от сбитой солдатами фараона фаланги на расстоянии пяти шагов, Билл рухнул на колени и с огромной скоростью заскользил вперёд, на ходу меняя свойства земли в радиусе пары метров от себя, делая её идеально гладкой и скользкой.

Бойцы фараона пошатнулись, пытаясь сохранить равновесие, острия копий, что секунду назад хищно целились Биллу в лицо, теперь беспорядочно мотылялись в руках ошеломлённого врага. Придав себе дополнительное ускорение магией, Билл прикрылся щитом и врезался в строй врага, сшибая солдат на землю и резанув парочку оставшихся на ногах в приоткрывшиеся бока.

Страшно закричали раненные. Строй сломался, кто-то поскользнулся на кишках, усеивавших арену, кто-то переступал через труп, и в стене щитов появилась прореха.

— В атаку! — крикнул Билл, поднимаясь на ноги и кидаясь вглубь строя.

Низкий длинный прыжок, с места, солдаты просто не ожидали такого. Билл отбил щитом копье, ощутив, как онемела левая рука, уклонился от ещё одного удара, а нога его в это время врезалась в верхний край щита. Нога тоже онемела, но щит уже врезался в лицо солдата, выбивая зубы, вдавливая их внутрь. Рядом раздалось громкое «БУМ-М-М!», молот Херу врезался в еще один щит, смял его и солдата за ним, отбросил прочь.

— Озирис! — в пролом влетел Нахти, один из добровольцев.

Нож в его руке вошел в подбородок ближайшего солдата, но и сам Нахти получил клинок в живот, упал на песок, зажимая рану руками. Билл опоздал на секунду, меч его развалил надвое убийцу Нахти, но и только. Времени заниматься первой помощью не было, солдаты наседали. Пускай всё и перешло в круговерть стычек, в которых гладиаторы были сильнее, но солдат просто было больше.

— Слева! — Ио подставил копье, отводя удар от Билла.

Хрясь! Молот Херу впечатал голову ещё одного солдата в плечи, вместе со шлемом. Билл выпадом достал одного из офицеров или опытных солдат, в общем, того, кто как-то пытался командовать, и тут же отскочил назад, обрубая наконечник копья, едва не доставшего его сбоку. В ушах шумело, дыхания не хватало, выкрики с трибун доносились еле слышно, словно отделённые огромным расстоянием:

— Убей! Убей!

— Гладиаторы — вперед!

— Покажите им, бойцы фараона!

— Уильям — чемпион! Уильям — чемпион!

— Вперед, Строители!

— Херу, бей их молотом!

— Крокодила, стройте крокодила!

— На копья преступников!

Билл снова устремился вперед, выкрикнув:

— Не давайте им сбить щиты!

Солдаты тут же попробовали сбить эту самую стену, но ещё один удар Билла и Херу опять расколол им строй, и это стало последней каплей. Солдаты дрогнули, начали разбегаться и отбиваться кое-как, не помышляя уже о действиях сообща. Билл вскинул меч, указывая на солдат, и трибуны взорвались криком:

— Убей их всех!

Именно так Билл и собирался поступить. Солдаты Имхотепа не вызывали у него особых эмоций, сострадания или жалости, не говоря уже о том, что перед началом боя было объявлено: с арены выйдет только кто-то один. Или гладиаторы, или солдаты, что добавило бою остроты и накала.

— Завтра мы выйдем на арену, — как бы невзначай бросил Херу, оказавшись рядом с Биллом.

— Конечно, ведь окончание игр только через два дня, — ответил Билл.

— Ты не понял, на арену выйдем только мы, гладиаторы. И уйдет с неё только один.

Последний из солдат ещё пытался тыкать копьем, но не продержался и трех секунд.

— Это будешь ты, Синий Маг, — закончил мрачно Херу.

— Я не буду сражаться с вами, — мотнул головой Билл.

— Будешь!

На мгновение Биллу показалось, что бывший кузнец опустит ему на голову молот, столько ярости было в этом возгласе.

— Будешь. Получишь свободу и уйдешь. Ты — маг, у тебя… — Херу замолчал.

Над их головой зависла летающая лодка, одна из нескольких, переживших знакомство с огромным задом Бунты. Следили за Биллом, как могли, поэтому время на арене, кровавое и опасное, было наилучшей возможностью поговорить, во время таких вот групповых боев.

* * *

Вечером того же дня

Дверь приоткрылась, мягко, неслышно, и в камеру Билла вошла тёмная фигура в капюшоне. Билл уже был на ногах, сжимая в руках камушек. Фараон, наконец-то, соизволил прислать убийцу, но сдаваться без боя Уизли не собирался. Шума стражи не было слышно, что только подтверждало подозрения. Камень в его руках поплыл, принимая форму узкого трехгранного стилета.

— Стой! — сказала фигура женским голосом. — Не надо!

Капюшон откинулся, и Билл разглядел в тусклом свете факела, что перед ним стоит Либия. Решила сама его убить? Или Билла прирежут при «попытке нападения» на дочь фараона?

— Завтра будет бой… вас всех заставят драться друг с другом, пока не останется только один, — сказала Либия, так и не дождавшись реакции от Билла.

«Откуда об этом узнал Херу?» — думал в это время сам Билл, настороженно следя за Либией.

— Все говорят, что это будешь ты, — вздохнула Либия. — Все считают тебя чемпионом! Даже мой отец считает, что завтра победишь именно ты.

Билл насторожился вдвое сильнее. Самое время убрать неугодного, пока тот не получил свободу, не так ли? Но Либия заговорила снова, и Билл понял, что недооценил Имхотепа. Опять.

— Отец собирается сделать вид, что готов отпустить тебя на свободу, но потом скажет о гневе богов. Раз ты выступал против божественного фараона, то тебе ещё надо будет доказать, что боги не гневаются на тебя. Тебя ждет поединок с храмовым воином, посвященным Анхуру, богу войны.

Либия заходила по камере, заламывая руки. Билл ждал — в поединке один на один шансы против местных у него были, даже против магов, благодаря урокам Гилдероя и практике Уся на Играх.

— Он могуч, огромен, с детства обучен сражаться, его доспехи зачарованы Древними магами, но главное не это! — воскликнула Либия. — Поединок будет проходить в закрытом храме, вдали от глаз публики. Даже если ты победишь, гвардия фараона убьёт тебя, отец решил любой ценой не выпускать тебя на свободу.

— Тогда надо было убить меня раньше, — разлепил губы Билл.

— Я просила его о помиловании! — топнула ногой Либия. — Он не мог отказать мне! Он сделал всё, чтобы тебя убили во время Игр, кто же знал, что ты… такой!

В голосе её слышалась досада, непонятно на что.

— Теперь же отец не может просто взять и убить тебя, толпа этого не поймет, поэтому будет объявлено, что ты не прошел испытания богов! Такое уже бывало раньше, с парочкой чемпионов Игр, все считают, что они живут в Фараонском районе и служат фараону, а на самом деле покоятся под землёй!

— Раз отец посвящает тебя в такие дела, то зачем ты пришла спасать меня?

— Ничего он не посвящает! Я… я подслушала разговор отца с его бессмертной женой, Анксунамун, вот!

Было в этом что-то, то ли Либия смущалась подслушивания, то ли не сама это делала, но внимание Билла привлекло другое.

— Бессмертной женой? — переспросил он озадаченно.

Да, Имхотеп был божественен, бессмертен и так далее, но во всех слухах, байках и преданиях так говорилось только о фараоне.

— Да, — кивнула Либия, — она с отцом с самого момента Исхода и даже раньше, они вместе, рука об руку уводили наших людей от врагов Египта сюда.

Мысли Билла заметались, достраивая цепочки сведений, слухов, домыслов, всего того, что он узнал уже в заключении. С ним, конечно, не общались, пока он не проявил себя на Арене, но глаза и уши-то ему не запечатывали!

