Никогда не говори: "Помнишь..." (джен)

Известный мир

Снейп известного мира 

Разум и руки. Они были тем, чему Снейп мог доверять, тем, что знало свою работу. В момент, когда Гарри Поттер вернулся в свое тело, разум и руки Снейпа сказали ему, что что-то не так.

Другой Гарри — его Гарри — ушел, и они с Дамблдором ждали возвращения Гарри Поттера. Ждали любых признаков жизни. Через несколько минут Снейп начал мысленно перебирать заклинания, которые он мог бы использовать, чтобы вернуть обратно душу Гарри Снейпа.

Но когда Северус склонился к лежащему на кровати больничного крыла неподвижному телу, собираясь применить их, Гарри сделал огромный вдох, выгибая спину. Его тело быстро оживало. Коже вернулся натуральный цвет, хотя Гарри так и не прекратил хватать ртом воздух, задыхаясь. Его тело непрестанно двигалось, но Гарри не просыпался.

Снейп сказал себе, что мальчик только перешел из другого мира, его тело приспосабливается к новому обитателю, и вполне естественно, если в процессе возникнут определенные трудности. Но так считала только небольшая часть Снейпа, та, которая содержала оставшееся в нем зернышко надежды, говорящее ему, что все будет в порядке. Но вся наполненная бедствиями жизнь научила Снейпа, что предпочтительнее прислушиваться к своему опыту. А опыт подсказывал ему, что мальчик в опасности.

И он, и Дамблдор наложили серию диагностических заклинаний. Снейп первым определил проблему: Гарри проклят.

— Вы можете что-либо противопоставить этому? — спросил Дамблдор. — То, как оно ускользает от раскрытия… дьявольское проклятие. Работа темного мага.

— Да. — Снейп ощутил, как сжались его челюсти — он узнал знакомую подпись на проклятии. — Это моя работа.

Взгляд Дамблдора пронзил его:

— Объяснитесь.

— Это проклятие памяти, о котором говорил другой Гарри. То, которым была проклята его мать. Разработано моим двойником из параллельного мира.

Кружево. Поглотитель проклятий, который он дал Гарри, созданный из собственной силы Снейпа. Гарри пообещал остановиться, если почувствует, что кружево теряет энергию, если оно попытается втянуть в него проклятие. Снейп не получил такого обещания от этого Гарри — от Поттера. Будь проклят этот мальчик. Но мальчик и так уже был проклят своими действиями.

— Тогда это нельзя считать вашей работой, — сказал Дамблдор. — Но вы владеете уникальной квалификацией, способной остановить развитие и продвижение проклятия.

Снейп молился, чтобы это действительно оказалось так. Не он произвел проклятие, но он создал нечто, позволившее тому переместиться в Поттера. Если Северус не остановит его, он может считать, что повреждения нанесены его собственными руками.

Проклятие погружалось в разум Поттера. Контр-проклятия терпели неудачу за неудачей. Легилименция не работала. Северус совершал правильные движения палочкой, вливал в горло мальчика правильное количество зелья. Он полагался на то, как плавно и слаженно его ум и руки работают вместе.

Но сейчас они не работали слаженно. Снейп знал правильные движения, но магия была неправильной. Она была слабой, едва имеющей эффект. Затем внезапно у него случился выброс неконтролируемой магии. Будто Снейп опять учился на первом курсе.

И словно Северус действительно был неперспективным первокурсником, директор хмурился, заглядывая ему через плечо. Встав, Снейп подал знак Дамблдору, чтобы тот занял его место у кровати Гарри.

— Если вы попробуете, будет гораздо лучше.

Дамблдор наклонился к Гарри, морщины на его лице углубились. Мальчик сильно вспотел, простыни обвились вокруг него словно веревки. Дамблдор покачал головой.

— Северус, это должны сделать вы.

— Я не могу.

— Из-за происхождения проклятия на вас вся надежда. Ваш опыт, ваша сила и умения…

— Сила и умения, которыми я больше не обладаю. Я отдал их другому Гарри. Должно быть, он… — Но Северус не мог признать, что причиной проблемы является созданный им Поглотитель Проклятий. — Моя магия уже не та. Необходима ваша сила.

У Дамблдора был тот самый взгляд. Тот, который заставлял Снейпа рвать на себе волосы. Тот, который говорил: «Я верю в тебя».

Снейп попытался снова. Наложив несколько заклинаний, он смог наконец замедлить распространение проклятия. Он знал, что это не продлится долго. Проникнув в разум мальчика, Северус поймал его воспоминания…

— Воспоминания!