Усилием воли Билл отодвинул эти мысли в сторону. Толк от знания будет только если он сумеет выбраться из заключения и разжечь новое восстание. Увы, без Гилдероя сделать это будет намного труднее… но что, если обратить ловушку Имхотепа против него самого? Несколько секунд спустя он со вздохом признал, что скудное питание и регулярные удары по голове не прошли даром — отупел в заключении. Какой ещё волшебный проектор, который покажет всем, что происходит в храме? Какая ещё демонстрация толпе коварства Имхотепа в реальном времени? Ему бы выжить, выбраться отсюда, а не предаваться идиотским мечтаниям на скамейке в тюрьме!

Но сможет ли он добиться чего-то существенного без палочки и Гилдероя?

— Вот, тебе пригодится, — и с этими словами Либия протянула Биллу его волшебную палочку.

Сказать, что Билл удивился, значит, ничего не сказать. Но, как учил Гилдерой — не пренебрегай шансами, какими бы невозможными они ни казались, — и Билл схватил палочку, тут же убедившись, что это не подделка, не ловушка, не какая-то хитрость или уловка. Затем он задумчиво посмотрел на Либию, которая нетерпеливо постукивала ногой в сандалии по каменному полу.

— Для Чемпиона игр и Синего Мага ты чересчур нерешителен, беги скорее! — топнула она.

— Нет, — покачал головой Билл. — Я не уйду отсюда без друзей и… без тебя.

— Что?! Да как ты посмел!

— Только не говори, что волшебная палочка хранилась там, где её сможет достать любой.

— В хранилище фараона могут войти только члены его семьи! — горделиво вскинув голову, объявила Либия и тут же тихо ойкнула.

— Вот-вот, — кивнул Билл, создавая себе меч. — Кто палочку забрал, тот и меня освободил, как думаешь, кого фараон предпочтёт — свою бессмертную жену, с которой он уже несколько тысяч лет, или очередного ребенка — ведь у тебя много сестер и братьев, не так ли?

— Не слишком, — неохотно признала Либия.

Это Билл мог понять: когда ты бессмертен, какой смысл плодить отпрысков, каждому из которых ещё и денег, власти, внимания и прочего подавай? Разве что ставить их на ответственные посты, образуя нечто вроде семейной корпорации на самом верху государства — но это ж надо воспитывать всех, заниматься, возиться.

— Любимое дитя Имхотепа получит бессмертие, — еле слышно произнесла Либия, — поэтому за место возле отца всегда идет борьба… не все выживают.

Даже так, мысленно покачал головой Билл. Можно было, конечно, попробовать свалить вину на одного из братьев или сестёр Либии, но… не был силен Билл в подобных делах. Наоборот, вырос в семье, где все стояли друг за друга горой.

— Стража видела тебя, — произнес Билл.

— Я приказала им молчать!

— А фараон прикажет говорить, и кого они, по-твоему, послушают? — Биллу захотелось постучать головой об стену от такой наивности.

Все эти уговоры ему немного надоели, время поджимало, но и бросить Либию на смерть ему не давала совесть. Билл уже подумал было, что надо действовать в стиле Гилдероя: забросить на плечо и бежать, когда Либия наморщила носик.

— Ты прав, хоть и не пойму, как так получилось. Ладно, а теперь бежим.

— Я не сбегу без друзей, — повторил Билл медленно.

Как и предполагал Билл, надолго приказов Либии страже «держаться в стороне» не хватило. Но всё же, благодаря им, он смог пробраться к камере Херу и освободить его, а также убрать замки с еще нескольких камер.

— Ступефай! — выкрикнул Билл, оглушая первого из стражников и отбрасывая его на остальных.

Пока охрана поднималась, он торопливо трансфигурировал оружие собратьям-гладиаторам.

— Бей, круши — будет праздник для души! — заорал Херу, взмахивая молотом.

Либия вскрикивала за спиной, гладиаторы сражались, со всем вдохновением людей, бьющихся за собственную свободу. Затем охрана очнулась и начала оказывать сопротивление, выдавливать гладиаторов вглубь тюрьмы. Билл сразил двух штатных магов, после чего подобрал плеть одного из них и взмахнул. Охрана тюрьмы попятилась, не зная, что Билл и представления не имеет, как пользоваться этой самой плетью. Несомненно, хека и некхаха были какими-то прообразами того, что потом превратилось в волшебную палочку, но сейчас Биллу было важно выиграть время, хоть несколько секунд.

— Экспульсо Максима! — ударил он, проламывая стену.

Гладиаторы вломились сквозь пролом в пустое помещение, и Биллу пришлось повторить проламывание стены ещё два раза, прежде чем отряд вырвался на прилегающую к арене площадь. Охрана не успела среагировать и подтянуть силы, Либия указала направление, и гладиаторы помчались прочь, к ближайшим воротам. Пару раз из боковых проулков выскакивали патрульные, с химерами на поводках, но гладиаторы, вошедшие в раж, моментально рубили их в фарш. Кого-то достало копьем, пущенным сверху, еще один влетел в прямо в объятия зомби, которых перегоняли куда-то ночью, и в результате к воротам выбежал всего лишь десяток гладиаторов, не считая Либии.

— Поздно! — кровожадно рыкнул Билл, увидев, что в ночное небо позади взлетает сигнальная вспышка.

Они смяли охрану у ворот, проломили и охрану, и ворота, как бумагу, и вырвались за пределы города, после чего поспешили прочь. План Билла был прост и незатейлив: едва город скроется из вида, перетаскать всех аппарацией прочь, в одно из убежищ, в которых они скрывались, пока пробирались к дворцу Имхотепа. Чуть отлежаться, прийти в себя, после чего окончательно скрыться, уйти в пустыню за горами и там уже обдумать, что делать дальше.

Их настигли быстро, и причина тому была одна — Либия. Она старалась, но старание не возмещало отсутствия умения и мышц. Попытка подхватить её, привела лишь к визгу и писку, и тому, что пара гладиаторов, тащившая Либию, тоже начала двигаться медленно.

— Химеры-гончие и колесницы! — крикнул Сети, и Билл развернулся, злясь на самого себя.

Надо было аппарировать прямо из тюрьмы, наплевав на все визги и писки! Нет же, решил не разрывать отряда, и теперь все заплатят за его глупость! Колесницы надвигались быстро, Билл понял, что максимум успеет аппарировать в сторону с Либией, но толку? Он вернется к отряду и погибнет вместе с ним, изнеженная дочь фараона останется одна и тоже погибнет, или выйдет к людям, где её схватит Имхотеп и казнит, ведь не силой же Билл её заставлял похищать палочку?

— На эту скалу! — крикнул Билл, указывая на ближайший обломок.

Не бог весть что, но если занять круговую оборону и отбить первый натиск, то может появится время сбежать аппарацией? Гончие уже замыкали круг за спиной отряда, колесницы зловеще скрипели, надвигаясь темной бесформенной массой, заметной только за счет света Луны с безоблачного неба.

— Протего! — резко выбросил руку Билл, создавая магический щит.

Копья бессильно застучали о серебристую стену. Обрушилось какое-то заклинание из местной школы, и щит Протего раскололся. Ио тут же бросил в ту сторону камень, но, видимо, промахнулся — еще одно заклинание, комок темно-зеленого света, устремился к гладиаторам. Билл отбил его в сторону и атаковал сам, но безрезультатно.

Вокруг загремело оружие, глухой стук ударов о дерево, скрип взрезаемой кожи, лязг железа о железо, Билл оказался как бы на постаменте, подножие которого защищали гладиаторы. Сам Билл вел напряженную магическую дуэль сразу с тремя противниками, но времени переживать, просто не было — отвлекись он хоть на мгновение и его точно зацепило бы вражеской атакой.