Он мог извлечь воспоминания из разума мальчика и попытаться спасти их по одному. Снейп повернулся к Дамблдору. Тот, ничего не спрашивая, принес Омут памяти.

Снейп вытащил паутинку воспоминаний. Нити плавали, сжимаясь рывками, словно эзотерические водные существа. Существа? Почему бы и нет? Они были кусочками жизни. Кусочками короткой жизни этого мальчика.

Когда Гарри очнулся, дюжина нитей уже кружила в Омуте памяти. Рука сжала запястье Снейпа, ее жар пронзил кожу.

Взгляд Гарри был застывшим и невыразительным.

— Не забирайте их.

— Это необходимо, — сказал Снейп. Он попытался подтолкнуть Гарри, чтобы тот снова лег, но мальчик держался. Снейп не был уверен, что тот понял его.

Взгляд Гарри начал беспокойно двигаться, потом наконец остановился на Снейпе. Северус не был уверен, что он увидел в этих глазах: доверие или просто затуманенность сознания, вызванную лихорадкой. Но мальчик кивнул и отпустил, соскользнув обратно в бессознательное состояние.

Одно из воспоминаний умерло. Серебристый блеск его тонкого тела потемнел и стал угольно-серым. Свернувшись клубком, воспоминание ссохлось, клубы пепла и дыма обожгли нос Снейпа. Остатки воспоминания всплыли на поверхность Омута памяти, словно сухая шелуха.

В этом была его вина. Мысли Снейпа смешались, пальцы онемели. Он крепче сжал палочку и стал работать еще усерднее, стараясь изолировать проклятие и избежать заражения неинфицированных воспоминаний.

Он должен стать лучше. Более сильным. Всю свою жизнь Северус занимался тем, что удалял более слабые части своей сущности, вырубая их в надежде найти под ними более сильное ядро. Но все, чего ему удавалось достичь, только ухудшало ситуацию. Вероятно, лучшее, на что он мог надеяться, это на возможность вырезать и удалить все, пока от него ничего не останется.

Он собирал воспоминания, пока серые осколки полностью не заполнили Омут памяти. Цвет стал более интенсивным и насыщенным — яркая жизнь, борющаяся за выживание. Снейп старался не смотреть слишком внимательно на мелькающие в воспоминаниях образы. Если бы он позволил, чтобы его втянуло в них, он попал бы в Омут памяти, и, заразившись проклятием, заблудился бы в поврежденных воспоминаниях.

Северус пытался блокировать проклятие, затем отфильтровать его, чтобы потом извлечь его из Омута памяти, оставляя внутри очищенные воспоминания. Но он смог лишь ограничить прогресс проклятия. Снейп собрал зараженные воспоминания и временно удерживал их с помощью заклинания барьера. Содержимое Омута памяти конвульсивно плескалось внутри чаши, пока Северус смотрел на спящего мальчика.

У него осталось два варианта. Он мог позволить проклятию сохранить свою власть над воспоминаниями. Ограничить его силу, но допустить, чтобы оно тлело под поверхностью. Гарри сохранил бы свои старые воспоминания, но ему было бы трудно, если не невозможно, создавать новые. Вечно страдать от последствий проклятия, как Лили другого мира.

Или Снейп мог удалить проклятие вместе с воспоминаниями, к которым оно было привязано. У Гарри появятся новые воспоминания. Но те, которые уже были заражены проклятием, исчезнут. Особенно недавние воспоминания.

Уничтожить прошлое Гарри или уничтожить его будущее.

Снейп уловил вспышку чего-то в одном из зараженных воспоминаний. Рыжие волосы и хрипловатый смех. Запах сирени...

Снейп уже наполовину погрузился в Омут памяти, когда наконец понял, что происходит. Он резко отпрянул от Омута, воспоминания отбрызнули в чашу. Обновив вокруг них заклинание барьера, Северус отвернулся, вытирая рот рукой.

Дамблдор молча ждал.

— Вы нашли решение?

Разум и руки. Пальцы Северуса переплетены с пальцами Лили, и они мчатся по территории Хогвартса. Его разум улавливал каждый лучик света на ее лице. Простые воспоминания детства. Но они были причиной, благодаря которой он находился здесь, из-за них и Дамблдор, и этот мальчик верили, что он поступит правильно. Как бы все для него изменилось, если бы его воспоминания о ней были уничтожены?

— Да, — ответил Снейп Дамблдору. — Я нашел способ остановить проклятие.