Неожиданно в ночи раскатился густой басовитый звук, словно кто-то ударил в огромный гонг. Атакующие невольно повернули туда головы, и тут же с противоположной стороны на них обрушились какие-то черные тени. Они рубили и резали, молча, быстро и эффективно. Гладиаторы удвоили натиск, не давая тем, кто наседал на них, отступить и прийти на помощь вырезаемым собратьям. Раскатился жалобный вой гончих, и в тыл солдатам фараона ударил ещё отряд.

Не прошло и нескольких минут, как солдаты фараона были рассеяны, химеры изрублены, колесницы перевёрнуты и опрокинуты. Чёрные тени молча перестроились, словно образуя полукруг, выпуклой частью смотрящий в сторону города.

— Клянусь Осирисом, они появились вовремя! — пробасил Херу, утирая пот со лба.

Всех задели и ранили, кроме, пожалуй, Билла и Либии, прятавшейся у него за спиной.

— Кого мы должны благодарить за такое чудесное спасение? — крикнул Билл.

На самом деле, до спасения ещё далеко, мелькнула у него мысль. Такой отряд не аппарируешь прочь, а если погоня сядет на хвост — то куда ни беги, летающие лодки и химер фараона не обгонишь.

— Вот так вот, не выпускаешь новые книги, — донёсся насмешливый и до невозможности знакомый голос из темноты, — и тебя сразу перестают узнавать!

— ГИЛДЕРОЙ?! — заорал Билл, не сдерживаясь. — ТЫ ЖИВ!!!

— Я не только жив, — из темноты появился Гилдерой, и они крепко обнялись, — но ещё и шёл тебе на выручку!

— Ты — великий колдун, — с неожиданным страхом в голосе заявил Херу, глядя на Гилдероя. — Я видел твою голову на колу возле дворца фараона!

— Ожил, ожил, вернулся из мёртвых, — зашептались гладиаторы.

Гилдерой лишь усмехнулся, а Билл неожиданно всё понял. Ведь Гилдерой говорил, говорил в прошлый раз, после бойни в Кернатисе, что трансфигурировал трупы, но так как Билл не присутствовал при том лично, то и не вспомнил о таком варианте! Разумеется, Гилдерой теперь будет молчать и не опровергать слухов о божественном чуде, потому что оно всё, в конечном итоге, работает на дело Сопротивления.

* * *

Три дня спустя, пустыня за Горным районом

Как выяснилось, у Гилдероя было всё предусмотрено. Небольшой отряд направил погоню по ложному следу, а все остальные укрылись в подземной пещере, переждали сутки и потом разбились на мелкие группы. Им предстояло добираться обратно в Горный район под разными легендами: бродячих торговцев, побирушек и прочих странствующих туда и сюда личностей.

— Что случилось во дворце? — спросил Билл.

Гилдерой, почесывавший пузо Бунте, помрачнел.

— Как выяснилось, нижние этажи напичканы хорошо замаскированными порталами, вроде наших каминов, — пояснил Гилдерой. — Вывалились прямо на меня толпой, еле отмахался, а тут ещё и фараон откуда-то выскочил. Открыл ворота с изображением огромной змеи и знаешь, что за ними было?

— Неужели огромная змея?! — невольно хохотнул Билл.

— Василиск, — бросил Гилдерой, — и огромный, куда там анакондам!

Билл замолчал, потом обратился к Либии, которая с любопытством рассматривала лагерь Сопротивления, раскинувшийся вокруг. В целях конспирации, Билл и Гилдерой общались на английском, и теперь пришлось пересказывать Либии разговор.

— Отец выводил змею Сета? — удивленно воскликнула Либия. — И ты выжил, чужеземец?

— Это точно был василиск? — нахмурился Билл.

— Пятеро умерших от его взгляда тебя устроят в качестве доказательства? — проворчал Гилдерой. — Едва ноги унес, вот когда пожалел, что так заклинание Адского Огня и не освоил! Только тем и спасся, что часть дворца обрушил, да труп свой подкинул. Бросился к вам, да большую часть уже перерезали во сне и дорезали оставшихся.

— Именно тогда я решила просить о помиловании! — неожиданно пылко заявила Либия.

— Почему?

— Вы же не убили меня, ну, когда я попала к вам, — опустила глаза она.

— Кстати, так и не спросил, как вы оказались в Мемфисе в тот день, без охраны и свиты, — продолжал расспросы Гилдерой, этаким благожелательно-добродушным тоном.

— Ну… я… это… хотела на Синих Магов посмотреть, — окончательно смутилась Либия.

— Понятно, — кивнул Гилдерой, но по лицу его Билл мог уверенно сказать, что Локхарту в голову пришла очередная пошлость.

Дальше Гилдерой объяснил, что бросился обратно в горы, вытащил вторую сотню, дабы не сгинула зазря, вернулся, чтобы попытаться спасти Билла прямо с плахи, но безуспешно. Когда он сумел незаметно пробраться туда, откуда было видно место казни, Билла уже помиловали и утащили прочь. Попытки найти Билла в следующий месяц наталкивались на страх людей, нежелание говорить о преступнике, пошедшем против фараона, и необходимость заниматься оставшейся сотней Сопротивления. Лагерь, тренировки, скрытность, Гилдерой вертелся и крутился изо всех сил.

Прослышав «о фараонских играх» и выступлении Билла на них, Гилдерой начал готовить акцию спасения. Разумеется, не просто так, Чемпиона Игр объявлял сам фараон, и Гилдерой рассчитывал не только освободить Билла, но и подловить Имхотепа вне дворца.

— Чтобы без василиска, — пояснил Локхарт,

— Мне тоже он не дает покоя, — кивнул Билл, — но по другой причине. Считается, что первого василиска вывел Герпо Омерзительный.

Он многозначительно посмотрел на Гилдероя, но тот явно не блистал по Истории Магии (впрочем, вспоминая Биннса в Хогвартсе, этому вряд ли стоило удивляться) и лишь озадаченно почесал в затылке.

— Имхотеп же жил раньше и помнишь, на Земле, в зале перед Звездными Вратами — часть фресок была уничтожена все тем же Герпо, — напомнил Билл.

— Думаешь, он украл секреты Имхотепа?

— Уверен в этом, — заявил Билл. — Теперь надо вспомнить всё, что придумал Герпо, м-м-м…

— Барьеры и свернутое пространство?

— Что?

— Нам нужен был надёжный лагерь вдали от слуг фараона, и я попробовал перебраться через пустыню, но натолкнулся на непроницаемый барьер, — безразличным голосом пояснил Гилдерой. — Пройдя вдоль него, я оказался в Лесном районе, и натолкнулся на странный эффект. Словно граница между районами, шаг сделал, и он разворачивается перед тобой. Потом подумал, что мы не замечали его раньше из-за путешествия по дорогам и в центре этого всего, накрытого барьером.

— Это не барьер, — выдохнул Билл, неожиданно всё понявший.

— Не барьер? — переспросил Гилдерой.

— И мы, похоже, всё еще на Земле, внутри той самой пирамиды, где стояли Звездные Врата.

Билл вскочил и заходил туда-сюда, сопровождая объяснения энергичными жестами.

— Чары расширения пространства! Всё это вокруг — лишь расширенное пространство под пирамидой, сами районы — как отдельные комнаты, с границами между ними, и всё это находится в некоем общем пространстве — м-м-м, Фараонский район объединяет все эти условные «комнаты», — Билл сделал жест руками, изображая кавычки.

— И что это нам дает? — поинтересовался Гилдерой.

— Понимание природы мира вокруг, его истории! — воскликнул Билл немного патетично и потом добавил уже нормальным голосом. — Но всё это изобрел не Герпо, я точно помню.

— Хм-м, Герпо, Герпо, где-то мне это имя встречалось, — задумался Гилдерой, потом достал свои блокноты и начал лихорадочно рыться в них.

Билл смотрел на него с некоторым удивлением. Ну не блистал Гилдерой на Истории Магии в Хогвартсе, это ладно, но заявлять «где-то встречалось!» это уже было немного за гранью. Тем временем Локхарт быстро отыскал искомое и прищелкнул пальцами.

— Точно, Ольга мне рассказывала, после Байконура и тамошнего крестража!

Глаза Билла округлились — в «Проклятии Полтергейста» ничего такого не было, и он решил потом расспросить Гилдероя о подробностях. Потом, потому что Локхарт продолжал говорить:

— Считается, что именно Герпо изобрел крестражи, но если он украл один секрет, то мог украсть и второй, не так ли?

— Что такое «крестражи»? — спросила Либия, и, выслушав объяснение Гилдероя (Билл слушал с не меньшим вниманием), неожиданно воскликнула: — А, вы говорите об анкхах!

Билл вцепился в неё, но выяснилось, что Либия знакома лишь с самой концепцией: некие божественные предметы, дарующие жизнь. Попутно Билл рассказал Гилдерою о бессмертной жене фараона, и Локхарт стал ещё мрачнее, после чего опять перешел на английский:

— Даже если мы захватим их обоих, нет никаких гарантий, что кто-то третий не проведёт ритуал. То есть или выжигать весь дворец с обитателями одним ударом, да таким, чтобы и крестражи расплавились... или поднимать всеобщее восстание, как ты и предлагал изначально.

— У нас ничего не получилось, — напомнил Билл.

— Тогда не получилось, сейчас условия немного изменились. Я «вернулся из мертвых», ты — Чемпион Арены и любимец публики, гладиаторы эти твои, опять же, плюс прошлая слава Синих Магов. Либия, в конце концов.

— Ты думаешь, она пойдёт против отца?

— Уже пошла, — хмыкнул Гилдерой и подмигнул, — когда тебя вытащила.

— А-а-а, вон ты о чём, — немного смутился Билл.

Нет, ему нравилась Либия, вот только Санера... и в то же время, вместе с Санерой умер и тот восторженный юный маг, каким был Билл Уизли. Поэтому он не стал вскакивать и кричать, обвинять или возмущаться, не стал предлагать Гилдерою самому взяться за эту задачу.

— Понятно, — вздохнул Билл.

Сможет ли он сделать то, что должен? Билл и сам этого не знал, но в то же время понимал, что Либия может оказаться ключевым фактором в этой неравной борьбе, в которой следовало хвататься за все шансы, какие только есть. Но ему не хотелось говорить об этом, и он сменил тему, а также перешёл обратно на древнеегипетский:

— Я вот всё равно не пойму, — заговорил Билл задумчиво, водя прутиком по песку.

— Чего? — спросил Гилдерой.

Он не стал возвращаться к разговору о Либии, и Билл ему был за это признателен.

— Ну, изобрел Имхотеп бессмертие, с этими крестражами, наделил им любимую жену, так?

Лицо Либии даже не дернулось, привыкла за эти дни, что её отца поминают без всякого почтения и добавления приставок, вроде «божественный».

— Так, — кивнул Гилдерой.

— К чему городить всё это, с расширенным пространством и вратами-порталом? — Билл сделал широкий жест рукой, словно пытаясь охватить всю Колыбель. — Да-да, мы обсуждали, Имхотеп спрятался от каких-то врагов...

— Силы Зла надвигались на нашу прародину, грозя поглотить её! — возмутилась Либия.

— Поверь мне, если эти Силы кого и поглотили, то потом выплюнули и ничего не изменилось, — хохотнул Билл. — Как стоял Египет, так и стоит, водят туристов за деньги на пирамиды поглазеть.

Либия надулась, нахмурилась, потом отвернулась, поджав губы. Билл же переглянулся с Гилдероем, мол, вот ещё одно подтверждение, что Имхотеп всех обманул.

— И поставил врата-пропуск, чтобы он мог выйти и вернуться, а его враги не смогли зайти, но, я не могу понять — зачем? К чему все эти сложности? Всё вокруг — это грандиозная работа, такой титанический труд, что просто невозможно вообразить, даже с использованием магии. Чары! Постройки! Люди и государство! В конце концов, сюда надо было затащить неимоверную массу земли, воды, всего, чтобы система могла сама себя поддерживать!

Нет, где-то Имхотеп и соратники промахнулись, Колыбель постепенно деградировала, пустыня надвигалась, почва истощалась и так далее, но ведь прошли уже тысячелетия! Наверное, только сам Имхотеп и его жена видели с высоты прожитых лет эти признаки истощения, но они либо не могли ничего поделать, либо просто закрывали глаза на проблему.

— Это подразумевает, что и враги у него было — ого-го! Ведь за сотую долю всех этих усилий, Имхотеп смог бы сбежать хоть в Австралию...

— Что такое «Австралия»? — повернулась Либия.

Билл уже собирался ответить, но остановился. Как объяснить человеку, который никогда не видел ничего, кроме Колыбели, что такое другая страна, континент, другой мир, в конце концов? Только показать вживую, но для этого надо вначале победить.

— Представь себе Степной район, увеличь его в сотню раз, насели разными животными, а потом окружи со всех сторон водой и...

Либия застыла с восхищенными глазами, и Билл не стал разочаровать её и рассказывать, что вся эта вода непригодна для питья. Он повернулся к Гилдерою и продолжил:

— И при таких врагах — пирамида цела, внутренности её целы, Врата не сломаны! Никто даже не пытался догнать и достать Имхотепа в этом свернутом мире.

— Ты прав, что-то тут не сходится, — кивнул Гилдерой, — и это плохо, очень плохо. Кто знает, какие ещё сюрпризы хранит в себе дворец фараона?

— Да нам и одного василиска хватит за глаза, — немного нервно заметил Билл.

Про магов, особенно ближников фараона — Древних, армию, зомби, химер, крепости, летающие лодки и всё остальное он добавлять не стал.

— Насчет василиска есть пара мыслишек, а, Бунта? — ответил Гилдерой, почёсывая жабу.

Та недовольно квакнула и отвернулась, после чего начала чесаться, ударяя лапой в основном по плечу Гилдероя.

— Но, в общем, нам нужна армия, — подытожил Локхарт.

— Армия? — очнулась от мечтательных раздумий Либия. — Неужели ты думаешь, что мой отец даст тебе собрать армию?

— Конечно же, нет, — добродушно ответил Гилдерой.

Либия, наоборот, распалялась и возмущалась:

— Жители Горного района, может, вас и поддержат, но тут же одни камни! А вам нужна еда, вода, оружие, а к оружию ещё и обученные солдаты!

— Точно, — согласился Гилдерой, — вот что значит дочь правителя!

Либия сбилась на мгновение, но тут же начала по новой:

— А маги? Вас двоих на всё не хватит! Жители Колыбели вас не поддержат, особенно, если вы собрались воевать! Это совершенно невозможная задача!

— Всё верно! — одобрительно хлопнул рукой по песку Гилдерой.

В этот раз Либия всё же сбилась и замолчала.

— Пока бойцы Сопротивления добираются сюда, у нас как раз будет время все обсудить и решить, как именно мы будем совершать это самое невозможное, — улыбнулся Локхарт.

* * *

27 декабря 1990 года, по времени Земли, Дахаб, столица района Строителей

В ночи прокатился заливистый, захлебывающийся хохот-плач гиены, и Билл повернулся к стоящим за его спиной сотням.

— Огонь! — крикнул он.

Скрип многочисленных сандалий по песку, мелькание факелов, удары огнивом и в темноте начали вспыхивать пугающие огненные лица... маски в форме морд шакалов Анубиса. Сотни новичков, не обученных биться в строю, не имеющих оружия, вскидывали длинные жерди, с закрепленными на них горящими масками, создавая иллюзию того, что на город надвигаются пылающие шакалы четырехметрового роста.

Крик тревоги со стороны Дахаба и истошный звон гонга показали, что «шакалов» заметили.

— Вперёд! — заорал Билл, и сотни пошли на приступ.