Он объяснил, что собирается сделать. Дамблдор протестовал, побуждая Северуса к поиску других вариантов, но в конце концов сжал плечо спящего Гарри и кивнул. Потому что в конечном итоге выбора не было. Ни для Снейпа и не для Гарри. С надвигающейся войной прошлое было роскошью, которой они оба должны были пожертвовать.

Рука Северуса пробиралась сквозь скопления серого и цветение красок. Он сжимал инфицированные нити между пальцами, пока проклятие в них не таяло, выкачиваемое его неуклонным и твердым речитативом. Теплые нити становились холодными и безжизненными.

Закончив, он уставился на руины, которые он сотворил из воспоминаний Гарри. Не все его воспоминания пострадали, конечно. Но у него будут пробелы. Не будет хватать кусочков.

Снейп представил себе, как это могло бы быть, если бы он также поступил с собой — слил бы наружу все свое прошлое и раздавил каждое мгновение, словно насекомое, пока все его злодеяния не были бы забыты. Но его действия были ясно видны ему в собственном разуме. В том числе и это.

Снейп возвращал разбитые воспоминания Гарри одно за другим, пытаясь восстановить то, что уничтожил. Он больше ничего не мог сделать.

* * *

Испорчено. Зелье было испорчено. Снейп понюхал застывающую кашу и уничтожил ее, прежде чем вонь проникла в квартиру. Он научился компенсировать потерю силы, но ритм его магии изменился, отставая всякий раз, когда Северус произносил заклинание.

Снейп поддернул рукав, поправляя манжету. Сквозь ткань ничего не было видно, но он знал, что лежит под поверхностью: Темная Метка. Ее очертания становились все яснее, сила Темного Лорда росла. Северус не мог позволить себе быть неуверенным в своей магии. Если бы только ему удалось сварить это зелье. Только это зелье.

Когда Снейп начал еще одну попытку, раздался стук в дверь. Оставалась неделя до начала занятий, и в этот день Дамблдор отправился по своим делам. Но в замке оставался еще один живой человек.

Снейпу нравилось думать, что он храбрый человек слизеринского типа. Он не любил опасные ситуации, но знал, как с ними справляться. Он мог столкнуться с теми, кто желал причинить ему вред, и выжить, благодаря своему острому уму.

Но Северус не хотел отвечать на этот стук. Он позволил себе замереть на минуту, прижав руки к столу. Потом выпрямился и направился к двери.

Дверь скрипнула, открываясь прежде, чем он успел до нее дойти. Поттер стоял на пороге, широко раскрыв глаза.

— Все, что я сделал, это прикоснулся к ней. Она открылась сама по себе, — сказал он.

Потому что она была настроена впускать Гарри. Того Гарри, который врывался в рабочую комнату Северуса, будто ожидая, что обнаружит там сокровища Аладдина.

— Проблема с охранными чарами, — сказал Снейп.

Гарри замер на пороге. Засунув руки в карманы, он стал рассматривать комочки, которые образовались на его мантии.

— Я думал, здесь никого нет.

— И это наилучшее объяснение вашего вторжения?

— Э-э… что?

«Ты не знаешь этого слова, — хотел спросить Снейп, — или просто не помнишь, что его выучил?» Конечно, мальчик не мог знать этого. Снейп сосредоточился на очередной попытке изготовить зелье, сейчас оно было оттенка аквамарина. Зелье восстановления памяти. Когда Гарри показал ему свои заметки об этом зелье, он сказал Снейпу, что оно сложное. Но Северус не понимал тогда, насколько это будет сложно. С тех пор, как вернулся Гарри Поттер, Снейп все время стоял, склонившись над котлом, пытаясь воссоздать его.

— Проклятие устранено, — сказал ему Дамблдор несколько дней назад в своем кабинете. — Зелье может помочь Гарри в выздоровлении, но то, что ему нужно, — это легилименция. Помощь в сортировке воспоминаний во время процесса исцеления. Вы можете работать с ним. Соедините вместе то, что не повреждено.

Снейп ничего не сказал и посмотрел в окно на земли Хогвартса. Икры его ног болели от длительного стояния, но пальцы зудели, желая снова работать над зельем. «Температура, — подумал он. — Температура является ключом. Зелье должно вариться при равномерной температуре».

— Ты избегаешь его, — сказал Дамблдор некоторое время назад.

— Зелье Восстановления сознания требует моего полного внимания. Вы способны к магии разума так же, как и я, если не больше.