Шли они беспорядочно, но сейчас это не имело значения. Со стороны могло показаться, что огненная река из слуг Анубиса движется в сторону Дахаба. Со стен ударил беспорядочный залп стрел, ни одна из которых не пролетела и половины расстояния до отряда Сопротивления. Билл оскалился в темноте — паника это хорошо, ведь всё внимание защитников Дахаба должно быть приковано к этой «огненной армии».

В темноте, параллельно отряду с масками кралась сотня бойцов с оружием, на тот случай, если в Дахабе найдется толковый офицер или маг, решивший нанести контрудар. Ослабленность пантеона богов в данном случае была обоюдоострым оружием — с одной стороны никто не возмущался этим тактическим ходом с масками, не кричал, что Билл богохульник, но с другой — не было и страха, который мог бы помешать вылазке защитников, благо войск в Дахабе было много.

Обилие войск фараона в городе объяснялось просто.

Новая война развивалась стремительно, быстро и странно. Захват Степного района обеспечил их скотом, популярность Билла и его речи — новыми сторонниками, победа в битве с войсками фараона — дальнейшей поддержкой тех, кто был недоволен Имхотепом, но не рисковал высказывать недовольство вслух.

Сражение, честно говоря, висело на волоске — ну, чему можно обучить за неделю новобранцев? Кое-как держать стену из щитов, тыкать копьем во всё, что приближается к стене, да не разбегаться с визгом при виде врага. Полусотня бывшего Сопротивления и десяток гладиаторов — ядро новой армии — удержали центр до момента, когда Гилдерой ударил в бок армии фараона, напустив на них взбесившихся верблюдов. Билл едва не получил копьем в спину, но Либия успела его прикрыть, и дальше в ход пошел молот Херу.

Никто не ожидал такого, и какое-то время военачальники фараона пребывали в растерянности. Гилдерой и Билл нанесли удар по Лесному району, в той его «элитной» части, где любили селиться чиновники. Охрана была смята, особняки разграблены, сокровища розданы народу в стиле Робин Гуда, а сами чиновники подвергнуты публичной экзекуции. От зелий Гилдероя часть из них умерла, зато остальная прилюдно каялась во всех грехах и это дало Сопротивлению больше, чем вся слава Билла и «воскрешение» Гилдероя вместе взятые. Лесной район дружно восстал и два Синих мага буквально в мыле трансфигурировали оружие и доспехи из чего попало. Бойцы прошлого Сопротивления учили новобранцев держать строй, а Гилдерой гонял гладиаторов, ставших чем-то вроде личной гвардии Билла.

Потерпев два поражения, что называется, на ровном месте, Имхотеп оттянул войска назад, и начал собирать войско в Дахабе. Стянул он в один отряд и магов, учтя уроки прошлых битв. Будучи столицей района Строителей Дахаб был изрядно укреплен (лишь немногим уступая дворцу фараона) и укрепления эти регулярно обновлялись. Немаловажным фактором было и то, что Дахаб прикрывал собой кратчайшую дорогу на север, к Фараонскому району, и при этом с территории района Строителей можно было наносить удары по всем трем контролируемым Сопротивлением районам: Горному, Степному и Лесному.

Не учёл Имхотеп только одного: что войско Сопротивления само устремится под стены Дахаба.

— Назад! — крикнул Билл, не столько увидев, сколько ощутив вырывающийся из города отряд.

Ночь — лучшее время для паники — опять превратилась в обоюдоострое оружие. Из города выскочила явно не одна сотня, налетят строем, новички побегут и всё. Никакая сотня в резерве не спасет.

— Слушай меня! — заорал Билл изо всех сил, уловив первые признаки паники. — Кто побежит — умрёт, кто сразится — выживет! Сбиться тесно, плечом к плечу с товарищами! Упереть жерди в песок! Наклонить в сторону противника! Держаться вместе!

Стена огня подействовала, из темноты донеслось испуганное ржание лошадей, звуки падающих тел.

— Держать строй!!! — надсаживался Билл, стоящий вместе со всеми.

Вместо жерди, правда, он держал отменную пику, острую и толстую, и возможно, это его и спасло. Из темноты вынырнула еще масса, всадники на верблюдах и конях с завязанными глазами, ударила в шеренгу жердей. С треском ломались деревяшки, всадников выбивало в песок и кувыркало прямо в новичков, животные, ощутив огонь, ржали и шарахались в сторону, внося дополнительную панику.

— Отбирайте у них оружие! — крикнул Билл, усилив голос Сонорусом, иначе его никто бы не услышал.

Билл вертел мечом, бил заклинаниями в перерывах, кричал, стараясь удержать новичков от паники. Ну да, увлекся немного, слишком близко подошел к городу, но зато основная часть удалась! Еще минуту назад над Дахабом взлетел условный сигнал: шар света, и за ним еще один, означающий, что диверсия прошла успешно. Со спины на врагов наседала сотня резерва, резала их и била, надо было только продержаться чуть-чуть, ещё чуть-чуть!

— Держись! — крикнула Либия сбоку, взмахивая саблей.

— Я же приказал тебе остаться в лагере!

— Ты мне не муж и не фараон, чтобы приказывать! — донеслось в ответ с издёвкой.

Правда, Либия сбила себе дыхание и утратила внимание, так что Биллу тут же пришлось её спасать.

— Протего! — и двух врагов отбросило, но магия лишь добавила проблем.

— Синий Маг! Тут Синий Маг! — донеслось визгливое. — Убейте его! Убейте, и фараон озолотит вас!

— Уводи всех! — крикнул Билл Либии.

— Но...

— Сейчас же!

Как ни странно, Либия послушалась и её послушались. Странное дело, они все тут были в Сопротивлении, восставшем против фараона, но при этом дочь его слушались почти беспрекословно. Были в этом и хорошие стороны: иногда пары слов Либии хватало для прекращения идиотских споров, да и общалась она с Биллом спокойно, без падений наземь от вида магии и повторений через слово «господин». Но были и минусы: своеволие, включая появление на поле боя, требование, чтобы Билл ежедневно делал ей ванну, и так далее.

— Ну что, пришло время фараонских игр! — оскалился Билл, сам прыгая на врагов.

Чем дольше он удержит внимание и силы врагов на себе, тем больше новичков успеет спастись. Да и сотня резерва никуда не делась, вон, звенит железом неподалеку. Дальше все слилось для Билла в круговерть выпадов, прыжков, уклонов, магии и крови, шума в ушах и вокруг, головокружения и звона. В какой-то момент враги закончились, а перед Биллом оказались Ио и Пта, опознаваемые только по особой броне, сделанной специально для гладиаторов.

Билл улыбнулся им и упал без сознания от усталости.

* * *

7 апреля 1991 года, по времени Земли, в 10 километрах от дворца фараона

— Имхотеп неплохо подготовился, — отметил Гилдерой.

И это ещё мягко сказано, подумал Билл, ощущая, как в душу заползает страх. Похоже, Имхотеп стянул сюда, на эту обширную равнину, все свои войска, всё, что у него оставалось, чтобы дать решающее сражение. Сотни химер рвались с поводков, полосуя воздух когтями, скалясь страшными зубами. Кружили вдалеке летающие лодки и последний транспорт-баржа, набитый, скорее всего, лучниками и магами. Отряды зомби, сбитые в имитацию каре, вооружённые длинными копьями — в подражание тактике отрядов Сопротивления.

Маги с некхахами прогуливались рядом с зомби, словно погонщики, открыто и демонстративно.

— Заманивают, — указал на них Билл. — Если это вообще настоящие маги.

— Но и игнорировать их мы не можем, — поморщился Гилдерой.

Лицо его, как и у Билла, и их ближайших соратников, было изукрашено синей краской. Но в отличие от Билла, как обычно, выкрасившего левую половину лица, Гилдерой в этот раз нарисовал себе дорожки на щеках, словно от текущих слёз. Ветер трепал его отросшие и выцветшие на палящем солнце волосы, и казалось, что замерший Локхарт оплакивает всех тех, кто не переживёт грядущей битвы. Изначальная цель боевой раскраски — снизить заметность в темноте, скрыть белую кожу — теперь превратилось в настоящий символ восстания, Сопротивления. К тому же, воинам Имхотепа, видящим перед собой десятки и сотни разукрашенных повстанцев, будет труднее определить, кто из них настоящие Синие Маги. Это заставит их бояться… по крайней мере, тех из них, кто способен ощущать страх.