— Думаю, Гарри было бы более комфортно с вами, — произнес Дамблдор.

Снейп подумал о лихорадочном взгляде Гарри.

— Мне с ним некомфортно.

В конце концов Дамблдор перестал подталкивать Северуса и признал поражение. Директор помог Гарри сплести вместе отрывки его воспоминаний, закрывая пробелы в памяти, и Снейпа оставили в покое.

До сих пор. Снейп поднял взгляд от плещущейся ряби аквамарина. Мальчик все еще был здесь.

— Чего ты хочешь, Поттер?

Выражение лица Гарри заставило Снейпа пожалеть, что он использовал это имя. Северус не знал точно, почему обращение к Поттеру по фамилии ощущалось сейчас более удобным. Старые привычки.

— Я читал некоторые заметки, которые он — другой я — оставил, — сказал Гарри. Он достал измятую записку и прочитал: «Я оставил у него некоторые твои вещи».

Конечно. Другой Гарри, с его надеждой и хорошими намерениями, не говоря уже о его коварстве, был полон решимости заставить их столкнуться. Мысль о его Гарри, горячо и искренне надеявшемся в том неизвестном месте, откуда он пришел, заставила Снейпа оставить зелье и более внимательно изучить этого мальчика. Возможно, его Гарри был прав. Возможно, была надежда.

Но Гарри Поттер стоял тут, и тишина все тянулась, и Северус уже не чувствовал надежды. Это просто бессмысленно в свете того, что было сделано раньше. Их нахождение в одной комнате вряд ли могло что-либо решить. С тем же успехом можно было просто дать мальчику то, за чем он пришел, и покончить с этим.

Северус взмахнул палочкой в направлении коробки, стоявшей на полке в углу. В ней хранились вещи Гарри. Коробка поплыла к ним, вначале уверенно и неуклонно, затем покачиваясь и теряя высоту. В нескольких футах от Гарри, она неожиданно рванула вперед, врезаясь в стол.

Снейп выругался и опустился на колени, чтобы собрать вещи. Чары призыва прежде не доставляли ему никаких проблем. Но Северус никогда не знал, когда его магия выйдет из подчинения.

Гарри присоединился к нему, и они подбирали старые рубашки и учебники, пока Гарри не наткнулся на свой фотоальбом. Альбом был потерт, один уголок слегка завернулся кверху. Гарри открыл альбом, касаясь краев каждой фотографии.

— Это странно, — сказал он. — Большинство из них были сделаны до моего рождения. Я пытался притвориться, что могу их вспомнить. Но я не могу. — Он нахмурился. — Теперь у меня в голове есть такие же образы. Ее. Вас. Но это все. Они не похожи на настоящие воспоминания. Просто… фотографии.

Это было последнее, о чем Снейп хотел бы поговорить. Но Гарри был здесь, сейчас. Он разговаривал. Снейп не хотел оттолкнуть этот шанс.

Но он не знал с чего начать. До этого момента он не осознавал, насколько зависел от энтузиазма другого Гарри. Он также зависел от энтузиазма Лили, прежде чем все испортил.

Он вспомнил нечто, прочитанное в одной из его книг — «Заклинания разума». «Воспоминания подобны палочке, у которой нет хозяина», — процитировал он. Он подумал о своей магии. «Переменчивые. Ненадежные».

Гарри потер ладонь.

— Вероятно, это вас шокирует. — Он покачал головой. — Я не понимаю, о чем говорю. Но у меня возникло чувство, что мне нужно поговорить с вами. — Он постучал по своей голове. — Здесь все спутано.

Снейп не мог предложить никакого утешения. Гораздо лучше у него получались отговорки. Притворяться, что с кем-то связан, было намного проще. Общие цели, сходные страхи, схожая ненависть — вот что приближало к Северусу даже его врагов. Но теперь он был в растерянности.

— Есть зелья, которые могут помочь. Я передал информацию директору, но вы, возможно, захотите научиться варить их самостоятельно.

— Я не очень-то продвинулся в зельях. По крайней мере, я так не думаю. Я помню, что учил зелья. — Лицо Гарри помрачнело. — Я помню провал.

— Возможно, заметки другого Гарри будут вам полезны.

Взгляд Северуса вернулся к зелью, которое сейчас выглядело, словно мерцающая медь. Он приближался к этапу, на котором испортилось последнее зелье.