— Ио, эти с плетьми на твоих парнях, — повернулся Гилдерой.

Бывший гладиатор, чьё лицо словно бы несло на себе синий шрам от когтей неведомого чудовища, молча кивнул в ответ. После успеха диверсии в Дахабе, где запаниковавшие маги фараона уполовинили его живую силу, Гилдерой всерьёз занялся «диверсантами». Задача у них была одна — резать магов, ещё раз магов и только магов. Подбираться со спины в горячке боя, прикидываться солдатами фараона и подбираться на отдыхе, сражаться вместе со всеми в общем строю, но нарушать этот строй без сомнений, при первой же возможности убить одного из магов фараона.

Чаще всего это был размен жизнь за жизнь, ибо «диверсантам» просто не хватало выучки, не было времени готовить и тренировать как следует. Всё приходилось делать на бегу и на скаку, ибо после «Дахабской резни» восстание заполыхало во всех районах. С одной стороны хорошо, но с другой, теперь уже силы Сопротивления оказались распылены, и Имхотеп наносил прицельные удары из Фараонского района, даже одержал одну победу, разбив стихийное собравшееся войско из северных районов и украсив их головами колья вдоль дороги с юга.

— На левом фланге скапливаются всадники на верблюдах! — подбежал гонец с донесением.

— На правом фланге выстраивается гвардия фараона!

Окружающие начали переглядываться, шептаться. Переглянулись и Билл с Гилдероем, после чего Локхарт кивнул и умчался на левый фланг. Замысел Имхотепа был понятен, более или менее. Пользуясь преимуществом летающих лодок, фараон получал превосходство в разведке и связи, плоская равнина позволяла обозревать всё далеко. Зомби и химеры атакуют центр, конница и гвардия наращивают давление на флангах, стрелки и Древние маги в резерве, для развития успеха или закрытия прорыва. Обход с флангов будет замечен сразу, держаться везде армия Сопротивления не сможет — просто не хватит выучки. Да и оружия не хватало, несмотря на все захваченное у фараона и трансфигурированное Биллом и Гилдероем.

— Я на правый, — сказала Либия решительно.

— Твоё присутствие их не остановит, — заметил Билл.

— Я знаю, — и с этими словами Либия вскочила на колесницу и умчалась.

Билл лишь вздохнул. Когда они прикидывали план сражения, ловушки, хитрости и увёртки, то предполагали, что Имхотеп оставит гвардию при себе, в глубине войска — как резерв и охрану, на случай очередного фокуса Сопротивления. Впрочем, сейчас это уже ничего не меняло, и надо было для начала удержать центр. Билл толкнул коня пятками и выехал вперёд.

Ополченцы, стоявшие нестройными рядами, сразу замолчали.

— Бойцы! — крикнул Билл, продвигаясь вдоль строя и вглядываясь в глаза собравшихся людей, старых и молодых, хилых и здоровых, в разномастной броне и со склёпанными наспех щитами.

Им было страшно, им не хватало подготовки, но они всё же стояли на месте, упрямо стиснув руки на оружии, на копьях и топорах, в основном. Билл предпочёл бы, будь они вооружены и обучены, как римский легион, но для его подготовки нужно время, время, время и тренировки. Многие сегодня останутся лежать на красной от крови земле просто потому, что не было времени обучить и натренировать всех.

— Многие из вас испытывают страх, и сегодня мне тоже страшно, как и вам! Но я встану рядом с вами и буду биться в одном строю, потому что знаю — свободу не получают в подарок! Свободу вырывают окровавленными руками, выдавливают из поработителя, ухватив его за горло, и завоёвывают в бою! Те, кто идет на нас — рабы фараона! Сегодня мы будем сражаться, как свободные люди, и поэтому победа будет за нами!

— Свобода! — нестройно, но очень громко заорали ополченцы. — Свобода!

Билл спрыгнул с коня, и встал в первом ряду, рядом с Херу и Гьяси. Донёсся отдалённый звук гонга, на лодках взлетели какие-то флажки, и химеры оказались спущены с поводков. Следом зарысили зомби, выставив копья параллельно земле, наверное, чтобы не путаться и не спотыкаться. С левого фланга раздавался гул, видимо, конница тоже пошла в атаку. Билл испытал укол беспокойства — конечно, там был Гилдерой, но там же, на этом фланге, находились и все «ненадежные элементы». Солдаты из разбитых войск фараона, решившие перейти в Сопротивление, мелкие чиновники, подневольные маги — все те, кто возвышался над крестьянами и мастеровыми в своей прошлой жизни.

Затем накатилась первая волна химер, и Биллу стало не до беспокойства.

— Протего!

Щит вспыхнул и тут же погас, ближайших химер проткнули копьями, и началась резня. Химеры, уклоняясь от копий, врывались в ряды ополченцев, начинали полосовать когтями, рвать зубами, бить мощными лапами. В ответ их рубили топорами, протыкали мечами, пока приманка пыталась скрыться под толстым щитом из досок. Получалось не всегда, мясо и кровь летели во все стороны, шипение и жалобный вой, крики раненых, моментально заполнили все вокруг какофонией битвы.

Приближавшиеся зомби внезапно начали проваливаться под землю, увязать в заранее приготовленных болотцах. Утонуть им не грозило, но и боеспособность их стала равна нулю. Билл взмахнул рукой, и паренек, следовавший за ним, наклонил огромный шест со знаменем, в сторону барахтающихся в грязи зомби. Вторая половина ополченцев, те, кто стоял в задних рядах, помчались вперед, огибая очаги сражений с химерами.

По дороге они дорезали и протыкали опоздавших химер, земля и тут окрашивалась кровью, так как химеры изгибались, взрезали когтями копья, впивались в лица, рычали и кусались. Диверсанты Ио, разбившись на четверки, вырвались вперед, разбираясь с магами и щедро оплачивая своими жизнями этот рывок. Пехота, стоявшая в центре войск фараона, не шелохнулась, не пошла на выручку, и ополченцы торопливо тыкали копьями и косами в увязших зомби, спеша добить их.

— Берегись, катапульты! — крикнул Билл, уловивший непорядок.

Справа тоже грохотало сражение, и войска Сопротивления вроде отступали, но организованно. Слева ничего не было видно, пыль от столкнувшихся отрядов конницы застилала все. Затем раздался басовитый гул, и в воздух взмыли какие-то огромные шары.

— Протего Максима! — опять ударил Билл.

Шар скользнул по щиту, и отскочил дальше, туда, где ещё продолжалась резня с химерами. Два шара, слева и справа, приземлились успешно, похоронив под собой с десяток ополченцев и выбив огромные кратеры. Затем шары развернулись, распрямились и Билл невольно сглотнул. Огромные тролли, закованные в броню, с дубинками в руках!

— Не паниковать! — доносился крик Херу. — Баллисты — взвести!

Было приготовлено три одноразовые баллисты, сплетены тетивы из жил, заготовлены ложа и даже приделаны деревянные колеса. Этакий последний козырь в рукаве, ибо даже сами мастера признавали, что тетивы, скорее всего, не выдержат, корпус развалится и так далее.

— Вингардиум Левиоса! — неожиданно осенило Билла, и он направил заклинание на дубинку ближайшего тролля.

Та взмыла в воздух и, повинуясь палочке Билла, поплыла по воздуху к второму троллю. Изначально он хотел просто ударить дубинкой, но первый тролль (на самом деле, конечно, это была химера местных магов, но очень уж она напоминала видом тролля), обнаруживший, что его обокрали, взревел и ринулся спасать оружие.