«Просто дыши», — Лили сказала бы ему в классе зелий много лет назад. Прежде, до того, как все между ними испортилось. Он так никогда и не нашел способа облегчить отношения между ними. Иногда он думал, что ему это удалось. Чье-то зелье взрывалось в классе, и Лили поворачивалась к нему, улыбка морщила уголки ее глаз. И тогда он думал, что каким-то образом он это сделал. Он что-то сделал, и она простила его.

Но он ничего не сделал. Красивые и благородные жесты, которые он планировал, так и остались в его голове. И улыбка Лили исчезала, когда она вспоминала. Она отворачивалась, возвращалась к кругу людей, которым могла доверять.

Зелье приблизилось к точке кипения, и медь стала бронзой. Северус бросил пепел в огонь, температура упала. Снейп задался вопросом, сможет ли он когда-либо вообще сварить это. Кто он такой, чтобы давать Гарри инструкции по зельям памяти? Вероятно, сначала он должен попытаться вновь овладеть навыками зельеварения, а потом уже пытаться учить других.

Гарри рылся в коробке.

— Он оставался с вами? Другой Гарри?

Снейпу не понравились чувства, поднявшиеся в нем.

— Нет. Мы работали над техникой производства зелий. Он предпочитал иметь под рукой несколько личных вещей.

— Послушайте, — сказал Гарри. Он вздохнул. — Послушайте, не могли бы вы быть честным со мной? Хотя бы сейчас?

Снейп сразу же подумал о трех правдоподобных способах, которыми он мог бы поддержать высказанную им ложь. Но мольба во взгляде Гарри заставила его пересмотреть свое решение.

— Он оставался со мной. В течение лета. Он настоял.

— Я тоже. Я имею в виду, мой Снейп позаботился о том, чтобы я остался с ним. С ними. — Гарри покраснел. — Не… мой Снейп, наверное. Но я думаю о нем именно так. Как о семье.

Мой Снейп. Его Гарри. А этот Гарри — мальчик из его мира, сын женщины, которую он любил — он был другим Гарри. Северус не сомневался, что, по мнению Гарри, он был другим Снейпом. С таким же успехом они по-прежнему могли быть разделены миллионом миров.

Гарри крепко сжал альбом:

— Дамблдор сказал, что многие воспоминания все еще могут исчезнуть. Он сказал, что я должен быть готов. — Гарри остановился, нахмурившись. — Я не такой, каким был прошлой весной. Что-то изменилось. Я потеряю это?

Снейп мог видеть изменения. Взгляд Гарри определенно выражал грусть, но он также был спокойнее. Неистовая энергия была заменена чем-то более сосредоточенным.

Снейп подумал о зараженных нитях в Омуте памяти, гаснущих и умирающих, словно последние угольки в костре. Неужели все, чем были они с Гарри — нитями, плавающими на поверхности? Уничтожь их, и что останется?

— Это неизвестно. Твой разум исцеляет себя. Запечатывает поврежденные воспоминания, образуя над ними шрам.

Иронично улыбнувшись, Гарри потер лоб:

— Блестяще. Еще один шрам.

— Есть методы, которые могут смягчить… которые могут помочь исправить повреждения.

Снейп взглянул на зелье. Если бы он только мог приготовить его идеально. Северусу хотелось полагаться на свои навыки зельеварения. Он понимал зелья. Те бывали сложными, но как только ты вникаешь в их суть, то можешь их контролировать. Северус мог взять яды, растения и части существ и подчинить их своей воле, заставить стать чем-то особенным, имеющим свою цель. Исключая это зелье.

Он заставил себя вернуть внимание Гарри.

— Если бы мы использовали легилименцию…

— Дамблдор уже пробовал ее. Он называл это связыванием сильного со слабым. Я должен был соединять свои чувства с воспоминаниями, которым они принадлежат. — Гарри покачал головой. — Но они просто не соединяются.

Снейп и сам работал с Дамблдором, чтобы убедиться, что его легилименция и окклюменция все еще сильны.

— Есть некоторые нюансы, которые я могу тебе показать. Способ соскользнуть под поверхность мыслей.

— Думаю, я уже делал это. — Лицо Гарри прояснилось. — Да, вы тогда сказали, что я провожу слишком много времени, плавая на поверхности. Как утка. Когда мы тренировались, вы говорили… — Он остановился. — О-о… Это были не вы.

Улыбка Гарри растаяла, исчезая с его лица в абсолютно той же манере, как это бывало у Лили.

Снейп сделал еще одну попытку, стараясь успеть прежде, чем теплое выражение исчезнет с лица Гарри.