— Все сюда! — заорал Билл, усилив голос.

Тролли увлеченно мутузили друг друга, сдвигаясь вправо, как раз в бок гвардии фараона. Земля содрогнулась, третий тролль почти добежавший до бойцов Сопротивления, зашатался и рухнул, пронзенный тремя стальными копьями в упор, похоронив под собой баллисты, выдержавшие выстрел.

— Вперёд! Вперёд! — кричал Билл, взмахивая мечом в сторону войска Имхотепа. — Убьём фараона, и победа наша!

В тылу торопливо дорезали химер, и ополченцы, нестройной толпой помчались вперед, обходя бассейны с грязью и зомби. Впереди уже шло перестроение, копейщики выстраивали стену и видно было, как лучники натягивают тетиву.

— Щиты! Щиты над головами! — прокатилось по рядам ополченцев.

— Хода не сбавлять! — крикнул Билл.

Град стрел обрушился с небес, втыкаясь в щиты, землю, пробивая ноги и руки, протыкая доспехи, ибо те представляли собой всего лишь выделанную кожу. Вместо же металлических касок — войлочные шлемы, от которых голова потела, чесалась и воняла.

— Бомбарда Максима! — ударил Билл прямо в стену копий, раскалывая её.

Они ворвались в ряды войска фараона, и тут же Билл увидел, что это ловушка. Лучники организованно отступали, разбегались двумя мощными отрядами и тут же выстраивались по новой, натягивали луки. Их прикрывала пехота с щитами. Копейщики, пропустив ополченцев, перебегали, выстраиваясь в стену за их спинами.

Земля вокруг отряда Билла резко ушла вниз, оставляя ополченцев на своеобразном острове, где их так удобно было расстреливать. Над головами копейщиков повисла баржа, на палубе которой толпились Древние маги с учениками, нехорошо улыбаясь и поигрывая плетьми. Со стороны шатра фараона подтягивался ещё отряд конницы, выстраивая стену в тылу отряда Билла.

В общем, это был самый настоящий «котёл».

— Атака верблюдами!!! — прозвучал неожиданно громовой возглас.

Из облака пыли на левом фланге вырвались ошалелые, обезумевшие верблюды без седоков. Несколько ещё несли тела, трупы, волочившиеся следом, ибо ноги их застряли в стременах. Следом прыжками мчался огромный Бунта, ударами лап отправляя верблюдов в полёт в сторону летающих кораблей.

— Иммобилус! — ударил Билл по барже.

Маги Имхотепа отбили заклинание, но потеряли драгоценную секунду. Верблюд проломил борт корабля и застрял, жалобно крича.

— Копья — связать, сделать мостки! — заорал Билл, ощущая прилив вдохновения и боевой ярости. — Атакуем лучников!

Стрелы посыпались градом, ополченцы разбились на группы, одни вязали копья в мостки, другие держали щиты. Дождь из верблюдов продолжался, баржа накренилась и пошла вниз, ещё две лодки оказались сбиты и вмяты в землю, прямо в копейщиков. Ополченцы бежали по мосткам, срывались, две переправы смяло верблюдом и все улетели вниз, в темноту пропасти, созданной магами фараона.

— Уильям! — с громовым криком Херу метнулся вперед, перепрыгивая ров, и помчался, размахивая молотом.

Ополченцы ринулись за ним следом, прыгали с криками. Некоторые срывались в пропасть, но большая часть перепрыгивала и тут же рвалась в самоубийственную атаку на лучников. Отряд конницы зарысил вперед, набирая скорость, но тут в них сбоку врезался Бунта, раскидывая животных. Гилдерой на голове жабы самозабвенно колдовал с невероятной скоростью, затем Бунта взмыл в небеса, одним прыжком оказавшись прямо на шатре фараона.

— Санера! — взревел в свою очередь Билл, прыгая в воздух.

Ясно было, что Гилдерой ринулся в погоню за Имхотепом, как они и планировали. Сколько ни ломали головы Билл, Гилдерой и Либия, но что делать с крестражами-анкхами, где их искать, так и не придумали, и остановились на самом доступном варианте. Разгромить армию, обезглавить фараона, разнести дворец, и не терять бдительности, чтобы, даже если Имхотеп воскреснет, не смог ничего сделать. Именно в ходе тех обсуждений, Билл и заподозрил, что Либия не просто так припёрлась в Мемфис тогда, не просто поглазеть на понравившегося ей заочно Синего Мага, но ещё и с целью насолить отцу.

Билл, ощущая вдохновение, прыгал и скакал, отталкивался от пролетавших мимо стрел и копий, жалея, что верблюдов больше нет — какая была бы замечательная опора! Летающая лодка! Взмах, отбив, выпад, нырнуть под крыло, удар в бок! Никогда Биллу не давалась эта форма Уся, прыгать и скакать на минимальных опорах, но сегодня, сейчас, у него просто не было выбора: нужно было добраться до Древних и уничтожить их, пока они все на одной барже, пока не разбежались! Вцепившись в рулевое весло лодки, он направил её на таран, прямо в корму баржи.

— Ступефай! Бомбарда! Протего! Редукто! — орал Билл в прыжке, заходя на палубу баржи.

Навстречу ему ударили плети, он уклонился, сменив в прыжке направление, и закружился по палубе, размахивая острым мечом, навязав магам фараона ближний бой. Теперь они мешали друг другу, баржа кренилась всё сильнее, шла к земле всё быстрее, а Билл скакал и крутился, резал и рубил без всякой жалости.

Перед глазами у него стояло зрелище сожжённого и разорённого Кертаниса.

К дворцу фараона Билл и Либия подоспели первыми, на взмыленных конях, везущих наполовину развалившуюся колесницу. За их спиной осталось поле боя, усеянное трупами, залитое кровью, на котором Сопротивление одержало главную победу. Теперь нужно было сделать так, чтобы эта победа не пропала зазря, и поэтому Билл и Либия поспешили на выручку Гилдерою.

— Никогда не видела дворец таким пустым, — изумлённо заметила Либия.

Телохранители поработали отменно, не дали добраться до неё, но и сами полегли практически полностью. Как, собственно, и правый фланг, где в отсутствие магов прошла просто кровавая мясорубка толпа на толпу.

— Разбежались, наверное, пока победитель не выяснится, — пожал плечами Билл и тут же сморщился от боли. — Куда нам?

— Центральный зал вон...

Здание содрогнулось, весь дворец затрясся, с потолка полетели камни. Закачались колонны.

— Землетрясение! — вырвалось у Билла невольно.

Ещё грохот, центральная часть дворца осела, сложилась внутрь, и что-то взмыло к небесам, закрывая собой солнце. Бунта рухнул, пропахал борозду в земле и врезался в стену вокруг дворца, после чего затих гигантской изломанной куклой. Огромные глыбы камня зашевелились и начали взмывать в воздух, затем ринулись в обрушенную часть дворца, бомбардируя её.

Пыль стояла столбом, что происходит, было непонятно, затем рядом рухнул, упал Гилдерой, зажимая бок и руку. Вид его был ужасен, он был вымазан кровью с ног до головы, покрыт пылью, одежда взрезана в нескольких местах.

— Бунта! — закричал Гилдерой, и впервые в его голосе Билл услышал страх. — Бунта!

Жаба не шевелилась, и Билл сделал шаг к Гилдерою. В следующую секунду его сбило чем-то с ног, отбросило в сторону. Приземлился Билл с отчетливым хрустом, но сознания не потерял. Рядом появилась Либия, попыталась поднять Билла, но замерла, как и сам Уизли, при виде открывшегося зрелища.

Василиск, двадцатиметровая змея, нависал над Гилдероем, словно скала над муравьем, оскалив огромную пасть, полную острых зубов. Глаза василиска были закрыты, на голове его стоял Имхотеп, у ног его лежала мертвая женщина.