— Как только я окажусь в твоих мыслях, я смогу…

— Нет, это… — Гарри поднял руку к виску, будто мог физически заблокировать Снейпа и предотвратить проникновение в его разум. — Спасибо, профессор, но я не думаю, что это поможет. — Гарри сделал несколько шагов назад. — Относящиеся к вам образы и изображения, которые находятся в моей памяти, эти чувства, они просто…

Они просто не соединяются.

Снейп посмотрел на мальчика и ощутил мрачное уныние. Он знал, что произойдет. Месяцы вялых и натянутых улыбок, годы ведущихся через силу разговоров.

Северусу было лучше, когда Поттер был всего лишь раздражающим долгом. Не возникало никаких вопросов «что если». Не хотелось стать кем-то другим, не тем, кем он являлся сейчас. Северус повернулся к зелью и снова развел огонь.

— Я уверен, что директор окажет наилучшую помощь.

Гарри теребил лежащие в ящике предметы.

— Я и раньше неправильно воспринимал вещи. — Он нашел искореженного солдатика на дне обувной коробки и начал вертеть его между пальцами. — То же самое было с дядей Верноном. Однажды я оставил одного из них на его ночном столике. Подарок. — Он покачал головой. — Глупо. Солдатик был в моем чулане уже на следующее утро.

— В твоем чулане?

— Не важно. Забудьте об этом. — Гарри поморщился. — Я продолжаю говорить, будто я вернулся в другой мир. Все мне так знакомо. — Он посмотрел на Снейпа, но тут же отвел взгляд. — А затем…

— Ты возвращаешься в реальность.

— Да уж. В реальность. — Гарри пристально посмотрел на Снейпа. — Может быть, мне нужно какое-то время.

Время. Да. Оно отдаляло события, создавало возможность увидеть их на расстоянии. Время сделало терпимыми отношения между ним и Лили. Бывали моменты, когда Северус даже мог убедить себя, что они никогда ничего не значили друг для друга.

Поверхность зелья начала мерцать. Вскоре ему нужно будет снова отрегулировать температуру.

Если только он будет продолжать. Если он не поднимет руки, признавая поражение, и не откажется от этого безрассудного предприятия, не признает, что существуют некоторые вещи, находящиеся за пределами его возможностей.

Разум Гарри уже исцелялся. Осколки воспоминаний прошлого лета исчезнут. Друзья Гарри некоторое время, возможно, поговорят об этом, но студенческое общество быстро теряет интерес к новостям и переключается на другие темы. Эта летняя интерлюдия будет забыта. Исчезнет.

Северус вдумался в эту мысль, его дыхание участилось. Он может отрезать прошлое. Будто лета никогда и не было. Продолжать жить, как жили раньше. Им обоим так будет лучше.

— Будет ли столь ужасно, — спросил Снейп, его голос звучал чуть громче шепота, — если ты забудешь?

Глаза Гарри вспыхнул:

— Как вы можете даже спрашивать такое? Вы не знаете…

— Ты просил честности. Я ожидаю того же. Не хочет ли какая-то часть тебя — хотя бы крохотная — все забыть?

Гарри сжал кулаки:

— Знать маму — это то, чего я всегда хотел. Хотел увидеть ее, чтобы она увидела меня. — Он остановился. — Но…

Вот оно: небольшая вспышка сомнения на лице Гарри. Снейп почувствовал дрожь предвкушения.

— Но на самом деле она никогда не была моей. Моя мама здесь. Была здесь. — Гарри начал теребить загнутый уголок альбома. — Прежде это никогда не ощущалось реальным. Что она умерла. Раньше я хотел сражаться за нее. Исправить ситуацию. Теперь мне не хочется бороться. Я просто не хочу, чтобы она была мертва.

Сколько раз у Снейпа возникала такая же мысль? Чтобы он мог снова увидеть, как загорается огонек на кончике ее палочки, или наблюдать, как в ее руках распускается цветок.

Но это были детские мечты. Ее палочка никогда больше не метнет заклинание. Люди не возвращались с того света только потому, что Северус этого хотел. Палочки становились темными и безжизненными. Таков был порядок вещей.

— Эти мысли исчезнут, — сказал он.

— Да, когда воспоминания рассеются и исчезнут. — Гарри покачал головой. — Я не должен так чувствовать.

Гарри замолчал, его взгляд блуждал с предмета на предмет.

Больше воспоминаний почернеют. Котел бурлил. Температура достигла точки кипения.