— Ты убил Анксунамун, — каким-то механическим голосом изрёк Имхотеп, — ты убил мою вечную любовь, за это ты будешь страдать вечно!

— Ты жил тысячи лет, питаясь горем и страданиями тысяч людей, — Гилдерой с трудом поднялся, опёрся на меч, пошатываясь. — Думаю, сейчас ты ничего не чувствуешь оттого, что твоя любовь давно выродилась в ядовитую и холодную привычку.

Имхотеп злобно заорал что-то, затем зашипел, и василиск наклонил голову.

— Протего! — вскинул неподъёмную руку Билл.

Это было глупо, пытаться защититься Протего от взгляда василиска, но и сидеть без движения, смотреть, как убивают друга, Билл был просто не в состоянии. Зашипела рядом Либия, и василиск отвлёкся на секунду, повернул голову в её сторону. Щит вспыхнул и что-то огромное пронеслось над головой Билла. Имхотеп тоже зашипел, и василиск повернул голову обратно, открыл глаза, но взгляд его врезался в Бунту, совершившего прыжок боком, прикрывшего хозяина; и земля опять содрогнулась, от приземления огромной жабы. Мгновение, и Бунта сжался, уменьшаясь обратно, после чего застыл, словно окаменев.

— Ну всё, — выдохнул Гилдерой, и в голосе его звучала неподдельная ярость.

Он отбросил что-то в сторону, а Имхотеп издевательски расхохотался:

— Даже не... — начал было фараон, но договорить не успел.

Гилдерой метнулся вперед с невообразимой скоростью, ухватил василиска за хвост и встряхнул, подняв, как игрушку. Имхотеп и мертвая Анксунамун, какие-то предметы и книги полетели вниз с головы василиска. Если змей и пробовал сопротивляться, то Гилдерой этого не заметил — он бил и лупил василиском о камни, о фараона, о стены дворца, и напоследок припечатал его головой расплющенного Имхотепа, так, что зубы василиска пронзили мертвого фараона, его жену и все вокруг.

Затем Гилдерой подошел к неподвижному Бунте, поднял его и зажал в ладонях, что-то шепча.

— Ты змееуст? — спросил Билл у Либии, поднимаясь на ноги.

Страха не было, лишь усталость и боль.

— От папы досталось, — ответила та, подпирая Уизли, — по наследству. Остальная магия вся ушла братьям и сёстрам.

— Понятно. Помоги мне.

С помощью Либии Билл подковылял ближе и сказал:

— Гилдерой...

— Он ещё жив, — повернулся к нему Локхарт, по щекам которого катились слёзы. Они смывали с кожи пыль и копоть, под которыми обнажались лишь другие слёзы, нарисованные. — Я чувствую его.

Билл, вовремя вспомнивший об их духовной связи, прикусил язык и лишь кивнул в ответ. Жизнью друг с другом они вроде не делились, но расспрашивать сейчас о деталях было бы крайне неуместно.

— Что это было в конце? — спросил Билл.

— Зелье силы богов, подарили как-то, — неохотно ответил Гилдерой.

— Богов, — повторила Либия. — Тогда трон фараона — твой!

— Э, нет, мне наружу надо, Бунту спасать, — тут же махнул рукой Локхарт. — Трон надо занимать Биллу!

Билл вскинул голову, но тут же опустил, осознав, что Гилдерой прав во всем. Что только сам Билл сможет довести до конца освобождение Колыбели и потом уйти, не поддавшись соблазну власти, и что только у него... жена — дочь фараона.

* * *

14 мая 1991 года, по времени Земли

— В общем, он был верховным жрецом-магом, а она — женой фараона, — рассказывал Билл. — Имхотеп возжелал власти, чтобы вместе с троном фараона заполучить и Анксунамун. Но его заговор был раскрыт, и Имхотепа схватили в последнюю секунду, когда он уже готов был вонзить отравленный кинжал в спину фараону Сети. За такое богохульство Имхотепа первого (и единственного) за всю историю Египта приговорили к самому ужасному проклятию, вечной жизни в мучениях. Маги фараона взялись за дело и убили Имхотепа, в процессе отделив его душу и заточив её в какой-то священный сосуд. То есть Имхотеп должен был сохранить способность осознавать, что происходит вокруг, но при этом не иметь возможности покончить с собой или как-то повлиять на окружающих.

— С ума сойти, — содрогнулся Гилдерой.

— Это неизбежно должно было произойти со временем, — кивнул Билл, — но проклятие ни разу не накладывали, и в ритуал вкралась ошибка. Имхотеп сохранил возможность колдовать, и сумел позвать на помощь. Анксунамун выкопала сосуд — вместилище души и провела ритуал воскрешения, украв так называемую Книгу Мертвых. Так в мире появились крестражи, и было проведено первое в мире воскрешение с их помощью. После этого Имхотеп уже сознательно сделал крестражи себе и Анксунамун, и принялся за дело. Для начала взялся мстить и насылать на своих мучителей всякие гадости. Затем принял облик тогдашнего фараона и начал готовить Исход, попутно с постройкой пирамиды и расширенного пространства с Вратами. Надвигавшиеся армии соседей, встревоженных такими делами с воскрешением, в итоге стали теми самими Силами Зла, ну и так далее, и так далее. Попутно Имхотеп ограбил Африку, спёр огромный кусок земли с водой, растениями и всем прочим, после чего в легенде о проклятии ему приписали «могучие силы повелевания землей и песком».

— Это сколько ж он всё вывозил? — усмехнулся Гилдерой.

— В древние времена всё было неспешно. Ну и попутно пустыней соседей придержал от атак, выстроил Врата и сбежал! Войти в пирамиду те, кто пришел разбираться с Имхотепом, не смогли, но взамен скрыли её под землей и возвели свои барьеры, дабы фальшивый фараон сам не вышел. После одной такой попытки, Имхотеп, собственно, и сломал Врата на своей стороне и увёз в новый дворец. Со временем, конечно, барьеры и защиты пали, но Имхотеп этого уже не узнал. В отличие от своего сына.

— Сына?

— Герпо, прозванный у нас Омерзительным, был одним из сыновей фараона и Анксунамун. Узнав, что ему выпала честь стать новым вместилищем для души постаревшего и одряхлевшего фараона, он украл исследования своего отца и сбежал Вратами.

— Значит, Имхотеп готовил себе тело, но парень оказался хитрее? Как это знакомо, — непонятно чему усмехнулся Локхарт.

— Да уж, — почесал затылок Билл. — Типчик был тот ещё. Он обогатил наш мир многими знаниями… которым в нём не место.

— К слову о знаниях — откуда информация?

— Для себя Имхотеп вёл правдивые записи, а доступ в его хранилище Либия предоставила.

Билл невольно ожидал шуточек, в духе, предоставила ли Либия доступ в своё хранилище, но Гилдерой промолчал. Окаменение Бунты как-то подкосило его, и прошлый месяц, пока шло лечение, он всё больше отмалчивался, почти непрерывно что-то писал. Даже на свадьбе Билла и Либии, на коронации нового фараона, Уильяма Первого, всё больше отсиживался в сторонке.

— Так что историю его переврали и в нашем мире, и в этом, только в нашем он стал ожившей проклятой мумией, а в этом божественным фараоном, но теперь мы разобрались во всём, — закончил Билл.

— Понятно, — кивнул Гилдерой.

— И вот ещё, — Билл протянул запечатанный свиток. — Это письмо моим, только ты уж совой не отправляй, не поверят же!

— Ладно, ладно, передам лично, всё равно надо в Британию, там Филипп, поди, уже все волосы себе ободрал, — проворчал Гилдерой.

Затем он вступил в арку Врат и исчез во вспышке, благо изнутри Колыбели не требовалось ритуала с предметами.

— Хотела бы я побывать в вашем мире, — задумчиво произнесла Либия, прижавшись к мужу и обхватив его руками.

— Побываем, обязательно, — пообещал ей Билл. — Вот здесь всё наладим и съездим на Землю в отпуск!