Не препятствуй этому. Дай ему закипеть. Лучше всего забыть лето. Гарри сам это признал. Реальность установилась, и то, что, как они думали, являлось их желанием, оказалось просто мечтой.

Эти воспоминания разрушат их до основания, разнесут на тысячи обрывков. Если только Северус не разрубит существующую между ними связь одним хирургическим ударом. Снейп запрет свои собственные воспоминания и будет относиться к Гарри как прежде. Были слухи о Турнире Трех Волшебников. Вскоре все заговорят только об этом, и будет так, словно этого неудачного эксперимента никогда не было.

Мысли Гарри по-прежнему где-то блуждали.

— Гарри, — Снейп протянул руку, желая отряхнуть рукав рубашки мальчика, но вспомнил о своем решении и отступил.

— Поттер! — Северус резко стукнул по столу.

Гарри встряхнул головой, словно выходя из состояния дремы.

— Я был… О чем я говорил?

Пора вернуть все на круги своя.

— О чем я говорил, сэр, — поправил Снейп. Он занялся ингредиентами, хотя и имел намерение отказаться от зелья. — Ты как раз собирался уходить.

— Да, сэр. Верно. — Гарри посмотрел вниз на коробку. — Но… мы говорили о лете. О моей маме.

Снейп не позволил себе дрогнуть.

— Возможно, твоим поклонникам нравится внимать каждому твоему слову. Но уверяю тебя, мне нет. Я был более чем терпим к твоему вторжению ко мне и монополии на мое время. Предлагаю тебе удалиться, пока мое терпение не закончилось.

Старые привычки. Гарри напряженно замер, знакомо сведя плечи в жесткую линию. Он свалил свои вещи обратно в коробку.

— Я пришел сюда поговорить, профессор. Я подумал… — Он покачал головой. — Знаете, что? Неважно. Это не имеет значения.

Гарри двинулся к двери, его вещи угрожающе зашатались, когда он поворачивал ручку. Тогда Поттер остановился.

Снейп на мгновение закрыл глаза. Просто уходи. Просто оставь меня в покое.

— Он оставил еще одну записку, — сказал Гарри. Опустив коробку, он вытащил из кармана какие-то бумаги, внимательно посмотрел на них, а затем шагнул вперед и толкнул их через стол. — Лучше сделать это сейчас. Возможно, я не вспомню, что здесь был другой Гарри, если буду ждать слишком долго.

Там была фотография и письмо. Та самая фотография, которая была уже хорошо знакома Снейпу: младенец Гарри и Лили, которая варит зелье, бормоча что-то неразборчивое.

Письмо гласило:

«Гарри.

Фотографии многое значат для меня. Держу пари, они много значат и для тебя. Но если сможешь, отдай ее профессору Снейпу. Я чувствую, что ему это нужно.

Я пойму, если ты не сможешь. Но я подумал, что в любом случае должен спросить.

Гарри Снейп».

Снейп изучил фотографию. Он все еще не мог разобрать, что говорила Лили. Скорее всего, он так никогда этого и не узнает. Некоторые вещи теряются навсегда.

Но теперь его взгляд привлекло к маленькому Гарри. Ребенок пристально смотрел на фотографа — скорее всего, на Джеймса Поттера. Лили утверждала, что тот преодолел свою жестокость и высокомерие, хотя Снейп не считал его способным на подобное.

Впервые Северус задался вопросом, не ошибался ли он. Потому что когда в его жизни появился Гарри, что-то изменилось. Северус ощущал неистовую веру Гарри, словно его физическое присутствие. Оно подталкивало Снейпа, заставляло захотеть стать кем-то другим. Стать кем-то большим. Кем-то вроде того человека, которого Лили видела в Джеймсе Поттере.

Возможно, сохранение воспоминаний Гарри о другой Лили ничего не сделало для той, которая умерла в этом мире. Но Лили их мира всегда продолжала влиять на Северуса, сохраняя его надежду. Надежду на то, что однажды она сможет посмотреть на него, и ее улыбка не исчезнет.

Гарри рванул к двери и толкнул ее.

— Подожди, — сказал Снейп.

Что он мог сказать? Северус думал о том, что умеет красиво сплетать слова, знает уловки, которые успешно привлекали к нему других Пожирателей Смерти, убаюкивая их доверие. Некоторые из этих умений могут сработать и с мальчиком.

Гарри посмотрел на него, уже наполовину находясь за дверью, и Снейп понял, что не сможет сказать этих слов. Вопреки всем инстинктам он попытался подумать о том, что сделал бы его Гарри.

Снейп сказал:

— Тук-тук.

В тот момент он решил, что слишком плохо подготовлен, чтобы действовать как четырнадцатилетний гриффиндорец.

Гарри рефлекторно сжал ручку двери:

— Вы… Это не…

Снейп стоял, замерев.

Гарри неуверенно перевел на него взгляд.

— Кто там? — спросил он.

— Снейп.

Искра осветила глаза Гарри. Воспоминания не исчезли полностью. Уголки его рта приподнялись.

— Я слышал это когда-то.

— Я получил информацию из надежного источника, что это популярно.

— Никогда не думал, что вы принадлежите к типу людей, которые смеются над собой.

— Кто это смеется надо мной?

— Только не я, — сказал Гарри.

Приосанившись, Снейп втянул носом воздух:

— Отличные инстинкты.

Гарри ступил ближе. В его глазах все еще была настороженность. Снейп не знал, пройдет ли это когда-нибудь. Другой Снейп — Снейп того другого мира — смог. Но Северус не был тем человеком, независимо от того, насколько схожими они могли быть.

— Ваше зелье, — сказал Гарри.

Зелье выкипало, пена стекала с края котла на стол. Снейп вздохнул и уничтожил остаток.

Гарри дотронулся до покрытого пеной стола:

— Что это было?

— Зелье восстановления памяти.

— Но моя мама не здесь. Для кого… — Лицо Гарри помрачнело. — О-о. Оно будет мне нужно каждый месяц? Я буду похож на нее?

— Нет, я разрушил проклятие. — Снейп замолчал, а затем встретил взгляд Гарри. — Я должен был разрушить проклятие.

Снейпу вспомнился лихорадочный взгляд, который он увидел тогда в больничном крыле. Но теперь в глазах Гарри было нечто более ясное.

— Я знаю, — сказал Гарри.

— Я думал, зелье тебе поможет. Но ты исцелишься и сам по себе. Это так же верно, как и то, что я не могу сварить его.

— У него тоже были с ним проблемы. У моего, у другого Снейпа. Но он всегда справлялся в конце концов.

— Я — не он. — Северус остановился, понимая, как абсурдно это звучит. — Не такой, как тебе бы хотелось.

— Я тоже. Я имею в виду, я не тот Гарри. Они относились ко мне как к сыну, но… я не был их Гарри. Я просто — как вы там говорили? — Он тихо рассмеялся. — Просто палочка без хозяина.

— Олливандер говорил, что палочки выбирают своих владельцев. И что их выбор может удивить.

— Я помню нечто подобное. — Гарри закрыл глаза, сосредотачиваясь. — Да. Надеюсь, он окажется прав. — Он открыл глаза. — Что нам теперь делать?

Северус задался вопросом, что бы сказал и сделал Снейп параллельного мира. Сам он понятия не имел. Но это не имело никакого значения. Он не мог стать тем человеком. Но, возможно, он мог бы стать кем-то иным, не той личностью, которой он уже являлся. Северус смотрел на Гарри. Он верил, что они являются чем-то большим, чем просто нитями в Омуте Памяти. Большим, чем сумма их частей.

— Мы попробуем сварить его снова, — сказал Снейп, — если ты поможешь.

— Я не разбираюсь в зельях. Вы знаете это.

— Как и я в эти дни. Но я готов попробовать.

Гарри выпрямился:

— Да. Мы что-нибудь придумаем.

У Снейпа в руках все еще была фотография. Но не он должен был оставлять ее себе.

— Возьми ее. Смотри на нее и на другие фотографии. Это поможет восстановить твою память.

— Я действительно не помню событий на этой фотографии. И на всех остальных. Я был слишком маленьким.

— Тогда расскажи мне, что ты помнишь. Мы вернем все, что сможем.

Гарри поднял фотографию, чтобы рассмотреть ее на свету. Снейп взялся за другой уголок, и они держали ее вместе, сидя близко, но не касаясь друг друга. Возможно, это было все, на что он мог надеяться.

Размышления Северуса прекратились, когда Гарри подвинулся к нему и подтолкнул в бок.

— Посмотрите, — сказал Гарри, указывая на фотографию.

Снейп понял, что под таким углом он мог разобрать слова, которые тихо произнесла Лили, когда помешивала зелье. Ее глаза не казались такими грустными, как он думал. Снейп сдвинулся, чтобы Гарри мог наклониться ближе, и они оба прошептали слова вместе с Лили.

— Я помню, — сказала она.